Крик в целом это активность дыхательной системы человека, направленная на создание громкого голосового сигнала. Дети кричат, дабы привлечь к себе интерес других. У взрослых чаще всего это просто форма выражения чувств и эмоций. Моя бабушка тоже часто кричит, но не по вышеперечисленным причинам и даже не от боли, ибо за долгие годы она привыкла к дискомфорту, который причиняет её травмированная по молодости спина. Она просто раз за разом, безуспешно пытается перекричать свою глухоту.
Люди кричат от радости, гнева, бессилия, восторга, досады, злости и изумления, ненависти и отвращения, ревности, скорби, страха и удивления. Но какое формулирование дать тому, что я слышал сейчас, со стороны деревянных изб, что были спрятаны от моих глаз за березовой лесополосой?
Кричала женщина, судя по небольшой хриплости в голосе, старше пятидесяти лет. Что же значит её крик? Она кого-то звала? Или наоборот, гнала прочь того кто этим апрельским вечером решил переступить через порог её дряхлого дома. Откуда бы пришел тот гость, он принес с собой лишь горе и беду к её очагу. Но вопли были бесполезны, кто-бы не был тот лиходей он уже давно оставил это место, и прихватил с собой нечто ценное. Она молила, она просила, она заклинала, она была готова пойти на все, но её крик тонул в пустоте, и даже многократное эхо, что в этих краях довольно сильно, сегодня не вторило её мольбам. Женщина не могла остановиться, она знала, что как только замолчит, лопнет последняя струна на грифе, и такой же живой, как ранее она уже не почувствует себя никогда. Откуда я все это знаю? Этот крик нередко звучит в здешних краях, и местные жители уже давным-давно выучили его мотив. Так о чем же кричала эта женщина? О смерти!
Мне совсем не хотелось быть свидетелем или упаси господь, стать одним из актеров массовки разыгравшейся трагедии, коих там и так будет предостаточно. Одни придут помочь, другие посочувствовать, но большинство явиться лишь для того чтобы поглазеть и помолоть языками.
Свесив ноги вниз я оттолкнулся руками от фундамента и немного напружинив ноги при приземлении, дабы не получить травму, оказался на земле. На улице примерно шесть часов вечера, в это время года уже начинает смеркаться, стоит поспешить домой, или родители могут начать панику. Набросив на плечо поднятый с земли рюкзак, я бросил прощальный взгляд на бетонные плиты, ставшие на несколько часов моим приютом и начал путь к родной обители.
Перед тем как свернуть на дорогу, я прошел метров двести вдоль лесополосы, для того чтобы подальше уйти от эпицентра чужой беды. Оказавшись на дороге, я решил, что нет смысла заходить к бабушке за велосипедом, так я сделаю большой крюк. Да и к тому времени как я его заберу, уже совсем стемнеет. А ездить на велосипеде по нашим дорогам в темноте, это верный способ расшибить локти с коленями и пропахать подбородком землю. Даже при дневном свете нужна разудалая сноровка для объезда многочисленных рытвин, колдобин и ухабов, оставленных здесь от конских подков, белорусов, касемьсотов, груженых по завязку грузовиков и прочей сельскохозяйственной техники.
До дома, было, примерно минут тридцать ходьбы, при условии, что я не буду тормозить и отвлекаться на различные мелочи. Я двигался неспешным шагом, наслаждаясь свежим и чистым весенним воздухом. О боже, какой кайф! Что может быть прекрасней запаха талого снега и намокшей преющей соломы. Звона ручьев, пения зябликов и соловьев. Если бы меня спросили, какого цвета весна я без раздумий ответил что серебряного. По какой-то причине в моем представлении этот цвет был самым чистейшим из всех, как и весна была самым чистым временем года.
Это даже удивительно, ибо на обочине слева была вязкая мешанина из грязи и слякоти, а на поляне справа, идущей вдоль дороги все еще виднелись черные проталины. Удивительно, но все эти неприглядные вещи ни на йоту не порочили весну. Напротив они подчеркивали её естественную красоту. Именно так, она была такой, какая она есть, и не пыталась подстроиться подо что-либо. Она не только чистая, но и честная. За это я и любил её всей душой.
- Эй! - окликнул меня кто-то сзади.
Обернувшись, я увидел Ивана. Он учился на один класс старше, и жил в паре домов от меня. Я знал его, сколько себя помню, где-то до десяти лет мы были неразлучными друзьями. Потом в один прекрасный день перестали общаться. Без какой-либо на то веской причины. Мы не ссорились, не дрались, не договаривались о чем-то, просто в какой-то миг из братьев превратились в двух посторонних друг для друга людей. Раньше каждый день один из нас забегал к другому на обед, завтрак или ужин теперь мы даже не здоровались в школе. Когда-то делились своими мечтами и фантазиями, теперь же каждый делал вид, что второго не существует. Почему так получилось, я не знаю, да и он думаю тоже. Попросту две параллельно идущие линии судьбы в один прекрасный миг разошлись в стороны. Интересно с чего это вдруг он сегодня вспомнил о моем существовании?
Иван был кудрявым шатеном, среднего роста. Худощавый, но при этом очень жилистый. Над его глубоко посаженными карими глазами, нависали густые орлиные брови. Большой рот был упрямо сжат, но куда больше его непростой характер выражала небольшая ямочка на прямоугольном подбородке.
- Даров Вить! - остановившись, он протянул мне руку.
Странно, но вполне возможно это вообще наше первое рукопожатие. В детстве у нас не было этой традиции. Ну ладно, морозиться не буду.
- И тебе не хворать! - я пожал его руку.
Некоторое время мы просто стояли напротив друг друга, не проронив ни слова. Иван будто хотел что-то сказать, но мешкал.
- Пошли что ли? - наконец сказал он, указав взглядом вперед.
- Ну, пошли! - едва пожал я плечами в ответ.
До дома оставалось минуть пять ходьбы, когда Иван, наконец, нарушил царившее между нами безмолвие.
- В школе говорят, ты на географии в обморок упал, - взволнованно спросил он.
- Ну да, - кивнул я, - Наверно лепечут и щебетают.
- Это правда?
- А хрен его знает, - усмехнулся я, - В этой кутерьме ничего не поймешь, не разберешь, правда, она как вошь, то найдешь, то не найдёшь.
- Слышь, я тебя серьёзно спрашиваю, - огрызнулся Иван, и некоторое время поколебался, но все же добавил, - Клоун!
- Клоуны в стране Шапито живут, - оскалив зубы, откликнулся я, - Или тебя такому слову Гусев научил.
- Причем здесь Гусев вообще? - Ваня явно заводился все больше и больше.
Может мне не нужно перебарщивать, он таки ведущий спортсмен в школе. Победитель и призёр большинства районных и краевых соревнований.
- Ну как причем! - задумчиво посмотрел я в уже местами звездное небо, - Ты как быстро сделал вид, что мы не знакомы, как раз после того как этот хмырь со своими прихвостнями начал меня гноить.
- Ты че базаришь? - остановившись, Гусев схватил меня за воротник куртки, - Да ты сам начал нос от меня воротить, тебе вообще тупо никто не нужен стал.
Резким ударом по лучевой кости я выбил его руку из захвата, и, сделав шаг, вперед сократил расстояние между нами до считанных сантиметров.
- Да что ты говоришь любезный мой друг, а ты хоть раз за эти годы поинтересовался как у меня дела? - я завелся пожалуй сильнее, чем Ванька и уже сам жаждал мордобоя, - А тут гляди-ка, только я этому пернатому настучал, тут же руку тянешь. Да пошел ты со своими заботами куда подальше.
Честно говоря, все мои аргументы были из пальца высосаны, и я не верил в их подлинность. Я просто вошел в конфликт и уже не мог остановиться, адреналин завладел моим телом, эмоции жаждали выплеска.
Судя по выражению лица Ивана, мои слова задели его честолюбие. Сейчас он думал лишь об одном: "бить или не бить", и, судя по тому, как сжимался его кулак, он склонялся к первому варианту. Но я неспроста подошел так близко, едва он дёрнется, получит подачу с головы по своей мясистой переносице.
Около минуты мы смотрели друг другу в глаза, но никто так и не решился на удар. Все это время я испытывал на себе пронизывающий взгляд Ивана, который причинял мне неприятное ощущение дискомфорта. Терпеть не могу смотреть людям в глаза, и не думаю, что я одиночка в своей антипатии. Часто бывает, соприкоснёшься с кем-нибудь взглядом ненароком, и спустя секунду вы оба рефлекторно разрываете этот контакт, а внутри остается странный осадок, словно узрел что-то неприличное. Что-то, что не должен был видеть.
Наконец Иван отвел глаза, и, казалось бы, я должен вздохнуть с облегчением от того что он перестал сверлить меня ими. Но дискомфорт не отступил, более того стало чертовски жутко. Сердце начало ритмично отбивать тревожные нотки.
- Вань, - обратился я к бывшему другу, хаотически осматривая темноту, обступившую нас со всем сторон.
- Чего? - откликнулся он.
- Ты когда-нибудь чувствовал, что на тебя сзади кто-то смотрит?
Иван недолго думая ответил:
- Да бывало, повернешься, а тебе реально кто-то в спину пялит.
- Во-во, - подтвердительно кивнул я, продолжая озираться, - И у меня такое было. Но если ты оборачиваешься, а там никого нет?
Я еще раз внимательно осмотрел дорогу, по которой мы пришли. Огромная лужа в метрах пятнадцати от нас, слева от неё небольшая куча чего-то, толи грязи толи мусора в темноте не разберешь, за ними метрах в двадцати припаркованный у обочины КамАЗ. Ничего необычного, так откуда этот пронизывающий до костей холод и ощущение, будто ты кролик, брошенный в вольер с овчарками.
- Значит, там никого и не было, - пожал плечами Иван, - Просто показалось.
- Ну да, - кивнул я, и вновь посмотрел на спутника, - Либо этот кто-то просто очень хорошо прячется.
Иван оценивающе посмотрел на меня и ухмыльнулся:
- Я думаю, ты просто заг....
Внезапно раздавшийся позади нас всплеск воды, пресёк его говор. Я понял, что звук исходит от лужи, на которую изучающе смотрел секундой ранее. Мы оба медленно и настороженно обернулись.
Даже в темноте было видно, как водная гладь неведомой палитры, потревоженная чьим-то посторонним вмешательством, колышется над земной поверхностью и, разливаясь во все стороны, захватывает ранее сухие участки грунта. В остальном все тоже, та же лужа, та же темная куча не пойми чего, тот же припаркованный у обочины КамАЗ.
Правда, кое, что из этого списка поменяло свое первоначальное место расположения. Куча, которая ранее ютилась в паре метров от воды, сейчас находилась прямо в центре небольшого водоема из грязной дождевой воды. Не знаю, заметил ли Иван тоже, что и я, но его следующие слова были:
- Витя пойдем-ка отсюда.
И тут куча ожила. Неведомое существо начало делать резкие вращательные движения туда-сюда, отряхивая шерсть от влаги. Несколько капель долетели и до меня, одна из которых, попав на лицо, стала стекать по моей правой щеке. А сам я, несмотря на Ивана, который нервно дергал меня за плечо, неотрывно смотрел на диковинного зверя. И это была не причуда моей фантазии, это происходило в реальности, тварь была настоящая.
Оно на несколько секунд оцепенело, а затем в темноте вспыхнули два глаза, цвет которых окончательно убедили меня в том, что это ни большая собака, ни теленок, и даже ни волк и ни рысь - изредка, но забредающие в деревню. Один из них мерцал лазурно синим сиянием, другой горел кроваво-алым огнём. Водная гладь под ним, смешав эти два цвета, заплясала самими разными оттенками и тонами. А затем тварь закричала, или зарычала? Не знаю. Это был одновременно и человеческий крик и звериный рык, и что-то ещё, что я смогу описать словами. Но именно от этого неизъяснимого ощущения, по моей правой щеке вновь начала стекать влажная капля, хотя тварь уже давно перестала отряхаться.
Замолчав, оно, издавая страшные стоны и хлюпающие звуки начало медленно, но целеустремленно выползать из лужи, разбрызгивая во все стороны капли и ошметки грязи. И ползло оно в нашу сторону.
- Без резких движений, разворачиваемся и уходим!- отдал я команду Ивану, и первым последовал своему же совету.
Спустя пару десятков шагов, что мы проделали с Иваном бок о бок, я, не сбавляя шагу, посмотрел назад через плечо. Тварь, все еще волочась по земле, следовала за нами, но разрыв с пятнадцати метров увеличился примерно до двадцати.
- Что-там? - шепотом спросил Иван.
- Кажется, отстает, - шепнул я в ответ.
Я был очень благодарен Ивану. Несмотря на то, что мы оба были напуганы до чертиков, никто не паниковал. Я слышал громкое биение, как своего, так и его сердца, и эти два ритма сплетаясь меж собой, играли в унисон тревожный, но в тоже время и подбадривающий лейтмотив. Уверен, подайся один из нас панической атаке, второй не заставил бы себя долго ждать.
Спустя полминуты я вновь обвернулся. Существо уже не семенило за нами, а просто стояло на месте в метрах тридцати позади, разгоняя темноту своими гетерохромированными радужками глаз.
- Кажется, пронесло, - уже чуть громче проинформировал я Ивана, - Пойдем быстрее.
И еще через минуту ускоренного шага, я, уже практически успокоившись, решил бросить контрольный взгляд назад, дабы окончательно убедить себя в том, что опасность миновала. Тварь стояла в пяти шагах позади меня.
- Бежим! - прокричал я, первым срываясь на бег.
Сзади вновь донеся разрывающий душу вопль. Теперь паника была нашим спасение. Я мчался так быстро, как никогда раньше. Само осознание того, что тебя могут догнать, схватить, повалить, растерзать, разорвать, убить. Все это заставляло не просто бежать, а лететь со скоростью пули в направлении, где спасительным огнем маячили окна родного дома, в котором ждет защита, поддержка и избавление от этого ужаса. Иван бежал рядом, не отставая и не убегая вперед. Кошмар, в который мы угодили, был один и тот же, и физические параметры в нем не играли никакой роли.
Дорога пошла в гору, и волей неволей мы замедлили бег. Именно в тот момент, когда я начал ощущать тяжесть в ногах, уже в третий раз за вечер пространство разорвал зловещий рев преследующего нас зверя, и прозвучал он в нескольких сантиметрах от моего уха. Тварь была прямо за мной.
- Ааааааа! - отчаянно закричав, я, из последних сил побежал гору.
Воздух в легких скоро закончился, и на место оглушительного крика пришел сдавленных хрип. Слезы вперемешку со слюной, летели в разные стороны. Неужели это конец! Как так? Мама, папа, спасите меня! Заберите меня отсюда!
Вдруг из-за пригорка с ревом выкатил древний УАЗ, яркий свет фар которого заставили меня ослепнуть. Оступившись, я потерял равновесие. Где то там далеко, лязг тормозов автомобиля и рев зверя сошлись в звуковой дуэли, в которой один старался всеми силами перекричать второго. Вот же печаль какая, опять сегодня кто-то кричит! Затем последовал резкий толчок в грудь, и я рухнул на землю.
И тут стало неожиданно хорошо. По телу измученному долгим бегом разлилось приятное тепло. Сердце мало-помалу начало замедлять свой бешеный ритм, даря ощущение покоя и наслаждения. Я почувствовал, как твердая поверхность грунта становиться приятно-вязкой и начинает засасывать меня внутрь своей материи. Я не сопротивлялся, банально не было сил, да и зачем? Не думаю, что там внизу что-то может быть хуже того кошмара которой мне только что довелось пережить. Погружение завершилось, и, пройдя через перегной, почву, и обломки горных пород я полетел вниз. Похожее ощущение возникает, когда ты засыпаешь и вдруг чувствуешь, что или спотыкнулся либо сорвался куда-то. Из-за неприятного чувства ты просыпаешься. Я где-то читал, что это защитная реакция мозга, который решив, что неподвижность обусловлена падением с большой высоты, посылает телу соответствующий импульс. Но сейчас я не рассчитывал останавливаться, я чувствовал, что чем дальше вниз, тем больше я превращаюсь во что-то гораздо более грандиозное, чем просто подросток по имени Виктор. Хотелось вечно бороздить и исследовать просторы бесконечности. Я осознавал что, провалившись вниз, обрекаю себя на одиночество, но только там я смогу найти то, что в дальнейшем будет принадлежать одному лишь мне.
Погружение было по душе мне, но все хорошее рано или поздно заканчивается.
- Папа! - вновь раздался голос девочки.
Открыв глаза, я вновь увидел её, она была совсем близко и я, наконец, смог пристальней рассмотреть черты её лица. Её фарфоровой белизны личико обрамляли почти такие же светлые волосы. Взгляд огромных небесно-голубых глаз пронизывал до дрожи. Казалось, в них было нечто потустороннее. Она была похожа на маленького ангела и одновременно напоминала ожившую куклу, которая как притягивала, так и пугала своей нереалистичной красотой.
- Кто же ты? - тихим голосом спросил я, - Отчего преследуешь меня?
Её нижняя челюсть опустилась, создавая игривое впечатление. Улыбнувшись полуоткрытым ртом, она подмигнула мне на прощание и растворилась в воздухе. На смену ей пришел Иван, который дергая меня за ворот куртки, неустанно повторял:
- Витя ты жив! Витя ты жив!
- Да жив я! Жив! - сказал я, поднимаясь на ноги, - Что надо сказать весьма странно после всего сегодняшнего.
- Вы, че б...ть, совсем н...й, о...е, е....е, отребья! - сопровождая каждое свое действо громким матом, из уазика вылез мой теска дядя Витя, которого по какой-то причине все в деревне называли просто: "Паровоз". Увидев меня, он провозгласил: - Теска, е.....б.............ь, это че за х....я тут была?
- Мы сами не знаем дядь Вить, - ответил вместо меня Иван, - Вы видели этого вурдалака?
- Да видел е.....н, это что за п.....нь, бесовская была? - перекрестившись, Паровоз, залепетал: - Чур, меня! Чур, меня!
- Подожди-ка! - обратился я к Ивану, припомнив кое-что, - Это не про него сегодня в школе все утро говорили? Что, мол, какая-то тварь, могилы осквернила.
- Видимо, - кивнул мне товарищ по несчастью, - Я думал брехня все это. А вы что думаете дядь Вить?
-........................................................., - ответил Паровоз, а затем добавил: - Прыгайте назад, я вас хоть по домам развезу, а то упаси бог эта е.....ка, опять появиться.
Паровоз не прекращая потоки нецензурной ругани, полез обратно в кабину уазика. А Иван обратился ко мне:
- С тобой точно все хорошо? - с беспокойством спросил он, - Этот, - указал он на Паровоза, - Когда тормозил, слегка задел тебя.
Я неторопливо пошевелил всеми частями тела, и, не обнаружив никаких поломок в своем "изысканном" и "утончённом" теле, ответил:
- Нигде не болит, - и, улыбнувшись, добавил, - Видать в рубашке родился. А что с тварью случилось?
- Как машину увидела, сразу с дороги соскочила и умчалась куда-то? - ответил Иван, и только сейчас я понял, насколько сильно его трясет.
- Смог разглядеть?
- Не-а! - отрицательно помотал он головой, - Не до этого было.
- Ясно, - подытожил я, - Ладно пошли в тачку, до дома доедем под охраной.
Проходя мимо, я подбадривающе стукнул Ваньку кулаком в плечо.
Оказавшись в салоне автомобиля, мы погрузились в царство самых разных "мужских" ароматов, среди которых преобладали запахи: солярки, машинного масла, бензина, табака, жженой резины и тройного одеколона.
Паровоз нажал на педаль газа, а я мысленно подвел итоги сегодняшнего дня.
Итак: упал с велосипеда, получил звездюлей от пошлого деда, грохнулся в обморок на уроке географии, чуть не ослеп от лысины одного из преподавателей, едва не был утоплен озабоченной беременной.....а нет, это из другого фильма. Далее, едва не стал ужином неведомого упыря, был сбит машиной, и как десерт меня весь день преследует призрак неизвестной девочки.
- Вот-же б...ь, - воскликнул Паровоз глядя куда-то вверх, - Только три дня назад эту х...ю снимали, опять за свое хулиганье н....е.
Я прильнул к боковому стеклу и увидел высоченную сосну, выросшую около дороги и так никем и не срубленную. Многострадальное дерево постоянно становилась жертвой местных вандалов. Вот и сейчас на одной из её веток висела петля, а рядом с ней была прибита доска, на которой в свете фар я прочел уже знакомую надпись: