Так вот. Жил-был один музыкант. Допустим, гитарист, да. Чтобы что-нибудь постоянно болталось у него за спиной. Он жил в квартире. Один. Когда он просыпался на шторах (за которыми окно) всегда была одна и та же надпись: "Я СМОТРЮ НА НЕЕ ВО ВСЕ ГЛАЗА". Именно такими белыми буквами. На непонятного цвета шторах. Когда музыкант подходил к музыкальному проигрывателю на дисководе всегда было нацарапано "я слушаю ее во все уши". Отдернув шторы, он замечал помимо прочих прелестей утра или ночи (смотря, когда он просыпался) маленьких желтый стикер укоризненно сообщающий: "но я не вижу". А каждый диск носил обиженное "и не слышу ее". Зеркало художественно выбито точно так, чтобы появились строчки "Так почему же я думаю". Неудивительно, что счастье все ушло в трубу в этом доме. Трубач живший на первом был безумно счастлив, он дудел в оркестре и растил двух детишек. Три поворота ключом. "Что. Она. Есть?"
Знающим оригинал этих строк может показаться, что музыкант (потому что музыкант, и от оригиналов в наши дни далеко отходить не стоит) ищет музыку. Я тоже сначала так думал.
И вот идет музыкант по перрону, навстречу ему девушка: красивая, милая девушка (читательница может представить на своем месте себя, а читатель -- всю, кто ему заблагорассудится). И он говорит в нее эти слова: Я смотрю на нее во все глаза. Я слушаю ее во все уши. Но я не вижу и не слышу ее. Так почему же я думаю, что она есть? И девушка становится, словно по мановению руки доброй колдуньи все красивее и милее. А музыкант смотрит в нее, смотрит сквозь нее и идет дальше. А она не растворяется в воздухе (потому что ее никогда не было) и не кидается под поезд (хотя, многим, да и ей, собственно, хотелось бы). Она словно по мановению руки злой волшебницы становится все тусклее и грустнее. И заходит в дверь вагона. И так они и едут в разных вагонах. А музыкант все продолжает смотреть во все глаза. Все продолжает слушать во все уши. Но все так же не видит. И все так же не слышит. Но почему-то думает, что она есть. Свет выключили. Музыка?