Трофимова Ульяна : другие произведения.

Грани ненависти. Жатва (книга вторая)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Аннотации пока нет, но я работаю над этим)) Продолжение истории Рафа и Дайон. Прода приблизительно раз-два в неделю. Может чаще. Без обратной связи скорее всего намного реже. ВНИМАНИЕ!!! Полного текста в свободном доступе не будет. Те, кто поддержат автора пинками и комментариями прочтут концовку по рассылке. БЕСПЛАТНО)))
   ГЛАВА 1
  
   Море искрилось алмазами. Так ярко, что если смотреть долго, из глаз текли слезы. Теплый бриз дул с Архипелага, и Дайон с трепетом вдыхала те тонкие ароматы, которые уже можно было различить на этом расстоянии. И даже если их не было, девушка убеждала себя, что чувствует, уже чувствует родные запахи. Жаль, что силой мысли нельзя было придать ускорение и без того быстрому галеону. Каждая жилка ныла в ожидании и нетерпении встречи.
   -Волнуешься? - Девушка взглянула на подошедшего мужчину, а тот упер ладони в перила и устремил взгляд вперед, где в дымчатой черте горизонта угадывался берег.
   -Я царь. Не пристало волноваться. Но я все время думаю о том, что подвигло меня приплыть сюда в первый раз. Мне сложно надеяться, что твой отец и Сиртрат поймут мой теперешний порыв. Но я хочу, чтобы ты знала, Дайон, - взглянул на девушку, твердо и искренне. - Я буду очень стараться, чтобы хоть что-нибудь исправить.
   -Ты и так уже многое исправил.
   Аласкар сжал зубы:
   -Многое, но не все. И боюсь, даже мне это не под силу. Еще не было такого, чтобы Шар кого-то отпускала из-за своего стола. А по моей вине пировала она со многими.
   Дайон смолчала. Что она могла сказать в этом случае? Что все будет хорошо? Ничего уже не будет хорошо. В тех семьях, которые потеряли родных, в домах, где за столом появились пустые места, где не стало мужчин или детей уже никогда не будет хорошо. И не то, что царю, даже богам не под силу исправить такое.
   -Аласкар, - коснулась руки, - сегодня ты входишь в этот порт и Архипелаг с благими намерениями и светлыми мыслями. Я верю: если можно что-то исправить или сделать, ты непременно сделаешь это. Потому что ты - это ты.
   Признаться, я считала тебя другим: жестоким, властным палачом, что своей злобой и кровожадностью погубил мой дом и народ. И только мысли о твоей смерти давали мне силы. Только месть заставляла меня просыпаться по утрам и терпеть все, что выпадало на мою долю. Только твоя боль окрасила бы мою дальнейшую жизнь.
   Долгое время подобные мысли заставляли меня стоять на ногах, дышать, выживать. Грели. А я холила их, лелеяла, взращивала. Потому что чем сильнее была убежденность в этом, тем сильнее была я. Но потом, я узнала какой ты. Пока была во дворце, рядом с тобой столько кусочков тихо и ненавязчиво сложились в четкую картину. Ты открывался понемногу, по чуть-чуть и всегда не с той стороны, с какой хотелось бы мне. Потому что с каждым таким открытием, я теряла веру в правильность своих мыслей, теряла силу и направление, так как видела: все не так и ты не такой. Все, во что я верила и в чем убеждала себя - все это было полностью противоположным тому, что я видела в тебе.
   -И что же ты видела?
   -Ты сильный и справедливый. Умный и честный.
   И не любимый. - Хотел добавить Аласкар, но сдержался.
   -Ты горд и упрям, но в то же время добр и совестлив. К тому же, - хитро прищурила глаза, - очень красив.
   -Ты обо мне сейчас? - Аласкар погасил вспыхнувший взгляд и спрятал горькую улыбку в уголках губ.
   -О тебе. О царе, который будет мудро править всеми нами, и в котором так остро нуждается твой народ. Поверь, я та еще упрямая гордячка. Но если мое мнение о тебе изменилось, то возможно также изменится и мнение других.
   -Пусть боги услышат тебя, пусть услышат.
   А сам подумал:
   -Если я так хорош, что же ты не полюбила меня, Дайон?
  
   Стремительный галеон первым вошел в акваторию, оставив позади пузатые корабли, что тяжеловесной флотилией виднелись вдалеке. Варл, в сопровождении солдат и нескольких членов Сиртрата стоял на развороченной пристани и ждал. Последствия вторжения были давно расчищены, но и беглого взгляда хватало, чтобы понять: восстановление будет долгим.
   Сиртингин оглянулся. Лица солдат были суровы и никак не походили на лица торжественного караула, встречающего дорогих гостей. Кто-то из стоящих здесь был другом, братом тем, кто остался на этой пристани навсегда в тот страшный день. Варл понимал их, потому что испытывал сейчас те же чувства, когда смотрел на приближающийся корабль, а затем на четыре холма позади, на свой город, что так безжалостно был смят слепой яростью Аласкара. И теперь, сверля глазами приближающийся галеон, Варл молился только об одном, чтобы этот внезапный визит царя снова не обернулся горем для многострадального Архипелага.
   В числе прочих, Раф привез и письмо с приглашением на свадьбу. Дайон, как и хотел того Варл должна была положить свою прядь волос на алтарь Сивеи. Но теперь, в свете последних событий, что вскрыли вероломные интриги - как под носом царевича, так и самого Варла - сиртингин ни за что бы не отдал свою дочь в это змеиное логово. Союз, который он так долго готовил с Аббасом, теперь казался страшной ошибкой, из-за которой он мог потерять свою единственную дочь. Ведь кто знает, сколько приспешников заговорщиков еще осталось на материке да и в самом дворце? И не станет ли его синеокая девочка такой же мишенью, как Аласкар и как Аббас до него.
   Ван вздохнул, сжал зубы. Он не знал, что сулит ему приезд Аласкара, потому нервничал. Почему он приплыл сейчас, когда должен вовсю готовиться к свадьбе и поджидать гостей? Сам Варл собирался отбыть на материк уже через пару дней. Так какого Зэрхата у берегов Архипелага снова царская флотилия?
   Неизвестность томила. В какой-то момент Варл подумал, что галеон не такое уж быстроходное судно как он думал раньше: сейчас, на пределах его нервов, стало казаться, что корабль движется слишком медленно.
   Никто и не говорит, что встреча будет из легких, но давать волю чувствам нельзя, эмоции плохие советчики сегодня. Заговор раскрыт, зачинщики больше не представляют опасности. А если верить письмам, привезенным Рафом, то Аласкар искренне раскаивается в содеянном.
   -Что же, посмотрим, как велико твое раскаяние, царь. Потому что утраты наши безмерны.
  
  
   Едва только сходни коснулись пирса, Аласкар спустился на нижнюю палубу. Пока Гиллад готовился к его сопровождению, восточный царь вглядывался во мрачное лицо Варла, что стоял каменным изваянием внизу и не сводил с гостя тяжелого взгляда. И в эти мгновения все слова оправдания и заверения, заготовленные Аласкаром в пути, показались жалкими и мелочными. Но повернуть назад было невозможно, да и не собирался Аласкар этого делать. Груз совершенной ошибки и ответственность за ее последствия тяготили так сильно, что восточный владыка не стал дожидаться свиту, а нарушая церемониал, самостоятельно направился к сходням.
   Варл сузил глаза и, не опуская взгляда, приветствовал царя молчаливым поклоном. И столько было в этом несломленности и вызова, что притихшие рядом ваны затаили дыхание. В любой другой ситуации это было бы непозволительной дерзостью и неуважением, но к удивлению Варла, Аласкар приложил ладонь к груди и - неслыханное дело - склонился сам. А затем произнес:
   -Я приветствую тебя, ван сиртингин, и прошу дозволения ступить на берега Архипелага.
   Начало было неожиданным, но Варл не собирался юлить:
   -Не скажу, что мне приятно видеть тебя, Аласкар. Не буду скрывать: в силу событий, что произошли при последней нашей встрече, сегодня я встревожен твоим визитом. Могу я узнать причины твоего столь внезапного появления? - Сиртингин вопросительно вскинул бровь и кивнул в сторону появившейся вдали флотилии.
   -Я здесь, потому что мои цели на ближайшее время, как и обстоятельства, изменились.
   -И что же их изменило? - Тревога сжала сердце, а ладони начали нещадно потеть.
   -Их изменила твоя дочь.
   Аласкар повернулся к сходням, по которым, оставляя позади себя таната, сбежала Дайон и бросилась вперед.
   -Отец!
   Варл даже и не понял, что случилось. Лишь подхватил в объятия, кого-то, очень похожего на его девочку. А когда она осыпала его глаза и щеки поцелуями, прижалась к сильно бьющемуся сердцу, понял, что это действительно Дайон. На пирсе поднялся радостный гул.
   -Синеокая моя, - обхватил ладонями лицо дочери, будто хотел убедиться, что вот она, здесь, что все не сон. - Родная. Так долго мы думали, что потеряли тебя.
   Снова прижал к себе, словно боясь, что его дочь растает, как наваждение:
   -Мама сойдет с ума от радости.
   Вот оно, вот счастье, от которого становится тепло и радостно и начинаешь верить, что в этом мире нет ничего страшнее разлуки и ничего сильнее родительской любви.
   -Отец, только боги знают, как сильно я тебя люблю и как стремилась к родным берегам.
   -Все позади. Все закончилось. Мы поедем домой.
   -Ван сиртингин, - Варл оглянулся, - Приветствую, мой господин и добродетель.
   Астория хотела было поклониться, но Варл не позволил, крепко обняв:
   -Не могу поверить, что вся семья снова вместе. Рад тебе, Тори. - Отстранил от себя, оглядывая. - Ты стала еще прекраснее, истинная ванни.
   Вдруг вспомнил об Аласкаре, и улыбка вана померкла. Посмотрел на него. Отпустил руки Астории и поклонился:
   -Мой царь. - А сам с тревогой глянул на виднеющиеся вдалеке корабли. По быстрым и далеко не точным подсчетам их могло быть больше тридцати.
   -Я не царь тебе, ван сиртингин. - Аласкар снял с плеча золотой тубус и отдал его Варлу. - Отныне Архипелаг больше не колония империи, а самостоятельное островное государство. И надеюсь, мой добрый сосед. Тебе нужно лишь поставить свою печать в указе и подтвердить согласие.
   -Что? - Варл не понимал, ТО ли он слышит и правильно ли понимает слова.
   -С того момента, как ты заверишь бумаги передачи прав, Архипелаг станет независимым и свободным.
   Я натворил много бед, ван Варл. И принес немало горя всем трем островам. Уверяю тебя, что подобное больше не повторится. Тебе не нужно беспокоиться о том, что ты видишь на горизонте. - Указал на далекие еще корабли. - Это не военная сила и тебе не о чем тревожится. Это лишь скромная попытка исправить последствия моих ошибок, помощь на восстановление города и поддержки тех, кто пострадал от моей недальновидности и слепоты.
   Позволь ступить на берег Архипелага, ибо намерения мои искренни.
   Варл был поражен и обескуражен новостями. И слова, и поступки царевича, и сами события принимали настолько неожиданный поворот, которого никто и предположить не мог от сегодняшней встречи. Варл судорожно продышал услышанное и, с неверием глядя на тубус в своих руках, ответил традиционной фразой:
   -Я дозволяю ступить на берега Архипелага и сердца его, Большого острова. И если намерения твои чисты... - Поклонился и, глядя в глаза царю, попросил. - Будь моим гостем, Аласкар.
  
  
  
  
   ГЛАВА 2
  
   Аласкар отдал несколько распоряжений и, взяв с собой только Гиллада, направился вслед за сиртингином. Конная процессия двигалась не спеша. Сначала по пристани, где суетливые грузчики наполняли или разгружали трюмы небольших торговых кораблей. Сейчас все те, что уцелели тогда, были призваны доставлять лес и каменные блоки для восстановления порта и ближайших к нему жилых кварталов.
   Затем верховые двинулись по живописной дороге, что вилась от порта в холмы. И везде, где бы ни проезжала процессия, народ приветственными криками встречал сиртингина. Люди чествовали его восторженными здравницами и желали долгих лет правителю юго-восточного округа. Но как только понимали, что практически об руку с ним едет человек в дорого украшенной восточной одежде, тут же смолкали. Даже не зная, что же это за господин такой, угрюмо провожали восточника тяжелыми взглядами. И от Аласкара, к его прискорбию, совсем не укрылось их значение. Народ, правда, не решался высказываться открыто или проявлять свое отношение к нему в действии. Но только лишь потому, что уважаемый и любимый ими сиртингин был рядом.
   -Что ж, - с горестью думал владыка. - Я заслужил это.
   Аласкар, никогда прежде не бывавший в глуби Архипелага, подмечал, насколько красив город четырех холмов. Гиллад восторгался пейзажами, что открывались с высоты дороги: маленькие бухточки, да и сам город так играли природными красками, словно это художник в порыве вдохновения написал свою самую лучшую картину. Вот только черные пятна пожарищ, особенно страшно выделялись на фоне сочной зелени и местами нетронутых белых вилл знати.
   Погибшие уже давно были преданы огню. Последствия страшных событий были устранены и на площади, и с улиц. Но вот порт.... С высоты холма, на который успела подняться процессия, слишком очевидным и красноречивым оказался масштаб нанесенного урона. Переоценить его было попросту невозможно. Верфь была сметена в щепки, как и прибрежные кварталы с восточной стороны гавани. Остовы построек и кораблей, вытянутых на мелководье, вывороченные волнорезы - не так то просто будет это восстановить.
   Дайон, увидев все это мрачное великолепие, сдавленно вскрикнула. Тогда, в горячке событий она не смогла полноценно оценить происходящее. Но сейчас в полной мере ощутила ярость, с которой Аласкар вошел в акваторию Архипелага.
   -Боги... - Мысленно застонала. Но зная, что новоявленному царю тоже не просто смотреть на все это, перетянула внимание на себя.
   -Отец, где Раф? - Аласкар дернулся лицом, и отвернулся, глядя на далекие холмы.
   -Он на вилле. Я не знал, чем обернется сегодняшняя встреча, - глянул на Аласкара, - потому как только дозорные в порту заметили флотилию и доложили мне, я распорядился усилить охрану и оставил жнецов с твоей мамой.
   -Отец... - Девушка еле сдерживала себя и свою лошадь. - Мы едем так медленно. А мне так не терпится оказаться дома. Дозволь, я поскачу вперед.
   Варл улыбнулся и кивнул дочери. Та словно только этого и ждала и, с силой тронув пятками бока животного, тут же сорвалась с места.
   -Эй, поосторожнее там! И... - Сиртингин, осекся, поняв, что его слова сейчас никак не достигнут цели. Лишь снова улыбнулся, и кивнул паре солдат, чтобы сопроводили. Глядя, как его взбалмошная и такая любимая дочь несется вверх по холму, а за ней, глотая пыль, скачут охранники, сказал Аласкару:
   -Сегодня мой дом станет твоим домом. - Слегка натянул поводья, позволяя лошади Аласкара поравняться с его конем. - А завтра отправимся в Сиртрат, где у тебя будет шанс исправить то, что ты натворил в гневе и в своей обманутости.
   Тот кивнул и с замиранием сердца глянул на Дайон, что уже во всю прыть неслась по верхней дороге, и даже крутые виражи на вершинах холмов не были препятствием и поводом снижать скорость. Дайон можно понять. Она так долго была вдали от дома и не видела родных. Более того, была убеждена, что потеряла отца, столько всего вынесла. Да и Раф... Определенно, сегодня жнеца ждет большой сюрприз.
   Восточный владыка горько усмехнулся и сжал зубы. Желваки заходили над скулами. Потрепав холку коня, вскинул взгляд на Асторию. Как же сильно они разнятся. Степенная и нежная сестра жнеца полна достоинства и женственности. В то время как Дайон деятельная, дерзкая, такая... Настоящий маленький смерч. Красивый и смелый в своих поступках...
   -Позволь узнать, Аласкар, почему ты приехал именно сейчас? Ведь мы и так скоро должны были увидится с тобой. Через два дня я собирался отплыть на материк. По твоему же приглашению.
   -Да, я собственноручно написал то письмо, что передал тебе Раф. И пригласил тебя на церемонию. Но она не состоится.
   -Ты передумал? Не хочешь союза с моей дочерью?
   -Она не хочет. - Опустил глаза, а когда заговорил снова, голос стал хриплым. - У тебя достойная дочь, сиртингин. Я таких еще не встречал и вряд ли когда-нибудь встречу. Потому что Дайон уникальна, как чистейший самородок, коих больше нет. И она столько сделала для меня... Архипелаг положил слишком много на алтарь моей империи. Жертву в виде Дайон я не приму: ни по твоему принуждению, ни по моему желанию. Жизнь твоей дочери должна быть счастливой, но для меня в ней, к сожалению, места нет.
   -Она сама тебе об этом сказала?
   -Напротив, - молодой царь усмехнулся, - была убеждена, что данное мне слово и ваш уговор с моим отцом - это повод рушить свою дальнейшую судьбу.
   -Аласкар! - Сиртингин тряхнул тубус с неимоверно большим и важным сокровищем внутри. - Ты понимаешь, что ЭТО - ничто в сравнении с тем, что ты только сказал и сделал?
   -Пока нет. Но пойму, наверное. Когда сам стану любящим отцом.
  
   Неслась со всей скоростью, на которую была способа ее лошадь. Домой быстрее! Быстрее домой! К маме. К Рафу! Сердце прыгало, словно шальное, стоило лишь подумать о том, что вот-вот она увидит их. Увидит ЕГО.
   Охрана у ворот не сразу разобралась, что к чему. Да и сложно было это сделать сейчас. Остриженные волосы едва отросли до плеч; мужская одежда, что Дайон для удобства снова надела, когда отправлялась в плавание к родным берегам - этого, несущегося бешеным галопом всадника, можно было принять за кого угодно, но только не за ванни, дочь сиртингина и юную госпожу виллы. Стражники тут же преградили путь, выставив копья.
   -Свои! - Лошадь еще толком не успела остановиться, как девушка уже спрыгнула с нее. - Дайон, дочь сиртингина и ваша ванни!
   Опешившая охрана стала столбом. От неожиданности солдаты даже забыли о приличиях: ни поклонов, ни приветственных речей. Впрочем, если они и были, девушка уже не увидела и не услышала бы ничего. Потому что, растолкав плечами застывших воинов, уже неслась бегом по подъездной аллее.
   -Мама! Я вернулась.
   Свернув в сторону от дороги, решила сократить путь: всего лишь через сад, череду потоптанных клумб, фонтаны и портики - и вот оно, все еще развороченное крыльцо. Потемневший от копоти мрамор ступеней, оплавившаяся позолота на портале входа...
   -Мама! Я дома!
   Слуги шарахались в стороны, но потом смысл происходящего стал доходить до них. И весь первый этаж стал все больше и больше оглашаться криками радости. Дайон носилась по первому этажу, заглядывая в покои, пока кто-то не остановил и не потянул ее в атрий. Адалия, встревоженная поднявшимся шумом, уже приготовилась к худшему, но тут в широком арочном проходе возник мальчишка. Невысокий, но стройный. Этот запыхавшийся паренек был так похож... так похож на...
   -Мама!
   -Дайон!
   Ноги ослабли. И женщина осела на белый мрамор атрия. Девушка подскочила и, обняв мать, прижала ее к себе.
   -Ты здесь? - Адалия отстранялась и, не веря, трогала дочь руками, касалась ладонями лица, остриженных волос. - Ты ли это?
   -Я, мама. - Ничем не сдерживаемая радость брызнула слезами. - Я так скучала по тебе! Если бы ты только знала, как я скучала.
   Когда буря первых эмоций прошла, Дайон помогла женщине подняться с колен и усадила ее на скамью. Та вытерла радостные слезы и тревожно заговорила:
   -Отец на пристани сейчас. Еще с утра дозорные донесли, что на горизонте появились корабли. Он с небольшим отрядом и несколькими ваннами отправился туда и вот уже столько времени, я вся извожусь от тревоги.
   -Тебе не о чем волноваться. Корабли, что увидели дозорные - это флотилия Аласкара. И сейчас он вместе с отцом едет сюда на виллу. У меня не хватило терпения тащиться с ними, потому поскакала вперед. Восточный царь будет нашим гостем некоторое время.
   -Но я не понимаю.
   -Скоро поймешь. - Девушка улыбнулась и снова обняла мать. - Слишком много новостей и событий. Столько всего произошло, мама. Даже я сейчас не смогу все быстро объяснить. Но клянусь, скоро ты обо всем узнаешь. А пока, скажи мне, где Раф?
   -Отец оставил его на вилле, когда уехал на пристань. Мы не знали, чем чревато такое внезапное появление кораблей у наших берегов. Я же после отъезда отца, отослала его в бухту. Если бы вдруг, что пошло не так, он должен был подготовить пути к отступлению, чтобы мы при необходимости снова укрылись там.
   -Так он в бухте сейчас? - Дайон вскочила от нетерпения. - Мама, я ненадолго, просто скажу ему, что беспокоиться не о чем. Пусть возвращается на виллу.
   -Нет, не пущу. Ты только что вошла в дом. Кроме того, мы можем послать кого-нибудь. Кто-то из охраны или жнецов...
   -Нет, мама, я сама. Так надо.
   Адалия вопросительно подняла бровь, но прекословить не стала. Ее дочь так изменилась. И дело даже не в остриженных волосах. А в твердости, что появилась и во взгляде, и в движениях. Какой-то внутренней уверенности, взрослости что ли.
   -Возвращайтесь быстрее. Теперь даже на минуту не желаю тебя отпускать.
   -Скажешь отцу?
   -Что ты, едва вернувшись домой, снова поступаешь, как хочешь? - Женщина улыбнулась. - Конечно, скажу!
   Дайон взяла руки матери в свои и, поцеловав их, поспешила к выходу из атрия. А оттуда - в конюшню.
  
  
  
  
   ГЛАВА 3
  
   Маленькая бухта встретила криками чаек и ветром, шелестящим на песчаных спусках. Верный Кирк не пожелал идти вниз, а остался наверху, строптиво топая копытом и делая вид, что его не кормили неделю. И вкуснее жестких колючек и сухостоя ничего нет на этом свете.
   -Как знаешь. - Дайон пожала плечами и стала спускаться по склону. Ноги утопали в песке, потому она сняла сапоги еще на первых шагах. Приятно проседая босыми ступнями в теплый песок, почти сбежала по откосу вниз.
   Даже не поняла: было ли первое впечатление встречи с местом, о котором грезила столько времени. Которое видела во сне. С ее маленьким миром, о котором она мечтала в такие тяжелые и невыносимо трудные минуты жизни. Кусочек персонального, только ей принадлежащего счастья, рая, моря. О котором мало кто знал, но который занимал такое огромное место в ее сердце.
   Наверное, впечатления первых минут не было. Не было того трепета, что охватывал ее всякий раз стоило только открыться морю с высоты песчаного откоса. Не перехватило дыхание, не окунуло в первобытный восторг от ощущения свободы, высоты, простора, запаха. Не было. Потому что все мысли были заняты одним, все чувства стремились к одному, все ощущения сосредоточились на одном. Быстрее, еще быстрее. Скорее бы. Все, что обычно чувствовала здесь, в своей маленькой бухте, было вытеснено другим...
  
   Раф сидел на песке почти у самой кромки воды. Рубаха и сапоги валялись неподалеку. Волосы мокрыми завитками прилипли к сильным плечам и закрывали местами белые линии шрамов. Дайон застыла. Вот оно, щемящее чувство встречи, такой долгожданной, что и слов не хватит описать. Сердце стучит от радости, емко и веско.
   Тихонько ступая босыми ногами по песку, попыталась приблизиться. Но вздрогнула от вдруг раздавшегося голоса:
   -Ты снова что-то натворила?
   Застыла в замешательстве.
   -Э-э-э... надеюсь, что нет.
   -Тогда зачем крадешься?
   Не повернул головы. И даже когда Дайон села рядом, все так же продолжал смотреть на сверкающую гладь воды.
   -Я вернулась. - Не могла оторваться от сильного профиля. Чувствуя, как трясутся руки, сжала ладони. Где-то на задворках сознания радость стала потихоньку меркнуть, и в сердце заползло неотвратимое предчувствие ненормальности происходящего. Раф как будто знал, что она вернется. Будто это было так естественно, что она вот так вот запросто сидит сейчас рядом с ним, здесь, а не во дворце Аласкара, по другую сторону моря. Мужчина выглядел спокойным и таким равнодушным.
   -Я вижу.
   -А ты будто не рад. И не удивлен.
   -Зачем говорить очевидные вещи?
   -Хочешь услышать что-то другое?
   Раф, наконец, взглянул на нее, и Дайон показалось, что она сейчас умрет под этим прищуром. Чужим и холодным.
   -Хочу.
   -Что, например? Здравствуй? Я рада видеть тебя? Рада, что ты в порядке? Что из этого ты хочешь слышать?
   -Из этого? Ничего! И даже ничего из похожего на это не хочу слышать. - Мужчина поднялся. Одним движением отряхнул песок со штанин и, подхватив рубаху и сапоги, направился к выходу из бухты.
   -Тогда что же? - Дайон тоже встала. Видеть его спину теперь было больно. Она никак не могла понять, что происходит, откуда столько холода и неприятия. Потому почти выкрикнула:
   -Я скажу, все, что ты хочешь услышать! Все, что хочешь знать!
   Он повернулся и, стремительно приблизившись, попросил:
   -Ничего! Ничего из того, о чем думаешь сейчас, что хочешь и хотела сказать все это время - ничего мне не говори!
   -Я не понимаю.
   -Не доросла еще потому что.
   -Но Раф! Объясни мне! Я действительно не понимаю, о чем ты. Я так рада быть здесь, так рада видеть тебя. Потому что там, в Анфре... Я подумала, что тогда во дворце...
   -Я лгал.
   Отшатнулась. Сердце сжалось, а потом отозвалось у горла почти тошнотворными толчками, из-за которых стало трудно дышать.
   -Это неправда! Когда ты пришел в себя после ранения и еще раньше... Твои глаза не могли лгать! Я видела их, я...
   -Довольно!
   Раф отошел на пару шагов, которые показались трещиной на этом уютном пляже. И она становилась все больше и больше, почти пропастью с осыпающимися краями. И на одном из таких краев стояла она, Дайон. Такая раздавленная, такая маленькая, такая непонятая и непонимающая.
   -Раф, - зашептала, потому что голос не слушался ее. - Объясни мне.
   -Я жнец, Дайон! На этом все. - Почти сорвался на крик. - Точка! Большая, жирная такая точка! Что еще нужно объяснять? Мы не ровня, Дайон. Я говорил уже и повторю это в последний раз для тех, кто туго соображает.
   -Твои губы не лгали! Отказываюсь верить, что ты можешь быть таким изощренным и жестоким со мной. ЭТО ЖЕ Я, РАФ!
   -Могу. Порой моя работа сводится именно к этому. Так что развей свои иллюзии, пигалица.
   -Тогда зачем все? Зачем так?
   -Ты не должна была выйти замуж за Аласкара. Я не мог допустить этого. Сама бы ты не ушла, потому что вбила себе в башку, что я стоил такой жертвы. И обещание это твое глупое... А ведь ты действительно думала, что не сможешь сказать царю НЕТ. И верила в это. Нужно было, чтобы он сам отпустил тебя. Алас - хороший малый, как оказалось. Ты и сама не раз говорила о том, что он совсем не такой, каким ты видела его изначально: а белый и пушистый, такой обманутый и благородный. Я сделал ставку на его человечность и выиграл. Он отпустил тебя.
   -Почему ты был так уверен?
   -Потому что я - мужчина. И поверь мне, другого мужчину понять не так уж и сложно. Покажи мне человека, который питает чувства и открыт для них, но рядом с ним окажется женщина, любящая другого. Покажи, Дайон и скажи, счастлив ли он будет?
   Желать того, кто никогда не полюбит тебя, хотеть дотронуться и видеть только презрение и ненависть в глазах. Аласкар еще не научился быть истинным царем. Но сердце у него истинное, ждущее. Ты разбила бы его. И он это понял, когда... увидел нас тогда. Он понял, что ты не любишь его.
   -Понял... - шепот застревал в горле, мешаясь с рваным дыханием. - Что я на других берегах...
   Медленно-медленно в голове билась мысль. Застревая на высокой ноте, все никак не могла оформиться в слова. А когда сделала это, у Дайон не хватило сил произнести их. Как же горько было чувствовать себя игрушкой в чужих руках. И пусть эти руки были бережными и старались оградить от всего страшного и опасного, но они играли.
   -Почему я не должна была выходить за Аласкара? Ты сказал, что не мог допустить этого. - Надежда все еще маленьким, еле тлеющим огоньком, теплилась в душе.
   -Твой отец так решил. И прислал это решение в письме вместе с сыновьями Юсуфа. Сказал, чтобы я сделал все возможное, но предотвратил бы этот брак.
   Все. Не стало и этого крохотного огонька. Ничего теперь не стало...
   -Но почему? Он ведь так хотел этого союза.
   Раф пожал плечами. Достаточно неопределенно, чтобы девушка поняла: истинный ответ не будет озвучен. По крайней мере, не здесь и не сейчас.
   - Что же, ЖНЕЦ. Ты все сделал правильно и как нельзя лучше выполнил свою работу. Мастерски. - Старалась скрыть боль в глазах, потому опустила их. - Спас правящую пару и их наследницу, подарил Архипелагу будущее. Ты молодец!
   -Вот это я хотел услышать.
   Вздернула подбородок и, молясь, чтобы в глазах не закипали слезы, произнесла официально и жестко:
   -От имени сиртингина вана Варла, правящей пары и себя лично приношу тебе благодарность. Если отец еще не наградил тебя за такую неоценимую услугу, можешь от моего имени потребовать любую награду.
   -Мне ничего не нужно.
   -Неужели? Не думаю, что наемники, вроде тебя, ценят что-то больше, чем звон золотых монет. - Раф сжал зубы. - Ты нашел меня, спас меня, сохранил мою жизнь. А ведь чужие жизни - это твой хлеб. Так что - не надо стесняться.
   Нацепила на лицо равнодушие и улыбнулась:
   - Помнится, я когда-то сказала, что когда все закончится, надеюсь больше никогда тебя не увидеть.
   -Боюсь разочаровать. - Раф зло сузил глаза. - Варл назначил меня твоим телохранителем.
   -Все изменится. Я умею убеждать отца. Как никто другой.
   -Как пожелаешь... госпожа.
   В глазах темнело. Ничего из происходящего не укладывалось в голове. Что-то непонятное, непоследовательное, снова происходило вокруг нее, с ней. Но девушка никак не могла понять, что именно. Какие-то мысли, она знала, что непременно важные ускользали от нее, но Дайон лишь хваталась за их ускользающие хвосты и никак не могла собраться, собрать себя заново. Переступить, через обманутую надежду, ожидание, молитвы Сивее.
   Утопая по щиколотку в песке, обошла Рафа. Неуклюже ступая, словно деревянная кукла, поплелась к заросшему лианами выходу. Даже не заметила, что в узком лазе ободрала плечо. Слышала только, как расплывчато пробиваются к ней крики чаек. И сейчас ей, оглушенной и прибитой, они казались криками боли...
  
   ГЛАВА 4
  
   Адалия хлопнула в ладоши, и расторопная прислужница потянулась развязать тесемки на одежде.
   -Не надо. Я сама. - Отстранившись, Дайон сняла куртку и бросила ее на мраморную скамью. Тихонько звякнули железные пластины, подшитые с изнанки.
   Адалия вскинула на дочь вопросительный взгляд. Но та спокойно, привычными движениями продолжала разоблачаться: ножны с кинжалом, широкий пояс с потайными карманами, наручи с ее любимыми клинками - были сброшены туда же. Стянув сапоги, развязала футляр на лодыжке, что хранил пару ножей.
   Ванни немо уставилась на все это богатство. Она видела Дайон другой и раньше, в пещере, когда восточники обнаружили их с моря. Видела, что дочь не боится оружия, привычно держит его в руках и умеет с ним обращаться. Но сейчас Адалия отказывалась верить, что весь этот багаж принадлежит Дайон. Что это она, ее девочка стоит перед ней: такая отрешенная, по-взрослому серьезная и глаза... порой, такие жесткие.
   Оставшись в одной тунике и штанах, Дайон устало села и откинула голову на изголовье скамьи. Влажные ароматы купальни манили в расслабление, в воду с вытяжками из цветов и фруктов, что исходила клубами душистого пара.
   А внутри, в голове и в сердце было так тихо. Словно это огромное пустое пространство ничем и никем не занятое. Теперь не занятое. Просто громадная пустая комната, звенящая тишиной.
   Как гробница.
   Хотелось плакать.
   -Что с тобой? - Девушка вздрогнула. Голос матери вырвал из оцепенения.
   -Все в порядке, мама. Просто устала.
   -Нужно поскорее привести тебя в порядок, чтобы осталось еще время немного отдохнуть перед ужином.
   -Я хотела бы побыть одна. Если можно.
   Адалия кивнула прислужницам, и те растворились, словно тени. Сама же подошла к дочери и присела рядом:
   -Милая, я так счастлива, что ты дома. До сих пор не верится. Смотрю на тебя и не могу понять: это ты или не ты? Смотрю и вижу, что передо мной совершенно другая девушка. Моя дочь была взбалмошной сумасбродкой, сводящей меня с ума. Веселой, непоседливой и настолько хитрой, что могла выкрутиться из любой ситуации. Игривой, что прибрежный акут. Но сейчас я вижу другое...
   -Может, я просто выросла, мама? А может, поумнела, поутихла?
   -Я знаю, тебе пришлось многое пережить. Когда Раф сказал, что тебя увезли на корабле... я... Если бы не Раф тогда.
   -Все закончилось. - Слышать это имя сейчас не хотелось до скрежета в зубах, потому перебила мать и, жестом остановив ее, устало потерла переносицу. - Все давно в прошлом.
   -Что с тобой случилось тогда, расскажи мне?
   -А он что-нибудь рассказывал, когда прибыл из Анфры?
   -Рассказывал. Но по большей части отцу. Да и то как-то все вскользь, без подробностей.
   -Вот и хорошо.
   -Но...
   -Мама! - Дайон снова перебила Адалию. - Я дочь сиртингина, наследница правящей пары Архипелага. Ты всегда хотела воспитать меня как того требует наше положение, взрастить во мне качества истинной ванни. Но вот она я. - Девушка обвела себя руками. - Совсем не то, что должно быть.
   Дайон горько усмехнулась:
   -Я делала страшные по твоим меркам вещи, недостойные того, чтобы омрачать твой слух рассказами. Я совершала поступки, неподобающие ванни. Я падала так низко, мама... Падала без надежды на то, чтобы встать. И радовалась, что ты этого не видишь. Так что... я избавлю тебя от подробностей.
   Женщина всхлипнула и обняла дочь:
  -Ты всегда была другой: и сердцем, и душой, и характером. Но сейчас я вижу, как ты закалилась, как стала сильной. Сейчас в тебе больше истинности, чем в любой ванни Архипелага. Больше достоинства, чем в ком бы то ни было. И хоть мне пока сложно привыкнуть к тебе, такой, но я очень горжусь, что ты моя дочь. И безмерно люблю тебя.
   Но сейчас скажи мне, прошу: что с тобой происходит? До того, как ты уехала на побережье за Рафом, твои глаза горели. А сейчас... Что-то случилось там, в бухте?
   -Ничего не случилось. - Отвернулась и, сняв с себя остатки одежды, направилась к бассейну.
   Ванни Адалия, лишь сокрушенно покачала головой и пообещала себе непременно поговорить с Дайон позже. А заодно и с Рафом, что ходит, будто мешком прибитый и тоже твердит, словно попугай: ничего не случилось... Кивнув на выходе из купальни одной из прислужниц, чтобы все-таки осталась с Дайон, женщина пошла к мужу.
  
   ...Спустилась по ступеням бассейна. Горячая вода расслабила сразу же, едва девушка уселась у бортика и закинула на него руки. Вдохнув ароматы купальни, закрыла глаза. Уронила затылок на теплый подголовник и тут же вспомнила темный маленький хамам, Лиат, как рассказывала ей про Рафа. Слезы защипали глаза. Но Дайон запретила себе...
   Столько всего случилось сегодня. Долгожданные и непередаваемо эмоциональные события. Такие разные... Такие сильные, что чувства от них невозможно держать внутри. Им там тесно. Вот только-только она обнимала родителей, испытывая безразмерную радость и облегчение. Вот только что летела, словно на крыльях. А потом сверзилась с такой высоты, что болеть еще долго будет.
   Где-то на задворках апатичных сейчас эмоций вертела хвостом обида: большая, жгучая и одновременно мелочная. Хотелось схватить ее за этот пушисто-колючий хвост, дернуть его со всей силы и заорать: убирайся!!! Потому что это Раф. Потому что что-то не так. Ведь это же он: жнец всегда был мудрее, умнее, осмотрительнее. За себя и за нее, за Дайон, свою пигалицу. Всегда. Хотелось отхлестать себя по щекам за наивность и неосторожность и тут же пожалеть. Потому что дико больно. Потому сердце разбито: как нельзя вероломно и некстати.
   Тоненький, на грани слышимости звук вдруг коснулся слуха. Этот звук Дайон узнала бы даже во сне из тысяч других. Потому что это была песня: протяжная, тихая и такая заученная песня смертоносного лезвия. Слыша такую, тут же представляешь, как он сверкает тонкой неимоверно острой гранью. Расслабленность и апатию как ветром сдуло. Еще не сообразив, что делает, еще даже не распахнув глаза, оттолкнулась от бортика и нырнула под воду. Пара сильных движений и вот она уже выскочила из воды по ту сторону бассейна, где оставила одежду и оружие.
   Прислужница, вскрикнув в испуге, шарахнулась в сторону. Наткнулась на колону, споткнулась и упала тут же, прижимая к себе куртку и наручи.
   -Что ты делаешь?
   Девушка вскинула на Дайон ошалелые от неожиданности глаза и немо мычала, не в силах сказать хоть что-то.
  -ЧТО? ТЫ? ДЕЛАЕШЬ? - Дочь сиртингина нависла над ней. -Ванни Адалия велела остаться... помочь. Я только хотела прибрать твою одежду, госпожа. Вот. - Кив
  нула на стопку полотенец и расшитый шелком халат. - Подготовила все, чтобы ты переоделась и отдохнула.
   Слезы закипали в глазах испуганной прислужницы. Дайон сообразила, что перегнула палку.
   -Встань. - Произошедшее за последние месяцы расшатало нервы, и Дайон теперь везде видела предателей и заговорщиков. - Я не хотела тебя пугать.
   Девчонка неуклюже поднялась.
   -Не нужно трогать мою одежду. ЭТУ одежду, хорошо?
  Прислужница закивала, так часто, что, казалось, голова оторвется.
   -Все в порядке. - Дайон взяла мягкую ткань и закуталась в нее. - Не стоит так переживать.
  Девчонка снова поклонилась и осторожно, словно это был спящий младенец, вернула куртку и наручи на место.
   Дайон кивнула, но дальнейших распоряжений девушке не дала. Потому та спросила сама:
   -Дозволь помочь тебе, госпожа. С купанием.
   -Как тебя зовут?
   -Нира, госпожа.
   -Я раньше тебя не видела.
   -Я никогда не прислуживала в доме. Из дворовых я. Но все так изменилось после погромов, так перепуталось... - Осеклась, понимая, что говорит без дозволения. Быстро поклонилась и, потупив глаза, ждала гнева госпожи за дерзость.
   -Ступай, Нира. Придешь в мои покои и поможешь одеться. И рядом будь за ужином.
   -Слушаюсь, госпожа.
  Пятясь спиной к двери, прислужница вышла из купальни. А Дайон нервно пригладила мокрые волосы и вышла на террасу. Подставив лицо солнцу, что уже устало и готово было начать заваливаться за горизонт, девушка прикрыла глаза. Легкий ветер холодил капли на коже, что тут же покрылась мурашками. Прижала ладони к груди, где не грело теперь...
  
  -Дайон, ты прекрасна. - Астория всплеснула руками, как только вошла в покои. - Увидев тебя в Анфре, никогда бы не подумала, что ты и Сол одно лицо. Поражаюсь, как тебе удалось скрыть такую красоту. Даже в детстве было понятно, что ты станешь настоящим украшением виллы.
   Дайон вопросительно вскинула бровь.
  -Какое-то время, - Астория поняла невысказанный вопрос, - я росла здесь, бок о бок с тобой. Ванни Адалия занималась моим воспитанием, следила за тем, чтобы у меня все было, чтобы никто не обижал. А потом, когда пришло время, меня выдали замуж в Анфру. Мы с Рафом многим обязаны твоим родителям. Когда я увидела тебя на материке, даже представить себе не могла, что это ты. Тот маскарад... Мой брат плохо на тебя влияет.
   Дайон дернулась лицом, но так как Астория улыбалась открыто и искренне, пришлось выдавить из себя ответную улыбку, пряча под ней эмоции от последствий этого влияния.
  
   Безусловно, - думала девушка, идя по галерее вместе с Асторией и прислужницами, - вилле и людям понадобится много времени, чтобы восстановиться. Но уже сейчас Дайон охватывало чувство надежды на лучшее. А еще чувство сопричастности и ответственности, чувство принадлежности этим стенам и людям. Потому что это дом. Ее дом. Не золотая клетка, как она думала раньше. А целый маленький мир, в котором трудятся и живут люди, объединенные одной идеей - сделать этот мир лучше, уютнее, безопаснее. Она родилась здесь и здесь же выросла, знала каждую комнату и уголок. Но почему-то именно сейчас, когда вилла выглядела, как воин после тяжелых ранений, как прекрасная девушка в лохмотьях - именно сейчас Дайон поняла, как сильно любит свой дом.
   Коридоры внизу изменились: стены, обгоревшие и закопченные сажей, отчистили и покрасили. Треснувший нефрит в панелях вытащили и заменили деревом, что все еще хранило свежий, такой неповторимый лесной запах. В особо пострадавших местах, где кладка пошла большими трещинами, работники провели серьезные восстановительные работы. Оплавившееся золото, что еще недавно висело каплями с перил и рам припрятали до поры до времени под надежной охраной. Дайон была рада изменениям и с уверенностью в еще бОльших твердо смотрела вперед. Знала, что уже через пару-тройку дней многие жители острова почувствуют то же, что и она сейчас.
  
   Столы для ужина поставили в атрии, потому что официальная столовая пострадала от огня сильнее остальных помещений. Погреба не могли порадовать большим количеством вина, а кладовые уже давно перестали быть рогом изобилия, но все ж таки Адалия постаралась на славу. Простая, но вкусная еда, ароматы цветников, горящие факелы и светильники, легкая музыка - никто не упрекнул бы хозяев виллы в негостеприимстве.
   Да и сама атмосфера хоть и была скромной, все-таки чувствовалась в ней нотка торжественности и праздника. И если отмести тот факт, что сын Аббаса завоевателя и причина всех бед сейчас сидит на самом почетном месте - праздновать было что. Возвращение юной госпожи домой, объединение семьи, конец всем невзгодам и надежды на дальнейшее благополучие. И свобода! Независимость Архипелага, что так давно была целью и смыслом. Завтра в Сиртрате будет объявлено об этом. И весь город четырех холмов, два других острова и десятки маленьких островов, все ваны и ванни, весь народ - от знати до грузчика в порту - все узнают об этом.
  
   Раф сжал кулаки и мысленно зарычал, едва проследил взгляд Аласкара.
   Зэрхат!
   Новоявленный царь, не скрывая восхищенного взгляда, следил за тем, как девушки идут по атрию. Темное синее платье Дайон, расшитое жемчугом словно для того и создано было, чтобы подчеркнуть ее глаза. Тончайшая многослойная ткань обвивает гибкую фигуру и ноги при каждом шаге. Еще не отросшие волосы собраны. Тонкая шея в жемчужных нитях, что дождем опускаются на грудь.
  Проследить то проследил, только вряд ли заметил в своем изумлении от увиденного, что отнюдь не на Дайон устремлен взгляд Аласкара.
   Когда ты успела стать такой?...
  Скулы сводило от желания подойти. Как тогда, на площади у мадыра. И сейчас, как и в тот момент, появилось легкое головокружение от чего-то большого внутри. Тогда это была радость, что нашел ее. Сейчас же... Озвучивать это большое даже себе не хотелось. Нужно подойти и сказать хоть что-нибудь в свое оправдание. Сделать что-нибудь, чтобы отпустила, остыла, перестала быть такой отрешенной. Чтобы поняла и приняла. Нельзя было так: слишком жестко и вероломно, слишком подло и...
   А-а-а! Зэрхат! - Хотелось уйти отсюда. На воздух, в темноту холмов или улиц внизу города, на крыши домов, к морю, куда угодно - только бы не видеть ничего. Ее не видеть.
   Но мог только смотреть и беситься, глядя, как Аласкар улыбается девушкам. Дайон сдержанно улыбнулась в ответ, а в его, Рафа, сторону - не то кивок, не то плевок. Уж лучше бы вообще проигнорировала. Отвернулся. Одернул себя и тут же нацепил на лицо привычно равнодушную маску. Не подкопаться. Да и кому собственно надо? Дайон больше никогда не посмотрит в его сторону. Дышать: размеренно и спокойно. Ведь все проходит. И это пройдет. Расправил плечи.
   Помни, жнец! Помни, кому служишь. И почаще думай о том, для кого и для чего все это.
  
   Ван сиртингин, как и полагает главе дома и семьи занял центральное место на возвышении. По правую руку - ванни. А место, предназначенное для гостей с левой стороны, по праву досталось восточному владыке.
   Боги смеялись над Дайон, потому что бывшие телохранители Аласкара оказались рассаженными друг против друга. Девушка не поднимала глаз, но прекрасно чувствовала жесткий взгляд на себе и отдала бы все на свете, чтобы оказаться в своих покоях сейчас. Чтобы не падать еще более низко, чем пала. Чтобы не сгорать от стыда за свои надежды. Чтобы кожа не горела так, будто слазит обугленными кусками. Хотелось спрятать в ладонях щеки, что саднили жаром, будто надавали пощечин. Ослепнуть - только бы не встречаться с этим спокойным прищуренным взглядом... Он видел все: всю ее борьбу с собой, весь стыд и желание спрятаться. Видел. Казалось, даже слышал каждую мысль в ее голове. Знал все. И смотрел так спокойно...
   Пока все присутствующие занимали свои места, музыка заиграла чуть громче. Но вскоре почти совсем стихла, ибо ван Варл встав со своего возвышения на посаде, торжественно произнес:
  -Семья! - оглядел сидящих за столом. - Аласкар! - Слегка кивнул высокопоставленному гостю. - Сегодня необыкновенный день! Счастливый, полный радости и надежд. Я искренне хочу надеяться, что впредь все наши горести будут мелкими и незначительными, а наши радости такими же великими как сегодня.
   Моя дочь вернулась домой. Беда покинула родные берега. Враг стал другом, а мой народ обрел свободу. Поистине, сегодня великий день для нашего дома и Архипелага!
   Все подняли кубки и закричали здравницы. Аласкар немало удивился словам сиртингина, но был искренне рад их услышать. Встав со своего места, поднял кубок:
   - Я не тот гость, что должен быть в этом доме и за этим столом. Но очень хочется надеяться, что когда нибудь будет по-другому. Семья... это большая ценность. И глядя на вас, я понимаю почему. Для меня большая честь ступить на берега Архипелага и под ваш кров. - Аласкар слегка поклонился правящей паре и, пожелав мира дому, снова занял свое место.
   -Что же, - Варл счастливо улыбнулся в бороду, - раз все виновники сегодняшнего вечера в сборе, может мы уже узнаем, наконец, историю чудесного разоблачения.
   -В этом полностью заслуга Дайон и Рафа. - Аласкар с благодарностью прижал ладонь к груди.
   Жнец при этом напрягся и попытался перехватить взгляд царевича, но тот уже воодушевился:
  -Если бы не мои верные телохранители... - Раф крякнул, пытаясь привлечь к себе внимание. - Заговор никогда не был бы раскрыт. И неизвестно, что стало бы со мной и империей.
   -Но причем здесь моя дочь, Аласкар? - Варл непонимающе уставился на гостя.
   -Ну как же? - Раф предостерегающе кашлянул, и Аласкар, наконец, обратил на него внимание, но сказанное взглядом уловить не смог. - Она ведь и была моим телохранителем. Она и Раф.
   Варл тяжело посмотрел на Рафа, а тот в свою очередь с досадой и укором - на Аласкара. И тот только сейчас понял, что сказал лишнее. Или, по крайней мере то, что не должно было быть озвучено.
   -Ты же говорил, что перехватил Дайон на невольничьем рынке! - Сиртингин нахмурил брови. - Ты же говорил, что она все это время была в безопасности! В твоем доме! Вместе с Асторией! - При этих словах девушка опустила глаза. - Ты же...
   -Отец! - Дайон перебила Варла. - Ты услышал от Рафа только то, что должен был услышать. Чтобы не волноваться и не волновать маму.
   -Ты осознаешь, что говоришь сейчас? - Сиртингин вскочил со своего места, едва не опрокинув кубки с вином. - В этом змеином логове! Да еще и в качестве телохранителя того, кто разорил твои берега!
   -Сядь, отец! - Девушка повысила голос и твердо взглянула в глаза сиртингину. - Сядь, прошу.
   Не сразу, но Варл все-таки повиновался.
   -Да, я находилась некоторое время во дворце. Да, я была телохранителем царевича.
   -Но ты могла погибнуть!
   -Могла, отец! Но не тогда и не там. Я могла погибнуть, когда мы с твоей охраной добывали еду для укрывшихся в бухте людей. В вонючем трюме корабля от жажды и голода, а может просто от загноившейся раны. Я могла уйти к Шар уже в Анфре, если бы меня продали какому-нибудь восточному богатею. Думаешь, я стерпела бы это? Могла бы свалиться без сил где-нибудь в подворотне, когда сбежала с рынка рабов. Могла погибнуть от побоев, когда переоделась в мальчишку и дралась за деньги на площади мадыра. - Адалия сдавленно вскрикнула и зажала рот ладонями. - У меня было столько шансов попировать с темной богиней, ты и представить себе не можешь, отец. И если бы не Раф, поверь, их было бы на много больше.
  Так что не нужно так реагировать.
   -Но как? Как ты стала телохранителем?
   -Я нашел ее, - Раф устал молчать, - когда Дайон стала уличным бойцом. Она вбила себе в голову, что должна стать кем-то вроде местной знаменитости. Чтобы о ней узнали во дворце.
   -Но зачем?
   -Я хотела получить место поближе к Аласкару. - Дайон невозмутимо кивнула Нире, и та расторопно наполнила кубок.
   -Я все еще не понимаю. - Сиртингин сердито теребил салфетку в руках.
   -Все просто. - Девушка отпила вина и мельком взглянула в сторону Аласкара, - Я хотела убить его. А кто может подобраться ближе, чем личный охранник, чем телохранитель?
   -Что ты хотела? - Адалия не веря, смотрела на дочь.
   -А что, по-твоему, я должна была хотеть? Я ничего не знала о твоей судьбе, мама. Была уверена, что отец погиб. Прекрасно видела, во что превратились город и порт, видела, как горела вилла соседей, помнила страх в глазах детей, когда нас захватили в бухте. Столько пережила. И искренне верила, что корень всех бед царевич. Я дочь своих родителей и Архипелага! Чего другого я должна была хотеть?
   -Боги! Но как такое могло случится? Как ты допустил такое Раф?
   -Если не сможешь предотвратить - помоги. - Жнец спокойно посмотрел на девушку, потом на Варла.
   -Ну а ты? - Варл обратился к Аласкару. - Почему ты не предотвратил?
   -Но я не знал, что она твоя дочь! Я Дайон даже от парня не отличил. - Слегка сузил глаза, вспоминая ее синие-синие. - Ты бы видел ее маскарад, сиртингин: маска, фальшивые ожоги, одежда. Думаю, ты и сам бы ее не узнал.
   -Почему же ты не завершила задуманное, Дайон?
   -Потому что Раф убедил меня... А в последствии я и сама убедилась: не Аласкар корень всех зол, а кто-то другой. Вот мы вместе и нашли этот корень. И Астория очень помогла.
   Адалия вопросительно посмотрела на девушку. Но жена псевдокупца лишь виновато улыбнулась и пожала плечами.
   -Вот так история. - Хмурый сиртингин устало потер переносицу. - Вряд ли получится уснуть сегодня.
   -Но все ведь разрешилось и закончилось хорошо. - Дайон обвела стол рукой. - Посмотри, мы снова вместе. И ты сам сказал, что твой враг стал твоим другом. Архипелаг восстановится, а в нашем доме снова поселится счастье.
   Адалия вздохнула. Судорожно, но облегченно:
   -Пусть боги услышать тебя, моя девочка.
  
  Когда все треволнения улеглись и ужин закончился, все разошлись по своим покоям.
   Ночь.
   Дайон полюбила это время суток уже давно. Еще с тех пор, когда сбегала от сонных нянек по плющу из окна своей комнаты. Чтобы спрятаться в цветниках или побродить по саду из упрямства оттого, что отправляли спать, когда она совсем не хотела ложиться. Да и потом, намного позднее ночь превратилась в благословенное время. Когда девушка оставалась в бухте. Один на один с собой, с мыслями, надеждами, морем, тишиной.
   Впрочем, тишина была таковой лишь для других. Дайон уже давно научилась различать десятки ночных звуков: любила еле слышные трески сонной возни обитателей сада, шорохи их передвижений, тихую разноголосицу птиц в ветвях. Научилась различать, когда отдельные трели из песни превращаются в сигналы к действию: нападению или обороне. Эта тайная ночная жизнь была ее маленьким секретом, проникнуть в который не каждый мог.
   Парк как и раньше подсвечивается факелами и коваными светильниками. Не везде, правда: многие были сломаны во время вторжения восточников. Но все равно атмосфера грандиозности виллы и ночной таинственности чувствуется. Тропинки теряются в темноте, загадочно блестит вода в фонтанах, наводя своими бликами на мысли о сокровищах, что лежат на дне, будто в затерянных гротах. Тонко и сладко пахнут цветники и мандариновые деревья, отдавая ароматы, накопленные за день под солнцем.
   Еще не остывший мрамор глушит шаги. Дайон, босая, подошла к перилам балкона и, уперевшись в них ладонями, вдохнула как можно глубже. Ароматы сада и легких благовоний из ее покоев, запахи печей кухни, еле уловимый дымок из коптильни - все смешалось в единое целое: запах, который она сможет узнать из тысячи других. Запах дома. Только сейчас, впервые за этот долгий и богатый на эмоции день, Дайон по-настоящему остро поняла - она вернулась домой.
  Легкий ветерок шевелил волосы, колыхал почти невесомые складки платья. А она все дышала, дышала и никак не могла надышаться. Быстрой змейкой пробежали мысли о том, что завтрашний день наверняка будет сложным, но Дайон тут же отмела их. Завтра будет завтра. А сейчас она еще немного постоит и полюбуется, как в ночном небе загорается все больше и больше звезд. Потому что в такие минуты, как эта хочется искренне верить, что все произошедшее просто страшный, но теперь уже далекий сон, и ничего плохого больше не случится.
  
   А неподалеку, буквально дальше по коридору в одной из комнат горел светильник, для верности прикрытый покрывалом. В неярком пятне света у стола сидела девушка. Ее с уверенностью можно было бы назвать красавицей, если бы не перекошенное злобой лицо. Темные миндалевидные глаза поблескивали в отсветах приглушенного светильника. И столько в них было решимости и ненависти, что любой взглянувший в них сейчас, отшатнулся бы...
  
  
   ГЛАВА 5
  
   -Ты ранняя пташка. Уже встала? - Астория, шурша дорогими тканями, подошла к зеркалу, у которого Нира боролась с волосами Дайон. Она и раньше не очень то жаловала все эти сложные прически. А сейчас просто изнывала, когда прислужница пыталась привести в порядок еще не отросшие волосы и собрать на ее голове, что-то приличествующее ванни.
   -Я и не ложилась. - Девушка зашипела, когда Нира дернула прядь чрезмерно сильно.
   -Простите, госпожа.
  -Ничего. - Тряхнула головой, освобождаясь от плена рук прислужницы, и жестом велела ей удалиться.
   - Надо же. Раф тоже не спал. Уж не вместе ли вы по саду гуляли?
  -Нет, не вместе.
  Ответила более резко, чем хотела. И, отвернувшись, к своей досаде наткнулась на пристальный взгляд Астории в отражении в зеркале. Пришлось стойко выдержать его. Ночью ей почудилось, всего лишь намеком..., но теперь слова девушки лишь подтвердили ее предположения. Дайон действительно показалось, что она видела темную фигуру в саду, по силуэту смутно напомнившую Рафа. Дернулась, было с балкона тогда, но потом упрямство взяло вверх. В конце концов, ей нечего стыдиться.
   В отличие от Рафа, она не вела двойную игру, а честно и без оглядки уступила сердцу. Но придет время, когда она научится не доверять чувствам так безоговорочно, гасить их порывы и свыкнется с тем, что нельзя так открыто впускать в сердце то, чему там не место. А пока наивная дурочка Дайон все еще живет где-то там внутри, все еще не хочет уступать свои позиции рассудку и расчету, все еще живет ощущениями и эмоциями, холит и лелеет то, что способно стереть любые грани, границы, запреты... И не хочет допускать никого к своему сокровенному...
   Вновь тряхнула головой, прогоняя ненужные мысли, и превращая труды Ниры в рассыпавшиеся по плечам волосы. Астория повертела в руках серебряную заколку и, став позади девушки, одним ловким движением скрепила непослушные пряди. Отошла на шаг, критично оглядев результат. И как бы между делом подметила:
   -Между вами что-то происходит. В Анфре вы вспыхивали, словно солома от искры, стоило оказаться рядом. А сейчас даже не смотрите друг на друга.
  -Все в порядке.
   -Раф обидел тебя? Если только посмел, я...
  -Астория, все в порядке. - И чтобы прекратить поток ненужных сейчас расспросов, сменила тему. - Я вижу, Аласкар оказывает тебе весьма недвусмысленные знаки внимания.
   Астория покраснела и опустила глаза.
   -Не нужно смущаться. Аласкар хороший. С большим и благородным сердцем. В нем конечно много ран, но я уверена, ты сможешь их залечить.
  -Не смогу. - Девушка грустно улыбнулась. - Мы не ровня.
   Дайон передернуло. Вот уж истинно брат и сестра.
   -Он царь. А я дочь простого рыбака. К тому же, вдова. А для всех в Анфре жена достопочтимого Ильсора. Я знаю свое место, Дайон.
  -Твое место там, где сердце. И не нужно мне больше говорить про ровню! Что вы заладили: ровня-не ровня? Кто вам дал право решать за других? Кто нас поровнял? Что за предрассудки такие? - Не заметила даже, что сорвалась на крик. А очнувшись, устыдилась проявленных эмоций. И не нашла ничего лучше, как стремительно выйти из покоев.
  -Дайон! - Ошарашенная Астория вздрогнула от грохота захлопнувшейся двери, а когда отмерла, озадаченно покачала головой и улыбнулась только ей понятным мыслям.
  
   -Зачем мне там быть, отец? Думаю, Рафа будет вполне достаточно. - Дайон зло выдернула заколку из волос и по-мужски закатала рукава на затейливо расшитой тунике. - Он в курсе всего. Именно Раф подключал жнецов, держал связь с тобой через море. Его рассказ будет более подробным и детальным. Мне не место на совете.
   -Ты - дочь сиртингина и наследница правящей пары!
   -Зэрхат! Почему всем и всегда нужно мне об этом напоминать?
  -Ты сама должна об этом помнить. Всегда. Ведь твое наследие - это Сиртрат, сердце Архипелага. По традиции, по праву, по крови.
   -Но я... женщина! - Дайон изумленно посмотрела на отца.
   -С этим не поспоришь. - Варл улыбнулся, глядя на ее замешательство. - Боги не дали мне наследника. Но зачем мне сын, когда у меня есть такая дочь? И когда я сложу полномочия, следующим сиртингином станешь ты. И никто этого не сможет оспорить. Разве ты никогда не думала об этом? Как, по-твоему, должны были развиваться события?
  -Признаться, мои мысли так далеко не заходили. Как-то по-другому я видела свое наследие. В совете только ваны. И не припомню, чтобы власть в Сиртрате и решающий голос хоть когда-то принадлежали женщине. Да и не хочу я такого для себя.
  -Помнишь, - Варл указал на место подле себя, и Дайон вынуждена была присесть рядом с отцом, - я рассказывал, как стал сиртингином? Для меня это было сложнейшим испытанием, навязанным насильно и болезненно. Но я принял все обстоятельства и сделал выбор в пользу моего народа. Долг - это огромная ноша, которая иногда кажется непосильной. И порой, сделать выбор совсем непросто. Это выбор...
  -Между жизнью и долгом, между любовью и долгом, между долгом и долгом. - Варл кивнул, подтверждая, а девушка скорее уж себе, чем ему озвучила услышанное когда-то. - И счастлив тот, кто перед таким выбором не стоит...
   - Что ты сказала?
   -Ничего, отец.
   Как-то так получалось, что за сегодняшнее утро жнец был прав уже дважды. Ведь сказанные им когда-то слова преследуют ее до сих пор.
   -Я ведь не смогу отказаться? Как всегда?
   И снова ситуация повторяется. И снова этот, к Зэрхату! - выбор, которого нет. Но за которым стоит слишком многое.
   -Не все так плохо, милая. Есть Скоги, есть Калеб, Урмак да и многие другие, которые с радостью поддержат тебя на первых порах. Я в конце концов. Кроме того, Раф будет с тобой.
   Боюсь, не будет. - Подумала, а вслух пробубнила:
   -В таких делах он мне не советчик. Он даже себе не советчик в таких делах.
  -Что ты имеешь в виду?
   -Ничего. Это так, к слову. Абсолютно дикая история, возвращаться к которой я не хочу.
  -Что же, будь по твоему. Но впредь, на всех заседаниях совета ты должна присутствовать. Раф будет рядом. И ты должна полагаться на его присутствие и советы. Поверь, он очень хорошо разбирается в людях и всегда видит то, что другие не замечают или пытаются скрыть.
  -Мне ли не знать? - опустила глаза, боясь, что отец догадается о ее мыслях.
   -Кроме того, он твой личный телохранитель. В свете последних событий я подумал, что никто лучше не справится с этой задачей. А когда узнал, о том, что и как вы провернули в Анфре, лишь утвердился в своих убеждениях.
   -Вот, собственно, о необходимости телохранителя для меня я и хотела с тобой поговорить. Не думаю, что здесь и сейчас мне нужен кто-то, кто бы...
   -Нет, нужен! - Варл безапелляционно перебил дочь. - И не надо со мной спорить.
   Взял Дайон за руку и в волнении даже не заметил, как сильно сжал ее:
   - Я уже потерял тебя однажды, и пережить такое снова не хочу. Все, чего я хочу, так это видеть, знать и просто быть уверенным, что ты в безопасности. Раф не чужой нам и, дорожа нашей семьей, не раз доказывал свою преданность. Поэтому именно он будет с тобой.
   Не будет. - Снова опустила глаза, чувствуя, как крутит внутри обида.
   -Отец, я понимаю твой страх, но...
   -Я руководствуюсь не только страхом, но и здравым смыслом. Пора бы и тебе уже начать, Дайон. Возражать, как ты должно быть уже поняла - бесполезно. Потому что это мое решение и менять его я не намерен.
   Вот и все. Попытка провалилась. Запланированный разговор с отцом пошел не по тому руслу и закончился, так и не начавшись. И теперь придется есть себя поедом изнутри, только бы контролировать того зверя, что ежечасно скребется в грудь в попытках вырваться на свободу. Можно противостоять пытке, если знать, когда она закончится. Можно сопротивляться обстоятельствам, если хоть какие-то из них зависят от тебя. Но как долго она сможет бороться, и насколько успешной будет эта борьба, если Раф постоянно будет рядом.
   Подняла глаза к потолку, словно действительно в своем стремлении могла увидеть небо сквозь крышу, мысленно погрозила кулаком ввысь. В который раз Дайон убедилось, что боги не прощают отречения и становятся в отместку очень изобретательными в своем коварстве. Обреченно усмехнувшись, направилась к себе собираться в Сиртрат.
  
  Глядя в растерянные глаза ванов, Дайон чувствовала раздражение. Хотя всех этих важных и уважаемых мужчин можно понять. В течение нескольких часов в главном зале Сиртрата произошло многое: были и гнев, и непонимание, и удивление, и недоверие. Но больше, конечно, было радости, растерянности и облегчения.
   Сиртрат кипел, словно передержанный на огне котел. Было подведено много итогов и намечено не меньшее количество планов. Сказано столько всего, что от слов и разговоров уже давно болела голова. Боковая галерея, несмотря на свою открытость, совсем не пропускала свежий воздух. Будто там, за огромными распахнутыми окнами стена, способная разве что раскаляться от зноя. Даже тончайшие занавеси не колыхнулись ни разу.
   Но больше всего Дайон вскипала от взгляда Рафа: прямого, порою слишком в упор...
   После того, как Аласкар изложил собравшимся членам совета причину, по которой снова ступил на берега Архипелага, а Варл сообщил радостную весть о независимости островов, жнец подробно рассказал, как удалось найти и обличить предателей. Причем сделал акцент на том, что работа была совместной. И только активные действия ванов, поддержавших сиртингина в трудную минуту здесь, на Архипелаге, позволили эффективно действовать в Анфре и быстро схватить заговорщиков. После своего сухого, но подробного доклада, принял позицию отрешенности, словно происходящее в Сиртрате его больше не касается. Лишь только занял положение поближе к Дайон.
   -Надеюсь, эти змеи понесли жестокое наказание. Не знаю, как там эти Юсуф и Эсса, но с Айноном у меня личные счеты. Хотелось, чтобы этот выродок страдал особо долго и жестоко. Я чуть не лишился семьи, внуков на старости лет! - Скоги аж побелел
   -У всех здесь личные счеты! - Ванны снова загудели встревоженным улием. Перекрикивая друг друга, пытались рассказать о преступлениях, совершенных людьми Айнона, и тех зверствах, что они творили под видом восточных солдат.
   И тут Дайон поняла, что еще немого - и грянет гром, вот-вот разразится такая буря, что не поздоровится никому из тех, кто был тогда во дворце. Глянула на Рафа. Тот поджал губы и свел брови. Не злился, нет, лишь всем своим видом тревожно констатировал факт. Выражение его лица говорило лишь одно: посмотри, пигалица, что ты наделала. А ванны продолжали допытываться:
   -Хотелось бы знать, как были наказаны Юсуф и его сыновья за преступления против города четырех холмов и Империи?
   Аласкар поднял руку, призывая собравшихся к тишине. Не сразу, но она установилась.
   -Достопочтенные ванны! - Слова, которые он собирался озвучить сейчас, были равносильны предательству. Ибо так он и поступил тогда по отношению ко всем эти людям. Констатация факта усугубит и без того шаткое положение царя. Но ведь правда рано или поздно все равно вскроется. - Я отпустил их. С условием, что предатели больше никогда не ступят на земли Архипелага и Империи. В противном случае их ждет смерть.
   ... И грянул гром... Сиртрат взорвался, словно глиняный горшок с жидким огнем. Ваны повскакивали с мест, затрясли кулаками. Аласкар же... Нужно отдать ему должное: ни один мускул не дрогнул на красивом лице. Лишь сузились стальные глаза, а скулы обозначились резче, потому как царь сжал зубы в ответ на проявление гнева пострадавших и жаждущих мести людей.
   Варл пытался призвать всех к порядку, но попытка провалилась в самом начале. Члены совета хотели справедливости: для себя, своих семей, островов. А ее не было. Не стало, словно только что горящую свечу задули. И надежда на ясность ситуации и справедливый суд растаяла, будто легкий дым над этой свечей.
   Сиртингин обреченно откинулся на спинку посада и безнадежно покачал головой. Дайон почувствовала, что ситуация, пропитанная стойким гневом готова выйти из-под контроля. Раф понял ее порыв даже прежде, чем она сама осознала его. Потому стремительно подошел и, встав между креслами Аласкара и девушки, наклонился и горячо зашептал ей в ухо:
   -Не смей влазить!
   Уставилась на мужчину, будто видела его впервые и зашипела:
   -Отойди! - И собралась встать.
  -Если только попробуешь поднять свою задницу с кресла, я сделаю так, что вообще больше никогда не сядешь.
  -ТЫ мне, что ли указывать будешь? Знай свое место, ЖНЕЦ!
   Раф отшатнулся, а Дайон, нарочито сильно задев его локтем, вскочила с места и закричала:
   -Ваны! Стыдитесь! Малые дети и то ведут себя воспитанней, чем вы!
  -Дайон! - Аласкар попытался схватить девушку за рукав, но наткнувшись на угрюмо-угрожающий взгляд Рафа, опустил руку. - Я должен ответить за свое решение. И отвечу сам! Не лезь!
   -Ты принял такое решение, потому что Я заставила. Моя вина. - И не слушая больше возражений, вновь повысила голос:
   -Своей несдержанностью вы ставите себя и всех нас в неудобное положение.
   Некоторые умолкли, но общий гул тише не стал. Тогда Дайон влезла на кресло и, схватив тяжелую драпировку за ним, дернула со всей силы книзу. Карниз с жутким грохотом свалился на пол, подминая под себя искусно вышитый гобелен. В зале моментально воцарилась тишина: удивленная, ломкая, но все-таки тишина.
   -Что же, раз я, наконец, привлекла ваше внимание, и сборище недовольных и галдящих мужчин снова превратилось в совет ванов Сиртрата, сообщаю, что в своем гневе и нетерпимости вы пропустили главное, господа. - Спрыгнула с кресла и уселась степенно, будто истинная ванни. Словно это не она только что устроила погром в главном здании города четырех холмов.
   -Вместо того чтобы кричать и махать руками, достопочтенные мужи, соблаговолите занять свои места и послушать, почему восточный владыка принял именно такое решение относительно зачинщиков заговора.
   Эффект неожиданности и дерзость выходки возымели свой эффект. Пораженные действиями Дайон, мужчины, наконец, расселись вокруг стола, а в глазах сиртингина удивление явно смешалось с уважением. Впрочем, в этом он был не одинок.
   -Неужели вы подумали, что царь, властитель огромной империи, только что сам ощутивший на себе жестокость предательства человека, которому безотчетно верил всю жизнь, будет так недальновиден в своих поступках, чтобы отпустить изменников просто так? - Взглянула на Аласкара, и тот, подыгрывая, кивнул, словно разрешая продолжать. - Неужели мудрые ванны решили, что те, кто вверг царя в такое чудовищное заблуждение, заставившее его так безоглядно напасть на Архипелаг и принести столько бед ни в чем не повинным людям, уйдут безнаказанно? Или, может быть, вы подумали, что на этом история закончилась, и клубок интриг распутался до конца? Как, по вашему, могут старик и двое его сыновей действовать в одиночку да еще с таким размахом?
   -Но мы уже выявили тех, кто переметнулся. - Один из членов совета, ван преклонных лет, пригладил курчавую бороду.
   -Скольких? - Невзирая на уважение к сединам, Дайон прибавила ехидцы к вопросу. - Всех? Вы уверены? И только на Архипелаге, только в нашем городе? А как же другие острова? Ведь у нас их не один. Жаль, что вы не слышали исповедь Юсуфа. Заговор такого масштаба требует немалых ресурсов. И говорю я сейчас далеко не о золоте. Нужны люди. И не пять, и не десять.
  Только в Анфре под подозрение попали несколько человек. И весьма успешные, уважаемые, максимально приближенные к царю, служащие во дворце. Их несколько только на первую, легкую вскидку. А ведь за ними тоже люди, исполнители, шпионы, связные. Не думаю, что так тщательно спланированный заговор, который Юсуф холил и лелеял, взращивал, как родное дитя, из-за которого фактически погубил своих сыновей, рассыплется только из-за того, что его выслали из страны.
   Напротив, такая неудача только закалит и подхлестнет к дальнейшим, более жестким и активным действиям. Могу предположить, что Юсуф никуда не делся и даже не думал покидать Империю, а сидит где-нибудь и напряженно думает, как задействовать каналы и людей, что еще не обличены и которыми еще можно воспользоваться.
   Как и все вы, он хочет быть отомщенным, хочет совершить месть сам. А унижение и гнев лишь распалят его и толкнут на ошибки. Мы подождем его дальнейших действий, и любая его, даже мелкая оплошность выведет нас на других участников. Я права? - Это уже Аласкару.
  Тот кивнул и оглядел собравшихся. Притихшие ванны видели резон в словах юной ванни и не спешили возражать. Хороший знак. Потому, чтобы не дать им опомниться Аласкар заговорил сам:
   -В Анфре за несколькими фигурантами ведется тщательное наблюдение. Их действия под неустанным контролем. На заметку берется все: с кем общаются, что делают дома, кому и что пишут. Советую и вам здесь организовать наблюдение за теми, кто хоть каким-то боком был связан с Айноном. События, оставившие такой страшный след в ваших сердцах, принесли и лечебный эффект: выкосили перебежчиков, как болезнь из Сиртрата. Но у них осталась охрана, ближайшее окружение, слуги, люди, на первый взгляд непричастные. Но возможно, именно среди них, кроется то, что не опознаешь сразу.
  Я не призываю шпионить и полнить тюрьмы всеми без разбору. Но призываю вас быть наблюдательными и бдительными. Проявить ответственность ради собственной безопасности и безопасности островов. Если понадобится, свои войска выводить не буду и оставлю их в помощь под командованием сиртингина. Средства на содержание солдат оставлю. У вана Варла есть люди, в надежности и преданности которых я сам убедился. Уверен, что у каждого из вас тоже есть такие.
   -Главное все делать незаметно и тихо, без лишней суеты. - Сиртингин да и многие ваны согласно закивали на слова Рафа. - Если мы снова объединим усилия, результат не заставит себя ждать. Нужно только грамотно распределить роли, чтобы каждый занимался своим делом. Меньше многозадачности, тогда итог стараний будет эффективнее.
   -Что конкретно ты предлагаешь? - Варл сделал знак слуге, и тот стал разливать вино для ванов.
   -Для начала распределить обязанности. У каждого должна быть конкретная задача. Чтобы не взваливать на одного-двух людей непосильных целей. Кто-то выследит Юсуфа и его сыновей, кто-то установит наблюдение за ним и наладит каналы со связными. Которые в свою очередь будут быстро и надежно передавать сведения через море, если это будет нужно. Кто-то будет разбираться с тем, что нароют следящие и обрабатывать это. Естественно, должны быть и такие, кто сделает 'грязную работу', если того потребует ситуация. А она потребует, как только начнут появляться новые фигуры в нашей истории.
   Все поняли, ЧТО ИМЕННО Раф имел ввиду и уточнений не потребовалось.
   -Что же! - Варл потер ладони о колени. - Я думаю, с этим все более-менее понятно. И хоть приблизительно, но мы наметили основные направления, в которых будем двигаться в этой непростой ситуации. Но есть еще одна немаловажная цель, которую необходимо реализовать как можно скорее.
   Как всем вам известно уже, в гавани стоит флотилия. И думаю, в городе больше не осталось никого, кто бы ее не увидел. Люди могут сделать неправильные выводы при виде стольких кораблей и начать беспокоиться. А где беспокойство, там паника. Нужно поскорее успокоить население и заняться разгрузкой. Обеспечить распределение помощи между пострадавшими. И как можно скорее начать восстановление прибрежных кварталов.
   Наши люди достаточно натерпелись, и теперь, я думаю, пришел момент начинать новую жизнь. И заканчивать наше сегодняшнее заседание.
   Одобрение шелестом голосов пролетело по залу. Редко когда бывало, чтобы заседания в Сиртрате заканчивались так органично, с единогласным одобрением. Работы впереди было немало, потому ваны, подняв и выпив здравницы, стали покидать зал совета. Кто-то торопился распределить обязанности в подвластных ему ведомствах, кто-то хотел получше обсудить дальнейшие действия с другими ванами, а кто-то просто спешил домой: принести близким радостные вести...
   Когда ваны разошлись, и в зале совета кроме семьи сиртингина и царя никого не осталось, Аласкар размял затекшую от напряжения шею и с благодарностью взглянул на Дайон. Та поняла его взгляд:
  -Думаю, им не зачем было знать правду.
   -Ты права! - вместо Аласкара ответил Раф. - За такую правду, они разорвали бы тебя вместе с ним.
   От неприкрытого гнева голос жнеца рокотал, будто тихий гром. И Дайон ощутила, как толпа мелких мурашек побежала от позвонка к позвонку.
   -Что ты вечно лезешь, куда не просят?
   -Я лезу? - Возмущенно вскинула подбородок.
   -Нет, Я! Если бы не твои сопли в темнице, Юсуф уже давно бы сгнил на виселице!
   -Если бы не мои сопли в темнице, - Дайон строптиво уперла в бока кулаки и зло зашипела, - Ты сам бы уже давно сгнил!
   Варл тактично кашлянул. Раф и Дайон одновременно зло уставились на него. А потом мгновенно потупились, словно только что осознали, где находятся и что говорят. И главное, КАК говорят.
   -Я что-то не совсем понимаю, о чем вы двое? Причем здесь темница?
   -Дайон пожертвовала всем и собой в том числе, чтобы спасти Рафу жизнь. Юсуф смертельно ранил жнеца, когда мы были на допросе в темнице. И только сам старик мог спасти его.
   Раф скрипнул зубами, но сдержался. Не пристало затыкать рот царю. Хотя очень уж хотелось. Прямо до чесотки в кулаках.
   -Все равно не особо понял. Но видимо, более подробных объяснений и рассказа я не услышу. - Вопросительно взглянул на дочь, но та красноречиво отмолчалась. Посмотрел на Рафа, но тот нацепил непроницаемую маску и сделал вид, что обращаются не к нему.
   -Что же, так я почему-то и думал. Между прочим, все, что вы говорили ванам только что, имеет место быть. Я и сам думал о том же много раз. И хотя это только предположения...
   -Не совсем, ван сиртингин, - Аласкар встал с места и налил себе вина, игнорируя дернувшегося слугу. - Ситуация в столице именно такая, какой я ее обрисовал. Раф подтвердит.
   Жнец кивнул:
   -Не все ясно насчет бывшего начальника охраны и еще нескольких лиц. Вина не доказана, но некоторые факты говорят об их причастности. Так что работы хватает.
  -Значит и я был прав, когда думал об этом. Здесь на островах еще косить и косить. И раз ситуация усложнилась тем, что Юсуф с сыновьями на свободе, нам не стоит расслабляться. Кроме того, невыясненным остается еще одно обстоятельство, о котором я забыл на некоторое время. Во время погромов лично я, да и Скоги тоже, несколько раз видели, как Айнон взаимодействовал с каким-то человеком. Кто он, мы не знаем, но этот выродок по каким-то причинам боялся его.
   Тогда мы не смогли поймать этого незнакомца, потому, как только начали активные действия против перебежчиков, он словно испарился и больше нигде не фигурировал. Затем все так стремительно завертелось, что я как-то упустил из внимания этого человека. А теперь не знаю, сможем ли мы выяснить, кто это был и какую роль играл во всем этом деле, насколько он опасен и на что способен.
   В любом случае, - посмотрел на дочь, - я тысячу раз был прав, что попросил Рафа быть твоим телохранителем, Дайон!
  -Ситуация абсурдна, отец! - Скрестила руки на груди.
  -Вот только что я восхищался твоей смелостью, дерзостью, как умно и логично ты обрисовала ванам сложившуюся ситуацию. А сейчас ты огорчаешь меня своим ребячеством, словно превращаешься в строптивого ребенка.
  -Я не ребенок! Ты и сам знаешь об этом. Просто не вижу смысла в том, чтобы Раф таскался за мной по пятам. Я дома. Мне ничего не может здесь угрожать. Ну, смешно же, в самом деле: телохранитель для телохранителя.
   -Ты должна понять, пигалица, - жнец смущенно кашлянул, взглянув на сиртингина, но тот сделал вид, что ничего не слышал, - что ты больше не телохранитель, а высокопоставленная особа.
   -Которую непременно кто-то захочет убить посреди ночи? Тот, для кого чужая жизнь - это хлеб? - Раф сжал зубы. - Так ведь и я не проста. Выживать меня учил убийца. Не так ли?
   Оставаться здесь больше не хотелось. Кивнула отцу и Аласкару и, не глядя больше на жнеца, стремительно вышла из зала совета, а потом по гулкому широкому коридору - из Сиртрата.
   Кураж прошел. От пережитого напряжения, усталости, а может, просто от жары тряслись руки. Потому поймать упряжь получилось не сразу. Слуга из свиты Варла хотел было помочь, и тут же бросился к коновязи, но Дайон жестом остановила его. Тускло улыбнувшись пареньку, сама отвязала Кирка и вскочила в седло.
   Грохот копыт стремительно помчавшегося коня тут же разнесся по мощеной площади, и вскоре девушка запетляла по центральным кварталам. Направляя скакуна туда, где внизу сквозь плотные насаждения городских садов, бирюзовыми кусочками мелькало море...
  
  
  ГЛАВА 6
  
   Боги! Что же происходит такое? Щеки горели от злости на саму себя. От стыда, что снова допустила непозволительно низкое проявление эмоций. Раф лишь хотел уберечь ее в Сиртрате. Снова. Как всегда. Просто хотел уберечь. А она так гадко и больно ЗНАЙ СВОЕ МЕСТО, ЖНЕЦ! Он не заслужил такого плевка. Впрочем, его плевков она тоже не заслуживала.
   Дайон не была здесь так долго, почти вечность. Одна.
   Теперь навсегда.
   ОДНА.
   Бухта убаюкивала тихим шелестом волн, что так лениво накатывали на белый песок. Хотелось вот также лениво катиться по жизни, полагаясь лишь на волю ветра и течений. Без мыслей, без тревог и бурь. Просто стать никем, ничем. Чтобы не было ничего - только шелест таких же волн, как и ты рядом.
   И хоть мысли и эмоции сейчас постепенно отключались, телу не хватало действия. В пещере все еще хватало оружия, но подобранная палка сейчас казалась самым подходящим. Оттягивая руку своей тяжестью, звала действовать. Хотелось просто крушить, махать, без всяких приемов и целей. Просто дать выход накопившимся эмоциям и тому, что никак не уймется внутри.
   Скинув накидку, Дайон дала себе волю. Все махала и махала, и так и этак, лупила по песку со всех сил. До тех пор, пока не взмокла спина. Пока палка стала настолько неподъемной, что отнялись руки. Плюхнулась на песок перевести дыхание, но и полученной нагрузки казалось мало. Всего было мало сейчас - и бухты мало, и песка, и неба. Хотелось больше и больше, чтобы затолкать в сердце вместо того, что уже засело там намертво. Выщемить оттуда все, что стало больным и ненужным теперь...
   Разделась. Отбросила в сторону ненавистное платье и, оставшись лишь в длинной нижней тунике, побрела в воду. Тонкий подол сначала вздулся большими пузырями, а потом, напитав воду, отяжелил движения. Сильные гребки несли тело вперед и вперед. Возвращаться к далекому теперь берегу не хотелось. Там было много всего хорошего, любимого. Но было и то, что хотелось оставить, забыть и не носить с собой, как клятву или проклятие. Легла на спину и, раскинув в стороны руки, слушала свое судорожное дыхание от навалившейся, наконец, усталости.
   Успокоение все-таки пришло. Вместе с апатией и равнодушием. Лениво перевернулась и усталыми теперь гребками направила себя к берегу.
  
   Раф не сводил глаз с мелькающей в волнах головы и рук. Не боялся за нее. Дайон всегда плавала, как рыба. Даже сейчас, не смотря на преодоленное расстояние, и проведенное в воде время, на то, что уставшая, не вышла даже, а выползла из прибоя, Раф знал - Дайон в порядке. Отвел глаза, чтобы не пялиться, пока она отдыхала на песке у кромки. Пока, прикрывая ладонями лицо от палящих лучей... плакала. Тоскливо и жалобно...
   Он понимал ее. Раф понимал все ее чувства сейчас... Дайон пришла сюда за физическим опустошением, чтобы разрядить мысли и ощущения. Но ту тяжесть, что нестерпимо больно давит на грудь, могут разрядить только слезы.
   Было жаль. До боли и стиснутых кулаков. Но что он мог? Жнец... Который должен знать свое место.
   Он вел Дайон с самого начала, почти через весь город. И не удивился, что девушка направилась именно сюда. Ей нужно побыть одной. Пусть так и будет. Не выдавая своего недалекого присутствия, Раф сел в траву на гребне, что разделял две бухты. И прикрытый высоким кустарником, снял наручи.
   Из внутренних карманов жилета на свет появился кусочек бархата, и жнец по очереди стал доставать клинки. Те тонко пели, когда он методично протирал грани, особо тщательно полируя места заточки. Раф очень любил метательные ножи и всегда отдавал им предпочтение, хотя свободно владел многим, что способно убивать. Клинки незаметны, легки, незатейливы, но при этом стремительны в своем полете. А при верной руке на редкость смертоносны. И мало было тех, кто, встретившись с таким оружием, ушел живым. Раф самодовольно усмехнулся своим мыслям: в его практике таких людей точно не было.
  
   Бросок сзади на спину. Раф еще не понял, что происходит, но сознание уже дернулось от волны воздуха, что пошла ему на затылок. Мгновенно подобравшись, развернулся на колене так быстро, как это было возможно. Согнутая в локте рука, уверенно и сильно пошла вперед. Звякнувший мгновение назад клинок теперь затих, уперевшись лезвием в шею...
   -Дайон? - Жнец даже сам почувствовал, как побледнел.
  -Я поймала тебя. - Шепотом. Глаза распахнуты, но мгновенный испуг, тут же сменился спокойной синевой. - Впервые поймала тебя.
   -Молодец. Действительно.
   Сдвинул брови, а про себя подумал, что впервые было не здесь и не сейчас. И совсем уж не так.
  -Поймать то поймала, но клинок ведь - в МОЕЙ руке. - Надавил чуть сильнее.
  -ТОЛЬКО ЛИ в твоей, жнец?
   И тут Раф почувствовал, как ему в живот упирается что-то до неприятного острое.
   -Как заметила меня? - Убрал оружие, с трудом отрываясь от раскосой синевы, и встал с земли.
  -Слишком много солнечных бликов было на гребне. Ярких, прыгающих. И ребенку понятно, что так солнце может играть только на стали. Ты заигрался, жнец.
   -Меня зовут, РАФ. Забыла, выскочка?
   Пожала плечами и, поднявшись с колен, как бы между делом отбросила в сторону заостренную палку. Раф проследил взглядом за 'смертоносным оружием'
   -Ты серьезно?
   Пожала плечами и сделала большие глаза, словно не понимая, о чем он.
  -Дайон ты всерьез полезла на гребень, к вооруженному человеку? С палкой в руках?!! Не верю, что ты настолько глупа!
  - Я догадалась, что это ты. И поймала тебя. Так что нет, жнец! Я не глупа.
   -Но я мог убить тебя!
   -Нет, не мог.
   -НЕЧАЯННО, дурья твоя башка! Мог дрогнуть и не остановиться.
  -Только не ты... - Приблизила свое лицо вплотную к его и зло прошипела. - Ты ведь всегда останавливаешься...
   Все, что видел, это ее губы. Так близко... а сам мог думать только о том, как Дайон не права. Настолько неправа, что и сама не подозревает об этом - остановиться сейчас почти невозможно.
   Развернулась и стала спускаться вниз по откосу, отчаянно оскальзываясь в сыпучем песке.
   -Зачем ты вообще сюда полезла? Остановилась и, вскинув подбородок, сказала:
  -Думала, если получится с тобой, значит любого смогу застать врасплох. Хотела показать, что мне не нужен телохранитель. Не принимай на свой счет: ты или кто-то другой - правда, никто не нужен. Поговори с отцом, он послушает тебя. Скажи, что я прекрасно могу постоять за себя. В конце концов, ты сам меня этому учил! И мне одной приходилось заботиться о себе в весьма непростых ситуациях... пока мы не встретились на материке. Поговоришь?
  Поставила ногу на валун, посмотреть, устойчив ли на склоне, но длинная туника попала под ступню. Следующий шаг породил треск, и тонкая ткань разорвалась. Дайон охнула и сокрушенно покачала головой, глядя на то, во что превратился подол. Раф раздраженно закатил глаза:
   -Обязательно поговорю.
   Не веря, взглянула на жнеца:
   -Правда?
   -Правда. Скажу, чтоб приставил к тебе еще пару нянек.
   -Зэрхат! Ты невозможен!
  -Знаю. - Нагнулся и оторвал неприглядный ошмёток. Озадаченно посмотрел на ткань, потом на девушку.
  -Если явишься на виллу в таком виде, Адалию хватит удар. И чего тебе не сидится? Ну, села бы, как все девчонки. Где-нибудь в тенечке почитала, взяла иглу - повышивала бы. Что ты вечно лезешь куда-то?
   Насупилась, еле сдерживаясь, чтобы не сказать гадость. Аж скрипнула зубами. Но все что могла сделать, это топнуть ногой и продолжила спускаться.
  Раф направился следом. Не хватало, чтобы пигалица свернула себе шею на крутом откосе. Догнал, взял за руку. Дернулась было. Но потом передумала сопротивляться: гребень и в самом деле был крутым, а спуск сложным. Дайон чувствовала, как сильная ладонь надежно сжимает ее пальцы. И старалась смотреть только под ноги. Не думать о том, как сильно обжигает его прикосновение.
   Раф уверенно спускался впереди, выбирая наиболее безопасные участки. Помня, что девушка босиком, ловко спрыгивал с очередного уступа и, разворачиваясь, помогал Дайон.
   -Как ты вообще сюда взобралась?
   -Тебе ли не знать, что подниматься легче, чем спускаться. Впрочем... так бывает не всегда.
   Вспомнила, как поднималась сюда раньше: после ранения. Отчаянно борясь с головокружением и слабостью. А потом внутренние картинки нарисовали все, что произошло дальше, на вершине этого самого гребня. Как гибли те, кто призван был ее защищать... Защипало в глазах, а горло пережало, словно удавкой.
   -Ты чего? - Оглянувшийся через плечо жнец, недоуменно остановился.
   -Раф, - голос съехал на сиплый шепот. - Их же предали огню? Кто-то же должен был позаботиться...
  Понял, о чем она говорит. Он опоздал тогда, фатально и бесповоротно опоздал. Видел тела охранников Варла и дворовых на гребне. Ходил между ними, переворачивая трупы. А сам рычал от отчаяния и обливался холодным потом. Вспомнил, как осев в траву потом, пытался продышать облегчение - Дайон среди них не было...
  -Думаю, после того, как ситуация немного утряслась, твой отец все организовал.
   -Они были хорошими солдатами, - Посмотрела на верх. Туда, где за кустарником скрылась пологая вершина гребня. - Выполняли свой долг до конца. Защищали людей и... меня. Бедный Квар...
  -Я знал его. Он был преданным и хорошим человеком. Но не терзай себя. Он и все, кто здесь остался тогда, знают теперь, что их смерть была не напрасной. Пойдем, пора возвращаться.
  - Раф... - Дернула руку, останавливая его. - Я хотела бы остаться в бухте на некоторое время.
  -Нет.
   -Но, Раф... - Синие глаза просили. - Немного. Просто перенесем себя на некоторое время назад. Когда мы были беспечны и предоставлены сами себе. Давай хотя бы на чуть-чуть представим, что ничего из того, что нас коснулось, не произошло. И все так, как раньше. А вечером вернемся на виллу. И если захочешь - снова вспомним, что построили великую стену между нами. Из глупых условностей и статуса... Я так скучаю...
   Сдвинул брови:
   -Ты не центр мира, Дайон. Я твой телохранитель, но у меня есть и другие вопросы, которые нужно решать. Кроме того Варл дал четкие указания...
   -Раф!
  -Вспомнила, как меня зовут, выскочка?
   -Я прошу прощения. - Жнец поджал губы. - За то, как вела себя в Сиртрате.
   -Ты вела себя прекрасно. Не в пример этим седеющим и уважаемым ванам: дерзко, вызывающе, как всегда впрочем. - Голос тих и спокоен, но Дайон видела, как ходят желваки над скулами Рафа.
   -Ты ведь понял, о чем я. Прости. Я не должна была так с тобой разговаривать. Ты как всегда хотел защитить меня, а я...
   -Не нужно. - Холодно смерил девушку взглядом. - Ты всего лишь указала мне мое место. Разговаривать здесь не о чем. Пошли! Твой отец и Адалия будут волноваться.
   -Не будут. Отец наверняка знает, что ты со мной. - Приготовилась спрыгнуть с последнего валуна. Но зацепившись туникой за сухостой, неуклюже взмахнула руками и практически рухнула на жнеца.
   Тот подхватил и хотел было съязвить, но внезапно осекся, уставившись на...
   -Дайон... - Выдохнул хрипло, одними губами.
   Проследила его взгляд и сначала вспыхнула, но потом поняла, куда Раф смотрит на самом деле. Просторная туника съехала с плеча, и над глубоким вырезом горловины, что теперь едва прикрывал грудь, алел зарубцевавшийся вздутый шрам. Ромбовидная форма не оставляла сомнений. По крайней мере, не для Рафа.
   -Это что? - Поднял, наконец, взгляд, и Дайон обмерла оттого, как потемнели и без того темные глаза. - Стрела?
   Казалось, он сорвется на визг. Дайон даже смешно стало. Но лишь на мгновение. Потому что уже в следующее жнец схватил ее за плечи и требовательно тряхнул:
   -Какого Зэрхата бронебойная стрела делала у ТЕБЯ В ГРУДИ?
   -Не ори! - Стряхнула его хватку. - Мы прятались в бухте. Людям нужна была еда. Просто сходили на виллу за провизией и наткнулись с Кваром на восточников. Небольшая потасовка и...
   -Боги! - Внезапно схватил и, прижав к себе, уткнулся носом ей в макушку. - Замолчи! Я больше ничего не хочу знать!
   Дайон опешила от неожиданности и застыла на пару мгновений. А потом медленно, словно боялась спугнуть, подняла руки. Не веря, провела ладонями по сильной спине. Только сейчас, впервые остро осознала, как нуждалась в этом: вот так - без ссор и придирок, молча, искренне... Горло сдавило, и Дайон, стыдясь прорывающихся эмоций, уткнулась жнецу в плечо. А тот шепнул в ухо:
   -Клянусь! Я больше не спущу с тебя глаз!
   Прижалась, спряталась, вжилась, вросла.
   -Знаешь, я ведь так хотела этого: всегда-всегда, давно-давно. Просто обнять тебя.
   Гладил по волосам, плечам, разгоняя в них судороги слез.
   -Чтобы вот так, до ломоты в руках, чтобы крепко-накрепко впечатать это ощущение в память, в себя. Так сильно хотела обнять... с тех пор, как нашла записку в пещере и скучала до безумия. Даже когда подыхала в том вонючем трюме, когда сливалась с толпой на невольничьем рынке, когда дралась на площади у мадыра - очень сильно хотела обнять тебя...
   Хотелось сказать. Сейчас. И непременно все-все. Потому что боялась, что не успеет. Что Раф снова оттолкнет, что сама испугается...
   -Мне трудно принять, что в Анфре, я чувствовала одно, а сейчас вынуждена бороться с другим. Трудно контролировать свои эмоции. Я абсолютно не умею этим управлять. Внутри будто все живое, самостоятельное. Само дышит, растет и... не хочет уходить. Прошу Раф, научи меня снова! Научи, как быть с этим? Потому что как сейчас, без НАС мне очень больно.
   -Больше не будет больно...
  Вскинула мокрое лицо.
   - Я обещаю. Сегодня же поговорю с Варлом и...
  -Нет! - Отшатнулась. - Не бросай меня снова! Не смей так поступать! Это несправедливо, не честно после того, что я сказала. Он отошлет тебя, а я опять буду подыхать от тоски!
   -Я попрошу твоей руки, пигалица.
   -Что? - Ноги стали дрожать, а в ушах застучала тяжесть сердечного ритма: неровных скачков еще не понятого счастья.
  -Ты не согласна?
  -Раф!
   -Придешь посмотреть на мой костер, если твой отец решит убить меня за дерзость?
  -Замолчи! - Бросилась жнецу на шею. - Отец не решиться. Потому что твой костер станет и моим тоже.
   -Ты знаешь, что безрассудна?
   -Да. А еще знаю, что любима.
   Раф кивнул и улыбнулся той теплой улыбкой, которая так нравилась Дайон:
   -Безрассудно любима!
  
  
   ГЛАВА 7
  
   -Ван Варл! - Раф скользнул цепким взглядом по охране и, проигнорировав расступившихся прислужниц, вошел в покои.
   -Прошу прощения. - Заметил Аласкара. Хоть утро было ранним, но зной уже торопился осесть на город. Потому тяжелые шторы были задернуты, создавая в покоях Варла легкий полумрак и не пропуская жару. Царь стоял посреди широкой, вымощенной красивой мозаикой комнаты, решительно расправив плечи и сдвинув брови. Явно между владыками велся непростой разговор, и Аласкар не намерен был сдавать свои позиции. Танат Гиллад, торжественно тихий, стоял позади своего господина.
   -Прости, ван. Я не хотел мешать.
   -Ты не помешал, Раф. Напротив, пришел очень кстати. Проходи. - При этих словах Гиллад усмехнулся в бороду, и жнецу эта усмешка не понравилась.
   -Что происходит?
   -Пусть Аласкар тебе объяснит. Но сначала скажи, почему ты так врываешься в мои покои? - Тень тревоги пробежала по спокойно-строгому лицу сиртингина. - Что-то с Дайон?
  -Нет, владыка. С ней все в порядке. Ван сиртингин! - Голос немного охрип от волнения, но жнец расправил плечи и, твердо глядя на Варла, продолжил:
   -Мой ван и благодетель! Мой покровитель и владыка! Я всегда был предан тебе. Всегда, при любых обстоятельствах исполнял твою волю и поставленные передо мной задачи. Дорожил оказанной мне милостью и всем, что ты сделал для меня. Старался всегда поступать по совести с оглядкой на твои интересы, благородство, справедливость и честь семьи. Но сейчас, впервые в жизни я хочу поступить так, как желаю сам. Хочу попросить за себя и для себя.
   Варл удивленно смотрел на мужчину:
   -Я пока не понимаю, но надеюсь, ты разъяснишь мне, в чем дело? Чего же ты хочешь попросить?
   -Я прошу руки твоей дочери.
   -Что? - Сиртингин вскочил с места.
   -Вы! - Глянул на Аласкара, что также удивленно наблюдал за происходящим. - Сговорились что ли?
   Раф непонимающе вскинул бровь и глянул на царя. Но тот всем своим видом показывал замешательство. Зэрхат! Этого никогда не будет. Что он здесь делает вообще? Как в голову могла прийти такая дерзость. Где он и где Дайон? Конечно же, Варл никогда не отдаст свою дочь жнецу. Боги! - Раф мысленно застонал, понимая правоту и разумность этих мыслей, но также четким было понимание, что отступать нельзя, потому что без синеокой девчонки не будет полноты дыхания, жизни. Ничего не будет.
   Снова глянул на царя. А он что здесь делает? Прищурил глаза. И тут смутная сначала мысль вдруг оформилась в страшную догадку: ОПОЗДАЛ.
   От одного этого предположения стало и душно, и холодно одновременно. Больно резанула ревность. Острым порезом по мыслям - НЕ ОТДАМ! Желваки перекатились над скулами, и жнецу стоило больших усилий, чтобы не сжать кулаки. Не сводя с Аласкара глаз, сверкнул на него взглядом и продолжил:
   -Понимаю твой гнев, сиртингин. Моя дерзость не знает границ. Я - сын рыбака, мальчишка бедняк, спасенной добротой твоей ванни. Я не того статуса, чтобы...
   -Замолчи!
   Варл подошел к выходу на террасу и дернул золотой шнур. Пурпурный бархат тяжело разъехался в стороны, впуская в комнату свет вошедшего в силу утра. Солнце мгновенно залило практически все пространство вокруг. И сиртингин в его ослепительных лучах показался Рафу сиятельным богом. Богом, что держит в руках нити многих судеб и вершит их, оберегая или обрывая...
   -Когда-то давно рабство и покупка рабов... все это было обычным делом для Архипелага. И уж точно не было ни одного человека среди знати, кто не наведывался бы на невольничий рынок.
   Именно там я купил свою ванни.
   -Что? Нет! - Раф отшатнулся, не веря своим ушам. Его сиятельная спасительница - рабыня?
   -Ее привезли из-за Северного моря. Видел бы ты это... - Варл сжал кулаки. - В рваном рубище, в струпах от грязи. Волосы свалялись в такой ком, что и непонятно было какого они цвета. Стояла там, на помосте вместе с остальными. Обычной вещью, товаром и вызывала лишь жалость и омерзение. Дрожала. Но не от страха - от возмущения и так гордо вскидывала подбородок, что я невольно остановил на ней свой взгляд. А потом поймал ее: глубокий, гневный, синий-синий...
   До того момента я никогда не видел таких глаз, что тянут, будто стальные тросы. Что глубоки, как моря. И ты тонешь в них... Понимаешь, что тонешь, но не хочешь выплывать.
   Боги свидетели, Раф понимал, о чем он сейчас говорит. Даже Аласкар поджал губы, вспоминая свое синее наваждение.
  -Я привез Адалию в свой дом рабыней, купленной на рынке за гроши. Но сделал госпожой и хозяйкой этого дома. Дал ей безопасность, любовь, заботу. Сделал это, не смотря на всеобщее осуждение, на предрассудки знати и непонимание членов совета. Как ты думаешь, - повернулся к Рафу. - Неужели я хоть раз пожалел об этом? Так вот, я отвечу тебе - НИКОГДА! Никогда я не пожалел ни о том своем поступке, ни о последующих за ним решениях. И если бы боги повторили нашу встречу, сделали ее такой же, я снова вопреки всему и всем поступил бы также. Так неужели ты подумал, что статус человека значит для меня больше, чем сам человек?
   Да, ты сын рыбака. Но посмотри на себя! Кто ты сейчас? Кем стал мальчишка босяк? Ты - правая рука сиртингина и его доверенный человек. Честный, благородный, преданный, умный. Твои человеческие качества можно и нужно ценить не в пример другим. Многие из сиятельных господ и ногтя твоего не стоят. Так что...
   Раф подобрался. Но Варл снова отвернулся, глядя, как потихоньку разгорается день, заливает зноем его холмистый город, наливает солнцем зреющие в садах плоды, гонит в тень людей и размаривает на пастбищах скот.
   -Когда мы с Аббасом заключили договор, Дайон отказалась выходить замуж. Она даже не знала, кто ее будущий ван, но кричала так, что вся вилла слышала. - Аласкар при этих словах дернулся лицом, но тут же взял себя в руки. - Потом просила, затем плакала, всячески пыталась сопротивляться. У меня были планы, амбиции. И... я был не прав.
   Истина виделась такой, как есть: она была голой, без прикрас и обольщений. И как бы мы с Адалией не пытались раскрасить ее своими оправданиями, эта истина не менялась, а становилась лишь ужаснее - я предавал своего ребенка, ее надежду на счастье, не оставляя возможности любить. Мне было так тяжело говорить ей все, отдавать... Но моя девочка должна была стать залогом мира и тесной связи с материком. Тогда я сказал Дайон, что если бы мог, то отдал бы ее только тому, кого она сама выберет и захочет в мужья.
   Раф, - глянул на жнеца сначала в пол оборота, но затем повернулся и испытующе посмотрел ему в глаза. - Дайон знает о твоих намерениях?
   -Да, сиртингин.
   -О твоих чувствах?
   Кивнул, уверенно выдержав взгляд Варла.
   -А сама она? Впрочем, можешь не отвечать. Адалия сказала, что нашу дочь словно подменили. Да я и сам вижу. - Сиртингин вздохнул. - Дайон мое единственное дитя, Раф. И...
   -Я пойму, если велишь отослать меня или наказать за дерзость. Но я готов понести любое наказание. Зная, что попытался. Сделал все. Пусть даже это будет последним, что я сделал в жизни.
   -Я просто хочу, чтобы моя дочь была счастлива.
   -Если разрешишь наш союз, я сделаю все для этого. Если не разрешишь... сделаю тоже. - Колко посмотрел на царя.
   -Что же, мой ответ не заставит тебя долго ждать. - Варл уселся в кресло, - Но не хочешь ли ты узнать, о чем мы говорили с Аласкаром в тот момент, когда ты так удачно прервал нас?
   -Видимо, насчет дальнейших действий по...
   -Нет. - Сиртингин жестом прервал его предположения. - Он просил руки.
   Зэрхат! - Жнец напрягся в пружину, и кулаки все-таки сжались. - Ну, есте-е-ественно. Царь. Кто же еще? Не жнец же в самом деле годится в мужья Дайон!
   Раф мысленно зарычал, изо всех сил гася в себе злость и ненависть. Но казалось, что никаких усилий теперь не хватит. Зачем же все это? Зачем эти разговоры о статусе и его неважности, о том какой Раф хороший и замечательный? Если вот он, стоит такой важный - Аласкар. Все карты у него, все приоритеты, все блага: и власть, и империя, и земли, и кучи золота в казне. Но у него, у Рафа тоже есть козырь! Пусть один единственный. Но такой важный в этой ситуации. Дайон ЛЮБИТ его! ЕГО! И никогда не полюбит восточного владыку. Он знает свою маленькую выскочку! Знает, как самого себя. Дайон принадлежит только ему. Она его и ничья больше!
   -РАФ! Ты слышишь? - Жнец дернулся, вырванный из мыслей. Сжал зубы в нежелании слышать ничего. Ничего из того, что будет сказано. Потому что сейчас был на грани того, чтобы вцепиться Аласкару в глотку и затолкать все его просьбы в нее же назад. Так глубоко, чтоб подавился ими.
   -Твоей сестры.
   -Нет! - Рванулся вперед, но вдруг, словно споткнувшись, замер. - Что?!!
   -Аласкар просил у меня руки твоей сестры.
   -Руки Астории? - Голос предательски охрип. И Рафу пришлось откашляться, чтобы погасить этот хриплый рык.
  -Брось, Раф! - Варл тихо рассмеялся. - Мы же знаем, что другой сестры у тебя нет. Конечно же Астории.
   Мужчина немо уставился на царя и внезапно остро осознал, что тот прекрасно понял все его мысли за мгновение ДО. Словно Раф не внутри их держал, а говорил громко и внятно, будто глашатай на площади у храма всех богов. Аласкар улыбнулся. Беззлобно, устало с легкой иронией.
   -Но как так? Я не понимаю.
   -Что тут непонятного? - Варл искренне удивился. - Восточный царь, владыка великой империи просит руки твоей сестры. Но ведь я один не вправе давать или не давать согласие. Ты ведь ее брат. Единственный кровный родственник. Так что, тебе решать.
   Раф смотрел на царя, потом на Варла и до него медленно, словно после глубокого сна или похмелья стало доходить: ЕГО! Дайон только его! Никто на нее не посягает.
   Улыбка облегчения поплыла по губам, но со стороны она не совсем напоминала такую. Скорее уж умалишенную. Теперь уж переглянулись царь и сиртингин:
   -Я понимаю, тебе нужно время, чтобы решить.
   -Что тут решать? - Раф медленно выдохнув, растер лицо. - Она моя сестра, и дочь, и друг, единственный родной человек!
   -Теперь ты понимаешь меня? - Варл мстительно, но по-доброму усмехнулся.
   -Алас! - Жнецу стало стыдно за свое недавнее помешательство, что в неправильных выводах, догадках и дикой ревности он мог натворить бед. - Я не хочу что-то сказать против тебя. Но моя сестра... Ты ведь знаешь: мы без рода и племени.
   -Хватит! - Аласкар гневно сдвинул брови. - Нет такого рода и племени, что были бы мне под стать. Я хочу рядом ее и только ее! Дам Астории все, что смогу. Все, что она захочет принять от меня.
   -Но я не видел, чтобы сестра как-то проявляла интерес к тебе. Ни разу не сказала мне о чем-то подобном.
   -Тебе ли не знать, насколько она застенчива и тактична?
   -Госпожу угнетает предстоящая публичность события. Ведь она жена всеми уважаемого Ильсора. - Гиллад позволил себе вставить словечко.
   Раф крякнул и озадаченно потер подбородок:
   -Как же быть в такой ситуации?
   Гиллад сложил руки за спиной и менторским тоном проговорил:
   -Я танат моего господина уже многие годы. И поверьте, важнее его счастья для меня ничего нет. Ни в этой жизни, ни в следующих. Я думаю, что смогу найти решение, как освободить девушку от этого фарса. Способ можем обсудить вместе. - Гиллад улыбнулся. - Думаю, господину Ильсору скоро придется искать себе новую спутницу.
   Раф понимающе кивнул танату, а затем глянул на царя. Тот ждал ответа.
   -Я не знаю, что сказать. - Жнец развел руками. - Впервые в жизни не знаю, как поступить. Признаться честно, некоторое время ты был... не совсем мне симпатичен. Но Дайон умудрилась рассмотреть, да и мне показать такие твои качества, которые я ценю в людях. Не скажу, что хочу быть родственником царя. Особенно в свете последних событий. И уж тем более не горю желанием отдавать свою сестру в Анфру, в твой дворец, что должен стать ей домом. Потому что уверен: пока Юсуф не придет на свидание к Темной богине, там будет опасно для нее.
   -Ты отказываешь мне?
   -Повторюсь, не скажу, что хочу быть твоим родственником. Но временами мне кажется - ну, кроме тех моментов, когда до хруста в кулаках хочется тебя придушить - мы могли бы быть друзьями.
   -Мы будем. Я многим обязан тебе, Раф. Позволь мне отдать долг.
   -Я не хочу, чтобы моя сестра была всего лишь поводом сделать это.
   -Астория прекрасная девушка. Она умна, добра и красива, как раннее утро. Помнишь, когда ты покидал мой дворец? Помнишь тот день?
   Раф сузил глаза и кивнул - оба помнили те обстоятельства.
   -Так вот, ты сказал тогда, что моя царица будет самой лучшей. И Дайон действительно была бы такой. Но мне не нужна лучшая. Мне нужна счастливая.
   Жнец прошелся к террасе и устремил взгляд на море, что клочками синевы искрилось у подножья холмов.
   -Анфра далеко, Аласкар. А ситуация в твоем дворце непроста...
   -Я буду предельно осторожен и внимателен. Теперь за двоих. И постараюсь как можно скорее исправить положение. Тем более, там остались твои люди, и теперь мне есть на кого положиться.
   -Ты же понимаешь, что если что-то пойдет не так, меня не остановит ни море, ни стены, ни твои войска, ни ты сам?
   Аласкар кивнул и улыбнулся:
   -Даже не сомневаюсь в этом.
   Мужчина вздохнул и подошел ближе:
   -Тогда я, Раф, сын рыбака Насфэна отдаю тебе, восточному владыке царю Аласкару в жены свою сестру Асторию. С просьбой беречь и защищать ее. С пожеланиями любви, счастья и долгих лет вашему союзу.
   Мужчины протянули руки и, обхватив друг друга ладонями за запястья, крепко пожали их, скрепляя договор. Потом обнялись в знак уважения к родственным узам. Затем, поклонившись на три стороны света, трижды призвали богов в свидетели заключенного сговора.
   -Ну, что же. - Варл потер ладони. - Я очень-очень рад и даже не хочу скрывать этого! Астория заслужила быть счастливой рядом с тем, кто готов сделать ее такой. Как и Дайон.
   Благосклонно, но с хитрецой глянул на Аласкара, потом на Рафа:
   -Иди! Пожмем друг другу руки. Уверен, никто так не позаботиться о моей девочке, как ты. Вы словно две капли воды и в тот же момент, как искры одного костра. Забавно наблюдать за вами. И не менее любопытно узнать, что будет дальше.
   Жнец просиял, как солнце на восходе, что до рези ярко касается морской глади.
   -Я ван Варл, сиртингин юго-восточного округа и сердца его Архипелага отдаю тебе, Рафу, сыну рыбака Насфэна свою дочь в жены. С просьбой беречь и защищать ее. И с пожеланиями любви, счастья и долгих лет вашему союзу.
   После всех приличествующих случаю традиционных фраз и действий, в покоях Варла зазвучали здравницы и радостные перестуки кубков и мужских сердец...
  
  
  ГЛАВА 8
  
   Утро задалось красивым. Легкий ветерок обещал вскоре усилиться и стать верным помощником тем, кто сейчас покинет гостеприимные берега. Солнце было уже достаточно высоко, но не опаляло. Берегло силы, чтобы к полудню войти во всю мощь своих лучей. Обещало нагреть травы и цветы, чтобы усилить их аромат. Осветить благодатью плоды и ягоды в садах, чтобы этот благословенный край подтверждал свое право быть житницей Архипелага.
   Последние объятия, последние слова напутствия, последний обмен улыбками и пожеланиями - и вот сходни убраны, канаты сняты с крепежей, якоря подняты. Восточная флотилия тронулась в путь, чтобы через пару недель прибыть в Анфру со счастливым царем и избранной им царицей.
   Несколько дней назад Аласкар и Астория стали супругами. Скромная церемония свития прядей была совершена прямо в саду сиртингина. Присутствующие в качестве свидетелей члены совета искренне радовались, что союз, призванный скрепить островное государство и империю, все-таки состоялся. Гиллад позаботится, чтобы в столице грандиозная церемония соединения была организована со всей пышностью и размахом, достойным царственной пары. Но только после того, как девушка официально избавится от статуса жены Ильсора. А Раф настоял, что не раньше, чем во дворце станет безопасно для будущей царицы и царя. Об этом естественно позаботятся жнецы, оставленные в столице.
   -Даже не верится. - Раф не отрываясь смотрел на галеон царя, что величаво выходил из гавани. Маленькая и уже еле различимая на корме фигурка Астории обещала навсегда вот так вот впечататься в память. - Неужели я и вправду отдал ее?
   -Не в первый раз, заметь. - Варл ткнул жнеца под бок. - Первый муж твоей сестры был замечательным человеком и искренне любил Асторию.
   -Тогда я не ошибся. Очень хочу надеяться, что в этот раз я не ошибся тоже.
   -Все будет хорошо. - Ванни Адалия помахала рукой кораблям, словно люди на них еще могли увидеть этот жест. - Я искренне желаю им счастья и очень рада, что судьба преподнесла нашей маленькой Астории такой подарок.
   Раф сжал зубы. Как бы он ни желал того же, где-то внутри тонкими противными нотами звенело предчувствие. Чего? Он и сам не знал. Глянул на Дайон. Голубой шелк удивительно шел ей. Платье обозначало тоненькую фигурку, женственную с красивыми изгибами. И почему она все время норовит спрятать себя в мужскую одежду? Девушка молча смотрела на горизонт, где в дымке утра растворялись корабли. Какая-то притихшая, слишком молчаливая.
   Подошел ближе. Непростительно смело взял дрогнувшую ладонь в свою. Адалия покосилась на дерзкого воспитанника, но предпочла не указывать на подорванные традиции. Раф понял ее немой укор, но ладонь не разжал. Что за нелепые предрассудки? Он официально заявил права на нее и не собирается никому уступать. А его сердце уже давно приросло. И если он хочет держать свою женщину за руку, он будет это делать. Тогда когда хочет, а не тогда, когда жрец позволит коснуться невесты.
   -Ты чего?
   Пожала плечами:
   -Мне не по себе. Видела тяжелый сон, не выспалась. Поэтому, наверное.
   -Что снилось?
   -Не важно. - Опустила взгляд на сильную руку, что сжимала ее ладонь. - Ты ведь не оставишь меня?
  -Что за вопрос, Дайон? - Жнец с тревогой вгляделся в девушку.
   -Не оставишь? - В упор посмотрела в темные глаза.
  -Как же? Оставишь тебя! - Иронично хмыкнул. - Твой талант ломать дрова для собственного костра поражает. Ты делаешь это с завидным постоянством, стоит только ослабить внимание. Так что нет. - Слегка наклонился и шепнул ей куда-то в висок. - Я никогда не оставлю тебя, пигалица. Иначе твой костер станет и моим тоже.
   Губы Дайон растянулись в теплой и признательной улыбке, и она тут же отразилась в карих глазах Рафа, рассыпала веером черточки коротких морщинок под ними.
  
   -Госпожа, ванни Адалия просила вас спуститься в атрий. - Прислужница замерла в поклоне у дверей.
   -Подойди, Нира. Помоги мне с застежками.
   Девушка приблизилась и ловкими движениями закончила облачение Дайон.
   -Если бы моя воля, я бы никогда не влезала в эти тряпки. - Со вздохом произнесла наследница правящей пары и глянула на себя в зеркало. - Но статус, приличия... Кроме того, я подозреваю, что Рафу нравится, когда я в платье.
   -Вы прекрасны, госпожа. - Нира собрала уже отросшие немного волосы и заколола их причудливой заколкой. - Думаю, даже в рубище ван Раф бросал бы на вас такие же взгляды.
   Девушка прикусила губу, испугавшись, что сказала лишнее, но Дайон улыбнулась. Она и сама ловила их на себе. Замечала, как темнеют глаза Рафа, как отголоски чего-то голодного и хищного вспыхивают искрами в его глазах. И от них становится высоко и страшно внутри, но в тот же момент они пленяют и завораживают, сбивая дыхание и заставляя кончики ушей гореть.
   Вспомнила, как в Анфре, однажды провалилась в глаза Рафа, забыв и где она, и кто она, потому что золотистые искры в его глазах закручивались манящим смерчем и плясали, словно бесы в безлунную ночь. Он тогда больно задел ее, отрезвив реальностью. Но даже сейчас, бессознательно улыбаясь своему отражению, она помнила, как разбегались ее мысли, стоило только посмотреть Рафу в глаза. Будто шустрые мальки на мелководье. Теперь Дайон ловила этот его взгляд и осознавала в такие моменты, что не только любима, но и желанна.
   Его глаза, сейчас немного уставшие и вместе с тем какие-то живые, открытые. И нет в них той насмешливости и резкости, что обычно никогда не покидала Рафа за то время, что она его знала. И все же, что-то такое в этих глазах есть... что-то, что заставляет ходить по краю пропасти и замирать от каждого шага.
   -Знаешь, Нира. - Дайон встретилась глазами с прислужницей в отражении. - Кажется, я безумно счастлива.
   -А я безумно рада за свою госпожу. - Девушка широко улыбнулась, и Дайон ответила ей такой же улыбкой.
  -Ты не знаешь, почему мама зовет меня?
   -Хочет отправиться в торговые ряды. Паланкин уже готов.
   Дайон закатила глаза и вздохнула, стараясь не замечать, как приподнятое настроение быстро теряет свою высокую планку. Она ненавидела рынки. А после определенных событий особенно. И пусть Архипелаг давно уже не торговал рабами, избавиться от ассоциаций не так-то просто...
  
   -Я бы с удовольствием поехала верхом.
  -Милая, - Адалия мягко тронула дочь за руку. - Давай хотя бы сегодня ты вспомнишь, кто ты и как подобает вести себя на людях.
   -Я же надела платье! - Девушка досадливо огладила зеленоватый шелк.
   Нира сдавленно хихикнула на такое заявление, за что Адалия тут же шикнула на нее.
   -Дайон! Ванни твоего положения приличествует вести себя степенно, перемещаться по городу в паланкине, а не галопом на лошади. Быть скромной, но в тот же момент нести себя с достоинством, как и подобает наследнице, что примет на себя главенствующую роль в Сиртрате. Я знаю, ты живая и светскость раздражает, а эти рамки тяготят тебя, но ты - своеобразный символ для нашего народа, пример благообразия и воспитанности...
   -Я поняла, поняла. Не продолжай, прошу. Скажи только, почему, имея трех домоуправов и немалое количество дворовых людей, мы едем в торговые ряды сами? Я спрашиваю не потому, что слишком заносчива для подобных дел. Но ведь тебе стоит только приказать, и торговцы сами придут на виллу со своими мулами и тюками. Если нужно, перевезут свои лавки к нам в сад.
   Адалия усмехнулась той особенной усмешкой, которая бывает лишь у женщин, что прожили не один десяток лет в браке, у которых за плечами опыт и мудрость, приобретенная в семейной жизни. Да и в жизни вообще.
   -Милая, ты забыла, что обещана Рафу? Скоро ты отрежешь прядь своих волос и возложишь ее на белый алтарь Сивеи. Замужняя женщина должна знать, как сделать уютным свой дом, чем накормить своего вана и как организовать торжество. Да, наше положение позволяет нам не заботиться о подобных вещах самостоятельно. Нет ничего проще, чем отдать распоряжение нужным людям и ждать результат.
   Но тебе ли не знать, как шатко все? С любой высоты можно сверзнуться за мгновение и потерять привычный жизненный уклад. Поэтому ты должна знать, как вести хозяйство, где и что раздобыть, чтобы следующий день не был хуже предыдущего.
   Дайон понимала, о чем говорит мать. Не так давно правящая пара Сиртрата была беглой и пряталась в пещерах вместе с другими простыми людьми, единственной заботой которых было накормить своих детей и знать, что они в безопасности.
   Все действительно зыбко и непостоянно в этой жизни. И только богам известно, что ждет тебя на следующем вираже твоих дней. Может, он будет настолько крутым, что удержаться будет попросту невозможно и придется делать то, о чем и помыслить было нельзя. Дайон знала об этом не понаслышке, каждой жилкой своей, каждой мышцей убедилась в коварстве богов и непредсказуемости их затей...
  -Кроме того, - Адалия прервала поток мыслей дочери. - Не так уж и плохо погулять по рынку в качестве развлечения.
   Дайон поджала губы и, слегка отодвинув расшитую занавеску, принялась смотреть в окно. В паланкине было душно. Все эти подушки, драпировки, ткани, казалось, напрочь вытесняют изнутри весь воздух. А резные ставни окошек так и вовсе не пропускают ничего, кроме жары. Единственная причина, по которой она еще не выскочила наружу, предостерегающий взгляд матери. Он и сдерживал, и просил одновременно. Потому оставалось только тихо вздыхать, пытаясь скрыть раздражение и надеяться, что все это скоро закончится.
   Прошло немного времени, и улицы стали менее петляющими и более широкими. Лошади охраны громко зацокали по мощеным мостовым, прогрохотали подковами по плитам площади возле Сиртрата. Чистый запах моря и холмов исчез, уступив место ароматам парков, специфическим запахам жилых кварталов, в которых смешалось все: и запахи фруктов, и кожаных мануфактур, и ароматы сдобы из булочных. И чем явственнее ощущалась эта смесь, тем ближе они продвигались к конечной цели.
   Конечно, здешние торговые ряды не шли ни в какое сравнение с рынком в Анфре. Но стоило выйти из паланкина, как Дайон тут же ощутила всю специфичность этого места. Как-то разом дезориентировавшись от криков зазывал и маслено-услужливых улыбок купцов, она вцепилась в руку охранника, что помогал спуститься с приставной лестнички. Тут же пожалела, что не попросила Рафа поехать с ней. Впрочем, вряд ли он смог бы: еще с утра ее жнец уехал вместе с отцом в Сиртрат.
   -Держитесь рядом! - Скомандовала Адалия, и послушная охрана сомкнулась вокруг женщин. Впрочем, не особо плотно, давая им возможность подойти к прилавкам, лавкам, посмотреть товар, поговорить с купцами.
   Безусловно, воины знали свое дело, но Дайон отчего-то никак не могла отделаться от мысли, что вот сейчас на ее шее захлестнется петля, а руки снова скрутят кожаные ремни, чтобы она, как и десятки других, словно скот пошла на продажу.
  Тряхнув головой, заставила себя расправить плечи и перестать загнанно озираться по сторонам. И со временем тревога прошла, а плохие мысли словно ветром сдуло, стоило только окунуться в ароматы специй, в круговорот цветастого шелка и разнообразие украшений, от блеска которых заискрилось в глазах. Дорогая утварь и совсем простенькие подвески, готовые одежды и накидки, отрезы шелка, выпечка, предметы мебели - и не скажешь, что не так давно юго-восточный округ переживал свои не самые лучшие времена. Торговля полностью восстановилась, лавки ломились от обилия товаров, а приветливые купцы явно искренне улыбались, потому что от барышей тяжелели кошельки.
   Вот гончар крутит свой круг, и постепенно из бесформенного кома глины получается звонкий и ровный сосуд. Подмастерье живо засунет его вместе с другими в печь, а затем покроет глазурью и раскрасит всевозможно пестрыми узорами. Вот медники выбивают палочками дробь на своих блестящих изделиях - звон такой чистый, что сложно пройти мимо. А переплетения выбитых нитей такие тонкие и витиеватые, что глаз не оторвать.
   В самом сердце базара акробаты совершают виртуозные вращения. Хрупкие мальчики и девочки, вертясь в невероятных прыжках под испуганные возгласы и вздохи зевак, опускаются в ждущие руки партнеров. Смелости и ловкости этих ребят можно только позавидовать. А вот и гадалка. Нарочито растягивая слова и придавая таинственности ничего не значащим фразам, мастерски вытягивает деньги у слишком доверчивых. Неподалеку - предсказатель в вычурной чалме, такой высокой и огромной, что непонятно, как его хрупкая шея выдерживает такой вес. Он погружён в медитацию, но если дать немного денег, то он может погадать на удачу - а ещё откроет, где продаются лучшие товары и назовёт им достойную цену. Сквозь ряды снуют разносчики с напитками, фруктами, сладостями; девушки, продающие цветы и ленты. И все это в гомоне сотен голосов, музыки, выкриков зазывал и полуденном зное, что сбивает своим жаром даже насекомых на лету и усиливает запахи этого места.
  
   -Госпожа, покрой голову. - Нира заботливо укрыла оголенные плечи и голову девушки ярко вышитой накидкой. - Солнце печет. Как бы тебе плохо не стало.
   Дайон приняла заботу, мельком мазнув по прислужнице отстраненным взглядом, пытаясь остановить внимание хоть на чем-нибудь, сосредоточиться, а вместе с тем и сориентироваться. Ванни Адалия одобрительно кивнула расторопной служанке, мысленно отметив, что нужно и Нире что-нибудь прикупить за старательность.
   Сколько прошло времени, Дайон не знала, но минуты как-то быстро сложились не в один и даже не в два часа. Настолько закрутил этот пестрый рыночный круговорот, что ни время, ни зной уже не казались такими уж важными. Дайон расслабилась и даже стала получать удовольствие, с интересом рассматривая все, что могло предложить это шумное место. Стража как-то незаметно превратилась в носильщиков, потому что у тех, что Адалия взяла с собой, уже не хватало рук. Дайон и Нира временами сочувственно поглядывали на широких в плечах мужчин. Беззлобно смеялись, глядя, как они недовольно сопят и тащат рулоны ткани и тюки с тщательно завернутыми покупками.
   Внезапно взгляд девушки наткнулся на изображение скрещенных мечей. Вывеска, когда-то яркая, теперь изрядно выцвела, но все ж таки назначение лавки под ней не трудно было определить. Возликовав, что наконец нашла действительно что-то по душе, Дайон мельком взглянула на мать. Та приценивалась к бронзовым блюдам тонкой чеканки. Работа действительно была мастерская, и Адалия уже готова была начать торг с традиционных фраз, убеждая купца, что изделие не стоит запрашиваемых денег.
   Девушка не захотела отвлекать ванни от столь азартного занятия. Увлекая Ниру за собой, в нетерпении стала раздвигать толпу локтями и направилась туда, где поверх голов и навесов лавочников виднелось нужное изображение. Кто-то толкнул в плечо, но Дайон не обратила внимание. До входа в оружейную лавку уже было недалеко, но тут девушка внезапно почувствовала легкое жжение. Мельком глянув на руку, обнаружила выше локтя не то царапину, не то порез. Впрочем, что там именно, рассмотреть не получилось: в глазах внезапно поплыло, а легкая тошнота стала быстро перерастать в головокружение и общую слабость. Проклятый солнцепек! Рука мгновенно отнялась, и онемение холодными искрами побежало к шее.
  
   -Нира... - Голос сел до шепота. - Нира... мне нехорошо...
   Сипло, с натугой. Никто не услышит. Заозиралась в поисках прислужницы. Снова толкнули, потом еще и еще. Странно, что она еще на ногах. Шаг, еще один. Неприятие собственно организма пугало до холодного пота. Шла словно по пояс в воде, как в кошмарном бреду, что сниться иногда по ночам. Когда хочешь кричать, а голоса нет. Когда нужно бежать как можно быстрее, а все, на что ты способен, просто тащиться, едва переставляя тяжеленные ноги.
   Казалось, толпа швыряет ее как тряпичную куклу. Накидка слетела с головы и осталась лежать где-то на земле. Дайон хотела развернуться и пойти в ту сторону, где оставила мать. Где надежная охрана обступит ее со всех сторон, где паланкин, в котором можно прилечь. В тени...
   Зэрхат! Как же плохо...
   Не смотря на то, что тело необъяснимо быстро стало подводить, мысли все еще не затуманились. И Дайон вдруг остро осознала, что толпа обтекает ее. Вернее тех людей, что ненавязчиво идут рядом и слишком красноречиво не обращают на ее состояние никакого внимания. Промаргивая пелену перед глазами, что становилась все плотней, Дайон насчитала четверых. Нет, не махали оружием, не угрожали, не хватали просто шли, как и все, рассматривая товары в лавках и даже переговариваясь с купцами. Но полностью игнорировали просьбы Дайон о помощи и попытки выйти из их не слишком плотного кольца.
   Периодически задевали то плечом, то откровенно сильно толкали, якобы нечаянно. Девушке не давали развернуться, намеренно задавая направление ее движению. Не в силах позвать на помощь или хоть как-то сопротивляться, Дайон внутренне холодея, прекрасно понимала, что сейчас происходит. И отнюдь не солнцепек имеет отношение к ее состоянию. А тот тонкий порез, что чуть повыше локтя, на который она сразу не обратила внимания, но который так нестерпимо горит теперь.
   Чувствовала, что задыхается, в глазах стало расплываться. Последнее, что увидела, это облупленную краску на двери ткацкой мастерской. Ее услужливо распахнули перед ней, прежде, чем впихнуть во внутрь. Неловко упала на тюки с шерстью. Обведя мутным взглядом полутемное помещение, с запоздалой мстительностью подумала, что охрана не так уж и далеко, и что они уже хватились пропажи. А ее жнец не оставит от этого места не то чтобы камня, даже воспоминания.
   Судорожно дыша, перевернулась на спину. Казалось, вены так вздуваются на висках, что вот-вот лопнут. Металлический вкус с какой-то прогорклостью поселился во рту и душил своей навязчивостью. Прежде, чем потерять сознание, ухмыльнулась: вот он вираж, на котором она вряд ли удержится...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"