Убелённая сединами хорошо одетая дама, казалось, не замечая никого вокруг, медленно брела по Невскому проспекту. Морозный воздух пощипывал её бледные щёки, а нахлынувшие воспоминания согревали мятежную душу.
Россия, в которой маркиза не была много лет, казалось, совсем не изменилась. Города, в которых появились большие фабрики и заводы, оставались такими же унылыми, а деревня, получившая отмену крепостного права, была всё такой же нищей и дремучей. Её сердце разрывалось от обиды за эту огромную страну, её талантливый и душевно щедрый народ.
Завтра ей предстояла нелёгкая поездка в старинный провинциальный город Самару, где её ждала долгожданная встреча с дочерью и внуком. Там же ей предстояло завершить дело всей её жизни, а потом... Потом она сможет позволить себе спокойно умереть.
Мэри продолжала бороться с неизлечимой болезнью, поедавшей её плоть изнутри, хорошо зная, что ей не суждено выйти из этой схватки победителем. А пока ей во что бы то ни стало, нужно было оттянуть грустный финал. Она не имела права, не завершив главного дела своей жизни, покинуть мир людей, за будущее которых ей пришлось так много страдать.
Глядя на смеющихся детей, она вспомнила своё далёкое и счастливое детство.
Страна Бхарат
C каждым днём подраставшая Мэри всё больше радовала и удивляла отца, а он ежеминутно благодарил Бога за то, что тот когда-то здорово помог ему, надоумив круто изменить свою жизнь.
Несколько лет назад Билл Гранд в составе отряда британских войск отправился в далёкую Индию. Страна Бхарат, как называли её местные жители, привлекала искателей приключений своими несметными богатствами и заставляла не только их, но и целые государства мечтать владеть ей безраздельно. Португальцы, голландцы и французы потратили много сил, чтобы завоевать эту удивительную страну, но самыми удачливыми оказались англичане. Политический расчёт и жестокость, с которой они шли к намеченной цели, позволила им стать хозяевами страны, превосходившей во много раз по площади и населению их историческую родину.
Британец Билл Гранд поступил на военную службу в надежде поправить своё финансовое положение и не прогадал. Через два года службы он оказался, вместе с Великобританией, победителем.
Уже не один год англичане считались полновластными хозяевами огромной страны и её, до конца, не сломленного народа, но до сих пор пребывание здесь британских войск было не безопасным. Однако, природная смекалка и изворотливость, склонность к языкам и умение ладить с людьми позволили Биллу Гранду хорошо вписаться в новую жизнь.
В своё время, он не совершил той ошибки, что его друг и сослуживец Крег, оставивший семью на родине. Понимая, что в Индии ему придётся провести ни один год, Билл привёз с собой жену - красавицу Элизабет, чем резко облегчил себе жизнь на чужбине.
Прошёл ни один год, прежде, чем наступило время, когда жизнь англичан в захваченной ими стране стала относительно спокойной, и Гранды стали подумывать о детях.
Рождение дочери вызвало у Билла новый прилив нежных чувств к жене и огромное желание обеспечить семью достойным образом. Однако, и сейчас, когда многие колонизаторы стали походить на местных махараджа, Гранды, внешне не выделялись особым богатством и роскошью. Они имели неплохой дом, соответствующий статусу коменданта, несколько слуг - индусов и няню англичанку, приглашённую сразу после рождения дочери. В их доме царил достаток, покой и счастье, и Гранды, давно мечтавшие о сыне - наследнике, которому отец смог бы передать своё дело, стали подумывать о рождении второго ребёнка.
Пока же, главным их сокровищем была подрастающая непоседа - дочка. Не по годам смышлёная, она свободно болтала на хинди и бенгали - на тех языках, на которых общались между собой слуги. Унаследовав красоту матери, способности и хватку отца, она демонстрировала задатки, вырасти в незаурядную личность.
Казалось, на свете не было того, чтобы не интересовало девочку. Рано постигнув грамоту, она читала книги по астрономии и истории, интересовалась биологией и медициной, а так же местными знаниями о свойстве камней и ядов. Билл поощрял любопытство дочки - подростка и старался не отказывать ей ни в чём.
Когда-то в юности он сам мечтал стать учёным человеком, но не проходящая нищета не давала возможности получить достойное образование. Она предоставляла Биллу лишь безграничные возможности для укрепления мышц тела, нагружая его непосильным физическим трудом.
Будучи комендантом форта и зная, как отреагируют подчинённые, отец не смог отказать обожаемой дочери в покупке индийского национального платья - сари, в котором та вместе с прислуживавшей ей индийской девушкой Апарной, выходила на базар за покупками. Не только индусы, но и английские солдаты останавливались при виде белокурой красавицы, облачённой в неприличную для европейской девушки местную одежду.
Придя поцеловать дочку перед сном, отец подолгу засиживался у её изголовья, а та рассказывала ему о принце Раме, читая наизусть "Рамаяну":
--
Не нужны шелка и злато сердцу преданной жены. Тень любимого дороже колесницы и казны.
Дочь тонко чувствовала и понимала те вещи, которые, иногда, часто бывали не под силу самому Биллу. Временами, отцу казалось, что на свете не существует того, чего не знала или о чём не читала его красавица дочь. Каждый раз, думая об этом, Билл становился горд и необыкновенно счастлив. Увлечения дочери науками не поощряла только Элизабет, воспитанная в строгих англиканских традициях.
Мэри было четырнадцать, когда счастливый отец сообщил ей о том, что они с матерью ждут второго ребёнка, и очень надеются, что это будет мальчик.
Надежда не долго гостила в их доме. Элизабет умерла от неизвестной местной болезни, не дождавшись рождения сына всего три месяца. Для Билла и Мэри это стало страшным ударом.
Поселившееся в их доме горе ещё больше сблизило отца и дочь. Между ними и раньше не было секретов, теперь же, достаточно взрослая Мэри, всё чаще делилась с отцом самым сокровенным.
В сезон дождей, когда жизнь страны замирала, они подолгу разговаривали о жизни, своих мечтах и устремлениях. Отцу не казалось странным, что эта пятнадцатилетняя девочка, способна не только тонко чувствовать и понимать, но и дать дельный совет седеющему и, казалось, хорошо знающему жизнь мужчине.
Для шестнадцатилетней Мэри стало открытием, когда отец сказал ей о том, насколько они богаты.
--
За время службы в Индии я скопил достаточно денег, большую часть которых потратил на покупку участка земли. Я надеялся, оставив службу, построить в этих местах хороший дом и счастливо прожить в нём остаток дней со своей любимой Элизабет и детьми, - рассказывал отец. - Неожиданно в мои руки попал старинный манускрипт. В нём было сказано, что на этом участке когда-то была шахта, где добывали прекрасные изумруды. Вот уже несколько лет этот рудник приносит нам большие прибыли.
Мэри слышала про такие рудники, где индусы живут всего несколько лет и умирают от непосильного труда и болезней. И, если колонизаторы - англичане считали смерть своих рабов обыденным делом, то для девушки, выросшей среди слуг-индусов, которые относились к ней с любовью, это известие стало новым потрясением. Она не хотела верить в то, что её добрый и нежный отец, хорошо относившийся в доме к слугам, является жестоким и безжалостным хозяином такого рудника.
Мэри зачитывалась книгами, приведёнными отцом из Европы и гордилась Великобританией, которую считала своей второй родиной. Эта страна казалась ей идеальной, потому что там развивалась промышленность и науки, и в ней никогда не было рабства, а менее состоятельные граждане даже не догадывались, что в обществе могут существовать касты. Известие, что её отец - представитель этой "идеальной" страны, является, по сути, рабовладельцем, не только потрясло её, но и на некоторое время отдалило их друг от друга.
Прошло ещё какое-то время, прежде чем Билл ушёл в отставку и полностью посвятил себя руднику, находившемуся в нескольких десятков миль от дома. Он был не в силах забыть любимую Элизабет, поэтому, оставляя дочь на попечение преданных слуг, уходил с головой в работу и неделями не появлялся дома.
Предоставленная себе самой Мэри посещала буддийские храмы, водила знакомство с йогами, совершала омовения в священной для индусов реке Ганг, молила о счастье и здоровье Деву Марию и просила прощения грехов у Иисуса Христа. Жадная до знаний и метавшаяся душа девушки искала ответ на мучавший её вопрос:
- В чём же истинное предназначение человека, пришедшего в этот мир, и лично её - Мэри Гранд?
Базар восточного портового города, не смотря на всю опасность его посещения, притягивал Мэри как магнитом. Здесь можно было купить свежую "Таймс оф Индия" найти диковинные вещицы и старинные книги, узнать о самых последних новостях в различных уголках света и встретить не только заморских купцов, но и флибустьеров.
Белолицая девушка, облачённая в сари, сама многим казалась не меньшей диковиной. Она свободно общалась с купцами на их родных языках, расспрашивая о диковинных вещах и событиях в других частях света, чем вызывала большое удивление не только у заморских, но и у местных торговцев. Однажды, торговавший персидскими коврами купец, которого она о чём -то спросила на его родном языке - фарси, от удивления долго не мог произнести ни слова, а затем долго шептал в след удалявшейся девушке: "Шайтан! Истинно шайтан!"
Самым интересным и притягательным для Мэри было подслушать рассказы стариков - индусов, видимо, немало повидавших на своём веку. Один из них привлекал её особо. Старик был худ, смугл и не ухожен, но от него веяло такой силой духа, что не каждый английский солдат, всюду в этой стране чувствовавший себя хозяином, отваживался не только ударить, но и обругать его. Откуда появляется и куда исчезает этот старик, не знали даже обитатели соседних кварталов, готовые за незначительную плату дать информацию о каждом человеке, единожды появившемся на базаре.
Девушка долгое время разыскивала старика с твёрдым намерением пригласить его в дом и подробнее расспросить о дальних странах и виденных им чудесах, но старик не появлялся на базаре уже больше месяца.
Конечно, отцу не понравилось бы подобное общение дочери с нищим стариком - индусом, но Мэри была уверена, что смогла бы найти доводы и убедить отца в правильности своего поступка. Именно по этому, индус Сиддхартха, ухаживающий в их доме за лошадьми, ежедневно по приказу молодой госпожи отправлялся на поиски странного старика, и уже который день возвращался ни с чем.
Многочисленные книги, которые были её друзьями и советчиками, помогали ей на время забывать об одиночестве и хоть как-то приглушать тоску по отцу. Но сейчас чтение не доставляло ей удовольствия, как раньше, потому что мысли о странном старике, так притягивающим её к себе, никак не давали ей сосредоточиться.
Старик возник ниоткуда. Слуги, оторопевшие от вида старого оборванца вблизи молодой госпожи, не могли понять, как ему удалось проникнуть в хорошо охраняемый дом. Охранники, кинувшиеся было к старику, были остановлены властным окриком Мэри:
- Не трогайте его! Он - мой гость. Проводите его в дом и накормите.
На протяжении трёх дней странный старик был её гостем. Они вели долгие беседы о смысле жизни, об Истине, которую каждый должен познать, а так же о предназначении каждого человека. Самым удивительным было то, что они - убелённый сединами старик, повидавший пол мира, и молодая и неискушённая в жизни девушка - понимали друг друга с полуслова.
- Много лет назад, - рассказывал ей старик, - будучи шестнадцатилетним юношей из семьи махараджа, я полюбил прекрасную девушку. Первое чувство любви было похоже на огнедышащий вулкан, который никому не дано усмирить. Жизнь казалась прекрасной, и ничто не предвещало беды. Однако нашему счастью не суждено было сбыться, потому что прекрасная девушка принадлежала касте "неприкасаемых".
Я переживал сильные душевные муки, хотел умереть и, превратившись в прах, смешаться с землёй под её ногами. Мой слуга, любивший меня как сына, не смог вынести моих страданий и решился раскрыть мне тайну, доверенную ему его дедом. Обняв меня за плечи, он тихо заговорил:
--
Умирая, мой дед рассказал мне о том, что к северу от Гималаев существует страна, населённая людьми, лишёнными человеческих пороков. Она скрыта от чужих взоров горами, среди которых есть озёра с мёртвой и живой водой. Населяющие её люди - свободны, равны и счастливы. Именно в ней Будда был посвящён в учение Колеса времени.
--
А как попасть в эту страну? - спросил я старого слугу.
--
Никто не сможет добраться до этой страны, если его туда не призвали. "Призванный" сможет читать мысли на расстоянии, излечить себя от любой болезни, заглянуть в далёкое будущее и жить более ста лет. Только там люди могут быть беспредельно счастливы и обрести состояние нирваны - полного спокойствия. Чтобы стать "призванным", нужно пройти множество испытаний, искоренить в себе пороки и наполнить сердце любовью. Если ты согласен, я готов пройти с тобой весь этот нелёгкий путь.
--
Слова старого слуги потрясли меня, и я решил отправиться на поиски неведомой страны. С не покидавшим меня чувством, что новый день принесёт мне надежду на счастье, я заснул, не зная только одного, что наш разговор был кем-то подслушан.
На утро обезглавленное тело моего слуги было выставлено на показ, а любимая девушка была отослана в дальнее селение, где её должны были выдать замуж за нелюбимого. С этого дня, по приказу родителей, меня стали тщательно охранять. Мысль о побеге и поисках загадочной страны не покидала меня, но осуществить задуманное пока было невозможно.
Прошло два мучительных года, и родители сами решили мою судьбу. Девушка, выбранная мне в жёны и привезённая издалека, не могла скрыть своих страданий. Вспомнив любимую, которую тоже насильно выдали замуж, и преданного слугу, мечтавшего найти неведомую страну, я решился на побег.
Меня охраняли уже не так тщательно, поэтому мне удалось покинуть свой дом и отправиться на поиски вместилища мудрости, где соприкасается земное и небесное. Я готов был выдержать любые испытания или умереть.
За многие годы странствий я прошёл через лишения и страдания. Чем сильнее были мои страдания, тем крепче становилась моя воля и дух.
В одном из небольших городов на севере страны я увидел немощного старика, которого все считали умалишённым. Ему бросали объедки, чтобы посмеяться над ним, а он благодарил людей за их доброту и щедрость. Я пожалел старика и поделился с ним своей скудной едой, а добрая женщина предоставила нам кров, правда, предупредив, что семья голодает, и накормить ей нас нечем. Старик поблагодарил женщину, сказал, что ей воздастся за её доброту, и прилёг на циновку. Утром меня разбудил страшный переполох в доме, если эту старую лачугу можно было назвать домом. Оказалось, что сын женщины, игравший под деревом, нашёл крупный самородок. Обезумевшая от счастья женщина благодарила Бога за то, что он услышал её молитвы. Меня же удивило поведение старика, тихо изрёкшего:
-У каждого своя судьба и каждому воздаётся за добродетельные и дурные поступки. Никому не дано уйти от этого.
При этом давно потухшие глаза старика, поблёскивали каким-то странным блеском. Он показался мне необычным, а какая-то сила внутри меня неумолимо тянула меня к нему, не давая расстаться. Лишь усилием воли я заставил себя проститься со странным стариком и продолжить путь.
Мне открывались истины, которые я раньше не замечал, или не хотел замечать. Я становился мудрее и научился понимать посылаемые мне кем-то неведомым, сигналы. Каждый правильный и добродетельный поступок приближал меня к цели, дурной - уводил от неё. Теперь я понимал, что события вокруг меня развиваются совсем не случайно.
Несколько раз на моём пути встречались люди, к которым я испытывал такую же магнетическую тягу, как к тому "умалишённому" старику. Они были разного возраста и сословия, но блеск их на секунду вспыхнувших глаз, подтверждал правильность моих догадок.
Прошли годы, прежде чем я был допущен к новой ступени испытаний. Путь привёл меня к высокогорному озеру, где моим очам предстала удивительной красоты картина. Озеро с кристально чистой водой, напоминавшее огромный бриллиант, отражало в себе заснеженные вершины гор и, плывущие по удивительно голубому небу облака. Казалось, что здесь никогда не было и нет ничего живого, и только вечная красота и покой властвует всюду.
Любуясь первозданной красотой, я не сразу заметил, как рядом со мной появился вначале "полусумасшедший" дед, благодаривший всех за благодеяния, незаметно превратившийся в купца, помогавшего мне когда-то, затем мальчика - разносчики воды, сжалившегося надо мной и не давшего умереть от жажды. Передо мной происходили чудесные превращения, от которых я не мог оторвать восторженных глаз. Последним в этой череде был идеально сложенный юноша. На мой немой вопрос, тут же последовал такой же ответ:
- Ты долго шёл к намеченной цели, и она уже близка. Мы - "смотрящие", посланные на землю Верховным Правителем, поэтому нам известны все твои поступки. Пока ты правильно шёл к главной цели: годы испытаний не сломили тебя и не дали свернуть с истинного пути. Сегодня ты станешь воином добра - Посвящённым.
В ту же секунду я очутился на берегу озера, которое минуту назад наблюдал с высоты птичьего полёта. Его окружали огромные каменные стены, а одна из них, поверхность которой была идеально отполирована, напоминала вогнутое зеркало. На вопрос, всплывший в моей голове:
- Как я смог так быстро здесь очутиться? - был дан ответ:
- Время течёт здесь по - особенному, а всё, что ты здесь видишь, дело рук "призванных".
Люди, одетые в странные одежды, появились ниоткуда и двинулись к озеру. Через мгновенье и я очутился среди них. Они были высокого роста, а их бесформенные одежды не могли скрыть их идеального телосложения. Информация, беззвучно передаваемая кем-то невидимым, оседала в моей голове.
--
Эта страна - земное хранилище мудрости, и её населяют совершенные люди. Правитель страны - самый мудрый из всех совершенных людей, потому что владеет секретами священных вогнутых зеркал, позволяющими видеть далёкое будущее, узнавать судьбы и поступки каждого человека. Тридцать два правителя по сто лет каждый будут править в этой стране, а последний их них соберёт огромную армию совершенных душой и телом воинов и разгромит все силы зла. Только тогда на всей земле воцарится золотой век, и весь мир станет единой священной страной. Прекратятся войны и страдания, все люди будут счастливы и обретут состояния нирваны - полного покоя.
Силы зла ещё сильны. Они крепнут, получая силу из людской ненависти, зависти, злости и других дурных поступков. Иногда в этой борьбе временно побеждает зло, и люди теряют веру в добро.
"Призванные" не могут вмешиваться в события, происходящие за пределами священной страны, поэтому во время своего правления каждый правитель собирает отряды "посвящённых" и посылает их в мир людей. Теперь ты один из них. Знай, что несколько веков назад, злая сила похитила священный манускрипт, и он попал к людям. Много веков чёрная сила, с помощью воинов тьмы, пытается найти и прочесть зашифрованный текст. В нём описана вся жизнь человечества, и с его помощью можно узнать тайну священных вогнутых зеркал, в которых можно увидеть бой последнего правителя. Если тайна будет раскрыта, последствия битвы могут быть непредсказуемы, а человечество может погибнуть.
Воины тьмы, с которыми тебе придётся сразиться, очень сильны и владеют тайной обычных зеркал, которые являются воротами в мир призраков.
С сегодняшнего дня ты обретёшь ряд недоступных другим людям качеств, которые пригодятся на твоём трудном пути, но при этом останешься человеком со всеми слабостями и пороками. В тебе ежеминутно будут бороться два начала, и многое будет зависеть от того, какое из них одержит верх. Знай, что похищенный манускрипт тебе поможет найти белокурая красавица, носящая сари и владеющая языками страны Бхарат.
--
Я искал тебя много лет и почти прошёл свой путь. Теперь наступает твой час. Тебе предстоят тяжёлые испытания, которые ты должна будешь пройти до конца. Это и есть главная миссия твоей жизни.
На этом старик прервал свой рассказ и исчез так же неожиданно, как и появился, оставив Мэри наедине со своими мыслями.
--
Могу ли я рассказать об этом старике отцу? Он всегда гордился мной и верил, что моя жизнь будет не такой как у всех, - подумала Мэри и сразу получила ответ, неизвестно откуда пришедшей ей в голову:
--
Это чужая тайна, доверенная только тебе, а гордость и хвастовство - это те пороки, которые укрепляют чёрные силы.
Дни сменяли месяцы, но старик так и не появлялся. Удивительным было то, что никто из слуг даже не заикнулся отцу о таинственном старике, гостившем у молодой госпожи целых три дня. Ей начинало казаться, что всё это было каким-то удивительным сном.
Сегодня в жизни Мэри произошло событие, о котором она давно мечтала. Отец принял решение отправить её в Лондон.
--
Мэри ты привыкла жить в Индии, заешь её обычаи и нравы, но в ней ты всегда будешь чужой. Я мечтал заработать много денег и вернуться в Великобританию, но теперь, когда здесь находится моё дело и могила твоей матери, я должен остаться. Твоя жизнь только начинается, поэтому ты должна уехать в Европу.
Билл Гранд мечтал, чтобы его красавица - дочь, стала настоящей леди. Такой, какой была его любимая Элизабет, принадлежавшая обедневшему, но достаточно знатному роду в Глостершире. Сам Билл Гранд не имел титула, который мог бы передать своей дочери, однако, он ясно понимал, что сейчас наступают другие времена, где "править балом" начинают большие деньги. Теперь он уже мог обеспечить дочери безбедное будущее, а, следовательно, и хорошую партию, которую можно было подыскать только в Лондоне.
Мэри ещё не задумывалась о замужестве. Её привлекало всё новое и незнакомое, что могло быть в этой далёкой, и так манящей её стране.
Отец побоялся отправить дочь на быстроходном клипере, перевозившем из Индии чай нового урожая. Эти парусники, выгодно отличавшиеся своей скоростью, были привлекательной добычей для пиратов, всё ещё промышлявших в Индийском океане. Пароход, казался Биллу более подходящим для такого путешествия, а те украшения, которые он приготовил для дочери, лучше было хранить в отдельной каюте.
Билл Гранд вот уже больше недели не показывался на руднике, посвящая всё своё время сборам дочери. Он подписывал какие-то бумаги, оформлял счета и отдавал распоряжения. Многочисленные платья, срочно пошитые по последней европейской моде, были отглажены и дожидались укладки в багаж.
Вечером, накануне отъезда, отец достал из сейфа, который был замаскирован в его комнате за шкафом, и о существовании которого Мэри не догадывалась, несколько красивых коробочек, обтянутых китайским шёлком, и открыл одну из них.
--
Дорогая моя, я очень любил твою мать. Это колье с изумрудом я хотел подарить ей в день рождения нашего сына, но Бог наказал меня, отняв их у меня. Теперь оно твоё и, надеюсь, принесёт тебе счастье.
Чувства нежности, которые Мэри не часто проявляла в последнее время к отцу, заставили её броситься к нему на шею. Скупая слеза, предательски появившаяся на глазах Билла, вызвала в дочери чувство вины за то одиночество, которое отцу предстоит пережить в её отсутствие.
Билл быстро взял себя в руки, достал колье и с нежностью украсил им шею дочери, но никак не хотевшая закрываться застёжка, всё-таки выдала его сильное волнение.
Мэри была очарована красотой и изяществом украшения. Даже в полутёмной комнате драгоценные камни, оправленные золотом, блистали каким-то неестественным и загадочным светом.
Отец залюбовался дочерью, напомнившей ему Элизабет, и грустно сказал:
--
Это колье сделано по эскизам со старого манускрипта. Возможно, такое украшение носила какая-нибудь царица Востока. Теперь его будешь носить ты, моя принцесса.
Слово "манускрипт", пронзило её словно молния. Возбуждённая Мэри сразу потеряла интерес к украшению и начала расспрашивать отца о свитке.
Немного обиженный отец, однако, не стал высказывать ей своих претензий, лишь отметив для себя, что его любимая дочь - незаурядный человек.
- Как же нужно любить эти науки, чтобы быть готовой променять такие сокровища на какую-то старую рукопись? - задавал он себе вопрос и не находил на него ответа. Это было выше его понимания.
Видя нетерпение Мэри, Билл подошёл к сейфу и достал изящную шкатулку, обшитую красным с бархатной выделкой шёлком, верх которой венчал искусно сделанный цветок лотоса. Казалось, он только что распустился под лучами восходящего солнца, а утренняя роса всё ещё поблёскивает на его лепестках.
--
Несколько лет назад наш отряд вёл военные действия в предгорье против местных повстанцев. Мы отбивали одно нападение за другим, но вскоре всё-таки были вынуждены отступить вглубь горного массива. Начавшийся ливень, и сопровождавший его камнепад загнали нас с Джимом Крегом в пещеру, где, судя по всему, нам предстояло провести ночь. Утром, расчистив камни и проделав небольшое отверстие для выхода, мы попытались найти дорогу к лагерю, но вновь начавшийся ливень уже через несколько минут заставил нас повернуть обратно. Мы были сильно удивлены, когда застали в пещере, не известно откуда взявшегося там старика - индуса, в руках которого была эта самая шкатулка. Шёлк на ней был абсолютно сухим, а это означало, что шкатулка всё время находилась в пещере. Прикинув, что она стоит неплохих денег, Крег шепнул мне:
--
Я думаю, что нищему старику такая роскошь ни к чему, а нам она просто необходима.
Тогда, мы, совсем, не считались с местными. Тем более, что сила явно была на нашей стороне. Старик понял наши намерения и предложил:
--
Вы оба мечтаете разбогатеть. В этой шкатулке есть план заброшенной шахты, где раньше, ещё при Великих Моголах, добывали изумруды. Она находится недалеко отсюда, но только я могу прочитать план и указать вам это место. За это вы отдадите мне остальное содержимое шкатулки, которое для вас не представляет никакого интереса, потому что манускрипт написан на неизвестном и потерянном для людей языке.
Он распахнул шкатулку, и мы увидели два старинных свитка, исписанных какими-то странными знаками. На одном из них, действительно, был план, начертанные значки под которым, не могли сказать нам ровным счётом ничего. Крег заметил в самом углу шкатулки большой и необыкновенной чистоты изумруд и накинулся на старика с упрёками:
- Проклятый старикашка, ты хотел обмануть нас, скрыв дорогой камень?
На что тот ответил:
--
Этот камень обладает красотой и ценностью только тогда, когда находится в этой шкатулке или, оправленный в золото, является частью колье, изображённого на манускрипте.
Мы с Крегом подумали, что старик либо выжил из ума, либо хочет ловко нас надуть. Чтобы проверить его слова, я взял изумруд в руку. Камень, действительно, оказался очень странным. Он стал тускнеть прямо на наших глазах и вскоре превратился в обыкновенный камень, великое множество которых разбросано на горных дорогах.
Когда мы ударили по рукам, дождь прекратился так же неожиданно, как и начался, а дорога к лагерю оказалась не столь длинной, как мы предполагали.
Оказалось, что ещё вечером, подошедшие нам на помощь войска, разбили повстанцев. Наши потери были велики, поэтому оставшиеся в живых приветствовали нас громкими и радостными возгласами. Нам не терпелось поскорее узнать от старика, где находится шахта, но покинуть лагерь без разрешения, мы не могли. Вскоре, случай для этого не замедлил представиться.
Наш командир приказал группами в три-пять человек обойти окрестности лагеря и уничтожить одиноких повстанцев, ещё скрывавшихся в зарослях предгорья. Мы с Крегом вызвались пойти вдвоём, и, прихватив, по совету старика, тонкий канат, отправились на поиски шахты, не забыв при этом на время поисков, хорошо припрятать в лагере шкатулку со свитком и изумрудом. Старик, несмотря на свой возраст, легко преодолевал препятствия, попадавшиеся нам на пути, а мы - молодые и здоровые, еле успевали за ним. Он видел скрытые от чужих глаз тропы, легко обходил кем-то вырытые ямы - ловушки и быстро приближал нас к цели. Неожиданно он остановился и сказал:
--
Вход в шахту засыпан обвалом, придётся пробираться в неё со стороны гор.
Прошло ещё какое-то время, прежде чем мы достигли того места, где, по словам старика, был второй вход. Небольшая трещина в скале, в которую старик предложил нам спуститься, вызывала у нас смутные опасения. Мы стояли в раздумье, когда старик сам предложил спуститься в эту трещину с одним из нас. Не долго думая, Джим согласился. Обвязав их канатом, и оставаясь наверху, я контролировал их спуск.
Шахта оказалась не глубокой, но протяжённой, и ждать возвращения старика и Джима пришлось довольно долго. Когда же они вернулись, карманы друга были набиты породой, в которой явно виднелись большие изумрудные вкрапления, а в руках он держал целую дюжину самородков.
Взволнованный Джим рассказывал:
- Нам даже не пришлось отбивать породу, потому что большие куски драгоценной руды валялись прямо под ногами.
Было видно, что разработки не велись там уже не одно десятилетие. Старик призвал нас поскорее вернуться в лагерь за шкатулкой, опасаясь, что она может пропасть без присмотра.
Спуск оказался труднее, чем подъём. На одном из крутых спусков Крег не удержался и, продолжая двигаться по инерции, сорвался бы в пропасть, если бы ни уткнулся в спину стоявшего, как вкопанного в землю, старика. Именно это происшествие навело друга на дурные мысли. Мы уже видели горящие огни лагеря, когда, на одном из крутых спусков, Джим подтолкнул старика в пропасть. Падая, старик не произнёс ни звука, а его тело поглотила мгла.
Мне было жаль старика, но Крег стал меня убеждать:
--
Ты не представляешь, сколько там изумрудов! Старик мог ещё кому - то показать эту шахту, и мы остались бы нищими.
Поддавшись соблазну, я согласился с доводами друга. Позже выяснилось, этот участок с заброшенной шахтой, отошёл мне при покупке того участка земли, который я когда-то приобрёл для нас с Элизабет.
Несколько месяцев пролетели незаметно, и я с солидным повышением по службе вернулся в город, где оставил семью. Мысль о шахте не покидала нас с Джимом ни днём, ни ночью, лишив спокойствия и сна. Не афишируя своих действий, мы продали несколько камней, прихваченных другом в шахте, и наняли специалиста, чтобы основательно исследовать рудник. Шкатулка, по - прежнему, хранилась в моём доме. Иногда вечерами я доставал её из сейфа, любовался камнем и тщетно пытался прочесть начертанное на свитке.
Наши дела пошли в гору. Мы наняли индусов, которые за гроши день и ночь работали в шахте. Месторождение оказалось богатым, а наши камни охотно скупались заезжими купцами для ювелиров Европы и Востока.
Когда твоя мать сказала мне о том, что ждёт ребёнка, я был вне себя от счастья и поклялся преподнести ей необыкновенный подарок. Тут-то я и вспомнил о манускрипте из шкатулки. Подобрать ювелира, способного выполнить такую тонкую работу, оказалось нелегко. В поисках мастера я ездил в Нагпур и Бомбей, расспрашивал о нём в лавках Калькутты, торгующих украшениями и, наконец, нашёл его. Это был араб или перс, много лет проживший в Индии и чувствовавший камни сердцем.
Отобрав самые красивые камни, я отправился к ювелиру. Он одобрительно зацокал языком, когда я высыпал ему на стол содержимое бархатного мешочка. Эскиз колье на манускрипте, поразил его не меньше. Мастер стал выкладывать камни прямо на рисунок. Центральное место оставалось свободным и ювелир, прикладывая то один, то другой камень, откладывал их в сторону.
--
Я не могу понять, что же должно быть здесь? В центре, - сказал он, обратившись ко мне. - Стоит мне положить какой-либо камень в середину, как блеск других камней меркнет, и они становятся мёртвыми.
Мне пришлось открыть шкатулку и достать странный самородок. К моему удивлению, изумруд, перекочевавший в руки ювелира, не потерял своего блеска, однако поверг ювелира в смятение. Придя в себя, мастер известил меня, что работа сложная и на неё уйдёт не менее месяца. Я не стал возражать, потому что до рождения сына оставалось ещё около пяти месяцев.
Прошло более двух месяцев, прежде чем посыльный сообщил мне о готовности заказа. Колье было точной копией рисунка с манускрипта, а чарующая игра света на гранях делала его завораживающим.
Отказ ювелира принять от меня деньги за выполненный заказ стал для меня полной неожиданностью.
- Сделать такую работу хотя бы раз в жизни, выпадает не каждому мастеру, - сказал он. - Пусть колье принесёт счастье вашей дочери.
- Дочь ещё мала, для него. Это подарок жене, - ответил я и, не желая остаться в долгу, подарил мастеру несколько крупных топазов.
Дома меня ждал доктор Джеферсон, который сообщил, что Элизабет, захворавшая всего два дня назад, скончалась за час до моего приезда от странной местной болезни. Свалившееся на меня горе, заставило на время забыть об украшении.
Вскоре мне пришлось оставить службу и вплотную заняться шахтой, которую мы с Крегом боялись оставить без присмотра даже на минуту. Мы сами следили за добычей и вели учёт камней, потому что не могли допустить к этому случайных людей, способных за неделю превратить нас в нищих.
Уволившись со службы, Джим, у которого появились немалые деньги, стал пить ещё больше. На мои упрёки, что его пристрастие к спиртному может погубить дело, он отвечал, что только ром и виски позволяют ему забыть "грязную рожу старика, приходящего к нему по ночам и требующего вернуть шкатулку".
Это случилось в моё отсутствие. Джим ворвался в наш дом, требуя у Элизабет, немедленно отправить слуг на мои поиски. При этом его чёрные и вьющиеся волосы, доставшиеся ему от бабки, согрешившей когда-то с моряком - испанцем, были абсолютно седы. Слава Богу, я вовремя появился на пороге. Опоздай я хоть на минуту, мне пришлось бы застать твою мать, решившую, что со мной случилось что-то непоправимое, в истерике.
Джим, рассказал мне жуткую историю. С его слов всё, что я считал пьяным бредом, происходило на самом деле.
--
Поздно вечером старик снова появился в моей комнате и грубо подтолкнул меня к зеркалу, - рассказывал напуганный до смерти Крег.
Таким Джима я ещё не видел. Было видно, что мужчина, прошедший ни одну кровавую бойню и ни разу не потерявший там присутствия духа, сейчас испытывал животный страх.
- Поверь мне, Билл, я не был пьян. В зеркале передо мной промелькнула вся моя непутёвая жизнь. Я видел себя ещё молодым парнем, таскавшимся по портовым кабакам. Потом - взрослым мужчиной, вступившим в рукопашную во время боя и победившим врага, а моя давно умершая мать, как на яву, проклинала меня за убийство в горах. Старик, переместившийся внутрь зеркала, вцепился в мою руку, пытаясь втащить меня за собой, а рука, наполовину вошедшая в зеркало, не испытывала никакого сопротивления! Меня спасла бутылка рома. Я бросил её в зеркало, и расколотил его на мелкие кусочки. Что произошло потом, я не знаю, потому что, очнувшись, увидел себя лежащим на полу. От пережитого, я истошно закричал.
Сбежавшиеся на крики охранники, уверяли меня, что никто не мог проникнуть в тщательно охраняемый дом незамеченным.
- После этого случая Джим поменял дом, в котором больше не было зеркал, нанял ещё больше охранников, и его жизнь вернулась в прежнее русло. Вот только прикладываться к рому он так и не перестал.
Его бездыханное тело нашли на той самой горной дороге, где когда-то погиб странный старик, а потом потерей жены и сына был наказан я. Вот и вся история этой шкатулки.
Выслушавшая на одном дыхании рассказ отца Мэри, голос которой дрожал от волнения, попросила разрешения взглянуть на свиток. Это была старинная рукопись, написанная, неизвестными знаками и символами. Возглас отца, стоявшего посреди комнаты, оторвали её от изучения диковинных знаков.
--
Свет! Посмотри, какой удивительный свет!
Колье на её шее, излучало не похожий ни на что блеск, а изумруд, находившийся в самом центре, выпустил удивительные по красоте лучики и переливался таким ярким светом, что Биллу пришлось зажмуриться. Свечение длилось всего доли секунды, но было незабываемым. В замешательстве отец сказал:
--
Знать бы всё наперёд, обязательно бы отдал старику шкатулку. Это Джим уговорил меня в тот вечер не отдавать её, убеждая, что эти свитки, похоже, стоят дороже целой шахты. Потерей сына и жены я искупил свою вину перед стариком, и, думаю, он больше не будет мстить нам. Свиток, видимо, очень ценный. Знать бы, кому его отдать, отдал бы незамедлительно!
Девушка держала в руках старинный манускрипт, когда ей вспомнился другой старик, посвятивший её в тайну священной страны. Отец, взволнованный нахлынувшими воспоминаниями, оставил дочь и удалился в свою комнату.
Мэри отправилась в свою комнату, прихватив драгоценную шкатулку с собой. Проходя мимо комнаты отца, она увидела, как тот неистово молится, прося здоровья и счастья для своей единственной дочери.
Утро отъезда было суетливым. Багаж погрузили на повозку, а дочь, нежно прощавшаяся с отцом, в который раз выслушивала его наставления: кто и где будет встречать её в Лондоне, к кому и в какой банк она должна обратиться по приезде и ещё множество мелочей, которые ей необходимо было запомнить.
Ранним утром, войдя в комнату спящей дочери и увидев на столике шкатулку, Билл со словами :
--
Пусть все неприятности, в которых виноват только я, останутся со мной, - забрал шкатулку и спрятал её в сейф.
Проснувшаяся и увидевшая отсутствие шкатулки Мэри не знала, как подступиться к отцу с просьбой. Уехать без манускрипта она уже не могла. Наконец решившись, она сказала:
--
Отец, это моя последняя просьба. Отдай мне шкатулку с рукописью. Ты не представляешь как для меня это важно!
С большими сомнениями в правильности своего поступка, он всё же исполнил просьбу дочери.
Туманный Альбион
Мэри раскладывала вещи в каюте и всё ещё не верила, что она покинула, и, возможно, навсегда страну, которая стала её родиной. Повторяя себе, что в жизни ничего не происходит случайно, она ждала того дня и часа, когда её посвятят в тайну её предназначения.
Путешествие оказалось ни столь приятным, как вначале представлялось. Неизвестно откуда налетавший ветер ухитрялся раскачивать даже такой большой и современный паровой лайнер как "Грей Уэстерн". Эти монотонные покачивания вызывали прилив тошноты, а проверенные, по словам отца, средства от морской болезни, не помогали совсем. После каждого ломтика лимона, к не проходившей тошноте, присоединялась жуткая оскомина на зубах. Только на палубе, подставляя лицо свежему морскому ветру, девушка чувствовала некоторое облегчение. Другие пассажиры, более привычные к подобным путешествиям, важно прохаживались по палубе, галантно приветствуя друг друга.
Близкого знакомства с пассажирами, как-то не получалось. Мэри стеснялась своего состояния, вызванного качкой, и неумения вести светские разговоры. Общаться с прислугой было значительно проще, но любое общение с людьми, занимавшими низшую социальную ступень, не приветствовалось окружением.
Девушка никогда не чувствовала себя такой одинокой. Любимые книги, аккуратно разложенные в каюте, сейчас не доставляли ей удовольствия. Временами, она начинала жалеть, что покинула отца и страну, где ей было так хорошо и комфортно.
Дружеские отношения с прислуживающим ей мальчиком - китайцем, сложились как-то незаметно. Когда она мучалась от сильной качки, мальчишка искренне сострадал ей, и всячески старался помочь. Он приносил ей пожевать листики неизвестного ей растения, после которого изматывающая тошнота быстро прекращалась.
На фоне всеобщего лицемерия и показной заинтересованности, отношения с Ли были глотком свежего воздуха в душной комнате. Однако, помня о светских требованиях, и Мэри, и Ли приходилось тщательно скрывать свои отношения. Желание сказать другу что-то важное, не остерегаясь чужих ушей, вынудило Мэри начать изучать китайский язык, к концу путешествия которым она владела довольно свободно.
Капитан, повидавший на своём веку множество пассажиров, и заметивший робость, впервые отправившей в столь длительное путешествие девушки, представил её своей племяннице.
- Познакомьтесь, Мэри, это моя племянница Флоренс.
- Какое странное имя, - удивилась Мэри.
- Я родилась во Флоренции, поэтому меня назвали в честь любимого города мамы, - ответила девушка.
Флоренс Найтингейл оказалась очень общительной и романтической девушкой. Она имела сходные с Мэри суждения, и, так же как она, искала смысл своего предназначения. Они собирались в просторной каюте Мэри и часами напролёт разговаривали на самые разные темы. Флоренс, внешне типичная европейская девушка, завидовала персиковому цвету кожи подруги, расспрашивала её об индийских травах, отварами которых, как она считала, Мэри ежедневно пользовалась. Сама Флоренс неплохо разбиралась в лечебных травах, знала кое- что из медицины и умела интересно об этом рассказывать.
Однажды разоткровенничавшись, Флоренс поведала подруге о своей тайной мечте, с которой никак не хотели смириться её родители. Она хотела стать сестрой милосердия и посвятить этому всю свою жизнь. Общая тайна не только ещё больше сблизила девушек, но и сделала их к концу путешествия близкими подругами.
Общительная Флоренс, неплохо ориентирующаяся в правилах ведения светских бесед, к середине пути была знакома с большинством пассажиров лайнера, а с некоторыми из них имела почти приятельские отношения. Ещё через две недели не расстававшаяся с ней Мэри, была представлена почти всем пассажирам "Грей Уэстерн".
Томас Бабингтон Маколей, ныне бывший член верховного совета Индии, давно обратил внимание на красивую девушку, совершавшую в одиночестве длительное путешествие. Повидавший за свою бурную жизнь немало красавиц, он разработал собственную теорию, которая гласила, что "чем привлекательнее женщина, тем она глупее", а последние двадцать лет жизни не дали ему ни единого повода, чтобы усомниться в её правильности.
В свои сорок два года он отдавал в жизни предпочтение только двум вещам: женщинам и политике. Давно наскучившая супруга, ожидавшая его в Лондоне, и длительное путешествие медленно подталкивали его к флирту. Одинокая девушка, лицо которой было явно отмечено печатью ума, сейчас вызывала в нём живой интерес. Томас редко появлялся на палубе, потому что проводил большую часть времени в каюте за написанием своего многотомного труда "История Англии", который намеревался закончить по прибытии в Лондон.
Наступившая теплая и спокойная погода вызвала оживление среди пассажиров, а вновь появившееся хорошее расположение духа, переставших страдать от морской болезни людей, создавали благоприятную почву для завязывания более тёплых отношений.
Флоренс представила Маколея подруге вопросом:
--
Мэри, ты читала публикации господина Маколея? Он известный историк и публицист. Он сам только что сказал мне об этом.
Заулыбавшаяся Мэри ответила, что она читала несколько его работ по уголовному кодексу и находит их очень содержательными.
Удивлённый Томас ещё с большим вниманием стал рассматривать девушку, ставшую приятным исключением из его теории. На пароходе оказалось несколько хороших знакомых Маколея, которым Мэри была незамедлительно представлена.
Виконт Генри Пальмерстон, несколько лет назад вернувшийся в министерство иностранных дел, часто принимал участие в бурных дискуссиях с Маколеем. Часто присутствовавшая при этом Мэри, получала обильную пищу для размышлений и входила в курс дел, творящихся на политической арене страны. Напористый нрав и часто просто бесцеремонное поведение виконта выводили из себя тактичного Маколея. Ему приходилось искать поддержки у Мэри, которая не только неплохо ориентировалась в предметах спора, но и могла аргументировано отстаивать ту или иную точку зрения. Если победа всё-таки оказывалась на стороне Томаса, Пальмерстон галантно целовал девушке руку и с укором произносил:
- Дорогая, женщине неприлично быть столь умной!
Более спокойным было общение Маколея и виконта с потомком основателя известной финансовой династии Ротшильдом. Этот сорокалетний выходец из еврейской семьи любил поговорить о семье и детях и редко спорил о политике, хотя все присутствующие знали, что деньги их семейства играют в ней далеко не последнюю роль. Миллионер, для которого почти не существовало слова "невозможно", явно устал от длительного путешествия, но сейчас сократить этот длинный путь было не в его силах. Лайонел был рад, что нашёл в Мэри приятного и умного собеседника, общение с которым давало возможность хоть как-то скоротать время.
Всех их часто можно было видеть на палубе, о чём-то заинтересованно беседовавших и спорящих. После этих встреч бесцеремонный Пальмерстон не раз говорил Маколею:
- Помяните моё слово: скоро эти евреи будут заседать в нашем парламенте! Причём на самых важных местах.
Позже Мэри ни раз вспоминала пророческие слова Пальмерстона. В 1858 году Лайонел Родшильд был избран в британскую палату общин, а его сын Натан стал первым британским пэром - выходцем из еврейской семьи.
Неожиданно попавшая в столь изысканное окружение Мэри Гранд, как губка впитывала информацию, валившуюся на неё снежным комом. В который раз она мысленно благодарила отца, оплатившего ей одну из самых дорогих кают, расположенных рядом с каютами таких известных людей. Новые знакомства делали путешествие менее утомительным, а дни и недели стали пролетать незаметно, приближая тот день и час, когда она ступит на свою историческую родину.
Огибая весь африканский континент, "Грей Уэстерн" вынужден был заходить в порты, чтобы пополнить запасы воды и угля. Юг Африки поразил Мэри своей причудливой красотой. Чернокожие люди, встречавшиеся в портах, не были похожи на смуглых индусов. Их волосы были курчавы, а кожа слишком смугла. Особенно её поразил старик, который с интересом и слишком пристально взглянул на стоявшую на палубе Мэри, чем вызвал в ней неприятное чувство и заставил внутренне сжаться.
--
Что испытали чары колдуна? - голос Маколея вывел её из оцепенения.
--
Что это было? - спросила не на шутку взволнованная девушка.
--
Когда мы вели войну с туземцами, наши солдаты часто подвергались какому-то странному воздействию со стороны их вождей. Мой друг - член Королевского географического общества давно интересуется такими странными случаями. Я думаю, что после того, как провинция Наталь стала нашей колонией, он обязательно отправиться туда, изучать этих колдунов. Нашим солдатам здорово доставалось в Африке и, думаю, могло со страха померещиться всё, что угодно. Хотя... в этом всё-таки что-то есть, - закончил сэр Томас.
--
Я тоже, если бы имела возможность, отправилась к этим туземцам, - подумала Мэри. - В них, действительно, есть что-то колдовское и загадочное.
Сейчас она не задумывалась о смысле сказанного, и, тем более, не могла предположить, что мечты вскоре могут сбыться.
За время столь длинного путешествия отношение окружающих к Мэри менялось несколько раз. Вначале она интересовала, в основном, молодых и не очень молодых мужчин, пленённых её редкой красотой. Затем окружающие, оценившие ум и неординарные знания девушки, нашли в ней прекрасную собеседницу. Теперь же её рассматривали как богатую невесту.
Однажды, беседуя с ней, Лайонел Ротшильд как бы невзначай спросил:
--
Это вашему отцу принадлежат шахты в районе Джиампура и чайные плантации в Дарджилинге?
А, получив утвердительный ответ, сказал:
--
Ваш отец - клиент одного из моих банков, и Вы, милая Мэри, теперь являетесь одной из самых завидных невест Британии. Будьте осторожны. В обществе, в которое вы попадёте по приезде, найдётся немало охотников не столько до Вашей красоты, сколько до Вашего богатства.
Она не могла себе даже представить, насколько его слова окажутся пророческими.
С этого дня в окружении Мэри Гранд стали появляться люди, которые до этого момента не проявляли к ней особого интереса. И здесь Флоренс оказалась просто незаменимой. До самого Лондона, с упорством средневекового рыцаря, она ограждала подругу от надоедливых знакомств.
Исключением было поведение русского князя Ивана Головина. Молодой человек незаурядной внешности и ума, который на протяжении всего пути оказывал ей повышенные знаки внимания, чем вызывал приятные волнения в неискушённом сердце девушки, вдруг неожиданно ограничил с ней всякие контакты.
Мэри в который раз мысленно перебирала все события, при которых, возможно, она чем-то ненароком смогла обидеть его, но не находила ответа. Благородная Флоренс, тщетно скрывающая свою влюблённость в русского князя, решилась дать совет более удачливой подруге:
- Мэри, дорогая, соберись духом и сама расспроси его обо всём. Думаю, в этом не будет ничего не приличного.
Измученные долгим путешествием пассажиры пытались хоть как-то скоротать время. Выйдя на палубу, они зачарованно смотрели на усыпанное звёздами небо и вдыхали запахи свежести, которая исходила от воды.
Наступавшая ночь была изумительна. Луна, напоминавшая светящийся диск, неподвижно висящий на звёздном небосклоне, высветила на воде яркую дорожку, уходившую далеко за горизонт.
Мэри заметила князя и решительно направилась к нему:
--
Князь, в последние дни Вы стали избегать меня. Я чем-то обидела Вас?
--
Мэри, - произнёс с нескрываемой грустью Иван. - Я полюбил Вас и не хочу, чтобы Вы думали обо мне, как об одном из, теперь уже многочисленных, претендентов на Ваше состояние. Когда Вы были просто красивой девушкой, я питал какие-то надежды, сейчас же...Я не настолько богат, чтобы стать равным Вам. Простите меня. Закончится путешествие, и мы расстанемся. Пусть воспоминания о нём, которые я пронесу через всю свою жизнь, будут светлыми.
--
Князь, как Вы могли так подумать обо мне? Возможно, я и произвожу впечатление провинциальной девушки, мало понимающей в светских условностях, но я способна понять и оценить истинные чувства! - Со слезами на глазах упрекнула она князя.
После этих слов, девушка бегом бросилась в свою каюту, где упав на постель и уткнувшись в подушку, тихо заплакала. Следующие три дня Мэри провела в горьких думах о том, насколько сложна "эта взрослая жизнь". Её первая любовь, которую, боясь себе признаться в этом, она так ждала, закончилась горькими разочарованиями.
Буквально влетевшая, в каюту подруги Флоренс, радостно сообщила:
- Лоцман уже на корабле, а экипаж готовится к швартовке в Тилбери. Ещё чуть-чуть и тягостное путешествие, наконец-то, закончится!
Это известие вновь подняло Мэри настроение.
Расставание с Флоренс, Маколеем и Пальмерстоном получилось очень трогательным. Долгие месяцы путешествия сблизили их, поэтому все трое любезно предложили Мэри обращаться к ним за помощью, "дабы она могла освоиться в новой для неё цивилизованной обстановке".
Лондон встретил её дождём и пронизывающим до костей ветром, чем произвёл на Мэри гнетущее впечатление. Здесь не было буйной зелени и домов, построенных из так радовавшего глаз, светлого песчаника. Дома были тёмными, люди тоже предпочитали одеваться в тёмные одежды, отчего всё вокруг становилось ещё более мрачным и унылым.
Худощавый человек в цилиндре, приказавший слуге взять багаж Мэри, представился:
- Ваш управляющий мистер Пирсон.
Произнеся скороговоркой:
--
Всегда к вашим услугам. Экипаж за углом, - быстро зашагал, увлекая за собой Мэри.
Это было что-то невообразимое! Возница, сидевший, где-то сзади и почти на крыше, лёгким наклоном приветствовал девушку, которую начали терзать смутные сомнения:
- Неужели оттуда кучер сможет справиться с лошадью?
И, не сумев скрыть раздражение, мысленно добавила:
- Как это всё странно и глупо!
Видя растерянность хозяйки, Пирсон гордо пояснил:
--
Это - кэб. Такие повозки есть только в нашей стране. Они являются такой же достопримечательностью, как Ваши слоны. - Управляющий явно не хотел признавать в хозяйке англичанку.
Дом, заранее приобретённый отцом для любимой дочери, после выгодной продажи акций Ост - Индской компании, оказался достаточно большим и на редкость уютным. Большая гостиная была обставлена модной, подобранной со вкусом, мебелью, а камин и рояль подчёркивали далеко не средний достаток хозяев. Три девушки - служанки, встретившие её на пороге, с явным интересом рассматривали новую хозяйку.
В доме было ещё несколько комнат, которые Мэри предстояло осмотреть. В спальне её больше всего поразила кровать. Она была настолько огромной, что занимала большую часть комнаты. Небольшая дверь, скрытая за красивыми шторами, вела в уютную ванную.
- Все подобрано самым наилучшим образом, - отметила Мэри. - Видимо, отец очень старался угодить мне и до мелочей расписал управляющему, что и как нужно сделать к приезду его любимой дочери.
Лёгкий ужин тоже не испортил впечатления, полученного от осмотра дома. Вечером, лёжа в постели, Мэри думала о том, как ей начинать строить свою взрослую жизнь. С мыслью о встрече с Флоренс Найтингейл и тем, что она завтра напишет отцу, Мэри заснула.
Следующие несколько дней прошли в хлопотах. Более близкое знакомство с управляющим, показало, что Мэри придётся подписывать счета и отдавать распоряжения по некоторым делам отца, которые были у него в Европе. Сегодня же ей предстояло выбрать и приобрести собственный экипаж.
- Я никогда не смирюсь с мыслью, что мне придётся всё время ездить в кэбе, - твёрдо решила она.
Мэри любила лошадей и хорошо разбиралась в них, а верховая езда была одним из её многочисленных увлечений, которому в Лондоне не было препятствий. Великие Моголы, придумавшие поло, научили этой игре Европу, чем ещё больше увлекли европейцев верховой ездой.
- Сегодняшний день оказался удачным на покупки, - отметила вернувшаяся домой Мэри.
По нескольким заданным ей вопросам, продавцы моментально понимали, насколько хорошо девушка разбирается в предмете торга, и демонстрировали ей, действительно, стоящий товар. Арабский скакун Абдул, завоевавший сердце молодой леди, был тут же куплен и отправлен в её конюшню.
Странное приглашение быть на приёме у графа Ноттингема, было принесено служанкой Кэтти, когда Мэри дописывала очередное письмо отцу. Ещё на корабле, она дала себе слово писать ему как можно чаще, чтобы хоть как-то скрасить ему одиночество. Имя графа абсолютно ничего не говорило ей, и она с тоской вспомнила о Флоренс.
Однако до дня приёма оставалось ещё несколько дней, и она надеялась успеть кое- что узнать о хозяине дома и традициях, с которыми ей придётся там столкнуться.
--
Это один из самых известных домов Британии и таких, как я, туда не приглашают. Видишь, на твои миллионы клюнули даже там, - констатировала, имевшая небольшой достаток, Флоренс.
--
Вначале пути даже мой прозорливый дядюшка не смог разглядеть в тебе такую богачку. Скоро ты станешь дамой из высшего общества и не захочешь меня больше знать.
--
Глупая, - обняла Мэри подругу. - В Индии наш дом не выделялся особой роскошью, а мы оценивали людей по несколько иным критериям. Я всегда дружила со слугами, которых в других домах, либо презирали, либо считали вещью. Ты моя подруга и всегда останешься ей!
- Леди Мэри Гранд! - громко произнёс распорядитель бала, когда она появилась во дворце графа Ноттингема. Девушка вздрогнула, услышав своё имя, но усилием воли заставила себя гордо войти в гостиную. Такого обилия важных господ и дам в драгоценностях, ей ещё никогда не доводилось видеть. Незнакомые мужчины в смокингах и парадных мундирах, дамы в шёлках и бриллиантах заставили гостью оробеть. Десятки заинтересованных глаз украдкой рассматривали нового члена их общества, и только одна достаточно старая, но сильно молодящаяся, дама, буквально впилась глазами в ожерелье из топазов, украшавшее шею Мэри. Помощь в лице виконта Пальмерстона пришла как нельзя кстати. Подойдя к девушке, он сделал лёгкий поклон и поцеловал ей руку.
--
Дорогая, я так много рассказывал о Вас своим друзьям и супруге, что должен немедленно Вас им представить.
Худая невысокая женщина, оказавшаяся супругой виконта, из-за полного отсутствия груди, внешне походила на оглоблю, и от этого рядом с ней Мэри казалась ещё большей красавицей. Виконтесса сразу же посчитала своим долгом взять шефство над молодой и не искушённой в светских делах девушкой. Взяв Мэри под руку и тараторя без умолка, она называла имена и звания людей, попадавших в их поле зрения. Через час в голове Мэри была полная мешанина из имён и чинов, а так же пикантной информации о фаворитах и фаворитках.
Когда вновь зазвучала музыка, а её спутница была приглашена супругом на танец, Мэри решила, наконец-то, присесть и осмыслить полученную от виконтессы информацию.
Молодой человек, представившийся лордом Брокком, галантно поклонившись, пригласил её на танец. Мэри начала судорожно вспоминать уроки хореографии, полученные ещё в Калькутте. Это был её первый выход в свет, значение которого было трудно переоценить, и она не могла позволить себе потерпеть фиаско.
Лорд оказался хорошим партнёром. Весь танец он крепко и с большим чувством поддерживал Мэри, чем оказывал ей большую помощь. По его блестящим глазам и нежным прикосновениям явно чувствовалось, что девушка сильно волнует его. Надо отметить, что в этот вечер он был не единственным, кто восторгался её неземной красотой и грациозностью.