Ночью Иванов проснулся, согнал кошку с груди и как всегда отправился на кухню попить водички.
Свет проникал в кухню и чертил на полу причудливые узоры. "Это от герани", - решил Иванов и хлебнул из горлышка. Вода в чайнике была теплой, горьковатой. Поморщившись, он вернул чайник на плиту. Чайник дрогнул и звякнул крышечкой. Ноги уже двинули Иванова в обратный путь, но вдруг краем глаза он заметил что-то черное и остановился. Это что-то сидело на столе и смотрело. Иванов пригляделся и разглядел таракана. Таракан был крупный, с длинными усами. Не спуская глаз с насекомого, Иванов снял тапок, замахнулся и тут же почувствовал себя маленьким. Тяжелая тень падала на него. Он вздрогнул и шмыгнул под стол. В ушах зашумело. "Надо же, испугаться собственной тени", - подумал Иванов. Он сидел под крышкой стола и дрожал. Страх вызывала сама мысль об опасности. Опасности исчезнуть, быть раздавленным, не быть. Стол казался прочным, достаточным чтобы защитить. Его массивные ноги тянулись вниз и погружались в темный пластичный пол. Чуть дальше торчали ножки табурета, но тянулись они уже вверх, впрочем, все вдруг стало каким-то перевернутым. Иванов, ловко перебирая лапками, двинулся к краю столешницы, переместился на плоскость стены и двинулся к плинтусу. "А внизу спокойней", - решил он и замер. Больше не одна мысль не посетила его усатую голову.
Прошло должно быть несколько минут или часов, как вдруг прямо перед носом у Иванова возникла из ниоткуда полоса яркого света. А ведь еще секунду назад ее не было. Полоса заняла практически всю плоскость пола и сделала его небезопасным. Повинуясь здравому смыслу, или скорее инстинкту, Иванов попятился и задней частью вытянутого туловища припарковался на плинтус. Передние же лапки, оставшись на полу, следили за вибрацией, наполнявшей тяжелый кухонный воздух. Вибрация была нудной, тягучей. Она нарастала медленно, достигала пика, а после резко обрывалась, молчала две-три доли секунды и возвращалась. Словно кто-то шаркал тапочками по полу. Вдруг стало темнее, потом еще темнее, и неожиданно стало совсем темно. Иванов скорее чувствовал, чем видел, приближающуюся громаду. Она медленно тянулась к нему, словно вырастая из ночного мрака. Не ожидая от этого чудного явления ничего хорошего, Иванов двинулся по диагонали вверх, к краю стола. Громада, словно почувствовав его перемещение, неуклюже сменила направление и последовала за ним. Перебравшись через край столешницы, Иванов очутился на светлой стороне и снова почувствовал на себе чей-то взгляд. На этот раз смотрело на него нечто огромное и бесформенное, в общем такое, что и описать нельзя. Это нечто посылало Иванову недобрые флюиды и, кажется, даже выражалось на его счет нецензурно. "Свет - зло". Это была даже не мысль - истина явленная Иванову в прозрении. Он уже не мог размышлять и, повинуясь инстинкту, направился к темному вытянутому отверстию, манившему его под потолок. Отверстие приближалось и меняло форму. Оно как раз приняло вид узенького ромба, когда Иванов почувствовал, что громада отстала, и, кажется, отскочила обратно к бесформенному нечто. Ромб оставался прямо по курсу, но ширился, и стремился стать квадратом. Иванов разглядел множество еще более темных отверстий на его поверхности - все в форме эллипса, но разных размеров. В одно из них он и нырнул, спинкой при этом ощущая, что громада в последней отчаянной попытке приблизилась и ухнула вниз, выпустив напористую звуковую волну, тряхнувшую все помещение.
Свет исчез мгновенно. Нудная вибрация еще какое-то время был различима, но и она погасла. Теперь можно было почувствовать неясное дребезжание являющееся частью пространства или, скорее, производимое чем-то внутри него. Иванов нашел свою точку на оси координат, выполз из укрытия, и двинулся к нулю. В пункте "Z 3; У 1,5; Х 0,3" он почувствовал теплую воздушную волну, идущую от предмета. Предмет, судя по всему, был довольно большой. Будучи осторожным и, прямо скажем, боязненным существом Иванов сменил траекторию и двинулся к оси ординат. Там нащупав свой любимый плинтус он некоторое время не двигался, наслаждаясь покоем.
Утро приближалось, какое-то новое тревожное чувство зародилось внутри Иванова. "Еды бы", - сказало это чувство. "Пора уже", - шептало оно же. "Поздно будет!", - прямо умоляло. Иванов очнулся и вновь прислушался к дребезжанию, а ведь тянуло его сюда не просто так. Тут, как-то знал он, есть чем, и даже много чем, и даже много чем можно и нужно заправиться. "И воды бы, воды бы", - стонало чувство внутри Иванова. И влекомый этим чувством он нырнул под предмет. Воды не было, были какие-то липкие сладкие комки - одни твердые, другие помягче. Еще было что-то липкое, тянучее, но тоже не без вкуса.
Пока Иванов жадно обсасывал подножный корм, усы его чутко следили - нет ли новых опасных вибраций. И вот действительно такие вдруг обнаружились. На сей раз, они были приглушенные, еле уловимые, но частые. Вот они были далеко, а теперь стали совсем близко. Иванов вскрикнул бы, ведь три его задние лапы и кусочек (простите) задницы вдруг оторвало от поверхности и рвануло воздух что-то сильное и цепкое. Он дернулся и к счастью смог освободиться. После перекуса, плинтус приближался медленно. Новая Опасность была проворна и настойчива. Она глубоко проникала под тарахтящий предмет и, не достигнув желаемого, отступала, но снова мгновенно возвращалась. Еще не добежав до стены, Иванов обнаружил, что как бы не старалась Опасность дотянутся до него, сделать этого она не могла. Оставалось только замереть и подождать чего-нибудь. Чего ждал Иванов не ясно, но пить ему хотелось все сильнее.
Наловившись Иванова под предметом, но так ничего и не поймав, Опасность отошла в сторону. "Раз-два-тра-четыре, раз-два-три-четыре" - ловили вибрацию усы. Толчок, удар - это Опасность переместилась на стол, под которым еще недавно Иванов чувствовал себя так спокойно. И опять эта нудная, тягучая вибрация, или похожая на нее. Вибрация перегоняла воду по шершавой поверхности и направлялась то в одну сторону, то в другую. И вдруг превратилась в частую-частую дробь, как будто что-то перекатывалось внутри Опасности, равномерно, ритмично. Фррр, мррр, фррр.
"Пииить!" - простонал Иванов, проснулся, согнал кошку с груди и как всегда отправился на кухню за водой.