Собой хозяйский двор украсив
Неполный год живёт здесь Ася.
Её хозяин, старовер
Крестился, на иной манер.
Был землепашцем и трудягой,
Чуть скуповатым, но не скрягой.
Сынов на этом воспитал.
Всё видел, знал и понимал.
Такими славилась,  Россия.

Жена его, Анастасия
От  женских недугов, хвороб,
Сошла под плач детишек в гроб.
В конце весны, лишь травка встанет,
Хозяин три  косы достанет
И ну, махать туда - сюда...
Косьба - не пыльная страда.
С косой приятно пофорсить.
И внуки учатся косить.
Но за отцов им не держаться.
Ушли сыны на фронт, сражаться.


Не скоро весть, но добралась:
Обоим выпало им пасть.
Беду свою в известный срок
Старик-хозяин перемог.
Он принимал гостей всё чаще;
То партизаны шли из чащи,
То вдруг, купец доставит груз.
То налетит косой хунхуз.
Прошли подводы белых братьев.
За ними вслед москиты ратью,
Так прозывалась, голытьба.
Чья жизнь: хотьба, етьба - судьба. 
Корми, пои, обмой отец.
Начнёшь перечить - не жилец. 

Штабс-капитан, губастый малый,
Прищурив,  жёлтый глаз, лукавый
Сказал: хозяин не грусти,
Дай людям душу отвести.
Отряд нуждается в квартире.
Вот отдохнём денька четыре
И дальше двинемся. Война.
Пусть принесёт пожрать жена.
Вдовец? А жаль, веди в покои.
Теля изымем на жаркое,
Оплатим, царскими  твой счёт.
Ведь наш визит - тебе почёт.
Мы с божьей помощью, к зиме
В столицу въедем на коне.
Стели постель. Я с бабой, брат,
Ложусь, встаю, как с райских врат.

Рука у женщины, кудесник.
Во имя рук, слагают песни.
Им пишут робки и тихи,
Поэты громкие стихи.
Они нежны, они игривы,
В мужских объятиях счастливы.
Когда ж любовь сгорит до тла
Они не делают нам зла.

Углы хозяйские блестели
На окнах шторки шелестели.
Набросив англицкий кафтан
Губами шлёпал капитан.
На жарком дедовском матрасе
Он целовал колени Асе
И доводил её до риз,
Исполнить требуя,  каприз.
Внезапно Ася заболела,
Чума - холера одолела.
Засовом заперты ворота
Ушла на фронт лихая рота.
Пройдя от чумов до яранг
Был,  где-то шлёпнут капитан.
Его в торосы оттащили.
Но труп собаки растащили.
Никто не взвыл: за упокой...
Привыкли. Кровь текла рекой.


Земля не мучается зря.
Восходит новая заря.
И то не присказка, не притча.
Из тьмы рождается величье.
Не Николаюшка второй,
Что слишком добрым был порой,
Определяя пансионы
Тем, для кого жалел патроны.
Тем, кто не жрал как мы, пырей
В коммунах зон и лагерей.
Скользнувших, ввысь  по трупам павших,
Надежд и дум не оправдавших.

Для мужика, что бай, что барин.
Или еврей или татарин.
Какая разница! Мужик
Косой по травке: вжиг, да вжиг.
Не уважающий алтарь
Отечеству не государь.
Словам: и поп и мракобес
Придать сумеют нужный блеск. 
Листались дни. Листались ночи.
Жизнь наблюдали мы, воотчую.
Когда судьба в минуту - прах.
Попробуй, выстой, на ногах!
Вождей, вертлявых, шансонеток,
Их, на местах, марионеток,
Мы на знамёнах рисовали
А перед жизнью пасовали.

Домой, домой! Но тётя Сара
Завидев Сеню, комиссара
Слезой умылась как росой,
На шею кинулась: живой!
Как знать, увидимся ли больше?
Навечно сгинул дядя Мойша.
Сестёр сгубили, умер брат,
И я стою у тех же врат.

Беда как вихрь лихой промчалась.
От горя мать твоя скончалась.
Осталась я, да внук мой, Рома
После последнего погрома.
Ах, Сеня! Смерть вокруг кружит.
Лишь отвернёшься, слышишь: жид...


И вновь от солнца мчалась лава.
В грязи лежал орёл двухглавый.
Он был голодной смертью сыт.
Его на землю сбросил жид.
Чтоб сабля острая тупилась,
Чтоб солнце за море садилось,
Чтоб пятясь задом вдоль Оки
В Сибирь бежали беляки.
У аргамака шаг широкий.
Бузили в зарослях сороки.
Ковбой из боя выходил.
С бугра в него "максим" садил.
То пулемётчик,  ставил точки
Ловя на мушку одиночек.
Но кровь ещё в пределах вен.
Ковбои не сдаются в плен.

Был командир осёл и бездарь.
Зато собою видный, кесарь.
Судьба сыграла злую роль.
Теперь над ним кто хошь, король.
От худа благ не выбирают.
С тобой сегодня поиграют:
Бери пока разрешено...
Посеем рожь, взрастим пшено.
В деревнях злобствуют комбеды.
Низы дорвались до победы.
В лесу бы птицею  укрыться...
Пора в жар-птицу превратиться.
Она  б поднялась на крыло...
Но дарит жизнь не свет, а зло.

Податься что ли на Восток
Или южней ещё чуток?
На Енисей или к Амуру?
Куда судьба не бросит, сдуру.
Где только люди не живут?
Везде есть хлеб. Везде жуют.


Дождавшись сумеречной поры
Звенят клинками комары.
Стожок стоит среди поляны
Зарылся в запахе духмяном
И окунулся в травный звон,
Чтоб снять усталость, валит сон.
Легко паучьи сети рвутся,
Как тени, что в траве крадутся...


Мила родимая сторонка
С войны примчалась похоронка.
За страсть к грехам, за тягу к злату
Она даётся нам в оплату.
Судьба - железная нам клеть.
В борьбе судьбу не одолеть.
Ковбой храпит под дубом вечным
Полна поляна соком млечным.
Как вымя белая Луна
Глядит на землю из окна.
Старушки в праздничной одежде
Воркуют меж собой как прежде.
Деревня - вечный наш приют.
В кустах соловушки поют.
Соседский бык тяжёлым рогом
Плечо пастушечье потрогал...


Ковбой вскочил ощеря лик,
Пред ним не мал и не велик
Мужик, за ним стоят араты
Широколицие, в халатах...
Видать не красные бойцы,
Чья сила в магии мацы.
Он взгляд последний в небо бросил
Две пары рук с запястьев сбросил
Не выдай, матушка, тайга!
Но пеший воин не сайгак.
Его тот час почти  поймали
И знатно рёбра наломали.
Сказал хозяин Асе, как-то
Я нанял малого,  по фракту.
Он молод, крепок и здоров
Пусть доглядит у нас коров.
Не дай-то Бог я занедужу.
А он тебе и мне послужит.
Вишь, поднимается с росой
И управляется с косой.
Откуда?  Кто он? Мне до фени...
Хоть сам Колчак. Иль Лёвин Ленин!
Есть у крестьянина забота:
Коси, суши, до обмолота.
Скирдуй или вали в копны...
Зри по ночам цветные сны.
В них запах трав заворожённый.
И веник, жаром обожжённый.
И свежина в упревших щах
И сыр, как сын, уже в прыщах.


Не оторвать руки ковбоя
От косовища, трав прибоя.
Плечо, вошедшее в размах 
Зерно ржаное в закромах.
Есть сытый завтрак, сытый ужин.
Он был мужик. Он был здесь нужен.
Судьба крутой дала виток,
Здесь , Ася - женщина, цветок.
Старик-молчальник. Слово скажет
И на весь день,  на печь заляжет.
Бывало, слышали, стонал
Кого-то звал и поминал.
Звал сыновей, порой подолгу...
Кричал, что хочет видеть Волгу,
Откуда родом был видать.
Но вот он свет стал покидать.

Его жильцы похоронили
И сами в осень поженились.
Никто их в церкви не венчал.
Никто на гуслях не бренчал.
Зажили дружно. Сад побелен.
Колчак давно уже расстрелян.
Коль сны не врали - мир кругом.
Был полной чашей старый дом.

Но иногда, как солнце ляжет
Заслышав в небе крик лебяжий
Шла Ася к быстрому ручью.
Где доверяясь лишь чутью,
Гуляли разные зверюшки
И зачерпнув воды с пол кружки
Она несла её в ночи
На свет единственной свечи.

Глядела в воду и гадала:
Она себя другим отдала,
А ведь любила одного,
Семёна, парня своего.
Увидеться? Да что расскажешь?
Как обживалась в стане вражьем?
Служила тряпкою ногам?
Молилась, идолам-богам.

Прошли года. Краса увяла.
Одной любви для жизни мало.
Под сердцем боль. А в сердце страх
На вопли дикие в кострах;
Когда смола варилась варом
Сжигая тело комиссара.
Когда горячая зола
Калила к пыткам шомпола.
Когда с ума сходили люди,
Стреляя в головы и в груди.
Себя ничтожа поголовно
По чьей-то воле уголовной.
Забыв, что есть на свете дух
И тополиный нежный пух,

И солнце в небе, зелень в поле,
Что нет иной и лучшей доли.


А под овечьим жар - руном
Ковбой, захмеленный вином.
Лежит, отринув все мученья.
Присяги, клятвы, отреченья.
Он знал, у Аси нет детей
От, может быть, его плетей.