Томах Татьяна Владимировна : другие произведения.

Не потерять

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    опубликован в 1)журнале "Техника - молодежи", май 2007; 2) альманахе "Молодой Петербург", 2007; 3)газете "Школьник", сентябрь 2010

  *
  Утром под окнами опять бродила эта девчонка и звала какую-то Динку. Витька не выдержал, и, не обуваясь, прямо в тапочках, вылез в окно. А что, если теперь первый этаж. Влажные желтые листья немедленно прилипли к подошвам. Ух, мама заругается, если грязи нанести.
  - Ты чего потеряла?
  Можно было и не спрашивать - девчонка лет семи, с двумя смешными тощими косичками держала в руке собачий поводок.
  - Динка, спаниель, - сказала девчонка, глядя на Витьку очень грустными глазами: - белая, пятно черное на спине, ушки длинные...
  Было похоже, что девчонка повторяла это описание не раз.
  - Вот, посмотри, - девчонка выудила из кармашка комбинезончика маленькую фотографию, изрядно обтрепанную по краям. На фотографии была эта же девчонка - только не грустная, а хохочущая. Она сидела на траве, обнимаясь с черно-белым спаниелем. Собака, излучая всем - движением хвостика, изогнувшегося тела, выражением морды - восторг и абсолютное счастье - вылизывала девочке щеки.
  - Ну, давай, может, вместе поищем, - предложил Витька, немедленно представив, что бы он чувствовал сам, потеряв свою собаку, о которой так давно и безуспешно мечтал.
  - Спасибо, - сказала девчонка и заулыбалась.
  
  Обратно в окно он залезал под разгневанным взглядом мамы.
  - Ты в первый день в школу хочешь опоздать? - поинтересовалась она.
  - Мам, ну...Тут девочка собаку потеряла, спаниеля. Я искать помогал.
  - А, - сказала мама, неожиданно смягчаясь: - Так это Катя. Она немножко э-э... Собака-то уже полгода как потерялась. Родители все время предлагают этой Кате нового щеночка купить - а она сразу в слезы. До сих пор каждое утро свою собаку ищет. Бедная девочка...
  
  *
  Учительница была похожа на андроида из Звездных войн. Глаза круглые, злые, а рот собран в тонкую нитку - будто скрепка, вбитая между тетрадными листами. Ее резкий голос заставил вздрогнуть, а от взгляда захотелось залезть под парту. Влип, решил Витька. Вообще, с этой новой школой он, похоже, влип. На перемене какой-то белобрысый чуть не сшиб его на пол, гаркнув в ухо: "Подвинься, очкатый!". Следом за белобрысым еще трое на бегу мимоходом по очереди больно толкнули Витьку кулаками в бок, эхом повторив: "подвинься, очкатый!".
  Да и тема сочинения была еще та - "как я провел лето". Витька с тоской покосился на одноклассников, увлеченно строчащих предложение за предложением. Да никак я его не провел, подумал он. Сначала готовился, как обычно, ехать к бабушке Вике. Там речка; лес; лошадь Машка; ребята, которые уже сто лет знали Витьку и не пинались кулаками в бока и не обзывались "очкатым"; да, еще вкуснющие бабушкины оладушки с яблоками. А потом мама сказала, что надо привыкать к новой жизни и к бабушке Вике он больше не поедет. А почему - даже если папа приглашал? Неважно, что приглашал, ответила мама, теперь у папы новая семья и у бабушки Вики будет жить тетя Марина с маленьким сыном. А что, Витька теперь уже не папин сын? Но у мамы он этого спрашивать не стал - она и так здорово расстраивалась из-за всего этого. Наверное, привыкать к новой жизни ей не нравилось так же сильно, как Витьке. То есть, не совсем, чтобы к новой - папа-то уже давно с ними не жил; но теперь мама сказала, что все определилось окончательно. И после того, как это что-то определилось, они с мамой зачем-то переехали в другую квартиру, и Витьке пришлось теперь идти в другую школу. А мама в последнее время стала какая-то дерганая - то кричала на Витьку, то потом извинялась, то тихонько плакала по ночам, когда думала, что Витька не слышит. В общем, ничего хорошего в этой новой жизни не было.
  Витька вздохнул и аккуратно вывел на чистой странице "Этим лето я, как обычно, ездил к своей бабушке Вике в деревню..." Конечно, врать не очень хорошо, но раз эта новая жизнь такая паршивая - надо же как-то выкручиваться?
  Учитель рисования с виду был нормальным дядькой, но, наверное, они все тут сговорились с литераторшей-андроидом. Широко и приветливо улыбаясь, он предложил ученикам нарисовать что-нибудь про прошедшее лето. Пока Витька ломал голову, что придумать на этот раз - вспоминать опять про деревню было уже совсем тоскливо - дверь грохнула, и в класс ворвалась разьяренная директриса.
  - Анатолий Иванович! - рявкнула директриса: - Ваши ученики!
  Если от голоса литераторши-андроида Витьке хотелось залезть под парту, то теперь возникло желание немедленно вскочить и вытянуться по стойке смирно. Голос у директрисы был как у генерала, которому только что сообщили, что его армия окончательно продула важнейшее сражение. То есть, очень командный и разгневанный. От такого голоса прятаться под парту без толку - все равно отыщут и расстреляют за дезертирство. Кажется, даже Анатлий Иванович проникся - отложил классный журнал и выпрямился. Только девочку, которую директриса тащила за собой, ее гнев, похоже ни капельки не волновал.
  - Нагло прогуливают уроки! - закончила директриса, подталкивая девочку к учительскому столу.
  - Да ну! - изумился Анатолий Иванович.
  Директриса фыркнула.
  - Первый день в школе, Зелинская, и такое безобразие! - отчитала она девочку, и развернувшись, вышла из класса, хлопнув дверью.
  - Гм, - сказал Анатолий Иванович, изучая журнал и косясь на девочку: - Новенькая?
  Девочка кивнула, с любопытством разглядывая класс очень спокойными глазами небесно-голубого цвета - как у тети Наташиной кошки Маруськи. Именно с таким беззаботным выражением глаз Маруська прогуливалась по узким перилам балкона девятого этажа или выслушивала ругань тети Наташи из-за украденной колбасы. Мол, я делаю то, считаю нужным и буду это делать дальше, что бы вы мне тут не говорили. Во дает, восхитился Витька.
  - Ну ладно,- решил Анатолий Иванович: - садись вон к Шишкину, - он указал на свободное место рядом с Витькой.- Он у нас тоже новенький. И нарисуй что-нибудь про лето - еще пол-урока осталось.
  Девочка послушно уселась за парту, сложила руки на коленях и стала смотреть в окно. Через пару минут подошел Анатолий Иванович.
  - Может,у тебя красок нет? - спросил он.
  - Есть.
  - Гм, - удивился учитель: - А почему ты не рисуешь?
  - Я не хочу про лето рисовать, - очень спокойно пояснила девочка. Кажется, Анатолий Иванович удивлся еще больше.
  - Ну, эээ...ладно, сегодня нарисуй про то, что ты хочешь. Хорошо?
  Девочка кивнула. Но вместо рисования заглянула в Витькин альбом.
  - Это твоя собака? - спросила она.
  "Моя," - захотел соврать Витька. Вообще, было странно, как эта девочка поняла, что там собака. Витьке казалось, что получилось похоже на крокодила грязно-коричневого цвета.
  - Не, - неохотно признался он: - это я придумал. Мама не разрешает мне собаку заводить.
  "Особенно теперь,- подумал он тоскливо: - теперь точно никогда не разрешит".
  - Правильно, - одобрила девочка: - если не разрешает, нужно придумать. Кстати, меня зовут И.
  - Как? - Витька даже отложил кисточку, которой пытался сделать свое творение чуть больше похожим на собаку. Например, хвост загнуть - у крокодилов-то хвост бубликом даже от большой радости не сворачивается.
  - Присказку про "А и Б" слышал? Вот я - осталась.
  Пока Витька хлопал глазами, соображая, издевается она или всерьез, прозвенел звонок, и пришлось сдавать Анатолию Ивановичу крокодила с прямым хвостом...
  
  *
  
  Горбясь под нудным мелким дождиком, Витька смотрел, как белобрысый с компанией гоняет мяч по школьному стадиону.
  - А ты чего не играешь? - спросила неизвестно откуда взявшаяся И.
  Витька пожал плечами. Белобрысый его не звал. А если даже и набиваться - вряд ли возьмут.
  - Вот если бы хокей, - задумчиво сказал он. - Я на коньках здорово умею, папа учил. И вообще зима здорово. Не люблю осень.
  И смотрела на Витьку - внимательно и почти строго, так, что ему даже стало неуютно под ее взглядом. Чего она ко мне привязалась, подумал он. А потом ему стало стыдно - И ведь тоже новенькая, небось, ей тоже одиноко здесь и непривычно. Витька смущенно отвел глаза, снова уставился на поле.
  - Не люблю осень,- повторил он. - Мокро, небо серое. А зимой снег хрустит. На лыжах можно, и в хоккей... И деревья красивые, в снежинках, и Новый год...
  Покосившись на И, он запнулся. Устроив на коленке маленький блокнот, девочка рисовала. Тонкое острие карандаша летало над белой страницей, будто взрезая плоскость бумаги и выпуская спрятанный под ней бугристый ствол дерева, ряд длинных лавок вокруг стадиона, угол школы.
  - Ух ты, - восхищенно выдохнул Витька: - а на уроке говорила - не хочешь рисовать...
  И вырвала страницу, протянула Витьке.
  - Ну, тебе ведь надо,- непонятно сказала она, спрятала блокнот в карман куртки и, перепрыгнув через скамейку, быстро пошла к школе.
  На тонком листе бумаги, дрожащем в Витькиных пальцах, блестел ледяной коркой каток на стадионе; а высокий клен гнулся под тяжестью снежных шапок - тот самый, что сейчас ронял в лужи огромные желтые листья.
  
  *
  
  А ночью пошел снег. Витька проснулся, будто кто толкнул его под ребра - и некоторое время растерянно смотрел в окно, глядя на пушистые белые хлопья, скользящие за стеклом. И улыбался. А потом он вспомнил про то, что сейчас начало сентября, и улыбка потихоньку сползла с его губ. Очень осторожно, будто опасаясь наткнуться на что-то опасное и кусачее - или, по крайней мере, обжигающе-холодное, как тот лед, что затягивал сейчас стадион под окном, Витька сунул руку под подушку. Рисунок И был на месте. Я знал, что так будет, подумал Витька. Знал. С самого начала. Когда И протянула ему этот листок. Жалко рисунок - он такой настоящий... Слишком настоящий. Зажмурившись, цепенея от страха, Витька решительно разорвал листок пополам. Перевел дыхание, осторожно взглянул за окно. Теперь снег метался как паруса под порывами ветра. Как драные паруса. Клацая зубами, Витька на цыпочках прокрался в ванную. Утопив половинки рисунка в раковине, он тщательно тер бумагу пальцами - до тех пор, пока карандашные линии совсем не растворились в воде.
  Ветер и сильный дождь, зарядивший сразу же за странным сентябрьским снегопадом, уничтожили без следа пригоршни белых хлопьев на ветках высокого клена и тонкую кожицу льда на школьном стадионе.
  
  *
  
  Догадку необходимо было проверить. В дневном свете происшедшее казалось невозможным, а страхи - глупыми. Дурак, что порвал рисунок, думал Витька, тоскливо глядя на лужи на стадионе.
  Катя, как всегда, утром ходила по двору с поводком. Выпросить у нее до вечера Динкину фотографию оказалось не просто - но Витька сказал, что покажет ребятам в школе. А чем больше народу будет о Динке знать, тем быстрее она найдется.
  
   - И, - позвал Витька. На самом деле, по классному журналу, имя соседки было Ия; но почему бы не звать ее, как она сама хочет. - Слушай, тут такое дело... Одна девочка в нашем дворе собаку потеряла, никак найти не может. Вот, - он осторожно вытащил фотографию из-под тетрадки, пока литераторша-андроид смотрела в другую сторону. - Как ты думаешь, можно ей помочь, а?
  И задумчиво покосилась в его сторону.
  - Может, найдется еще, - предположила она.
  - Не, точно нет. Давно уже. Если...если ничего не сделать, - под взглядом И Витька чувствовал себя неловко и жутковато. Вляпался. Вот, сейчас она спросит удивленно: "Ты это о чем?" - и будет он краснеть и мычать в ответ, как дурак - потому что придумал невесть что. Хорошо бы она так и спросила. А если нет? Витька вспомнил, как дрожал в его руках тонкий листок с рисунком, и метался клочьями рваных парусов белый снег за окном - мол, за что ты меня так? Ведь хотел? Сам хотел - зимы?! Горло пересохло, Витька молчал.
  И вздохнула, уцепила кончиком пальца фотографию и ловко спрятала между страниц своей тетрадки - как раз перед тем, как учительница подняла голову и уставилась на их парту металлическими глазами.
  
  *
  
  Уже подходя к дому, он услышал смех и захлебывающийся от счастья собачий лай.
  - Это ведь ты? - спросила подбежавшая Катя. - Ты ее нашел, да? - Витька едва ее узнал - таким сияющим было девочкино лицо, таким непохожим на лицо Кати-утренней, потухшей и отчаявшейся. Черно-белый метеор вертелся под ногами; теплые карие глаза умильно и благодарно заглядывали в лицо, будто тоже спрашивали: "Это ты ее нашел, да? Мою любимую хозяйку?"...
  - Где же ты была, Диночка, где? - спросила Катя, наклоняясь к собаке и со смехом опять встречая прикосновения влажного носа, торопливого языка, и шелковистых боков, льнущих к ладоням.
  А, действительно, где? - подумал Витька, опять чувствуя во рту металлический привкус страха. Но смех Кати был таким радостным, а глаза Дины - такими счастливыми, что через некоторое время Витька решил, что неважно. Неважно, где, она была. И неважно, как нашлась. Главное - что теперь нашлась.
  Он протянул Кате фотографию и рисунок.
  - Ой как похожа, - восхитилась Катя, разглядывая черно-белого карандашного спаниеля.
  - Вот что, - строго сказал ей Витька. - Ты это спрячь. И не потеряй. Потому что... потому что, если потеряешь... ээ... Дина может опять потеряться.
  Я это говорю? - удивился он. Я? Я в это верю?!
  Катя посмотрела на него, серьезно кивнула, и аккуратно спрятала фотографию и рисунок в карманчик своего комбинезона.
  
  *
  
  Они с И подружились. Часто гуляли вчетвером - Витька, И, Катя и черно-белая Дина, будто связывавшая их невидимой нитью, во время прогулок наматывая вокруг своей любимой троицы двуногих бесконечные круги. Будто боялась потерять снова - кого-то из них. Или потеряться сама.
  Белобрысый совсем было задразнил Витьку за такую компанию, но Витьке было плевать, и тот, в конце концов, отвязался. А зимой, когда стадион залили водой и устроили каток, оказалось, что Витька очень даже неплохо играет в хоккей. Его взяли в местную команду, и белобрысый, которого на самом деле звали Санька, его даже зауважал и предложил быть друзьями.
  Да, еще больше Витька ни о чем И не просил. И даже не заговаривал о ее рисунках. И не видел, чтобы она когда-нибудь доставала свой блокнот и карандаш. Правда, во время их прогулок с Диной погода была всегда на удивление хороша. Можно было даже собраться идти гулять в проливной дождь и не брать зонтиков, потому что стоило выйти из парадной, дождь немедленно прекращался, и из-за туч вылезало улыбчивое солнце. Наверное, думал Витька, где-нибудь в одном из карманчиков на одежде И - таком же надежном, как тот, где Катя хранила рисунок своей Дины - лежит листок из маленького альбома. И на том рисунке они идут по парку вчетвером - Витька, И, Катя и черно-белая Дина, и им всегда светит солнце...
  
  *
  В декабре, гуляя по хрустким белым дорожкам, они как-то заговорили о Новом годе и о том, зачем взрослые выдумали Деда Мороза.
  - Наверное, чтобы все на него свалить, - предположил Витька.
  - Это как? - удивилась Катя.
  - Ну... Вот ты попросишь что-нибудь эдакое, а родители не могут тебе это подарить. Или не хотят. Или денег жалеют. Или еще что. И вместо того, чтобы просто обьяснить - так мол и так, они все сваливают на Деда Мороза. Типа, ну ты плохо просил. Или Дед Мороз тебя не услышал, может в следующий раз. Или вообще - дедушка старенький он все перепутал...
  - Странные они, взрослые, - задумчиво сказала И: - я даже не думала, что так... Прятаться за того, кого даже толком не могут придумать...
  - А вообще было бы здорово, - Катя улыбнулась: - Если бы он был. Я думала, это он мне Дину подарил в прошлом году.
  - Ну, да, - согласился Витька: - Я бы сейчас нового папу попросил. А то маме совсем сейчас плохо. И в поход не с кем сходить. И в шахматы сыграть. Ну и вообще...
  - А какого?
  - Что - какого? - удивленно посмотрел он на И. Ее взгляд был серьезным и внимательным. Витька опять почувствовал тот самый, прежний привкус страха - будто он опять подошел к краю бездонной пропасти, заглянул вниз - и увидел, что там, действительно, нет дна. Пропасти, в которую не стоит заглядывать детям. А может, и взрослым, не стоит. Он понял, о чем спросила И. Нужно было промолчать; может, скатать снежок и кинуть его Динке - и засмеяться, глядя, как взлетают фонтанчики искристого снега из-под собачьих лап, и взлетают черно-белые длинные уши, как крылья - будто Динка и сама собралась взлететь. И Катя бы тоже засмеялась, и они все больше никогда не вернулись бы к этому разговору.
  - Доброго, - тихо сказал Витька. - Чтобы нас с мамой любил. И чтобы никогда-никогда нас не оставил. Так бывает, чтобы никогда-никогда?
  - Бывает, - серьезно ответила И.
  
  *
  Через два года И переехала в другой город. Ну, по крайней мере, она так сказала.
  - Ты пиши, - попросил ее Витька.
  - Я плохо пишу, знаешь. Рисую иногда.
  - Ты ведь еще вернешься? Или мы с Катей к тебе в гости приедем.
  - Приедем-приедем, - подтвердила Катя. - И Дину возьмем. Так что уж лучше ты к нам.
  - Ты ведь вроде тоже собаку хотел, Вить? - спросила И.
  Почему я так боюсь, когда она вот так спрашивает? - подумал Витька, опять, как и раньше, задыхаясь от страха. Я, что ее боюсь? Или того, кем она может оказаться? Или - того, что она может делать?
  - Я...знаешь, И... Знаешь, дядя Дима совсем не против насчет щенка. Теперь мы с ним вместе еще маму уговорим. Он ведь, правда, добрый, дядя Дима... И нас с мамой любит. И, наверное, никогда не оставит.
  - Не оставит, - уверенно подтвердила И.
  - И, я вот... я спросить хотел, - Витька осторожно развернул рисунок, который обычно хранил дома, в тайнике за шкафом. Рисунок, который И подарила ему накануне Нового года - когда мама в первый раз пригласила к ним в гости дядю Диму. - А если я его потеряю, или порву...ну, случайно?
  - Не знаю, - пожала плечами И. - Я правда, не знаю, Вить.
  
  *
  И присылала им открытки. Пять штук за весь год. Пальмы и бирюзовое море; снежные горы с ярко-красными маками у подножия; водопад среди острых скал. Витька и Катя безуспешно пытались разобрать смазанные почтовые штемпели с замысловатыми названиями. "Может, ее родители журналисты? Или археологи? - предполагала Катя - странно, что мы у нее в гостях никогда не были, да?" Витька молчал.
  
  *
  
  А осенью И неожиданно появилась сама. Витька встретил ее возле дома, когда выходил гулять со щенком.
  - Привет, - сказала И, будто они последний раз виделись вчера.
  - Ого! - обрадовался Витька. - Ты откуда? Ты... Давай Катю позовем? Она дома должна быть...
  - Я попрощаться пришла, Вить.
  И даже не улыбнулась. Витька понял, что теперь она собиралась уезжать не в другой город. А насовсем.
  - Я ведь заблудилась. Я...я потерялась. Как Дина. Я нарисовала дорогу, но теперь она уже рассыпалась, - И махнула рукой вверх. Витька, задохнувшись, смотрел, как тонкие пальцы И скользят по Млечному пути, будто перебирая звезды - одну за другой. - Я нарисовала...я... - ее голос дрожал, и Витьке показалось, что она сейчас заплачет. - Вот, смотри, - И вынула из-за пазухи листок, ступила в желтый круг света фонаря. Рисунок был цветной. Голубые моря; желто-зелено-коричневые континенты - очертания точь-в-точь из школьного атласа; белые шапки снега на полюсах. А если вглядеться, нагнувшись ближе, можно рассмотреть шпили соборов и крыши домов в маленьких пятнышках городов; а если еще вглядеться... Рисунок приближался, увеличивался, оживал - как земля для путешественников, приближающихся к ней на самолете. Как это может быть? Как это все вообще может быть?! - Я думала, получится похоже... Но, может, я уже просто забыла, как должно быть?
  И всхлипнула. Сунула рисунок Витьке. Отступила в темноту.
  Витька стоял, не смея шевельнуться и вздохнуть. Разноцветный яркий рисунок вздрагивал в его пальцах. А если я потеряю или порву? А если... Как я могу держать это в руках? Как?
  - И! - позвал он, боясь, что она не отзовется.
  - Да, - И ждала, замерев на границе света и темноты.
  Странно, подумал Витька, теперь, когда я узнал о ней, ну не то, чтобы все, но чуть больше, - я должен был испугаться еще больше. А мне не страшно. Мне жаль ее. Как было жаль Катю, когда она потеряла Дину. Потерялась. И просто потерялась. Может, кто-то когда-то нарисовал странную девочку И, которая умела ходить по звездам; а потом забыл про этот рисунок?
  
  - И. Я знаю, должен быть еще один рисунок. Ты, я и Катя с Диной. Мы разговариваем и улыбаемся. И там всегда солнце, в парке и на дорожке, где мы идем. Он ведь еще есть, этот рисунок, да? Может, ты уже нашлась, И?
  - Не знаю, - неуверенно сказала И.
  Свет упал на ее заплаканное лицо. Маленький шаг. Из темноты, где она едва не исчезла навсегда.
  - Не знаю, - еще полшага.
  Убеди меня, умоляли ее глаза. Пожалуйста, заставь меня поверить.
  Как я могу, подумал Витька. Я ведь даже не умею рисовать, как ты. Я могу... я могу только хранить твои чудесные, твои невозможные рисунки, и пытаться защитить их - от ветра, дождя...и от забвения.
  - И, даже если того рисунка нет - это неважно. - Он поймал ее маленькую, безвольную ладошку, другой рукой крепко и осторожно удерживая рисунок с бирюзовыми морями и разноцветными материками. - Сейчас мы пойдем к Кате. И все вместе решим, куда спрятать твои рисунки - чтобы они не порвались и не потерялись. Никогда. Томах Татьяна г. С-Петербург e-mail: t_tan@mail.ru
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"