На Мангистау, у поселка Жынгылды, в давние года дракон оставил след своего хвоста. Местные жители до сих пор показывают этот след любознательным приезжим, но убили его недалеко от современного города Форт-Шевченко. Люди не забыли места, где пролилась кровь чудовища, помнят они и имя и род батыра, от чьей руки пал кровожадный дракон.
* * *
Невиданная по силе в этих местах гроза разразилась ночью. Несколько дней собиравшиеся черные низкие тучи, учащаясь, засверкали ослепительными зигзагами молнии. Сперва робко, затем все больше набирая силу и, наконец, слившись в закладывающую уши беспрерывную канонаду, загремел гром. Небесные стрелы беспорядочно пронзали небо, то упираясь в черные воды моря, то в верхушки прибрежных скал. Расположенное чуть в стороне от эпицентра грозы Новопетровское укрепление осветилось призрачно ярким светом буйной стихий. Первый весенний дождь хлестанул во всю мощь грозовых туч, орошая скудную землю долгожданной влагой.
- Если еще пару раз так нальет, то, считай, бесснежной зимы как не бывало. Земля напьется вволю, и в этих, богом забытых краях, станет как у нас, в приволжских степях, - сказал мечтательно седоусый солдат своему молодому сослуживцу.
Хотя во время несения караула, по уставу, требовалось патрулировать стены для предупреждения неожиданного нападения, солдаты, спасаясь от проливного дождя, укрылись под навесом на крепостной стене. В такую погоду вряд ли унтер-офицер высунет нос из казармы, да и несколько лет мирной жизни с неспокойными родами воинственного Адая усыпили их бдительность. Оба солдата с восхищением и невольным страхом смотрели на этот огненный фейерверк, устроенный природой, на эту демонстрацию силы и мощи, по сравнению с которой человеческие порох и пушки казались жалкой игрушкой.
- Птица! - одновременно воскликнули удивленные дозорные. В отсвете одной из очередных ярких молний они заметили темный крылатый силуэт, падающий в море, но уже в следующий момент оно выпрямило свое падение у самой поверхности воды и, набирая высоту, устремилось к береговым скалам.
- Дядя Епифан, ты заметил, она полетела к Щербатым горам. Какая громадина, я и не знал, что такие птицы бывают.
- Господи, спаси и помилуй, - перекрестился испуганно Епифан. - Эта не птица, тварь будет поболее Черных скал. Ваня, беги, зови Пришибеева.
Унтер-офицер Пришибеев долго вглядывался в освещенное сполохами молнии море и скалы, затем подозрительно принюхался к седоусому солдату.
- Вроде трезв, пьяная рожа. Ну, где ваша птица или, как там ее, летающая корова?
- Никак нет, господин унтер-офицер, она будет поболее коровы.
- Где, где она!? Как мне доложить господину капитану? "Ваше благородие, солдатам-дозорным Анищенко и Приходько померещилась птица больше коровы. Кажется, это летающий верблюд. Но сейчас она нигде не наблюдается, она улетела к Щербатым горам". Молчать! Смотреть не в море, а в степь! Вы крепость охраняете с суши, а не с моря, и вашими бредовыми фантазиями, - с удовольствием щегольнул офицерским словом Пришибеев, - меня ночью не беспокоить, а обо всех подозрениях доложить утром, после сдачи караула. Ясно!?
--
Так точно, господин унтер-офицер! - рявкнули дружно солдаты.
* * *
Караван шел из далекой Индий. Состав каравана не был постоянен. По пути какие-то купцы оседали торговать во встречных городах, взамен им вливались новые, желающие добраться до северных городов, но основное ядро каравана, принадлежащее трем богатым делийским торговцам, упорно шло вперед по древнему Шелковому пути. Их конечной целью было столица громадной Российской империи - Санкт-Петербург, этот выстроенный из гранита среди топей блестящий город, словно созданный сказочным джинном из "Тысячи и одной ночи", с ее несметными богатствами. Как гигантский бриллиант, она манила купцов со всех сторон света, слава ее давно докатилась до жаркой Индии, прельщая местных негоциантов неслыханными барышами. И купцы шли, готовые усладить самые изысканные вкусы северных красавиц.
Чего только не было в этом длинном караване. Объемистые тюки с разноцветной парчой на спинах верблюдов соседствовали с маленькими холщовыми мешочками на груди купцов, где лежали любовно подобранные алмазы, рубины, изумруды. Искусно украшенные кинжалы и стилеты соседствовали с яркими павлиньими перьями; тонкие восточные вина с разными пряностями и благовониями. Купцы направлялись к Каспийскому морю, чтобы оттуда, пересев на парусные шхуны, добраться до великой русской реки Волги и дальше, к туманным берегам Балтийского моря.
Самые опасные части пути были пройдены, неспокойные южные земли остались далеко позади. Здесь, даже на самой окраине Российской империй, под сенью русских штыков, можно было не бояться разбойничьих нападений и караван втянул в себя щупальца-дозоры и распустил большую часть охраны. Извиваясь, нескончаемая череда вьючных верблюдов и конных всадников устала шагала вдоль отрогов невысоких гор, когда вершина одной из скал шевельнулась и начала падать вниз, как брошенный камень. Остановившиеся люди с ужасом наблюдали, как скала выбросила в стороны перепончатые крылья-паруса, как на длинной шее закачалась зубастая голова с единственным рогом посередине, а снизу выпрямились четыре конусообразные ноги с кинжаловидными когтями. Крупные полукружья чешуи густо засверкали лазурью под ярким весенним солнцем. Выплюнув тонкую струю бледно-красного пламени, она с ревом и лязгом пролетела над караваном, затем, сделав плавный разворот, врезалась в середину столпившихся людей, ударами лап ломая спины верблюдам и расшвыривая всадников в разные стороны, как песчинки. Над долиной повисли жалобный плач верблюдов и крики ужаса людей: "Дракон! Дракон!"
Выбравшись из суматохи, около десятка охранников-индусов, презрев невиданную опасность, быстро установили тяжелые, длинноствольные английские мушкеты и по команде длиннобородого командира дали залп по бесновавшемуся чудовищу. Свинцовые пули густо застучали по бронированным чешуям дракона и, дымясь, беспомощно упали на желтый песок. В следующий миг струя пламени, выпущенная драконом, превратила храбрых охранников вместе с их командиром в пылающие, катающиеся по земле, факелы. Затем, почти одновременно, взорвались запасы пороха в пороховницах на поясах, и изуродованные тела людей раскидало по всей долине. Больше о сопротивлений никто не помышлял. С караваном было покончено - лишь нескольким людям и животным удалось скрыться среди скал или притаиться в глубоких оврагах, в обилии прорезанных скоротечными степными потоками.
* * *
- Так-с, так-с, - побарабанил по столу капитан, затем искусно скрывая гримасу недоверия, вновь кивнул головой, - продолжайте, продолжайте.
Поручик Стрельцов, немного понимающий английский, с трудом переводил судорожную речь сидящего впереди индуса, изъяснявшегося на ломанном английском. Если бы не редкий в этих местах цвет кожи и не жалкие остатки, добравшегося до крепости, каравана, офицеры вряд ли поверили этому рассказу, из которого они поняли лишь одно - в горах появился сказочный дракон, который сжег караван и уничтожил людей.
- Теперь говорит, как много товару он потерял, - разочарованно сказал поручик, надеявшись выудить что-то еще интересное из рассказа испуганного до смерти купца. - Просит компенсацию, так как земля со всеми проживающими людьми и животными принадлежит русскому царю, и он должен отвечать за безопасность проезжих купцов.
Капитан долго и внимательно рассматривал смуглое лицо индийского купца, затем рассмеялся тому в лицо.
- Однако каков, наглец, и ведь не шутит. Небось припрятал на груди в мешочке камушки драгоценные, недаром в Астрахань хочет поплыть, а не к себе в Индию.
- Разрешите, ваше благородие? - шагнул к столу стоящий у двери унтер-офицер Пришибеев.
Капитан поощрительно кивнул головой.
- В ту ночь, когда сильная гроза разразилась, рядовые Анищенко и Приходько наблюдали над морем большую крылатую тварь, напоминающую птицу. Даже меня подняли среди ночи на крепостную стену.
- Большую птицу?
- Так точно. Гораздо больше коровы сказали. Улетела в сторону Щербатых гор. Я думал, привиделось дозорным и не стал докладывать, господин капитан.
- Что скажете на это, поручик?
- Хоть все это так не правдоподобно, я все же склонен верить, особо этому чумазому купцу, Василий Николаевич. Думаю, будет целесообразно послать разведку на место побоища, выяснить, может, еще кто-то спасся, да и трофеев не мешало бы собрать, если их новоявленный Змей Горыныч не унес.
- Трофеи... Да их уж, батюшка, скорее всего местный люд давно по кочевьям своим растащил, но все же проверить не мешает. Унтер-офицер, взять десять казаков с запасными лошадьми и одного из проводников с каравана - пусть проводит до места побоища - и выяснить, по возможности, куда скрылся крылатый разбойник караванных дорог. Ясно? Выполнять! А вы, поручик, навестите своих друзей из ближайших аулов, их там у вас много, и узнайте, что они слышали и думают по поводу произошедших событий. Особенно, что собираются предпринять.
Поручик вернулся неожиданно быстро. На немой вопрос капитана обстоятельно доложил:
- По пути бая Сабира встретил, направлялся с нукерами сюда. О нападений на караван они уже знают. Кстати, у него сабля нездешней работы, вся рукоятка усыпана мелкими самоцветами. Видать, Василий Николаевич, трофеев мы точно не дождемся. Дракон обосновался где-то среди скал в Щербатых горах. Оттуда делает вылазки, чаще по ночам, иногда днем. Тварь очень прожорливая, без свежатины каждый день не может. Сжег несколько аулов: бия Карабая, баев Сакена и Сейфуллы, ну и скота много побил - лошадей, верблюдов, овец несчетно. Сам Сабир его не видел, но по словам очевидцев, крылья, хвост, как у птицы, зубастая голова как у крокодила, четыре лапы и, если не преувеличивают, величиной тварь с солдатскую казарму. Я лично верить в это не склонен - у страха глаза велики - но соседние подгорные аулы откочевали: кто в сторону Яика, кто на Устюрт, кто на юг, поближе к хивинским границам. Оставили здесь отборные отряды джигитов, готовятся к битве с драконом - оно и понятно, народ здесь и так воинственный, а тут надо землю родную защитить и за смерть соотечественников отомстить. Просят нас присоединиться, помочь пушками и ружьями.
Капитан задумался. На расстояний сотни верст кругом он был самым главным представителем царской власти и ему приходилось нести ответственность за все происходящее в этом краю. Наконец, капитан поднялся со своего места и, отдернув мундир, несколько напыщенно сказал:
--
Земли эти принадлежать не только туземцам, но и империй Российской и мы здесь - форпост земли русской - должны защищать интересы подданных Российской империй, как от внешних, так и от внутренних врагов. Поэтому, поручик, прикажите подготовиться к завтрашнему дню третьей пехотной роте, канонирам приготовить пушки и боеприпасы к походу. Попросите Сабира, пусть вышлет своих джигитов выследить логово крылатого змея и еще, уточните место сбора войск. Думается совместный поход послужит на пользу нашим солдатам - собьет с них лишний жирок да и с кочевниками мир укрепим.
Около тысячи отборных воинов прислали адайские роды на место встречи с русскими солдатами. Закованные в кольчуги и латы, вооруженные массивными копьями с наконечниками в локоть длиной, с блестящими круглыми щитами, они представляли грозное зрелище. Особняком стояли две сотни лучников-мергенов с дальнобойными бронебойными стрелами. Под легкий треск барабанов, ощетинившись сталью штыков, подошли стройные шеренги русского отряда, возглавляемым самим капитаном и поручиком. Три тяжелые пушки были встречены восторженным гулом конных кочевников. Не слезая с коней, офицеры и батыры устроили небольшой совет.
- Дракон отдыхает в одном переходе отсюда, в долине Скачущих Архаров, - доложил батыр Айса, огромный мужчина в железных доспехах. - Вчера он сжег рыбачью шхуну у берега с шестью рыбаками и теперь до вечера будет отдыхать, пока не проголодается. Я подобрал пятнадцать добровольцев, они постараются выманить дракона из узкой долины сюда, на простор, под ружья и пушки уважаемого капитана и под удары наши конницы.
- Вы знаете, что посылаете этих добровольцев на верную смерть, батыр? Из узкой долины они вряд ли успеют выбраться, а тварь, по рассказам, быстра и свирепа.
- Они знают об этом, капитан. Каждый из них так или иначе сталкивался с драконом, и каждый потерял родных и близких, сожженных и растерзанных этим посланцем ада.
- Насколько я понял, дракон обычно нападает, опустившись на землю, и если мы поставим пушки на этот холмик, то сможем расстрелять его в упор, - предложил поручик, - а солдаты разместятся под сопкой и встретят его залпом из ружей.
- Лучников на конях поставим впереди солдат, а конницу укроем по обе стороны, подхватил Сабир. - Как только дракон опустится и полезет к лучникам, ваши солдаты, капитан, встретят его пулями и ядрами, а конница ударит по бокам. Такого удара дракону не выдержать.
Без особых изменений договорились на такой схеме боя. Пятнадцать добровольцев на отборных скакунах скрылись среди гор. Потянулись тягостные минуты ожидания. Ближе к вечеру послышался глухой рокот, будто стремительный поток несся по сухому руслу и за скалами поднялся столб черного дыма. С выхода из ущелья, нахлестывая лошадей, вынеслись несколько всадников и сразу же рассыпались в разные стороны. Глухой рокот превратился в оглушительный рев разъяренного зверя, и черная громадина дракона, изрыгая пламя, на бреющем полете вырвалась из ущелья. Двести стрел черной тучей взметнулись навстречу и, как градинки, застучали по голове, груди, брюху, широко распахнутым крыльям чудоыища, но ни одна не смогла пробить прочную чешую дракона. Снижаясь, летающая тварь выпустила длинную струю жаркого пламени и врезалась в рассыпающий строй лучников. С молниеносной быстротой замоталась рогатая голова, вырывая седоков из седел; заработали столбообразные передние ноги, круша кости людей и лошадей. В мгновение ока дракон расколол пытающих отстреливаться лучников на две части и очутился перед застывшим, четким строем русских солдат. Капитан скомандовал: "Пли!" и первый из пяти рядов окутался пороховым дымом. Следом, сливаясь в один долгий залп, загрохотали остальные восемьдесят ружей четырех рядов.
Рев дракона перешел в пронзительный, раздирающий душу, визг. Встав на задние лапы, он замахал передними, словно отбиваясь от стаи назойливых комаров и ринулся на перезаряжающих ружья солдат. В это время с диким визгом, выставив тяжелые копья, вырвалась скрытая в засаде конница. С двух сторон, двумя сжимающими лавами, она устремилась к дракону, теряя, почти в беспрерывно льющихся струях пламени, десятки воинов и в грохоте и скрежете металла столкнулась с чудовищем.
Ни одна пуля, ни одно копье не смогло пробить толстую шкуру дракона и нанести ему смертельную рану. Чудовище казалось неуязвимым и разъяренный упорством атакующих дракон заметался среди людей. Гигантский хвост с шипами мотался по сторонам, разбрасывая людей вместе с конями в разные стороны, лапы работали, как жернова, перемалывая человеческие кости.
Разгром объединенного войска был сокрушителен и стремителен. Стоя на сопке, поручик заметил капитана, стоящего среди погибающей роты и спокойно целившегося из пистолета в голову дракона. В следующий миг на его месте заиграл столб яркого пламени. С криком ярости и пеной на губах, потеряв где-то шлем и блестя наголо выбритой головой, вырвался из кучи перемешанных всадников Сабир и ударил тяжелым копьем, целясь в красный глаз дракона. Роговая пластинка-веко защитила зрачок от острого наконечника; словно соломинка, переломилось толстое древко и сам Сабир затрепыхался в челюсти гигантского чудовища. Но и оттуда, каким-то чудом вырвав меч из ножен, он все пытался достать ненавистный красный глаз, пока перекушенное пополам тело не отлетело на груды изуродованных, умирающих людей.
- Батарея, пли! - скомандовал поручик, взмахнув шпагой, такой неуместно жалкой в кровавом месте ожесточенного сражения с чудовищем. Коротко рявкнув, две пушки откатились назад, выбросив из дул два чугунных ядра по пятьдесят фунтов весом каждая, способные пробить дубовую доску в полшага толщиной.
- А ты почему замешкался? - крикнул поручик канониру третьего орудия. - Струсил, мерзавец!
- Дак там наши, наши ребята, ваше благородие! Своих побьем! - закричал в ответ канонир, подняв залитое слезами лицо.
- Стреляй, я тебе сказал! А впрочем, все бесполезно, - тихо добавил про себя поручик. Два ядра, не пробив мощную грудь дракона, срикошетили в клубок коней и людей, все еще в слепой ярости старающихся достать зверя копьем или штыком, и сбив с ног несколько человек, беспомощно зашипели в растекшихся лужах крови.
Неправдоподобно быстро, пышущая жаром голова дракона с широко распахнутой пастью оказалась рядом. Третье орудие наконец-то внесло свою лепту в страшное побоище. Крутящийся, чугунный шар угодил прямо в пасть дракона и, выбив несколько зубов, застрял в горле чудовища. Но этого поручик не видел. Лапа, величиной в диаметре с небольшой походный шатер, с когтями, длиной в два локтя, обрушившись сверху, вбила его в землю, прекратив кости и плоть в сплошное ярко-красное месиво.
* * *
Айназар, застонав, попробовал присесть, но тут же уперся головой в низкий свод пещеры. Медленно выбравшись по узкой щели, он попытался привести свои мысли в порядок. Постепенно события сегодняшнего дня выстраивались в линию.
Объединенный отряд казахской конницы и русских солдат с пушками стоял у подножия Щербатых гор, напротив долины Скачущих Архаров. Айназар вместе с четырнадцатью другими джигитами полез в узкую долину раздразнить дракона и выманить под удар пушечных ядер. Обуреваемый жаждой мести и ненавистью к ненасытному чудовищу, уничтожившим его аул, он был одним из первых, обстрелявшим спящего дракона стрелами с горящей паклей. Разбуженный дракон сразу набросился на людей, и они, отстреливаясь, устремились назад, к выходу из долины. Он скакал одним из последних, когда неведомая сила подняла его вместе с конем и швырнула в окружающие скалы.
Айназар помотал головой, отгоняя последние следы слабости, и прислушался к далекому шуму сражения. У подножия гор гремел нешуточный бой. Легкий треск ружейных залпов разорвал воздух и тут же потонул в реве разъяренного зверя и яростных криках атакующих людей. С перерывом в несколько мгновений выстрелили пушки, а затем, перекрывая шум битвы, грянул взрыв страшной силы, потрясший окрестные скалы. Айназар представил небольшие бочонки с порохом, укрытые неподалеку от сопки с пушками. Значит дракону удалось пробить все людские заслоны: лучников, конницу, солдат с пушками и ружьями. Несомненно, с людьми было покончено, и, может быть, с драконом тоже. Но тут же, отметая возникшую надежду, воздух вновь прорезал рев крылатого зверя. Это был не крик ярости и боли, а полный торжества и радости крик победителя, и человек это понял и начал готовится к последнему бою.
Айназар вытащил меч из ножен и с любовью и нежностью погладил голубоватый клинок с витиеватой арабской вязью. Этот меч, его последнюю надежду, передавали в его семье по наследству. Давным-давно, один из его предков, служивший мамлюком у великого султана Египта Бейбарса, привез чудный меч из далеких сказочных стран вместе с золотыми монетами и удивительными рассказами о желтых песках и зеленых оазисах. Золото давно перекочевало в чужие карманы, забылись рассказы о прекрасных городах и жестоких битвах, а меч хранился в семье и никто из многочисленных потомков мамлюка не помышлял отдавать его в чужие руки, а тем паче продать, хотя поступало во все века много лестных предложений..
Словно острый нож курдючное сало, разрубал чудный клинок щиты и прочные кольчуги, добираясь до живой, трепещущей человеческой плоти и ничто не могло устоять против острого лезвия. Не раз просили продать чудесный меч и Айназара, а во время похода на калмыцкие кочевья один ногайлинский бек предлагал ему целый косяк отборных скакунов и мешочек с золотыми царскими рублями в придачу, но молодой воин не пожелал расстаться с верным фамильным оружием, не раз спасавшим его в кровавой сече. Айназар вспомнил перевод надписи на клинке, сделанный одним из ученых мужей Бухары: "Разрезающий все". Все. Человек поднял меч, взмах, тонкий свист, и камень средних размеров раскололся пополам.
План дальнейшего действия сложился в голове легко и просто и Айназар больше не сомневался. С трудом поднявшись на ноги, он доковылял до утрамбованного драконом места и защемил рукоять меча в трещине валуна, чуть-чуть выступающего над землей. Сняв с пояса железные пластины, человек вбил их в щели между мечом и камнем, сильнее заклинив рукоять в валуне. Тщательно замаскировав следы своих рук, Айназар попрощался взглядом со своим мечом. Со стороны меч выглядел кусочком молнии, вонзившимся под углом в землю и так и застывшим, словно заколдованный неведомым волшебником. Ему показалось, будто на остром клинке засверкали синие искры, сливаясь в голубоватое пламя.
Айназар только успел добраться до неприметной пещеры, возвышающейся в скалах на высоте нескольких десятков метров, когда послышался характерный шум летящего дракона. Победа досталась чудовищу нелегко. Безумная храбрость людей отпечаталась на казавшемся неуязвимом теле дракона. Вытекший от удара глаз болтался на длинном сухожилий; из широко раскрытой разбитой пасти капали зеленые капли слюны, превращающиеся при соприкосновений с землей в красные язычки пламени; пробитые в нескольких местах крылья плохо держали дракона в воздухе, и он то и дело валился на бок, в сторону выбитого глаза. Не скоординировав движение крыльев, лап и хвоста, дракон грузно ударился грудью об землю, как раз на тот неприметный валун, из которого божьей карой торчало острое жало "Разрезающего все".
Ужасающий крик, в котором слились гнев, злоба, боль, страх - вся какофония чувств смертельно раненного зверя - потряс окрестные горы. От этого крика пригнулись к земле чахлые кусты боярышника и покатились камни, весело стуча по своим братьям-скалам. В слепой ярости, не помня себя от нестерпимой боли, дракон рванулся вперед, но враз ослабевшие могучие лапы не смогли приподнять его тяжелое туловище, и, проползя несколько метров, он лишь распорол себя от груди до хвоста. Стараясь хоть как-то отделаться от острого жала, впившегося в самое сердце, чудовище повалилось набок, и из огромной раны вывалились сине-зеленые, смердящие потроха, и клубы черного жирного дыма скрыли поверженного великана. Растекшаяся бурным потоком зеленая кровь заискрилась миллионами золотистых искр, а затем вспыхнула жарким, все испепеляющим огнем. От нестерпимого жара стали лопаться близстоящие скалы, песок плавился жидким стеклом, и пролетающие птица огненными звездочками падали вокруг.
Дракон горел всю ночь и весь следующий день, поганя синее небо черной копотью, и все это время Айназар терпеливо ждал, потихоньку приближаясь к дракону за медленно отступающим жаром. Его ждал меч, его верный друг и соратник, спаситель не только его жизни, но и всего народа.
Во вторую ночь, освободившись от все еще дымящихся остатков плоти, обугленный скелет зашевелился: сперва вскинулся громадный череп, затем длинный массивный позвоночник начал выгибаться вверх, увлекая за собой крутые ребра и могучие конечности. В страхе от увиденного, Айназар схватился за подобранное копье, вообразив, что дракон вновь оживает. Но скелет дракона, дрожа и извиваясь, как подхваченный ветром клок ткани, на мгновение застыл, упираясь в землю самым кончиком хвоста, и плавно заскользил вверх, к звездному небу. При обманчивом свете луны Айназар увидел, как блеснул застрявший в костях дракона голубой клинок, изготовленный в далекие времена в дальней стране неизвестным умельцем-чародеем, а затем все растворилось в густой синеве ночного звездного неба.