Широко.

Благоухающее.

На душе - пир.

И решетки не очень правдиво-грубы.

И хочется,

поцеловать весь мир

всосав в самые губы.

Спросите, -

отчего это весь просиял? -

Сказать? - Поверите ль мне? -

Я мудростью из себя изъял:

"Нет мира лучше и... отвратительнее"

... Наверное, от жира и от скуки вымирал

лишний, ненужный, предыдущий.

Секундами место взвешивал и вымерял

ГРЯДУЩИЙ.

А над миром -

ночи сплошной металл.

А мир -

плачет от умиления,

и в улыбке изобразил оскал,

а в оскале -

разнообразнейшие явления:

У пьедестала Нового Года

два обывателя состязаются в великодушии:

"Вы первый", "Нет, лучше - вы".

И вцепившись глазами

оба

лезут, брюхатые, потные,

облизывать Нового Года мяса животные.

И хочется крикнуть:

"Эй, кто там блевотиной

рыгнул,

что срывает счастья цветы!"

И хочется

многопудовой харкотиной

залепить им смердящие рты.

...В ощеренную пещеру

все глубже и глубже

заглядываю в смущении глуп.

Вот - здоровые в слюнявой луже,

а вот, - почти самый больной зуб.

Вопит:

Довольно стыдиться!

Довольно изнеживаться хлюпиком! -

Циничны будем, как убийца,

мужчину целующая, над трупиком

зарезанного для развода младенца.

Русским, американцам, немцам, -

Всем!

Рожи ближе,

Обмасливайте глаза!

Давайте, чтоб разразилась

Животно-любовная гроза!

Вином кровавым из ада кропя

Крести Фурия к людям сошедшая,

Чтобы стена на себя полезла, вопя:

"Я не самая сумасшедшая!"

Видеть - больно.

Слушать - гадко.

Оцепенелый гляжу не дыша.

И тоскливо мне

будто под лопаткой

нащупал холодное лезвие ножа.

И будто бы смерть плюется ядом,

И будто рвут тело кормящей груди. -

Лю-ю-юди! Не надо!!

... Насмотревшись

сердце орущее

висит, израненное, мишенью в тире.

Но ...

Глубже глянешь, -

БУДУЩЕЕ.

Подумается:

"А хорошо в мире".

Люди,

давайте будем хорошими!

Люди,

зачем обугливать нервы? -

Давайте шептаться мирными рощами!

Хотите, -

я зашепчусь первый.

И задышав чувств расплавленной топкой

расскажу, -

Как слезы-росы пил.

И пройду

со снятой черепной коробкой.

Смотрите - в мозгу на душевные россыпи!

Берите

взлелеянные розы, что прятал.

Берите -

драгоценнейшее, что берегу!

Видите, -

у меня гвоздями душа распята

на расплавленном от правды мозгу!

... И вот, Он настает.

Двенадцатью душит.

Бьет.

Налейте в бокалы души!

Вино у меня - сплошная слеза,

улыбки вытравить -

им нет места.

Разбайкалься бокал!

Подъемлю за

Горящий как ненависть гроб Будапешта!