Потрясающе и вопиюще бесполезно пытаться осознать и воспринять в наше безбашенное время хоть какие-нибудь признаки морали. Тщетны попытки быть кому-то благодарным, всуе упоминать богов, надеясь на их снисхождение, отделять свою звериную сущность от сущности человеческой.
Невозможно в сложившейся ситуации любить или ненавидеть, получать удовольствие иное, кроме как физиологическое, находить ту точку, к которой ты идёшь из пункта А.
И вот, куря сигарету за сигаретой ты лежишь в своей комнате и тебе хочется лишь того, чтобы никто не вошёл, чтобы затихли шаги за стеной, чтобы дверь слилась в экстазе со своим верным косяком, издав сладострастный стон.
Слёзы тихо плывут парафином на подушку из красных глаз. Ты думаешь только о ней, твои мысли о тех фотографиях, которые ты так и не решился сжечь, о той мягкой игрушке, которую не смог вернуть ей, её туфли стоят под твоим диваном и жгут твою спину своим присутствием.
Близиться Новый Год, а ты не хочешь... Да, собственно, ничего ты не хочешь. Она ведь никогда его не отмечала, кроме, как с тобой. Просто спать... Она просто ложилась спать 31-го, как в любой другой день. Почти год назад она лежала в этой постели с тобой, нежно позволяя себя любить. Твоя комната до сих пор пахнет ей. Она сломала к чертям всё, во что ты верил. Нет, друг, дело не в том, что она тебя бросила, не в том, что ты ненавидишь и обожаешь этого человека.
Просто ты сломался. Синдром отсутствия радости.
Спать, спать навсегда.
Ну зачем ты спас её тогда? Нужно было дать ей прыгнуть с моста. Она бы смогла...
Нужно было не вытаскивать её из-под КАМАЗа, несущегося по ледяному насту. Она бы не выжила.
Нужно было дать ей сдаться в дурку. Её бы оттуда уже не выпустили.
Нужно было дать ей вытравить к Дьяволу весь свой организм. Она ведь так этого хотела.
Люцифер, обреки её на муки. Пусть её продажная сущность не позволит ей иметь мужа, семью. Пусть останется она без квартиры и с младенцем на руках. Пусть приползёт в агонии к тому, кого она предала.
И да услышит она смех над собою.
И от смеха этого пусть умрет всеми своими девятью смертями.
Хотя, вообще-то, я всегда любил свою кошку.