Аннотация: Небольшой и немного философский рассказ о бывшем профессоре Рузвельте Кейне, который случайно стал пауком. Написан на конкурс "Химия и Жизнь-2014"
Паучья жизнь
Бывший профессор зельеварения в Эгейской Академии магии и колдовства ловко помешивал, подсыпал, резал, добавлял и снова помешивал - в общем, варил зелье. Получалось это у него действительно ловко - еще бы, целых восемь рук. Хотя если быть точнее - конечностей. Вообще бывший профессор был похож на паука всем, чем только можно. От человеческого в нем остались лишь очки, и те переделанные под габариты огромного паука и с учетом его физиологии. Очки он носил для солидности еще будучи профессором, и хоть облик сменил, а привычка осталась.
Вообще, пауком он стал случайно. Это знали все. Но вот как именно он им стал, не знал никто, кроме, пожалуй, его самого. Но он об этом никому не рассказывал. Зато по Академии ходило множество слухов и теорий. По одной из версий он был никудышным преподавателем и сам что-то напортачил в одном из своих экспериментов. По другой коварные недоброжелатели, желая досадить сопернику, испортили ему зелье. Третьей же версии, прозванной "романтической", придерживалась почти вся женская часть Академии. Правда и они разделились во мнениях. Одни считали, что он отверг какую-то девушку и та за это ему отомстила, по следующей сама девушка отвергла его и он хотел отравиться, но что-то перепутал. Но в одном сходились все девушки - профессор, несомненно, был красавцем. Что, в общем, не противоречило истине.
Как бы то ни было, но спустя всего три года практики, подающий большие надежды молодой профессор стал пауком. Это оказало большое влияние на самого него. Он решил спрятаться подальше от чужих глаз, но стен Академии не покинул, просто перебрался в подвал. Теперь его обитель располагалась рядом с архивом. А так как архив посещают нечасто, то и у него посетителей почти не было. Разве что домовой заглянет, или пара знакомых чертей с бутылочкой чего-нибудь крепкого. Был и еще один посетитель, которого, по сравнению с остальными, можно было назвать постоянным. Бывший коллега, очень старый маг Нозариус, который, казалось, и сам не знал, зачем раз в пару недель заглядывает к этому выскочке. По крайней мере, бывшего профессора все знали как выскочку.
Рузвельт Кейн, именно так звали бывшего профессора, внезапно выронил из одной из конечностей склянку. Та с громким звоном упала и разбилась, и ярко-розовая жидкость разлилась по полу. Рузвельт как ни в чем не бывало быстро убрал остатки и тут же смешал новую. Но ему уже не было особого дела до склянок - он увидел человека. И, что возможно даже важнее, девушку. Она пряталась за стеллажом и расширенными от ужаса и удивления с долей восхищения глазами следила за действиями огромного паука. Если бы паучья мимика была предназначена для этого, то Рузвельт бы усмехнулся.
Девушка приходила каждый вечер, прячась за стеллажами и с любопытством наблюдая за работой бывшего профессора. Тот давно уже определил ее статус - первокурсница, наверняка хочет узнать, правда ли местный миф об огромном пауке в подвале. Возможно, она проспорила друзьям. Может, она даже хочет заговорить. При мысли об этом паук чуть не заурчал - известный Казанова уже давненько не общался с прекрасным полом и жаждал общения.
- Есть кто дома? - раздался басовитый голос Апраксия, черта, заведующего котельной. "О, сейчас выпьем!" - мысленно потер ладони Рузвельт. Почти сразу он вспомнил про девушку - как поведет себя черт, заметив ее? Неужели начнет издеваться? Да, это было бы вполне в его стиле. Но Рузвельту бы не хотелось этого - ведь она может больше не прийти.
Но черт повел себя умнее. Он действительно почуял девушку, но вида не подал. Просто, уже пройдя мимо нее, сделал знак, мол, свободна. Девушка тут же испарилась.
- Что, снова набираешь популярность? - ехидно поинтересовался черт. - Только теперь ты студенточкам интересен разве что как экспонат, не как мужчина.
- Ну, у меня это хотя бы временная ситуация, - сострил в ответ Рузвельт. Черт застыл, словно не ожидая услышать ответа вообще, а затем залился громким смехом.
- Ну что, по маленькой? - наконец предложил он.
- Не с моими размерами пить по маленькой, с усмешкой в голосе ответил паук.
- Слушай, вот мне все-таки интересно, как ты стал пауком? - Рузвельт привычно проигнорировал вопрос, уже далеко не первый в их дружбе. - Понятно, опять не ответишь, - вздохнул черт. - Тогда объясни мне, нафиг ты такой молодой поперся в профессора?
Ответ на этот вопрос Рузвельт знал и охотно поделился им с чертом. Вообще, действительно было странно, что выдающийся студент сразу после аспирантуры пошел в преподаватели. Обычно маги тысячу-другую лет попрактикуются, опыта поднаберут, клиентская база опять же. А на старости лет учить молодое поколение тем премудростям, что знают, возможно, только они. Рузвельт об этом прекрасно знал. Но в профессии преподавателя был один огромный, по его мнению, плюс - студенточки. Это была его слабость. А на фоне этих дряхлых стариков и щуплых малолеток он и вовсе выглядел идеальным. Он решил, что реализовать свои амбиции сможет и работая преподавателем, благо, свою лабораторию дали, и пошел туда. Это не обрадовались, но и не воспрепятствовали, каждый видя в нем молодого себя.
На следующий день у Рузвельта болела голова. Первое время после превращения он и не думал, что у пауков бывает похмелье. Но, как оказалось, бывает. Он даже написал работу на эту тему - "Похмелье - физиология или психология" - подозревая, что просто привык к головной боли после пьянки. Из-за плохого самочувствия расчеты по созданию лекарства пришлось отложить и заняться обычным зельеварением. Жил ведь он при школе не бесплатно - он выполнял заказы для директора и, подпольно, для студентов. Правда, те сами боялись к нему соваться и передавали записки с кем-нибудь, кто идет к нему, от того же и получали.
Внезапное движение на периферии зрения заставило Рузвельта задуматься над поведением этой странной девушки. На спор это не походило - предыдущих студентов посылали к нему максимум на день. Значит, она относится к той категории девушек, которые идеализируют его. Возможно, она хочет поцеловать его, чтобы он снова стал прекрасным. От этой мысли Сердце Рузвельта сладко защемило и забилось быстрее. Но он совсем забыл про зелье, которое в этот момент варил, и в результате оно приобрело совсем неправильный цвет. Рузвельт вздохнул. "Совсем как то самое", - мелькнуло в его голове. И тут его осенило. Конечно, он все делал неправильно! Он пытался найти противоядие из тех же ингредиентов, из которых был изготовлен "яд", а стоило искать именно противоядие! Он бросил взгляд на часы. Ему хотелось вновь стать человеком как можно быстрее, и чтобы эта девушка это увидела, ведь это именно она вдохновила...
Паук с огромной скоростью начал двигаться, доставать, нарезать, взвешивать, бросать в котел. Помешивал он, наоборот, неспешно, ему не хотелось нарушать инструкции, не хотелось все испортить. Он чувствовал, что на правильном пути. Наконец, все было готово. Он взглянул на часы - без двадцати одиннадцать, у него есть ровно пять минут до того, как эта девушка убежит к себе в общежитие. "Возможно, сегодня мы уйдем отсюда вместе". Эта мысль придала ему решительности, и он, дыхнув в сторону, опрокинул содержимое пробирки в пасть.
Сначала он ничего не почувствовал. "Может, мало? Или... не сработало?". От последней мысли у него похолодело сердце. Он задумчиво почесал брюхо, пытаясь найти свой просчет. Затем почесал одну из лап, затем другую, и, наконец, почувствовал, что чешется весь. И что ему щекотно. Щекотку Рузвельт ненавидел и боялся, потому следующие несколько минут, которые для него были вечностью, ему казалось, что он горит в аду. Он раздирал ногтями кожу... Так, стоп, кожу? Когда Рузвельт понял, что потерял ненавидимый и уже привычный образ паука, все негативные ощущения и эмоции отошли на второй план. Он вскочил и стал себя рассматривать. Красив, как и прежде. Он ощупал себя всего, проверяя, все ли на месте. Затем он поднял сияющие глаза на девушку, прячущуюся за стеллажом, у которой как всегда видны были только глаза - на этот раз испуганные.
- Не бойся меня. Ты - та, что спасла меня. Ты - моя муза! Ты вдохновила меня! За это проси, чего хочешь! Я даже могу сходить с тобой на свидание! Даже на два! - Рузвельт так расчувствовался, что показал невиданную, на его взгляд, щедрость. И его совсем не смущало, что он стоит абсолютно нагой. - Ну, покажись же, моя спасительница! Я хочу видеть, кому обязан столь многим. - Девушка немного замешкалась, но все же вышла.
До этого Рузвельт видел только ее глаза - голубые. Он представлял себе прекрасную блондинку, изящную словно эльфийка. Но реальность оказалась жестока. Во-первых, девушка оказалась ярко-рыжей, огненной, а это был самый нелюбимый цвет Рузвельта. Да и выглядела она совсем не как эльфийка - обтягивающие кожаные штаны, ремень с пряжкой-пауком, свободная белая майка с пауками, и в волосах заколки, в виде пауков. На руках и шее были татуировки в виде пауков. Но Рузвельт не обратил на это внимания. Он стоял и улыбался во все зубы.
- Эм, извините, я, пожалуй, пойду, - промямлила девушка и начала пятиться к выходу.
- Стой! Я знаю, ты влюблена в меня и смущаешься, но я тебя не обижу!
Девушка застыла, ошарашенная.
- Простите, но я не влюблена в вас. И вообще, мне пора!
- Как не влюблена? - Рузвельт схватил девушку за руку. - В меня все влюблены! И зачем ты тогда следила за мной? Разве ты не хотела спасти меня от чудовищного проклятья поцелуем? - Глаза девушки на мгновение затуманились, и Рузвельт подумал, что выиграл. Но в следующее мгновение она вырвала свою руку из его ладони.
- Я не знаю, кто вы, и как тут оказались, но я следила за пауком. Я очень люблю пауков. А теперь мне пора! - И ушла, оставив растерянного Рузвельта в одиночестве. Тот некоторое время стоял, размышляя, пытаясь осознать ее слова. "Не любит. Любит пауков..." - задумчиво бормотал он. Эта мысль долго не укладывалась у него в голове. Оказывается, ее привлекла не романтичная легенда, а его ужасный облик. Эта мысль ужаснула Рузвельта. "Извращенка!" - решил он. Но образ рыжей девушки не желал выходить из его головы.
Раздался скрип открываемой двери. Бывший профессор поднял голову, ожидая увидеть вернувшуюся незнакомку, но это был профессор Нозариус.
- А, Рузвельт, нашел-таки противоядие? - прокряхтел он. Рузвельт кивнул. - А чего не рад? - Рузвельт пожал плечами. А действительно, чего это он не рад? Он шел к этому несколько лет, и - вуаля - свершилось!
Профессор тем временем прямо из воздуха достал огромную бутыль с мутным содержимым.
- Отметим? - В голове Рузвельта мелькнула мысль - а не опасно ли старику этакое пить - но он тут же отогнал ее и потянулся за бутылью.
- Может, теперь-то ты расскажешь, как пауком стал? - спросил относительно трезвый Нозариус у уже пьяненького Рузвельта, которому он подливал больше, чем наливал себе.
- Угу, - Рузвельт с трудом сфокусировал взгляд. - Это все бабы. Они вообще во всем виноваты! Не было бы баб - не было бы проблем.
- Ты от темы то не отходи! - погрозил ему морщинистым пальцем Нозариус.
- Угу. Была у меня как-то одна студенточка, блондинка, грудь - во! - ноги - во! В постели - ураган! И попросила она меня сварить ей для курсовой зелье для оживления пауков. - Глаза профессора Нозариуса полезли на лоб - некромантия и некромантские зелья были строго запрещены. - Ну, я и согласился. Сварил. А она потом приходит ко мне и устраивает истерику, мол, не работает зелье! Я проверять стал и попал на палец себе. Ну и - вот! - Рузвельт обвел мутным взглядом темное, оплетенное паутиной помещение.
Нозариус поднялся и, оставив бутыль уже безразличному ко всему Рузвельту, ушел. Бывший профессор в своей темной пещере не знал, что директор школы давно уже оставил свой пост Нозариусу. И что в школе кто-то балуется некромантией. И теперь Нозариус знал, кто это.
А Рузвельт, глотнув горькой жидкости из бутыли, заснул прямо на полу, и снилась ему рыжая девушка с татуировками в виде пауков.