Труфанова Надежда Семеновна : другие произведения.

Меч жизни

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


Надежда Максимова

Меч жизни

  
   xxx: Цель игры - построить замок и наблюдать за тем, как гибнут враги.
yyy: Зашибись! Головы всё больнее и больнее у некоторых. А нет случайно игры, где все живы, нужно спасти Землю и наблюдать за тем, как она расцветает, на ней исчезают пустыни, превращается в цветущий прекрасный сад???!!! Во что играем, то
и получаем в жизни!
zzz: Сначала
надо убить всех врагов!

С Интернет-сайта

  
   Глава 1. Детонатор революций
  
   - Это называется... то самое, что сейчас происходит, это называется третья мировая война, - поучительно говорил дядя Миша. В одной руке он держал огромный горячий бутерброд (булка, много сыра, колбасы и две минуты погреть в микроволновке), в другой поллитровую именную кружку с обжигающим чаем. И занимался воспитанием молодого поколения (то есть меня), не отрываясь от процесса приема пищи.
   Мы сидели в каптерке позади комнаты дежурного оператора и считались "Группой экстренного вызова", которая дежурит сутки и выезжает на место происшествия в случае ЧП. Правда, за все время существования нашей конторы такие ЧП случались всего дважды, и оба раза силами одной "Группы" не обошлось - выезжали все, начиная с верховного руководства и заканчивая последним стажером (в целом набралось почти десять человек)... Но положено было дежурить, и поэтому мы с дядей Мишей сидели в каптерке. Была наша очередь.
   - Ты записывай, записывай, - старший товарищ потыкал бутербродом в сторону моего покуда праздного блокнота. - Важные вещи говорю.
   - Да что записывать-то, дядь Миш, - отнекивался я. - Ну имеют место некоторые локальные конфликты. Печально, конечно, но чтобы так глобально драматизировать...
   - Ага, локальные, - старший прапорщик задумчиво прожевал очередной откушенный кусок и обратил на меня чистый взор. - А скажи-ка, студент, что такое война? Учат вас этому в ваших вузах?
   - Ну, в вузах сейчас все больше реклама да менеджмент. Но я на вопрос отвечу.
   - Дерзай.
   Я принял классическую позу двоечника, внезапно вызванного к доске, то есть скосил взор вверх и вправо и довольно бойко доложил:
   - Война - продолжение политики другими средствами. В результате происходит коренная смена взаимоотношений между воюющими государствами или нациями.
   - Ишь ты, коренная...
   - Да, дядь Миш. Государства, которые оказались слабее, из независимых становятся зависимыми. А их ресурсы переходят в бесконтрольное пользование победившей страны.
   - Вот! - мой самозваный наставник щедро хлебнул горячего чая и не поморщился - способность глотать крутой кипяток была у него фантастическая. - А теперь гляди, что получается.
   Раньше, когда всем заправлял военно-промышленный комплекс, война велась самым тупым способом: как бандитская разборка. Войска одной страны вторгались на территорию другой, все вокруг крушили, всех убивали... И забирали себе то, что уцелело.
   Решающим фактором было мощное оружие, поэтому была гонка вооружений, и ВПК процветал. Причем во всех странах одновременно.
   - Кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую, - пафосно процитировал я.
   - Точно! Но сейчас настали другие времена. Теперь драка идет за ресурсы, а их хочется получить целыми и неразоренными. Значит, что?
   - Что?
   - Значит, действовать нужно тоньше. Так, примерно, как американцы свергли все правительства в Северной Африке.
   Берется Интернет, какая-нибудь популярная социальная сеть типа наших "Одноклассников"...
   - Facebook.
   - Что? А, ну да. Словом, среди непринужденного трепа в чате до всех ненавязчиво доводится мысль: "А правительство-то ваше что-то засиделось во власти. Не пора ли менять?".
   В результате даже не требуется вводить войска. Доверчивые египтяне, тунисцы, ливийцы и так далее сами свергают свое правительство. То есть сами себя для нас завоевывают. А когда пролилась кровь и начались жертвы, являемся мы. Миротворцы! Все в белом.
   И с новым правительством получаем все прежде недоступные ресурсы в бесконтрольное пользование. А? Каково?
   Ответить я не успел. На пульте дежурного тревожно замигала красная лампочка и с секундной задержкой завыла сирена экстренного вызова.
   Подобная ситуация настолько часто отрабатывалась на тренировках, что далее я действовал на одних рефлексах. И пришел в себя лишь в машине, в момент, когда наша "оперативка" сорвалась с места и помчалась к месту внезапно возникшего ЧП.
   Да уж, не повезло. Десятилетиями чрезвычайного ничего не случалось, а тут нате... и, как на зло, точно в мое дежурство!
  

Глава 2. Смерть антиквара

  
   Место происшествия всегда ассоциируется со страданием и болью. Особенно больно, если место это знакомое. И вот представьте, какие чувства испытал я, убедившись, что дежурный автомобиль доставил нас в тот самый двор, в котором прошло мое детство. Тот факт, что серая пятиэтажка, некогда служившая домом моей семье, оказалась как бы в глубине сцены, полузадраппированная кронами старых тополей, утешал слабо. Милицейские машины и бледный микроавтобус "скорой помощи" помаргивали мигалками возле Юркиного подъезда.
   Юрка был моим одноклассником, соседом по парте с пятилетним стажем и другом, к которому я едва ли не каждый вечер ходил, чтобы делать вместе уроки.
   И вот теперь из его подъезда, одолевая тугую металлическую дверь, два санитара выносили кого-то, покрытого простыней и, судя по болтавшейся над носилками капельнице, еще живого.
   Я подошел.
   На носилках, сливаясь белизной лица с цветом подушки, лежал Юркин отец.
   - Дядя Петя, - позвал я.
   Ресницы умирающего дрогнули, он повел зрачками и, выделив меня из толпы людей, обезличенных формой, напрягся, силясь что-то сказать.
   Я наклонился, приблизив к его губам ухо.
   - Меч, - отчетливо произнес Юркин папа. - Меч жизни.
   Усилие, которое он потратил на то, чтобы произнести эти слова, явно оказалось для него чрезмерным - на губах запузырилась кровь. Но когда я попытался отстраниться с успокаивающим жестом, он протестующее дернулся и даже сделал попытку приподняться на носилках.
   - Найди, - с усилием, как бы вкладывая в меня свою мысль, прошептал он. И после паузы, уже практически обессилев, еле различимо прошелестел: - Монте-Кристо.
  

* * *

   В квартире, куда мы поднялись после того, как "скорая помощь" увезла раненного в неизвестность, работал полицейский наряд. Эксперт при помощи кисточки покрывал все доступные прикосновениям поверхности серым порошком для снятия отпечатков пальцев, следователь, расчистив место на кухонном столе, уверенным почерком писал протоколы, по разгромленным комнатам в уличной обуви ходили какие-то люди в штатском...
   Когда мы с дядей Мишей вошли, на нас покосились, но присутствовавший полковник в полицейском мундире кивнул, и этого оказалось достаточно. Нас допустили к осмотру.
   Вообще говоря, было не вполне понятно, что именно тут осматривать. Некогда аккуратная квартира семьи, жившей в достатке даже в социалистические времена, сейчас выглядела как бомжатник, не имевший присмотра последние десять лет. Все шкафы были опрокинуты, все полки со стен сорваны. Под ногами бродивших оперативников вперемешку валялись осколки фарфора, рваные простыни, пересыпанные почему-то сахарным песком и мукой.
   Зная болезненное пристрастие хозяина квартиры к порядку, я понял, что разгром, учиненный во всех комнатах, был одним из видов пытки. Причем, если судить по количеству крови на сиденье стула с обрывками веревок, пытали тут вдумчиво и со знанием дела.
   - Какие версии? - спросил полковник, придвигая табурет и усаживаясь против нас так плотно, словно мы были подозреваемыми. - Есть предположения, что здесь могли искать?
   - Ну-у, - сказал я, вдумчиво почесав лоб под линией волос. - Дядя Петя был антикваром - человеком не бедным.
   - Это мы поняли. Дальше.
   - Насколько я знаю, главные ценности дома он не хранил.
   - И это известно.
   - Ну, может какие-то отморозки?
   - Отморозки, которых он знал? Которым сам открыл дверь? Которые на столе в зале разожгли небольшой костерок из денег?
   - О, - удивился я. - Даже так!
   - Именно так, - отчеканил начальник. - Судя по всему, грабителям нужна была какая-то вещь. Ценность которой несоизмерима со всем имуществом, находящимся в квартире. А хозяин, как вы верно заметили, был человеком не бедным.
   - Похоже вы правы, - кивнул я, стараясь выглядеть одновременно удрученным обстоятельствами и восхищенным проницательностью полковника.
   - Он что-то успел сказать вам? - напрямую обозначил интерес полицейский.
   - Довольно неотчетливо.
   - И все же?
   Дядя Миша приподнялся на стуле.
   - Я отойду на минутку, - произнес он в полусогнутой и потому особенно просительной позе. - Пописать...
   Полицейский брезгливо дернул крыльями носа и снова обратил на меня сверлящий взгляд.
   - Ну?
   - Бессвязные слова, - поделился я застенчиво. - Мне кажется, он бредил.
   - И все же?
   - Что-то о мире... Не думаю, что это имеет отношение.
   Грохот в соседней комнате заставил меня подскочить. Я ринулся туда и обнаружил, что дядя Миша, споткнувшись об обломки мебели, въехал головой в криво висящую полку, на которой еще чудом держалось несколько предметов. Все, разумеется, обрушилось и неловкому прапорщику крепко попало по затылку круглой жестяной коробкой из-под печенья.
   В данный момент дядя Миша застенчиво улыбался, одной рукой потирая ушибленное место, а во второй держал подобранную с пола, ударившую его жестянку.
   - Экий вы, - прошипел я, отбирая у старшего прапорщика коробку. Ну в самом деле, мог бы и повнимательнее смотреть под ноги, а то теперь полицейские подумают, что у нас в отделе все такие недотепы.
   - Я это,.. - начал оправдываться дядя Миша.
   - Вы сходили куда хотели?
   - Нет еще.
   - Вот и идите.
   Я сурово развернулся на каблуках, и тут мой взгляд упал на желтенькую эмблему на круглом боку жестянки. Будь я проклят, но там совершенно отчетливо выделялось два слова, написанных незатейливой вязью: "Monte-Christo".
   Торопливо, едва не поломав ногти, я поддел неудобную для открывания крышку, рванул... На пол посыпалось печенье в легкомысленных белых гофрированных салфеточках. А сверху, на эту съедобную россыпь, мягко спланировал листочек со стандартной надписью: "Упаковщик N4. Семен Труфанов".
   Имя и фамилия упаковщика были вписаны шариковой ручкой. И в этом не было бы ничего особенного, если бы не почерк. Дело в том, что я много раз видел тексты, написанные отцом моего друга Юрки. Слова "Семен Труфанов" были начертаны его рукой. Вне всяких сомнений.
  
   Глава 3. Таинственный артефакт
  
   - Докладывайте, - сухо распорядился генерал, когда мы всем коллективом собрались в его кабинете.
   Да, хотя подразделение у нас малочисленное (списочный состав никогда не превышал десяти человек), значение делу, которым мы занимаемся, придается большое. Ярким доказательством служит тот факт, что должность нашего начальника - генеральская. А генералы ФСБ пустяками не занимаются, уж можете мне поверить.
   - Я слушаю, слушаю, - напомнил о себе командир, прерывая затянувшееся молчание. - Или мне поименно на доклад вызывать?
   Ничего не оставалось, как принять удар на себя. Как-никак, дежурство вчера было мое, стало быть именно мне отвечать за случившееся.
   - Вчера после 23-00 в первой городской больнице скончался антиквар Петр Николаевич Ведёркин. Перед тем, как его увезла скорая, мне удалось буквально пару минут с ним пообщаться. Петр Николаевич был в сознании, узнал меня и произнес две короткие фразы, смысл которых мы сейчас пытаемся расшифровать.
   - Дословно повторить можете?
   - Конечно. Он произнес: "Меч. Меч жизни". Затем последовала пауза, а за ней указание "Найди Монте-Кристо".
   - Намек на какой-то клад?
   - Вероятно. Пока, благодаря старшему прапорщику Мигуле, удалось найти только первый ключ - коробку из-под печенья "Монте-Кристо", в которой лежала записка, выполненная рукой погибшего антиквара.
   С этими словами я извлек из досье записку, упакованную в прозрачный пластик, и продемонстрировал руководству.
   Генерал взял, повертел так и сяк, хмыкнул.
   - Вы считаете, что это ключ к тайне?
   - Я уверен, и графологическая экспертиза мое мнение подтвердила, что надпись "Семен Труфанов" выполнена рукой антиквара Ведёркина. А поскольку он никогда не работал на кондитерской фабрике, это имя не может иметь отношения к упаковщику N 4. Перед нами, несомненно, ключ.
   - Допустим. Что предприняли дальше?
   - Я встретился с сыном погибшего Юрием Ведёркиным, но он давно живет отдельно и о том, чем конкретно занимался его отец в последние полгода, не имеет ни малейшего представления.
   (С другом Юркой мы разговаривали после полуночи. Через полчаса после того, как он увидел умершего отца и пребывал в полусомнамбулическом состоянии. Но такие подробности руководство не интересуют, и я о них умолчал).
   - Тем не менее, Юрий сообщил, что есть гараж, арендованный на вымышленное имя. Оформлением документов занимался Юрий, поэтому он сообщил нам адрес и дал ключи.
   В три часа ночи, когда мы вскрыли гараж и осмотрели стоявшую внутри машину, удалось установить личность таинственного Семена Труфанова.
   - Так, - заинтересованно взялся за подбородок генерал. - И кто же он?
   - Как оказалось, художник. Практически неизвестный, но тем не менее, весьма незаурядный.
   - Это как-то связано с гибелью антиквара?
   - Пока мы можем только строить предположения. Но установлено, что неделю назад Ведёркин купил практически полное собрание его картин. Собирался ли он организовать выставку, или планировал украсить ими свой загородный дом, неизвестно. Все картины, обнаруженные нами в салоне машины, не были распакованы.
   - Угу. Но сейчас-то вы их распаковали?
   - Разумеется. Распаковали, перефотографировали и вот, - тут я извлек из досье бумажный пакет с фото и слегка приподнявшись передал глянцевые листки фотобумаги в руки руководства.
   - Угу, - снова произнес генерал и принялся тщательно рассматривать каждое изображение.
   Процесс занял довольно много времени, но никто не издал ни звука, все терпеливо ждали.
   - Так. И какие у вас соображения по этому поводу?
   Слово взял эксперт Иван Зайкин, которого мы между собой звали "Киборг" (это ему нравилось) и "Ваня-болваня" (об этом прозвище наш, бреющийся налысо, эксперт не подозревал).
   - Мы провели поиск по такому понятию, как "меч жизни". Дословное совпадение термина удалось обнаружить в Японии. Там, как вы знаете, существует культ самурайского меча - катаны. И целый ряд, а точнее идеологический блок, рассказов о мечах. Напрямую с понятием "меч жизни" связана следующая история.
   Тут наш эксперт, который всегда предпочитал перекладывать свое дело на электронные мозги, извлек из-под стола ноутбук, который прежде держал на коленях, и, развернул экран в сторону генерала.
   - Э-э, - запротестовал тот. - Поставьте так, чтобы всем было видно
   Мы сгруппировались напротив монитора, и из динамиков ноутбука зазвучал текст:
   "В стране Восходящего солнца было много великих мастеров, чьи мечи хранят их вековую славу. Но среди самых лучших известны имена двух, что остались в истории навсегда. Это Масамуна и Мурамаса - белый и черный мастера.
   Легенда гласит, что когда оба клинка этих двух мастеров опустили в ручей, меч Масамуны обвили водоросли. А меч Мурамасы разрезал их. Так была явлена природа этих клинков. Масамуны - дарующий жизнь и Мурамасы - отбирающий ее.
   Масамуна был монахом и владел множеством тайн изготовления мечей. По поверью, владельцу созданного им меча не нужно было вынимать его из ножен. Сама сила мастера даровала победу хозяину.
   Мурамаса был противоположностью Масамуны. Его клинки прославились необычайной остротой и совершенством.
   Чтобы справиться с кланом Токугавы, который стремился захватить власть над Японией, Мурамаса вселял в свои клинки духов войны.
   Большая часть родственников Токугавы погибла от оружия Мурамасы, и Токугава под страхом смертной казни запретил ношение этих прославленных мечей. Что само по себе являлось доказательством великой силы меча.
   После 2 мировой войны буквально охота началась на мечи Мурамасы. Ими хотели владеть коллекционеры и музеи всего мира. Как любой редкий коллекционный экземпляр, меч Мурамасы считается бесценным.
   В японском музее хранится один из немногих уцелевших клинков Мурамасы. Короткие мечи было легче прятать, поэтому они имели больше шансов уцелеть.
   Удивительное качество меча, это хамон - необычайно острая, зеркально выполненная заточка с двух сторон. Характерный почерк мастера - короткий хвостовик клинка с подписью.
   Меч Мурамасы - вершина искусства японского боевого оружия и его слава. Эта живая легенда до сих пор хранит свою тайну и мистическую силу. Пророчества гласят, что этим клинком может обладать только смелый и великий воин, способный бросить вызов всему миру".
   - Итак, - произнес эксперт, отключая ноутбук, - подводя итог, можно сказать, что уцелевший меч Мурамасы, то есть меч смерти, хранится в одном из музеев Японии под надежной охраной. А где находится меч жизни в настоящее время неизвестно.
   - М-м, - сказал генерал, задумчиво потирая подбородок. - То есть вы полагаете, что наш антиквар мог разузнать что-то о нахождении бесценного меча жизни, и именно эту тайну пытались выведать у него неизвестные убийцы. Так?
   - Да, - одновременно ответили я, эксперт и старший прапорщик.
   - Но если речь идет просто об антикварном предмете, пусть даже и обладающем астрономической стоимостью, то это дело не нашего ведомства, а правоохранительных органов. И вы должны были сказать об этом в самом начале совещания. Но вы не сказали...
   - Верно, - вразнобой закивали мы. - Потому что речь, скорее всего, идет не просто о неком мече. С высокой долей вероятности мы наткнулись на след легендарного артефакта исключительной сакральной силы. Того самого, о котором в Евангелии от Матфея сказано: "Не мир принес я вам, но меч".
   - Вот как. - Генерал поднял голову и обвел нас заблестевшим взглядом. - То есть вы полагаете, что речь идет об оружии, некогда принадлежавшем лично Иисусу Христу?
   - Точно. Потому что если Христос принес в мир какой-то меч, то это мог быть только меч жизни.
   - Ага. - высокое начальство задумалось и по привычке начало барабанить пальцами по поверхности стола.
   - Мы считаем, - продолжил я осторожно, чтобы не нарушить течение руководящей мысли, - что Япония сохранила нам легенду, истоки которой родились вовсе не на островах Восходящего солнца. Возможно, что выдающемуся оружейнику, каким являлся Мурамаса, удалось воспроизвести меч смерти - он был известен в нескольких экземплярах, один из которых уцелел до наших дней. Но первоначально оба меча ведут свое происхождение из библейских мест.
   - А меч смерти тоже упоминается в Евангелиях?
   - Так точно. Матфей, глава 26, стих 52: "Тогда говорит ему Иисус: возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут".
   - Угу. Предположим. Но не кажется ли вам, что как Япония, так и библейский Иерусалим - места достаточно удаленные и не являющиеся территорией России. Как наш русский антиквар, не выезжавший за пределы страны... Или он выезжал?.. Словом, мог ли меч Христа оказаться на нашей земле?
   - Как это ни покажется удивительным, товарищ генерал, мог. Мы обнаружили в летописях упоминание, что князь Андрей Боголюбский, приехавший на территорию Владимиро-Суздальской Руси, привез с собой из Киева икону Богородицы, написанную самим апостолом Лукой.
   - То есть происходящую из самых что ни наесть библейских мест.
   - Совершенно верно. И кроме того, он привез некий меч, который иногда именуют мечом святого Бориса. После смерти Андрея Боголюбского этот меч хранился в одном из старинных храмов Владимира.
   - М-м-м, - сказал генерал, внимательно все выслушав. - Я вижу, что вы не сидели без дела. Тем не менее, все ваши построения можно принять только в качестве гипотезы. Что же до реальных фактов, то я их пока не вижу. Вся ваша логическая цепочка целиком состоит из предположений, причем связь между ними весьма призрачная. Как вы оцениваете вероятность того, что под ними есть какая-либо реальная основа?
   - Примерно в 90%, - сладко ответил эксперт.
   - Сколько?!
   - Не менее 90%, - не дрогнув повторил Ваня-Киборг. - Дело в том, что меч жизни по крайней мере трижды проявил себя на территории нашей страны. Причем все три раза в непосредственной близости от Владимира.
   - Даже так?
   - В первый раз упоминание о волшебном мече встречается в былинах о Илье Муромце, который прославился не только огромной физической силой, но и внутренней тишиной, кротостью духа. Свой меч-кладенец Илья обнажал лишь в исключительных случаях, когда этого требовало дело защиты земли Русской.
   Второй раз о необычайном мече упоминается в знаменитой "Повести о Петре и Февронии". Тех самых, в честь которых 8 июля отмечают праздник семейной любви и согласия. В повести рассказывается, что князь Петр Муромский убил змея, совращавшего жену его брата Павла. Причем убил единственно возможным способом - с помощью меча-кладенца, который он находит спрятанным в монастыре. Легенда гласит, что меч был древний - некогда принадлежал Агрику - легендарному сыну и преемнику иудейского царя Ирода.
   - О как.
   - Таким образом, здесь в очередной раз прослеживается связь меча с событиями, описанными в Евангелиях (царь Ирод и т.п.). Что же до места хранения, то Муром - один из старейших городов Владимирской области, славящийся большим количеством древних монастырей.
   - Кстати, о названии "кладенец", - вступил в разговор я. - Большинство ученых сходятся во мнении, что этот эпитет этимологически связан со словом "клад". То есть с идеей чего-то спрятанного, добытого из клада или погребения.
   Таким образом, меч, обладающий огромной сакральной силой, обычно спрятан. И являет себя некому избранному воину в тот момент, когда в нем возникает особая нужда. Как это было в случаях с Ильей Муромцем и с Петром Муромским.
   - Третий раз, - подхватил эстафету эксперт, - таинственный меч проявился в 1611-1612 годах, в то время, когда Козьма Минин собирал народное ополчение для спасения Москвы и России. На знаменитом памятнике Минину и Пожарскому народный вождь вручает князю-воеводе некий меч...
   - Э-э, стоп! - прервал генерал, подняв указательный палец. - Насколько мне известно, и у Минина, и у Пожарского в качестве личного оружия были сабли. Они сейчас хранятся в Государственном историческом музее и подлинность их несомненна. О мече там речи нет.
   - Верно. В музее хранятся сабли. Но Иван Петрович Мартос изобразил на памятнике вручение именно меча. И это, как мы полагаем, не было пустой фантазией или абстрактным символом. Во всяком случае народное ополчение, то есть люди, не обученные ратному труду, успешно изгнали из Москвы польских захватчиков, которые сплошь являлись профессиональными воинами.
   - И вы полагаете, что здесь не обошлось без чего-то сверхобычного?
   - Очень на то похоже.
   Генерал обдумал это заявление и, приняв решение, плотно приложил ладони к столу.
   - Подведем итог.
   Не скажу, что вы меня совершенно убедили. Но! Поскольку существует некая вероятность... Не 90%, конечно, но некая вероятность, отличная от нуля...
   Словом так:
   Во-первых, возможно, что некий артефакт, обладающий колоссальной сакральной силой, действительно находится на территории России.
   Во-вторых, судя по событиям вчерашнего дня, за ним начали охоту некие опасные и не боящиеся преступать закон личности.
   Исходя из этого, приказываю, отставить все текущие дела и в течение недели плотно заниматься только поисками меча.
   У вас есть предположения как его искать?
   - Так точно, товарищ генерал. Мы полагаем, что местонахождение меча жизни зашифровано в картинах Семена Труфанова. Не случайно же антиквар намеком пытался сообщить нам об этих картинах.
   - Действуйте.
  
   Глава 4. Запах погасшей сигареты
  
   На афише кинотеатра, мимо которого я поздним вечером возвращался домой, красовался многоцветный, застывший в хищной позе "Человек-паук". "Интересно, - подумал я вяло, - почему все супергерои сражаются исключительно с вымышленными злодеями? Ни один не устроился в школу воспитателем трудных ребятишек, или, скажем, сотрудником в наш отдел... Зарплата не устраивает? Мозгов не хватает? Или бить ногой в челюсть проще?"
   До дома мне нужно было пройти кварталов десять. Учитывая размеры московских домов, расстояние изрядное, и в другое время я поехал бы на машине. Но сегодня, после цельнодневного сидения в кабинете хотелось немного подышать прохладным ночным воздухом. Словом, я шел пешком.
  
   Вечер - мое любимое время. Заботы суетливого дня остались позади, витрины сияют, как елочные игрушки, откуда-то доносится негромкая музыка, и прохожие, утратив дневную целеустремленность, кажутся праздными и почти счастливыми.
   В общем, я шел, дышал и наслаждался до того самого момента, как пришла пора сворачивать в длинный проходной двор, освещение которого всегда оставляло желать лучшего. Тут, возле витрины, закрытой металлическими рольставнями, маялся некий встрепанный мужичок. Судя по костюму, мало подходящему для теплой ночи, и особенно по поникшему букету, который он упорно держал торчком, как бегун - олимпийский факел, мужик долго ждал даму сердца, а она, злодейка, на свидание не пришла.
   Поневоле проникшись легким сочувствием, я уже собрался было свернуть в свой переулок, но тут мужик окликнул меня:
   - Закурить не найдется?
   Людям в таком положении не отказывают, и я немедленно полез в задний карман за пачкой Мальборо. И при этом невольно несколько подался вперед, к мужичку.
   Два сильных открытия практически одновременно озарили мой мозг - от страдальца явственно тянуло запахом только что погашенной сигареты. И второе - как только моя голова оказалась в непосредственной близости, неудачливый донжуан сноровисто попытался врезать мне по голове букетом.
   Как же!
   Это в школе я занимался легкой атлетикой. А служил в спецназе ГРУ, где основной вид - рукопашный бой и разбивание головой кирпичей. Так что хотя нападение было произведено внезапно и с близкого расстояния, букет со спрятанной внутри дубинкой только скользнул по щеке, больно ободрав ухо, а дальше я будто взорвался, нанеся агрессору сдвоенный удар: в нос и в солнечное сплетение.
   Пока неудачник, залившись кровавыми соплями, оседал на асфальт, я ринулся в темноту, где ожили и пустились наутек три тени. Похоже, их задачей было подобрать мое безжизненное тело. Увы, не сложилось.
   Погоня оказалась короткой. Догнав ближайшую спину, я со всей дури долбанул убегавшего между лопаток так, что он потерял равновесие и последние пять метров проехал, тормозя физиономией на неровностях почвы.
   Остальные успели запрыгнуть в притаившийся во тьме автомобиль, и тот, ослепив меня фарами, рыкнул мотором и умчался прочь. Преследовать я не пытался.
   В общем, вечер, утративший томность, оказался безнадежно испорченным. Вместо того, чтобы добраться домой и отдохнуть в мягком кресле у телевизора, пришлось вызывать наряд полиции, грузить в раздолбанный "бобик" слабо стонущие тела и полночи сидеть в отделении, давая объяснения и оформляя протоколы. Никому такой радости не пожелаю.
  
   Глава 5. Зашифрованные картины
  
   В помещение Красного уголка (бывшей Ленинской комнаты), где предполагалось проводить "мозговой штурм", я шел последним. Ничего разгильдяйского - просто задержался, дописывая объяснительную по вчерашнему происшествию.
   В коротком закутке возле трех наших кабинетиков, больше похожих на конурки, растерянно тыкался гражданин в плаще. "Кто, интересно, его сюда пустил?" - успел подумать я и тут же опознал друга Юрку.
   - Димка! - обрадовался он, ринувшись ко мне так, словно хотел схватить в объятия, но в последний момент опомнился. Вспомнил, что мы в казенном месте, а я - официальное лицо.
   - Чего ты тут?
   - Да вот насчет имущества своего хлопочу.
   - У нас?
   - Ну да. Мне сказали, что картины передали в ваше ведение.
   - Ну, друг, это - вещественные доказательства. Тут хлопочи - не хлопочи, но пока не окончится следствие...
   - Да я понимаю. Но хотелось заранее подготовить почву для их продажи. Снимки сделать, каталог выпустить, поискать потенциальных клиентов... Автор-то новый, практически неизвестный. Без раскрутки никто серьезной цены не даст.
   Меня немного покорежила Юркина деловая активность. Но с другой стороны во время погрома в квартире, судя по всему, имущества уничтожено не на одну сотню тысяч. Так что если бывший одноклассник пытается сейчас хоть как-то возместить ущерб, его можно понять.
   - Ладно, - сказал я, - думаю, никому не повредит, если ты сделаешь несколько фото. Идем.
  
   Картин в общей сложности было где-то десятка три. И хотя они не отличались монументальными размерами, все же уместить их все в одном из наших кабинетиков не представлялось возможным. Да и Красный уголок они уставили тесно. Что называется "плечом к плечу".
   И что удивительно, сугубо казенное помещение, в котором во все времена веяло официальной скукой, от присутствия картин как-то повеселело и даже отбрело оттенок некой романтичности.
   - Вот, Юрий Ведёркин, - представил я бывшего одноклассника, вошедшего передо мной и сразу начавшего озираться. - Наследник погибшего.
   - У меня тут документ, - засуетился наследник, нашаривая в карманах плаща заранее заготовленную справку.
   - Я думаю, мы позволим ему сделать несколько фотографий?
   Эксперт Ваня молча извлек из загашника уже готовый комплект фото и молча выложил на стол.
   - Устроит?
   Наследник аккуратно взял глянцевые листочки, быстро, но цепко перебрал их... Было видно, что он предпочел бы поработать с фотоаппаратом самостоятельно, но повода настаивать не было, и он, благодарно кивнув, приготовился опустить пачку в карман. Но в последний момент задержался.
   - А странно, - сказал Юрий, внимательно разглядывая снимок, который случайно оказался верхним.
   - Что именно?
   - Тут написано, что два русских солдата возвращаются из германского плена в войну 1896 года. Но в этом году у нас не было войны с немцами...
   - А в каком была?
   - В 1914. Первая мировая, если вы помните...
   Ваня-эксперт задумчиво протиснулся к живописному оригиналу.
   - Да, странно, - признал он. - Кстати, и форма у них какая-то слишком яркая.
   - Мда, пестровата, - согласился старший прапорщик, роясь в своем древнем пухлом портфеле. Можно было не сомневаться, что он искал в его недрах очередной бутерброд. (Дядя Миша мнительно берег здоровье и питался строго по часам. Что бы ни случилось). - А вообще форму цвета хаки когда ввели?
   - Во время англо-бурской войны, - с готовностью ответил будущий владелец картин. - Буры, с их длинными ружьями, так старательно выбивали из английских рядов всех ярко обмундированных офицеров, что буквально за пару месяцев все британские войска переоделись в защитный цвет.
   - Ишь ты! И когда это было?
   - Англичане воевали три года и победили в 1902 году.
   - Ага, - дядя Миша произвел в уме подсчет. - Выходит на картине форма правильная.
   - А вот еще интересное изображение, - воодушевленный косвенным одобрением Юрий обратился к полотну, на котором были запечатлены четыре всадника. - Вот эти трое - как бы чеченцы. А положительный герой, отстреливаясь от них, мчится в направлении Шали. То есть от чеченцев спасается в Чечню. Весьма необычно.
   - Ну да, - вынуждены были согласиться мы. - Действительно, оригинальная композиция.
   - А вот тут,.. - хотел продолжить откровения Юрий, но был прерван тем, что мы, загрохотав стульями, дружно вскочили.
   Да, таковы правила. Когда в помещение входит вышестоящий офицер, подчиненные обязаны приветствовать его вставанием.
   Генерал, кивнув в нашу сторону, молча обратил взор на чужака. По опыту знаю, что на неподготовленного человека взгляд его действует гипнотически, как удав на кролика. Юрий всегда был крепким парнем и, в целом, ему удалось сохранил самообладание, но лоб его покрылся-таки испариной.
   - Я, собственно, - пробормотал он, - уже ухожу. Уже все вопросы решили.
   - Добрый путь, - ответствовал генерал, отворачиваясь.
  
   - Итак, - произнес наш начальник, дождавшись, когда за наследником антиквара закрылась дверь. - Уже есть какие-то идеи?
   Дядя Миша ответить не мог, потому что делал героические усилия, чтобы проглотить кусок бутерброда, неосмотрительно откушенный в самый момент появления руководства. Эксперт Ваня, повернувшись к генералу в профиль, подмигивал мне потаенным глазом, мол, давай, выручай.
   - Ну что же, - вздохнул я, - в результате осмотра всех картин, у нас возникла версия.
   - Уже и версия?
   - Да. Как видите, на некоторых произведениях Семена Труфанова помимо изображений имеется еще текст, включающий даты, то есть цифры.
   Если выписать все даты, значения которых отличаются от принятых в исторической науке... Думаю, разница дат окажется серией нужных нам чисел. То есть шифром.
   - Так, - подбодрил генерал. - Продолжайте.
   - Всего мы видим три картины с цифрами. Это всадники, мчащиеся в Шали, "Покорение Сибири Ермаком" и "Солдаты, идущие из плена".
   - Хм. А на картине с всадниками всего одна цифра - 10. Где вы найдете вторую, чтобы высчитывать разницу?
   - Поскольку направление указано неверно, - ответил я, чувствуя что-то вроде вдохновения, - думаю, что надо читать не 10, а 01.
   - Ну да, телефон спасения, - буркнул эксперт.
   Генерал одернул его строгим взглядом и кивнул мне:
   - Продолжайте, товарищ лейтенант.
   - На картине с солдатами два числа. Во-первых, это дата: 1896 год, во-вторых, указание: "шли 4 дня". Поскольку дата неверная, полагаю что нужные нам числа 18 (1914-1896) и 4.
   Ну, а произведение, посвященное Ермаку, является самым информативным - здесь множество дат.
   - Понятно. А в каком порядке вы предлагаете стыковать цифры из разных произведений?
   - Полагаю, по времени создания. Семен Труфанов скрупулезно, на каждой своей картине проставлял год завершения работы. Думаю, в этом порядке и нужно двигаться.
   - Прекрасно. Действуйте.
  
   Я тут же перестал изображать из себя верстовой столб и присоединился к товарищам, которые уже приступили к подсчетам. После некоторой толкотни и препирательств (причем Ваня-киборг считал на калькуляторе, а дядя Миша на листочке) мы выложили перед начальством результат. Это был рядок аккуратно выписанных цифр:
   01, 2, 5, 100, 3, 43, 18, 4
   - Хм, - сказал генерал довольно скептически. - И что это значит?
   - Возможно, слово из 8 букв.
   - Или два слова, - добавил дядя Миша.
   - Восемь цифр - слишком мало для расшифровки.
   - Достаточно, если предположить, что это ключ. Тем более, что текст, из которого при помощи ключа можно извлечь информацию у нас имеется. Взгляните.
   Я приподнял картину с Ермаком, покоряющим Сибирь, и повернул ее обратной стороной. Здесь, аккуратным почерком автора были выведены 18 строк. Две верхние, заметно более крупно написанные гласили: "Василию Ермаку/ верная слава!"
   Генерал прочел, и брови у него поднялись.
   - Василию Ермаку? Разве его звали не Ермак Тимофеевич?
   - А может в тексте, как и в датах, нарочно сделаны ошибки? - включился в обсуждение дядя Миша, дожевавший, наконец, слишком щедро откушенный кусок бутерброда, - "Верная слава" - это ведь тоже неправильно.
   - То есть вы полагаете, что это сделано нарочно?
   - Совершенно верно, товарищ генерал. Возможно, таким способом отмечены строки, которые нужно использовать при расшифровке. А остальные пропускать.
   - И вы уже пробовали? Есть результат?
   - Минуточку.
  
   Мы снова сгрудились над картиной, время от времени стукаясь головами.
   Текст, из которого предстояло извлечь нужные буквы, был таков:
   "Василию Ермаку
   верная слава!
   Наш Ермак освободил Сибирь от Татарского ига в 1580-1585 г. за 5 лет.
  
   Дмитрий Донской разгромил татар
   в 1480 г. на Куликовом поле.
   Татарское ханство распалось на 3 части:
   Казанское, Астраханское и Сибирское.
   Первые два успокоил Иван Грозный
   в 1552 и 1556 г.
   Сибирское ханство разбил Ермак.
  
   280 лет Россия подвергалась
   Опустошительным набегам татар.
   (1200-1480г.г.)".
  
   - Ну что? - поинтересовался генерал, заметив, что наше обсуждение утратило горячность и обрело первые признаки упадка. Вот вроде бы сидел себе, совершенно не обращая на нас никакого внимания, читал какие-то свои бумаги... Но на изменение звукового сопровождения нашей деятельности отреагировал чутко.
   - Да вот тут как-то непонятно, - признал я. - Первые буквы вполне связно легли, а дальше...
   - Рассказывайте.
   - Ну, поскольку мы решили, что наш ключ "01, 2, 5, 100, 3, 43, 18, 4" и для расшифровки нужно брать только неправильные строки, то получилось так:
   Первая буква первой строки (там, где "Василий Ермак") - это "в".
   Вторая буква второй строки ("верная память") - это "е"
   Пятая буква третьей строки ("Наш Ермак") - это "р".
   Вроде бы все гладко. Но дальше должна быть буква под номером 100. А строка слишком короткая.
   - Ну-ка дайте, - генерал требовательно протянул руку.
   Мы покорно вложили исчирканный листок в начальственную ладонь.
   - Ага, - на руководящем челе обозначилась складка. - Значит, получилось "вер", и сразу 100.
   - Как вы сказали? - встрепенулся дядя Миша. - Версто?
   - М-м?
   - Я просто вспомнил, - залепетал старший прапорщик, - что число "сто" единственное, в написании которого количество цифр и букв одинаково - по три. "100" и "сто".
   - Версто? - повторил генерал. - Хм. А кстати, я тут замечаю, что у вас в ключе неиспользованный символ. Почему первая буква обозначена как "01", а не просто "1"?
   - На картине было - "10 км".
   - Это понятно. Но если это шифровальный ключ, что мешало художнику просто написать "1 км"? Видимо, тут есть какая-то смысловая нагрузка, согласны?
   - Но нулевая буква не может существовать ни в каком тексте.
   - А нулевая верста?
   - Как вы сказали?
   - Вы получили "0 вер100", то есть "0 верста". А нулевая верста - нечто реальное, существующее в нескольких городах. В частности, обелиск с отметкой "Нулевая верста" является одной из достопримечательностей Архангельска. Кстати, насколько мне известно, фамилия Труфанов более всего распространена именно в Архангельской области. Ваш художник родом не оттуда?
   - Товарищ генерал! - восторженно пропел Ваня-Киборг. - Я только хотел сказать...
   - Что именно?
   - В архивных базах данных удалось обнаружить, что род Труфановых имел собственный родовой знак.
   - Герб?
   - Ну, герб - не герб... Они все ж таки не дворяне... Но знак тем не менее имели и весьма примечательный. Вот.
   Тут Ваня с энтузиазмом схватил чистый лист и размашисто начертил на нем косой Андреевский крест и сверху две линии, соединенные в виде символической крыши домика.
   - Хм, - сказал генерал. - Такой крест - символ военно-морского флота России. Причем с давних времен. Может, кто-то из предков нашего художника был моряком?
   - А как же тогда крыша домика? Больше похоже на сухопутный знак.
   - И что он означает?
   - Есть версия. Которая, кстати, многое объясняет. Дело в том, что косой Андреевский крест - голубой на белом фоне, изначально принадлежал апостолу Андрею Первозванному. Тому самому ученику Христа, который лично крестил Русь.
   - А разве Русь крестил не киевский князь Владимир Красное солнышко? - растерянно и потому довольно глупо спросил я.
   - Я не знаток истории, - ответствовал Киборг нетерпеливо, - но Петр I учредил орден Андрея Первозванного в 1699 году "того ради, понеже народ Российский первое начало Христианския веры от него восприял".
   - Уж не хотите ли вы сказать, что далекий предок из рода Труфановых был одним из первых христиан на Руси?
   - Предполагать можно что угодно. Для нас важно другое: если род древний, в нем действительно могла храниться какая-то важная информация о библейских событиях. В частности, сведения о мече жизни. Не случайно же погибший антиквар в предсмертных словах...
   - Я понял, - кивнул генерал. - Версия интересная. Соответственно, у нас получается, что в картинах зашифровано вполне определенное место, известное как "Нулевая верста".
   - А почему она нулевая? - спросил я с самым простодушным видом (мне сегодня можно тупить, меня вчера по голове пытались стукнуть).
   - Ну, если вы знаете историю, то испокон веков расстояния между городами измерялись от одного главпочтамта до другого. Известны только три исключения. Французы меряют расстояние от Парижа не от главного здания почты, а от Эйфелевой башни. В Советской России за точку отсчета в Москве брали Мавзолей Ленина. А в Архангельске расстояния всегда измеряли от той самой "Нулевой версты". Причем, если творение Эйфеля и Мавзолей Владимира Ильича - созданы в XIX и, соответственно, ХХ век, то "Нулевая верста" была принята за точку отсчета с момента основания Архангельска. То есть в 1584 году.
   - А почему? - хором вопросили мы.
   - Вот это вам и предстоит выяснить. Собирайтесь в Архангельск.
  
   Глава 6. Таинственный дар князя
  
   Всякий раз, пользуясь современными средствами транспорта, я осознаю, как в сущности невелик наш скромный Земной шарик. Самолеты убили романтику дальних странствий. Теперь, лениво проснувшись к позднему завтраку где-нибудь в отрогах Тян-Шаня, к вечеру уже оказываешься дома в Москве перед родным телевизором. И с трудом веришь, что не когда-то давно, а именно сегодня утром ты, верхом на коне, спускался от ледников на вершинах вниз, к очагам цивилизации, и хрустальная горная речка, обжигая холодом, кипела у тебя под стременем.
   Европейские страны тоже не внушают почтения к дальним путешествиям. В самом деле, садишься на велосипед где-нибудь в центре столицы и, если больше часа крутишь педали, не меняя направления, то обязательно (дороги хорошие) перевалишь через какой-нибудь пограничный контроль. Несерьезно как-то.
   Иное дело Россия. Тут уж если едешь по земле, то едешь долго. Причем речь даже не о том, чтобы проехать родную страну от края до края. От центра до... скажем, до Архангельска расстояние такое, то в дороге можно успеть жениться, вырастить детей, а в случае какой-либо задержки, даже понянчить внуков. Впрочем, это мое субъективное восприятие - скорый поезд Москва-Архангельск находится в пути всего 22 часа.
  
   Посетив пустынный вагон-ресторан и выучив наизусть расписание с названиями станций, звучащими почему-то на японский манер: Кодоша, Няндома, Мудьюга мы решили заняться делом. Дядя Миша и Ваня-Киборг уселись играть в шахматы на щелбаны, а я от полной безысходности попытался пофлиртовать с пожилой проводницей.
   Усталая женщина, послушав минут пять мои столичные рулады, вздохнула и, порывшись в саквояже, вручила мне стопку журналов краеведческой направленности. Наказала строго:
   - Прочитаешь - вернешь. Я внуку везу.
   Я радостно уволок добычу в купе. После чего дальнейшее путешествие проходило под звуки моего художественного чтения, время от времени обогащавшееся костяным треском отвешиваемых щелбанов.
   - Знаете ли вы, - вещал я, - что в Архангельской области находится комплекс Пинежских пещер, подземные гроты которого являются самыми многочисленными, а глубокие переходы самыми большими и в Европе?
   - Знаете ли вы, - продолжал я, не встречая отпора, - что в Соломбале - легендарном районе старого Архангельска, "через дом - моряк, через два - боцман, через четыре - капитан"?
   - Про "Нулевую версту" почитай, - буркнул дядя Миша, потирая натруженный лоб.
   - А тут про нее ничего нет. Только место на карте и фото.
   - Фото? Дай глянуть, - Киборг через строй шахмат потянулся к журналам, и старшему прапорщику, спасая расположение фигур, пришлось подхватить доску на руки.
   - Да ничего особенного, - ответил я, разворачивая к эксперту глянцевую страницу. - Просто четырехгранный столп с крышей и острыми медными фигнюшечками.
   - А что там за шарик наверху?
   Я пожал плечами.
   - Не знаю, может просто украшение.
   - А может и нет, - протянул дядя Миша, коварно прорывая ферзем строй вражеских пешек.
   - Ну, если хочешь, можно предположить, что стержень на вершине "Нулевой версты" имеет какое-то навигационно-морское значение. Как никак рядом - главная международная пристань.
   Кстати, я прочитал, что до 1929 года примерно в этом же месте находился кафедральный собор Архангельска - самое высокое сооружение старого города. И, как написано в этом журнале: "51-метровый Троицкий собор был занесен в лоцию Белого моря, на его вертикаль ориентировались суда, входившие на архангельский рейд".
   - О как, - отметил дядя Миша, с удовлетворением готовясь нанести щелбан проигравшему Киборгу. - Так где, говоришь, собор-то был?
   - Из текста не вполне ясно, - я несколько раз пролистнул журнальные страницы туда и обратно. - Сказано, что в 1929 году местные власти приняли решение разобрать храм на кирпич, а на освободившемся месте из старого материала построить Дом культуры. Новое здание должно было стать колоссальным и вместить в себя театр, цирк, кино, библиотеку, лекционные залы, место для массовых собраний и съездов, уголок физкультуры, музей революции и тир.
   - Очень по-советски, - одобрил старший прапорщик. - И, главное, такое грандиозное сооружение нам легко будет отыскать.
   - Вообще-то, на карте такой Дом культуры не помечен, - ответил я, рассматривая схему города, опубликованную на внутренней странице обложки. - Да и зачем он нам? Мы же Нулевую версту...
   Дядя Миша посмотрел на меня снисходительно.
   - А скажи-ка, студент, ты помнишь, какой ключ мы извлекли из картин Семена Труфанова?
   - Э-э, - я полез во внутренний карман за записной книжкой. - Вот, "01, 2, 5, 100, 3, 43, 18, 4"
   - Именно. Начало мы расшифровали, но что означают последние четыре цифры? А?
   - Обычно, в сообщениях о кладах упоминаются расстояния, - заявил наш эксперт, не отрывая взгляда от шахматной доски. На лбу у него пламенел след последнего щелбана.
   - Да, точно. Пять шагов на восток от кривой сосны, потом 10 на запад, три раза повернуться вокруг своей оси, плюнуть через левое плечо и копать.
   - Вот! - дядя Миша поднял бескомпромиссный палец. - Значит, цифирки-то у нас не случайные.
   - Но как же... Допустим, "3, 43, 18 и 4" означает количество. Но в каком направлении?
   - Очень просто, - буркнул Ваня-киборг, делая очередной ход. - Двигаемся по порядку сторон света: север, восток, юг, запад.
   - А может в старину начинали с востока? Не случайно же на латыни oriens, то есть ориентир - это восток.
   - Есть еще вариант, - вдохновился я, вспомнив курс молодого бойца. - Не исключено, что первая цифра - азимут*. То есть как раз направление.
  
   *АЗИМУТ (араб. ас-сумут, мн. ч. от ас-самт -- путь, направление) объекта, направления, угол (азимут) между плоскостью меридиана точки наблюдения и вертикальной плоскостью, проходящей через эту точку и наблюдаемый объект. Отсчитывается от севера (в геодезии).
   - На местности сориентируемся, - ответствовал дядя Миша, сосредотачиваясь на продвижении вражеской пешки. - В любом случае копать под зданием нам никто не даст.
   - Погодите, - перебил я, - а что если цифра 3 - намек как раз на Троицкий собор, а? Тройка - Троица, похоже?
   - Экий ты баламут, - не одобрили старшие товарищи, которым я мешал сосредоточиться. - Читай свой журнал молча, что ты, как радио?
  
   Я демонстративно отвернулся к распахнутой двери купе и погрузился в чтение.
   Вот что поведал мне журнал:
   "Каменному Свято-Троицкому храму в Архангельске предшествовал целый ряд деревянных соборов (1584-1709), которые неоднократно были утрачены в результате многочисленных пожаров. Но собор каждый раз восстанавливали.
   Каменная церковь заложена по личному указанию Петра Великого во время его пребывания в Архангельске.
   Прежний деревянный собор был дважды посещаем императором Петром I. Причем во второй раз, в 1702 году царь был здесь вместе с цесаревичем Алексеем Петровичем, и при совершении литургии пел вместе с хором певчих басом.
   30 июля 1819 года император Александр I прибыл в собор в 12-м часу ночи и внимательно осмотрел хранившиеся там реликвии.
   Император Александр II в Высочайшем путешествии к Соловецкой обители в 1858 году так же посетил храм и, попросив свиту удалиться, наедине с настоятелем долго осматривал реликвии и святые дары".
   Далее научный сотрудник архива, написавший журнальную статью, скрупулезно указал все архивные документы, послужившие ему источником информации, и перечислил наиболее щедрых дарителей. Там, в блистательном списке Великих князей, княжон и царевен, я едва не пропустил знакомое имя. А записано было весьма примечательно: "Лета 7130 (1621 год) приложил сей дар князь Дмитрий Пожарский в дом Архангела Михаила"
   Какой именно дар приложил князь Пожарский указано не было. Интересно, почему?
  
   Глава 7. Город Архангела, победившего сатану
  
   Архангельск дохрущевской поры был знаменит своими дощатыми тротуарами. Суть придумки тут в следующем: поскольку город строили на болотах, требовалось проложить дренажные канавы. Над канавами для удобства жителей устанавливали деревянные мостки, по которым свободно можно было пройти в любую часть нового поселения. Польза от подобного устройства улиц была двойная: и в подвалах домов сухо, и канавы прохожим не мешают.
   А если учесть потребности молодежи, склонной к дракам из-за девчат, то польза была даже тройная. На такой мостовой один крепкий парень мог сдержать целую орду - обойти его с боков было невозможно - мостки узкие, внизу ров с водой... А чтобы переть напролом, требовалась смелость и хорошая удароустойчивость.
   Никита Сергеевич, в бытность свою генсеком, посетил город у Белого моря и нашел его устаревшим. С той поры началось благоустройство, выразившееся в сносе старых домов и массовом появлении хрущевских пятиэтажек, которые по сей день в значительной мере определяют внешний облик Архангельска.
  
   Выйдя из вагона поезда, мы закинули рюкзаки на спины и, не тратя время на поиски гостиницы (люди мобильные), отправились прямо к месту назначения - к Нулевой версте.
   Несмотря на то, что стрелки часов еще не добрались до 7.00, солнце стояло высоко, обеспечивая архангелогородцам знаменитые, многократно воспетые в стихах и песнях белые ночи.
   Ориентируясь по карте, мы бодро потопали по просторной Воскресенской (бывшей Фридриха Энгельса) улице и примерно за час прошли город насквозь - до самого сине... э-э, Белого моря. Здесь, в районе набережной, архитектурной доминантой возвышался 24-этажный небоскреб, который многие считают эмблемой современного Архангельска. Но, как сообщалось в песне Высоцкого: "Нам туда не надо".
   Слегка покрутившись на площади, не отдавшей истории гордое имя Ленина, мы нашли главпочтамт, а перед ним свеженький, 1999 года выпуска, памятный знак, значащийся в списке достопримечательностей, как "Нулевая верста".
   - Тэкс, - сказал Ваня-Киборг, сбрасывая с плеч рюкзак и хищно оглядываясь. - Ну и где здесь север?
   - Тут везде север, - резонно ответил дядя Миша. - Это приполярный край.
   - А я знаю, как ориентироваться по солнцу, - решил я порадовать товарищей эрудицией. - Надо часовую стрелку наручных часов направить на дневное светило, а угол между ней цифрой "2" и поделить пополам. Таким образом, получим направление на юг. Север - в противоположной стороне.
   - Маладец, - похвалил эксперт Ваня, выразительно постучав кулаком по лбу. - Надеюсь, ты учитываешь, что здесь солнце застряло на небе? И какую стрелку ты на него не направляй, к закату оно начнет клониться только через полгода?
   - А нам разве закат нужен? - старший прапорщик поднял с земли рюкзак и подал раздраженному коллеге. - Давайте собор святой Троицы искать - у нас же в шифровке следующая цифра "три", верно?
   - Какой собор, на фиг! Тут одни новостройки.
   - Зато я вижу очаг культуры, - невозмутимо гнул свою линию дядя Миша. - Что ты там читал, студент, в своем журнальчике?
   Я извлек записную книжку и процитировал аккуратную запись:
   "От "Нулевой версты" сквозь Петровский парк можно разглядеть задворки областного театра драмы имени М.В. Ломоносова, построенного на территории бывшего Троицкого собора и частично из его кирпичей".
   - Вот! И подвалы наверняка уцелели - здесь же болото кругом. Значит, если фундамент однажды заложили, извлечь его можно только с привлечением техники инопланетян. Вопросы есть?
   Вопросов не воспоследовало.
  
   Возле громады драматического театра (довольно неуклюжей, на мой взгляд) у нас возникла дискуссия на тему "Когда идти на дело? Сейчас или после полуночи?"
   Нет, в принципе, проникнуть в любое помещение, прикинувшись, подобно Остапу Бендеру, пожарной инспекцией или делегацией Министерства культуры мы могли в любой момент. Но в таком случае неизбежны сопровождающие, которые захотят показать подотчетное имущество в лучшем свете. И как мы при них полезем в подвал?
   Другое дело, если явимся ночью. Ваня-Киборг брался отключить уличные видеокамеры (рядом мэрия, так что видеонаблюдение наверняка есть), а дядя Миша мастерски умел отвлекать сторожа.
   Словом, ночь, пусть даже по-полярному солнечная, это наше время!
  
   Глава 8. Ночь откровения
  
   На дело мы шли все в белом.
   Разумеется, у нас имелись черные комбинезоны и черные же шапочки спецназа с прорезями для глаз... Но выломившись белой ночью на улицу этакими ниндзя, мы привлекли бы восторженное внимание гуляющей публики. Поэтому пришлось нарядиться отдыхающими.
  
   Без труда одолев невысокий забор, мы достигли задней стены Драмтеатра. Большая металлическая дверь, которая, судя по приржавевшему замку, в этом столетии не открывалась ни разу, достаточно быстро подалась усилиям старшего прапорщика, умело воспользовавшегося спецснаряжением.
   Скрипнув неухоженными петлями, дверь отворилась, и из глубин открывшегося прохода на нас пахнуло влажным застоявшимся воздухом. Мы быстро проскочили внутрь и не без труда зафиксировали тяжелые створки в закрытом положении.
  
   Итак, мы вышли на оперативный простор - нас никто не видел, а, значит, не мог помешать. А до утра, когда в здешних катакомбах появятся первые сотрудники, оставалось еще долгих восемь часов - для наших целей времени более чем достаточно.
   Ход в подвал выглядел вполне прозаически. Обычная лестничная площадка, какую можно найти в любом доме советской постройки, примитивные металлические перила и ступеньки в белую казенную крапинку, ведущие вниз к двери, полузаваленной какими-то коробками.
   - И где они только отыскивают такие замки, - ворчал старший прапорщик, копаясь отмычкой в очередной скважине. - Вроде бы такой примитив уже лет 20 как снят с производства, и вот пожалуйста... Никакой романтики.
   - А ты хотел, чтобы перед нами, как в фильме "Призрак оперы" открылся грот, озаренный светом бесчисленных факелов, и мы, под чарующие звуки классических арий...
   - Спеть я могу, - прервал мои разглагольствования дядя Миша. - Но не обещаю, что получится чарующе.
   С этими словами он распахнул дверь и первым вошел в темный, пахнущий кошками и сырой штукатуркой подвал. Мы зажгли фонарики и шагнули следом.
   Удивительный лабиринт открылся нашим взорам. Вправо и влево тянулась широкая галерея, под потолком которой влажно блестели металлические трубы, покрытые капельками конденсата. Под прямым углом к галерее в темную глубину через неравные промежутки уходили таинственные, облицованные бетоном проходы.
   - Чем-то напоминает бункер Гитлера, - заметил Ваня-Киборг, осторожно заглядывая в ближайший проход.
   - Ага. Здесь, в театре, не только Гитлера, но и Наполеона с Бонапартом встретишь. Особенно, если попадем в люк под сценой.
   - Юмор-юмором, - призвал я к порядку разыгравшихся коллег, - но как мы будем здесь ориентироваться? И вообще: куда идти?
   - А какие цифры в ключе еще остались у нас неиспользованными?
   Мне пришлось снова извлечь заветную записную книжку и в свете фонарика зачитать заветный ряд цифр: "01, 2, 5, 100, 3, 43, 18, 4"
   - Ага. Значит, в нашем распоряжении остались три последние. И что они значат? Есть версии?
   - 43 шага? - предположил Ваня.
   - Вправо или влево?
   - Вперед.
   - По какому проходу?
   - Будем осматривать все поочередно.
   - А как мы определим, что нашли нужный?
   - Очень просто, - беззаботно ответил я.
   - ??
   - Пока вы тут препирались, я просто внимательно посмотрел вокруг.
   - Да ну?
   - Ну да.
   - И что же такое особенное ты увидел?
   - То, что проходы маркированы стандартными красными квадратиками. Знаете, на таких пожарные пишут: до ПК - 5 метров.
   - Нам нужен пожарный колодец?
   - Нам нужна вот эта метка, - я подошел и похлопал ладонью по квадратику, на котором тонкими белыми линиями на красном фоне было аккуратно выведено: 43-18.
   - Сукин сын! - невольно оценили товарищи.
   Я скромно раскланялся.
  
   Маркированный заветными цифрами проход оказался коротким: четыре шага и глухая стена, в которой не имелось никаких признаков двери или хотя бы ниши. Следы людей тем не менее присутствовали - на потолке виднелись черные пятна от сгоревших спичек, а с правой стороны на шершавом бетоне красовалась бессмертная надпись: "Лена - дура".
   - Ну, - строго сказал дядя Миша, обращая на меня испытующий взор. - Куда дальше, студент?
   - Я бы попросил не обзываться! Чуть что - сразу студент.
   - Погодите, - поднял руку Ваня-Киборг. - Вам ничего здесь не кажется странным?
   - Кажется. Я бы, например, вместо сообщения о дурацкой Лене, написал: "Спартак - чемпион".
   - Под ноги! Под ноги смотрите! Там у входа пол был бетонный, а тут песок. Вот и ответьте, зачем здесь песок, если грунт вокруг - сплошное болото.
   Дядя Миша, еще не дослушав до конца, ловким движением засучил обе белоснежные штанины и сделал попытку пасть на колени - чтобы удобнее было разгребать песок.
   - Стойте, - сказал я. И единым духом сбегал к ранее замеченному пожарному щиту, на котором специально для таких случаев вешают ведро и лопату. (А вы, наверное, думали: зачем там лопата, а?)
   При помощи шанцевого инструмента мы расчистили пол в два счета. И действительно обнаружили ... как бы это сказать... в общем там была этакая чугунная штука прямоугольной формы, более всего напоминающая вход в подпол. Ручек на ней не имелось, зато полустершийся рельеф на крышке складывался в вензель Петра I. Что, вообще говоря, не удивительно, так как каменный Троицкий собор был построен по указу именно этого императора в 1709 году в честь 200-летия победы в Полтавской битве.
   - Вступаем в область истории, - торжественно провозгласил дядя Миша и уверенно подцепил чугунную блямбу принесенным с бесценного пожарного щита багром.
   Крышка дрогнула, потом с некоторым напряжением, заскрипев по остаткам недочищенного песка, повернулась вокруг оси, проходящей через один из углов... и обнажила скрытый до сей поры черный прямоугольник провала.
  
   Часто ли в вашей жизни бывал момент, когда переступив некий порог, вы оказывались в ином времени и в ином измерении?
   У меня до сих пор такого не случалось ни разу. Но сегодня, свесив ноги в люк, я чуть помедлил, примериваясь... И рухнул в XVII век.
   Тут было... непривычно. Во-первых, холодно, как будто из лета мы внезапно перенеслись в позднюю осень. Во-вторых, темнота вокруг непривычно пахла. Так, словно вокруг были не глухие стены подземелья, а ночной кипарисовый лес. (Я точно не знаю, как пахнут кипарисы, но ощущение почему-то ассоциировалось именно с ними).
   Мои два товарища, тоже, судя по всему изрядно потрясенные, молча светили фонариками, как бы ощупывая ими незнакомое пространство.
   Пол под ногами был изготовлен из толстых дубовых плах и не носил никаких признаков тлена или разложения. Наверное потому, что дуб погружения в воду не боится, древесина его не гниет, а становится мореной.
   - Блин, - хрипловато сказал Ваня-Киборг. - Тут один только дубовый пол стоит целое состояние.
   - Тс-с, - предостерегающе прошептал дядя Миша, нащупавший в правой стене что-то вроде двери. Сделана она была, как люк в корабельной переборке и очень плотно прилегала к проему.
   Мы навели фонарики, но ни ручки, ни какого либо замка обнаружить не удалось.
   - Тоже мне, тайны фараонов, - недовольно пробурчал Киборг, оглядываясь на потолок, в котором смутно мерцал прямоугольник входа. - Лезть, что ли, за багром?
   - Погоди. Больно аккуратно подогнано, жаль царапать. Должно быть что-то...
   Мы снова зашарили по стенам фонариками и обнаружили, что чуть выше наших голов по всем четырем стенам тянется изящный резной фриз. Причудливая декоративная композиция состояла из своеобразно переплетенных человеческих фигур и чем-то напоминала "пляшущих человечков" из рассказа Конан Дойла и, одновременно, рельефные композиции старинных индийских храмов.
   - Резной дуб, - озвучил Ваня-Киборг, на случай если мы чего-то не заметили или недооценили. - XVII-й век.
   - Почему семнадцатый?
   - Ну, князь Пожарский, как записано в архивных документах, внес дар свой в здешние кладовые в 1621 году. А до этого поляков из Москвы прогоняли, все такое...
   - Это понятно. Но сам Троицкий храм впервые построен еще по указу Грозного. И поскольку вокруг нас стены не каменные, а деревянные...
   В этот момент Ваня совершил ту ошибку, которую эксперт, как и минер, делает только раз в жизни. Крайне неосторожно он надавил на ближайшую к нему фигурку. Дерево подалось под рукой, раздался скрип...
   Нет, я не скажу, что в нашем подземелье стало темнее. Но после того, как за шиворот нам посыпался песок с потолка, мы невольно взглянули вверх и обнаружили, что чугунная плита наверху неотвратимо наползает на люк, перекрывая нам выход.
   Думать было некогда. В лучшем стиле тэквондо, я прямо по остолбеневшему дяде Мише взбежал к нему на плечи и в последний момент успел сунуть фонарик (больше ничего в руках не было) в закрывающуюся щель.
   Увы, мой подвиг остался без награды. Слабый корпус современного изделия хрустнул в чугунных челюстях и на нас посыпались жалкие пластмассовые обломки...
   - А стены здесь, похоже, герметичные, - заметил старший прапорщик, стоически перенеся тот факт, что я продолжал топтаться у него на плечах. - Задохнемся.
   - Не успеем, - горестно откликнулся Ваня-Киборг, - утонем.
   И действительно, из ряда открывшихся по периметру пола отверстий (каждое размером с мышиную нору) в помещение начала поступать морская вода. Причем с такой энергией, словно хотела влиться сюда всем объемом Белого моря.
   - Обидно, - пожаловался Ваня. - Я КМС* по плаванию...
   * КМС - кандидат в мастера спорта
   - Тихо! - рявкнул старший прапорщик, сталкивая меня с плеч и пресекая панические настроения. - Минут десять у нас есть. Нужно найти решение.
   - Как?
   - Какой-то рельеф открывает выход. Ты тронул неправильный, нам нужно найти верный.
   - Да их тут сотни!
   Наши ноги уже погрузились в бурлящую воду до щиколоток.
   - Значит думай! Что такое "меч жизни"? Какой символ может открыть путь к нему?
   Мы зашарили фонариками (теперь, увы, только двумя) по изображениям. Блин, они все были живые. Во всяком случае я не заметил никакой символики, связанной со смертью и похоронами.
   - Ну-у, меч прекращает агрессию.
   - Как?
   - Э-э, он пробуждает у всех совесть, и соответственно...
   - Так, совесть. Какой у нее может быть символ?
   - Генрик Ибсен говорил, - покаянно вякнул Ваня-Киборг, - что "чистая совесть - лучшая подушка".
   - К черту Ибсена. Здешние строители могли знать только тех, кто жил до XVII века.
   Я напряг память. Прямо скажу, очень трудно соображать, когда холодная вода поднимается по ногам, ощутимо давая понять как истекает оставшееся у нас время.
   - "Совесть - правильный суд доброго человека". Аристотель.
   - Что значит "суд"? Фемида с завязанными глазами? Весы правосудия? Ищите!
   Увы, ничего подходящего среди изображений не обнаруживалось.
   - "Если ты оскорбляешь совесть, она осуществит свое возмездие". Бенджамин Франклин.
   - Не годится!
   - "Не делай того, что осуждает твоя совесть, и не говори того, что не согласно с правдой". Марк Аврелий.
   - Дальше!
   Вода была уже по пояс. Еще чуть-чуть и нам придется плавать.
   - "Я освобождаю вас от химеры, именуемой совестью"
   - Дурак!
   - Нет, Гитлер.
   - Зачем нам ХХ век? Дальше!
   И тут я увидел!
   - Вот оно!
   - Что? Где?
   - Вот. "Совесть - зверь когтистый, скребущий сердце".
   - Уверен?
   - Да вы посмотрите какие здесь когти!
   Коллеги, скрестив лучи фонариков на изображении зверя, задумчиво рассматривали рельеф. Цена вопроса была велика. Ошибиться никому не хотелось.
   - Что-то какой-то он не симпатичный, - высказался наконец Ваня. Ему, самому низкорослому из нас, приходилось уже стоять на цыпочках.
   - Зато та женщина, за которую ты сначала схватился, была очень даже ничего.
   - Ну да...
   - Нарочно так сделано, - воодушевился я, защищая свою версию. - Это же защита меча, а не приглашение войти. Значит, рельеф, открывающий вход должен отпугивать. Логично?
   Собратья по профессии медлили. Моя идея не вызвала восторга.
   - Ладно, - решился, наконец, дядя Миша, отфыркиваясь от попавшей в рот воды. - Других вариантов все равно нет. Давай, студент, дави на зверя.
   Я нажал, почувствовав, как деревянный рельеф ощутимо подался под рукой. Что-то щелкнуло.
   Других заметных изменений не последовало.
   - Похоже, нужно искать... - начал Ваня, которому приходилось тяжелее всех.
   И в этот момент с каким-то то ли хлопком, то ли с акустическим ударом разом распахнулся стенной люк, открыть который мы когда-то (кажется, это было десятилетие назад) пытались.
   Поток хлынул в растворившееся отверстие, нас сбило с ног, потащило... И поочередно протиснув сквозь узкое отверстие люка, буквально выплюнуло в соседний, гораздо более просторный зал.
  
   Удивительно, но здесь был свет.
   В центре зала, озаренное лучом мощного фонаря, отчетливо вырисовывалось возвышение. На нем стоял сундук с распахнутой узорной крышкой. А над всем этим сокровищем стоял, распрямившись во весь рост... мой бывший друг и одноклассник. Юрий Ведёркин.
   - Добрались все-таки, - сказал он с оттенком досады и, одновременно, превосходства.
   Надо сказать, что по сравнению с ним мы выглядели не слишком впечатляюще: мокрые, грязные, только-только выбравшиеся на четвереньках на твердую поверхность.
   - Значит, это твои ребята пытались меня похитить? - спросил я, просчитывая в уме диспозицию. Получалось, что мне ни за что не успеть перехватить меч, если Юрий захочет его выхватить.
   - Людям нужен лидер, - пояснил бывший одноклассник. - Они пойдут за победителем. Который не знает сомнений, не отступает и не боится быть жестоким. Посмотрите на себя...
   - Ты это, меч руками не трогай, - негромко посоветовал дядя Миша.
   Юрий захохотал, картинно откинув голову.
   Да, сейчас он действительно выглядел, как победитель - высокий, уверенный, красивый...
   - Вы погрязли в болтовне, - сказал он, чтобы расставить точки над i. - Вы никогда не решитесь на серьезный поступок. Вам, как любым другим овцам, нужен пастух, не боящийся поднимать кнут.
   - Юра, - проникновенно сказал дядя Миша, - твой отец...
   - Что отец?! - вскричал новоявленный диктатор. - Он считал меня заурядным. Среднестатистическим! Он не способен был понять и даже под пыткой...
   - Юра, твой отец даже под пыткой жалел тебя.
   - Меня?! Жалел?!
   - Он пытался уберечь тебя от страшного.
   - Вы слепы! Теперь, когда я обладаю самым сильным оружием, против которого нет защиты...
   - Юра, стой! Одумайся! - заорали мы одновременно. Увы, нравственные проповеди не воспринимаются, когда их произносят люди, стоящие ниже.
   Самозваный лидер сардонически рассмеялся и нарочитой медлительностью протянул руку.
   Осторожно, ласкающим движением пальцев коснулся рукоятки и... эффектно воздел сверкающее лезвие над собой.
   Мне показалось, что мрак подземного зала озарила вспышка молнии. Меч воссиял!
  
   - Ложись, - шепотом скомандовал дядя Миша.
   Мы ткнулись мордами в грязь.
   Меч-кладенец способен любого ворога посечь в мелкую капусту. И Бог знает, как и с какой скоростью он действует. Может, рубит всякого, на кого направлен...
   Прошла самая длинная минута в моей жизни. Я лежал зажмурившись и пытался не думать ни о чем. Слышно было, как где-то с высоты капала вода.
  
   По истечении минуты мы услышали вроде бы слабый стон. И последовавший звук падения чего-то тяжелого.
   Осторожно, как пехотинцы, не до конца еще поверившие, что вражеский обстрел прекратился, мы приподняли головы и посмотрели в сторону возвышения. Там творилось что-то непонятное.
   Дядя Миша, пробормотав что-то о том, что "не нужно дразнить гусей", сноровисто, на четвереньках, перебрался к помосту, на котором по-прежнему красовался раскрытый сундук и... заглянул.
   Зрелище, похоже, было безопасным. Во всяком случае старший прапорщик немедленно прекратил приседать и ловко запрыгнул на помост. Когда мы подоспели к месту действия, он уже уверенно ставил лежащему без сознания "диктатору" укол из аптечки, каковую каждый из нас носил на поясе под одеждой.
   - Что с ним? - спросил я, не в силах оторвать взгляда от сверкающего лезвия, лежащего на полу.
   - Инфаркт, - пожал плечами дядя Миша. - Боюсь, что не выживет.
   - С чего вдруг?
   - Ну, ты же сам сказал, что совесть - это когтистый зверь, скребущий сердце. А с таким грехом, как у него, никакое сердце не выдержит.
   - И что теперь делать?
   - Меч в сундук, диктатора под руки, и выбираться отсюда подобру-поздорову.
   - Нет, я о другом. Кто меч будет укладывать на место?
   Мои коллеги переглянулись.
   Нет, конечно, среди нас не числилось грешников, способных пытать собственного отца. Но все же... Пятна на совести есть у каждого, и сейчас, когда доказательства немедленного и тяжкого возмездия лежало у нас перед глазами...
   - А может его чем-то поддеть? - осторожно спросил Ваня-Киборг. - Или рубашку набросить и брать через ткань?
   - М-м-м, - сказал дядя Миша, задумчиво почесывая затылок.
   - Погодите, - предложил я, - давайте рассуждать здраво.
   - Ну?
   - Все это сделано людьми, которые так или иначе все равно грешны. Вспомните притчу о блуднице, приведенной на суд к Христу. "Пусть тот, кто без греха, первым бросит в нее камень", - сказал он. И толпа разошлась.
   - Я бы тоже разошелся, - вздохнул старший прапорщик.
   - Значит, предусмотрен какой-то предохранитель. Защита. Чтобы люди, так сказать, не слишком порочные...
   - Я предлагаю жребий, - перебил меня Ваня. - Исповедоваться перед вами я не хочу, а меч требуется уложить в сундук в любом случае. Не бросим же мы его просто так?
   - Что будем тянуть? - оживился дядя Миша. - Спички, или бросим на пальцах?
  
   Результат жеребьевки заставил старшего прапорщика слегка побледнеть. Но, как говорится, уговор дороже денег.
   Он помедлил, оценивающе глядя на нас и как бы решая про себя: стоит ли в последнюю минуту сообщить нам что-то сокровенное?
   Ничего не придумал, крякнул, тщательно вытер руки о штаны и, нагнувшись, осторожно, словно мину со взведенным детонатором, поднял лежащий у ног меч.
   Мы все смотрели на причудливый узор, высветившийся на стали. Говорят, что высшие сорта булата имеют узор, подобный звездам. А на самых совершенных проступает будто бы стилизованная фигура скачущего всадника.
   Меч, который держал в руках дядя Миша, относился к совершенным. И при наклоне лезвия луч падающего света прокатывался от рукояти до самого кончика и, казалось, что рисунок на нем живет.
  
   Старший прапорщик бережно уложил волшебное оружие в замшевое углубление сундука и бережно тронул крышку. Та сама мягко закрылась, замки на ней защелкнулись.
   Мы перевели дух.
   - Ну, как теперь будем выбираться?
   - Через подземный ход, вестимо, - ответил дядя Миша, отирая покрытый испариной лоб. - У каждого древнего храма обязательно есть ход под землей. Видно несостоявшийся диктатор так сюда и пробрался. Ну, не будем терять время.
  
   Что вам сказать в заключение?
   Юрий выжил, но в правители мира более не рвался. Не может же быть Вселенским диктатором человек, которого медсестра три раза в день кормит с ложечки...
   Дядя Миша отделался легко. Когда мы выбирались из подвала, он только один раз врезался лбом в каменную притолоку. И долго бормотал что-то о том, что к счастью, среди строителей оказался только один безгрешный. Иначе он бы себе весь лоб тут расшиб.
   Ну а нас, сразу по возвращении в Москву, вызвали к генералу. Потому что прошла информация, будто бы в древнем, погибшем 800 лет назад городе под названием Ярополч...
   Впрочем, это другая история.
  
  

2011 год. Гороховец

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   7
  
  
  


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"