Токарев Алексей Викторович : другие произведения.

Пролог "Песнь о беглецах на север"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    И все-таки я вернулся! И получилось очень интересно. Я работал совсем над другой линией романа и, вдруг, "Песнь" как будто сама начала изливаться из меня бурным потоком. Оставалось только записывать и править. И только последние килобайты я дописывал уже больше от ума. Пролог не окончен, но я посчитал, что его объем уже позволяет выставить его на всеобщее обозрение. Жду отзывов и оценок! Заранее спасибо! Работа продолжается. Но... в ответ тишина? Конечно, это не повод бросать писать, но все-таки немного обидно... Обновление от 02.10.11

   Пролог
  
   Песнь о беглецах на север
  
  
  Кого только не встретишь в Северном крае!
   Вот беглый крепостной с запада почешет драную спину да взмахнет колуном, разваливая очередное полено на дрова. А знатный мурза с востока, который поссорился с Великим Ханом, натягивает тетиву лука, чтобы поразить белку в глаз. Еретик, которого, по иронии судьбы, спасла от костра загоревшаяся тюрьма, выплавляет в домнице болотную руду. Потрясатель основ, проливший ради бредовой идеи реки крови, мирно валяет пимы, и никто не смог бы и предположить, что благообразный дедушка когда-то мановением руки отправлял на смерть многие и многие тысячи.
   Остатки разбитых еретических и мятежных воинств, жертвы набегов кочевников и монаршего гнева, и прочий, прочий, прочий людской мусор, который на родине ждало рабство, цепи, узилища, а то и плаха.
   Пена человеческая...
   В здешних краях места хватало на всех. И закон для новичков существовал только один - живи сам и не мешай жить другим. И не имело значения, кем ты был в прошлой жизни, тут каждый начинал жизнь с чистого листа. Первую зиму пережил - удача. За пять лет не ухайдокали тебя местные леса - считай старожил.
   Селились, кто как хотел. Многие обитали на хуторах или в деревеньках на три-четыре семьи - предпочитали уединение. Но существовало и несколько городков, более всего напоминавших хорошо укрепленные крепости.
   Хлеба почти не сеяли, кормились охотой да собирательством.
   А вот мир вокруг сразу сузился.
   Ближайший лес кормил и одевал. На большее сил уже не хватало. Пару раз в год выбирались из чащоб, возили меха на ярмарки. Для кое-кого это стало почти профессией. Им доверяли продавать и покупать. Их ждали с деньгами и покупками. Но важнее оказывались новости из большого мира. Только это позволяло сохранять тоненькую ниточку памяти о прошлом и не давало совсем одичать.
   Князей да бояр не признавали - о делах судили-рядили на вечевых сходах.
   Близость смерти всех равняла.
   Это была не жизнь, а выживание. Каждый выход за ограду поселка грозил смертью. Окрестные леса и болота прямо-таки кишели нелюдью. Предполагали, что она проникает в наш мир через трещину в Мировой Крепи, но точно этого никто не знал. Разумная и не очень, она вся была опасна! С кем-то из пришельцев даже удавалось договориться, но таких были единицы. Поэтому поначалу "гулять" здесь выбирались только хорошо вооруженными отрядами. Потом стало полегче. Количество людей понемногу росло. Незваных гостей из других миров постепенно повыбили. Опасностей стало поменьше, но в лес все равно ходили с осторожностью.
   А примерно триста лет назад в Северный край пришли хвостовичи.
   Как говорили, это название пошло от того, что мужчины племени никогда не стригли волос, а собирали их в роскошные хвосты на затылке.
   Они шли несколькими группами, убегая от междоусобной резни и налетов кочевников. Каждая такая группа позже основала собственное княжество.
   В дороге к новым местам походным князем хвостовичи выбрали Ратибора из рода Семиреченских Смагов. Выбрали не случайно. Он женился на княжне Станиславе, единственной, кто уцелел из княжеского рода Боганов, которые правили хвостовичами до переселения. А в приданое он получил родовой знак предков жены - "Княжью силу" - оберег, по преданию, полученный от какого-то из богов.
   Пройдя, Рокельские Ворота хвостовичи разделились. Каждый клан нашел свое место в Северном крае. Так были основаны Хвостовское, Староозерское и Вегерское княжества.
   Князь Ратибор с братьями Мстишей и Павно основали в среднем течение реки Чуя Хвостовское княжество. И потомки хвостовичей из других государств Северного края признавали старшинство князей из рода Ратибора.
   Ратибор поселился в столице - городе Хвостово, Мстиша обосновался в городке Волков, а Павно заложил поселение Лисовое.
   Не обошлось и без стычек с местными. Но южан было больше, да и тяготы дороги так сплотили их, что привыкшие к спокойной жизни северяне ничего не смогли им противопоставить. Хвостовичи старались не вмешиваться в дела местных, хотя не всегда этого можно избежать, но и старожилы не могли им помешать занимать пустующие земли. Постепенно местные и пришлые перемешались и переженились. Так начал складываться новый народ. Но часть из местных так и не приняла перемен и ушла, предпочитая полную опасностей жизнь охотников в глухих чащобах размеренной жизни земледельцев.
   Так в Северном крае появились "затворники". С течением лет их осталось совсем немного. Каждое свое поселение они искусно прятали. Посторонний мог пройти в двух шагах от их деревни и не заметить, что здесь кто-то живет.
  Когда хвостовичи уже освоились на новом месте, появилась "Песнь о беглецах на север". Автор ее неизвестен. Просто, то тут, то там гусляры да скоморохи стали петь песни, да играть сказки о князе Ратиборе, о боярине Вадиме, да ведуне Путяте. И самым любимым сюжетом была сказка о томкак нашли место для стольного города Хвостово. А вот как было на самом деле...
  
   ***
   - Тьфу! - сказал Рысик, протирая запорошенные пеплом глаза. - Опять погасло! Проклятая сырость!
   Он, с досадой, разворошил так и не загоревшиеся щепки и встал с корточек.
   - Даже огня не разведешь!
   За бортом дощаника, на котором плыла в дальние края большой клан батьки Сиволапа, насмешливо плеснула волной Чуя. Наверху хлопнул парус. Суденышко качнулось и, с края тента, натянутого над открытым трюмом, внутрь пролилась вода. Прямиком на голову бабке Раките, которая мирно дремала на лавке у носовой переборки.
   - А-а-а-й-й-й!!! - взвизгнула старушка, вскакивая. - Сиволап, руки твои корявые, руль держи!
   - Извини, бабуль, - ответили сверху. - Как там с обедом? Что-то вы не торопитесь!
   - Скоро будет, - пообещала бабка Ракита и переключилась на старшего внука. - Рысик, Рысик, что ты за неумеха! Огонь развести и то не можешь! Эй, Снежко! Настругай-ка сухой лучины.
   - Счас, бабуль! - ответил из полутьмы звонкий мальчишеский голос. И тут же в углу затюкал топор.
   - А ты чего сидишь? - бабка Ракита переключилась на женку Рысика Савку. - Очаг почисти! Не видишь, что ль - зола сырая, потому и огонь не загорается! Все плывем и плывем! Сверху вода, снизу вода. И о чем наш князинька думает? Сколько дней на одной рыбе живем!
  
   ***
  
   Рысик вдруг вспомнил как, однажды зимой, он с братьями гнался за разбойниками, которые разорили их хутор и на брошенной теми стоянке, где догорающий костер еще протаивал утоптанный снег, они наткнулись на ворох заиндевевшего тряпья из которого неожиданно донесся слабый стон. От неожиданности они вдруг замерли, но тут Савка, которая поехала вместе с ними, вдруг огрела плетью коня Рысика.
   - Гоните дальше! Метель падет - никогда их не нагоните!
   А сама спрыгнула с коня и пошла к костру.
   Сиволап не стал долго рассуждать:
   - Догонишь!
   На краю поляны Рысик оглянулся.
   Савка подкормила огонь несколькими ветками и склонилась над разноцветным комком.
   Так они и нашли нового члена своей семьи - бабку Ракиту. Так у братьев появилась строгая бабушка, которая взяла в руки их нехитрое тогда хозяйство, от которого и осталось то почти ничего - слишком уж хорошо там похозяйничали разбойники.
   А из женщин той зимой только бабка, да Савка и оставались на хуторе - жены старших братьев погибли при налете. И пришлось им, молодой да старой изрядно потрудиться над восстановлением хозяйства. С тех пор они с Савкой и сдружились. Только бабка все равно ворчала и придиралась. Но и защищала Савку в случае чего отчаянно. Рысик стукнутый пару раз ухватом, теперь старался с женой ладить и уж тем более не затевать с ней ссор на глазах у бабки.
   - Рысик! Рысик, голова твоя деревянная! Сетку с рыбой принеси!
   Да, голос бабки Ракиты и мертвого подымет.
   Рысик тряхнул головой, освобождая ее от воспоминаний, и полез наверх, чтобы достать из воды садок с наловленной поутру рыбой.
  
   ***
  
   Обитатели дощаника давно привыкли к недовольному ворчанию старушки. Его вроде уже и не замечали, как и плеска воды за бортом, скрипа корпуса, стука капель по натянутому над открытым трюмом тенту, сырой одежде, затхлой муке и запаху рыбы, на которой жили путники, который день подряд. Но от пронзительного голоса Ракиты обитатели дощаника как будто проснулись, задвигались. Дощаник заполнился звуками - негромкие женские голоса, стук ножей об разделочные доски, скрипели крышки ящиков, откуда доставали продукты, да тюкал топор, которым Снежко рубил дрова.
   - Ох, бабуль, ты у нас сама как огонь, - сказала Савка, пересыпая совком золу из очага в деревянное ведро.
   - Жаль, на тебе обед нельзя приготовить, - невинным голосом добавил Рысик.
   Дощаник аж вздрогнул от смеха обитателей трюма.
   - Дураки! - взвизгнула бабка Ракита
   Скоро в очаге горел огонь, в котле, который подвесили на треногу, закипала вода. Кто-то чистил и резал надоевшую всем рыбу, кто-то просеивал муку, перебирал крупу, битую жучком.
   А старушка, утомившись приказывать и контролировать, присела на лавочку около очага, пригрелась, да и уснула.
   - О-о-о, скоро обед, - довольным тоном сказал мастер Тихомир, спустившись вниз. - А там, на горизонте город показался.
  
   ***
  
   Колобоp, выборный старшина славного города Кречет, неторопливо поднялся на воротную башню. Недовольно засопел, унимая возникшую отдышку.
   - Эх, годы, годы...
   Поморщился, когда порыв ветра бросил в лицо водяную пыль, которая все сеяла и сеяла из серого одеяла, затянувшего небо.
   - Фу!
   Провел ладонью по лицу, утирая сырость.
   Достал из мешочка, что болтался у него на поясе, плоский увеличительный кристалл. Приложил к глазу.
   Да.... Все точно, как рассказывали дозорные, еще два дня назад прибежавшие в город.
   Три больших дромона, с высокими надстройками на носу и корме - о таких кораблях старшина только слышал от приезжих купцов, но до этого наяву, ни разу не видел. С десятка полтора насадов и шнек. За ними торопилось множество дощаников, учанов, паузков и стругов. Кто-то отправился в путь даже на лодках долбленках. А из-за поворота реки, еле видимые сквозь водяную пыль, выплывали большие, плотно огороженные то ли паромы, то ли плоты, на которых, скорее всего, плыл скот.
   Все это походило на какой-то плавучий город. Он заполнял Чую от берега до берега и растянулся по течению на несколько верст.
   - Это не купцы, - подумал Колобор. - Кто ж в зиму с караваном пойдет? До моря не доберутся, в лед вмерзнут. Да и многовато их для купцов-то будет... Значит...
   Поднятая рука предательски задрожала. Старшина чуть не выронил увеличительный кристалл, спохватился и еще сильнее прижал его к глазнице.
   - Да не-е-е-ет-т-т... Войско так беспечно не ходит! Значит, беженцы... Тоже ничего хорошего, но, возможно, обойдется без пролития крови.
   - Никак к нам гости пожаловали? - раздался позади старшины ехидный старческий голос.
   Колобор недовольно кашлянул, - донесли уже! - опустил руку.
   Это на площадке появился Ингвар - второй выборный старшина Городского Совета, уважаемый человек, глава большого семейства и прочее, прочее, прочее...
   Они дружили с детства, но в Городском Совете схлестывались так, что, казалось, нет врагов непримиримей. Но гроза проходила, и представить, как мирно беседующие дедушки совсем недавно готовы были порвать друг друга на мелкие клочки, становилось совершенно невозможно.
   - Беженцы, - коротко сказал Колобор, убирая в мешочек увеличительный кристалл.
   - Так много???!!!
   Колобор лишь развел руками.
   - Откуда?
   - А какая разница? - Колобор пожал плечами. - Мы должны им помочь. Дать обсохнуть, согреться, наконец! Все-таки третий день как морось с неба сыплет. На них сейчас сухого места не осталось.
   - Ты... ты... что!!! - Игнвар аж затрясся. - Да их больше чем нас раза в два! Да они в город-то не поместятся!
   - Боишься?! - взвился Колобор.
   - Не хочу под дождем ночевать! - огрызнулся Ингвар.
   И пошло-поехало!
   Через несколько минут они напоминали старых взъерошенных петухов - ухоженные бороды растрепались, глаза горят, лица раскраснелись, шапки сбились, руки угрожающе подняты, пальцы дрожат - вот, вот и вцепятся друг другу в глотки, покатятся по ступенькам вниз, удивляя ожидающих у подножия башни помощников.
   Но тут с реки донеслись звуки рогов.
   Старики забыли о ссоре и бросились к ограждению.
   Дромоны поворачивали к берегу!
   - Пропал славный город Кречет! - тоскливо сказал Ингвар.
  
   ***
  
   - Деваться некуда, причаливаем - сказал Ратибор. - Дубодед! - крикнул он в сторону кормы.
   - Аюшки! - донеслось в ответ.
   - Правь к берегу! Во-о-он, туда, на песочек! - громко приказал Ратибор.
   - По-о-онял-л-л! Э-э-э-й-й! Все наверх! Паруса спустить! Весла на воду! В рога трубить!
   - Смотри, Павно, как врут карты и описания! - сказал Ратибор, наблюдая за поднявшейся суетой. Весла, с грохотом, упали на воду. Стоило только гребцам сделать несколько гребков как дромон, до этого плавно скользивший по течению, вдруг резко дернулся вперед, как норовистая лошадь. - Нигде не сказано, что в устье Прежки стоит город!
   - Твоим картам сто лет в обед, - Павно пожал плечами. - А поселение могло совсем недавно появиться.
   - Других в книжных лавках Пармы не нашлось, - огрызнулся князь. - Да и какая мне разница, когда оно появилось! - раздраженно сказал Ратибор. - Главное, место, которое я для себя присмотрел, занято! Где город ставить - непонятно! И дальше плыть невозможно - люди устали, зиму не все переживут.
   - Лучше всего спроси "Княжью силу", думаю, подскажет место для города - посоветовал Павно. - А мои пару дней отдохнут, и двинемся дальше.
   - Ну, уж нет! - погрозил ему пальцем Ратибор. - Понятно же, что картам верить нельзя. Без тщательной разведки я тебя не отпущу.
- Зря, - сказал Павно. - Потеряем несколько дней. Осень вон уже вовсю старается. Мы же не знаем, когда сюда зима приходит.
   - А вот у них и узнаем! - Ратибор кивком головы показал на город.
   - Если они захотят сказать, - ухмыльнулся Павно.
   - Значит, разведчики отправятся уже сегодня.
   А тем временем под килями кораблей уже скрипел песок.
   С носа княжеского дромона спустили узкий трап - доску, набитыми поперек рейками - и Ратибор, первым, легко сбежал на пологий берег, покачнулся, топнул красным сапогом об плотный песок:
   - Вот мы и здесь! И никуда не уйдем!
   И тут же, как по мановению руки, облачная пелена разошлась, дождь прекратился, и из-за туч выглянуло солнце.
   - А-а-ах!!! - пронеслось над рекой.
  
   ***
   В это же время по-над берегом появилась небольшая процессия.
   Впереди неспешно и важно выступали три фигуры в белых одеяниях. По бокам от них и сзади шло несколько воинов с копьями и щитами.
   Шествие, на мгновение, замерло, когда выглянуло солнце, но потом решительно двинулось дальше, вниз, по широкой тропе, прямиком к кораблям.
   - Идем! Нечего медлить! - Ингвар привалился к плечу Колобора, и больно ткнул старшину сухим кулачком под ребра, когда они остановились, ослепленные брызнувшим сверху ярким светом.
   - И пусть они убираются! - шипел Ингвар, пока они спускались вниз.
- Надо хотя бы узнать чего они хотят? - спокойно сказал Колобор, не обращая внимания на тычки "заклятого" друга.
   - Земли они нашей хотят! - огрызнулся Ингвар. - Чего же еще?
   Колобор неожиданно остановился:
   - Скажи, Ингвар, с каких пор мы превратились в землевладельцев? И мы стали делить землю на свою и чужую. Этак, ты скоро и вотчиной обзаведешься!
   - А ведь придется! Вот же они! Вот! - Ингвар тыкал пальцем в направлении кораблей. - И князь! И бояре! Осталось только присягнуть на верность!
   - Хватит! - решительно сказал кряжистый кузнец Осливень, выборный от ремесленного конца. Он оправил парадный наряд и поморщился. В кожаном фартуке ему было бы сподручнее. - Перестаньте грызться! Дело надо сделать! А вы как дети малые все спорите, да ссоритесь! Чего вообще встали?! Пошли, мужики! Узнаем, что надо находникам.
   Так они и сделали.
  
   ***
  
   Князь увидел процессию и поднял руку, давая сигнал, чтобы никто не сходил на берег.
   - Ратибор! - встревожено окликнул его Павно.
   - Спокойно, брат! - ответил Ратибор.
   - Как же! Спокойно! - недовольно проворчал Павно и негромко приказал. - Лучники! Приготовиться! Эй, Ратибор! Ты пригнуться не забудь, если что.
   - Хорошо! - ответил князь, не оборачиваясь.
   Когда горожане подошли совсем близко, Ратибор шагнул вперед и у него за спиной тут же громко скрипнуло.
   Несколько минут стояла тишина.
   Гости и хозяева рассматривали друг друга, молчали, выдерживая характер.
   Наконец, Колобор не выдержал.
   - Я выборный старшина славного города Кречет,- сказал он, выступая вперед. - Меня зовут Колобор.
   - А мы - хвостовичи, - ответил ему в тон Ратибор. - Уходим от врага неодолимого - распрей и усобиц на юге. Ищем новый дом. Могли бы стать вам добрыми соседями.
   - Еще чего! - фыркнул Ингвар.
   Ратибор внимательно посмотрел на него и улыбнулся:
   - Хвостовичи выбрали меня, Ратибора, князем. И надеются, что я сумею найти для них хорошее место для спокойной жизни, - улыбка вышла недоброй. - Неприветливо вы встречаете гостей, хозяева. Кажется, не было причин для ссоры? Но, если вы ее ищете...
   Ратибор сделал шаг назад.
   - Подожди, князь! - отчаянно выкрикнул Колобор, выступая вперед. - Прости меня за несдержанность моего спутника!
   Старшина выразительно посмотрел на Ингвара:
   - Мы готовы тебя выслушать!
   Ратибор шагнул вперед и только открыл рот, но его прервали.
   - Эй! Э-э-э-й-й-й!!! Меня подождите!!! - донеслось откуда-то сверху.
Ратибор удивленно поднял глаза.
   Наверху стоял огромный мужик, тоже в белом, и отчаянно махал руками.
   - Я сейчас!!!
   Он начал споро спускаться вниз.
   Колобор растерянно посмотрел на Ингвара. Тот лишь досадливо пожал плечами и отвернулся.
   - Кто это? - спросил Ратибор. От него не укрылись переглядки горожан.
   - Держикрай Владиславич. Наш воевода, - раздраженно сказал Осливень.
   Князь язвительно хмыкнул.
   - Ну-у-у... - замялся Колобор.
   - Понятно, - ухмыльнулся Ратибор. - Не очень-то вы его любите. Зачем тогда воеводой поставили?
   - Его город поставил! - твердо сказал Ингвар.
   - Буянит часто?
   - Случается, - вдруг улыбнулся Осливень. - Когда перепьет слегка...
   Ратибор подумал, что с кузнецом надо бы поговорить отдельно. Он не такой бирюк как другие старшины.
   - Чего это меня не позвали? - обиженно прогудел Держикрай, приближаясь к беседующим. - Хорошо еще стражники сказали.
   - Болтуны! - раздраженно сказал Колобор..
   Князь понял, что пора вмешаться, иначе среди жителей славного города Кречет начнется обыкновенная свара.
   - Что же постановят старшины?
   - Пусть Божий суд решит! - вдруг выкрикнул Ингвар, поворачиваясь к Колобору. - Победит наш боец - через два дня вы, гости незваные, - тут он вызывающе посмотрел на князя. - Снимаетесь с места и ставите городище не менее чем в пяти днях пути. Победит ваш - дадим вам луговину под холмом. Зиму перебедуете, а там и место для нового дома сыщете.
   - Что ж ты делаешь?! - не выдержал Колобор.
   Ингвар холодно взглянул на соперника, но промолчал.
   - А что? Я готов - простодушно сказал воевода, закатывая рукава. - Выставляете бойца?
   - Да чтоб вас! - вспылил Колобор. - Ну ты-то, Держикрай, всегда готов подраться. А тебе, Ингвар, зачем это?
   - Я предлагаю справедливое решение нашего спора, Колобор, - с ледяным спокойствием сказал Ингвар. - Быстрое, справедливое и единственное. Иначе, мы охрипнем от разговоров, но ничего не решим.
   - Мы готовы решить дело Божьим судом, - голос Ратибора, который как раз подошел к спорящим, выяснить о чем речь, прозвучал неестественно громко. - Решим дело честным поединком. Я сам выйду на ристалище.
   - Хорошо, - сдался Колобор.
   - На том и порешим! - заключил Осливень.
   - Только дайте нам немного времени, - попросил князь. - Надо ноги размять. Уж больно мы отвыкли от твердой земли.
   - Привыкайте. - сказал Колобор. - Надо лишь обговорить условия поединка.
   - Я позову наших старейшин, - пообещал Ратибор.
  
   ***
  
  
   Каждая сторона выставила по двое судей из седобородых старцев. Они сговорились об условиях поединка и выбрали место для поединка.
   Старки согласились, что до смерти бойцы биться не будут, достаточно добыть мечом кровь противника. Подножек не подставлять, ниже пояса не бить, волшбу не применять. Площадку для боя выбрали на яру. Место было такое, что казалось, боги изначально предназначали его для поединка. Здесь ветра не давали камню одеться землей, даже цепким травам не за что было зацепиться.
   К назначенному времени сверху, от Кречета и снизу, с берега народ повалил к назначенному месту.
   Горожане встали слева от площадки. Хвостовичи справа.
   Среди хвостовичей выделялся сплоченный клан Сиволапа.
   Сам дядька Сиволап был совершенно безмятежен. Рядом с ним недовольно сопел Лабута. Он просил у князя разрешения выйти на поединок, но тот отказал, добавив, что негоже будет ему, князю, посылать на Божий Суд холопа вместо себя, заслоняться низшим.
   Невместно это.
   Взгляд Рысика не оставлял без внимания ни одной мелочи, но, сделав круг, неизменно утыкался в спину стоящей чуть впереди, жены.
   А та внимательно оглядывала горожан, как и во что они были одеты.
   Жители Кречета одевались скромно и добротно. Люди не праздные, они ценили не броскость одежды, а ее удобство. И чтоб носилась подольше!
   У мужчин преобладали коричневый, черный, да серый цвета. А женщины предпочитали все оттенки зеленого, синего и красного. Но зеленого было больше. Украшения всякие были скорее исключением, хотя, как заметила жена Рысика, несколько женских шеек обвивали жемчужные ожерелья, да и серебро кое-где поблескивало.
   Но вот золото здесь не сверкало. Видимо, слишком дорого оно было для местных модниц.
   Мужчины щеголяли окладистыми бородами и носили круглые невысокие шапки из каракуля.
   Женщины убирали волосы под платок.
   И вот в расцветке платков каждая старалась перещеголять соседку или подружку. Это очень оживляло расцветку.
   По случаю наступившей осени горожане сплошь были в сапогах. Мужики носили обувь поосновательнее, на толстой подошве. Женщины носили обувь поизящнее. Иная позволяла себе даже невысокий каблучок и тонкую подошву.
   - Богато живут, - подумал Сиволап. - Основательно. Рыба, да меха. Лес, наверняка, валят, плоты к Студеному морю гонят. Домницы, наверняка, поставили. Всякой руды тут явно много. Значит, железо у них тоже свое. И для купцов здесь хорошая стоянка. Есть на чем богатеть и обустраиваться.
   - А воины из них никудышные, - думал Лабута, глядя на стражников, которые стояли по краям толпы.
   Один из них все сползал по копью, на которое тщился опереться. Другой, в шлеме, едва очищенном от ржавчины и кожаном доспехе, держался за вытащенный наполовину из ножен меч и свирепо оглядывался по сторонам.
   - И справа старая и выправки никакой.
   Остальные стражники были не лучше.
   Неужели они все такие?! Да не может быть! Места здесь не самые гостеприимные. А эти...
   И тут же на спуске от Кречета появился отряд пеших воинов, человек в двадцать. Вот у этих все было в порядке и со справой, и с оружием, и с выправкой. Блестели на осеннем солнце начищенные доспехи. Эти встали у края ристалища со стороны горожан. На противоположной стороне уже стояло примерно равное число княжеских дружинников, одетых и вооруженных согласно случаю.
   - А бойцов у Кречета немного, ой немного! - подумал Лабута. - Если пара десятков у них самые лучшие, тогда понятно почему они так боятся любого встречного-поперечного. Не отобьются ведь! Вся надежда на языки городских старшин, да на волшбу, видимо. О! Накликал! Вот они!
   На яру появилась группа людей в серых хламидах и посохами. Впереди них выступал седобородый старец в белом. И посох у него не такой как у всех. Навершие его представляло из себя клубок шевелящихся то ли корней, то ли щупалец каких-то.
   - Живые они у него что ли? - поежился Сиволап. Тут ему под ребра угодил чей-то острый локоть. Сиволап охнул, повернулся в сторону обидчика и увидел ухмыляющегося Лабуту.
   - А ведь все равно одолеем! - уверенно сказал средний брат. - О! Глядит! Сюда смотрит! А взгляд-то какой недобрый!
   Сиволап повернул голову.
   Действительно, старец глядел в их сторону. И взгляд его не предвещал ничего хорошего незваным гостям.
   - А ведь прав, Лабута! Все равно одолеем, если нужда придет!
   Сиволап, с вызовом, посмотрел на старца.
   Но им помешали.
   На пригорок перед ристалищем вышли музыканты. Затрубили рога, загремели барабаны... И вдруг музыка оборвалась! Осталась только тонкая мелодия свирели, которую выводил худенький юноша.
   - Внук Колобора! - заговорили в толпе горожан. - Ишь как старается для деда!
   Но вот, по знаку Колобора, замолкла и свирель. На какой-то момент на яру вдруг стало очень тихо.
   Потом как-то вдруг загудели рога. Под их звук на центр ристалища вышли Колобор и один из старейшин хвостовичей. А по его краям, не касаясь белой линии, встали бойцы.
   - Слушайте все! - закричал Колобор. - Сейчас сойдутся в честном поединке князь хвостовичей Ратибор и воевода славного города Кречет Держикрай. И пусть Божий суд решит спор между жителями Кречета и хвостовичами. Если победит князь Ратибор - хвостовичи смогут перезимовать на лугу перед холмом, на котором стоит Кречет. А потом найдут себе место для города не менее чем в двух днях пути от Кречета.
   - А если победит воевода, - сказал старейшина, подменяя закашлявшегося Колобора. - То мы послезавтра садимся на корабли и плывем вниз по Чуе не менее пяти дней, не высаживаясь на берег и только потом ищем место для поселения. Проигравшие не будут мстить выигравшим, а выигравшие да не возвысятся над проигравшими.
   - Все слышали? - спросил отдышавшийся Колобор.
   - Да-а-а-а!!! - ответил ему многоголосый вопль.
   - Все согласны?
   - Да-а-а-а!!!
   - Так тому и быть! - громко сказал старейшина хвостовичей.
   Снова загудели рога.
   Колобор и старейшина церемонно раскланялись на все стороны света и разошлись - каждый к своему бойцу.
   Для поединка воинов вооружили короткими мечами. В пару к клинку каждый держал в левой руке маленький кулачный щит.
   Держикрай надел легкие доспехи из круглых пластинок - знаменитая "рыбья чешуя", а на голову нахлобучил мисюрку.
   Ратибор обошелся кольчугой с зерцалом и коническим шлемом.
   Воевода рассчитывал на силу и напор.
   Князь думал о ловкости и быстроте.
   - Начинайте! - крикнул Ингвар.
   Поединщики неторопливо вышли на ристалище, поклонились зрителям, потом друг другу.
   Держикрай и Ратибор стоили один другого.
   Воевода был выше ростом, массивнее Ратибора, мышцы его уж слегка заплыли жирком от спокойной жизни, но это не мешало ему двигаться легко и быстро.
   Ратибор же был полной его противоположностью.
   Тоже высокий, но чуть ниже воеводы он был так же широк в плечах.
   Поджарый, как гончая собака, Ратибор объемом мускулов не бравировал. В его сухощавой фигуре, казалось вообще не было ни мяса, ни жира - одни жилы и кости, обтянутые загорелой кожей. Ловкий, быстрый, верткий, он легко уходил от ударов, заставляя противника "проваливаться", Ратибор, тем временем, крутясь волчком, уходил за спину противника и наносил косой удар снизу вверх.
   Тяжелая дубина и гибкая плеть.
   Что из этих орудий смерти опаснее?
   Не скажешь однозначно... Смотря в чьих руках находятся...
   Бойцы мгновенно оценили друг друга и то, что требует долгого рассказа на словах, они поняли в первые же мгновения. Но сходиться не торопились. Ходили неторопливо по кругу. Присматривались.
   Первым атаковал воевода. Он вдруг прыгнул вперед, замахиваясь мечом сверху.
   Князь легко ушел в сторону, отвечая ударом снизу.
   Воевода успел опустить руку и блокировал удар князя.
   Противники разошлись.
   Что же - они действительно стоили один другого.
   Снова сошлись.
   Но теперь атаковал уже Ратибор.
   Короткая схватка окончилась ничем.
   Звякнули мечами и разошлись.
   И еще, и еще...
   В толпе начали ворчать.
   Поединок затягивался. Не было в нем какой-то красоты.
   Ни тот, ни другой не хотели зря рисковать. Слишком высоки были ставки. Особенно для Ратибора!
   Он не имел права проиграть.
   Но и для Держикрая - проиграть - означало лишиться уважения горожан. А какой тогда из него воевода?
   Темп схваток постепенно нарастал.
   Атака, контратака, финт, блок - слишком много слов надо для описания.
   Учащенное дыхание, звон мечей, блеск металла. Скрежет покованных сапог о камень. Острый запах пота. Посеревшие от пыли лица, с дорожками от стекающей по щекам влаги.
   Противники оказались равны по силе и реакции.
   Бойцам стоило рассчитывать только на ошибки друг друга.
   И это таки случилось!
   То ли воевода все-таки устал, то ли опыта у князя оказалось чуточку больше...
   Но... Так или иначе, но Держикрай вдруг слегка приоткрылся. Ратибор мгновенно этим воспользовался. Прыгнул вперед, ударил щитом по кисти воеводы, которой тот сжимал меч. От удара клинок вылетел и серебристой рыбкой улетел аж в Чую. А князь, продолжая движение, аккуратно чиркнул лезвием снизу вверх, распарывая "рыбью чешую", только полетели во все стороны металлические кругляши с обрывками кожаных ремней. А потом Ратибор чуть довернул меч и щеку Держикрая украсила кровавая царапина!
   Все!
   Дело было сделано!
   Ратибор закончил движение и остановился у края ристалища, унимая возбужденное дыхание.
   Несколько секунд воевода недоуменно то щупал края разорванного доспеха, то вытирал кровь со щеки.
   Потом вдруг взвыл! И бросился на князя!
   Тот успел отшатнуться. А на плечах Держикрая сразу повисло несколько горожан. Видимо, знали нрав своего воеводы.
Воеводу успокоили и увели под белы ручки. По пути в Кречет он и плакал, и выкрикивал проклятья, и рвался вернуться и продолжить, впрочем не очень на этом настаивая.
   Но сделанного не воротишь!
   - Колобор! - хрипло крикнул Ратибор. - Ингвар! Божий Суд решил дело в мою пользу! Мы остаемся!
   В ответ Ингвар только разочарованно сплюнул. Колобор облегченно вздохнул. И только Осливень, улыбался радуясь за князя.
  
   ***
   Кусок берега, удобный для выгрузки был не так уж велик. Поэтому здесь яблоку упасть некуда было от разнокалиберных судов. Их торопливо разгружали, оттягивали на воду и, на освободившееся место сразу находилось по два-три претендента. Княжеские тиуны аж охрипли от ругани, наводя порядок на воде.
   Но Сиволап сумел углядеть еще одно удобное местечко за княжескими дромонами. Место, конечно было так себе, больше одного судна не поставишь, но зато они могли разгружать свою посудину не торопясь, и не сваливая вещи в кучу. Он воткнул туда дощаник и сейчас разгрузка шла без спешки.
   - Ты с ним как с дитем тетешкаешься, - ехидно сказала бабка Ракита, поставила на песок корзинку с посудой и присела на сундук, перевести дух. - Смотри, как бы титьку не попросило! Где тут кормилицу найдешь?
   И захихикала.
   Мастер Тихомир и бровью не повел в ответ на бабкины шуточки, лишь понюхал - не прокисла ли закваска, заткнул отверстие пробкой:
   - Эх, бабуль! Этому меху сейчас цены нет!
   И ласково провел по раздутому боку.
   - То-то от него так разило всю дорогу!
   - Эй, вы че там расселись? - донеслось от дощаника.
   - Иду! - откликнулся Тихомир, осторожно положил мех на песок, рядом с сундуком.
   - Бабуль! Присмотри за ним, а? Боязно мне его без присмотра оставлять. Ведь, что случись - без пива останемся.
   - Оставляй, - махнула рукой бабка Ракита. - Ужо присмотрю, не дам ей сбежать. А то ведь действительно - как на сухую праздновать?
   - Спасибо, бабуль!
   Мастер Тихомир на радостях чмокнул бабку Ракиту в морщинистую щеку и поспешил к дощанику.
   Но не успела бабка Ракита перевести дух, как на берегу объявилась молодая пара. Увидели Ракиту, поспешили подойти, поклонились.
   - Будь здрава, бабуля! - почти заискивающе, сказал невысокий паренек с выгоревшими на солнце волосами и жиденькой бороденкой.
   - Здравствуйте, бабушка, - в тон пареньку мелодично сказала, почти пропела, молодуха. Она была на целую голову выше паренька, да и в плечах пошире..., ну..., и, явно, на сносях.
   - Вавруша! - удивленно воскликнула бабка Ракита. - Тебе же рожать вот-вот, а ты бродишь невесть зачем! Горобец, ты зачем ее за собой таскаешь?
   - Бабуль, мы к тебе по делу, - почтительно сказал Горобец. - Меня с мужиками князь вниз по реке посылает, посмотреть, что да как... А с ней... - он влюблено посмотрел на жену. - И остаться-то некому...
   Горобец жалобно посмотрел на Ракиту:
   - Присмотри за ней бабушка! А то ведь у нас даже крыши над головой не будет, пока я не вернусь.
   - А чего ж ты до князя не сходишь? - резонно укорила его Ракита. - Глядишь, и оставит тебя с молодой женой.
   Горобец насупился:
   - У нас всех запасов осталось - мешок муки, горсть соли, да пяток козочек на плотах плывет. Рыбой пробавлялись... А князь обещал крупой помочь, маслом, да и прочего припаса не пожалеть. Глядишь, не обидит. А козочки хорошие, молоко у них... - Горобец зажмурился. - И Вахруше хватит и вам останется.
   - Ай, да воробушек! Все предусмотрел! - скрипуче засмеялась бабка. - Ладно! Вона в рог трубят - видно вас созывают! Иди! Не оставим твою женушку без присмотра!
   - Ой, спасибо! Ой...
   Горобец бросился целовать бабку Ракиту, потом вспомнил о жене, расцеловал и ее на прощание...
   И убежал, расшвыривая песок подметками.
   - Шалопут, - покачала головой бабка Ракита. - Шалопут и есть!
   - Он хороший, бабушка, - неожиданно сказала деваха. - Он такой... Такой...
   И вдруг всхлипнула.
   - Ох, горе ты луковое! - всплеснула руками Ракита. - А ну-ка перестань воду лить! Садись вот сюда, на сундук и рассказывай как жили, что делали...
  
  
  
   ***
  
   Дождь монотонно стучал по шатру, навевая дремоту.
   - Ну, уж нет, спать негоже!
   Ратибор потер красные от недосыпа глаза, откинулся на спинку походного ременного креслица:
   - В баньку бы сейчас. Выгнать проклятую сырость из тела.
   Хорошая погода продержалась всего несколько дней. Они только и успели, что обосноваться на большой луговине перед Кречетом. А потом задул ветер, небо снова затянуло, и пошел дождь.
   Стоящая перед креслом жаровня с тлеющими углями помогала мало. Высушить воздух внутри шатра она, увы, не могла, и сейчас здесь сильно пахло застоявшейся сыростью. И оттого болели у князя застуженные когда-то ноги. Да, ныли старые раны.
   Ратибор нахмурился - нечего себя жалеть, кое-кто сейчас в шалашах бедует! - и взял со столика очередной свиток - донесение конюшего о количестве кормов для уцелевших лошадей. Сведения радовали еще меньше чем погода...
   Снаружи кто-то громко зашлепал сапогами, остановился, постучал по шатру. Стук по сырой ткани вышел глухой, размытый.
   - Княже?
   - Вадим?! Наконец-то! - оживился Ратибор. - Заходи!
   - Э! Да ты совсем мокрый!- воскликнул князь, когда молодой боярин ввалился внутрь.
- Да уж, - пробормотал жданый гость. С вотола текло, на раскисших сапогах по пуду грязи...
   Ме-е-ерзкое состояние!
   - Мне бы половичок какой под ноги. Жалко ковер-то.
- Ничего. Я тебе его на память об этой мокрете подарю. Эй, Лабута!
   Князь хлопнул в ладони. На крик из-за плотной парчовой занавеси, что делила шатер почти пополам, высунулась голова княжьего холопа:
   - Княже?
   - Обсуши боярина! А мне пусть горячего меда принесут! Да углей в жаровню добавят! И с обедом пусть поторопятся!
   - Тут повар спрашивает, как мясо зажаривать - как всегда с кровью?
   - Нет, пусть подольше потомит. Что, Вадим, пустят они нашу детвору дождь переждать?
   - Нет, Ратибор. Там сейчас Ингвар верховодит, да Держикрай ему помогает. Колобора совсем затюкали. Зато они готовы помочь со "сторожей" от местной нечисти.
   - Ну, с этим-то я и без них справлюсь, - усмехнулся князь, поправив оберег на груди. - Ступай, давай! Иди, переоблачись!
   - Пойдем, боярин!
   Холоп осторожно потянул Вадима за влажный рукав:
   - Хорошо хоть, что вы с князем одной стати.
   Пока промокший гость, сидя на лавке, раздевался до исподнего, Лабута отвалил крышку большого сундука с коваными углами и стал перебирать одежду, что-то ворча себе под нос. Вадиму же кто-то подал большой рушник. Он утер лицо и отжал волосы, наблюдая, как суетятся холопы, чтобы просушить его платье.
   Потом боярину подали чашу подогретого вина с имбирем. Вадим хлебал горячее питье, пыхтя от наслаждения, отдуваясь, когда нечаянно раскусывал кусочек имбиря и во рту, вдруг вспыхивал огонь. Наконец Лабута принес одежду. Вадим натянул сухие порты и рубаху, и его тут же позвали к князю.
   Ратибор сидел перед маленьким столиком, заставленным посудой.
   - Пабедье уже. Садись, поснидаем! Эй! Седалище боярину!
   Ели молча.
   - Они продолжают повторять, что нас слишком много, и все в городок все равно не вместятся, - Вадим не выдержал и первым начал разговор.
   Ратибор раздраженно отбросил обглоданную кость:
   - Хотя бы старикам и детям малым дали обогреться и обсохнуть! Что же для них рядок открыть - все равно амбары до самой весны пустые простоят - значит слабость показать? Или мне хотят досадить? Нам ведь и надо детвору укрыть, пока дождь не кончится! Чего уж сложного?
   - Они нас боятся, князь, - тихо сказал Вадим. - Явились в их край незваными гостями, да еще такой толпой, под самую зиму, когда у самих запасов лишь бы до весны дотянуть. Тут привыкли жить замкнуто. Нелюдимые они... А Держикрая до сих пор трясет, как тебя вспоминает.
   - Знаю! Все знаю! - с досадой сказал Ратибор. - Но и у нас, сам знаешь, другого выхода не было. Только уходить! Иначе воевать или раствориться среди более удачливых народов. Не хочу! А сюда мы пришли - здесь и останемся!
   Князь отер руки холстинкой, встал:
   - Пойдем! Ингвара надо уломать. В ноги поклониться! Хотя бы за самых слабых и больных.
   Тут и холопы вынесли на вытянутых руках просушенные свиту и вотол Вадима. Помогли боярину одеться.
   Князь тем временем подтянул голенища сапог, надел красного сукна шапку с собольей опушкой и вытканным серебряной нитью венцом. Провел руками по одежде, оправился. Накинул поданный Лабутой плотный, из валяной шерсти, вотол. Вадим уже вышел из шатра и терпеливо ждал, придерживая откинутый полог. Ратибор натянул капюшон и вышел под моросящий осенний дождь.
   Городок, рядом с которым встали лагерем беженцы с юга, стоял на вершине подковообразного холма, что на правом берегу Чуи, в устье короткой, но широкой Прежки, через которую в большую реку изливается избыток воды из Варкул-озера. "Рога" подковы плавно спускались вниз к равнине. Когда-то лес подступал к самому холму, но жители городка давным-давно расчистили для себя обширное пространство под выпасы и огороды.
   Сейчас большой луг у подножия холма заполоняли многочисленные навесы, шалаши, палатки, плетенные из ивняка вежи, возвышалось несколько шатров. Но и латаная палатка, и расшитый золотом княжеский шатер ныне, под сеткой дождя смотрелись одинаково жалко и убого. Морось загнала всех в укрытия, и только по границам луговины виднелись размытые силуэты конных дружинников, несущих дозор.
   Стертые подошвы сапог скользили по мокрой глинистой земле как по льду. Ратибор старался идти по стерне, но это не всегда получалось - множество людей успели протоптать многочисленные тропинки, изрыли луг канавками, чтобы вода не заливала жилища.
   Болотистую лощину между "рогами" холма горожане переняли крепкой городьбой. И устроили здесь небольшой рядок для заезжих купцов и ремесленников. Всего-то понадобилось осушить болотину и замостить землю дубовыми шашками. В дни ярмарок здесь бывало полно народу, но сейчас амбары на столбах, клети, крытые загоны, навесы со столами, да коновязи запустело мокли под дождем. Между ярмарками за рядком обычно присматривали трое местных сидельцев, которые держали "на низу" лавки круглый год (в городок пришлых почти не пускали). Но в эту гнилую погоду даже их лавки стояли запертыми. Только в будке над воротами виднелась скукоженная фигура сторожа. Да и то сейчас его посадили, чтобы наблюдать за беженцами.
   - Все-таки они хорошо тут устроились!
   Ратибор рассматривал высокую, в два человеческих роста, стену из плотно сбитых бревен, которая перекрывала холм от обрыва до обрыва, заворачиваясь крыльями вдоль берегов Чуи и Прежки. Поверх ограды виднелась дощатая заборола, с которой можно прекрасно простреливать подходы к холму. Дорога была только через ворота в центре городьбы.
   Вадим поднял голову, окликнул сторожа.
   - Ась?
   Лохматая голова высунулась из бойницы.
   - Воротину, говорю, открой. Князь с Ингваром поговорить хочет.
   - А-а-а... Сичас!
   Голова исчезла.
   Что-то заскрипело. Грохнулось.
   Голова снова появилась:
   - Тяните!
   Вадим оттянул створку, пропустил Ратибора, проскользнул сам. Воротина захлопнулась.
   - Эй, помогите завор на место воткнуть!
   Дозорный, оказывается, успел спуститься вниз и топтался около толстого деревянного бруса с железной окантовкой.
   Хвостовичи помогли сторожу запереть ворота и пошли дальше. По дороге князь рассматривал постройки вдоль короткой улицы: Кого они тут боятся? Такие большие замки на амбары навесили!
   - Вот же... нелюдимые какие!
   - Хорошее место, - Вадим остановился, постучал каблуком по дубовой мостовой. - Даже промочить сапоги негде.
   Потом они долго поднимались по скрипучей деревянной лестнице на вершину холма, которая топорщилась серой оградой.
   - Надо же, - удивленно сказал Вадим. - Калитка так и осталась открытой после моего ухода.
   - А чего им сейчас боятся? - хмуро сказал Ратибор. - Теперь мы у них заместо передового дозора. Да и через рядок этот не всяк проберется.
   - Смотри, князь, как странно получается - и боятся они нас, и нами же и пользуются, - хмыкнул Вадим. - А!!! Вот сейчас будет интересно.
   Коридор, который вел за ограду, заполняла странная белесая дымка.
   - Пакость какая-то, - пробормотал Ратибор, хватаясь за оберег. Впрочем, толика брезгливости не помешала ему идти дальше. Войдя в это диковинное облако то ли дыма, то ли тумана, князь на мгновение замер, затаив дыхание. Ему вдруг показалось, что дым-туман, пройдя сквозь поры кожи, проник до самого нутра (он даже себе самому не мог объяснить, что значит: "до самого нутра", но почувствовать сумел): - А ведь он живой!
   Ратибора привел в себя оживший оберег. От него вдруг повеяло теплом, которое и разогнало удивительное облако.
   - Надо же какую штуку придумали, - выдохнул Ратибор.
   Видимо, местная пакость любит надевать чужие личины, а дымка проверяет каждого входящего в городок - а не оборотень ли пожаловал?
   - Проняло? - спросил Вадим.
   - Для опохмелки хорошо подходит, - сказал Ратибор. - Насквозь пробирает. Ну, пошли дальше!
   Жителей городка дождь тоже загнал под крыши, и улицы выглядели совершенно пустыми. Дома прятались за глухими частоколами, со дворов доносилось звяканье, а то вдруг кто-то басовито гавкал. А в щели между разошедшимися бревнами иногда вдруг мелькал чей-то глаз. То тут, то там над оградами выступали галерейки с бойницами, похожие на огромные вороньи гнезда. И оттуда явно наблюдали за непрошенными гостями.
   - Славно они здесь живут, - озадаченно пробормотал Ратибор, осматриваясь. - Очень гостеприимно...
   Город захватила вода. Она капала, журчала, плюхала под ногами, взметывалась фонтанчиками между тесаными плахами деревянной мостовой.
   - Как же здесь неуютно! - вырвалось у Ратибора.
   - Осень, - пожал плечами Вадим. - Все. Пришли.
   Они остановились у маленькой калитки, врезанной в стену, набранную из толстых бревен. Вадим потянул литое кольцо-ручку, калитка беззвучно открылась, только где-то в глубине дома звякнул колокольчик. Стоило им войти на крытый двор, откуда-то сбоку вдруг загремела цепь, и из конуры показалась морда большой лохматой собаки. Пес недовольно гавкнул. Под дождь он выбираться явно не хотел.
   На шум из дома на крытое крыльцо выскочила какая-то девка в саяне. Увидев их, она пугливо взвизгнула и исчезла за дверью.
   Вадим двинулся было вперед, но Ратибор его удержал.
   - Погодь! Пусть хозяин покажется.
   И скоро на крыльце показался сухой, седой старик в белой рубахе, перетянутой широким сканным, не хуже, чем у самого Ратибора, поясом, и белых портах. Края одежды старика покрывали вышитые красным петухи. Редкие длинные волосы стягивала золотистая лента.
   - Ну, че замерли? Заходите в дом! Хватит мокнуть!
   - Пошли, - сказал Ратибор, подталкивая Вадима вперед. Они оставили тяжелые от влаги плащи в просторных сенях и прошли в дом, через предупредительно открытую стариком дверь.
   Здесь топили по-белому. От облицованной тесаным камнем печи шел сухой жар. Ратибор непроизвольно потянулся к теплу, но сдержал себя.
   - Эй, девки, сбитню нам принесите! Да одежу гостей просушите! - командовал старик, проходя из сеней в горницу вслед за гостями.
   - А ведь ты уже приходил сегодня! - старшина ткнул узловатым пальцем в сторону Вадима. - Зачем снова пришел? Да еще и не один? Ведь ничего не изменится!
   - Как видишь князь Ратибор, сам решил с тобой поговорить, старшина, - сухо сказал Вадим.
   - Ну, давайте поговорим. Князья у меня в доме еще не появлялись, - немного насмешливо сказал старик, осматривая князя. Ратибор вспыхнул.
   В это время девка в расписном саяне принесла и поставила на круглый стол деревянный поднос с тремя обливными кружками. В горнице сразу густо запахло медом и пряностями.
   - Чего ты так боишься, Ингвар? - гневно спросил Ратибор, продолжая стоять у двери. - Мы же с миром к вам пришли, а не с огнем и железом. Да будь по-другому, не я, а ты бы просил за своих малых и убогих. Взять вас на меч несложно. Дерево, оно хорошо горит. И дождь помехой не станет. И гнили бы ваши тела под дождем, неприбранные!
   - Ух, и крутенек ты князь! - старшина явно не испугался. - А сколько бы ваших полегло, ты посчитал? Или на побрякушку свою надеешься?
   Ратибор нарочито демонстративно поправил оберег. Зло сверкнули красным рубины, оправленные в серебро:
   - Хочешь костер запалю вместо твоего домишки? Заодно погреемся!
   - Жалко, - сказал старшина. - Хоромину энту еще мой дед ставил. А она и внуков моих переживет, если пожара не случится.
   - Тогда не требуй от меня доказательств моей силы, - Ратибор, наконец, оторвался от дверного косяка, прошел к столу. - Я не хочу с тобой ссориться, Ингвар. Война ничего не решает, в этом я уже убедился. Чего же ты так боишься, старшина? Коварства какого? Что больные старики и дети исподволь захватят городок ваш?
   Помолчали...
   - А что ж ты сбитень не пьешь, княже? - через несколько минут, вдруг забеспокоился старик. - За недруга меня считаешь?
   - Давай, выпьем, старшина.
   Ратибор одновременно с хозяином дома взял кружку, обернулся, подмигнул Вадиму. Тот, блюдя достоинство, неторопливо подошел к столу, взял оставшуюся на столе кружку. Выпили, поставили сосуды на поднос.
   - А теперь поменяемся кружками, князь, - неожиданно предложил старшина. - Есть у нас такой обычай... В знак дружбы.
   Они поменялись кружками и сделали еще по глотку.
   - Хороший у тебя сбитень, хозяин, - сказал Ратибор. - Так бы и пил, не отрываясь. Благодарствую. Теперь можно и о деле поговорить?
   - Какой ты...
   Старшина покачал головой.
   - Присаживайся, княже! Поговорим. Чаю, серебро у тебя водится?
   Они сели на лавки, друг напротив друга, положили руки на столешницу. Вадим устроился на лавке около стены, позади князя.
   - Есть немного, - осторожно сказал Ратибор. - Подзаработать на нас хочешь?
   - А как же, - не стал отказываться старшина. - Да не боись, ты! Лихву не возьму!
   Князь про себя облегченно вздохнул - Кажется, сговоримся! - но вида не подал, сурово нахмурил брови:
   - Попробовал бы! Ай, Ингвар, смотри! Мечи у нас острые, а терпение мое уже заканчивается!
   Князь угрожал и даже не пытался этого скрывать.
   - Какой ты... - повторил старшина. - Надо Колобора и Осливня позвать! Я один решать не буду!
  
   ***
   Большая семья дядьки Сиволапа на стоянках всегда устраивалась основательно. Вот и здесь, под Кречетом, узнав, что возможно здесь придется жить до самой весны, мужики вырыли большую землянку. В ней можно было не только пережить осеннюю сырость, но и зимние морозы. Лишь бы дров хватило. Но зато, пока горел огонь в большом очаге, выложенном из камней, в ней было тело и сухо.
   Рысик притащил связку дров из-под навеса, с грохотом уронил их на земляной пол.
   - Тише ты! - шикнула на него бабка Ракита, высовываясь из-за занавески, которой отгородили угол для матери с дитем. - Малого разбудишь!
   - Уснул наконец-то? - шмыгнул носом Рысик. - Дядька, дрова-то кончаются! Еще на пару дней хватит и все!
   - Завтра до князя схожу, - сказал Сиволап, закашлялся, отпил из деревянной кружки парящий настой. Простыл, когда под моросящим дождем, с мужиками выкатывали на берег лодьи да дощаники. Теперь вот лечился отварами и настоями, что готовила бабка Ракита. - Мужиков надо собрать... В лес ехать... Жаль лошадей мало.
   На полатях завозился брат Сиволапа, мастер Тихомир:
   - Потаскал кто-то наши дровишки, - сказал он, открывая глаза и сел. - Хоть ночью сторожи.
   - Вы бы лучше вдовам помогли, а то вон Магуша с двумя детьми в шалаше ютится и помочь им некому, - заявила вдруг бабка Ракита, выходя из-за занавески.
   - О, хорошо тут у вас! - послышался чей-то голос от входа и в землянку ввалился Лабута. - У князя в шатре и то хуже. Сырость из шатра никак не выгоним.
   - А что так? - заинтересованно спросил Сиволап.
   - Проветрить-то после разгрузки не успели, - пояснил Лабута, присаживаясь на лавку у очага. - Сейчас уже и не просушишь.
   - А че хотел-то? - не очень приветливо спросил Рысик. - Ты ж обычно без дела не приходишь.
   - Просушиться хочу, - честно ответил Лабута. - Я ж говорю - в шатре сейчас сыро и холодно. Дров уходит много, а никакой пользы.
   - Как же тебя Ратибор отпустил? - встряла в разговор бабка Ракита. - Ведь он без тебя и шагу ступить не может.
   - Ратибор с Вадимом наверх пошли, хотят с Колобором договориться, чтобы горожане рядок открыли. Хоть детям, да больным дать обсохнуть.
   Сиволап и Тихомир переглянусь.
   - Надо же! - скрипуче засмеялась бабка Ракита. - А я только-только Магушу поминала.
   - Теперь решилось, - сказал Рысик.
   - Ничего не решилось, - хмуро сказал Лабута. - Для всех там места не хватит. А вы, зажиточные, что ж к себе на постой никого не взяли?
   - А че ж князь о слабых не позаботился? - зло спросил Рысик. - Мог бы и подумать, что не у всех сил даже на землянку хватит.
   - Перестаньте! - осадил спорщиков Сиволап. - Прав Лабута - надо нам было об этом подумать. Но и Ратибору стоило бы о людях подумать. Лес нужен. Тогда хоть что-то получше шалашей можно будет сделать.
   - Большой Дом нужен, - сказала бабка Ракита. - У нас такие всегда строили, когда беда надвигалась. Чтоб всем немощным, да слабым места хватило.
   - Эк ты хватила! - возразил Тихомир. - Тут, дров набрать - князю надо в ноженьки поклониться! А уж бревна...
   Тихомир безнадежно махнул рукой.
   - Ратибора не виновать! - бросился на защиту князя Лабута. - Ингвар из-за каждой щепки с князя семь потов сгоняет.
   - Ну за бревна и заплатить можно, - рассудительно сказал Сиволап. - Денег соберем. Артель сколотим. Все равно к зиме надо готовиться. Не оставлять же людей на морозе.\
   - Князь вернется - поговорю с ним, - пообещал Лабута. - А ты, Сиволап, завтра подходи! Да мужиков приводи для разговора.
   - А вот счас и пойду! - сказал Сиволап, поднимаясь с полатей.
   - Да и я с тобой, - Лабута, с видимой неохотой оторвался от огня. От его одежды шел еле заметный пар.
   Сиволап оделся, натянул сапоги, да шапку нахлобучил.
   - Идем!
   Братья ушли.
   Бабка Ракита, кочергой, поворошила раскаленные угли:
   - Пора уж и обед готовить. Рысик!
   - Бабусь?
   - Воды в котел набери, да на огонь поставь. Буду похлебку варить.
  
   ***
  
   - Ну вот что, мужики, - Ратибор оглядел шумное толковище. - Все вы правильно говорите. И что место так себе, и что зима на носу, а многим из вас придется чуть ли не норы рыть, чтобы в холода выжить. Ну, что же делать - обманула нас умная книга, которая обещала, что здесь мы будем первыми поселянами. А лес подступает к реке.
   - Ждали, ждали, да так и не дождались! - невпопад выкрикнули из толпы.
   - Не дождались, - согласился Ратибор. - И место оказалось занято, и лес окрестный горожане давно свели, да так, что и веточки не сыщешь, чтобы курицу высечь. Но новое место искать уже недосуг. Тогда точно придется зимовать в шалашах.
   - Я вот что хочу сказать, - Сиволап вышел из толпы, встал рядом с князем, повернулся лицом к людям. - Сдергиваться с места это, конечно, не дело. Силенок не хватит, особенно у старых и малых. Но и норы рыть - тоже радости мало. Что мы - землеройки какие?
   Сиволап усмехнулся.
   - Ты скорее на крота смахиваешь! - сказали из толпы. - Ишь какие хоромы отгрохал!
   - Тогда ты, Бутак, похож на зайца! - парировал Сиволап. - Под кустиком присел и листиком прикрылся! Но и нам в хоромах наших темно и тесно. Тем более, что мы к себе Гилину и Двору забрали. Чтобы их дети, как ты Бутак, под кустом от дождя не прятались.
   - Вот это ты правильно сделал, Сиволап, - встрял в разговор дед Шитко. - Нам-то, старикам, уж ладно! И так в землю смотрим, а вот детишек бы сохранить - сынков и внучков наших...
   Дед внезапно замолчал и вдруг всхлипнул.
   - Внуков наших, - повторил он, утирая кулаком неожиданные слезы. - Столько уж невзгод...
   Старик не окончил фразы, махнул рукой:
   - Сами знаете!
   - Знаем, дедко! - сказал Ратибор. - Знаем и то, что ты и сам по пути сюда двоих внуков схоронил и невестки лишился. И, если мы встретим зиму в шалашах, да норах, то многие от горя почернеют, родичей потеряв. Да и мой шатер так и не просох после плавания. Сыро и холодно в нем. И вот пришел ко мне вчера Сиволап и... - князь помедлил. - Скажи лучше сам.
   Сиволап сделал шаг вперед.
   - Слов можно много говорить, но лучше дело делать! Мы все-таки люди, а не кроты и зайцы!
   - Так ты по делу и говори! - укорили его из толпы.
   - Надо за лесом ехать! - рубанул Сиволап. - Потом дома ставить. Так и зиму встречать не страшно будет. Дело только за вами, мужики! Кто со мной в артель?
   - А куда двигаться-то?
   - Городские что скажут?
   - Да и без ведуна не обойтись - кто его знает, что в том лесу водится?!
   Ратибор поднял руку, унимая поднявшийся говор.
   - Я вчера с Колобором разговаривал. Кречет не против нашего похода.
   - Пусть попробуют помешать! - выкрикнули из толпы.
   - Не смогут, - согласился князь. - Мало того - дают проводника.
   - Да че, мы заблудимся, что ли? Вон он лес - на горизонте щербится!
   - Верно, - согласился Ратибор. - Только добраться туда не уж и просто! Прямого пути нет. Овраги, речушки, болота... всего хватает! Так что без знающего человека не обойтись! С Путятой я тоже словечком перемолвился. С вами пойдет Бокота.
   - Да какой из него ведун?! Из увальня этого?!
   - Дятел, а ты сам сходи и спроси Путяту, - веско сказал Сиволап.
   Дятел, высокий худой мужик, действительно смахивающий на дятла из-за длинного носа, смутился и спрятался за спины мужиков.
   - Не хочет, - заключил Ратибор. - А для охраны с вами пойдет сотня Говды.
   - Да в ней и пять десятков еле наберется, - разочарованно сказали в толпе.
   - Зато Говда один десятка стоит! - заступились за сотника. - У него не забалуешь!
   - А теперь решайте, - сказал Ратибор. - Кто решит ехать, то милости прошу завтра утром к моему шатру. Там и поговорим.
  
  
   ***
  
   Зима захватила Северный край всего за одну ночь. Целую неделю до этого стояла ясная солнечная погода. К вечеру земля под лучами слабого осеннего солнца земля кое-где на буграх оттаивала и даже начинала парить. Но к рассвету морозец одолевал и, когда дневное светило выбиралось из-за горизонта, поселок беженцев, дальний лес, холм и городок на нем вдруг начинали сверкать мириадами ослепительных искр. Хвостовичи, уроженцы юга, выбирались утром из землянок и ахали, глядя, как хрупкий иней одевал все вокруг: и утоптанную, промороженную землю, и уже битую первыми морозами пожелтевшую сухую траву на крышах землянок, и жерди коновязи около княжеского дома, и сам дом, и ветки деревьев, и склоны холма, и городьбу на его вершине. Все-все-все вокруг одевалось в белое и сверкало. Чудо длилось недолго, уже к полудню иней таял, и маленькое чудо исчезало, уступая место осенней серости. Но Чуя и Прежка еще не встали. Тяжелая, маслянистая на вид, вода в реках парила, обещая повторение чуда на следующее утро. И казалось, что это будет длиться бесконечно, и зима никогда не наступит.
   Но однажды Ратибор проснулся ночью и не сразу понял, что шум ветра сменился ватной тишиной. Осторожно, чтобы не разбудить жену, он встал с изложницы, накинул домашний зипун и, как был, в толстых, двойной вязки, копытцах пошел в сени хлебнуть холодной воды, да чуть не споткнулся об лежащего на пороге верного Лабуту. Тот спросонья вскинулся:
   - А?! Что?!
   - Спи! Я это, - шепотом сказал Ратибор. - Попить хочу.
   - Счас!
   Холоп начал было вставать, но князь удержал его движением руки.
   - Лежи, не суетись! Сам!
   Ратибор нащупал бадью, ковшиком разбил ледок на воде. Напился. От холода ломило зубы, но вода казалась такой сладкой, что он никак не мог оторваться от ковша. Наконец, князь удовлетворенно выдохнул, повесил ковшик на край бадьи. Сонная одурь немного прошла. Ратибора разобрало любопытство - почему стало так тихо? - он решительно отодвинул засов, открыл дверь и ахнул.
   Снаружи шел снег. Он падал большими мягкими хлопьями с затянутого серым пологом неба и заваливал, заваливал, заваливал землю белой пеленой. Дом для князя построили на крыле холма, что прилегал к берегу Чуи и до этого, стоя на крыльце, Ратибор видел далеко окрест, особенно хорошо просматривался плоский левый берег. Сейчас уже в двух шагах все застил снег, но Ратибор был уверен, что нигде в пределах Северного края сейчас нет ни одного темного пятнышка. Он бы смотрел и смотрел на падающий снег, но довольно быстро замерз и вернулся в дом.
   Постукивая от холода зубами, он поспешил жене под бочок.
   - Что там? - сонно спросила она.
   - Снег! - коротко ответил Ратибор. - Спи! Хорошо, что успели землянки до снега построить, - пробормотал князь, и сладко заснул.
   Снег шел всю ночь. На рассвете он вроде бы взял передышку, но, к обеду светло-серый полог на небе потемнел, и вниз снова полетели холодные сырые хлопья. И только к вечеру следующего дня поднялся ветер и потянул снежные тучи куда-то на юг. Метель выла всю ночь. А утром, когда окончательно прояснилось, стало понятно, что зима все-таки наступила. Бледное солнышко, что выкатилось на ясно небо, светило, да не грело. Резко похолодало, и теперь белому и черному добавился серый.
   Хвостовичи и горожане топили печи.
   - Ну, вот теперь можете искать свое место, - сказал князю старшина, заглянув по-свойски на огонек, пока его сыновья вместе с холопами князя разгружали возы с сеном для княжеских коней. - Погода установилась. Недели три будет спокойно.
   - Но холодно!
   В ответ старшина только пожал плечами.
   - Ничего, - сказал Ратибор. - Теперь перебедуем. Но если бы не ты...
   - Не суди их строго, князь. Когда-то их предки бежали, так же как и вы, от опасностей войны и неправедных властителей. Горожане никого не хотят над собой! Ни князей, ни воевод, ни бояр! А тут настоящий князь! Да еще с целой толпой подданных. Да еще и с оберегом, который способен от города одни угольки оставить!
   - Буду я "Княжью силу" на всякие пустяки расходовать! - воскликнул Ратибор. - А вообще, странные вы. Все равно же навсегда от жизни не укрыться! О вас знают. Нам вон даже карту Северного края продали, пусть и не совсем верную. Сами-то вы на ярмарки ездите? Мехами да медком торгуете? Тогда там и подати кому-то да платите. Рядок построили, значит уже и к вам купцы дорогу знают! Так что если бы не мы... И жить вам спокойно лишь до тех пор, пока южнее сладких кусков хватает!
   Ратибор умолк, отвернулся, глухо произнес:
   - Самое страшное, старик лишиться родины...
   - Твоя правда, князь. Видимо, настало и для нас проклятое время перемен. Но ты и наших бирюков пойми! Ведь так соблазнительно повернуться спиной и закрыть глаза. И я был бы таким, если б с обозами на ярмарки не ходил. Да по молодости... А-а-а! - старшина безнадежно махнул рукой. - Тормошу я их, тормошу. А сейчас и вовсе - вот они перемены! В ворота стучат! Ладно! Чего уж говорить! Пойду! А ты, князь, быстрее свое городище ищи! Здесь вам не место! Кто знает, что там, через год-другой случится Люди уже и на меня коситься начали... Желающие на мое место найдутся... Нехорошее может случиться, князь, непотребное... Время у вас до весны, не более!
   Старшина напялил шапку, которую во время разговора все мял и мял в руках, захватил с лавки свой кожух и вышел из горницы, шаркая поршнями.
   - Вот и поговорили, - задумчиво произнес Ратибор. - Жаль... Здесь хорошее место для большого города...
   Лестница подозрительно скрипела. Промороженное дерево иногда вдруг резко щелкало. Ратибор на мгновение замирал, но потом снова продолжал подниматься все выше и выше.
   И вот он наверху.
   В первую очередь князь осмотрелся.
   С высоты трех с лишним саженей далеко видать!
   Вообще-то Чуя текла с юга на север, но в здешних местах река делала большую петлю на восток. А городок стоял как раз на сломе излучины, где Чуя поворачивала с востока на запад. Конечно, сейчас все красоты прятались под снегом. На белом фоне выделялись только тропинки, кое-где посыпанные печной золой. Князь представил, какое многоцветье здесь царит летом, и вздохнул:
   - Какое место для большого города!
   - Князь, пора! - напомнили снизу. - Солнце.
   - Спасибо, Путята, - откликнулся Ратибор. Это был единственный ведун, которого князь оставил при себе. Остальные сейчас либо остались там, на юге, прикрывая их отход, либо помогали Павно и Мстише, его братьям, которые сейчас шли со своими группами беглецов. Все-таки "Княжья сила" всего одна. - Сейчас...
   Он снял крытый скарлатным сукном полушубок, кинул его на бревенчатый пол, положил сверху шапку. Поежился, оставшись в одном азяме, холод мгновенно забрался под одежду, защипало уши...
   - Время, князь! Солнце на макушке!!!
   Ратибор снял оберег, накрутил на правую ладонь серебряную цепочку. Потом вытянул руку вперед, встав против солнца, и заговорил:
   - Боги! Светлые боги! Жаркое солнце! Вечное небо! Вы привели нас сюда! Вы спасли наши жизни! Но не хотят хозяева этого места стать рядом с нами! Значит, снова нам в путь! Так не отставьте нас и дальше! Укажите место для города! Так, чтобы и вода была! А гнусь и лихоманка не одолевала! Помогите нам! А уж мы о вас не забудем!
   Он говорил, а оберег, та самая "Княжья сила", которую он получил в приданое от княжны Станиславы, единственной, кто уцелел из княжеского рода Боганов, что правили хвостовичами до бегства, серебряная вещица, украшенная множеством крупных и мелких рубинов, сейчас впитывала солнечный свет и начинала светиться сама. В это время внизу развели костер, отрубили голову дюжине петухов, слили кровь в золотой жертвенный сосуд. И в тот момент, когда "Княжья сила" засияла, как маленькое светило, Путята вылил кровь в костер.
   Пламя взлетело вверх, как будто в огонь плеснули черной тягучей нафты. Гром прогремел с ясного неба! "Княжья сила" выбросила сноп оранжевого пламени. Неземной огонь взлетел вверх, собрался в шар и полетел вдоль берега Прежки в сторону Варкул-озера. И далеко-далеко за дремучим лесом, в который местные предпочитали не заходить, вдруг ярко вспыхнула искра огня.
   - Свершилось!
   Ратибор даже не опустил, а уронил руку с оберегом. Невыносимая усталость заставила его пошатнуться. Он судорожно схватился за перила. Опустился на колени. Каким-то образом, он и сам не понял как, даже не спустился, а скатился вниз. Отдышался, прижимаясь к опоре вышки. Раскрутил цепочку. Звенья цепочки оставили глубокие следы на коже. Ладонь горела огнем. Ратибор схватил снегу, начал ее растирать.
   К нему подбежали, накинули теплый охабень.
   - В избу несите! - приказал дружинникам Путята. - Пусть отдышится.
  
   ***
   Вепрь отчаянно дернулся вперед. Охотники мгновенно напряглись, придавили его затрещавшими перекладинами рогатин. Но грозный хозяин прибрежных камышей уже испустил дух. Ткнулся клыками, завалился набок, в пропитанный кровью, изрытый снег.
   - Ух, и зверюга! - голос Вадима дрожал от пережитого напряжения, да и опаса охотничьего. Он отпустил рогатину. - Думал - уже не удержим!
   - Матерый кабанище, - согласился Ратибор. - У нас, помнится, таких поискать было. А здесь... поди ж ты... Сам наскочил...
   - Проверить только надо, - озабоченно сказал Вадим.
   - На беспорочность! - захохотал Путята. Выдернул свою рогатину из туши и стал тыкать ее жалом в снег, чтобы очистить от замерзающей крови. Потом вытер металл куском холстины, который вытащил из рукава, и воткнул рогатину в снег. - Сейчас.
   Ведун отошел к лошадям, достал из тороков вырезанную из черного дерева статуэтку уродливого человечка с широко разинутым ртом. Ноги человечка покоились на круглом шипе.
   - Сейчас!
   Путята воткнул шипом в рану, оставленную рогатиной.
   Теперь надо было запастись терпением. Зато и действовал надежно. Все замерли в напряженном ожидании. Сейчас решалась судьба их обеда и ужина. Кабанчик мог оказаться и с сюрпризом. Несколько охотников уже поплатились за небрежение и торопливость, поев непроверенного мясца. Они умирали долго и мучительно, а, перед смертью, их так изменило, что трупы не трогали даже падальщики. Смесь человека, волка или другого крупного животного, но вместо рук и ног могло торчать нечто многосуставчатое, похожее на лапы гигантских насекомых. Или какие-то скользкие щупальца. В общем - ЖУТЬ!
   И мерзость.
   По совету старшины такие трупы уничтожал сам Ратибор при помощи "Княжей силы" и солнечного огня.
   Потому и приходилось ждать, когда сработает Путяты.
   Статуэтка медленно, почти незаметно глазу, покраснела.
   Человечек вдруг зашевелился, кашлянул, издал неприличный звук.
   - Ха-а-арошая кровь, - вдруг сказал неприятным, визгливым голосом человечек. - И мясцо годное...
   - Ну и молодец! - сказал Путята, протягивая руку.
   - Не-е-е, - отстранился человечек. - Ты погоди. Знатная кровушка, жгучая. Дай напиться вдоволь!
   - Лопнешь!
   - Нет, ты погоди-и-и-и... Хр-р-р... Хр-р-р... Хр-р-р...
   Путята выдернул из вепря. Храп утих. Если раньше человечек выглядел изможденным и ссохшимся, то сейчас он превратился в толстяка с огромным животом.
   - Вот обжора, - засмеялся ведун, подкинув статуэтку. - Раза в два потяжелел.
   - Зато кабанятину можно ести без опаски, - сказал Ратибор. - Распоряжайся, Треня!
   Пока дружинники разделывали вепря и разводили костер, князь отошел в сторону от камышей, окаймляющих берег Прежки, из которых так удачно вылетел навстречь отряду всадников матерый кабанище. Дружинники утоптали снег под большой сосной, нарубили лапника, покрыли его попонами.
   Ратибор боком повалился на импровизированное ложе, наблюдая за суетой вокруг.
   Из поселка они выехали третьего дня. Отряд двигался не спеша, высылая вперед разведку. Искорка света то исчезала за деревьями, то снова появлялась, постепенно увеличиваясь в размерах. Она манила, хотелось все бросить и вперед-вперед! Сейчас ее не было видно из-за изгиба реки и это волновало князя. Вдруг искра погаснет... До этого Ратибор слышал много рассказов о мощи амулета, но сам он после "соединения" с "Княжей силой" оберегом почти не пользовался. Трупы сжигать - это так... детские шалости.
   И вот теперь "Княжья сила" откликнулась и указала место для города... Что-то их там ждет...
   Путята сунул начавший чернеть в торока, походя что-то сказал Лабуте, который успел расстелить кусок телячьей скоры и сейчас выставлял на него посуду из походного сундучка, а потом повалился рядом с князем:
   - Удачно поход начался. То, что кабана взяли без крови - хороший знак.
   - Угу...
   Говорить Ратибору не хотелось. Да и шевелиться тоже. Из тела постепенно уходило напряжение и забытый во время бегства охотничий азарт. Подошел Лабута, протянул князю кубок с медом.
   - Я думаю, здесь стоит устроиться на ночевку, - сказал Ратибор, приподнимаясь, чтобы взять у холопа кубок. - Все равно скоро смеркаться начнет.
   - Пожалуй, и так, - согласился Путята. - Место хорошее, чистое.
   - Вадим! - окликнул Ратибор проходящего мимо боярина. - Объяви дружинникам - мы встаем на ночевку!
   На следующий день выехали рано. Только небо посерело и стало можно разобрать следы, Ратибор стал торопить спутников со сборами. Костра разводить не стали, отрезали по кусу жареной кабанятины и хлеба, торопливо поснидали - и в дорогу.
   Ехали сторожко. Путята настоял, чтобы выслать вперед разведку.
   Ратибор покривился, но перечить ведуну не стал. Хотя было видно, что князь готов, забыть об опасности, очертя голову броситься вперед. Он ворчал, пыхтел, скрипел зубами, но терпел вынужденную медлительность. Хватило его примерно до полудня.
   Они почти доехали. Маленькая искра превратилась в ослепительное сияние над деревьями. И тут пришлось остановиться и ждать, пока не вернулись доглядчики. Князь терпел, терпел и...
   - Да сколько можно ждать! - гневно воскликнул Ратибор. - Надоело! Поехали!
   Он тронул было коня, но тут...
   - Погоди, князь!
   Путята послал своего жеребца вперед, перегородил князю дорогу.
   - Да ничего с нами не случится! - раздраженно сказал Ратибор. - Торчим тут... Надоело! Хочется ведь побыстрее...
   - Доглядчики вот-вот вернутся, - уверенно сказал ведун, пристраиваясь рядом и держа князя за локоток.
   - Мы ведь едем навстречу чуду, - негромко произнес, почти прошептал Ратибор. - Чуду, мною сотворенному... И я не вижу... Где тот наивный паренек, который ради любви и чести, осмелился бросить вызов судьбе, решившись на Пробу и Круг, чтобы получить "Княжью силу" и княжну в жены?
   - Знакомое чувство, - успокаивающе улыбнулся Путята. - Знаешь, я перед Первым Кругом дрожал, как осиновый лист, и почему-то сильно потел. Страх выходил... - ведун негромко рассмеялся. - А меня зимой посвящали... Представь! Мороз! Снег летит крупными хлопьями! А я, голый по пояс, и от меня пар валит, как будто я только из бани выскочил.
   - Уставать я начал, Путята, - признался Ратибор. - Давит меня власть. А горше того - доверие и ожидание малых и слабых. Когда они ловят каждое слово, каждое движение брови... И все для них знак... Тяжкий груз я на себя взвалил...
   Ратибор посмотрел на Путяту, но тот задумчиво молчал. За разговором они незаметно отъехали в сторону, оторвавшись от отряда. Кони остановились у самого поворота, за которым находилось указанное богами место под новый город.
   - Там! - Ратибор указал рукой в сторону речной излучины. - Там меня ждет, если не освобождение, то хотя бы большая определенность... Построим город
   - Ты молодец, Ратибор, - сказал Путята. - Да, тяжко тебе! Но "Княжья сила" никогда не ошибается в выборе. Значит, ты оказался лучшим! Просто ты пока и сам не понимаешь, откуда нас вытащил! Ведь еще немного, и от хвостовичей и могил бы не осталось. Но, благодаря тебе, мы добрались до Северного Края почти без потерь. И здесь ты сумел решить дело миром! Хотя здешние бирюки такие негостеприимные!
   - Всякая война - горе! - мрачно сказал Ратибор.
   - Погоди-ка, - прервал его Путята. - Погоди... Едут! Точно едут! Руками машут! Можно ехать!!!
   - Вижу!
   Ратибор ожег коня плетью - и вперед! Вперед!!! Навстречу чуду!!!
   Путята, а затем и Вадим с дружинниками поспешили следом за князем.
   Ратибор проскакал мимо доглядчиков - те лишь запалено открывали рты - и дальше, дальше!
   Дружинники догнали князя, поехали рядом.
   И вот они выехали... И остановились, пораженные.
   Чем-то это место напоминало устье Прежки. Здесь река делала петлю вокруг большой пологой возвышенности с плоской вершиной, как будто специально созданной тут для строительства города. Деревья обрывались в двухстах саженях от холма. Видимо, в этом месте когда-то прошелся пал. Но лес уже двинул вперед шиповник и мелкий березняк, которые начали завоевание открытого пространства. Кустарник, заваленный снегом, сейчас напоминал мохнатую шкуру огромного кабана. Но вершина так и осталась голой. И вот точно в центре холма стояла колонна из бегущих вверх языков оранжевого пламени, высотой аж до самого неба. Она походила на ствол бесконечно высокого дерева с огненной корой. От него исходило басовитое гудение, от которого закладывало уши. Иногда от ствола вдруг отрывались лоскутки оранжевого пламени. Они медленно опускались вниз и с шипением гасли в снегу.
   - Чу-у-удо-о-о... - прошептал Ратибор.
   "Княжья сила" вдруг потяжелела, ее потянуло в сторону столба огня.
   Князь оглянулся на Путяту. Тот понял невысказанный вопрос и разрешающе махнул рукой.
   Тогда Ратибор поскакал вперед!
   Только захрустели промерзшие ветки под копытами коня.
   Но жеребец остановился у подножия холма и дальше не пошел, как Ратибор его ни понукал. Тогда князь спешился, провалившись в снег почти по пояс, и упрямо попер вперед, пробиваясь сквозь снег и переплетения ветвей, подобно тому вепрю, которого они завалили по дороге сюда.
   Вот он уже на вершине!
   Миг!
   И силуэт человека вдруг исчез в пламени!
   Гул перешел в пронзительный визг, от которого заныли зубы.
   А потом колонна беззвучно взорвалась!
   Множество языков пламени взлетело в воздух. Они закрутились вихрем, и опали вниз узкой полосой, растопили снег и выжгли кустарник от вершины до подножия холма. И в наступившей тишине стало слышно, как вдруг зажурчал ручей, образовавшийся из растопленного снега.
   А на холме посередине большой лужи стоял шатающийся князь.
   - Вот чудо и окончилось...
   Немного отдышавшись, Ратибор неторопливо спустился вниз. Подхватил за повод жеребца, который уже угомонился и спокойно ждал хозяина.
   - Пойдем, соловый. Тебе-то то уж точно боятся больше нечего.
   И двинулся в сторону леса.
   Как-то так случилось, что приближаться к холму никто сейчас не хотел. Поэтому на ночевку встали на маленькой полянке среди леса, так, чтобы не видеть будущее городище. Утоптали снег, разожгли костры, поставили вежи. Сели ужинать. И, как водится, пошли за едой всякие шутливые разговоры о дорожных приключениях, много смеялись. Но никто не сказал, ни слова о чуде на холме. Эту тему старательно обходили. Каждый хранил ее в себе и не хотел открываться. Ратибор сидел в едином круге с дружинниками, пил, ел, много смеялся и все ждал, когда его начнут расспрашивать о том, что он чувствовал, когда вошел в огонь. Потому что говорить особо было нечего. Ратибор никак не мог вспомнить, что же с ним случилось. Но разговор о том, где побывал князь, так и не зашел. Только Путята поглядывал иногда на князя с большим любопытством. Что-то такое он, видимо, чувствовал, но тоже предпочитал пока помалкивать.
   Так и не помянув больше о чуде, разошлись спать.
   Утром, тоже, ели все вместе, не чинясь. Ратибор жевал рассыпчатую гречневую кашу, заправленную вепрятиной и запашистым луком. Дул на ложку с горячим варевом, исподтишка, рассматривал лица дружинников. Помалкивал... Думал...
   Заговорил только тогда, когда ложки уже скребли дно котелка:
   - Нам придется разделиться! Я возвращаюсь в поселок. Вадим, ты едешь со мной. Сбиваем мужиков в артели и отправляем сюда. Надо, не мешкая, начинать рубить деревья и вывозить бревна, чтобы закончить заготовку леса до таяния снега. Ты, ты и ты, - он указал пальцем на трех дружинников. - Едете с нами. А тебя, Путята, я прошу остаться здесь. Погуляй с веточкой по холму, как ты это умеешь. А кмети тебе помогут. Дров нарубить или веточку подержать... - Ратибор улыбнулся. - Нельзя медлить, ведун!
   - Хорошо, князь, - немного подумав, и выделяя слово "князь" сказал Путята. - А когда вас ждать назад?
   - Через пять-шесть дней, - ответил Ратибор. - Я приеду с первой артелью. Вадим, а ты будешь готовить к переселению женок, да детей. У тебя это хорошо получается.
   - Опять слезы вытирать, да носы высмаркивать, - проворчал Вадим. - Ладно, займусь. Сани нужны. Не погонишь же их пешком по морозу.
   - Поспрошаю старшину, - задумчиво сказал Ратибор. - А, вообще, мужики, надо торопиться! Не нравятся мне наши соседи. Оттуда надо уходить как можно быстрее. Все! - Ратибор сунул серебряную ложку Лабуте, встал. - По коням, дружина!
  
   ***
  
   - Здесь.
   Ведун, держа в руках длинную ивовую ветку, остановился в том месте, где два дня назад начали падать лоскуты огня. На мерзлой земле до сих пор остались следы пламени.
   - Разводите костер, отогревайте землю, здесь вода недалеко.
   Очень скоро на месте, которое указал ведун, запылал костер, а Путята, не выпуская из рук гибкий прутик, пошел дальше. За ним шло несколько дружинников с заостренными кольями. И там, где он указывал, они забивали кол и вырезали на деревяшке знак. Тут колодец рыть, здесь, здесь и здесь нет лучше места для домов. Вон там лучше всего торговые ряды поставить. Тут мытному двору стоять... Заодно начерно размечали улицы и границы участков. Строиться рассчитывали, не теснясь, основательно, расчетом на быстрый рост города. Постепенно холм стал похож на взъерошенного лысоватого ежа. А ведун все ходил и ходил по холму, утаптывая снег, усеянный хрустящими ветками.
   Прошло два месяца.
   На холме появилось несколько срубов - большая молодечная, княжеский терем, конюшня, да пара амбаров. Холм окружили высоким тыном.
   Работы хватало всем. И дружинникам, и смердам. Трудились истово, топоры стучали от рассвета и пока солнце не сядет. Себя не берегли - берегли лошадей, впряженных в волокуши, на которых вывозили бревна из леса.
   И груды, груды, груды бревен. Ошкуренных и в коре. Они образовывали целые улицы с переулками. Кое-где уже лежали готовые к сборке срубы. Отдельно складывали тес и горбыль. Внутри тына ноги вместо снега утопали в щепе и стружках. И витал над городом густой смолистый дух.
   Беженцы, обретя постоянное место для жилья быстро накатали дорогу между поселком и новым городком в излучине Прежки. По ней ездили артели на работу, женки навещали мужиков и, первым делом, семейные пары шли смотреть, где бы им поставить дом? Потом искали князя, били ему челом и просили записать за ними тот или иной участок. Не обходилось и без споров, но до рукоприкладства никто не унизился. Начать сборку срубов решили после весеннего равноденствия. Все равно в этом году толком сеять и жать не получится. Хлеб придется закупать, поэтому и стало возможно всеми силами взяться за постройку города.
  
   ***
  
   Этой ночью пошел снег. Новопостроенный город на холме, у которого еще и имени не было, быстро превратился в скопище больших и малых сугробов. Сейчас только струящиеся вверх столбы дыма отличали жилье от амбара или овина.
   Ветер упал еще вечером и сейчас слышался еле слышный шорох, который издавала замерзшая вода, падающая с неба. Иногда тишину нарушал скрип снега под валенками скучающих караульщиков, которым выпало дежурить на вышках по углам тына. Делать караульщикам было совершенно нечего. Местное зверье в такую погоду, сидит по норам в лесу, а людей, ближе, чем на два дневных перехода не жило.
   Так что заняться было совершенно нечем и смотреть не на что.
   Но Ратибор строго следил, чтобы вышки не пустовали, а караульные не спали. Для этого он обязательно проверял ночные караулы. Он специально делал это в разное время, поэтому самым тяжелым временем для караульных были ночи, когда Ратибор преспокойно спал и не думал покидать постель.
   Сегодня Ратибору не спалось. Жена давным-давно ушла в изложницу, а он, как заведенный, все мерил и мерил шагами маленькую горницу, в которой обычно занимался делами.
   Круг, еще, еще, и еще...
   Князь остановился, пальцами снял нагар со свечей в подсвечнике, перелистнул несколько листов в тетради, лежащей на высокой конторке.
   "Нет, так не годится!" - решил князь.
   Что-то не давало уснуть - прямо-таки гнало его из дома.
   Тогда он накинул на плечи тяжелую шубу и вышел на крыльцо.
   Снег почти перестал. Снова поднялся ветер. Он разогнал тучи и позволил большой луне осветить заваленный снегом город.
   Несколько минут Ратибор просто стоял и дышал морозным воздухом, очищая голову от домашней духоты.
   Тут скрипнула дверь и в щель просунулась чья-то голова.
   - Князь?
   - Все нормально, Олег, - успокоил Ратибор встревоженного начальника ночных караульщиков. - Не спится просто.
   Но Олег все, же не успокоился, вышел на крыльцо, встал рядом с князем.
   Помолчали.
   Ратибор продышался и, уже собирался было вернуться в тепло дома, но тут откуда-то из-за тына что-то отчетливо щелкнуло, свист и фигура караульщика на одной из вышек вдруг обмякла. Почти одновременно раздалось еще несколько щелчков и город остался без караула. Олег дернулся было, но Ратибор зажал ему рот.
   - Быстро в молодечную, - прошипел князь. - Поднимай людей. Только тихо. Пока я не подам сигнал - виду не подавать! Пошел!
   Олег кивнул, быстро сбежал с крыльца и скоро, еле слышно хлопнула дверь.
   Когда только закладывали княжеский терем, Ратибор приказал пристроить к дому высокую башню, с которой была бы вида вся округа. И сейчас князь, сбросив мешавшую двигаться шубу, как был в домашней сряде и легких сапожках, бросился туда, быстро взбежал по лестнице, активируя на ходу "Княжью силу".
   Ветер наверху был гораздо сильнее. Ратибор машинально поежился, но тут же забыл об этом.
   Несколько темных фигур перемахнуло через тын. Двое сразу бросилось к воротам. Ратибор ухмыльнулся. Засов и запоры на воротах были тщательно заговорены. Без "Княжей силы" их никому не открыть.
   А остальные дружно бросились к самому большому амбару.
   - Судьба...- пробормотал Ратибор. Лучшего момента было не найти. Князь поднял руки над головой и резко, с сильным выдохом, опустил их вниз.
   Ослепительная вспышка ударила по глазам. Оглушительный тугой треск чуть не порвал барабанные перепонки. И потом грохот, от которого закачалась земля, и зазябший Ратибор чуть не свалился вниз.
   Лучшего сигнала для дружинников и не надо было. Они повыскакивали из молодечной и взяли в мечи ту парочку, что пыталась открыть ворота. Все случилось так быстро, что Ратибор не успел крикнуть, чтобы хоть кого-то оставили в живых.
   - Быстро на ту стену! - приказал князь, спустившись вниз. - Они оттуда спустились, значит там веревки или лестницы остались. Ищите их следы, их стоянку, где-то должны быть их лошади и кто-то их, наверняка, стережет. Этого, хотя бы живым возьмите!
   С десяток дружинников мгновенно бросились к тыну.
   Запалили факела. В их неверном свете спустили тела убитых караульных. А напротив положили мертвых ворогов.
   Пока суд да дело Ратибор распечатал калитку. В нее тут же влез один из посланных в погоню. Он нес ворох самострелов.
   - Вот из чаго наших перебили!
   Кметь бросил самострелы к ногам князя.
   - Сторож был, но удрал гораздо раньше, чем мы нашли их стоянку. Наши похватали оставшихся лошадей и идут по его следу.
   - Ну что ж, подождем... - сказал князь. - А-а-а..., Станислава! Все уже кончилось! Иди, досыпай!
   - На-ка, накинь!
   Она протянула ему шапку и полушубок.
   - Замерз же совсем, князинька! Я приказала баню протопить. Закончишь, иди, грейся!
   - Ай, спасибо! - князь быстро оделся. - О! Даже на душе потеплело!
   - Ну и ладушки!
   Жена повернулась и ушла в терем. А он тут же забыл о ней. Столько забот навалилось разом... Для начала требовалось назначить новых караульных. По совету Олега князь велел поднять на вышки трофейные самострелы, которые, к слову сказать, оказались довольно дальнобойными. Сбили щиты из досок. Тоже подняли наверх. Теперь караульщика просто так стрелой не сбить!
   - Олег! Оле-е-ег!!!
   - Князь?!
   - Отбери десяток дружинников поопытнее и отправь их за тын. Пусть найдут места для укрытия внешней стражи. Не хочу я, чтобы нас еще раз врасплох застали! Нечего, каждый раз, на мою бессонницу рассчитывать!
   - Пожалуй, что и так, - улыбнулся Олег. - Пошлю десятку Горыныча! А то они жалуются, что засиделись в молодечной.
   Уже рассвело, когда возвратилась погоня. Кмети вернулись ни с чем. Они почти догнали беглеца, но тот, забыв об осторожности, "умудрился" наскочить конем прямиком на логово оборотня. А дружинники, тем временем, выжидали на краю широкой прогалины, чтобы беглец успокоился и не запутал след. Но, когда они услышали душераздирающий вой чудовища, они забыли про осторожность и бросились вперед, доставая луки. У каждого хвостовича нашлось в туле по две-три стрелы с серебряными жалами. Скоро от оборотня осталась только кучка пепла. Но помощь пришла слишком поздно. Оборотень успел перекусить человеку горло.
   Теперь выяснять - откуда пришли нападающие - стало не у кого...
   Тогда Ратибор отправил гонца к Вадиму, который как раз собирал очередную артель в поселке, с рассказом о случившемся и приказом - под каким угодно предлогом убедить городского старшину приехать в гости к князю.
   А, когда, только что набранная, внешняя стража доложила о том, что старшина приближается к городу, князь приказал организовать "дорогому" гостю достойную встречу...
  
  
   ***
  
   - Тпру! Тпру-у-у!!! Да стой же ты, животина! - заорал старшина, натягивая вожжи, чтобы остановить разогнавшегося жеребца, когда увидел, что на дороге перед подъемом на холм что-то лежит.
   Сани занесло, развернуло, старшина не удержал равновесие и, кулем вывалился на снег. Встал, отряхиваясь, подошел к тому, лежало на дороге. И вдруг охнул, схватился за сердце, его зашатало, повело в сторону. Белый свет вдруг потемнел. Старшина сделал несколько шатких шагов. Казалось, вот-вот - и он упадет, но на пятом шаге сумел остановиться и вернуться к преграде.
   Старшина внимательно осмотрел изломанные, обожженные, иногда еле узнаваемые тела мужиков, уложенные рядком на длинном небеленом куске холстины.
   - Беляй, Добрыня, Одинец, Квакша, Бузан...Молодые, да глупые... Кровь с молоком... Охотники за удачей, мать их! Пошли за шерстью, а вернулись... Да нет, эти уже никуда не вернутся.
   В город старшину, кажется, вообще пускать не собирались. Ворота оставались наглухо закрыты. А на склонах холма, как и на бревнах городьбы, блестел свежий лед.
   - Э-э-эй!!! Куда запропали?
   Старшина постучал в ворота рукояткой плети.
   - Открывайте, раз позвали!
   По-над городьбой раздался скрип шагов.
   - Ну? Чаво стучишь?
   Старшина поднял голову. На него недовольно глядел краснорожий дружинник с всклокоченной бородой.
   - Князя позови!
   - Зачем?
   - Ворота открой. Скоро смеркаться начнет. Надо коня завести.
   - Не велено!
   - Ах ты!!!
   Старшина вдруг осекся, снял рукавицу с правой руки...
   - Значит, не откроете?
   - Не велено!
   - Ну, гляди!
   Старшина вытащил из кармана тулупа нечто, похожее на большой орех, сжал его в руках, да и подбросил вверх и упал лицом вниз.
   Яркая вспышка, на мгновение затмила солнце, прокатившийся по близкому лесу грохот, напугал лесных жителей, а тугой кулак ветра отряхнул с деревьев иней, да посбивал сухие ветки с них.
   - Следующий полетит в ворота! - хмуро пообещал старшина. - Зови князя!
   - Жди!
   Заскрипели, удаляясь, шаги и снова стало тихо.
   Князь появился совсем не оттуда, откуда его ждал старшина. Он думал, что сейчас откроются ворота, выйдет Ратибор и, с должным уважением, проводит гостя в свой терем.
   А вместо этого князь выбрался из города в каком-то месте, невидимом от ворот, встал на лыжи и... вот он уже здесь! Остановился, воткнул лыжи в снег...
   - Ваши озорники? - хмуро спросил князь, вместо приветствия.
   - Нет.
   Сейчас старшина выглядел и грустным и довольным одновременно.
   - Наши молодцы на чужое не зарятся. Уж это-то я им внушить сумел. Хватит для них и зверья чуждого. А эти... - старшина выдержал паузу. - А эти хуторские...
   - Знаешь их? Какого роду? Из каких семей?
   - Конечно! Как не знать! Все из зажиточных.
   - Значит не с голодухи полезли, а за ради озорства, - сделал вывод князь. - Вира с них. Пусть выкупают тела своих родичей. Десять гривен за каждого!
   Старшина аж закряхтел:
   - Крепко забираешь, князь!
   - Сроку - десять дней! А не заплатят в срок - хутора прикажу пожечь, а людей похолоплю, пока виру с лихвой не отработают. Так что, ты, старшина, лучше убеди хуторян. Иначе... Если с поначалу таким вот молодцам потачку дать, то в следующий раз по наши амбары явится уже целая ватага! Мне мои люди слишком дороги, чтобы их на чужую удаль разменивать.
   - Виру тебе привезут, князь, - сказал старшина, немного подумав. - Только вот... Великовата она. Сбавил бы... хотя бы пяти гривен.
   - До восьми! - холодно сказал князь. - И все! Торг закончен! Пусть едут и выкупают. Ладно. Уже смеркается. Хочешь оставайся... Только вот... глаза тебе придется ненадолго завязать. Теперь и мы не все секреты можем открывать...
   - Не доверяешь, князь? - спокойно спросил старшина. - Вижу - силу почувствовал.
   - Не доверяю, - согласился князь. - Не обессудь. Не мы первые начали. А силу свою, я, кажется, и не скрывал от тебя.
   - Ладно, - буркнул старшина. - Завязывай!
   Князь завязал старшине глаза, взял за руку и повел.
   Что-то щелкнуло, зашипело, чмокнуло. Под ногами вдруг зашуршало. Кажется это была стружка...
   - Все, старшина, пришли. Можешь снять повязку.
  
   ***
  
   После стычки с хуторскими князь решил не медлить с переселением. Хотя бы ради того, чтобы не гадать, где ждать лихих удальцов - у города? Или под ударом окажется поселок?
   Поэтому, как только урядили с родичами нападавших, и вирное серебро было упрятано в сундук с казной, из поселка в город потянулись вереницы саней. Теперь ехали семьями мужики и бабы, дети малые и старики древние... Везли немногочисленные вещи, сбереженные во время бегства. Нажитого оставалось немного, но тем более велика стала ценность уцелевшего... Память все-таки...
   Холм начал быстро обрастать избами. Там, где раньше лежали только кучи бревен, один за другим вырастали срубы, а из горбыля ставили навесы, сбивали стайки и прочие необходимые во дворе постройки. Участки огораживали заборами, сразу намечались улицы и переулки. Город рос буквально на глазах. А поселок все больше и больше пустел. И, наконец, в один из ясных зимних дней из ворот поселка выехал последний десяток саней. Уезжающие не стали останавливаться, чтобы притворить створки. Это место им больше не принадлежало.
   - Ну, вот и все! - сказал Ратибор, в последний раз оглянувшись на оставленное жилье. Он, вместе с Вадимом и Путятой ехал на последних санях.
   - Я больше не разорван пополам, - облегченно добавил князь.
   - А все-таки жаль отсюда уходить, - сказал Путята. Меж колен он держал длинный посох с навершием в виде искусно вырезанной человеческой головы. А в ногах у него стоял большой окованный сундук, куда он сложил личины богов. - Хорошее место. Как раз для устройства Круга.
   - Нет уж! - решительно сказал Ратибор. - Не хочу я пихаться с местными локтями! Ведь обязательно передеремся! А это нам сейчас совсем не нужно. Вот когда освоимся, да с силами соберемся, тогда можно подумать и о чем-то большем. Тогда и потолкаемся. Вот что, Вадим, - князь неожиданно повернулся к боярину. - А отбери-ка ты нескольких людишек понадежнее. Пора братьям весточку подать, на новоселье пригласить! Ух, и погуляем!
   ***
  
   Ратибор устроил братьям торжественную встречу. Ради такого случая раскатали штуку красного сукна от крыльца княжьего терема и до самых ворот.
   Стоило первым вестоношам принести крикнуть о приближении гостей, горожане высыпали за стену, выстроились вдоль специально раскатанной дороги, которая вела к пологому месту на берегу, где был удобный въезд со льда реки на землю.
   Сам же князь встречал братьев, стоя на холме около раскрытых ворот.
   Санный поезд ждали с минуты на минуту. Последний гонец прискакал совсем недавно. Люди волновались. У каждого из горожан в дружинах Мстиши и Павно служили знакомцы, а то и родичи. Поэтому гостей ждали с большим нетерпением.
   И вот, наконец, из-за невысокого мыска начали выворачивать сани.
   Первые, вторые, третьи. Потом еще, еще и еще...
   Ржали лошади, скрипели полозья, что-то восторженно кричали возчики и седоки. Им отвечали из толпы.
   Мстиша и Павно встретились в устье Прежки и дальше ехали вместе на передних санях, которые сейчас легко преодолели подъем на берег и, лихо развернувшись, остановились у подножия холма. Братья выбрались из саней, весело переглянулись и неторопливо пошли наверх, где их ждал Ратибор.
   Сани быстро заполнили поле под холмом. Приезжие смешались с горожанами.
   Князь обнял братьев за плечи:
   - Как я рад вас видеть!
   Так они простояли несколько минут, наблюдая за бурлением толпы. Немало девок и женок завистливо вздохнули, украдкой наблюдая за братьями.
   А они стояли и в ус не дули, перешучиваясь с мужиками, что постепенно выбирались из толпы и поднимались наверх. Горожане вели с собой приезжих - помыть, накормить, да спать уложить.
   А братья все стояли и посмеивались.
   В середине высокий, плечистый Ратибор.
   Слева от него, ниже брата почти на голову, но гораздо шире в плечах, коренастый Павно. А справа, ощущая на себе чувствительную тяжесть братней руки, стоял щуплый, малорослый Мстиша. Самый младший. Он казался беспомощным и беззащитным, но первую кровь он пролил раньше старших.
   Сначала короткая трапеза с дороги, потом баня - прогреться с мороза.
   А затем и обед поспел!
   Торжественный и званый!
   Длинню-ю-ю-ющий!!! Аж жуть брала!
   Пировали не чинясь.
   Княжий терем оказался мал для такого многолюдного застолья, поэтому Ратибор потчевал гостей в молодечной.
   Говорили, пили, ели, снова пили.
   Ели, пили, говорили.
   Пили и ели. Говорили с набитыми ртами, но каждый о своем.
   Не забывали и князя с братьями. То один, то другой пирующий вставал и провозглашал им здравицы. Гости в ответ поднимали кубки и чаши. Ратибору в конце концов стало душно и скучно. Он решительно встал с большого кресла, которое древодели искусно вырезали из дубового пня, поднял кубок с хмельным медом:
   - Братья! Вои! Други! Господа дружина! Господа купцы, да старшина городская!
   В молодечной сразу стало тихо.
   - Пять лет мы лили свою и чужую кровь. Но, выигрывая сражения, мы проиграли войну. Да, проиграли! Зато поняли - для каждого в этом мире есть предел, нечто неодолимое, когда надо выбрать - погибнуть или отступить. Конечно, не уступить, лечь костьми - каждый из нас способен на это. Ради выживания семьи и рода. Ради чести! Но нам пришлось понять - иногда отступить во много раз тяжелее, чем умереть. Да, мы ушли! И вряд ли кто-то из нас увидит родную землю. Но мы сберегли сыновей и внуков. И пусть для них южные земли постепенно превратиться в сказку, а эта земля станет родной. Лишь бы помнили! Пусть знают - их ждет земля предков! И я хочу выпить за то, чтобы внуки наших внуков остались хвостовичами! И когда-нибудь вернулись домой!!!
   - Да-а-а-а!!! - рев дружинников едва не развалил сруб молодечной.
   - А теперь нечего сидеть, как клуши в стайке! Айда на улицу!!! - приказал князь. - Эй, гудошники да барабанщики! Созывайте всех на улицы! И чтобы ни стар, ни млад сегодня дома не отсиживался, бока на печке не отлеживал!
   Ратибора подхватили на плечи и вынесли из молодечной. Он едва успел пригнуть голову, чтобы не стукнуться лбом о притолоку.
   А на улице уже гудели боевые рога и стучали сигнальные барабаны. Обычно эта вакханалия звуков пробуждала в сердцах тревогу, звала на бой, просила о помощи... Но сегодня не было в рваной, неровной музыке опасности, наоборот она звала на веселье, заставляла ноги в пляс пуститься...
   И пошло-поехало!
   Горожане как будто ждали этого сигнала. Заскрипели петли, начали бухать промерзшим деревом калитки. Только что лишь холодный ветер гонял от забора к забору клочья соломы, стружку и прочий мусор. Но стоило дружинникам вывалиться из молодечной, причем впереди самые дюжие молодцы несли на плечах князя, и пустынные до того улицы заполнились людьми. Кто-то обнимался, кто-то пытался петь, то тут, то там в руках пирующих, как бы сами собой, появлялись кувшины и корчаги. Сбивалась смола с горлышек, с чмоканьем вылетали затычки. Хмельные струи ударялись в дно кубков, чаш, даже мис и, не успевала посудина наполниться, как тут же осушалась. Вот уже кто-то в пляс пустился под гудение дудок и рогов.
   Народ разгулялся.
   Ратибор, которого дружинники так и носили на плечах, говорил с людьми, смеялся шуткам, иногда подпевал, не отказывался и от поднесенной каким-нибудь доброхотом чаши.
   - Не устали еще? - обратился он к носильщикам, когда они почти сделали круг по городу.
   - Обижаешь, княже, - сказал вислоусый кметь. - В тебе веса как в перышке.
   - И все-таки, когда вернемся к терему, опустите меня на землю! - решительно сказал князь. - И на этом все! Хватит меня как какого-то истукана по городу таскать.
   - Как скажешь, княже, - разочарованно сказал кто-то из дружинников.
   Княжий терем оказался буквально за углом.
   Но тут процессия замерла от неожиданности. А потом кмети взвыли от радости.
   Во время строительства города перед княжим теремом как бы сама собой образовалась площадь. Довольно долго на ней лежали бурты бревен. Их уже разобрали на срубы, последние груженые сани уехали отсюда буквально вчера. Когда дружинники несли князя из молодечной, на утоптанном снегу не было ничего, кроме навозных лепешек и кусков коры.
И вот сейчас вся эта площадь оказалась заставлена столами со снедью. Да бочонки с отбитыми донышками, да кувшины со счищенной с горлышек смолой.
   А перед ними стояла Станислава с иными женками дружинников, да людей вятших.
   Увидев толпу мужиков с князем над головами, женщины поклонились.
   - Вот, - сказала Станислава. - Пируйте здесь. Нечего в молодечной тесниться.
   - Ай да бабы! - воскликнул вислоуслый. - Как расстарались-то!
   - Молодцы, женки! За столы, други! За столы! - довольно улыбаясь, приказал Ратибор. Его наконец-то спустили на землю. - Гуляем!
  
   Ух, и гульнули! Выпили все пиво, опустошили бадьи с брагой. И пьяный мед кончился. Да и последняя корчага вина иноземного дно показала...
   К вечеру второго дня, когда в городе не осталось ни капли хмельного, гулевание само собой затихло. К слову сказать, не так уж много его и было. Да и откуда запасу взяться? Другие заботы довлели.
   Даже без пива чуть не остались!
   Ячмень пришлось покупать у старого знакомого - городского старшины. Хмеля еле-еле нужное количество нашли. Но, в конце концов, все сложилось как надо. И на пиру, наливая очередную кружку хмельного напитка, горожане говорили друг другу:
   - Ай да, Глеб, ай да Тихомиp! Мастера-а-а! Такое пиво сварили!
   К счастью, всего остального хватило не только, чтобы губы смочить...
   Так только, наверное, и могли веселиться люди, которые испытали много бед, потеряли родину, но, кажется, обрели новый дом в чужом краю.
  
   ***
  
   Утром третьего дня братья собрались в большой горнице княжеского дома.
   Сидели, рядком, на резной лавке перед длинным столом. Черпали квас из деревянного ведра, стоящего на тщательно отскобленном дощатом полу.
   Пили, отдувались, снова пили.
   Лениво перебрасывались словами.
   Приходили в себя после двух дней разгула.
   - Ну что, гулены, головы болят? - насмешливо спросила вошедшая в горницу Станислава. Она-то, в отличии от помятых мужчин, выглядела свежей и бодрой. И пахло от нее не кислятиной перегара, а луговыми цветами.
   - Вижу - болят! Ну-ка, девоньки, накрывайте болящим стол, несите наши снадобья для лечения!
   Как по волшебству стол накрылся белоснежной скатертью. Почетное место на нем занял чугунок с наваристой ухой. Его окружали тарели и мисы с разнообразной снедью и закусками.
   А, когда уха была уже разлита по серебряным чашкам, Станислава, мановением руки, остановила Ратибора, который только-только запустил ложку в уху, хлопнула в ладони:
   - А вот и главное лекарство!
   В раскрытые двойные двери торжественно вошел, нет, скорее вплыл Лабута с подносом на вытянутых руках.
   А на резном подносе гордо возвышался жбан, от которого шел упоительный для болящих с похмелья хмельной запах пива и постукивали друг о друга три больших кружки.
   - Мастер Тихомир просит отведать, - почтительно сказал Лабута. - Специально для вас сберег.
   - У-у-у-у!!!!
  
   ***
  
   Когда-то.
   Кажется, давным-давно.
   На берегу мелководной в тех местах Чуи, перед самым спуском кораблей на воду, братья держали совет, что делать, когда окажутся в Северном крае?
   Не такой уж простой вопрос.
   Места, куда они собирались, остались единственной никому (конечно, кроме немногочисленных местных жителей) не принадлежащей, малозаселенной территорией.
   А на юге продолжали полыхать войны.
   И хвостовичам "повезло" стать первой, не просто большой, а еще и организованной группой беженцев, которые решили попытать счастья на новых землях. Но вряд ли они будут последними. И следующие волны переселенцев должно встретить большое крепкое государство, способное и организовать помощь нуждающимся, и дать отпор захватчику.
   Значит, нужна земля. Как можно больше земли, куда можно будет поселить тех, кто захочет остаться. А остальные пусть ищут новые земли, организуют свои государства. Зато у них останется в памяти доброжелательность хвостовичей.
   Поэтому братья и решили разделиться, чтобы занять как можно больший кусок реки, чтобы сразу обозначить границы будущего княжества.
   Место для поселения Мстиши они выбирали втроем, поэтому о его судьбе Ратибор не беспокоился.
   А вот Павно пришлось труднее всего. С ним шло меньше всего людей и только один совсем молоденький ведун. На помощь братьев ему рассчитывать не приходилось. Просто бы не успели...
   Но Ратибор знал, что Павно - самый спокойный и рассудительный из них. И только это могло помочь брату в отношениях с местными жителями. Ну а остальное... Удача братьев пока не покидала...
   И сейчас Ратибор с нетерпением и любопытством ждал рассказа Павно о его плавании вниз по Чую.
  
   ***
   Братья вновь собрались в той же горнице, где-то через час после "лечебного" завтрака. Сейчас на столе стояли кувшины с морсами и настоями. Вокруг них водили хороводы блюда и блюдца с заедками. Но, пока, на угощение никто не обращал внимания.
   Вместе с братьями пришли их ближние бояре - Бабич, боярин Мстиши и Добрик, боярин Павно. Тогда и Ратибор пригласил в горницу Вадима.
   Бояре степенно поздоровались и устроились за столом, напротив братьев, каждый лицом к лицу к своему сюзерену.
   Ратибор переглянулся с братьями.
   - Пусть Мстиша начинает, - неожиданно предложил Павно.
   Ратибору оставалось только пожать плечами:
   - Пусть начинает.
   Младший брат кашлянул, потянулся к кувшину с морсом. Сделал пару глотков прямиком из горлышка, поставил кувшин на стол. Он явно медлил...
   - Ну, начинай, что ли! - не выдержал Ратибор.
   Мстиша отчаянно глянул на Бабича:
   - Давай, рассказывай что ли! А то не мастак я говорить!
   - У нас все хорошо, - вдруг заунывно затянул Бабич. - И жизнь наша хорошая... Тьфу! Я тоже говорун плохой!
   Ратибор подавил готовый вырваться смешок.
   - Тогда позовите говоруна, - предложил князь. - Есть у вас такие, Мстиша? Или все такие... молчуны?
   - Теплоуха что ли позвать? - спросил Бабич.
   - Зови, - махнул рукой Мстиша. - Болтун знатный!
   - Князь?
   - Иди, боярин, - сказал Ратибор, поймав вопрошающий взгляд Бабича. - Так что все равно первым придется говорить тебе, Павно.
   Бухнула дверь за уходящим Бабичем. Павно проводил его взглядом, посмотрел на Ратибора:
   - А че говорить? Хорошо живем!
   Тут Ратибор не выдержал и захохотал. Следом за ним засмеялся и Павно, сообразивший до чего нелепая ситуация вышла.
   - На самом деле, конечно, в пути нам пришлось нелегко, - сказал Павно, отсмеявшись. - Зря я отказывался от предварительной разведки. Ты оказался прав, Ратибор, без разведчиков мы бы не нашли подходящего места для зимовки до ледостава. А так... Мы высадились в удобной бухте с пологим берегом, который переходил в долину, укрытую между холмами. Для зимовки лучшего места было не найти. Холмы укрыли нас от ветров. Вода рядом, лес тоже. Но все равно поработать пришлось знатно. Кстати! Мы успели до ледостава вытянуть дромоны на берег! Так что весной можно плыть к устью Чуи.
   - Отлично! - сказал Ратибор. - Вот ты и поплывешь!
   - А что?! - с вызовом ответил Павно. - И поплыву!
   - Договорились! - сказал Ратибор. - А что дальше-то у вас было?
   - Обустроились, - продолжил рассказ Павно. - Дома построили, стеной огородились. Жить начали. Я, тебя вспомнив, начал разведчиков рассылать. С местными повстречались.
   Павно невольно тронул свежий шрам над левым глазом.
   - Там два поселка и несколько хуторов. Враждовать с нами они не станут.
   - Очень хорошо, - Ратибор сделал вид, что не заметил движения Павно. - А лесовики вам не встречались? А то у нас тут кое-кто сумел с самим Лесным Хозяином встретиться и в живых остаться.
   - Здорово! - восхищено сказал Павно. - Без дров вы точно теперь не останетесь. А мои лишь пару раз с оборотнями пересекались. Сумели живыми разойтись. Сейчас у нас тихо и скучно. Люди отдыхают. А вот, по весне, мы тоже переезд задумали.
   - Что так? - недоуменно спросил Вадим. - Ты же говорил - место хорошее.
   - Для зимовки, - уточнил Павно. - Но не для города. Да, холмы закрывают нас от ветров, но с их вершин мы как на ладони. Даже случайная стрела цель найдет. Из-за этого приходиться выставлять много дозорных. Ватаги Вольных Бродяг к северу пробираются. Чужие, иногда, в наши места заглядывают. Да та же стая волков может нагрянуть!
   - А говорил - скучно у вас, - подал голос Мстиша.
   - Ну, в основном, нам об этом рассказывали, - отмахнулся от него Павно. - Пока видели только оборотней. Но и пренебрегать опасностью я не стал, чтобы локти потом не кусать. Два неплохих места мы уже нашли, но нам требуется твоя помощь, Ратибор.
   - Зачем я вам понадобился? - заинтересовался Ратибор.
   - Проверить эти места при помощи "Княжей силы". Какое из них лучше подходит для города?
   - Но она может указать совершенно на другое место!
   - И пусть! - не стал спорить Павно. - Но мы будем уверены, что место правильное и нашим праправнукам не придется искать новый дом.
   - Хорошо, - подумав, немного, сказал Ратибор. - Ждите меня после ледохода. Раньше не получится.
   - Пусть так! - Павно явно обрадовался. - Зато потом осядем по-настоящему.
   Тут дверь открылась и в горницу вошел мелкий мужичок довольно затрапезного вида.
   - Здравствуйте, вам! - неуверенно сказал он, снимая шапку.
   - Ты кто? - недоуменно спросил Ратибор.
   Мужичок хотел ответить, но его опередил ввалившийся следом Бабич:
   - Вот вам Теплоух!
   - А ведь действительно - Теплоух! - подумал Ратибор.
   Черты лица у мужика были мелкими, да и сам он был каким-то мелким и невзрачным. Но вот уши у него оказались большими, слегка оттопыренными, насыщенного розового цвета. Они как будто светились изнутри и казалось, что от них исходит приятное тепло.
   Ратибор вдруг понял, что ему очень хочется проверить - действительно ли уши у мужика соответствуют имени?
   - Вот вам - наш главный рассказчик и летописец, - сказал Мстиша.
   - А я че? Я ниче... - засмущался Теплоух.
   - Неужто он такой же косноязычный как Мстиша с Бабичем? - с шутливым испугом шепнул Павно Ратибору.
   - Хоть один-то человек у них должен быть из породы говорунов.
   - Хорошо бы, - с сомнением в голосе сказал Павно.
   - Присаживайся, Теплоух, - радушно сказал Ратибор.
   Бабич усадил Теплоуха на табурет в торце стола, а сам сел о левую руку от мужика.
   - Говори, не бойся! - сказал Бабич. - Пусть князь узнает как мы жили после его отплытия.
   Теплоух кивнул, подумал, почесал кончик носа. Наконец решился и достал из-за за пазухи резной футляр для свитков.
  
   ***
  
   В большом доме Сиволапа праздновали не только новоселье, но и возвращение Горобца, который приехал с обозом Павно.
   Когда народ повалил на улицу Горобец никуда не пошел, да и Вахрушу не пустил. И, когда хозяева вернулись домой, у Горобца был слегка помятый вид, а у Вахруши, которая до этого была немного нервной и раздражительной, резкой в движениях и словах, появилась вдруг плавность и успокоенность. Расслабленность и истома.
   А когда мужики сели за стол и женщины стали уставлять его разнообразными кушаньями, она, проходя мимо мужа, касалась его то рукой, то корпусом и по ее лицу начинала блуждать улыбка.
   А ее мужа распирало от гордости. Сейчас он чувствовал себя героем, ему льстило внимание окружающих, их расспросы... Да и жена порадовала, пока все остальные ушли гулять, а дите спало.
   Но стоило ребенку проснуться и Горобец взял его на руки, то совсем онемел от счастья. Он носил ребенка на руках до тех пор, пока люди не начали возвращаться с гулянья.
   Народ собрался продолжать пировать и поэтому очень скоро столы прогибались под тяжестью мисок, тарелок и плошек.
   И вот тогда Сиволап встал и попросил новоявленного отца рассказать о походе.
   Тот отдал ребенка жене, отхлебнул свежего пива из преподнесенной самим Тихомиром кружки, и начал рассказывать.
   Первые несколько дней ничего не происходило. Они плыли не торопясь и особо не медля, помечая на специально нарисованной для них черновой карте устья речек и ручьев, впадающих в Чую. А потом сверяли свою карту с копией карты, что Ратибор купил в книжной лавке в Парме. Сходились карты не очень...
   Заодно они ставили на высоких местах каменные пирамиды, поливая их яркой краской.
   А около каждой пирамиды они оставляли для Павно кусок карты.
   Там ее сверяли со своей картой и так постепенно они создавали очень важный документ для будущих путешественников. Заодно они отметили несколько мест удобных для стоянок кораблей, рыбные тони, выходы рудных жил, неподалеку от мест, где они делали дневки, чтобы хоть немного описать местность вдоль берегов.
  
  
  
   Когда князь убедился, что картам верить нельзя, то начал рассылать в разные стороны группы разведчиков, чтобы побольше узнать о Северном крае.
   Больше всего от разведчиков требовалось наблюдательность и хорошая память, чтобы по возвращении подробно описать пройденный путь. Заодно они, где вешками, а где затесами на деревьях помечали тропы.
   Их рассказы сверялись и сводились в единое описание Северного края.
   Первые группы Ратибор отправил еще из поселка под Кречетом. А, не успев освоиться в новом городе, князь приказал отправить разведчиков на правый берег Прежки. О тех местах знали очень мало даже местные.
   И вот теперь они стали возвращаться со все более и более тревожными вестями. И до этого места эти считались самыми небезопасными. Дикие звери нападали и нечисть с нежитью расслабляться не давали. Опасности делали жизнь напряженной но все-таки это не мешало разведчикам изучать местность.
   Сначала, когда наступила весна, и прибавилось солнца, вся живность в этих местах как будто сошла с ума. Дикое зверье стало гораздо агрессивнее. А нечисть с нелюдью начала собираться в группы и нападать на людей.
   И Взгляд...
   Давящее чувство от которого тяжелело тело и мутилось в голове, парализовалась воля, опускались руки...
   Это ощущение то появлялось, то исчезало, но кое-кто из разведчиков заметил, что Взгляд захватывает все новые и новые земли. И, чем дальше от Прежки, тем сильнее становилось его воздействие. Человек просто ложился и не мог встать.
   Волна магического излучения воздействовала не только на людей. Гораздо хуже она повлияла на животных.
   Чуждая магия переделывала зверье в нечто чужое, полуразумное, опасное...
   Зверье вырастало в размерах, увеличивались когти и зубы, шерсть уплотнялась и обретала прочность стальной проволоки.
   Скоро волна магии достигла Прежки и перемахнула ее. Находиться вне стен города стало совершенно невозможно.
   А весна уже была в самом разгаре! Вот-вот и должен был двинуться лед на Прежке. Но пробуждающаяся природа не радовала, ибо на правом берегу появились первые отряды нелюдей и стаи Измененных. Иногда, кто-то из них заходил на ноздреватый лед, но страх перед водой гнал их назад.
   Было ясно, что надо ждать штурма, но все-таки Ратибор рискнул и выбрался из города, чтобы встретиться с Колобором. Тот был явно напуган и признался, что никто из старожилов не помнит ничего похожего. Князь предложил старшине забыть явные и мнимые обиды и объединиться. Колобор отказался. На том и расстались.
   Едва князь вернулся как началось!
   С востока вдруг подул ледяной ветер, повалил снег и с метелью вернулась зима. Лед на реке укрепился.
   И уже на следующую же ночь нелюдь и Измененные перешли Прежку и бросились на при ступ. Путята разогнал тучи и при свете полной луны было видно как черная волна перемахнула через заснеженную реку, поднялась по берегу вверх и плеснула на городские стены.
   На стенах тут же вспыхнули многочисленные факела, на башнях зажгли смоляные бочки. В небе над городом громко скрипнуло, треснуло и тут же вверху возник полупрозрачный купол, светящийся голубоватым светом.
   Горожане облегченно вздохнули. Купол освободил людей от воздействия Взгляда. Теперь люди могли драться в полную силу.
   И тут же пошла работа!
   Мечи, топоры, копья - всем нашлось дело! Это было нелегко. Об шерсть Измененных тупились копья. Щербились мечи, прорубая костяные пластины на спинах Тварей. Топоры раскалывались от ударов по черепам Зверюг. С башен пытались стрелять из луков, но это мало помогало. Мало осталось лучников, способных в почти полной темноте, вогнать стрелу в глаз чудовища. Горячая смола не помогала. Она бессильно скатывалась по спинам чудовищ. А вот горшки с жидким огнем прекрасно прореживали ряды нападающих. Как и вода из Источника. До этой ночи она всегда текла прозрачная, вкусная, с пузырьками... А сейчас она стала ядовито-синей. И вот как раз эта вода прожигала шкуры Тварей как кислота. Фактически она спасла город. С башен сбрасывали бычьи пузыри, заполненные синей водой и, там, где они лопались от чудовищ оставались только лужи черной слизи.
   Справились!
   Волна отхлынула. Подножие стен завалили мертвые тела, по бревнам текли ручьи дымящейся крови.
   Купол над городом вдруг засверкал. Это летающие Твари попробовали прорваться в город сверху. Но, врезаясь в полупрозрачную завесу, они сгорали, и на дома сыпался черный пепел.
   И опять штурм!
   Ночь казалась бесконечной. А вот сил у защитников города оставалось все меньше. Вот-вот и Твари захлестнут стены, снесут защитников и тогда закончится существование хвостовичей.
   Далеко на юге вдруг зародился какой-то шум. На него никто не обратил внимания за шумом битвы. Но он нарастал, становясь все сильнее. Он приближался, рос, превращаясь в рев, от которого начала дрожать земля и, кажется, заходило ходуном само небо. Никто ничего не понимал, пока вдруг Прежка не вздыбилась высоченной волной, увенчанная шапкой битого льда. Волна быстро приближалась, становилась все выше и выше и поднялась и захлестнула холм, на котором стоял город.
   Раздался вой, который на мгновение перекрыл рев бушующей воды. Это умирали чудовища.
   Вода схлынула, заливая луга вокруг города. В свете тускнеющей луны Прежка вдруг заблестела темной водой. А потом, с шумным шорохом, по реке пошел лед. Это начало очищаться ото льда Варкул-озеро.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"