Когда я увидела, что именно вылезло из кустов и направилось ко мне, я сразу же завизжала. Я всегда визжу, когда мне страшно. А не испугаться этакого страшилища мог бы разве что... ну, не знаю, кто: я - блондинка, и мне простительно многого не знать.
Ещё бы: помесь паука и змеи одновременно. Нет, не я, а то, что из кустов вылезло. И от мышки там ничего не виднелось - мышей я не боюсь, даже серых. Потому что привыкла к белым - у нас в школе зооуголок был, и я их даже с рук кормила. А серыми они становились, когда пылью немножко покрывались и их приходилось чистить... Ой, нет! Это другие мышки пылью покрывались, чучелки - у нас там ещё и музей восковых фигур был... или не восковых? Чучелки - это же не восковые фигуры, правда? А какие тогда? Других я и не знаю...
Словом, мышей я не боюсь, да там мышей и не было - я же говорю, помесь паука со змеёй из кустов вылезла. Спереди вроде как паук, а сзади - как змея. И лапы паучиные вдоль всего змеиного тела шевелятся. А морда так вообще страшнючая - зубов полон рот, и ещё снаружи немножечко торчит. В общем, сплошной ужас. Ну, я и завизжала. От страха.
А змеепаук этот кинулся сначала ко мне, потом остановился, подёргался немного на месте, потом брык набок - и вроде как издох. Ну, я ещё немножечко повизжала - для порядка и по инерции - а он не поднимается. А тут и деревья чего-то падать начали, со всех сторон от меня. И в стороны от меня. Ну, я ещё немножечко повизжала - от страха из-за деревьев. Подумала, что на меня падать начнут. Только они все почему-то в другую сторону от меня падали, со всех сторон. Сколько их там всего, сторон-то этих? Я не считала: не до того было. И я не знаю, что у них тут за деревья такие - я же не местная. И потом, блондинка я, вы уж не забывайте.
Да, я же ещё не рассказала, как я тут очутилась! Где тут? Да тут, где очутилась. А я и сама не знаю, что это здесь - фэнтези, наверное, какое-то. Почему так думаю? Да пока по поляне бродила и боялась в лес войти - ещё чего, он тёмный совсем, и пауки на кустах в паутине сидят! - какой-то дракон в стороне по небу пролетел. Ну что я, драконов не видела, что ли? - вон их в кино сколько, и на картинках разных. Что же я, неграмотная что ли, совсем? Вот ещё! И в школе училась, и в ПТУ тоже. То есть в колледже. Но мы его всё равно между собой ПТУ называли - ПротивоТупицынскоеУчилище. Ага. И ещё - бурситет. А что, прикольно. Какой колледж? Да какая разница! Кулинарный, вот какой! Так что я вам не Эллочка-людоедка ни разу! Да, и это знаю, а что? А если кто не знает, тем - эээ! - это я язык показываю, просто тут не видно, это книжка же.
Да, я же ещё про ту поляну не рассказала - ну, где я очутилась. Нет, это не та, что на пихникак накрывают. Именно что на пихникак - будто не знаете, для чего туда все выезжают! Ну да, у кого-то получается, у кого-то - никак. Поэтому одним пихник, а другим - пихникак.
Но до поляны вообще много чего со мной было! Поляна - это уже потом, после всего. То есть до всего... Или наоборот?
В общем, лучше я начну с самого начала рассказывать. А дело было так: мне захотелось есть. Ну, завтракать. А может, обедать?.. Словом, неважно. А в доме - шаром покати. Не, ну не то, чтобы совсем уж шаром, просто ничего готовить не хотелось. А есть хотелось просто зверски. А у меня в заначке банка кильки в томатном соусе оставалась - купила как-то по случаю. Я вообще-то сейчас её не очень люблю, это в детстве очень любила, даже "красной рыбой" называла. И ещё Алик её обзывает "мировой закусон". Ну, типа во всём мире только килькой закусывают. А я почём знаю? Я везде во всём мире не была, в Турции только, и ещё... ладно, потом расскажу. А в Турции не помню, чего было, на пяти-то звёздочках. Всего полно, не до кильки. Так что если она там и была, я её не видела. Да и не пили мы там совсем, так, пивком оттягивались, максимум.
Так вот, о кильке. Достаю я эту баночку, протираю так салфеточкой легонько сверху - ага, строго как нас учили - и открываю. Смотрю - и офигеваю... О, глянь, рифма получилась! Почему офигеваю? Да там в банке будто плесень серая весь верх затянула. Ничё себе, думаю, килечка. А вроде всего на прошлой неделе брала. Ну, взяла так тихонечко вилкой эту плесень потыкала. Мамочка моя! А это вроде как и не плесень, а что-то вроде тумана: вилка в него полностью вошла, и я её уронила. Куда-куда, в банку уронила! Ага, вот и я думала, что банка маленькая, а вилка большая. А оказалось, наоборот. То есть не наоборот, а... В общем, вилка в банку упала, вся, с концами, полностью. А туман из банки, наоборот, пошёл. Ой, что-то я часто слово наоборот употребляю! Или ничего? Ну, ладно.
Вышел этот туман из банки - и сразу ничего не видно стало. Ну, как в тумане, реально. Только мне почему-то показалось, что это не туман, а... ну, вроде как джинн, что ли... Почему я так подумала? Ну, не знаю. Как в мультфильме про Аладдина, там джинн тоже из кувшина выходил. Вот я и подумала: кувшин, банка - какая разница? Тем более что про туман в банке никаких мультфильмов нет, а про джиннов - сколько угодно. То есть мультфильмов, а не банок. Ой, что-то вы меня совсем запутали! Или я вас? Ладно, давайте дальше расскажу, что потом было. Ну, или стало.
Так вот, в общем, и всё: когда туман развеялся, я очутилась в тёмной-тёмной комнате... то есть просто тёмной, то есть в не совсем тёмной - тёмной-тёмной она мне показалась, когда я туда только-только попала, а потом пригляделась, и стала что-то различать. Тем более что на стенах там факелы горели... или факела? В общем, что-то горело, и языки пламени колебались, отбрасывая жутчайшие тени в разные стороны. И от всех предметов, и от меня. Я даже сначала немножко забоялась, а потом не стала: ну, не дура же я совсем, чтобы собственной тени бояться.
Нет, сквозь банку я не проходила - ну как я могла бы сквозь банку пройти? Я же не вилка! Хотя и вилка со мной рядом очутилась - на полу здесь же лежала. Я наклонилась к ней - а вокруг меня, оказывается, мелом пятиугольник нарисован. Прямо на каменном полу. Хорошо, что я тапочки надела - в шлёпках у меня постоянно ноги мёрзнут. Нет, в шлёпках бы тоже не замёрзли, если не сидеть, а ходить, но тапочки мне больше нравятся - они у меня в виде зайцев, с ушками. Голубые такие. Ну, я же не Барби, чтобы мне только розовое всё нравилось. Я голубой тоже люблю, и много других цветов мне нравится, только не все подряд, а оттенки.
Да, я же начала про банку рассказывать! Совсем забыла... То есть можно подумать, конечно, что я вслед за вилкой через банку прошла, раз мы с ней в одном месте встретились. Только ерунда всё это: не могла я сквозь банку пройти, не почувствовав ничего. Нет, я, конечно, девушка стройная, но не до такой же степени, чтобы всей себя сквозь банку пройти. Чего всей? Мной всей. Всей мной сквозь банку пройти - не получится ни за что. У меня даже талия не в банку толщиной, хотя Алик меня двумя ладонями обхватывает. Ну как ладонями - колечком из больших и средних пальцев. Вот.
Взяла я вилку, зажала в кулаке, и стала осматриваться вокруг, и кроме факелов... Теперь правильно? Или нужно писать "факел"? Да нет, факел - это один. И ещё: у меня факел сами знаете, с чем ассоциируется... только я это сейчас произносить стесняюсь. А вот если напишу вот так: фак-ел, вы сразу всё поймёте... Да. Так вот, кроме факелов, там ещё было много чего интересного: какие-то стеклянные трубки перепутанные, колбы - прямо как у нас в школе в кабинете химии, только намного побольше всего.
Потом ещё какие-то медные приборы блестящие на шкафах и в шкафах стояли, шары, похожие на глобусы, чучела птиц - это уже сверху, на шкафах и на жёрдочках. А может, и не чучела, а просто темно и птицы спали уже. Настоящие, представляете! В комнате! И потолок у комнаты такой, полукруглый, а не ровный и прямой, как у нас в хрущёвке. Я думаю, если бы у нас в хрущёвке такие полукруглые потолки были, может, там приятней жилось бы?
Я хотела поближе подойти, посмотреть получше на всё это, а меня что-то не пускало - как будто стенка, но прозрачная и прогибалась. Я как будто в пузыре была, или... ну вот, я опять про это самое подумала... Больше не буду!
И эти стенки гнущиеся прямо от пола идут, с самого низа, от пятиугольника, я проверяла. Тут я разозлилась, да как рукой тресну в эту стенку! А в руке же у меня вилка зажата. И я вилкой тот пузырь и проколола! Он с таким лёгким треском лопнул, даже не оглушил меня ни чуточки.
И я тогда шаг из этого пятиугольника сделала, и мне так щекотно вдруг стало... не буду говорить, где, сами догадайтесь, и я даже ногой дёрнула, и эту линию меловую немножко стёрла. И щекотка сразу пропала. Ну, тогда я вообще всю одну сторону пятиугольника ногой пошоркала, чтобы нигде не щекотилось, и пошла комнату осматривать - я вообще люблю смотреть новые места, особенно комнаты: у кого что где стоит... нет, это не то, что вы подумали, а в комнате!
Смотрю - мелок почти рядом с пятиугольником лежит, возле ноги деревянной. Какой-какой ноги, как от табуретки высокой... О! От пюпитра - это такая штука, на которой художники картины рисуют. У нас Святослава художница - представляете себе имечко? Но девчонка неплохая, она в художественной школе училась, такую карикатуру на кого нарисует - обхохочешься. Так вот она мне много чего про их х... художественную жизнь рассказывала. И что мне показалось интересным, то я и запомнила. А остальное - зачем? Оно же неинтересное.
Ну, я сначала малюсенький кусочек от мелка откусила, будто от кусочка сахара. Мне вообще-то мел нравится есть, он почти как сахар сладкий. Стою, похрустываю... Лепота!
А возле самого пятиугольника на пюпитре книга огроменная лежала развёрнутая. Я её сразу не заметила, потому что она страницами от пятиугольника была повёрнута, а обложка такая тёмная, что сразу в темноте и незаметная.
Ну, я её немножко полистала - там такие картинки интересные нарисованы, одни смешные, а другие страшные. Там, где страшные, я быстро пролистывала, а смешные дольше рассматривала. Но там и другие картинки попадались, обыкновенные - домики, например, коровы, овцы, дракончики. Я подумала, что это вроде нашей азбуки, или букваря, только буквы все незнакомые больше попадались, но и на наши похожие встречались, хотя и мало. И ещё, когда я страницы перелистывала и по ним пальцем водила - а что, мне так читать легче - то по пальцам будто мурашки бегали, так прикольно. Я ещё поэтому всю книгу пролистала, а потом даже и страшные картинки совсем не страшными казаться стали.
С книгой я закончила и пошла вокруг комнаты всё осматривать. Ничего нового для себя я не увидела - пятиугольник-то мой в самой середине её находился, так что я сразу всё увидела, только просто потом поближе подходила, чтобы получше рассмотреть. Нет, одно новое увидела! Там, в клетке на подоконнике, цыплёнок какой-то странный сидел. Ну, не совсем цыплёнок, уже начинающий опериваться, но и пух жёлтенький ещё оставался. Симпатичный цыплёночек. Не большой, а так... подрощенный немножко, пёрышки проклюнулись. И у него даже гребешок появился, только клюв странный: широкий такой, немножко на лягушачий рот похожий. А сзади у него - мамочки! - хвостик змеиный извивался! И глаза такие жёлтые-жёлтые, круглые. Но вообще прикольный, ага, если бы не хвостик этот его... Мы с ним немножко в гляделки поиграли, а потом он задрожал как-то - замёрз, наверное - и... рассыпался. Мелким-мелким песочком. Мне даже жалко его стало. Совсем чуть-чуть.
Наверное, тут лаборатория этого, как его... алхимика. Нам наша химичка Любовь Захаровна целый урок про них рассказывала, что это лжеучёные. Конечно, лже - вон как над цыплёнком бедным поиздевался. Не вынес, бедняжка, опытов издевательских.
Обошла я всю комнату, больше ничего интересного не обнаружила, дверь подёргала - не открывается. Покричать, думаю, или не надо? А потом ещё подумала: если я сюда через этот пятиугольник попала, может, если в него обратно заберусь, он меня домой вернёт? А что: тут неинтересно, ни одного живого существа, цыплёнок вон, и тот подох, да ещё так странно... Нет, пожалуй, пойду-ка я домой.
А как? Но я же не дура, не смотрите, что блондинка. Дуры - это, в основном, в анекдотах. И не говорите мне, что анекдоты из жизни берутся! А жизнь откуда? Вот! И пока этот основной вопрос не решите, ко мне не приставайте!
Вот я и подумала: если я вышла из пятиугольника, значит, чтобы вернуться домой, мне в первую очередь нужно вернуться в пятиугольник. А там уж он как-нибудь меня домой и перенесёт, к кильке этой моей недоеденной.
Зашла я в пятиугольник, покрутилась - ничего. Ах, я, балда! Я же линию-то стёрла! Глянула в руку - а от мелка-то совсем малюсенький такой кусочек остался: съела почти весь. Ну, да мне на одну линию должно хватить.
Взяла я мелок в правую руку - ела-то я его из левой, уж не знаю, почему, вроде и не левша, - нагнулась и соединила концы на том месте, где стирала меловую линию. А вилку свою всё в руке держу, только на этот раз в левую переложила. Линия, правда, кривоватая получилась: я, когда приседала, попой о пюпитр стукнулась, вот линия и покривилась. И чуть-чуть мелка не хватила - так я пальцем пустое стёртое место промазала, от другой линии, она там жирная совсем, от неё не убудет.
И подумала я ещё попутно, что на самом деле это вовсе не пюпитр, а попитр - потому что он попы притягивает, вон как я об него стукнулась!
Только распрямилась, как мне вдруг сразу поплохело, что я чуть не упала и за голову схватилась, и снова приседать начала. А вилку выронила. И только она об пол звякнула, как - хлоп! - и я оказалась на той поляне.
Вокруг трава, кусты, деревья... ну, и это чудище потом тоже, то самое, страшное, что из кустов полезло и которое я потом обвизжала.
А вилку, кстати, я сразу нашла, когда осматриваться стала. Под ноги глянула - а вот и она, голубушка, из травы торчит, вонзённая.
Взяла я, значит, вилку, и пошла тропинку искать. А что? В лесу только по тропинкам ходить нужно, это все знают. Ну, если когда, конечно, грибы не ищешь - тогда можно как попало ходить, если за грибами. А в другое время - только по тропинкам, так удобней.
Ну вот, а потом уже эта гадость из кустов полезла - когда я почти всю полянку обошла и ни одной тропинки не обнаружила. Куда же, думаю, идти? А уж когда деревья попадали, смотрю - передо мной вроде как просека образовалась. Тут и я просекла, что мне по ней идти надо! А что? Просека - это всегда, когда просекают. Вот и я просекла. Просека - это как подсказка для меня получилась.
Ничего идти было, удобно: деревья в стороны развалились, идти не мешают. Узковато немного, но ничего - я же говорю, я девушка стройная, мне хватает. Хоть и страшновато немножко: корни деревьев как осьминоги какие-то засушенные. Торчат в разные стороны, хорошо хоть не шевелятся. И хорошо, что день вокруг, а то б вообще страшно идти было.
Иду я и думаю: это что же получается? Неужели же это всё я натворила? Неужели же это от моего визга деревья попадали? Хотела ещё повизжать, проверить, так ли это может быть, или же может быть как-то иначе - но решила не визжать, поберечь визг. Ну да, он же для меня вроде как оружие теперь, и другого у меня нет - ну, кроме вилки, конечно. Но она так, для ближнего боя, а визг - это оружие дальнего действия. Да и не хотелось визжать просто так. Что я, дура, что ли, визжать просто так? Да и не получилось бы завизжать качественно. Если не страшно по-настоящему, то и визга нормального не получится.
Иду, боюсь понемножку, вилку в руках сжимаю, визг в себе коплю - на всякий случай. Смотрю, деревья потихоньку выпрямляться стали - сначала, как я и говорила, вывороченные лежали, потом наклонённые сильно, потом уже и не сильно - а потом и не наклонённые вообще. И тропинка откуда-то появилась! Вот здорово! Теперь самое то что надо получается: я, лес и тропинка... Нет, наоборот: лес, тропинка и я. А то получается, что я тут в лесу самая главная. Я, конечно, не против быть главной, но не в лесу. В лесу как-то стрёмновато. Боязно, то есть.
Ну, а если тропинка появилась, значит, скоро и люди должны появиться. Пусть не сразу, но попозже. Должны ведь! Иначе откуда тропинка взялась?
Но людей почему-то не появлялось. Появилась... избушка. Или это я появилась, а она всегда тут была? Наверное, так и есть. Ну, избушка как избушка, нет, не на курьих ножках, просто так, без ножек. Если бы была с ножками, я бы знала, что делать: я бы сказала "Избушка-избушка, а поворотись-ка, сынку!" Ой, нет, не так! "Избушка-избушка, стань к лесу задом, а ко мне передом!". А так мне пришлось её обходить, дверь искать... Дверь я нашла сразу, чуть повернула за угол избушки - она палочкой была подпёрта, дверь, конечно, а не избушка. Но и избушку не мешало бы подпереть, она на одну сторону немного покривилась.
А что дверь палочкой подпёрта, по этому я сразу поняла, что внутри никого нет: у нас у бабушки в деревне тоже так подпирают. Вот я и вошла. А что? Вон, уже и темнеть вроде как начинает. Что же мне, снаружи хозяев дожидаться? А вдруг ещё какая гадость из кустов вылезет, что тогда ? А если темно станет, так и знать не будешь, в какую сторону визжать.
Ну, в избушке всё чистенько так - и стол деревянный, и лавки вдоль стен, и полки на стенах. А печки нету. И занавесок на окнах нету. И половичков полосатых, как у бабашки, тоже нету. И потому я подумала, что это вроде как охотничья избушка - ну, в Сибири так делают, чтобы было где переночевать охотникам, когда они по тайге бродят, зверей ищут.
Поискала-поискала я припасы какие-нибудь - вроде в охотничьих избушках там сухари оставляют, крупы всякие. Но ничего не нашла - ни круп, ни сухарей. И воды нет, и даже кружки и котелка, не говоря уже о сковородке. Да и что готовить, если не из чего?
А есть-то хочется. Сначала не очень хотелось, несмотря на то, что я и дома-то не позавтракала, и тут, в этом мире, уже сколько кружусь. Ну, это у меня на нервной почве: ну-ка, попасть неизвестно куда и неизвестно как! А вдруг тут микробы незнакомые водятся? А как в избушку зашла, да дверь на щеколду деревянную закрыла - и вроде как дома очутилась - тут меня и засосало. Солитёр мой ненасытный.
Села я за стол - так хоть живот немного сжимает, всё есть меньше хочется, - стала постукивать вилкой по столу: я же её всё время в руках держала, пока по лесу шла, чтобы хоть как-то обороняться можно было. И думаю себе: "Вот бы сейчас тарелку с горячей картошкой жареной и парой яиц!". А потом взяла, да и сказала:
Эх, сейчас бы картошечки жареной, да яичницу-глазунью из двух... нет, лучше из трёх яиц!
И - бац! - передо мной на столе сразу тарелка фарфоровая образовалась, а на ней картошка жареная горкой насыпана, и три яйца своими глазами жёлтыми мне подмигивают! Причём картошка поджарена так, как я люблю - с хрустящей корочкой. Как будто я сама жарила!
Эх, как давай я наворачивать! Побыстрее - и потому, чтобы не исчезло вдруг так же быстро, как появилось, и потому что голодная очень. Хоть и без хлеба получилось, но я-то хлеба и не заказывала, и вообще стараюсь хлеба поменьше есть - талию-то беречь надо, я же ещё замуж не вышла. Да и потом, как выйду, лучше беречь: муж больше любить будет.
А как поела всё, тогда и подумала: "Вот какая мне волшебная избушка попалась!" Потому-то и нет тут ничего - ни круп, ни сухарей. Зачем они нужны, когда избушка всё сама сделает, что ни попроси. Но я просить больше ничего не стала: на ночь наедаться вредно.
Поела я, значит, отодвинула тарелку, встала, поклонилась и говорю:
Спасибо, хозяева, за угощение! - помнится, в сказке какой-то я про такое читала. Или бабушка рассказывала.
Думала я, что отзовётся кто-нибудь, но никто не отозвался. А вот тарелка исчезла. И это хорошо, а то бы где я её мыла? А оставлять грязной посуду, чтобы засыхала, я не могу: мама приучила за собой сразу посуду мыть. Вилку-то я облизала... да я и тарелку бы облизала, раз уж так пришлось, да не успела: исчезла она.
А теперь попить бы!
Поставила я кулаки на стол - в одном продолжаю вилку держать: боюсь, что если на стол положу, то и она исчезнет, а в кармашек прятать рано, она ещё после облизывания не высохла - и говорю:
Сейчас бы компотика вишнёвого!
И - бац! - прямо между моих кулаков чашка, полная компота, образовалась. Точь-в-точь как моя, с кисками. Не с сисками, а с кисками! Только поновее чуть.
Напилась я, чашку на стол поставила - она тут же исчезла - поблагодарила хозяев: они мне снова не ответили, ну и ладно. И потянуло меня в сон. Утомилась я, по лесу ходючи, да и темно уже за окном.
Легла я на лавку - а она широкая, мне как раз впору; руку с вилкой под голову подложила - опять-таки на всякий случай - и уснула...
МАГ-АЛХИМИК. НЕУДАЧНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ
Великие боги! Какого же монстра я сюда вызвал! Магический гримуар на пюпитре скукожился, будто вся магия из него улетучилась, амулеты полностью разряжены, старинный артефакт, за который я отдал уйму золотых монет, пуст, приборы со своих привычных мест сдвинуты, василиск в клетке не просто сдох или чтобы окаменел, а вообще мелкой пылью рассыпался... Один только алмазный клювик от него остался, поверх всего лежит. А интересно: если продать клювик ювелиру, хватит ли мне денег на покупку нового василиска? Надо бы сравнить уровень цен...
Но разгром всей лаборатории - капитальный. Что-то перевёрнуто, что-то свёрнуто, что-то нарушено, что-то разрушено... А по всей территории лаборатории - прошу прощения за свои волнения - огромные светящиеся следы... заячьих лап. Во всяком случае, очень похожих на заячьи лапы. А огромных - по сравнению с обыкновенными зайцами, конечно. Так-то они по размерам сходны с человеческими. Так что, получается, демон имеет вид гигантского зайца? Никогда о таких не слыхивал. Парадокс! Ладно бы ещё в виде слона - такие описания встречались в литературных источниках, - или быка, такое тоже бывало. Но зайца? Да, маловато мы пока ещё знаем об огненных демонах, маловато. А следовательно, тема эта очень перспективная, и заниматься ею стоит! Очень даже стоит!
Однако... как этот долбаный демон вообще всю мою лабораторию не раскурочил? А ведь мог, судя по всему, с него сталось бы. А если бы действительно в облике слона заявился? Уж тогда бы точно всю лабораторию разнёс. Так что, может быть, и повезло мне, что он в обличье зайца появился. Нужно обязательно отразить предыдущий ход эксперимента в лабораторном журнале...
А ведь предупреждали меня о возможном буйстве демона, предупреждали! Нет же, не послушался! Да, следовало двойным кольцом амулетов окружить, и сдвоенный пентакль нарисовать... жаль, мела магического катастрофически не хватало. А теперь и последний кусочек вообще исчез.
Хорошо ещё, что, едва процесс начался и дым пошёл, я успел убежать. А то и не знаю, что бы со мной самим приключилось бы. Сам, вполне возможно, отправился бы в дальние пределы, ежели чего не похуже случилось бы.
Но... а куда же делся демон-то? Как он смог выйти из зачарованного пентакля? Или он, не выходя, все эти действа сотворил? Но как тогда он смог вернуться в свой мир? Или он остался в нашем? А это что? Не-ет, эту линию чертил не я! Точно помню: она шла последней, я после неё остаток мелка положил у треноги пюпитра. И она была ровной, а эта какая-то кривая... и... похоже, вот в этом месте небольшой разрывчик имеется... ногой, то есть лапой, затёртый.
Так что же получается? Либо демон вернулся к себе, в свой мир, либо... либо сделал вид, что вернулся, а сам остался в нашем. В любом случае магического мелка на прежнем месте уже нет. Ну, если демон назад к себе вернулся, это хорошо, а то ведь, если остался в нашем мире, да ещё и мелок с собой унёс... тогда я уж и не знаю, что тут у нас может случиться, чего он натворить может. Особенно если знает о свойствах мелка магического... а он должен знать, раз им воспользовался. Но, если он линию начертил, значит, по идее, должен вернуться к себе домой - туда, откуда я его вызвал.
Ну что ж... Будем надеяться на лучшее. Иначе... страшно представить, что случилось бы иначе. Может, зря я убежал? Закрылся бы "Магическим щитом"... ага, если бы я проверял его раньше, устоит он против огненного демона или нет? А как проверишь щит без огненного демона? Вот незадача... То есть именно задача, причём нерешаемая... в данных условиях.
Но василиск... как его жаль! Я же планировал с ним такие эксперименты провести! И все планы рухнули. Ну что ж, придётся снова ехать в университет, заказывать нового. А пока нужно восстановить всё, как было в лаборатории, и ещё раз тщательно проверить: не пропало ли ещё что, или, что существенно хуже, не появилось ли что-нибудь непонятное... Ведь если чего-то нет, то тогда ясно, что нужно делать: добиваться того, чтобы оно вновь появилось. А вот если появится вдруг что-то новое, неизведанное, что тогда? Как бороться с тем, с кем ты не знаешь, как бороться? Да-а, задачка...
ГЛАВА... ОЙ, ДА КАКАЯ ТАМ ГЛАВА! ДА НЕТ ТУТ НИКАКОЙ ГЛАВЫ! Я ТУТ ОДНА, И БОЛЬШЕ НИКОГО. НУ, ЕСЛИ ХОТИТЕ: БЛОНДИНКА-ПОПАДАНКА. ПЕРВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ
Проснулась я от какого-то шебаршения. Да и светло уже стало - я всегда с солнышком просыпаюсь, привыкла, когда в первую смену с шести утра в столовой работала.
Смотрю, а по избушке два дракончика ходят, такие няшки! Чешуя золотистая, глазки зелёненькие-зелёненькие, аж светятся, ушки с кисточками. Один с голубеньким гребешочком вдоль спины, второй с розовеньким. Мальчик и девочка, значит. Я так обрадовалась, что даже испугаться забыла. Да и что таких красотулечек пугаться? Тем более если они меня ночью не тронули, то и сейчас не тронут.
Обозвать бы их как-нибудь... нет, не в смысле обругать - а имена придумать. Няша и Маша? Нет, не пойдёт. Нет, Няша-то ещё пошло бы, но это для неё, а для него? Няш? А что? Няшик! Няша и Няшик - сразу понятно, что брат и сестра. Близнятки. Всегда хотела близнецов иметь. Ну и что, что с двумя сразу трудно? Зато сразу отмучиться - и всё. Ну а потом... видно будет. Может, ещё близнецов захочу! Моё дело!
Да, но откуда дракончики-то взялись? Щеколда на двери не отодвинута, окошко не открывается, трубы у избушки нет. Из-под земли вылезли, что ли? Так и дырок в земле не наблюдается. Прилетели если, но тоже: откуда? Да и крылышки у них малюсенькие совсем, на таких не полетаешь.. А, ладно, потом подумаю об этом.
Села я на лавке, а дракончики ко мне подбежали - маленькие совсем, мне чуть выше колена - и давай ластиться. Ну, я их обоих погладила и за ушком почесала. Вилку, чтобы не мешалась - представляете, я её ночью из руки так и не выпустила! - в карман, не глядя, сунула. Все глаза - на дракошечек. Ну такие миленькие, что просто сюси-пуси.
Ой, их же, наверное, кормить надо? А чем? Может, молоком? Они же ведь маленькие совсем.
Попросила я у стола молока - не появляется. Что такое? Неужели хозяева избушки уехали куда? Попросила для себя еды - хотя бы картошки той же. Опять ничего. Испортилась избушка, наверное. Перерасходовала лимит на кормёжку.
Ну что ж, придётся выбираться отсюда. Зачем сидеть в лесу, без людей, да ещё с дракончиками. Они же ненароком меня съедят!
Спрыгнула я с лавки... что такое? Я босиком? А куда же мои любимые тапки-зайцы делись? Ах, негодяйчики! - это я дракончикам. - Это вы, наверное, мои тапки съели?
А они не понимают ничего, мельтешат, верещат чего-то, и опять под руку лезут. Погладила я их ещё, почесала снова за ушками, да и пошла к двери. Отодвинула щеколду, распахнула дверь - и откуда-то сзади, из-под моих ног, из избушки, два зайца выскочили. И - сразу в лес ускакали. Ни я ничего понять не успела, ни дракончики.
Господи, а зайцы-то откуда взялись? Или это еда, дракончикам запрашиваемая? Надо было подождать, не открывать дверь. Но... и зайчиков-то жалко. Как бы драконы их кушали в избушке? На куски порвали бы, всё кровью забрызгали? Не-ет, это не для моих глаз! Мы вон лучше с дракончиками пойдём земляники пособираем - вон, вроде бы на полянке ягодки светятся.
Вышли мы из избушки, пособирали земляники - дракончикам я только показала, как надо, а они сразу всё поняли, и навалились, и застрекотали. Прямо как кузнечики. Забавные такие!
Земляники много оказалось, наелись все. У дракончиков животики прямо как барабашки... то есть как барабанчики стали, да и у меня пальцы от сока слиплись. Нет, и наелась тоже.
Но только я наклонилась к большому листу, в котором роса скопилась - руки обмыть, - как мои дракончики заверещали громко, а меня сзади огромная тень накрыла, и тёплым ветром в спину ударило.
Поворачиваюсь - мамочка моя! - дракон. Здоровущий, весь в золотой чешуе и с красным гребнем же вдоль спины. Ой, что сейчас будет! Это же, наверное, мама моих... то есть теперь уже не моих, дракончиков прилетела. И что? Съест она меня, что ли? Ой-ой-ой!
Отступаю я потихонечку с поляны в лес, хотя и страшно тоже: а вдруг там в кустах такой же змеепаук прячется? Хотела я завизжать, испугать дракониху, да не получилось: во рту пересохло, и в горле тоже. Не визжится никак. Росы бы хоть выпить, чтоб горло смочить - так боюсь дракониху из виду выпустить. Вот и молчу. И она молчит. Смотрит то на меня, то на дракончиков. И дракончики к ней как-то... не очень. Вроде и обрадовались, а подойти боятся. То ли она ругать их собирается, что они без спроса от неё убежали, то ли не пойму, что.
А потом смотрю - а у драконши слеза из глаза скатилась, потом вторая... Ничего не понимаю! И заворчала она так... приглашающе. А мои дракончики как услышали, как она урчит - ну, словно кошка какая, право слово - так прямо к ней и кинулись, будто котята. И - я сначала даже не поняла, будто присосались к ней. Точно! Чмокают! А она их кормит... Тут и у меня слёзы закапали. Они же, бедные, голодные были, а мне их кормить-таки и нечем. Что им та земляника - может, их вспучило из-за неё.
Поели они, отвалились - сразу видно, довольные, отдуваются так блаженно. А драконша на меня внимательно так посмотрела - прямо в глаза - и у меня в голове картинки всякие зашевелились. Будто вижу я ещё одного дракончика, мальчика - с голубой оторочкой гребешка, только он побольше моих будет, раза в два, наверное, или даже в три, если не в четыре. Голова так точно выше моей больше чем на голову. Но тоже красивый - меры нет. А на него какой-то рыцарь наскакивает и копьём тычет. А малыш бедный не поймёт, в чём дело, отбегает да уворачивается, но куда ему против железного болвана на лошади. Он уже и за деревьями прятался, и в кусты залезал... И убил ведь наверняка, зараза, рыцарь этот сволочной, убил дракончика, няшку такую. Я ведь так до конца и не досмотрела: потом, как он в кусты залез... непонятно, что было дальше - у драконши опять слёзы закапали, и картинка пропала. Наверное, убил, иначе с чего драконша так плакала бы.
А мои дракончики ко мне подошли и начали мои слёзы слизывать. Погладила я их аккуратно по мордочкам, перемазанным драконьим молоком, утёрла слёзы свои локтем - да и подтолкнула дракончиков к драконихе, даже подвела чуть-чуть. Близко-то приближаться страшновато было. А она наклонилась ко мне - и языком своим раздвоенным к руке моей прикоснуќлась, ну, когда я слёзы вытирала, так к противоположному месту, к внутренней стороне, у подмышки. А потом прижала моих - ну, теперь уже не моих, конечно, и всё равно пока моих! - дракончиков крыльями к себе, и так замерла.
Ну, что тут делать? Всё понятно: она их забирает. Сынка-то её, похоже, эта дрянь рыцарская угробила, хорошо, что я ей подвернулась с малышами. Но откуда они-то всё же взялись? Или это меньшие братишки того? Ничего не понятно.
Помахала я ей рукой, развернулась - да и пошла дальше по той же тропиночке, что и вчера шла, теперь уже от избушки подальше. Ну и за вилкой, конечно, в карман полезла - в лесу же иду, не где-нибудь. И обратила внимание на свой халат... И даже остановилась. Ведь только сейчас заметила! У меня же на халате рисунки дракончиков были напечатаны - ну, материя такая, рисунок с дракончиками. Одни голубенькие, другие розовенькие. А теперь вся материя без рисунков! Чистая, желтовато-бежевая такая. Ох, ты! Так это что получается: рисунки с моего халата настоящими живыми дракончиками стали? Но их там, на халате, правда, много было, а получилось только два. Правда, на халате все одинаковые были, только одни розовенькие, а другие голубенькие.
Вот это да! Точно, я в сказку попала! Но... если тут дракончиков убивают рыцари, то это нехорошая сказка. И такие паукозмеи по кустам шастают, что просто жуть.
Я как про змеепауков вспомнила, сразу по сторонам заозиралась и вилку крепче в кулаке сжала. И стараюсь кустов сторониться. И пошла по тропинке быстрее - ведь она наверняка из леса ведёт, я чувствую!
И точно - лес скоро кончился! Или закончился? Кончился - это же вроде как умер, да? Значит, закончился. Лес-то живой остался, вон, за плечами стоит, шумит потихоньку.
Закончился, значит, лес, но тропинка продолжалась. И я продолжала по ней идти. А тут гляжу - мужик навстречу. Какой мужик? Какой-какой, обыкновенный: нос картошкой, глаза как две фасолины, уши - лопухами, на всём лице будто черти горох молотили. На плечах, как положено, репа. Ну, голова такая, в виде репы. Значит, ясно: мужик, сельскохозяйственными работами занимается. Он и держал в руках какое-то сельскохозяйственное орудие: такую длинную палку с ручкой посредине и с кривой железякой на конце. О! Коса это, я вспомнила! Не помню, правда, откуда вспомнила - наверное, фильм какой-то смотрела. А какой - не помню. Ну и ладно.
Чего говорите? У бабушки должна была косу видеть? Ага, щас. Сейчас в деревнях тоже либо триммерами, либо косилками косят. Косы, может, в одних музеях остались. Да, именно в одних: в других и кос нет. По крайней мере, в бабушкиной деревне я ни одной косы не видела.
Увидел он меня, стащил с головы шляпу, поклонился. Ух, ты! Вежливый какой. Ну, и я ему кивнула, а чего, жалко, что ли? Он поздоровался, я ответила - нормально. А он и говорит:
Госпожа... - Ой! Это он мне, что ли? Здорово! Только вид у меня для госпожи не очень: халат на босу ногу и волосы встрёпаны. Да ещё и вилка в руках. - Госпожа, - говорит, - вы из лесу вышли?
А мне почему-то вспомнилось стихотворение: "Я из лесу вышел, был сильный мороз". И при чём тут мороз-то? Лето кругом...
Ага, - говорю, - почти. Рядом прошла.
Не стала ни да, ни нет прямо говорить. А то вдруг у них за рубку леса штрафовать полагается. Я хоть его и не рубила, он сам попадал: я и не знала, что такое может получиться, но мало ли что.
А как же вас баньши не тронула? - продолжает мужик. - Уж как она вчера ввечеру сильно кричала, ажник меня шатнуло, даром что далеко стоял. Да и сёдни...
А у меня амулет есть! - выпалила я, и вилку ему показываю. Вспомнила, что в фэнтези обязательно амулеты у всех имеются. А я сюда попала совсем без ничего, с одной только вилкой. Ну, кроме халата, разумеется, и тапочек, но они за амулет сойти не смогут. Тем более что тапочек уже нет. Поэтому пусть вилка будет моим амулетом.
А, ну, коли так... - произнёс он, и так уважительно на вилку посмотрел.
И я тоже на вилку посмотрела. И - обалдела от её вида. Вилка-то моя словно серебряной стала, так и светится, так и переливается. А ведь была самой обыкновенной, алюминиевой. Ну да, ещё от бабушки осталась. Мне она почему-то больше остальных нравится, наверное потому, что лёгкая.
А когда я на вилку посмотрела, у меня так прямо всё внутри, в животе, забурчало. Ну, то есть живот пустой, конечно, я ведь сегодня ещё не завтракала, земляника не в счёт, да и прошла я уже немало после неё. Да так громко заурчало, что мужик даже услышал. И усмехнулся. Будто понимает что-то.
А в вашей... вашем селении, - бог знает, как у них этот населённый пункт называется: деревня, хутор, посёлок - далека я от этого, - поесть где-нибудь можно будет?
А как же! - снова усмехнулся мужик. - И корчма есть, и постоялый двор. Село у нас большое... Я бы угостил тебя, да подъел всё уже сам - со света кошу.
Ну да, травы он тут навалял - будь здоров. А он продолжает:
И тебя проводил бы, да ещё не всё закончил, - и на некошеный участок показывает. Тоже неплохо осталось. Ну, коси-коси, сама доберусь как-нибудь.
А ты по тропинке дальше иди, ровнёхонько к корчме и выйдешь, - указывает.
Спасибо и на этом, - отозвалась я.
Делать нечего, пошла. Иду, траву скошенную нюхаю. Пахнет - аж есть ещё сильней хочется. Впору хоть самой коровой становиться. Не, это я так, от голода.
Спустилась с пригорочка - тут как раз и домишки появились, и корчма, наверное, та самая - по размеру больше всех домов и ближайшая стоит к дороге.
Зашла внутрь... хм. Двое мужиков сидят за столом у самого окна, завтракают. Мясо руками ломают. Ну, деревня! Сейчас я вам покажу класс!
Достаю из кармана вилку, усаживаюсь за столик, через один от тех двоих, подходит хозяин - если по внешнему виду и толщине судить.
Чего желаете? - спрашивает. А сам насмешливо так смотрит. Ну да, я же босиком, и в одном халате.
Каши мне, - отвечаю, - пшённой. С маслом.
А нет у нас такой каши, - хозяин отвечает. - Не знаем мы такого овоща.
Не знаете? - удивилась я. - Пшена не знаете? А я вот хочу пшённой каши!
И вилкой так выразительно по столу пристукиваю. Тю! А вилку-то зачем я вынула, если кашу прошу? Её же ложкой есть надо! Нет, совсем дурочка от голода стала.
Ой, мамочки! А это что?
Смотрю, а передо мной миска каши появилась. Горячая, дымится горкой - будто вулканчик маленький, и кусочек масла сверху по горке стекает, как лава вулканическая. Где-то я такую передачу видела - на Нэшнл джиографик, что ли. Да, такую кашу можно и вилкой есть. А я-то сначала про молочную подумала... Стоп! А каша-то откуда?
Это что, хозяин так резво успел принести? Да нет, не успел бы он так шустро справиться. И не он, точно - ишь, как глаза вылупил, удивляется.
И тут я догадалась! Что же я, дура совсем, что ли? И совсем ни капельки! Да это же вилка моя такая волшебная стала! Точно! Я вспомнила: вчера вечером я точно так же по столу постучала - и картошка появилась. А сегодня просто так попросила, не стуча вилкой по столу - и фигу с маслом получила. То есть не фигу, а вообще ничего. Фига - это инжир, я знаю, мы с Аликом в Турции такие ели. Только без масла. Нет, если считать тот сок густой, что из этих фиг-инжиринок вытекал, за масло, то и с маслом. Вкусно!
Ладно, - говорю, - если у вас нет, придётся своими силами обойтись.
Ух, ты! - хозяина немного отпустило. - Это что у тебя, волшебная палочка?
Ага, - говорю, и вилкой кашу с маслом перемешиваю. А у самой слюнки потекли.
А продай-ка мне её! - сразу наклонился ко мне хозяин.
Хрена тебе! - отвечаю. И отправляю в рот полный навильник каши.
Смотрю, а он в руках корень хрена держит и вертит в недоумении. Здоровенный такой. Откуда бы взялся? И тут я просекла: я же ему хрена-то посулила! Вот он и появился.
Прыснула я - чуть каша изо рта не разлетелась, а сама вилкой машу - иди, мол, не мешай завтракать! Знала бы такое дело, и не заходила сюда... не, а стол? Обо что бы я вилкой стучала?
А хозяин тут как выхватит у меня из рук вилку! Вот скотина!
Но только он её то ли спрятать захотел, то ли получше рассмотреть, как вдруг как завопит - и вилку из рук выронил. И затряс в воздухе ручонками-то своими, будто обжёг. И точно: сразу на ладони у него волдыри запузырились.
Неужели, думаю, вилка от каши так успела нагреться? Да нет, вроде я ничего такого горячего не почувствовала, когда ела.
Но вилку с пола поднимала всё же с опаской. Подняла, повертела в руках, пожала плечами, вытерла о хозяйский фартук - нашла одно слегка чистое местечко - и хотела продолжить процесс питания. А этот хмырь болотный как завопит:
Ведьма она! Хватайте её, ребята!
Ну вот, зашла себе позавтракать...
Как налетели тут на меня! Гады! Я же голодная! Трое на одну! И мордовороты такие! Хоть бы пожрать дали сначала...
Скрутили они меня, конечно, быстро, как я ни плевалась и ни царапалась. И вилку из руки выхватили - не удалось мне её никому в брюхо воткнуть. Но ещё один тоже обжёгся, когда решил её с пола поднять.
Связали мне руки за спиной, усадили на лавку. Гляжу, а народу-то в корчме этой вроде как прибыло. Ну, ясно: на шум сбежались. Нашли себе бесплатное развлечение, бедной девушке руки крутить.
Один вроде как священник какой-то: загогулина на шее серебряная, вроде креста, но не крест, и одежда до пят.
А народ вокруг буянит:
Ведьма она! Сжечь её!
Ой, мамочки! Это они что, всерьёз, что ли? Меня - сжечь?
А священник подошёл, посмотрел на меня грустно-грустно, побормотал что-то и рукой махнул.
Тащите, - говорит, - её на площадь, к столбу.
Толпа загалдела обрадованно... тут мне и поплохело совсем...
Очнулась я уже на свежем воздушке. Стою на помосте деревянном, вроде плотика небольшого, к столбу привязанная, руки за столб заведены. А помост-то, гляжу, на месте старого кострища установленный. Значит, не первая я тут гореть буду...
А меня вокруг хворостом вовсю обкладывают. Не совсем, а понизу, чтоб видна была. Под помост охапки суют. Галдят так весело... Ну да, развлечение им. Мало, видно, хорошего в жизни видели, если подобному радуются - как живого человека сжигать будут.
Стою я на помосте на этом, как на плоту посреди бурного людского моря... Ну, думаю, Даночка, поплывёшь ты сейчас на этом плотике в своё последнее плавание...
Заплакать как следует, что ли? Нет, не для того, чтобы их разжалобить - этим ожидающим хлеба и зрелищ чужие слёзы по барабану... ишь, как рты раззявили... А, может, костёр так, слезами, загасить удастся? Ну, или это людское море нафиг смоет... Но и в глазах от страха пересохло.
Тут какой-то хрен образовался внизу у помоста, железкой по каменюке чиркать начал, искры высекает. "И из искры возгорится пламя", - откуда-то в голову обречённо вскочило. Наверное, из лекции по противопожарной безопасности, у нас на работе недавно читали. Только ничего у него не получается, и не потому, что ветер сильный и искры в сторону от хвороста сносит, а потому что этот гад на меня лыбится, и по камню даже вовсе почти не попадает. Во, по пальцам себе врезал! Так тебе и надо, Герострат доморощенный! Тьфу, и откуда у меня эти имена выскакивают? Неужели в той книжке, что в лаборатории лежала, про него что-то написано было? Или это когда я в Греции с Аликом была, нам там гид рассказывал? Как этот чудик факел к Афинскому Парфенону подносил. Одни обломки остались. И как он мраморный храм ухитрился поджечь? Не понимаю...
Всё, утащили этого идиота. Он больше на мои ножки заглядывался, чем искру высекал. Да ещё бы у него получилось в таких условиях: тут, бывает, зажигалка не с первого раза срабатывает, так там газ, а у них - дрова. Разве они от искры загорятся? Ну и ладно, мне же ещё лучше.
В храм за огнём святым пошлите! - кричит кто-то. - От другого не всполыхает! От иконы... (не поняла, имя какое-то назвали. Но не Герострата, нет. Да мне оно и без надобности.)
И палку её колдовскую несите! - кричит другой. - Тоже в огонь бросить надо!
Кузнец, кузнец пусть клещами возьмёт, а то жжётся, зараза! - добавляет ещё один.
Корчевник... или корчевщик? Корчмарщик? Кошмарщик? Да как же этого паразита называть-то? В общем, этот гад, хозяин корчмы, аж с лица сбледнел - жалко ему, видно, вилку мою в костёр кидать, сам хотел на неё лапу наложить, да кто-то про неё невовремя для него и вспомнил. Гляжу - несут. Щипцами такими здоровенными. Кинули так, что она передо мной в помост вонзилась, вилочка моя ненаглядная. Тебя-то за что? Расплавится ведь в огне, наверное. А может, нет. Если бы алюминиевой осталась - точно расплавилась бы. Помню, как-то были мы на вылазке в лесу, и кто-то - да Галка Семёнова, кто же ещё, такая растелёпа... уронила ложку алюминиевую в костёр, когда кулеш варила. Так ложка та в комочек расплавилась. А если вилка серебряная, то и не знаю - может, останется. Это что, она останется, а я сгорю? Господи, что же придумать-то? Может, приедет кто, спасёт меня? Рыцарь какой-нибудь приблудный... то есть блудливый... блудящий... тьфу! Опять не то! Вот - бродячий, да. Дон Кихот какой-нибудь, или Санчо Панса, на худой конец.
Оглядываю я народ столпившийся, по горизонту глазами шарю, на небо смотрю - вдруг драконша моя пролетать будет, может, она хоть спасёт, раз на людей надежды нету? Эх, позвать бы её как-нибудь, а я даже имени её не спросила, побоялась, что ли, что съест?
А народ вокруг переговаривается, языки чешут, от делать нечего:
От лампадки святой огонь возжигать будут?
Это уж как положено, святой отец своё дело знает.
Ветерок, хорошо, быстро костёр раздует.
А ножки у неё ничего, я бы с ней покувыркался...
Чего ещё? Ой! А халат-то у меня ветром раздувается, и чем дальше, тем больше - завязки-то ослабли, пока я отбивалась в корчме этой, а поправить никто не додумался - оно им надо? Наоборот ещё, может, сделали... Вот гады!
И такая злость меня взяла, что они тут ещё и на стриптиз бесплатный посмотреть собрались... Нет, я не в том смысле, что я за деньги когда раздевалась, или ещё что - я не люблю таких вещей на публике, - а наоборот, как-то стыдно даже стало, что на меня столько народу смотрит, а я в таком виде. И разозлилась, говорю, сильно. Да как заору, уж и сама не соображаю, чего:
А ну, пошли все вон отсюда! Ишь, бесстыдники! Меня обвиняете, а сами!..
И - заплакала. Вот теперь - заплакала. Вернее, слёзы сами потекли. Молча. Стою, моргаю, вытереть нечем - руки за спиной связанные. Кое-как об волосы плечом обтёрла... Что такое?
А народ-то, смотрю, развернулся от меня, от помоста - и... пошёл себе восвояси. Оставили меня одну. Тут я опять обалдела.
Пяти минут не прошло - никого вокруг столба не осталось. Стою одна, как дура, на помосте, за руки к столбу привязанная. И попросить некого, чтобы отвязал.
А чего это они? Неужели... начинаю я соображать, неужели они ушли от того, что я им приказала уйти вон? И... что, они меня послушались? Так, это хорошо, если это так. Но... как заставить их отвязать меня от столба? Никого ведь не осталось. А может, я сама смогу? Если приказать верёвке?
Верёвочка, верёвочка, отпусти меня!
Не помогает.
Верёвка, развяжись!
Опять не то.
Чтоб ты сгорела!
Снова не действует.
Как же поступить-то? К тому же приказывать верёвке, чтобы она сгорела... при таком количестве сухого хвороста... это я как-то погорячилась.
Так что же делать-то? Кричать, чтоб подошли? Да нет, что-то не хочется, а то вдруг теперь с огнём прибегут. Да и ушли уже далеко, не услышат. Попробовать перетереть верёвку? Ну, давай попробую.
Начала я туда-сюда связанными руками по столбу возить, чтобы перетереть верёвку-то. А вилка перед глазами в помосте торчит, как немой укор. Вот если бы она была не вилкой, а ножом. И чтобы был этот нож воткнут в столб позади меня. И был бы этот нож острым... А то ведь столовые ножи, они, в основном, тупые. Может, попросить вилку ножом стать?
Вилочка-вилочка, стань ножичком, а? Ну что тебе стоит?
Нет, не слушается. Да что ж мне теперь, тут до смерти стоять? И вдруг слышу позади себя голос:
Эй, красавица, что ты здесь делаешь?
Это кто же там такой глазастый, что из-за спины, из-за столба, смог рассмотреть, что я красавица? Ну да, не жалуюсь: всё при мне!
Пытаюсь вывернуть голову на голос, а он и сам выезжает из-за столба, верхом на лошади. Мамочки мои! - теперь в хорошем смысле - красавец, глаз не отвести. Брюнет, волосы до плеч вьются, глаза чёрные, брови тоже, нос прямой, губы чёткие, и подбородок волевой, раздвоенный. Двойная воля, значит. На голове - берет бархатный с пером, страусиным. Рубашка белая с кружавчиками из-под камзола выглядывает. А камзол-то лазоревый, и весь серебряным шитьём расшит. И по штанам его, чуть темнее оттенком, тоже шитьё серебряное пущено. Сапоги высокие, выше колен. За спиной копьё кверху торчит, у пояса меч пристёгнут. Судя по всему - рыцарь. А кому тут ещё быть?
Лошадь - под цвет его волос. Наверное, долго подбирал: я такой масти лошадей раньше не видела, у нас в конно-спортивной школе всё больше рыженькие да серые лошадки были.
Но не буду же я ему отвечать, что тут со мной собирались сделать? Вдруг ещё неправильно поймёт. Они здесь, в средневековье, все какие-то ненормальные. И потом: пусть не думает, что я на него вот прямо так сразу взяла и запала.
Греюсь, - отвечаю, мрачно так, - на солнышке.
А потом жалобно так, для контраста:
Развяжите меня, пожалуйста, сеанс в солярии закончен.
Гляжу - и слуга его, или как его, оруженосец, выезжает. И ещё пару лошадей за собой ведёт. Но этот, рыцарь, молодец: сам с лошади спрыгнул, прямо на помост, ногой вязанки хвороста отбросил и кинжалом верёвки перерезал. А потом оруженосцу своему командует:
Альветик, подведи сюда заводную лошадь!
Ну, думаю, здорово: лошадь у них заводная. А выглядит вроде как обыкновенная, живая. И куда же они ключик-то вставлять будут, чтобы её завести? Неужели... А ключик-то здоровый понадобится - лошадь-то вон какая огроменная, я поперёк умещусь, и ещё место останется.
Подняла я вилку, сунула в карман, затянула поясок на халате - а тут и оруженосец спешился, и лошадь к помосту подводит. А этот рыцарь руки сложил ладошками вверх - это чтобы меня, значит, подсадить. Ха! Ну, я ему сейчас покажу класс!
Разобрала я поводья, ручками за луку седла схватилась - и птичкой в седло влетела. Эх, если бы не босиком ещё! Режут ножки мои нежные стремена железные...
Да, и халатик мой немножко, конечно, задрался - седло-то не дамское, ну да чего уж. Подоткнула я халатик вокруг себя поудобнее, умостилась... ну, ножки, разумеется, сами обнажились, куда деваться. А они оба, бесстыжие, что хозяин, что слуга, так и выпучились.
Эй! - позвала я их. - Глаза поломаете! А ну, по коням!
Оба взлетели в сёдла, словно пташки, и даже в слюнях своих не запутались. Просто удивительно, какие ловкачи.
Ну вот, а я думала, что они мне ещё лошадь заводить будут, хоть посмотрела бы. А она, значит, была уже заведённая. Ну, ладно, потом как-нибудь погляжу. Только если они меня заставлять лошадь заводить станут - сразу откажусь. Да нет, не должен рыцарь так бедную девушку загружать, на крайний случай у него, вон, оруженосец имеется. Заводил же он её без меня, вот пускай и дальше заводит, ему привычней.
Поехали мы. Не скажу, чтобы быстро, но и не медленно. Так, скореньким шагом. Ну, лошадь - не авто, двести километров не выжмет, как ни старайся. Это мы когда в Германии по автобану пёрли двести сорок - вот тогда да! Пока ещё двести, двести двадцать, ну, я ещё по сторонам смотрела, а вот когда за двести сорок перевалило - тут мне и стрёмно стало. Уже и по сторонам, по кюветикам, не посматриваю, не выглядываю, где кустики помягче. Тут, думаю, ежели чего - размажет тонким слоем по асфальту, чтоб следующим ехать помягче пришлось. Но ничего, бог миловал: от Лейпцига до Гамбурга за три часа долетели.
А сейчас - аттракцион сплошной, а не поездка: посмотрите налево, посмотрите направо. Тут хоть и смотреть-то особо нечего, а всё равно по сторонам головой верчу. Больше-то делать так и так нечего. А, нет, заяц сорвался - почти из-под копыт лошади оруженосца - и полетел по полю. А оруженосец молодец: мигом лук из-за спины выхватил, стрелу наложил - и вот уже ни заяц не летит, ни стрела: заяц лежит, а стрела в нём торчит. Хотя, судя по тому, как заяц подёргивается, он тоже торчит. Ну, или балдеет. Стрела - не косяк, а вставила круто!
Да, я понимаю, что зайчика жалко, однако есть-то ведь хочется! Я же с утра маковой росинки, как говорится, во рту не имела. В таверне поесть не дали, саму чуть на обед ихнему кровожадному богу не приготовили, не поджарили - и я из-за этого должна какого-то незнакомого мне зайца жалеть? Да ни в жизнь! Своя рубашка, то есть халат, ближе к телу.
Ой, только вот чтобы меня не заставляли его ощипывать! Я готового кролика ещё приготовить могу - сколько раз на рынке брали, а вот курицу, помню, в деревне у бабушки, в перьях, когда она зарезала, так это целая наука приготовить: чего-то там кипятком заливать надо, потом перья выдёргивать... Тогда уж лучше сразу глиной обмазать да в костре запечь, как мы один раз на охоте делали. Ну, как на охоте: поехали-то охотиться, а никто ничего не убил, стрелки все аховые, только ахать горазды, а стрелять не умеют. Ну и купили у бабуси два гуся, хорошо хоть деньги с собой захватили, охотнички. Не знаю, насколько те гуси весёлыми были, или нет: когда я их увидела, они уже отвеселились.
Так там один охотничек, Пашкой зовут, кажется, показывал, как гуся в глине запекать... Но он, по-моему, тоже перья как-то ощипывал... Впрочем, не помню. Да и что толку вспоминать: заяц - не гусь, у него крыльев нету. И лап четыре. И уши длинные. Как у эльфов, наверное. Кстати, тут эльфы в этой фэнтези водятся? Я не к тому, чтобы их жарить или ощипывать, а посмотреть просто. На уши их остро... носые, что ли? А то остроухие уши - как-то не звучит. А, вспомнила - остроконечные! Как в песне поётся: "Остроконечных ушек вершины..." или верхушки? Нет, что-то я опять перепутала. Вернее, переделала песенку, про Карелию. Но про неё я потом расскажу. Тем более что там эльфов мы не видели.
Нет, этот оруженосец молодец - он прямо там, вдалеке, у этого зайца спешился, присел, нож достал, пару раз ножом по зайцу провёл - и содрал единым махом шкурку. Вот это спец! Я его аж зауважала сразу, чётко у него так получилось. И распотрошил его там же, всё не так противно смотреть. Нет, говорю, я к мясу вполне спокойно отношусь, не то что Ленка Свечкина: "Я, говорит, за живое мясо и браться-то не могу!". Ишь, фифа какая! Ну, мы тогда с девчонками её сразу подкалывать стали, насчёт живого мяса-то. А она покраснела сразу, надулась - и отошла. Ну, и пусть её, все знают, что она с Гошкой Мельниковым крутит, так чего краснеть и стесняться? Что естественно, то не безобразно. Это же не извращения какие, вроде как эта рассказывала, как её, Наташка, что ли... ну, и не будем о ней. И о них тоже, об извращениях.
Скоро на обед остановимся, - рыцарь словно обет молчания нарушил. У них вечно закидоны какие-то - молчал ведь от самого моего освобождения, слова не проронил. Да он не особо интересовался-то мною, в общем. Мог ведь кого-нибудь из местных аборигенов отловить и насчёт меня поспрашивать. Только эти уроды ему бы понарассказали! Хорошо, что ему никто не встретился - попрятались все. Теперь я ему сама лапшу... то есть всю правду, расскажу. Хотя... надо ли ему про консервную банку рассказывать? Не поймёт ведь, тут консервов не водится... Гы! Я подумала, что если бы тут консервные банки по полям вместо зайцев бегали... Да ну, глупости всё это. Их же стрелой, может, и не пробьёшь, банки-то... Ладно, это я так, из-за ничего.
Так что всё время, что мы ехали, рыцарь молчал. И оруженосец такой же, молчаливый. Вот компанийка! Ну, и я молчу. Только поглядывают оба на меня время от времени, искоса, ну а я - на них, точно так же. Но на рыцаря, конечно, больше. Я-то молчу, понятно, почему: не знаю, что ему рассказывать и рассказывать ли? А вот он почему молчит? Неужели ему неинтересно, кого спас? А он всё молчит. То ли сожалеет, что меня сгоряча освободил, то ли размышляет о чём-то своём, но мне ни одного вопроса не задал. И правильно, и молодец! Я не люблю, когда меня пытают, я лучше сама всё расскажу. Попозже, когда захочется если.
Проехали мы ещё немного - и в сторонке вроде как кострище нарисовалось. Камушки такие удобные раскиданы, брёвнышки лежат, рогульки торчат.
Поспрыгивали мы с лошадей, как зайчики. Только прихрамывающие, тем более поначалу. Особенно я - давно всё же на лошадь не садилась.
Я в кустики отбежала подальше. А чтобы не подумали чего, потом охапку сухих сучьев оттуда приволокла - чуть поменьше меня ростом. А как положила её у кострища - гляжу, стоит оруженосец как соляной столб, по стойке смирно. Прямо как Алик в строю стоял, когда я к нему на присягу ездила. А рыцарь ему зайца прямо в нос тычет. Ну точь-в-точь как барыня Ваньке Жукову селёдку - недавно по радио передачу слушала, прикольную. Чехов, вроде, написал - смотри ты, запомнила! Ай да я!
Что случилось? - спрашиваю. - Сырком зайца съесть хотите?
Да этот... недоразумение, - сдержался рыцарь, - где-то огниво посеял, то есть кремень с кресалом, - добавил он, глядя на меня.
Это он пояснил потому, что я на слове "огниво" удивлённые глаза сделала. А я просто забыла, что раньше такими вещами огонь добывали. Это уже в "Гарри Поттере" - с помощью волшебных палочек.
Ну, и что? - не понимаю я.
Да то, что огонь развести нельзя! И зайца точно сырым есть придётся!
Где-то выпало... - оправдывается оруженосец.
Ну да, если бы специально посеял, оно бы точно взошло. А так - потерял и ладно... Что? Зайца сырым есть придётся? Не-ет, так дело не пойдёт. Жаль, зажигалки у меня в карманах нет, я бы им показала класс! - а сама на всякий случай карманы проверяю. Не, но морда у оруженосца красная-красная, и жаром от неё пышет. Может, на ней и сготовим? Ой, что я говорю! У меня же вилка есть! Волшебная! Ну, почти...
Вытащила я вилку из кармана и говорю:
Зайца мыли?
Да он чистый... - протянул оруженосец.
Что, с тех пор, как сам умывался? - спрашиваю.
Нет, но я же его освежевал, - продолжает оправдываться оруженосец.
Сполосни, - приказываю. - Он с тех пор заветрился. Да и пыли на него насадилась уйма. С микробами пополам. А то они скоро воевать друг с другом начнут, за место под солнцем.
Сполоснул оруженосец зайца из фляги и протягивает мне.
А тарелка есть какая-нибудь? - снова спрашиваю.
Думала - не найдёт. Нет, сбегал до своей лошади, приволок блюдо какое-то, не то медное, не то бронзовое. Ну, всё, больше отговорок нет, придётся действовать на свой страх и риск.
Положила я зайца так красивенько на блюдо, лапки ему подвернула, сгруппировала, будто гимнаста перед прыжком в воду - и вонзила ему вилку в загривок.
Думаю: может, сказать чего-нибудь нужно? Типа "готовься, заяц, большой и маленький". Или лучше "жарься"? А то он ещё неправильно слово "готовься" поймёт, да как вскочит на блюде под пионерским салютом: "Всегда готов!". То-то переполоху будет...
Жалко, специй нет. А то я бы ещё минут пять времени заняла. Спросить, что ли, оруженосца? Он же, наверняка, роль повара в походе выполняет. Не рыцарю же самому с поварёшкой стоять. И не всегда рестораны по пути встречаются. Мы вон сколько проехали - и ни одного, как назло.
Однако смотрю - а зайчик-то мой вроде как подрумяниваться начал. И как раз со стороны вилки это покраснение, то есть покоричневение, идёт. Нет, сначала, как положено, мясо побелело - ну, как обычно у кроличьего мяса бывает, когда их в духовку запихнёшь или на сковородке начинаешь обжаривать. Сначала белеет оно - ну, вроде как со страху, а потом снова темнеет, но уже корочкой аппетитной покрывается. Это ему тоже вроде как за испуг свой стыдно становится, и оно краснеть, то бишь коричневеть, начинает. Ну, в смысле, золотистый такой оттенок жареного мяса. Короче, вы меня поняли.
И всё равно - вилку мне раз пять переставлять пришлось, чтобы поровнее заяц поджарился. А за это время обрадованный оруженосец и скатерть успел расстелить, и хлеба нарезать, и соли насыпать, и даже зеленятины типа укропа и петрушки положить.
А я облегчённо вздохнула: всё-таки получилось! А я всё боялась, что что-нибудь сорвётся и вилка не станет зайца готовить. Но! Но на этот случай у меня запасной вариант был! А какой, догадайтесь? Э-э, да вы что? Это я блондинка или вы? Э-эх! Да вот какой: если бы вилка не включилась, и заяц не стал бы зажариваться, я бы... заставила оруженосца за вилку держаться! Если уж моя вилка только меня слушается, а хозяина таверны... - или как его там? - чуть не обожгла, то, получается, что в чужих руках она сама собой раскаляется! Вот он и поджарил бы кролика таким образом. То есть зайца. Что, руки обжёг бы? Ну, это не мои проблемы - раз утерял огниво, вот и мучайся. Да он мучиться и не стал бы - у него перчатки такие толстые есть, я видела. Или прихватку бы из чего-нибудь соорудил. Ну а сам бы не догадался, я бы ему подсказала.
Удобная штука, - кивнул рыцарь на вилку, когда я ею ещё и есть начала.
Угу, - промычала я, пережёвывая мясо. Это что, и этот на мою вилку намылился? Не дам! И решила заранее предупредить: - Только она только меня слушается. И никого другого больше.
Волшебная вещь? - уточнил рыцарь.
Угум. От бабушки досталась.
А у тебя бабушка - тоже ведьма?
Вот только попрошу без грязных намёков! Если эти пейзаны неграмотные вилку первый раз в жизни увидели, и из-за её одной меня на костёр спровадить решили, то благородному рыцарю не пристало попрекать бедную девушку за то, что у неё, кроме семейной реликвии - одной-единственной волшебной вещи - ничего-ничегошеньки с собою нет.
Ох, как я разозлилась! Только потому и смогла такую длинную фразу выдать. А то обматерила бы, да и всё.
Рыцарь извинился и замолчал. Да и заяц ему в этом поспособствовал. Вкусный, собака, оказался. Или это из-за вилки? Она что, и приправы сразу в зайца положила? Ну, вилочка, даёт!
После обеда - или как назвать наше пиршество? Второй завтрак? Так у меня и первого не было. Нет, наверное всё же обед. Так вот, после обеда я решила немножко рыцаря этого просветить - ну, мало ли, вдруг у него из-за доспехов... или доспех? вечно я с этими падежами путаюсь - короче, вдруг у него сквозь доспехи туго доходит. Голова, правда, не в шлеме, но откуда я знаю, чем он думает? Если бы головой, то, наверное, глупых вопросов бы не задавал.
Так вот, взяла я этак пальчиком провела ему по... в общем, неважно, по руке, короче, и говорю:
Слухай сюды. Значит, как было дело. А дело было так: зашла я в корчму... или в таверну, или как у них там эта забегаловка называется, и попросила пожр... поесть. А они вилку в своей жизни никогда ни разу не видели. И этот толстый хрыч, даже не спросясь, выхватил её у меня из рук. И то ли укололся, то ли обжёгся об неё - каша-то горячая...
Я решила опустить всякие мелкие подробности, вроде тех, что миска с кашей появилась сама собой после того, как я постучала вилкой по столу.
А может, я ошиблась? Недосмотрела. И на самом деле - на самом деле - не заметила, как этот хрыч, ну, хозяин таверны, корчшмарь то есть, мне эту миску подсунул. Ну, а всё остальное - так оно и было: вилку он взял? Взял. Обжёгся? Обжёгся. Ну и какие ко мне претензии? Я-то тут при чём? Я же его вилкой ни в какое место не тыкала. А они сразу - "на костёр, на костёр!".
И - если что - это ведь вилка волшебная, а не я.
И про хрен я, конечно, не стала рассказывать. Непонятно вообще почему-то - почему именно хрен у него в руках образовался? Я вообще-то сначала другого ему желала... это уже в самую последнюю минуту про хрен передумала. Но так даже лучше получилось. Вот всегда я так: сначала подумаю... хрен знает о чём, а потом исправлять приходится. Хорошо ещё, если когда успеваю.
Рыцарь вздохнул глубоко и отвечает:
Всё это, конечно, очень хорошо. Может быть, так оно и было. Ну а заяц-то отчего изжарился?
А что, разве невкусно было? - удивилась я.
Да нет, вкусно... - рыцарь вроде как даже смутился.
Ну так в чём дело? Какие ко мне предъявы да претензии? Ладно бы там пережарено или недожарено было, я бы ещё поняла. Но если всё в порядке, чего ещё надо? Нет, ну вот что за люди? Нет, чтобы спасибо сказать, что сырое мясо им есть не приходится, так они начинают ещё эти, как их... антимонии разводить, вот!