Аннотация: Маленькая история любви одной девушки-оборотня. О том, как она поверила, и о том, как доверие было разрушено.
Я всегда была очень осторожной. Предусмотрительность, граничащая с паранойей, не раз выручала меня там, где прокололись бы другие. Мне хотелось жить, и я выживала любой ценой, как бы утомительно это ни казалось. В конце концов, не так уж сложно соблюдать несколько необходимых правил, не так ли?
Всего один раз я совершила ошибку. Всего один раз. И жизнь жестоко наказала меня за это.
Но виновата во всем лишь я сама.
Избитая и истерзанная, закованная в тяжелые цепи, на грязном полу маленькой камеры в подземелье Охотников, так далеко от шумного и технически-быстрого 'цивилизованного' мира, я ясно сознаю это.
Но начну с начала.
Запись первая. Размышления.
Одиночество. Это холодное, пустое, скользкое слово. Оно сопровождает меня всю жизнь. Ну, или, по крайней мере, столько, сколько помню себя.
Одиночество. Это слово звенит, растекаясь вокруг меня. Оно всегда со мной. В любой толпе.
Одиночество везде, оно повсюду, вокруг меня и во мне.
Наверное, это просто моя судьба, и мне стоит смириться с этим. Иногда мне кажется, что я давно это сделала - смирилась, а иногда, что нет. В любом случае, жить с этим словом непросто.
Я - одиночка. Никому не нужна, и мне тоже не нужен никто. Совершенно никто.
Хотя иногда так жаль... Неважно. Не хочу ни о чем думать. Не хочу ничего вспоминать. Память обжигает, а я не люблю огонь. Никогда не любила - наверное, это от моей звериной половины. И вообще, я предпочитаю жить настоящим. Только этот путь имеет смысл. Думать о прошлом опасно - огонь всегда ищет возможность пожрать и поглотить тебя, а жить мечтами о сладком будущем глупо. Ну и тоже опасно, конечно.
Я одна - всегда одна. Хотя со стороны это не так. Где бы я ни жила, у меня рано или поздно появляются друзья. В чем-то они похожи на меня... часто тоже одиноки. Впрочем, их одиночество и мое имеют мало общего. Моего бы они не вынесли.
Друзья. Смешное слово. Смешное и по-детски наивное. Разве в этом усталом, озлобившемся на самого себя мирке может существовать такое понятие как дружба?
Конечно, нет. Я давно это поняла.
Эти извечные волчьи горечь и тоска... В дни, когда далекое пятнышко луны становится круглым, они чувствуются намного сильнее. Как и это бесконечное, дурацкое одиночество.
В такие дни... вернее, ночи, я ухожу из того места, которое временно называю домом. Только называю - где мой настоящий дом, дом с большой буквы, я не знаю, а может, его попросту нет. Ведь Дом - там, где сердце, а сердце... в этом мире оно никому не нужно.
Так вот, в такие ночи я ухожу куда-нибудь, где меньше людей. Этого надоедливого раздражающего мусора.
Я ухожу в лес... вернее, в его жалкое подобие, отравленное самим существованием рядом с бесконечными городами. Или иду на кладбище. В каком-то плане это веселее, чем лес. Столько народу, и все дохлые. Смешно.
Я ухожу туда для того, чтобы побыть наедине со своим одиночеством. Сажусь на землю. Мокрая или сухая, твердая или мягкая... прикосновение к ней всегда дает ощущение спокойствия.
Я сижу, глядя на круглую луну. Иногда она большая, желтая... удивительно теплая и уютная. Кажется, протяни руку - и дотронешься до мягкой шершавой поверхности. Иногда она холодная и печальная в своей высокой пустоте. Одинокая, как и я. В такие ночи мне очень хочется выть...
Иногда я так и делаю.
Запись вторая. Увлечение.
- Как ты ко мне относишься?..
На миг, на долгий, почти бесконечный миг его вопрос повис в воздухе.
- Я на личные вопросы не отвечаю.
- Но ведь этот вопрос связан со мной!
- Ответить на такой вопрос я могу только тому, кому доверяю.
- Вот как? А мне, значит, ты не доверяешь?
- Я не доверяю чужакам. Только своим.
- Я для тебя чужой? Даже после того, что было?
- Тем более после этого!
Он помолчал. Моя новая игрушка. Синеглазый, русоволосый, с упрямством и мягкостью во взгляде, с готовностью бороться со злом и стойкой любовью к жизни в душе. Наивный, чуть восторженный человечек, увлеченный всем необычным: магией, оккультизмом, привидениями - в общем, чушью, как считает большинство. Кажется, он верил даже в вампиров. И в оборотней.
- Больно это слышать, - наконец сказал он, чуть обиженно и напряженно, отчаянно пытаясь это скрыть - впрочем, безуспешно. Чтобы выжить, я научилась понимать людей, как никто. Любой невольный жест, малейший проблеск эмоции в глазах - для меня этого достаточно, чтобы понять, что чувствует человек.
- Знал бы ты как больно это говорить... - вздохнула я тяжело, решив все-таки объяснить причины своей резкости. Хм, даже странно, раньше я никогда никому и ничего не объясняла... - Но я не могу по-другому. Пойми. Я привыкла не доверять никому, даже отчасти себе... у меня словно сидит ледяная игла в сердце... И чем больше я хочу кому-то верить, тем больнее жалит эта игла... Мне нужно время, чтобы хотя бы попытаться поверить тебе...
- Время? - он помолчал, обдумывая. Упрямство снова загорелось в синих, как небо, глазах. - Хорошо. Я дам тебе время - сколько захочешь.
Надо же, какой наивный и какой самоуверенный...
- И все равно я не уверена, что смогу... - вслух ответила я. И добавила нарочито весело: - Зря ты со мной вообще связался. Ох и намучаешься!
- Почему?
- В меня придется вбухать тонны терпения...
- Вбухаю, - заверил он. - Не сомневайся. И терпения, и нежности, и понимания...
- И даже тогда не факт, что получится.
- Я буду очень стараться. До встречи?
- Да.
- Мне... прийти сегодня?
Я улыбнулась. Сегодня все еще полнолуние.
- Не стоит. Лучше завтра.
- Хорошо, - он постарался скрыть легкую обиду.
- Прости, - шепнула я, приподнявшись на цыпочках и обнимая его за шею, но на этот раз не стала ничего объяснять.
Да и разве поверил бы он, что я боюсь его нечаянно убить в порыве извечной, чисто волчьей, тоски и боли? Он даже не поверил бы, что я смогу это сделать, наивный человечек, считающий себя сильным и ловким, настоящим бойцом. Но тот, кто берет силу у своего второго 'я', может убить даже голыми руками... Я бы могла легко свернуть ему шею одним ударом, прежде чем он попытался бы меня атаковать. Вот и сейчас он стоял передо мной так открыто, так доверчиво... руками слегка обнимал меня за талию. Нет чтобы защищать горло. Ноги чуть расставлены - один мой удар, даже не очень сильный по нашим нелюдским меркам, и станет парень евнухом... Вот наклонился ко мне, целуя. Стоит мне чуть наклонить голову - и его шея окажется рядом с моим ртом... А я даже с плоскими человечьими жалкими подобиями зубов легко порву его сонную артерию... Я почувствовала скрытое возбуждение, нарастающую жажду убийства. Грудь напряглась, как и все тело, словно изготовившееся к смертоносному рывку. Конечно, он воспринял это по-другому. Прижал меня сильнее, поцелуй стал настойчивее, требовательнее... Черт. Это надо прекратить, иначе я убью его прямо на пороге квартиры. И дверь на лестницу, между прочим, раскрыта...
- Перестань. Хватит, - мягко шепнула я.
Он не слышал. Он тоже возбудился. Правда, иначе, чем я. А впрочем, что себе врать? Не совсем иначе. Даже сейчас я его хотела. Просто к этому вполне человеческому желанию примешивалось и другое. Жажда убийства. А я знала, что буду жалеть, если убью его.
Я слегка уперлась ладонями ему в грудь, стараясь не делать этого слишком сильно. Вряд ли он правильно поймет, если с размаху отлетит к противоположной стене.
- Не надо сейчас, - снова шепнула я. - Приходи... завтра. Можешь даже с утра.
Все-таки, хорошо, когда отпуск!
Запись третья. Свидание.
- Привет.
- Здравствуй, - отозвалась я, стараясь не выказывать раздражения. Звонок Руслана разбудил меня... так, сколько у нас там времени? Проклятье! Десять утра! Я спала всего два часа!
- Я тебя разбудил? - кажется, он все-таки почувствовал сонливость в моем голосе. Проницательный, черт...
- Есть немного, - призналась я. - Я... работала в ночь.
Не совсем правда. Но что уж поделать.
- Извини, я не хотел, - тут же покаялся он.
- Да ничего. Чего звонишь-то?
- Хотел узнать, что ты делаешь в полдень?
- Пока не знаю... - я задумалась. Полнолуние уже неделю как миновало. Я вполне сыта... кажется. Или все-таки нет? - А что, есть предложения?
- Есть. Как насчет пообедать где-нибудь?
Хм. Меня зовут есть человеческую пищу! Впрочем, иногда она бывает вкусна...
- Не знаю. Не люблю, когда много народу.
- Это я уже понял. Поэтому и выбрал Dreams of Midnight. В рабочие дни там мало народа... Правда, ресторанчик колоритный... но мне почему-то кажется, что тебе понравится...
Dreams of Midnight. Мечты полуночи. Полночь. Хорошее название.
- Пойдет.
- Я зайду в полдень?
- Хм... не уверена, что если ты зайдешь, мы выйдем быстро... А тебе ведь потом опять на работу... - улыбнулась я. - Лучше давай встретимся на перекрестке. Ты на чем будешь?
- На байке... если ты не против?
- Я - только за.
Ездить на мотоцикле мне нравится гораздо больше, чем на машине. Скорость чувствуется кожей, не то что в душном салоне. Конечно, я могу бегать быстрее, но зато байк не устает.
Ровно в половину двенадцатого я вышла из дома, полностью готовая. Не люблю опаздывать. Предпочитаю придти пораньше, проверить все и подождать.
На пороге подъезда привычно задержалась, стрельнув глазами по сторонам. Никакой опасности. Втянула воздух. Самая обычная, привычная городская вонь. Никого... постороннего. Охотники пахнут по-другому, иначе, чем люди...
Я медленно двинулась к перекрестку, отмечая все, что творилось вокруг. Слишком резкое движение справа - тут же напрягаюсь в готовности к прыжку. Но нет, ложная тревога, это всего лишь какой-то мальчишка радостно выбежал из дома и понесся куда-то... шевеление слева, в темных кустах, снова напряжение - но это лишь безобидный алкаш... Тьма, как же мне надоело бояться!.. Ну что за жизнь? Не жизнь, а бесконечная радость паранойи!.. Даже на свидание нормально не могу пойти!
Однако, сетуя мысленно на свою несчастную жизнь, я не забыла обшарить подозрительным взглядом все крыши ближайших домов. Разрывные пули и мне не добавят здоровья, знаете ли, а уж с особой начинкой, которую, говорят, Охотники добавляют... да уж, жизнь в городе имеет много недостатков. Конечно, здесь проще затеряться в толпе, притвориться обычным человеком, быть 'как все'. Зато и возможностей устроить засаду неизмеримо больше, чем в самом глухом лесу... Вонь города не даст мне учуять врагов. Та же толпа, что скрывает меня, не даст их увидеть. А из окон всех этих высоких домов так удобно стрелять... И деревья обзора им не закроют, как в лесу... Стиснув зубы, я еле сдерживалась, чтобы не побежать. Паранойя, черт бы ее побрал, проснулась и ныла намного сильнее обычного! Но почему? Обычно я так не паникую... ладно, хватит. Надо просто успокоиться. А для успокоения продумаю пути отступления и бегства... так, вот тот высокий проволочный заборчик - для меня он не станет препятствием, а вот любой из Охотников ненадолго задержится. Они-то не смогут в своей броне и с тяжелым оружием прыгнуть на три метра в высоту. А вон те гаражи мне вообще могут стать беговой дорожкой и удобнейшим трамплином... опять же, если быстро промчаться по ним и упасть в кусты, которые, как я знала, росли за ними, можно будет перекинуться, и даже никто не заметит... Конечно, в волчьей форме не очень удобно бегать по городу, да и карабкаться не получиться... но, по крайней мере, невольные свидетели примут меня за очень большую черную собаку. А вот рысь в городе - это будет слишком...
Да. Как ни странно это звучит - у меня две формы. Я могу становиться и рысью, и волчицей. Хотя быть рысью мне намного легче. Волки - это все-таки не мое. Слишком уж они стайные. Даже оборотни с этой формой. Сказывается 'стайность' обычных волков. А вот рыси - одиночки. Самое то для меня. Мой стиль, так сказать.
Запись четвертая. Осознание.
Мы стояли у моего подъезда. Только что я слезла с его мотоцикла, собираясь пойти домой. Свидание удалось на славу, ресторанчик был превосходным - и людей мало, и сервис ненавязчиво-предупредительный. И оформление, конечно... как он и сказал - колоритное...
Было два часа дня. Ему уже три раза звонили с работы, спрашивая, где 'его величество финансовый директор' изволит шляться, так что заходить он не собирался, хотя и явно хотел. Я обнимала его и целовала - 'в последний раз, на прощание'. Уже несколько раз.
- Я люблю тебя, - шепнул он вдруг.
- Да ну? - хмыкнула я недоверчиво. - И за что же?
- Не знаю... просто за то, что ты такая, как есть... Вся, от вечно взлохмаченных волос и до твердых от ходьбы босиком по траве пяток... - он говорил поспешно. Словно боясь, что утратит решимость. Наверное, ему тоже было нелегко доверять мне, такой скрытной и вечно настороженной. - Люблю касаться тебя, говорить с тобой, думать о тебе... И люблю смотреть на тебя. Особенно когда ты запрокидываешь голову...
- Запрокидываю? - я нахмурилась. - Разве?
- Да. Ты запрокидываешь голову, открывая горло... такая трогательная, такая хрупкая...
Хрупкая. Хрупкий оборотень. Ха-ха. Но мне было не смешно. Так значит, я открываю горло? Ну-ну. Он не понимал, что это значит. Зато я понимала слишком хорошо. Если я неосознанно открываю горло, самую, между прочим, уязвимую свою часть... значит, я доверяю ему. По-настоящему доверяю. Хотя даже не понимаю этого. Мне стало страшно. Неужели я настолько привязалась к нему? Ведь прошло так мало времени! Всего каких-то два месяца!..
Нет, не может быть. Оборотни не созданы для любви. Они созданы для одиночества. Сам образ нашей жизни не располагает к долгим отношениям. Очень редко два оборотня образуют пару. Обычно они лишь сходятся на время, чтобы зачать и выносить детеныша. Беременность - не лучшее время для оборотня. Слишком уязвимы мы становимся. Поэтому мужчина-оборотень живет все это время рядом с женщиной. Чтобы защитить в случае чего. Но очень скоро после рождения потомства, когда мать уже становится способна к самозащите, они расстаются. Мы слишком привыкли к одиночеству, чтобы долго терпеть чье-то общество, даже общество себе подобных... А уж о том, чтобы образовать пару с человеком, не может быть и речи. Самое большее - это игра, забава на некоторое время, пока не пришла пора вновь бежать прочь, вперед, в неизвестность... Слишком свежи в памяти крови гонения Инквизиции. И пусть большинство людей уже забыли о нашем существовании, пусть нынешнее подобие Инквизиции - Орден Охотников - вынужден действовать тайно, нам от этого не намного легче.
Охотники хорошо знали свое дело. Именно поэтому и приходилось так тщательно скрываться, постоянно меняя свое жилище и запутывая, а то и обрывая след на случай возможной погони. Именно поэтому мне приходилось для вида устраиваться на работу, хотя я вполне могла прожить на деньги, полученные со своих жертв. Да, мародерством я не брезговала. Но отсутствие источников дохода при наличии денег всегда привлекает их, наших извечных врагов.
Все хотят жить долго, и мы, дети Луны, не исключение. А для этого следовало быть осторожным, очень осторожным. Не доверять никому, всегда ждать подвоха, удара в спину. А я нарушила это главное правило. Я поверила, а значит, стала уязвимой. И моя жизнь оказалась под угрозой, даже если Охотники еще и не подозревали о моем существовании.
Я не могла допустить этого. Я слишком любила даже такую жизнь, как моя - жизнь в страхе и бесконечном бегстве от выдуманных фантомов. Вынужденном бегстве, ибо фантомы в один прекрасный день могли стать реальностью. Следовало уехать из этого города как можно скорее. Уехать, как всегда - не оставляя следов. Словно я растворилась в воздухе или никогда не существовала... Уехать... навсегда... не возвращаться...
- Почему ты молчишь? - дошел до меня его взволнованный голос. - Скажи же что-нибудь!
Не отвечая, я чуть приподняла голову. Заглянула в его глаза, глубокие, как тихие, никому не известные озера в самых глухих лесах... такие прекрасные именно своей неизвестностью... В его глазах был затаенный, тщательно скрываемый страх - страх быть отвергнутым, боязнь того, что его чувства не взаимны...
- Что это? - он удивленно коснулся рукой моей щеки. - Слезы? Что-то не так? Почему ты плачешь?
- От радости, - глухо сказала я. - Конечно, от радости. Я тоже люблю тебя.
Я обязательно уеду из этого города, подумала я. Но не сейчас. Чуть позже. В самом деле, если уж все традиции нарушены, почему бы не насладиться этим? Совсем немножко?
Этот средних размеров, ничем особо не примечательный российский городишко навсегда останется самым прекрасным для меня. Ведь Дом - там, где сердце...
Одиночество, всю мою безрадостную жизнь преследовавшее меня, разлетелось на тысячи невесомых осколков...
Запись пятая. Я.
Он любит меня. Забавно.
Я знала, что не слишком красива по человеческим меркам. Вроде все на месте, но если смотреть по отдельности... Всегда сощуренные темно-зеленые глаза. Немного излишне нервный нос, то и дело подергивающийся от запахов. Привычка говорить сквозь зубы. Недостаточно длинные ноги. Слишком маленькая грудь. Волосы, которые могли бы стать моим главным украшением, всегда слишком коротки, да и стрижены всегда неровно. Неправильно подобранная одежда тоже не красила...
Что поделать - это все было необходимо. Все это было создано по замыслу Природы, а извечная Всеобщая Мать никогда не ошибается. Да и двойной образ жизни налагает свои отпечатки. Длинные волосы неудобны в бою. К тому же я стригла себя сама, не в силах заставить себя доверять затылок парикмахеру. В платье и на шпильках особо не побегаешь. Лицо... ну, привычки второй натуры тоже сказываются, да и обоняние у меня даже в этом теле - собаки отдыхают. А разговор сквозь зубы - когда часто приходится сдерживать жажду убийства, наполняющую рот слюной и стискивающую горло... А что до фигуры... да, на фотографиях я выглядела довольно блекло. Но многие оборачивались мне вслед на улицах, да и где-нибудь в шумной тусовке я не оставалась незамеченной. Конечно, если я не стояла где-нибудь в углу, застыв, словно статуя.
Я знала, что привлекает ко мне взгляды. Моя манера двигаться. Странная, завораживающая, скользящая походка. Гибкие, словно текучие движения. Да, это всегда притягивало. Походка истинного зверя, хищника на охоте. Гибкость прирожденного убийцы. Такими нас создала природа. А я, потомок разных видов оборотней, сочетала в себе лучшие качества обеих сторон. Завораживающая сила отца-волка, пугающая готовность идти по следу до самого конца. Ленивая грация и гибкость матери-рыси. Редко они объединяются в ребенке от разных видов. Но я была удачным плодом, и во мне были все эти качества.
А он, с его внимательностью и необыкновенной - для людей, конечно, - проницательностью, не мог всего этого не заметить, пусть даже не понял, кто я... И конечно, почувствовал тягу ко мне... влюбился...
Запись шестая. Признание.
- Знаешь... я давно хочу тебе сказать...
- Потом... - отмахнулся он, пытаясь меня поцеловать.
От него ощутимо - для меня, конечно - пахло вином, хоть и выпил он всего один бокал. Я невольно поморщилась. Неприятное предчувствие вскользь царапнуло сердце.
- Да подожди ты!.. перестань!.. - я почти выкрикнула эти слова, одновременно довольно резко отталкивая его. - Хватит!..
- Ты чего? - он посмотрел на меня так удивленно... ну почему же он не понимает...
- Я же сказала - послушай... Это очень важно для меня, неужели тебе не интересно?
- Ну, хорошо. Я слушаю.
Я облизнула губу, собираясь с духом. Я давно, уже месяц назад, решила ему все рассказать о себе. О том, кто я такая. И наконец, настало время для признания. Нельзя было тянуть еще дольше. Мы уже почти год вместе, а полчаса назад он сделал мне предложение, и я обещала подумать. И я не могла больше обманывать его. Он имел право знать, кто я такая, но сейчас, когда, наконец, надо было признаться... Мне вдруг стало почти страшно. А вдруг он не поймет? Вдруг испугается?..
Нет, этого не может случиться. Он верит в существование таких, как я, ну так его теория получит, наконец, подтверждение, что в этом плохого?
Я не имею права говорить ему это. Не имею права подставлять свой народ.
Но я должна это сделать. Иначе нельзя. Если уж доверять - то доверять до конца. Иначе не может быть любви, лишь ее замена.
Он молчал, давая мне время найти слова, и за это я снова ощутила прилив благодарности и уверенности в себе. Все-таки он хорошо меня понимает. Лучше, чем кто-либо другой.
- Я давно хочу тебе сказать, - снова заговорила я. - Понимаешь, дело в том... В общем... а, ладно, скажу прямо!.. Я не человек, - он молчал. - Я оборотень.
Молчание.
- Ты слышал, что я сказала?
- Ну да.
- И? Что скажешь? - мое сердце замерло в ожидании. Словно должен был прозвучать приговор...
Он пожал плечами.
- А что я должен сказать? Ну, я вообще-то не думал, что ты этим всем увлекаешься. Мистикой всякой, фэнтези... Это ж больше по моей части, - он улыбнулся.
Мне вдруг стало горько. Словно все мои надежды разом были обрушены. Я сама не понимала, почему мне так показалось. Тогда еще не понимала...
- Ты что, не понял? - прошептала я, еще на что-то надеясь. - Я не играю. Я в самом деле оборотень!
Он по-прежнему смотрел на меня недоверчиво, и я решилась.
- Хорошо. Я покажу тебе.
Вышла на середину комнаты...
Закрыла глаза. Сердце гулко билось... словно перед прыжком в бездонную пропасть...
Тихий, едва слышный хруст меняющихся костей, мгновенная боль, огнем пробегающая по телу, красные, кровавые пятна в глазах... я чувствовала, как шерсть мгновенно покрывает тело, как вырастает хвост, как ногти удлиняются, превращаясь в сильные, чуть загнутые когти, как во рту становится на миг тесно от резко выросших зубов, как... Бесполезно описывать. Это можно только чувствовать.
На деле это заняло всего несколько секунд. Несколько секунд - и перед ним стояла огромная рысь, куда крупнее обычных кошачьих этой породы.
Я замерла, чуть пригнув голову. Сбоку, в зеркале я видела свое отражение. Огромные желтые глаза с вертикальными зрачками, кисточки на ушах, пятнистая шкура, гибкое тело.
Почему же он молчит? Почему?!
- Скажи же что-нибудь, - тихо попросила я, не выдерживая больше.
Он вскрикнул. Наверное, не ожидал, что я могу говорить в таком облике. Впрочем, он был почти прав. У меня не было голосовых связок, чтоб говорить - всего лишь мысленная речь, которую его мозг машинально переводил в звуки.
- Что же ты молчишь?..
Он стоял, глаза широко раскрыты, руки дрожат...
- Теперь ты веришь, что я оборотень?.. Скажи же мне! Хоть что-нибудь!..
- Я... я думаю, тебе лучше уйти... и не приходить больше!..
- Что?! - я не могла поверить своим ушам.
- Что слышала! Убирайся!
- Руслан... - я попыталась подойти к нему, умоляюще глядя ему в глаза.
- Не приближайся ко мне!.. - он схватил со стола нож, дрожащей рукой выставил его перед собой. - Ты... ты...
- Что с тобой? Ведь это же все равно я! Просто я немного не такая, как все! Умею превращаться, и...
- Не такая? Немного не такая?! - он почти кричал. - Да ты... ты - чудовище! Как я не заметил!..
В какой-то мере я понимала его. Он много знал про оборотней. Про их огромную силу, потрясающую живучесть. Про Луну, наполняющую их кровавым безумием. Не все, что он читал или смотрел, было правдой. Например, я не ела людей. Почти. Разве что мозг, сердце, печень... предсмертная боль и ужас, горение жизни, что не должна была оборваться так резко - вот что наполняло тело сытостью, а душу - неописуемым удовольствием. Тысячелетия жизни рядом с людьми не прошли даром - о нас было известно действительно многое. Пусть даже это и считалось выдумкой, забавой для ума.
А он всегда верил в наше существование - или быть может, лишь хотел верить? Просто, чтобы жизнь не казалась такой скучной и серой? Что ж, теперь он узнал правду. Теперь его жизнь приобрела новые краски. И кажется, ему это не понравилось. Докопавшись до правды, зарой ее обратно в землю - старая истина, не правда ли?
И все-таки... ведь мы были вместе... пусть недолго, всего несколько месяцев, но... Неужели для него это не то же, что для меня? Неужели для него любовь - не означает готовность понять и простить? Полное и безграничное доверие? Неужели... все было зря? Ну почему?! Почему все так? Почему он смотрит на меня с таким страхом и ненавистью? О Луна, ты несправедлива ко мне... зачем я вообще встретила его? Зачем полюбила? Зачем поверила?!..
Запись седьмая. Конец.
Как холодно... как больно...
Он все-таки это сделал.
Я всегда была одиночкой. Никому и никогда не доверять - это был мой девиз, ибо предателем может оказаться любой. Жизнь учила меня этому, все вокруг твердили мне это - но я все-таки ошиблась. Всего один раз я совершила ошибку. Всего один раз.
Я поверила. Поверила кому-то, кроме себя самой.
Да... я так любила его, так верила. Я был уверена: не предаст, никогда, никогда!
Я ошибалась. И поплатилась за это.
Я плохо понимала происходящее. Ветер бил в лицо - точнее, то в лицо, то в морду, потому что я каждые несколько минут меняла форму, перекидывалась. Сама не понимаю зачем. Гнев и боль жгли изнутри, раскаленным огнем выжигая душу, и толкали меня на перекидывание, такое болезненное, такое мучительно-ненавистное....
Я бежала. Бежала, прямо по улицам, не скрываясь и не думая об осторожности.
Я бежала, чувствуя на губах вкус крови. Ее запах, и запах смерти были на каждом шагу, и я почти наслаждалась этим. Какая-то часть меня понимала, что происходит. Это я несла смерть. Я была смертью.
Только оказавшись дома, я осознала все до конца.
Он меня бросил. А я, чтобы не убить его в порыве гнева, сразу ушла.
И я проклинала его каждую минуту. Проклинала, разрывая клыками и когтями очередную жертву. Я шла от его дома до своего, оставляя кровавый след, след моей боли и гнева. Сколько их было?..
Я наклонила голову, прислушиваясь к себе. Я была абсолютна, пьяняще сыта, сыта так, как не была давно... да пожалуй, как никогда в жизни. Ведь нас питает не столько плоть и кровь, сколько сама смерть, утоленная ненависть, последнее дыхание жертвы, сила не вовремя оборванной, грубо отобранной жизни... Скольких же я убила сегодня, если мне - точнее, моему телу - так хорошо?.. я поднапрягла память. Кровь, кровь и смерть, смерть и боль, моя и чужая... Женщины, мужчины, дети... Обычно я убиваю одного-двух в месяц - этого хватает для существования, не слишком сытного, но чем меньше жертв - тем меньше шансов, что найдут Охотники. А сегодня... я снова почувствовала смерть каждого из них, вспоминая, переживая заново... да, тридцать семь жертв. Очень удачно для тех, кто преследует нас. Охотники будут в восторге. Но я не двинулась, чтобы бежать. Какая разница? Пусть приходят. Пусть убьют...
Я стояла и смотрела из окна на лес. За окном свистел ветер.
Холод и тьма... Холодный ветер, темные силуэты деревьев, темная земля под ними.
Холод и тьма осени царят в лесу.
Холод и тьма предательства царят в моей душе.
И я совсем не удивилась и не испугалась, когда дверь сорвалась с петель, и в комнату ворвались Охотники...
Нет, он не выдал меня Охотникам, я попалась сама, по своей лишь глупости. Он даже не знал о них, я уверена.
Он не предал меня. Он всего лишь предал мою веру в него. Мою веру в его надежность. В то, что он друг.
Он бросил меня, едва узнал, кто я на самом деле. И неважно, почему он это сделал - испугался, почувствовал отчуждение? Неважно.