Thistl Maria-Pandora : другие произведения.

Дзёдзюцу. Часть 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Начало.

  Владелец и директор одной из самых знаменитых фирм по выпуску модной одежды в Токио Катсухико Ито вот уже пол часа как пытался понять, за каким таким чертом его занесло в это самое место, самого красочного, скандального и вместе с тем притягательного района города. Как так получилось, что он согласился на это? А вот так и получилось - немного алкоголя, вручение необычного подарка и еще несколько чашек подогретого сакэ для храбрости. Тридцать лет исполняется не каждый день... Этот свой день рождения (а точнее ночь) Катсухико запомнит на всю жизнь. Он надеялся, что запомнит.
  - Удачно повеселиться, дорогой... - Пропел ему на ухо Икко Рану - близкий друг, а по совместительству заместитель директора фирмы модной одежды "Махоу".
   Катсухико криво усмехнулся. Красные, бордовые, розовые огни за окном машины сливались в один кроваво-огненный поток, слепили глаза, разжигали воображения и заставляли сердце биться все быстрее и быстрее.
   Хозяин "Махоу" сидел аккурат между двумя своими бывшими любовниками, а в настоящее время почетными трудящимися его фирмы и пьяно улыбался. Водитель машины, его личной машины, не намного более трезвый, чем его хозяин, пытаясь вникнуть в разговор, периодически поворачивал голову к своим пассажирам, чем вызывал новый взрыв смеха у вышеназванных. Как так вышло, что они все-таки прибыли к пункту назначения живыми, Катсухико при всем желании объяснить не смог бы. Не иначе, что сам дьявол хотел, чтобы он, заноза в заднице у современной индустрии моды и вечная досада у журналистов, жил вечно и радовал своим скандальным существованием поклонников и поклонниц. В связи с известной ориентацией Ито-сама, первых у него было значительно больше. Для представительниц прекрасного пола Катсухико был вечно желанным и вечно недостижим.
  "Отличный кадр вышел бы для обложки журнала" - Подумал мужчина, прижимая к себе в дружеском объятии Икко.
   Он так и представлял себе название статьи. Что-то вроде "Катсухико Ито-сан отпраздновал свое тридцатилетие как и подобает стареющему воплощению эпатажа".
   Катсухико Ито-сан получил в подарок от верных друзей шлюху. Что было особенно мило, шлюха предполагалась быть мужского рода и отвечать всем эстетическим требованиям мужчины.
   Водитель, слегка покачиваясь, распахнул перед своим начальником дверцу, держа над его головой зонтик. Катсухико Ито-сан с трудом вылез из машины на ночной воздух. Воздух щекотал ноздри тонкими запахами духов, неизвестно откуда навеянных. Вдыхая в себя ароматы района Кабукитё, а точнее - самой зажигательной его части - Восточного Синдзюку, Катсухико еще раз порадовался за себя и за ожидающие его перспективы будущей ночи. Это должно было быть весело...
  - Это твоя ночь, Ито-кун. - Ворисо Едзи, стилист, подающий надежды, похлопал друга по плечу. - Вперед!
   Катсухико обаятельно улыбнулся, послал воздушный поцелуй обоим приятелям и двинулся вперед, навстречу приключениям...
   Темноту Токийской ночи разрезала вывеска, пестрящая нецензурными надписями. Величайший публичный дом этого района - известного рассадника злачных мест, предлагал своим посетителям всевозможные блага разврата и извращений. Мужчина еще раз улыбнулся уже самому себе. Улыбка напоминала скорее хищный оскал...
  "Да, это моя ночь". - Катсухико толкнул стеклянную дверь и под вкрадчивый звон колокольчика при входе, шагнул в обитель распутства.
  
   Комната была выполнена во всевозможных тонах, родственных синему. Стены, расписанные узорами небесно-голубого, ультрамаринового и цвета индиго, подсвеченные отблеском подтаивающих свечей; лиловые шторы на окнах, покачивающиеся в такт легкому дуновению ветра, высокая изящная ваза с композицией из цветов... и среди всех этих мелочей, отвлекающих рассеянное внимание, силуэт тонкого и гибкого создания в бело-синем кимоно, скрывающегося в мягком сумраке пространства. Катсухико радостно сощурился, прикрыл за собой дверь и сделал несколько шагов в синеющую темноту. Создание встряхнуло волосами, собранными в длинную прическу со сложными переплетениями прядей, повернуло голову на изящной белой шейке и взглянуло на мужчину глубокими черными глазами, скрывающими в своей всепоглощающей черноте и зрачки и какие-либо эмоции. Взглянуло и пару раз хлопнуло длинными пушистыми ресницами. И тут Катсухико пропал...
   Катсухико потерял дар речи, прирос ногами к полу, разучился дышать и подавился комком, неожиданно вставшим в горле адамовым яблоком. Может быть со стороны такую его реакцию можно было принять за крайнюю степень восторга от неземной красоты молодого хаслера... В принципе, да, конечно, молодой японец был несомненно хорош и, может быть, даже был во вкусе владельца ателье "Махоу", но...
  - Исида... Кано? - Произнес Ито-сан, когда к нему все-таки вернулась способность выражаться членораздельно.
  ... но самое большое желание, которое у Катсухико когда-либо вызывал данный молодой человек, это было смертоубийство с последующим сокрытием обезглавленного трупа в глубоких водах реки Сумида. Других пока желаний замечено не было...
  - Ито-сан? - Произнес парень помертвевшими губами, в свою очередь превращаясь в окаменелость.
   Трудно было поверить в то, что с особенностью цвета своей азиатской кожи, Кано мог побледнеть... Но ему это все же удалось. Молодой человек вскочил со стула и отпрянул назад. Замер в напряженной позе, вцепился пальцами в спинку стула так, что костяшки пальцев приобрели пугающе-голубоватый оттенок, и уставился на нежданного гостя так, как будто увидел свою смерть во плоти. Катсухико хмыкнул, в свою очередь вперившись прищуром темных глаз в лицо старого знакомого.
  - Какая встреча! - Произнес мужчина, неожиданно осознавая всю комичность ситуации. И, не выдержав, расхохотался.
  
  Вместо предыстории.*
  
   Катсухико Ито задумал свою фабрику одежды, еще когда был студентом "Бунка Фукусо Гакуи". Ежегодно прославленный институт выпускал больше тысячи потенциальных дизайнеров одежды, которым в будущем своем суждено будет кануть в неведенье, вместе со своими гениальными задумками и мечтами. Ито не хотел оказаться среди этих мертвых зародышей мира моды и понимал, что для того, чтобы пробиться наверх, если не к величайшим богам подиумов, то хотя бы к уровню компетентного рабочего швейного предприятия, ему придется очень усердно шевелить всеми конечностями. И, возможно даже, топя при это менее удачных конкурентов. Катсухико был безжалостен... И к себе и к соперникам.
   Через пару лет маленькое ателье под названием "Махоу" уже вовсю старательно работало для своего постоянного круга клиентов, который с каждым месяцем становился все шире и шире. Владелец его не брезговал ничем. Он переманивал посетителей у конкурирующих мастеров, злоупотреблял навязчивой рекламой, бился за каждого клиента, как за единственного... и работал, работал, работал, набирая себе в помощники только проверенных и надежных работников. Персоналом в "Махоу" Катсухико мог бы гордиться. Он лично проводил собеседования с каждым из своих будущих коллег и беспощадно увольнял тех, кто по нерасторопности допускал хотя бы малейшие ошибки, или казался ему бесталанным или чересчур ленивым. Катсухико строил свое ателье, создавал его буквально из ничего, вкладывая в свою мечту каждую крупинку свободного времени и тратя почти все заработанные деньги на расширение своего проекта."Махоу" была его единственной и самой великой любовью и ребенком одновременно. И все те силы и старания, которые он вкладывал в ее усовершенствования не замедлили дать свои плоды: в свои двадцать восемь лет Катсухико Ито уже являлся владельцем одного из известных молодых преуспевающих ателье в городе. На него работали дипломированные специалисты, профессиональные модельеры и больше сотни ответственных работниц-швей. Катсухико считал, что добился многого. Такого же мнения придерживались и популярные газеты и журналы, на страницах которых частенько попадались его фотографии и упоминалось его истрепанное устами имя. Его называли одной из самых скандальных и известных персон города, не переставали удивляться его резкому взлету и феноменальному расцвету "Махоу", им восхищались и считали одним из лучших... И как раз таки последнее обстоятельство мужчину не устраивало. Катсухико Ито хотел быть самым-самым, лучшим из лучших. Он не терпел конкуренции и всегда желал быть на голову выше и на два шага впереди остальных. И, ему это почти удавалось... Если бы не существование с ним в одном городе производства модной одежды под говорящим названием "Ичибан".
   "Ичибан", знаменитая фирма, выпускающая одежду для всех возрастов, была немного старше "Махоу", однако делила с ней первое место вот уже три года. Возглавлял фирму предприимчивый и деятельный Отогору Исида - вечный противник Катсухико в этой бесконечной гонке за первенство в бизнесе моды и стиля. В отличии от Ито-сама, Отогору Исида не был эпатажной личность, имя которой пестрело на страницах прессы. Высокий, для своей национальности, статный японец с благородной сединой на висках, Исида-сама был молчалив, сдержан и скрытен. Все, что было о нем известно - это его краткая биография, год и дата рождения, скромные сведенья о жене, начинающей писательнице любовных романов и... И самое главное - его сын, Кано Исида, темное пятнышко на превосходной репутации отца.
   Кано, подросток девятнадцати лет, был полной противоположностью своего отца. Окончивший тот же университет, что и его отец, получивший художественное образование, молодой человек решительно отказался идти по стопам своего знаменитого родителя и подался в... свободные художники. Если Отогору чуждался общения с людьми и появлялся в людных местах крайне редко, то Кано успевал везде и всегда. Он был завсегдатаем на различных модных тусовках, где собирался различный бомонд. Истинный поклонник стиля гяру-о, Кано больше всего любил шокировать своим внешним видом и поведением окружающих, что для его отца - приверженца консервативных взглядов, было сродни настоящему предательству. Катсухико впервые столкнулся с Кано на одной из закрытых вечеринок в гей-клубе. Тогда это показалось ему довольно забавным и никаких негативных эмоций в адрес парня, Ито не испытывал. Он вообще был достаточно миролюбивым, если дело не касалось работы. Однако, Кано же, по всей видимости, двигали сыновьи чувства, и он отнесся к мужчине крайне враждебно. Остаток ночи молодой человек посвятил тому, что самозабвенно портил его Катсухико, донимая того подколками с плохо скрытыми оскорблениями и шутками в его адрес, и высмеивая перед друзьями.
  "Ребячество" - Сделал для себя вывод Катсухико и постарался успокоиться на счет неожиданной проблемы.
   Они пересекались на закрытых вечерах еще несколько раз. И при каждой встрече Кано, всем своим видом и поступками, старался в открытую показать свое презрительное отношение к Ито. Больше всего Катсухико удивляло то, что это его неприятно задевало. Вот поди же ты - никогда мнение окружающих самодостаточного Ито-сама не трогало, а какие-то жалкие провокационные попытки сопляка-выскочки в скорейшее же время начали не на шутку раздражать.
  - Ты сменил ориентацию, чтобы этим своим последним выпадом уцепиться за популярность? - Как-то поинтересовался у него мальчишка, усаживаясь рядом с ним за барной стойкой. - Мне кажется, ты самый старый здесь...
  - А ты - для того, чтобы ее приобрести? - Не поворачивая головы, ответил тогда Катсухико. - Какая глупость, Исида-тян... - Почти ласково протянул он. - ... Я не хватаюсь за известность такими дурацкими способами... Она сама меня находит. А вот тебе, я смотрю, не дает покоя слава твоего отца. Хочется заполучить и себе местечко в свете софитов, да, малыш? - Ито сделал глоток из своего бокала и подмигнул Кано.
   На парня эта фраза неожиданно произвела весьма сильное впечатление.
  - Я не гонюсь за славой моего отца! - Он даже сжал кулаки. - У меня - своя известность.
   Катсухико перевел взгляд на руки молодого человека и содрогнулся, заметив фиолетовый лак на ногтях Исида-младшего. Сам он был сторонником классического стиля. Неформальный вид парня приводил модельера в эстетический ужас.
  - Что-то я не слышал твоего имени из уст репортеров, если только оно не было связано с именем Отогору Исида-сан.
  - У меня еще все впереди. - Самоуверенно заявил Кано. - Я собираюсь стать художником. Я буду великим...
  - Что-то я мало слышал о богатых художниках. Честно говоря, я вообще сомневаюсь, что человек с профессией "художник" может прокормить себя и семью. - Миролюбиво заметил Ито. Ему было все интереснее и интереснее...
  - Меня не волнуют деньги.
  - А-а, так ты всю жизнь собираешься прожигать отцовское состояние? Но ведь когда-нибудь и тебе придется задуматься о будущем, сынок богатых родителей.
  - Я не это имел в виду! - Кано нахмурил накрашенные брови, яркими черточками выделяющиеся на светлом лице японца в полумраке клуба. - Я не нуждаюсь в деньгах! Для меня важно только искусство. Это вы - меркантильные и низкие люди, для которых материальная сторона жизни имеет первостепенное значение!
   Катсухико промолчал, отпивая еще коктейля. Он хотел было заметить, что одежда, хотя и отвратительная на его вкус, но явно не дешевая, как мог заметить его опытный глаз, сама по себе в шкафу не появится. Как и еда в холодильнике и оплаченные счета в банке. Но потом передумал... Какой смысл объяснять ребенку с явно нарушенной психикой, что за его картинки никто ему не заплатит столько, сколько требуется человеку для безбедной жизни. Конечно, Катсухико не видел рисунков Кано, но, глядя на это существо с длинными волосами, среди которых встречались разноцветные пряди, с кольцом в брови и несчитанным количеством дырок в ушах, он искренне сомневался, что тот может изобразить что-то достойное.
  - Я - да, я такой. - С гордостью сообщил мужчина. - А кого ты еще имеешь в виду?.. - Не дождавшись ответа, добавил. - Кстати, ориентации своей я не менял. Ни специально, ни нечаянно. Глупый ребенок...
   И, оставив Исида переваривать услышанное, Ито покинул его недоброжелательную компанию, предпочитая вернуться в общество друзей.
   Вообщем, с легкой подачи Кано Исида, взаимоотношения между ними установились, мягко говоря, не дружественные. И теперь Катсухико Ито мог с гордостью заявить, что находится в молчаливой вражде со всем семейством Исида, от мала - до велика. О Кано же, за все это время их знакомства, длиною в год, он мог сказать только то, что парень был явно нещадно избалован, эксцентричен и самолюбив. При этом крайне наивен и вообще не приспособлен к нормальной жизни в социуме. Ребенок современности, как и вся Японская молодежь сегодня, стремился выделиться, соригинальничать и отличиться. Наверное, в нем еще был силен детский максимализм и революционные порывы, толкающие его на такие безумные эксперименты со своей наружностью. Неформальное творчество, показная смелость и вызывающее поведение... Все это было отнюдь не ново и вызывали у нормальных умных людей только снисходительную усмешку.
  
  2*
   Отсмеявшись, Катсухико порывисто вздохнул, махнул рукой и успокоился так же быстро, как и впал в смешливую истерику.
  - Я поздравляю тебя, Исида-тян, тебе снова удалось меня удивить!
   Заметив кресло, Катсухико уселся в него и пододвинул к себе графин, стоящий на низком столике. Там же стояли две свечи и два бокала. Мужчина откинулся на спинку кресла, закинул ногу на ногу и наполнил себе бокал. Поднес его к лицу и закашлялся от неожиданности. Жидкость на поверку оказалась не водой, как ожидал модельер, а таким уже привычным за эту ночь сакэ.
  "Я сопьюсь сегодня" - Понял он.
  - Что ты здесь делаешь? - Произнес потрясенно Кано.
   В глазах у него была растерянность, замешательство и бескрайний ужас, порадовавшие чувствительную к человеческим чувствам душу Катсухико.
  - Мне кажется, что этот вопрос уместнее было бы задать мне. - Мужчина одним глотком осушил половину своего бокала. - Но если тебе действительно интересно это знать, то я пришел сюда за тем же самым, за чем сюда приходит большинство.
  - Ты не оригинален. Впрочем, как и всегда. - Вздохнул Кано.
  Он с трудом пытался придать себе хоть каплю обычной уверенности.
  - А что здесь делаешь ты? Папины деньги кончились и ты решил подзаработать?
  - Нет. - Кано нервно отбросил со лба прядь волос. - Я уже говорил, что мне не нужны деньги... Я здесь в поисках новых эмоций. Мне нужно вдохновение...
  - Тебе нужна помощь психиатра.
  - Я искал необычных ощущений! Тебе этого не понять, ты слишком скучен и однообразен.
  - Странное место для поисков ты выбрал.
  - Я же говорю, для тебя это слишком сложно... - Исида, сумев наконец-то унять дрожь потрясения в ногах, опустился на соседнее кресло, напротив мужчины. - Я хотел попробовать... примерить на себя новый образ... А почему я должен, в конце-то концов тебе что-то объяснять? - Он потянулся за графином с рисовой водкой.
   Катсухико несколько секунд молча смотрел на самоуверенного мальчишку перед ним. За внешней бравадой парня все еще сквозила легкая нотка растерянности, однако Кано, привыкший к тому, что весь мир вращается вокруг него, быстро приходил в себя и превращался в себя обычного - холодного и высокомерного.
  - Убери руку. - Приказал Ито спокойно, но с металлической твердостью в голосе.
  - Что? - Удивился Исида, однако рука его замерла в воздухе.
  - Я разрешал тебе что-то пить? Я не помню даже, чтобы я разрешал тебе садиться.
  - Ты с ума сошел? - Нахмурился Кано. - С каких это пор ты решил, что можешь мне приказывать?
   Катсухико недобро улыбнулся. В голове у него клубились странные мысли, подпитанные выпитым за сегодняшний день алкоголем.
  - Знаешь, парень, что мои друзья подарили мне на день рождения?
  - У тебя сегодня день рождения? Поздравляю.
  - Так знаешь?..
  - Не имею не малейшего...
  - Тебя, парень.
  
  Несколькими часами раньше*
  
   Кано Исида, как всегда, в вечер перед выходными, напивался в баре со своей компанией, когда в голову его приятеля пришла идиотская идея.
  - Кано, а тебе говорили когда-нибудь, что ты выглядишь, как хаслер?
   Интонация говорившего подразумевала, что фраза являла собой нечто вроде комплимента.
  - Как хаслер? - Кано засмеялся, глотнув из бутылки пиво. - Как элитная шлюха? Ну, спасибо...
  - Нет, ну... Твоя боевая раскраска...
   Кано снова засмеялся. В этот вечер ему все казалось веселым.
  - Тебе лучше знать. Это твой дядя владелец известнейшего публичного дома в городе. Но разве я веду себя, как развратный мужчина?
  - Скорее, как развратная женщина.
   Исида не помнил, кто это сказал, но тогда фраза вызвала новый взрыв смеха среди собравшихся.
  - Да нет, Кано, не обижайся, это всего лишь шутка. Правда, шутка. - Поспешил успокоить его друг.
   Потом они говорили о чем-то другом... У одного из них, танцора Токийского театра балета, скоро намечалась премьера и они обсуждали эту громкую новость.
  - Танцы, это так красиво... - Мечтательно произнес Кано.
  - Но это так далеко от тебя. - Заметил Юджиро Танака, его давнишний друг, а по совместительству начинающий дизайнер интерьеров. - Или ты хочешь заняться танцами? Это действительно искусство...
  - Эй, рисунок, это тоже искусство! - Обиделся за свое любимое дело Исида. - И им тоже можно выражать прекрасное...
  - Да, в принципе, я и не спорю, друг.
  - И, кстати, кистью и красками выразить прекрасное можно намного глубже и ярче...
  - Да хватит вам полемизировать. - Встрял еще один участник этого бессмысленного диспута. - Много есть отличных способов - и литература и музыка тоже... Да и прекрасного на всех хватит. Выражайте себе, сколько угодно, всеми возможными методами, только не деритесь.
  - Не будем. - Улыбнулся Юджиро. - Налей-ка мне лучше еще выпить...
  - Да, в мире столько прекрасного... - Задумчиво произнес Кано. - Прекрасное можно заметить во всем. Во всех проявлениях жизни. Даже в самых извращенных...
  - Да ну... В страданиях, в смерти, например, ничего красивого нет...
  - Многие художники пытались изобразить смерть. И, кстати, у них неплохо получалось. - Возразил Исида. - Я думаю, что это не менее красивое проявление жизни...
  - Смерть - красивое проявление жизни? Исида-кун, твое мировоззрение, признаюсь, даже меня иногда ставят в тупик. - Покачал головой танцор балета.
  - Я польщен. - Улыбнулся художник. - А, когда актеры изображают гибель и страдания? Это ведь тоже искусство. Я считаю, что любое искусство прекрасно.
  - Смотря что подразумевать под искусством.
  - Ну, рисунок - это искусство. Музыка, театр, танец, скульптура...
  - Литература, кино... - Продолжил Танака.
  - А кулинария? Кулинария, это искусство? А ювелирное дело?
  - Искусство, наверное... - Задумчиво произнес Кано. - Получается, что любое мастерство - это искусство?
  - Наверное, если в нем есть хоть капля вдохновения... Но ведь вдохновение можно использовать во всем? - Танцор балета явно был растерян. - Видимо за искусство можно принять любую возможность передачи чувств... Получается, что любовь, это тоже искусство.
  - Любовь разная бывает... Бывает, например, продажная. - Вздохнул племянник директора борделя района Кабуките.
  - А искусство гейш? Это ведь тоже в каком-то смысле продажная любовь...
  - Не путай гейш и проституцию! - Возразил Юджиро.
  - Да нет, конечно, это разные вещи.
  - А мне вот, опять же, кажется, что в работе самой обычной шлюхи все равно есть что-то красивое.
  - Господи, Кано, ты иногда меня пугаешь. - Вздохнул Юджиро. - Что же в этом красивого? Это грязно, мерзко, отвратительно...
  - В этом и красота. Извращенная красота.
  - А знаете, я иногда, когда бываю на работе у своего дяди...
  - О-о-о-о, а ты частенько там бываешь?
   В баре раздался дружный гогот.
  - Да дайте же мне сказать! - Разозлился молодой человек. - Так вот, когда я там бываю... Весь этот искусственный шик, блеск, неон, яркие женщины и женственные мужчины... Они не выглядят так уж грязно. В некоторых из них есть какая-то внутренняя уверенность в том, что то, что они делают - это нормально. А в некоторых - напротив, покорность судьбе и спокойное смирение. А кому-то, похоже, это и совсем нравится...
  - Вот! - Поднял указательный палец вверх Исида. - О чем я и говорю! Различная гамма человеческих чувств и характеров. Разве это не красиво по-своему? Смешение лиц, взглядов, характеров... Это просто бесконечный источник идей для картин... Жаль, что меня уже давно не посещало вдохновение в той сильной мере, чтобы я мог это достойно изобразить.
  - Приезжай в любое время на работу к моему дяде и изображай, сколько тебе влезет. - Пожал плечами его приятель. - Хоть участвуй, если тебе так необходима подзарядка для наития.
  - Опять ты начинаешь? - Поглядел на него строго Кано.
  - Нет, ну а что такого. - Засмеялся Юджиро. - Он прав. Ты ведь и так красишься, да и юбки частенько носишь. Если тебя накрасить поярче, распустить волосы, приодеть... Из тебя выйдет отличный хаслер-трансвестит. На любителя, конечно...
  - Ха-ха, может быть это было бы и интересно даже. - Улыбнулся Кано.
  - А что такого? Ты ведь любишь менять образы! Да и сильнейших эмоций у тебя будет предостаточно.
  - Юджиро, на что ты меня подбиваешь, друг? - Однако, глаза у Исида заметно загорелись.
   Художник открыл четвертую за этот вечер бутылку пива.
  - Я даже и не думаю! Это ты из нас самый псих среди психов.
  - Да брось, Юджиро, он на это не пойдет. - Махнул рукой балерун. - Струсит, как только протрезвеет.
  - Я абсолютно трезв!
  - Одно дело представить, каково это и совсем другое дело - попробовать в жизни.
  - Да я бы попробовал! Легко! Между прочим, у меня и артистические способности тоже имеются. Но ведь это все равно не осуществимо... Я же не могу просто взять и пойти работать в Публичный дом на одну ночь. А если кто-то узнает? Моего отца это точно убьет...
  - Знаешь, с таким сыном, как ты - твоему отцу уже ничего не страшно. Но ты прав в одном, это действительно невозможно.
  - Ну-у... Вообще-то я могу устроить это. То есть не я, а...
   Все, как по команде, перевели взгляд на говорившего.
  - Ты можешь договориться со своим дядей, чтобы он взял к себе в бордель Кано? - Глаза у Юджиро округлились от удивления. - Что за бред...
  - Ха-ха-ха, на пол ставки! Действительно, бред!
  - Ну, почему же бред... - Лукаво улыбнулся Кано. - Ты действительно можешь это устроить?
  - А ты действительно пойдешь на это?
   За столом воцарилась тишина. Все молча смотрели на их безумного друга.
  - Да.
  - Кано, да ты же испугаешься и сбежишь, как только отрезвеешь!
  - Нет.
  - Кано, действительно, возможности сбежать уже не будет. Подумай... На что ты идешь?!
  - На все! Ради искусства на всё!
  - Нет, он не сможет. - Юджиро обвел глазами всех сидящих. - Я вам говорю, он не сможет!
  - Спорим? - Кано склонил голову, улыбаясь исподлобья.
  
  3*
   Двое, едва освещенные тусклым светом тающих свечей, сверлили друг друга весьма красноречивыми взглядами. Разделял их лишь деревянный стол, длиною менее одного метра, и злосчастный хрустальный графин. На белоснежном кимоно молодого человека, расшитом синими и черными цветами, играли тени, вытягиваясь и искривляясь в причудливых формах. Мужчина, как будто загипнотизированный этими танцами сумрака, молчал, уставившись в одну точку. Можно было представить, что он спит с открытыми глазами, таким застывшим и бесстрастным казался его взгляд. Но, сонным Катсухико не выглядел и скорее напоминал притаившегося в прозрачной воде крокодила, а не разомлевшего кота. Кано тоже молчал, потрясенный и растерянный, теребя в сознании какие-то явно, нелегкие думы. Ито с наслаждением наблюдал, как на лице парня отражается вся тяжесть мыслительного процесса.
  - Ты псих. - Наконец глубокомысленно изрек Кано.
  - Я?? - Искренне удивился модельер.
  - Ну не я же!
  - Хмм...
  - Самое разумное, что ты можешь сейчас сделать, это встать и уйти отсюда, желательно забыв о том, что видел меня здесь. И предупреждаю... - Кано, сощурившись, перегнулся через стол и пододвинулся к самому лицу мужчины. - Если ты вдруг решишь сообщить кому-нибудь о нашей случайной встрече, я в долгу не останусь...
   Катсухико становилось смешно от одной мысли, что это тщедушное существо, по жизни напоминающее сбрендившего травести, пытается ему угрожать. Однако, любопытство в нем все-таки было сильнее желания поставить на место зарвавшегося мальчишку и Ито-сан молча ждал продолжения.
  - У меня есть друзья, они работают в известной газете, и если я сообщу о том, где я видел владельца знаменитой фирмы одежды...
  - Уймись, недоумок, в этом нет никакого смысла. Ни мне, ни тебе. - Спокойно прервал его Катсухико. - Во-первых, специалист по мелким пакостям здесь ты, а не я. А во-вторых, если я захочу испортить тебе жизнь, то подойду к этому приятному делу со всей моей ответственностью. И это будет не легкий слушок в газете, поверь... В-третьих же, ни ты, не я, не сможем доказать нашего здесь с тобой пребывания. И, кстати, меня подобные сплетни не пугают. Мало того, я, насколько ты можешь знать, построил на них свою известность. Так что... - Ито понизил голос до свистящего шепота. - Никто не узнает о том, что здесь произошло сегодня ночью... - Закончил он зловещим тоном мастерского рассказчика страшилок.
   И, опять же приобретая поразительную схожесть с хладнокровной рептилией, мужчина резко схватился за ворот кимоно Исида, притянув его к себе. Кано, все еще опирающийся руками о стол, от неожиданности потерял равновесие и растянулся на деревянной поверхности.
  - Что ты... Ты что??..
   Катсухико разжал пальцы, выпуская из рук скользящую шелковую ткань. Серо-зеленые глаза его, напоминающие о присутствии английских предков по отцовской линии в ветвистом генеалогическом древе Ито, были хищно сощурены, и сейчас казались куда уже, чем у испуганного Кано, который мог похвастаться глубиной своих японских корней. Быстрым движением оправив одежду, художник отскочил на приличное расстояние, уперся спиной в оконную раму и замер.
  - Значит, ты решил пережить сильные эмоции? Отлично, я тебе с радостью помогу в этом, Исида-тян.
  - Да что ты такое говоришь, Ито... Ито-сан?! - Кано сорвался на предистеричный крик. - Ты что... действительно хочешь... меня снять?
  - Это за меня уже сделали мои друзья.
  - Но...
  - Сходить с ума нужно разумно, малыш. - Заключил Катсухико.
   Он расслабленно раскинулся в кресле, оперся локтями о подлокотники, скрестил пальцы и, устроив на них подбородок, наблюдал за метаниями Кано. Эта игра в кошки-мышки нравилась ему с каждой секундой все больше и больше.
  
  Несколькими часами раньше*
  
  - Кано, пойми, если ты согласишься на это, то отказаться у тебя уже не будет возможности!
  - Ну, я понял, понял...
  - Кано, но пойми же ты, что это не игра! Ка-ано! - Юджиро попытался отобрать у друга бутылку вина. - Ты подумай только... А вдруг тебе действительно придется... придется...
  - О, боже, Танака-кун, откуда в тебе столько ханжества? Ха-ха!..
  -... придется с кем-то...
  - А цеплять в клубах парней на одну ночь, тащить их к себе домой, зная их без малого час, а утром провожать их до лестничной площадки... А, Юджиро...? Тот же секс на один раз, только здесь тебе еще и деньги платят! Ха-ха!
  - Это не нормально!
  - Юджиро, а разве что-то из того, что делал Кано, когда-то было нормальным?
  - И то верно... Но рано или поздно ты протрезвеешь, Кано, и посмотришь на это совсем с другой стороны!
  - Хватит читать мне нотации, Танака-кун... Лучше отдай мне мою бутылку!
  
  "Кажется, я действительно начинаю трезветь" - Подумал загнанный в ловушку собственного легкомыслия Исида.
   Он даже в самом страшном своем ночном кошмаре не мог представить подобной ситуации. Уж как он невзлюбил с первого взгляда этого бастарда... Одно только то, что Катсухико Ито являлся главным конкурентом его отца, заставляло его проявить в себе свои агрессивные качества. А эти вечные классические рубашки! А этот вечно снисходительный взгляд! Одна только мысль об этом мужчине вызывала у художника необъяснимый приступ гневной дрожи во всем теле. Он ничего не мог поделать с тем, что при виде модельера, ему хотелось лишь одного - самозабвенно говорить ему гадости, лезть на рожон и вести себя еще более вызывающе, чем обычно. Кто же мог подумать, что его судьба сыграет с ним такую жестокую шутку?
   Нет, Кано никогда не был особенно враждебен с окружающими. Своя толика высокомерия в нем, разумеется, была. Как и не могла не быть в любом молодом человеке, с младых ногтей привыкшем получать все по первому своему желанию. Его семья никогда не нуждалась в деньгах. Проще говоря, с младенчества любая прихоть маленького Исида исполнялась в считанные доли секунды. И Кано не мог представить, что в этой жизни может быть по-другому... Он привык, что весь мир крутится вокруг него, восхищается им, выполняет все его капризы, стоит ему только упомянуть имя своего отца. И он искренни был уверен, что ни один человек никогда не сможет сделать ему что-либо против его воли или причинить какой-либо вред. Для Кано вся его жизнь была одной сплошной веселой и доброй игрой, где он задавал правила. Ничего плохого, того, что могло бы испортить ему настроение, он просто не замечал, или не принимал близко к сердцу, намеренно цинично относясь ко всем человеческим бедам, которые не касались его лично. Исида младший хотел, чтобы все его дни проходили в непринужденном ритме и цветочной окраске. Может быть, поэтому он чаще всего не мог разумно оценить реальной угрозы тех авантюр, в которые он ввязывался вместе со своими друзьями. Что бы с ними не случалось... его фамилия всегда была для него лучшей защитой от всех неприятностей.
   Кано не привык серьезно относиться к опасным ситуациям и был уверен, что чем чаще он будет задумываться о последствиях какой-либо затеи, тем скучнее ему будет жить и тем больше вероятность того, что он пропустит что-нибудь интересное. Инстинкт самосохранения в этом молодом и симпатичном создании отсутствовал напрочь.
  - Значит, ты любишь необычные развлечения? - Вкрадчиво произнес Ито, продолжая держать художника на мушке взгляда.
  - Да, мне нравится разнообразить мою жизнь!
   Катсухико, отметил про себя, что фраза была сказана с претензией на вызов и мысленно поздравил Кано с возвращением боевого духа.
  - Да... Это интересно. Ммм, весьма интересно. Присаживайся, Исида-тян, расскажи мне о том, как проводят свободное время дети богатых родителей.
   Кано не тронулся с места, только сдвинул тонкие брови на переносице. Ито молчал. Исида молчал тоже.
  - Я тебе сказал садись!!!
   Когда мужчина ударил кулаком по столу, Кано от внезапности подпрыгнул и замер, приоткрыв рот. Зрачки у парня расширились почти что до размера глазного яблока, хотя, из-за черного цвета глаз, заметить этого было невозможно.
  - Ну, что ты остолбенел, я тебе последний раз повторяю...
  - И после этого ты еще меня обвинял в сумасшествии, Ито-сан? - Пробормотал Кано.
  - Я адекватен, милый, и, в отличие от тебя, понимаю, что и зачем я делаю.
   Катсухико медленно поднялся с кресла. Молодой художник, кажется впервые в жизни испытавший чувство, похожее на ужас, вжался в стену.
  - Предупреждаю, я буду кричать. - Серьезно сообщил Кано.
  - Кричи. - Модельер пожал плечами. - Здесь, как раз, для таких случаев шумоизоляция хорошая. Знаешь, здесь мно-огие кричат.
   У Кано от тона его голоса по коже прошел озноб и, как часто бывало в присутствии этого человека, по телу пробежала дрожь.
  - Я выпрыгну в окно!
  - Прыгай. Лететь не далеко, всего-то третий этаж. Пожалуйста, сделай мне подарок на День Рождения, прыгай!
   Сильные узловатые пальцы владельца ателье "Махоу" сомкнулись на тонком запястье Исида. Мужчина потащил его к окну и прижал к стеклу, завернув руку парня за спину.
  - Пусти меня, маньяк... - Прошипел Кано, чувствуя на разгоряченной коже лица прохладу оконного стекла.
  - Отпустить? Уверен?.. Красиво полетишь, мальчик, в обрамлении прозрачных острых осколков... Так мне все еще тебя отпустить? Подтолкнуть для ускорения?
   Кано безмолвно злился. Высвободиться, ровно, как и просто пошевелиться, у него не было никакой возможности, поэтому он предпочел помалкивать и надеяться на лучший исход для его участи.
  "Интересно, наверное, выглядит мой распятый силуэт в окне, если смотреть на него с улицы... Это можно нарисовать" - Краем сознания отметил Кано. И тут же его оторвали от стекла и швырнули на кресло.
  - В следующий раз лучше сразу делай то, что я тебе говорю. - Спокойно и буднично произнес грозный Ито-сама, усаживаясь напротив. - Хочешь сакэ?
   Кано, в последнее время чувствующий назойливые приступы тошноты от всего выпитого за вечер, отрицательно покачал головой.
  - А жаль. Потому что пить тебе его придется. - И мужчина наполнил целый бокал, пододвинув его к юноше. - Я, пожалуй, составлю тебе компанию...
  - Но я не могу больше пить... - Пролепетал Исида.
   Катсухико смерил его равнодушным взглядом. Перед ним сидел испуганный подросток, как будто впервые столкнувшийся с безысходностью. На бледном лице выделялись одни только черные раскосые глаза, ставшие как будто больше и шире от плескавшегося в них страха.
  "Не привык к такому обращению? То-то же" - Довольно заметил Ито.
   Конечно, ничего такого он делать не собирался... В принципе, можно было не покривив душой признаться, что Кано Исида был в его вкусе. Особенно, когда он избавился от многочисленных железок, украшавших его уши, брови и нос, и приобрел более-менее человеческое обличие. Как-то, в клубе, Катсухико приходилось видеть эксцентричного художника с красными бровями и с разрисованным разноцветными бабочками лицом. В другой раз Кано появился на модной тусовке, раскрашенный в стиле шахматной доски - черно-белыми клетками... В этот же раз, Исида обошелся без шокирующего макияжа и издалека максимум мог сойти за типичного трансексуала, мужские черты в котором прояснялись довольно четко. Пожалуй, модельер мог даже назвать его красивым... Но... Представить себя с этим психопатом с шизоидными наклонностями... Подобная мысль казалась Катсухико дикой.
  - Пей. Или тебе помочь?
   Но вот попугать этого заносчивого парня... Так за милую душу!
  "Спасибо вам, ребята. Вы преподнесли мне отличную забаву!"
  - Ито-са-ан... - Тихо и жалко протянул Кано. - Но ты ведь... - Быстрый взгляд исподлобья, взмах длинных ресниц. - Ты ведь все это не серьезно?
  - Я? Я всё в этой жизни делаю серьезно. И думаю, прежде, чем что-то сделать. Именно поэтому сейчас Ты здесь в такой дерьмовой ситуации, а не я. Пей.
  - Мне плохо будет...
  - Тебе по-любому сегодня хорошо уже не будет.
  - Ну ладно. - Кано сощурился. - Но, предупреждаю, что если меня вырвет, когда ты будешь меня трахать - я только обрадуюсь. - Мстительно произнес художник и опрокинул в себя бокал спиртного.
   Создатель и хозяин знаменитой фирмы по производству одежды так давно не хохотал... Через пять минут, смахнув скупую мужскую слезу, проступившую от смеха, он обвел веселым взглядом ошалевшего парня и последовал его примеру.
  - За меня! - Произнес он припозднившийся тост, чувствуя, как алкоголь огромной раскаленной каплей сползает по пищеводу.
   Сердце забилось быстрее. Жить сразу же захотелось ярче и насыщенней.
  - И что дальше? - Угрюмо произнес Кано, который, видимо, ничего хорошего от жизни уже не ждал.
  - Мммм... - Мужчина прищурил один глаз. - Дай подумать...
   Катсухико медленно расстегнул пиджак, упиваясь каждой малейшей эмоцией, отражающейся на лице Кано, и повесил его на спинку кресла.
  - Не... - Начал было Кано.
  - Жарко. - Пояснил модельер, наливая себе еще сакэ.
   Ей богу, к лицу Исида снова прилили живые краски.
  - Налей мне еще. - Попросил художник.
  - Хватит тебе... Вот что...
  - Что?
  - Расскажи мне... Что ты рисуешь? И почему?
  - Что сделать? - Удивился Исида. - Рассказать? Сейчас?
  - Да. Ты слишком напряжен. Ты же любишь трепать своим непослушным язычком всякий вздор? Может быть, это поможет тебе расслабиться.
  - Перестань так со мной разговаривать!!
  - Что, прости? - Очень тихо и очень угрожающе спросил Ито.
  - Мне становится еще хуже от того... как ты со мной говоришь. От твоей интонации... Не издевайся надо мной так сильно... Пожалуйста... - Каждое слово давалось самолюбивому юноше с заметным трудом.
   Катсухико в очередной раз насладился вкусом победы. Он и не думал, что сломать гордость этого мальчишки будет так легко. Осталось только немного пройтись по ней, растоптав все, что осталось от громкоголосого Эго.
  - Хорошо. Я о-очень постараюсь, Исида-тян. - Нежно пропел Ито. - Расскажи мне о том, чем ты занимаешься.
   Кано вздохнул. Мужчина был уверен, что парень навсегда лишился возможности связно и уверенно говорить, однако, художнику снова удалось его удивить.
  - Ты когда-нибудь слышал о художнике по имени Кацусика Хокусай?
  - Да... Имя.
  - И все?
   Катсухико кивнул.
  - Стыдно не знать величайшего художника Японии, особенно тебе! Это один из самых особенных, гениальных людей! Я не понимаю, как ты можешь жить в Токио, окончив институт дизайна, и не знать ничего о человеке, который родился с тобой в одном городе и столько сделал для мира искусства! Просто невероятно, Ито-сан, ты меня разочаровываешь...
   Ито хмыкнул, недобро поджав губы.
  - Меньше эмоций, Исида, мне это может надоесть.
  - Не перебивай меня! Так вот... Он знаменит в первую очередь своими выдающимися гравюрами! Уже в четырнадцать лет он начал учиться резьбе по дереву и начинал с портретов театральных актеров... Но это не так интересно. Интереснее то, как он изображал людей в движении на своих гравюрах, природу в ее естественном течении... А цветные гравюры впервые начал делать Судзуки Харунобу. Знаешь, это не так легко - вырезать на деревянной поверхности возникшие в голове образы так, чтобы они казались живыми...
  - Ты... Ты вырезаешь по дереву? - Понял донельзя удивленный модельер.
   При всем его богатом воображении, представить Кано с долотцем и ножом по дереву в руках, и в защитных очках на лице, он мог с величайшим трудом.
  - Да. Но не только... Мне нравится все необычное. Я рисую красками по холсту только для себя... Делаю какие-то наброски, зарисовки... А для серьезного творчества - то, что сложнее.
  - То, что ты любишь себе жизнь усложнять, мы уже выяснили... Что же еще?
  - Всё, чем можно изобразить... Одно время я рисовал тушью... Тоё Сэссю ты ведь знаешь, да? Это он из Китая перенес рисунок монохромной тушью...
  - Черт с ним, с этим Сэссю! Я тебя не просил проводить мне урок истории искусств! Я хочу знать, что рисуешь ты.- Последнюю фразу Ито произнес чуть ли не по слогам.
  - Еще я рисовал обычными черными чернилами... но мне это быстро надоело. Я не могу изображать свои чувства одним цветом, когда в мире столько прекрасных разноцветных красок!
   Кано напоминал Катсухико птицу-колибри. Он не мог объяснить, чем именно и не знал, хорошо это или плохо.
  - И что же ты изображаешь сейчас?
  - Оу... Ну ты спросил. Как же я простыми словами опишу тебе ТО, что я изображаю... Это все мои больные образы...
  - Тебе так нравиться чувствовать себя больным? Этот твой чертов эпатаж, он меня раздражает. - Мужчина поморщился. - Ладно, продолжай, дорогой, продолжай...
  - Знаешь, по чему я рисую?
  - Почему?
  - По стеклу.
  - Что? А... - Ито-сама почувствовал, что у него начинает кружиться голова.
  - Я рисую по стеклу. По тонким пластинкам стекла. Это мне нравится больше всего. Знаешь, почему?
  - По чему? - Головокружение усиливалось.
  - Потому что, когда я выполняю какую-нибудь особенно сложную работу, я не забываю, что в любую секунду эта тонкая пластинка может выскользнуть, упасть и разбиться, или просто треснуть. Это подогревает мои чувства... Понимаешь?
  - Я понимаю. Понимаю, что ты псих с мазохистскими наклонностями. Мне надоела твоя пустая болтовня... Поднимайся?
  - Что... Куда?
  - С кресла поднимайся. И выйди на середину комнаты. Так, чтобы я тебя видел.
   Исида на глазах превратился в каменное изваяние. Ито-сан тяжко вздохнул, подошел к юноше и за руку выволок того в центр помещения. На ладони осталось мягкое ощущение прохлады от шелковой ткани.
  - И что теперь? - Катсухико послышалась в вопросе нотка любопытства.
  "Осмелел? Зря..."
  - Распусти волосы.
  - Не хочу...
  - Мне тебе все придется по несколько раз повторять? И давно у тебя такое заторможенное мышление?
  - Перестань...
   Первая шпилька-канзаши с коротким стуком упала на пол и длинная прядь волос змеей растянулась по плечу и спине. Катсухико обвел глазами комнату... Стол, за которым они сидели, кровать, заправленная пестрым покрывалом с цветочными рисунками, уныло догорающие свечи и пара ваз на полу с композицией икебана... Взгляд вернулся к фигуре, застывшей в позе "любви изгнанной". Длинные волосы спадали на плечи и на грудь, наполовину закрывали лицо...
  "Он мог бы вызывать жалость" - Мысленно ухмыльнулся мужчина. - "Но не у меня".
  - Выпрямись, не сутулься. И смотри на меня.
   Кано, минуту назад радостно рассуждающий о Японской живописи, снова превратился в испуганное существо с затравленным взглядом.
  - Меньше всего... мне хочется на тебя смотреть. - Не выдержал художник. - Уж извини.
   За что и поплатился, когда мужчина, в секунду подлетев к нему, запустил пятерню в мягкие черные волосы и с силой дернул, заставляя Исида запрокинуть голову, открывая беззащитную шею.
  - А придется. Уж извини. - Ито провел ногтем по тонкой коже на горле своей жертвы. Кано зажмурился. - Смотри на меня. Мне в глаза. Или ты слишком труслив для этого?
   Художник глаз не открывал.
  - Ну что же... Ты становишься все менее интересным. Честно говоря, я думал, что тебя хватит на дольше... Теперь раздевайся.
   Катсухико не знал, что его заставило произнести эту фразу. Может быть, судорожное дыхание слабо трепыхающегося юноши в его руках, может быть - длинные черные волосы, мягкие на ощупь, а возможно - вид оголенной шеи, светлой и чистой кожи, на которой так не хватало вызывающих и грубых следов от жестоких поцелуев и дерзких укусов. Ито-сама продолжал убеждать себя, что все это продолжает быть игрой. И Исида об этом знать не должен был.
  
  4*
  - Мужчины девственниками не бывают. Учи биологию...
  - Бывают! Читай яой...
  
   Катсухико положил руки под голову, занял свою любимую позицию наблюдателя на кресле и приготовился к созерцанию представления...
  - Хватит медлить. Раздевайся. - Повторил он недовольно.
   Кано мельком взглянул на него, по обычаю - исподлобья, моргнул и уставился в пустоту.
  - Ты мне мстишь, да?
  - Конечно. Раздевайся.
   Кано завозился с одеждой, судорожно дергая пояс кимоно. Скользящий материал не желал поддаваться негнущимся пальцам.
  - Черт, ты не можешь делать это как-нибудь эстетичнее?
  - Может мне еще станцевать? - Огрызнулся тихо Исида.
  - А это мысль, знаешь, это дельная мысль... - Модельер почти мурлыкал, как довольный кот. - Действуй.
  - Не-ет!...
   Лишь одно обстоятельство его смущало... Быть созерцателем становилось все сложнее. И с каждой секундой все больше и больше хотелось принять участие в процессе. А вот Кано, похоже, только сейчас начал осознавать, в каком ужасном положении он находится.
  - Язык твой - враг твой, парень.
   Исида обреченно кивнул, соглашаясь.
  "Но я ведь не собираюсь..." - Убеждал самого себя Ито. - "Нет..."
  Художник наконец-то справился с поясом, и легкое одеяние, ловко соскользнув с голых плеч, съехало по телу. Он едва успел ухватить его на талии.
  "А почему бы и нет?"...
   Катсухико бесшумно и молниеносно оказался рядом с Кано. Тот, в отчаянье дернулся в сторону, но тут же был пойман и забился в стальном обхвате рук. Одежда тонкими складками заструилась на пол, последний раз полоснув прикосновением по ноге художника и оставляя его совершенно обнаженным на милость победителя. Ито обхватил его одной рукой, с силой сдавливая ребра Кано.
  "Синяк останется" - Мелькнула какая-то пустая мысль в голове художника.
  - С прелюдиями покончено. - Шепнул модельер ему на ухо и неожиданно отступил в сторону.
   Исида, совершенно голый и униженный, сжав руки в кулаки и глядя в пол, не двигался, пока Ито обходил вокруг него, кружа, как большая белая акула вокруг жертвы. Сам же Кано чувствовал себя мухой, которую безжалостный паук - Ито-сама, оплетал паутиной своей какой-то животной энергетики. И чем ближе к нему придвигался мужчина, тем сильнее ощущал Кано необъяснимое оцепенение. Ито же пожирал его глазами, ощупывая взором, впиваясь раскаленным взглядом в каждую клеточку его тела...
   Исида снова пропустил момент, когда Катсухико неуловимо поддался вперед, толкнув юношу на кровать. Кано тихонько охнул, приняв на себя всю тяжесть тела мужчины. Хотя, Ито и не был высоким и накачанным здоровяком, а скорее довольно худым и стройным мужчиной, Кано и рядом с ним умудрялся выглядеть, как миниатюрная девушка.
   Исида никогда не понимал, как человек может поддаться насилию. Как можно изнасиловать кого-то, если он не хочет?... По его мнению, из любой опасности при желании можно было выкрутиться... Однако выкрутиться из мертвой хватки Катсухико ему не удавалось. Пока он пытался высвободить руки, его колени уже были раздвинуты в стороны. Пока дергал ногами - Ито поймал кисти его рук, переплетая его пальцы со своими, и скрепил их над его головой. От страха ли, от осознания дикости ситуации, чувствительность Кано обострилась до предела. И... смешно ли говорить, но, когда ладонь мужчины соприкоснулась с его, когда от трения кожи о кожу по всей руке пошло живительное тепло, сворачиваясь теплым клубком где-то в предплечье, Кано почувствовал, что возбуждается. Он негодующе дернулся, пытаясь возразить, но изо рта вырвался лишь хриплый стон, когда сухие губы прикоснулись к пульсирующей жилке на шее, оставляя внушительный след на нежной коже юноши, а горячее дыхание защекотало чувствительную кожу за ухом, и по телу художника пробежала легка дрожь, которая перешла в чуть слышный стон.
  - Что, тебе нравится быть в моей власти, да? Нравится, когда тебя насилуют?
   Кано сжал зубы, чтобы не взывать, когда грубые пальцы мужчины нахально проникли в него, заставляя тело выгнуться, а ноги конвульсивно сжаться на бедрах Ито. Художник зажмурился, чтобы не видеть выражение превосходства на лице Катсухико. И чтобы не выдать себя до конца...
  - Ан-н-н... - Не выдержал Исида, когда почувствовал вторжении слишком глубоко. Ему пришлось закусить нижнюю губу, чтобы не закричать в голос.
   Катсухико отстранился, внимательно вглядываясь в искаженное гримасой боли лицо парня.
  - Что за черт... - Он был растерян. - Мне кажется, или...
  - У меня никого не было!! - Закончил его мысль Кано. - Я никогда не... - Он снова закричал, теряя остатки самообладание от боли. - Ит-тоо...!
  - Да не может быть. - Ошарашено произнес модельер, молниеносно трезвея.
   Он разжал хватку, отпуская руки Кано, и сел на постели.
  - Да, я...
  - Что же ты делаешь, тварь? - Холодно поинтересовался он у раскрасневшегося юноши, сжавшегося под его ногами.
   Кано извернулся и, прижав колени к груди, обхватил их руками, глядя из-под растрепавшихся по лицу волос на Ито.
  - Это не я, а ты.
  - Что ты здесь вообще делаешь, идиот? О чем ты вообще думал?
  - Я не думал...
  - Это для тебя так естественно!
  - ... я не думал, что... что...
  - Ну, что?
  - Что это так больно. - Признался Кано, нервно сглотнув.
   Ито выругался, чувствуя, что медленно доходит до стадии белого каления.
  - Да к чертовой матери... Мне плевать, понял? Я здесь для того, чтобы провести ночь с пользой, а не слушать твое слезливое нытьё.
   Мужчина достал из правого кармана брюк маленький тюбик белого цвета и открутил пробку, выжимая на пальцы прозрачную мазь.
  - Вот, это лубрикант. Запоминай, пригодится в будущем.
   Кано взвыл и попытался оттолкнуть от себя Катсухико, когда с ужасом почувствовал сразу же два пальца, холод и влажное ощущение внутри себя.
  - Расслабься. Так и тебе и мне будет легче.
   Художник не знал, что именно вызывает у него панику больше - пронизывающий до мозга костей тон голоса Катсухико, или опасение перед болью, но соображать что-то, воспринимать человеческий голос и, тем более, смысл слов, он уже не мог. Возникшее было, желание сменилось на страх.
  - Ну не зажимайся! Раздвинь ноги и лежи спокойно!
   Ито начинало казаться, что справиться с истерическими метаниями этого парня по кровати будет невозможно. А если у него и получится зафиксировать Кано в одном положении, то сил ни на что другое у него не останется.
  - Черт тебя дери, Исида, почему именно ты??? - Зарычал мужчина, постепенно сдаваясь. - Почему мне повезло нарваться именно на тебя в борделе, в городе, где живет свыше десяти миллионов человек?!.. Ну как ты можешь оказаться девственником?? Ты же выглядишь как полнейший извращенец!
  - Вот как-то так получилось. - Пожал плечами Кано, моментально утихомирившийся после того, как его оставили в покое.
   Катсухико впал в отчаянье.
  - Ну, знаешь, вот что... - Катсухико расстегнул ремень на брюках и притянул к животу голову Кано. - Просто так я отсюда не уйду, можешь не надеяться.
  - Нееет!!! - Выдал художник таким контртенором, что Ито всерьез испугался, что лишится слуха. - Я не буду этого делать!!!
   Происходящее все больше напоминало мужчине идиотскую и бездарную комедию. Трагикомедию...
  - Пошел ты к черту. - Устало произнес модельер, отталкивая от себя безумное создание.
   Он застегнул брюки и из левого кармана достал пачку сигарет "Cabin". Выделил одну и тоскливо закурил.
  - Угостишь меня сигаретой? - Невинно спросил Кано, усаживаясь рядом.
   Катсухико кашлянул, подавившись дымом.
  - Исида-тян... Сладкий мой... Знаешь, что мне сейчас больше всего на свете хочется?.. - Ито с наслаждением затянулся. - Накрыть твою пустую голову подушкой, и, перекрывая тебе малейший доступ к кислороду, держать так до тех пор, пока по твоему телу не пойдут предсмертные судороги... И еще немного, после того, как ты затихнешь и начнешь коченеть, чтобы удостовериться, что, когда я подушку уберу - ты не откроешь рот и не начнешь снова нести какой-нибудь бессмысленный бред...
  - Это значит нет, да?
   За окном медленно светало...
  
  5*
  
   На, появившегося из дверей публичного дома, молодого человека, сильно помятого и очень сонного, никто особенного внимания не обратил. Каждый второй выходил отсюда в таком состоянии... Молодой человек направился к припаркованной у тротуара машине, открыл переднюю дверь и буквально ввалился внутрь.
  - Ну что-о? - Хором донеслось из машины?
   Вчерашняя компания, зачинатели того самого спора, породившего великолепную ночную историю, фигурально выражаясь, обступила жертву их коллективного разума.
  - Отвезите меня домой. - Устало приказал-попросил Кано. - И как можно скорее. Я хочу спать... И я буду спать весь день и еще три дня и всю оставшуюся неделю...
  - Ты не будешь спать. - Покачал головой Юджиро. - И боюсь, что еще весьма долго... По крайней мере без пары таблеток снотворного на ночь.
  - Почему? - Глупо спросил Кано. Ему было искренне непонятно, что еще может удивить его сегодня.
  - Звонила твоя мама... Твой отец хочет видеть тебя сегодня во второй половине дня.
  - О-о, нет. - Кано поднес ладонь к лицу. - Опять?
  - Да. И Опять, я думаю, разговор пойдет о "Ичибан". Поэтому, мне кажется, тебе сейчас лучше всего будет выпить дома кофе, расчесаться, смыть с лица тень ночного разврата и пару часов потренироваться перед зеркалом вести себя адекватно.
  - И ты туда же, Танака-кун? Зачем?
  - Затем, чтобы не портить отношения со своим отцом еще больше. Хотя, я уже не знаю, возможно ли еще больше.
  - Не-ет, Юджиро. - Добродушно возразил художник. - Я, как и всегда, буду вести себя естественно. Рано или поздно, мой отец поймет, что я такой, какой я есть... и всё у нас в семье наладится. Верно? - Он обернулся к сидящим на заднем сидении.
  - Ну, что тебе сказать... - Протянул тот самый племянник хозяина публичного дома, которому весьма наскучило слушать разговоры про семейные проблемы Исида. - Может быть, ты лучше расскажешь нам, как прошла ночь? Ты получил нужный тебе заряд адреналина?
  - Ночь, как ночь. - Холодно протянул Кано, отбивая дальнейший интерес к расспросам. - Ничего особенного...
  - Ничего особенного? Ты провел несколько часов в шкуре хаслера!
  - Ну да... Но ничего, стоящего моего внимания, не произошло. Да и вообще... Что за вопросы?? Это в высшей степени не тактично, интересоваться у человека, как он провел ночь! Это не культурно...
  - И это говорит человек, который по собственному желанию пошел работать в бордель бесплатно. - Под нос себе проворчал Юджиро. Хотя, он то к приступам сумасшествия своего друга привык давно. - Я рад, что ничего особенного с тобой не случилось.
  - Однако, все это стоило того, чтобы увидеть глаза моего дяди, когда я привел Кано и сообщил, что он здесь в качестве волонтера...
  - Меня окружают безумные люди. - Пожал плечами Юджиро.
  - Где?!? - Завертел головой Исида, искренни заинтересовавшись..
   Сидящие на заднем сидении незаметно переглянулись.
  
  - Может быть, ты попробуешь одеть пиджак? - Робко предложил Танака, разглядывая сегодняшнее облачение Кано.
  - Ну куда здесь еще пиджак, Танака-кун?! Это же безвкусно! - Нахмурился Исида, поправляя на голове фиолетовую шляпу с блестящими стразами.
   Юджиро только вздохнул.
  - Я имел в виду - ВМЕСТО красной куртки.
  - А по-моему, из меня вышла отличная композиция. - Кано склонил голову на бок, разглядывая себя в зеркале.
  - Вот именно, что композиция... Ты похож на пестрый букет икебана. Или на цветущую клумбу...
  - А разве цветущая клумба, это не красиво? - Оживленное выражение лица художника сейчас же сменилось растерянностью. Казалось, он находится сейчас во власти самых глубоких переживаний.
   Юджиро сразу же пожалел о своих словах.
  - Да нет же, наоборот, очень красиво! Все хорошо, так и иди! - Покривил душой Танака.
  Уж, насколько Юджиро сам был смел в своих вкусах и в виденье прекрасного, выбор стиля Кано иногда ставил его понимание в тупик.
  "Бедный Отогору Исида-сан" - От всей души посочувствовал он старику.
   Кано напоминал ему капризного и вместе с тем доверчивого ребенка. И, похоже, девятнадцатилетний ребенок никак не желал взрослеть.
  - Ты отвезешь меня?
   Кано появился в дверях прихожей: клетчатые узкие штаны, красная куртка и фиолетовая блестящая шляпа. В довершении образа - сумка с персонажами известного аниме и кружевной зонтик от солнца.
  - Ты хочешь, чтобы я вез тебя в другой конец города?
   Это в планы Танака совсем не входило.
  - Ну даа... - Кано улыбнулся, скосив глаза в сторону. - Ну пожа-алуйста, Танака-кун... Ну пожалуйста, пожалуйста...
  - Эксплуататор.
  - Нет!
   Через три с половиной часа у Юджиро была запланирована встреча с заказчиком и он надеялся отдохнуть после длительной ночи в клубе...
  - Иди в машину. - Вздохнул дизайнер.
   Он искренне надеялся, что успеет вернуться к сроку.
  
  Маленькая, хрупкая женщина в богатом, красивом кимоно вышла из дома, спустилась с крыльца и направилась к машине.
  - Кано! Кано... Боже мой, в каком ты виде... Юджиро! Юджиро, спасибо, что привез его, я знала, что на тебя всегда можно положиться. Юджиро, ты выпьешь с нами чаю?
  - Ока-сан, меньше слов, я прошу вас...
  - Кано, у отца инфаркт будет! Немедленно иди в дом и переоденься! Юджиро, выходи из машины и прими наше приглашение к чаю! И расскажи мне, наконец, какие у вас новости? Ты еще не надумал жениться?...
   Кано, держась за раскалывавшуюся голову, а точнее за шляпу, пошатываясь после дороги, побрел к дому. Ботинками загребая мелкий гравий, он осматривался вокруг, глубоко уйдя в свои мысли, настолько, что чуть не споткнулся, подходя к крыльцу.
  - Опять считаешь ворон, Кано?
  - Ото-сан? - Исида вздрогнул от неожиданности. - Добрый день... Вы хотели видеть меня...
  - Приведи себя в божеский вид и спускайся к обеду. Сегодня тебе предстоит серьезный разговор со мной... - Отогору закашлялся.
   Кано чувствовал себя весьма напряженно. После того, как отец перенес два сердечных приступа, а мать каждую минуту напоминала ему, что его ни в коем случае нельзя нервировать, Кано все больше и больше терялся в его обществе.
  - Да, ото-сан. - Исида-младший кротко поклонился, ловя на лету съехавшую шляпу, и быстро исчез за дверь.
   В родительском доме ничего не менялось... И мать и отец Кано, люди консервативных взглядов, с трудом принимали в свою жизнь что-то новое. Поэтому и древний дом предков их семьи хранил в себе старинную мебель и раритетные вазы, картины и статуэтки. Лишь в кухне встречалась современная техника. Кано никак не мог понять родительского стремления к старине. Сам он уже давно переселился в город, сбегая от сельской тишины и спокойствия. Ему куда ближе было разнообразие и живой шум Токийских улиц, чем пение птиц по утрам и шелест ветвей деревьев. Однако, что-то в нем тянулось к этому отчему дому... Может быть, меланхолия по матери, может быть, желание тишины, или поиск пейзажей для картин, а может быть - отец. Не сам отец, нет... Внутренняя, болезненная жажда противоречия, пустившая корни в самую сущность Кано, желание Доказать. Исида Кано обладал натурой бунтаря с рождения. А еще задором вечного полемиста и не дюжинным упрямством. Эти качества сочетались в нем со стремлением ко всему неизведанному и новому. Кано с раннего детства мечтал лишь об одном... Мечта его, довольно образная и неопределенная, даже имела свое название. Звучало оно, как "Попробовать Всё". Попробовать все, что можно взять от этой жизни, стремиться только вперед и в будущее, испытать на себе все превратности этой жизни, анализировать, изучать, ставить эксперименты над собой и окружающими - в этом была суть существования Кано. Познать весь мир и заключить его в своих картинах. Холсты и краски были для него лишь его дневниками, архивами для хранения воспоминаний... Но это все, что у него было по-настоящему ценного. Все остальное - деньги, мирские потребности, все те скучные и серые мелочи, от которых зависели простые смертные обыватели, не имели для него ровным счетом никакого значения. Жизнь для Кано была в ее восприятии, красоте и ее изображении. И Кано был бы счастлив, если бы не отец.
   Отогору-сан был человеком предприимчивым и тяжелым в общении. Отогору-сан был властным, гордым и не менее упрямым, чем его сын. И все-таки, как и его сын, он мог считаться человеком, причастным к миру искусства. Искусство же его заключалось в том, что он мастерски руководил огромной фирмой, выпускающей модную одежду. "Ичибан" была для него великолепным механизмом по добыче денег, в которую он когда-то вложил почти все наследство своего отца и получил взамен целое состояние. Род Исида считался состоятельным и уважаемым в небольшом селении Тиба. Отец Отогору был интеллигентным и образованным человеком и мечтал, чтобы его сын получил художественное образование, посему, по строгому настоянию родителей, маленький Отогору поступил в институт Соку и вышел оттуда с дипломом будущего дизайнера. Не то чтобы Отогору так уж интересен был мир моды и подиумов, но со своим аналитическим складом ума, он быстро смекнул, что и человек с художественным образованием может в этом мире делать деньги. Единственное, чего не хватало ему для воплощения его цели, так это начального капитала... но эта небольшая проблема решилась для него сама собой, хотя и не самым приятным способом. Умер его отец, оставив ему приличное наследство, так и не узнав, как его сын ворочает крупнейшей системой по выпуску известных линий одежды. Сам Исида-сама занимался технической стороной процесса, оставляя своим модельерам-художникам творческую свободу, контролируемую, однако, его пристальным внимательным взором. Сейчас Отогору-сама мечтал видеть Кано своим приемником... А сын показывал себя только, как безалаберный избалованный мальчишка, желающий до конца жизни оставаться свободным художником.
  - Кано, ты великолепен. - Улыбнулся Юджиро, когда Исида-младший появился из-за ширмы, отделяющей часть дома, предназначенную для трапезной, в целомудренном домашнем черном кимоно.
  - Отца нельзя нервировать, у него больное сердце. - Скривился Кано, пытаясь изобразить голос матери.
  - Ты слишком циничен, Исида-кун...
   Кано пожал плечами. Он никогда не воспринимал своего отца, как близкого человека. Его отца вообще сложно было назвать хоть немного человечным...
   Оправив складки на одежде и подтянув пояс, художник опустился на татами перед низеньким столом - котацу, поджав под себя ноги и мысленно проклиная нравы старой Японии. На стуле за нормальным высоким столом сидеть было куда удобнее и ноги не затекали. Так же тихонько рыча от негодования, Кано вытер лицо и руки поданным матерью осибори. Юджиро проделал все то же с легкой улыбкой...
  - Ну, теперь, когда все эти никому не нужные ритуалы выполнены, мы можем наконец-то поесть, мама?
  - Кано... - Немолодая уже японка строго посмотрела на сына.
  - Оставь его, Арако, ты же видишь - он неизлечим. - Поморщился Отогору, глядя в пространство.
   Мать и сын обменялись взглядами. Арако смотрела с сожалением, а Кано с хмурым недовольством.
  - Кано, Юджиро, ешьте рыбу... - Начала было женщина.
  - Кано, я всегда хотел, чтобы ты возглавил мою компанию. - Произнес Отогору, по-прежнему не глядя ни на кого из собравшихся. - Ты ведь уже это знаешь, да?
  - Да, я это знаю, ото-сан...
  - И мы оба знаем, что ты этого делать не хочешь, верно?
  - Да, ото-сан. - Кано с трудом сохранял голос почтительным и невозмутимым одновременно. Он был готов к тому, что этот разговор будет затронут, стоит ему только сесть за стол.
  - И, даже, если бы ты стал владельцем "Ичибан", хозяин из тебя вышел бы никудышный...
  - Да, ото-сан. Но что вы все-таки от меня сейчас хотите? - Не выдержал Кано, за что был удостоен еще одним негодующим взглядом матери.
  - Я хочу тебе сказать, что я решил избавить тебя от этой участи. Я больше не желаю видеть тебя в роли своего приемника.
   Кано поднял на отца удивленные глаза и выронил из рук палочки.
  - Надеюсь, что карандаш ты в своих пальцах держишь увереннее. - Продолжил Исида-сама. - Потому что, я хочу, чтобы ты пошел работать в "Ичибан" художником-модельером.
  - Но-о... как же... - Кано осмотрелся. У его матери и друга взгляды были не менее ошарашенные. - Вы впервые отказались от своей цели? Что должно было произойти, чтобы это случилось?
  - Кано!..
  - Арако, не вмешивайся. Я просто слегка поменял планы, чтобы выбрать то решение, которое принесет больше выгоды мне и моей фирме. И ты в мою систему теперь не вписываешься.
  - Но Отогору...
  - Не вмешивайся, Арако! Кано, мой родительский долг - дать тебе возможность устроиться в жизни так, как ты этого заслуживаешь... но, как твой отец, я не могу оставить тебя на произвол судьбы. Поэтому я предлагаю тебе работу в своей фирме, которую, в случае моей смерти возглавит...
   Вокруг котацу возникло почти что оглушающее молчание.
  -... Которое возглавит Катсухико Ито-сама, в настоящем времени руководитель фирмы "Махоу".
   Кано снова уронил палочки и в этот раз чуть не рухнул на татами за ними следом. Арако всплеснула руками и ахнула, Юджиро превратился в изваяние, не донеся до рта кусочек рыбы.
  - Я предвидел вашу реакцию. - Спокойно произнес мужчина. - Но я еще раз повторю - в случае моей смерти, "Ичибан" достанется Ито-сама.
   Кано почувствовал, как при упоминании этого имени в животе вспыхивает и поднимается огненная волна и судорожно вздохнул, после чего закашлялся надолго и взахлеб. Юджиро осторожно постучал художника по спине.
  - Что случилось, Кано? - Поднял одну бровь его отец.
  - Рыбной косточкой подавился. - Обессилено пробормотал Кано. - Чуть не помер...
   Ему действительно казалось, что он в двух шагах от смерти - в таком шоке он находился.
  - Теперь меня это уже не так пугает, Кано. Так как я нашел достойную тебе замену.
  - Отогору! - Укоризненно воскликнула Арако, которая не теряла надежды наладить отношения ее мужа с их сыном.
  - Но почему именно он, ото-сан??
  - Вы, наверное, слышали, что совсем скоро будет проходить вручение номинации "марка года" среди самых популярных брендов одежды? "Махоу" находятся на два шага впереди от нас по части оригинальности идей. У Катсухико весьма изворотливый ум и грязные приемы...
  - Это точно... - Пробормотал Кано, однако, на его бубнеж, к счастью, никто не обратил внимания.
  - ... Но фантазия у него отлично работает и он по-прежнему не только основатель своей фирмы, но и главный ее модельер. Однако, только я знаю, какие сейчас сложности с финансами переживает "Махоу". Сильную рекламную акцию им не потянуть. Нам же нужны свежие идеи и смелые решения, "Ичибан" погрязла в консервативных штампах, этого уже даже я не могу отрицать... И мы, с Ито-сама, решили объединить наши силы. Мы выпустим совместную коллекцию одежды и создадим новую марку. Для тебя же, Кано, это отличная возможность не только получить место работы, но и доказать чего ты стоишь, как художник.
  - Но я не художник по одежде! - Голова у Кано гудела, как электрическая будка и вот-вот собиралась взорваться. - Я могу нарисовать человека без одежды! Но одежду без человека - вряд ли... Но когда вы решили это?
  - Меньше недели назад мы устроили переговоры, в которых и приняли это оптимальное решение.
  "Неделю назад... Значит сегодня ночью он уже теоретически был компаньоном моего отца" - Пропищал слабо его же собственный голос в голове у Кано.
   Все, что касалось сегодняшней ночи вспоминалось ему с огромным трудом и в виде сумасшедшего размытого сна...
  - Я даю тебе неделю на размышления, Кано, и буду искренни верить, что ты примешь верное решение. А теперь... давайте обедать . - И отец семейства склонился над своей тарелкой, ловко подцепляя палочками кусочки еды и оставляя своих сотрапезников в глубоких размышлениях.
  
  6*
  - Но почему он так поступил? Мама, это же так на него не похоже! Он... он просто не мог уступить мне, потому что он - это ОН. - Распалялся Кано, когда отец поднялся наверх, чтобы отдохнуть после обеда.
  - Отец и мне ничего не сказал о заключении договора с "Махоу" - Пожала плечами Арако. - Но, я уверена, он знает, что делает...
  - Знает, что делает? Это же Катсухико!!
  - Кано, не красиво в такой неуважительной форме говорить о людях, старше тебя по возрасту.
  - Но он же маньяк!
  - Маньяк?
  - В плане маньяк маркетинга... Он жестокий и изворотливый тип, без всяких моральных предубеждений!
  - А ты откуда знаешь, Кано??
  - Ну-у... О нем так говорят и пишут.
  - Мало ли, что говорят и пишут о человеке сплетники из желтой прессы? О нашем отце тоже говорят, что он хладнокровный и бездушный человек...
  - Но это ведь правда.
  - Кано!
  
   В голове у Исида Кано пребывал микрокосмос... Одна большая и паническая мысль, вокруг которой вращалось множество маленьких домыслов... На самом деле, логика и Кано - были понятиями несовместимыми и могли был послужить антонимами друг к другу, если бы имя "Кано" было бы нарицательным и означало бы полное отсутствие аналитического мышления. Художник предпочитал думать эмоциями... Эмоции его часто менялись в зависимости от настроения, поэтому мнение и мироощущение его так же колебалось от альтруистической всепоглощающей любви ко всему живому до глубокой депрессии, похожей на вспышку озлобленности и страха. Однако, Кано прекрасно адаптировался к существованию с такой художественной особенностью и чувствовал себя вполне комфортно.
   Кано любил этот мир... и боялся его одновременно. И очень часто не понимал, так же, как и его не понимало большинство живущих в нем людей. Юджиро говорил, что жить в социуме и не зависеть от него невозможно. Кано же иногда хотелось уехать жить в горы... В маленьком деревянном доме, в полном одиночестве и окружении одних лишь красок и карандашей... И любой гладкой поверхности, на которой можно оставлять оттиски его ощущений. Кано жил бы совсем один... И создал бы мир себе сам. Нарисовал бы его себе и был бы счастлив в нем.
   При всей его кажущейся общительности, лучше всего Исида себя ощущал наедине с собой любимым. Никто не мог с такой терпимостью отнестись к его выходкам, как он сам... Один лишь Юджиро мирился с образом жизни Кано и называл его сумасшедшие выходки "очаровательным безумием". Кано это определение не устраивало и он двигался дальше по кривой траектории возможностей и искажений. Если уж совершать поступки, то такие, чтобы скучное сонное общество возмущалось и проявляло хоть какое-то отношение к происходящему. Безразличие и монотонность одноликой толпы его раздражало, расстраивало и в конце-концов убивало в нем весь его творческий потенциал. Кано хотел видеть на лицах окружающих его людей эмоции. Восторг, удивление, ярость, призрение, да хоть ненависть... Но только не это тупое равнодушие!
   Отогору всю жизнь был его личной бетонной стеной, о которую он бился, снова и снова расшибая лоб... Кано хотел пробить эту стену непонимания, действуя активно, по методу "клин клином" и надеялся, что рано или поздно сможет наконец-то привлечь внимание отца, которого ему так не хватало в детстве. Однако, любимым ребенком Отогору оставалась работа...
   И сейчас, усевшись в легендарном ботаническом саду маленького и уютного токийского пригорода Тиба, художник задумчиво выводил в своем блокноте чернильный портрет Тигровой Лилии. Отмечая где-то на краю подсознания технику нанесения штриховых линий, он парил где-то между ветками лимонных деревьев и воспоминаниями о прошлой ночи. Лилия получалась совсем не похожей на хрупкий и нежный цветок.
  "Тигровая лилия. Хищная лилия". - Подумал Кано. И понял, что думает о Катсухико.
  Лилия была дерзкой и ядовитой. Кано даже казалось, что он чувствует ее насыщенный оранжевый запах.
   Кано любил рисковые ситуации и любил играть с огнем. И выходить победителем. Он не был особенно хорошим тактиком, не анализировал чужие промахи и ошибки, не строил стратегических планов. Он просто умел чувствовать людей и их отношение к нему. По части интуиции Кано тоже не было равных. Но, скорее всего, секрет его везения заключался в том, что Исида просто не верил, что ему когда-нибудь просто банальным образом может не повезти. В его жизни всегда и все было хорошо. А если что-то было плохо, то это было не больше, чем увлекательная игра в опасность, которую Кано старательно вел по своим правилам. Люди и случайности, которые окружали его, неведомым образом подчинялись этой системе и вели себя в точности так, как хотелось кукловоду. И так было до того момента, когда он впервые столкнулся с Катсухико. Этот человек... Он как будто одним своим появлением вносил необъяснимый сумбур в душевное спокойствие и уверенность художника. Нервы его вставали дыбом, сердце сбивалось с ритма, а тщательно налаженный механизм восприятия жизни трещал, как старый поломанный телевизор и принимался показывать совсем другой фильм. Мир начинал играть совсем по другим правилам... По правилам Катсухико. Ито-сама был сильной личностью. Настолько сильной, чтобы сбивать все электроколебания, по которым жил и ориентировался в пространстве Кано. И вчера Кано действительно испугался... Вмонтированная глубоко в спинной мозг уверенность, что никто и никогда не сможет обидеть его сильнее, чем он сам этого захочет, была поколеблена.
   Исида рисовал... Рисовал переплетения цветов, листьев, веток... Жестокий ядовитый плющ обвивал тонкий, изящный ствол нежной сакуры. Яркие, неестественно зеленые листья жестокого растения как бы предупреждали об опасности, которую плющ может причинить любому живому существу... Однако, сакура спокойно терпела такое посягательство на свою свободу и достойно сносило угрозу. Она по прежнему росла, какими-то, одной ей известными, волнообразными искривлениями, тянулась к искусственному свету, пестрела листьями и чувствовала себя уверенно и спокойно в объятиях смертоносного растения. Кано с каким-то душевным трепетом выводил линии сплетений двух, таких разных проявлений красоты и жизни. И рисунок его просто не мог не содержать в себе его мыслей...
  "Чертов бастард!" - Подумал художник, захлопывая блокнот.
  Слишком глубокий след оставили в его сознании волнения пережитой ночи.
  
  В родительский дом он вернулся уже, когда стемнело. Осторожно поднялся по лестнице, которая, однако, скрипела от каждого его шага, задвинул за собой ширму, растягивая ее на всю длину, и оказался в своей старой детской комнате.
   Вместе с воспоминаниями, ворохи которых затрепетали на глубине души, в сердце хлынул поток тепла и нежности. Кано слишком бережно относился к своему прошлому, поэтому хранил почти все, что так или иначе несло в себе память из его детства. Здесь же был и его старый деревянный мольберт, какие-то детские рисунки, заботливо заключенные его мамой в рамки, фотографии... Кано прямо в одежде рухнул на набитый хлопком матрац.
  "Неужели все, что случилось - случилось"?... - Пронеслась в его голове первая четкая мысль, заключающая в себе всего-навсего риторический вопрос. - "И чем это все обернется для меня"?
   О компании отца он не думал. Больше всего его заботило, сможет ли он достойно выглядеть в глазах Катсухико и выдержит ли ту самую встречу, запланированную его отцом? А Отогору-сан, возможно сам того не желая, придумал для сына серьезное испытание, пригласив Ито-сама, вместе с его приближенными служащими, на неофициальную встречу, а то есть на чаепитие в их доме. Кано никак не мог понять, зачем надо было устраивать это до зубовного скрежета трогательное представление, когда можно было просто пригласить модельера с его компанией куда-нибудь в ресторан. Однако, его отец легких путей никогда не искал... И Исида-младшего также заставил присутствовать при встрече.
  "Все так ужасно, так ужасно"! - Накручивал себе Кано, сам, однако, в это не веря.
   Где-то в глубине души в нем уже поднимался азарт и предчувствие немалой дозы адреналина.
  "Я мазохист". - Понял художник, засыпая прямо в свитере. - "Значит, завтра мне будет весело"...
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"