Аннотация: Итория о том, что случится во время Второго Пришествия
Данное художественное произведение является сугубо личной фантазией автора, его оценочным суждением, и относится исключительно к жанру фантастики.
Все люди, события, географические места и атрибутика, использованные в книге, используются исключительно в художественных целях. Автор не преследовал цели унизить, оскорбить, оклеветать или возвысить ни персонажей, ни организации, ни государства, упомянутые в книге.
Еще раз уточняю, что книга является фантастическим художественным произведением, и ее текст нельзя воспринимать всерьез, а уж тем более, как призыв или руководство к действию, поскольку все это - художественные обороты и вымысел.
Не рекомендуется для чтения людям впечатлительным, обидчивым, страдающим различными фобиями, а так же не достигшим совершеннолетия.
1.Небожители
- Сегодняшний мир катится по наклонной. Гибнет, попросту выражаясь. И дело не в том, что человек ослаб или стал глупее! Отнюдь - взгляните на новые спортивные рекорды, научные открытия и неоспоримый технический прогресс. Я же говорю о том, что в двадцать первом веке принято считать уделом слабых, безынициативных и страшащихся успеха. Я говорю о морали и совести!
Взять, к примеру, Россию - самую большую страну в мире. Тысячи километров, покрытых лесами, озерами и плодородными землями. Недра, таящие несметные богатства, уникальное, с точки зрения геополитики, месторасположение между Востоком и Западом. История, культура и, конечно же, генофонд, - произнеся эти слова, оратор сделал паузу, подрезал кончик сигары, раскурил ее от элегантной зажигалки, окинул взглядом своих собеседников и закончил начатую мысль. - Но только вот при действующей власти жить человеку в России просто тошно, - оратор тяжело вздохнул, сделал серьезное выражение лица и продолжил.
- А что если бы во главе России стоял праведный владыка? - оратор снова выдержал паузу, очертил рукой в воздухе этакую линию между вымыслом и былью и продолжил.
- И это не пустой вопрос! Что, если бы президентом, царем или же премьер-министром был бы человек, ставящий жизнь, свободу и равноправие граждан превыше власти, славы и денег? Что, если бы он начал ломать устоявшиеся стереотипы и начал бы провозглашать новые?
Свобода слова и мысли? Не вопрос, но только при условии, что слова будут искренними и не станут обслуживать низкие цели и конъюнктуру!
Непогрешимое правосудие? Легко, но с поправкой на то, что закон и вправду будет един для всех, вне зависимости от статуса и благосостояния.
Достойная заработная плата и социальная справедливость? Проще простого - учись, трудись и не пытайся стремиться к сиюминутной наживе за счет обмана, унижения и эксплуатации близкого своего.
Оратор улыбнулся, окинул взглядом своих слушателей, перевел дыхание и продолжил.
- Год жизни по совести. Три. Пять. Десять. Наука на подъеме. Тяжелая и легкая промышленность работают. Сельское хозяйство и животноводство исправно обеспечивают граждан натуральными, а не генномодифицированными продуктами. К людям вернулась вера в будущее, они снова поверили в любовь и начали рожать детей. И, заметьте, все это не тайна. Все это предано огласке, все это реальность. И, как знать, быть может, со временем, и весь остальной мир последовал бы примеру такой России и оставил бы в покое биржу и спекуляции фьючерсами на сырье.
Сказав последнюю фразу, человек в черном костюме сделал глубокий вдох и рассудительно покачал головой.
- Я не уверен. Так представил, - продолжил он, взмахнув руками, - Пусть это и не вписывается в рамки современного образа жизни и не соответствует сегодняшним представлениям о житейских ценностях и целях. Но..., - он поднес сигару ко рту, сделал три коротких затяжки посмотрел на своих собеседников с вопросом и спросил. - Что если...
- Это утопия, - не подумав и мгновения, тотчас же ответил один из мужчин, сидящих напротив.
- Правда?
- Да! Такая система обречена на провал.
- Обречена?
- Конечно! Она ведь не выдержит экономической конкуренции.
- А что такое конкуренция?! Попытки продать очередной ненужный товар человеку, который и так безнадежно погряз в долгах? Нет?! - промолвил мужчина, приподнял брови и перевел взгляд на второго своего собеседника так, словно хотел найти понимание у него.
- Нет, - прозвучало в ответ сухим голосом.
- А-аа! - улыбнулся человек в чёрном. - Намек на Советский Союз и на политбюро.
- Да дело даже не в этом. Просто прогресс и развитие невозможны без мотивации. А мотивация в свою очередь - это деньги, власть и слава.
- Ммм, - не вынимая сигары изо рта, протянул человек в чёрном, после чего посмотрел на одного своего собеседника, затем на второго, а потом задумчиво произнес. - Интересно, что сказали бы по этому поводу Коперник, Сократ и многие другие, кто творил прогресс исключительно ради души, а не ради квартального бонуса? А еще ... - мужчина положил сигару в пепельницу, отпил немного эспрессо, бросил мимолетный взгляд на свои наручные часы и добавил. - Я пойду! И спасибо за кофе.
Он встал со стула, положил на стол листок с требованиями, застегнул пуговицу на пиджаке и направился к выходу из кафе.
Переговоры относительно судьбы двух тысяч заложников подошли к концу, но ночь еще только начиналась... Впрочем, обо всем по порядку.
Ровно за два месяца до этих событий.
Две тысячи одиннадцатый год. Европа. Москва. Четырнадцатое декабря.
Ступени, спрятанные в одной из башен красной стены, уходили глубоко под землю, были узкими и растрескавшимися. Спускаться по ним было непросто и жутковато, но это была единственная дорога в храм, и хотели того претенденты или нет, но им пришлось проделать этот путь. И это было лишь начало, а впереди их ждало испытание огнем, железом и словом.
Идущий во главе колонны Магистр открыл тяжелую дубовую дверь, переступил через порог, сделал несколько шагов внутрь и поднес свой факел к белой каменной чаше, наполненной нефтью. Взметнувшийся вверх бело-синий свет принялся поедать тьму, а Магистр прошел до стены, на которой висел гобелен с символом братства, сел на свой трон и скомандовал: "Вводите".
Не прошло и минуты, как в зал вошли десять жрецов облаченных в черные рясы, перевязанные веревкой. Их лица были скрыты в тени глубоких капюшонов. Каждый из них вел по одному пленнику - восемь юношей и две девушки. Жрецы поставили своих подопечных полумесяцем вокруг полыхающей чаши, сняли с их глаз широкие черные повязки, срезали веревки, пленяющие их руки, сделали шаг назад и скрестили кулаки на груди. Пленники переглянулись, затаили дыхание и посмотрели на трон. Церемония началась, а воздух, казалось, задрожал от напряжения.
Магистр поднялся с места, подошел к краю подиума, на котором стоял его трон, и начал свою речь.
- День каждого из вас начался по-разному. Для кого-то в аудитории института, а для кого-то на горнолыжной трассе в Швейцарских Альпах. Кто-то лежал в кровати с сестрой лучшего друга, а кто-то и с молодым бывшим мужем своей матери, но, как бы там ни было, в полдень с вами сучилось судьбоносное превращение, - Магистр замолчал, усмехнулся и покачал головой. - Вас схватили и бросили в багажник машины, увозившей вас в неизвестном направлении. Вас посадили в сырой погреб с крысами, вас пытали. Вас похитили из вашей привычной жизни и заставили пережить никогда прежде неведомый вам, страх. Вас унизили, оскорбили, а кого-то, я слышал, даже побили. Все это было сделано лишь для того, чтобы никогда впредь вы не ощутили ничего подобного, - Магистр сделал шаг вперед и сошел с подиума. - Это было сделано для того, чтобы вы стали сильными и способными дать отпор. Чтобы вы всегда ощущали поддержку и чтобы вы стали новыми, полноценными членами нашей большой дружной семьи - нашего славного братства.
Премьер-Магистр замолчал, скинул капюшон и приподнял брови. Его лицо было подобно бледному лику луны, а глаза горели как рубины. Он был город тем, что делал.
Он набрал воздух в грудь, причмокнул губами и продолжил. - В наших руках сосредоточена мощь воды, огня, воздуха и атома. Мы вправе решать, кому жить, а кому кануть в небытие. Для нас нет непреодолимых дорог, фарватеров и грозовых фронтов. И даже горы - и те не смеют вставать у нас на пути. Мы всегда правы, подчеркиваю - всегда, и в подтверждение этого напомню о том, что даже Джон Милтон и его сын Кевин Ломакс проиграли нам в суде, так как не смогли перешагнуть через барьер административного кумовства. Мы не нуждаемся в интерпретациях прошлого и предсказаниях будущего, так как мы и есть их истинные хранители, авторы и творцы. В этом мире нам нет равных. Мы не люди, мы не наместники божьей власти - мы и есть сами боги! Мы...! - Магистр вздрогнул, сделал глубокий вдох, резко поднял вверх обе руки и воскликнул, - мы Единобоссы!
Его возглас разлился по залу будоражащим эхом. В этот же миг элементы напольной мозаики открылись и перед каждым из десяти подростков появились каменные столики, на каждом из которых находились черная глянцевая шкатулка и кинжал, инкрустированный драгоценными камнями.
- Быть одним из нас - означает быть частью системы, из которой нет пути назад, - продолжил Магистр, выпрямил спину и начал обходить зал вокруг. - Быть одним из нас - означает быть вне всего остального мира, быть над ним, быть против него. Быть одним из нас - значит быть воином, который стоит на страже благополучия нашего братства и, который будет отстаивать его любой ценой, вплоть до бессмысленной войны, унижения, ущемления и геноцида собственного народа. Быть одним из нас - означает быть