Среди барханов злой пустыни
сидела стая обезьян,
и говорила на латыни:
"Один меж нами есть смутьян.
Он утверждает будто, что же,
мы одичали, дикари,
теперь нам якобы не гоже
пускать надменно пузыри.
Он говорит, смеётся даже,
мол, разума в нас, глупых, нет,
мы с каждым годом только гаже,
забыли предков мы завет,
как будто к зверям стали ближе,
в нас нет ни капли от людей.
Ведёт себя смутьян бесстыже,
его изгнать бы поскорей.
Как мы решим? Какие мненья?
Иль может нам казнить его?"
"Да где возьмёте вы поленья?
Тут лишь пески и ничего.
Сколь жалки стали... обезьяны! -
он поднимался, крепко встав. -
Не я, а вы - глупцы, смутьяны,
чинители пустых расправ.
Казнить меня вы захотели
во имя вашей веры в ложь.
К чему же? Для какой же цели?"
"Уймись! Нас больше не тревожь.
Попил изрядно нашей крови,
кричал - не трожьте буквари,
ты причитал, ты хмурил брови.
Тебя казним мы до зари.
Не спорь! Уже решило племя.
Мы возведём костёр из книг. 
Прощай же ты, и это бремя".
... А он смолчал. Он смысл постиг.