Аннотация: В авторской фантазии предстает мир психических эквивалентов умерших людей-эквов, их оценка минувших земных событий и выявление наиболее очевидных закономерностей.
Трухин И.А.
Жизнь в потусторонье.
Содержание.
1. Объявляется конкурс. 3.
2. Ведущая идеология. 7.
3. Нелепые ситуации. 12.
4. Нелепые идеи. 16.
5. Традиции расселения. 29.
6. О предательстве последователей. 33.
7. Поэты и писатели. 36.
8. В гостях у философов. 40.
9. О философской манерности. 53.
10. Семейная теория Олега. 59.
11. Радикализм как феминизм. 71.
12. Радикализм как шовинизм. 81.
13.Украинское восстание и его последствия 88.
14.Эпизод далекой юности. 99.
15.Теория деградации культуры. 102.
16.Источники прогресса и препятствия на его
пути. 112.
17.Жизнь отца. 120.
18.Жизнь Леонида. 121.
19. Проблема умиротворения. 125.
20.Статусный менталитет. 126.
21.Консервативный менталитет. 129.
22.Модернистский менталитет. 130.
23.Эпатажный авангардизм. 132.
24. Романтика вульгарности. 139. 25. Основной порок. 146.
26. О конфликтах и психопатах. 157.
27. О псевдогражданском обществе. 162
28. Ненависть как потребность. 165.
29. Развлечения потусторонья. 169.
30. Путь во дворец. 174.
Объявляется конкурс.
Недавно у Леонида появилось чувство, что его нынешнее существование как-то несколько окрасилось цветом привычности и скуки. Конечно, потусторонье, казалось, было и создано для скуки, но на самом деле, здесь, как и на земле, все было в собственных руках, и до сих пор члены его потусторонней общины умудрялись совсем неплохо проводить время в различных интеллектуальных развлечениях.
Психические эквиваленты умерших землян - "эквы" жили (если это можно так назвать) в городах, больших и малых поселках. Самым видным зданием в городах был Дворец обсуждений, в котором проводились различные собрания, встречи, концерты и т.д. Особенным вниманием пользовались исторические дискуссии, поскольку оценка земного прошлого была у эквов предметом наибольшего интереса, а их самочувствие зависело от оценки своего места в прошедшей земной жизни. Будущее не очень их интересовало - они жили прошлым.У одних оно охватывало период их земной жизни, у других - несколько веков, у третьих - всю историю человечества. Иногда поселки состояли из родственников, а иногда из общин, созданных по интересам. В общине Леонида обсуждалась земная философия, мораль, политика - в общем, то, что всегда привлекало гуманитариев. Сейчас, как уже не раз бывало, повисла некая пауза исчерпанности.
Во многих других общинах такой проблемы, как
казалось, не было. Спортсмены, шахматисты, картежники, доминошники и прочие игроки неутомимо играли. Музыканты сочиняли, исполняли и пели. Писатели и поэты писали и обсуждали. Критики критиковали. Националисты придумывали все новые самопрославляющие лозунги. Военные обсуждали и планировали кампании. Страстно религиозные все ждали появления Хозяина, но он никак не выдавал своего присутствия, так что им оставалось только строить новые храмы и неустанно молиться. Энтузиасты свободы личности изливали потоки нецензурщины. Дон - Жуаны обоего пола похвалялись прошлыми победами. Маскулинисты и феминистки не уставали поносить друг друга. Алкоголики и наркоманы упражнялись в имитации состояния акогольного и наркотического кайфа. Нудисты воспевали очарование голой задницы. Извращенцы выдумывали новые варианты демонстрации протеста. Прокуроры и судьи оттачивали обвинительные приговоры. Тюремные надзиратели изобретали новые замки и дубинки. Заботливые мамы и бабушки придумывали кулинарные рецепты.
А вот философы, историки, политологи, психологи решили, что нужно придумать что - нибудь новенькое. События и герои прошлого многократно обсуждались. Земные новости, конечно, приходили от вновь поступающих, но их следовало обдумывать и укладывать в схемы. Нужно, видимо, раздвинуть рамки привычных форм, подумал Леонид, и тогда, может быть, найдется что - нибудь интересное. А не попробовать ли позаимствовать что - нибудь из жанров соседей? Вот, например, все эти КВН, игры, викторины, конкурсы...
Стоп..., вот, кажется, в этом направлении и стоит подумать. Конечно, конкурсы на лучшее освещение роли различных исторических деятелей идут все время, и тут уже трудно чем - нибудь удивить. Требуется что- нибудь веселенькое. А что, если провести конкурс на освещение самой нелепой исторической ситуации, идеи, идеологии? Потрудим мозги, а заодно и повеселимся. Фактического материала здесь, видимо, достаточно. Пожалуй, сегодня же и предложу на нашей встрече.
Сказано - сделано. Сначала у членов общины сработала привычка к научности, и предложение было
встречено скептически. Сразу возникла дискуссия о том, что следует называть нелепой идеей. Человечество славно поработало на ниве несбывшихся надежд и мечтаний, но нужно раграничивать их характер.
После долгих споров сошлись на следующем. Если у идеи, сколь она впоследствии не оказалась бы ошибочной и нереализуемой, была убедительно полезная цель, ее нельзя считать нелепой. Вот, например, постороение бесклассового общества. Его цель - обеспечение для всех, а не только сильных и удачливых, терпимых условий жизни, она несомненно гуманна и конструктивна. Слабость проекта в недопонимании того,что различия в способностях и конфликты интересов всегда будут существовать, а главное - в ее вульгаризации в процессе борьбы, чего вряд ли можно было избежать. Однако сама идея справедлива, перспективна, ее внедрение в более разумном варианте продолжается. Сейчас желаемое общество уже не называют бесклассовым, но идея пошла оттуда.
Показателем нелепости идеи является ее внутрення противоречивость. Так, например, идея инквизиции - искоренять всеми средствами безбожие, как они его понимали. На первый взгляд, данное намерение соответствует глубокой религиозности с учетом, конечно, диких средневековых нравов. Но более пристальный взгляд приводит к пониманию очевидного противоречия между верой во всемогущество и мудрость Хозяина и намерением помогать ему в борьбе с его врагами.Элементарная логика требует признать,что еретики созданы с какой -то целью им самим, а значит бороться с ними бессмысленно. Ссылки на дьявола не выдерживают критики, поскольку он также является продуктом хозяйской воли.
Подобное понимание нелепой идеи было принято, и конкурс утвердили, решив провести по секциям нелепых ситуаций, нелепых идей и нелепых идеологий. Прошло пару недель и пошли первые выступления и обсуждения.
Ведущая идеология.
В определенном плане потусторонье делилось на две части: мир верующих и неверующих. С идеологией верующих все было ясно, а вот у эквов - атеистов шли постоянные дискуссии о земных жизненных ценностях и о смысле земной жизни. Все они в общем - то напоминали рассуждения и споры землян, но здесь все же было больше мудрости, поскольку лучше виделись результаты экономических, политических, моральных теорий и ожиданий.
Для атеистов совершенно бесспорной истиной выступало то, что главной закономерностью всех земных изменений было движение в сторону прогресса, т.е. улучшения материальных условий существования и смягчения различных форм жестокости и нетерпимости. Вопреки всем трудностям, задержкам, спотыканиям и временным застоям продвижение по пути прогресса было неустанным и результативным, о чем свидетельствует сравнение достаточно отдаленных периодов человеческой истории. Несмотря на постоянные поиски, никакой другой общечеловеческой цели или глобальной идеи атеисты обнаружить не смогли. Может быть, это не так наполняло эмоциями и грело душу, как служение Хозяину, но зато больше удовлетворяло требованиям данного природой разума.
Если у верующих знаменательные даты и праздники были связаны с различными событиями в жизни религиозных персонажей, то у атеистов постепенно сложились традиции празднования ведущих идей и научно - технических открытий, ставших судьбоносными для цивилизации и прогресса.
Так, в качестве одной из первых стали отмечать идею справедливости, на основе которой в дальнейшем стали возникать многие другие нормы гуманности. Человеку двадцать первого века, очевидно, кажется, что понятие справедливости существовало в человеческом сознании всегда, но на самом деле для этого нужно было пройти немалый путь развития. Позже из нее выросли требования социального равенства, взаимопомощи, правопорядка, поддержки нуждающихся и ряд других.
В качестве еще одного шага земного прогресса эквы отмечали идею единения, которая, начиная с родоплеменных союзов, приводила ко все большему осознанию человеческой общности, смягчению зоологической враждебности, устранению расовых, религиозных, классовых, идеологических и прочих барьеров. Все они устилали путь человечества войнами и бесчисленными жертвами ксенофобской жестокости. Преградами для единения стояли вроде бы правильные и гуманные представления вроде сплочения, верности, национального сознания, патриотизма, мужества, героизма, но на деле все это приводило к раздорам и страданиям. Преодоление ксенофобии стало одной из самых грандиозных задач человеческой истории.
Был у эквов также праздник "День истины".Им отмечалась великая роль достоверных человеческих представлений, ставших опорой на пути выживания и все лучшего приспособления к окружающей действительности. Примитивному человеку трудно было отличить правду от заблуждений и вымыслов, поскольку узок был круг знаний и слабо развит аппарат рассуждений и доказательств. Потребовались многие тысячелетия совершенствования мыщления, хотя всегда оставалось немало спорного. Несмотря на различие мнений практически истиной стало считаться то, что подтверждается общечеловеческим опытом, либо, если эмпирическая проверка невозможна, ею становятся наиболее логически безупречные суждения. Может быть, это является узким понимание истины, но оно служит самым надежным из всех доступных человечеству инструментом его реальной жизнедеятельности.
Еще одним шагом на пути прогресса стала идея демократии. Заявив о себе в греческих полисах, эта политическая система исторически противостояла различным формам единовластия и тоталитаризма, постепенно все более совершенствуя свои механизмы. С ходом времени она неуклонно наращивала свою привлекательность, становясь обязательным условием приемлемой общественной организации. Хотя на ее популярности неоднократно паразитировали различные перехлесты вроде стихийного бунтарства, анархии, авантюризма и псевдогражданского общества, сама идея власти народа оставалась одним из самых чистых идеалов общественного развития.
Важным праздником потусторонья был и "День милосердия". Человеческое существование, как известно, тысячелетиями утопало в жестокости, обязанной как инстинктивной животной агрессивности, так и человеческому приобретению в виде потребности в самоутверждении. Изуверские методы воздействия и наказаний стали мало - помалу смягчаться лишь в исторически недавнее время. В области морального прогресса такие сдвиги как отмена физических наказаний для женщин, для заключенных, для детей и осуждение насилия в супружеских отношениях можно сравнить с самыми впечатляющими событиями в области научно - технического прогресса. Сюда же следует отнести и положительные сдвиги в массовой этике общения. Хотя в аристократической среде всегда культивировались вежливость и тактичность, в простонародной среде, как известно, процветали резкость, грубость и бестактность, так что возрастание милосердия в этой сфере стало важной частью общего гуманитарного совершенствования.
Несомненным шагом вперед стало и формирование идеи личности, что означало оценку отдельного человека по его индивидуальным качествам, а не социальному статусу.Эта идея начала отчетливо звучать в эпоху Возрождения и впоследствие приобретала все большую популярность. В 19 - 20 столетиях она воплотилась в правах человека и в общем уменьшении роли статусных различий. Свобода личности стала ведущей темой большинства социологических работ. Постмодернистские философы дошли до призыва свободы человека от социальности. Несмотря на подобные доходящие до абсурда перегибы, идея личности совершенно заслуженно занимает видное место в числе ступеней прогресса.
Отмечался в потусторонье и День ограничения рождаемости. Очевидно, представляется странным считать эту идею шагом на пути прогресса, но это так. Вплоть до двадцатого века религиозные соображения и отсутствие контрацепции приводили к многодетности и тяжелым бытовым условиям во многих семьях. Ко второй половине этого века надвигающаяся проблема перенаселенности планеты стала вполне очевидной. Демографические данные показывали, что население Земли удваивается каждые 35 лет. В результате этого к концу 21 века оно должно было бы составить около 50 миллиардов жителей, что стало бы неминуемой планетарной катастрофой. В современных развитых странах роста нет и даже происходит депопуляция, но в развивающемся и особенно мусульманском мире возрастание населения продолжается в том же угрожающем темпе. Если человечество не осознает эту опасность, еще более значительную, чем загрязнение окружающей среды, его не спасут никакие достижения предыдущего прогресса.
Разумеется, эквы отмечают и крупнейшие технологические усовершенствования, такие как изобретение парового двигателя, электричества, автомобилей и авиации, атомной энергетики, космонавтики, компьютерной техники, достижения в сельском хозяйстве и медицине.
Нелепые ситуации.
Леонид ходил на заседания всех секций, но больше всего забавности он сначала находил в секции нелепых ситуаций. Так, один из выступающих рассказал о ситуации начала ХХ1 века в России и на Украине, где становились популярными певцами и получали звания народных артистов совершенно бездарные в вокальном отношении люди.
Российский персонаж в молодости немного занимался эстрадной хореографией, а с годами, утратив стройность и подвижность, каким - то чудом стал популярным эстрадным певцом, абсолютно не обладая голосом и произнося слова модных песен под музыку. Он приобрел репутацию "звезды", и почему - то ни у кого не хватало смелости или здравого смысла громко сказать об этой нелепости. Чобы как - то предупредить критику, его сторонники пустили в ход название его амплуа - "шоумен". Он был известным геем, и,видимо, в этом и был один из секретов его успеха. Другой секрет, по - видимому, заключался в дружеских отношениях с влиятельной эстрадной певицей.
Наиболее очевидная нелепость заключалась во внушаемости публики, верившей не своим ушам, а рекламе. Другой причиной неоправданной популярности было вошедшее в моду убеждение в существовании оригинальности исполнения, перевешивающей достоинства вокального мастерства. За оригинальность принималась его ошарашивающая наглось выхода со своими выступлениями на сцену. Допустимость подобного нахальства подкреплялась мнением о том, что никто не стал бы выпускать на большую сцену кого попало. На его концерты ходили, его показывали по телевидению. Когда кто - нибудь указывал на его певческую никчемность, почти всегда находились защитники, говорившие, что он очень обаятельный и интеллигентнй человек. И действительно, "звезда" источала со сцены доброту и любовь к человечеству. Что же ему еще оставалось делать?
Совершенно аналогичный случай в тот же период времени произошел на Украине. Там эстрадной "звездой" и народным артистом стал столь же бездарный тип, который воспользовался своей должностью ректора ВУЗа, готовящего различных функционеров культуры. Его студенты создавали музыкальное и танцевальное сопровождение. Он выходил на сцену в национальной одежде, приняв популярный в то время образ украинского патриота.
Разговоров о его бездарности было немало, но он, разумеется, не обращал на них внимания и продолжал греться в лучах славы. Слегка приостановить его победное шествие не смогло даже обвинение в коррупции, от которого он легко отделался благодаря депутатской неприкосновенности. В этой ситуации, как и в случае с российской "звездой", сработали связи в артистическом мире и победное шествие идеи оригинальности.
Эти случаи были вполне достойны внимания в плане нелепости и новизны в своем историческом контексте.
До этого времени в России и Украине также процветало влияние блата, знакомств и модных веяний демократизма, но все же случаев столь явного восшествия на помост полных бездарностей не было.
Еще одно сообщение в секции нелепых ситуаций также показалось Леониду достаточно интересным. Выступавший обратил внимание на весьма очевидную закономерность воздействия логики "от противного". Примером этого выступила распространившаяся "демократическая" манера устных выступлений журналистов, политиков и прочих профессионалов этого вида деятельности. Они постоянно заполняли мычанием паузы между словами, создавая у слушателей ощущение тягостности ожидания каждого следующего слова. Вообще - то такая манера всегда была свойственна некоторым людям с медленным темпом мышления, но в данном случае она стала почти массовой. Это выглядело особенно странно у людей с быстрым мышлением и речью, когда они то тянули и глубокомысленно мычали, то, компенсируя потерю времени, говорили малопонятной скороговоркой. Подтекст этой модной манеры приблизительно таков: во времена коммунистической диктатуры все говорили медленно и четко заранее подготовленные и разрешенные властью слова, а вот теперь мы говорим спонтанно, импровизированно и потому в речи наблюдаются паузы.
Подобный "демократический" подтекст существует у столь же массовой манеры постоянно перебивать друг друга в различных групповых дискуссиях. Они превращаются в сплошной шум одновременного говорения, неизбежно переходящего в крик, поскольку каждый хочет пробиться через шум и быть услышанным. Перебивание оппонентов неизбежно порождает у последних озлобление, вызванное создающимся у них впечатлением, что их просто не хотят слушать. Как правило, озлобление становится всеобщим, усиливается агрессивность и, соответственно, ослабевает разумность суждений. Получается, что польза от подобных дискуссий уменьшается в силу чисто технических причин.
Нелепые идеи.
На секции нелепых идей Леонид принял участие в обсуждении интересного сообщения о влиянии на человеческую цивилизацию идеи борьбы.
Все человеческие пристрастия и идеи вышли, как это понятно каждому стороннику эволюционной теории, из инстинктов наших далеких предков. Так, весь цивилизационный гуманизм сформировался на фундаменте стадного инстинкта и инстинктивного эмоционального резонанса, наблюдающегося у высших животных, хотя, конечно, решающую роль сыграло развитие мышления. Точно так же не могло исчезнуть и животное стремление к выживанию, выражавшееся в реакциях ярости и агрессии - оно породило идею борьбы.
Идея была настолько очевидна, что не нуждалась в особых хитростях ее обоснования. В течение многих столетий человеческие группы сохраняли почти зоологический страх перед чужаками - соперниками в добыче ресурсов для существования,так что готовность
к борьбе была важнейшим условием выживания. Из этой готовности исходила мораль и цели воспитания поколений. Нужны были люди с чертами смелости и жестокости, что некогда повлияло на весь характер воспитания и общения.
За много веков идея борьбы обросла различными подкрепляющими ее аргументами, организационными структурами, художественными образами и ритуалами. Ее главным рекламным атрибутом и украшением стало понятие и имидж героизма. Военная доблесть, независимо от того, какой цели она служила, вышла на первое место среди других достоинств. В воспитании по крайней мере мужской части населения готовность к борьбе и победе стала важнейшей целью. Она усваивалась с ранних лет и на всю жизнь.
Представление о необходимости борьбы сформировало три дочерние идеи: врага, сопротивления и наказания.
Идея врага говорила о вездесущности, коварстве и жестокости бесчисленных врагов и о том, что нужно быть всегда начеку и не быть доверчивыми простаками. Она сформировала такие черты ментальности всех народов как недоверчивость и подозрительность (называемую в благородном варианте бдительностью), а также распространенную форму психопатологии -
паранойю. Тысячелетиями господствовало убеждение, что при возможности захвата чужих земель это нужно делать даже при условии вполне достаточной собственной территории. Война считалась самым достойным деянием государственных лидеров.
Идея сопротивления утверждает, что на каждого человека постоянно оказывают давление различные общественные силы и отдельные люди и что им необходимо оказывать сопротивление. Данная идея вызвала к жизни возрастной негативизм, склонность к бунтарству и всяческую революционность.
Идея наказания провозглашает необходимость наказания за всяческие прогрешения, к коим склонен
каждый человек в силу его - если брать религиозный вариант - изначально грешной природы, либо в силу плохого воспитания и слабости воли в противостоянии всяческим соблазнам.
Нелепость идеи борьбы, по мнению автора, заключается в том, что она сама и сформированная ею практика была перенесена из сферы необходимости в те жизненные ситуации, где она не только не нужна, но и крайне вредна. Стереотипами агрессивности пропитались почти все поведенческие реакции не только в отношениях с врагами, но и с родственниками и соседями.
Особенно активной в этом плане оказалась идея наказания, выйдя в мирных, обычных условиях на первый план. Веками господствовали варварские виды позволенных законом истязаний наказуемых. Только в Х1Х веке в наиболее цивилизованных странах получили всеобщее осуждение физические наказания детей и уменьшилась допустимость применения смертной казни. С ходом времени практика наказаний, безусловно, неуклонно преодолевалась, но наказующая установка проникла в бытовое поведение и поддерживала стереотипы, которые в принципе не предназначались для наказаний, что особенно характерно для супружеского общения.
Во множестве семей выработался неосознаваемый бранчливый стиль диалога, где постоянно используются всяческие агрессивные обращения и ответы, вроде "как бы не так!", "а то ты не видишь!", "чего захотел!", "спешу и падаю", "я так и знал!", "вечно ты...", "от тебя никогда не дождешься...", "на что ты еще способна!" и т.п. Многие супруги как бы постоянно упражняются в наступательной находчивости и язвительности, что, видимо, подкрепляет их самооценку в качестве остроумных и современных людей. Подобный наказующий стиль господствует и в школьной педагогике, внушая ученикам представление о его нормальности и готовя следующие поколения скандалистов.
Таким образом, идея борьбы, будучи на определенном этапе развития человечества естественной и необходимой, со временем превратилась в движущую силу бытовой агрессивности, причину раздоров во всех видах человеческих отношений, так что в наше врямя она вполне заслуживает титул нелепой и отживающей идеи.
Выступление вызвало оживленную дискуссию. Образовалась целая группа оппонентов, утверждавших, что, несмотря на избыточность, идея продолжает служить преодолению многочисленных препятствий в жизни отдельного человека и общества. Сторонники автора стояли на том, что энергия движения человека к поставленной цели, например, к образованию, материальному достатку, творчеству, не нуждается в идее борьбы с ее стереотипами поисков врага, стремления к сопротивлению и применению наказаний. Человек имеет вполне достаточный источник энергии в виде рефлекса цели, ведущую роль которого подчеркивал И. П. Павлов. Показательно,что люди с миролюбивыми характерами, не склонные к агрессивности и враждебности, часто добиваются в жизни большего, чем неутомимые борцы, поскольку они избегают непринципиальных конфликтов. С другой стороны, люди с установками на борьбу затевают всяческие стычки именно вследствие самой этой установки.
Другой конкурсант представил на суд слушателей такое отживающее, по его мнению, явление как идею свободы. На первый взгляд, это показалось многим нелепостью, поскольку свобода представляется всем одной из самых привлекательных и романтических ценностей, за которую было пролито много крови.Однако далее приведенная аргументация заставила отнестить к сказанному со значительным вниманием.
История идеи свободы представляет собой яркий пример того, как определенное ментальное образование может развиваться на базе собственной внутренней энергии, т.е. в процессе самодвижения. В далекие времена представление свободе, основном, исчерпывалось свободой от плена и рабства. В эпоху феодализма боролись за избавление от крепостной зависимости. Потом на повестку дня вышла борьба за свободу от сословного неравенства. Приблизительно в то же время общество доросло до требования свободы от экономического угнетения, неравных прав в сфере предпринимательства и от гендерного неравенства.
Далее ценность идеи свободы все более возрастала, и борьба за нее превращалась в некую самостоятельную общественную потребность, в результате чего появилась впечатляющая идея свободы личности. Имелась в виду возможность свободного выражения своих убеждений, право на выбор религии, на инакомыслие и все то, что позже вошло в понятие прав человека. Эти идеи стали содержанием всех наиболее заметных произведений искусства, вообще всего того, что считалось прогрессивным. В 19 - 20 столетиях все требования свободы личности были удовлетворены в странах европейского типа хотя бы на уровне законодательств.Казалось бы, что в теории идея свободы нашла свое полное выражение и осталась только задача ее практического воплощения, что, конечно,требовало еще значительных усилий.
Но не тут-то было. Пафос и инерция идеи свободы настолько овладели общественным сознанием, что ее актуальность стала казаться философам и литераторам не подлежащей сомнению. Ограничение свободы теперь видели едва ли не во всех моментах человеческого существования. Если раньше, например, боролись с авторитарными методами семейного и школьного воспитания, то во второй половине 20 века увидели подавление свободы в любом внешнем влиянии на человека, т.е. в любой социальности. Масла в огонь подлила теория К.Юнга о некой "самости" в человеческом бессознательном, являющейся наибольшей ценностью и ждущей своего избавления от вмешательства общества. Правда ни сам Юнг, ни его многочисленные последователи не смогли сказать ничего вразумительного о содержании этой самости, но вдохновенный образ покорил множество романтиков. Философы - постмодернисты вообще переплюнули всех и показали экстра - класс, провозгласив свободу от закономерностей, поскольку закономерность якобы равнозначна случайности, так что, исходя из этого, весь мир является сплошным хаосом. Любые попытки обнаружения причинно - следственной зависимости получили клеймо "тотальной репрессивности". Таким образом гордая и прекрасная идея свободы, оставаясь плодотворной в повседневной практике, в области теории все больше погружалась в сферу абсурда. После таких философских чудес возникало жгучее любопытство: что же еще может появиться в области борьбы экзальтированных освободителей за свободу?
В следующем выступлении одной из отживающих идей была объявлена идея патриотизма.
Некогда, в эпоху "войны всех против всех" патриотизм был целесообразным порождением идеи и практики борьбы, укрепляющим мотивацию и увеличивающим шансы на победу.Он вошел в число самых одобряемых и не подлежащих сомнению чувств и личностных качеств, считаясь непременным для каждого порядочного человека. Но вот в ХХ - ХХ1 столетиях, когда в результате социального прогресса были преодолены колониализм и идеологемы классовой борьбы, патриотизм и его разновидность - национализм стали превращаться в ведущие причины межнациональных конфликтов. Любой из них незвисимо от реальных причин его возникновения более всего подогревается пропагандой патриотизма как несомненного личностного достоинства. Докладчик предложил разобраться в его характере.
Патриотизм состоит из двух компонентов: любви к своей родине и ненависти к ее врагам. Рассмотрим сначала первый компонент. Какие преимущества дает патриотизм как любовь к родине? Может быть, патриоты лучше выполняют свои профессиональные обязанности? Не доказано. Может быть, они меньше втягиваются в коррупцию? Не доказано. Может быть, они меньше пьют? Не доказано. Может быть, они отличаются меньшей бытовой скандальностью? Не доказано. Может быть, они лучше защищают свою страну? Да, это представляется достаточно очевидным.Они не уклоняются от призывов и, вероятно, оказываются более стойкими воинами. Это, конечно, большое достоинство, но в современных войнах победа достигается не патриотизмом, а лучшей вооруженностью и подготовленностью. Солдаты вермахта были не меньшими патриотами, чем советские, английские и американские воины, но они проиграли. Японцы были не меньшими патриотами, чем американцы, но оказались побежденными.
Второй компонент - ненависть к врагам оказывается наиболее активной частью патриотизма. Он действует даже тогда, когда реального врага нет и когда враг только предполагается. Установка человека на ненависть к врагам непроизвольно порождает ксенофобию. Это происходит без сознательного намерения человека, в результате закономерностей нашего ассоциативного и логического мышления. Здесь просматривается такой механизм. Патриоты всегда стараются приписать своему народу какое - либо превосходство, например: "мы самые искренние", "самые талантливые", "самые смелые", "самые вольнолюбивые", "самые красивые", "самые музыкальные" и т. д., и это автоматически порождает некоторое пренебрежение к тем, кто, как предполагается, уступает по этим качествам. . Так создаются национальные мифы. Если же существуют народы - соперники (а они всегда существуют), то самовосхваление непременно сопровождается недоброжелательством к ним и создает почву для конфликтов.
Можно взять в качестве примера национального мифа популярную в Х1Х веке идеологию славянофильства. Она появилась на волне неудовлетворенного национального самолюбия восточных славян, которые стремились к европейской культуре, но не дотягивали до ее уровня. Если бы они совсем не отметились в этой культуре, наверное оставалось бы только скромно молчать, но среди них были признанные ученые, писатели, композиторы, что и поднимало уровень притязаний.
Отсюда родилась теория о каком - то замечательном славянском своеобразии и не всеми понимаемой особой славянской миссии в мировой истории. Известный российский поэт писал, что Россию невозможно понять умом и что она имеет "особенную стать". Естественно,что претензия на особую культуру априорно предполагала критическое отношение к той европейской культуре, которая якобы не способна была оценить славянскую оригинальность и глубину.
Европейскую бытовую дисциплинированность, чистоту, аккуратность, вежливость и законопослушание славянофилы пытались представить как проявление нетворческого европейского характера, чуть ли не примитивизма и бездуховности. Ей противопоставлялась то славянское "творческое" начало, которое выражалось в импульсивности и бесшабашности. Проявление "особенной стати" видели в крестьянской общине, которая якобы воплощала мудрый народный порядок, справедливость и была зародышем будущего славянского величия, превосходящего западноевропейское. На самом деле община была историческим пережитком и имела тот существенный недостаток, что сдерживала развитие сельскохозяйственного производства.
Что касается распространенного воровства и взяточничества, то славянофилы осознавали и клеймили этот национальный порок, так же как и недемократичность политической системы, но как - то неохотно признавали, что нечестность растет из той же социальной неразвитости, что и все иные "творческие" особенности. Было немало противостоящих славянофилам "западников", понимавших, что "особенная стать" - это просто - напросто цивилизационная отсталость, но славянофилы стояли на своем и обвиняли западников в недостатке патриотизма.
Этот спор рассудили уже социал - демократы конца Х1Х века, принявшие ориентацию на индустриальную цивилизацию. ХХ век полностью разрушил миф об "особенной стати" России и других слабоиндустриализованных стран. Все они жадно тянулись к передовым технологиям и современному стилю жизни. Технический прогресс и мировая мода оказалась сильнее ностальгии по почвенным устоям. Тем не менее идея национального своеобразия порой продолжала привлекать романтиков, вдохновляя их на приписывание своему этносу особых достоинств.
Еще более ярким примером влияния патриотизма служит гитлеровский фашизм. Недовольство немецких граждан экономическими трудностями после Первой мировой войны можно понять и оправдать, но все это не привело бы к ужасающим событиям Второй мировой войны, если бы не была использована патриотическая идея особых достоинств и особой исторической роли Германии. В этом случае пагубная роль патриотизма выступила особенно очевидной, поскольку шовинистическим дурманом оказался отравленным один из самых культурно развитых европейских народов, выдвинувший немало великих философов, ученых, композиторов и поэтов.
Таким образом, как показывает история, современный патриотизм способен стать одним из основных или даже ведущим фактором серьезных и кровопролитных конфликтов, в то время как его конструктивный потенциал очень незначителен. Могучий ход глобализации убедительно показывает перспективность интернационализма, но некоторые представители второго цивилизационного эшелона еще упорно держатся за продолжающую, как им кажется, сверкать идею патриотизма, проявляющуюся либо в светском, либо в религиозном обличье.
Традиции расселения.
Вновьприбывшие эквы сначала попадали в приемную службу потустороннего мира, а потом с помощью справочного бюро, расспросов и поисков им удавалось находить родственников и знакомых. Никто не регулировал порядок расселения и вообще было мало начальства, но действовали традиции, которым все с готовностью подчинялись, устав в земной жизни от сопротивления и борьбы. Места хватало всем.
Стихийно получалось так, что люди тянулись к представителям своей эпохи в рамках двух - трех поколений. Это приводило к тому, что поселения выстраивались приблизительно в хронологическом порядке. Для посещения, скажем, современников Людовика 14-го нужно было шагать много дней. Современный транспорт существовал, но многие для экзотичности ездили на лошадях, верблюдах, ослах, ходили пешком. Спешить было некуда. Никто не знал истинных размеров потустороннего мира, и об этом даже не спорили, привыкшие к понятию бесконечности. Говорили, что после двухтысячного срока пребывания эквы становятся менее заметными и постепенно вовсе увядают, становясь недоступными для восприятия. Так что историки, исследующие доцивилизационный перид, вынуждены были пользоваться привычными для них археологическими источниками.
Вообще, находилось огромное количество желающих увидеть персонажи других эпох, так что подобные путешествия во времени были самым популярным занятием. Большие и малые группы путешественников шли по обочинам дорог, обгоняемые конными экипажами. Ночевали в палатках на живописных полянах. Здесь всегда было умеренное лето, никто не страдал от холода и зноя.
Число идущих в прошлое всегда превосходило число идущих в будущие века, так что, например, эквов 17 века, желающих посетить 20 век, было явно меньше, чем визитеров противоположного направления. Это явление уже неоднократно обсуждалось, и все пришли к выводу, что чувствовать себя дикарями в непонятном и высокомерном будущем было малоприятным занятием. Оно и понятно. В земной жизни люди любой эпохи считали себя вершиной человеческого развития, а тут, видя далекое будущее, они осознавали свое скромное место в истории. Куда утешительнее выглядело противоположное зрелище.
Одним из наибольших достижений потустороннего сообщества было преодоление побуждений к мести. Естественно, что у каждого землянина были обиды и враги, а многие, как известно, вообще погибали насильственной смертью. Вновьпоступившие были переполнены идеологическими и политическими страстями своего времени, так что дальше следовало бы бесконечное сведение счетов. Но с незапамятных времен на это было наложено вето, поэтому страсти, хоть и не остывали совсем, все же не приводили к насилию. Конфликты материальных интересов отсутствовали, потому что все удовлетворялось воображением, но столкновение идеологий и философий продолжалось.
Безразличия к крупным преступникам не было. Осуждение выражалось в том, что с ними старались не общаться, так что они жили в кругу ближайших родственников и сторонников. Моральные уроды и изверги сами поселялись в лесной глуши, чтобы не сталкиваться с веобщим презрением. Великие злодеи международного масштаба, безусловно, вызывали любопытство и познавательный интерес. Так, возле дома Гитлера нередко собирались толпы людей, но он никогда к ним не выходил. Говорили, что он пишет 52-ой том "Майн кампф". Великие лидеры, ученые, философы, писатели, композиторы, исполнители не страдали от недостатка популярности. Они постоянно выступали перед поклонниками и совершали с ними прогулки.
В потусторонье существовал небольшой штат полиции, но дел у нее было мало, поскольку серьезных преступлений не было, а мелкие стычки чаще всего улаживались мирно. Наказаний со стороны власти почти не было, зато существовало одно поощрение, к которому многие эквы очень стремились. Дело в том, что большинство из них прибывали в потусторонье старыми и больными и, конечно, хотели бы выглядеть получше. В распоряжении власти было средство омоложения, и она использовала его как поощрение. Чтобы получить его, нужно было пройти специальное собеседование, на котором следовало покаяться в земных грехах и, что особенно важно, проявить правильную мировоззренческую позицию. Она включала ряд убеждений, которые противоречили распространенным на земле идеям, таким как гендерный шовинизм, национализм, мстительность, стремление к наказаниям, допустимость употребления вульгарной лексики, пренебрежение к законопослушанию. Никакое притворство здесь не проходило.
Многие эквы по нескольку раз обращались в Квалификационную комиссию. Все они искренне каялись в грехах, но когда дело доходило до убеждений, часто срывались. Вырвать из сердца закоренелую ненависть к кому - либо, т.е. изменить самому себе было очень трудно. В конце концов многие оставляли эти попытки, предпочитая ненавидеть и материться.
Срок потусторонней жизни каждого эква зависел от психической подпитки, выражавшейся в воспоминаниях о нем земных жителей. Если в течение года о нем никто ни разу не вспоминал в положительном плане, экв навсегда исчезал из потустороннего мира.
О предательстве последователей.
Это стало довольно известным явлением жизни потусторонья. Авангардистские поиски в период земного существования подхватывались их последователями, что сначала радовало зачинателей, но со временем движение принимало такие формы, которые воспринимались пионерами, находившимися уже в другом мире, как извращение и даже предательство. Леонид решил убедиться в этом лично, посетив эквов Х1Х века.
Получилась увлекательное путешествие. Люди этого века жили в красивых собняках классического, готического и барочного стиля, что могли позволить себе даже те, кто в реальном прошлом жил очень скромно. Радовали глаз парки с изящными статуями, беседками, гротами, мостиками и шумящими фонтанами. Часто встречались гуляющие мужчины в белых костюмах и шляпах и женщины в легких изящных одеяниях с зонтиками от солнца. Зная о нравах этой эпохи и не желая встречать осуждающие взгляды, Леонид и его товарищ сменили привычные джинсы и футболки своего времени на нечто близкое к моде Х1Х века и не привлекающее внимание.
После нескольких расспросов они нашли компанию французских живописцев, ставших некогда известными как импрессионисты. Некоторые из них сразу узнавались по литературным описаниям, например бородатый Ван Гог с отрезанным ухом или Тулуз - Лотрек. Не встретив возражений, гости присели на траву и стали вслушиваться в разговор. Обитатели потусторонья могли силой воображения создавать автоматический перевод на нужный им язык.
Это был довольно горячий спор о живописи родоначальников и последователей. Импрессионисты успели не раз побывать в поселениях ХХ века и имели полное представление о потомках - авангардистах. Отношение к ним находилось в диапазоне от снисходительного сочувствия до яростного негодования. При этом родоначальников не смягчало даже то почтение, которым были окружены их имена. Они считали, что потомки, руководствуясь пустым тщеславием, исказили глубину их стремления к художественной истине и довели идею до абсурда. Абстракционизм и сюрреализм, по их мнению, не обогащал восприятие и фантазию, а уводил в сторону от эстетики. Авангардисты ХХ века не развили живопись, а свели ее к трюкачеству и шарлатанству. Сошлись во мнении, что, если бы импрессионисты знали, к чему приведут их новаторские поиски, то стояли бы только на позиции реализма. Находились среди эквов и защитники абстракционизма, но они были в меньшинстве. Чувствовалось, что такие споры ведутся постоянно, и страсти только накаляются. С юмором и виноватым видом рассказывали о том,что встреча с Сальвадором Дали закончилась дракой, якобы вызванной его наглым высокомерием. Виноватость объяснялась тем,что все были согласны со строгим запретом на подобное выяснение отношений.
Насладившись этой встречей, Леонид с товарищем
пошли искать музыкантов Х1Х века, чтобы узнать их реакцию на позднейшую музыкальную моду, которая также контрастировала со вкусами предшественников. Композиторы занимались своими делами, но, узнав о гостях из будущего, некоторые из них собрались в одной гостиной. Здесь были Бородин, Мусоргский, Чайковский, Римский - Корсаков, Танеев и некоторые другие. Их реакция на атональную музыку ХХ века оказалась не менее бурной и негодующей, чем у живописцев. Красота мелодии и классической гармонии, с их точки зрения, не поддавалась пересмотру. Оппонентов этой позиции среди них не было. Подвыпивший Мусоргский не стеснялся в выражениях: "выродки", "ублюдки" и "деграданты" были не самыми сильными. Отношение к классическому джазу было иным, диссонансные аккорды и синкопированные ритмы многим нравились. Встреча вылилась в прекрасное музицирование.
Поэты и писатели.
На следующий день пошли к поэтам. Здесь жизнь кипела, бурлила и напоминала поэтически - критический марафон. Тютчев, Фет и другие лирики с презрением отзывались о стиле Маяковского, Вознесенского и их последователей. Пушкину нравилось озорство новаторов, и он сам охотно импровизировал в этом стиле, но с нарочито старомодной лексикой, что вызывало всеобщее веселье. Лермонтов прочитал резкое обличительное стихотворение "Четырежды герой нашего времени" о Брежневе. Некрасов продолжил свою поэму "Русские женщины", в которой показал новый героизм женщин, покрывающих свое тело модными татуировками, делающих себе пирсинг, курящих, пьющих и принимающих наркотики. Блок написал о том, как валютная проститутка романтично "в туманном движется окне".
Личная жизнь известных поэтов также была очень интересна для Леонида, и он набрался смелости напроситься в гости к семье Пушкина. Александр Сергеевич не чинился. Семья оказалась очень большой. Ее центром была красавица Наталья - жена Пушкина, а после его смерти - генерала Ланского. Возле них жили все семь детей от этих двух браков со своими семьями, так что компания была шумной и веселой. Немало было друзей Пушкина, среди них его секундант Данзас, рисковавший за свою миссию даже жизнью. Пушкин много шутил, поддразнивал праправнуков и затеял соревнование по стрельбе. Праправнуки тоже подшучивали над ним, говоря, что, видимо, их прапрадед ждет в гости Дантеса.
Леонид спросил у Пушкина, как он оценивает всю последующую историю России. Пушкин нахмурился и помолчал, было видно, что отвечать ему непросто. С одной стороны, сказал он, наши мечты о свободе и равенстве сбылись, а улучшение условий жизни даже превзошло все ожидания. Но с другой стороны, свобода и равенство не избавили людей от вражды, ненависти, корыстолюбия и нечестности. Могли ли мы предположить, что технический прогресс, который так радовал нас, когда мы видели первые пароходы и паровозы, приведет к гибели миллионов в войнах и будет угрожать существованию человечества? Могли ли мы думать, что появятся партийные лидеры, которые жестокостью превзойдут царей? И все же наша борьба не была напрасной хотя бы потому, что давала надежду нашим современникам и последующим поколениям.Они верили что борьба ведет к лучшему.
Леонид долго колебался, но потом все - таки решился задать Пушкину коварный вопрос: "Как вы оцениваете теперь роль своих строк из оды "Вольность":
Самовластительный злодей!
Тебя,твой трон я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей
С жестокой радостию вижу. " ?
Это был неприятный вопрос для поэта, безусловно знавшего о судьбе семьи Николая Второго.
- Я написал это в восемнадцать лет, и что я тогда мог понимать своим мальчишеским умом? К сожалению, неисповедимы последствия наших поступков.
Погостив пару дней, пошли в поселок писателей, где встретили И.А.Гончарова. По мнению Леонида, его "Обломов" сыграл в развитии российского самосознания чрезвычайно важную роль, о чем он и сказал писателю.
- Я думаю, что это один из самых ярких случаев влияния художественной литературы на общество.Это было поистине попадание в десятку, и оно несомненно стало одной из существенных причин возросшей активности молодежи во второй половине Х1Х века.
- Да, мне об этом уже не раз говорили, ответил Гончаров, и мне, конечно, приятно это слышать. Хотелось бы думать, что я не являюсь главным виновником того, что эта активность вылилась в террористические акции народовольцев. При всех сложившихся в тот период обстоятельствах жизни русского общества, этого, видимо, просто невозможно было избежать.
Потом погостили у И.С.Тургенева.Он больше расспрашивал, чем отвечал на вопросы, хотя и без того был хорошо информирован. Ход истории в ХХ веке еще больше укрепил его западнические убеждения, но постмодернистские философские теории он не одобрял.
Большим везением было увидеть Льва Николаевича Толстого. Леонид не сразу узнал его в сухоньком старичке, пропалывающем огород. Увидев недоуменные взгляды, Толстой объснил, что овощи ему, конечно, не нужны, но он просто не привык жить без крестьянского труда. У него бывало много гостей и Софья Андреевна умудрялась быть радушной со всеми. У Толстого было довольно сложное отношение к цивилизации будущего. Ему не нравилось индустриальное общество, хотя по логике вещей он должен был бы радоваться исчезновению помещичьего паразитизма и крайней нужды крестьянского населения. Больше всего его раздражала откровенная женская одежда и малодетность семьи. Он признался, что пытается бороться со своим консерватизмом и замечать хорошее, например, возросшую сознательность мужчин в семейном поведении. Что касается политических перемен, то он твердо убежден, что без революции общество достигло бы того же самого, но быстрее и с меньшими потерями. Когда Леонид напомнил ему о его критическом отношении к фундаментальной науке, Толстой виновато улыбнулся и признал свою прошлую недальновидность.
Погостили у Горького. Было бы жестоким впоминать ему о его невольной роли защитника сталинского тоталитаризма, да он и сам прекрасно понимал это. Более того, он сожалел о воспевании революционной романтики, видя, что она внесла свой вклад в формирование позднейшей психологии бунтарства и терроризма.
В гостях у философов.
Погостив довольно долго у писателей, пошли к философам. Те гуляли, в основном, небольшими группами с явными лидерами, но сначала обратила на себя внимание компания из четырех человек, расположившаяся у костра. Это были А.Шопенгауэр, Ф.Ницше, М.Штирнер и А.Шпенглер. Они весьма мрачно выпивали и закусывали едва прожаренным мясом. Философы угрюмо ответили на приветствие Леонида и его товарища, но не стали возражать против их присутствия.
Ницше первый вступил в разговор, буквально накинувшись на Леонида.
- Я уже наслушался ваших обвинений в том, что создал теорию, удобную для Гитлера. Я не виноват в том, что немцы поддались на демагогию этого изверга. Я не пропагандировал, выражаясь вашим языком, ненависть к евреям и не призывал уничтожать другие народы. Если идиоты не способны понять философскую идею, то при чем тут я?
- Но как же можно было понимать призыв к выращиванию сверхчеловека, у которого главным достоинством выступает воля к власти? Развивать у детей волюнтаризм поведения? Но он ведет к власти решительных и беспощадных, а ими в жизни чаще всего оказываются не интеллектуалы, у которых интеллект как раз умеряет порывы жестокости.Ведь вы везде клеймили серость и глупость. Вы воспевали несовместимые вещи - биологические инстинкты и разум, т.е. создали противоречивую теорию, вот фашисты и взяли из вашей теории то, что им было выгодно.
Ницше вскочил и швырнул в кусты кусок мяса, которым он был до этого занят.
- Вот еще один безмозглый олух царя небесного! Вам непонятен метафорический, образный язык нормально мыслящего человека, вам нужно овечье блеяние и коровье жевание!
Леонида возмутила эта грубая выходка, хотя, давно интересуясь личностью Ницше, он прекрасно понимал, что это был человек с параноидной психопатией и каким - то психическим заболеванием, которое психиатрия того времени еще не умела правильно диагностировать. Ницше продолжал с прежним возбуждением.
- А почему вы все не напуститесь на вашего Маркса? Вытащив из его рассуждений идею необходимости смены формаций, русские устроили грандиозную резню.
- Его теория содержала зародыш оправдания насилия, но она не была столь очевидно ложной. В России ее применили на фоне цивилизационной отсталости,что и было причиной разгула жестокости. В странах Запада из нее сделали более правильные выводы: о необходимости смягчения классовых противоречий путем активизации профсоюзного движения, увеличения налогов на богатство, введения пособий по безработице.
Ваша теория сильной личности и воли к власти была изначально нелепой. Власть сильных в вашем варианте, несмотря на якобы непременном присутствие у них выдающегося интеллекта, принципиально не могла бы дать ничего иного, кроме тирании. Вся культурная эволюция, которую вы так презираете, идет именно по пути замены силы равенством прав для всех, т.е. она в первую очередь защищает слабых. Сильные же индивиды и при равенстве прав всегда реализуют свои преимущества, если они заключатся не только в грубой и наглой физической силе. Ваше воспевание сильных - это психологическая защита своего высокомерия, неумеренных притязаний на признание вашего величия и на обожание.
Этого Ницше не выдержал. Он схватил железную клюку, которой ворошили костер, и кинулся на Леонида. Все остальные набросились на него, отобрали клюку и усадили на место. Леонид с товарищем хотели уйти, но Шпенглер попросил их остаться, уверив, что Ницше скоро успокоится и все будет в порядке. При этом Шопенгауэр также посматривал на гостей враждебно. Леонид вспомнил, что Артур сам был весьма агрессивным и много лет выплачивал штраф за то, что сбросил с лестницы соседку, мешавшую ему работать.
Теперь объектом внимания стал Шпенглер с его "Закатом Европы". Как известно, он считал наступление цивилизации концом тех девяти истинных культур, которые существовали на земном шаре в доцивилизационный период. Они якобы обладали "душой", которой по определению не было у цивилизации. Леонид спросил, продолжает ли Шпенглер пророчить Европе закат, либо он, по его мнению, уже состоялся Как и ожидалось, Шпенглер начал в пафосной манере доказывать,что нынешняя Европа уже не играет прежнюю роль лидера мировой цивилизации, что и является его сбывшимся пророчеством. У Леонида была другая точка зрения.
- Действительно, сейчас происходит быстрое сближение культур всех континентов, что называют глобализацией. Нет уже той Азии и Латинской Америки в старом значении отсталой части мира, подтягиваются страны Африки. Но это не закат Европы, а то, что сейчас, образно говоря, весь мир становится Европой благодаря современным средствам связи. Что касается души, которая якобы была в древних культурах, то этой душой, если принять эту категорию, была тоталитарность и фанатизм слепой веры вследствие ограниченности представлений и абсолютной внушаемости населения. Подобная душа еще остается в странах мусульманского фундаментализма.
В странах развитого мира, как их теперь называют, что близко к понятию стран западной цивилизации, предметом основных устремлений служит бытовой и психологический комфорт. Он достигается преимущественно не погружением в религию, а самоутверждением в роли современного, т.е. достаточно модного человека. Для этого нужно иметь определенную внешность, современный автомобиль и жилище, владеть модным сленгом, увлекаться модной музыкой, модно танцевать, иметь модные привычки. Говоря обобщенно, душой современной цивилизации, если уж ее искать, является мода.
Эти суждения Леонида погрузили всю четверку в угрюмо - раздраженное настроение. Чтобы не обострять обстановку, перешли на более нейтральную тему свежих земных новостей и наиболее известных лидеров. Разозленный Ницше в разговор больше не вступал.
Посидев еще немного, решили не портить аппетит "людоедам", как Леонид про себя называл эту группу, и пошли дальше. Вскоре увидели оживленное движение возле одного из особняков - дома К. Маркса. Среди прочих заметили Плеханова, Ленина и Троцкого, которые зашли в дом раньше, чем удалось к ним обратиться. Аудиенция у Маркса состоялась только на следующий день.
Маркс был бодр, деятелен и, судя по всему полон оптимизма. Он считал, что акцент, сделанный им на классовой борьбе и эксплуатации, был абсолютно уместным в Х1Х веке и что его теория выполнила свою миссию. Революция в отсталой России выбивалась из
его исторической схемы, о чем он предупреждал еще при жизни, но вследствие Первой мировой войны она оказалась неизбежной. Сталинский террор был закономерным следствием культурной отсталости, но даже при таком драматическом воплощении социалистическая идея сумела изменить ход истории. Советский Союз даже при всех его недостатках показал миру, что социалистический переворот возможен, он заставил предпринимателей остерегаться резких имущественных контрастов и недовольства населения.
В ХХ веке вследствие грандиозного технического прогресса, возможности которого, по собственному признанию, Маркс недооценивал, классовый конфликт отошел на второй план, уступив место противоречию между наиболее развитой и отстающей частями современного мира. Нынешняя так называемая борьба цивилизаций является на самом деле столкновением не религий, а пережитков патриархальной и, с другой стороны, постиндустриальной бытовой морали. Для мусульманских фундаменталистов невыносима вызывающая распущенность, как они это понимают, женщин западного мира и то, что мусульманские устои на Западе считают отсталыми. Различия не особенно бросались в глаза в дотелевизионную эпоху, но сейчас это у всех на глазах. Ислам освящает борьбу против "неверных", что и довершает картину.
Беседа проходила в большой гостиной, и в ней участвовали многие известные коммунистические лидеры. В целом, они были согласны со своим кумиром.
Самым великим достижением советской эпохи считали то, что не допустили вооруженного столкновения между идеологическими системами, т.е. ядерной войны.
Сталина в это сообщество никогда не приглашали. Он жил на окраине поселения, причем так боялся мести,что был единственным, кто огородил свой дом высокой стеной. Говорили, что он выращивает на своем участке табак и винные сорта винограда. Никого из родственников с ним не было, а рядом жили Берия, Ворошилов и другие соратники.
В начале прогулки следующего дня увидели П.Я. Чаадаева, который задумчиво прогуливался по берегу пруда. Вопреки своему замкнутому виду он охотно вступил в разговор. Его резкий приговор современной ему России, за который, как известно, Николай Первый, взяв на себя роль психиатра, объявил его сумасшедшим, сыграл значительную роль в дальнейшей полемике историков и в развитии российского общественного сознания. Леонид спросил его, заняла ли Россия в последующие десятилетия более заметное место в мировой цивилизации.
- Извините за нескромность, но мои "Философические письма" несомненно сыграли в этом не последнюю роль. Как раз в эти годы в России стало появляться то, что позже стали называть гражданским обществом. Стало издаваться больше журналов и их стали читать, выросло влияние общественного мнения.
- Но вот вы писали,что в России не было своих заметных научных, технических, культурных достижений. Появились ли они в дальнейшем?
- Ну разумеется. Опять - таки, как и во всем, помог Запад. Этот позитивизм, развиваемый Контом, Спенсером, Марксом и другими, имел, как вы знаете, огромное влияние на молодежь, она ринулась учиться на биологов, врачей, инженеров. Отсюда вышли Лобачевский, Сеченов, Докучаев, Мечников, Павлов, Бехтерев, Циолковский. Ну и, конечно, наши великие писатели и композиторы. Россия стала европейской страной, скажем, второго эшелона, но уже не просто огромной варварской территорией. Я считаю себя причастным к этому сдвигу.
- В этом нет никакого сомнения. Это, пожалуй один из самых ярких исторических случаев воздействия критики.
- Но, дальше опять пошло торможение и спад, связанный со сталинщиной. Наше продвижение все время идет рывками. Самым могучим из них были реформы Петра Первого, потом был тот, о котором мы только что говорили.
- А восшествие Советской власти? Рывок или нет?
- Очень противоречивое явление. Это, конечно, мощный рывок как попытка, но не как результат.В плане преодоления массовой безграмотности советская власть сделала многое, этого не отнимешь. Гонка вооружения тоже сделала свое дело. В результате Россия, пардон, СССР, вышла вперед в освоении космоса, что делает ей большую честь. Теперь уже никакой критик не упрекнет ее в полной цивилизационной несостоятельности, как это в свое время сделал я. Но в остальных отношениях СССР продолжил традицию отставания от Запада.
- А как Вы считаете, сделан ли рывок после распада Союза ?
- Продвижение, конечно, будет, но вряд ли это рывок именно России. Она еще долго будет барахтаться в своих проблемах, связанных с новым экономическим и политическим укладом и с разборками со своими бывшими республиками, но потом неизбежно станет частью объединенной Европы и будет прогрессировать вместе с ними. Это уже будут достижения мирового сообщества, а вклад России можно будет определять только по числу выдающихся деятелей - выходцев из нее.
Следующая беседа состоялась с группой известных русских философов начала ХХ века, среди которых были Бердяев, Мережковский, Розанов, Шестов, Булгаков, Флоренский и некоторые другие. Их лидером, судя по всему, был Бердяев. Его пафосные высказывания о приоритете личности над обществом всегда казались Леониду проявлением романтической экзальтации. С ним Леонид и начал разговор.
- В своей книге "О назначении человека" Вы говорите о необходимости вести борьбу против полной социализации человека,которая подавляет свободу духа и совести. Вы упрекаете современного человека том, что он готов отречься от "первородства и независимости человеческого духа и совести". Дух и совесть должны быть независимы от чего? От родительского влияния и образования? Вы за "свободное воспитание"? Но оно никому не удавалось. От этих попыток все давно отказались.
- Не искажайте мою идею. Я имею ввиду тот насильственный коллективизм, который российские и прочие коммунисты внедрили в своих странах,чем и вызвали формирование человека - винтика или, выражаясь нынешним языком, человека - робота.
- Значит, по - вашему, жители "нормальных" стран в отличие от них обладают независимым духом и совестью. Ну, независимый дух - это нечто неопределенное, скорее всего просто красивость. А вот независимая совесть - это интересно.Совесть, как известно, это совокупность наиболее прочно усвоенных моральных норм, например, честности, милосердия, долга. Разве у "нормальных" людей эти нормы возникают сами по себе, без постороннего влияния? Откуда это "первородство" совести? Если Вы имеете в виду его религиозное происхождение, так ведь это тоже постороннее для человека влияние.
- Но можно ли считать случайным совпадение тотального коммунистического коллективизма и массовых репрессий сталинского периода?
- Фашистская идеология с ее культом индивидуализма и сильной личности привела к не менее массовым репрессиям. Коллективизм тут совершенно не при чем. Сталинские репрессии были естественным следствием озлобленности, враждебности и подозрительности, порожденных революцией и гражданской войной. Такие настроения неизбежны в ситуациях насильственных переворотов, а в данном случае они были еще усилены общей культурной отсталостью России и параноидным характером Сталина.
Что касается внимания к личности, то оно является больше следствием демократической экзальтации, чем
действительной актуальности этой проблемы. Коммунистическая идея в изложении ее теоретиков как раз провозглашает внимание к каждому члену общества, т. е. к этой самой личности в противовес социальному статусу человека. Однако в реальном обществе любого типа человека всегда оценивают в первую очередь по его социальному функционированию, включающему выполнение им своих общественно значимых обязанностей (производственных, семейных, общественных), а также социальных норм поведения. Это является наиболее важным для общественного благополучия, и от этого никуда не денешься. Оценка же других личностных качеств человека, например, остроумия, чувствительности, нежности, впечатлительности и т. п., важна в его ближайшем окружении, и она также осуществляется в обществе любого типа.
Те требования обеспечения свободы личности, которые постоянно звучали в последние столетия,на самом деле в большей или меньшей степени выполнены в современном обществе с помощью обеспечения прав человека на свободу слова и совести, избирательного права, гендерного равноправия и т. п. Необходимость гуманизации семейного и школьного воспитания, развития способностей детей также признается всеми современными государствами.
Если же говорить о коллективизме как психологическом климате в группе, то он ценился и будет цениться во все времена. Это идеал, к которому стремятся на любом производстве, включая и частные фирмы, в любом учебном или армейском коллективе, это идеал и для семейных отношений. Ведь в истинном коллективе существует забота обо всех его членах, там нет слабых и третируемых, там комфортно всем. Сами авторы антиколлективистских сочинений также предпочитают работать в подобных объединениях, а не там, где господствуют зависть и недоброжелательство. Представление о коллективе как о сборище безгласных человеческих существ, объединенных жесткой дисциплиной, основанной на страхе тех или иных наказаний, это плод поверхностного или стереотипного мышления. В современной психологии такие группы не называют коллективами.
Разговор длился довольно долго и, как и следовало ожидать, не закончился каким - либо согласием. Приятным моментом стало только то, что философы бердяевской группы были довольны возрастанием внимания к их работам после распада Союза.
О философской манерности.
Возвратившись из путешествия в прошлое, Леонид продолжал с интересом знакомиться с выступлениями участников конкурса нелепых идей.
Одно из них было вполне созвучно с его собственными мыслями. Речь шла об извечной философской традиции использования искусственно усложненного языка, чего-то вроде профессионального жаргона. Этот язык претендует на особую глубину и смысловое богатство своих понятий, доступных только тем, кто освоил философский понятийный аппарат.
Это освоение становится главным достижением тех, кто посвящает себя занятию философией, во многих случаях вполне достаточным для репутации профессионально компетентных спрециалистов. В течение веков философы сумели убедить остальную часть человечества, что использование философской лексики является показателем особой глубины проникновения в сущность явлений окружающего мира.Такие понятия как метафизика, онтология, гносеология, бытие, трансцендентность, трансцедентальность и т. д. якобы позволяют им видеть важнейшие закономерности и, следовательно, обеспечивают им приоритет в истинном понимании реальности. Остальная публика, прикасающаяся к философским понятиям, например, студенты, журналисты и вообще все стремящиеся быть осведомленными, стараются хотя бы знать основную терминологию и не дерзают поставить под сомнение необходимость употребления нарочито усложненных и часто неопределенных и многозначных понятий.
Эта потребность окружать себя таинственностью
малопонятной терминологии вполне проявилась еще у античных философов, породив как бы непременный атрибут представителей научного сообщества. Каждое последующее поколение занималось наращиванием и усложнением философской лексики, что во многих случаях являлось единственным результатом их научной деятельности. Условность и малодоступность для широкой публики философского понятийного аппарата всегда служила традиционным и надежным ореолом и как бы неоспоримым свидетельством мудрости философских знаний. Достигался этот эффект благодаря использованию древнегреческой и латинской терминологии и в еще большей степени - метафорических выражений. Предполагается, что обилие метафор и тем более парадоксов является несомненным показателем глубины мышления.
Можно назвать два основных "священных принципа" философского наукообразия. Один из них - избегание простых, понятных и широкоупотребительных понятий и положений. Какая же это философия, если все по - житейски понятно! Она должна озадачивать, огорошивать и тем внушать почтение каждым своим словом. Так, вместо "обосновывать" уважающий себя современный автор скажет "фундировать", вместо "выражать", "высказывать", "аргументировать" - "артикулировать", вместо "основной принцип" или "принципиальное положение" - "парадигмальная презумпция". В философии простота хуже воровства.
Другой "священный принцип" заключается в категорическом отказе от конкретных примеров проявления в реальности определенных философских положений и закономерностей. Здесь действует какое - то испокон веков существующее научное высокомерие, подтекстом которого является само собой разумеющееся для философов правило не опускаться до разъяснения своих теоретических положений какими - либо конкретными примерами. Такую практику философы, очевидно, считают для себя несмываемым позором. По их мнению, выдвигаемые ими общие положения настолько глубоки и плодотворны, что найти их жизненное подтверждение может каждый нормально развитый человек. Принципы, парадигмы - это мудрость, а мыслить на уровне примеров - удел профанов.
Вообще - то именно подтверждение жизненной практикой должно было бы быть доказательством правомерности тех или иных философских положений, но на этот "примитивизм" философы смотрят с презрением. В современной (постнеклассической) философии с ее царственным релятивизмом вообще не признается критерий истинности, и даже употребление этого термина клеймит авторов как безнадежно застрявших в позавчерашнем дне. А уж отстать от моды - страшнее этого трудно что - либо придумать! Всепобеждающий плюрализм требует от философов принципиально отрешиться от всяких сомнений в праве высказывать абсолютно любые положения.
Посмодернисты ввели принцип "нонсенса", согласно которому чем более нелепой кажется высказываемая мысль, тем больший потенциал креативности она содержит. Теперь доказательство истины заменено состязанием в парадоксальности. Постнеклассическая философия - это не анализ и синтез, это не поле оперирования логическим мышлением - это "игра", якобы предполагающая несравнимо более плодотворный метод, чем - какая либо иная рефлексия. Она дает возможность выдвигать самые различные независимо от степени их вероятности модели и объяснительные конструкции, и в этом якобы ее великий потенциал.На самом деле полет фантазии с выходом за границу безусловно возможного всегда был особенностью творческого мышления, так что введение термина "игра", очевидно, мало что прибавило кроме экстравагантного образа.
Но один инструмент прежней философии остался незыблемым и для "игры" - постоянное усложнение профессионального философского языка. Не делать этого - значит лишать коллег по профессии куска хлеба, а уж это - нарушение цехового этического кодекса. Как раз употребление сложных и парадоксальных метафор как нельзя более соответствует дискурсу "игры".
Здесь уместно поставить вопрос: а что вообще -то дает профессиональная философия (в прежнем разумении - метафизика) массовому сознанию или, может быть, следует смириться с ее амплуа искусства для искусства? Занимаются же некоторые люди редкими хобби, интересующими крайне узкий круг любителей.
Философия родилась в ответ на человеческую потребность в системности представлений,т.е.в том, чтобы иметь более или менее общую картину всего существующего, и в этом качестве она всегда интересовала достаточно образованных и пытливых людей. В наше время возросшего уровня образования спрос на убедительное раскрытие общих закономерностей становится еще более значительным.
Очень многие люди: инженеры, экономисты,врачи, педагоги и т.д. - с удовольствием познакомились бы с хорошо обоснованными, убедительными объяснениями онтологических, гносеологических и прочих философских проблем, но в публикациях они натыкаются на непроходимый барьер философского наукообразия и манерности. Им приходится довольствоваться представлениями, полученными в процессе вузовского обучения, но преподаватели зачастую также заражены академическим высокомерием либо и сами не способны связать высокоумные теории с действительностью. Раньше они еще умели убедительно раскрывать основные законы материалистической философии, но уж доказать на конкретных примерах постмодернистское положение о том, что закономерность равнозначна случайности, действительно, мягко говоря, очень непросто. Остается только со свободолюбивым пафосом говорить о примитивизме механистического объяснения мира, о величии синергетической модели развития, наповал сражать наивного слушателя положением об отсутствии референтности между означаемым и означающим и о том, что всякое высказывание является симулякром.
Практическим результатом влияния на общественное сознание философской манерности и нонсенса, очевидно, выступает создающееся у рядового читателя смутное впечатление, что в мире общих мировоззренческих положений господствует допустимость субъективизма и обслуживающей его лжи. Если говорить проще и ближе к практике, академическая и особенно постнеклассическая философия больше всего учит простого человека своей стилевой манерностью тому, что лгать вполне допустимо.
Семейная теория Олега.
Товарищем Леонида по путешествиям был его старый приятель в земной жизни Олег. Он был также гуманитарием и весьма обычным человеком. По роду своих занятий Олег писал научные работы, которые не были выдающимися, но кое - что, по мнению Леонида, заслуживало внимания, в том числе его статьи о психологии семейных отношений. Они были интересны хотя бы тем, что опирались на опыт его сорокалетней благополучной семейной жизни. Это немалого стоило, поскольку нередко авторы высоких истин сами не являются примером их воплощения.
Мать Олега умерла рано, и годы его отрочества и ранней юности прошли в новой семье отца. Жили в квартире мачехи. Она относилась к Олегу вполне нормально, но была классической коммунальной склочницей, что отравляло отцу существование. Пять лет жизни в этой семье привели Олега к твердому решению, во - первых, в будущем любыми средствами избегать женской скандальности, и, во - вторых, никогда не жить в приймах. Вторую заповедь он в дальнейшем соблюл абсолютно, а вот с первой все оказалось сложнее, хотя, в целом, терпимо.
В годы молодости Олега в средствах массовой информации нередко обсуждался вопрос о влиянии мотивов брака на его успешность. Казалось само собой разумеющимся, что таким мотивом у партнеров должна быть взаимная любовь, поскольку все иное воспринималось как тот или иной вид корыстного расчета или нечто приземленное и обывательское. Это был стереотип, сформировавшийся еще в первые годы советской власти на волне отрицания "старого мира". Олег стал одним из авторов, считавших, что кроме взаимной любви и сугубо корыстного расчета в случаях любви только с одной стороны у другого партнера может быть расчет на хорошего человека и на постепенное развитие влечения к любящему партнеру. Социологические исследования подтверждали, что по степени удовлетворенности браком такие семьи не уступают тем, которые основаны на взаимной любви.
Собственный брак Олега как раз не был классическим хэппи энд страстной взаимной любви.Это была довольно обычная житейская история увлечения, у которой были все шансы закончиться ничем, однако девушка забеременела. Поскольку более серьезных конкурентов у этого увлечения не было, а девушка казалась достаточно подходящей по характеру, внешним качествам и отношением к нему, Олег сделал ей предложение. Он не сомневался,что с ее стороны также нет роковой любви, но искать идеального случая, видимо, уже не было смысла.
Главным условием семейного благополучия считался достаточный уровень психологической совместимости супругов, о чем много писали во второй половине ХХ века. Олегу казалось,что у них существует если не полная, то достаточно значительная совместимость, особенно проявлявшаяся в увлечении художественной литературой. Как стало ясно в дальнейшем, моментов несовместимости было немало, но вначале они не выявлялись из-за взаимного стремления к согласию.
На основе своих размышлений о закономерностях семейной жизни Олег пришел к ряду выводов, которыми он руководствовался в своей семье и которые позже изложил в своих статьях. Он считал, что психологически грамотное поведение в семье приносит больше пользы, чем даже взаимная страсть молодоженов. Любовь, конечно, прекрасная основа брака, но со временем она неизбежно ослабевает сама по себе и в еще большей степени под влиянием неправильных поступков и высказываний.
Во - первых нужно организовать правильное разделение труда в семье. Во многих городских семьях происходят недоразумения и скандалы из - за недовольства женщин уклонением мужей от помощи по хозяйству. Пародокс состоит в том, что самого этого труда становится все меньше в связи с совершенствованием городского быта и малодетностью семьи, но вот конфликтов на этой почве меньше не становится. Все дело в том, что в сознании многих мужчин еще сильны представления о существовании чисто мужского и чисто женского домашнего труда, хотя в реальности мужской труд: с топором, пилой, лопатой и т.д.- в городской семье требуется только изредка, в то время как женский труд: варить, стирать, убирать, ухаживать за детьми - нужен изо дня в день. Мужчины - "традиционалисты" со спокойной совестью садятся после работы перед телевизором, в то время как женщины после такого же трудового дня занимаются хозяйством. Олег с первых дней взял на себя значительную часть "женского" труда, что стало особенно уместным с рождением первого, второго и третьего ребенка. Проблема была решена раз и навсегда.
Следующим важным условием семейного мира стало
предупреждение борьбы за семейное лидерство. Эту
проблему в теории и на практике осознают не так уж часто, но на самом деле она существует во многих семьях.
В одной из своих статей Олег называет несколько возможных вариантов семейного лидерства. Организационным лидером выступает тот, кто чаще и правильнее принимает семейные решения.Экономическое лидерство принадлежит тому, кто вносит больший вклад в бюджет семьи.Психологический лидер лучше поддерживает мир и согласие, чаще всего делая это с помощью компромиссов. Культурным лидером является более эрудированный супруг (не обязательно тот, у кого более высокое образование). Сексуальное лидерство принадлежит более желанному в интимных отношениях семейному партнеру. Педагогическим лидером выступает тот, к кому больше тянутся и кого больше уважают дети. Коммуникативный лидер - это тот, у кого шире круг общения с родственниками и друзьями (конечно, полезными для семьи, а не с собутыльниками, разрушающими ее).
Как правило, каждый из супругов имеет возможность лидировать хотя бы в одной из названных сфер, но, как ни парадоксально, зачастую один из партнеров - чаще всего это организационный лидер - пытается стать хозяином положения во всем. Достоинства другого просто не замечаются или не считаются таковыми. Довольно типично, что не признается культурное или педагогическое лидерство супруга, если он при этом не является экономическим лидером. В подобных случаях в отношении к мужчинам срабатывает старое требование быть "кормильцем семьи", а от женщин в первую очередь ожидают качеств хорошей хозяйки, умеющей вкусно готовить. В современной семье (преимущественно городской) ни то, ни другое не является столь же непременным, как это было, скажем, в девятнадцатом веке. Важно "не загонять в угол" партнера, оказавшегося в слабом положении, признавать его достоинства, хотя бы они и не казались актуальными в данной семейной ситуации. В первые 15 лет семейной жизни Олег был явным лидером по большинству пунктов, но он никогда не злоупотреблял своим преимуществом. В дальнейшем лидерские позиции более или менее выровнялись.
Но главное внимание Олег уделял в своих статьях и, если верить ему, в жизни - стилю супружеского общения. Пример мачехи убедил его в том, что тот характер общения, который он назвал коммунальной техникой (поскольку они жили тогда в классической коммунальной квартире), сам по себе и независимо от прочих обстоятельств неумолимо ведет к постоянной
конфликтности супругов и других членов семьи.
Он напоминает постоянную войну, в которой действует правило не упускать возможность в чем - либо упрекнуть и "уесть" партнера. Нужно делать все это с преувеличением и с запасом, используя иронию, отрицательные обобщения, перебивания, различные унижающие прибаутки и стереотипные выражения вроде "индюк думал, да в суп попал". "кабы да кабы - во рту выросли грибы", "хотеть не вредно" и .т. п. Весь этот коммунальный юмор считается своеобразной доблестью, показателем находчивости и силы личности. У уважающих себя коммунальных воителей, подобные "отбривающие" реплики всегда находятся на кончике языка, что, видимо, создает у них впечатление их интеллектуальной состоятельности и жизнеспособности.
В семьях с господством "коммунальной техники" - а их в наших городах и весях кабы не большинство - закрепляется постоянный коммуникативный стиль , по форме напоминающий перебранку. Его центральным элементом является встречный вопрос вместо положительного или отрицательного ответа,например : "А ты как думал?", "А ты что, не понимаешь?" и т.п.
- Ты сможет купить продукты на пути с работы?
- А у меня есть деньги?
По содержанию, казалось бы, имеет значение содержание ответа, а не то, делается он в форме утверждения или встречного вопроса, но на самом деле встречный вопрос имеет ощутимый характер агрессии и конфронтации. Еще более острым скандальным элементом выступают всякие "отбривающие" ответы типа "Как бы не так!", "Как же, спешу и падаю!". "Ну да, разбежался!", "Держи карман шире!", "Ишь чего захотел!", "Раскатал губу!". К этой же славной категории относятся всякие "советы", вроде "Ты бы еще больше раззявил рот!", "Ты бы еще больше вырядилась!", "Ты бы меньше умничал!", "Ты бы почаще помалкивала!".
Но самым главным, поистине королевским приемом коммунальной техники служит, конечно, перебивание собеседника в разговоре. Это происходит от недостаточно контролируемой культурой эмоциональности, т.е. неумения преодолеть нетерпение, и в результате отсутствия культурной традиции.Перебивание не просто не дает возможности высказываться каждому, но и усиливает раздражение и озлобленность каждого собеседника, так что даже довольно спокойный вначале диалог в результате одного только перебивания приобретает характер скандала. Во многих семьях типичная "разборка" выглядит как одновременный крик возбужденных оппонентов.Олег предполагает, что перебивание, возможно, наполовину усиливает скандальность супружеского общения. Любопытно, что наша отечественная традиция семейного перебивания ярко проявляется и в публичном поведении, в частности, в различных телевизионных диалогах, считаясь здесь демократической манерой. Всякие разговоры за круглым столом в телевизионных студиях России и Украины носят выразительно базарный характер.
В целом, по мнению Олега, коммунальный стиль супружеского общения выступает не какой - то второстепенной, сопутствующей причиной семейного неблагополучия, а одной из главных, равноценной таким классическим разрушительным факторам, как пьянство и неверность. Что касается еще одной популярной проблемы - "не сошлись характерами", то это "несходство" зачастую является естественным следствием использования коммунальной техники общения.
В семье Олега общение также порой не обходилось без коммунальщины, но во всяком случае супруги осознавали это, что помогало избегать крайностей. Не перебивать - стало правилом, за соблюдением которого всегда следили. Естественно, что со временем супружеские отношения стали более прохладными и на этом фоне проявилась проблема недостаточной психологической совместимости, которая казалась легко преодолимой в молодые годы.
Главным противоречием стало различие в отношении к религиозным и мистическим идеям. В советские годы многие люди под влиянием государственной идеологии были искренними атеистами, а у других, также весьма многочисленных, атеизм был весьма поверхностным в результате воздействия всяких народных суеверий, шедших от малограмотных предков. Кроме того в последние десятилетия советской власти появились новомодные увлечения вроде экстрасенсорики, филиппинской хирургии, массового внушения типа сеансов Кашпировского и Чумака, веры в предсказательство и тому подобного. Создавалось общее впечатление размывания материалистической картины мира.
Значительную часть советских людей (как и представителей любого другого общества) составляли люди, склонные к ярким и эффектным представлениям, а также к легко возникающей оппозиционности всему, идущему от власти. Они легко отбросили мировоззренческий материализм, увидев в этом акт прорыва к свободе и почувствовав себя передовыми борцами с косностью и отсталостью. Это создало для них великую возможность самоутверждения, которого так нелегко добиваться в рамках профессиональной деятельности. Разумеется, радостно воспрянула многочисленная кагорта всяческих легковерных энтузиастов и шарлатанов: мистиков, астрологов, черных и белых магов, сторонников шаманизма, предсказателей, псевдоцелителей и т.д. Образовалась очень значительная и энергичная антиматериалистически настроенная часть общества, создавшая впечатление требования современного менталитета. Материалистическая позиция стала немодной. Под давлением ситуации заколебалась или неуверенно замолчала даже часть ученых, для которых материализм всегда был незыблемой мировоззренческой основой.
В этой кагорте сторонников "передового мышления" оказалась и жена Олега, весьма склонная по характеру к различным эффектным суждениям. Это не привело к катастрофе, но и не способствовало благоприятной семейной атмосфере.
Другой фактор недостаточной совместимости, обострившийся с возрастом семьи, заключался в различии темпераментов. Жена Олега была скорее всего легким холериком (слава богу, не резким), что постоянно вызывало импульсивность ее реакций. У Олега был более умеренный темперамент и, соответственно, более отсроченные реакции.Это порой вызывало разногласия даже в молодые годы, а с возрастом, когда, казалось бы следовало к этому привыкнуть, стало чувствоваться еще острее, поскольку происходило, увы, неизбежное обострение отрицательных черт характера обоих. Получилось, что именно недостаток психологической совместимости стал ощущаться наиболее заметной помехой в их отношениях.
Однако в целом брак был вполне удачным, причем, по мнению Олега, именно благодаря грамотному решению его основных проблем. Он удался не в том смысле, что они не развелись - ведь развод бывает далеко не худшим выходом для плохих супружеских отношений-, а в том, что они, несмотря на размолвки. жили в достаточно комфортной психологической обстановке. Бывали неприятные ситуации, связанные с классической проблемой супружеской верности, но опять - таки благодаря избеганию коммунальщины корабль оставался на плаву. Все познается в сравнении, а оно было в пользу их семьи, поскольку все вокруг разводились, причем некоторые - неоднократно.