***
Жизнь она такая - как река вялотекущая,
И я как те самые часики - песок из пустого в порожнее сыплю.
А любовь, да что любовь? То касательная, то секущая,
Говорю о ней, говорю, а что говорю, сам не смыслю.
Хочется, знаете ли, что бы так раз и в дамки,
Ну, или в валеты на худой конец.
А строятся эти... как их?.. ну, которые замки,
Замки для мамки, а для папки сразу дворец.
И чего-то там лепится, клеится...
-Из пластилина?
-Да если бы, хуже!
Он у судьбы конечно тоже имеется,
Но ничего не поделаешь - как говорится - самой нужен.
В общем живу, не тужу, как и все - по горло,
Как все то как все, но волну пускаю!
Одетый, обутый, а все-таки голый.
Че хочу?
Че надо?
Да сам не знаю. 

Считалка-говорилка.
В поэты из вагантов -
За восемьдесят дней,
Три тысячи талантов,
Мильён бездарных пней.
Злости много-мало,
Больше - седины,
Засахарилось жало
Под действием слюны.
Из мальчика - в мужчину
За восемнадцать лет.
Мальвину Арлекину
За семьдесят монет.
Петрушку с Пастернаком,
Корицу и укроп,
Вино литровым паком
Хлебает мизантроп.
И кушает пельмени
На пару с холодцом.
И все ему до фени,
И каждый молодцом.
А во дворе чугунном
И в тихой голове
Кимер вступает с гунном,
В трындежь о божестве.
И споря споро, спело,
На каждый аргумент
Он факт положит смело
И сделает акцент.
Из клоунов - в поэты,
И в клоуны опять,
Стремятся те и эти,
Не буду вразумлять.
Мне дел своих хватает:
За восемьдесят дней,
Понять не помешает,
Как сделаться умней. 

Меняя себя.
Луч солнца будит робко, чуть касаясь,
Как будто звук хрустального сонета,
И я, отбросив дрему, просыпаюсь,
Ныряя в киберпанковское лето.

Весь день в бреду, в тоске, в анабиозе,
Из полимеров мышцы затекают.
Писал, стихи соскучился по прозе,
Узнал, что нанохилеры икают.

В забытьи видел странную картину:
Царь Соломон одной царице Савской
Втирает стволовые клетки в спину,
А та в ответ его целует с лаской.

Часы в палате тянутся размеренно,
Стекая киселем по краю чашки.
В больнице времени до времени, не меряно,
Как и в любой другой многоэтажке.

Забавно, но чуть более чем полностью,
Скроил себя, с собою мироздание,
Я пустоту в душе заполнил полостью,
В скелете идеального создания.

Господь, ты сам позволил эти странности,
И я в игру опасную играю,
Стремясь познать далекие туманности,
Все больше лишней плоти отрезаю.

Отужинав борщом из свежей прессы,
Опорожнив шестую кружку кофе,
Усну под прессом пресного прогресса, -
Очнусь на киберпанковской Голгофе.

Взглянувший на больничную палату,
Спрошу врача - создателя созданий,
А вы сыграть смогли бы "Травиату",
На клавесине нервных окончаний?

***
-Видишь меня человек сорок пятого года?
Знаешь меня, он же года тридцать восьмого?
Слышишь меня расцветающего урода?
Помнишь меня недалекого и хромого?
Сверху глядишь ну, а может быть из ниоткуда?
Веришь в меня - я из ндцатого столетья?
Эх, и не улыбнешься ведь даже паскуда.
Глядя сквозь разросшиеся соцветья.
Вижу тебя человек сорок пятого года.
Знаю тебя он же года тридцать восьмого.
Слышу тебя расцветающего урода.
Помню тебя недалекого и хромого. 

***
Поэтишки, поэтики, поэты,
Вы такие няшки, Вы правда классные,
И стихи у вас чудесные,
Прекрасные.
Но ешкина кота мать,
Через пень колено каналия!
Я тоже знаю много красивых слов
Пожалуйста -
Аннексия, контрибуция,
Меня тоже зацепила октябрьско-сексуальная революция,
Но я не считаю, что
"Сумерки имеют запах слив" -
Великолепный образ,
И что стихи - это не просто рифмованные слова
Но еще и поэтический голос.
Есть запах у апельсина, у ёлки, а сливы - не пахнут.
Но заяви об этом - канделябром по голове шарахнут.
А по поводу голоса -
Я слышу только себя, и другие слышат только себя,
Но любим, уважаем тех, кто звучит в унисон
И не важно, Рильке это или Кобзон.
Они довольно громко звучат в нас,
Но веришь,
Нет?
Мы все слушаем один единственный глас -
Свой.
Да и тот к сожалению плохо.

Пишется так.
Солнечный зайчик, солнечный мой котенок.
Девочка-облако на бутафорской луне.
Олле-Лукойе, Андерсен "Гадкий утенок",
Раненый хищник на западе и в западне.
Мокрого носа к уху прикосновение,
Ровный забор, а в заборе зеленая дверь,
Шаг,
Другой -
Замри, остановись, мгновение!
Выпусти вену, мой ласковый, нежный зверь.
Вальс Мендельсона, тектоник, лезгинка, ламбада,
Ясень, клиновый сироп, баобаб и бамбук,
Перья, чернила, и как ее.. эта...Лампада... -
Нет, на столе только чай и красавец ноутбук.
Жиром стекает по стенкам кастрюли фантазия,
Память ползет теплым воском по краю свечи,
Мысли - родные, любимые до безобразия,
Чувства молчат, ну и пусть - задохнутся в ночи.


Родителям.
"-Нормально Григорий? -Отлично Константин."(с)
Дорогие, хорошие мои папа и мама,
Я как глупый колобок укатился от вас.
Меня завлекала, заманивала реклама,
Чего там лукавить - заманивает и сейчас.
Я как оживший монолог Жванецкого,
Пригласить - пригласили, но, в общем, не ждали.
Не верил, трещал с упрямством ореха грецкого,
Но вода точит камень - а меня 5 морей размывали.
Дорогие мои, хорошие, любимые мама и папа,
Скажу по секрету - здесь все так же уныло,бездарно,
Да бездарно, безродно как у пошедшего по этапу,
-Ну, а вообще как Егорий, нормально?
-Шикарно Костя, шикарно...

***
У комнатных растений нету родины,
Из парника в горшок переезжая,
Завидуем заброшенной смородине,
Живя в достатке, сохнуть продолжаем.
Жизнь такая - хорошая, правда.
Только почему нас так тянет в сад,
В лес, на обочину автострады?
Куда угодно - хоть в семя назад.
Да потому, что хочется покинутого дома,
Вон полулысый папоротник о питерских мостовых грустит,
А там, плющ грезит об изгородях Содома,
А среднесибирский сморчок только о тайге и кряхтит.
А мне дальневосточному одуванчику,
Всю жизнь растущему на подоконнике,
Хочется перебраться  поближе  к тюльпанчику,
И нудить о покинутых грядках, уютном домике.