Трувор трясся от злости. Как он мог опоздать? Когда они с отрядом ворвались на холм, народ уже разбежался. Оставшийся волхв застыл идолом с полоумным удивлением на лице.
-Где она? Где девчонка?
Седобородый только мычал, указывая трясущейся рукой на толстый высокий столб - на нем ещё покачивались опустевшие цепи. Трувор взвыл и, спешившись в сердцах, принялся расшвыривать подготовленный хворост. Яростно рыча, скинул мешавший капюшон, подскочил к Белояру и схватил его за грудки
-Куда дел?
Тот только блеял что-то нечленораздельное и трясся, как осиновый лист. Ловчий в сердцах оттолкнул волхва и, зло сплюнув на землю, дал сигнал к отбытию. Эти отсталые старообрядцы мало того что чуть не сожгли девчонку, так ещё и спровоцировали переход. Вскочив на коня, Трувор в бессильной ярости сжал поводья. Он потерял след. Хлеща ни в чем не повинную лошадь, направил отряд к лесу.
На следующий день впрочем, Ловчий успокоился. Нет целительницы - нет проблем. Хотя, конечно она и смогла бы в одночасье расправиться с Тароном. Все же Вея хоть и действовала верно, но слишком уж медленно. От безлунной до безлунной ночи проходил аж целый месяц. И за это время князь успевал подлечить ребенка. Плюс только в том, что сам он, отдавая силу своему выкормышу, становился все слабее.
Как же сладок будет миг расправы, когда волколак станет уязвимым, когда не сможет принять свою суть и, в конце концов, станет обычным человеком. Трувор представил, как с победной улыбкой будет смотреть на корчащегося от внушения и боли Тарона. Как бы ни был тот силен по человеческим меркам, оказать сопротивление серости Ловчих сможет не каждый. Останется только прихлопнуть его, раздавить ненавистную черепушку, смакуя остатки темноты.
А княжич... О, это будет по-настоящему сладкий десерт. К тому времени, оборотень столько в него перекачает. У Трувора затрепетали ноздри, словно Ловчий уже ощущал запах силы, сладость своего бессмертия. Его соратники конечно не знают пока, как Трувор собирается поступить с десертом . Слишком уж редкой в последнее время стала такая роскошь, как чистокровный темный. Разве можно таким делиться?
А вот что потом делать с Веей? Выполнив свою задачу, стрига вряд ли захочет останавливаться. Конечно, иметь под рукой существо, способное переваривать чужую жизнь в то, что нужно ему, это была грандиозная идея. Но где гарантия, что вечно голодная суть Веи не взбунтуется и захочет, как и раньше покорно отдавать часть добытой силы? Как бы то ни было, Трувор не хотел пока думать о ликвидации столь ценного экземпляра. Слишком много сил и времени потратил Ловчий на её обучение и воспитание.
Он прекрасно помнил какой Вея была когда родилась. Маленький комок, слишком слабый, чтобы выжить, но обладающий невероятным для такого заморыша количеством силы. Мать смогла покормить её от силы недели три, прежде чем младенец выпил из неё жизнь. Такое проявление силы и испугало и порадовало прибывшего в деревню Ловчего. Он сразу подумал, что подвергнуть отнятию этого ребёнка означало убить младенца. Но вот взрастить, привить необходимые качества, развить способности и подчинить своим же мотивам, будет более выгодным. Это как объесться один раз, а потом голодать, потому что есть больше нечего. А ведь можно немного подождать, приумножить и растягивать удовольствие большими сытными порциями.
Ловчий пожертвовал собой. Определёнными вливаниями помог тщедушному младенцу, борющемуся за жизнь, превратиться в здорового, крепкого ребёнка. Трувор старался подкармливать свою будущую персональную охотницу, периодически меняя ей нянек, брал с собой на обряды отнятия. И теперь тёмная суть Веи перемешалась с его, лишь усилив эффект.
А через некоторое время, тренируясь в попытке отточить навыки по воздействию, Трувор наткнулся на старый фолиант. Слишком долго документ лежал в футляре. При попытке развернуть скрученные в трубочку страницы, они, шурша трескались, норовили вот-вот рассыпаться прямо в пальцах. Но все же Ловчий смог прочесть его и вынести единственно для себя ценное: оборотня может убить человек, обладающий двумя началами.
Теперь Вея стала почти дочерью. Трувор холил и лелеял девочку, пока она не выросла. Вея стала сильной, красивой, способной зачаровать кого угодно. Единственным недостатком было то, что проявлять свою суть она могла только в самую темную ночь. Но даже в детстве очень любила своё превращение. С некоторой даже гордостью Трувор смотрел, как девочка быстро расправляется с домашними животными и медленнее, но не менее изящно - со своими няньками.
Теперь же... Он, конечно, покривит душой, если скажет, что пропажа Веи стала для него неожиданностью. Трувор готовил себя к этому. Девчонка знала, что делать. Все шло по плану. В тот момент, когда Тарон притащил её в свой замок, начался отсчет его последних дней. Но вот ребёнок. Это было полной неожиданностью. Что ж, так даже лучше и ... интереснее.
Кто же знал, что эта псина будет так настойчиво сопротивляться? Стараясь действовать на опережение, Трувор принялся размышлять, что такого может придумать князь, чтобы сорвать все его планы. Глупо и самонадеянно было бы решить, что Тарон позволит умереть ребёнку. Бесконечно поддерживать его своими силами, князь не сможет. Остаются целители. О да, среди них есть те, которые могут вытянуть стрижачью отраву из князьева отпрыска. Их единицы. И все из холмовиков. Круг целей сузился. До семьи головы рода.
И это ещё один повод для маленькой вендетты. Трувор злобно фыркал, вспоминая свой позор. Пару десятков лет назад он не смог предотвратить союз Аудуна, головы целителей и Тамиллы. Она всегда была белой вороной в стае, слишком отличаясь от других охотников. И тем самым очень нравилась ему. Дерзкая, смелая, красивая... Даже сейчас, вспоминая ее, Трувор сжимал кулаки в бешенстве, в желании вернуть все назад и заявить права на нее.
Обладая силой, что крайне редко для женщин рода, Тамилла умудрялась всякий раз нарываться на выяснения отношений с главами клана - слишком рассудительная, на все имела свой взгляд и мнение, не подчинялась правилам, норовила помогать тёмным. Тамилла прятала семьи, в которых родился ребёнок с силой и переправляла их к целителям. Кто-то внушил ей бред о безболезненном избавлении от дара, и Тамилла всячески пыталась реализовать это внушение. А потом уж и понятно стало, кто такой умный.
Это было невиданным делом для обоих кланов, не слыханным событием. Силосмесительные союзы запрещались, из страха потерять как чистокровную искру, так и тёмное начало, отнятие которого поддерживало силы охотников. Никто не стал его слушать тогда. А при попытке вмешаться и сорвать свадебный обряд, голова холмовиков объявил Трувора своим личным врагом.
От Тамиллы отказались в клане. Но это не помешало влюбленной гордячке зажить счастливо со своим светлым. Через два года она родила дочь. Отдав ребёнку, почти все, что у неё было серого, Тамилла пожелала стать как все - обычной. Глупая гусыня!
Дочурка вышла, что надо - истинное сочетание чистейшей искры Аудуна и силы Ловчей. И в довесок, обладание семейным достоянием - заклинанием, передающимся из поколение в поколение, способным вытянуть темноту из чего угодно. Но в противовес Ловчим, заклинание не давало возможности питаться. Оно высвобождало силу, просто отпускало её в никуда, не давая возможности применить с пользой.
Такое откровенное разбазаривание бесило Трувора. Целители всегда отличались излишней непрактичностью и желанием видеть во всем только хорошее. Истинные глупцы! Хорошо, что своим заклинанием они пользовались нечасто. Если не сказать редко. Только в тех случаях, когда требовалось срочное вмешательство, а Ловчие не могли так быстро оказаться на месте. Сколько раз Трувор пытался перенять его у целителей, но проклятая песня никак не ложилась на язык, странные слова не запоминались. А если и удавалось воспроизвести пару строк, с губ срывались лишь не имеющие действия фразы. Только эта проклятая семейка могла применять его.
Что ж, походу Ивэин, обожаемый ребенок холмовиков, сможет помочь, если не справиться Вея. В любом случае, если забрать ее, девчонка не сможет быть полезной князю. Напротив, станет грозным оружием в руках Ловчего.
Обрадованный своими умозаключениями Трувор собрал отряд. Какова же была его ярость и злость, когда перебив пол селения и разворотив все в замке, охотник не смог добиться желаемого. Встретив яростное сопротивление, он потерял свой запасной вариант. Тамилла, пытаясь защитить дочь, использовала остатки того, чем наградил её род охотников. Она швырнула свою ненаглядную Ивэин за барьер, прекрасно зная, что Ловчим путь туда закрыт. О, с какой радостью и наслаждением он тогда размозжил ей голову. И даже чувство былой любви не остановило его.
Но вскоре Трувор снова ощутил присутствие девчонки. Природным чутьем определив добычу, начал упрямо загонять свою дичь. И отнюдь сюрпризом для него не стало, что оборотень также пытается заполучить её. Только знает ли Тарон, чем может обернуться для него знакомство с Ивэин, дочерью холмового головы, целительницей, владеющей песней? Как ни поверни, все интереснее.
Может, даже и нет смысла препятствовать князю в рытье собственной могилы? Успокоив себя таким образом после провала на капище, Трувор с кои то веки расслабленно откинулся в кресле и с почти равнодушием оценил ситуацию. Ему оставалось лишь ждать и смотреть со стороны, как захлопывается расставленный на зверя капкан. Как сцены охоты разыгрываются уже без него. А охоту он любил. Также как и некогда его друг Олаф, которому он в свое время устроил хороший погребальный костёр.