Это было ещё в те времена, когда люди верили в сказки.
Одинокий путник на тёмном коне недавно перешёл границу, отделявшую полуостров от большой земли и скакал вглубь. Спустившись в долину между тремя холмами, покрытыми тёмной сырой землёй, он заметил, что не один. Его преследовали люди - несколько тёмных фигур на крупных лошадях. Безмолвная погоня продолжалась недолго - путник развернул коня и остановился, поджидая. Не останавливаясь, всадники окружили его и выхватили клинки. Неподвижность странника чуть озадачила их, но вот один из них, вероятно, предводитель шайки, бросился а него. Ответ был молниеносным - всадник чуть уклонился от удара и сам перешёл в атаку. Остальные не пытались вмешаться. Две тени словно исполняли непонятный танец в ночи, иногда звёздный блеск отражался в мелькании стали. Небольшой силуэт странника подле огромного атамана - никто не сомневался в исходе борьбы. Но вот огромная фигура рухнула на землю.
Путник выступил навстречу, словно не боясь предстоящего. Кто-то двинулся ему навстречу, но подкосился и упал на колени, никто не увидел - отчего. Ночь вздохнула, и земля дрогнула - нередкое, но грозное явление. Чёрные холмы появились не так давно и причиной этого было такое же слабое содрогание, переросшее в беду и ужас. Люди ощутили себя песчинками перед неведомой силой.
Свора без вожака, разбойничья группа скрылась за ближайшим поворотом. На обочине осталось безжизненное тело. Из раненой руки лилась кровь, багрянец догорел на горизонте.
После этого остаётся только мрак. Холодный свинец облаков, так и не пролившихся дождём. Чёрные холмы за рекой. И где-то там, за рекою, голос
- Где ты, Иоланда?
Несколько часов спустя у слабого костра рядом со старым пастухом сидел странник, а тот, не задавая вопросов, говорил о своём, забытом.
Старик у костра напевно как-то рассказывал легенду, ещё более старую, чем он сам. Рассказывал так, что могло показаться - всё видится своими глазам. Фантазия легко досказывала то, о чём забыли упомянуть слова, а видения опережали фантазию...Путнику и казалось - видел всё своим глазами.
Один из служителей поднялся по белым лестницам храма, как поднимались многие.
В святилище Белой девы шло последнее служение.
- Чистая дева, Белая дева...Прими наши молитвы. Прими огонь, прими свет, прими жертву...Белая дева в светлом чертоге, обереги своих слуг от мрака, от яда, от злого глаза. Подари служителям свет и покой...
...У кабака грязно ругались с торговцами портовые шлюхи.
Этот служитель отличался от остальных. То ли недобрый огонёк в тёмных глазах, то ли странная усмешка безо всякого повода заставляли сторониться его. Не так чтоб побаиваться - но и признать своим его было нельзя - душа противилась. И совершая обряды у трона Белой девы, он держался иначе, чем остальные - не с благоговейным трепетом, а затаённой гордостью. "Колени преклоняет, а голову высоко держит" - говорил о нём настоятель храма.
Настоятель увидел - служитель тихо провёл рукой по гладкому бедру статуи, задумчиво и странно глядя на неё. Вторая рука легла на грудь статуи - и отпрянула. В стенах храма было удивительно тихо.
Два дня заточения для "преступника" пролетели быстро. На исходе второго дня его выпустили из тёмного подвала, сообщив о предполагаемом сроке работ, долженствующих сломить его гордость и стать наказанием за его кощунство.
По ночам храм пустовал - так было положено издавна и свято соблюдался этот запрет, как и другие предписания. Литая дверь отворилась, ослушник поднялся по белым ступеням.
Статуя смотрела холодно и надменно - так показалась ему...Лунный свет притаился в углу, ночной ветер притих за окнами храма. - Ты не живая! - крикнул он. - Ты придумана мною, ты говоришь моими устами! Ты гипсовая фигура...Но зачем ты являешься ко мне во сне, тревожишь мои мечты?.. Почему я вынужден быть рядом, служить тебе? Я раб? Нет, я предпочту этому "чистому и незапятнанному" служению ласки шлюхи из ближайшего трактира...
В руках его был тяжёлый камень. Поддаваясь внезапному порыву, он занёс руку...И опустил. Быстрыми шагами вышел. Ненужный камень покатился в траву.
В ту ночь первое сильное землетрясение погребло под развалинами стен многих прислужников, ночевавших в ненадёжных пристройках. Древнее здание устояло, однако от домиков в округе, ненадёжных и хрупких, остались лишь груды камней. Над землёй стояло ночное зарево - полыхала высокая гора и вилась в воздухе чёрная пыль.
С той поры, говорит легенда, Белая дева оставила свой храм и покинула этот край. Стены святилища покрылись мхом и дикими растениями. Оставшиеся в живых служители разбрелись кто куда. Нельзя оставаться в месте, где бродят духи пустоты - опустошат душу. Даже воры не заходили в это пристанище из суеверного страха...А потом сотряслась земля и вокруг встали чёрные холмы.
Старик притих, очевидно, полагая, что сказал всё, что нужно. Да и что ещё можно было рассказать пришлому человеку, кроме истории этих тёмных, загадочных мест. Догорал костёр.
- А что же святитель?
Он исчез, и никто не знает - куда. Ходили слухи, что он отправился за море, чтоб никогда не вернуться. Другие говорили - стал ремесленником в одном из прибрежных городов и спился. Но сказание говорит, что в час, подобный часу смерти Белой девы, он вернётся. Так говорит легенда:
Белый Хранитель и Чёрный Хранитель
Встанут на берегу моря,
Чтобы спорить о той, что идёт по кромке воды
Потому что ни Земля ни Небо
Не решили, в чьей она власти.
И тогда придёт человек -
И в руках его - тяжкий камень,
Который он может оставить
На одной из чаш.
- Неизвестно, о чём легенда. - сказал странник. - Но красивая.
Рассветало.
- Есть такое место - не пройти и не проехать к нему, его ищут сотни и тысячи, а находит один.
Узнав о дороге, которую искал, путник попрощался с пастухом. Дорога была незнакомой длинной, ему пришлось остановиться в случайном придорожном трактире. Ещё на входе стало заметно, что гостей здесь встречали по-своему...
- Эй, глянь-ка на него! - послышался крик и к стойке выскочил небритый парень. Ты что, малец, не знаешь порядка - пришёл, налей другу! А я тебе друг, да...Ну что ты стоишь, глядишь как чумной, а? Пошевели-ка ручками, загляни в карманчик, что там у тебя, а? Или совсем голодранец?
От парня сильно пахло дрянным вином. Тео не шевельнулся.
- Братцы, да он порядка не знает, - наигранно возмутился парень, - объясним ему, братцы?
- Оставь его, Вилли. Видишь, испугался, в штаны чуть не наложил. С ним по-хорошему надо, по-доброму... На свет выступил полный мужчина с дряблой кожей и слащавым лицом. - Ты не гляди на этого, не пужайся...Мы с тобой поладим. Выпьем пока, а там видно будет, что ты из себя представляешь. Эй, куда? - вздёрнул он брови, увидав, что Тео отвернулся и направился к выходу. - Нет, дружок, я сказал, что мы с тобой подружимся, а раз я сказал, значит, так и будет. А иначе худо тебе придётся...Мальчикам не понравится такая невежливость.
Тео увидел, как охотно сразу несколько рук потянулись за пазухи - за ножами. Это его не испугало. Наоборот, нарастало ожесточение, и не только ожесточение против своры мелких бандитов, предполагавших в нём лёгкую добычу...Ожесточение против самой жизни, холодность, позволявшая спокойно смотреть смерти в глаза. И то, что промелькнуло в его взгляде, приостановило бродяг.
- Я уйду отсюда тогда, когда захочу, - сказал он. Все молчали, ожидание нагнеталось как сигарный дым. - Но, пожалуй мы выпьем, - продолжил он.
Трактирщик услужливо поднёс вина. Чокнувшись грубым стаканом с толстым, Тео с отвращением опрокинул бокал себе в рот, бросил деньги на стойку и вышел. Вышел он медленным шагом, не оглядываясь и ожидая, что в спину ему вот-вот полетит нож. Он сам не знал, какая сила заставляла его порой вот так играть с судьбой. Но все ножи остались за пазухами, и лишь когда тяжёлая деревянная дверь захлопнулась за ним, из трактира раздался лёгкий гул голосов.
Оставив трактир, Тео решил отдохнуть один. От людского общества не приходилось ждать радушия в последнее время. Но его снова потревожили. Рослый, богато одетый молодой мужчина на статной лошади появился на дороге и радушно приветствовал Тео. Чем было заслужено это, Тео не знал. Однако встречный, похоже, искренне был рад его обществу, как рад был бы хорошему обеду. Словоохотливый и весёлый, он завязал оживлённую беседу, и Тео, сам не заметив как, втянулся в неё мало-помалу. В путешествии привыкаешь доверять чужакам с первого слова, если так подскажет сердце. Путь продолжили вместе, разговорившись...
- Зачем жить этим днём, забывая о завтрашнем? - спрашивал Тео, сдерживая отдохнувшего коня. - Жить, боясь перемен, но боясь и того, что новый день так похож на старый, что скулы сводит от безысходности. Жить, любуясь звёздами и не умея долететь до них. Жить, спрашивая себя - "зачем?" и зная, что любой ответ только дань твоей гордости...
- И ты думаешь, что ты ...
- Артур, я уже говорил - любой ответ человека - только дань его гордости. А я не настолько горд. Но мне нужен ответ на всё. На все "зачем?", "за что?" ,"когда?" и "возможно ли?", какие когда-либо задавались теми, кому не нравился этот мир. Что я могу ещё сказать тебе? Слова не так уж важны. Но свой путь у меня есть по крайней мере.
- И куда он теперь лежит, этот путь? Куда ты направляешься сейчас?
- Мой путь тёмен.
- А я иду к морю, - сказал Артур после паузы. И я вижу, что отчасти нам с тобой по пути. Ты обрёл свободу и ищешь что-то ещё, я пока не обрёл свободы. Но кто знает, что будет после...
- Интересно это звучит. Что же тебя сковывает, и от чего ты хочешь освободиться?
- Знаешь, Тео, я ведь не бродяжник и не скиталец. У меня было родовое поместье и собственный замок в восточных землях. Ты наверняка слыхал о нём, если был в тех краях. Молодость - а я уже ощущаю себя немолодым - пробежала в забавах, пьянстве, пустяковых и не таких пустячных сражениях...И я всё это звал доблестью. На моём счету не одна смерть врагов, осмелившихся на вторжение в восточные земли, на моей памяти много крови, много вина, много веселья...А теперь осталась одна пустота, словно никогда ничего и не было. Я ощущал себя могущественным повелителем едва ли не целого мира, а теперь нахожу это смешным.
Тео захотелось спросить, что могло так изменить взгляд на жизнь, но он решил, что Артур и так расскажет всё, если сочтёт нужным.
Артур, и верно, вскоре всё рассказал. Причина была не странна - влюбленность. Способности здраво мыслить она не лишает только тех, кто и прежде этой способности не имел. Тео заранее относился ко многим исповедям довольно скептически. Но сейчас, пожалуй, это было ни к чему. Артур был так искренен и прост...
- Тео, ты не видел её! Её имя было - Азалия. Красивейшая из девушек каких я только видел когда-нибудь... Смелая, добрая. Я полюбил её, не только влюбился, но и привязался всей душой, как привязываются к милому ребёнку.
Она была счастливой, я был счастливейшим человеком на свете. А потом оказалось - меня обманывали. Обманывали всё это время. То есть я тогда так думал, я слишком верил сплетням мнимых друзей. Болтовне знакомых и незнакомых...Они говорили...Почему в обман проще поверить, чем в своё счастье, а, Тео? Я поверил в обман! И всё закончилось для меня. Я сказал - не прощаю лжи, я сказал - любил её как святую, и только такою и мог любить... И я сказал - уходи. А она была тихая, но кровь в ней была горячая, ох горячая!
- А что потом?
- А потом...Потом она умерла...Азалия...Да, умерла. Что мог я сделать, Тео?
Тео промолчал. Разговор оборвался.
- И вот теперь я держу свой путь к морю. Я отказался ото всего, что у меня есть и должен совершить последний обряд перед тем, как начать новую жизнь - жизнь путника, - закончил речь Артур и с нежностью погладил богатый, украшенный рубинами меч, висевший у его пояса.
- С моей стороны, возможно, будет нескромностью спросить - что за обряд?
- Я любил читать когда-то в ранней юности. Сначала меня влекли рассказы о приключениях легендарных героев, потом я много времени провёл за собранием книг церковных библиотек. Всё хотел что-то понять...И как-то раз я прочёл в старинной рукописи вот что: "Брось в море самое дорогое, что у тебя есть - и станешь свободным. Потому что самое дорогое - это и есть самое тяжёлое, что лежит у тебя на груди и мешает идти. Пусть и будет оно легко, как пушинка. Не оскверняй море дарами от избытка - оно не примет их. Пусть цену твоей жертвы оценит сердце твоё, и пусть оно не желает приобрести назад того, что было отдано. Но если Судьбой заповедано тебе владеть тем, что ты бросил во имя свободы, то вернёт тебе твой дар сама Белая дева. Вынесет из пучины и обережёт во всех скитаниях"...
- Что ж, вера хороша и поступок значителен, - только и сказал Тео.
Остаток пути провели тихо, лошади мерно постукивали подковами о жёсткую дорогу. Вскоре она сменилась гладкой галькой. Море появилось из-за холма, тёмно-синее, необъятное. По берегу искрилась пена, вокруг - ни души, даже чайки словно вымерли.
- Вот и пришли, - прошептал Артур. - "Брось в море самое дорогое, что у тебя есть - и станешь свободным". Он осторожно поднял свой великолепный меч, взвесил его в руке, дотронулся до синего клинка...
Размахнувшись, Артур кинул свой меч в море. Клинок ярко сверкнул на солнце, пронзая волны, даже не подняв брызг, и скрылся в морской пучине. Артур с каким-то горестным недоумением смотрел на воду. И словно не хотел уходить. Долго стояли они неподвижно, по их лицам скользили тени облаков - погода портилась. Наконец рыцарь неохотно, тяжёлыми шагами направился к своей лошади.
- Скажи, Артур, ты и вправду надеялся, что твой меч вернётся к тебе? - спросил Тео.
Артур ничего не ответил.
Много сокровищ лежало на этом дне. Драгоценные кольца, подаренные любимыми, фамильные украшения...Древние статуэтки дивной красоты и боевое оружие, прославленное поколениями воинов... Много сокровищ таилось в холодных, глубоких водах...
- Слишком ты мрачный, Артур. Размышлять о том что сделано не надо. И потом - ты сделал то что собирался, разве это плохо?
- Тео, ты не веришь в эту жертву, правда? Зачем ты утешаешь меня тогда?
- Во-первых, я не говорил, что не верю. А во вторых, я уважаю её, потому что догадываюсь, чего тебе стоил этот поступок.
- Если бы ты поверил, ты поступил бы так же.
- Артур, похоже, я давно отказался от всего, от чего мог.
Трудно говорить, когда путь так жарок.
- Отчего ты живёшь так, а не иначе? Мог бы ведь и по-другому?
- Мог бы.
Шум придорожного заведения, голоса пьяниц. Если б всё это могло отвлечь от дум - говорили глаза путника. Артур сокрушённо стоял подле.
- Ты печален. Тебя тяготит воспоминание, как и меня, но я рассказал - ты скрываешь. А мог бы рассказать тоже и стало бы легче.
Наивные доводы...Почему именно они и убедительны?
- Я рос странным ребёнком, Артур...Мне были знакомы все забавы и развлечения моих сверстников, но они никогда не увлекали меня так, как их. С детства меня посещали странные видения и грёзы, и я искал их в том, что окружало меня. И не находил. Вначале я рассказывал о них отцу и матери, но они лишь боялись - не болен ли я, крестились и вздыхали тяжко. Со временем я стал скрывать ото всех свой мир - чтоб не беспокоить их. Они ничего не могли изменить.
Я разделял с людьми ту жизнь, которую они вели. Она даже не была в тягость мне поначалу - я смеялся и плакал со всеми, был героем уличных потасовок...Но по ночам видения не отступались и манили, манили...Я умел отогнать их от себя, когда это было нужно, для того чтоб жизнь моя не отличалась от других. Но ночью, в своей постели, я не скрывался от своих мечтаний.
И вот однажды я увидал во сне одну из моих самых ярких, самых верных грёз. Я увидел озеро, где бывал не раз, над озером низко стояли звёзды, манящее небо. И к небу, вверх, поднималась дорога. Чей-то голос прозвенел рядом о том, что это дорога, по которой я могу пойти, которую нужно отыскать. А она стояла, то пропадая, то появляясь, и звёзда звала моё сердце...
Я проснулся, и сразу вспомнил это озеро - оно было в двух днях ходьбы. Едва наступило утро, я попрощался с родителями, сказав, что отправляюсь на охоту, и поспешил туда. До последнего мига я верил, что найду там нечто не виданное до этих пор. Но там ничего не было. Ещё некоторое время я ждал, сам не зная чего. Потом ушёл.
Когда я вернулся в село, моего дома не было. Как не было многих других домов - одна гарь и развалины. За эти четыре дня успело произойти очень многое...Чужеземцы, кочевники, давно не появлявшиеся в наших краях, совершили неожиданный набег. Никто из моей семьи не остался в живых, погибли друзья...Из тех, с кем я знался в живых остался один глубокий старик. Он был так рад за меня, что я был далеко в эти дни... "Нашёл, сынок?" - спросил он. Он был поверенным нескольких моих тайн и никогда не смеялся над ними...Вскоре он умер. Я слишком часто спрашивал себя - что я искал? Стоила ли цель этого поиска того, чтобы не умереть в сражении за родной дом, вместе со своею семьёй? Стоила ли эта дорога того, чтоб я остался жив, когда умерло всё вокруг, что было дорого? Я отрёкся от своих мечтаний, я почти возненавидел их.
Не умея больше оставаться в этом краю, я ушёл в странствие. Я повидал множество дорог и нигде не нашёл покоя. Наконец я поселился в одном людном, шумном городе. Я жил там несколько месяцев, и однажды встретил там одну необычайную девушку...
Как мне рассказать тебе о ней? Моя любовь не была похожа на одно из тех помешательств, что воспевают в сказаниях. Я не могу рассказывать о ней с упоением или болью, как рассказывают многие...Но мне казалось, что с нею я нашёл приют в своих беспрерывных странствиях. Впервые после многих лет я едва не поверил, что счастлив. Я стал добиваться её внимания - она отвечала, смеясь, но что-то уже зажглось и в её глазах. И однажды наступил день, когда я понял, что она стала ждать меня. И наступил час, когда я знал, что кто-то вслушивается во все мимолётные звуки, чтоб уловить мой шаг. Чему было здесь удивляться, ведь я стремился к этому - но я был удивлён. Нет, я обманулся в найденном спокойствии. Или же боялся обмануться.
И однажды, когда она назначила мне свидание, я не пришёл. Отчего-то не пришёл, возможно - именно оттого, что она ждала...В этот день я пил, много пил. Я не хотел жалеть её, хотя я знал, что ей сейчас очень плохо. Я пил...Боль можно заглушить, а предчувствие боли нельзя. Я не знаю, что произошло после того дня.
Назавтра я пришёл на место нашей условленной встречи. Неужели ожидал что-то увидеть? Нет, больше никогда я не видел её. Надо было знать, что она так поступит - сотворит что-нибудь неожиданное. Только белый камешек, который она всегда носила с собой, валялся на дороге, полузавёрнутый в платок. Она когда-то подняла его с земли и всегда носила при себе. У женщин иногда бывают такие причуды. Теперь он лежал на земле и я поднял его. Странно, правда, Артур? Я хотел рассказать тебе роман а вышло - нечего сказать кроме как о камне. Больше её и никто не видел - ушла.
Я вспомнил её слова, сказанные на ярмарке, куда мы отправились однажды вместе. Там, в шумной толпе, невозможно было ничего разобрать, невозможно двинуться. Я крепко взял её за руку - "не потеряйся!". "Потеряюсь - ищи меня, где ищут потерянных невест, в святилище Белой девы" - серьёзно ответила она, а я рассмеялся. А сейчас - вспомнил. Вспомнил не её, возможно, а безвестный образ. Но он воскресил и мои старые видения. Я понял, что не могу остепениться и прижиться в городе или ином месте. Меня зовёт дорога и есть цель. Я ищу храм, где Иоланда назначила мне встречу, хоть это и было шуткой. А что будет дальше - узнаю после.
- Напрасно ты её ищешь. - сказал кто-то из темноты, - самого святилища-то нет давно, да и было ли?
На него зашикали. Может быть, и завсегдатаям грязных притонов хотелось во что-то верить.
- Дорогу показать никто не может - боятся ли, не знают - не пойму. Но отыскать можно.
- Боятся. Оттуда не выйти, говорят, обратно.
- Удастся войти, значит и выйти смогу. Сделанного уже не вернёшь. Я обещал себе, что приду туда, приду хотя бы для того, чтобы понять, зачем так стремился. Никто не знает каким путём идти - хорошо. Проводники боятся разбойников - хорошо. Но местные жители смогут хоть указать направление. Неужто никто не будет знать, где находится их древняя святыня? Меня предупредили на границе, что сюда лучше не входить, но...
- Зачем ты берёшься за гиблое дело? Этот народ оставлен Белой девой, этот народ не имеет дома. Они живут сегодняшним днём, они будут жить так до тех пор, пока не опустеет земля, беспощадно используемая ими. Они держатся вместе? Не верь этому единству, так просто удобнее добывать хлеб и отгонять опасность. Но на самом деле они готовы в любой момент перегрызть горло друг другу за кусочек золота. Почему они не убили друг друга до сих пор - да всего лишь оттого, что не было на то веского повода!..
Артур задохнулся от возмущения, переводя дыхание. Спокойный взгляд странника обескуражил его.
- Ты...Всё равно идёшь? - недоумевающе переспросил он. Ну ладно, дурак ты эдакий...Я с тобой.
Тео, растянувшись на походном ковре, скоро заснул. Спутник хотел что-то сказать, но, прислушавшись к его мерному дыханию, покачал головой и вскоре также погрузился в дремоту.
Загорался рассвет, зори позолотили зловещие холмы, бросили солнечный луч на дорогу. Рассказ странника о ночных приключениях подошёл к концу.
- Добрая, что и говорить, дорога. - заметил попутчик, выслушав его. - Из огня да в полымя, от разбойников - да сразу к местной братии, да ещё под горячую руку. У них вчера-то как раз одного молодца на той дороге прирезали. Говорят, денег много с собой было, да я не верю что за это. Деньги потом местные и растащили, они трупом не побрезгуют. А не верю я оттого, что ты там и был, верно?
- Знаешь, друг, хороший ты всё же человек, - добавил вдруг Артур. И, заметив удивлённый взгляд собеседника, пояснил: - Тебе за одни сутки дважды с таким людьми повстречаться пришлось, что другой бы поостерёгся. А ты со мной заночевать решил, не побоялся, что во сне прирежу чтобы ограбить. Тебе и мысли такой не пришло в голову, хоть я и думал сначала - что ты судьбу свою проверяешь. Доверяешь ты людям, а значит - и тебе довериться можно.
- Этот край зовут Городом Беглецов. Всё население - беглые каторжники, воры, скрывающиеся от закона...По горам рыщут разбойники, подстерегая обозы и случайных одиноких путников. Эта земля никому не принадлежит, хотя из-за неё когда-то велись споры между близлежащими странами. Властям не хочется вмешиваться в их дела, издавна повелось, что тут собирались самые отчаянные и отчаявшиеся. Сюда приходят те, кому некуда идти, кого презирают или гонят из родного края. Границы хорошо охраняются и тому, кто вступил сюда нелегко выбраться обратно. Люди влачат жалкое существование, хотя некоторые из них богаты. Их снедает страх пред соседями, голод и их прошлое. Будущего у них нет. Выбраться трудно, но и незачем. Земля пока ещё даёт им пропитание, море - давит угрозой. Вся грязь собрана тут...
- И тем не менее, мы с тобой здесь, так что не стоит попусту сетовать. И где-то поблизости древний храм, и возможно, оттуда идёт дорога к звёздам.
- Люди просятся к звёздам после смерти, ты захотел - при жизни. Чем жизнь не угодила тебе? Могу я отвести тебя к старцу, который знает дорогу к звёздам. Только не дойдёшь ты по той дороге, если он и расскажет, где она.
- Проведи меня, тебе несложно. Там всё увидим.
- Ты и впрямь поверил? Ну идём. Про него говорят - сумасшедший, но он - святой. Помни это, когда придёшь.
Старец, к которому обещался отвести друга Артур жил у самых границ, на ничьей земле. Его не тревожило опасное соседство, не волновали советы перебраться куда-нибудь в более тихие места. Большой деревянный дом, казалось, со дня на день подумывал, как бы рухнуть от времени. У ворот сидел юродивый, с бормотанием кинувшийся за ними. Тео дал ему денег, но тот не взял их и исчез в деревянной пристройке дома. Однако нигде не царило такого спокойствия, как в этих обветшалых стенах. Тео проникся доверием к духу этого места.
Старец сидел глубоко в тени, вёл неторопливую беседу. Тео хотел узнать больше об этой стране, узнать мнение старца об её устоях. И в особенности - спросить дорогу к тому месту, которое так долго искал.
- Рабство этого народа незаметно ему самому. Они собирают плоды своей земли и служат своим богам - но никто не знает, зачем живёт на этой земле. Всем известно, что боги придуманы ими самими. У них нет наследия отцов, которое позволяло бы им верить трепетно и беззаветно. У них нет дома, который стоило бы защищать только оттого, что он стоит на родной земле, даже если он пуст. Их единственное святилище - мёртвый храм Белой девы.
- Как ты сказал? Храм Белой девы?
- Не ищи его, путник. Я знаю о тебе - знаю давно. Все паломники, пришедшие к этим местам, остаются рано или поздно жить здесь вместе с беглецами. Нет, я оговорился - доживать здесь свой век. Мёртвое святилище - последняя надежда тех, кто отчаялся, тех, к кому неблагосклонна судьба. И они приходят, и они требуют чуда для своего отчаяния. И им кажется, что важнее их горя нет ничего в мире. Но чудо - а есть ли оно - само решает, достойны его люди или нет.
- Чудеса не выбирают достойных, - тихо сказал вдруг из темноты юродивый. Чудеса выбирают тех, кто им верит, верит, верит...
- Я волен выбирать. Я некрепко привязан к этому миру, однако найду то, что ищу в нём, или за его пределами.
- Мало найти дверь - надо ведь и суметь войти в неё...Никто не знает, на каком пути он встретит то, что ищет. Оттого и искать надо всюду. Если ты изначально знал свою дорогу, то отчего ты ещё в пути? Не знаешь, за каким солнцем идёшь, не имеешь дома? Долг велит тебе играть в войну - и ты играешь, люди велят подчиняться - ты подчиняешься.
Ты присягал на верность только самому себе, но самого себя обмануть слишком просто. Ты голоден - и ты говоришь, что украсть кусок хлеба не грех, ты хочешь женщину - и придумываешь сказки о любви, ты ненавидишь - и оправдываешь свою ненависть. После всего этого ты говоришь, что свободен? Нет, ты состоишь в худшем рабстве, чем те, в колодках - рабстве у самого себя!
- Стать свободным от себя - это что, умереть? - спросил появившийся невесть откуда юродивый.
- Свобода - не смерть. Свобода - не одиночество. - старик отвечал, глядя на Тео, словно он задал вопрос. - И не нищета. Не отказаться, а уметь распорядиться. Иди. Ты пришёл не за советом - из любопытства.
- Тёмный всадник слегка поклонился и быстрыми шагами направился к резным дверям. Старец молча смотрел ему вслед, но когда тяжёлые створки распахнулись он негромко произнёс:
- Приходи сюда ещё раз, но приходи по свободной земле, и ты найдёшь то, что искал.
Всадник не обернулся, только чуть приостановился, вслушиваясь, и в следующую секунду исчез в вечерней непогоде.
"Далась же Артуру мудрость храмовых прислужников. С тем же успехом мог бы спрашивать у всех четырёх ветров и трактовать их ответы...Как заблагорассудится. Досадно, однако, провести здесь целую ночь и не уйти с последним кораблём...Теперь подобного повода и не представится, придётся посуху...".
Артур поджидал за воротами. Увидев друга, подбежал, схватил за руки, вглядываясь в его лицо так, словно хотел прочесть по нему что-то...
- Был ты у него? Что он сказал тебе? - какая-то полудетская вера блестела в его синих глазах, и Тео не захотел его огорчать.
- Пойдём, Артур, - тихо сказал он. - Старец мудр, твоя правда, но не про меня его мудрость. Придётся, видимо, всё решать самому.
На дороге сидела женщина в чёрном. На руках - ребёнок. Нищенка, вдова, нередкое тут явление - осталась без крова после смерти мужа. Ростовщичество-то здесь процветало, как ни одно другое ремесло. Исключая, быть может, грабёж.
Артур кинул ей несколько монет. Она не обратила внимания. Ребёнок плакал. Солнце и ветер нещадно обветрили его лицо, некрасивое и бледное.
Дорога пылила, приближался неласковый вечер.
- Я был таким же, - неожиданно сказал Артур. Лежал на пыльной дороге на чьих-то руках, возможно, даже и не родных... Умирал от холода и от жары. Но меня подобрали и вырастили. А кто подберёт его?
Тео посмотрел на него с удивлением. Он считал Артура за потомственного дворянина, сына богатых родителей, знавшего лишь уход и ласки родного дома.
- А может, и дворянин, - усмехнулся Артур. Кто его знает теперь...Знаю одно - не будь во мне немного шума и холода этих дорог, не останься во мне чуть-чуть воспоминаний...Не было бы Артура. Сидел бы у себя в замке и разглядывал бы тусклыми глазами винные чарки.
- Но у себя на родине ты сделал бы больше добра, чем в бесконечных скитаниях...Почему не вернуться? Чего ты ищешь?
- А от добра добра и ищу. Но нашёл вот тебя - неугомонного. И потом - где она, родина? Тут, под ногами...
Спускаясь в долину с холма, они увидали странно оживлённые улицы, где муравьями копошился встревоженный народ. От границы дошли слухи о том, что к заселённым берегам полуострова приближаются три корабля. Это были суда пиратов, негласным договором скреплённых с правителями одного из самых крупных прибрежных городов. Договор этот заключался в позволении нападать на проходящие мимо торговые суда, принадлежащие государствам, отношения с коими было нельзя назвать дружественными. Пираты использовали это позволение как нельзя более успешно. И вот теперь корабли приблизились к Городу Беглецов. Люди спешили - но сами не знали куда, метались из стороны в сторону, бросали друг на друга мрачные взгляды. Некоторые до одури напивались в трактирах.
- Весь город всполошился, кто поумнее да полегче на подъём - уже собрали поклажу и отправились подальше отсюда. Хотя, недалеко, говорят, ушли - дороги тут недобрые, сам знаешь. - словоохотливо сообщал нищий. - Корабли пока не торопятся, может статься и повременят ещё с нападением - знают, что бежать отсюда некуда, как мышам из ловушки...
- Зачем они здесь? Не слыхал я ещё, чтоб эти ребята нападали на прибрежные поселения? - спросил Тео у Артура.
- Прельстились возможностью лёгкой наживы. Знаешь, сколько сейчас стоят рабы? Да ты удивлён? Повсеместно запрещённое рабство - не говори мне об этом. Оно не искоренилось и исчезнет не скоро. Однако ни одно государство не отдаст своих граждан, военачальники же предпочитают незамутнённую славу и убивают пленных...А кому есть дело до беглецов, преследуемых законом? До тех, кого презирает и ненавидит общество? Кто объявит протест, если их город исчезнет с лица земли со всеми своими жителями? Это место - рассадник преступления, грязи, падения...Они бежали сюда, потому что им некуда было больше бежать, а теперь хотят вырваться - но им не позволено. На охрану этих границ затрачено немало средств. Пожалуй, это первый случай, когда пираты сделают благое дело.
Артур говорил так, словно и не стоял рядом с ним житель города. Когда его речь смолкла, тот и вправду исчез.
Путники решили покинуть город с заходом солнца. Тео остался караулить лошадей, Артур отправился к городской площади раздобыть еды. Его не было довольно долго и Тео забеспокоился. Внезапно послышался какой-то шум. Тео встревожено обернулся. Приближался Артур, но не один - его сопровождала целая свита странных людей, в одном из которых Тео узнал вчерашнего задиристого знакомца. Все как на подбор - огромные, с отталкивающей наружностью. Наверняка у каждого наготове кривой острый нож, который будет пущен в ход за пару монет, недобрые огни в глазах...Компания шумно ругалась и что-то обсуждала. При взгляде на Артура, Тео вначале показалось, что тот пьян.
- Не задавай вопросов! - выкрикнул Артур. - Я сам всё объясню тебе. Эти люди - не смотри на их внешность - готовы защищать свой город вместе с нами. Они не испугаются ничего, они будут драться до конца, каким бы он не был!
- Вместе с нами? Я, надо сказать, несколько иначе представлял себе будущее. Что с тобою? Ты пьян?
Тео не понимал, что могло случиться за столь короткое время. Даже в мыслях у них не возникало безумной идеи противиться ударам пиратов. Да и с чего?
- Будущее - вот оно - дети, которые могут завтра погибнуть...Женщины, плачущие от горя, что потеряли тех, кого любили. Дома, которые могут стать пепелищем и вода, в которой завтра покажется кровь. Они себе не выбирали такого будущего - ни рабства, ни блуда...А ты знаешь, что на месте той бродяжки могла оказаться твоя Иоланда?
- Напрасно, Артур, ты взываешь к моей жалости, - холодно сказал Тео. Ты и сам знаешь,
что мы немногое можем изменить. Бесполезно стоять под окнами слепых и орать: "прозрите!". Тот кто может уйти отсюда - уйдёт, умрут немногие, те, кому всё уже безразлично. Куда уйдут - в бродяжничество, да, в нищету и грязь...Но как мы предложим им смерть вместо всего этого? И кто примет подобный размен? Да кроме того, не след мешаться в дела судьбы.
Отвернувшись к костру, он показал, что разговор окончен. Всем сердцем Тео бы хотелось не причинять боль прямодушному и доброму другу, но было сказано то, что было сказано... И некстати он упомянул Иоланду.
- Каменный ты что ли, Тео? Тебе незнакома жалость? Они люди, они достойны того, чтобы жить!
- Вчера ты уверял меня в обратном, Артур.
- Вчера я говорил иное? Я трусил, если хочешь знать! Да, я просто хотел жить!
- Сегодня не хочешь?
- Тео...Ты можешь идти или не идти, но меня не остановишь. Мы со смертью друг друга отыщем и без тебя, но с тобою мы бы отправили в мир иной больше этих подонков.
- Не горячись, Артур. Смерть таких как ты сумасшедших, и верно, любит. Только можно обойтись и без неё. Кроме того, я и не говорил, что отказываюсь...
- Я знал, Тео! Я знал, что ты не только друг, но и смелый, справедливый... - Артур тряс руку озадаченного Тео, а тот пытался понять происходящее. Быстро же меняются характеры. Хотя, вспыльчивости в друге всегда хватало с избытком, искры довольно - и пламя в глазах...Не оставлять же его теперь.
И вот теперь он должен оборонять Город Беглецов? Заигралась Судьба своими
солдатиками. Нет, всё-таки какая ирония - он, искавший дорогу к небу, будет сегодня воодушевлять на подвиги каторжников? Старик был прав, от себя ещё никто не находил свободы. Не думал, нет, не думал быть в обществе беглецов, отчаявшихся и уставших...А они думали, что будет так? Нужно ложиться спать, тело требует отдыха, а вскоре оно не вправе будет чего-либо уже требовать.
Дальнейшее происходило как в тумане - поиск добровольцев, горячие убеждающие речи...Как и предвидел Тео, патриотов не оказалось. Вне всяких ожиданий, однако, оказалось, что некоторый авторитет у него уже имелся - слухи о пришельце, сумевшем постоять за себя в первый же день появления, разошлись скоро. Быстрей всего к нему примкнула стайка головорезов, отчаянных и давно презиравших всякую опасность ребят. Младший, Рони, видел в Тео чуть ли не бога, беспрекословно и даже с какой-то гордостью слушался каждого его слова. Остальные не были столь почтительны и вначале даже позволяли себе насмешки. Страхом ли, силой - но они собрали немало людей из местной братии. Горячие речи Артура тоже возымели действие - несколько сентиментальных убийц едва не прослезились, слушая его. Не приходилось полагаться на таких воинов, однако и выбирать тоже не приходилось. Короткие энергичные выступления Тео о том, что все они, по сути, представляют собой крыс в мышеловке, оказались более результативными. Он произнёс несколько подобных речей и объяснял свой успех только тем, что указал по какой из безысходных дорог лучше всего пойти.
Уже глубокой ночью группа людей двинулась к высоким земляным насыпям у берега. Это было единственное место, способное до поры скрыть их от взглядов чужаков. Развели костры в глубоких ямах - чтоб не было видно издали. Ютились группами, без особого доверия друг к другу. Гудели, ругались, опасаясь пока затевать драку.
Тео молчал, задумавшись о своём. Тихо подошёл Артур.
- Знаешь, я Данте когда-то читал. У него было написано про несколько кругов ада - в одном грязь, в другом огонь, в третьем болезнь. Где-то просто потерянная надежда. Где-то вечный холод. А здесь всё сразу, понимаешь?
- Здесь не ад, Артур, а может, хуже, потому что его предчувствие всегда хуже. Но я хорошо понимаю, что ты хочешь сказать.
Подошли каторжники, те самые, что первыми примкнули к ним. В их лицах читалось скрытое недоверие, сразу подмеченное. "Нет, - подумал Тео, - ни один человек не верит в эту затею. Тем бессмысленней становятся все усилия."
- Сумеешь ты повести дело? Пришли, сгрудились... - перед Тео выросла огромная фигура Лайнеса, осуждённого когда-то за воровство и бежавшего с каторги. На руке Лайнеса не хватало двух пальцев и говорили, что он отсёк их сам, сделав их ставкой в карточной игре. Другие, правда, считали, что пальцы были утеряны в драке.
- Знамения тебе с неба? - отозвался Тео.
- Знамения мне не надо, - сообщил каторжник, - а вот рассказ о твоих планах не помешал бы.
Артур считал, что необходима открытая битва, едва только пришельцы вступят на берег. Он надеялся на неожиданность появления защитников, и никак невозможно было объяснить, что с кораблей наверняка будет оказана помощь. Если учесть, что населённая часть города была в пределах досягаемости пушечного выстрела, битва на берегу была бессмысленна. Они уже обошли берега и обнаружили, что в местах, где скорей всего причалят лодки, невозможно устроить даже подобия засады. Оставалось лишь ждать, пока пираты зайдут в город. Это только укрепляло Артура в его мнении, и Тео терзался сомнениями. Их он и поведал Лайнесу сгоряча, чтоб только было с кем поделиться. Он поднял голову, ожидая скептической усмешки каторжника.
- Нет, резня не годится, перебьют всех, - заметил Лайнес, - но и к городу их подпускать нельзя. Был бы у нас хоть один корабль...
Вдруг Тео удивлённо вскинул брови - к ним быстро приближалась группа худых, невысоких людей. Когда они подобрались ближе, оказалось, что это женщины.
- Кто вы? - спросил Тео.
- Мы пришли воевать вместе с вами. Не смотрите на то, что мы женщины, для пушек мы такое же мясо как вы, не хуже. - ответила старшая. От нас будет прок, а терять всё равно нечего.
- Это из борделя. - серьёзно сообщил один из каторжников. Отчаянные девки. Угождать за золото всегда были готовы, но многие и ножик под полой держали...Ты не смотри, что худые да слабые - на здешних харчах не разжиреешь. Их любовники в публичный дом продавали.
- Бери их, бери женский полк, - расхохотался второй. И не скучно воевать будет!
Женщины посмотрели на него с ненавистью, но промолчали. Видно, знали, что не каторжник здесь решает кому уйти, а кому остаться. Выжидательно смотрели на Тео.
- Хорош ты будешь, если наберёшь войско из портовых шлюх, - вымолвил Артур. Он всегда питал к ним особую неприязнь, и сейчас глядел со скрытым отвращением на тесную кучку безвкусно одетых, грязных женщин. - Ты прогони их, пусть уходят. Кровь здесь будет, а блуда не надо.
- Я буду первая, кто пустит кровь любой девчонке, если та начнёт строить глазки кому-либо из вас. Я и себе вены вскрою, прежде чем лягу в чужую постель вместо того, чтобы сражаться, - холодно ответила старшая, и в глазах её, пристально всматривающихся в Артура, горел недобрый огонёк. Тот отвернулся.
- Этим терять нечего, - решил Тео. Пришли сюда, значит и вправду решились. И ты, Артур, не прав - я скорее поверю этим, отчаявшимся, желающим убивать или умереть, чем куче пройдох...Не было бы только с ними лишних сложностей, и без того команда ненадёжная...Но прийти и воевать вместе с нами - это их право. Право на жизнь, на смерть...На свободу тоже.
Последних его слов никто не слышал - Артур развернулся и медленно зашагал к воде.
Женщин разместили в отдельной, наспех вырытой землянке, строго наказав не разжигать ссор и не отвечать на насмешки, если таковые начнутся. За пристойное поведение Тео почему-то был спокоен, доверяя обещанию старшей. Только Артур делался всё мрачнее, однако упорно не желал говорить ничего по поводу своего настроя.
"Здесь будут не только те, кто неожиданно ищет подвига. Не только те, кто хотят умереть и поверить, что умирают за что-то дорогое. Здесь есть и такие, что переметнутся на сторону врага, если представится подобная возможность. Есть такие, что заранее готовятся сделать лишний грош на чужой крови...Может быть, даже на моей. Но всё равно их нужно собрать воедино ради одной цели"...
Пришло утро. Корабли по-прежнему стояли вдалеке. Тео подумал, что ещё один день ожидания, и он будет неспособен далее удерживать здесь людей.
- Два движутся в нашу сторону, - сообщил вдруг кто-то. - Один уходит вдоль берега.
- Ну и славно, на треть меньше - и нас будто больше, - ухмыльнулся Рони.
- Испугались, может? - расхохотался кто-то, и это глупое предположение почему-то придало всем оживления. Всем, но не Тео. Он понимал, что в любом случае силы чересчур неравны. Интересно, куда ушёл третий корабль, вернётся ли? Сильный ветер, прибой - они, конечно, помешают лодкам пристать к берегу, задержат их ненадолго...А что дальше?
Он не заметил, как очутился на самом берегу. Он знал, что на него смотрят, ожидая. А что с того?
- И с чего ты ввязался в это? - спросил подошедший Лайнес. Ты не беглец, не вор, и голова у тебя не из горячих. Пришёл сюда, людей собрал...
- Он здесь мимоходом, искал свою девушку у храма Девы, - ответил ему Арни, и Тео поразился тому, как быстро распространяются слухи. Тео, а что если она там и вправду ждёт тебя?.. Погода-то нынче не та, и двери там заперты накрепко.
Болтовнёй Арни явно пытался заглушить страх. Тео не стал прерывать его, но неожиданно в его голову пришла странная мысль.
- Арни, а почему заперты двери храма? Не от воров?
- Их никто никогда не открывал - свежи предания и их ещё боятся, не знаю отчего. Хотя говорят - там сказочные сокровища. Но то говорят люди, кто в наших краях не был, здесь другие сказки складывают.
Глаза Тео заблестели. Корабль ушёл вдоль левого берега - что, если он направлялся к храму? А если так, то...
- Попытаемся, - через пять минут убеждал он Лайнеса. - Если они действительно отправились к храму, то мы успеем добраться туда чуть позже них. Места там безлюдные, опасаться им нечего. Там у нас есть хоть какие-то шансы попасть на корабль. Ты понимаешь - полупустой корабль! От храма до побережья дорога длинная...
Сейчас он больше всего боялся скептической усмешки Лайнеса. Тот имел большой авторитет и во многом от него зависела вера в план Тео. Однако молчание было ответом и Тео поспешил к остальным.
- Одни останутся здесь, - объяснял он Артуру и группе людей, подошедших к нему. - Другие возьмут всех лошадей, имеющихся в городе и отправятся навстречу отделившемуся кораблю. Мы можем успеть туда, если поспешим. Захватим корабль, и вернёмся с подмогой. Те, кто останется тут, попробуют держать оборону до нашего возвращения. А мы сумеем отбить у них корабль...
Тишина...Воодушевлённая речь умолкла и всё стихло. Никто не осмеливался противоречить, никто не брал на себя и согласия.
- А что, если они ушли не к храму? - раздался резкий голос из толпы. - Вы уйдёте в леса, а нас всех перебьют!
Толпа негромко загудела, Тео понял, что этот гул скоро перерастёт в открытое недовольство.
- А куда им ещё плыть! Не веришь, а вот командир наш обещает тебе вернуться. И мы вернёмся. - Громкий, но удивительно спокойный голос Лайнеса пронёсся над толпой, и Тео бросил на него удивлённый и благодарный взгляд.
Долго обсуждали, скольким и кому уходить в леса, а кому оставаться. В конце концов решили, что отправятся добровольцы - чтобы исключить взаимное недоверие. Артур оставался в городе, чтобы держать оборону, Лайнес и Рони решили не отступаться от Тео. Получилось, что разделилась они примерно поровну. Тео подозревал, что многие из его спутников сами были бы не прочь приложить руку к грабежу храма, однако предпочитал отгонять эти мысли. Лошадей в городе, к счастью, хватило для маленького отряда и через час всадники уже неслись к тёмному лесу, покрывавшему холмы.
Дорога была нелёгкая, но знакомая некоторым из них. Тео не спрашивал, почему. Стараясь не слишком уклоняться от берега, они пробирались лесом. Затем пришлось выбраться, так чтобы просматривалось всё побережье. Вечерело, надежда таяла вместе с солнцем...Наконец они увидали корабль. Спешились, отпустив коней, добрались до оставленной на берегу лодки.
Главное было сделано. Как и предполагал Тео, на корабле осталось немного народу - помешала жадность. Справиться с ними, не ожидавшими таких гостей, труда не составило. Оставалось снять корабль с якоря и поспешить к Городу Беглецов.
Лайнес кое-что понимал в морском деле, доводилось быть в плавании и ещё нескольким. Однако Тео не представлял, как они собираются с этими скудными познаниями вести бой с опытными пиратами. Но чтобы не умалять радость первой победы, он не стал высказывать своих опасений.
Судно оказалось быстроходным, ветер благоприятным. Очень скоро корабль обогнул мыс и взглядам их открылся берег. Там стояли два корабля, один был развёрнут боком к берегу. В городе что-то горело, по воде неслись звуки сражения.
Они подошли сюда несколько часов назад. Несколько больших лодок доставили к берегу хорошо вооружённых людей. Они продвигались вглубь острова не торопясь, подозревая отпор со стороны местных жителей, и потому нападение Артура с его маленьким войском не было неожиданностью. Он выступил в бой несколько раньше, чем следовало, не желая подпускать пиратов к населённой части. Именно по ней должны были бить первые выстрелы пушек, если бы на корабле догадались о неприятностях. Участник многих сражений, Артур неплохо распределил людей и несколько часов держал оборону. В наступившей темноте происходившее на берегу не было видно с моря, однако шум выстрелов не ускользнул от слуха пиратов. Они сделали несколько выстрелов по городу и спустили на воду ещё несколько лодок с подкреплением.
В это время и подошёл третий корабль. Артур, увидевший это, не знал, что думать. Вернулись ли отставшие пираты, или Тео удалось осуществить задуманное? Но так сильна была его вера в силы своего друга, что он не колеблясь, отделил от основного войска маленькую отчаянную группу и стал пробираться с ней к морю. Лодки, на которых прибыли чужеземцы, были на месте, и Артур с людьми под покровом темноты поспешил к кораблям.
Тем временем судно с Тео и его людьми подошло совсем близко. Неожиданность была на их стороне, как и удача. Неуклюже развернув корабль, они дали мощный залп по ближайшему из судов. Несколько ядер прокатилось по палубе, снося мачту и людей, остальные в упор ударили по корпусу. Глубокие пробоины не оставляли никакой надежды на спасение; те, кто остался в живых, покинули погибающее судно. Тем временем на втором корабле уже шла подготовка к ответному удару.
При всей своей ловкости в простом бою, команда Тео не могла противостоять манёврам опытного противника. Легко обойдя тонущее судно, противник приблизился к ним. Вероятно, он не хотел губить собственный корабль, поэтому подойдя ближе он не дал залпа, а ограничился выстрелами по палубе. Кто-то упал, коротко вскрикнув. Тео не смог увести корабль в сторону и пираты пошли на абордаж.
На палубе завязалась битва. Пираты намного превосходили по числу, но им противостояли люди, которым нечего было терять. Тео, как и остальные, дрался ожесточённо, но хладнокровнее. Ему казалось - он видит это сражение со стороны, и это помогало сохранять контроль на собой и своими людьми. Он не понимал, близка ли победа, или их ждёт поражение, не знал, много ли сил осталось у пиратов. Он видел только бесполезные снасти под ногами, звериные лица, среди которых с трудом узнавались знакомые, факелы, гаснущие в воде и в крови...
Внезапно он услышал знакомый громкий клич - это поднялся на корабль Артур и его люди. Попытавшись пробиться к нему, Тео вступил в поединок с каким-то чернявым верзилой. Справившись с тем, он получил удар ножом, но понял, что ситуация меняется. "Теперь всё точно обойдётся хорошо", успел подумать он и потерял сознание.
Когда он очнулся, бой уже затихал. Каторжники почти все были на корабле, искали раненых среди погибших, разбредались по трюмам в поисках оставшихся в живых пиратов. У мачты скорчился капитан корабля, подле него лежал погибший матрос и один из людей Артура. Сам Артур склонился над Тео, пытаясь привести его в чувство. Поблизости стояло ещё несколько фигур; кажется, в битве принимали участие даже женщины.
- Я не слишком опоздал? - спросил Тео.
- Нет, они только начали стрельбу по городу к тому времени. На берегу сейчас тоже стало тихо...Думаю, ребята справились. Тео, подожди здесь...Я обещал просигналить им в случае победы.
Так просто это было сказано...Тео нашёл в себе силы для улыбки. Артур направился к мачте.
Капитан погибающего корабля неожиданно распрямился. Его окровавленное, страшное лицо оказалось совсем рядом, из раны на боку хлестала кровь. Молниеносным движением он выхватил откуда-то длинный нож и метнул его в Артура. Тот даже не успел понять, что произошло, когда высокая чёрная фигурка метнулась перед ним ещё быстрее летящей стали, заслонив собою Артура, и упала беззвучно на палубу. В ту же минуту Арни бросился на злодея, и после краткой борьбы сбросил его в воду.
- Азалия! - крик Артура потряс всех присутствовавших. Он склонился к раненной женщине, нежно и крепко обняв её. Азалия... Прости ради всего что есть святого, не уходи...Азалия...
- Есть здесь кто-нибудь, понимающий в ранах? - крикнул Тео, запоздало понявший, что на самом деле произошло с якобы скончавшейся невестой несчастного Артура.
Ребята на берегу, и верно, справились. Часть жителей присоединилась к сражению в решающий момент, сыграв немалую роль для ослабленного "войска".
Тео, заставивший себя встать на ноги, невзирая на рану, отыскивал Артура. Нашёл он его возле палатки, стоявшей на месте разрушенного дома. В палатке лежала Азалия. Ранена она была тяжело, однако не смертельно, но Артур не переставал волноваться.
- Когда я увидел её здесь, мне расхотелось жить...Врал я всё, мне было всё равно, что станется с Городом Беглецов, я просто хотел забыться в битве, а ещё лучше -погибнуть...Но не будем об этом. Когда я осознал, что в этом притоне, в этом аду она оказалась из-за меня, Тео, - она, моя святая Азалия! - я должен был бежать от себя, я не мог этого перенести. А она пошла за мною, и ей я обязан жизнью...Почему так, Тео, почему мы такие игрушки в чьих-то руках?
- Как она? - спросил Тео. Его больше волновала судьба самоотверженной женщины, нежели разговор о Судьбе, кроме того, ему не хотелось слушать сбивчивые излияния. Это было похоже на подглядывание в сердце, а подглядывать он не любил.
- Всё хорошо, - переводя дыхание, ответил Артур. - Всё хорошо, и главное, она хочет остаться со мной.
И Тео порадовался за друга, успев, правда, подумать, что самые щедрые подарки судьба делает не без иронии.
Тео вспоминал прошедшие события и запоздало удивлялся. Не смогли они войти в нищий город, отстаиваемый отчаянными его обитателями. Не смогли, несмотря на страх, несмотря на предательство, корысть, недоверие. Нет, не доблестные защитники обороняли город, а всего лишь люди, не лучшие из людей. Но выжили. Но не впустили тех, рассчитывавших на лёгкую, "законную" добычу! И всё у них теперь пойдёт иначе, не может не пойти! И несмотря на то, что они остаются ворами, убийцами, пройдохами, шулерами, Бог знает кем ещё - но за плечами у них теперь есть и другое прошлое. Есть бой, где как-никак сражались вместе и плечом к плечу. За плечами есть умирающие товарищи, за которых молились неизвестно Кому - лишь бы они выжили. Есть радость победы и вкус свободы, заслуженной ими.