-- Я не знаю, у меня работа, другая жизнь, новые друзья, я не могу все бросить. Или напомнить, почему ты не дождался меня в тот день? Хотя, в общем-то, плевать, - резюмировала я свою сумбурную речь. -- Я приеду... -- Нет, - резко оборвала я, - не смей! Оставь. Оставь, наконец, меня в покое! Я больше не хочу! Точка. Я нажала отбой, бессмысленно глядя на чернильно-синее небо, что малым клочком проглядывало в густых зарослях высоток. Там в высоте мигал одинокий огонек пролетающего самолета. А я как никогда казалась себе похожей на этот огонек, который, мигая, то ли собирался погаснуть, то ли разгореться с новой силой, чтобы больше никогда не вспоминать состояние своего выбора.
В руках сама собой возникла еще одна сигарета, и под дрожащими пальцами засиял язычок пламени, колеблющийся от неровного дыхания. Глубокий вдох принес какое-то болезненное облегчение. -- Знаешь, я, кажется, действительно не хочу его видеть, - сказала я, обращаясь к побледневшей подруге, - пойдем, а то нас уже наверняка потеряли. Но Оксана преградила мне выход.
-- Что? -- Подожди, - она нервно передернула плачами и вынула руку из кармана, раскрывая ладонь, - вот. На ладони, лежала маленькая бархатная коробочка. -- Еще подарок? - удивленно спросила я. -- Да, но не от меня, - выпалила она, отдавая подарок. И тут до меня дошло, из-за чего весь день казалась мне такой напуганной. -- От Андрея, - теперь я уже смотрела на коробочку, словно у меня в руках копошилась куча гадюк, - так ладно, пошли, я подтолкнула Ксюху к выходу и вышла, следом прикрывая за собой балконную дверь. По дороге с кухни я успела оставить коробочку на столе, и со спокойной душой вернулась к гостям. Остаток вечера прошел вполне мирно, даже удивительно, что больше ничего не случилось. Никто не рвался мне названивать, портить настроение, и вообще все прошло на диво прекрасно. После того как все расползлись по комнатам спать, я мучимая бессонницей пошла на кухню. Но сегодня видимо не я одна оказалась с взвинченными нервами, и кухню оккупировала тетя Надя. -- Тоже не спится?
-- Да вот решила чайку попить с ромашкой. Я удивленно посмотрела на тетку. -- Что-то случилось? Она укоризненно покачала головой, ставя передо мной ту самую злополучную коробочку, но уже открытую, а в ней...я шумно выдохнула. -- Знаешь, а я ведь все это время честно считала тебя синим чулком, - растерянно констатировала тетя Надя, - а тут вдруг такое! Она выразительно посмотрела на кольцо, которое знай себе, искрилось в электрическом свете ламп. -- Это недоразумение, - процедила я, не сводя глаз с кольца, в центре которого играл четкими гранями внушительного цвета прозрачный камень. -- Хм.
-- Теть Надь, ну, в самом деле, - оправдываясь, начала я, но тетка отмахнулась от меня, как от назойливой мухи. -- Кто он? - требовательно спросила она тоном, не терпящим возражений. -- Это совершенно неважно. Кольцо я все равно верну, так что не вижу смысла в каких-либо объяснениях. В глазах в тетки зажглись яростные огоньки, отчего я поежилась. -- Ты все это время жила под моей крышей, ела приготовленную мной еду, и изводила мои нервные клетки. Будь умницей ответь на мой вопрос, - то, что женщина была зла, становилось ясно с первого слова. -- Это подарок моего мужа, - нехотя сказала я, отводя глаза в сторону. -- М-мужа? К-какого такого мужа? - новость ошарашила ее, а ведь я честно предупреждала, точнее, намекала, что не стоит касаться этой темы. -- Моего мужа, от которого я сбежала, чьего ребенка потеряла. Теть Надь, давайте уже не будем об этом! Я все переболела, теперь мы чужие люди, сами по себе. Тетка шумно выдохнула, и уронила в руки лицо. -- Вижу я какие вы чужие! - глухо отозвалась она, - такие чужие, что он готов одаривать тебя бриллиантами просто так! -- Что-о-о-о? - я схватила кольцо в руки, безжалостно выдирая его из коробочки и завертела в руках, придирчиво разглядывая его с разных сторон, пока не заметила на внутренней стороне кольца надпись. "Прости" - про себя прочитала я. Но вслух только тихо чертыхнулась, еще чего не хватало. Мне решительно не нравилась ситуация, и желание Никольского вновь вмешаться в мою жизнь. Поэтому решила на ближайших выходных съездить домой и подать заявление на развод. Звучит, конечно, странно, но возможно на Андрея это подействует, и он перестанет вести себя как последний засранец, вновь вклиниваясь в мою жизнь.
Я села на стул и спокойно посмотрела на тетку, которая нервно барабанила пальцами по столу. -- Теть Надь, тогда может вместе попьем кофейку с коньячком? - и к моему удивлению она не отказалась.
23 ноября.
На работе время не стояло на месте, и когда я, наконец, разгребла дела, было время позднего обеда. Голова гудела, и думать отказывалась категорически, а еще нужно зайти в бухгалтерию и проверить пришли ли счета на оплату, ну так на всякий случай. Кроме всего прочего требовал доработки набросок, который планировалось, потом перенести прямо на стену.
Завтра с утра мои гости собирались домой, чего мне не хотелось категорически, но по-другому никак. Ксюхе и маме на работу, Стюше на учебу - все как обычно. А я здесь со своей жизнью, которая теперь целиком состоит из работы. С такими мыслями я появилась на кухне и удивленно уставилась на весь коллектив в полном сборе, сидящим на разнообразной мебели за богато накрытым столом, вот даже директриса здесь, хотя она наши обеденные посиделки никогда не посещала. -- Что за праздник? - скромно поинтересовалась я у сидящего с краю Михалыча. А он мне, не оборачиваясь: -- Да у новенькой вчера день рожденье был. -- А-а-а, еще кого-то на работу приняли? - за нашим перешептыванием уже наблюдала вся компания, а когда Михалыч соизволил обернуться, вся компания взорвалась дружным хохотом. Отсмеявшись, все дружно прокричали поздравление, подняли разнообразную питейную посуду и звонко чокнулись, расплескивая шипящее шампанское. Меня усадили на почетную табуретку и наложили полную тарелку вкусностей.
Когда я отошла от приятной неожиданности и чуточку удалила голод, тихонечко поинтересовалась все у того же Михалыча, кто меня с днем рождением сдал. -- Так бухгалтерия и сдала, - хихикнул он в кружку с чем-то алкогольным. -- Мне конечно приятно и все такое, но зачем такие хлопоты? - еще тише прошептала я, придвинувшись к жующему начальнику, а то Люда на меня уже коситься начала подозрительно. -- Коллектив маленький, поводов погулять всем вместе удается редко, так что дни рождения - это святое. Не стесняйся новичок, ты уже как член семьи! - Мичалыч как никто умел утешить и избавить от угрызений совести, поэтому я расслабилась и включилась в начавшийся спор. Мы так увлеклись, что как-то забыли о своих прямых обязанностях, поэтому неожиданно врученная мне телефонная трубка, несколько выбила из колеи общего легкого веселья. -- Кто там? - осторожно спросила я Люду, прикрыв микрофон рукой. -- Как кто? Клиент твой звонит!
-- А! - я протиснулась к выходу, и быстро нырнула в свой кабинет, где с тяжелым сердцем ответила, - слушаю. -- Аля? -- Она самая, - разговор двух идиотов честное слово. -- Я хотел извиниться за свое поведение... -- Ага. -- Вспылил, повел себя как идиот!
-- Ага, - вновь поддакнула я, гадая, когда же он закончит с самоедством. -- Да у меня характер ни к черту! -- Ага, - такое многозначительное "ага". -- Ты там меня слушаешь? - возмутился, уже лучше. -- Ага! - восторженно, почти облегченно. -- Издеваешься? - настороженно, видимо в ожидании еще одного "ага". -- Нет, но если не перестанешь заниматься той ерундой, что ты мне прогнал только что, я, пожалуй, начну издаваться, - фыркнула я, а у самой улыбка расползлась от уха до уха. -- Все-все, молчу! И вообще спасибо тебе, ты меня так встряхнула тогда, и я испугался, гадостей наговорил. Старый дурак! Возвел вокруг себя стены, думал так легче будет, оказывается, нет, - пока он говорил я не переставая, кивала, соглашаясь со всем сказанным. -- А знаешь что? - набралась наглости я. Видимо шампанское все-таки подействовало на мой язык. -- Что? - в его голосе прозвучала легкая настороженность. -- Сейчас у нас в гостях Ксюха, моя мама и племянница, приезжай вечером, попьем чайку, съедим праздничный торт, поболтаем, а?
На секунду повисло напряженное молчание, а я уж было, всерьез задумалась об его отказе и о своей нескромности. Но услышанное повергло меня в еще большую задумчивость. -- Кажется, я пропустил чье-то день рождение, - вспомнил все-таки. -- Ну, да, так что я не приму отказа! -- Хорошо, часов в семь. -- Договорились, - в это время в кабинет просунулась любопытное личико Люды, которая подавала какие-то загадочные знаки, - и никаких подарков, - напоследок уточнила я. -- Ты, кажется, разговаривала с клиентом? - спросила неугомонная Люда. -- Да, к тому же он еще и старый знакомый. Людмила многозначительно кивнула и как бы, между прочим, поинтересовалась:
-- Старый...знакомый? - на ее губах заиграла бесовская улыбка, а я, осознав, на что она намекает, обреченно закатила глаза.
-- Кажется, кому-то в голову ударили пузырьки, - хихикнула я, увлекая за собой Людмилу. На кухне вовсю продолжался разгул, но в какой-то тихой, даже домашней обстановке. Откуда-то была принесена гитара, и наша директриса, взяв ее из рук Татьяны, любовно пристроила у себя на коленях. Длинные музыкальные пальцы, нежно перебирали струны, которые издавали нежные чарующие звуки, а потом она запела.
У Ванессы Ильиничны оказался глубокий грудной голос, и потрясающий слух. Она пела так душевно, что все кто сейчас находился на кухне, оставили разговоры, недопитые чашки и увлеченное пережевывание еды, обратившись в слух. Когда отзвучали последние аккорды дерзкой мелодии, раздались восторженные крики и громкие аплодисменты. Директриса встав, картинно раскланялась. А затем подошла ко мне. -- Саша, еще раз поздравляю с днем рождения, и не задерживайся с этими сабантуйщиками, тебя дома ждет семья, - она улыбнулась. -- Спасибо Ванесса Ильинична за праздник, - но та на мои слова лишь махнула рукой, - и я, пожалуй, пойду, ко мне еще приедут гости, да гости, - ну не стану же я говорить своей начальнице, что ко мне приедет гость.
*** Рядом со мной стояла высокая ваза, в которую мы со Стюшей с трудом запихнули просто неприлично огромную охапку белых роз. Ну а сам даритель сидел напротив меня и о чем-то тихо разговаривал с Оксаной. Подруга, будь она на несколько лет помладше, непременно краснела и глупо хихикала, но сейчас здесь она была молодой женщиной, которая уже не позволяет себе вести столь вызывающе наивно, и это придавало ей шарм. Мой гость - Вовка, о чем-то увлеченно рассказывал ей, то и дело улыбаясь. Они здорово смотрелись вместе, как-то органично, и мне все казалось, что он вот-вот подастся вперед и коснется ее руки.
В этот момент я была счастлива. И для этого совсем не нужно владеть собственным осязаемым счастьем, не нужно любить, иметь ребенка, нужно всего лишь знать другое, что тем, кого ты любишь хорошо. Не брать, а отдавать. Отдавать бескорыстно, не задумываясь о себе, лишь верить в свое желание помочь. А я верила.
24 ноября - 29 декабря.
Наше счастье в руках близких наших, мое счастье в пасти у льва. Г.А.
Мои любимые девочки уже давно уехали, а я все еще стояла на площади возле вокзала. Все мы были жутко расстроены расставанием, но понимали неизбежность происходящего. Мама просила почаще звонить, племяшка долго смотрела на меня своими огромными зелеными глазами и грустно улыбалась. Оксана же не хотела покидать столицу по двум причинам, и главная из них была отнюдь не расставание со своей любимой подругой. Она снова влюбилась в Вовку. Он же сегодня специально прикатил в семь утра, чтобы отвести нас всех на вокзал и, кажется, тоже смотрел на Ксюху с трогательной нежностью. Но сейчас, когда все уехали, я больше не могла держать свои эмоции и по лицу медленно катились холодные слезы.
Одиночество - оно буквально приросло к коже, сроднилось с душой и билось в такт с сердцем. Не убежать, не спрятаться, только смириться, потому что, сколько бы не было в твоих глазах счастья - все равно одна. Когда все лучшее легко обтекая тебя, уходит, подаренное или просто отданное, но уходит, и ты снова остаешься одна, довольствуясь лишь краткими мгновениями созерцания.
*** Дни летели незаметно, их все больше и плотнее заполняла работа. Причем заказ моего друга я бы выполнила уже давно, если б не всемогущий Михалыч неожиданно решил, что ему нужна моя помощь и свалил на меня добрую половину своих головных болей. К счастью, а может быть и, к сожалению, это по большей части являлись нужная работа с поставщиками, которых частенько приходилось брать штурмом, а к тем, кто мнили себя, чуть ли не гениями создания предметов интерьера, приходилось искать индивидуальный подход, чтобы нужная вещь была изготовлена в нужном цвете или фактуре. Скучать мне точно не давали. Я стала чаще созваниваться с мамой, планируя провести новогодние праздники дома. Почти ежедневно переписывалась с Ксюхой, которая порхала от счастья, ведь у них с Вовкой завязались очень теплые отношения. Вовка же перестал меня допытывать по поводу и без, пытаясь выманить из меня стратегическую информацию о вкусах подруги. Что я им банк данных что ли? Касаемо несчастной комнаты в доме у Вовчика, я как раз сегодня планировала ехать к нему завершать начатое и вообще пора расставаться с первым опытом, который я с уверенностью могла считать удачным.