Трещев Юрий Александрович : другие произведения.

Завещание Вагнера

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Юрий Трещев

   Завещание Вагнера

роман

  
  
   1.
  
  
  
   Вагнер стоял у портика входа в сквер с траурной миной на лице и афишкой на груди, из-за которой его звали ходячим столбом.
   На вид ему было около 50 лет.
   Он выделялся в толпе. У него было узкое вытянутое лицо, карие глаза и нос, похожий на рог носорога.
   Был вечер пятницы.
   Из сквера доносились звуки музыки.
   Вагнер стоял и слушал.
   В звуки музыки невольно вплетались обрывки воспоминаний, более чем искаженные.
   Всплыло мутное, будто из воды глядящее лицо незнакомца в кителе довоенного покроя, которое связалось с какими-то петляющими коридорами и лестницами, ведущими в никуда...
   "Кто он?.. и кто я?.."
  -- Один Бог знает... - прошептал Вагнер, ощупывая себя, все свои выступы и впадины. - Ничего не помню... какой-то провал в памяти... - Он слизнул языком капельки пота на верхней губе и пошел вниз по улице, продолжая свой монолог, иногда повторяясь, в котором преобладали сомнения, волнения и недоумения.
   Горгоны, гарпии и химеры сопровождали его, пока он шел... они украшали фасады домов.
   Улица спустилась к реке.
   Вагнер сел у воды.
   В воде отражался противоположный берег реки.
   В лугах косили траву.
   Доносились звоны... косари отбивали косы.
   Вагнер снял башмаки, рубашку и лег ничком на песок. Он лежал и смотрел на игру водорослей в воде, которые сплетались, лаская друг друга, тонули и снова всплывали.
   Послышались шаги, смех, вызвавший у Вагнера смятение, страх, почти панику.
   Привстав, он увидел в нескольких шагах от себя рыжеволосую девочку 13 лет, может быть чуть больше, на носу которой темнел приклеенный слюной лист подорожника.
   "Вылитая Лия..." - подумал он...
   Сжимая между коленями полотенце, и слегка склонив голову, девочка расчесывала волосы.
   На фоне дюн и выгоревшего летнего неба девочка постепенно превращалась в женщину 35 лет.
   Рассеянно глянув на Вагнера, женщина вскинула руки и, движением, исполненным изящества и грации, убрала волосы за спину.
   Вагнер тронул взглядом ее небольшую грудь, живот, бедра... ему захотелось обнять всю ее, вдохнуть ее запах.
  -- Ты Лия?.. или это полуденный сон... - смешав слова с удивлением, прошептал он.
  -- Я не Лия... - Девочка с опаской глянула на Вагнера, собрала свои вещи и скрылась в дюнах.
  -- Кажется, я схожу с ума... - Наморщив лоб, Вагнер сел на песок.
   Солнце вышло из туч и в мелкой желтоватой воде что-то заплескалось, мерцая.
  -- Что это?.. там, на отмели, мерцает... как россыпь золота... а кто-то другой во мне говорит, опомнись, все это от лукавого... хитрый ум ловит в сети, а воображение ему подыгрывает... придумывает рейнских дев, хранительниц подводного клада, из-за которого одни чахнут в тревоге, других зависть грызет...
   Вагнер помрачнел, тут же и улыбнулся, увидев рейнских дев в воде.
   Грациозно играя, они дразнили и ловили одна другую.
  -- Привет вам, водяные девы... дочери Рейна... приятно на вашу игру поглазеть... - С опаской Вагнер тронул воду рукой. - Холодная вода... и все же я не прочь с вами порезвиться... однако, куда же вы?.. жаль, водяные рыбки скользнули на дно... звезд желать нельзя, можно только радоваться их красоте... но, что это?.. кажется, они зовут меня... нет, смеются...
   Вагнер замер... совершенно ошеломленный, он стоял, не произнося ни слова, потом с боязливой тревогой заглянул в воду.
  -- Золото Рейна кто-то украл... нет золота, зарылось в тину и ил... игры дев Рейна рыданием закончились... несносные девы, приняли меня за вора, молят золото им вернуть... умолкните сейчас же... у меня чад и безумие в голове от ваших слов и слез...
   Вагнер отступил от воды и пошел вдоль берега.
  -- Не песок, а трясина... ступишь и провалишься в пустоту, нырнешь в самую бездну...
   Уже он шел по асфальту, невольно оглядываясь на тень за своей спиной.
  -- Девочка идет за мной... что ей нужно?.. или это Лия?..
  
   * * *
  
   Было уже темно, когда Вагнер вернулся к своим девам, Флоре и Фауне, с которыми делил часть коридора и общие места в коммунальной квартире.
   Девы играли в карты на диване в прихожей.
  -- Наконец-то пришел, касатик... где же тебя носило?..
   Они были удивлены каким-то вдохновенным видом Вагнера, голову которого украшал венок из верблюжьих колючек.
   Вагнер заперся от дев в ванной комнате, пустил воду, сел на край ванны и задумался.
   Он сидел, окруженный толпой видений и галлюцинаций, уже который год навязчиво живущих перед его глазами.
   Вода заплескалась, переливаясь через край ванны.
   Вагнер выключил воду и прислушался.
   За стеной заплакал ребенок... умолк...
   Вагнер услышал не то внутри себя, не то снаружи какой-то странный шепот, глухой, точно сдавленный и вместе с тем отчетливый...
  -- Не все я забыл... кое-что помню... надо только собрать все эти кусочки вместе и посмотреть, что получится... - Заглянув в треснувшее зеркало, Вагнер долго и с волнением всматривался в свое отражение, потом снял и снова водрузил на голову венок из верблюжьих колючек. - Кажется, я заражаюсь актерством... пытаюсь занять место Спасителя на кресте... правда, я скорее похож на сатира... бога и козла в одном лице...
   Шепот Вагнера сменился безумным хихиканьем, а взгляд сделался тупым и невосприимчивым...
   Он разбил зеркало, но лишь размножил стадо сатиров...
  
   Из ванной комнаты Вагнер вышел босиком и пошел по коридору, оставляя следы.
   Девы проводили его взглядами.
  -- Точно под конвоем... - раздраженно пробормотал Вагнер.
   Закрыв дверь своей комнаты на задвижку, он подошел к окну.
   За стеклами нечего было видеть, царила тьма, безмолвие...
  -- Как и у меня в голове...
   В стекле Вагнер увидел чье-то лицо.
  -- Опять это отражение... это Авель... иногда я слышу его голос внутри себя... он всегда только отговаривает и критикует меня...
   Отражение, заключенное в стекло, было столь же реальным, как и сам Вагнер.
  -- Интересно, что Авель разыгрывает, драму или комедию?.. И вовсе не для зрителей, а как бы для моего исправления и образования...
   За спиной Авеля всплыло изображение сатира... возникло желание освободить этого скрыто живущего призрака, уродливо замаскированного...
   Вагнер порывисто приоткрыл створку окна.
   Качнулись отблески, тени.
   Увидев среди теней женщину 35 лет, Вагнер замер. Его охватил трепет, беспокойство.
   Незнакомка по виду, походке и грации движений была копией Лии.
   Со слезами на глазах и пенящимся ртом Вагнер окликнул ее...
   Несколько удивленное восклицание смешалось со звоном стекол...
  
   Услышав звон стекол и странный глухой звук, девы догадались, что произошло.
   Они выбежали на улицу.
   Вагнер лежал в нескольких шагах от стены дома, нелепо вывернув шею.
  -- Убился, бедный... - Флора заплакала.
  -- Нет, кажется, дышит... - возразила Фауна. - Смотри, смотри, улыбается...
   Девы стали ощупывать Вагнера.
  -- Ах, оставьте... щекотно... - пробормотал Вагнер.
   Взяв Вагнера за руки, девы вытащили его из колючих кустов на асфальт.
   Пока девы переводили дыхание, Вагнер очнулся и уже сам поднялся на колени, потом во весь свой рост и, прихрамывая, побрел к подъезду дома... передумал, направился к арке.
  -- Куда ты, касатик?..
   Вагнер оглянулся, с неудовольствием глянул на дев и сел на бордюрный камень.
   "Любопытство, лживость, притворство... налицо все женские достоинства... говорят, что мужчины возникли из слез бога, а женщины - из его улыбки... ну, это вряд ли... - Вагнер взглянул на дев... - Они даже не подозревают, как призрачно выглядят... расцвели и засохли..."
   Мимо прошли две молодые женщины.
   "А эти все еще благоухают ароматами, пробуждающими томительное предчувствие некоего райского сада... или ада..."
  
   Уложив Вагнера на кровать, девы расположились на диване. Они не отходили от него ни на шаг.
   Около полуночи Вагнер очнулся, оглядел дев каким-то мутным, плывущим взглядом.
  -- Лия?.. ты не одна?.. или у меня в глазах двоится?.. - пробормотал он и снова забылся сном.
  -- Что он сказал?.. - спросила Флора... на ней был халат с павлинами, довольно нелепый.
  -- Он как-то испуганно посмотрел на меня, что-то шепнул, подал какой-то знак... я не поняла... - отозвалась Фауна... - Кажется, он кого-то окликнул... позвал...
  -- Наверное, опять эту Лию... - Флора придвинула табуретку поближе к кровати.
  -- Не она ли приходила к нему в субботу?..
  -- Нет, ее звали Кларисса...
   Еще час или два девы шептались и догадывались, где Вагнер потерял память.
   В городе Вагнер появился лет пять назад с совершенно чистой, младенческой памятью и поселился в выделенной ему угловой комнатке на первом этаже дома на набережной, фасад которого украшали горгоны и химеры, плюющиеся огнем.
   Около полуночи девы ушли.
   Вагнер встал и запер дверь на задвижку.
   Какое-то время он рылся в ящиках стола, что-то искал.
   "Черт, куда я дел очки... квитанции, счета... ага, вот они... а вот и карандаш..." - Вагнер погрыз кончик карандаша. На губах остался синий след.
   Окно внезапно распахнулось. Гардины взметнулись, вспенились, шелестя.
   Вагнер испуганно вздрогнул, оглянулся.
   "Нет никого... и дверь заперта на задвижку... однако как будто кто-то вошел..."
   Остаток ночи Вагнер писал и вкладывал исписанные листки в книгу с застежками.
   Буквы поплыли рябью... Вагнер уронил карандаш и уснул, побежденный усталостью...
  
   Очнулся Вагнер около полудня другого дня. Все тело его ныло, как после долгих судорог, в глазах плавал туман, а в ушах звонили цикады.
   Накинув на плечи халат, он приоткрыл дверь и позвал дев.
   Флора и Фауна не замедлили явиться.
  -- Ну и вид у тебя...
   По очереди девы заботливо и осторожно заглянули ему в глаза, потом напоили чаем с малиновым вареньем и сухарями, обсыпанными сахаром, и стали наводить порядок в комнате.
   Вагнер лежал на кровати за занавеской. Наморщив лоб, он пытался вспомнить сон, в котором он шел по пескам пустыни, потом плыл в барке с русалкой на носу дорогой китов и спорил с течениями, пока не очутился в прибрежных водах, и не увидел источенные ветром скалы острова.
   Приливной волной лодку вынесло на берег.
   Вагнер спал на дне лодки и очнулся, привстал.
   Вокруг лежали камни, точно туши каких-то морских животных, среди которых бродили чайки.
   Вагнер разглядывал складки пены на песке.
   В складках пены обрисовалось лицо незнакомца в кителе довоенного покроя, которое невольно связалось с петляющими коридорами и лестницами, ведущими в никуда.
   Вагнер сморгнул, наморщился, полистал книгу с застежками, но суть этого странного сна не стала понятней.
   На город опускался вечер. Стены комнаты расцвели желтыми и фиолетовыми цветами, похожими на опрокинутые вазы.
   Сдвинув занавеску, скрывающую кровать, Вагнер увидел дев.
   Они сидели на кушетке у окна и о чем-то шептались.
   Их шепот смешивался с пением лягушек за окном.
   Вагнер рассеянно потер свой нос, похожий на рог носорога.
   В шепоты дев и хор лягушек вмешивались звоны мандолины.
   Вагнер сидел на кровати, скрестив ноги, и играл какую-то мелодию, внезапно всплывшую в памяти.
   В глазах Вагнера блеснули слезы.
   Он всхлипнул, тут же и улыбнулся.
   Девы настороженно притихшие было, тоже улыбнулись, каждая в свою ладошку.
   Вагнер хрипло пробормотал:
  -- Лия любила эту мелодию... правда, сыграл я ее, надо сказать, не очень удачно... а теперь идите... ну, идите же... вон... вон... - Вагнер вытолкал дев в коридор, несмотря на их удивление и сопротивление, после чего запер дверь на задвижку.
  -- Бог с ним, пусть душу отведет... - сказала Флора.
  -- Интересно, что он там теперь делает?.. - прошептала Фауна, глянув в замочную скважину. - Стоит посреди комнаты и листает книгу с застежками... уже ходит, шумит, бранится, право, зря... сел за стол... что-то быстро-быстро пишет... - Фауна отпрянула...
  -- Что?.. - спросила Флора.
  -- Он обернулся и посмотрел на меня... и так враждебно... - С опаской Фауна снова приникла к замочной скважине и увидела глаз Вагнера.
   Она не поверила... снова приникла, вгляделась...
   Теперь она увидела ухо, потом нос Вагнера...
   Фауна поспешно отошла от двери...
  
   * * *
  
   В комнате было сумрачно.
   На стенах цвели гиацинты, желтые и фиолетовые герани.
   Вагнер чиркнул спичкой.
   Письма, квитанции, счета вспыхивали один за другим, падали на пол и съеживались.
   Вдруг он увидел лицо Лии в ожерелье пепла и перебегающих белых огоньках.
   Обжигаясь, он достал из огня горящую фотографию и прижал ее к губам.
   Слезы душили его...
  
   Девы услышали всхлипы, потом вой, отчаянный топот ног...
   Мелькнувший было ужас в их глазах, сменился любопытством, Фауна прильнула к замочной скважине.
   Почти голый Вагнер стоял посреди комнаты, запустив пальцы в спутанные, поднятые дыбом волосы, и глядел на белые мелкие огоньки, пляшущие вокруг него.
  -- Он что-то поджег...
  -- Не устроил бы пожар...
  -- Боже мой, чем мы занимаемся... - Фауна отошла от двери.
   Дверь неожиданно и беззвучно распахнулась. Появился Вагнер в плаще, одетом на голое тело, и в шляпе... крадучись, он прошел мимо дев, оглянулся, тихо, беззвучно рассмеялся и исчез...
  
   * * *
  
   Дождь кончился.
   В небе светила полная луна.
   Вагнер близоруко сощурился, качнулся в одну, в другую сторону и повлекся к театральной площади... он шел, широко расставляя ноги и обходя лужи.
   У статуи вождя Вагнер остановился.
  -- Что ты на меня так смотришь?.. да, иногда я вдохновляюсь музами... иногда вином... могу и тебя угостить... - Вагнер достал из кармана бутылку вина, отпил глоток. - Говорят, что мужчины от вина становятся безумными, а женщины беременными... ха-ха... что-то сердце заплясало, пожалуй, я лягу...
   Вагнер лег в траву рядом с тенью вождя.
   Ночь струила ароматы гиацинтов, гераней.
   Час или два Вагнер лежал, блаженствовал как в мягкой постели.
   Из кустов вышла рыжая собака, звякая обрывком цепи, и Вагнер очнулся.
  -- Где я?.. - Он глянул на собаку, потом на статую вождя и вздохнул. - Ты знаешь, где я был во сне?.. я был у Клариссы и в опьянении, кажется, наговорил лишнего... откровенничал, раскрывал свои и чужие секреты... ты не знаешь, кто такая Кларисса?.. это моя бывшая половина... она мне изменяла, говорила, по рассеянности...
   Из темноты вышли два милиционера.
   Вагнер привлек их внимание своим видом и позой... он копировал позу вождя.
  -- Рад вас приветствовать... - Губы Вагнера искривила улыбка...
   Прикрываясь улыбкой, Вагнер какое-то время разглядывал милиционеров.
   Один милиционер был пожилой, в возрасте, другой молодой, белесый, с вытянутым лицом, губы тонкие, глаза навыкате с тяжелыми, обвисшими веками.
   "Где-то я уже видел его... совсем мальчик... наверное, еще стихи пишет... в этом возрасте мы все в каком-то смысле поэты... - Вагнер посмотрел на другого милиционера. - Этот в толпе не затеряется..."
   Вскользь глянув на непроглядное небо, на угрюмые, ступенчато-изломанные силуэты домов, Вагнер тяжело вздохнул.
   Две одинакового вида старухи выскользнули из темноты арки.
   Это были Флора и Фауна, добрейшие создания, маленького роста, сухонькие, порывистые и поразительно похожие.
   "Чужие, а точно сестры..." - подумал Вагнер.
   Девы любили Вагнера, как сына... все их мысли были о нем...
  -- Оставьте вы его... - обратились они к милиционерам... - У него припадок...
   Девы оттеснили милиционеров и склонились над Вагнером. По очереди они заглядывали ему в лицо, такое, какое оно у него было.
   Услышав знакомые голоса, Вагнер приоткрыл веки.
   Как в тумане обрисовались ветви цветущей яблони и прячущиеся среди янтарно нежных лепестков купидоны...
   "Неуловимые лучники..." - подумал Вагнер, улыбнулся и тут же помрачнел... он увидел скорбные лица дев... они стояли, склонив головы, и пели в голос:
  -- Господи, Иисусе Христе, спаси и помилуй его грешного... аминь...
   Девы верили в Бога, и у них болело сердце от сочувствия к человеку.
   Вагнер тоже верил в Бога, правда, вера его была зыбкая, полная сомнений...
   Милиционеры ушли, а девы пристали к Вагнеру с допросом:
  -- И куда же это ты собрался, касатик?..
  -- На луну... говорят, там ни флоры, ни фауны нет... - Вагнер хохотнул, задумчиво потер свой нос, потом почесал спину...
  
   * * *
  
   Прошла несколько дней...
   Вагнер жил и ни секунды не сомневался, что он нужен Богу и что нет у Бога другой жизни для него.
   День субботы прошел как обычно. Вагнер провел его на площади. Он изображал ходячий столб, обклеенный объявлениями... иногда он с некоторым нерасположением и подозрительностью поглядывал на статую вождя...
   Ночью Вагнер дописывал книгу с застежками. Он находил ее дурно написанной, неуклюжей, тягостной, запутанной...
   Глянув в светлеющее окно, Вагнер уронил карандаш.
  -- Совсем разучился писать, пальцы немеют... и половину слов не помню, забыл...
   Он полистал книгу.
  -- Начало никуда не годится... да и конец... все наспех, без вдохновения...
   Смяв несколько листков, он бросил их на пол.
   Перед глазами слева направо медленно проплыло желтое расплывчатое пятно.
  -- Опять это пятно, как бельмо в глазу... или я слепну?.. однако лучше об этом не думать...
   Спустив ноги на пол, Вагнер нащупал башмаки... у одного башмака был оторван каблук.
  -- Вот незадача...
   Уже смеркалось, когда Вагнер вышел из дома, обманув подозрительность дев.
   На бульваре было безлюдно возможно по причине позднего времени и неустойчивой погоды.
  -- Такое впечатление, как будто я попал в другой город... может быть, я не туда свернул?.. или это обман зрения?.. где-то я читал, что лишь бог существует, все остальное лишь отражения в его глазах, пустая видимость...
   Вагнер глянул по сторонам и пошел вниз по бульвару по направлению к реке.
   Шел он, покачиваясь из стороны в сторону.
   Потянулись барханы, похожие спящих верблюдов.
   Неожиданно Вагнер весь как-то подвернулся и опустился на песок.
   Внизу текла река, образуя заводи, куда и устремился взгляд Вагнера, обманутый блеском.
   "Похоже на золото... - подумал он. - Река, золото, девы Рейна... все как в той постановке, в которой играла Кларисса..."
   Рыжеволосая девочка 13 лет вынырнула из воды в облике русалки и легла ничком на песок.
   Фигура стройная, волнующая своей девственностью, глаза карие, нос тонкий, губы изящно изогнутые.
   Искупавшись в воде, девочка купалась в песке.
   Завораживающее зрелище, как воспоминание об Эдеме.
   В складках песка Вагнер увидел еще одну девочку.
   Она встала, тронула воду ногой и нырнула.
   Пошли круги по воде.
   Круги разошлись, и Вагнер увидел подводный мир, украшенный водорослями, в которых русалки играли в свои невинные игры.
  -- Что ты там видишь?.. - спросил Вагнер рыжеволосую девочку.
  -- Ничего... - Девочка перевернулась на спину. У нее были чешуйчатые и сросшиеся как у русалки ноги.
  -- Ты жительница этих глубин?..
   Девочка промолчала. Из угловатого, неразвитого существа она постепенно превращалась в женщину, приобретала утонченность, запах, полноту, пожалуй, излишне монументальную.
   Вагнер удивился, почувствовав, как в нем возникает желание и влечение к ее запаху, к ее телу.
   Противясь этому желанию, Вагнер снял башмаки и вошел в воду.
   Рябь успокоилась, и в воде отразилось чье-то лицо, которое с изумлением разглядывало Вагнера.
   Вагнер не узнал себя.
   Ощущая беспокойство, он протер глаза.
  -- Неужели это я?.. не лицо, а посмертная маска... и кожа какого-то поддельного цвета... интересно, сколько у меня было жен?.. по лицу видно, что у меня бы много жен... и жил я долго и с удовольствием...
   Какое-то время Вагнер говорил сам с собой, потом лег на песок и вытянул ноги...
   Вечерний туман и сон постепенно стерли реальность...
  
   Хриплые крики ворон разбудили Вагнера.
   Он приоткрыл веки.
   Небо было зеленовато-желтое, как и вода.
   Какое-то время он лежал и прислушивался к завораживающему плеску воды... светлые и темные струи смешивались в текучие ритмы, мелодии...
   Из лона мелодии возник дом, опоясанный горбатой террасой. Солнце прорезало его фасад арками, украсило цветением волют, витражами.
   Вагнер поднялся по осыпающимся ступеням лестницы на террасу с заводями теней, лакун и, обогнув шаткий эмалевый столик, на котором стоял кувшин с молоком, остановился, огляделся.
   Вокруг цвели розы.
   Розы цвели и на щеках девочки 13 лет... она пила молоко... волосы рыжие, губы тонкие, красиво очерченные, глаза огромные, как небо, в котором цвела ночь...
   "Бедная Лиза... ей было всего 13 лет..." - Вагнер невольно всхлипнул.
   Лиза была его дочерью от Клариссы... у нее были сросшиеся как у русалки ноги... она утонула при крушении парома... ушла на дно искать золото Рейна...
   Створка окна чуть приоткрылась.
   Сквозняк тронул, пошевелил гардины.
   В складках гардин обрисовалась фигура женщины с осунувшимся, бледным лицом.
  -- Кларисса, это ты?.. - окликнул женщину Вагнер...
   Какое-то время Вагнер был и актером, и зрителем постановки "Золото Рейна", с автором которой он познакомился в желтом доме на песчаном берегу, приюте разного рода безумцев...
  
   Томительный, топчущийся на месте взгляд Вагнера переместился на ржавую инвалидную коляску со спущенными шинами, потом на железнодорожное расписание, которое листал ветер, и остановился на рыжеволосой девочке, наполовину зарывшейся в песок.
   Вагнер встал и пошел как сомнамбула, мучимый неясными воспоминаниями.
   Он остановился у киоска, в котором торговали морсом и сел на бордюрный камень.
   В траве рядом с ним лежала кукла без глаз, ржавый обруч и веревка.
   "Свилась, как змея... змея, кусающая свой хвост... как наша галактика... - Он отвел взгляд. - Кто-то мне говорил, что вселенная - это скопище змей с черной дырой посередине..."
   Сунув веревку в карман плаща, Вагнер встал и пошел, продолжая свой путаный монолог.
   У дома на песчаном берегу Вагнер остановился, увидев полуторку, которая стронулась с места и поползла к причалу, окутанная облаком пыли и вони.
   "До боли знакомая картина..." - подумал Вагнер.
   Вагнер отвлекся... его слух привлекли протяжные всхлипы флейты.
   По спине побежали мурашки.
   Вагнер стоял и слушал, пытаясь вспомнить, где он мог слышать эту мелодию.
   Мелодия неожиданно оборвалась.
   Вагнер поискал глазами окно, откуда доносились звуки флейты, и протиснулся между прутьями решетки.
   Он не заметил, как оказался окруженный толпой людей.
   По их разговорам, жестам и мимике Вагнер понял, что все они сумасшедшие.
  -- Что вы на меня уставились?.. как всякий благородный человек я предназначен к заблуждениям и бедствиям... - Вагнер улыбнулся, потом, следуя какому-то внушению, привязал веревку к сучковатой яблоне и с какой-то неуклюжей торопливостью стал делать петлю.
   Зрители следили за приготовлениями Вагнера... одни рассуждали, обменивались мнениями, другие делали выводы.
   Вечернее освещение придавало зрелищу излишнюю торжественность и чудовищность.
   Лия покончила самоубийством в этом доме, выбросилась из окна, и Вагнер решил повеситься, чтобы иметь возможность навестить ее в раю или в преисподней.
   Просунув голову в петлю, Вагнер задумался... он стоял и слушал голос внутри себя... этот голос отговаривал его.
  -- Авель, ты всегда только отговариваешь и критикуешь... - пробормотал Вагнер и, закрыв глаза и воздев руки, шагнул в пустоту.
   Зрители замерли, увидев Вагнера, качающегося на пятипалом суку, но смерть свою он не встретил.
   Ветка обломилась, и Вагнер рухнул на землю вместе со своими галлюцинациями, сомнениями и заблуждениями.
   Сумасшедший из толпы сумасшедших подошел к лежащему под яблоней Вагнеру и стал снимать с него одежду.
   Эта неожиданная церемония вызвала удивление Вагнера, потом возмущение и протест.
  -- Ах, оставьте меня... ха-ха... мне щекотно...
   На шум из портика входа вышел заспанный охранник.
  -- Что здесь происходит?..
   Воспользовавшись замешательством сумасшедших, Вагнер бежал прочь с петлей на шее...
  
   * * *
  
   Утром Вагнер как обычно стоял на площади у памятника вождю с траурной маской на лице и с афишкой на груди... на нем было потертое драповое пальто, на ногах поблескивали галоши... башмаки девы сдали в починку.
   Шляпу он держал в руке.
   Отзывчивые прохожие сыпали в шляпу серебро и медь.
   К Вагнеру подошла старуха в плаще мышиного цвета. Ее лицо сплошь было усыпано бородавками.
   Старуха что-то сказала ему.
  -- Так и есть, графиня... - Вагнер заглянул в шляпу. - Это серебро и золото Рейна... в сумерках вод оно брезжит как смеющееся лицо Клариссы... что?.. я вас не понимаю... о какой книге вы говорите?.. ах, об этой... у нее нет начала и конца... я пытаюсь дописать ее... что?.. вы хотите ее издать?.. но она не нуждается в издании... она уже издана... куда же вы?.. исчезла, да и была ли она?.. м-да, ну и дела... - Вагнер задумчиво потер свой нос. - Ага... она снова явилась... окликает, но я не вижу ... где же вы, графиня?.. я вас не вижу... ах, вот вы где... теперь я вас вижу... или это не вы?.. ага, это мои старые девы, Флора и Фауна в одном лице... кто-то, не помню кто, говорил мне, что эта книга без начала и конца как Черная Дыра... она несет зло всем однажды взявшим ее в руки... это вы сказали, графиня?.. но вы не графиня... кто вы?.. вы мои преследователи... - Вагнер сел на бордюрный камень.
   Начался дождь.
   Глянув на небо, Вагнер нахмурился, тут же и улыбнулся проходившей мимо девочке 13 лет... все в ней дышало негой, грацией...
   "Цветущая, нежная словно бутон... сердце зашлось, защемило..."
   Девочка скрылась в толпе прохожих.
  -- Ну, вот, и она исчезла... или нет?.. Боже, это опять они...
   Флора и Фауна, точно призраки, выплыли из темноты аллеи.
  -- А мы потеряли тебя... беспокоились... - заговорили девы одним голосом...
  -- Зря беспокоились... мне не надо ума, даже если бы он был... куда вы меня потащили и тащите?.. а плащ?.. там остался мой плащ и книга... ах, оставьте меня... я всего лишь отражение в глазах бога, пустая видимость... зачем вы тащите меня в этот омут?.. вы что, хотите меня утопить?.. нет, нет... я не умею плавать... я плаваю как топор...
   Вагнер говорил и говорил... иногда он взвизгивал и грозил девам пальцем... этим же пальцем он придавливал нервный тик на виске...
  
   Девы остановились у газетного киоска, чтобы передохнуть.
   Пока девы отдыхали, Вагнер исчез.
  -- Как сквозь землю провалился... - Девы в панике побежали в одну, потом в другую сторону, но Вагнера нигде не было.
   Приоткрыв занавеску на двери киоска, Вагнер глянул на дев, беззвучно хохотнул, увидев их растерянные лица, дернул себя за нос, после чего сел на стопку газет и устало зевнул.
   Весь день он был на ногах.
   Начался дождь...
  -- Дождь все идет?.. - спросил старик в блузе, доходившей ему почти до колен. Он торговал газетами и обладал удивительным спокойствием, правда, иногда он очень грустил.
   Одно время он был актером... его приглашали на характерные роли.
  -- Кажется, перестал... - сказал Вагнер. - Но что это меняет?..
  -- Все... это меняет все... кстати, тебе удалось что-либо вспомнить?..
  -- Кажется, я был хорошим отцом и плохим мужем...
  -- Наверное, в той жизни ты был самый счастливый из людей... кроме прочих, разумеется, ощущений пусть и в незаметном виде...
  -- Некоторые воспоминания наводят меня на весьма многообразные, и, пожалуй, странные иногда догадки... у меня было много жен и детей... а как ты?.. что-нибудь пишешь?..
  -- Пишу... зароют в могилу, тогда только и спохватятся, узнают, кого похоронили...
   Пауза.
  -- Что ты на меня так смотришь?..
  -- У тебя все лицо меняется, точно ты хочешь заплакать...
  -- Они ушли?..
  -- Кто?..
  -- Эти старые девы...
  -- Да, ушли... кто они, эти женщины?..
  -- Это не женщины, это божьи одуванчики... тебя они удивляют?.. а меня удручают... слишком они жалостливые... я им, видите ли, вдруг с неба свалился в виде дара...
  -- Ну, ты, однако же... обо мне бы так заботились...
  -- Мне не рай нужен, а ад... впрочем, как и тебе... ад бодрит... однако мне пора... - Вагнер встал.
  -- Куда ты?..
  -- Восвояси... жизнь еще не перестала меня разочаровывать...
  
   * * *
  
   По воскресным дням Вагнер навещал Клариссу. Она работала в театре суфлером.
   Вагнер надел китель довоенного покроя и подошел к зеркалу... по-волчьи оскалившись, он тронул складку у рта, ковырнул прыщик на лбу, зевнул.
   Желание идти куда-либо почти пропало.
   Его скучающий взгляд скользнул в окно, и какое-то время блуждал по крышам, потом вернулся в комнату и замер.
   Лия вышла из зеркала, словно это была дверь, своей плывущей грациозной походкой... узколицая, горбоносая, на шее нитка синих бус от сглаза...
  
   Спустя час Вагнер уже был далеко от дома.
   У афишки "Разыскивается преступник" он приостановился.
   Дочитав до конца описание примет преступника, сбежавшего из тюрьмы, Вагнер забывчиво поймал пальцами пуговицу на рубашке и пошел по бульвару, вдруг прыгнул через лужу... неудачно, подвернул лодыжку и обрызгал прохожего.
  -- Осторожно... - сказал прохожий сиплым голосом.
   "Неприятный тип..." - подумал Вагнер, оглядывая господина в рединготе и вспоминая, где он мог его видеть.
   Горло Вагнера вдруг пересохло.
   "Черт, надо же... сбежал из тюрьмы и так свободно разгуливает по городу..."
   На цепном мосту к господину в рединготе подошла женщина в лиловом плаще. Вагнер обомлел, когда увидел ее лицо.
   "Боже мой, это же Кларисса... нет, не может быть... опасный преступник и Кларисса..."
   Между тем господин в рединготе и Кларисса спустились по лестнице к реке, и пошли вдоль берега по направлению к театру.
   Сумерки постепенно сгущались.
   Вагнер шел за ними с оглядкой... он явно трусил... ему чудилось, что и за ним кто-то крадется по пятам.
   Незнакомец и Кларисса скрылись в портике входа дома, украшенного колоннами и спящими львами.
   Какое-то время мысли Вагнера блуждали как в лабиринте. Он стоял у стены, поглядывая на плотно зашторенные окна и прислушиваясь к шуму вечерней жизни города.
   В окне второго этажа что-то звякнуло, заплескалось.
   Вагнер понял, что окно открыто. Он вскарабкался по приставной лестнице, заглянул в комнату.
   Темно.
   Сдерживая дыхание, он перевалился через подоконник и очутился в зимнем саду: купы пальм, переплетенные стеблями хмеля, заросли цветущих роз, алебастровые вазы, статуи...
   Вагнер был изумлен.
   В изумлении он сделал несколько шагов.
  -- Кто здесь?.. - услышал он знакомый сиплый голос.
   Вагнер попятился, тут же и чертыхнулся. Из проволочной клетки за ним следил попугай.
   Крадучись, Вагнер пошел вдоль стены и оказался у двери с зелеными стеклами, за которыми он увидел небольшой зал.
   В нишах за изящными круглыми столиками сидело несколько пар, но незнакомца и Клариссы среди них не было.
   По крытой галерее Вагнер перешел во флигель и заблудился в путанице коридоров и дверей, которые никуда не открывались.
   За одной из стеклянных дверей он услышал приглушенные голоса и замер, прижавшись к стене.
   Голоса смолкли.
   На свой страх и риск Вагнер толкнул, приоткрыл дверь.
  -- Идите сюда... - окликнул его господин в очках с круглыми стеклами. Он стоял у камина с рыжеволосой женщиной в облегающем черном платье, подчеркивающем ее довольно монументальные формы. - Вы принесли книгу?.. а где графиня?..
  -- Кажется, я не туда попал... - пятясь, Вагнер вышел в коридор.
   Чья-то рука легла ему на плечо.
  -- Позвольте пройти...
   Незнакомец в рединготе и Кларисса прошли мимо.
   Вагнер отступил, вжался в стену...
   "Поразительное сходство, но это не Кларисса..."
   Едва справляясь со слабостью, Вагнер пошел по коридору, который вывел его в зимний сад.
   Окно было открыто.
  -- Слава Богу... - пробормотал Вагнер, перевалился через подоконник и свесил ноги, нащупывая ступени лестницы. Лестница поползла вдоль стены, и он повис, уцепившись за водосточную трубу. Труба зашаталась, стронулась...
  
   Где-то глухо тикали часы.
   Часы как-то странно всхлипнули и умолкли.
   Вагнер болезненно наморщился, приоткрыл веки.
   Над рыжими кронами висела луна, летали летучие мыши.
   В траве рядом с ним лежала кукла без глаз, ржавый обруч и веревка.
   "Где я?.. и как я здесь очутился?.." - Вагнер зябко повел плечами.
   Донесся лай собак.
   Пугливо глянув по сторонам, Вагнер встал на ноги, пошел, хромая... побежал...
   Задыхаясь, он выбежал на песчаную косу.
   Песок зыбился под его ногами, как и много лет назад, когда он служил в роте охраны и сопровождал Этап...
  
  
  
   2.
  
  
  
   За окном моросил дождь. Капли бежали по стеклу, сливаясь в проворные серебристые змейки.
   Авель обратил внимание на господина в поношенном пальто и в галошах на босую ногу, который переходил улицу.
  -- Боже мой, это же Вагнер... - воскликнул Авель.
  -- Странное имя... - пожилая женщина, у которой Авель остановился на ночь, глянула в окно. - Он что, немец?..
  -- Я обязан ему жизнью... где мой плащ?.. тетя, куда ты дела мой плащ?..
  -- Он еще не высох...
   Хлопнув дверью, Авель уже бежал вниз по винтовой лестнице.
   В сырой мороси маячила удаляющаяся фигура Вагнера.
   Авель поспешил за ним.
   Вагнер пересек трамвайные рельсы и исчез в арке дома, фасад которого украшали горгоны и химеры, плюющиеся огнем.
   Помедлив, Авель последовал за Вагнером, свернул налево, потом направо и очутился в небольшом дворике с фонтаном.
   Во дворе Вагнера не было.
   Авель сел на лавочку, пережидая головокружение и боль в висках.
   На вид Авелю было около 50 лет. Он выделялся в толпе. У него было узкое вытянутое лицо, карие глаза и нос как рог у носорога.
   Он сидел на лавочке и разглядывал асфальт, на котором ему рисовались картины из почти забытого прошлого.
   Появилась старая военная дорога. Петляя, она тянулась через пустыню к морю.
   Иногда из песка выступали скалы или развалины.
   Авель шел в толпе арестантов, поглядывая на Вагнера, который сопровождал Этап... он производил впечатление, у него было тонко очерченное лицо и нос как рог у носорога... он был похож на римского легионера.
   На этапе народ был мрачный, задумчивый... про свои преступления никто не говорил, не принято было говорить...
   "Я помню их лица... - думал Авель. - Сколько людей погибло, может быть, лучших людей... а жизнь так нуждалась тогда в хороших людях..."
   Рядом с Вагнером брела рыжая собака... она тяжело дышала и вела себя беспокойно.
   Собака предчувствовала песчаную бурю...
  
   * * *
  
   Когда песчаная буря ушла, выяснилось, что от всего Этапа остались только Вагнер и Авель.
  -- Что будем делать?.. - спросил Авель.
  -- Пойдем туда... - отозвался Вагнер, указывая рукой направление.
  -- И куда мы придем?..
  -- Я думаю к морю...
  -- Мне тебя бог послал...
  -- А что если не бог?..
   Авель промолчал, а Вагнер подумал: он так похож на меня... может быть я раздвоился?..
   Они шли и шли...
   Вокруг не было ничего, кроме желтых дюн и желтого неба.
   Иногда они видели море, плоское, остекленевшее с островами, мысами и маяками.
   Это был мираж.
   Авель остановился.
   Уже почти стемнело.
  -- Все, я больше не могу идти... - пробормотал он и рухнул на песок.
  -- Нам надо поспать... - Вагнер прилег рядом с Авелем.
   Было холодно, они лежали на спине, потом легли на бок...
  
   Ночь прошла беспокойно.
   Вокруг вершилась кропотливая жизнь пустыни.
   Выли гиены.
   Смеялись шакалы.
   Иногда мерещились бесы... они высовывалось из складок темноты, как из кулис.
  -- Авель, ты вздыхал во сне... о чем?.. - спросил Вагнер...
  -- Мне было видение... меня сослали на остров, где я писал комментарий на апокалипсис Иоанна... а ты о чем вздыхал?..
  -- Я как будто жил твоей жизнью, правда, в другом порядке и с некоторыми особенностями... что только не приписывали мне...
  -- Мне тоже... будто бы я мог изменять свой облик...
  -- А ты мог?..
  -- Ну, это вряд ли... хотя и пытался...
  -- Смутное было время... и все же жизнь с трудом, медленно и малозаметно менялась... и это причиняло мне больше вреда, чем пользы... впрочем, возможно я что-то не понимал, и в этом было некое спасающее действие, предпринимаемое божьей силой... приготовление нисшествия духа утешителя в мир для устроения нам спасения...
  -- Ну да... скажешь то же...
  -- Человека со всеми его заблуждениями и уклонениями надо спасать...
  -- Как?..
  -- Дарами и благодатью в смысле милости...
  -- Мне кажется, я видел тот же сон... мне было видение девы и руины нераскаявшегося города, похожего на Содом или Гоморру... видел я и людей, они изображались сухой землей или мертвыми костями...
  -- И что ты там делал?..
  -- Я следил за девой... видел, как она исцеляла бесноватых рукой и словами, если не встречала сопротивления, а находила соизволение... это требовало известных усилий ума, сердца и воли...
  -- И что?.. бесноватые исцелялись?..
  -- Она и мертвых ставила на ноги... семя божье в душе человека, как бы в земле... Мавр, мой воспитатель, говорил, что всякий человек, носит в себе ад и рай, свою греховность и смертность...
  -- А ты что носишь?..
  -- Любовь... я любил ее... и находил блаженство в прославлении ее создателя...
  -- И где она теперь?..
  -- Где бог, там и она... сойдет бог в преисподнюю... и она за ним... бог все наполняет, все пустоты... и нас собирает, гордых в своем неведении...
  -- Ты любил Лию, и я ее любил, не волновался, но тревожился о ней, ревновал, раскаивался...
  -- Ты знал Лию?..
  -- Я знал и Мавра...
  -- Лия научила меня смеяться, сначала во сне, потом наяву... иногда я видел себя младенцем и Лию девой в ризах... я лежал на ее лоне под деревом, которое цвело без всякой заботы человека... дерево было сиротой, как и я... помню, я заплакал... Лия укачивала меня, пела и танцевала... танцевали растения и деревья вокруг, и горы, и море, и все, что имело бытие... такое было у меня ощущение... Лия то отбрасывала тень, то казалась призрачной, излучающей свет... темнота ночи превращалась в день с тремя солнцами, которые сошлись в одно, соединились душа, плоть и природа... в тот день я обрел то, о чем поведал мне Мавр, мой воспитатель... этот свет одних облил ликованием и радостью, других испепелил... они поступали вопреки природе...
  -- Мое рождение было преисполнено скверны, жизнь полна превратностей, а смерть страшила неизвестностью... страх и теперь со мной...
  -- Я не помню ни отца, ни матери... мне не сказали, как они ушли из жизни...
  -- И мне родители не дали наставлений... а смерть Лии уничтожила мой страх как таинство через смирение...
  -- Как странно ты говоришь... и красиво...
  
   Длилась ночь...
   Чуть свет Авель и Вагнер встали и пошли дальше... они шли молча, пошатываясь, спотыкаясь, цепляясь друг за друга...
  -- Кажется, дошли... - прохрипел Авель, увидев море.
  -- Перекрестись... - Вагнер усмехнулся...
   Ночью они спали, обнявшись... у них была одна постель на двоих и одни и те же видения, галлюцинации, обманы...
   Вагнер улыбался во сне.
   "Хотелось бы мне заглянуть в его сон..." - подумал Авель.
   Вагнер вдруг открыл глаза...
  -- Что ты увидел?.. - спросил Авель...
  -- Я видел себя висящим в петле... от боли в шее я и очнулся... вокруг тьма... я думал, что умер, а обещал Лии столько всего, когда вернусь из ссылки...
  
   Светало... день прогонял тьму...
   Из песка стали выползать беженцы от войны...
   Песчаная буря одно скрыла, другое обнажила...
   Ветер откопал мертвого......
  -- Кто ты?.. - вопросил Авель и простер руки над мертвым со слезной молитвой...
  -- В рай он вознесся безымянным... - сказал старик в очках... - И я через три дня вознесусь к нему... помяните меня ради бога...
   Услышав эти слова, беженцы сказали единым голосом: иди с богом...
   Вагнер ничего не сказал, встал и пошел... Авель за ним...
   Пылью как ризами ветер их одел и стали они никому не видны...
   Три дня Авель и Вагнер шли, пока не дошли до реки...
   Толпа беженцев ждала парома...
   Старик в очках позвал странников к костру...
   Он поведал, как стал странником, беглецом, изгнанным из отечества... говорил он и о евангельских истинах, о покаянии и исправлении...
  
   Вагнер спал и проснулся...
   Был вечер...
   Авель спал, старик в очках молился: боже, приди и развесели меня, не промедли... ты создал меня из праха и вселенную из ничего, просвети незнающего, что происходит?... почему царит несправедливость, вокруг в изобилии страдание и смерть?..
   "Осень... время веселия и печали..." - заговорил Вагнер...
   "Я искал славы и претерпел бесчестие, бежал от поношений...
   Меня легко было соблазнить и сломить сопротивление... я обманывался, не различал, где добро, а где зло и тонул в трясине греха...
   Боже спаси, просвети слепоту мою, приди, побудь рядом...
   Я боюсь видений... они предсказывают нечто ужасное... я в страхе, в унынии и недоумении..."
   "Я тоже боюсь видений... что ты увидел?.. что тебя так напугало?.." - спросил Вагнер...
   "Солнце ушло, стало так мрачно, луна сделалась как кровь, звезды пали с неба... или это были не звезды?.. они лишь казались звездами и гасли одна за другой..."
   "И что было потом?.."
   "Потом явится сатана, который говорил, что он то и есть обещанный мессия, что он из-за нас сделался человеком, был связан, осмеян, бит и распят... но воскрес и избавит своих..."
   "То есть ложных..."
   "Для него все тайное явно... он будет говорить молчанием, без слов..."
   "В молчании больше слов... что еще ты видел?.."
   "Я видел моих преследователей... бесы волокли их в суд... не спасут их ни уловки адвокатов, ни измышления философов..."
   "И ты будешь их обвинителем..."
   "Я буду справедливым..."
   Авель проснулся, заговорил:
   "Помню, Мавр говорил: желающие быть верными по благодати, будут ими по вине и по искушению...
   И еще: примите ризу нетления или оставайтесь в лохмотьях, которые теперь на вас..."
   "Умел Мавр сказать красиво и непонятно..."
   "Странное он говорил... я думаю, не преследователи его преследовали, а грехи... они же будут свидетелями на суде..."
   "А будет суд?.."
   "Будет... вверху бог, у него власть, достоинство, величие... внизу ужасающий хаос, мы где-то посередине, на виду, скрыться невозможно... и грехи наши очевидны..."
   "Что еще?.. что ты увидел?.."
   "Это было не видение... все как на картине страшного суда... бог позвал на суд, кого сам хотел...
   Был среди них и я, связанный грехами в кромешной тьме и тесноте...
   Я думал, что умер и положен в гроб..."
   Вагнер умолк... снова заговорил:
   "Помню, я лежал на одре, когда явилась Лия и сказала, чтобы я встал и шел к богу...
   Я ответил, что не знаю дороги и очнулся там же, где был... той ночью я узнал, что Лия зачала во сне от меня и родила сына, правда, прежде времени...
   И скорбь моя ушла... все эти годы я ждал сына, но, увы, бог отворачивался от меня...
   Лия говорила, что я ангел и женщины не могут от меня забеременеть...
   Кларисса пыталась родить, искушала меня... и не только меня, сделалась пленницей страсти, отдавалась всем, пока нагая не покинула ложе, неся с собой лишь свои грехи..."
   "Человек имеет власть страдать, и власть воскреснуть..."
   "Христос распростер свои руки на кресте и крестными мучениями изгнал смерть, взял на себя нашу смертность и принес нам любовь и сделал нас желанными друг другу..."
   "Ты спишь?.."
   "Сплю..."
  
   Вагнер спал... во сне он увидел Лию, потянулся к ней и проснулся...
   "Что с тобой?.."
   "Рука онемели и весь я какой-то бесчувственный..."
   "Опять тебе было видение?.."
   "Я видел Лию в облике девы, сошедшей с неба вместе с манной и елеем...
   Три дня длилась эта ночь и многие открыли тайну своей совести деве, умоляя сжалиться над ними, другие же предпочли бежать от нее, искать место покоя, где можно было бы предаваться созерцанию... остальные продолжали жить, как жили, и жизнь их была нелепой и темной...
   Мне же было откровение, что Лия приняла образ девы ради моего спасения... она имела в себе то, что творило чистоту...
   Я записал чудо явления девы, удержав в памяти все, что мог понять, и прибавив многое от себя...
   Под утро явилась Кларисса... пыталась любить меня сонного...
   Увидев, что я проснулся, она бежала... я устремился за ней и очутился в некоем темном месте...
   Я окликнул ее:
   "Ты меня звал?.."
   "Но где ты?.. я не вижу тебя..."
   "Я здесь..."
   Тьма рассеялась... я очнулся в келье монахини на острове...
   Стены кельи были украшены рисунками страшного суда...
   Я упал на колени и разрыдался...
   Сквозь слезы я увидел, как Кларисса сошла со стены и направилась к выходу....
   "Куда ты?.."
   "Я скоро вернусь... как только смогу..."
   Я вышел наружу и увидел шествие беженцев от войны, напоминающее исход...
   Я последовал за беженцами... и очутился на пароме...
   Ночью поднялась буря...
   Помню, послышался жуткий скрежет, паром накренился, перевернулся и затонул...
   Я чудом спасся, очутился на берегу среди утопленников и камней...
   Я как будто пробудился от сна, открыл глаза, воскрес... попытался встать, застонал от боли и потерял сознание...
   Очнулся я в часовне монастыря на одре... из окна открывался вид на горы и море...
   Помню, без труда и промедления я встал и вышел наружу... я направился к могиле Лии, чтобы прикоснуться к ее изображению на камне и обрести радость исцеления от пыток страсти...
   На кладбище я встретился с соседом, полковником в отставке, он пережил три войны...
   "Кто это с тобой?.." - спросил он...
   "Ты его видишь?.. это мой ангел..."
   "У всех ангелы, а у меня бес..."
   Полковник давно лишился страха, почти год он провел в плену, бежал, отморозил ступню... я звал его Хромым бесом...
   Узнав мою историю, он перестал насмехаться надо мной...
   В чем-то мы были похожи с ним...
   Пока я предавался любви и созерцанию, постигал бездны неба и божественного, полковник скитался в чертогах преисподней, все видел и осязал...
   Он был охвачен желанием встретиться с князем тьмы, чтобы удостовериться в его существовании...
   С войны полковник вернулся с пальмовой ветвью мученика, обильной плодами... обычно он проводил время на рыночной площади или на террасе, возлежал в кресле, подняв глаза к небу...
   Помню, был вечер тусклой осени...
   "Что ты там все высматриваешь?.." - спросил я его...
   "Порядок там расшатан и поколеблен в самом своем основании... все распадается... кое-что прорывается и к нам сквозь ослабевшие границы, привносит хаос, разложение и смерть..."
   "И что ты хочешь?.."
   "Что я хочу?.. человек сам по себе спастись не способен... нужен бог... и вера..."
   "Говорят, что ты был в яме, умер и воскрес... это правда?.."
   "История эта придумана неким лжецом и вызывает сомнение... возможно слова эти были сказаны как пожелание или предсказание... нет, я не осуждаю автора, да теперь это и неважно, правдива ли она, составлена очевидцем или его воображением... почему не поверить?.. разве смерть это не продолжение жизни... я бежал из плена... во время своих скитаний я, никем не узнанный, пребывал в разных местах... как-то очутился на свадебном пиру, влюбился в невесту и бежал с ней..."
   "И что с ней случилось?.."
   "Она утонула, когда мы перебирались через реку..."
   Я уснул, слушая историю полковника... он тоже... и мы увидели один и тот же сон... нам приснилась дева в ризах, на ее голове был венок невесты... лицо было исполнено безмятежной радости...
   Разбудила нас гроза... мы поспешно покинули террасу, смущенные сном...
   Смущение брало начало от вины, и в следующем сне я горел в огне отмщения и очнулся горкой пепла...
   С неба сошло сияние, ослепляющее своим блеском... я подумал, меня поразил удар молнии... бог снизошел ко мне подобно молнии и исцелил меня, вернул прежний облик...
   Исцелил бог и полковника... он стал доверять богу, говорил, что ему было видение... у бога было три лица... бог открыл ему все, чему он еще не научился..."
   "Ты очнулся горкой пепла, а я, помню, очнулся деревом в райском саду с ветками, листьями и плодами, а потом змеем, когда соседка стала развешивать белье на террасе и искушать меня своим телом..."
  
   Светало...
   "О чем ты думаешь?.." - спросил Вагнер...
   "Так... ни о чем... - отозвался Вагнер... - А ты?..
   "Помню, когда меня сослали на остров, я посылал ей скорбные письма, и получал от нее утешения... а однажды она пришла ко мне... потеряв разум, я стал целовать ее и очнулся в измятой постели...
   В коридоре было темно... соседка включила свет и, увидев меня, решила, что я превратился в беса, стала кричать звать на помощь, но жильцы разбежались кто куда, оставив меня одного..."
   "Что-то подобное было и со мной...
   Когда я вышел наружу, дети стали бросать в меня песок и камни...
   Я не сознавал своего плачевного вида, и был удивлен, что они смеются надо мной...
   Я подумал, что тут не обошлось без колдовства старых дев, Флоры и Фауны...
   Я вернулся в свою комнату, лег и заснул...
   Прошел час или два, я встал с ложа и наткнулся на стул, потом на шкаф и понял, что поражен слепотой... помню, я вопросил темноту, чтобы узнать, где я...
   И темнота ответила мне: ты отдан девам и умрешь у них на руках...
   Я очнулся... я был привязан к кровати... я попытался освободиться и снова заснул...
   Очнулся я в преисподней, привязанный к столбу... так мне показалось... бесы били меня бичами, потом подожгли... сожгли заживо...
   Девы похоронили меня в саду под деревом с золотыми листьями и плодами, положили камень и афишку с молитвой за мучеников...
   Я очнулся, потер глаза, и увидел у могилы дев, Флору и Фауну, они поливали цветы...
   Флора сказала буквально следующее, что я дан им... она слышала голос с небес... Фауна подтвердила сказанное Флорой...
   Я понял, что умер, а девы это ангелы, нисшедшие, чтобы укрепить мои силы для мучений в аду... сами они получали помощь от святого духа и говорили его устами... правда, я подозревал, что дев подослали мне, но увидев их лица, испытал стыд... в их глазах я увидел страх и любовь..."
   "Без любви мир был бы пуст..."
   "Или полон зла... и распутных дев, не стыдящихся клейма и не краснеющих... только подумал о них, и вот они окружили меня, скрежещут на меня зубами, а я пытаюсь исправить их стыдом и страхом страшного суда... и обнимаю их... такой вот финал этой истории..."
   "Жуть какая-то... как в тебе все это вмещается?.."
   "Так ты знал Лию..."
   "Как тебе сказать... я еще не знал ее, но уже боялся потерять..."
   "С ней я вернул себе рай..."
   "Красиво, но это лишь твои воспоминания... реальны ли они?.. как узнать?..
   Помню, мне было 13 лет... я умер и пробудился от сна, а не от смерти...
   Я лежал на ложе и вспоминал: я был надменным, процветал, чтобы увянуть и стать нищим для вечности...
   От Мавра я узнал, что ожидает меня... черви и мрак... я утратил славу рая и приобрел терзания ада... я увидел, как ликовали бесы, и испытал смятение и скорбь...
   Я пал на колени, я просил бога вернуть милость и благодать, которая была у меня прежде, а она была...
   Меня арестовали по доносу и судили, говорили, что я сеял смуту среди горожан и возбуждал их своими писаниями...
   Смутное было время, помню толпа собралась на площади у театра, и одна часть толпы уже готова была пойти стеной на другую...
   Такой был сон, ставший явью..."
   "И про меня говорили, что я умер душой и живу в вертепе с блудницей...
   Я охотно бы умер за Лию..." - сказал Вагнер и невольно разрыдался...
   "И вот ты здесь со мной... так кто ты?.."
   "Я - это ты..."
   "А ты - это я... думаешь, нашел разумное объяснение?.."
   "Постами и молитвами я вымолил нам прощение у бога..."
   Вагнер поднял голову, взглянул на небо...
   "Бежим отсюда, пока песчаная буря снова не обрушилась на нас... что ты стоишь, как столб..."
   "Дай отдых своим страхам и слабостям... песчаная буря уже прошла стороной..."
   "Я тебе не верю..."
   "Верь богу, не мне..." - сказал Авель и поднялся, встал на ноги и приготовился идти...
   "Куда это ты собрался?.. вид у тебя пригласили на свадебный пир..."
   "Я приглашен..."
   "А я?.."
   "Ты нет..."
   "Куда ты смотришь?.. что ты там увидел?.."
   "Камни морского берега и лодку рыбаков..." - Авель улыбнулся, как воскрес...
   Увы, это был мираж...
  
   Следующий день был такой же тусклый или почти такой же...
   Вагнер и Авель шли молча...
   Небо вспыхнуло... раскат грома прокатился от восхода до заката...
   "Будет буря и уже не песчаная... надо искать укрытие от потопа..."
   Странники нашли расселину в скалах...
   Снова громыхнуло, начался дождь, завыл ветер...
   Авель продолжил свой рассказ:
   "Лия ходила за Мавром, как привязанная... потом за мной..."
   "Мавр был и моим воспитателем...
   Это он открыл мне всю славу и непонятность космоса...
   Иногда он говорил намеками, иносказательно..."
   "Лия говорила, что для нее Мавр был богом...
   Помню, как-то мы шли по аллее, когда дерево вдруг согнулось до земли, как будто поклонилось ему... я услышал голос, всхлип и рыдания, сменившиеся скорбными песнопениями...
   Хоронили монахиню настоятельницу...
   Лия стала еще красивее и соблазнительнее... она босиком подошла к гробу и присоединилась к хору...
   Неожиданно песнопения сменились жутким криком... одна из поющих монахинь откусила себе пальцы на руке...
   Ее поразило безумие, и вскоре она умерла жалкой смертью...
   Как оказалось, она была замешана в преступлении... она написала донос на настоятельницу рукой, на которой откусила пальцы...
   Время было смутное, жестокое...
   Настоятельница прятала в подвалах монастыря людей, спасала их от гонений и пыток, сострадала, побеждала пороки и грехи...
   Я был молод, все ставил под сомнение, бога, Мавра, себя... жил с призраками, они прятались в сумерках коридоров, в кельях, руинах женского монастыря... они пугали меня предчувствиями, какими-то неземными воспоминаниями... иногда шептали мне стихи, которые я записывал..."
   "Прочитай что-нибудь..."
   "Яблок падающих звук жадно ловит тишина...
   В полукружье жарких рук спит двурогая луна...
   Чья душа во мраке дышит...
   Гонит розовый туман...
   И рукою теней пишет нестареющий роман...
   Кто вы брошенные с древа?..
   Чьи шептали вы слова...
   Гости праздничного чрева...
   Прах впитавшая трава..."
   "Красиво..."
   "Случалось, что эти стихи куда-то уносили меня, не знаю куда..."
   "А что случилось с младенцем?.."
   "Он прожил всего одну ночь... Лия сказала, что я был введен в заблуждение... не я был его отцом, а Мавр..."
   "Странно... я знал Мавра, но не знал, что он... впрочем, не важно...
   Время было смутное... я рос как трава, блуждал... желания давали мне то, что они давали... я утешался ласками снов и просыпался в слезах... удивлялся, что я все еще живу в этом убогом, невыразительном доме... а Мавр жил в доме, фасад которого украшали горгоны и химеры, плюющиеся огнем..."
   "Дом Мавра давно пустует... все умерли..."
   "Я знаю... я догадывался, кто я?.. и откуда у меня эти странные воспоминания... и мысли... среди ночи я просыпался, мне хотелось петь плачи, кого-то славить... Лия подсказывала мне, кого...
   Это возвышенное существо было скрыто от меня, но могло услышать мои плачи... и помочь, когда меня душила обида или зависть...
   Оно сдерживало меня от соблазнов и искушений...
   Каким только искушениям я не подвергался... они уходили и возвращались...
   Как-то я пытался покончить с собой из-за женщины... и очнулся под яблоней с петлей на шее...
   Я представлял собой жалкое зрелище... я еще шел по дороге к последним пределам ночи... я шел и видел вход, над которым свисали завесы, скрывающие входящих...
   Ни веселия, ни смеха оттуда не доносилось...
   Никто не принуждал меня, лишь мои мысли и чувства... и любопытство, я хотел узнать, будут ли меня оплакивать, рыдать, лить слезы...
   Мне было 13 лет...
   Потом были пьяные учителя... я могу вспомнить об этом, да, я учился этому и даже наслаждался... я подавал надежды...
   Я описывал Лии свои впечатления в стихах и в прозе, изображал печаль падшего ангела, мрак страстей, витал в безмолвных высотах без крыльев, перебирая ногами...
   Пролетающая мимо птица будила меня криком изумления, и я падал вниз на ложе, сохранив в памяти чужие чувства и мысли, которыми пользовался, как своими...
   Я хотел обманываться, искал наслаждений, всего высокого, изящного, пока не умер, оказался на дне ямы вдали от всего истинного...
   Увы мне... как я посмел?.. это было безумием...
   Бог меня спас... и замужняя женщина, ее советы... я стеснялся слушать ее и слушал... и снова оказался на дне ямы... уже не один...
   Я любил ее тело, запах... хотел близости и испытывал страх...
   Все кончилось страшно... муж женщины убил ее, а меня оставил лежать на ее трупе...
   Меня арестовали как насильника и убийцу, находившего радость в жестокости...
   Я оказался в тюрьме, потом в желтом доме...
   Что я нашел в уме, в памяти, в чувствах, когда вышел из желтого дома?.. прелесть пустоты, в которой я укрывался от глаз и суда людей...
   Я искал у пустоты взаимности, думал: никто не отнимет ее у меня...
   В этой пустоте я нашел бога... я создал себе иллюзию, тень бога с его всемогуществом...
   Я испытываю ужас, трепет при воспоминании обо всем этом: как я творил космос из ничего, мужчин, женщин... и обрекал их на одиночество... буквально...
   В одиночестве я видел спасение от зла...
   Лии в своем творении я приписал целомудрие и невинность...
   Я следил за ней издали и краснел, когда встречался с ее взглядом...
   Она смеялась...
   Не знаю, что она видела смешного...
   Сам себе я казался благородным и достойным ее любви...
   Лия засыпала, а я возвращался в жизнь бога, погружался в покой и блаженство...
   Меня увлекали зрелища неба, театр...
   Я был автором этого измышления... я страдал и сострадал... и вопрошал: куда течет этот светлый небесный поток?.. куда впадает?..
   Эти вопросы и придуманные страсти вызывали у меня слезы... в слезах я засыпал...
   Это была моя жизнь... но была ли это жизнь?..
   Кем я только не был... и возвращался к одиночеству бога, у которого нет изменений и перемен...
   Днем я блуждал по улицам города, пел плачи на паперти, оплакивал себя как умершего и верил этому...
   Лия была со мной и оплакивала меня больше, чем жена или мать...
   Слезы успокаивали ее... а меня волновали...
   Лия была свидетелем очередной моей смерти... она соглашалась остаться и жить со мной, говорила: не печалься, взгляни, вот я рядом с тобой...
   Помню, я с трудом очнулся от этого сна..."
   "А это был сон?.."
   "А что же еще?..
   Я лежал на ложе как на одре и размышлял: откуда этот сон?.. и что он значит?..
   С тех пор, где был я, там была и Лия...
   Теперь не я, а она следила за мной, чтобы я опять не залез в петлю...
   Как-то я спросил ее: ты следишь за мной даже во сне?..
   Она солгала... ее нисколько не смутила эта ложь, хотя внешне она выглядела правдоподобно...
   Ночь была ужасна... меня кружило в непроглядной мгле... я встречал прохожих, спрашивал их: где я?.. куда я иду?..
   Я не знал, что мне делать?..
   "Тебе надо бежать..." - сказал голос из мглы...
   Я бежал... и очнулся, задыхаясь, весь в слезах...
   Такой вот был этот странный сон..."
   Вагнер слушал Авеля молча, вспоминал:
   "И я рос как трава, обманывался... богом я не был, но творил ангелов и богов... тоже незаконно жил с женщиной старше меня на 7 лет... мне не было и 13 лет... меня удерживала пылкая и безрассудная страсть, но не удержала...
   Потом появилась Лия... она исцелила меня своей невинностью, чистотой...
   Я выздоровел, чтобы со мной случилось то, что случилось: я влюбился в Лию... она была мне женой и матерью... и не во сне, наяву по какому-то наитию свыше, бессознательно...
   Тогда же появился Мавр... я бежал от преследующих меня бесов и прилепился к нему...
   Ночью меня мучила лихорадка, я бредил, просыпался в поту и слезах... и снова засыпал, не зная, где проснусь...
   Мавр не отчаивался в моем выздоровлении, душу удержал во мне силой внушения, что-то творил над моим бесчувственным телом... и я вернулся из темноты, пришел в себя...
   Я был там в этой кромешной мгле с Лией...
   Я думал, что и она умерла... мне чудилась везде смерть... а место казалось мне кладбищем...
   Свой дом я нашел пустым... там царила тишина, как в могиле...
   Мои вздохи и сетования сопровождал хор лягушек... они меня слышали, бог не слышал...
   Прошлой ночью во сне я потерял Мавра, Лию... порой мне казалось, что все погибли, весь мир погиб, и сам я гибну, тону в болоте...
   Откуда в пустыне вдруг взялось болото?.. если только оно не было выдумкой сна...
   Все это наше странное странствие представлялось мне затянувшимся кошмаром... я был в нем призраком, вселившимся в меня, стареющим и гибнущим..."
   "Все стремится к небытию... и мы подобны актерам, играющим свои роли в пьесе, написанной не нами..."
   "А кем?.."
   "Не мы выбираем театр, сцену, роль... и исчезаем, уступая место другому актеру...
   Всему обозначен предел... мы возвращаемся туда, где расцветает и обновляется все увядшее... и место это недалеко от нас..."
   "Но где же оно?.."
   "Оно у бога... и оно бог, создавший все из ничего... и нас из праха..."
   "А мы, безумцы, думаем, что это кромешный мрак, страна мертвецов..."
   "Куда ты смотришь?.."
   "Там дева в платье невесты..."
   "Ты бредишь..."
   "Она спустилась к нам... зовет... надо подниматься и идти дальше..."
   "Ты хочешь снова стать колеблющимся и увлекающимся каждым ветром?.. или хочешь отвернуться от нее?.."
   "Думаешь, она нас кружит, застилает свет, если это свет..."
   "А это свет... что же еще?.. и он прекрасен сам по себе..."
   "А где же дева?.."
   "Вон ее следы..."
   "И куда они ведут?.."
   "Они ведут к морю... куда же еще?.."
   "Это еще один мираж... и ведет он нас к тому, чего нет..."
   "Думаешь, все это мои фантазии, шум слов..."
   "Ты пытаешься уловить в нем мелодию, нечто соразмерное, гармоничное, звучащее, находящее отклик в твоей душе... хочешь радоваться радостью Лии, ее весельем..."
   "Она как рисунок ветра на песке... прекрасна... тело ее невелико... вокруг тернии, волчцы..."
   "Нет, она никогда не была рабой злых страстей... я читал ее книгу с медными застежками... сам прочел, правда, не все понял из того, что касалось Мавра и его учения...
   Лия стояла спиной к свету, лица я ее не видел, когда я спросил ее о ребенке..."
   "Говорили, что мальчик был плодом блудной страсти..."
   "Нелепые измышления... она дева... говорю это и не краснею, как исповедуюсь перед тобой... и я еще не выжил из ума..."
   "Когда ты говоришь о Лии, ты кажешься мне таким беспомощным, жалким...
   Однако надо идти... если ты не сможешь встать, мы не сможем вернуться в город..."
   "Зачем нам возвращаться туда, где нас уже не ждут... пустыня примет нас... пусть бегут от нее нечестивцы... я вижу их... вон они эти тени, призраки..."
   "И в то же время они такие же люди, как и мы..."
  
   Семь дней Авель и Вагнер шли через пустыню, пока не наткнулись на небольшой рыбацкий поселок с узкими сонными улицами, спускающимися к морю.
   "После этой одиссеи я почти месяц питался одной водой, как цикада..." - подумал Авель и улыбнулся своим мыслям.
   Улыбка Авеля погасла.
   Ему вспомнилось, как они плыли в барке с русалкой на носу дорогой китов... в бурю барка наткнулась на рифы, перевернулась и затонула...
   Они чудом спаслись...
   Море выбросило их на берег одного из западных островов, их еще называют блуждающими...
   "Бог следил за нами издали...
   Помню, когда это случилось, я парил в вышине наподобие птицы, я исчислял звезды и сам сиял среди них... и вдруг рухнул, очутился в воде, плавал как какая-нибудь рыба морская... туда-сюда... я искал выход наружу и не находил...
   Вагнер помог мне снова стать человеком...
   Очнулся я на берегу...
   Я лежал и слушал, как журчала вода в камнях...
   На море был прилив...
   Я не верил тому, что видели мои глаза...
   Я испытывал покой и блаженство...
   Я ничего не имел и всем обладал: небом, морем...
   Вагнер стоял у камней и как-то подозрительно осматривался... мне показалось, что он не решается задать мне вопрос, поделиться своими сомнениями, обменяться мнениями...
   Лицо Вагнера кривила гримаса...
   Я уже стал отчаиваться, когда он вдруг заговорил...
   Ему было видение... он видел у камней нимф, они играли с дельфинами, был среди них и тритон, дул в раковину...
   Я понял, что он не в себе и вряд ли сможет объяснить мне, где мы?..
   Я предложил ему обсудить этот вопрос... не стыдясь, я сознался в невежестве... я не знал географии... и вел себя скромно...
   Вагнер заговорил, но как-то странно, путанно... он подозревал, что попался в сети, расставленные бесами... он пытался руками распутать то, что было запутано не руками...
   Бесы выкладывали на песке приманки: медуз, похожих на женщин, в которых Вагнер верил, я нет... они танцевали, украшенные раковинами, ослепляли своей красотой, грацией...
   Вагнер исчез...
   Я лежал и догадывался, куда бы Вагнер уйти с женщинами?.. конечно в чертоги преисподней на позор себе...
   Я подполз к расселине...
   Безумный, Вагнер смеялся, обнимал женщин...
   Я что-то пробормотал...
   Он не понял, переспросил...
   Я обвинял в безумии нечто другое, что было в нем, но им не было...
   Лукавыми словами бесы разделили Вагнера на части, и ополчили одну часть на другую, видимую часть на невидимую...
   Я попытался уверить его, что женщин, похожих на медуз, сотворил не бог...
   Думать так лучше, чем представлять их разлитым в пространстве злом...
   Вагнер лежал на песке и задыхался под тяжестью этой мнимой телесности... затих... молча выслушивал мои проповеди, но не ради их содержания, а ради прелести слов, образности и утонченности формы...
   Он продолжал блуждать в потемках безумия...
   Бесы вели его к погибели...
   Я это понял из его бормотания... он представлял себя то четвероногим, то крылатым, то с плавниками...
   Я пошел осмотреться...
   Когда вернулся, то застал его в полной растерянности среди нимф, отчаявшегося...
   Я не понимал, что происходит, ждал, что будет дальше...
   Я и представить себе не мог тех искушений, наслаждений и радостей, которыми он питал себя... и не видел пропасти гибели своей...
   Пелена безумия разделяла нас...
   Иногда глаза Вагнера пробегали по мне, но не задерживались...
   Я размышлял, я безмолвствовал, не находил слов, он же как будто читал вслух... текст был темный, запутанный...
   Единственное, что мне оставалось, слушать его...
   Он читал книгу Лии...
   Мое внимание и сочувствие связывало, путало речь Вагнера...
   Книга Лии отвлекала его от коварства бесов...
   Бесы распутывала его связанного... помогали ему срывать с себя одежду, искушали какими-то выдумками плотского воображения...
   Вагнер не стыдился своей наготы... ему казалось, что он не ограничен пространством, может прыгать по камням, летать, плавать...
   Он ринулся в воду и исчез...
   Я едва не утонул, спасая его... он играл с русалками, говорил о каком-то золоте Рейна...
   Я вытащил его на берег...
   Я говорил: все это ложь, нелепые вымыслы твоего воображения... эти тела, образы обольщения, надо быть осторожнее, не принимать все на веру, усмирять себя...
   Вагнер молчал, лишь всхлипывал, пускал пузыри...
   Я и сам оставался в неведении относительно этих сущностей, я осознавал слабость своего ума, чувствовал потребность в авторитете Мавра... обычно он разъяснял мне кажущиеся несообразности правдоподобными объяснениями, в которые входить надо было как в узкую дверь, протискиваясь...
   Мавр приглашал к себе немногих...
   Я слушал его, вздыхал... он был для меня богом, как и для Лии...
   Он не слышал моих вздохов...
   Вагнер был с Лией... о чем он думал, обуреваемый страстями?.. о славе, о любви к Лии?.. он пребывал в бедственном положении и ушел служить, чтобы спасти Лию от Мавра, который удалял ее от счастья, если это было счастье...
   Любовь это скорее наказание, чем дар... она опутывала с ног до головы, оставляла раны на теле и язвы в душе...
   Что мы желаем?.. достичь покоя и блаженства... достигли и что?.. снова ждем встречи, пребываем в неуверенности, в тоске, в тревоге...
   Желание ударяло мне в голову как вино, будило среди ночи... вставал, шел к женщине и падал в водоворот наслаждения... он затягивал и отпускал, возникал период неприязни...
   Утром я возвращался к обычной жизни...
   Я понимал, что происходило с Вагнером и обещал ему, что не оставлю его, говорил: будем вместе искать путь, ведущий к блаженству, которое я тоже когда-то искал и не нашел... а когда нашел, Лия уже умерла...
   О смерти Лии мне сообщил Мавр...
   Я вздыхал и печалился, колебался и недоумевал... и продолжал блуждать в потемках безумия и страсти...
   Кто завел меня в этот мрак?.. и мрак ли это?..
   Я искал того, кто развеял бы мои сомнения...
   Найду ли я его?.. вряд ли... я обречен на одиночество и мрак... и все же остается надежда, вдруг меня посетит откровение, свет истины...
   Увы, жизнь бедственна, смерть внезапна, могу и не дождаться...
   Что я знаю о Вагнере?.. ничего... он знал Лию, Мавра, жил в доме, фасад которого украшали гарпии и химеры, плюющиеся огнем... что еще?.. у него были пьяные учителя... они были и у меня...
   Расстаться с ними было нелегко, возвращаться вновь стыдно... снова слушать их жалкий лепет и робко, малодушно мечтать о блаженной жизни...
   Бесы посмеивались над моими мечтами, видя, что я становился все несчастнее, тонул в трясине желаний... и некому было протянуть мне руку, чтобы вытащить из этого омута...
   Я знал, что тону, хотя и неясно, откуда?.. кто-то подсказывал... кто?..
   Ночью Вагнер вертелся с боку на бок, пытался отогнать порождения нечистых мыслей, видения тел, не имеющих человеческий облик...
   Они были чем-то таким, что отталкивало, смущало... и слова их были ложью...
   Я пытался извлечь Вагнера и себя из трясины, и все глубже проваливался в яму желаний, страсти...
   Такое было у меня впечатление...
   Я понял, что любовь это не дар, а наказанием мне... и не от бога оно, а от природы...
   Размышляя о многом, я случайно наткнулся на эту истину... или что это?..
   Не смею спрашивать, я только человек...
   Бог дает покой и благодать смиренным...
   Нет, я не обезумел, я смирил себя... и, увидев смирение мое, бог отпустил грехи мои...
   Мы богом живем, движемся, существуем...
   Мы служим творцу, а не твари...
  
   Утром мы встали и пошли... мы шли и шли, преодолевали, огонь и град, снег и туман... и оставило Вагнера безумие его, он как будто проснулся от кошмарного сна и увидел меня, но не в пространстве, а духовным зрением и упал ниц, вообразил, что я бог...
   Помню, я рассмеялся, сказал: я не бог, я существую как человек... и не призрачно...
   Бог действует и пребывает выше...
   Наконец-то Вагнер покинул неподобающие ему области бытия, вернул себе облик своего создателя и способность рассуждать...
   Душа его была еще в робком озарении, но уже видела путь, истину и жизнь, все то, что было недоступно ему из-за замутненности взгляда грешной души...
   "Чему ты смеешься?.." - спросил Вагнер...
   "Я радуюсь с трепетом, что ты не оказался погибшим телом смерти в чертогах преисподней у начальника смерти..."
   "Лия меня разбудила и спасла... не поколеблюсь более..."
   "Что ты ищешь?.."
   "Книгу Лии... я опишу, как произошло это избавление...
   Бог виделся мне как бы сквозь тусклое стекло, гадательно... увидев тебя, я понял, что он принял твой облик и пал ниц бедный и бледный, но счастливый, пострадавший от грабителей..."
   "В твоем кошмаре были и грабители?.."
   "Не сомневайся, были и грабители... и еще стая гиен... они превращались в женщин, в мужчин, в детей... кто так, кто этак... заставляли меня предаваться наслаждениям плоти... я же был слаб, избирал худшее и плыл по течению... посмотри на меня, я иссох, лицо исписано морщинами как клинописью..."
   "Что еще?.."
   "Слава богу, скопцом они меня не сделали... помню, я был уже далеко от этой лжи, прозрел, когда они вернулись и...
   Это была ужасная ночь, странная и страшная... я лежал на ложе и был среди них, пытал себя... и бормотал: Господи, преклони небеса, сойди, спаси...
   И сошла Лия, и вызволил меня из этого кошмара... что это?.."
   "Где?.."
   "Мне показалось или я на самом деле видел, как море вспенилось, а горы вздыбились...
   "Это мираж..."
  
   Так все это продолжалось, пока мы шли, искали лодку, чтобы перебраться с острова на материк...
   Вагнер ликовал, я изумлялся...
   Бесы сопровождали нас, скрежетали зубами, пока не истаяли...
   Хочу сказать, что я не подвергался большим опасностям и не терял надежды, но ночью оробел и смутился...
   В Вагнера вселился бес, пытался его задушить...
   Вагнер был мертв и ожил... увидел меня и в ужасе бежал...
   Всю ночь он пропадал где-то, а утром нашелся...
   "Где ты был?.."
   "Бесы загнали меня в преисподнюю, а потом явилась Лия, дала мне крылья и я полетел... и вот я здесь..."
   "Ты изменился... был маленького роста, а стал выше... и красноречивее... может быть, и мне последовать твоему примеры, сойти с ума..."
   "Смеешься... я дошел до того, что делал то, чего вовсе не хотел делать... и что осуждал...
   Сознаюсь, я находил в этом некоторое удовольствие, хотя знал, что сплю, и желал проснуться, но, одолеваемый дремотой, снова погружался в сон... и спал бы вечно..."
   "Кто же тебя разбудил?.."
   "Лия... потом я вспомнил о тебе... и увидел тебя спящим... выглядел ты как умерший...
   Я сказал: встань спящий и воскресни из мертвых... и ты встал... больше мне нечего сказать в свое оправдание..."
   "Я все помню... сон был пленительный и приятный... я сказал: сейчас, сейчас, еще чуть-чуть... и этому чуть-чуть не было видно конца..."
   "Бедный я бедный... "
   "Не такой уж ты и бедный..."
   "Растолкав, ты спас меня от желаний тела и смерти... помню я шел среди скал, потом потянулись бесплодные пески... я шел и искал взглядом монахов, тех самых, нищих духом, населявших пустыню..."
  
   "Я шел и размышлял об их уединенной жизни, молитвах, возносившихся к небу...
   Вагнер уже встречался с ними, называл их осведомителями бога...
   "Зачем они мне?.. они лишь прибавят тоски, сомнений и неопределенности... захочу остаться?.. начну жизнь пустынника..."
   На мой вопрос, что Вагнер думает об этом, он лишь промычал что-то невразумительное, мол, хочешь остаться, оставайся... построишь башню или выроешь яму... лучше яму...
   День уже клонился к закату, когда мы увидели обломки барки...
   Из обломков барки Вагнер соорудил нечто, отдаленно напоминающее лодку, и мы с божьей помощью покинули остров...
   День был ясный... мы разделись и увидели себя такими, какими мы были... кожа да кости, ноги в струпьях и язвах...
   Глянули мы друг на друга и ужаснулись...
   Я хотел отвернуться, стыдясь наготы Вагнера, потом закрыл глаза, пытаясь забыть, что видел...
   Боже, как жалка была его плоть, да и моя... и не от пресыщения страстями, а от их угасания...
   День окончился... мы вплыли в темноту ночи...
   Вагнер ушел в себя, я - в себя... и оказался в каком-то мутном потоке...
   Я заговорил, я задыхался от слов...
   Вагнер, потрясенный моим возбуждением и бессвязной речью, слушал молча, менялось лишь выражение его глаз, губ, лица...
   Я говорил о плоти... желая освободиться от рабства плоти, я решил идти до конца...
   "До какого конца?.. что ты собираешься делать с собой?.." - спросил Вагнер, когда я умолк, поняв, что схожу с ума...
   "Не знаю..." - простонал я...
   "Хочешь вернуться на остров?.."
   "Нет..."
   Остаток ночи Вагнер говорил о Лии... он видел ее перед собой, не меня...
   Лия звала его, но куда он мог идти?.. по воде ходил только бог...
   Увы, Вагнер не страдал нерешительностью...
   Мне пришлось привязать Вагнера к мачте, что я и сделал...
   "Откуда это в нас?.. - размышлял я... - Что это?.. привычка?.. болезнь?.. можно ли излечиться от этого искушения?..
   Надо одуматься, успокоиться и устыдиться...
   Или нас преследует грех Адама?.. а это грех?.. сомневаюсь...
   Сомнения разрывали мне душу... я разрыдался...
   Мои рыдания разбудили Вагнера... он стал спрашивать, сочувствовать и сам разрыдался... вдруг закричал: "Земля!..
   Море прибило нас к другому острову... всего их было семь...
   Лия сопровождала нас в этом странном плавании... ее нежно протянутые руки будили нас, глаза ее, губы и все лицо ее улыбалось... губы ее шептали: не своей волей я здесь, но божьей благодатью...
   Своими прикосновениями она исцеляла наши язвы и раны, и молчаливо ждала пробуждения...
   Я встал и отошел к камням, напоминавших стаю присевших волков...
   На море бушевала буря... она разрешилась ливнем, который едва не утопил нашу лодку...
   Тучи ушли... спокойный свет озарил скалы... мрак рассеялся...
   Я рассказал Вагнеру, что видел Лию в платье невесты...
   Вагнер рассказал мне, что происходило с ним, о чем я и не догадывался, после чего мы с богом поплыли дальше...
   После полудня мы увидели город на небе, потом на земле...
   С радостным чувством мы причалили у пристани, заполненной толпой беженцев от войны...
   Мы поселились в гостинице...
   Ночью меня разбудил кашель Вагнера, он задыхался, голос его осип...
   Вагнер прощался со мной...
   Он отпустил меня... мы обнялись и я ушел... и все еще иду...
   Лия сопровождала меня и радовалась такому исходу...
   Тело ее было призрачным, но голос пьянил, смирял и подчинял...
  
   * * *
   Авель встал, и, обогнув фонтан, направился к подъезду дома, фасад которого украшали гарпии и химеры, плюющиеся огнем.
   В списке жильцов дома он нашел фамилию Вагнера.
   Вагнер жил в коммунальной квартире.
   Авель позвонил нужное число раз, потом постучал в дверь.
   Что-то звякнуло, дверь приоткрылась.
  -- Вам кого?.. - Фауна окинула Авеля быстрым подозрительным взглядом.
  -- Вагнер здесь живет?.. я по делу...
  -- Да, а что случилось?.. - Фауна отбросила цепочку.
  -- Ничего не случилось... скажите ему... впрочем, я сам скажу...
   Авель вошел в прихожую.
  -- Его комната в конце коридора... - сказала Флора... она сидела на диване в прихожей, кутаясь в штопаную шаль, и раскладывала пасьянс... ее знобило... она отметила поразительное сходство незнакомца с Вагнером...
   Дверь в комнату Вагнера была приоткрыта.
  -- Можно войти?.. - спросил Авель.
  -- Да, конечно... чем обязан?.. вы присаживайтесь... - Близоруко сощурившись, Вагнер с любопытством посмотрел на Авеля и выдвинул из-под стола табуретку.
   Авель обвел взглядом комнату, напоминающую склад потерянных вещей.
   В нише за занавеской стояла кровать с никелированными дугами и шарами.
   На столе шелестели какие-то бумаги... их листали сквозняки.
   Авель обратил внимание на книгу с медными застежками...
  -- Пишу завещание моим потомкам... - заговорил Вагнер. - Правда, их у меня еще нет, но... хм... - Он глянул на Авеля, вдруг смешался, задернул занавеску, потом подтянул гирю стенных часов и заспешил с отвлекающими словами. - Привык я к этим часам... у них своя история... знаете ли, с годами время иначе идет... да... а вы, собственно, по какому делу?..
   Авель понял, что Вагнер не узнал его, но не успел он что-нибудь сказать, как Вагнер снова заговорил... как будто за язык его кто-то тянул...
   "Собственно, ценных вещей у меня нет, а эти часы уже не часы... куча железа... так что завещать мне нечего, да и некому... - Вагнер покосился на дверь, подозревая, что девы его подслушивают. - Что завещать-то?.. если только воспоминания...
   Вы знаете, я ведь сирота... поезд, в котором я ехал с родителями в эвакуацию, попал под бомбежку...
   Родители погибли, а я чудом остался жив... в беспамятстве, оглохший и ослепший я отполз подальше от искореженного вагона и заснул...
   Разбудил меня старик, похожий на апостола... он ехал с нами в одном купе...
   Апостол посадил меня в кузов полуторки, и мы поехали... час или два я глотал пыль и не заметил, как заснул...
   Когда я проснулся и протер глаза, то увидел перед собой лысину Апостола, покрытую младенческим пухом...
   Апостол спал, уронив голову на грудь... его одолевала сонливость, он мог заснуть в самом неподходящем месте...
   Солнце уже закатывалось, когда полуторка въехала в небольшой провинциальный город и остановилась у закопченного здания типографии...
   Апостол работал наборщиком в типографии...
   Чтобы не жить зря, я помогал апостолу в нетрудной работе и читал книги, которые находил в шкафу или под кроватью...
   С апостолом я прожил три зимы... он умер от астмы...
   После похорон апостола все разошлись, кто куда, а я остался на кладбище...
   В тот год лето было нежаркое и началось вовремя... трава стояла по пояс...
   Я лег... я лежал и слушал, что скажет мне Апостол из могилы, но он молчал...
   Прошел этот скорбный день, прошел и другой день...
   На третий день голод и дождь прогнали меня с кладбища...
   Помню, день был субботний... я шел и шел по каким-то улицам, едва передвигая ноги от слабости, заблудился, зашел в какой-то вытоптанный до песка дворик и сел под дерево... сижу, жую губы от голода... вдруг слышу, как будто кто-то окликнул меня по имени...
   Я с трудом поднял голову... голова была тяжелая, точно чугунная... как сквозь туман я увидел какого-то странного господина в кителе довоенного покроя с вытянутым лицом и носом, похожим на рог носорога... он стоял на террасе, смотрел на меня и как будто мимо меня...
   По виду он был похож на писателя... я узнал его... я видел его в издательстве... читал его книги...
   Нащупывая ногой ступеньки, писатель сошел вниз по лестнице, рассыпал корм птицам...
   Тучи ушли... приближался вечер...
   "Какой чудный вечер..." - пробормотал писатель, потом почесал лодыжку, промежность, после чего глянул по сторонам...
   Малыши возились в песочнице и не слышали и не видели ничего вокруг, кроме города, построенного на песке... они лепетали что-то на своем тарабарском языке и смеялись от удовольствия...
   У ржавого мусорного бака в луже дождевой воды девочка ловила головастиков, которых сама же туда и напустила из стеклянной банки...
   "Иногда я выпускаю их погулять..." - объясняла она свое дело подруге в круглых очках с толстыми стеклами...
   Несколько мальчишек постарше, гроздью облепили велосипед... они гнались за котом, к хвосту которого была привязана громыхающая жестянка...
   Жестянка оторвалась, а кот запрыгнул на ограду... он уже умывался, забыв весь свой ужас...
   Писатель перевел взгляд на старух, которые сидели у подъезда и пережидали время до смерти... Он вытер слезящиеся под очками глаза с редкими рыжими ресницами, и увидел мальчика, который ползал среди птиц и собирал хлебные крошки...
   Этим мальчиком был я... - Вагнер зябко повел плечами, закутался в плед, шитый белыми нитками.
   Он как будто заснул, тут же и проснулся, поднял голову.
   Семь лет я жил у этого старого Мавра, так я его звал... потом меня призвали в армию... в армии я узнал, что Мавра арестовали... я долго искал его... в конце концов, я его нашел... где, вы думаете, я его нашел?.. в сумасшедшем доме...
   На кровати за занавеской кто-то заворочался, сказал хриплым голосом:
  -- Ты бы помолчал... зачем ему слушать твой бред...
  -- Ты права... это Кларисса, моя бывшая половина... - Вагнер сдвинул занавеску. - Я думал, ты спишь... пришел человек из редакции... хочет напечатать мое завещание...
  -- Мне кажется, он совсем не этого хочет... другого...
  -- Да?.. ты так думаешь?.. - Вагнер поднял голову, по-птичьи глянул на Авеля.
   Авель отвел взгляд.
   Повисла долгая, неловкая пауза.
   Авель размышлял: чью историю он рассказал мне?.. не мою ли?.."
   Размышляя, Авель встал, подошел к окну.
   Небо опять заволокли тучи... пошел дождь...
  -- В тот день тоже шел дождь... - заговорил Вагнер. - Я читал, а Мавр дремал в кресле.
   "Всякий наш шаг уже записан... и оправдан..." - прочитал я и, заложив палец между страницами книги с медными застежками, спросил:
  -- Как это понимать?..
  -- Так и понимать... - отозвался Мавр и повел своей тонкой шеей... оттопыренные уши его заалели, когда послышался нетерпеливый стук в дверь... Мавр бросил плед на диван и пошел открывать дверь...
   В комнату вошел высокий господин с тростью, напоминающей жезл...
  -- Милости прошу... вы собственно, по какому делу?.. - спросил Мавр...
  -- У меня ордер на обыск... - раздраженно буркнул незнакомец сквозь тонкие губы и сунул Мавру под нос какую-то бумажку, которую он читать не стал, а отступил вглубь прихожей и еще раз, но уже с легкой иронией повторил:
  -- Милости прошу... - после чего тяжело опустился на стул и больше не раскрывал рта...
   Появились понятые, соседи: муж и жена... одна сатана...
   Он, артист, лет на пятнадцать старше своей жены... играл в оркестре и подрабатывал на похоронах... губы его дрожали... он явно трусил... с предупредительной улыбкой на лице он поглядывал на незнакомца с тростью...
   Она, учительница немецкого языка, полная, раскрасневшаяся женщина 30 лет... она неловко обошла Мавра, одними губами прошептала: "Мне ужасно неприятно..." - и принужденно улыбнулась незнакомцу с тростью.
  -- Каждый за себя... только Бог за всех... - сказал Мавр...
   Пауза...
  -- Да, время было смутное... - продолжил Вагнер свой путаный рассказ. - Происходили непонятные события... люди исчезали даже среди белого дня... и Мавр исчез...
   Пауза.
  -- Так вот... из тюрьмы Мавр попал в ссылку на остров, а потом в сумасшедший дом... "Теперь у меня все дома... - говорил он мне, когда я приходил к нему, и смеялся своим тихим захлебывающимся смехом. - А ты почему не смеешься?.. понимаю... жалко старика... жалость ищет чужой боли... - Взгляд Мавра затуманился... - Вокруг все чужое... - продолжил он свою историю... - Я все растерял, книги, вещи, друзей... а когда-то многие желали погреться в лучах моей славы..."
   Мавр говорил, а я смотрел в пол и думал о Лии... она ждала меня у ворот желтого дома... она повсюду за мной таскалась... между прочим, ее отец был героем войны... вся грудь в орденах, как в латах... правда, домой к жене и дочке он вернулся без ног, на громыхающей тележке... он работал в инвалидной артели... по выходным дням он навешивал на грудь все свои ордена и пускался в загул... Лия искала его по всему городу... и находила где-нибудь в канаве или у какой-нибудь шлюхи...
   "Сердце у тебя золотое... - шлепал он пьяными губами, лил слезы и бил себя в грудь... звякали медали. - Весь секрет и трагедия в том, что я все еще люблю ее..."
   Жену он выгнал, застав ее с капитаном из военкомата...
   "Ты понимаешь, ее надо спасать, а не меня... - бормотал он, вытягиваясь во весь свой усеченный рост и выгибая шею. - А этого военкомовского кобеля я еще достану...
   Слышишь, капитан, я тебя достану... - кричал он, сплевывая окурок, который жег ему губы. - Эй-эй, Лия, тише... куда ты так разогналась...
   Что ты все молчишь?.. скажи мне, что она в нем такого нашла?.. а?.. что?.."
   "А что ты нашел в вине?.." - Лия потянула отца за плечи, помогая вскарабкаться на ступеньки лестницы.
   "Вино - это спасение для моей души..."
   "Молчи уж..."
   "Молчу, молчу... - Уже протрезвевшим голосом шептал он озираясь. - Кажется, у нас свет горит?.. Боже мой, неужели Вера вернулась?.." - Он тихо всхлипнул.
   "Да нет, это у нас гость..."
   "Гость, вот так-так... это кто же?.. тронутый что ли твой, заика?.."
   "Ему пока жить негде... он будущий писатель..."
   "У тебя что, любовь с ним?.."
   "Да, любовь..."
  -- Безумие это было, а не любовь... - Вагнер отошел к окну... в стеклах отразилось его лицо. - Вам не кажется, что в любви есть нечто, бесовское... она не от бога... или от бога?.. как вы думаете?.. помню, Мавр как-то сказал, что бога можно понять только любовью... разумом никого нельзя понять...
   Возникла пауза.
  -- В сумасшедшем доме Мавр провел почти семь лет... - заговорил Вагнер. - Он ослеп и...
  -- Я знаю, он повесился... - сказал Авель.
  -- Да, он повесился, потому что не мог писать... пальцы сводила судорога... и все пропало... его архив, личные вещи, все... осталась только эта странная книга с медными застежками без начала и конца, как вечность, которую я пытаюсь дописать... правда, иногда мне кажется, что не я ее дописываю, а она меня... наверное, это уже за пределом разума и реальности, но как-то я заметил, что одни абзацы в ней исчезают, а другие появляются... и комментарии, вписанные чужой рукой... сомнительные комментарии...
   Вагнер говорил и говорил, избегая смотреть Авелю в глаза.
   Его повествование прерывалось вздохами, отступлениями...
  
   Из Средней Азии Вагнера перевели на один из западных островов, где он получил назначение на должность начальника тюрьмы.
   На острове он и встретил Клариссу... он уже встречался с ней...
   Кларисса почти не изменилась, была такая же рыжая, восторженная и красивая.
   Она обожала театр... ее охватывал сладострастный трепет от игры... возбуждение лишало ее сна и чтобы заснуть, она среди ночи голая плавала в море.
   Надо сказать, что плавала она как рыба.
   Когда городской театр закрыли на ремонт, Вагнер открыл театр в тюрьме, чтобы Кларисса могла играть.
   Скоро и сам он стал не только зрителем, но и актером.
   После смерти отца Кларисса жила у дяди, известного сценариста.
   Она скрыла, что у нее была дочь от дяди.
   Однажды Вагнер заснул на берегу залива.
   Во сне на его ложе прилегла русалка и, играя его тайными желаниями, отдалась ему.
   Русалкой была Лиза, дочь Клариссы.
   Когда Вагнер проснулся, девочка играла с волнами.
   У нее были сросшиеся ноги, и из стыда она скрывалась в воде.
   Вагнер потер глаза, чтобы очнуться, но это был не сон.
   Он положил золотое кольцо на сросшиеся колени девочки, которые выступали из воды.
   Она со смехом надела кольцо на палец и вытянула руку перед собой.
   "Не на счастье сверкнуло мне это кольцо золотым огнем... - продолжил Вагнер свою путаную историю. - Кларисса покончила с собой... не смогла выйти из роли...
   Лиза утопилась... я пытался ее спасти... нырнул... ударился виском о камень... и очнулся в открытом море... вокруг только вода и небо...
   Несколько дней волны носили меня на себе... меня спасли рыбаки... когда я очнулся, я смог вспомнить только несколько слов: Вагнер и золото Рейна... это были слова из постановки, в которой играла Кларисса...
   Так я стал Вагнером... живу я как все... что-то делаю, чего-то избегаю, чему-то радуюсь... иногда пишу, выдумываю себе жизнь, разукрашиваю, пока пальцы не сводит судорога...
   Увы, в жизни не одни только радости... жизнь жестока, но нужно жить, чтобы дать жить другим... - Вагнер хохотнул и глянул на дверь, за которой ему почудилось подозрительное движение...
  
   Авелю казалось, что говорил не Вагнер, а кто-то другой, кто знал о нем куда больше, чем он сам.
   Заныло в висках. Авель невольно поморщился.
   Он тоже многое мог рассказать о себе, тем более что старый Мавр был и его отцом, но в комнату вошли Флора и Фауна с чайником и тарелкой, на которой горкой лежали сухари, обсыпанные сахаром.
   Кончиком языка Авель лизнул пересохшие губы.
   Вагнер осклабился, заслонив собой кровать от глаз Флоры и Фауны.
   Он стоял, молча, наморщив лоб, и ждал, когда девы уйдут.
   Девы разлили чай по чашкам и ушли.
  -- Явились... точно к себе домой... наследила тут... - вяло проворчал Вагнер и потер нос. - Хотите чаю?.. у меня от чая изжога... вы не обратили внимания на сходство этих старых дев?.. как две мартышки...
  -- Я, пожалуй, пойду... - Авель покосился на стенные часы.
  -- Они спешат...
   Авель принужденно улыбнулся... боль в висках не утихала...
  -- Так какое у вас дело ко мне?.. - спросил Вагнер,
  -- Когда-то я был вашим попутчиком в плавании... - сказал Авель, страдальчески сморщив лицо, и, не ожидая что-либо услышать в ответ, неловко поднялся, зацепив угол стола.
   Чай плеснулся, пролился, тонким коричневым ручейком протек под бумаги и книгу с медными застежками.
  -- Ах... ох... это же мое завещание... - Вагнер вытер книгу об рубашку. - Правда, я еще не знаю, кому ее завещать...
  -- Прощайте...
  -- Я вас разочаровал?..
  -- Нет, что вы...
   Авель вышел в коридор и направился к двери.
   На улице Авелю стало легче. Боль ушла.
   Он шел и размышлял:
   "Странная история... все в ней странно, страшно и непонятно... можно только удивляться... и молиться..."
   Около полуночи Авель вернулся домой, не раздеваясь, сел на кровать, потом лег...
   В дверь кто-то постучал...
   Авель подошел к двери, спросил: кто там?..
   Никто не отозвался...
   Он осторожно приоткрыл дверь и увидел на полу книгу с медными застежками...
  
   "В книге я нашел эту утешительную и странную историю...
   Хочу верить голосу книги, хотя и не знаю, как она появилась, от общения с господом, от святого духа или открылась мне как-то иначе...
   Целый хор голосов подтверждает достоинства книги своей стройностью и внушительностью...
   Автор ее возлежал на груди господа... не иначе...
   Я не порицаю того, что не постиг, напротив, удивляюсь этому, тем более, что не понимаю, как такое возможно...
  
  
  
  
   3.
  
  
  
   Авеля я отпустил первым, потом Вагнера... оставил одну Лию...
   Время было смутное, и я решил вернуться на западные острова, их еще называют блуждающими...
   Говорят, они выстроились в цепь, как на параде...
   Лия осталась с настоятельницей монастыря, а я пошел оглядеться...
   Я шел и смотрел по сторонам глазами Лии...
   Вокруг царило бабье лето...
   Я услышал позади шум, шаги, кто-то окликнул меня голосом как бы человека... это был голос с облаков, который остановил меня...
   Я нерешительно обернулся и увидел лицо незнакомца, бледное, тонко очерченное, волосы седые, вьющиеся как у цветка гиацинта, глаза темные, с отблесками пламени, как у южан...
   Незнакомец заговорил...
   Из уст его молния вышла, как искривленный нож острый с обеих сторон...
   Я упал, ослепленный и оглушенный, стал как мертвый...
   "Не бойся... - сказал незнакомец и так властно, как будто он имел ключи от ада и смерть попрал, последнего врага нашего господа...
   Знаю я твою скорбь, нищету...
   Злословят о тебе, а ты не таков... ты выше этого сборища сатанинского...
   Ты многое претерпишь... донос на тебя напишут, ввергнут в темницу, чтобы искусить... семь дней они будут мучить тебя темнотой, потом убьют и венец повесят на голову из верблюжьих колючек... ты будешь зрелищем для живых, но это еще не конец... ты очнешься от мнимой смерти...
   Не потерпишь ты вреда и от второй смерти, побываешь там, где престол сатаны... его ангелы будут пытать тебя огнем и клещами...
   Знаю твою веру, терпение твое... знаю и жену твою... она называла себя пророчицей, учила и вводила в заблуждение тех, кто приходит к ней узнать будущее, и прочих...
   Я дам ей время покаяться... не знает она пастбищ и глубин сатанинских... будут пасти ее гиены лаем и шакалы смехом до утренней звезды... знаю я дела твоих близнецов... она говорит, что близнецы мертвы, но они живы..."
   "Скажи, где мне их искать?.."
   "Не ищи их... они сами найдут тебя, если будешь бодрствовать...
   Они говорят, что они богаты и ни в чем не имеют нужды, а не знают, что они наги, несчастны и жалки...
   Бог откроет им глаза, и они увидят срамоту наготы своей...
   Будешь достойным, я облеку тебя в белые одежды и оставлю твое имя в книге живых, сохраню тебя в годы искушений, которые придут на всю вселенную, чтобы испытать всех живущих в ней...
   Покайся, и увидишь, чему надлежит быть после сего...
   Кого бог любит, тех обличает и наказывает... и дарит нетление...
  
   Помню, я очнулся, оглянулся по сторонам и увидел себя, сидящим поодаль на камне, как на престоле в кителе довоенного покроя...
   Передо мной лежало море, точно стекло... по морю шли люди исполненные очей, из которых лились светы дня и ночи...
   Некоторые их них имели крылья...
   Иногда они падали ниц, взывая: свят, свят, свят господь, который был, есть и грядет из века веков и примет славу, честь и силу над всеми по его воле сотворенными и существующими...
   На коленях у себя сидящего я увидел книгу с медными застежками, запечатанную печатями и захотел раскрыть книгу, и посмотреть, что там написано и для чего...
   "Книга Лии..." - прочитал я, когда раскрыл книгу...
   Вдруг ветер поднялся, прибой запел, в воздухе разлился фимиан, благовония...
   Голос из облаков сказал мне: ты вовремя пришел, сними печати и читай...
  
   "Пала белая мгла, потом рыжая, вороная и бледная, и из нее шум голосов донесся, вопящих: доколе...
   И сказано было им успокоиться, и они умолкли...
   Потом послышался странный подземный гул...
   Земля из-под ног ушла, как бы танцуя... солнце помрачнело... и луна сделалась точно кровь...
   Небо стало звезды ронять и свиваться в свиток...
   Все свилось...
   Все, кто был передо мной, сидящим на камне, как на престоле, пали на лица свои... да и кто мог устоять?..
   Так же внезапно ветер, что дул с четырех углов неба, затих, не вредил он ни земле, ни морю, не деревьям с листвой и плодами...
   Люди, стоявшие и павшие на лица свои передо мной сидящим, просили о спасении себе и прочим, говоря громко: аминь, благословение, слава богу...
  -- Кто они и откуда пришли?.. - спросил я...
  -- Бог знает... они ему служат... он отирает слезы с их глаз...
   Поднялся шум, и сделалось безмолвие на небе и земле, как бы на полчаса... и увидел я оркестр ангелов с трубами...
   И вышел к ним еще один с кадилом и наполнил воздух дымом, из которого донеслись голоса поющих псалмы, потом громы...
   Оркестр ангелов с трубами приготовился трубить:
   Первый ангел вострубил, и пал огонь на деревья и траву... часть из них сгорела...
   Второй ангел вострубил, и от горы откололась часть ее и рухнула в море, подняв волны и окрасив пену кровью существ, живущих в воде моря...
   Третий ангел вострубил, и с неба пала звезда и сделала воду горькой как полынь, и люди, которые пили ее, умирали от этой горечи...
   Четвертый ангел вострубил, и глас трубы поразил часть солнца, луны и звезд, затмился их свет и из темноты я услышал голос ангела, летящего посреди неба: горе, горе, горе ждите от остальных труб, которые будут трубить...
   Пятый ангел вострубил, и я увидел падающую звезду с неба... она отворила дверь бездны, и вышел оттуда дым, как из печи, и помрачился воздух от саранчи и скорпионов, которые ели не траву, а мучили и жалили людей, не имеющих печати спасения на лбу...
   Люди сами искали смерти, но смерть бежала от них...
   Одно горе пришло, а за ним еще два...
   Шестой ангел вострубил, и из щелей в земле вышли огонь и дым, видом похожий на коней с всадниками, вонь серы исторгали изо рта всадники, а сила коней заключалась в их хвостах... ими они вредили всем, кто не раскаялся...
   И стали люди как камни, не могли ни видеть, ни ходить...
   Сошел с неба и другой ангел, облаком укрытый, а над головой нимб, как радуга, в руке у него была книга с медными застежками...
   Он сказал, и семь громов отозвались...
   Я попытался записать их голоса, но голос с неба остановил меня: не пиши сего и того, что будет, когда вострубит труба седьмого ангела и совершится тайна божия, и времени уже не останется...
   Голос с неба сказал: возьми книгу, трость и иди, будешь идти, и пророчествовать среди прохожих тысячу двести шестьдесят дней, и будешь иметь власть затворять небо от ливней и останавливать зверя из бездны, который будет оставлять трупы на улицах, не позволяя положить их в гробы...
   Второе горе прошло... вот, идет скоро третье горе...
   Седьмой ангел вострубил, и раздались голоса ликующие на небе, говорящие: царство мира соделалось царством господа нашего и Христа его, и будет царствовать он во веки веков... пришло время судить мертвых и дать возмездие всем боящимся тебя и погубить губивших...
   Открылся храм бога на небе...
   И увидел я ковчег завета в храме бога...
   И все это явление сопровождалось молниями, голосами громов и землетрясениями...
   И явилась мне дева, облаченная в солнце, под ногами ее луна, а на голове венец невесты...
   Свершился брак, и она уже имела в чреве и кричала от боли и мук рождения...
   Веселилось дитя в ее чреве, играло, а земля тряслась день и ночь, танцевала... потом сделалось землетрясение, и такое, что острова сошли с места и поплыли, а горы понизились...
   Я смотрел и удивлялся...
   Шла война между ангелами сатаны и ангелами бога...
   Не устоял сатана, не нашлось ему места на небе, низвержен он был в преисподнюю, и с ним все прочие, говорящие гордо о себе...
   И имел сатана раны, но был жив... и нет его...
   И снова он явился, но недолго ему быть, ибо незваный он среди избранных и верных, как грязь он сойдет в жилище бесов и всякой нечисти...
   И придут на них казни, смерь, и будет сожжен огнем их город по суду господа, потому что он силен...
   Я увидел дым от пожара, стоя издали, и вопли услышал от страха и мучений...
   В один день они погибли и все их богатства...
   И я услышал голос с неба, который говорил: аминь, аллилуйя, ибо воцарился бог... возвеселимся и возрадуемся и воздадим ему славу...
   Птицы собрались посередине неба над бездной, куда пал возомнивший о себе лишнее со всеми своими...
   Бесы - это его ангелы, сера - благовоние его, а огонь - вино... пусть пьет...
   И увидел я небо и город на небе, который нисходил на пустое место на земле, ворота его не запирались днем, а ночи там не было... никто нечистый не мог войти в него, лишь те, кто имел печать на лбу...
   И ничего в городе не было проклятого...
   Аминь...
  
   Не раз в печали и терпении я вспоминал Мавра... это его видения и откровения записывала Лия в книгу с медными застежками, требующие веры от нее...
   В этом видении Мавра повторялось число семь: семь печатей, семь труб, возвещающих бедствия, семь чаш гнева, излившихся на мир, и семь видений последнего суда и торжества света...
   "Число семь - символ полноты... - говорил Мавр...
   Число шесть означает неполноту, а половина семи - время испытаний верных...
   Седьмая печать включает семь труб, а седьмая труба - семь чаш, возрастание суровости казней...
   Все тайное раскроется и темное разъяснится каждому...
   Через изменения и перемены все твари спешат к своему концу и последнему дню, в который завершится таинство этого мира и пророческая книга человеческой истории, которая лежит на коленях бога, закроется, и все исполнится, чему надлежит быть вскоре..."
   Книга Лии с принудительностью подсказывала мне это...
   Власть есть вещь неосязаемая, а камень же - тело осязаемое...
   Не голова растет, а тело из головы с затаенным сомнением относительно своего происхождения и характера, смысл которого может уясниться лишь тогда, когда оно найдет свое исполнение и осуществление в истории...
   Мир - это дар божественной благодати...
   Бог показывает его в видениях о том, что хотя и существует, но сокрыто от людей, и о том, что имеет быть...
   Я видел и то, и другое...
   Голос с неба окликнул меня, сказал: допиши свои видения в книгу Лии...
   Бог художник мира, он упорядочивает хаос и украшает предвечно существующую вселенную...
   Есть, правда, еще вопрос об особом божественном творчестве из ничего... и об изобилии душ...
   От Адама происходит это изобилие...
   Семя плоти неотделимо от семени души...
   Помню, голос с неба сказал: ты видишь мою тень, но я могу и в нетление облачиться, и стать деревом, пустить ветви, дать побеги, листья, плоды...
  
   Я открыл книгу Лии и пишу без страха, стараюсь соблюдать правду в словах и поступках своих...
   Смертью мне никто не угрожал, и я не знаю, таков ли я на самом деле, когда станут угрожать...
   Я не увлекаюсь неразумными порывами, через которые произнес бы только приговор против себя самого...
   Преследователей я не боюсь...
   Человека можно убить, но вреда они не могут ему сделать...
   Возможно, эти слова покажутся безрассудными и дерзкими...
   Представляю на рассмотрение книгу Лии, в ней моя жизнь и учение Мавра, а вы делайте то, что справедливо...
   Книга Лии помогла мне найти имя и одежду философа, не делая ничего преступного по влечению безрассудной страсти или по наущению бесов, ангелов сатаны...
   Вы скажете, это невероятно и невозможно...
   Если что и происходило со мной, это были заблуждения без последствий...
   Мавр воспитывал меня...
   Ни отца, ни матери я не помню... Мавр сказал, что они погибли за веру...
   Он говорил: невозможно скрыться от бога, каждый получит вечное мучение или спасение...
   Мавр мог и предвидеть события, и они происходили так, как он говорил...
   Он знал тайну распятого Христа...
   Бог хочет покаяния, а не мучений, говорил Мавр...
   Собирай свои сокровища на небесах, где ни моль, ни ржа их не истребляет...
   И еще: солнце восходит над праведными и грешниками...
   Мавр жил как дети, не заботился, что ему есть или во что одеться, говорил: мы не лучше птиц и зверей, а бог питает и их...
   С терпением и кротостью Мавр отводил меня от постыдных пристрастий...
   Не те спасутся, которые только говорят, но те, которые и делают...
   Прошлой ночью мне сон снился, что я стал деревом, пустил ветки с листьями и плодами...
   Мавр пришел в мой сон с топором, срубил дерево и бросил его в огонь...
   "Если бы смерть вела к бесчувствию, то это было бы хорошо для злодеев... - сказал он... - Душа и по смерти сохраняет нетление..."
   Нет ничего невозможного для бога...
   Душа от бога... тело, которое разрушившись и обратившись в землю наподобие семян, может воскреснуть и облачиться в нетление...
   Мавр говорил: всякая вещь обращается в то, из чего произошла...
   Тленные вещи будут потреблены огнем... и сам бог разрешится в огонь... и после такой перемены снова произойдет мир...
   "Художник выше произведения..." - говорил Мавр...
   За что они ненавидят меня и проклинают, и не только меня, и без всякой вины, как преступника... и убили бы, повесили бы, и смотрели бы, как я танцую в петле, высунув постепенно чернеющий язык...
   Не хочу этого видеть, лучше жить деревом среди деревьев, с пауками бессмысленными и мокрицами...
   Иногда я вспоминаю Лию, которая везде за Мавром ходила, потом за мной ходила, как тень, а прежде жила с отцом в блудном доме... говорили, что он был ей и отцом, и мужем, первый ее обольстил при содействии бесов...
   Лия верила Мавру как богу, который выше него и сотворил больше, чем он...
   Мавр ее не гнал... я тоже, когда она стала ходить и за мной, думал, пусть ходит, никого не беспокоит и сама не грешит, держится от любодейства и таких же мыслей, и не служит им, не берет денег и подарки, тогда как нужно бы искоренить это...
   Все это сверх бога, нечестиво и бесстыдно...
   Змей соблазнитель будет послан в огонь со всем своим воинством, чтобы там мучиться... а что бог медлит привести угрозу в исполнение, то это дело бога...
   Возможно, он предвидит, что некоторые еще могут спастись через покаяние... может быть, еще и не родившиеся...
   Всех бог сотворил разумными и способными к созерцанию, чтобы избирать истинное...
   Мавр отказался от брака, жил в воздержании...
   Я с трудом подражал ему, нет, я не оскопил себя, я оставался девственником до 27 лет...
   Мне сказали, что надо вступить в брак, чтобы жена родила мне сына, но жена оказалась бесплодной, засохшей смоковницей...
   Я с ней не жил, довольствовался самим собой, как бог...
   Мавр предсказывал будущее, прежде, чем оно сбывалось... я тоже...
   События совершались и как обычно по воле судьбы или случая...
   Лия ходила за Мавром и записывала все, сказанное им в книгу, но не все слова понимала...
   Странная это была книга... в ней я нашел историю Лии: она станет девой, ляжет со мной и родит сына, который будет исцелять меня и утешать, подвергнется зависти, умрет и воскреснет...
   В видении я был то сыном, то мужем Лии, видел все ее глазами... и это было мое второе пришествие...
   Лия видела этот же сон и записала его в книгу, что видела и в чем удостоверилась своими глазами...
   Событие, которое должно было случиться, случилось...
   Ничего необычного, муж явился Лии, одетый светом... он откинул полог, и Лия впустила его в свою темноту... и сотворилось дитя...
   Лия говорила, что не она, книга зачала дитя в ее чреве...
   Дитя было от Мавра и прожило не долго...
   Через год она родила близнецов одного за другим, что было неимоверно и невероятно...
   Лия верила книге, хотя многое и не понимала, и зачала как дева без чувственного наслаждения к мужчине... и ниспала на нее благодать и придавила к ложу и сделала то, что сделала...
   Лия была вдохновлена книгой и осмелилась приблизиться к богу... и бог тронул ее руки и ноги и как будто гвоздями прибил к ложу...
   Прежде ничего такого с ней не случалось...
   Так появились на свет близнецы, нашел их бог и дал им имена...
   Все это я нашел в книге...
   Свидетельство рождения близнецов было записано как бы от чужого лица вдохновленными словами, которые могли прилепляясь к другим словам и предвещать...
  
   Лия родила и умерла в видении...
   Я смутился, прикрыл ее тело бескровное и нагое...
   Лицо свое я отвратил от нее, бледное, заплаканное от стыда...
   Помню, я лег рядом с ней... и очнулся в следственном изоляторе...
   Меня обвинили в изнасиловании и убийстве девы... они заплевали лицо мое и глаза, но по ночам Лия была со мной на ложе...
   Свою оправдательную речь в суде я нашел в книге Лии...
   Не умея говорить перед людьми, я заговорил...
   Судьи только шевелили губами и кивали головами в париках...
   Днем я возвещал голосом книги, ночью записывал полезное и привычное, иногда сочинял и пел плачи...
   Отзывалось эхо...
   В хоре голосов кто-то посмеивался...
   Вина в человеке, не в боге...
   Пересказывать все речи и возражения в доме суда было бы утомительно... я удержусь от этого, не буду удивляться и тому, что случилось утром...
   Меня освободили...
  
   Я шел в толпе беженцев от войны...
   Дорога петляла и привела меня на площадь некоего города... я заговорил словами из книги Лии, и вот что стало происходить: хромые стали танцевать, немые запели псалмы, слепые прозревали, а мертвые воскресали, ходили среди живых и спрашивали: кто это сделал с ними?..
   Я был явлен и другим, которые ходили за своими грехами, но они не узнали меня... вид мой и слава были не от людей, от бога...
   Для бога мы овцы, заблудившиеся в оврагах...
   Христос пришел и сделался человеком, чтобы забрать наши грехи... через распятие, раны его мы исцеляемся...
   Я научился читать между строк пророчества Мавра, в которых все это было уже описано...
   Кое-то Лия дописывала от себя...
   У одинокой Лии было гораздо больше слов и слез, чем у меня...
   Лия спасла меня и город... бог не сжег его огнем и серой, как он сжег Содом и Гоморру, так что никто из жителей не спасся, кроме одного чужестранца по имени Лот, с которым спаслись и его дочери...
   Желающие могут увидеть это место пустое и бесплодное, если готовы увидеть...
   Мы ничего не создаем, лишь подражаем и повторяем уже сказанное...
   Я не помню своего первого рождения... по всей видимости, я родился по необходимости через взаимное совокупление родителей, что затем последовало можно узнать из записей в книге Лии, хотя все записать невозможно... я родился первым, потом появился еще один...
   Бог явился Лии в виде языков огня, потом в образе бесплотных сущностей и сделался человеком, таким, как Мавр...
   Помню, мне было 13лет, я терпел и страдал из-за своих безумных идей... я пытался своей смертью победить смерть... и оказался в яме на кладбище...
   "Пусть будет, что будет, что угодно богу... аминь..." - сказал я и закрыл глаза... и воскрес...
   Мое воскресение поразило беженцев от войны...
   Очнулся я от их громких требований и криков...
   Они окружили меня, искали исцеления словом или рукой...
  
   * * *
  
   Когда Лия перестанет приходить, я пойму, что умер...
   Иногда я читаю ее книгу... в ней записана жизнь и учение Мавра... она не годится для мемуаров, больше похожа на исповедь человека, возомнившего себя богом...
   Иногда я вижу Авеля... от Лии я узнал, что он мой брат... помню, я хотел обнять его, и проснулся как будто прибитым к земле гвоздями, беспомощный...
   Эта беспомощность меня напугала... и еще предчувствие беды, боли...
  
  
  
  
   * * *
  
   Не все пережили смутное время... одни убивали сами себя и отходили к богу, некоторые даже без могил и похорон...
   Я старался сколько-нибудь жить согласно с разумом и удаляться от зла, и меня предали суду за дерзость....
   Я был ненавидим теми, кто устанавливал законы, соответствующие их порочности...
   Я презирал славу, и неосмысленный страх...
   Я искал, но всего и найти нелегко, и возвестить об этом всем небезопасно...
  
   Всякому рожденному человеку надлежит умереть...
   Смерть пугала меня... она являлась мне в образе женщины, то с очаровательным и цветущим лицом и пленяющим взглядом, то с провалившимися глазами и ртом... она говорила что-то трудное и странное...
   Являлась мне и Лия, и я получал блаженство, хотя нисколько не был к тому причастен... говорил себе, проснувшись: перестань, образумься, стыдись...
   Увы мне...
   Смерть ничего нетленного не имеет, и сделать не может...
   Лия была историком моих снов и видений, не имея твердого ведения и знания...
   Мавр видел истину... я тоже, но темно...
   В природе человеческой есть способность различать добро и зло...
   Все, что было сказано в книге Лии хорошего, принадлежало Лии... Мавр ей это открыл... его она почитала и любила, как бога...
   Лия сама на себя произносила приговоры...
   Для ее осуждения не нужно было других судей...
   Несправедливо ненавидимая людьми и гонимая (вреда сделать ей они не могли) она сподобилась истины...
   Я тоже из числа гонимых людей, и живу как Мавр, по рассуждению, а не по страсти...
   Мавр был необрезанным евреем... в последнюю войну он оставил свое отечество, жил как на острове, размышлял о природе бога и его помышлениях и писал комментарий на апокалипсис Иоанна...
   Почему бы и нет?..
   На острове он мог говорить и думать, что ему угодно... он пытался понять, для какой такой цели он ниспослан людям и отдан им в руки?..
   Он сделался известным не только своим воздержанием... человек он был остроумный, как он сам о себе думал... его присутствие терпели, а потом потребовали объяснений...
   Я тоже в своем безрассудстве надеялся созерцать самого бога...
   Там на прогулке вдоль стен монастыря Мавр встретился с девой, хотя не ожидал увидеть кого-либо из людей...
   Дева была ангелом... душа оставила ее, когда мне не исполнилось и года...
   Бог так захотел, и ее душа вернулась туда, откуда была взята...
   В семь лет я сделался философом... дева являлась мне в видениях, и я размышлял, как такое возможно?..
   Бог отпускал ее на ночь...
   Ее появление внушало мне какой-то странный страх, удивляло и вместе с тем служило успокоением...
   Я обещал ей жить в подвиге терпения, воздержания и целомудрия, чтобы приблизиться к богу и испытать блаженство его благодати...
   Увы, иногда я обольщался ложными словами, жил наугад и следовал желаниям, ничего не стоящим...
   И все же я надеюсь, что мне будет милость от бога...
   Книга Лии вернула меня к богу и уже не отпустит к другим, пока я не исполню обещание, которое дал деве...
  
   Один и тот же бог устроил все видимое, и нет другого... и имени у него нет... люди называют его отцом и ожидают благодеяний от него и спасения...
   Ангелы - это дети бога...
   Как-то во сне я увидел танцующую деву с детьми... горы скакали от радости за ее спиной, деревья ликовали, ветви с листьями и плодами рукоплескали... вместо репейника взошел кипарис, а вместо крапивы цветущий мирт...
   Все как в первое пришествие Христа, когда он сделался человеком и явился бесславный и смертный, чтобы обвиснуть на кресте с преступниками...
   Второе его пришествие будет другим, он явится в облике славы и на облаке, великий, могущественный и страшный...
   И тьма сделается в полдень, и он приготовит участь каждому достойную и справедливую...
  
   * * *
  
   Я спал и очнулся, услышав свой вопль...
   Сон не ободрил меня, удрученного, и мою смятенную душу...
   Мне снился отец... Мавр рассказывал, что мой отец пропал без вести, не был найден... бог взял его... мать осталась одна с двумя детьми на руках в месте, где люди были не люди, и народ не народ...
   Мавр вывел мать оттуда...
   Я не запомнил ее лицо... мне не было и года...
   Помню, мать сказала: смотри, чтобы знать, это твой отец и избавитель...
   Все следующие семь лет ночью я имел Мавра перед глазами, пока не появлялась Лия... она была непостоянна и склонна оставлять меня одного...
   Я вставал и искал ее... она играла с другими и в разных местах...
   Она не видела меня... я был еще пуст и безвиден...
   С Лией я видел чудеса, сотворенные богом...
   Когда я оставался один, я делался безумным, во мне не было веры и любви...
   Утром я просыпался и прилеплялся к обычной жизни, а мог бы остаться в пустыне камнем среди камней за то, что я делал и что помышлял в безумии, и не потому, что это было нужно мне... как будто меня кусала змея, и я делался змеей, проникал в развезшиеся утробы порочных дев, где царила тьма, не свет, и не псалмы я там пел...
   Помню, мне рукоплескали... я думал, что это будет продолжаться, но меня уже не было среди них...
   Лия взял меня за руку, и вывела из этого театра наружу...
   От востока до заката цвела ночь, благолепие красоты...
   Глаза мои были пусты, язык заплетался... я шел за Лией и чувствовал себя вором...
   "Ты не делал это там... тебе приснилось..." - сказала Лия...
   Я поверил ей, кивнул головой и проснулся...
   Я ходил во сне за своим грехом, и оказывался среди людей, которые судили и оправдывали самих себя... и отпадали от бога, как листья и плоды от веток дерева...
   "Все мы народ божий..." - говорил Марк и разглаживал морщины на лице...
   Бог видел, что я творил, и молчал... и молчанием своим он смирил меня...
   Ночью мне приснился сон: я открыл глаза слепому, хромого взял за руку и вывел всех сидящих во тьме преисподней, оставленных для суда и спасения...
   Марка я оставил во тьме...
   Этот сон повторился через неделю, потом еще раз...
   Повторением одного и того же бог возбуждал воспоминания...
  
   * * *
  
   Не было в городе праведного, даже одного, языками своими они лгали, рот их был гробом открытым, а слова за губами как яд аспида...
   Они врали, что так угодно богу...
  
   * * *
  
   Дни приходили и уходили, и случилось затмение... тьма прошла от востока до заката и не человеческим искусством она была разукрашена...
   Лия описала этот день в своей книге словами Мавра...
   Я читал записи и не понимал смысла их, досадовал и укорял ее, Мавра...
   Слова Мавра о делах бога казались мне невнятными и недостаточными...
   Я молил бога сохранить меня от чуждых мыслей... бесы нашептывали их, строили ловушки и лишь умножали мои сомнения и страдания...
  
   * * *
  
   Когда я очнулся, тьма стояла передо мной... она раскрылась как книга, которая говорила темное, неизвестное... я увидел, как сел суд во главе с распятым и обесчещенным, язвами которого мы исцеляемся, который сошел с облака, и дана была ему власть судить...
   Свой сон я рассказал Лии...
   Лия промолчала...
   Сначала я был обычным человеком, а потом возвысился, стал говорить, открыл людям уши, глаза, рот... они пили мои слова как воду из источника на пути к богу...
   Они называли меня ангелом или человеком от бога, пока я не стал камнем на кладбище, когда пришло время...
   Я лег среди камней, и враги лежали в земле подо мной...
   Что я делал в яме?..
   Одни дни я лежал молча, а в другие дни пел, пока не кончались песни царя Давида...
   Я перестал обольщать себя и других, слушающих меня и заблуждающихся...
  
   Пришел я в себя при звуке трубы непорочным и невинным в своем привычном месте, а не в аду, осужденным на огонь и серу...
   Бог был милостив ко мне и к Лии, и мстил врагам за все вымыслы о ней...
   Хорошо мне было с Лией и так странно... помню, она сказала, что день суда близок, и земля вдруг заколебалась под моими ногами...
   "Не бойся и не смущайся, ты будешь неповинен в день суда..."
   Я услышал еще и другие ее слова и мнения, которые показались мне еще более странными...
   Язык ее говорил, а рука писала, и вокруг благодать разливалась елеем радости, и вся она благоухала миррой, алое и кассией, одежда ее казалась позолоченной и разноцветной... она была прекрасна видом, тонкая, изящная, грациозная, с венком невесты на голове...
   Мне было тринадцать лет, а ей на семь лет больше и я желал красоты ее... помню, я упал лицом в бедра ее и очнулся в саду, осыпанный лепестками разных цветов как жених...
   И неудивительно, из зимы я попал в лето...
  
   * * *
  
   Я бежал из города... я шел в толпе беженцев от войны, спасался от преследователей, которые искали души моей, но не узнали они меня...
   Когда я заговорил словами из книги Лии, один из беженцев сказал: знай, говоря таким образом, ты находишься не в своем уме...
   Но я не сумасшедший, и не вне себя...
   Смерть освободила Лию как пленницу, и после вознесения на небо она получила дары от бога, и книга ее наполнилась славой и благодатью...
   И это хорошо и справедливо...
   Лия делала только естественное человеку, и способствующее праведности и святости...
   Она была приятна богу...
   Она молча терпела и радовалась, когда смерть убивала ее, верила, что бог воскресит ее через Христа рукой или словом и сделает нетленной и свободной от желаний тела и страданий...
   Ночью на восьмой день после похорон Лия явилась мне и перенесла на меня тайную силу, которая была в ней...
   И так веселы были глаза ее...
   Когда я очнулся, она не сразу ушла, постояла надо мной, прежде чем оставила меня...
   Я притворялся спящим, был кроткий, бледный и бедный...
   Я был поражен ее явлением и видом...
   И не я один, все, кто был рядом...
   Нет, они не разбежались... они пали ниц...
   Я видел тянущиеся к ней руки, открытые рты, громко кричащие что-то...
   Крики слились в протяжный гул...
  
   Я очнулся в толпе на пристани...
   Гул все еще длился... он был непризрачный, странный и страшный...
   Лия была очень красива, величественна и многие горожане в ее присутствии вели себя как одержимые...
   Я завернулся в плащ, показавшийся мне саваном, сел на камень, потом лег... я был так измучен...
   "Зачем я здесь?.." - размышлял я...
   Я услышал шаги, на фоне неба обрисовался силуэт женщины в накидке...
   Она смотрела на меня как-то странно, не меняя позы...
   Я сделал движение, желая приподняться...
  -- Сиди, я не хочу, чтобы ты вставал... - сказала она... - У тебя больше мужества, чем сил...
  -- У меня нет ни мужества, ни сил...
  -- Почему?..
  -- Я и сам не знаю... - сказал я, смутился и умолк...
  -- Отдохни...
  -- Как твое имя?..
  -- Не все ли равно... сам-то ты кто?..
  -- Я беженец...
  -- Спи...
  -- Если я засну, мы больше не увидимся...
   Я смотрел на незнакомку, испытывая странное чувство очарования, смущения и страха... полумрак придавал ее облику таинственность и гармонию... я попытался заговорить, но не находил слов, чтобы выразить все то, чем была полна моя душа...
   Почувствовав смутное желание, я отвел взгляд... и не увидел незнакомку...
   Я привстал и окликнул ее...
   Увы, лишь эхо отозвалось, вопросило тишину и безмолвие...
   Я огляделся...
  
   Светало...
   Небо было безоблачное и такое прозрачное...
   Листья чуть заметно колыхались от ночного ветра...
   Я решил вернуться в город...
   Дорога домой показалась мне короткой...
   Я шел и думал о незнакомке...
   Лия и незнакомка были похожи, как две капли воды...
   "Может быть, у Лии была сестра?.." - подумал я...
   "Успокойся... у тебя мысли совсем спутались..." - сказала незнакомка...
   "Мне хочется смеяться и петь..."
   "Хочется петь, пой... еще успеешь наплакаться..."
   Подняв глаза, я увидел, как Лия и незнакомка прошли мимо легкой грациозной походкой, оглянулись и скрылись за оградой кладбища...
   Кладбище располагалось недалеко от монастыря, вместо ограды цвел дикий шиповник...
   Я стоял и размышлял о браке, о счастье, и даже сочинил псалом...
   Бог открыл мне способность понимать, что скрыто в словах, какая тайна...
   Мне вспомнился рассказ Лии, как она скрывалась в пещере с моим отцом и кормила его грудью, пока бог не забрал его к себе на небо...
   Эти воспоминания не вошли в книгу, а жаль... она или опасалась, или стыдилась доверить эту историю блудливым буквам...
   Лия ни о чем для себя не просила, и участи своей не удивлялась, знала, что на земле она чужестранка...
   Об одном она молила бога, чтобы ее не узнали, а узнав, не осудили, не выслушав...
   Родственники и близкие предпочитали ее не знать, ибо уже ненавидели, хотя в ней не было ничего, заслуживающего ненависти...
   Это несправедливо...
   Сколько людей изменилось под влиянием книги Лии... а сколько перебежало на другую сторону... кто это будет отрицать?..
   Каждый раз я покрываюсь краской стыда или страха, когда вспоминаю ее ласки... нет, даже под пыткой не расскажу всего...
   Все это я приписываю злой воле, а Лия не признавала это злом, не стыдилась и не раскаивалась, мне кажется, даже гордилась, а когда ее обвинили на суде, призналась без всякого принуждения... и радовалась, как будто обвинение было ей желанно...
   Можно ли называть ее безумной?..
   Безумными были судьи, когда предъявили ей обвинение в заговоре против власти...
   Они называли место, время, сообщников, их количество...
   И что?.. да ничего... она закусывала губу и судей не замечала или сама делалась невидимой, стыдила их, говорила: своими приговорами вы сами разоблачаете...
   Когда она призналась, что она дева и послана богом, они пытались выведать подробности...
   Она говорила то, что было, они же хотели слышать то, чего не было...
   И эта порочная практика судебных разбирательств остается до сих пор не замечаемой...
   Откуда она взялась?..
   В ослеплении ненависти они называли Лию беспутной, ничтожной, бессовестной... их раздражало ее смиренная поза, ее красота...
   Она была не дурна собой, лицо тонко очерченное, волосы вьющиеся как у цветка гиацинта, голос, как у ангела...
   Ее голос пьянил, смирял...
   Они же вопили, и выли как волки: не должно ее быть среди нас...
   Она говорила, что упала к ним с неба...
   Они недоумевали... как такое возможно?..
   Лия насадила сад, а они пришли с топорами... они и ее рассекли бы на части, если бы узнали, кто она...
  
   В книге Лия описывала жизнь и учение Мавра... она жила и дышал его словами...
   Мавр говорил: все люди по происхождению одинаковы...
   Мое происхождение осложнялось некоторыми посторонними обстоятельствами... я ведь тоже был сиротой, я упал с неба... и это возбуждало людей против меня...
   Почему?..
   Помню, Мавр говорил: в боге надо искать объяснений существования этого мира...
   Вселенная поражала меня гармонией своего устройства и странным безразличием, равнодушием...
   Мавр явно имел общение с богом...
   Лия стояла в середине между Мавром и мной смертным, но ближе ко мне, чем к Мавру... она была моим ангелом... я в ней нуждался, а она не имела нужды даже в самой себе...
   Она чувствовала себя блаженной, жила не для себя, для других...
   Я вспомнил все утра и вечера, когда она являлась мне в видениях и в разных обликах...
   В наших отношениях не было случайности или принуждения, но только то, что сообразно с природой...
   Город нам не был нужен...
   Мы оставались равнодушными ко всему происходящему...
   Мы жили на острове...
  
   В книге Лии я нашел историю рождения близнецов, и как бы переселилась в них и без всякой преднамеренности...
   Близнецы обращались друг к другу на своем языке и созерцали себя...
   Это созерцание развивало их ум...
   Помню, как я, движимый неопределенной какой-то бессознательной силой, тяготением устремлялся к богу, но видел его еще смутно... в три года это неопределенное влечение стало определенным, бессодержательное оно наполнилось содержанием, смутное превратилось в видения мне от бога... мне захотелось туда, где он, но лучше бы мне не желать этого...
   Ум направил меня к богу...
   Я созерцал... это созерцание отлагалось в уме в виде множества представлений...
   У меня была способность без усилий и исканий находить в этом множестве представлений нужное мне представление, и пользоваться им как своим...
   Лия была для меня самым возвышенным существом, лучше всех и ближе всех прочих... она разливала вокруг себя светлое сияние...
   Я помню лицо брата... я сохранил в себе многие его черты...
   Смерть разделила меня с ним, второй бог...
   Потом ушел Мавр, за Мавром Лия ушла... я пытался ее удержать, но неуспешно...
   Смерть представила мне все это как естественно необходимое и в другом свете, она поразила меня беспомощностью, лишила сил...
   Я очнулся на кладбище на дне ямы... не знаю, сам я туда сошел или кто-то спихнул... и заслуженно... я никому не был нужен, даже самому себе...
  
   * * *
  
   Возможно, я впадаю в преувеличение...
   Все смутно, дробится...
   Книга Лии не представила мне сколько-нибудь счастливого разъяснения тайны моего рождения...
   Мавр говорил, что у меня был брат, но он умер...
   Подчинена ли смерть богу?.. да и есть ли смерть?.. ведь Христос и человек и спаситель, своей крестной смертью он попрал смерть, вырвал ее жало... или это некое утонченное богословское построение, тайна, в которую трудно вложить понятное содержание...
   Здесь я переношусь в область нетленного...
   Лия являлась мне ангелом в образе, который она носила... я же никуда не приходил, ни ходил... я лежал и не вставал... однако каким-то образом перемещался в пространстве и времени, мог даже летать без крыльев...
   В этом есть очевидное противоречие моим словам: я пребывал камнем на ложе, и, тем не менее, жил такой жизнью, которая предполагала публичность обнаружения, правда, слишком своеобразное, вызывающее у меня недоумение...
   Что это?.. как будто земля уходит из-под ног, гора стронулась и поползла в воду, ставшую кровью...
   Закат ее сделал такой...
   Камни вокруг кишат как муравьи, снуют, одни туда, другие сюда, спешат, переговариваются, обмениваются мнениями...
  
   * * *
  
   Я задумался и едва не проехал свою остановку... я поспешно покинул трамвай, глянул на гору, она и не думала трогаться с места, но закат пылал...
   На месте дома вдовы догорали руины...
   Я вдруг понял, что случилось что-то страшное...
   Лия оставляла у вдовы близнецов, когда задерживалась в театре или у нее случались приступы...
   У вдовы не было детей, и она с радостью брала близнецов на ночь и относилась к ним как своим собственным...
   О вдове, впрочем, как и о Лии, рассказывали всякие истории, иногда утешительные с невнятными последствиями... может быть, это и сблизило их...
   Между ними была трогательная и полная уважения привязанность...
   В книге я не нашел подробностей случившегося... всего несколько строк, без какой бы то ни было завершенности...
   Подобная незаконченность была присуща Мавру...
   Случалось в книге обнаруживались и пропуски, пробелы, по всей видимости, идущие от реальности...
   Лия как бы смирялась с тем, что ей придется оставить эту пустоту незаполненной...
   И это касалось не только интимного...
   Пустота была воплем, выражающим бессилие, и звучала как прелюдия к безмолвию вечности...
   Для меня не было ничего более страшного, чем пустота, из которой я вышел...
   Мне взбрело в голову представить эту пустоту... и я очутился на дне Черной Дыры, если у нее есть дно...
   Взгляд не успевал запечатлевать увиденных там мной зрелищ...
   Это область поэзии...
   Поэзия не описывает ничего, что не соскользнуло бы в темноту непознаваемости......
   Я открыл глаза и в смятении увидел эту пустоту на месте дома вдовы...
   Пустота постепенно наполнялась подробностями...
   Это было видение из прошлого, в котором был ужас, страх и смерть...
   День почти ушел, и сумерки придавали этому видению некоторую осязаемость... я даже увидел над домом некий обманчивый в своей притягательности ореол, преисполненный смысла и навязчивого до боли искушения войти и остаться там...
   Я вошел... какое-то время я блуждал, как в тумане... все окружающее виделось смутно, было лишено отчетливых очертаний...
   Я повернул налево, потом направо...
   Пока ничего реального, но вот обрисовался фикус в кадке... в детстве он представился мне неким мифическим чудовищем, охраняющим кровать с никелированными дугами и шарами...
   Вдова спала и очнулась в геенне огненной вместе с близнецами...
   Я не могу ее описать, представить... это то, что от меня постоянно ускользающее, ввергающее меня в ослепляющую темноту, которая лишала меня способности что-либо ощущать, кроме слез...
   Слезы помогают мне видеть более отчетливо...
   Темнота наполняется призраками вещей, которые могли и вовсе не соответствовать тому, что я видел...
   Мы лежали с братом, обнявшись, у стены и смотрели на пламя в немом ужасе...
   Языки пламени лизали нас, но не жгли...
   Помню, я ощущал что-то неизъяснимо нежное, непостижимое, трогательное...
   Я казался самому себе лишь бесплотной тенью в декорациях сновидения...
  
   Нет ни дома вдовы, ни города, лишь некая безымянная пустота...
   Я все еще не в состоянии ни уловить суть происходящего на фоне некоего помутнения сознания, ни вымолвить хотя бы слово в свое оправдание...
   Я потерял брата... и пустота обвиняла меня...
   Я находился между жизнью и смертью, хотя уже знал, что смерти не существует...
   Смерть - это та же жизнь, которая заполняла все, и не вызывала у меня ни страха, ни сопротивления...
   Какое-то время я провел в тревожном ожидании...
   Я мог бы пребывать в этом состоянии достаточно долго...
   Я видел только пламя... для смерти не было места, хотя она и царила вокруг, впрочем, едва ли это была смерть...
   Возникло мимолетное ощущение, что смерть и есть жизнь...
   В угасающем сознании я увидел вдову и брата в окружении неких темных сущностей и уподобительных изображений...
  
   * * *
  
   Мавр оставил книгу с медными застежками Лии, а Лия передала ее мне в приличном состоянии, даже не тронутую огнем с изображения неведомых мне растений и существ, имеющих много ног и лиц, в одеждах, украшенных письменами и символами...
   Были в книге и грубые рисунки, совершенно несходные ни с чем из видимого и существующего, совершенно невиданные, несообразные, страстные, чувственные...
   Движения их были исполнены бессмысленности, с преобладанием телесного влечения...
   Являлись они из темноты, одетые пламенем...
   Я увидел танцующую вдову... и себя... я напоминал извивающегося червя, что вызывало некоторое недоумение... почему?.. за что?..
   Несообразность этих изображений поражала... они пытались вовлечь и меня в свои танцы, подражая друг другу, сколько возможно испытывая блаженство близости...
   Сущности изменялись... и я изменялся, я как бы очищался и просвещался и уже способен был изливать свет, созерцать тайны бога, ощущать благодать...
   Бог вызвал меня из небытия к бытию, сделал соучастником всего этого хаоса творения...
   Существа прояснялись, приобретали жизнь, к какой только они были способны...
  
   После смерти Мавра Лия вела жизнь совершенно духовную... когда на нее нисходило озарение, ей открывались тайны бога... она могла и летать, как ангел... свидетельствую...
   Она и меня привела к богу, внушила мне, что я должен был делать...
   С Лией я видел сокровенные видения, мне открывались некие примирные тайны, я мог предсказывать...
   Нет, бога я не видел, да и не мог видеть... это было как озарение... я видел его лицо, как отпечаток в воздухе...
   Лия как бы тайнодействовала, приближала меня к богу и общению с богом... но бог ли это был?..
   Через Лию и мне сообщалась благодать познания тайны благого и спасительного в месте очищенном уединением и тишиной, безмолвием...
   Лия славословила, я подпевал, с покорностью подчиняя себя ее голосу, интонациям и распоряжениям...
   Это она направляла мое бегство на остров... и возвращение оттуда в город...
  
   Я стоял на месте дома вдовы и видел языки пламени, вырывающиеся из земли, они лизали стены дома...
   Я увидел и поджигателей...
   Все что Лия слышала в озарении и что могла понять, она записала в книгу...
   Я снова увидел вдову и близнецов, их пламенеющие лица, они вызывали сострадание, боль и ужас...
   По факту пожара было возбуждено дело...
   Вдова была ни вполне преступна, ни невинна в случившемся...
   У многих вдова вызывала неприязнь...
   Лия пыталась оправдать вдову... из-за несчастной любви она в 17 лет бросилась со скалы в море... море не приняло ее... она вышла замуж за племянника Мавра, но оказалась бесплодной... она испытала замешательство, поняла, что это кара ей, постриглась и ушла в монастырь, но и там не прижилась, пыталась покончить с собой, неудачно, вернулась в город и узнала, что тяжко и опасно больна, почти год она благочестиво ждала смерти...
   Скончалась она ночью, и была похоронена на монастырском кладбище у стены плача, где и покоится...
   Во время ее похорон случилось затмение, вдруг стало темно, пронесся ветер, обдал холодом, на небе появились звезды, собаки подняли вой...
   Монахини пали ниц...
   Во время смуты его причислили к лику блаженных...
   Я был свидетелем этих трагических и противоречивых событий, царившей среди людей жестокости и насилия...
   Помню, я едва не погиб, бросился в реку, пытаясь спасти беременную женщину... и женщину не спас и сам едва не утонул... бог меня услышал... море вдруг успокоилось, и я оказался на берегу камнем среди камней вместе с женщиной и ребенком... от страха она родила раньше срока...
   Начался дождь с громом и молниями...
   Я укрылся с женщиной и ребенком в расселине...
   Женщина и ребенок уснули...
   Я лежал и боялся... дождь лил, не переставая, с гор стали спускаться потоки грязи с камнями и деревьями...
   Природа вела себя как тиран, не оставляла никого в стороне...
  
   В книге Лии есть описание смутного времени и нашествия грязи...
   Злобный дух смутного времени возбуждал заговоры, не обошлось и без переворота...
   Тогда и явилась дева...
   От девы люди ждали спасения...
   Многие горожане видели, как преклонив колени и молитвенно сложив руки она просила бога за город:
   "Боже сделай хоть что-нибудь для людей, пошли ангелов...
   Пророков люди ни во что не ставят... или приди сам, просвети и укрепи их...
   Бесы восстали против людей...
   Они странствуют и проповедуют на площадях и в театрах...
   Они пишут книги, которые не следует читать, соединяют чужие слова со своими, искушают неискушенных, порождают усталость и вместо пути спасения готовят к гибели..."
   Паузы придавали голосу девы глубину и особую торжественность...
   Бог не мог не откликнуться...
   Раскат грома прокатился от заката до рассвета...
   И все... ни объяснений, ни доказательств, ни примеров, одни только вопросы...
   Ни сам бог не явился, ни ангелов не явил...
   Толпу, собравшуюся слушать деву, растоптала конная полиция...
   Власти были весьма доброжелательно настроены к деве и все же арестовали ее агитаторов, правда, дали возможность их защитникам высказаться, и не поверили им...
   За деву заступились женщины города...
   В зале допросов произошло чудо... изображение святого Георгия, убивающего змея, стало кровоточить, некоторые увидели его оживление, многим показалось, что он заговорил, сказал, что скорбит смертельно...
   Каждый свидетель искушался, увлекался и обольщался собственным воображением...
   Молва разнесла эту историю по городу, заглянула и на остров и оставила там свою версию событий...
   Случившееся происшествие в зале допросов связали с затмением и появлением девы...
   Говорили: сатана потерпел поражение от девы...
   Виновников мятежа власти заточили в ад, а всех погибших дева увлекла за собой в рай...
   Явление девы было только прологом, истинного значения которого власти не поняли...
   Они спрашивали: что же она сделала и собирается сделать?.. да и кто она?..
   Одни говорили: соблазнительница она и глаза у нее от собаки из стаи собак... не бесов она изгоняла, а была покорна им...
   Другие молча молились...
  
   Я узнал в деве свою мать, какой помнил в детстве, правда, мне было не больше года...
   Потом мне ее заменила Лия...
   Когда Лия стала блаженной, ее сослали на остров... я последовал за ней...
   Помню, Лия сказала: здесь ты странник, а там будешь ангелом...
   "Где там?.." - спросил я...
   Не доверял я ей... не от себя она говорила, другие ей это советовали сказать...
  -- Дева ли она?.. - спрашивали они... они искали в ней грех, но не нашли, нашли книгу Лии, и записи в ней о ее страданиях, смерти и воскресении...
   Говорят, толпа собралась на острове у стены плача побивать Лию камнями... они нашли в ней сходство с девой...
   Помню, я молвил: отпустите ее, не заслужила она такой смерти... она святая...
  
   Лию арестовали по обвинению в заговоре...
   Гул и гомон воцарился на площади у дома суда и пыток...
   Ораторы говорили, что хотели, звали нечистую силу...
   Были в толпе живых и мертвые, взяли свои одра и пришли... живые слышали их голоса, но не видели никого, только деву в ризах...
   Народ волновался, между собой люди говорили: мятеж будет... что нам делать?..
   Лия молилась за народ, и никто не умер...
   И все же нашелся один, попытался сорвать с Лии ризы и возложить на ее голову венец из верблюжьих колючек, но упал венец у ног девы...
   Сказала она: боже прости им, не знают они, что делают... и ризы ее воздухом стали, а голос девы еще долго жил над толпой...
  
   Через сорок дней около полуночи сделался пожар... говорят, над домом суда и пыток вороны рассыпали угли...
   Что дом суда и пыток заслужил, то и принял, он сгорел дотла, лишь стены остались из обожженного кирпича...
   Весь следующий день тьма стояла над местом суда и пыток, солнце померкло, а луна окрасилась кровью...
   Бог город оставил на произвол судьбы...
  
   Очнулся я от сна и видения на ложе в келье, где не было даже окна, укрытый как для похорон...
   Явилась дева и увела меня от мертвых и темноты, ожидающей меня... и оставила в толпе беженцев от войны, как странника...
   Я шел и открывал прохожим помышления мои... и ждал, когда бог возьмет меня к себе...
   Однажды я увидел себя возносящимся на небо живым как Енох блаженный...
  
   Было мне и другое видение: Авель посетил меня и вернулся молча в свою могилу и в гроб повапленный, он лежал там как камень, но глаза его были открыты... или мне это показалось?.. не знаю...
   Я смотрел и трепетал телом, был в смятении...
   Вокруг тьма кромешная и люди, ходящие во тьме... они спрашивали: кто я?..
   Лицом и видом я был похож на странника, стоящего у врат райских со слезами радости в глазах и молитвой на губах...
   Увы, это были врата ада и царь смерти, дьявол, встретил меня живого у ворот...
   Сказал он мне: приготовься к смерти человек, боящийся смерти... ад будет говорить с тобой...
   И приблизился ко мне ад, и подверг меня искушению, чтобы сделать покорным себе, он пронзил меня болью, прибил к земле гвоздями и лицо свое приблизил, с каким он жил и отбирал жизни у людей, делая их мертвыми для бога...
   Я увидел смердящих, обгнивших, от видя которых меня всего затрясло жуткой дрожью...
   Все мысли мои смешались, пришли в смятение желания...
   Я вскочил с ложа и устремился прочь, никто не мог меня удержать безумного, даже ад...
   Ад, главный мучитель, связавший меня грехами уз, отпустил меня бежать, распахнулись крылья ворот страшные медные, отпали железные затворы...
   Я бежал и слышал топот ног за спиной и дыхание...
   Восстали все мертвые и воскресли те, кто лежал в гробах...
   Я бежал и оглядывался, бормотал: где твое жало смерть?.. где твоя победа ад?..
   Устав бежать, я остановился, спросил: это конец?..
  
   Бог искал лекарство мне от безумия и послал Лию...
   Мне хотелось увидеть радость в ее глазах...
   Я согласен был не видеть ее тело... пусть бы она меня видела и слушала, а я бы и не подозревал об этом...
   Помню, я очнулся ночью, я трепетал от страха, я ощущал ее присутствие...
   Страх отражался в моем голосе, в движениях...
   Я не мог писать, карандаш выпадал из пальцев... их сводила судорога...
  
   Мне нужен был другой утешитель...
   Я позвал Авеля, но вряд ли он услышал мои жалобы...
   Однажды я видел, как он воскрес из мертвых и живым взошел на небеса как Енох блаженный...
   Авель не искал лжи, как я...
   Я любил красоту...
   Красота - это ложь, я искал ее в призраках, за которыми гонялся как за живыми... и находил их... они волновали мое изголодавшееся воображение...
   Во тьме они дарили мне свет...
   Как-то я увидел Авеля в толпе беженцев от войны... он трепетал, как и все, и изумлялся, увидев деву в ризах на облаке...
   Помню, когда меня на острове преследовали одалиски и гетеры, Авель спокойно ложился и засыпал...
   "Авель!.." - окликал я его...
   "Я уже сплю... ложись и ты..."
   Я лежал на ложе и горел, срывал с себя одежду, но не знал, чем помочь себе...
   Слова, которые они произносили, казались мне лаем...
   Я отвечал им тем же...
   Такого со мной еще не было...
   Не плачи и псалмы я пел, я лаял...
   Помню, от лая я и проснулся... и услышал утешительное пение Лии...
   Благоговение охватило меня... я попытался подпевать ей, но губы не слушались меня, издавали только хриплый лай...
   У Лии была привычка утешать меня пением... пела она искренне, иногда псалмы, но чаще плачи, составленные Мавром...
   А утешать меня приходилось и днем и ночью...
   Город жил в смятении и беспокойстве из-за нашествия чужих...
   Пением Лия исцеляла одержимых... бесы делались непохожими на бесов, забывали своего хозяина...
   Помню, один из бесов вошел и в наш дом... сначала он побывал у полковника... прежде он был осведомителем, после переворота он оставил свою службу и отправился с паломниками в святую землю, но скончался по дороге и стал являться полковнику в кителе, который носил до смерти...
   Полковник учил его петь и говорить должное и пристойное...
   Он пел и говорил, однако мне признавался, что им владела страсть к женщинам и вину...
   У него появились женщины и пьяные учителя... они доставляли ему вино... он предлагал и мне вино и женщин, но я был еще мал...
   Бранным и грубым словом полковник отогнал его и он пропал... нет, не пропал, явился в образе Лии... он пел и говорил со мной словами, возникающими ниоткуда и тающими в воздухе...
   Его голос будил воображение...
   Помню, я рассказал Мавру историю этого беса...
   "Не все мы умрем, но все изменимся..." - сказал Мавр...
   Увидел Лию и толпу людей, Мавр спросил:
   "Что она говорит им?.."
   "Она беспокоится о тебе... просит помочь с похоронами..."
   "Пусть не беспокоится о теле... похороните, где придется... бог вспомнит, где меня воскресить..."
   Странная это была смерть... да и умер ли Мавр?.. сомневаюсь...
   Он умер, а глаза Лии оставались сухими... почему?.. я думаю, она знала тайну смерти...
   Я же рыдал в голос... душа моя сострадала душе, умершей в нем, как в человеке...
   Помилуй его, пожалей, боже...
   Я выкупил душу Мавра у врага слезами о нем...
   Ночью после похорон Мавра я не мог заснуть, исповедался Лии... она услышала мои признания, каким я был и каким стал... и в словах моих не было лжи...
   Бог знает все, и даже нечто такое, чего я не знаю...
   Какие еще искушения ждут меня?.. и смогу ли я им противиться, когда день в полдень превратится в кромешный мрак?.. а что это случится, я нисколько не сомневался...
   Человеку откроется картина вселенной, и всем тварям немым и красноречивым, об этом возвестят их чувства и разум...
   Все скрытое, невидимое станет видимым, все, что было как бы спрятано и отложено в сторону...
   Сами люди об этом спрятанном и отложенном в сторону и не вспомнили бы...
  
   Горло молчит, а я пою... все во мне поет... душа поет и знает, о чем поет...
   Люди знают, что живут для смерти, но живут, веселятся, радуются как дети...
   Что же еще мне делать?..
   Это и моя жизнь...
   Оставлю это, устремлюсь к моей Лии, прикоснусь, прильну... но где она?.. где ее искать?.. только в памяти, которая неисчерпаема... она как вселенная... если не вселенная... буквально...
   Там темно, со свечой туда не войдешь, а не войдешь, не найдешь, что ищешь...
   Вдруг я найду там Лию... как я узнаю, что это она?..
   Иногда я с тоской думаю о Лии... она ушла и забыла меня... я делаю ее живой, ее образ, тело, голос...
   Все стремятся к блаженству, я тоже, хотя и не знаю, откуда у меня это знание?.. может быть я уже жил блаженной жизнью, а потом грех рождения вошел в мир, а за ним смерть и скорбь...
   Иногда я вижу Лию, когда смотрю на солнце, и становлюсь красноречивым...
   Лиза смиряла меня молчанием, взглядом...
   Я вспоминаю о ней с тоской и слезами, иногда со стыдом... я хочу видеть ее и радоваться, пока не объяла меня тьма кромешная...
   Говорят, свет есть и там... не хочу обманываться...
   Счастье любит прятаться, но не любит, когда прячутся от него...
   Где Лия пребывает?.. где это место?.. как узнать?.. у кого?.. или оно повсюду?..
   Когда прильну губами к губам Лии, исчезнут все мои печали и тяготы...
   Я жалок, она жалостлива...
  
   До сих пор в памяти всплывают образы, связанные с прошлой привычкой искать блаженство не там, где оно есть...
   Эти призраки обступают меня ночью в распутных снах, но бывает, что и днем подкрадываются, искушают явью...
   Я доволен тем, что у меня есть прошлое... там мне было хорошо, все были живы... мы собирались у полковника, пели песнопения, одушевленные изречениями Мавра...
   Я цепенею от наслаждения... хочу остаться там, слушать эти сладостные напевы...
   Помню, мне было пять лет, Мавр писал плачи и заставлял меня произносить их почти без интонаций...
   Он говорил, что мне надо петь в церковном хоре...
   У меня был чистый и взволнованный голос, который трогал его... и не только его...
   Смысл слов мне оставался непонятен...
   Лия пела мне во сне эти плачи... мог ли я забыть их?..
   Я слушал ее с тоской и слезами и просыпался не замечая, что Лии нет рядом...
   Взгляд мой омрачался печалью... закрыв глаза, я шел за Лией, я видел ногами, отяжелевшими от старости... мне уже... сколько же мне лет?..
   Мне дана была милость видеть Лию, а иногда даже прикасаться...
   Губы ее обжигали как лед...
   Помню, Мавр ослеп перед смертью, ходил ее ногами, Лия была его поводырем... она говорила, что Мавр лаял на прохожих... она говорила и смеялась, как блаженная...
   Такая вот была парочка...
   Мавр видел Лию внутренним взором... и любил, охранял...
   Перед смертью Мавр перекрестил мои руки с руками Лии, сказал, чтобы мы не прельщались преходящими благами, чтобы не ослепнуть...
   И еще: не растрачивали свои силы на утомительные наслаждения...
   Он понимал, что говорил...
  
  
   * * *
  
   Я шел по аллее, когда увидел старика... он лежал ничком, нелепо вывернув шею...
   "Вылитый я... нет, не я, но так похож..."
   У трупа из любопытства собралась толпа... люди любят посмотреть, хотя не хотели бы такого видеть и в кошмарном сне...
   Сколько людей пало и еще падет...
   Как жалко закончилась жизнь старика, так нелепо и мерзко... боюсь такой смерти...
   Переждав слабость, головокружение, я подошел ближе... иду и боюсь упасть...
   Вороны кружат над толпой любопытных... они ясно видят, а я вижу смутно... меня это беспокоит...
   Бог знает страхи мои, утешает, учит, чего остерегаться и к чему стремиться...
   Я сел на ступени лестницы, потом лег... я лежал, смотрел и поражался, ничего не мог понять...
   Лия пела плач над трупом старика, которым был я... я раздвоился...
   Сознание что-то прятало, что-то показывало, извлекало из памяти, нечто достойное сожаления... уж не знаю, что это... я могу потрогать это нечто, но не хочу, да и не могу...
   В смятении я подумал, что умираю, а это нечто моя душа...
   Я потерял душу... тело еще жило из любопытства...
   Вороны продолжали кружить надо мной с жутким карканьем... или это ангелы?.. вряд ли... скорее бесы...
   Губы мои пели плач, глаза искали Лию...
   Я умер?.. нет, я не умер, я стал жертвой воображения... и кружат надо мной не ангелы, а вороны...
   Женщина в мантии склонилась надо мной... я вижу ее глаза, губы, грудь...
   Сатана принял вид соблазнительной женской плоти...
   Бог был далеко...
   Женщина хотела казаться привлекательной... у меня было нечто общее с ней... у нее не было души...
   "Это возмездие за мои грехи..." - подумал я и икнул...
   Душа, мой бог, была уже у бога... тело еще жило, смирилось, со страхом ждало, что будет дальше?..
   Помню, как Мавр сказал: и слово стало плотью... мы сотворены из слова бога, в котором сокрыты сокровища истины...
   Для чего?.. для страданий и милостей твоих, боже...
   Как мало осталось времени, чтобы понять, что я знаю, а в чем беспомощен...
   Плачу, ничего не могу поделать с собой...
   Иногда я вижу, как мечутся тени мрака вокруг моего ложа...
   Лия сидит у изголовья... она их тоже видит...
   Нечего мне ей завещать, нищ я и беден... богатства лишь вводит в заблуждение... ничего этого не нужно было в моем странствии от рождения до могилы...
   Мавр говорил: не все мы умрем, но все изменимся... это точно...
   Откуда было мне знать, правду ли он говорил, но я слушал его... слова были прекрасны... бог их сотворил и даровал Мавру... в них отблеск, отражение бога и его совершенство...
   Я увидел его, вижу...
   Лия заметила, что я вдруг умолк, спрашивает, что со мной?.. но я не могу выразить словами, что вижу...
   Я вижу свет и в нем движение каких-то светлых сущностей, но вряд ли это относится к богу, от которого все начинает и перестает существовать...
   Я хочу заблудиться... трепещу, страшусь... тьма непроглядная окружает, обнимает...
   "Опять эта тьма..." - подумал я и икнул...
  
   Бог вечен, к нему я и иду... творение его, увы, не вечно...
   Или вечно?.. почему нет?.. вдруг плоть снова станет словом, а слово плотью...
   На все воля божья...
   Бога я не вижу, вижу только мерцание вечно сущего, для которого нет ни прошлого, ни будущего... нет и мира... только бог, который творит из ничего...
   Нечто было, хотя было безвидным это нечто, которое есть ничто, то, чего нет...
   Но оно как-то было, чтобы возникло все видимое и устроенное...
   Вначале был только бог и бездна, полная тьмы, и еще это нечто безвидное и пустое, готовое обрести свой вид, которому Мавр не уставал удивляться, да и не он один...
   Помню, мне не было и года... я барахтался в этой тьме, потом блуждал, искал родителей, кого-нибудь...
   Я полз... кто-то позади меня подталкивал меня к ним... кто?.. бог?.. я этого не знал, но я был под его крылом, постепенно постигая то, что недоступно даже воображению...
   Я видел, как из ничего возникало земля и небо... они были уже видные и наполненные всем тем, что сотворилось богом за шесть дней творения...
   И видел я не как сквозь тусклое стекло, гадательно, а лицом к лицу...
   С трепетом и дрожью я вглядывался в это лицо... и вдруг я запел, нет, не плач, а гимн ему своими воздыханиями...
   Кто в состоянии это понять, изложить, чтобы объяснить, если кто спросит?..
   Кажется, забрезжила заря...
   Я слышу голос Мавра:
   "Бог сотворил нас, а мы его... увы, дом бога сделался местом греха, правда обитала в нем, а теперь блуд и блудницы... они надменны, ходят, подняв шеи, и обольщают взорами, выступают грациозно, танцуют, звенят запястьями... они пьют вино испорченное водой... посещают их сообщники воров... все они спасутся в огне геенны... а прочие с ними...
   Оголит их огонь, обнажит срамоту тел их, и будет вместо благовоний зловоние, а вместо печати клеймо на лбу...
   Будут они воздыхать и рыдать... и именоваться блаженными и святыми... и спрашивать жениха, что еще сделать, что мы не сделали?..
  
   Я вернулся на остров... храм в запустении... сад зарос тернами и волчцами...
   Вошел я в сад и увидел, что напала на него нечто непредвиденное...
   А в подвале храма царили шум, веселье...
   Сошел я туда и увидел, что веселило бесов в темноте...
   Темноту они почитали светом...
   Легко и скоро я сошел я туда... так же и вышел... вывел меня ангел, двумя крыльями он закрывал лицо, летал и говорил: свят, свят, свят бог...
   Оглянулся я на место преисподнее, и не увидел его, и шума веселия не услышал...
   Авель, я смотрю, ты мне не веришь, потому что не удостоверился...
   Попроси себе видение от бога в глубине или на высоте, но лучше тебе не искушать его...
   А потом я вернулся в сад, оградой которого был терновник и колючий кустарник... он доходил до шеи...
   Я бродил по аллеям угнетенный и голодный, злился на тех, кто просил изображения мертвых за живых...
   Слово свое послал бог, и оно низошло на сад, наполнило его цветущими деревьями и благовониями...
   Даже издалека сад казался раем с его богатствами...
   Был сад чахлый и умирающий и снова ожил, разросся, дотянулся до края неба, заселился блаженными и святыми...
   Помню, я возвысил голос, махнул им рукой...
   Они веселились и не услышали...
  
   Ночью выли шакалы и смеялись гиены...
   Другое видение мне бог послал...
   Сад был разорен, а обитателей его бог низверг в ад, в самые глубины преисподней...
   Рыдайте, войте голосом, сказал я им, и сам завыл... от воя спали затворы, створки ворот распахнулись...
   Живые и мертвые бежали, и не было отсталых в толпе бегущих...
   И я бежал... думал, найду убежище в горах на севере...
   Что смотришь, брат?.. тело мое сделалось тощим... то же будет и с тобой, а был ты крепкий и бодрый..."
   Приближалось утро, но еще ночь...
   "Что с тобой, Авель?.. вставай, будем есть, пить и веселиться, ибо утром умрем... бог открыл мне уши, сказал, что не будет прощения моим грехам, пока я не сойду в преисподнюю... и твои грехи он мне открыл...
   Смерть меня не пугает... ад бодрит..."
   "Что нас ждет, Вагнер?.."
   "Ужас, яма и петля... земля будет потрясена, покраснеет луна, устыдится солнце... город превратится в груду камней...
   Тесное для горожан придет время...
   Женщины будут мочиться стоя, вопить от боли родов, и рожать ветер..."
   "Я слышал, что истребление определено для всей земли... и это совершится внезапно, в одно мгновение... небо ослепит нас и само ослепнет, и земля будет как пьяная, но не от вина..."
   "Люди это сделают, не бог..."
   "Перестань... запутал ты меня словами... одно знаю, горе будет всем, которые думают скрыться в трещинах скал... кто увидит их?.. не будет им ни помощи, ни пользы... заберет их земля..."
   Авель умолк... умолк и Вагнер...
   Воцарилась тишина...
   "Кажется, кто-то стучит... - заговорил Вагнер... - Наверное, бес, мой ангел хранитель... пойду, отворю ему..."
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Юрий Трещев "Завещание Вагнера"

  

57

  

1

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"