Аннотация: Смерть еще не доказательство того, что ты жил. Возможно болел просто...
Чума.
Как будь-то бы рассказ
А ведь он был заражен чумой. И пока жив был, молчал. Скотина. Знал и молчал. Каждый вечер приходил домой, садился за стол и требовал вина. Ко мне домой. Моего вина. Это у него называлось - "пообщаться". Ничего себе "общение". Пить мое вино, плевать на мой пол, курить и рассказывать всякую ерунду, это называлось "пообщаться". Мне оставалось лиш слушать, молча кивать головой и вовремя менять пустую кружку на полную.
Каждый вечер. Каждый вечер он приходил домой. Ко мне домой. К себе он не заходил уже давно. Говорил, что потерял ключи. Но я думаю врал. Совесть он потерял, а не ключи. Или дом. Ведь ключи постоянно звенели, вместе с мелочью, в кармане его потертого пиджака.
Он делал вид, что не слышит этого звона. Каждый вечер говорил, что неплохо бы на следующей неделе вызвать слесаря, иначе домой не попасть. Хмелея с каждым днем все быстрее, иногда начинал хныкать, что все надоело и плохо, иногда начинал ругаться и бить посуду. В любом из этих случаев его приходилось долго уговаривать успокоиться, брать под руки и укладывать на кушетку, а потом еще дольше поглаживать плечо пока он, наконец, то засыпал. Да, сдавал он с каждым днем. Хотя когда-то был крепким и совсем не пил.
Однажды я услышал, что его дети то ли утонули, то ли их сбила машина. Да, машина, это было осенью, когда сгорела контора, в которой он работал бухгалтером, в день, когда я видел его жену с двумя подвыпившими мужчинами. Она тоже была порядочно "навеселе" и громко смеялась. Вечером того дня он впервые потерял ключ, пришел ко мне и потребовал вина.
Когда он умер, все соседи, и его и мои, а были они у нас практически общие, шептались, что он был заражен чумой. Давно заражен. Еще с осени. Болел, знал от чего и молчал. И приходил каждый вечер ко мне.
Третьего дня я встретил врача, которого он изредка посещал, и тот, будь-то издеваясь, заявил - никакой чумы не было и в помине, разве что ОРЗ да хронический алкоголизм последних лет. Но я не поверил. От ОРЗ люди не помирают. Тем более не у себя дома. Ха, ОРЗ. Конечно, он был заражен чумой, не иначе как чумой. Той штукой, которая, не спрашивая твоего согласия, однажды поселяется рядом, а потом и внутри тебя. Сбежать от которой нет никакой возможности. Прям таки "праздник", который всегда с тобой. Он не виден окружающим, но очень чувствуется тобой. Его не перепутать ни с чем. Но это знал. Знал и молчал. Скотина.
Я ему так и сказал. Но было уже поздно. Или слишком рано. Рано-рано я попытался его разбудить и понял, что он больше не проснется.
Схоронили его на следующий день, в обед, а вечером я сидел один за столом в своем доме и пил вино. Тоже один. Совсем один. Как того дня, когда сгорела моя контора, в которой я служил бухгалтером, когда ушли куда-то мои жена и дети, когда утонул в канаве мой кот.
Тогда я выстоял неделю. Очень трудную неделю. А когда все же решил, что "все" и "хватит" - открылись двери, и вошел он, сел за стол и потребовал вина.
Да, иногда он хныкал. иногда буянил. но были и дни, когда мой, постоянно незваный гость, ни с того, ни с сего отодвигал кружку, снимал со шкафа мою старую, треснувшую гитару и начинал петь, или читать стихи под неподражаемый перебор.
Я думаю и песни, и стихи, и музыку он сочинял тут же, потому что утром не помнил ни слова, ни аккорда, а гитары чурался как черт ладана. Не помнил, или, по крайней мере, делал вид, что не помнил, а это в общем одно и то же. Сильно краснел, старался отвернуться, - да, чужая душа... Да!
Я тоже утром не помнил практически ничего, но в каждое такое утро знал, что в этот раз похмелье - пустяк, по сравнению со вчерашним концертом. М-да! Этим можно было взрывать города, или отбирать у дьявола погибшие души. Как минимум изменить настроение прошедшего дня, или даже улыбнуться. Да.
Конечно, я и мысли не допускал, что он болен. А он знал. Знал и молчал. Мы ели из одной миски, пили из одной кружки, а он знал. Нет. ЭТО было явно не ОРЗ. Теперь я знаю это наверняка.
И вот сижу в своем доме. Один. Пью свое вино. Я уже чувствую, как болезнь перемалывает мои внутренности. Не остановить никак. Не иначе чума. Ведь из одной же кружки, из одной миски... Да, моя песенка спета. Уже недолго. Вина осталось лишь на пару глотков.
И я поднимаю свою кружку, глядя к нему наверх. Уже недолго. Дождись, я иду. Только дождись. Может быть, там не совсем плохо. Может быть...