Посвящается всем проходящим и проходившим службу в вооружённых силах России и СССР.
Посвящается всем морякам промысловых и транспортных судов, каждый день борющихся со стихией.
Основано на реальных событиях
Кирилл опрокидывал очередную рюмку. Сегодня был его день рождения, и собралось множество народу, чтобы поздравить его. Казалось всё хорошо, было весело, и слышался весёлый смех, но отчего-то на душе у именинника было совсем не весело. Он надевал на лицо искусственную улыбку и принимал поздравления, скользя отсутствующим взглядом по толпе друзей.
Шум и гам, а Кирилл оставался словно в стороне. Он пытался сконцентрироваться на происходящем, но почему-то это ни как не получалось. Вроде бы всё было просто замечательно, и оставалось только радоваться жизни, но Кирилл не мог ничего с собой поделать. В чём была причина он и сам не знал.
Когда очередная рюмка была выпита, кто-то из шумной, кипевшей пьяной радостью компании, выкрикнул:
-Ай-да, на озеро!
И тут же эту мысль подхватили все. Хихикая и одеваясь на ходу, все направились к озеру. Кирилл, решивший на сегодня позабыть о тоске, которая пожирала его, наконец, смеялся от души. Озеро находилось в паре остановок от центра города. Совсем недавно администрация города сделала щедрый подарок горожанам - выделила деньги на возведения парка культуры. Месяц назад строительство закончилось, и теперь на берегу Ивановского озера высились аттракционы и кафе. В одном из таких кафе и остановилась компания во главе с Кириллом.
И снова всё закипело привычной чередой. Смех, алкоголь, друзья... "Всё как всегда"- поймал себя на мысли Кирилл. И снова тоска. Откуда она приходит и куда уходит он не знал. Знал только то, что в такие моменты ему хотелось всё изменить. Зажмурить крепко глаза, а открыв их, увидеть другой мир вокруг себя. Он подавил вздох и налил очередную рюмку.
Кто-то подходил к нему и, дыша парами алкоголя, что-то сбивчиво рассказывал, похлопывая по плечу, а может его вновь поздравляли. Он уже настолько отдалился от всего происходящего, что не замечал ничего вокруг. Словно марионетка, движимая невидимой рукой, он отвечал, улыбаясь, даже не понимая в большинстве случаев, о чём с ним говорят.
Повинуясь непреодолимому желанию, Кирилл встал из-за стола и, оставив позади себя шумную компанию направился к берегу озера. В городе уже вовсю правила осень, совсем недавно начался октябрь, но листья на деревьях уже окрасились в жёлтые тона и сейчас сиротливо опадали на землю. Кирилл вдохнул полной грудью холодный воздух, спрятав руки в карманах куртки, он встал на большой плоский камень, который выглядывал из озера.
Его мысли носились вихрем в голове, и он не мог не одну из них поймать. Тоска... Ничего кроме тоски он сейчас не чувствовал. Его взгляд был устремлён в серую холодную воду Ивановского озера.
-Кира, а почему это озеро так называется?- раздался совсем рядом голос маленькой девочки.
Кирилл от неожиданности вздрогнул. Он совсем не заметил, как совсем рядом с ним возникла фигура невысокой рыжеволосой девушки, которая сжимала руку девчушки лет пяти.
-Я если честно не знаю, но слышала, говорят что на берегу этого озера когда-то жил человек, которого звали Иван. Он охранял озеро и заботился о нём.- отозвалась девушка, улыбаясь уголками губ.
-А где он сейчас?- тут же задала новый вопрос девочка.
-Не знаю, Валюша, говорят на фронт ушёл. Спас кого-то, а сам погиб. - девушка закуталась в шарф.
-А зачем он на фронт ушёл?- девочка начала бросать камушки в воду и те сопровождаемые брызгами шли ко дну.
-Родину защищать, землю русскую от врагов.- девушка зябло, растирала плечи.
-Как богатыри?
-Да, как богатыри,- рассмеялась девушка.- Русский дух, он ведь в любом поколении живёт.
Девушка ещё что-то говорила, а потом взяла девочку за руку и медленно пошла в сторону остановки. Кирилл проводил их взглядом и снова уставился в холодную тёмную воду Ивановского озера. Рыжеволосая стояла всё время к нему спиной, и он не видел её лица, но от чего так дрогнуло его сердце? А может дело было вовсе не в девушке, а в том, что она говорила? Надо же, он никогда не знал историю этого озера. Хотя, скорее всего это была очередная байка, которую обычно бабушки рассказывают внукам на ночь. Но отчего-то именно она всколыхнула всё внутри Кирилла. И снова тоска, необъяснимая гнетущая и пожирающая изнутри.
Ещё немного постояв на берегу, Кирилл решил вернуться обратно в кафе.
-Кирюха, кафе закрывают, пойдём в клуб, а то расходиться ещё рановато!?
И вновь подхваченный, словно селевым потоком, именинник последовал за празднующими его собственный день рождения. Через пару десятков минут они уже были возле дверей клуба. Охранники, внимательно оглядев Кирилла и его друзей, покачали головой и впустили только именинника. Под обиженные возгласы друзей Кирилл всё же зашёл в клуб. Здесь работали его знакомые и он, выслушав очередную порцию поздравлений, заказал мартини со спрайтом и сел вдали от толпы за барную стойку.
Поддаваясь странному желанию стать не видимым для толпы веселящихся людей, Кирилл старался как можно меньше привлекать к себе внимания. Сделав глоток из бокала, он огляделся вокруг. Жизнь здесь била фонтаном. Смех, веселье, танцующие фигуры девушек, юноши которые, не отрываясь, следили за стриптизёршами у шестов. Жизнь кипела вокруг Кирилла, но он отчего-то сделался сторонним наблюдателем и сейчас, отброшенный на обочину, взирал на неё со стороны, и, наверняка, где-то в глубине души завидовал. Хотя, зависть, это не то слово, которое можно было здесь применить. Да, и "зависть", вообще никогда не вязалась с образом Кирилла.
Тут он поймал себя на мысли, что не может охарактеризовать себя. Да и не только себя, свою жизнь, своё настоящее.
-С днём рождения, Кирилл!- разорвал в клочья мысли именинника голос ди-джея.
"Кто-то заказал мне песню",- мелькнуло в голове у Кирилла.
День рождения. Ему исполнилось девятнадцать. Грех было на что-то жаловаться, но отчего же тоска так щемила сердце?
"Русский дух, он ведь в любом поколении живёт",- всплыл в его голове голос незнакомки.
Кирилл с силой опустил бокал на барную стойку и тот жалобно звякнул. Надо что-то менять. Его жизнь, словно огромный грузовик, застряла в болоте и грозилась навсегда остаться там. Бесконечные гулянки, веселье, когда - то ему казалось, что это именно то, что ему нужно. Что именно живя так, он будет, счастлив, но как жестоко он ошибался. Со временем уважение к себе исчезло, он метался от одной компании к другой, но нигде не мог обрести покоя. Жизнь отвернулась от него, показывая свою непробиваемую спину.
Кирилл принял для себя решение, и резко встав на ноги, пошёл к выходу из клуба, оставляя в нём прошлую жизнь, к которой он когда-то так стремился.
Не помня, как он добрёл домой, Кирилл упал на кровать и долго смотрел в потолок. Сон не шёл к нему, что казалось странным после выпитого им сегодня. Наконец сон оттеснил мысли и Кирилл провалился в чёрную бездну сновидений.
***
-Папа!- дочка кинулась на встречу к отцу.
Егор подхватил пятилетнюю дочь на руки и крепко обнял. Девочка вцепилась своими маленькими ручками в плечи отца и показывала всем видом, что расцеплять объятия она не намерена.
-Валя, дай обнять папу,- Егор услышал родной голос.
-Надя!- Егор аккуратно поставил дочь на ноги и распахнул объятия для жены.
Невысокая светловолосая женщина кинулась в объятья мужа, и он зарылся лицом в её волосы. Как давно он не чувствовал этот родной запах её волос, слова застряли у него в горле. Хотелось так много сказать, но при этом мысли смешались, превратившись в замысловатый коктейль.
-Папа!- за спиной жены возникла фигура Киры, его старшей дочери.
Егор был очень счастлив, усталость, накопившаяся за эти месяцы, что он был в рейсе, отступила, освободив место для радости. Дальше всё было как всегда, когда тебя долго нет дома. Был накрыт стол, и они долго сидели, болтая о произошедшем на берегу, пока Егора не было дома. Но потом всё-таки усталость брала вверх, и он шёл спать. Домашние ещё возились на кухне, мыли посуду, убирали со стола. Возня эта была так приятна слуху, как не бывает, приятна ни одна, даже виртуозно исполненная мелодия.
Почти двадцать лет Егор ходил в море механиком. Многие скажут, что пора было привыкнуть, но есть вещи, к которым привыкнуть не возможно. С годами уходить в рейс становилось всё сложнее, на берег тянуло с такой силой, что порой казалось, что силой желания можно заставить судно прийти в порт. Но работа есть работа, и ему приходилось, подавив усталость, как душевную, так и физическую, приниматься за работу. Ведь это вам не офис с компьютерами, это отрытое море, и от действия каждого зависит жизнь экипажа. Одна ошибка и последствия могут быть самыми страшными. Работа здесь была не как привыкли на берегу: не было ни выходных, ни праздников, работали сутки напролёт и спали пару - тройку часов.
-Море не прощает ошибок,- любил говаривать Егор.
Егору было сорок с лишним лет, у него была любящая жена и две дочери. Почти всю жизнь они прожили в разлуке, каждый раз приход домой был словно праздник. А вот праздников отмеченных вместе, было настолько мало, что можно было пересчитать их по пальцам. Но это была лишь горькая правда жизни, и от неё деваться не куда.
Конечно, он не видел, как пошла его младшая дочь, как она произнесла первое слово. Он пропустил так много маленьких волнительных событий в жизни своей семьи, но он чувствовал, что их любовь не зависимо от расстояния, разделяющего, их не ослабевала ни на минуту.
Стоянка оказалась всего в несколько дней, и радость прихода домой сменилась горечью предстоящей разлуки. Рейс предстоял долгий и очень сложный. Осенью и зимой начинались шторма, и работать становилось всё труднее. Судно, на котором ходил Егор, было промысловым. Возможно, на транспортном и можно было отдохнуть, и рейсы казались не такими сложными, но на промысловиках отдыхать было некогда.
-Отдыхать на пенсии будем.- Обычно отшучивался Егор.
Наступил день разлуки, вернее подкрался, словно хотел побольнее ужалить. Слёзы, объятья и снова рейс. Снова море и снова работа, работа, работа...
***
Кирилл растирал виски руками. Голова очень болела после стрельб. Где же телефон? Он протянул руку и коснулся спасительной трубки. На экране маячила надпись "Принято одно новое сообщение". Он знал от кого оно, его сердце радостно забилось, и, сгорая от нетерпения, открыл сообщение:
"Любимый, я люблю тебя больше жизни. Возвращайся скорей"
Как дороги ему были эти слова, как порой когда у него опускались руки, именно эти слова вселяли в него новый прилив сил. После того как он отпраздновал день рождение, он заявил родителям, что перестанет "отмазываться" от армии. Его заявление вызвало не малый шок. Мать ударилась в слёзы, умоляя сына одуматься. Но впервые в жизни Кирилл был решителен и не приклонен. Он принял решение, принял его сам. Он должен был изменить свою жизнь, сдвинуть её с мёртвой точки, вытащить свой грузовик из болота.
Он не имел ни малейшего представления о том как там в армии. Страшные рассказы о дедовщине и беспределе пугали его, но даже это не заставило его отсидеться дома. Друзья смотрели на него как на сумасшедшего, пытаясь переубедить, но Кирилл лишь отнекивался улыбаясь, понимая, что он перестанет себя уважать, если сдастся.
Кирилл хотел попасть в ПВО , говорили, что там относительно спокойно, и можно без проблем отслужить. Но судьба распорядилась иначе. На отборочном пункте он увидел фигуру в краповом берете, которая громко произнесла его фамилию и ещё нескольких ребят. Рука страха сжала на миг сердце Кирилла, но он понимал, что отступать ему теперь было некуда.
Что сыграло с ним эту шутку? Судьба? Возможно и так, но отбирали людей без статей, с нормальной сдачей экзаменов в школе, из благополучных семей- и он подошёл по всем пунктам. Страх в глазах Кирилла обрёл свою форму, сейчас он понимал, во что он ввязался.
Кириллу сказали, что его отобрали для службы в спецназ - разведке. В этот миг в его глазах впервые появилась гордость. Она словно маленький росток начала пробиваться в нём и крепла день ото дня.
Через некоторое время его и ребят привезли на КМБ . Ещё в древности обряд становления из мальчика мужчиной был одним из самых важных, словно перерождение ребёнка находящегося под опекой матери в сильного и самостоятельного мужчину. Человек должен пройти через какие-то препятствия, которые, скорее всего, были даже больше внутри него и только тогда он мог гордиться собой. Наверное, Кирилл понимал это сейчас, а тогда в его глазах снова появился ужас.
Пробыли они там месяц. Постоянная суета, нервы были на пределе. Казалось, что он чувствовал их всем своими телом. Жили они в больших ангарах, заставленных кроватями настолько тесно, что можно было протянуть руку, и коснуться соседа.
У них забрали все личные вещи и паспорта. К тому времени у Кирилла даже не возникало вопроса зачем, он был настолько измотан как физически, так и душевно. Он проклинал себя за то, что вообще ввязался во всё это.
-Так, этот не годен,- провозгласила тучная тётка.
-Как?- ахнул Кирилл.
-Да, у тебя давление двести на сто двадцать! У тебя третья степень гипертонии. Ты что хочешь откинуться?- рыкнула тетка, что-то быстро чирикнув в карточке.
Кирилл застыл с открытым ртом, обида больно кольнула его. Он столько пережил, что бы судьба снова повернулась к нему спиной и отшвырнула на обочину жизни? Ну, уж нет!
-Не заштопоривайте меня,- прошептал Кирилл.
Тётка сняла очки, и взглянула на него уже без прежней суровости во взгляде.
-Ты понимаешь, что Гипертоническая болезнь - хроническое заболевание сердечно -сосудистой системы, одним из основных признаков которого является повышение артериального давления. Это опасно, понимаешь! При третьей степени гипертонии, которая у тебя, начинается поражение мозга и сердца. При обострении ты должен находится в постели и под наблюдением врачей. Что нам с тобой делать, если вдруг тебя скрутит на учениях?
-Ох, напоминаешь ты мне моего сына, - женщина покачала головой, и взгляд её наполнился болью,- хорошо, давай договоримся так. Я тебя в госпиталь направлю, но если не поможет, домой поедешь.
Кирилл был обрадован, не чувствуя себя от счастья он направился к двери. Обернувшись уже в дверном проёме, он спросил:
-Спасибо вам. А что стало с вашим сыном?
-Погиб. В горячей точке погиб.
И повисло молчание. Кирилл даже боялся дышать, настолько воздух наполнился болью этой женщины.
-Иди уже,- махнула рукой врач и смахнула со щеки слезу.
Кирилл безмолвно, словно статуя, просидел несколько часов на кровати в ангаре в ожидании, когда его заберут в госпиталь. Мысли роем носились у него в голове не давая, покоя. Боль, наполнившая воздух в кабинете врача, всё ещё не выходила у него из головы.
-Кирюха, я тут слышал у тебя был шанс слинять от сюда,- раздался голос сослуживца совсем рядом.
-Был,- отчеканил Кирилл, он не хотел ни с кем разговаривать.
- И ты его упустил?- ошарашено протянул парень.
- Нет, я надеюсь избежать этого, как ты выразился, шанса,- огрызнулся Кирилл.
-Ты больной на всю голову. Вот если б мне выпал такой шанс,- протянул парень.
-Лучше б он выпал тебе,- буркнул Кирилл, не понимая, сколько можно доставать его разговорами.
Вскоре в дверях появилась врач и назвав фамилию Кирилла, проводила его в госпиталь.
***
Рейс шёл как обычно, целыми днями Егор находился в "машине", где грохотал и рычал "главный" . Лишь изредка, когда выдавалась свободная минутка, Егор долго лежал и пялился в потолок. Но в большинстве случаев он засыпал сразу, едва его голова коснулась подушки. Но такого сладкого сна как дома здесь не бывает, всё время как бы на стрёме, спишь и слышишь, как работает сердце корабля. Работа была адская, не каждый выдерживал такую нагрузку, многие списывались после первого рейса. Судно ярусного лова это вам не теплоход, а северное море не Чёрное тёплое и приветливое.
Море не прощает ошибок. Это Егор усвоил раз и навсегда, ещё со времён службы. Да и ещё совсем недавно им сообщили, что утонуло судно "Сапфир". Пошло ко дну, а всё из-за простой ошибки. Когда в море разыгрывается стихия, нужно был максимально собранным и всегда как бы на шаг впереди моря. Вода враждебная, агрессивная стихия, и, кажется, будто она оспаривает свои владения с людьми. Вот так и произошло с "Сапфиром". Разыгрался шторм, каждому известно, что судно должно ложиться носом на волну, чтобы дрейфовать. Если повернутся к волне бортом, то она беспощадно перевернёт судно. Но что тогда произошло с "Сапфиром", что заставило его повернуться к волне бортом с открытыми дверями? Никто не знал. Вода заполнила цех за несколько минут, и корабль начал тонуть. Всё кончено для судна было через пятнадцать минут. Море расправляется с вторгнувшимися на его территорию людьми быстро и беспощадно. Оно не играет с ними, не пугает. Совершаешь ошибку, и она может стоить тебе жизни.
Егор зашёл в каюту. И бросил долгий взгляд на семейное фото, с которого улыбались три самые драгоценные в его жизни женщины. Разлуки. Вся его жизнь состояла из постоянных разлук, и отсчитывания дней до встречи. Из года в год, всё повторялось. Егор лёг на кровать и закрыл глаза, прислушиваясь к мерной работе двигателя судна...
***
Кирилл уже неделю был в госпитале, бесконечное лечение и само то, что он находится в больнице, давило на него. Ночами, когда он не заступал на пост, он лежал и обдумывал что же ему делать, если его комиссуют. Но в голову не приходила не одна мало-мальски достойная мысль. Тоска вновь начала обволакивать его своей липкой вездесущей массой.
Сейчас Кирилл стоял дневальным, скучать не приходилось. Люди сновали туда -сюда. Врачи спешили куда-то, постоянно поглядывая на часы.
-Помоги!- Окрикнула Кирилла сестра, толкая перед собой каталку с лежащим на нёй мужчиной.
Кирилл тут же откликнулся, втолкнул каталку в реанимацию, в лицо пахнуло смесью запахов спирта и ещё какого-то дезинфицирующего средства. Он поморщился, такие запахи у каждого ассоциировались с болью, кровью и опасной близостью дыхания смерти. С трудом переложив раненого на кровать, Кирилл отошёл в сторону, наблюдая как врач подключает больного к аппаратам.
- Спасибо,- раненый повернул голову в сторону Кирилла и его внимательный взгляд изучал его.
-Не за что,- чуть помявшись, ответил Кирилл.
-Никогда так не говори.
Кирилл заглянул в глаза мужчины, и ему показалось, что жизнь этого совсем чужого ему человека, промелькнула у него перед глазами. Взгляд мужчины был тяжёлым, уставшим и напряжённым, будто он сейчас собирался отражать атаку. Кирилл замялся и опустил глаза в пол, не находя себе места. В палате повисла тишина, которая словно разряды тока била Кирилла.
За дверью послышались шаги и голоса, дверь в палату распахнулась:
-Папа!- девочка лет пяти вбежала в палату и кинулась к кровати.
-Дочурка - мужчина не мог подняться и обнять дочь, он протянул руку и потрепал девочку по голове.
Следом за девочкой в дверях появилась женщина, которая изо всех сил сдерживала слёзы, но они предательски блестели на глазах. Она, не отводя взгляда с мужа подошла к кровати и двумя руками обхватив его ладонь, прижималась и целовала её, уже не сдерживая слёз.
Кирилл стал невольным свидетелем этой встречи, и не мог отвести взгляда от происходящего. Эта встреча была пропитана болью и радостью, встреча людей, которые могли навсегда потерять друг друга. Что-то екнуло в сердце Кирилла, защемило и зашевелилось, словно ожило. Он вновь ощутил присутствие непреодолимой тоски, которая тянула к нему свои цепкие, липкие щупальца.
-Держите- голос ребёнка вернул Кирилла из его мыслей.
Маленькая белокурая девочка протягивала ему яблоко.
-Вы как и папа нас защищаете?- девочка улыбалась, и Кирилл заметил ямочки у неё на щеках.
-Маша, не приставай к дяде, - одёрнула дочурку женщина.
Кирилл вертел в руках яблоко, он чувствовал себя неловко перед этим человеком.
-Я, пожалуй, пойду - промямлил Кирилл.
-Спасибо вам - женщина подняла на него свои заплаканные глаза.
Кирилл кивнул и выскользнул за дверь, с силой сжимая яблоко в руках.
-Страшно это всё - покачала головой медсестра.- Тяжёлое ранение, ему повезло, что он выжил. Калибр 5"45, страшное оружие.
Кирилл знал, что пули этого калибра, натыкаясь на препятствия, начинали вращаться вокруг своей оси, ему было страшно представить, что они сотворили с телом этого мужчины.
На душе стало тяжело, от мысли о том, что он всё делает не правильно. В памяти всплывали отрывки жизни на "гражданке", частые гулянки, неспособность определиться в том, что ему действительно нужно. И сейчас стоя в палате, он увидел семью полную любви и внутри него всё оборвалось. Кроме родителей его никто не ждал, он был никому не нужен, у друзей была своя жизнь, из которой уйдя в армию он выпал. Хотелось бросить всё, но он понимал, что дороги назад уже нет, да он и не видел другого пути для себя. Кто если не они? Кто будит защитником Родины и беречь вот эти самые семьи, которые ждут своих мужей? Кто?
К вечеру Кирилла начал бить озноб, плохо соображая, он повалился на кровать.
-Тридцать девять и семь,- сказал врач нахмурившись.- Ну что дружок ослабленный иммунитет после пневмонии дал о себе знать.
***
Егор начал погружаться в сон, как судно резко остановилось. Со стола возле кровати на пол упали книги, стакан, который теперь осколками поблескивал в свете лампы. Резко вскочив с кровати, Егор кинулся в машину, так остановиться, могло судно только в случае какой-то аварийной ситуации. Столкнувшись в узком проходе с капитаном, Егор вопросительно взглянул на него. По лицу капитана было видно, что случилось что-то серьёзное.
-Говори.- Коротко бросил Егор.
-Фалинь на винт намотали. - Сказал капитан.
- Буксир?- Взглянул Егор на капитана, и отчего ему всё стало понятно и без его ответов.
-Только через сутки.
-Говори, что не договариваешь.
-За бортом пятибалльный шторм и по прогнозу он усилится.
Повисло молчание, и что тут можно было сказать? Пятибалльный шторм это уже не игрушки, и дрейфующее судно становится игроком в русскую рулетку, в которой наверняка проиграет. "Море не прощает ошибок"- вновь мелькнуло в голове у Егора. Буксир прибудет только через сутки, ждать они себе позволить не могли. Это слишком долго, а время это то, что сейчас работало против них.
Проводник якоря был длинной около 450 метров, и сейчас он обвивал винт, не давая судну двигаться. Воде, которая охлаждает подшипники некуда было выходить, и если судно продолжало бы работать, то они бы начали плавиться, что привело б к тому, что вода хлынула в корпус судна.
Егор с капитаном вошли в помещение, где толпилось несколько человек из команды, в их глазах он отчётливо прочитал страх и надежду. Но все старались не показывать своих истинных чувств, навесив на лицо маску хладнокровия. Сердце Егора сжала холодная рука: "Кто если не я? Кто сможет помочь нам сейчас?".
Дело в том, что Егор проходил службу в элитных войсках и по роду службы погружался в воду, проще говоря, был водолазом. И сейчас фирма как раз закупила гидрокостюм, но ведь одно дело погружение возле берега, а совсем другое сейчас в открытом море ещё и в шторм. Мысли пронеслись вихрем в голове Егора, но думать особо было не о чем, надо было действовать.
-Я спущусь и обрежу фалинь - отчеканил Егор.
Все присутствующие застыли, не зная, что и сказать. Но одного взгляда решительных карих глаз Егора хватило для того, чтобы заставить всех шевелиться, ведь времени у них было не так уж много.
Через некоторое время Егор был уже одет в лёгкое водолазное снаряжение и начал спуск под воду. За бортом температура воды была +2, и она обжигала ему руки и лицо. Превозмогая желание бросить все, и вернутся на борт, Егор продолжал спуск. Море разыгралось не на шутку, то и дело волны с шумом бились о борт корабля и норовили утащить Егора за собой, но он изо всех сил держался за судно. Волны словно играли с кораблем, то поднимая его то, опуская, при этом Егора словно игрушку, то затягивало, то отталкивало.
Егор осветил фонарем винт, и чертыхнулся про себя, канат плотно обвил его все 450 метров. Сомнения начали точить Егора, а что если он не сможет? Что если зря дал надежду? Зацепившись рукой за что-то, он принялся пилить фалинь, стремясь вызволить судно из капкана. Егор глянул вниз, под ним разверзлась чёрная бездна, шутка ли глубина здесь была 500-600 метров. Чёрная дыра, которая казалось, не имела края.
"Бесконечность"- мелькнуло в голове у Егора.
И в чём-то он был прав. Чёрная ледяная вода несла судно ко льдам, времени оставалось всё меньше. Руки сильно замёрзли, а работа продвигалась куда медленнее, чем ему бы хотелось. Егор был один на один со стихией, и сейчас помощи было ждать неоткуда, никого и ничего вокруг не было, только чёрная зимняя ледяная вода.
Прошёл час, и надо было выходить из воды, иначе обморожение было не минуемым. Егор взобрался на борт, в десятках глаз смотревших на него он увидел надежду на то, что всё в порядке. Попытавшись растянуть замёрзшие губы в ободряющей улыбке, он сказал:
-Скоро будем запускать.
Он понимал, что работы там не початый край, что возможно он зря сейчас это говорит, но так же он понимал, что паника на судне совсем ни к чему. Паника ослабляет людей, делает их беззащитными перед стихией, и порой это и является главным фактором того, что они гибнут. Егор был весь мокрый от пота, напряжение с которым он боролся всё это время, было почти не человеческим. Отогревшись, он вновь начал спуск под воду.
Чёрная ледяная вода подхватила его в свои объятья, Егор, стиснув зубы начал пилить верёвку. Руки почти не слушались его, но он понимал, что стоит ему расслабиться хоть на минуту и это может стоить ему жизни, и возможно не только ему. Он находился на глубине шести метров, давление воды было настолько сильным, что сдавливало каждую клеточку тела Егора. Корабль бросало из стороны в сторону, шторм набирал силу, если не поторопится, могло оказаться слишком поздно.
Перед его глазами замелькали давно, как казалось забытые образы из прошлого. Он сидел на борту самолёта, готовясь к прыжку, сердце глухо стучало, отдаваясь в каждом сантиметре тела. Нервное напряжение зашкаливало и было готово взорвать и без того усталый разум Егора. Пик приходился на сам прыжок, но потом, когда ты уже в полёте и паришь подхваченный потоками воздуха, ты понимаешь, что сейчас всё зависит только от того насколько ты собран и подготовлен. Сейчас, когда он находился над пропастью в шестьсот метров, казалось, что с момента его службы совсем не прошло времени, всё внутри него мобилизовалось, и его действия были отлажены, будто отрепетированы заранее.
Егор старался гнать от себя пугающие мысли, постоянно повторяя про себя:
-Ещё чуть-чуть, осталось немного, и мы сможем запустить двигатель. Надо поднапрячься.
И он продолжал пилить верёвку, другой рукой удерживаясь за судно, сопротивляясь воде, которая норовила утащить его в своё тёмное царство безмолвия. Очередная волна больно стукнула его плечом о борт корабля, Егор зажмурился, пытаясь отогнать от себя жгучую боль в плече, но она не отступала, а всё усиливалась. Егор почувствовал, что не может больше так же крепко держаться за судно, это означало, что риск его возрос и если не поторопится он мог никогда больше не выбраться.
Морщась от боли, он продолжал свою работу, хотя хотелось выбраться отсюда, но в голове, словно пчела засела мысль:
"Если не я, то кто же? Помощи ждать не откуда"
Лицо замерзло, и он чувствовал, что уже не может пошевелить губами, руки тоже с трудом слушались его, и острая боль в плече не унималась никак. Всё складывалось против него, но отступать было некуда.
"Ещё совсем чуть- чуть"- подбадривал себя Егор.
Он понимал, как ждут от него победы все те, кто находился на борту. Понимал, как он хочет вернуться домой, обнять жену и дочерей; понимал, как важно сейчас не сдаваться.
Но силы оставляли его, и когда очередная волна с силой ударила его о борт, он едва не расцепил руки. Волна ужаса пробежала по телу Егора, моментально встряхнув его, словно открыв второе дыхание. Наконец винт был освобождён от пут и Егор мог вернуться на борт.
Когда он попытался выбраться, то понял, что за трап ему уцепиться не удастся. Всё это время вода нещадно била о трап и он обледенел. Егор почувствовал, что силы вновь покидают его, но осознание того что он всё же выполнил свою работу придавало ему силы держаться на поверхности.
"Сейчас, уже скоро буду на борту"- стараясь ободрить себя, думал он.
Поднять его на борт можно было лишь зацепив верёвкой, что в штормовом море было задачей не из лёгких. Наконец, Егора подняли на борт. Десятки глаз уставились на него. С трудом шевеля замёрзшими губами, которые его не слушались, он, сбиваясь, проговорил:
-Можем трогаться.
&;nbsp; Никогда на свете он не забудет то, что увидел в глазах команды, облегчение и безмолвную благодарность. Моряки народ суровый, им не часто приходится выказывать свои чувства, поэтому они так ценны в мелочах.
Егора быстро проводили в каюту, налили спирта, и он залпом выпил его. Поморщившись, он услышал мерный звук работающего двигателя. Усталость сковала его мышцы и он с трудом находился в сознании, но радость, от того что он смог, что выполнил возложенную на него надежду, затмевала всё на свете. Он откинулся на стуле и тихо прошептал:
-Всё хорошо.
Взгляд Егора упал на настенный календарь, на котором значилось "19 января".
-Крещение - протянул капитан, проследив за взглядом Егора.
***
-Холодно, как же холодно.- Кирилл растирал замёрзшие руки.
Он и ещё девять человек сидели возле костра, греясь. Прошло уже семь месяцев с момента призыва. Понемногу Кирилл отстоял и заставил уважать себя, хотя это было больше похоже не на службу, а на выживание. Да, именно на выживание, только сильнейшие заслуживали уважения и с ними считались. Сейчас он находился в Чечне, для поддержания порядка, как им сказали. Их лагерь был небольшим, всего двенадцать палаток. Главной их задачей было разведывать, проще говоря, бродить по лесу, горным равнинам.
Кормили их одной сечкой, а хлеб давали только на обед, говорить о соли и сахаре вообще нечего, потому что о них можно было только мечтать. Через несколько недель от такой еды начало воротить, и Кирилл через силу ел, чтобы хотя бы на недолгое время забить мучающее его чувство голода. Подъём у них был в четыре утра и сразу же шли в патруль, иногда казалось, что всё происходит словно во сне. Укомплектованы они были просто: бронежилет, каска, вязаная чёрная маска, перчатки, бушлат, автомат, учебная граната, штык нож, лопатка, планшет.
-Сейчас в ночь идём - сослуживец придвинулся ближе к костру.
Кирилл окинул долгим изучающим взглядом округу, всё было белое от снега и удивительная тишина, которая окружала всё вокруг - поражала своим величием и непоколебимостью. Здесь не было построек или жилых зданий, вокруг были пустота и развалины. И удивительная тишина, казалось, если задержать дыхание, можно было услышать, как за несколько километров кто-то идёт, но конечно это была просто иллюзия, но она казалась такой реальной. Словно чёрные пятна на белом снегу вокруг кружили вороны и галки, и от их беспорядочных плясок над головой становилось не по себе, особенно когда они начинали кричать.
Каким мы ни был солдат, чувство страха есть всегда, не боятся только сумасшедшие. И сейчас здесь на Богом забытой земле, Кирилл понимал, что опасность может подстерегать его за каждым кустом или стволом дерева.
Он и ещё четыре человека пошли в патруль. Под ногами хрустел снег и дул холодный ветер, и эти вороны не унимались, крича страшными голосами. Шли они в юго-западном направлении, как вдруг услышали рёв. Словно по мановению палочки они остановились как вкопанные, через несколько секунд перед их глазами предстал медведь.
Глаза зверя метались в панике, он явно не ожидал, что наткнётся здесь на двуногих "хищников". Медведь замер, не сводя глаз с патруля, не решаясь идти дальше.
-Что он зимой не спит?- шепнул Кирилл сослуживцу.
-Шатун, разбудило видимо что-то,- так же тихо ответил сослуживец.
-Огонь на поражение- грянула команда командира.
Внутри Кирилла всё замерло, глаза животного казалось, устремились прямо на него и в них мелькнуло что-то похожее на человеческий страх. Будто медведь понимал, что на него нацелены пять автоматов, и сейчас они оборвут его жизнь. Вокруг было темно и лишь свет фонарей направленных на животное выдавала его присутствие. Кирилл снял палец с предохранителя и вот он уже был на курке.
Сердце сжала рука жалости к этому случайно попавшемуся им на пути животному, но ослушаться приказа из них не мог никто. Палец надавил на курок, автомат выплюнул очередь в медведя. Животное взвыло от дикой боли пронзившей его тело и упало, содрогаясь в предсмертных судорогах.
Кирилл подошёл к остывающему трупу медведя и посветил на него фонарём, его взгляд остановился на глазах животного, казалось, что на них застыли слёзы. Кирилл с силой сжал в руках автомат, пытаясь заглушить внутри себя поток чувств, но взгляд животного понимающего, что его смерть уже близка, не выходил у него из головы.
Прошло несколько дней после этого случая, Кирилл и его сослуживцы по-прежнему жили в мотострелковом лагере и ждали смену из группы альфа.
-Кирюха, смотри заяц!- воскликнул Савельев, тыча пальцем куда-то в сторону.
Кирилл проследил за тем, куда указывал сослуживец, и увидел маленького белого зайца, который настороженно прислушивался и косился на них.
-Смешной какой - подхватил Бухаренко.
Логинов слепил комок и кинул чуть левее от зайца, тот навострил уши и, сделав вывод, что туда лучше не соваться, скрылся за ближайшим кустом. И снова повисла тишина, каждый думал о своем, вновь собираясь в патруль. Так и проходил каждый их день здесь, бесконечное патрулирование. И сейчас они вновь уходили в патруль.
Шли они в лесу, деревья обступали их со всех сторон за каждым могла быть опасность. Снег под ногами хрустел, недовольно ворча на нарушивших его покой. Бухаренко и Логинов шли впереди, через метров десять за ними шёл майор справа от него бойцы, и сзади шли ещё двое. Патруль шёл в полной тишине, каждый думал о своём. Кирилл вновь боролся с душащей его тоской и сомнениями, часто он спрашивал себя, что он вообще здесь делает, но ответ на этот вопрос видимо был известен кому угодно, но только не ему.
Хотелось тепла, душевного тепла, которое было бы вызвано именно любовью к нему, а не чем-то другим. Хотелось быть счастливым, не смотря на всю его весёлую жизнь до армии, он так и не был по-настоящему счастлив. Он хотел понять, что это такое когда тебя ждут и любят.
Вокруг ещё было темно, белое покрывало снега изредка поблескивало в свете заходящего солнца. Патруль отошёл от лагеря уже километра на четыре, как вдруг, словно гром среди ясного неба раздался крик:
-Стой!
Дальше всё было словно во сне, в кошмарном сне. Кирилл услышал взрыв, и почувствовал как его словно игрушку отбросило на землю. Он открыл глаза и несколько секунд пытался сообразить, что произошло. Подняв голову, Кирилл, словно в тумане увидел, как кричит майор, но толком он ничего понять не мог. С трудом он поднялся на ноги, чтобы тут же замереть объятый ужасом. Та картина, что предстала перед его глазами, заставила его согнуться пополам в приступе тошноты. На белом снегу, окрашенном кровью, лежали окровавленные тела Бухаренко и Логинова. Волна тошноты снова и снова накрывала Кирилла, и он с шумом выдохнул, понемногу прейдя в себя.
Стараясь не смотреть в сторону душераздирающей картины, Кирилл обтер снегом лицо. Но стоило ему прикрыть глаза, как тут же картина ужасной кровавой бани представала вновь перед ним. Обрывки человеческих тел, которые лежали на снегу, словно никогда не были до этого единым организмом. Красные пятна крови на удивительной белизне, оголённые кости, весь ужас испытанный при звуке взрыва- всё это снова и снова заставляло сжиматься всё внутри Кирилла.
Через некоторое время подъехал ГАЗ 66, и тела погибших увезли. Обратно в лагерь, вернувшись никто, не проронил ни слова, каждый переживал по - своему, но при этом тишина над лагерем стояла мёртвая. Кирилл сел на бревно возле палатки, и задумчиво уставился вдаль, не видя ничего перед собой. До сих пор не верилось, что парней нет в живых, ведь всего несколько часов назад они сидели возле костра и умилялись пробегавшему мимо зайцу, а сейчас то, что от них осталось, погрузили в машину и увезли.
-На самоделке подорвались - раздался совсем рядом голос Савельева.- В пластиковой бутылке обрезанной перемотанной скотчем с двумя анодами, несколько грамм тротила. Проволока от земли два - три сантиметра была.
Голос Савельева дрожал ни то от ужаса, не то он готов был расплакаться, не то не другое бы несколько не удивило Кирилла, он сам был на пределе. Перед глазами то и дело всплывала ужасающая картина, и он ничего не мог с собой подделать. Кирилл отвернулся в сторону и украдкой смахнул слезу.
-Сигарета есть?- хриплым голосом спросил он у Савельева.
Тот протянул ему мятую пачку, Кирилл выудил одну сигарету и подкурив от тлеющей палки, затянулся. Внутри всё больше и больше рождалось сомнений и страхов, которые боролись между собой за первенство.
-Может, ну его и валить отсюда?- протянул Савельев.
-Нельзя, братуха, никто не будит вместо нас здесь торчать. И никто кроме русских не защитит русскую землю. Кто если не мы?- Кирилл смотрел вдаль мимо сослуживца.
-Крещение сегодня.- Протянул Савельев, совсем неожиданно.
Кирилл уставился, вдаль стараясь заглушить боль, которая рвала его изнутри. Ужас увиденного не выходил у него из головы. И он понимал, что это с ним на всю жизнь.
***
Прошло несколько дней после спуска под воду, Егор, прижимая трубку к уху, звонил через спутник домой.
-Привет дорогие!- он не решался сказать, что совсем недавно пережил, понимая, что дома и так волнуются за него.- Как вы?
-Папа! Мы хорошо, а ты как?- зазвенел в трубке голос младшей дочери.
-Я хорошо, всё спокойно.
И дальше они говорили совсем недолго о какой-то чепухе, так будто не было между ними этого расстояния, и будто совсем недавно не спускался он в ледяную воду на свой страх и риск. Сейчас стоя на палубе, и сжимая в замёрзших руках телефонную трубку, он понимал как никогда, как дороги для него каждая минута, проведённая с семьёй, как дороги их звонки и открытки. Как дороги для него неумелые рисунки его дочери, и порой нескончаемое бурчание его жены. Все мелочи сейчас становились такими весомыми и дороже любого бриллианта, он не за, чтобы не расстался с памятью о них.
Разговор закончился, а Егор всё ещё стоял на палубе, всматриваясь в бескрайнее море, которое гнало по своему зеркальному телу волны. Он ни на секунду не пожалел о сделанном, и сейчас не жалел. Он понимал, что рискнув своей жизнью, он поставил на карту всё, но он же выиграл! Времени выбирать у него не было, но он принял правильное решение.
***
Отряд Кирилла, который приехал из Чечни, стоял на плацу, когда из тени здания появилась женщина. Она шла нетвёрдой походкой человека измученного душевной болью, и направлялась прямиком к ним. Взгляд её был сфокусирован на командире полка, она подошла к нему и взяла за грудки и взвыла:
-За что?
Слёзы катились у неё по щекам нескончаемым потоком. Кирилл понял что это мать Логинова, Бухаренко был сиротой. Боль этой женщины хлестнула плетью прямо по сердцу Кирилла, и он отвёл взгляд не в силах совладать с собой.
-Дарите своим родным и близким счастье.- Прошептала она глядя на стоящих бойцов, и не оглядываясь поплелась за командиром, который словно чувствуя свою вину ускорил шаг.
***
Кирилл лежал, смотря на дисплей телефона, который вновь извещал его о принятом смс.
"Я люблю тебя очень, любовь моя! Мне плохо без тебя!"
Кирилл улыбнулся, как же он был счастлив, от этих смс. Прошло два года с момента его призыва, и сейчас вскоре начинался контракт ещё на год. Предвкушая встречу, Кирилл сгорал от нетерпения. С девушкой он познакомился случайно в ICQ, такой популярной среди молодёжи программе. Сначала они просто общались, но потом он заметил, что это общение стало для него чем-то большим, и дни были бессмысленными до того момента, когда телефон извещал о принятом смс от неё.
Возможна ли любовь на расстоянии? А возможно ли любовь заочная? Раньше бы он только усмехнулся на такой вопрос, но сейчас он знал, что это не бред романтиков, любовь существует, какая б она не была. Он полюбил эту девушку, и она ответила ему взаимностью и совсем скоро они должны были встретиться.
Всего пара часов отделяла их друг от друга, сердце его замирало от волнения и предвкушения встречи. Кирилл переоделся и начал ходить из стороны в сторону по квартире, считая минуты. Не выдержав, он вышел раньше.
Петляя по незнакомому району, он набрал её номер.
-Ты уже приехал? Я сейчас выбегаю - пролепетала девушка.
Через несколько мгновений Кирилл боролся с грозящим выпрыгнуть из груди сердцем. Навстречу ему, смущённо опуская глаза, вышла невысокая рыжеволосая девушка, которая куталась в шарф. Он не смог сдержать чувств, и как только она подошла, Кирилл крепко обнял её, ощущая аромат её волос. Тоска ушла, неумолимо душившая его тоска ушла с появлением этой девушки, она вытеснила всё из его сердца, заполнив своей любовью и заботой.
Знакомиться с отцом девушки он побаивался, но она успокаивала его, похлопывая по руке.
-Всё будит хорошо, он у меня замечательный, я уверена вы понравитесь друг другу.
Кирилл видел, как светились гордостью глаза его любимой, когда она говорила о своём папе. Он вспомнил, как светились гордостью её глаза, когда она смотрела на него и говорила что он лучший на свете. А когда она говорила что любит его, Кирилл был готов перевернуть этот мир лишь бы видеть её улыбку.
Девушка позвонила в дверь и им открыла её мама:
-Здравствуй Кирилл, давайте проходите уже быстрее, всё остынет- и она снова убежала на кухню.
-Не волнуйся, всё будит хорошо,- шепнула ему на ухо любимая и чмокнула в щёку.
Через некоторое мгновение в дверях комнаты возникла фигура мужчины.
-Здравствуй, Кирилл, давно хотел с тобой познакомиться,- пожал протянутую руку Егор.
-Кира, Кирилл, Егор, кто поможет мне на кухне накрыть на стол?
-Я!- хором грянули они.
-Какое рвение, похвально мужчины, - улыбаясь и вытирая руки полотенцем, сказала Надежда.
-Ну, кто еще, если не мы?- Пожал плечами Егор.
-Кстати, лучшие повара мужчины!- широко улыбаясь, заявил Кирилл.
-Ну, куда уж нам!- рассмеялась Кира, обнимая любимого.
-Ну-с, господа, мужчины. Вот вам мантия и скипетр, а мы переодеваться.- Мама Киры вручила Егору и Кириллу полотенце с поварёшкой, и, взяв дочь под руку, ушла в комнату.
Мужчины переглянулись и направились на кухню, накрывать на стол. Позже, когда все собрались за обедом Кирилл поймал себя на мысли, что это именно то о чём он мечтал, и что защищал сейчас. Хрупкая, нежная девушка, сидевшая рядом, и была главной целью в его жизни.
![[]](/img/t/trejn_l/armiya/x_70ceaf72.jpg)