В город приехал цирк - шапито. Нашли подходящую земляную площадку, утромбовали её и началось строительство.
Деревянный каркас циркового купола собирали из множества мелких деталей. Получилась огромная палатка.
Как-то, будучи в лесу по грибы с отцом, они тоже развернули палатку, но та была маленькая, влезть в неё можно было лишь на четвереньках. Её не продувало, но ночью было холодно спать.
Цирк назывался странным словом: шапито. Что-такое "Шапито" никто объяснить не мог.
Кроме Райки Шлиенко. Она всем объясняла, что "Шапито" по французски: палатка для цирковых представлений, а по русски: просто шапка. Бросили шапку на землю, вот и цирк.
Шапка огромная, с головы великана. Даже у Ильи Муромца его шлём много меньше.
Каркас Шапито обтянули жёстким брезентом, будто шкуру надели.
Таким же брезентом укрывались военные грузовики на которых смонтированы "катюши". Те самые "катюши" от которых в ужасе бежали японцы.
Ирка и Милка , только и говорили о заезжих артистах и название цирка произносили лишь в французском варианте.
Им повезло.Они уже дважды побывали на представлениях, а Борька ни разу, он был наказан. За то, что без разрешения пошёл на прошлой неделе на вечерний сеанс в кино. Смотрел фильм о подвиге Зои Космодемьянской.
Подвиг и последующая гибель девушки его поразили, он долго сидел потом под кустами шиповника, переживая увиденное, мысленно примеривая на своей шее верёвочную петлю; думал: что есть смерть?
Как это умереть? Ведь умереть невозможно. Живёшь, живёшь и вдруг, умер.
Смерть неестественна. Естественна, жизнь. Говорят, что после смерти покой... Какой к чертям покой! Когда он болел, то лежал много дней и мучился, и понял, что нет хуже состояния, чем покой.
В жизни много интересного. Конечно, взрослые мешают. То это нельзя делать, то то. Чуть что, порют. Боль проходит, обиды забываются, но неприятные впечатления остаются.
Ирка с подружками и даже глупая и нахальная Райка Шлиенко, распевали песенку из цирковой программы: Ах, Самара городок, неспокойная я. Неспокойная я, успокойте меня.
Что такое Самара?
Город Куйбышев - объяснил отец.
Почему два названия?
Самара - название дореволюционное. Слово это нерусское, библейское. Так называлась область в древнем Израиле, Самария. Основали город выходцы из Византийской империи, евреи по национальности, но православные по вероисповеданию.
Борька знал, что верить в Бога не хорошо, некрасиво. Только больные и невежественные люди, верят в Бога. Современные и грамотные верят в К. Маркса, Ленина, который жил в шалаше, и Сталина, который живёт в Кремле.
Куйбышев - не сгибаемый ленинец, в честь его и назван огромный город, откуда родом его отец, Трошин Александр Иванович.
Значит Самара не городок, а городище.
Ему разрешили сходить в цирк, но с Милкой, и как часто бывает, забыли дать денег. Борька не унывал. Он и в кино ходит, никогда за билеты не платит. Потрётся около дверей, его и пропустят.
И на этот раз билетёрша, нет, нет, и поглядит в сторону малышей.
Когда уже все расселись и заиграла музыка, она поманила их пальцем и сказала: идите за мной. Провела в пустую ложу и приказала не шуметь. Если что, сразу выгоню.
Милка, уже не маленькая, ей четыре годика, а Борьке шесть. Он взрослый и хорошо понимает, что угрозы взрослых часто реализуются
Представление было замечательным. В соседней ложе сидели какие-то мужчины с жёнами, видимо важные, потому что человек в строгом фраке, объявлял номера не залу, а обращался именно к ним.
Только однажды он скользнул взглядом по высунувшейся из-за барьера ложи Борькиной голове и нахмурил брови.
Что вытворяли акробаты под куполом цирка! А клоун просто сводил людей с ума, заставляя их беспрестанно смеяться.
Маленькая размалёванная актриса, которую перепиливали большой пилой в ящике, оказалась совершенно целёхонькой. Она выскочила, как ни в чём не бывало из перепиленного ящика, на собственных ногах, Борька-то думал, что их отпилили.
Покрутившись и откланявшись она запела песенку про Самару.
Милка, стала визжать от восторга, но Борька закрыл ей рот ладошкой. Так и сидели, но тут вдруг, стало нестерпимо вонять. Милка, от избытка чувств обкакалась.
Нажралась от пуза и пошла в цирк - возмутился про себя Борька.
Вонь была нестерпимой. Он быстро стал стягивать с Милки штанишки, но у Милки оказался понос, он испачкал и руки и штаны свои, и скамейку, и полы вокруг.Тогда он стянул с себя рубашку, снял майку и стал быстро вытирать Милке попку.
В соседней ложе, где слышался громкий смех, частые рукоплескания, наступила гнетущая тишина. Как раз закончился какой-то номер и в тишине конферансье объявлял программу. Но он не закончил, а так и остался стоять с открытым ртом, потому что в ложе у соседей, задвигались стулья и важные персоны стали спешно покидать Шапито.
Борька схватил Милку за руку и тоже кинулся к выходу. Если поймают, мелькнула мысль, порки не миновать.
С тех пор на многие годы песенка про Самару и вообще это слово, стало вызывать у Борьки неприязнь и ощущение брезгливости. Он мог поклясться, что ощущает при этом старую знакомую вонь.
Зимой родители сшили на заказ детям белые заячьи шубки. Таких шуб раз, два и обчёлся в Южно - Сахалинске. На взрослых женщинах они часто встречались. А на детях - редкость. Не потому что зайцев в тайге мало, а потому что никто необращал внимания на детей в те годы, когда и ели то не в каждом доме досыта.
Это на улице Красноармейской, считавшейся военным городком дети играли на улицах одетые, обутые и умытые. На других улицах дети с утра чумазые. Как буджто не моются вообще. Местные гольды, так и ходили: летом серые от пыли, зимой чёрные от копоти костров. Ими никто не интересовался. Японцев в основном выслали на принадлежащие Японии острова, а гольды как жили, так и остались жить.
Встанут в сторонке и глядят, как русские дети играют. У иных, сопли до пояса. Родители не разрешали с гольдами общаться. Заразы кругом хоть отбавляй.
Борис, сын Крылова, половину лета и часть осени отдыхал на Большой земле. Вернулся лишь в конце сентября. Ему в третий класс идти, а он в ус не дует. Хвастается мол, оценки ему за так ставят. Учись, не учись, а генералом он станет. Как отец.
Рассказывал,что летели через Татарский пролив на военном самолёте, что сидел он в кабине пилотов и трогал разные ручки, многому научился и что, хоть сейчас на истребителе взлететь может.
Борьке хотелось верить, но он не верил, потому что Крылов зазнайка и хвастун. Хастунишка, но не лгун. Вот Алик - тот лгун. Алика слушать противно, каждое слово - враньё. От его вранья всегда неприятности.
Крылов когда врёт, то зла от этого никому. Хочешь верь, хочешь не верь.
Вокруг Бориса всегда собиралось человек десять мальчишек. Он приносил в памяти своей что-то новенькое и мог часами рассказывать, пусть небылицы, но интересные; где правда, где вымысел и сам другой раз разобраться не мог.
Сидели как-то плотно на куче брёвен, что привезли из тайги военные строители, готовившиеся к большому ремонту на территори хоздвора: Борис рассказывал о званном ужине в Кремле, будто сам там побывал.
Рассказывал что пили гости, что ели, какие мундиры на них. Как вечером входили в залу женщины и всякий генерал или маршал мог выбрать себе любую по вкусу. Что женщины эти не просто с улицы, а жёны полковников и подполковников.
У Борьки, отец полковник, поэтому он немного обиделся и заспорил с Борисом:
Жёны полковников не будут гулять даже с генералами, потому что их мужья завтра сами генералами станут и тогда подерутся с теми, кто с их жёнами в Кремле гулял.
Но Борис, хмыкнул и хитро улыбаясь, заметил:
Генералами в мирное время становятся только через жён . Не будет жена гулять со старшими по званию, никогда полковнику не быть генералом.
Много ты знаешь, возразил один пацан, бывший старше Бориса на целый год. Отца у него не было, был отчим. Отчим служил в военном госпитале врачом.
Мой отец погиб, а отчим скорее даст себе голову отрубить, чем позволит моей маме пойти с кем-нибудь.
Я знаю наверняка, - обиженно встрепенулся Борис, своими ушами слышал - мать с батькой ругались. Она сказала: опять, старый ты ишак, на молодых вешаешься. Мне всё доложили и когда, кобель проклятый, ты успокоишься!?
Ну и что. У многих ребят родители как собаки грызутся.
И не так ещё друг друга обзывают.
Расскажи про чайный домик - попросил Борька.
Чайный домик находился в самом центре тенистого парка, за забором Крыловской резиденции. Если залезть на ствол ветвистой и высокой акации, можно было увидеть конусообразную многопокатную крышу из красной черепицы. Так строят японцы.
Борька много слышал про чайный домик, но взрослые о нём говорили шёпотом и недомолвками, только Борис иногда прояснял ситуацию. В домике служили гейшы. Они заваривали чай и к ним туда приходили уставшие генералы, отдыхать.
Гейшы - молоденькие, чуть старше Ирки, но уже очень учёные. Они просвещали генералов по многим вопросам.
Когда Борька спросил у матери, где и чему гейши учатся? Мать затруднилась ответить, а промямлила, что не больно то они знают такого, чего не знали бы другие женщины. А диспозиция у них одна и интересна только вариациями.
Из такого объяснения Борька ничего не понял. Но уяснил, что гейши действительно женщины учёные и в военном деле разбираются хорошо. Раз мать им отдала должное, а мать у Борьки очень умная, она доклады отцу пишет и печатает их сама на печатной машинке " Москва". Значит и все гейши такие же. Вот только как отдыхать с учёными девицами, Борька не понимал. Попробуй присядь и приляг при его матери, а она много учёнее отца, мигом вздрючку получишь. Найдёь работу и будешь тогда вместо игр во дворе, то картошку чистить, то полы мыть.
Если все гейши такие как его мама, с ними навряд ли отдохнёшь. Скорее наоборот.
Борис, когда пацаны разошлись, отвёл их с Танькой в сторону и сказал тихо. Завтра суббота. Чайный домик будет полон, я покажу вам гейш.
К чайному домику примыкало приземистое строение; баня. Генералы, опиваясь чаем парились в этой бане. Когда Борис говорил о парилке, то жмурился от удовольствия, как кот.
Пришло время выдачи пособий и заработных плат. Отец получал приличные деньги, но оказывалось, что деньги - это ещё не всё. Деньги мать складывала в большую коробку, которую прятала где-то в родительской спальне, то ли от детей, то ли от самой себя.
На деньги можно было многое купить. Например, конфеты или мороженое. Но вот пальто Ирке получали по распределению. Американцы не только сладкие брикеты какао присылали, но и вещи разные.
Папа рассказывал, криво усмехаясь, что таким образом они платят героическому советскому народу за пролитую им кровь.
Получалось, что Ирка носила пальто, омытое человеческой кровью. Когда Борька сказал ей об этом, она показала ему кулак и назвала придурком .
Борька, когда никто его не видел, понюхал новенький драп. Кровью материя не пахла.
Ботинки детские получали в организации, которая называлась: КЭЧ.
КЭЧ - квартирно-эксплутационная часть, но часть эта была вовсе не частью, а огромной организацией, со множеством складов, забитых до высоченных потолков мебелью и другим хламом. На площадках стояли грузовые и легковые автомашины, трофейные и американские. В иных складах коробки со сладостями и прочим, не скоро портящимся продуктом.
Здесь работали очень строгие кладовщики. В полувоенных френчах. С ними уважительно разговаривали даже крупнозвёздные офицеры и Борька поначалу считал, что важные люди с бумагами, не иначе как генералы. Потом мать объяснила, что все они бывшие солдаты, но сверхсрочники, которым или дома делать нечего, или судьба их лишила дома и родных, потому остались в армии навечно..
Ему долго примеряли ботиночки, всё не могли подобрать по размеру, а на вырост мать брать не хотела. Взять на вырост - значит, пацан будет в них бегать года два, пока не развалятся; а если взять по размеру, то скоро нога врастёт в них и вновь можно будет наведаться на склад.
Главное было, как понял Борька, получить разрешение на посещение этих богатейших россыпей, таких необходимых людям, вещей. Если разрешение получено, хотя бы на пару ботинок, мать уже радовалась как дитя. Потому что всё остальное, уже без всяких разрешений, мог за деньги продать завсклад.
Собираясь, она брала Борьку и там уже, на складе ругала его почём зря, что не умеет аккуратно носить вещи. Кладовщик молча выслушивал и кивнув головой говорил обычно:
Что вы расстраиваетесь Мария Романовна. Здесь вещи собраны с половины Европы и японских островов. Кто и когда их сносит? Здесь всё несчётно, на глазок. Выбирайте.
Говорить то он так говорил, но без бумажки ничего не давал. Брал разрешение, подшивал и только тогда пересчитывал материнские деньги и она уже могла выбирать, что хочет. Денег у Борькиных родителей много, но за деньги ничего купить нельзя, разве что муку или хлеб. Молоко и то по карточкам.
Когда же есть бумажка с разрешением на пару ботиночек, можно приобрести многое.
Мать выбрала красивую огромную люстру на пять лампочек. Стекляные трубочки были запакованы отдельно. Они вешались на бронзовый обод на специальные крючочки и когда зажигался свет, люстра играла многоцветием радужных блёсков.
И кресло отцу кожанное привезли отсюда и многое, многое другое.
Один знакомый моряк, бывший в их семье гостем, на пару дней, называл КЭЧ Сахалинским клондайком. Клондайк, как он объяснял детям - это золотое американское дно. Поле Чудес, на котором произрастают ценности.
Борька не очень верил этому дядьке, потому что на таком же поле Чудес он уже высаживал деньги и они обыкновенно пропали, как всегда пропадают деньги оставленные без присмотра, вместо того чтобы размножаться; хотя Алик и божился и "честное слово" давал.
"Честное слово" - врать готово!
Приятно всё же было слышать, что даже в Хабаровске нет Клондайка, а вот в Южно-Сахалинске, есть.
Вот такая замечательная жизнь началась после войны.
Деньги скоро отменят вообще - говорили офицеры. Говорили об этом, как о почти свершившемся факте. .
Великий Сталин накормит каждого, он думает о всех и видит всё, что творится и делается кругом. Не дай Бог обмануть вождя! Он карал изменников.
И детей приучали к беззаветной любви к единственному в мире, самому справедливому человеку, к любви ежедневной, ежечасной, неугосимой.
На соседней улице жил мальчик, потерявший в войну отца. Борька знал не по наслышке, что сирот, товарищ Сталин, любит особенно жалостливо.
Поэтому он не совсем понимал, почему мать отдавала его старые ботиночки этой своей подружке, матери того мальчика. Борька не дружил с ним. С ним почти никто не дружил. Если поговоришь минутку - другую на улице, мальчишки звёздных пап уже пренебрежительно ухмылялись а некоторые, даже переставали здороваться.
Почему? Спросил Борька
Мать стала невнятно объяснять: он понял , что видимо отец этого мальчишки очень плохо воевал. Поэтому им и денег не платят и справок на вещи не дают.
Только талоны на питание. Без талонов и умереть с голоду можно. Талоны - это кусочки бумаги, розовой и тонкой, на которых стоит круглая сиреневая печать, а рядом несколько цифр.
По этим талонам получали макароны, молоко иногда американские продукты.
Хлеб получала мать. Хлеб уже продавали за деньги. С мукой дело обстояло хуже.
Муки привозили много, но на всех её всё равно не хватало и потому, очередь выстраивалась с вечера. Где- то часов в шесть прибегала мать домой, будила всех детей. Неприятное дело, получать по талонам муку. Зарёванные выходили дети с матерью на пустынную улицу: зима - лето - осень - как на службу.
Если приведёт какая женщина детей позже шести утра, её уже в очередь не пускали и талоны не засчитывали. Тут уже ругайся или нет, очередь глуха.
Но у Борьки, мать строгая. У неё уважительных причин нет. Поэтому мука в доме была всегда. Мука - это праздник. Это булочки, блинчики, хворост с сахарной пудрой... И даже макароны. Дети раскатывали тесто бутылками, мать подправляла, выравнивала огромный блин, резала его на тонкие полоски.
Но настоящий праздник начинался после первых заморозков. Всей семьёй садились за изготовление пельменей. Лепили их на всю зиму, тысячами. Они хранились в кладовой, где скоро начинали свирепствовать мыши, но на то в доме были коты.
Иногда, по ночам, начинались такие отчаянные схватки мышей с мышами, своих и пришлых чужих, что отец не выдерживал, снимал с ковра шашку и с криком: гады! - шёл в кладовую, размахивая клинком налево и направо.
Вообще, выражение "гад" у отца, любимое. Гадами были все враги; И те кто с врагами заодно, и те кто говорил, что не во всём виноваты только гады, и те кто молчал, но думал, что так оно и есть или наоборот, что такого быть не может..
Борькин отец видел гадов насквозь; и явных, и скрытых.
Пельмени он тоже любил. А Борька любил так, что ел, до тех пор пока не падал со стула, потому что живот становился каменным и тянул тело вниз.
За молоком ходить, было поручено Борьке. Милка маленькая, а Ирка вечно занята. У неё нос кверху задран и мальчишек она вообще не замечает, тем более брата. Брат он и не мальчишка вовсе, а так, нечто невразумительное, обременительное и вредное.
Чтобы талоны не потерялись, тем более чтобы их не украли, а такое случалось, мать клала талоны в бидончик, на донышко. Молоком отоваривались в небольшом магазинчике, в двух кварталах, от улицы Красноармейской; разливал молоко старшина, мамин знакомый. Он всегда примечал Борьку в очереди и манил пальцем. Опрокидывал бидон, отрезал квадратики талонов, остальные сворачивал и аккуратно клал в Борькин верхний карман, который для этого случая, мать пристрочила к курточке.
Два раза в неделю Борька выполнял такую работу. Человек он был добросовестный. Никогда капли не разливал. Нёс с передышками, но когда ставил бидончик на землю, придерживал его за ручку, чтоб не упал ненароком.
В этот раз, разливал молоко незнакомый ему дядька. Борька рассматривал его то с одним глазом, то другим, то прищуривался и смотрел в щёлочки. Дядька был неприветливым, нижняя челюсть его была искривлена в сторону, как будто его кто-то крепко треснул кулаком по скуле.
Борька любил строить гримасы, но мать сказала как-то: смотри! Стукнет кто-нибудь по голове кулаком и навсегда рожа на лице останется.
Вот и дядьке кто-то треснул в тот самый момент, когда гримасничал и всё.
На всю жизнь кривой остался.
Незаметно подошла его очередь.
Давай - невнятно сказал продавец, выхватил бидончик и одним мехом налил его доверху.
Давай!
Чего, давай, не понял Борька.
Талоны давай! Не задерживай!
Борька покрылся холодным потом. Талоны - то, в бидончике.
Дядька посмотрел на пацана внимательно, но взгляд его не был уничтожающим, наоборот, потеплел как будто. Со вздохом вылил молоко обратно в бидон. Опрокинул Борькину тару и длинной ложкой стал выскребать оттуда остатки талонов. Бумага, как папиросная, она тот час расплылась, не было видно ни цифирок, ни печати.
Но дядька, всё- таки, вписал их в своей ведомости, лишь спросил фамилию и сказал: передай матери, пусть отметит в бухгалтерии и принесёт мне подтверждение о лигитивности, чтобы не остаться без молока вообще.
Налил - таки.
Мать за провинность на колени не поставила, а могла бы. Обычно и за меньшие ставила. Но Борька жульничал, садился на пяти и совсем не уставал. Отец был строже. Он следилд и приговаривал: не садись на пятки, не садись, держи спину прямо. Не на горохе стоишь.
И то. Стоять можно было. Под ногами японский линолеум, не слишком жёсткий, но и не мягкий. Борька по долгу рассматривал его. Когда стоишь на ногах, под ноги редко смотришь. А вот когда на коленях, только и видишь, что пол.
Отец не разрешал вертеть головой или смотреть снизу вверх, ему в глаза. Прямой взгляд он называл вызывающим и приравнивал его к проступкам против порядка и дисциплины в семье.
Борькин отец любил дисциплину. Если б у него было больше свободного времени, он всех детей заставлял наверное либо стоять на коленях, либо маршировать. На счастье, отец бывал дома редко, а когда бывал, то чаще не один, а с сослуживцами. Когда он в компании, он добрый и сердечный. Он гладил в такие моменты Борьку по голове и говорил:
Расти сын. Мечтаю, хочу видеть тебя генералом. Для генерала главное - умение подчиняться. Остальное, в характере сформируется. Талант лишь не воспитывается.
Мать добавляла: талант от Бога.
Но отец партийный и потому хмурился и обрывал её:
Бога нет! Есть воля, способности заложенные природой и стремление приносить пользу народу и стране. Всё это, помноженное на любовь в Великому Сталину и есть талант.
Талант реализуется через упорство и трудолюбие.
"Терпение и труд - всё перетрут".
Борька и так трудился в поте лица. Почти каждый день полы мыл. Чтобы линолеум блестел, он по больше лил на него воды, но мать убедила его, что вода под ногами лишь размывает грязь с подошв обуви и потому вытирать нужно насухо, а с мокрой тряпки воду отжимать обратно, ведро.
Тряпка большая, толстая, отжималась плохо. Борька выкручивал её изо всех сил, но грязной воды в ней оставалось ещё много. Эта грязь и размазывалась полосами, засыхая образовывала невнятный грязный по всему полу рисунок и тогда вся работа шла насмарку.
Борька рано узнал, что есть на свете Великая Радость, которае называется Партией. Даже Бог, о котором мать нет, нет и упоминала, объясняя, что он Творец и основатель всего Сущего, по сравнению с Партией, не имел авторитета.
Правда иногда, особенно оставаясь в одиночестве, Борька задумывался, что вот Бог, всё видит и смотрит на него с неба и надо бы ему поклониться, и в то же время соображал, что и не видит вовсе, потому что людей премного в домах и на улицах, снуют туда сюда, в разные стороны, попытайся - ка, углядеть за всеми.
Много на улицах воров и разбойников. Всё потому, что они избегают Бога, а Бог не в состоянии уследить за ними. Не в пример Партии. Партия хватала разбойников и на месте их уничтожала, как того дизертира. А Бог бы его простил.
И приходил к выводу, что Партия намного могущественнее Бога. Партия следит за всеми и всё обо всех знает. Каждый вор и предатель ,обязательно получают по заслугам.
Об этом мальчишки говорят часто. И взрослые иногда перешёптываются. Партию все боятся. Вот какая Партия, любимая.
Под руководством Партии люди становятся хорошими. Если их не наказывать, они портятся. Если бы Борьку не наказывали, не ставили в угол и не шлёпали ремнём, он тоже мог бы испортиться. Но он боится Партии, и отца, ведь отец партийный. Всегда говорит:
Пусть партия приказывает, жизни не пожалею своей и семьи своей не пожалею, но приказ Партии выполню.
Борька думал раньше, когда маленьким был, что Партия - это огромная женщина, как мать Бориса Крылова, для которой прорубают двери в стенах, но когда подрос понял: партия это организация самых храбрых и самых сильных, самых справедливых и самых мудрых людей.
Сама Партия, без Великого вождя всех народов товарища Иосифа Виссарионовича Сталина, почти ни на что не способна. Потому что, товарищ всех людей, а детей в первую очередь, Великий Вождь - мозг партии.
У него очень большой мозг. Больше чем у Ленина. Ленин - тоже Вождь, но бывший. Он умер ради человечества и теперь лежит в мавзолее, где он Вечно Живой.
Такие мысли приходили Борьке в голову и от таких мыслей голова его распухала, потому что он был обыкновенным человеком, а приходилось думать о Великих Людях и Великих Делах, и он уставал очень, думая как они, и о них, и сожалел, что великие мысли так часто лезут ему в голову.
Прав, Алик Шлиенко, сказавший: что от мыслей человек глупеет, а от добрых мыслей, глупеет вдвойне.
Думать вредно. Нужно гнать от себя всякую чепуху. Все всё равно не могут думать правильно. Правильно думает, только товарищ Сталин, остальные граждане должны выполнят его указания и тогда, на всём свете, воцарится великий праздник, который называется коммунизмом.
Коммунизм для Борьки тоже загадка. Он уже знал, что попы задурили людям головы загробной жизнью, которая называется раем и адом. На самом деле - это коммунизм.
Для плохих людей - коммунизм ад; для хороших - рай. Если быть хорошим, будешь жить как в раю.
Борька хотел быть хорошим человеком, но не получалось. Чем сильнее он стремился в рай, тем больше совершал плохих поступков и двигался по пути к аду. Бесконечная борьба была утомительной. Что если он останется плохим, повзрослев?
В аду людей жарят. Они сидят за колючей проволокой и плачут, но помочь им нельзя, потому что ад навсегда.
Когда он попытался поделиться своими мыслями с Борисом Крыловым, тот изумлённо раскрыл глаза и веско бросил: дурак ты, Борька.
Ад и рай - вымысел евреев. Они хотят, чтобы люди на земле воевали друг с другом. А товарищ Сталин хочет, чтобы все люди жили хорошо и дружно. Коммунизм - высшая форма социалистического общежития.
Умный человек Борис. У него и отец умный, с которым сам товарищ Сталин дружит. У умных людей и звёздочек на погонах много, не маленьких, а больших и очень больших.
У отца всего-то три, средние. У Танькиного папы, учителя, даже четыре, но маленькие. По количеству звёздочек он умнее Борькиного отца, но по величине, вроде бы глупее. Примерно по уму они люди одинаковые.
Зарплата разная. Борькин отец больше получает, так Танька говорила.
Таньке он верит. Танька не врёт.
Она всегда расскажет, что у них дома творится. Мать с отцом то ругаются, то целуются. Она поцеловала как-то Борьку мокрыми губами и ещё языком лизнула, ну и плевался же он. А Танька утверждала, что это приятно.
А ещё они пьют водку вдвоём и думают, что Танька спит. Но она всё видит. Когда однажды папка лёг на мамку и стал прыгать, и ноги ей выкручивать, она закричала. Те испугались, теперь всегда проверяют, спит ли она.
Танька с вечера засыпает, но спит очень чутко и всегда просыпается от скрипа пружин или вздохов родителей. После того случая, родители присмирели.
Борька видел не раз Танькину письку, трогал и знал, что туда нужно засовывать не палец, а свой "дрын", так говорил Борис. Но палец твёрдый, он уверенно углубляется в Танькину мякоть, а "дрын" мягкий.
Иногда, правда, по утрам, когда писать хочется он твердеет и Борька щупая его думает, что сейчас можно было бы засунуть в Татькину ямочку, но пописав, Борькин"дрын" обвисает и надежды расплываются мокрым пятном по песку под ногами.