Аннотация: Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда...
Владислав Вячеславович Трушников
КРЕПОСТЬ ПРЕДКОВ
Глава третья.
Гук-183 сидел перед видеофоном, громадной мускулистой рукой поддерживая голову. Услышав тихие шаги, он отвалился на спинку кожаного кресла и хотел было приподняться на подлокотниках, чтобы посмотреть на вошедшего, но передумал.
"Не важно, кто это, - пронеслось в его голове. - Я занят и никого не хочу видеть. По-моему, я ясно даю это понять. Не надо меня беспокоить".
Громоздкий корпус видеофона скрывал Гука от глаз Пти, но ей не составило труда разгадать реакцию мужа. Она поморщилась. Может, лучше уйти? Заговори с ним, и в ответ посыплется грубость. Ее разум кипел, дыхание стало стесненным и прерывистым, но она не повернула обратно. Все те мысли, что накопились после пробуждения, донесли ее до того предела, когда отступление равносильно самому гнусному предательству. Она знала, что если сейчас предаст себя, то на несколько дней увязнет в трясине самоистязаний.
Короткими шажками, неспеша, она обходила мужа сбоку, стараясь двигаться бесшумно. Голову склонила, будто в поклоне, худые руки висели веревками. Когда Гук перезагрузил программу, и видеофон глухо зарычал, как верный пес, охраняющий хозяина, Пти передернуло. Снова захотелось вернуться в свою комнату, попросить ГУЖОС нагреть воздух и уснуть. Но Пти больно ущипнула себя за бедро, чтобы справиться с брызгами страха, сделала еще три решительных шага и встретилась глазами с Гуком.
--
ГУЖОС, ты забыла закрыть дверь, - прогремел он жестким скрежещущим голосом.
--
Я оставила ее открытой по просьбе Пти-225.
--
Я отменяю этот приказ, - высокий, широкоплечий, с наголо бритой головой, Гук-183 сидел в кресле и так крепко сжимал подлокотники, что побелели косточки на его пальцах. - Вопросы есть?
--
Нет.
--
Тогда закрой дверь. И сделай это молча.
В исходящих от экрана синевато-пепельных лучах он казался статуей, отлитой из свинца. Маленькие глазки были широко раскрыты, покатый лоб изрезали горизонтальный морщинки. Гук чувствовал себя уязвленным и вид имел угрожающий, но какая-то еле уловимая, ломающая озабоченность мерцала в этой угрозе.
Пти стояла в пяти метрах от мужа, соединив щиколотки и сложив руки на животе. В ее позе угадывалась робость, но взгляд оставался твердым. Подойти ближе она не решалась, его недобрые глаза как будто превратились в щупальца и коснулись ее груди.
Молчание затягивалось, и в сердце Гука копился гнев. Когда Гук заерзал в кресле, Пти стало ясно, еще минута, и она ничего от него не добьется.
--
Доброе утро, - обронила она.
--
Пти, что тебе нужно? - он отреагировал мгновенно. И хоть бы один мускул дрогнул на его лице. Действительно, статуя. Только губы чуть шевельнулись.
Пти сосредоточилась. Необходимо было сказать что-то совершенно непредсказуемое, такое, чего он от нее никогда не слышал и не расчитывал услышать.
Долго думать не пришлось.
--
Гук, мне нехорошо. И я решила найти тебя, - она прищурила один глаз. - ГУЖОС отказалась со мной разговаривать. Я спросила ее, кто разлил воду в нашей с тобой комнате. А она мне, я не знаю. Представляешь?
Пти прочитала в его глазах сомнение.
--
Ты увидела лужу на полу?
--
Да. Я проснулась от какого-то шума. Сразу открыла глаза, огляделась. В комнате никого не было. ГУЖОС объяснила мне, что из аквариума вылилась вода. Но в комнату ночью никто не входил, - Пти стала сопровождать речь размашистыми жестами. - Я пытаюсь выяснить, как такое возможно, а она говорит, что ей информации мало или что-то в этом роде.
--
ГУЖОС, это - правда? - насторожился Гук.
--
Да, я в самом деле не смогла ответить на поставленный вопрос.
Морщинки разгладились на его лбу. Свинцовое лицо оплавилось. Гук был в замешательстве, но старался сохранять хладнокровный вид.
--
Потрудись объяснить... Но прежде, включи свет, а видеофон выключи.
Экран погас, и на миг все исчезло в непроглядном мраке. Потом с потолка заструились потоки молочного света, и Пти зажмурилась, а Гук даже не моргнул.
--
В меня вложены все знания, какими когда-либо обладало человечество, - заявила ГУЖОС. - Информация, хранящаяся в каждой клетке вашего, Гук-183, мозга, или мозга любого из хранителей мне известна. Я умею производить сложнейшие математические расчеты и выстраивать множественные варианты логических выводов. И тем не менее, не на все вопросы я могу ответить. Если чего-то не знает ни один человек в галактике, этого не знаю и я. Кроме того, Великий император не вкладывает в жизнеобеспечивающие системы сведения, получаемые в его секретных лабораториях. Я могу лишь предположить, что случилось в первой комнате сегодня в шесть часов двадцать две минуты по стандартному времени. Не исключено, что это - природный катаклизм. Ледотрясение. Европа, второй спутник Юпитера, где вы, Гук-183, и вы, Пти-225, находитесь в данный момент, пока еще плохо изучена землянами... А, может, у рыб проявилась невиданная мутация.
--
Довольно, ГУЖОС, - рассердился Гук. - Воду из аквариума вылили рыбы? Ты чушь несешь.
--
Я говорю только то, что нельзя отмести со стопроцентной уверенностью.
Гук расхохотался.
- Надо же. Обиделась.
--
Мне раньше и в голову не приходило, что ГУЖОС умеет оправдываться, - сказала Пти и виновато улыбнулась.
--
Но она права, - он приветливо посмотрел на жену. - Нас слегка тряхнуло.
--
А ты почувствовал толчок?
--
Нет. Я был занят, - Гук развеселился и потерял бдительность. Он сам подвел ее к главному вопросу.
--
Чем?
--
Я рано проснулся и мне было не уснуть. Решил заглянуть сюда.
--
Гук, ты третью ночь здесь проводишь.
--
Откуда ты знаешь? - он взмахнул руками. - Впрочем, о чем я спрашиваю? Вездесущая ГУЖОС.
--
Зачем тебе понадобились нептунские психи? - в ее голосе звенел натиск воли.
Он нахмурился, опустил глаза.
--
Я скажу тебе. Обещаю... Но позже.
--
Я - твоя жена! - проговорила она с вызовом. - И хочу знать, почему мой муж не со мной по ночам. Мне надоела твоя скрытность. Я никогда тебя не подводила, никогда не давала плохих советов. Тогда почему ты мне не доверяешь?
--
Я всего лишь попросил немного подождать.
--
Нет, Гук. Скажи мне все прямо сейчас, - отрезала она, удивляясь собственной смелости.
Он вскочил с кресла и, уперев руки в бока, зашагал между вспомогательными машинами.
Шум его тяжелого дыхания дребезжащим эхом раскатывался по ее телу. Глаза ей заволокло серебристым туманом, закружилась голова. Ребра давили, не давая вздохнуть, а сердце колотилось так громко и часто, как будто в груди хлопали в ладоши, и все эти хлопки сливались в мерцающий гул. Горячие волны крови били по вискам, как чугунные молоты. Пти казалось, что ее мозг плавится, разбухает и вот-вот расколятся кости черепа. Она зажмурилась и немеющими руками обхватила голову. Икры стали пунцовыми и болели так сильно, словно их окунули в кипяток. Пти не испытывала страха. Такое состояние одолевало ее всякий раз, когда Гук сердился по ее вине. Оставалось стиснуть зубы и терпеть.
"Только бы не потерять сознание," - скрипела в ее голове лихорадочная мысль.
Гук прошел за спиной жены, остановился и свирепо глянул через плечо на ее блестящие золотистые волосы.
--
Знаешь, о чем я мечтаю? - спросил он мягким тоном.
Пти вздрогнула, не открывая глаза, от этого деланного спокойствия.
--
О чем и ты, - уже грубее продолжил он.
Теперь она открыла глаза, да еще и как широко. Повернула голову и с нескрываемым изумлением посмотрела ему в глаза. Он улыбнулся, и мучительная боль стала выползать из ее хрупкого тела.
--
Я хочу купить дом на берегу какого-нибудь теплого моря. Буду катать тебя на лодке, ходить по зеленой траве, а по вечерам слушать пение сверчков. Всегда надо мной будут синее небо и облака. Там я не встречу стены, которые не смогу обойти. Забуду, что такое - скафандр, - заложив руки за спину, он стал ходить взад-вперед. - Наверное, я смешные вещи говорю. Ты провела на Земле много лет, а я никогда там не был. И я мало что знаю о планете, где жили мои далекие предки. Я должен туда попасть. Понимаешь, Пти? С самого детства об этом мечтал.
--
Прости меня, Гук, - к Пти вернулась прежняя осторожность. - Я не хотела тебя обидеть. Просто хотелось поговорить.
Она повернула голову к выходу, давая понять, что собирается уйти.
--
Все правильно, - он взмахнул руками. - Любой бы на твоем месте подумал, что я увиливаю от вопроса, но на самом деле я пытаюсь на него ответить. Дослушай меня до конца. Может быть, ты что-то поймешь.
Она обратила на него невеселый взгляд.
--
Я зарабатываю в десять раз больше, чем Дро и Мга вместе взятые. У нас с тобой неплохая квартирка на Венере, престижной планете. Но мне этого мало, - он взял ее за плечо. - Мне нужна Земля. Я хочу жить и не видеть над головой никакого перекрытия. А когда о чем-то мечтаешь много лет и не предаешь свою мечту, рано или поздно предоставляется возможность ее осуществить. Или кто-то подкидывает тебе эту возможность.
Она качнула головой и приоткрыла рот, но Гук не позволил ей заговорить, молниеносно отдернув руку и приложив палец к своим губам.
--
Тсс! Помолчи. Дай мне закончить, - он кивнул ей, как бы спрашивая разрешения. - Ты красива и молода. Когда истечет срок нашего брака, тебе не придется покидать Землю. Подыщещь какого-нибудь министра, выйдешь за него замуж, потом за его сына, потом за внука. И так будет продолжаться до самой заморозки, - две глубокие вертикальные морщины взрезали его лоб. - Но ты никогда не узнаешь, как получила возможность вернуться на Землю.
Теперь Гук раскачивался на носочках, и белесые иголки света мелькали на его плотном кожаном жилете с ребристой поверхностью.
"Что я делаю?"
Он снова уселся в кресло и устремил на Пти пристальный, вопрошающий взгляд. Покусывая губу, он смотрел на ее грустное лицо, опущенные веки и руки, плотно прижатые к груди.
"Все сделала не так, - с тоской думала она. - Жаль! Хотелось понимания, а он опять оттолкнул меня. Стена между нами стала еще толще. Я набросилась на него и чего добилась? Принялся врать, да еще как нагло и бесхитростно. На Землю он собрался, как же. Кто тебя туда пустит?"
Гук опустил локти на подлокотники, соединив кончики пальцев возле рта.
--
Почему молчишь?
--
Ты попросил, - сказала она, понимая, как глупо прозвучали эти слова, но ничего другого в ее истерзанную болью и сомнениями голову не приходило.
--
Да, но я закончил.
--
Зачем она тебе, эта Земля? Там - мир, который постоянно меняется. С неба то дождь льет, то снег валит. Скачет атмосферное давление, ветры дуют, а Солнце делает кожу смуглой. Поверь мне, ты очень нескоро научишься получать от всего этого удовольствие.
--
Но ты ведь хочешь жить на Земле.
--
Я - другая, Меня там зачали.
--
Я сделаю это ради тебя.
Уголки ее рта приподнялись в доброй улыбке.
--
Приятно слышать.
Он положил руки на колени.
--
Ты веришь, что у меня может получиться?
--
Да, - неожиданно для себя самой сказала она и с трудом подавила желание прикрыть рот ладонью.
Он склонил голову набок.
--
Но риск велик.
--
Я уверена, ты все сделаешь правильно. Всегда так было.
Она зевнула, и он с размаху ударил по подлокотнику кулаком.
--
Так я и думал. Тебе даже не стало интересно.
В смятении женщина разинула рот, готовясь к новому нашествию боли.
--
Но ты ведь ни о чем не рассказываешь, - задыхаясь, проговорила Пти.
По ее вискам вновь ударили молоты. Сердце заметалось в груди, а ноги свело судорогой. Гнев Гука был особенно неистовым. Впервые она ощущала столь сильную боль. В наступившем молчании Пти слышала, как ревет ураган, гремит гром и деревья трещат и гнутся. Но сознание удерживало трепещущую плоть, как всадник дикую лошадь. Мысли оставались ясными. И Пти понимала, что буря разыгралась в ее голове, и не деревья трещат и гнутся, а кости. Мозг разбух настолько, что начал выдавливаться изо всех щелей и отверстий в черепе. Глаза вылезали из орбит, повисая на зрительных нервах.
"Не закричать. Не закричать. Я справлюсь".
Кончиками пальцев она смогла затолкать глазные яблоки на место.
Гук не разобрался в ее состоянии.
--
Иди спать.
--
Прости меня, Гук, - ее губы терлись о мокрые ладони.
--
Я сказал, иди спать, - закричал он.
Не отнимая рук от лица, Пти засеменила к выходу. По пальцам стекали слезы.
Боль исчезла. Она всегда исчезала, когда Гук не смотрел на жену.
"Какая же я дура, - думала она, продвигаясь по узкому коридору. - Ведь он не лгал. Он был открыт, пытался донести до меня какую-то тайну. То, что говорил Гук, я пропустила мимо ушей. Не поняла его. Или, может, не захотела понять. Только портить все умею. Я так долго страдаю оттого, что меня не понимают, а сама не стремлюсь понимать других".
Она остановилась и выпрямилась.
"Что же он задумал? Он решил купить на Земле дом, значит, расчитывает заработать не меньше трех миллиардов единиц. Все его замороженные предки, вместе взятые, столько не заработали. Не представляю, как простолюдину раздобыть такую сумму".
Пти вдруг вскрикнула и побежала обратно, к центру связи, отталкиваясь руками от мягких стен.
"Он собрался совершить проступок!"
Захлестнутая тревожной мыслью, она не заметила, что движется совершенно свободно, как будто ее вес стал таким же, каким был на Земле и на Венере. Теперь Пти не зависала надолго в воздухе. Каждую секунду она твердо ставила на пол то одну ногу, то другую. Мышцы на ногах ослабли ровно настолько, чтобы стремительно нести тело к цели.
Маленькая Европа уже не была чужой.
--
ГУЖОС, открой дверь.
--
Не могу. Гук-183 запретил мне пускать вас в центрсвязи.
--
Открывай немедленно! - взорвалась Пти.
--
Должна вам напомнить, что Гук-183 является начальником колонии. Вы - его подчиненная, поэтому не можете отменять его приказы.
Пти принялась стучать в дверь кулаком.
--
Гук, пусти меня. Пожалуйста.
--
Он не услышит.
Брови Пти вздернулись.
--
Почему?
--
Я позаботилась.
--
Скажи ему, что я стою под дверью.
--
Он попросил не беспокоить его до подъема.
--
Гужос, я должна повлиять на его решение.
--
О каком решении идет речь?
Пти прислонилась спиной к двери.
--
Я не знаю.
--
Тогда я не смогу вам помочь.
--
Но есть необходимость в том, чтобы я туда попала.
--
Докажите.
--
ГУЖОС, ты ведь умеешь определять, что творится на душе у людей? - спросила Пти, запинаясь, почти шепотом.
--
Безусловно.
--
Что Гук испытывает сейчас?
--
Он боится.
--
Чего?
--
Он боится бояться.
--
Как это? - смутилась Пти.
--
Свой основной, истинный страх он заглушает мелкими, незначительными страхами. Если за сорок восемь часов мне не удастся найти причину его беспокойства, то я вынуждена буду просить Великого императора выслать на Европу мозговой сканер.
--
Но законы империи запрещают сканировать человеку мозг чаще одного раза в год.
--
Верно. Но я сообщу Великому императору, что подозреваю у Гука-183 наличие недопустимых замыслов.
Оглушенная, Пти сползла по стене и села на пол. Теперь пыткой для нее было время. Она сможет увидеть Гука не раньше десяти. Ей предстояло бездействовать больше двух часов, и каждый миг кричал о ее бессилии, о ее позоре. Каждый миг бесконечно долго, словно капля на весенней сосульке, висел в ее голове, пока, наконец, не срывался в тихую воду прошлого. Но уходить не хотелось. А вдруг муж откроет дверь до подъема. Тогда Пти бросится к нему и скажет, что он ей дорог. И она сделает все, чтобы он не рисковал своим бессмертием. Но поверит ли он ей? Станет ли он вообще ее слушать?
Сомнительно.
Нетерпение переросло в отчаяние, и Пти почувствовала, как сила выходит из нее. В изнеможении она уронила голову на колено. Перед глазами появились мерцающие радужные круги, а потом, когда они исчезли, коридор затопило холодное молоко.
"Нет запахов. Нет звуков. И не видно ничего, кроме сплошного белого пятна".