- Вы присаживайтесь, сейчас будем чай пить,- хлопочет возле стола хозяин одного из двух жилых домиков на Мантсинсаари - почти необитаемом острове в Карелии, где живут всего два человека, финн и белорус. Мы с моим товарищем по походу в гостях у земляка, у дяди Леши. - Или, может, лучше по сто грамм?
Я отказываюсь. Дядя Леша же уверен, что Костя непременно составит ему компанию, достает бутыль с медицинским спиртом и отправляет Костю с мензуркой за водой - разбавить спирт в нужной пропорции. Начало встречи для меня становится каким-то тягостным. Дядя Леша же непреклонно наливает мне столько же водки в стеклянный бокал формы сужающегося вниз конуса, сколько себе и Косте. Я продолжаю отнекиваться, что могу выпить только каплю. Аргумент не принят:
- Пей сколько сможешь, - бокал должен быть полный.
На чашке с чаем для Кости изображен рак.
- А кто вы по гороскопу? - задает вопрос дядя Леша.
И начинает рассказывать о себе.
- А я вот - баран! Мне 63 года, а я чувствую себя молодым и таким же влюбчивым, как и раньше.
Тут журналисты приехали на остров, меня дома не было, - хотели спросить, почему на острове живут два человека, и не дружат между собой. Я живу тут с 54-го года, а он с 46-го, ему уже восемьдесят есть. Так он, когда мы встречаемся иногда, даже чуть здоровается. Он старше, - значит, я с ним должен первый поздороваться. Я подойду поближе, сойду вбок с тропинки: здравствуйте, Матвей Матвеевич! Он будто не замечает сразу, пройдет вперед, помолчит, потом буркнет: привет! Так они у него спросили:
- Почему Вы с Клюней не дружите?
Матвей не знал, что сказать, растерялся. Они ему сами решили подсказать:
- Потому что он молодой, наверное?
- Да, да, - потому что он молодой! - нашелся финн.
...Так что я молодой - в 63! - и люблю так же сильно, как раньше. А вот Вы, - посмотрел на меня, - Вы и не знаете, что такое любовь! А я знаю, потому что я выжил благодаря любви, я боролся за жизнь, потому что любил.
Я влюбчивый, я много раз увлекался, но любил я по-настоящему только одну женщину. Она ко мне приходит каждый день во сне и мне с ней так хорошо! А потом просыпаешься, - а рядом другая. А я хочу, чтобы была та. Моя первая жена. А она чем виновата - эта, вторая? Но не люблю я ее. Я Любу люблю. Чего я только не делал, чтобы с ней не ложиться спать - дрова шел колоть, работу себе придумывал, - только чтобы не идти к ней. Не могу я забыть Любу. Хоть и дети у нас с этой женщиной появились. А все равно я однолюб...
...Вы для меня самые дорогие гости. У меня сегодня праздник - ко мне земляки пришли. Сястрыца, браток, - так раньше у нас говорили. ...А теперь так уже не говорят?
- Не говорят...
- Ко мне тут едут - два человека ведь на острове - журналисты, начальство приезжало. ...Да оставьте вы меня в покое, на хрена вы мне нужны! Я уже старый, мне ничего не нужно. ...Вы для меня важнее их всех. Земляки... Вы для меня самые дорогие люди тут.
Дядя Леша полез за свечой:
- Когда горит свеча, в доме праздник.
...Спасибо Вам, родные, что пришли ко мне. Я один тут живу. Когда я еще земляков встречу? Уже, наверно, больше и не увижу...
- Да что Вы, дядя Леша!...
- ...Эх, - выдохнул и расстроено покачал опущенной вниз головой, - не увижу... Приезжайте на следующий год ко мне, поживите у меня. (Мы жили в "домике рыбака" - бревенчатом срубе, построенном приезжающими время от времени рыбаками в основном для осенней рыбалки, когда здесь ловят рыбу).
...Когда тут с детьми (интернат при "Гранитной Горе", - как нам сказал один местный житель, ФСБ-шниках, купивших себе остров) учительница была, я ей дарил букет подснежников. А кому мне их тут дарить, она для меня единственная женщина. И она их, цветы, всегда принимала. С радостью. А жене я подарил один раз букет, так она их тут же выкинула. ...Мне так тогда больно было, - и я ей больше не дарил.
...Ко мне уже и смерть приходила. Лежал я, болел долго, - уже не боялся ее. Ждал. Вечером дверь на улицу стукнула, потом слышу - шаги до двери в спальню, опять скрип. Будто кто-то зашел, но не было там никого! Лежу, думаю, что вот и умру сейчас. Потом чувствую, мне на лицо кто-то дует. Утром проснулся - здоровый. Всю болезнь как рукой сняло.
Когда Костя вышел покурить, дядя Леша рассказал нечто потрясающее.
- У меня Ангел-хранитель есть. Женщина... Была у меня дочка приемная...
- Что значит - приемная?
- Я ее воспитывал как свою, а она была от другого... Умерла молодая. И вот поехал я в Москву, гуляю возле Кремля. Навстречу мне девушка в белом: купите билет! Куда-то не в церковь, а еще важнее церкви, - как называется?- за 70 копеек. Да на 70 копеек я себе такой обед мог купить! И все же я купил этот билет. Она, когда я оттуда вышел, потом еще раз появилась передо мной и исчезла, будто растворилась. Я во все стороны смотрел - не было там никого в таком наряде, старинном. И куда она могла бы так быстро деться? И потом я понял, что это она ко мне пришла - моя приемная дочь... Что она стала моим Ангелом-хранителем.
Вернулся Костя.
Дядя Леша заговорил про лес:
- Я Новый Год встречаю в лесу. Иду с вечера в лес, хожу везде по тропинкам. С деревьями разговариваю, и они со мной. Лес все чувствует, что я ему говорю, и отвечает мне. Для меня он живой. Иду и говорю всем деревьям:
- С Новым Годом! С Новым Годом!...
И деревья отвечают мне:
- С Новым Годом!
Тут в лесу лоси, медведи ходят, волки бывают, - они меня не трогают. Они знают, что это я иду...