Трошин Борис Александрович : другие произведения.

Жизнь и смерть Петра Машерова

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   "Жизнь и смерть Петра Машерова"
  
  
  
  А скажи - ка Кирюша, - обратился Брежнев к Константину Мазурову, который нервно возился с ружьём, досылая в ствол охотничьи патроны, идущие на перекос, оттого ствол и не ложился в замок.
  - Где это ты так "ловко" научился владеть оружием?
  - А Вы уж приметили, Леонид Ильич
  - Хе-хе! Ещё прозываешься, заслуженным партизаном.
  -
  - Тов. Генеральный секретарь, вгоняете меня в краску. Война - то, другое дело и иное там оружие. Во время войны я и в танке сиживал, и в одиночку, из сорокопятки, шпарил по фашистам; было, прижали они нас к болоту, люди полегли, единицы ушли по гати.
  А сорокопятка?
  Потонула, Леонид Ильич.
  М-да! - хмыкнул Брежнев.- Никакой ответственности у тебя за технику. А я тебя на ответственную должность выдвинул.
  Надо будет ещё раз хорошенько подумать. Ведь по совести вы, партизаны, всегда были оборотнями. Немец жмёт, вы в хаты и за женские юбки хватаетесь. Мол, мирные люди.
  А мы жмём фашиста, когда наступают армии советские, откуда вы и в таких количествах тогда берётесь? Не иначе как из подполья. В Минске, слышал, и Партизанский проспект есть?
  Есть Леонид Ильич.
  Вот и я говорю, сколько же предательской сволочи в партизанах оказалось! До сих пор органы копают, откапывают, из подполий вытаскивают.
  
  Знаю, Леонид Ильич. Мы и сами старательно работаем в этом направлении.
  Плохо работаете. Покрываете свояков, родственников. В правительстве вашем сплошная семейственность, не хорошо это. М-да...
  Вы нам, белорусам не доверяете, Леонид Ильич. А мы всегда были и будем преданы русскому народу и Советской власти.
  Преданность и предательство из одного корня. Как отличишь, хорошее от плохого, когда, на первый взгляд, ничего такого не заметно. Вот Иосиф Виссарионович берёзовой метлой мёл свои кадры. И выметал дочиста. Не промахивался. А, Никитка Хрущёв оборзел вообще, никого из хороших людей вокруг себя не замечал, ни в кого не верил.
  Горлопан и дурак. Аджубея, татарского прохвоста, пригрел. Тот хорошую, нужную газету "Известия" в бульварную газетёнку превратил. Позор.
  Я, другой человек, я из другого теста. Я, прекратил импорт руководящих кадров в суверенную Белоруссию из России. Я, тебя посадил Первым секретарём, вот тебе я как раз и поверил. Ты первый из белорусов на этой высокой должности после бесконечной череды хрущёвских наместников: Патоличев. Земянин. Гусаров...
  Я тебе доверился, белорусу. Я, на тебя поставил, на белоруса. Ты молодой. Умный.
  
  Спасибо Леонид Ильич. Я вам за это по гроб благодарен.
  
  По гроб не нужно благодарить. Благодари по жизни. Работай! Дай - ка сюда!
  - И он почти вырвал из рук Мазурова, двухстволку. Ковырнул то ли отвёрткой, то ли шилом. Замок щёлкнул. Брежнев вскинул приклад к плечу и выстрелил в чёрную ворону, что, нахохлившись, сидела на вершине разлапистой, заснеженной ёлки.
  Не попал. Но два чёрных пера, кружась, всё же опускались на снег.
  Скажу, чтоб тебе подобрали нашу, тульскую. А эта "немка", фригидна.
  Он вернул Мазурову ружьё и вдруг засмеялся долго, скрипуче и задиристо.
  Мазуров удивлённо вскинул глаза.
  Леонид Ильич подмигивал левым глазом и смешно, не в лад, вздрагивал мохнатыми молдавскими бровями.
  А, что Трофимович, как тебе немки в сорок пятом году показались? Ну, как женщины? Мне, всё больше, фригидные попадались. Водку жрут, и не пьянеют. Телом сухие.
  Наши бабы соками исходят, когда их лапают, а шлюхи немецкие, как мёртвые.
  Что возразишь мне?
  
  Мазуров набрал в лёгкие, побольше, морозного воздуха и, выдохнув его резко, не согласился с Леонидом Ильичом.
  Леонид Ильич, война; бабы от страха так. Вот такая реакция у них. Страх их скукожил. В приципе, немецкие женщины очень даже сексуальны. В Германии традиция такая, там девочки лет в десять-двенадцать женщинами становятся. Никто их не принуждает. Была бы собственная инициатива и желание.
  
  Вот мы им покажем желание. Поработают на соцлагерь, и забудут, о желаниях.
  Помолчав: Небось, и ты девочек пробовал?
  Так вы ж меня под суд отдадите, если признаюсь.
  Раз тебя поставил главой республики, то не отдам. Я и сам грешен. М-да...
  
  Знаешь, зачем тебя на охоту пригласил?
  
  Никак нет, Леонид Ильич!
  Но мыслью задаёшься?
  Теряюсь в догадках.
  Ты мне нравишься. Обстоятельный мужик. С юмором. Меня понимаешь.
  Что тебе в провинции сидеть. Собирай манатки и, в Москву. Хорошие люди здесь нужны.
  Крамола в Кремле силу набирает. Поможешь мне бить доморощенных негодяев. У меня мало спецов по партизанщине. Ты, и будешь двигать этот процесс.
  Построишь в Москве мой "Партизанский проспект".
  Что молчишь?
  Леонид Ильич! Вас слушаю. Как прикажете.
  То-то и оно. Прикажу.
  
  Кого за себя оставишь?
  Мазуров мельком посмотрел в лицо Брежнева. Под мохнатыми бровями как будто сами по себе жили осмысленно два осторожных, глаза, огоньки их взглядов не казались опасными и страшными, скорее добродушными и насмешливыми.
  Кирилл помнил, ему рассказывали, как страшно было зависимым людям смотреть в глаза Сталину.
  Жёлтый, змеиный взгляд доморощенного генералиссимуса, гипнотизировал и, не дай бог, человек не поддавался этому гипнозу, он тут же мог быть превращён в жертву, участь которой, бесповоротно решалась в момент, пока закрывалась за выходящим, массивная дверь кабинета.
  
  Я, думаю, оставить за себя Машерова Петра Мироновича. Он справится. Хороший хозяйственник. Предан как гражданин коммунистическим идеалам. Отличился на партийной, хозяйственной и других работах...
  
  Машерова? - Удивился Брежнев. - Мне докладывали, что он еврей.
  Леонид Ильич! Евреи положительно себя зарекомендовали в Великую Отечественную. В нём и белорусская кровь течёт.
  Да... Наверное... Самодержавие напаскудило.
  Селили пришлых жидов, по окраинам России, они и сотворили то, что сотворили.
  Ты сам-то Мазуров, случаем не еврей?
  Ну, что Вы Леонид Ильич! Я, из мазуриков, тех французских доходяг, что едва убрались из России. А мой пра - пра - дед, так и осел навечно, в деревне Рудня.
  
  Это хорошо, что из французов. История России - история мира. История побед и поражений, и бесконечного смешения рас в единый народ.
  Однако время диктует свои правила. Время принимать беженцев и время избавляться от них.
  Евреи - народ, возмущающий спокойствие любой страны. Кто бы их, когда бы их не принимал в своё лоно, они находят способ хорошенько обосрать всех своих бдагодетелей, и, обобрав до нитки, обратить события в свою пользу.
  
  Что Машеров из евреев, не секрет. Потому за ним нужен глаз и глаз. Сейчас, он верный марксист, сталинец, а завтра, поручиться сложно будет. Начнёт людей баламутить и что мне тогда, прикажете делать? Гнать его и его единомышленников за порог?
  У нас другой обетованной Земли кроме Сибири нет. Сибирь - это всё что мы можем пришлым предложить.
  Но раз мой друг, Кирюша считает, что Машеров - лучшая кандидатура, то так тому и быть.
  
  Поступай, как мне сказал. Учти только, вся ответственность на тебе. Предупреди Машерова, что за малейшие отступления от линии партии, буду строго взыскивать.
  
  А вообще... с ним, можно разговаривать как мужик с мужиком? За стаканом, там, посидеть? На охоту смотаться?
  Я откровенно Вам, как на духу скажу, Леонид Ильич, в этом он нам не компания. Шутки юморные плохо понимает. С девками, не гуляет. Строг, иные говорят, даже зол. Но исполнителен, послушен, в меру инициативен. Любит покрасоваться перед толпой. Из рамок не выходит.
  О, это самое главное. И чтоб в дальнейшем не выходил.
  
  А что не пьёт и не гуляет, бог ему судья. Ему же хуже. Так что Кирюща, получай моё благословение. Указ в администрации подписан.
  Такой разговор состоялся между Первым секретарём Коммунистической партии Белоруссии и любимцем партии Леонидом Ильичом Брежневым, заядлым охотником, ловеласом, рассказчиком анекдотов, в том числе о самом себе.
  
  
  Пётр Миронович Машеров появился на свет в 18 году, в разгар глухой заснеженной зимы в деревне Ширки.
  В автобиографиях он по повелению времени и примеру многих других хитроумных людей, не писал о себе полной правды. Да и зачем? Сын за грехи отца не отвечает! Но так сказано в писании. А вот коммунисты - большевики "заветов" ни старых, ни новых не признают.
  У большевиков свой закон. Беззаконие. Или скажем так, круговая порука; за оставление места, за перемену места, за поругание места или недовольство местом, одно наказание - смерть.
  Советская власть, власть интернациональная, во главу политического угла, она ставила происхождение наднациональное, то есть классовое, которое, естественно, должно быть рабочекрестьянским, никаким другим, иначе никуда не двинешься. Какой уж тогда карьерный рост?
  С детства, Пётр уяснил для себя этот постулат. Думай что хочешь, но про себя, вслух не высказывайся, поступай, только так, как тебе велят.
  Это попы, про совесть, каркают с амвона, а сами пьют и гуляют. Что говорить о простых гражданах? Их совесть - Партия.
  Как Коммунистической Партии нужно, так и должен поступать и действовать, любой гражданин социалистической страны.
  
  Много раз слышал он от соседей -злопыхателей, что дед его бывший владелец корчмы, хорошо нажился на "монополке", но так же делали и все остальные евреи в округе, загнанные самодержавием в глухие белорусские и украинские деревни.
  Спасибо родителям, дали образование, хотя и писались крестьянами. Пётр помнил наставления матери: "сынок, никогда не высовывайся. Не поднимайся над людьми. Будь как все. Живи в массе. Масса прокормит.
  Всякому человеку, хоть раз в жизни, судьба отпускает шанс. Вот тут нужно не проспать, не проморгать, не уподобиться лобковой вши, а ухватить птицу счастья за хвост, тогда мир откроет перед тобой свои заветные кладовые".
  
  Трудно спорить с матерью. Это, как спорить с жизнью. Наверняка проиграешь.
  Пришло время, он поступил и закончил пединститут. Преподавал.
  Тут война.
  Пришли фашисты. Паспортов не спрашивали. Анкетки не читали, в автобиографиях не копались. Они ставили людей в многочисленные шеренги, между рядами ходили подлюки - предатели, на кого показывали, того выводили из строя и тут же, за конюшней или телятником, хлопали из своих короткоствольных карабинов.
  У немцев план на выявление евреев. А как их выявить, когда они все записаны белорусскими крестьянами.
  Тогда принюхивались. Белорусы - бульбяшники, от них парным молоком и варёной картошкой пахнет. Бульба с маслицем, с молочком, сырники из бульбяного пюре со сметаной. Все запахи пищи простые, обыденные, житейские. Таким запахом пропахла вся Белорусская земля.
  
  А еврей, хоть он и белорусский еврей, но без куринной ножки, без фирменных приправ, и специй жить не может, за стол не сядет. Национальная кухня и выдавала происхождение человека, который из евреев. Смотришь, одного вывели из строя, другого, третьего.
  Немцы смеются, мол, фюрер правду говорил, что Белоруссия - еврейская обетованная земля. Разве есть в Белоруссии города, где евреев нет?
  
  Таким образом, Пётр Миронович потерял многих, ближайших и далёких родственников. Именно, с тех пор, он с величайшим презрением относился к птичьему мясу. Особенно к куринному. Понимал, что это абсурд, но вот, угнездился в душе страх. С этих же пор, он брезговал и приправами, боялся запахов.
  
  Работал Пётр Миронович по шестнадцать часов в день. Теперь он занимал высший пост в республике. Он мог легко влиять на судьбы людей, мог развивать или загонять в тупик любую идею, за исключением идеи генеральной, то есть марксистской, не мог лишь преодолеть своего собственного еврейского запаха. Ночами просыпался в кошмаре. Видел и чувствовал, как шуцман дотрагивается до него, как втягивает ноздрями его запахи и радостно улыбаясь, пятернёй хватает за шиворот, тащит к омёту.
  Знает, что всё брехня, что всё самовнушение, а всё же...
  
  Уставая на работе как ломовая лошадь, он ложился отдыхать, и, тот час впадал в полуобморочное состояние.
  Работа стала для него биологической необходимостью, и защитой, для чувственной, легко ранимой души.
  Как белорус, он любил свой народ и ненавидел фашистов.
  Как еврей, он никогда не принадлежал своему народу, но был солидарен с ним, потому что народ белорусский кормил его и не отдал на заклание врагу. А еврейский народ вложил в его сознание гордый свободный ген независимости и одержимости правдой.
  Машеров сражался с фашизмом самозабвенно, целенаправленно. Организовывал, направлял инертные массы местных жителей на ожесточённое сопротивление. Он делал то, что делали все евреи испокон веков.
  В Вавилоне евреи, дрались против Ниневии. Потому что "Вавилонское пленение" уровняло их в правах с коренными жителями.
  В Египте евреи дрались против Вавилона, потому что Египет наградил их должностями, городами и селениями, возвеличил их, наградил по заслугам.
  В Риме, они дрались с Египтянами, потому что Рим любил роскошь, а роскошь ему могли дать только евреи.
  В Византии евреи дрались с Римом, потому что "Стоящая напротив" "визави", - империя, - дело их рук, и их Бога, Иисуса Христа.
  Когда Византия перестала слушаться евреев, они ослабили её и, принесли христианство на скифские земли, купив местных вождей, вооружив их и обучив современному бою.
  
  Так и возникла Россия. Потом Московия. Потом боярство ( в переводе с еврейского "боярин" - хозяин).
  
  Когда монголоид Иван 4, безумный, придурковатый, полумонгол, полускиф, обрушил на еврейские головы силу предательскую, что образовалась из грамотной среды боярских управляющих, бывших дворников, потом (дворян), то бояре боролись за свои права и им удалось привели к власти мудрого из мудрейших людей своего времени, Бориса Годунова, укрепившего Русь и сделавшего Русь, Великой державой Евроазии.
  
  Быть евреем в этом мире нелегко. Когда государства слабеют, а люди беднеют, глупость и самодурство начинают править миром.
  Тогда евреи оказываются нужными людьми. Их ценят, приглашают, заманивают, дают должности, осыпают льготами, поступают так, как поступил фараон с Иосифом, умаляя остаться, принять верховодство над страной в трудный час и править Египтом.
  Но лишь жизнь выправляется, а реки невзгод, возвращаются в берега свои, евреи становятся врагами "Отечества".
  Их инициатива начинает мешать всем, утомлять всех, вызывать озлобление, а потом выливается во всеобщую ненависть.
  Сказано: от любви до ненависти - один шаг.
  
  Машеров принял власть в трудное время. Исполинская Россия качалась на слабых "глиняных" ногах. Втянувшись в гонку вооружений, СССР переоценил собственные силы. Понукая и осыпая плетьми бока лошади, под названием народ, высшая власть уже не могла резво скакать, выезжая на энтузиазме масс.
  На энтузиазме можно построить Магнитку, Днепрогэс; реализовать космические амбиции, доставшиеся вместе с гениальными умами от самодержавия, но дальше... Что дальше?
  
  Продолжать удивлять мир освоением заброшенных и целинных земель! Бесконечно эксплуатировать до полного разрушения станочный парк, как тот, что бросила бежавшая из страны буржуазия в 18 году, так и тот, что оставила в качестве хлама, России Америка, в 1945 году, понимавшая, что прогресс не стоит на месте; что хлам не двигает прогресс, только утяжеляет процесс движения по восходящей.
  Партия и правительство СССР, толкнули народы на путь окольный, далёкий от прогресса, где Сизифов труд, стал мерой качества "коммунистического" труда, не определяющего ничего и не дающего никаких преимуществ социалистическому строю, кроме возможности трудного и бесперспективного выживания, вскарабкивания наверх и скатывания вниз.
  
  Все эти "ньюансы" социалистической экономики, очень хорошо понимал Пётр Миронович Машеров. Но понимать, не значит менять.
  Революционный путь чрезвычайно опасен. "Всякая революция - путь в деградацию".
  Что-то менять нужно. Необходимо.
  Как донести эту мысль до Генерального секретаря.
  Машерову, хотелось верить, что "царь" ничего не знает. Ни о чём не догадывается. Что приближённые скрывают от "царя" истинное состояние дел. Что крах государства - дело времени. Что нынче репрессиями мало кого запугаешь. Что диссиденты плодятся как вши на теле. Чем больше грязи, тем сильнее ест вша.
  Запад, по всякой мелочи перетряхивает ношеное бельё советской элиты.
  Порочная, глупая, жадная, алкаголезависимая Галина Брежнева смешит всю Европу.
  Советская армия ворует, пропивает, проедает, изощряется в невежестве и разгильдяйстве.
  Органы КГБ занимаются выяснением отношений между своими и чужими ведомствами.
  Министерства торговли превратились в левитов, носятся с ковчегом, в котором пустота, и умудряются торговать этой пустотой, с немалой для себя выгодой.
  
  После очередной охоты, когда Пётр Миронович, всё же, согласившись на уговоры Мазурова, поучаствовать в шабаше партийной верхушки, приехал в Москву, Брежнев радушно его принял. Даже позволил поносить за собой своё охотничье ружьё.
  Скоро Машеров, избирается кандидатом в члены ЦК Политбюро СССР.
  Но это последний его карьерный рост. Членом ЦК ему уже не быть, потому что, всё ярче начинает блистать его политическая звезда. Потому что Белоруссия начинает выгодно отличаться от других Советских республик.
  Она становится сборочным конвейером Советского Союза. Человеческий ресурс Белоруссии здоровый, образованный, небогатый, но стремящийся улучшить свой быт и потому "горящий" на работе, не сопоставим с "пьяной" Россией, живущей за счёт недр и других богатств регионов.
  Беларусь, где фашист вырезал каждого четвёртого жителя, не плачет над каждой "ямой", не получает от поверженной Германии контрибуции, она мобилизуется и работает, работает, работает.
  Деревня наполняет людьми пустынные после войны города и люди очень довольны новыми преобразованиями и повышением своего статуса.
  Но прибыль, огромная, постоянно изымается у белорусов, делится между республиками Среднего Востока, ничего не отчисляющих в бюджет, но славящих Брежнева. Его семью. Его сподвижников.
  Лидеры этих республик заполняют вакантные места в политбюро, в правительстве, за обеденными столами в квартире Брежневых.
  
  Разговор с Леонидом Ильичом всё же состоялся.
  Пётр Миронович вынужден был соответствовать принятым нормам поведения и на отдыхе, и на службе. Он не мог поступить так, как скажем, поступали лидеры африканских стран, которые бесцеремонно обходились с Леонидом Ильичом, похлопывая панибратски генерального секретаря по спине или по плечу.
  Им, нищим, терять было нечего, а приобретали они весь мир.
  Селаскес лез на трибуну мавзолея и грозил оттуда американцам рукой Москвы.
  Другой, такой же головорез, приглашённый на заседание политбюро, четыре часа кружил на автомашине по Красной площади, а, попав на заседание полтора часа ругал запутанные улицы Москвы, Политбюро, брежневских помощников и благословлял просторы Ливийской пустыни.
  И все просили денег. Денег и современного оружия.
  
  Мазуров, в последний раз предупредил Петра Мироновича, чтобы он не заходил слишком далеко в своих соображениях, по вопросу демократизации советского общества.
  Знаешь, - говорил он, - в последнее время Брежнев заболел маниакальной любовью к самодержавной власти. Ему хором поют о его непогрешимости и исключительности, и Рашидов, и Кунаев, и Алиев и прочие. Старику это нравится.
  Он начинает с подозрением посматривать на тех, кто выпадает из общего сценария.
  Будь сдержанным.
  И Алиев, и Рашидов - опытные заговорщики. Они никчемные политики, но проворные ворюги, и никудышные хозяйственники. Но от них веет восточным гостеприимством, радушием.
  Галка Брежнева от них без ума. Всё это "черножопое" многообразие делает вид, что Брежневы умны и очень дальновидны.
  Галка опасная женщина, но далеко не Екатерина Вторая. Та убила мужа, талантливого преобразователя России. Что ей церковь, что Бог?
  Но она выдвигала, а не задвигала таланты. Находилась в постоянном поиске путей, по которым, за её идеями, тащилась вся безграмотная рабская Россия.
  
  Галка крепка "гусиной" гузкой, и те, кто умеют эту гузку измочалить, весьма добросовестно, сегодня вполне могут решить судьбу России, в выгодном, но не для России ключе.
  Машеров пожаловался старшему другу:
  - Пойми Кирилл, перейдена граница всякой дозволенности. Сегодня уже не я решаю вопросы развития Белоруссии, вопросы снабжения страны, а неведомые никому, московские чиновники, на которых нет никакой управы.
  Посмотри в кадровые структуры "главнефтепрдукта". Там же, через строчку "Алиевы".
  Сколько их, Алиевых, в Азербайджане?
  Все в Москве, при портфелях, как Иосифовы собратья, Я же, связан по рукам и ногам. Не могу, не в силах выбить даже договорные предоплаченные поставки нефти на Ново - Полоцкий комбинат.
  
  С Полоцком, всё ясно.
  
  Азербайджанская мафия проводила изыскания так, чтобы нефть вовсе не нашли в Белоруссии или нашли то, что Белоруссии не нужно. Полоцк добывает парафин вместо нефти и в таких объёмах, что если из парафина сделать свечи и окрутить ими земной шар по всем параллелям и меридианам, не нужно вовсе тогда заниматься атомной энергетикой.
  Свечи осветят всю планету.
  
  А что с продуктами для населения? Выгребают так, что и "колобку" не скрыться. По сусекам мыши только.
  В Белоруссии всё же лучше, чем даже у прибалтов. Дальний Восток нищ. Средняя полоса России доведена до отчаяния. Север гол. Народ промышляет воровством, перепродажей ворованного. Пьянство достигло устрашаемых размеров.
  Ещё десятка два лет и россияне вымрут. Кто работать тогда будет? Гостарбайтеры?
  Но мы не Германия, не Франция. Или обойдёмся собственными силами?
  
  В торговле вор на воре. Мне докладывают, что мздоимство введено в государственную систему. Внизу собирают "грязные деньги " и отправляют наверх.
  Как такое терпеть! Нужно прекращать подобное "распределение".
  
  Мазуров укоризненно покачал головой.
  Пётр, Пётр. Покатится твоя головушка...
  
  
  1978 год. К.Т. Мазурова снимают с должности, в связи с выходом на пенсию.
  
  - Ну, вот, сказала супруга, мужу Петру Мироновичу, - нет у тебя теперь покровителя. Надейся на себя и береги свои тылы. Только они теперь опора твоя.
  
  Пётр Миронович и прежде, надеялся в основном на себя. На свою изворотливость. На поддержку народа. Он не прерывал с народом связи. Часто выезжал на места, решал, казалось бы, не решаемые вопросы. Его часто видели на строящихся объектах, в колхозах, на предприятиях.
  В других советских республиках люди громко задавали вопросы, почему в Белоруссии есть продукты, а у них нет. Почему в Белоруссии спокойно, а у них разгул хулиганства и бандитизма?
  Личность Машерова становилась узнаваемой, почти легендарной.
  Пётр Миронович подобрал неплохую команду единомышленников. В команде каждый отвечал за порученное ему дело, за себя, за того, кто справа от тебя находится и слева.
  Думающие, талантливые, грамотные люди, прикрывали тылы и вели переговоры, по всем параметрам с сопредельшиками, почти так, как когда-то они ходили в разведку.
  
  КГБ Белоруссии не противопоставляло себя московскому КГБ, и всё же являлось достаточно самостоятельной организацией, чтобы в первую очередь подчиняться Машерову, а потом уже Москве.
  Пётр Миронович отслеживал ситуацию, выстраивал политические взаимоотношения так, чтобы вовремя суметь повлиять на события или же не допустить их вовсе.
  
  Люди просились на приём к Машерову, веря, что только он может защитить их от самоуправства чиновников и других лихоимцев. Однако система взяточничества, выстроенная Москвой, оказалась на редкость неуязвимой.
  
  Глава республики не мог самостоятельно назначить не только министра торговли, но даже директора универмага. На должностях сидели родственники родственников и крепко держались друг за друга. Показатели убытков предприятий торговли и питания росли. Прибыль исчезала в ворохах бумаг, на которых стояли грифы секретно и печати высоких московских инстанций.
  
  Доложили, что Сурганов, Фёдор Анисимович, каким-то образом снабжается из Витебской области. Из колхоза "Имени 22 партсъезда". В то время как, Пётр Миронович строго преследовал всякое мздоимство на местах.
  
  Провели расследование. Председатель колхоза по фамилии Пуговка, показал, что знает Сурганова давно, и сам Сурганову лично известен. Возникла между ними деловая связь. И Пуговка, теперь, как хороший связной, поставлял семье Сургановых свинину, говядину, зерновые, плодоовощные по их заказу, в любое время года, в любой час.
  Сурганов его очень ценит, потому что, он, Пуговка, никогда не нарушал договорённостей. Что продукты от него экологически чистые, а денег он не брал, потому что оплачивал из собственного кармана, то есть колхоз оплачивал. Действительно в бухгалтерии, что в деревне Бабичи, у деревни Микулино, что в Витебской области, Узреченского района были найдены какие-то расписки, записки, определить по которым ничего нельзя. Малограмотный председатель, умел расписываться, но читал с трудом.
  Пётр Миронович пригласил Сурганова.
  Тот немало лет проработал в Москве на высоких должностях. Машеров, почти что, его выдвиженец. Поэтому Сурганов ничего и ни кого не боялся. Его прежний, революционный опыт давал ему преимущество в разговоре и независимость от не в меру дотошного, въедливого Машерова.
  
  "Ты Пётр не зарывайся. На кого руку поднимаешь? Да, я всегда отоваривался из этого колхоза. Я и сам с Витибщины. Мне вот так нравится жить. И в Москве, когда там работал, тоже ел нашу, белорусскую пищу. Как видишь, от народа и от традиций, не отрывался. Всё пополам. Всё от сердца и для души".
  
  Всё-таки появилась разгромная статья в "Труде", была такая газета союзного значения.
  Где председателя Пуговку, выводили на чистую воду как мистификатора трудовых показателей.
  Припоминали ему и другие грехи. Сотрудничество с "самоховой", такой пронемецкой "самообороной", чуть ли не сотрудничество и с немецкой военной разведкой...
  Но Сурганов вмешался, а Пётр Миронович махнул рукой и скоро появилась другая статья, где Сурганов называет председателя Пуговку Героем трудовых будней и заявляет: Эта "пуговка", крепко пришита к Советской власти.
  
  Фёдор Анисимович оказался прав. Товарищ Пуговка, до конца дней своих не расставался с партийной службой. Даже вышедши на пенсию, продолжал служить швейцаром в районном комитете КПСС.
  Так болтунам "отрубили" языки и поставили точку в очередной попытке власти наказать взяточников и мздоимцев в своих партийных рядах.
  
  Сурганов оценил скромную помощь Машерова и всегда защищал Петра Мироновича, аргументируя это тем, что с Машеровым можно работать, причём работать успешно.
  
  Не имея возможности, слишком часто общаться с заслуженным партизанским активом, Пётр Миронович организовал в некой квартире явку. Совершенно в духе партизанской традиции. Показав удостоверение, можно было пройти в заповедные комнаты, где на столах стояли яства.
  В то время яствами было всё. Особенно привлекала красная рыба, чёрная и красная икра, телячьи отбивные, иногда паровые котлетки из поросятины.
  Естественно водочка. Коньячок КВ, другого пойла здесь не держали. Но и ОС не подавали, не по рангу.
  Приходили "батьки", партизанские, их "сынки", в чине военного времени не меньше полковника, расслаблялись до падения риз, затем развозились по квартирам.
  Машерову указали на недопустимость подобной партизанщины, на слухи, на недовольство рабочего класса, но прекратить вот так сразу Пётр Миронович не мог и потому приказал для начала урезать роскошество, а потом и вообще свёл гульбу к штатным фронтовым сто граммам.
  
  Среди прочих посещал эту квартиру и Крушинский Алексей Степанович. Бывший начальник разведки у Константина Заслонова. Небольшой, невзрачный человек, с бегающими глазами, дрожащими слегка руками, но не то ранений, а уже от послевоенного пьянства.
  Очень любил выпить Алексей Степанович. В своё время этот хитроумный мужик придумывал такие "шахматные" операции, что немцы постоянно попадались в расставленные заслоновцами силки.
  Была назначена цена за его голову. Найдены и арестованы его жена и малолетние дети. Фашисты поставили одно условие:
  Крушинский должен выйти из подполья и сдаться. В противном случае его семья будет безжалостно уничтожена.
  Алексей Степанович был удручён. К. Заслонов сказал: Тебе решать, Алексей. Война продолжается. Немцы обещают тебе сохранить жизнь, если выйдешь из леса. Но гарантирует ли сама жизнь тебе жизнь? Думаю, тут гарантий от немцев быть не может.
  Выйдешь - воздвигнем монумент твоему благородству. Останешься с нами, - не осудим.
  
  И Алексей Степанович остался в лесу.
  С тех пор он пьёт, потому что жену его изнасиловали и порезали на куски полицаи, а дети его были брошены на съедение собакам.
  
  Я познакомился с Алексеем Степановичем в 1970 году. Случайно. Моя жена из Витебской области, будучи тогда не замужем, искала возможность прописаться в Минске. Через земляка, детского писателя Мошару, вышла на Крушинского. Тот промышлял такими делами. Это был его тайный заработок, потому что новая, послевоенная, супруга была к нему чрезвычайно строга.
  Крушинский деньги брал, а дела не делал. Когда денег не давали, брал водкой.
  Бесплатный стол, у Петра Мироновича закончился, но находились лохи, пока ещё поившие его.
  Я вёл пьяного Крушинского домой, а жил он на главном Минском проспекте, тогда носившем имя вождя, почти напротив площади Я. Коласа, и, на втором этаже я позвонил в указанную дверь.
  Вышла женщина милой наружности лет сорока, прихватила Алексея Степановича за галстук как за Эверест и крутанула так, что он заплакал.
  Показала мне кулак и, я, в тот дом, больше не ногой.
  
  Если проследить судьбы всех посетителей общественной приёмной Петра Мироновича, то их судьбы мало отличаются друг от друга.
  Победа Советского народа в Отечественной войне оказалась пирровой победой и не дала советскому народу ничего, кроме обязанности кормить ещё в придачу к собственной чиновничьей власти и население захваченных земель, тем самым, оттачивая ненависть этих народов, к народу русскому и белорусскому, как к извергам; хотя на самом деле Россия многострадальна и убога.
  
  Десять лет борьбы за лидерство республики между равными сообществами народов, могут показаться, бесполезно истраченными годами. Ведь при равных правах и равных экономиках не зачем лезть в лидеры. Тут Машеров что-то переборщил...
  Однако равенство - понятие декларативное. Равных и одинаковых в природе не существует ни людей, ни обществ. Кто-то постоянно опережает, кто-то постоянно отстаёт. Суммы плюсов перечёркивают минусы. Характеры людей оказывают не меньшее влияние на цепь событий, чем рок, определяющий судьбу. Кому-то нравится быть слабым и зависимым, жить под покровительством. Кто-то рвётся к полной самостоятельности, наперекор устоявшимся традициям и ударам безжалостной судьбы.
  
  Стремительно бегущее время увлекает за собой агрессивные натуры. Хочется всюду успеть, всё поставить под свой контроль. Агрессивным натурам хочется верить в свою исключительность, в свою способность перекроить или изменить мир. В своё богоизбранничество и именно на этом пути, когда обыденные мелочи уже сложились в систему,
  которая функционирует, и готова приносить долгожданные плоды, вдруг, вся отлаженность её, рушится, причём катастрофически: происходит взрыв взглядов, убеждений, настроений, перемена привержености к тем или иным понятиям, правое дело внезапно оказывается ошибочным и, в минуту, в момент, происходит переоценка ценностей. Тогда...
  Тогда уже поздно что-либо исправлять.
  Пётр Миронович, в беседах с Генеральным секретарём пытается убедить добродушного, насмешливого Леонида Ильича в необходимости экономических преобразований. Нет, он не замахивается на преобразования политические. Боже упаси!
  Но нужно подумать об экономическом секторе. О машиностроении. О жилищном строительстве. Мирное существование подразумевает экономическое соревнование. СССР ведёт такое соревнование в космической области, но уже гигантскими шагами отстаёт в других направлениях.
  - Да, мы радуемся и радуем третий мир своими успехами. Да, наша армия огромна, но она и громоздка и плохо управляема.
  - Наша наука приносит несомненную пользу народному хозяйству, но она всё больше и больше начинает напоминать административный чиновничий центр, в котором идёт борьба кланов за лучшее финансирование, за доходные заказы,
  за раздувание рядовых проектов до фантастического состояния, когда успех даже не намечен. Когда государственные премии получают люди, которых можно с уверенностью отнести к лжепророкам в науке.
  Появились тысячи новых "Лысенко". Кадры кафедр раздуты. Вспомните
  сына Хрущёва, при всей своей незначительности, он, по семейному праву возглавляет космические проекты. С ним то, вы поступили решительно.
  Посмотрите на нашу армию. Её генеральный штаб. По числу генералов на душу населения мы дважды уже обогнали остальной мир. Не могу убрать из БВО ни одного генерала, даже пенсионного возраста, потому что за ним стоит Москва.
  
  Брежнев:
  - Ну, что ты Машеров, преувеличиваешь. Это всё заслуженные люди. Они не сидели в подполье как ты. Они грудью встречали врага и сломили фашизму хребет. Кем я буду выглядеть, если поступлю с ними несправедливо?
  Я знаю о твоей бесплатной раздаче хлеба, водки и икры на конспиративных квартирах.
  Чем закончилось твоё нововведение? Игра в демократию и "коммунизм".
  Древний Рим бесплатной раздачей хлеба лишь озлобил народы. Богатых всегда ненавидят. Когда ты прекратил разгул "бывших" под своим боком, стали ли они больше любить тебя?
  
  Не думаю, что таким образом можно заработать популярность. Хотя на "халяву", всё сладко.
  Но Леонид Ильич, я учёл свою ошибку. Поймите и нас. Белоруссия сегодня отчисляет в Союзную казну более двух третьих всех своих доходов. Я умоляю Вас, оставлять нам чуть больше. Я бы ввёл эти суммы в науку, в образование. Подготовка кадров - гарантия от экономических провалов.
  
  Много берёшь на себя Пётр. Ты что, хочешь умнее Маркса выглядеть. Не получится. Главное в нашем деле - партийное образование. Марксистская идея способна поднимать и сегодня, и в дальнейшем, советские народы на трудовые подвиги.
  О том, что Идея по греческой мифологии - жена Фигнея и дочь Далдона я уже слышал.
  Пасквиль.
  Финей не Фигней, а Дардан не Далдон.
  
  Не хочу больше слушать тебя. В политике так: тише едешь - дальше будешь.
  Ничего менять и в экономике не собираюсь. И умирать я не собираюсь. Не надейтесь.
  Счастливо добраться до Минска
  
  Из - под бровей Брежнева мелькнул яростный кошачий взгляд.
  
  Пётр Миронович понимал. Укреплять власть нужно немедленно. Нужно иметь по обе руки таких людей, которых посылами Москвы не заставишь тебе изменить. Да где найдёшь таких. Новое послевоенное поколение стремится к личному благополучию, которое в нынешних условиях возможно только через власть.
  Пока имею власть - я, живу. Москва слезам не верит. Потерявший реальную власть практически не жилец на этом свете.
  В первую голову, чтоб в Белоруссии был, лично мне преданный министр обороны. За ним председатель КГБ и остальная вертикаль.
  Нужно укрепить и структуры, обслуживающие верхние эшелоны власти. Проверить и постоянно перепроверять личных телохранителей.
  Случай с Г.Я. Кисилёвым ни в какие рамки не лезет. В самом центре Минска, в послеотбойный час, почему-то оказался военный ГАЗ- 66. Что он там делал?
  Своенравный был человек Кисилёв, но честно отстаивал наши интересы в Москве. Не хочется плохо думать, однако в расследование оставило много вопросов. Тяжёлая авария. Трагический исход.
  Думается мне, да и советуют знающие люди, поставить министром обороны генерал-лейтенанта Беду Леонида Игнатьевича. Он хоть и не Муромец, но лихой вояка. Истинный герой. Не мне чета. Прозорливый. Хитрый. Сметливый. На людей глаз намётан.
  Поговорю с Сургановым. Пусть подготовит Брежнева. Постараемся уломать старика.
  
  Брежнев отнекивался, не хотел встречаться Машеровым. Мол, дела. Не досуг. Но как-то получая очередной орден Ленина, с золотой звездой Героя, Брежнев расчувствовался и будучи уже слегка под шефе, целовался с членами политбюро как с женщинами, взасос, пошевеливая языком.
  Пётр Миронович, всего лишь кандидат, он долго готовился к этому, почти священному акту и вполне уже созрел, поэтому опередил Леонида Ильича и сам засунул ему язык по самую гортань.
  Брежнев опешил.
  - М-да, - только и вымолвил. - Однако посмотрел на Машерова с интересом и некоторым пониманием.
  - Машеров был приглашён на вечерний чай, который подавали с коньяком и с шартрезом. Там они немного поговорили и, Брежнев, поманил рукой к себе Андропова.
  - Как думаешь? Почему Киев - город Герой, а Минск нет?
  - Но Вы сами утверждали Леонид Ильич, что генерал Павлов подлец и негодяй. Что он опозорил республику. Подставил нас под фашиста.
  -
  - Это я говорил в другое время и, по другому случаю.
  - Но вот же другой тебе пример, Никитка Хрущёв, египетскому Аб - дель Насеру Героя давал, а за что? За то, что тот нас обосрал,
  - " Напиши мне мама в Египет";
  - А мы что? Сябрам погремушку дать не можем? Давай уважим ветеранов.
  -
  -Дадим, Леонид Ильич. Обязательно дадим.
  И, Андропов посмотрел мимо Машерова, куда-то в глубину зала, потом медленно прошёл между ними обоими и растворился среди приглашённых на торжество людей.
  
  - Всё уладилось, - довольно потёр руки Брежнев и обратился вновь к Петру Мироновичу:
  - Тут некоторые, и Андропов в их числе, претензии к тебе имеют. Намекают, что ты копаешь под меня. Что ограничиваешь их власть в Белоруссии. Но я думаю, что всё это от зависти, от не понимания твоего характера.
  Иди, пока, гуляй. Я отдохну, но буду рядом.
  
  Андропов делал вид что дружен с многими людьми и не только руководителями первого порядка, но и с вторым эшелоном власти, и с третьим. С многими близко был знаком, часто общался. Он любил прошупывать людей, заглядывать к ним в душу; он думал как женщина, поступал как женщина, обманывал как женщина и очень гордился таким своим особым универсальным качеством.
  Приговаривал же людей он, как Сталин, глядя им в спину. Не любил негнущиеся позвоночники, широко расставляемые ноги, гордо откинутые назад затылки. Такие люди, считал он, опасны. За такими людьми, нужен глаз да глаз.
  
  Опасен и Машеров, носитель еврейской генетики.
  
  Андропов не гнал евреев из России, он просто создавал условия, при которых те, добровольно должны покидать страну. Но евреи цеплялись, царапались, кусались. Конечно, нижние слои еврейского общества стремительно бежали за рубеж. Скатертью дорога. Ценные же умы еврейские становились не выездными.
  КГБ старался из всех сил. Никакие ценности, в том числе материальные, ни под какими предлогами, не должны покинуть страну. Что только не выдумывали злые языки. Какие "утки" не запускали! И Райкина приплели и многих других.
  Не бывает дыма без огня.
  Принуждали сионисты и Райкина платить отступные.
  
  Велико число сионистов в России. Чем больше их уезжает, тем больше остаётся. Один только Кобзон застрял в сетях КГБ, не выкарабкаться ему из них никогда. Многих, из "своих" , он сдал и сдаёт до сих пор. А потому не вылезает из Афганистана. Выслуживается. Поёт, поёт, поёт. Пусть пока поёт.
  
  Что ж, однако, можно и дать звезду Героя Красному знамени Минска, и орден Ленина соответственно. Не Машерову же даём награду, а городу, народу.
  Хотя по совести Брест более заслужил.
  
  Сурганов воду мутит. Доложили, был на приёме у САМОГО по вопросу Беды. Смелая фамилия. Много на себя берёт. Но Беда не ходит одна.
  Тяжёлая и ответственная у него, у Андропова, работа.
  
  
  Вечером Машеров собирает Совет Министров. Он должен сделать кое-какие кадровые перестановки. Кого-то повысить, кого-то перебросить. Кого-то убрать.
  Вот уже второй месяц он борется с торговой мафией. Ставленники Москвы, разлетаются как серые воробушки и, все норовят бежать в Москву с жалобами. Хоть в следственный изолятор их сажай.
  Сурганов, молодец, поддерживает. Хоть сердце у старика и слабовато, но он держится. Врач всегда при нём.
  
  Машеров попросил Сурганова вывезти из Минска Рауля Кастро, прибывшего с визитом и глушившего водку в машеровской летней резиденции. Вывезти подальше, хоть и в Беловежскую пущу, пока он, Машеров, наводит в Минске и в Белоруссии в целом, порядок, борется с московской мафией.
  Туда и отправился кортеж, как бы на охоту, с ними и генерал Беда в звёздном блеске, для солидности.
  Сегодня двадцать шестого декабря. Новый год на носу. Последнее в старом году заседание. Люди скоро будут собраны. Нужно передохнуть.
  
  Вбегает секретарь с телефонной трубкой.
  Ну, что там?
  Рука секретаря дрожит.
  В трубке голос гэбэшника Аксёбова:
  Скороговоркой сообщает, на выезде из Беловежской пущи только что, погибли генерал лейтенант Беда и Фёдор Анисимович Сурганов. Автокатастрофа.
  
  
  Машеров смотрит на разложенные на столе фотографии. Много фотографий. Леонид Ильич прикрепляет звезду героя к полотнищу знамени.
  Видно как старик старается, хмурит брови, пытаясь хорошо выглядеть. Вот он улыбается. Вот он жмёт кому-то руку. Кому же он жмёт?
  Ах, да! Мне жмёт. Но где я?
  Это я за полотнищем знамени. Неудачная фотография. А здесь, изобилие присутствующих, меня опять нет, видна только моя нога. Здесь я за Леонидом Ильичом, будто нарочно спрятался, а здесь снимок сделан в момент, когда я наклонил голову, потому что Генеральный секретарь наступил мне на большой палец правой ноги, было очень больно.
  Тут вот, он меня поздравляет, но раскадровка такая, что меня в кадре опять нет.
  Что за мастера фотодела работали?
  
  Жена увидела, побелела.
  Не к добру, говорит, - не к добру.
  
  - Не причитай, дорогая. Чего раньше времени хоронишь? Я не враг своей Отчизне. Ну, Брежнев изменил своё отношение ко мне... Всё наладится. -
  
  - Петя, прошу тебя, займись ГАИ. Как они допускают? Столько аварий и всё первые лица страны гибнут. Твои соратники. Твоя опора. Защитники твои.-
  
  - Успокойся. Я предпринимаю шаги, но, сколько можно менять этих топтунов? Ты же знаешь, кто у нас идёт служить в милицию? Такие - растакие и всякие. В войну из таких фашисты и формировали полицию.
  Нижний милицейский эшелон, в основной своей массе - недоумки, недоучки.
  Им приказы, как печати на лбу нужно ставить. Я уже назначил главой столичной инспекции подполковника Стубаторова. Молодой, знающий. Ещё не вошёл в курс всех дел, но будет стараться. Что ж ему, отвечать за грехи прежних разгильдяев?
  Разрабатывается новая система сопровождения, извещения, предупреждения возможных, трагических случайностей.
  Производится тщательный отбор конкурсантов на работу в спецгаражи. Усиливается профессиональная подготовка. Делаю так, чтобы в моей команде случайным людям места не было.
  Кажется всё предусмотрено. И вот тебе, на!
  Сурганов, опытнейший подпольщик. Разработчик многих секретных партизанских операций. Кажется, собаку съел на профилактике терроризма и разгильдяйства, а попал в банальную ситуацию и не вышел из неё.
  
  Жена:
  Петя, дорогой. Ты слишком самостоятелен и самонадеян. Белоруссия не Россия. Белоруссия просвещённая страна, не в пример Московии, где до недавнего времени ещё головы секли на Лобной, ныне Красной площади. Где варварские законы соседствуют с гуманным христианством, и воздвигнута, уже в двадцатом веке, пирамида, правда до пределов укороченная, потому что не сравнить Левина или Ленина с величием фараонов, но очень уж хочется пигмеям российским приобщиться к их славе.
  
  А мне хочется тебя (дурой) назвать. Ведь и у стен есть уши. Мало Сталин жён и дочерей, руководящих работников по лагерям распихал. Мало их там погибло. Как мне знать, кто завтра в Москве к власти придёт? Чья голова первой покатится?
  
  Жена:
  Если Петя ты считаешь, что и твоя голова загреметь может, так возьми эту власть сам. Кто тебе противостоит: чинуши, интриганы, взяточники.
  А ты боевой офицер. Мне говорили, знающие подруги, что в Генеральном штабе СССР есть мнение о том, что Белорусский военный округ самый боеспособный, самый подготовленный.
  А Москва разложилась. Российские, паркетные генералы ничего из себя, не представляют.
  Неужели не найдутся в Москве честные политики, которые встанут на твою сторону?
  
  - Я не заговорщик. Ты жёнушка не по адресу обращаешься. С этими вопросами к Сурганову бы надо. Он террорист со стажем. С большим опытом.
  -
  Потому и нет сегодня с тобой Сурганова. Ты один, Петя. Ты один.
  
  Не драматизируй. Всё не так плохо. Скорее хорошо.
  
  Нет, Петя. Зная московские привычки коммунистических самодержцев, я уверена, что всё уже достаточно плохо. Не спроста тебя убирают и не только с фотографий, но в день освобождения Минска, вместо твоего портрета, как бы по ошибке, как бы случайно, над трибуной портрет Мазурова вывесили. А твой повесить забыли. Перепутали?
  И не понять кто? Как такое случиться могло. Ты же всё на тормозах спускаешь. У тебя виноватых нет.
  
  Не знаю, о чём ты? Такие мелочи. Неприятно, конечно.
  
  Машеров тяжело переживал тот случай. Но более всего его удручала внезапная трагическая смерть Сурганова.
  Когда-то он завидовал Сурганову. Его карьере. Его умению находить быстро друзей и видеть насквозь своих противников, опережая последних, в действиях и, потому, даже если Сурганов срывался с высот, что иногда с ним происходило, то падал легко, на подстеленное сенцо и так же легко поднимался, достигая новых партийных постов и должностей.
  Такое утомительное движение вперёд и вверх, через падения и травмы было непонятно Петру Мироновичу. Можно сказать, он боялся такого расклада.
  Падать не хотелось. Потому что только в спорте упавших не бьют, а в политике всё наоборот. Бьют и до смерти.
  Пётр Миронович предпочитал действовать не спеша. Ему нравилось уговаривать людей. Убеждать их. Переманивать на свою сторону. В таких случаях он в этих людях был почти уверен. Ведь они по собственному убеждению принимали его линию. И следовали за ним в полной уверенности в его, Машерова, правоте.
  Что Брежневу недолго осталось, был уверен. В Московских высших кругах почти открыто об этом говорили. Намекали, что готовит переворот Андропов. Что Андропов имеет уже теневое правительство, а гэбист Аксёбов шептал, что кандидатура Машерова муссируется в некоторых приёмных и кабинетах Кремля.
  Что на Машерова уже делают ставку умные головы.
  
  Кремлёвские старцы сцепились между собой. Кремль наводнили черножопые ставленники Брежнева. Все эти сытые басмачи, в шкурах ягнят, ходили ходуном перед Леонидом Ильичом. Зять Чурбанов открыто претендует на место тестя. Собирает "Четвёртый интернационал".
  На шабашах стоя поют реанимированный Интернационал и собираются сражаться неизвестно с кем и по какому поводу. Может быть с Белоруссией?
  Машеров усмехнулся. Нет, он не даст такого повода. Сепаратизм советской державе не нужен.
  Пусть уж сражается Чурбанов, как всегда бывало в России, с русским народом. Русский народ терпелив и не злоблив. Потому и сидит в ярме крепостничества, хотя полагает по наивности и глупости своей, что он абсолютно свободен.
  
  Белоруссия не отказывается кормить Россию. Россия велика. Настолько велика, что и сама не понимает этого. Россия многоязыка и это совсем не единый народ. Единство только подразумевается. Единство возможно, но эффективно лишь в моменты внешней опасности или при появлении явного внутреннего врага.
  
  Единство - способ выживания и самосохранения.
  Единство в мирное время может быть только организовано и иметь фиктивную сплочённость и эфемерную структуру. Такое единство уже искусственный монолит, который скатываясь по наклонной увлекает за собой в пропасть всю мощь государства.
  Самодержавный государственный монолит - есть "красный карлик" среди равнозначных планет. К нему не подступиться, его не остановить, он притягивает к себе и растворяет в себе любую противоборствующую с ним силу. Но если он уже достигает дна пропасти, то рассыпается на мельчайшие каменные брызги и хоронит под собою идею единства и монолитности.
  Никакие идеи не могут сохранить или продлить жизнь "красного карлика".
  "Красный карлик" обречён во времени. Но где пределы этого времени?
  
  Есть один путь. Путь доступный для всех. Изобилующий крутыми поворотами и тупиками. Очень длинный утомительный путь. Но справедливый.
  Это путь экономического развития страны. Медленного поступательного движения в гору. Медленного, потому что Советская власть семьдесят лет проживала, накопленные столетиями богатства России и прожила их.
  Масса приживалок всяких цветов кожи висят на плечах, локтях, советских народов. В основном на народах европейских: русском, белорусском, украинском.
  Кормятся и развлекаются за счёт самоотверженного труда населения этих просвещенных регионов.
  Остальное всё - сырьевая база. Бесперспективная сырьевая база. Богатство великое, но оно не принадлежит ни хозяевам этих земель, ни просвещенным народам СССР.
  Развитие экономики должно соотноситься с соответствующей политикой. И внутренней, и внешней. А когда политика затмевает собой реальную жизнь и идеи лжепророков становятся догмами, наступают тяжелейшие времена для таких государств.
  
  Нет, Машеров желал другой участи, Белоруссии. Возродить бы шестнадцатый век. Не прошедшую эпоху, а тот дух свободы и совести, который царил в шестнадцатом веке на землях белых русин. Когда лучшие умы Европы и России стремились учиться у белорусов, не только наукам, но и умению жить и пользоваться человеческими способностями во благо человеку.
  Россия не признаёт поступательного движения на этом пути. Россия продолжает призывать к борьбе. Чтобы отвлечь народы России от плодотворного труда "вожди временные" ищут врагов, находят их и травят их до тех пор, пока сосед, вконец, обозлённый приставаниями соседа, не начинает огрызаться и переходить в наступление.
  Тогда "вожди" мобилизуют многомиллионные орды потомков чингиз-хана и по трупам своих батыров наказывают агрессора.
  Мамай говорил: не сейте зерна, не пашите пашни, всё даст нам Русь.
  
  Поверженная Гитлером Европа, а затем и сам Гитлер с Германией, поверженные Сталинской империей, отдали России в счёт контрибуции весь хлам, то есть изношенный станочный и инструментальный парк и таким образом, освободившись от балласта, создали новую перспективную экономику, шагнули так далеко вперёд, что нам самим теперь стыдно в этом признаваться.
  
  Подобные беседы вёл Пётр Миронович и с Косыгиным, и с Андроповым, и с Брежневым. Но однажды Галка Брежнева прознала о крамольных речах Машерова и обо всём рассказала мужу, Чурбанову. А тот, как и положено
  всё донёс Брежневу, потом поделился с Кунаевым, Рашидовым и так далее. Восточники забеспокоились.
  "Чурбанов", в это время носился с идеей создания "Четвёртого интернационала". Пел на массовках "Вставай, проклятьем заклеймённый..." и потому воспринял Машерова, как идеологического заклято врага.
  Как наследника белоэмигрантской идеи. Откровенного западника.
  Кинулся Чурбанов и к Адропову, но тому взгляды Машерова не казались оппозиционными, тем более вредными. Время изменилось.
  Авантюристы типа Фиделя Кастро, Марьяма Селаскесы, были более опасны.
  Они стремились нарушить ветхое политическое равновесие, расшатывали межгосударственные отношения, клянчили, бесконечно клянчили деньги.
  Русские деньги, но в американской волюте.
  
  Чурбанов Брежневу:
  Папа! Ты пригрел змею. Я, изо всех сил стараюсь, защищать твои интересы. А этот, жид пархатый, ведёт крамольные разговоры, разрушает тобою созданное дело, на виду у всех, смеётся над всеми нами, над нашей преданной тебе семьёй.
  
  - Успокойся, зятёк. Ничего особенного не происходит. Обычные подковёрные интриги. Машеров не замахивается на власть. Он не интриган. Ему кажется, что он видит дальше других и потому предлагает кое-какие идейки, которые возможно и следует применять дозировано, иногда, как инструменты, но и только.
  Ленинизм не победим. Разве можно гаечным ключом размонтировать такую величайшую систему мира как СССР.
  Не обращай внимание. Но по малейшему поводу мне докладывай. Скоро поеду в Минск вручать звезду на знамя города. Там поговорю с Петькой. Парень он не плохой, хотя и не пьёт.
  Можно будет даже перевести его в Москву. Пусть покажет себя. Вот и Андропов изменил своё мнение в отношении этого белоруса. Говорит, хороший
  хозяйственник.
  Папа! Андропов скользкая и хитрая змея. Он готов использовать любого человека в своих целях. Пока Андропов на своём месте, таким людишкам как Машеров никогда не прорваться к власти, потому что Андропов сам метит на твоё место.
  Не волнуйся, зятёк. А на что у меня Черненко? У Черненко на Андропова компромат. У Андропова компромат на Черненко.
  Машеров поработает в Москве. Не справится, мы его уволим. Вот и весь вопрос. Нет должности, нет конфликта.
  
  Но мы, отец, должны опережать события. Я разговаривал с Аксёбовым. Он меня поддерживает. У него есть люди..
  Но...Но... Ты мне не вздумай! Никакой уголовщины. На нас смотрит Запад. Мы должны сохранять солидность. Ну, конечно, поиграй. Повыматывай Петьке нервы. Потом мы его поощрим. В Москву заберём. Изберём в члены Политбюро. Станет послушным и ручным.
  
  Я так и сделаю папа.
  
  Галка Брежнева вернулась из-за границы. Из служебной командировки. Когда ей очень хотелось проехаться по Германии или Франции, она срочно устраивалась на работу в какую-нибудь из дипломатических команд.
  Этот раз она гуляла в Париже. Конечно инкогнито. Посещала рестораны, концерты, Мулен - руж...
  Какие там красивые девочки! Галка любила мужиков. Она испытывала к ним звериную страсть. Она хотела мужиков сильных телом, мощных чреслами. Она хотела их как сука. Она принимала их восторженно, заглатывая по корень, сжимая маткой так, что они начинали вырываться, стонать, пытаться руками растащить в стороны её плоть, которая медленно пожирала их гениталии, высасывая соки даже тогда, когда сосуды тела уже звенели от пустоты.
  Но нравились ей девчонки. Женская красота умиротворяла её. Ей часто приводили девочек и она играла с ними как с куклами. Она гладила их, целовала их, снимала с них юбчонки и трусики; щипала, кусала, смотрела им в глаза, когда они плакали, а потом нарочно впивалась зубами в губы и пробовала на вкус солоноватость их крови.
  Она любила искусство. Особенно лёгкую музыку. Ей нравились свободные женщины. Дерзкие, распущенные, необъезженные.
  Молодая Путанкова заинтриговала её. Они познакомились. Стали встречаться в компаниях.
  Из Парижа Галка Брежнева привезла новый вид любви. Это когда несколько пар, так называемых свингеров, менялись партнёрами, и когда все их фантазии осуществлялись в реальном времени, где пары могли быть не только смешанными, но и однополыми.
  Она любила смотреть как артисты цирка, силачи, насиловали её супруга, такого грозного и важного в миру, а здесь, плачущего от болезненного наслаждения, целующего чресла других мужчин.
  Но больше всех этих мужчин, женщин, мальчиков и девочек, она любила бриллианты. Когда она видела благородный бриллиант, она впадала в нирвану и бредила только этим бриллиантом. Пропадал всякий интерес к людям, к любви, к водке. Вывести её из этого состояния могло лишь приобретение бриллианта в личную собственность.
  У Чурбанова таких денег не было. Но были люди, которые могли таким образом успокаивать её супругу.
  По Москве пронеслись слухи о зверских убийствах и грабежах. Органы терялись в догадках. А Галка опять уезжала в командировку и там, уже вела себя как принцесса Диана. Пила на людях, склочничала на людях, удовлетворялась на людях, и уже имела свои собственные большие деньги.
  
  В Москве как покровительница искусства, она близко сходилась с именитыми людьми и те, зная её слабость к "камушкам" открывали перед ней свои аксессуары в своих сейфах.
  Вскоре этих людей находили убитыми. Сейфы вскрытыми.
  
  Отец не давал ей денег. Говорил в ближайшем кругу: пропьёт сучка.
  Но Галка вновь уезжала в командировку, как обычно под чужой фамилией, как обычно с новой биографией и опять кутила и гуляла.
  
  Машеров долго не верил гэбэшникам. Ну, не может быть, такого!. Леонид Ильич серьёзный человек. Он не может допустить, чтобы собственные дети занимались, чёрт знает чем.
  Но существовали документы. Некие фотографии с западных аукционов, заснятые на киноплёнку оргии, и описи пропавших драгоценностей у известных российских граждан.
  
  Тогда Машеров поверил, что события выходят из-под контроля, что Генеральный секретарь ничего не знает.
  Супруге своей Пётр Миронович ничего не рассказывал, но слухи жили, сами по себе, и страна слухами полнилась. Никакая тайна не может удержаться на кончике женского языка.
  
  Торжества по случаю вручения звезды Героя г. Минску вылились во всенародный праздник. Брежнев, хотя в последнее время и изменился, стал сдержаннее в отношениях с Петром Мироновичем, но выглядел как обычно, так как люди уже к нему привыкли, глядя на него, слушая его и посмеиваясь в кулачок.
  Пётр Миронович решился. Он рассказал Брежневу о его дочери и показал документы. Брежнев и глазом не моргнул. Он взял эти документы, подержал в руках, передал личному секретарю и сказал:
  Петя, я всю жизнь мучаюсь с дочерью. Она меня убивает своим поведением, но то, что ты мне сейчас рассказал чудовищно.
  А секретарю:
  Передай эту папку Чурбанову. Пусть разбирается.
  
  Вот, что Петенька! Ты очень правильно сделал, что обо всём мне рассказал.
  Ты укрепил моё доверие к тебе. Я, думаю и думаю, что это будет правильно, перевести тебя в Москву.
  Человек ты с опытом, можно будет поставить тебя председателем правительства. Суслов против, но Андропов, за. Хотя в последнее время ему больше нравится новый молодой руководитель Ставропольского края, некто Горбачёв.
  Андропов пытается организовать мою встречу с ним. Однако у того опыта маловато, а у меня желания нет. Слишком молод и самонадеян..
  Подумай, родной, подумай...
  
  
  
  Начальники отделов докладывали Председателю КГБ Белоруссии Аксёбову о текущих интересных и неинтересных делах. Кого-то тот внимательно слушал, кого-то тут же отправлял восвояси, но ни на кого он сегодня не прикрикнул, никому не дал взбучку.
  Когда вышел последний офицер, он открыл верхний, широкий ящик, взял в руки некую карту, некий план, исполненный на папиросной бумаге. На плане Московское шоссе. Помечены трассы, несколько узловых пунктов. Указаны маршруты. Время прохождения маршрутов.
  Транспорт, стоящий в засаде. Транспорт попутный и встречный. В особом перечне шифрованные имена и фамилии людей отвечающих за операцию.
  Всё проверенные люди. Каждый из исполнителей прошёл дотошную проверку за многие годы службы в комитете. Ни предадут, не продадут. Они как Меркадер, забивший Троцкого ледорубом до смерти и мужественно отсидевший весь срок.
  
  И всё-таки генерал переживал.
  Но операция под кодовым названием "Картошка" прошла успешно. Генерал Чурбанов может быть доволен.
  Октябрь восьмидесятого сохранил Советский Союз ещё на несколько лет.
  "Машерова Гора" была низвергнута. Остался только одноимённый обелиск, что в районе деревни Лукомер, в Брестской области.
  Да другая Гора Машер, на которой в далёкие времена стояла крепость Машер, что в переводе означает "Неприступная", но уже в далёком Израиле.
  
  
  
  Через некоторое время, Госавтоинспекция города Минска, в лице её начальника полк. Студенц. была награждена переходящим Красным Знаменем ГАИ СССР за достигнутые успехи как в социалистическом соревновании между республиками СССР, так и за выдающие заслуги в деле обеспечения безопасности на дорогах Белоруссии.
  Начальнику ГАИ присвоено звание полковника. Продвинуты по должности все участники той операции.
  "Меркадер" отсидел и вышел. В обиде не остался. Многие его грехи списались ибо "Меркадер" был профессиональным убийцей, а позже "ликвидатором".
  Он пережил многих из своих жертв и многих, чьей жертвой был он сам, но до сих пор ни дети его, ни родственники не знают правды о нём, знаменитом убийце Машерова.
  
  Андропов искал и нашёл в Ставропольском крае другого человека, выразителя его взглядов и, уходя из жизни, оставил тому власть над страной.
  
  Начиналась новая эпоха. Эпоха борьбы идеологий с открытым хищничеством,
  Белоруссия вслед за Россией, вползала в новую систему экономических отношений, где русскому народу отводилась всё та же участь, что и прежде, что и всегда, как в прошлом, так и в будущем, потому что экономика не терпит инертности и разгильдяйства, а у русского народа нет и не было других рычагов управления, кроме рычагов управления трактором.
   Список рецензий на произведение
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"