Аннотация: Стиль наверное вообразил себя ЧЛЕНОМ суюза писателей. Потому что сюжет ещё гениальней: Два пацана съели свою собаку. УмнО, ей богу.
ТАЙГА-2 (1)
Десятилетний Стас сильно спешил домой. Что-то очень важное ему нетерпелось сообщить своему старшему брату. Впрочем, в семье Стаса было 13 человек (мать с отцом, дед с бабкой, четверо сестёр и пятеро братьев; Стас был четырнадцатым), но понимал его один только старший брат, который, кстати, был старше Стаса на 3 года.
Вообще, если не принимать во внимание этих двух братьев, то для остальных двенадцати членов семьи семья состояла из 15-ти человек. 15-тым была собака породы ротвейлер. Но тринадцатилетнему брату Стаса этот пятнадцатый член семьи последнее время перестал нравиться; он и сам не мог себе объяснить, что его в этой доброй и любвеобильной собаке настораживало. Но однажды к нему подошёл его десятилетний брат и сказал - что... Так они и подружились. До этого же в семье царило полное разногласие между её членами: мать с отцом не понимали друг друга; дед часто напивался и превращался в психопата, только одна физически крепкая бабушка могла его поколотить, когда он начинал ко всем придираться или лезть в драку с зятем; дети, те вообще издевались друг над другом, и каждому из них это доставляло необъяснимое удовольствие. Принимали участие в злом подшучивании друг над другом и двое этих братьев, но... 13 дней назад они подружились. В тот день у всей семьи было новоселье, - родители наконец-то заработали на новую десятикомнатную квартиру. Наверное им казалось, что если они выберутся из пятикомнатной и в доме будет в два раза больше комнат, то эти ежедневные драки, от которых спасает только работа, школа и детский сад, прекратятся. Но тринадцатилетний Стас во время сбора к переезду обратил внимание на поведение ротвейлера... Вообще, он не мог понять, что с ним происходит, почему он всё время беспокойно мечется по комнатам, как будто кто-то - неожиданно для него - завёл в доме пуму или тигра; но в то же самое время этот ротвейлер вовсе не выглядел беспокойным. Стасу больше казалось, что их пёс стал каким-то... злым. Но тут к нему подошёл десятилетний Стас и произнёс: "Тайга что-то чувствует и от этого волнуется". "Что он может чувствовать?! - отреагировал привычным резким тоном старший брат на "идиота"-младшего. - Какое твоё собачье..." Но Стас-младший его перебил: он произнёс всего одну фразу, которая моментально стёрла стену отчуждения между этими двумя братьями. Плохо только, что фраза эта не могла стереть остальные стены отчуждения всей семьи.
Ротвейлер был мужского пола (если можно так выразиться), но несмотря на этот факт его назвали Тайгой. И, когда семья с одной окраины города переехала в противоположную, в десятикомнатную квартиру, из окна которой глаза мозолила АЗС и располагающаяся неподалёку автобусная остановка (больше глаза ничего не мозолило - за "бензоколонкой" и остановкой пространства пожирал бескрайний лес, усеянный всевозможными тропинками, "пьяными дорогами", стаями диких собак и многим-многим-многим), Тайга их как будто понял, что его - вообще-то - не тайгой должны звать, а... Лесом, или - лучше - Джунглями (Законом Джунглей).
Десятилетний Стас стоял перед дверью в свою 10-комнатную квартиру и долго давил на кнопку звонка. У него уже начинало пропадать желание сообщить старшему брату что-то очень важное - он уже пятую минуту звонил в дверь, но - похоже - открывать ему никто не намеревался. А по телевизору уже должен был начаться его любимый мультсериал...
Стас уже собрался отправиться к знакомым и у них посмотреть телевизор, но в самый последний момент, когда лифт уже закрывал двери, собираясь отвезти этого подростка на первый этаж, замок щёлкнул и дверь открылась...
Стас тут же пропустил руку между смыкающимися дверьми лифта и вышел, когда те автоматически распахнулись. Дверь открыл Стас-старший. Похоже, он куда-то собирался и открыл дверь не для того, чтоб впустить в дом младшего брата.
-- Ты спал? -- с незаметным сарказмом в голосе поинтересовался у него выходящий из лифта братишка. -- Я полчаса звоню в дверь!
-- В какую дверь? -- удивился тот. -- Не звонил никто.
-- Ну я же слышал, как звонок за дверью звенел! -- распинался тот, но неожиданно утихомирился: -- А ты куда собрался?
-- Тебе скажи и ты соберёшься.
-- Мне с тобой переговорить надо, -- произнёс младший и по его внешнему виду об этом можно было бы догадаться. -- Ты сильно спешишь?
-- Вообще-то, я не спешу никуда, просто мне время надо убить.
-- Тогда заходи назад, -- обрадовался младший такой замечательной возможности.
Тот пожал плечами. И дверь за обоими захлопнулась.
Вообще, младшему хотелось бы включить телевизор и прирасти к нему глазами, но раз ситуация так сложилась, то Стас решил пропустить одну серию и не включать то, чего его 13-летний брат не переносит.
-- А чё дома никого нет? -- удивился вдруг младший, перед тем как собрался излагать то, зачем задержал старшего брата; он как будто не заметил этого странного явления, когда звонил в дверь, или когда вошёл в дом и окунулся в абсолютную тишину. Вообще, насколько Стас-младший помнил родной дом, то в нём обязательно кто-то был; уж бабушка-то из кухни никогда не вылезала. Но Стас прошёлся по всем десяти комнатам (на кухню только не заходил) - пустынно, как на планете Марс.
-- Не знаю, -- пожал старший плечами. -- Я проснулся - никого не было. Наверное, они ушли в лес.
-- В лес? -- посмотрел на него братишка как-то странно. -- Ты серьёзно? Дед же лес не переваривает и Вася с Джоном (близнецам Василию и Евгению (Джону) недавно исполнилось восемнадцать и теперь родители им ни в чём не смели перечить, особенно когда один и другой неделями не бывали дома или напивались с дедушкой) вчера девчонок каких-то приволокли домой. В какой они лес...
-- Я предположительно, -- пояснил ему брат. -- Так о чём ты там поговорить хотел?
-- Про собаку, -- тут же ответил младший, вернувшись к существу дела. -- С бензоколонки.
АЗС, которую из любого окна их новой десятикомнатной квартиры было видно лучше чем автобусную остановку или лес, охранял ротвейлер - просто бегал по территории станции и облаивал каждого прохожего, - так вот, это была абсолютная копия их Тайги, разница состояла лишь в том, что Тайга отличался от того ротвейлера своей мужской принадлежностью.
-- Знаешь, как её зовут? -- проговорил младший старшему. -- Ни за что не догадаешься!
-- Неужто Тайгой, -- произнёс тот первое, что пришло в голову.
-- Как ты догадался?... -- Для них это было удивительно, особенно для Стаса, когда он, направляясь к остановке, проходил мимо бензоколонки и собственными ушами услышал как дежурный по АЗС начал предъявлять претензии собаке, когда та принялась облаивать троих перепуганных малышей, каждый раз называя собаку по кличке.
-- Прикол! -- охарактеризовал старший эту новость.
-- Да это ещё ерунда, -- приготовился тот сообщить ему наиболее важную деталь. -- Я у этой собаки видел... член. Прикидываешь?!
-- Чё, серьёзно?! -- удивился брат, хотя не очень-то поверил то, что только что услышал. -- Я же сам лично видел, как по утрам к ней приходили кобельки и вставляли ей. Потом только как сиамские близнецы ходили... сиамские собаки... -- Но он тут же подскочил с места, словно его осенило, и подлетел к окну. Брат кинулся за ним...
Они долго выглядывали собаку на бензоколонке, она всегда там должна была быть - на цепи, цепь передвигалась вдоль всей АЗС по металлической проволоке, позволяя собаке свободно перемещаться по всей территории станции; но в этот раз братья могли лицезреть одну только цепь и ничего больше, она одиноко свисала с проволоки и создавала такое впечатление, будто собака эта взбесилась, сорвалась с цепи и убежала в лес, пока Стас звонил в дверь, а его старший брат не слышал никакого звонка.
-- Где эта твоя долбанная псина с членом? -- подал, наконец голос старший брат.
-- Сам не знаю, -- пожал тот плечами. -- Я заходил в дом - была.
Старшему же всё сильнее и сильнее начинало казаться, что всё это походит на розыгрыш, он только пока не понимал смысл с сутью этого розыгрыша, и будет ли по его завершении кому-нибудь смешно. Так что пока Стасу-старшему ничего другого не оставалось как отойти от окна и - наверное - отправиться на улицу, куда-нибудь в лес, там убивать время было удобнее всего, только бы далеко в лес не заходить, потому что в лесу том очень легко можно было заблудиться и вернуться домой - как Вася с Джоном - через несколько недель.
Но перед тем, как открыть дверь и надолго уйти из дома, Стас подозвал своего вглядывающегося в окно братишку. Тот оторвался от автозаправочной станции ("мультсериала", вылетевшего из головы) и подошёл к старшему брату.
-- Глянь, -- кивнул старший брат на дверцы ниши, к одной из которых скотчем был приклеен тетрадный лист бумаги, весь уделанный корявым почерком дедушки (Стасы знали, что когда дед был пьян, он писал только таким почерком. Вообще, дед их был писателем, и водил карандашом по бумаге в любом состоянии, так что любой из членов семьи - даже любой редактор - мог отличить куриный почерк пьяного дедушки от ровного и красивого почерка трезвого деда). -- Дед нам написал.
Написан на листе был такой текст:
"Стасы,
не ходите в лес, там можно не только заблудиться навсегда или наткнуться на каких-нибудь наркоманов, но и... набрести на избушку лесника... А если вы думаете, что его давным-давно убили, вы ошибаетесь. Лесник жив, и хоть его никто не может поймать, он до сих пор подкарауливает свои жертвы в погребе избушки. И когда кто-нибудь проходит мимо - будь то несколько грибников или несколько вооружённых до зубов новых русских, - он вылезает из погреба. Не забывайте, что этот лесник психически ненормален и что он самый страшный маньяк-убийца за всю историю нашего города. Сидите дома и никуда не уходите, пока мы не вернёмся. А мы пошли разбираться с этим лесником, потому что он ночью заходил к нам в квартиру и утащил в лес ваших маленьких сестрёнок, Катеньку и Леночку".
-- Слушай, -- проговорил Стас старшему брату, так и не став читать каракули своего пьяного-дурного дедушки (старший Стас тоже не стал читать; они знали, что если дед пьяный, то он обязательно пишет или городит какую-нибудь несусветную ахинею, и пишет долго и нудно, что потом от чтения его галиматьи мозг устаёт), -- а чё в нашем доме так дохлятиной воняет?
Старший Стас принюхался... И правда - откуда-то несло псиной и дохлятиной.
-- С кухни запах идёт, -- понял старший, двинувшись в сторону кухни.
-- Сам ты запах! -- усмехнулся Стас выражению своего старшего брата. -- Вонь, а не запах!
-- Ой хрен! -- донеслось с кухни, когда старший исчез за её углом. -- Фак твою мать!
Младший уже был рядом с изумлённым братом.
На полу под столом лежал мёртвый ротвейлер... впрочем, не было понятно, жив он или мёртв; хотя, если судить по тому, что так удивило тринадцатилетнего Стаса, можно было бы подумать, что ротвейлер всё-таки мёртв: глазницы были выдраны и из чёрных дыр кровь уже давным-давно не вытекала - всё засохло, как будто собака лежала в морозильнике, а не в раскалённой жарким летним днём кухне.
-- Смотри! -- указал десятилетний Стас на собакину промежность. Собака разлеглась в такой позе, что задние лапы не мешали рассмотреть её "половую принадлежность". -- Сука.
Но старший Стас молчал, он о чём-то задумался - что-то пытался понять.
Если б эти двое братьев додумались бы перевернуть приклеенный к левой дверце лист бумаги, то они легко узнали бы на той обратной стороне (медали) почерк непьющей и всегда рассудительной бабушки. А написала она очень короткое послание к внукам-Стасам:
"Не слушайте деда и выйдите ненадолго из дома, потому что этой ночью я вырвала Тайге глаза, чтоб она ни хрена не видела. Мы ВСЕ скоро вернёмся и тогда уже будем кушать. И Лена и Катя" (бабушка хотела ещё дописать "Так хочет ТАЙГА", но почему-то не стала, вероятно подумав, что ребята сами обо всём догадаются).
Думал старший Стас очень быстро, и размышления его закончились тем, что он решил разбудить эту спящую Тайгу. И ткнул носком своего кроссовка её в бок. И когда он её ткнул, ему тут же припомнилось детство, когда он был маленьким хулиганёнком и играл как-то с друзьями в футбол жирным дохлым котом, так вот, ощущения пинания мёртвого тела надолго отложились в его мозгу, и теперь, когда он легонько ткнул в брюхо этого безглазого ротвейлера, ощущения те к нему моментально вернулись: собака действительно была нежива. Он ткнул её ещё, ещё и ещё раз, словно собрался этой крупной и увесистой собакой поиграть в футбол... Хотя, он сыграл бы ей в футбол, если б это не была та бензоколоночная сука, а был их Тайга (женского, среднего или мужского рода слово Тайга, не понимал даже отец Станиславов, когда именовал купленного на базаре щенка ротвейлера и чисто наобум в голову ему пришло это неожиданное слово), кобель, которого за последние 13 дней они вдвоём с младшим братом успели возненавидеть и всякий раз избегать, когда замечали, что у Тайги опять входит в раж приступ бешенства.
С каждым разом удар тринадцатилетнего Стаса становился всё сильнее и сильнее. И через пару минут он уже пинал собаку изо всей силы. Пинал до тех пор, пока собака эта не зашевелилась и не начала подниматься. Бессознательный взгляд старшего Станислава тут же принял выражение испуганного неожиданностью ребёнка...
-- Что это?! -- вскрикнул десятилетний Стас, как будто вместо собаки известной породы, на лапы поднимался какой-то невиданный монстр.
Собака с чёрными дырами вместо глаз злобно зарычала. Младший тут же кинулся к двери, пока старший долго не мог прийти в себя с перепугу, даже когда ротвейлер схватил его за тот самый кроссовок, на котором остались волосья от шерсти, и начал его трясти как не успевшую вовремя убежать кошку, пытаясь разорвать. От такого действия Стас упал.
Младший в это время никак не мог справиться с дверным замком - тот словно заел.
Вырывать глаза собаке вовсе необязательно, потому что у неё превосходное обоняние. Так десятилетнему Стасу так и не удалось в десятикомнатной квартире скрыться от безглазой рычащей собаки.
Через несколько минут сука ротвейлера выпрыгнула в открытое окно, как будто не смогла догадаться, что десятикомнатная квартира находилась на двадцать шестом этаже, а не на первом.