День не отличался от других, коих в этом мире прошло уже даже не одна тысяча. Толпы людей сновали туда и сюда, каждый из них шел по своим делам, обуреваемый своими стремлениями и желаниями, которые у каждого были свои. У одних стремления были светлыми и чистыми, у других они были темными и злыми, одни желали добра и себе, и людям - они озаряли улицу светлыми улыбками, смехом и просто теплом своих эмоций, иные- наоборот, старались заморозить все вокруг своими колючими и холодными взглядами или просто не выражали ничего. Есть такой тип людей - вроде и есть перед тобой человек, и вроде должен он чем-то быть, а, в итоге, оказывается, что нет его - нет личности. Есть только пустая оболочка, которая, вроде как, может говорить, смеяться, радоваться, но, по факту, она ничто - пуста и не наполнится, скорее всего, никогда. Самое же плохое - когда люди из первой категории переходят во вторую, сжигая себя в огне без остатка; тот огонь не простой - мы не найдем его ни в пламени костра, ни в доме своем. Он есть только в душе, в той бессмертной субстанции, которая, по мнению ученых, весит всего пару грамм - но нынешний наш разговор вовсе не о её весе, а том, что иногда душа человека предпочитает покинуть его из-за боли, страданий, потерь. Пускай эти беды могут показаться многим из нас просто мелочными и не важными, но для того, кто сжигает свою душу, эти проблемы - вершина его мироздания в этот момент. Именно таким был один человек посреди этого живого моря людей. Ни там и ни тут, он был между ними и не спешил приближаться ни к тем, кто освещает мир добротой, ни к тем, кто хочет погрузить его в вечную стужу. А ведь совсем недавно он был среди первых - ему казалось, что весь мир должен быть добрым и знать то светлое чувство, что поселилось у него в груди . Увы, как выяснилось, чувство было в душе мимоходом: зашло на минутку и отправилось дальше, оставив после себя в момент осиротевшее сердце . Ведь любовь - дама капризная и поступает только так, как считает правильным сама: вот она и убежала, оставив после себя разбитую вазу из чувств, и эти чувства, вернее, их осколки сейчас лишь сильнее ранили и без того не самую крепкую душу. И потому сейчас она с упорством, достойным лучшего применения, тащила дрова на свой погребальный костер, который должен был вспыхнуть на секунду вместе с ней, чтобы потом оставить после себя лишь пугающую пустоту и прах, который должен был унести ветер на все четыре стороны мира. Но, если один предполагает, то это не значит, что всё будет именно так, как ожидается, ведь судьба любит вставлять палки в колеса, делая то, что считает верным и не спрашивая мнения жалких людей насчёт своих действий. Вот и сейчас она полагала, что рано видеть этой душе погребальный костер, и просто совершила событие, вероятность которого была мала, но не равна нулю.
Впрочем, всё это лишь предисловие, имеющее мало связи с реальностью и являющееся скорее моими мыслями: тем островком в центре двух океанов взглядов был я. Ни там и ни тут. Я мог видеть либо радость людей, либо серое море отчуждения. На первых мне было физически больно смотреть, а на вторых... На вторых просто не хочется глядеть. Я всё глубже погружался в свой мир, мир, в котором совсем недавно погас огонек, что согревал меня даже в самые лютые холода, но, с приходом весны, видимо, кто-то посчитал, что необходимость в этом огоньке отпала. Этот кто-то - конечно, она, но это уже не имеет значения, ведь слова сказаны, а вместе с ними пришел ветер, что быстро и аккуратно погасил огонек. Ледяная вьюга овладела всеми внутренностями, но разве это имеет значение? Разве теперь что-то могло быть важно? Предаваясь подобным мыслям, я всё глубже уходил в себя. Всё больше отдалялся от толпы вокруг меня, так что, когда меня внезапно окрикнули, я вздрогнул.
- Миха, ты? - я ещё не успел обернуться, как хлопок по плечу чуть не припечатал меня к земле. Экстравагантное приветствие, иначе и не скажешь - было бы, если бы я не узнал обладателя голоса. Человек, которого я не сказать, чтобы был рад слышать, а теперь, обернувшись, - видеть: звали этого человека Максим, фамилию мой уставший от самоистязаний души мозг не выдал. Мой старинный друг детства, или даже не друг, а соперник - сложно сказать; я никогда не был конфликтным человеком, но с Максом мы периодически доводили дело до драки. Он был на три года старше меня, ему уже должно было стукнуть девятнадцать, он был сильнее и лучше, лучше во всем, и я был рад, тому факту, что пару лет назад он пропал из моей жизни. Я радовался этому спокойствию, этой возможности отдохнуть от борьбы за место под солнцем, а сейчас, оглядывая его, я видел уже другого человека. Он был подтянут, красив, но в его облике появилось, что-то иное, то, чего я описать не мог, да и не пытался - всё же, в тот момент у меня были другие приоритетные желания: например, как свалить от него подальше. Правда, убежать, отвязавшись от него неотложными делами, не позволяла совесть - она упорно читала мне нотации о том, что друзей детства не стоит бросать, что они могут быть лучшей поддержкой в определенных ситуациях, и вся прочая чушь. А диалог, тем временем, всё больше закручивался: после приветствий пошли обычные вопросы, мол, "как ты? Что нового?" И так далее - вопросы вежливости, ничего более; я думал, что мы сейчас разойдемся, и я забуду об этой встрече как о случайности, но нет - вот, прозвучало предложение, от которого не откажешься так просто:
- Мих, у тебя же сегодня День Рождения, чего сразу не сказал, а я чуть не забыл!
- Да, ладно тебе, пережил бы, да и не тот праздник, который я хочу отмечать, - свой главный подарок я уже получил, и именно из-за него я сейчас был здесь.
- Так, не спорь со старшими, - ну вот, снова он указал мне, что он взрослее. Как меня это бесило раньше, так же раздражало и сейчас, но, надо признать, ему удалось пробудить меня от молчаливой апатии, что обуревала меня в последние часы. Всё же, подарок оказался чересчур тяжелым для моей психики. Слова "больше не люблю тебя" до сих пор бились набатом в голове и вызывали тупую ноющую боль, но вновь погрузиться в эхо этой боли мне не давал его голос, - раз сказал, что идем праздновать - значит идем, и это не обсуждается, приятель.
Ну вот, всё как раньше - он считал, что вправе решать за меня, но сегодня я решил, что, пожалуй, уступлю ему это право - я не в силах был что-то решать сам, а так, пускай, может, будет что-то новое, что-то, что позволило бы забыть. Не услышав возражений, Макс развил бурную деятельность, её суть сводилась к следующему и была довольна проста - мне говорили, как мы сейчас славно оттянемся, какие нас ждут девочки и какая там выпивка. Вот последнее меня заинтересовало куда больше, чем всё остальное. Процесс моего перемещения в пространстве иначе, как волочением моей тушки, назвать было нельзя, но всё в этом мире имеет начало и конец, и моё путешествие на буксире тоже имело финальную точку - ею являлось какое-то молодежное заведение с названием "Поцелуй Афродиты". Я никогда не любил такие места, как и большинство моих друзей - я просто не видел смысла в прожигании жизни за рюмкой алкоголя, пачкой сигарет и милой девушкой на вечер, ну, если улыбнется фортуна на ночь. Внутренний интерьер оправдывал название клуба: много розового и темного синего, сменявшегося красным, на части стен неизвестным художником было изображено пламя, а на других вода - видимо, он хотел показать контрасты, но этот факт явно был интересен мало кому из клиентов. Увы, стены были лишь первым, что увидел мой глаз, но далеко не последним: ряды столиков, расположенных, казалось бы, в хаотичном беспорядке, несколько подиумов, на которых танцевали девушки в таком количестве одежды, что назвать их одетыми мне было крайне сложно... При всём этом контингент здесь был явно не с тем же достатком, что у меня. Здесь сидела та самая "Золотая Молодежь", о которой мы столько слышим в газетах и новостях, о которой читаем, но которую мы, простые люди, крайне редко видим. Колоритное местечко, иначе и не скажешь; у меня возник только один вопрос - как меня сюда пустили? По моей одежде вполне можно было сделать выводы, что я явно не был представителем вышеописанной молодежи, но, видимо, мой сопровождающий обладал определенным кредитом доверия, раз уж ко мне не было никаких вопросов. Здесь по ушам бил шум музыки и песен девушек со сцен, так что услышать моего экскурсовода было довольно проблематично. Он говорил много, но я не слышал и слова, впрочем, Максу это видимо не шибко было важно: он проходил мимо столов временами останавливаясь и обжимаясь с разными людьми, а потом обычно кивал в мою сторону: видимо, он давно стал частью этого мира, хотя мнеи сложно было это представить. Хоть и долог был наш путь до барной стойки, но, как я уже раньше говорил, у всего есть конец - вот мы и достигли нашей цели. Точней, цели моего непрошенного сопровождающего. Из мира размышлений меня вытащил голос Макса, как всегда, ехидный и хамоватый:
- Ты у нас как? Пьющий? - Ещё вчера я попытался бы отказаться от выпивки, потому что... Да много почему, но сегодня я считал иначе - мне нужно было выпить, возможно, это помогло бы унять эхо, согреть внутренности и не дать мне скатиться в бездну уныния на пару с одиночеством. Так что, я просто кивнул, ибо та пауза в шуме, что длилась всего пару секунд, закончилась, и девушки начали новый танец под очередную песню. Таким образом, мой ответ был просто бесполезен - всё равно он его не услышит, правда, его самого Макса почему-то было слышно хорошо.
- Официант, нам две стопки текилы, - в тот момент я почувствовал какую-то безумную надежду на то, что все закончится, что благодаря алкоголю я смогу задушить те чувства, что прочно засели у меня в голове, что я смог бы согреть замерзающую от одиночества душу крепким напитком. Как же я ошибался; но знания о будущем - это действительно не то, что нужно человеку: живи настоящим, будь мудр. Прошла всего пара минут, и официант принёс две небольших стопки, тарелочку с лимоном и соль. Мой сопровождающий взял одной рукой солонку, высыпал немного "белой смерти" из неё себе на запястье, сжал над ним дольку лимона и слизал эту смесь, потом резко схватил стопку и одним махом опустошил её, после чего, даже не выдохнув, засунул в рот дольку лимона и разжевал её. Я смотрел на всё это в легком в шоке, хотя нет, скорее так: шок и удивление - это те эмоции, что полностью завладели мной в этот момент. Всего пара лет прошла, а человек уже так изменился, изменился до такой степени, что я уже не узнавал его. Совершенно спокойно ходил по подобным, я бы сказал, злачным местам, причем, его тут считали своим, значит, можно было сказать, что он завсегдатай этого клуба. Предаваться размышлениям всегда приятно, но не всегда возможно - вот и сейчас меня из них вывел толчок под руку и настойчивый взгляд моего соседа по стойке.
- Ну, что, вздрогнешь? - обреченно кивнул: с одной стороны, мне казалось, что я делаю ошибку, а с другой - я хотел её сделать, хотел отбросить все свои принципы, правила и просто забыться. А чем это место хуже любого другого, где я бы это сделал? Верно, ничем, а, значит, вперёд! Соль, лимон, быстрое движение - и вот алкоголь внутри, он щипал мой язык, так что я проглотил его, и в тот же миг изнутри меня поднялось пламя, оно не знало пощады, оно обжигало всех без разбора, но, так как в зоне его досягаемости были только мои внутренности, то и доставалось только мне. Интересно, а что чувствуют драконы, если они существуют, выдыхая своё пламя? Такую же горечь? Или что-то иное? Странные мысли, согласитесь, но предаваться им долго я не смог по причине появления передо мной второй рюмки с тем же напитком, что исчез в моем желудке минутой назад. Повторить? А почему бы и нет? Сейчас мне и сам черт был братом. И вот второй глоток: теперь он не давал огня, но зажигал что-то иное. Что-то, определения чему я не мог найти? Может, я просто начинал пьянеть, а может ещё что-то. Хотелось взять и позвонить ей, сказать ей, какая она дура, что мне будет лучше без неё, но я не мог - остатки здравого смысла не давали мне этого сделать. Я попросил сока и, как это ни странно, получил его, так что теперь мы сидели рядом, облокотившись на стойку, и смотрели на девушек - Макс пил пиво, а я медленно потягивал сок. Нам почему-то не нужны были слова: мы оба просто наблюдали за людьми, за их поведением, показывая друг-другу ту или иную группу отдыхающих. Здесь был разный народ: кто-то был серьёзен и как будточего-то ожидал, кто-то, наоборот, вовсю веселился, пытаясь привлечь внимание девушек на сцене и крича что-то похабное. Впрочем, и здесь царила определенная иерархия: пока разорялась группка молодых парней, охрана даже не чесалась, а вот, когда тем же занялся мужчина лет тридцати пяти, они быстро и без лишних сомнений вывели его из зала. Так что, можно было сказать, что местечко было явно проплачено некоторыми лицами. Что же, это был ещё один хороший пример нашего мира, где всё или почти всё решают деньги. Время текло неторопливо, хмель то оседал на дне моего организма, то поднимался вновь, получив помощь от новой стопки горячительного. За это время мы так и не успели с Максом поговорить толком о его жизни, впрочем, как и о моей - скорей мы болтали о вещах, которые мало касались нас - о мире, о людях, о событиях и общих знакомых.
Был уже девятый час, когда я увидел её - на первый взгляд, ничего необычного: миниатюрная, всего метр шестьдесят, брюнетка, с длинными волосами ниже талии, в довольно приличном, на общем фоне, белом платье. Тут, наверное, надо пояснить, почему я говорю, что платье было приличным - нет, девушки тут были явно не в ширпотребе, но вот открытость тела на многих из них превышала закрытость, здесь же присутствовал вкус. Я не собирался к ней подходить - все-таки, мы только расстались с моей девушкой, и мои мысли, даже несмотря на алкоголь, временами находили дорогу к ней, к той, что втоптала меня в грязь всего лишь парой слов, - но вот внимание меня, как наблюдателя, она захватила. Эта девушка не была похожа на большую часть местных людей, она не была хищником и не была падальщиком, она была скорей птичкой, что залетела сюда с порывом свежего ветра, а теперь не может вылететь назад. Как я понял через минуту, моя аналогия была недалека от истины - улететь ей не давали. Когда она пыталась встать, парень, сидевший рядом с ней, грубо схватил её за руку и усадил, хотя, скорее, даже бросил её обратно на диван - мне было хорошо видно этот угол со своего места в то время, как для большей половины зала он оказывался закрыт столами, стойкой и прочими препятствиями. Я отвлекся от этой парочки минут на пять - все же, у меня не было желания сегодня смотреть на девушек больше, чем требуется - чтобы мой взгляд переместился дальше. И, скорее всего, я бы даже не вспомнил про эту парочку вновь, если бы девушка не заехала ему сумочкой по лицу - я заметил этот момент лишь краем глаза, но увидел смазанное движение, стоящую девушку и держащегося за нос парня. Тут я мог только посочувствовать молодому человеку - все-таки, девушки славятся умением в свои сумочки запихивать сотни различных предметов, да и вес подобной, на первый взгляд, декоративной штукенции может достигать пары кило. А дальше началось то, что послужило началом моей истории. Недолго думая, сей чудак с буквы "М", с воем, достойным, пожалуй, что гиппопотама, вскочил, убрал руки от своего носа и залепил ей пощечину - казалось бы, обычные разборки парочки, в которые лезть не стоит, но я не смог сдержаться: встав из-за стойки, я двинулся вперед; Макс мне почему-то не стал мешать. Тем временем, этот герой явно не рыцарских баллад схватил её за руку и попытался куда-то потащить. Нет, я далеко не смельчак, но, в тот момент, то ли под действием спиртного, то ли, просто считая свой поступок правильным, я подошел к парню, положил руку ему на плечо и в вежливой форме предложил ему убраться. Ответ, думаю, было несложно предугадать - меня послали, в ответ на это я ударил нахала в грудь. Нет, я никогда не обладал великолепными физическими навыками, да и не был каратистом с чёрным поясом, но ещё с ранней школьной скамьи я всегда интуитивно чувствовал, куда надо ударить, чтобы попасть в солнечное сплетение. Вот и сейчас я не промахнулся - парень согнулся, упал на диван, с трудом пытаясь ухватить хотя бы глоток воздуха, но всё это мне казалось в тот момент вторичным, главное - он отпустил руку девушки. А дальше события завертелись - наверное, кто-то скажет, что за любой поступок следует платить, и это была моя плата, но я буду не согласен. Из-за ближайшего столика резко вскочили двое парней лет двадцати-двадцати двух на вид. Между нами было каких-то полметра, всё же, столы в этом заведении стояли слишком близко, как посчитал я в этот момент. Не нужно было обладать шестым чувством, чтобы понять, что меня будут бить, но вот поверить в это было куда сложней - я всё ещё слишком верил в цивилизованность общества, в законы и прочую лабуду. Первый удар я пропустил, получив прямойв скулу, меня повело, и я чуть было не упал на свою недавнюю жертву. "Интересно, а он тоже не мог поверить в то, что я его ударю?" - мелькнула мысль. Я влетел в диван, приложился спиной об него и медленно сполз по нему вниз - наверное, мне повезло, что я скатился за стол. Так что они сначала остановились, чтобы помочь подняться парню, которому я только что заехал. Покачиваясь, я встал, между мной и ними стоял стол, но все понимали условность этого препятствия. Несколько секунд между нами был некий паритет, пока пострадавший не озвучил фразу, которая мне совсем не понравилась:
- Уроем козла, - он сказал это, растягивая слова и мстительно ухмыляясь - он явно был не из тех, кто умеет прощать. Я надеялся, что сейчас появится охрана и уладит конфликт, возможно, вызовут милицию, и нас разгонят, но буквально через несколько секунд, когда я окидывал взглядом находящийся здесь контингент, я вспомнил, как молодые люди приставали к девушкам на подиуме, и как им за это ничего не было. Охрана вмешивается лишь когда не боится последствий, - понял я. А здесь... здесь всё решать придется мне. Я окинул ещё раз быстрым взглядом нашу будущую арену: много столов, за большинством из них сидели люди и глядели на нас, причем, смотрели как на шоу, будто бы мы обязаны их развлекать своей дракой. Это начинало меня злить - я продолжал осматривать людей, силясь понять: неужели здесь один мусор? Мои соперники не спешили - они явно были уверены в своем превосходстве. И их можно было понять - всё же, наши габариты были несопоставимы. Я продолжал осматривать людей, пока не наткнулся на эти взгляды - они были иными, в них не было азарта, ожидания унижения, здесь была заинтересованность. Хозяева этих взглядов будто бы ждали: а что я, собственно, буду делать? Но их было всего четверо, а большая часть предвкушала возможность безнаказанного избиения меня. Надо было что-то делать, да и моим соперникам начинало надоедать ожидание - вот они начали меня обходить: двое идут слева по коридорчику между столами, а ещё один пытается пролезть вдоль дивана; что же, он сам выбрал. Резкий толчок - и стол вбивается ему куда-то в районе пояса и прижимает к стене, но больше ждать я не мог - нужно было резко сдвигаться, я почти успел, но "почти" не считается. Удар достиг меня, когда я был во втором коридорчике между столами, он прилетел в плечо, отчего меня повело на ближайший стол, по которому я и проехался, народ из-за стола, яростно улюлюкая, спихнул меня на пол. "Мрази," - мелькнула мысль. Впрочем, долго предаваться размышлениям о качествах людей, окружавших меня, я не мог - нужно было что-то делать. Резкий удар ногой из положения лежа, и снова в живот - противник опять сгибается. За счет того, что он собой закрывал коридор, ведущий ко мне, у меня было достаточно времени, чтобы встать, но недостаточно, чтобы сбежать, ведь любитель распускать руки уже отталкивая дружка пробирался ко мне. Я не бежал - сбежать не было шансов - надо было принимать бой. Я встал в то, что считал стойкой, пускай корявой, но все же - ноги на ширине плеч, руки перед собой и на уровне плеч. Он ухмыляется и бьет, я рефлекторно закрыл глаза, прошла секунда-другая, но удара всё нет. Открывая глаза, я увидел картину, которая подходила бы, скорее, какой-нибудь матрице, но никак не реальности обычного русского школьника. Удар шёл, но шёл так медленно, что я его видел, внезапно восприятие начало ускоряться, не сильно, - я все ещё видел действия своих соперников, но это уже был не тот стоп-кадр, который часто показывали в фильмах, скорее, я был просто в пару раз быстрее их. Что-то внутри меня подсказало, как поступить: сделав шаг влево и схватив его за руку, я дернул на себя - он полетел на меня как самолет на взлете, совершенно не контролируя свои действия, его я встретил коленом, и снова точно в солнечное сплетение. Он упал - наверное, надо было его добить, но что-то во мне говорило, что нельзя. Я в последний момент успел увидеть ногу, летящую мне в живот. Я уже думал сгибаться от удара, но что-то внутри опять сказало свое слово: сделать шаг вперед и вправо, переступая через лежащего придурка, зафиксировать ногу, прижав её к корпусу и дернуть на себя. На одной ноге стоять трудно, а при таких рывках практически нереально, вот и он не устоял, упал. Резкий удар в переносицу вырубил этого любителя барных драк. Я успел отскочить от пинка ногами второго товарища - тот, наконец, отодвинул стол и сумел пробраться к нам, он был готов проучить выскочку, он был уверен в себе. Он не стал изобретать ничего нового - прямой удар в лицо, но в этот раз я не стоял на месте, а встретил его руку своей и, не фиксируя, а лишь аккуратно коснувшись, сделал разворот вокруг своей оси против часовой стрелки, при этом на половине вращения я оказался у него уже за спиной, и, положив руку ему на плечо, на втором обороте отправил в полет. Его голова встретилась сначала со столом, а потом и со стеной, выводя из игры, таким образом, и второго желающего добраться до моей тушки. Остался один, я его мысленно обозвал хорьком, но, вместо того, чтобы напасть на меня или сбежать, он заорал:
- Охрана! - На этот крик секьюрити почесались ещё как и двинулись ко мне, но ещё до их прибытия из-за другого стола поднялись трое. Эти трое казались полностью лишними элементами в этом заведении. Простые потертые куртки, джинсы и брюки, явно видавшие прошлое десятилетие, но при этом в их поведении было что-то, говорившее, что их лучше не задирать. Таких, как они, можно было назвать волками, причем, не просто волками, а матерыми - именно эти трое кидали на меня заинтересованные взгляды в начале драки. Они не делали никаких лишних движений, просто встали, а один из них покачал головой, явно адресуя это охране молодых людей. Подойдя ко мне, тот, что качал головой, негромко сказал:
- Он пойдет с нами, - охранник попытался протестовать, но одного взгляда среднего из этих троих хватило, чтобы он заткнулся: ну да, это вам не всяких мелких интеллигентиков шпынять, эти сами, кого захотят, изобьют. Поняв, что все вроде бы кончилось, я ощутил жуткую слабость - эта драка выпила, казалось, все мои физические силы, хотя, скорей всего, дело тут было ещё и в алкоголе: я не мог двинуться, точней, я боялся, что, если двинусь, то сразу упаду. Так и стоял, застыв, ожидая, что будет дальше. Один из них поддержал меня, слегка приобняв. Он же и помог мне доковылять до выхода. На улице уже в свои права вступил поздний вечер, под ногами, раздражая своим видом, лежало нечто, бывшее когда-то снегом. Меня медленно повели вдоль набережной, аккуратно поддерживая между этими тремя людьми, только что спасшими меня от неприятностей. Между ними шла беседа, но я, устав, почти ничего не слышал, лишь несколько фраз:
- Володь, да парня реально ведет, - потом я провалился в забытье, чтобы очнуться все там же, изменилось лишь то, что меня поддерживали теперь двое мужчин. В голове стоял туман, сквозь него я слышал лишь пару слов:
- Да, блин, где ты, Серега, припарковался?! - и вновь я провалился в спасительную тьму, туда, где не ноют все мои мышцы, туда, где все тихо и спокойно. Очнувшись снова, я почувствовал странное удобство, с трудом приподняв веки, я увидел кресло, кое-как повернув голову в бок, разглядел второе, наконец, до меня дошло, что я в машине. Примерно тогда же, я услышал слова:
- Эй, парень, ты как? Живой? - До меня не сразу дошло, что эти слова были обращены ко мне, но, когда я это понял, то в ответ едва заметно кивнул. В ответ я услышал бодрое бухтение:
- Вот и хорошо, а то мы волноваться начали, в клубе был молодцом, а тут разнежился. Я, кстати, Владимир, - представился мужчина, сидящий на переднем сиденье, рядом с водительским креслом. - А это Серега и Влад, - поочередные кивки в адрес мужчины за рулем и моего соседа. - Ты у нас откуда такой? - я услышал следующий вопрос, и он разорвал мой мозг на части. Наконец, кое-как собрав мысли в кучку, я ответил:
- Местный я, Питерский.
- Да не о том я, тебя куда отвезти? - я молчал, будучи близок к состоянию ступора, и причин здесь было несколько: во-первых, недоверие - думаю, вы бы понялименя - слишком мало в нашем мире людей, которые просто так помогли бы другому, вот и я что-то не верил. А, во-вторых, вы попробуйте подумать вашей головой после того, как в неё пару раз стукнули: кроме звона, вы вряд ли что-то умное придумаете. Заметив мои сомнения, мужчина, назвавшийся Владимиром, усмехнулся в усы.
- Да не боись, ничего мы такого не задумываем, просто решили помочь правильному парню, который не пойми как попал в этот гадюшник, - мне очень хотелось съязвить, насчет того, что же они там забыли, но сил, увы, не было, и потому я просто кивнул, после чего, вздохнув, назвал адрес.
Поездка по городу была быстрой - всего за двадцать минут меня довезли до дома. Припарковавшись во дворе, Серега оглянулся на меня, вздохнул и произнес:
- Парень, как тебя звать-то? - Мне сложно было судить об его эмоциях, но было ощущение, что он всю дорогу пытался решить что-то для себя и сейчас, начав этот разговор, он делал ход, который будет долго влиять на жизнь - всё это было не более, чем ощущением, но, тем не менее, оно присутствовало, а, значит, послать этого Сергея к черту было бы явно не лучшей идеей - надо было хотя бы выслушать, чего он хотел.
- Михаил, - отвечаю я уже достаточно твердым голосом - да, оценка событий у меня явно какая-то неправильная сейчас, видимо, мои мозги сильно сотрясались, но пользоваться надо было тем, что имелось, а не сожалеть о том, чего не было.
- Ох, какие мы гордые, - добродушно фырчит он - хотелось сразу же врезать ему в челюсть, но я понимал, что я устал, а также, что у меня не было шансов дотронуться до него, даже если бы я был отдохнувшим. - Хочешь научиться драться всерьёз? Потенциал, а, главное, талант у тебя есть, так что, решать тебе, хотя, если хочешь мое мнение - природа, да и ты сам сегодня сделали свой выбор, - хочется снова язвить о том, что о своём даровании я и сам был в курсе, но я промолчал. Интересно, и когда я только успел стать такой язвой? Начинать с ним перепалку, а зачем? Какой в этом всём толк? Ну, пошлю я его, он - меня, и разойдемся мы на этом, смысл? Так что, давайте подумаем, а что он, сказал - учиться драться? А зачем мне это? Я мирный человек, хотя... А, почему, собственно, и нет, я старый исчез сегодня, а я новый - каким мне стать? Может, попытаться уцепиться за этот шанс? Перестать быть никем? А разве я никто? Нет, я личность, но личность слабая, не имеющая возможности защитить свои убеждения, - возразил сам себе. Так что, надо соглашаться, мой ответ - да, тысячу раз да. Он ведь прав - я сделал свой выбор, мне не по пути с этими мажорами, которые считают, что всё на свете можно купить за деньги. Так что я подтвердил согласие обычным кивком, я не хотел говорить ни слова, чтобы не показать своего волнения, но, скорее всего, мой ответ можно было понять и поэтому нехитрому движению головы. А дальше мне продиктовали три номера, которые я быстро загнал в записную книжку мобильника: даже удивительно, что он пережил этот день, хотя, о чем это я? Это же "Нокиа" её даже удар об стену не способен убить. Когда я вылезал из машины, меня слегка шатало, но свежий воздух быстро сделал свое дело, обдувая мою голову легким ветерком: на улице было прохладно, но мне было вполне комфортно. Я стоял и просто дышал воздухом, который кое-какие сволочи испортили своим отъездом. Мой уставший от событий этого дня мозг собирал себя в кучку, чтобы выдать мне гениальную идею - пора было идти домой. Всего пара шагов - и я уже был у своей парадной, нашёл в кармане ключи и открыл таблеткой домофон. Ступеньки, как я их сейчас ненавижу.Только зайдя на лестницу и закрыв за собой дверь, я понял, что вся та свежесть, что пришла на воздухе, была лишь иллюзией, и что я дьявольски устал. Но надо было собрать себя на подвиг - мне предстояло преодолеть целых двенадцать ступенек до первого этажа, эх, нелегка ты, жизнь. Используя перила в качестве опоры, кряхтя и стеная, я кое-как смог подняться наверх, слава всем темным богам или кто там, в пантеоне, есть, что меня не увидел никто из соседей. Двадцать секунд ожидания лифта - и я в кабине. Там, благодаря зеркалу, что висело на стенке, я смог оценить ущерб от сегодняшнего вечера: как ни странно, единственным заметным следом было потемнение в районе виска, но оно вполне прикрывалось волосами. Дверь квартиры, закрывшаяся за моей спиной, как будто отсекла меня от событий сегодняшнего дня, дав возможность окунуться в непривычный покой и уют. Отец встретил меня в прихожей и ещё раз поздравил с Днем Рождения. Он говорил что-то о том, как я вырос, но я практически не слушал его, полностью отдавшись своим размышлениям на тему, того что сегодня со мной было, и куда это может привести. Вопросов, увы, было слишком много, а вот ответы? Где их искать, я просто не знал - возможно, что-то можно было найти в сети, но копаться в компьютере сегодня не было сил, так что я лишь кивал на реплики, которые требовали моих кивков, и, отвечал гениальными ответами "да" или "нет", в зависимости от вопроса. На что-то большее меня просто не хватало. Сил думать или действовать не было никаких, попытка почитать книгу была провальной с самого начала, ибо все мысли сбивались в сторону событий этого дня. Плюнув на всё, я решил пойти спать куда раньше обычного - всего в одиннадцать.