Тонкий, чуть вздернутый нос, красивая форма бровей - все такое привычное в ее чертах, движениях. Что-то неуловимо теплое, будто родное. Она казалась такой уставшей, измученной. И глаза... Совсем ребенок еще. А глаза такие, что смотреть страшно. Будто столкнулась с неотвратимым, злым. Вся словно замерзшая, больная и обиженная несчастная одновременно.
Отчего так - не понять: мысли скользят в одном направлении, а сидящая напротив девушка гонит их в другом. Растянутый свитер, грязные джинсы не по размеру. Бродяга бродягой, но что-то заставляло присматриваться к ней снова и снова.
-Кто же ты?
Посмотрела открыто, чуть побледнев, и сказала тихо:
-Та, которая никогда не будет с тобой.
Встрепенулся. Сердце пропустило пару ударов. Не сразу понял, что прошибло ознобом, машинально натянул одеяло и, перевернувшись на спину, уставился в темный потолок. Дышать. Медленно и спокойно.
Просто сон.
Тревожно защемило под лопаткой: "Та, которая никогда не будет с тобой"
Ну уж нет! Будешь! - за доли секунды Райан принял решение.
Оно крепло с каждым ударом сердца и начинало казаться единственно правильным и желанным. И ничто, даже если мир перевернется вверх тормашками, не помешает ему претворить задуманное в жизнь.
Так из одной задачи в эту ночь появилась другая. На душе полегчало, сразу все старания приобрели дополнительный смысл, и впервые за несколько дней Райан заснул улыбаясь.
-О, да ты ранняя пташка оказывается. Че всперся? - литовец сидел на дощатых ступенях и курил.
-Да вроде выспался.
Алдрис выдул дым и, смахнув пепел, взглянул на Райана:
-Волнуешься?
Есть немного. - Присел рядом. - Просто хочу найти их побыстрее и покончить с этим.
Алдрис упивался моментом. Они не ссорились, не грубили друг другу. Просто сидели рядом так, как и должны были. Давно должны. Как нормальные люди, которых связывает нечто большее, чем общие переживания, воспоминания и знакомые. Момент был таким спокойным, будто бы даже подходящим, что литовец даже не заметил, как уставился на Райана, едва находя в себе силы молчать.
Нельзя. Сейчас и так много проблем.
-Я хотел бы заехать в Бенде. Отсюда ведь недалеко совсем.
От раздавшегося голоса задумавшийся литовец вздрогнул:
-Оно тебе надо? Там не осталось ничего. Пепелища только.
-Там много чего осталось - воспоминания, моя семья, мой брат...
Утренняя серость скрыла, как побледнел Алдрис. Зло отбросив бычок, он резко встал и, не сказав ни слова, пошел к реке.
Ничего не понявший Райан озадаченно крикнул в спину литовцу:
-Эй, ты куда?
- Поплавать. - Не обернулся даже.
Райан не видел, как скрывшийся за казармами Алдрис нервно пытается достать из пачки очередную сигарету. Как зло подрагивающие пальцы не слушаются, и яростно смятая пачка летит в кусты.
Утро едва только вошло в силу, а Райан уже посетил указанный накануне навес. Каково же было его разочарование и отчаяние, когда никого из Бенде под большим тентом не оказалось. Недавно проснувшиеся женщины подтвердили тот факт, что живших здесь ранее перевели куда-то.
Все тот же дежурный, заспанный и не успевший еще сдать свою вахту ничего толком не мог объяснить. Лишь предположил, что те кого он ищет, уже давно и благополучно перебрались в Камерун. Записей по уехавшим было так много и они представляли собой настолько не упорядоченную систему, что ребята плюнули и решили попросту прочесать лагерь.
Райан так и не понял внезапной выходки литовца на рассвете, и с чем она была связана. На расспросы тот лишь отмахивался и отшучивался в свойственной ему грубой манере. В итоге, отбросив бесполезное копание, Райан сосредоточился на главном.
Не особо церемонясь, но все ж таки не забывая о минимальных приличиях, мужчины методично проходили квадрат за квадратом, ряд за рядом. Заглядывали в каждую палатку и под каждый навес, выспрашивая есть ли кто из Бенде. Результатов не было - везде один и тот же отрицательный ответ.
Как же так? - Райан не хотел верить, что опоздал. Снова. Но реальность говорила обратное.
Настроение в ноль, отчаяние напротив - зашкаливает. Сотни людей, но среди них нет тех, кто важен, кто нужен. Через пару часов ребята присели отдохнуть. Райан уселся на деревянный ящик. Алдрис - тут же, на землю, привалившись спиной к вбитому в землю колу. Тот пошатнулся, и поддерживаемый им навес стал крениться в сторону. Сразу послышались крики. Из под тента, завешенного от посторонних взглядов тряпьем выскочило несколько женщин.
Аппатия, порог разочарования собой и сложившейся ситуацией был настолько высок, что Райан не сразу понял, что в выкриках слышит свое имя. Еще не совсем осознавая, что делает, вскочил, чтобы тут же, почти интуитивно сжать в обьятьях подбежавшую к нему женщину.
Не веря прижимал к себе Неяр, не в силах сказать хоть слово. Казалось, скажет - и наваждение исчезнет, расстает как и хрупкая надежда на то, что он все-таки успел.
-Баур, Баур.
Неяр все повторяла его имя и в слезах гладила по небритым щекам, будто сама не верила, боялась верить. Из под навеса выбежали дети. То прижимались к матери, то прыгали вокруг, до конца не понимая подоплеки и накала момента.
Когда эмоции немного схлынули, все вернулись под навес, а забытый на радостях Алдрис тихо пошел в сторону казарм.
-Как ты здесь оказался? - Неяр впопыхах освобождала от тряпья циновки, чтобы усадить Райана.
-Недавно я узнал, что здесь находятся выжившие из Бенде и приехал забрать всех, кого смогу.
Женщина заплакала.
-Это был ад, Баур. Они такое творили. Несчастная Бенде: столько людей, такие зверства. - Обняла сжавшихся детей. - Фабре убили еще на рассвете: сначала были выстрелы, потом подожгли дом. Мало кто выжил.
-А Джая жива. Твоя Кирабо жива! - Райан усадил прыгающих мальчишек себе на колени.
-Моя девочка. - прижала трясущиеся ладони к губами. - Слава богу! Где она? С ней все в порядке?
-Да. Она в Англии, как и хотел Ив - в безопасности. У нее все хорошо, много перемен и все к лучшему.
-А Жак?
Райан отрицательно мотнул головой. Не хотелось говорить страшных слов. Неяр сникла.
-Скажи, есть еще кто-то из Бенде?
-Есть. Вернее были. Семья кожевенника спряталась в лесу, кто-то успел убежать вдоль реки еще засветло. Некоторые были в отъезде в ту ночь у родственников в Иконо или в Абе. Выживших всего на три десятка набралось. Нас здесь жило несколько семей. Но на днях их принял Камерун.
-В таком случае почему вы не уехали?
-Мы оказались в лагере всего месяц назад. Ютились в джунглях, залечивались. - Неяр потянула вверх просторные рукава туники и, обнажив руки, показала страшные ожоги. - Большая часть наших попала в распределитель почти одновременно и жила здесь уже несколько месяцев. Уезжают прежде всего те, у кого есть родственники. Те, кого могут принять с той стороны. Нам страшно, ведь все, что у нас было - это Бенде. Здесь хоть какой-то шанс: мы плетем циновки, стираем одежду солдат. К нам здесь хорошо относятся. Все лучше, чем вникуда.
- Если бы знал, что вы уцелели, приехал бы намного раньше. Я заберу вас. Хватит страданий и страхов, Неяр. Сегодня же улажу вопрос со статусом, и уедем, как только это будет возможным.
-Неужели увижу А Джая? Подумать только - ведь я была уверена, что девочка погибла, как и многие другие, и оплакивала ее каждый день.
Внезапно полог навеса откинулся, и в палатку вошла женщина. С первого взгляда на нее создавалось впечатление, будто человек с гордостью несет груз лет, испытаний и опыта. Чувствовалось просто вселенское спокойствие, небывалая внутренняя сила и достоинство в каждом ее движении и взгляде.
Глядя на Райана почти равнодушно, женщина бросила в углу вязанку хвороста и, не спрашивая, ждала продолжения. Мужчина тут же встал со своего места и, не сомневаясь, что это именно она, уважительно поздоровался с Имани на суахили:
-Siku njema.
Ответила тем же, а потом повернувшись к Неяр, спросила:
-Кто это?
-Это Баур. Названный сын Фабре. Говорит, что А Джая жива, и он отвезет нас к ней.
Всю самодостаточность и достоинство как ветром сдуло: старушка схватилась за сердце и, обмякнув в руках подхватившего ее Райана, запричитала:
-Моя Кирабо. Какое счастье. Боже, какое счастье!
Испугавшись, что на радостях у Имани случится удар, Райан уложил ее на циновки.
-Тише, не волнуйтесь так. Теперь все будет хорошо.
Алдрис угрюмо пинал камешки, не замечая привычную суматоху вокруг. Народ давно проснулся, рутинно окунаясь в ежедневный незатейливый быт, занимался своими простыми, но важными делами - кто-то перенатягивал провисшие навесы, кто-то собирал уцелевшие пожитки в надежде сегодня покинуть лагерь.
Столько людей, столько судеб вместило в себя это временное пристанище, и как незаметна и не значительна на их фоне его собственная
Алдрис знал, что пройдет еще пару дней - и все закончится. Райан уедет, а у него самого больше уже не будет ни возможности, ни смелости. Все потеряет смысл, станет одинаковым и бесполезным. Все, что останется - только ждать.
В любом случае он сделал все, что смог. Для Райана. Сделал ли что- нибудь для себя? Да. И многое. Относительное прощение немного облегчило душу. И он уловил то чувство, когда может быть по- другому: без споров, драк и пререканий. Просто быть рядом и представлять, что все хорошо. Что так было давно. Всегда.
Правда, единственно важное, почему он на самом деле отыскал Райана, так и останется с ним. Незачем вешать на других своих тараканов.
-Эй, ты чего свалил? - голос Райана выдернул из задумчивости так резко, что Алдрис невольно вздрогнул. - Я тебя чуть нашел.
-Ты вроде занят был. - литовец вспомнил, как счастлив был Райан, когда увидел Неяр, но разве он был тем, с кем нужно было делиться столь огромной радостью? - Я не хотел тебе мешать.
-Очумел? Все получилось благодаря тебе! У меня даже слов нет, вообще в природе не существует таких, чтоб сказать, как много ты сделал, и как я благодарен тебе.
Без предупреждения и сомнений Райан подошел к литовцу и обнял его. Алдрис машинально ответил на искренне дружеский жест, радуясь и стараясь не вкладывать в происходящее своих мыслей и надежд.
Внезапно резкая боль в плече помутила рассудок, перед глазами поплыло, растроилось и, сжав зубы, Алдрис отстранился, почти рыча:
- Мне пора.
- Что с тобой? - Райан нахмурился.
- Нормально все. Просто мне реально нужно идти. Я, на службе, если ты помнишь. - улыбнулся своей уже привычной наглой улыбкой.
-Я зайду перед отъездом.
- Ага. - и ушел, будто торопясь.
Отойдя подальше, растер больное место. Становилось хуже. Прошибло потом, и Алдрис лишь удрученно смотрел на привычно трясущуюся правую руку. С недавнего времени тремор стал сильнее, а приступы чаще. Еще немного - и боль утихнет, дыхание выровняется, все придет в норму. Райану незачем знать. Ведь все равно уже поздно.
Время было не на его стороне. Тянулось, мучило ожиданием. Так хотелось ускорить его, поторопить события. Райан нервничал: быстрее. Как можно быстрее домой. Кира достойна такой радости, и ему не терпелось сделать ей столь непредсказуемый подарок. Да и настрадавшаяся Имани, Неяр с детьми остро нуждались в переменах, покое, сытости. Безопасности.
Получить бумаги на выезд оказалось не так уж и сложно. Пропускная служба была только заинтересована в скорейшем разрешении ситуации с беженцами, которых Камерун не мог принять в таком количестве. А приплаченная энная сумма за сокращение сроков оформления естественным образом очень ускорила процесс.
Через аэропорт в Лагосе было бы быстрее, но это если бы не сопрягалось с риском. А он был, причем достаточно высок. Нигерия уже погрязла в столкновениях. Повсеместные стычки, резня, теракты стали обычными в сводках новостей. Количество жертв и сообщения о материальном ущербе занимали половину в депешах на блокпост и лагерь временного пребывания. Таким образом путь в один из крупнейших аэропортов страны был закрыт. Быстро, но оно того не стоило. Райан не мог позволить себе рисковать близкими. Если бы был один - другой разговор. Но не сейчас и не в данной ситуации.
Потому снова через Дуалу.
В самолете, как на иголках. Так не терпелось увидеть ее глаза, дивно зеленые, открытые, любимые. Тронуть волосы, которые пахли так особенно, что этот аромат он узнал бы из тысячи. Прижать к себе такую худенькую, хрупкую, но такую сильную.
Дети находились в легкой панике. Мало того, что не видели ничего больше Бенде, и выезд куда-либо это уже само по себе и приключение, и стресс. А тут еще и самолет. При взлете зажимали уши руками, зажмуривались, а малейшая турбулентность вызывала панический ужас. Глядя на прижимающихся к матери мальчишек и девочку, Райан совсем забыл, что и сам боится летать.
Неяр была занята детьми и не сильно обращала внимание на происходящее вркруг. Всеми силами пыталась успокоить малышей, попавших в незакомую и пугающую обстановку. И лишь когда уставшая ребятна притихла и улеглась спать, женщина с неподражаемым удивлением и восторгом приклеилась и иллюминатору. Увиденное восхищало и поражало ее. Сама ситуация казалась чудом, и улыбка теперь редко покидала ее по искреннему открытое лицо.
Имани держалась с достоинством, как и подобает женщине преклонных лет. Но и ее поразило небо, облака, подсвеченные восходящим солнцем. Там, внизу еще только занимался рассвет, а здесь в вышине все уже залито легкими золотисто розовыми красками. Громады облаков, мягких на вид, как величественные айсберги проплывали под крыльями самолета, и даже гордая старушка Имани позволила себе несколько раз восхититься не виданной ранее красотой.
Не смотря на благоприятное стечение обстоятельств и благополучный исход его затеи, Райан в который раз все никак не мог отделаться от чувства, будто упустил что-то. И чем больше думал об этом, тем чаще его мысли возвращались к литовцу. Конкретная недосказанность висела между ними, казалось, всего пара фраз, пояснений и все образуется, разрешится это непонимание, стойкое неприткновение, внутренняя замкнутость.
Литовец пришел перед самым отъездом. Их прощание было каким-то дерганым, скомканным, быстрым. Алдрис пытался сказать что-то, но подъехавшие грузовики помешали. Наскоро обнявшись, Райан искренне поблагодарил парня за помощь и выразил надежду на скорейшую встречу.
-Это вряд ли. - Алдрис улыбнулся, чуть с грустью, уголком рта. - Мои демоны заткнулись. А большей цели я и не ставил. Прощай, Ивэнс.
Махнул рукой и, отвернувшись, побрел по песчаной дороге, чтобы через нескоько секунд исчезнуть в густой пыли, поднятой отъезжающими грузовиками.
Ком, огромный горький встал колом в горле. Что это? Вдруг появившаяся привязанность, сочуствие, понимание или так внезапно зародившийся намек на дружбу? Может, просто признательность и благодарность? Но какая-то часть не хотела уезжать, какая-то просто не желала отпускать Алдриса, не позволяла оставить его здесь, в богом забытом и опасном сейчас месте.
Отчего такая сентиментальность? Райан как ни хотел, не мог ответить себе. Потому просто вцепился тогда в борт подпрыгивающего в размытых колеях грузовика и ободряюще улыбнулся тем, кто теперь так сильно от него зависел. Пытаясь продышать комок в горле, гнал мысли о том, кого искренне простил и кому теперь был так сильно обязан.
Лутон был гораздо меньше, чем Хитроу. Занимался в основном чартерными рейсами. Но Его взлетные полосы видели много всего: и маленькие чартеры в недалекое зарубежье, и грузовые самолеты, и огромные боинги с рекордным километражом перелета. До Лондона отсюда не так уж и далеко. Еще на подлете Райан позвонил в клинику, чтобы доставили его автомобиль. Потому, пройдя паспортный контроль, группа покинула терминал и тут же направилась к автостоянке, не обращая внимания на стоящие рядом черненькие кэбы.
Англия поразила впервые прибывших одновременной зеленью и серостью. Контраст с привычным беспокоил. Огромные здания, площади, улицы, величественные арки, дорогие кварталы, исторические охраняемые территории, дворцы и поместья. Райан не торопился. Напротив, пытался ехать медленнее, стараясь максимально подробно рассказать, показать, чтоб немножко снять стрессовый фактор. Беспрестанно озираясь по сторонам, Имани и Неяр с детьми приклеились к окнам автомобиля, и мужчина никак не мог разобрать в тихих возгласах было ли это восхищение, удивление или страх перед той средой, частью которой они теперь станут.
Он и сам волновался. Дико. И поводов было немало. Нужно еще уладить кучу вопросов: и со статусом беженцев, и побыстрее подать документы для оформления вида на жительства, да и собственно получить эти документы для дальнейших действий, и куда-то определить детей. Ведь старшей девочке явно нужно посещать школу, да и мальчишки на подходе. Еще придумать, как смягчить аклиматизацию, адаптацию и прочее, и прочее. Но больше всего, особенно на подъезде к Сан-Хилл Хаузу, его волновала реакция Кирабо.
Поместье встретило шуршащим гравием на подъездной дорожке и неизменно живописной аллеей со старыми буками. Когда впереди показался величественный фасад дома, Райан позвонил Кирабо. Та вышла на крыльцо практически сразу - они едва успели подъехать. Хрупкая фигурка в недоумении застыла на ступенях. Но стоило девушке увидеть тех, кого он вывел из машины, как она подалась вперед. Эмоции взяли верх и ноги подкосились. Осев тут же на дороге, девушка в мгновение ока оказалась в обьятиях тех, кого уже и не чаяла увидеть.
У Райана перехватило горло от счастья, радости, искренности того, что сейчас разворачивалось у него на глазах. И когда через пару минут Кира благодарно обняла его, мужчина без сомнений и оглядке выдохнул в любимые губы:
-Это мой тебе подарок. Свадебный. - И добавил на суахили. - Я люблю тебя...