За окном почти стемнело. Мягкие снежинки, бесшумно кружась, падали медленно-медленно. Так же медленно, словно издеваясь, тикали на стене часы, упрямо растягивая минуты до бесконечности. Какими же долгими были эти два дня. Очень долгими...
Он ненавидел себя. Ведь так хотел найти, обезопасить, уберечь.... А в итоге, встретив, сам прогнал в ночь, как собаку, которая провинилась и вынуждена ночевать во дворе.
-Как же я мог не узнать ее? Как мог отпустить?- Райан мерил шагами комнату в бесплодных попытках успокоиться и собрать мысли в некое подобие порядка. Но тревога и вина этому никак не способствовали.
- Прав был Жак, когда говорил, что я не умею читать знаки, которые жизнь сама подбрасывает мне. А ведь Кира буквально возникла из ниоткуда, когда я больше всего хотел отыскать ее. - Он вспомнил, как сам едва не убил девушку на дороге. Каким безразличным и уставшим был тогда ее взгляд.... Райан в отчаянии сжал кулаки.
Ведь нужно было присмотреться повнимательнее. Цвет волос, глаз. Кира так похожа на Кристель и слишком образованная, чтобы быть просто бродягой. И ведь сказала, что едет в Карлайл. Он знал, чувствовал: что-то внутри подсказывало.... Но ни хватило ни терпения, ни чуткости, ни такта. Он слишком сфокусировался на своих переживаниях и не заметил, как Кирабо сама пришла к нему.
Дочь Ива и Кристель, его названных родителей, сестра Жака - его побратима. Они доверили Киру ему, потому что уже знали наверняка, что сами не смогут уберечь, защитить ее от опасности. Райан не знал, что произошло в Бенде. Но судя потому, что девушка была одна, ее родителей и брата больше нет. - Райан только сейчас до конца понял это, и душа наполнилась болью. Такой, которая бывает только от потери...
Одному Богу известно, что Кира пережила в Нигерии, как добралась до Англии. Райан прекрасно помнил бинты на руках и ногах девушки, ее пробуждения после страшных снов. Мужчина, к сожалению, знал, ЧТО она могла в них видеть. Кира остро нуждалась в помощи, а он.... Теперь он проклинал каждый час бесплодных поисков и ожидания.
Райан подошел к окну. В руках он держал шкатулку, рассеянно проводя пальцами по резным узорам. Сейчас мужчина точно знал, что такого знакомого в них было.
Он не раз видел эти тонкие деревянные переплетения в мастерской Мбвани. Парнишка был хоть и молодой, но рукастый. К нему со всей округи несли все, что можно и нельзя было починить. Любой вещи парень мог вернуть жизнь или хотя бы продлить ее. Однажды, когда они с Ивом привезли в мастерскую молотилку, Райан увидел среди нагромождений всякой всячины картину. Это было небольшое панно, сработанное на цельном куске дерева: несколько женщин с кувшинами на головах идут за водой. Изображение было удивительно реалистичным, а детали четкими и проработанными. По периметру шел кант из витиеватых переплетений. И так это ажурно и тонко смотрелось, что Райан невольно залюбовался тогда. Это была работа Мбвани.
-Эх,- мужчина тяжело вздохнул,- проклятые хауса.
Мбвани погиб, когда ездил на рынок за тканью для своей невесты. В окрестностях уже тогда начали активизироваться диверсионные группы Севера. Было достаточно просто быть игбо, чтобы получить пулю....
В дверь не то поскреблись, не то тихо постучали. Так в его комнату мог входить только один человек. Райан поставил шкатулку на комод и устало потер виски:
-Заходи, Эмма.
Женщина, с опаской глядя на Райана протиснулась в дверь и поставила поднос с ужином на стол. В последнее время служащие боялись попадаться ему на глаза. Уже несколько недель обычным его состоянием была злость и крайнее раздражение, и в те редкие моменты, когда мужчина бывал дома, он рычал на всех без видимой причины.
-Райан,- экономка тихо подошла к нему, - тебе надо отдохнуть.
Мужчина упрямо передернул плечом и потер небритый подбородок.
-Нужно проверить еще пару вариантов.- Он кивнул на стол. Там в беспорядке лежали распечатки карт с прочерченными маршрутами.
После того, как девушка ушла из отеля, и Райан понял кто она- мужчина весь остаток утра и следующих два дня колесил по Болтону. Объездил все маленькие и большие автовокзалы, спрашивал на железнодорожных станциях, проехал несколько раз все расстояние до Карлайла в надежде, что если Кира едет автостопом, то он, возможно, встретит ее. Но все было напрасно и бестолку. Создавалось впечатление, будто выйдя той ночью из номера отеля, девушка исчезла совсем.
- Я никуда тебя не отпущу.-Эмма храбро сдвинула брови. - Ты вернулся всего час назад. Не надо так... Посмотри на себя. Какой толк будет в твоих усилиях, если ты свалишься от переживаний и не сможешь продолжить поиски?
-Ах, Эмма... - он с раздражением сел в кресло и горько усмехнулся. - Разве в переживаниях дело? Я так поступил... Так нехорошо поступил с ней.
-Не вини себя. Просто обстоятельства сложились таким образом, что...
-Ради Бога!- Мужчина рывком встал и принялся мерить шагами ковер. - Они не сами ведь сложились. Это я их так сложил... по-идиотски.
-Ты не мог знать, кто она. -Экономка подошла и мягко остановив, по матерински погладила по щеке. -Она приедет, Райан. Обязательно приедет. Просто нужно немного подождать. А теперь иди и поешь, нето привяжу и буду кормить сама.
Райан жевал, не ощущая вкуса. Он так устал, так сильно устал. Но меньшее чего мужчина сейчас хотел - это сдаваться. И уже лежа в кровати, перед тем, как провалиться в сон, у Райана не было других мыслей, кроме тех, что завтра он снова будет делать все возможное, чтобы найти Киру.
Снились глаза. Ясные-ясные, безумно зеленые. Наверное, таких зеленых и не бывает вообще. Слишком серьезные для ее возраста и неимоверно уставшие. Длинные густые ресницы, скрывали боль, колыхавшуюся на дне. А еще обиду, когда она уходила....
Огненные волосы... Он так хотел потрогать их тогда. Они казались ему теплыми, и если возьмешь в руку, они стекут с ладони, словно жидкий мед...
****
Кристель Карлхилл, юная, красивая, закончившая Королевский колледж два месяца назад, стояла перед отцом с гордо поднятым подбородком. И хотя губы предательски тряслись под испепеляющим взглядом, девушка приказала себе не отступать. Весь дом слышал гневные крики графа. Он надвигался на дочь, как туча, грозя неминуемой бурей, если та не одумается.
-Я не изменю своего решения, отец.
-Решения?- мужчина взвился, как скрученный ветром смерч. - Какое к чертям решение? Это глупая детская выходка, безответственный поступок, который перечеркнет все, чего мы с твоей матерью добивались.
-Разве добивались вы?- Кристель непростительно смело посмотрела отцу в глаза. - Разве это вы ночами корпели над учебниками? Вы запоминали тысячи латинских слов и препарировали собак? Это, видимо, вас тошнило в морге? А может быть это вы с мамой с отличием закончили медицинский факультет одного из лучших учебных заведений мира? Нет, этого всего добилась я. И что теперь с этим делать решать тоже буду я. И только я!
Графа затрясло от бешенства и гнева. Он покрылся красными пятнами и зарычал:
-Если ты не одумаешься, Кристель, я лишу тебя дома и наследства.
Девушка вздрогнула и отшатнулась, будто ее ударили.
-Все равно ты сделал бы это, как только тебе показалось бы, что я разочаровала тебя. Лучше бы мама родила тебе сына. Я не отступлю.
Кристель развернулась и направилась к выходу из кабинета.
-У-у-у, непокорная, глупая девчонка. Не смей уходить! Мы еще не закончили разговор.
-Закончили, отец.- Она обернулась у дверей. - Мои вещи собраны, и утром, хочешь ты того или нет, я уплыву в Африку.
- Ты не получишь ни пени на дорогу. И имей в виду, что если завтра выйдешь за дверь этого дома, больше никогда не переступишь его порог. Я прокляну тебя!
Ее плечи поникли, но девушка знала, что поступает так, как велит сердце. Взглянув еще раз на отца, вышла из кабинета. И стоя за дверями, вдруг поняла: она больше никогда не увидит его.
Уже находясь на борту торгового судна, Кристель дала выход своим эмоциям. Сначала она описала Иву сцену разговора с отцом, ругалась, обвиняла его. Потом вдруг начала плакать, навзрыд, безудержно, до ломоты в пальцах вцепившись в плечи одногруппника. Парень чувствовал, как больно ей от столь недоброго прощания с семьей. И одновременно восхищался непреклонностью ее решения, которое не поколебали ни угрозы отца, ни его гнев, ни слезы матери и ее бесплодные попытки остановить единственную дочь и наследницу от столь опрометчивого шага.
За две недели до окончания университета у них на кафедре появились представители Красного Креста во главе с Бернаром Кушнером. В свое время он почти закончил Сорбонну, но был исключен за то, что устроил акцию протеста перед университетом против военных действий в Нигерии. В настоящее время он основал организацию "Врачи без границ" для помощи жертвам вооруженных конфликтов. Активист агитировал будущих врачей вступить в ряды волонтеров для работы в Африке.
Естественно это были проблемные регионы и соответственно, прежде чем записаться, необходимо было заручиться согласием родителей или опекунов и принести письменное разрешение, заверенное у нотариуса. Перед этим, правда, можно было внести свое имя в предварительный список. Затем следовало пройти инструктаж, сделать необходимые прививки и выбрать регион.
Пока волонтеры рассказывали что да как, Кристель рассматривала их. Волевые лица, умные твердые взгляды, выверенные движения, ни одного лишнего жеста, загорелые, будто только что приехали с Черного континента. От них веяло силой и уверенностью в этой силе, а еще чем-то далеким, необъятным, невиданным раньше и манящим.
Всего было семь человек мужчин и женщин из разных стран. Каждый представлял свой регион и набирал свою команду. Прежде чем составлять список они рассказывали о той стране и местности, где работают, чтобы для желающих (если такие будут) легче было определить свои предпочтения и сделать выбор. В их словах очень часто фигурировали слова война, мятеж, религиозное восстание, голод, эпидемии.
Кристель слушала и ей было дико не по себе. Казалось, не то что поехать туда, просто стоять и знать, что такое творится на земле, уже само по себе было страшно. Но она смотрела на этих закаленных людей и думала: "Неужели я тоже смогу помогать, стать такой, как они: сильной, независимой, способной самостоятельно принимать решения в трудных ситуациях?"
Затем, когда одна из женщин стала рассказывать о своем месте назначения - самопровозглашенной республике Биафра, расположенной на юго-востоке Нигерии, которой впоследствии так и не дали самоопределиться, где за попытку обрести независимость отдали жизни более двух миллионов человек, где вследствие гуманитарной катастрофы еженедельно сотнями от голода гибли дети, сердце Кристель дрогнуло.
Она прекрасно помнила, как с разворотов глянцевых журналов смотрели глаза изможденных детей Биафры, газетные страницы буквально сочились кровью жертв бомбардировок и артобстрелов, а телевизионные новости открывались очередными сообщениями о зверствах нигерийской армии. Особо стараться пиарщикам не приходилось. Голод в стране был тотальным. И первыми его жертвами становились естественно дети.
Первыми откликнулись чувствительные американцы. "Геноцид голодом - это аморально", - произнес президент США Ричард Никсон. Через Биссау американцы начали поставлять Биафре отнюдь не только продукты и медикаменты. Это выразилось в сборе средств, акциях протеста - и отправке воздушным путём гуманитарных грузов. 25 ноября 1969 года Джон Леннон вернул орден Британской империи в знак протеста против участия Великобритании в войне на стороне Нигерии.
В душе девушки разгорелся протест и стремление действовать. Во-первых, Кристель очень хотела помочь этим людям, стать полезной, изменить хоть что-то в их жизни. А во-вторых, она так желала свободы... Свободы от семейных обязательств, хотела делать свои собственные шаги, иметь собственные мысли, а не навязанные клише отца, хотела совершать свои собственные ошибки и учиться на них, так хотела хоть капельки независимости, что невольно прониклась к этой стране, хотя таковой она и не стала. Потому Кристель одна из первых внесла свое имя в предварительный список.
Ив пытался отговорить ее, призвать к рассудку и здравому смыслу. Кристель понимала умом его слова, но сердцем чувствовала другое. Отец был в ярости, когда узнал. Мать и слышать не хотела о том, чтобы ее умная и красивая дочь отказывалась от светской жизни, от выгодного замужества в будущем и ехала в " какую-то выгребную яму чистить гнойники и лечить африканских заморышей".
Это проявление мещанства и расизма от родного человека было последней каплей. Вся суть девушки взбунтовалась. Она была доктором до мозга костей, а ее будущее сводилось лишь к раутам в сливках общества и выгодному ее родителям замужеству. Это было небывалое с ее стороны неуважение, но в последние дни девушка только и думала, чтобы они подавились своими титулами. Тем более что в современном варианте "граф" лишь звучит гордо и благородно. На самом деле это слово определяет лишь, сколько у тебя власти и денег. И то при условии, что мозгов хватило не промотать родовое наследство и не нажить врагов в парламенте.
Ее внутреннее убеждение крепло с каждой минутой, потому за два дня до отплытия она заявилась к Леннее Оккесон, куратору Нигерийской группы с поддельным разрешением и поставила свою подпись в итоговом списке. Для прохождения медицинского обследования времени уже не было. Потому прослушав краткий инструктаж и сделав штук двадцать прививок, Кристель воодушевленно собиралась в дорогу.
Ив, тайно влюбленный в девушку, не мог допустить, чтобы Кристель отправилась губить свою жизнь без него. Потому осознав бессмысленность своих уговоров и безрезультатных попыток остановить ее, тоже записался добровольцем. Скучать по нему никто не будет. Разве что Патриция Мид, его воспитательница в Брентвудском монастыре.
Многие видели в Кристель избалованную красавицу, у которой могло быть все, чего душа не пожелает. Но те, кто был знаком с ней ближе, знали, что под внешней красотой и надменностью скрывается трудоголик, отчаянно пытающийся получить внимание и одобрение своего деспотичного отца. Никто так исступлённо не готовился к занятиям и семинарам, как Кристель. Ее вопросы и знания иногда ставили в тупик самих преподавателей.
Со стороны могло показаться, что Кристель выскочка. Но Ив знал, что она всеми силами пытается доказать себе и окружающим, что она не пустое место, не богатенькая дочка графа, а просто умный пытливый человек, отчаянно желающий, чтобы отец понимал и гордился ей. Девушка хотела доказать ему, что она ничуть не хуже того не рождённого мальчика, которого ее мать не смогла выносить до конца, что она не запасной вариант и достойна быть наследницей рода....
От слез и переживаний у Кристель разболелась голова. Ив увел ее с палубы, и девушка не выходила из своей каюты два дня. Когда же обида на родителей притупилась, Кристель начала скучать по дому. И чем больше думала об их ссоре с отцом, все яснее понимала, что во многих вопросах была неправа. Отец с матерью действительно многое вложили в нее, но и планку ставили отнюдь не низкую. Она единственная наследница графа и будущее Санхилл Хауза.
Но ведь какая- то доля свободы тоже должна была быть. Хотя бы намек на право выбора. Отец был слишком категоричным в своих требованиях. А Кристель всего лишь хотела возможности самоопределиться, как та многострадальная часть Нигерии, к которой она сейчас плыла и которой не суждено было стать независимой Биафрой из-за жесткого и жестокого расчёта Британской империи и ее союзников.
Кристель расправила плечи и поднялась на палубу. Ив сидел на деревянной катушке с канатом и смотрел вдаль, туда, где небо сливалось с морем. Он был мрачен и, казалось, глубоко задумался над чем-то. Она невольно залюбовалась им.
Кристель знала о чувствах парня, но делала все, чтобы Ив не догадался. Потому что не могла ответить ему тем же. Хотя многие ее однокурсницы засматривались на умного и красивого Ива, девушка воспринимала его исключительно как друга. Но дружба эта была крепкой и преданной. Кристель дорожила ей и панически боялась разрушить то особенное, что их связывало.
Ив заметил девушку и встал со своего места. Мрачное выражение лица тут же пропало, и он улыбнулся открыто и солнечно.
-Как ему идет... -Подумала Кристель и подойдя к другу, крепко обняла его.
-Ну ты как? -Он чмокнул ее в макушку.
-В порядке. Теперь я до конца поняла, что сделала свой выбор. И он такой, какой есть. И пусть не совсем правильный, зато я впервые в жизни поступила так, как велело мне сердце. Ив,-девушка неодобрительно посмотрела парню в глаза.- Ты не должен быть здесь. Ты ведь не хотел этого...
Он улыбнулся, а затем уже серьезно сказал:
-Я ведь тоже поступил так, как велело сердце.
Он нежно растрепал светлые кудряшки. Ветер тут же подхватил длинные пряди и стал играть ими. Так они стояли, обнявшись: высокий рыжий парень, сильный, как деревенский мерен, и белокурая хрупкая девушка с длинными кудряшками. Стояли и смотрели в свое неопределенное будущее...
Когда они сошли на берег в Кейп Кост , девушка запаниковала. Кристель и раньше приходилось бывать в портах, но то, что сейчас происходило вокруг нее, не шло ни в какое сравнение с виденным ранее.
Вокруг была суматоха и необъятная толпа, такая шумная, плотная и, на первый взгляд, хаотичная, что девушка не могла представить себе, как вообще здесь можно передвигаться без риска для жизни. Повсюду слышались пронзительные гудки, от которых закладывало уши, крики. В воздухе плавали разные запахи: резкие, от приятных до тошнотворных. Раздетые по пояс потные люди с кожей такой черной, что на лицах видны были только глаза, разгружали грузовики, наполняли поддоны. Тут же над головами скрежетали лебедки подъемников, перенося тяжелые тюки с места разгрузки в трюмы кораблей.
Ив ободряюще взял девушку за руку и повел за собой. Следуя за куратором, парень уверенно раздвигал плечами толпу, расчищая для Кристель дорогу. И уже после, когда ребята ехали в маленьком громыхающем автобусе, обещающим развалиться в любую минуту, девушка не отпустила его руку.
Впечатлительная Кристель то и дело дергала парня за рукав и, тыча пальцем в треснутое окно, не переставая восхищалась то непривычным для глаз пейзажем, то традиционными одеждами людей, небольшими группами встречавшихся по дороге.
Ив наблюдал за любимой и улыбался тому, как непосредственно и по- детски она смотрит на все. А в душе очень боялся, что уже через неделю эта земля сломает хрупкую, неприспособленную к жизни девушку.
И действительно, признаки этого стали наблюдаться уже после полудня. Жара измотала ее. Кристель сняла с себя все, что можно было. Поминутно стирая катящийся пот, она задыхалась от зноя. Щеки стали пунцовыми, а губы - напротив бледными. Ив смочил водой платок и положил девушке на голову, всячески пытался поддержать ее. Особой нужды, правда в этом не было: Кристель не жаловалась, и хотя разговаривала все меньше, а голова ее клонилась все больше, девушка все равно улыбалась, не желая сдаваться.
Ближе к вечеру они въехали на территорию Нигерии. Изрядно подзадержавшись на очередном блокпосту, продолжили путь дальше под пристальными взглядами суровых людей в форме федеральной армии. Километра через два от границы стих даже весельчак Ив.
Они продвигались по разоренной и выжженной дотла местности. Черные обугленные деревья, одиноко торчавшие то тут, то там молча провожали проезжающий мимо автобус. В воздухе висело ощущение беды и чего-то страшного.
Разрушенные дома, некогда полные жизни деревни теперь бездушными призраками смотрели на приезжих. Нелепо громыхающий автобус, казалось, был единственно живым существом среди этой страшной тишины. И чем дальше они продвигались вглубь страны, тем чаще встречалось подобное.
В одной из деревень от домов остались лишь намеки. Уцелел только колодец. И рядом с ним - Ив сначала не поверил глазам - обгоревшие трупы. Кристель вскрикнула, едва увидела это. Тут же зажав рот кулаками, испуганно заскулила.
-Не смотри...- Ив тут же прижал девушку к себе, пряча ее голову у себя на плече. -Не смотри туда.
Тела были свалены в большую кучу, и среди них явно угадывались дети. Ив сжал зубы и, отвернувшись, посмотрел на куратора. Та сидела, спокойно скрестив руки на груди. Заметив взгляд парня, горько усмехнулась и кивнула, понимая его мысли.
-Эти люди принадлежали к народности Игбо. Группа подвергались бесконечным этническим чисткам в Северной Нигерии еще с середины 40-х годов. При чем, племена хауса и фулани, которые повинны в этом геноциде, были поддержаны федеральным правительством Нигерии.- Леннеа. говорила тихо и размеренно, и от того ее слова казались еще страшнее. Кристель тихо всхлипывала, не поднимая головы. Она впилась пальцами в плечо Ива и дрожала всем телом от только что увиденного.
- В мае 66-го года начались погромы игбо в Северной Нигерии (их расстреливали, забивали камнями и резали прямо на улицах). Убийства были вызваны попыткой Иронси (тогдашний президент) укрепить центральную власть государства в Нигерии.
Десятки тысяч игбо были вырезаны племенами хауса и фулани, их дома были разграблены и сожжены. Только горстке счастливчиков удалось выбраться из этого ада и бежать в Восточную Нигерию, на родину игбо. Туда, куда мы с вами сейчас направляемся. Надежда на то, что погромы и преследования прекратятся, еще теплилась. Но она умерла, когда началась вторая волна геноцида. В июле 66-го северяне организовали настоящую бойню.
Незадолго до этого правительство Иронси и военного губернатора Восточной Нигерии Оджукву просили игбо вернуться на свои прежние места проживания, дабы заполнить вакуум, образовавшийся после их бегства в Биафру. Но после того как правительство Иронси было свергнуто, а игбо в правительстве и армии Нигерии были перебиты, Говон - самоутвердившийся убийца и поддержавшие его хауса и фулани устроили праздник жертвоприношений.
За веру и принадлежность к народу убивали прямо на улице? Биафрская война для народа игбо была войной за выживание Биафры, а для нигерийцев - геноцидом игбо. Жизнь тех людей в деревне ничего не значила для северян. К сожалению, это далеко не последний пример того, что здесь творилось. С последствиями произошедшего будем разбираться мы и те, кому ценна жизнь выживших.
Ив оглянулся на оставшуюся позади деревню и спросил севшим голосом:
-Почему их не похоронили?
- Для тех, кто сумел спастись, сейчас в приоритете совсем другое. Часто после ухода карателей не остается даже зерна. Будь ты отцом, Ив, чтобы ты делал? Смотрел, как умирает от голода твой ребенок и старался добыть пропитание? Или хоронил бы убитых?
В некоторых селениях вообще не осталось ни одной живой души. Волонтеры просто собирают тела в кучу и сжигают.
-Вы так спокойно говорите об этом... Простите, Леннеа, я не хотел вас обидеть. Я имел ввиду...
-Я поняла.- Женщина кивнула все так же горько усмехнувшись. -Биафра просуществовала три года. И почти все это время я была здесь. Геноцид игбо происходил у меня на глазах... Раньше я была такой же как вы... чувствительной. Плакала над каждым, кого не смогла спасти, пыталась хоронить хотя бы детей. Десятки раз сама могла оказаться в трупной куче. То, что вы видели, всего месяца три-четыре назад было обычной картиной, а смерть- рутиной жизни, как бы странно это не звучало...
Почти стемнело, когда автобус доставил их к лагерю в Одигбо. Собственно говоря, это был небольшой палаточный городок, и основным его "населением" были врачи. Одни находились здесь постоянно, другие приезжали на грузовиках и забирали часть гуманитарной помощи для подшефных территорий.
Это место было штабом и перевалочным пунктом. Сюда свозили новичков, чтобы потом отправить по местам назначения, здесь распределялись медикаменты, еда, и оружие.
Заметив удивленный взгляд ребят, когда те увидели ящики с боеприпасами, Окессон объяснила:
-Мы не миссионеры и не проповедники. Мы - врачи. Сами видели по дороге, с чем приходиться сталкиваться. Мы никому не поможем здесь, если не сможем защитить себя.
-Нам тоже дадут?- Ив взвесил в руках винтовку.
-Оружие будет у каждого. Инструктор покажет, как им пользоваться. А теперь,- женщина кивнула на большую палатку,- располагайтесь. Вскоре вас покормят. Вода в бочке у грузовиков. Она для все, потому экономьте.
Народ угрюмо потянулся к месту отдыха. Почти у самой палатки Леннеа окликнула ребят и предостерегла:
-Откуда попало не пейте: половина источников отравлена. Лагерь, особенно в темноте и поодиночке покидать не советую.
Обтерев мокрой ветошью дорожную пыль и едкий пот, Ив и Кристель сели за общий стол. Поглощая скудный ужин, парень наблюдал за девушкой. Та сидела притихшая, прямая и, невидяще глядя в тарелку, рассеянно ковыряла еду. Ив коснулся тонкой руки.
-Ты как?
Кристель вздрогнула и, пряча взгляд, тихо солгала:
-Все хорошо. Просто... пойду, подышу.
-Я с тобой. - Ив тут же встал из-за стола.
-Нет. - Жестом девушка остановила его.- Мне нужно побыть одной.
Не оборачиваясь и ссутулясь, Кристель вышла из палатки. Парень решил дать ей время выплакаться и не пошел следом. Он буквально слышал, о чем думает девушка. Это было не трудно. Приблизительно такие же мысли посещали всех из двенадцати человек, ехавших сегодня в автобусе. Тяжело было переварить, осмыслить увиденное и услышанное, а главное - не испугаться того, что ждало их дальше.
В палатке появилась Леннеа. Жилистая, легкая. Пружинистой походкой, она подошла к столу и стала в его главе.
-Народ... Сегодня был тяжелый день. Я понимаю - вы устали. Но нужно принять еще несколько важных решений. Сделать это необходимо сейчас, ибо завтра времени у некоторых из вас уже не будет.
Она внимательно осмотрела присутствующих и продолжила:
-На рассвете в Бадагри пойдет грузовик, забрать партию медикаментов и одежды. До Порто Ново оттуда не более сорока километров. Сообщение налажено хорошо. Так что думаю, проблем не будет. -Ребята удивленно посмотрели на куратора, а женщина пояснила свои слова.- По дороге сюда вы, возможно, хотя бы приблизительно оценили ситуацию и обстановку, в которой вам придется работать. Хочу подчеркнуть, что это не показательное выступление, а реальная жизнь. Вы просто видели последствия. В процессе участвовать не пожелаю никому. Поэтому, если кто передумал, транспорт заберет вас завтра утром.
Молодежь тихо загудела, обсуждая услышанное.
-Решение это трудное и важное в первую очередь для вас. Так что не торопитесь. Завтра я произведу опрос и на рассвете ваш ответ должен быть окончательным. - Женщина сделала паузу.- Если кто-то принял решение сейчас, я хочу его услышать, чтобы вовлекать вас или нет в дальнейшее обсуждение деталей.
Ребята молчали, упрямо глядя ей в глаза. И Окессон с грустью поняла, что сдаваться пока никто не намерен.
-Ну что ж, тогда продолжим.
Куратор разложила на столе большую карту. Ребята подошли и стали выбирать места будущей работы, предварительно получая информацию о конкретной местности и регионе в целом. Определившись, снова уселись за стол, и Леннеа посвятила их в дальнейшие планы.
Было решено отправляться парами, и уже завтра ребята начнут рассеиваться по отдаленным деревням и селениям, где есть выжившие. Грузовиками их развезут по местам, а дальше... полная самостоятельность. Учиться всему придется на месте и очень быстро. Связь со штабом должна была поддерживаться не реже чем раз в три недели. Запросы о медикаментах будут принимаются раз в полтора- два месяца. В аспектах безопасности придется рассчитывать исключительно на свои силы. В качестве бонуса Красный крест давал оружие и боеприпасы в расчете на пятерых человек, военный джип и небольшой запас топлива. Машины были списанными из воинских подразделений, но прослужить могли еще долго.
После разговоров и непродолжительных обсуждений Ив вышел из палатки. Он нашел Кристель сидящей у одного из разложенных костров. Девушка сидела, обхватив руками колени и уткнувшись в них носом. Ее сгорбленная фигурка на фоне высокого пламени казалась такой жалкой и маленькой, что у парня защемило сердце. Он подошел и ни о чем не спрашивая, тихо сел рядом. Ив смотрел в опухшие глаза, на слипшиеся от слез ресницы и в тайне надеялся, что Кристель, сломленная увиденным, сейчас скажет: " Я передумала". Для Ива было важно, чтобы ничего не угрожало ей. Неважно с ним или без него, но Кристель должна быть в безопасности. А здесь, в этой стране, он будет вынужден даже во сне бояться ее потерять.
Она тоже молчала. Но через некоторое время сдавленно выдавила:
- Люди в той деревне... так страшно.
Он попытался озвучить свои мысли:
-Если хочешь, завтра поедем в Бадагри. Окессон говорила, что у передумавших еще есть шанс уехать. На рассвете туда пойдет грузовик и...
-Я не передумала, Ив. - Парень осекся и вопросительно посмотрел на нее. - Просто не могу понять: как можно жить, когда рядом происходит такое, когда людей убивают за веру, за то, что они по-другому рассуждают, хотят свободы?
Она снова вспомнила ту деревню и содрогнулась.
-Там ведь были ... дети.
-У меня нет ни ответов, ни советов для тебя.- Ив удрученно вздохнул, думая о том, как бы правильнее начать разговор и уговорить ее уехать. И как сказать, что сам остается.
- Мне не нужны советы.- Девушка умоляюще посмотрела на друга.- Я хочу, чтобы ты уехал завтра.
-Что? -Парню стало смешно. Ведь только что он хотел просить ее сделать то же самое.
- Это совсем невесело. Ты сам все видел.- Она явно неправильно поняла его улыбку, и парень вмиг стал серьезным.- Если с тобой что-нибудь случится, я никогда не смогу себя простить. Ведь ты из-за меня здесь. Только сегодня я поняла, какой опасности по моей глупости ты будешь подвергаться.
- Ты хочешь, чтобы я уехал, так понимаю, без тебя? Ты в своем уме, Кристель? Если я уеду, то только с тобой.
-Я не могу уехать.-Девушка посмотрела в огонь. - Сегодня, по дороге сюда, я поняла, что должна быть здесь. Я знаю, что конечно ничего не смогу исправить и изменить в этой стране. Не знаю смогу ли вообще сделать хоть что-то для этих людей, ведь я - не герой, просто жалкая трусиха и даже за себя постоять не могу. Но отчего-то чувствую, просто знаю: мне нужно остаться.
-Значит, так тому и быть. Мы остаемся.
Кристель с благодарностью посмотрела на друга.
-Ты не представляешь, как много для меня значит то, что ты со мной.
-Я терпелив. - Ив грустно улыбнулся уголком губ и, долго посмотрев в ее глаза, добавил.- Когда-нибудь ты скажешь мне, что это ДЕЙСВИТЕЛЬНО для тебя значит.
Кристель спрятала вдруг запылавшее лицо в коленях и больше не поднимала на Ива глаз.
Через три дня ребята отправились по распределению. К полудню они прибыли в Бенде. Их бывшие однокурсники в предыдущие дни уже рассеялись по округе в радиусе пятидесяти- семидесяти километров. Иконо, Иво, Уйо, Усу и Авгу - все было в пределах досягаемости друг от друга. Потому случись что, ребята могли в течение часа-двух прийти на помощь соседу.
И беглого взгляда хватило понять: Бенде - гиблая земля. Домов не было. Так - шалаши, наспех собранные из чего попало. Казалось, в воздухе до сих пор витает запах гари, смерти и страха.
Выйдя из машины, Кристель почти по щиколотку утонула в пепле. Заслонив глаза от палящего солнца, девушка осмотрелась. Видимо, когда-то это место было большой плодородной долиной. Во все стороны от селения, насколько хватало глаз, простирались поля. Сейчас они были пепельно-серыми с черными пятнами торчащих посевов, выкошенных огнем. В полукилометре к востоку виднелся густой лиственный лес, а на севере долину окаймляли невысокие пологие холмы. Чуть ниже от деревни протекала небольшая речка, с ленивой, слегка зеленоватой водой.
Недалеко от хижин несколько изможденных женщин обрабатывали крошечный клочок кукурузы. Этот зеленый лоскуток казался чудом среди мертвой черноты кругом. Четверо детей со вздувшимися животами и абсолютно голых вяло копошились в мусорной куче.
У девушки сдавило горло. Через призму слез Кристель видела, как из хижин выходят удивленные худющие люди. Начинают собираться небольшой толпой возле грузовика, рассматривают прибывших, переговариваясь между собой.
Ив и Кристель были последними из двенадцати волонтеров, которых Леннеа сопровождала по распределенным территориям. Она подошла к сбившимся в кучу людям и стала говорить им что-то, указывая в сторону ребят, раздавала сухой паек. Ив уже выбрался из джипа и вовсю занимался грузом. А Кристель все стояла застывшая, пытаясь осмыслить увиденное.
-Эй,- она вздрогнула, когда друг легонько толкнул ее.- Помогать собираешься?
Ив был серьезен и собран. Уже два дня он старательно избегал девушку. Чувствовалось, что обижен. Тогда, у костра парень ждал ответа. Но что она могла сказать ему? Давать ложную надежду было верхом эгоизма. А ранить отказом, сделать больно - это было последнее, чего бы она хотела в отношении Ива. С грустью и сожалением Кристель поняла, что их дружба рушиться. Чувства, никому неподвластные, стали разделительным барьером между ними.
-Конечно, я просто задумалась.- Голос предательски дрогнул.
Она приняла из рук парня клетку с курами и поставила на землю. Ив забрался в кузов грузовика.
-Не бойся,- буркнул он спиной,- это только кажется, что все так плохо. Парень повернулся и, выпрямившись в полный рост, обвел взглядом открывавшуюся до горизонта долину:
-Уверен: все наладиться.
-Ив, - Кристель потянула его за штанину. Ив присел в кузове, чтобы быть на уровне ее глаз. - Мне страшно.
На его щеках заиграли желваки и, взглянув на девушку, парень глухо произнес:
-Я с тобой, трусиха.
Кристель не могла уснуть. Ворочаясь на разостланном одеяле, девушка пыталась выстроить план действий назавтра. Но дел было так много, и все они казались настолько неотложными, что, что она путалась в приоритетах. Мысли забегали одна вперед другой, ломая логику очередности. Вконец растеряв их последовательность, девушка очередной раз перевернулась с боку на бок.
В деревне ничего не осталось, кроме колодца и обугленного фундамента церкви. Каратели разграбили, выжгли и разрушили все, что можно было. От большого развитого поселения в полторы тысячи человек осталось сорок взрослых и одиннадцать детей. Старшему из них было девять лет, младшему- семь месяцев. И только у двух из них были родители. Дети не бегали, не игрались, просто апатично наблюдали за происходящим. Старшие ребята поначалу пытались включаться в деятельность, помогали приезжим, но быстро утомлялись и тоже впадали в абстракцию...
Через пламя костра девушка стала наблюдать, как напротив спит Ив. Он устал сегодня. Длинная непростая дорога до Бенде, потом мужчины из деревни помогали ему разгружать грузовик. Среди привезенного было несколько мешков муки, риса, бобов, пшеницы, кукурузы для посева. В маленьких холщовых мешочках - семена корнеплодов, тыквенных, батата. Были здесь и две больших клетки с курами. После инвентаризации и распределения припасов, выяснилось, что если подойти рационально, еды хватит на два месяца.
Ребята также привезли медикаменты и все, что нужно, чтобы обустроить маленький госпиталь: мед инструмент, перевязочные материалы. А также брезент, кое- что для строительства, гвозди, бумагу, свечи, одежду, сельхоз инструмент и много другой полезной всячины.
Совместными усилиями были поставлены палатки. Одна из них была большой, как в лагере. И настолько вместительной, что с относительным комфортом в ней могли разместиться пятьдесят человек. Жить такой кучей совсем нездорово, но это было лучше, чем ютиться в хлипких шалашиках. Остальные три палатки были поменьше. В одной из них решено было устроить госпиталь, другую использовать под амбар. А в третьей находилось топливо, оружие, рация и дизельный генератор.
Сегодня же Ив соорудил временный загончик для кур и выпустил птицу. А Кристель раздала людям одежду и мыло, выкупала детей. Затем группками забирала их в палатку и осматривала.
У малышей сильно гноились глаза, зубы стали мягкими. Все были сильно истощены и ослаблены.
Совместно с Окессон детям были сделаны прививки по возрасту и от типичных для этой местности заболеваний, витаминные уколы, промыты глаза. Все остальное решалось гигиеной и сбалансированным питанием, которое будет налажено завтра же.
Нужно было засыпать немедленно, но сон не шел. Она который раз проворачивала в голове сегодняшний день и с тревогой думала о завтрашнем.
-Я с тобой, трусиха...
Ее Ив мог найти общий язык с кем угодно. Он ободряюще улыбался мужчинам, помогавшим ему, пытался запоминать слова на суахили и отчаянно жестикулировал, объясняя что-то местным. Кстати говоря, большого барьера в общении не было: не все, но большинство, хорошо говорили на английском. Это был второй государственный язык. Так что вопрос с трудностями понимания исчерпался сам по себе.
Через полуприкрытые веки Кристель видела, как Ив тревожно заметался во сне, резко сел. Судорожно вздохнув, посмотрел на нее, спокойно лежащую по другую сторону костра. Облегченно провел ладонью по взмокшим волосам и снова лег.
-Мой Ив... .- Кристель закрыла глаза и провалилась в сон.
Утром Леннеа Окессон уехала. Обняв на прощание ребят, пожелала удачи. Напомнила, что обязательно нужно поддерживать связь с однокурсниками и потихоньку оглядывать близлежащие территории во избежание неожиданных налетов.
Кристель долго смотрела вслед удаляющемуся грузовику, который увозил эту удивительную женщину. Глядя, как машина прячется в рассветном тумане, девушка по-настоящему осознала теперь: пути назад больше нет.
День обещал быть долгим и насыщенным. После скудного сухого завтрака ребята собрали взрослых в "госпитале". После тщательного осмотра выяснилось: кроме измождения, вшей и крайнего истощения других проблем не было. Ив сделал прививки мужчинам, Кристель - женщинам. После все разошлись по своим делам. А их, к слову сказать, было немало.
Мужчины, прихватив пилы и топоры, плотненько загрузились в джип и направились валить деревья. Пора было обустраиваться. Скоро сезон дождей. А жить в палатке во время мокрого сезона не совсем то... Строить много отдельных домов не было времени да и сил пока. Потому решили срубить общий большой дом и пересидеть в нем неблагоприятный период.
В это время неподалеку от колодца Кристель с женщинами натянули тент (получился большой навес, дающий много тени) и принялись готовить еду.
Дети с любопытством рассматривали Кристель и, непосредственно показывая на нее пальцами, повторяли: Нтомби Эбел. Девушка не понимала, что это значит. Но как то так получилось, что к полудню уже все так обращались к ней.
Вскоре вернулись мужчины. По парам они тащили привязанные за веревки древесные стволы. За джипом тянулось еще несколько с необрубленными сучьями. Ив выпрыгнул из машины и принялся помогать, остальным: отвязывать, складывать в кучу.
Кристель смотрела на Ива и невольно любовалась. Широкие сильные плечи, лоснящиеся от пота мускулы на груди... Парень внезапно встретился с ней взглядом, вопросительно приподнял бровь. Кира вспыхнула и отвернулась.
Мужчины ополоснулись у колодца и с неким недоверием стали рассаживаться под тентом. Женщины с трепетом разливали наваристую похлебку из бобов, раздавали им мягкие пшеничные лепешки. Дети, до того вяло наблюдавшие издалека, как могли быстро расселись по местам и нетерпеливо хватали еду, обжигая пальцы. Кристель плакала и дула ее для самых маленьких.
Здесь давно уже не было такого: над хлипкими хижинами витал запах настоящей домашней еды. Наевшиеся дети лениво перекатывались по расстеленным в тени одеялам и мирно засыпали под веселые разговоры взрослых.
Ив смотрел, как девушка, которая никогда не полюбит его, качает на руках объевшегося малыша, а тот сонно перебирает пальцами ее шелковые волосы. Смотрел и думал, как пошло бы ей быть матерью. Столько в ней было нежности, теплоты и силы. Все стали называть девушку Нтомби Эбел - Милосердная Леди. Она и на самом деле была таковой. Жаль только, что его Нтомби никогда не будет с ним.
Прошло пять недель. За это время были посеяны два мешка пшеницы, половина имеющейся кукурузы и бобов, все привезенные семена корнеплодов, тыквенных и батата. В низинке у реки посадили рис. Приближалась "лето", а с ним и влажный сезон. Дождь смоет страшный пепел пожарищ в поля и удобрит землю, пробудив ее к новой жизни. Река разольется, нанесет ил и подтопит рисовые посадки. Хозяйство разрослось, и все с нетерпением ждали урожая. Куры исправно неслись. Все яйца решено было отдавать детям для восполнения кальция и витамина D. Но два-три Кристель ежедневно подкладывала под наседок.
Деревня обзавелась сразу двумя домами. Они конечно были не совсем традиционными для Игбо, но достаточно большими и крепкими. Каркасная технология, позволила сэкономить время и силы, быстренько разделить помещения легкими перегородками, а под двускатной крышей было организовано большое помещение для хранения.
Все эти изменения заставляли натерпевшихся людей по -новому, уверенно глядеть в будущее. Они с доверием и преданностью смотрели на негласного главу деревни и про себя называли его То Бакари - Лев, Дающий надежду.
Когда в небе периодически стали появляться первые тяжелые тучи, палатки были сложены, а все, что можно, было перенесено в дома. Ребята сделали всем прививки от желтой лихорадки и малярии.
Изнуряющая жара и сильные грозы возвестили о начале сезона дождей. Днем сильно парило, и плотная дымка тумана накрывала лес. Вечером громыхало так, что закладывало уши, а по ночам шел затяжной дождь, чтобы днем снова испариться в тучи. Река вскипела и вышла из берегов. Рисовые посевы буквально плавали. Это было хорошо: зерна нальются и будут крупными.
Работы было мало. Шлепая по грязи, женщины днем проверяли поля и готовили еду. Мужчины плели циновки и делали посуду из глины. Кристель учила детей грамоте, а по вечерам учила язык Игбо. К хрупкой девушке все относились с трепетом и уважением, не допускали к тяжелой работе. Она плохо переносила высокую влажность и, быстро изматываясь, все чаще лежала в своем закутке.
Бакари время от времени приходил из соседнего дома посмотреть как у нее дела, перекинуться парой незначительных фраз и уходил, пряча глаза.
Через год деревня обзавелась еще девятью домами. Они были меньше, чем первые, но в полной мере приспособлены для того, чтобы маленькая община чувствовала себя комфортно. Появился дополнительный колодец и просторный амбар. Палаточный госпиталь переехал в освободившийся общий дом.
Поля принесли два больших урожая кукурузы, корнеплодов, бобов. Пшеница немного подмокла за дождливый сезон, но все равно дала неплохой урожай. В широкой заводи, разлившейся ближе к лесу, мужчины организовали рыбный садок, перегородив русло мелкой сетью. Поголовье кур увеличилось в шесть раз.
В общем, год прошел без потерь, а даже- наоборот: в одном из домов родилась крепкая, здоровая девочка. Эта новая жизнь была так ценна и символична, что малышку назвали Неяр - Благословение.
Кристель, как собственно и ее друг, все больше были обременены сельским хозяйством и обустройством, нежели медициной. Под началом Ива была построена небольшая школа, и Кристель организовала непрерывные занятия для детей. Старшего мальчика определили подмастерьем к плотникам.
В подлеске густо росли масленичные пальмы. Они разрослись так, что уже вытесняли другие деревья. Грех было не наладить производство масла.
Жизнь для Игбо в селении однозначно изменилась к лучшему. Дети перестали напоминать привидения, а взрослые с удвоенной энергией обустраивали свою деревню.
За целый год Ив обратился в штаб только один раз. Им доставили медикаменты и то, что невозможно было сделать самим: гвозди, леску, швейные принадлежности, бумагу, книги.
Получив дополнительный запас топлива, ребята навестили друзей из Иконо и Авгу. Дела там шли неплохо, но все ж таки хуже. В сезон дождей смыло пару домов и подтопило поля. Обошлось без жертв, но погиб урожай ямса и батата. Ребята оставили друзьям четыре мешка муки и кукурузы на посев. Взамен те дали семена хлопчатника и арахис.
Возвращаясь домой, Ив с Кристель заблудились. Сбившись с пути, заехали в крохотную деревушку, спрятавшуюся в холмах. Ободранные люди разбегались от них, в страхе пряча в хижинах детей. Уехать и бросить их здесь было нельзя. Как ни уговаривали, народ никак не хотел понять, что им ничего не грозит и упрямо не высовывал носа.
Тогда Ив развел посреди деревни костер, достал из машины вязанку копченой рыбы, молоко, подаренное в Иконо. Вместе с Кристель они запекли подстреленную в холмах газель. Голод оказался сильнее страха. Испуганно сутулясь, первыми вышли мужчины. Получив из рук Ива еду, вывели женщин. Те недоверчиво беря порции, спешили кормить детей.
В общем, население Бенде увеличилось на двадцать семь человек и шесть домов.
Еще через пол года принесли урожай хлопчатник и арахис. Площадь полей росла. Деревне больше не грозил голод. Даже, если засуха убьет все посевы: амбар ломился от запасов. Мужчины несколько раз возили избытки в Ису, обменяв на ямс и какао. Пробовали даже продавать в Бенуэ. Но уровень жизни у населения был настолько низок, что рука не поднималась брать деньги. Потому они просто обменивали еду на топливо, ведра и гвозди.
Кристель видела друга все реже. Он пропадал то охотясь в саванне, то в лесу на валке деревьев и сборе каучука, то в поле. Она больше занималась детьми, госпиталем, планированием. Когда же вечером взрослые собирались у костров, отдохнуть, обсудить день -да и что там? -пококетничать, Ив не смотрел на нее, будто не хотел замечать. А когда их взгляды все-таки встречались, сжимал зубы, словно Кристель злила его, и опуская глаза уходил.
Девушка с болью понимала, что сама виновата в таком отношении. Ив быстро здесь стал мужчиной: красивым, сильным. В деревне давно образовалось немало пар, и Кристель видела, как завистливо парень смотрит на них. Ему нужна была семья. ЕГО семья. Для ребенка, выросшего сиротой при монастыре, это было высшей ценностью в жизни. Но парень мягко пресекал знаки внимания со стороны девушек деревни. И Кристель знала почему. У Ива еще теплилась надежда...
Пока она здесь, у него не будет семьи.
Крутясь в постели очередной бессонной ночью, девушка приняла нелегкое решение. В беспокойстве дождавшись утра. Кристель вышла из дома и пошла искать Ива.
Он умывался у колодца. Раздетый по пояс, сильный, дикий, как эта земля. Он и вправду был похож на красивого льва. И когда только успел стать таким? Кристель в волнении поправила волосы и тихо подошла к другу. Она не позвала, просто стояла тихо-тихо у него за спиной, словно боялась, что Ив обернется, и она вынуждена будет смотреть парню в глаза, а не на искрящиеся капли воды на его коже.
-Чего тебе?- Он не обернулся. Просто почувствовал, что это она, а не кто-то другой.
-Я хочу уехать в Иконо.
-Хорошо. Я сейчас подготовлю машину.
-Ты не понял, Ив.- Парень резко обернулся и посмотрел так, будто просил не продолжать. Кристель опустила глаза.
-Я собрала вещи и хочу уехать насовсем.
Ив вздрогнул. На скулах заиграли желваки.
-Почему?
-Ты знаешь...
Парень долго смотрел на Кристель и молился в душе, чтобы все было сном. Он избегал ее - это правда, но не видеть совсем -было непосильным для него.
-Ты хочешь уехать сегодня?
-Да.- Кристель почти шептала, борясь со слезами, готовыми вот-вот пролиться.
Ив ссутулился и засунул руки в карманы брюк. Полотенце соскользнуло в красную пыль, но он даже не заметил этого. Ив лихорадочно пытался придумать, как отвратить неизбежное.
-Я не могу отвезти тебя. Я ... буду занят.
-Ив, но ведь сразу ты готов был сделать это, собирался готовить машину.- Девушка с укором посмотрела на него.
-Кристель, пожалуйста.- Парень взял ее за плечи и слегка сжал их. - Подумай еще. Я постараюсь совсем не попадаться тебе на глаза.
-Нет, Ив. Я все решила.- Кристель отстранила его руки.
-Они,- парень зло указал в сторону домов,- называют тебя Эбель. Ты милосердна для всех. Будь же милосердна и для меня.
-Я вижу, что причиняю тебе боль своим присутствием здесь. Это необходимо прекратить. Если ты не отвезешь меня, -слезы все таки пролились, и Кристель поспешила отвернуться,- я пойду пешком.
-Дай мне еще один день, чтобы свыкнутся. И клянусь, завтра утром я отвезу тебя.
Кристель снова не спала. После утреннего разговора у колодца девушка весь день не выходила из дома. Она лежала в постели и плакала.
Когда Ив просил остаться, большая часть ее хотела броситься к нему, обнять и никуда не уходить. Но другая часть спешила уехать подальше, чтобы прекратить его страдания. Все- таки, не существует дружбы между мужчиной и женщиной. Какой бы искренней и крепкой она ни была сначала, рано или поздно наступит час X.
Кристель стало тесно в стенах. Взяв шаль и пробравшись мимо спящих, девушка вышла на улицу. Луна сегодня была огромной. Низко вися над рекой, чертила дорожку на воде. Кругами гуляла рыба: то тут, то там раздавались тихие всплески. Пели цикады.
Девушка глубоко вдохнула посвежевший ночью запах земли и поняла, как тяжело и больно будет уезжать завтра.
Кристель любила эту уютную долину. Любила каждую пядь этого простора: и в сезон дождей, когда не продохнуть от испарений, а волосы мелко вьются от висящей в воздухе влаги; любила в засуху, когда сочная зелень сменялась желтым высокотравьем; любила людей, ставших родными за все это время.
Болезненно вздохнув, Кристель обвела взглядом все, что теперь было ее домом, а завтра уже не будет таковым. Она хотела запомнить каждую деталь, чтобы потом долго носить в сердце.
Внезапно какое-то движение за деревней со стороны холмов привлекло ее внимание. Возможно, это были какие-нибудь животные. Но нет. Присмотревшись внимательно, Кристель явно различила несколько темных человеческих силуэтов, уверенно направлявшихся к деревне. Когда они подошли ближе, девушка с ужасом увидела, как лунный свет отражается на оружии в их руках.
Она тут же пригнулась, укрылась шалью, чтобы не выделяться в длинной белой сорочке на фоне стен. Тихо скользя от дома к дому, добралась до того, где жили "ничьи" мужчины. Взобравшись на крыльцо и стараясь не шуметь, пробралась в дом. Внутри было достаточно лунного света, чтобы девушка быстро увидела Ива. Парень сидел на нерастеленной кровати, уперев локти в колени, и угрюмо смотрел в темноту. Увидев Кристель, подумал, что спит и устремился навстречу. Но было в ее лице что-то такое, отчего внутри тихой вязкой волной поднялась тревога.
Кристель приложила палец к дрожащим губам и велела не шуметь.
-Что происходит?-шепотом спросил Ив.
-Там чужие. Я видела несколько человек. У них оружие.
- Сиди здесь.-Парень тихо пошел будить остальных.
- А может они не со злом?- Спросила, а надежды в голосе не было.
-Не со злом ходят днем и без оружия.
-Ив...
Он обернулся и глядя в полные страха глаза, заверил:
- Все будет хорошо. Только сиди здесь.
Мужчины быстро просыпались. Бесшумно, без единого слова группой собирались у двери. Один из них тихо выбрался наружу и пошел к соседнему дому будить подмогу. Достав с чердака оружие, Ив раздал его мужчинам. Те, кому не хватило, взяли ножи и топор.
С замирающим в тревоге сердцем и стоящими в глазах слезами страха, Кристель смотрела, как они, крадучись уходят в темноту. Она так боялась за них, боялась за НЕГО.
Тишина стала такой напряженной, что девушка слышала, как в каждой ее клеточке тревожно пульсирует кровь.
Через несколько минут раздалась автоматная очередь. Темноту разорвали яркие периодичные вспышки. В домах испуганно заплакали дети. Кристель съежилась на кровати Ива. Заткнув уши и зажмурившись, в страхе повторяла, как мантру:
-Вернись ко мне. Только вернись ко мне.
Раздались крики, еще несколько выстрелов - и все стихло. Как медленно потянулось время.