Аннотация: (Фрисс) О башнях, стервятниках и давней войне.
Небо окрасилось тёмным свинцом, и лишь в небольшой просвет прямо над стремниной светил последний золотой луч, а вокруг клубились тучи, наползая друг на друга. Что-то ворочалось за ними, поудобнее укладываясь на макушках деревьев, и порой Фриссу казалось, что из облаков свисают спутанные щупальца.
"Да тут отовсюду торчат щупальца..." - досадливо поморщился Речник, смахнул с затылка упавшую с ветки медузу и пинком отправил её за борт. Вторая канзиса побулькивала в кармане - оттуда выглядывали слизистые нити. Выкинув её следом за первой, Фрисс зацепился шестом за ближайший корень и загнал плот глубоко в тень ветвей.
Берег здесь был топким, его линию давно размыло, и плот скользил теперь вдоль стены деревьев, не цепляясь ни за дно, ни за коряги. Меж корней плескалась вода - Икеви понемногу подтапливала лес, но до настоящего разлива было ещё далеко - несколько месяцев непрерывных дождей... а сейчас в Великом Лесу стояла сушь, и вода редких ливней высыхала так же быстро, как и проливалась.
Последний просвет закрылся, радостно взвыл над просторным открытым руслом ветер, и молния распорола небо надвое с оглушительным грохотом - так, что Двухвостка, испуганно фыркнув, легла на брюхо, а Алсаг полез под край её панциря. Фрисс, поправив край навеса, спрятался под ним - и мгновение спустя справа выросла дрожащая и грохочущая стена воды. Плот скользил в тени ветвей, в отдалении от небесного водопада, но иногда сверху и на него проливались ручьи и реки. Нецис молча принял от Речника шест и подошёл к левому краю настила, предусмотрительно держась под навесом. Фрисс забрался на панцирь Двухвостки, распутал потрёпанную повязку на правой ладони и внимательно осмотрел руку.
В бинтах уже не было нужды - порез заживал медленно и неохотно, и всё-таки края сомкнулись, и кровить перестало. Фрисс потрогал свежий шрам и удивлённо хмыкнул. Возможно, кожа размокла под повязками... и всё-таки вокруг пореза расплылось отчётливое белесое пятно, и оно было холодным на ощупь.
- Та-а... Боюсь, это так и останется, Фрисс, - покачал головой Некромант. - Теперь мы с тобой до некоторой степени побратимы. Если это сильно тебя задевает...
- Нет, конечно, - нахмурился Речник. - Это для меня честь. Но жаль всё-таки, что дар Некромантии так не передаётся.
Дождь не прекращался. Что-то плескалось сверху, в облаках, как в тёплой речушке, и кольчатые щупальца задевали ветви. У дальнего берега Фрисс видел смутные отблески огня - кто-то развёл костерок на стоянке. Сейчас было немного желающих выйти в плавание - дни Мадживы шли своим чередом, и жители проводили их в рыбалке и гуляниях. А за стеной дождей уже проступали очертания Джинбазао, праздника плодов Чинпы - и Алсаг заранее укоризненно смотрел на Фрисса и морщил нос.
- Можно было бы и по лесу пойти, - Нецис задумчиво разглядывал сеть лиан, запутавшуюся между огромными стволами. - Но я обещал Тарикче вернуть плот - а из лесу он едва ли сам приплывёт домой.
- Ох ты... - Фрисс помрачнел. - Я и забыл, что дальше Улгуша мы не уплывём.
Он посмотрел на реку и тяжело вздохнул. Река Икеви, тёмно-багряная от лепестков Гхольмы, со всеми незнакомыми поворотами, омутами и мелями, всё же была приятнее, чем чаща Великого Леса. И медуз до её середины долетало меньше...
- Если боги нас не оставят, дальше Улгуша нам и незачем будет плыть, - в голосе Нециса не было ни капли уверенности. - До Хлимгуойны водный путь когда-то был, но сейчас я не возьмусь его искать - после такой-то засухи... Так какие у тебя намерения, Фрисс? Ни на том берегу, ни на этом мы не видели следов Мвесигвы. Будешь искать его в Улгуше или вернёшься к своим делам?
Речник спустился с панциря и посмотрел Некроманту в глаза.
- Его надо найти, Нецис. Хотя бы его. Если мне не вытравить эту заразу вовсе, то хотя бы одного поджигателя я отправлю в щупальца Тзангола. И если ты мог бы помочь...
Нецис в задумчивости смотрел на тёмную воду.
- Та-а, си-меннэль... Я бы рад помочь, Фрисс. Но если выслеживать Квайет я худо-бедно умею, то с живыми... С живыми всё труднее. Ты спросишь людей в Улгуше, и если этот человек не солгал в Мвакидживе - а с кипящей кровью и выжженным разумом трудно убедительно соврать - ты найдёшь дом Мвесигвы... и если ему хватило смелости вернуться, то найдёшь и его. Там считают его мирным торговцем - и он ранен, ранен в Мвакидживе... у меня есть опасения, Фрисс, что мы увидим, как из гавани Улгуша отплывают полные плоты воинов и плывут к Мвакидживе. С поджигателя станется стравить города...
Фрисс поморщился.
- Да уж, станется... Но тут ему не преуспеть - они увидят пожарище Мвакидживе. Их разум не выжжен, и они будут смотреть и слушать... и, когда они вернутся, Мвесигва дня не проживёт. Он ранен, отравлен, потерял наставника... ему сейчас не до хитростей. Как думаешь, кто из них добывал огненную жижу? Откуда её вообще берут?
- Делают, как правило, - пожал плечами Нецис. - Состав там несложный, а что много алхимиков на нём подорвалось... навряд ли уачедзи испугаются такой ерунды. Нужна слюна Скарса, и какое-нибудь горючее масло, и базальтовая или гранитная ступка... и два-три дня времени.
Фрисс потрогал Некроманта за руку - тот провалился в воспоминания, а у Речника ещё остались вопросы. Вздрогнув, Нецис удивлённо посмотрел на него.
- Я забыл о яде Войкса, - вздохнул он сокрушённо. - Разбавить слюну, чтобы не полыхнула раньше времени. Каменная ступка и каменный пест, и тёмная комната без окон. Это зелье готовится на ощупь. Ему не нужен сильный свет, чтобы разгореться - довольно лун или даже звёздного неба.
- Несложный состав, говоришь? - хмыкнул Речник. - Не знаю... Где вообще можно добыть слюну Скарса и при этом не потерять голову? Ну, кроме Кюски?
Нецис едва заметно усмехнулся - "Кюска" и ему была памятна.
- Скарса найти проще, чем ты думаешь, Фрисс. Тут иногда находят одного или двух... точнее, они сами кого-нибудь находят. Со времён Волны тут много кто остался, да и без Волны... Злонамеренных Скарсов тут меньше, чем злонамеренных Инальтеков, но найти можно. Однако, сохранность головы при этом сомнительна... У Тзангола в союзниках точно есть Скарсы, Фрисс. И вот они не будут сопротивляться, если у них возьмут немного слюны для дел Тзангола. Чем ловить тут полубезумных демонов, проще было тому торговцу с побережья привезти запас слюны в Улгуш. Любопытно, сколько ещё осталось у Мвесигвы... Не так много, если судить по невредимому лесу.
- Зачем ему жечь лес?! - пожал плечами Речник. - Так он сам сгорит, а до городов когда ещё пожар дойдёт... рек тут много, дожди частые. Может, пробирается уже к какому-нибудь другому посёлку...
Он огляделся, но ни за стеной папоротников, ни за небесным водопадом ничего не полыхало и не дымилось. Навес над головой Речника уже прогнулся под тяжестью набранной воды, и Фрисс поддел рукой днище "чаши", выливая лишнее в реку.
- Мерртвяки... - устало пробормотал во сне Алсаг и дёрнул хвостом. - Меррзкие тварри...
Когда стена леса расступилась в очередной раз, и за бесчисленными стволами огромного Арлакса показались багровые паруса норских кораблей, Фрисс ожидал увидеть тростниковые причалы на шатких сваях и болотистый берег, по колено залитый чёрной водой. И теперь он с изумлением смотрел на пирсы из чёрного базальта, высокую набережную, замощённую каменными плитами, меж которых не пробилась ещё ни одна травинка, и шестигранные башни, нависающие над заливом. На одну из башен Арлакс положил тяжеленную ветку, но древняя кладка выдержала, а дерево причудливо изогнулось, повторяя очертания крыши. Здесь была когда-то стена - сейчас от неё осталась тёмно-серая арка ворот - громадная змеиная голова с искусно вырезанной чешуёй и глазницами-нишами в форме черепов. Вокруг древней арки теснились палатки - четыре жерди под лиственным навесом - поставленные одна к одной, а между ними извивались узкие тропки. Чуть в стороне от навесов и толкотни под ними темнело каменное здание в два этажа, с широкими воротами и полустёсанными барельефами с двух сторон от них. У ворот толпились тяжело нагруженные болотные ящеры и их погонщики, а за ними присматривали городские стражники в броне, укреплённой деревянными чешуями. Зазевавшись, Фрисс чуть не столкнулся с чужим кораблём.
- Эта гавань слишком велика для этих лодок, - вполголоса заметил Речник, привязывая плот к причалу. Белая крыса, протянувшая было лапу к канату, взглянула ему в лицо и шарахнулась назад, да так поспешно, что перекувыркнулась через голову. Опомнилась она быстро, но Фрисс успел уже причалить, и от смущённой крысы только отмахнулся с досадой.
- Но следят за её постройками неплохо, - отозвался Некромант, следя за Флоной. Причал возвышался над плотом на полтора локтя, и Двухвостка едва не опрокинула плот, когда привстала на задние лапы и закинула передние на камень. Алсаг в один прыжок перемахнул с её спины на каменный пирс и огляделся, шумно втягивая воздух. Гирлянды из лепестков Гхольмы ещё висели на всех выступающих частях домов, и сладковатый запах мвенги витал в воздухе. Кот чуял его, и усы его мелко дрожали.
- Еда, всякая еда! Много зелёной еды, много жёлтой еды! Горячая сурва, любая сурва! Микрины на палочке! Укка-укка, на что обмен?.. Чашка сурвы - всего за пригоршню лепестков! Еда, много всякой еды! - крысы-зазывалы у торговых шатров подпрыгивали от усердия, и от их верещания листья кровли едва заметно тряслись. Под навесом, где лежали тростниковые бочонки, было тихо, только шелестели и побрякивали фляжки и чашки, и с каждым звяком запах мвенги становился сильнее. У огромной хижины, отведённой для приезжих, была крыша, но не было стен - четыре древних каменных столба поддерживали навес, ворох разделительных столбиков валялся у каждого из них, но ничто не стояло на пути звуков и запахов, летящих со всех сторон. Не было и светильников, и за столбами, куда не дотягивался уличный свет, колыхался полумрак, в котором лениво копошились люди, крысы, болотные ящеры и существа неизвестной породы. Даже Двухвостка затерялась там, и никто не замечал её, лежащую в кольце разделительных столбиков и задумчиво жующую тростник. Фрисс украдкой пощупал её бок, запустив руку под панцирь. Двухвостка слегка отъелась с тех пор, как они выбрались из Джегимса, но всё равно Речнику казалось, что на Реке она была толще.
Никто не замечал и песчаного кота, с обиженной мордой лакающего воду из миски, и бледного Некроманта, распластавшегося на панцире Двухвостки. Стиснув зубы и зажмурившись, он изо всех сил сдерживал стоны. Полуденная вспышка расплющивала и размазывала его, выжигая кости и кипятя кровь, и сплетённая из листьев крыша никак не могла защитить его. Фрисс угрюмо рассматривал циновки под ногами и ждал, пока солнечный огонь оставит Некроманта в покое.
- Фррисс... - Алсаг тронул лапой его ногу, предусмотрительно втянув когти - за царапины на лодыжках Речник уже не раз хлопал его по ушам. Уши кота встали торчком, а взгляд устремился в шевелящуюся темноту.
- Чего тебе, Алсаг? - недовольно посмотрел на него Фрисс. - Ещё раз возьмёшь что-то в долг без моего ведома - расплатимся твоей шерстью. Той крысе она очень понравилась.
Хеск фыркнул и прикрыл лапой маленькую пролысину на груди. Отсутствие клока шерсти его очень огорчало, и он сердито косился на белую крысу у палатки с бочонками - между её ушей теперь красовался туго перевязанный пучок песчано-желтых волосков.
- Фррисс, посмотрри, там кррасные кошки, - Алсаг подтолкнул его носом в нужную сторону, и Речник удивлённо мигнул. Ему доводилось видеть лесных йиннэн - в основном ночью, в тени деревьев, издалека и очень недолго - и он узнал их сразу. Большие кошки сидели поодаль, сложив крылья, и в полумраке хижины их багровая шерсть казалась чёрной. Они держались в стороне от всех, но тут это никого не удивляло - каждый, кто огородил стоянку колышками, мог считать себя невидимым и неосязаемым, и одни лишь Призыватели мчались знакомиться к новоприбывшим родичам, остальным друг до друга не было дела. Йиннэн переговаривались вполголоса, но Фрисс не мог разобрать слов - вся хижина еле слышно гудела, как спрятавшийся в дупле пчелиный рой.
- Я пойду к ним? - кот вопросительно посмотрел на Речника. Тот нахмурился.
- Не попрошайничай, Алсаг. Это недостойно воина, - прошептал он. Кот громко фыркнул.
- Ну тебя, Фррисс...
Помахивая хвостом, он поднялся с места и скрылся в темноте.
- Та-а, си-меннэль... - донеслось со спины Двухвостки. - Очень необычно, Фрисс. Клан Шиэннейя нечасто заходит в города. Уверен, они здесь не просто так...
Фрисс подошёл к Нецису, протянул ему фляжку - после каждого полуденного припадка Некромант пил так, словно неделю бродил по пустыне.
- Уачедзи тут уже есть, - прошептал Речник. - Хорошо, что убийцы кошек сюда не добрались. Как ты, Нецис? Лучше?
- Да, полдень миновал, - Некромант осторожно поднялся с панциря и вытер мокрый лоб. - Зген не знает сострадания. Надеюсь, он найдёт Тзангола раньше, чем моя кровь окончательно выкипит. Мы говорили о том, кто куда пойдёт этим вечером, Фрисс. Надо купить припасов - у Хлимгуойны растения невкусные, а морить Флону голодом я бы не решился...
Речник кивнул. Двухвостка перестала жевать и приподняла голову, будто прислушиваясь.
- Разделимся. Я с Флоной пойду за едой и поищу лавку Мвесигвы - может, он уже там. А ты с Алсагом найдёшь родственников Тарикчи и вернёшь им плот. Присмотри, чтобы Алсаг лишнего не пил, он совсем уже меру потерял...
Из полумрака, пропахшего жареной рыбой, послышался сдавленный вопль. За ограду, едва не врезавшись в бок Флоны, влетел песчаный кот, фыркая и тряся головой. Красные кошки дружно зашипели ему вслед.
- Мрряф, мррау, - Алсаг ещё раз мотнул головой и сел, прижав уши к голове и трогая лапой нос. Вид у него был потрёпанный.
- Что случилось? - удивлённо мигнул Речник.
- Дикие лесные кошки, неучтивые и зловрредные, - фыркнул хеск, вылизывая лапу. - Сразу дрраться, теперрь нос болит...
- Тц-ц-ц, - поцокал языком Нецис, оглядываясь на красных кошек. Йиннэн, в свою очередь, покосились на него, их глаза ярко горели в темноте, и в них не было ни капли дружелюбия.
- Река моя Праматерь, - покачал головой Фрисс. - Непохоже на йиннэн, но эти отчего-то не в духе. Ты ничего лишнего не ляпнул им?
- Мрря, - мотнул головой кот-демон. - Попрробуй сам с ними сговорриться!
- Как хочешь, - пожал плечами Речник. - Сиди смирно, Алсаг. Скоро наговоришься - повезёшь Нециса к родственникам Тарикчи, там будут любители поболтать.
Фрисс под настороженным взглядом Алсага подошёл к лежбищу кошек и остановился у ограды. Вблизи Шиэннейя были не такими уж большими, куда меньше хесского кота, и даже йиннэн из степного клана Оремис были крупнее, и крылья у них были шире. "Остановили солнце в небе..." - покачал головой Речник, вспоминая давние рассказы. "Хотел бы я это видеть..."
- Силы и славы! - склонил голову Фрисс. - Я пришёл извиниться за Алсага. Он не хотел ничего плохого, но если он обидел вас - мне жаль.
Шиэннейя переглянулись. Кончики их хвостов едва заметно вздрагивали.
- Нет нужды в извинениях, стрранник, - отозвалась одна из красных кошек. - Мы хотим лишь немного покоя.
Фрисс кивнул и пошёл было назад, но остановился и вернулся к ограде. "Предупредить надо," - подумал он, глядя на недовольных кошек.
- Тут есть скверные люди - уачедзи, - тихо сказал он. - Они поджигают чужие дома и убивают всё, что похоже на кошку. У них огненная кровь, а глаза желтеют к полудню. Двоих видели на днях в Мвакидживе, и один ушёл живым. Плохо будет, если кто-то из вас ему попадётся.
Уши всех йиннэн разом поднялись торчком. Все взгляды устремились на пришельца, и Речнику даже стало не по себе.
- Уачедзи-и? - протянула одна из них, шевеля хвостом. - Ты много знаешь, дрруг Некрроманта...
Фрисс озадаченно моргнул.
- Что вам до Нециса?! Я пришёл предупредить, дальше думайте сами, - нахмурился он и повернулся, чтобы уйти окончательно.
- Поврремени, о зноррк, от которрого пахнет ррекой, - голос йиннэн немного смягчился. - Мы не хотели сказать о твоём дрруге ничего плохого. Ты много знаешь, о зноррк, и ты лишён прредубеждений... Ты, веррно, из очень дальних крраёв?
- Так и есть, - кивнул Речник. - А вы тоже много знаете, Шиэннейя... Тзангол снова в мире живых, и солнце с каждым днём багровеет, а жара усиливается. Говорят, когда-то вы победили его, да так, что по сей день он ненавидит вас. Пора вернуть его туда, откуда вылез, но, похоже, больше некому...
Кошки снова переглянулись, одна из них поднялась с места, разминая крылья.
- Это дрревняя легенда, о зноррк, - хмуро сказала она. - Может быть, так и было, но никто уже ничего не помнит. Мы - миррный наррод, и хотим только, чтобы нас не тррогали. Но один из нас уже убит здесь, убит ни за что, и мы даже не можем сжечь его тело. Мы не можем спрравиться с дрряными зноррками, а ты говорришь о солнечном змее...
Кошка легла обратно. Фрисс растерянно смотрел на неё. Много вопросов вертелось у него на языке, но ни один он так и не задал.
- Та-а... кто-то осмелился напасть на Шиэннейя? - из темноты выглянул Нецис, лёгким движением руки оттесняя Фрисса от ограды. Уши кошек снова насторожились.
- Мирр неспокоен в последнее врремя, о Илрриэн, - негромко ответила одна из них. - И это кррайне печалит нас. Некоторрые существа необычайно злобны... а некоторрые - ошеломляюще огрраничены. Слышал ли ты о местном обычае, запррещающем прриближаться к мёрртвым телам? Из-за него наш сорродич лежит сейчас на грруде истлевающих тррупов, и его ррвут на части стеррвятники. Стрранным боком поворрачивается желание норрси уберречься от оскверрнения...
Нецис пристально посмотрел на Речника, тот прикусил язык. "Убийцы кошек... Чтоб мне стать зелёной крысой, если это не тот же Мвесигва!" - Фрисс окончательно помрачнел и шагнул в темноту. Мёртвую кошку уже не оживить, а вот выловить опасную тварь и защитить живых Речник ещё успеет.
- Я к вечеру вернусь, - тихо сказал Фрисс, тронув Некроманта за плечо. Тот кивнул, не оборачиваясь. Красная кошка перешла на тихое, едва слышное урчание, но Нецис, похоже, понимал каждое слово и время от времени задумчиво кивал.
...От пристани Улгуш показался Фриссу маленьким, но Двухвостка брела и брела по улице, широкой даже для её боков, а улица всё не кончалась. Речник вертел головой, пересчитывая каменные постройки - стены из чёрного базальта и гранитные подпорки для тростниковых строений то там, то там выступали из-за лиственных и травяных плетёнок. Их тщательно чистили от мха, и резные морды чудищ на углах давно стёрлись, оставив от себя небольшие неровности, но чёрный камень ещё был прочен. Выщербленные базальтовые плиты ложились под ноги, и тут мох и травы брали своё, въедаясь в трещины мостовых. Флона обнюхивала каждую кочку, но никак не могла найти травинку, пригодную для жевания, и приглядывалась к лиственным крышам. Речник время от времени подсовывал ей пучок тростника из запасов, привязанных к панцирю.
Пучки трав и листьев были подвешены к крышам на северной окраине Улгуша - с севера к хижинам примыкали обширные навесы, под которыми лежали горы срезанного тростника, ветвей и вывороченных из земли корней. Малая часть всего этого шла на корм ящерам-менхсинам, остальное употреблялось в дело. Двухвостка пожевала всё, что Фрисс дал ей на пробу, разочарованно фыркнула, не найдя листьев Чокры, укололась о недвижный побег плотоядного растения и снова примерилась к крыше. Речник положил "пятнистую" руку ей на нос и так держал, пока служители грузили на спину Двухвостки вороха травы.
- Пока она может есть - пусть ест, что растёт, - сказал, с трудом оторвав взгляд от белой рыбы на груди Речника, норси-торговец. - Когда начнёт ронять куски и пускать слюну, пусть ест хорошее сено. Она умная, много отравы не сжуёт.
Он долго рассматривал куски железной брони, вертел их в руках и стучал ими по мостовой, обнюхивал и чуть ли не облизывал, и служители, сгрудившись вокруг, щупали железки и сдавленно охали. Речник хмуро удивлялся про себя, что никто не пытается ощупать его самого, потыкать пальцем в амулет или сунуть руку в пасть Двухвостке. И всё же он купил сено, узнал, где купить человечьей еды... и где стоит лавка Мвесигвы Токангоме, торгующего плодами Мфенеси, а в урожайные дни - даже Чинпой.
Это была обычная хижина из ветвей и листьев, слегка кособокая, большая, построенная как будто в подражание древним нерсийским особнякам. С боков к ней лепились такие же большие пристройки с широкими дверями, и маленький караван - три менхсина с погонщиками - как раз прощался у дверей со служителями из лавки и отправлялся в лес. Полтора десятка норцев толпилось вокруг ящеров, ещё двое выглядывали из ворот. Из тёмных проёмов тянуло подкисшими плодами Мфенеси - где-то под навесами были ямы для заквашивания... Фрисс хмуро рассматривал служителей и караванщиков. Никто из них не светил глазами и не дымился, и уж точно никто не был похож на человека, утыканного стрелами, как Войкс - иглами.
- Хвала Укухласи! - кивнул Речник, спешиваясь и отдавая поводья ближайшему жителю. - Где мне найти Мвесигву Токангоме?
- Хвала! - южанин прикоснулся к амулету-рыбке на своей груди. - Укка-укка... Уважаемый Мвесигва уже неделю как уехал. Молодой Мвени сейчас в лавке, если ты по торговым делам - иди к нему.
- Хм... А мне он обещал, что будет в городе, - протянул Речник, оглядываясь на Двухвостку. Флона сердито фыркала на южан - их запах был ей знаком и неприятен с тех пор, как её с завязанной пастью перегоняли из Миджити в Джегимс.
Под тростниковой крышей лавки пахло лепестками Гхольмы, висели багряные праздничные гирлянды, и полумрак разгонял небольшой жёлтый церит, вставленный в скорлупу крупного ореха. Она висела над чистыми белёными циновками и плетёными сидениями, набитыми травой. Тот, кто сейчас заправлял под этой крышей - Мвени Токангоме - немногим отличался от тех, кто присматривал за складами, разве что был моложе и, как истинный огнепоклонник, красил волосы в багровый цвет. Он смотрел на мрачного пришельца растерянно и, казалось, прикидывал про себя, как его удобнее спровадить.
- Три двадцатки вызревших плодов - и Мвесигва уверял, что этой платы ему будет достаточно, - Фрисс подбросил на ладони маленький кусок железного листа. - Такую цену он мне обещал, о Мвени, уважаемый. А ты говоришь втрое большую. А меня после этого называют лживым коатеком.
- Боги видят, уважаемый коатек, что нигде в Улгуше тебе не назовут меньшую цену, - сдвинул красные брови южанин. - Ту, что назвал ты, не сказали бы тебе и в урожайный день в Мвакидживе. Лучшие плоды я отберу для тебя, но только за большой железный лист, и никак не за маленький!
- Твой почтенный отец сам дал мне слово, когда мы прощались в заводи Мвакидживе, - покачал головой Речник. - Печально видеть среди Токангоме обманщиков.
- Огонь и пепел! - Мвени задохнулся от возмущения. - Будь осторожнее со словами, уважаемый коатек. Если отец вернётся и сам скажет то, что сказал тебе, или хотя бы письмом подтвердит твои слова, ты получишь и три двадцатки плодов, и от меня ещё десяток. Но если нет - я скажу тебе то, что говорили о твоём народе ранее.
- Где же он может пропадать так долго?! - пожал плечами Фрисс. - Ещё до последнего ливня я видел его в Мвакидживе, и он уплыл на восток. Не случилось ли чего плохого?
- То знают боги, - пробормотал, хмурясь, Мвени. В его глазах была растерянность и тревога - и никакого золотого огня, и от вечерней жары, предвещающей ночную грозу, он изнемогал так же, как сам Речник и как все, живущие в Улгуше...
Фрисс купил высушенные плоды, раскатанные в лепёшки и свёрнутые свитками, далеко от лавки Мвесигвы. Гроза близилась, тучи сползали с верхушек деревьев в котлован над городом, и порывистый ветер трепал плетёные крыши, угрожая сорвать их и унести в реку. Двухвостка опасливо фыркала, глядя на отдалённые сполохи молний.
- И верно, как бы не смыло, - пробормотал Речник, загоняя её под навес постоялого двора. Мало кто из постояльцев остался там, даже Шиэннейя куда-то улетели, но Фриссу некуда было спрятать Двухвостку - и он забрался на её панцирь и тихо попросил Великого змея небесных вод найти для новой реки другое русло. А потом глядел на бегущие мимо ручейки, затейливыми путями огибающие Флону, надеялся, что Нецис нашёл укрытие у Призывателей, и гадал, сколько осталось до заката. Он не заметил, как его глаза сомкнулись.
...Волна пыли и мелких осколков ударила по броне, запорошила толстое стекло перед лицом Речника, оставив узкие царапины. Что-то сбоку дымилось, распадаясь в воздухе на куски. Фрисс стиснул зубы и рванул на себя рычаг. На грани слышимости что-то коротко свистнуло и с грохотом разорвалось далеко за хвостом его корабля. Ряды гранёных башен внизу, искорёженных взрывами, источали густой чёрный дым, что-то вспыхивало внутри - Речник не стал заглядывать.
"Справа!" - неживым голосом пискнул холодный коробок, намертво вцепившийся в висок Фрисса. Речник быстро ощупал голову - его лицо снова скрыто было полупрозрачной маской, руки - в плотной скирлиновой броне болотного цвета... Корабль, о котором Фрисс забыл, качнулся в воздухе и завалился на левое крыло, Речник перехватил штурвал, уводя его в сторону. Тело знало, что делать с незнакомыми Фриссу рукоятками и кнопками... и оно уже гнало корабль к глубокому руслу улицы. Что-то быстро скользило там, в тени громадных домов... Сверкнули неяркие жёлтые лучи - Фрисс не сразу понял, что это он стреляет. Что-то задымилось, полупрозрачная тень обрела очертания - тёмно-серая броня, синие зигзаги поверх, зеркальное стекло на носу. Речник вздрогнул и крепче ухватился за штурвал.
- Серый внизу! - крикнул он, сам не зная, к кому обращается. - Я за ним!
"Уничтожить!" - скрипнула коробочка. Фрисс кивнул, направляя корабль к земле.
Стекло запотело, а потом потекло тонкими ручейками - враг тоже стрелял, и весьма метко. Он тоже видел Речника - и знал, что тот видит его. Дымящийся серый корабль вынырнул из бесполезного уже укрытия, набирая высоту. Что-то мелкое россыпью брызнуло из-под его крыльев, Речника вдавило в спинку кресла, его корабль перекувыркнулся через хвост - но тело Фрисса ни на миг не выпускало штурвал, и мгновение спустя Речник увидел, как на тёмно-серой броне распускаются дымно-багровые цветы. Хлопья горящего фрила липли к оплавленному стеклу, затуманивая взгляд, но Фрисс знал, что не упустит чужой корабль. Тот уходил, набирая скорость и походя чиркая лучами по башням внизу. Речник криво усмехнулся и послал вдогонку ещё один снаряд - и увидел, как разлетаются вдребезги блестящие башни, а враг, легко перевернувшись в воздухе, летит ему навстречу, и тёмные провалы под крыльями выплёвывают огонь. Фрисс выстрелил - лучи бессильно скользнули по зеркальному щиту, только дым потёк тонкими струйками, сопла под крыльями сверкнули красным... и серый корабль пронёсся мимо, чуть-чуть не задев брюхом спину "зелёного".
- Уходит! - крикнул Фрисс, разворачиваясь и чувствуя, что заваливается вбок. Его корабль перекосился, но ещё летел - и он видел хвост серого и выпускал луч за лучом, метя в полыхающие сопла.
"Догнать и уничтожить!" - отозвалась ледяная коробочка.
Серый больше не стрелял, странно вихлялся в воздухе, и погасшие сопла выплёвывали сгустки чёрного дыма. Зацепив крылом последнюю из башен, он в вихре обломков пошёл вдоль самой земли, вздымая клубы пыли. Речник дёрнул рычаги, но было поздно - с громким треском отлетел кусок крыла, под градом осколков весь корабль затрещал и закачался, усыпанный кнопками пульт полыхнул багряным. Фрисс выстрелил в последний раз и разомкнул жёсткие ремни, притянувшие его к сидению.
Спустя пару мгновений он летел, и крылья, выросшие по бокам, плавно несли его к земле. За спиной что-то грохотало, пахло гарью, и пепел сыпался на голову. На секунду Фрисс оглянулся - и глухо взвыл, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. Позади, накрывая собой весь город, поднималось громадное облако дыма. Тихо затрещала коробочка на виске, Речник закашлялся и почувствовал кровь на губах. С хриплым воем он рванул с пояса бластер - оружие было там, только и ждало его руки...
Тот, кого он преследовал, был уже на земле - пошатываясь, выбирался из своего разбитого корабля. Здоровенный белокожий сармат в плавящейся на ходу куртке выпал из люка и остановился, растерянно глядя на человека. Фрисс вскинул бластер.
- Стоять, ты, шматок слизи! - хрипло каркнул он - горло ссохлось и одеревенело, рот понемногу заполнялся кровью. Сармат дёрнулся, судорожно провёл рукой по поясу, и его ладонь быстро поднялась. В глазах у Речника потемнело, бластер вздрогнул в онемевших пальцах - раз, другой...
Белокожий стоял неподвижно, всё так же молча смотрел на Фрисса. Его пустая ладонь была поднята перед грудью и повёрнута к Речнику, и чуть левее в груди дымилась большая чёрная брешь. Второй луч попал ниже, но ненамного, и края двух ран медленно трескались. Из трещин просачивалась белесая слизь.
Сармат судорожно вздохнул и повалился навзничь, головой в полыхающий люк. Кровь, смешанная со слизью, растекалась в пыли. Речник, вздрогнув всем телом, затряс головой. "Пустая ладонь... У него оружия не было... Зачем он поднял руку, почему он не стрелял?!"
На подгибающихся ногах он шагнул к кораблю. Пламя лизало обломки и отчаянно чадило, и Речник закашлялся, сплёвывая чёрную слюну. Тело сармата медленно оплывало в огне, в жёлтых глазах застыло недоумение. Бесполезный бластер поблескивал на поясе, покрываясь пузырями оплавленного фрила. Фрисс зажмурился и впился зубами в собственную ладонь. "Гедимин?! Боги, зачем?!"
... - Уо-о-ой! Акххррх... - Речник прокатился по земле, кашляя и отплёвываясь. Во рту до сих пор першило от фриловой гари, глаза жгло, и слёзы катились градом. Фрисс утёрся рукавом, привстал на локте, затравлённо озираясь.
- Мрра-а-ау, мерртвя-ак! - взвыл Алсаг, дёргая всеми лапами сразу и катаясь на спине. Нецис, уткнувшись лицом в панцирь Двухвостки, лежал неподвижно, только ногти царапали броню.
- Мррау, меррзость... получай, тва-арь! - перепонки на хвосте кота с тихим щелчком раскрылись и сверкнули белым огнём.
- Илкор ан Сарк, - выдохнул Некромант, переворачиваясь на спину. Кот замер, и перепонки медленно втянулись в хвост.
- Мрряф, - измученно буркнул он.
- Та-а, илкор ан Сарк, - пробормотал Нецис, открывая глаза. - Алсаг, я же просил сначала думать, потом швыряться лучами...
- Мрряф, пррости, Нецис, - хеск ткнулся носом ему в грудь и потёрся щекой о чешуйчатую рубаху. - Такие меррзкие эти мерртвяки...
- То, что вызывает эти сны, мерзее стократ, - покачал головой Некромант. - Держись, Алсаг. Твой разум ясен, но...
Он пожал плечами, поднял взгляд на ошарашенного Речника и вздрогнул.
- Фрисс, мы тебя разбудили? - спросил он, понизив голос. Кто-то в полумраке раздражённо вздохнул, переворачиваясь с боку на бок - путники были не одни в огромной мокрой хижине...
- Нет, а жаль, - прошептал Речник. - Вам тоже снилась война? Тзангол стравил вас друг с другом?!
- Омеррзительная змея, - шевельнул усами кот.
- Он любит, когда друзья и родичи рвут друг друга на части, - пожал плечами Нецис. - Если не наяву, то хотя бы во сне. В этот раз мы едва-едва не доставили ему удовольствия... У тебя боль в глазах, Фрисс. Ты снова видел Гедимина?
Речник понуро кивнул.
- Призраки ведут войну, и я среди них, - прошептал он. - И Гедимин... Он ведь не стал в меня стрелять, даже к оружию не притронулся... Он видел меня с той стороны, Нецис, я точно знаю, он меня видел. Что я теперь скажу ему?!
Некромант мигнул.
- Ты воюешь за призраков? Та-а, ассинхи... они ведь давно мертвы! - он сузил мерцающие глаза. - Так давно умерли, что костей не осталось. Ты убьёшь их, ты спасёшь их - безразлично, они останутся мёртвыми. Живых там... аххсса... там трое живых, Фрисс. Ты, могучий Гедимин и одна змея с щупальцами. Только живые могут сражаться или дружить. Если сможешь удержать разум в тисках, оставь в покое мертвецов. Ищи живого врага. Он там...
Нецис протёр глаза и зевнул, прикрывая рот ладонью. Алсаг уже дремал, упираясь лбом в его грудь. Некромант, осторожно придерживая голову кота, улёгся обратно.
- Мы выезжаем на рассвете, Фрисс, - прошептал он. - Спи, тебе нужен отдых...
Сначала по дороге перестали попадаться каменные остовы, достроенные тростником и кожистыми листьями Арлакса, потянулись цепочки травяных хижин, оплетённых съедобными лозами, а к ним уже со всех сторон тянулись ветки диких деревьев и кое-как облагороженных Мфенеси, к стволам которых прорубили проходы в зарослях, а с ветки на ветку перекинули верёвочные лестницы. А потом уже и хижины пропали - только из зарослей доносились перестук топоров, треск и громкий шорох ломаемых растений и деловитые возгласы южан. Плиты древней гранитной мостовой, слегка прикрытой уже ковром палых листьев, мхами и худосочной травой, тихо похрустывали под лапами Двухвостки. Корни снизу расшатали кладку, и камни едва заметно покачивались. И это ещё была хорошая дорога - над ней не давали сомкнуться деревьям. Фрисс увидел даже троих южан, обрубающих излишне длинные ветки и лианы. Над дорогой, помахивая гибким хвостом, пролетел извивающийся корабль.
- Та-а, илкор ан Ургул... Вот отсюда, собственно, и началось восстание, - вздохнул Нецис, оглядываясь по сторонам. - Улгуш мог бы после войны стать столицей, но боги уберегли. По крайней мере, местные норси бережно обошлись с тем, что им досталось, все камни пустили в дело.
Тихий вой, едва различимый за переплетением ветвей и стволов, преследовал Фрисса чуть не от самого причала. Демоны-падальщики перекликались где-то неподалёку. Алсаг сердито шипел и сверкал глазами. Речник принюхался и сдвинул брови - ему не померещилось, и впрямь откуда-то несло тухлятиной, и запах с каждым мгновением усиливался.
- Та-а, синхи, - Нецис шумно втянул воздух и кивнул. - Акена через два будем у башни. Тебе придётся потерпеть немного трупную вонь, Фрисс. Подождёшь меня в зарослях, в стороне. Я вернусь так скоро, как только смогу.
- Хаэй! Нецис, ты что затеял? - недобро удивился Речник. - Что за башня, и почему она пахнет мертвечиной?
- Обычнейшая башня Утакасо, - Некромант рассматривал дорогу так, будто в жизни не видел нерсийских мостовых. - Туда относят тела, чтобы они очистились, не осквернив всё вокруг. В местном воздухе трупы сгнивают быстро, и падальщики не дремлют, но запах... Башню не зря построили так далеко в джунглях. Мы сейчас едем по её дороге, больше ни для чего эта тропа не нужна...
- Река моя Праматерь, - ошарашенный Речник с силой хлопнул по панцирю Двухвостки, едва не отбив себе ладони. - Нецис, ты не шутишь? Они просто стаскивают всех мертвецов в кучу и ждут, пока те сами сгниют?! Вот же мерзостный обычай...
- Очень хороший обычай, Фрисс, - хмыкнул Некромант. - Очень полезный для нас, Илриэйя та-Сарк... Нерси были сами не свои от радости, когда перебрались сюда - и очень поощряли постройку таких башен. А в Улгуше было костехранилище трёх городов Нерси... ты посмотришь, какую башню Утакасо тут возвели. Прекрасное костехранилище и великолепный полигон, гордость Чёрной Нерси...
Фрисс помотал головой, мигнул и вновь уставился на Нециса. Перекличка Войксов за лесом сменилась сердитым шипением и отрывистыми возгласами, переходящими в визг - падальщики что-то не поделили.
- Стало быть, башня Утакасо... Вайнег бы побрал такие обычаи! Ну ладно, Нецис, про башню я понял... но что ты там забыл?
- Ничего, о чём тебе стоило бы тревожиться, Фрисс, - Некромант на мгновение встретился с ним взглядом, и в прозрачно-водянистых глазах ничего не отразилось. - Подождёшь меня поодаль, не на виду, вернусь - поедем дальше.
- Погоди, - Речник придержал мага за плечо. - Мне не нравится твоя затея, Нецис, и сильно не нравится. Ты что, собрался поднимать мертвяков на этой башне? Тебе мало того, что на нас каждая крыса таращится, как на гниющих заживо?! Не лезь к мёртвым, Вайнег тебя побери, потерпи хотя бы до развалин! Тут стражников, небось, по десятку на каждой ветке...
- Та-а! Тише, тише, Фрисс, - Некромант осторожно разжал пальцы Речника и высвободил плечо, тут же с опаской отодвигаясь подальше. - Сдержаться будет очень трудно, и всё же можешь не опасаться. Я найду там всего одно тело и отдам тем, кто его ищет. Едва ли это займёт много времени... и едва ли самая бдительная норская стража полезет на башню Утакасо прежде, чем там поднимется орда скелетов. Запах... его не только ты чуешь, Фрисс. В таких местах вольно дышится только Войксам.
Речник мигнул.
- Кошки, - тихо сказал он и кивнул сам себе. - Мёртвая красная кошка... Ты собрался искать её на башне? Бездна... Нецис, ради всех богов, никого там не оживляй! По местным законам, я подозреваю, тебя даже судить не будут - пристрелят, где увидят...
...Вечерний дождь пролился и здесь, в папоротниковых дебрях среди стройных стволов Джити, тянущихся к небу и под самыми облаками раскинувших плоские кроны - и там, где в ветвях был широкий просвет, над чёрной спиральной башней, солнце призвало влагу обратно в небесные озёра - и жаркие испарения окутали лес, неся с собой страшную вонь. Фрисс ждал у дороги, прижимая к лицу измятый лист Арлакса, и радовался, что ничего не ел с самого утра. Алсаг лежал на спине Двухвостки, зажимая нос двумя лапами и дёргая ушами на каждый вопль Войкса. Одна лишь Флона невозмутимо жевала всё, что оказывалось перед её носом и не было снабжено шипами длиной с локоть. Речник смотрел на неё и вздыхал.
Никто, кроме Войксов, стервятников и мелких лесных зверьков, охочих до падали, не подавал здесь голоса - даже горластые пёстрые птицы примолкли и попрятались в кронах Джити. Взглянув под ноги на тихий шорох, Фрисс увидел копошащихся жуков, а внизу, под их лапами, погружённый в землю обломок почерневшей кости. Их много было тут, под папоротниками, в чёрной болотной земле, пересохшей от долгой засухи, но готовой от пары капель дождя превратиться в вязкую жижу. Кости, разгрызенные падальщиками и изглоданные жуками-костеедами, ещё желтели среди листьев. Подвижные бугрящиеся лепёшки ползали по ним, пузырясь и поблескивая, изредка выпускали тонкие усики и ощупывали землю в поисках еды посвежее. Речник наклонился над лапами Флоны - что, если эта ползучая дрянь и от живого мяса не откажется?..
Ещё один падальщик сердито взвизгнул и зашипел, срываясь на хрип. Фрисс вздрогнул и вгляделся в заросли - сквозь ветви силуэт башни ещё виден был, но отдельные существа, ползающие по нему, - нет. "Тут до Вайнеговой Бездны этих тварей," - нахмурился Речник. "Для той огненной жижи нужен яд Войкса... если бы мне приспичило его добывать, я бы тут и поселился - вот уж чего тут с избытком... Река моя Праматерь!"
Он зажмурился, помотал головой и сунул руку в дорожную суму. Скафандр, кое-как заклеенный в месте пореза, был на месте. Ненадолго задумавшись, Речник прикрепил к маске дополнительный фильтр - он, хоть Фрисс и упал на него, когда удирал от бабочек в Риалтемгеле, выглядел почти целым... Алсаг следил за ним круглыми глазами из-под лапы, закрывающей нос. Флона, почуяв запах дезактивирующих растворов - сарматский скафандр пропах ими намертво - встревоженно фыркнула и выпустила из пасти лист папоротника.
- Сидите здесь тихо, - прошептал Речник, погладив Двухвостку по макушке и дотронувшись до лапы Алсага. - Если Нецис вернётся первым, подождите меня. Надо кое-что проверить...
- Фррисс, ты куда?! - подал голос кот, но Речник уже пробирался среди торчащих отвсюду корней, ломая хрупкие папоротники. Ещё несколько мгновений - и чёрная башня нависла над ним.
Кости захрустели под ногами ещё до того, как расступились деревья, и вскоре Фрисс перестал замечать их - они валялись здесь повсюду, сплошным желтовато-чёрным ковром устилая поляну вокруг башни. Иногда очередной обгрызенный обломок падал сверху, с края базальтовой чаши - одной из восьми нанизанных на толстенный каменный стержень. Края чаш выгибались, лестницы, прорезанные в склонах, соединяли их в гигантскую спираль. Кости копились на их дне, время от времени пересыпаясь через край или срываясь вниз грохочущей лавиной. Смрадный воздух колыхался тяжело, накрывая Речника тёплыми удушливыми волнами - не будь у него скафандра, дышать тут он не смог бы.
Он стряхнул ворох костей с лестницы и пошёл наверх, оскальзываясь на мокрых подгнивших черепах и базальтовых ступенях, подъеденных ползучими лепёшками - эти твари были тут повсюду, пузырились под ногами, липли к костям и стенам. Крылатый стервятник пролетел мимо, равнодушно посмотрел на Фрисса, склюнул со стены скопление лепёшек с усиками и умчался прочь. Тут ему нечего было делать - эти кости понравились бы разве что жукам, доедающим остатки, мяса на них давно не было. Свежие тела лежали выше, на верхних чашах, там, откуда доносился шум крыльев и сердитое шипение - там Войкс кидался костями в крылатых падальщиков, отгоняя любопытных тварей от своей еды.
Три чаши остались внизу, Фрисс ступил на дно четвёртой, и из-под его ног порскнули мохнатые зверьки. На костях, лежащих тут, ещё виднелись остатки плоти и тёмные пятна, но отличить человека от крысы было уже невозможно. Один из зверьков проволок мимо обрывок мохнатой шкуры, когда-то белой.
Ни охранников, ни Нециса, ни дохлых крылатых кошек Речник не видел. В башне - высоком каменном стержне, соединяющем чаши - виднелись чёрные провалы дверей, но заходить туда Фриссу совсем не хотелось. С верхней чаши высунулся взъерошенный Войкс и завыл, вскинув морду к небу. Из леса ему ответили короткими возгласами, и серые тени на краю поляны растворились в зарослях. Речник хмыкнул.
Что-то большое, серое, шипящее подкатилось ему под ноги и вздыбило шерсть на покатой спине. Фрисс пинком отшвырнул существо в сторону и сам шарахнулся, хватаясь за мечи, но оно только взвизгнуло и отползло, скаля мелкие острые зубы. Речник удивлённо мигнул - это был Войкс, но какой-то мелкий, в четверть обычного роста, толстый и неуклюжий, и серый "мех" - тончайшие ядовитые иглы - сейчас стоял дыбом и превращал мелкое существо в мохнатый шар. Мелкие брызги яда сверкали на иглах, как капли росы.
На краю чаши что-то шевельнулось, и Речник услышал свирепое шипение. Войкс - обычный, рослый и поджарый, в спутанных ядовитых иглах и облаке ядовитого пара - лежал там, обхватив лапами груду костей, и странно дёргался, как будто пытался подняться. Второй мелкий хеск держался за его лапу, и Войкс судорожными рывками заталкивал его под кости, но существо жалобно пищало и вцеплялось в падальщика крепче. На визг второго мелкого существа Войкс медленно повернул голову и оскалился, прожигая Речника свирепым взглядом, но не тронулся с места. Все иглы на его теле стояли дыбом. Фрисс шагнул к нему, держа перед собой мечи, Войкс зашипел громче, задрожал всем телом - он пытался упереться лапами в кости и подняться, но лапы тряслись, и он не оторвался от земли и на ноготь. Второй мелкий падальщик подполз к нему и вцепился в шерсть. Войкс сердито зашипел, шлепком лапы отправляя его под груду костей, на которой лежал. Фрисс сделал ещё несколько шагов, гадая, почему падальщики не убегают, если его присутствие так их злит.
Войкс, глядя на сверкающие мечи, всё же отделился от земли и громко зашипел, опираясь на трясущиеся лапы. Его глаза горели жёлтым огнём. Двое детёнышей - Фрисс теперь уверен был, что это именно они - с писком втиснулись под его грудь, и большой хеск прикрыл их собой. Из его загривка торчало тёмно-красное оперение короткой стрелы.
"Он же обездвижен..." - Речник опустил мечи и остановился в двух шагах от шипящего падальщика. Тело почти не подчинялось уже Войксу, на губах выступила белая пена, и он тяжело дышал. Только иглы, живущие собственной жизнью, шевелились на спине, почти закрывая собой короткую стрелу, и яд стекал по ним.
- Кто тебя так? - прошептал Фрисс, протянул к стреле руку, но остановился - слишком много игл торчало вокруг неё. Войкс устал шипеть - он молча скалил зубы, неотрывно следя за Речником. Что-то тихо прошелестело мимо, Фрисс отшатнулся - и вовремя: вторая стрела с красным оперением вонзилась под лапу Войкса, упала туда, где возились, жалобно скуля, детёныши, и там что-то взвизгнуло. Речник быстро развернулся - и третья стрела, разорвав тонкий скафандр на виске, пробила ему ухо и осталась висеть в хряще, как причудливая серьга.
- Тирикка! - молния сорвалась с клинка, распугав крылатых стервятников, кто-то вскрикнул, и четвёртая стрела бесполезно чиркнула по нагрудной пластине Речника. Она была длиннее и тяжелее прочих - боевая, не парализующая...
Фрисс прыгнул вперёд. Он уже видел врага - тёмный силуэт в широком мохнатом плаще стоял, покачиваясь, у стены, и в ослабевших руках дрожала стреляющая трубка. Глаза из-под капюшона сверкали золотом. Выпустив из рук трубку, он выставил ладони вперёд. Ревущее огненное облако сорвалось с них и взвилось в воздух.
Речник лягушкой шмякнулся на кости, роняя мечи. Огненная волна прокатилась над ним - за миг до того, как его ладонь сомкнулась на щиколотке чужака, и он прохрипел заклятие иссушения.
Потом он катался по костям, сбивая тянущиеся отовсюду струйки дыма. Синяя плёнка на ладони вспухла пузырями и почернела. Ссохшееся, похожее на обугленную головешку тело поджигателя дымилось и вспыхивало изнутри, дёргаясь при каждом прорыве огня. Тлеющие вокруг кости чадили и отчаянно воняли.
Речник пинком сбросил разгорающийся труп вниз, в полупустую чашу. Мохнатый плащ, местами прожжённый, зацепился за край и остался лежать. Фрисс присмотрелся к нему и увидел чёрный мех и широкие уши на капюшоне. Что-то оттягивало карманы плаща, Речник сунул туда руку и тут же её отдёрнул. От стенок плоской глиняной фляги тянуло жаром, да так, что едва не загоралась травяная обмотка.
- Ступай в Кигээл! - Речник едва удержался, чтобы не сплюнуть прямо в фильтры скафандра. Тело уачедзи подёргивалось, разваливаясь на части, плоть уже стала углём и теперь рассыпалась в пепел. Кости под мертвецом чадили, но разгореться там было нечему.
"Побери меня Джилан..." - Фрисс посветил фонарём в тёмный пролом на краю чаши и отшатнулся - каменный горшок, по краю которого скользнул луч, взорвался огнём.
"Алхимия, к Тзанголу её в щупальца..." - Речник убрал свет, на ощупь пробрался внутрь, чуть не споткнулся о ложе из веток и листвы, ощупал обгоревший горшок и засунул внутрь все склянки. Замотав всё в плащ, он выволок посудину наружу. Шкура Квэнгина была достаточно толстой, чтобы свет сквозь неё не проник - камень остыл и более взрываться не собирался.
Фрисс отрезал от плаща капюшон и намотал на руку, оглядываясь в поисках раненого Войкса. Падальщик так и лежал на груде костей, его глаза уже закатились, пена залила всю морду. Двое детёнышей ползали вокруг, тормоша его и таская за пучки шерсти. Увидев Речника, они испуганно пискнули и метнулись в укрытие, а старший Войкс перевёл на него затуманенный взгляд и из последних сил оскалил зубы.
- Не бойся меня, - тихо сказал Речник, протягивая руку к его загривку. - Я вытяну стрелу. На ней яд, это из-за неё тебе не шевельнуться...
"Не сожрали бы его тут," - Фрисс покосился на крылатые тени над башней.
Если Войкс и понимал его слова, виду он не подавал - всё так же скалился, и ядовитые иглы топорщились. Речник поплотнее обмотал руку и стиснул зубы, раздвигая колкую "шерсть". Из-за плеча Войкса высунулся детёныш и громко зашипел, раздуваясь, как шар. Фрисс дёрнул на себя стрелу, надеясь, что наконечник у неё узкий. Кровь брызнула во все стороны, смешиваясь с ядом. Лапа Войкса задрожала, глаза на миг сомкнулись и тут же открылись вновь, медленно разгораясь. Речник шагнул назад, выставив перед собой меч. Куль с огненной жижей от удачного пинка покатился вниз по ступеням, вывалился из чаши и упал на ворох костей. Фрисс пятился, пока не нащупал сзади ступеньки, а потом развернулся и помчался стрелой. Краем глаза он видел, как Войкс тяжело ворочается, потом вскидывается и пригибается к земле, шатаясь от яда. Его яростное шипение провожало Речника до опушки, и уже под сенью папоротников Фрисс услышал неуверенный вой трёх глоток. Он хотел обернуться, но цепкие ледяные руки схватили его раньше.
- Когти Каимы! - вскрикнул Некромант, шарахаясь от Речника. Тот вздрогнул и опустил меч. Между ним и башней Утакасо теснились поломанные папоротники, впереди тревожно фыркала Двухвостка, за папоротниками что-то вспыхивало, и раздавались удивлённые возгласы. Речник обернулся, увидел чёрные плащи и красные перья, мотнул головой и взлетел на спину Двухвостки, волоча за собой горшок, обмотанный шкурой, и Нециса, вцепившегося в плечо так, что рука Фрисса онемела.
- Вперёд, - прошептал Речник, хлопнув ладонью по панцирю на шее Флоны. Двухвостка хлестнула себя хвостами по бокам и побежала. Смахнув с дороги поросль папоротника, она влетела на древнюю мостовую Нерси и помчалась прочь, ныряя под ветви и извивы корней. Фрисс держался за шипы и старался не оглядываться.