Аннотация: (Фрисс, Кесса) О коварстве коатеков и росе на листьях.
- Фррхррисс!
Сдавленное рычание послышалось слева, из-за плетёной стенки. Казалось бы, толкни её - и свалится... Речник осторожно выпрямил кисть - неестественно выгнутые пальцы от напряжения свело судорогой - и перевёл дух.
- Алсаг? - прошептал он, высматривая в стене щель, но прутья и ленты прочной коры были сведены плотно. - Как ты там?
- Парршиво, - отозвался хесский кот, тихо зашипел и фыркнул. - Пасть завязали, много не поговорришь.
- Ты до верёвок дотянуться можешь? - Фрисс покосился на собственные путы. Стебель, к которому привязали его руки, в пазах бултыхался свободно, вот только гнулся во всех направлениях - как ни крути, не сломается.
- Фррисс, меня ррастянули, как стрруну, - сердито ответил Алсаг. - Лежу на бррюхе. Хвост, и тот прривязан. Внимательные зноррки, запомнили, где у меня перрепонки...
- Плохо, - Фрисс выгнул кисть, царапнул упругий стебель и досадливо поморщился - эту лиану и меч не вдруг разрубил бы. - Тебя хоть кормят?
- Коррмят, прроку-то... - фыркнул кот. - Вот мы попались, хуже, чем к "изумррудникам"...
По ту сторону стенки послышались шаги, кто-то затопал по скрипучей деревянной лестнице, и Фрисс перевернулся на другой бок - настолько, насколько позволяли путы. Из-за стены донёсся сдавленный рык, испуганный визг огромной крысы и недовольные возгласы южан.
- Нецис? - можно было говорить в полный голос, за воплями Алсага и тех, кто не давал ему покоя, даже шум корабельных движителей нельзя было расслышать. - Нецис, ты здесь?
Из-за правой стенки не донёсся даже шорох. Речник тяжело вздохнул. Трудно было поручиться за свои глаза - когда его втащили в трюм, ему ещё мерещились хищные лианы и змеи с сотней голов - но Нециса, кажется, внесли в ту комнатушку. Его тащили на длинных жердях, тело безвольно раскачивалось, и носильщики шарахались с воплями, когда оно приближалось к ним. В тот трюм кто-то спускался с тех пор, и не раз, но там было тихо.
Голоса за левой стеной смолкли - Алсагу сунули в пасть еду, и он что-то жевал, сдавленно порыкивая и шипя. "Дело к полудню," - Фрисс посмотрел на потолочные балки. Палуба была там, за нетолстыми досками, но их пригнали плотно - ни в одну щель не сочился свет. Шелест и шипение движителей не смолкали, но пол перестал качаться из стороны в сторону - вакаахванча более не извивалась. "Причалили," - Речник настойчиво царапал стебель лианы и прислушивался к звукам снаружи. "Где-то в лесу, должно быть. Теперь висим на дереве."
Жжение на запястьях слегка ослабло, язычки пламени на груди улеглись, опали, из тёмно-пурпурных стали рыжими. Речник выгнул обе ладони, вцепился в стебель. "Ещё раз..."
- Лаканха!
Пламя побагровело и взметнулось на локоть вверх, но Фриссу было не до него - он тихо шипел от боли, попав под удары десятка огненных плетей. Руки онемели, перед глазами поплыли алые пятна, сердце забилось где-то под ключицами, стремясь выскочить в горло. По лицу тёк холодный пот, заливая глаза. Речник зажмурился.
- Боги мои! - за гулом крови в ушах он не услышал шагов по лестнице и хруста открывающейся дверки. Крыса-Призыватель опустила на пол корзину и нависла над пленником, ощупывая грудь и запястья.
- Достойное упорство, - громко вздохнула она. - Теперь я знаю, как коатеки срезали под корень горы. Но тут нет гор, а ты надорвёшь себе сердце.
- Тебе какая забота? - поморщился Речник. - Мне его живьём вырвут.
- Ц-ц-ц, - поцокал языком Призыватель, щедро выплёскивая на Фрисса приятно пахнущее масло из кувшина. - Не приписывай нам ваши коатекские обычаи. Не живьём.
Речника снова намазывали маслом с ног до головы, и очень тщательно, и, судя по запаху, это было не то масло, что два или четыре Акена назад. Сколько у них там благовоний?..
- Призыватель... я твоё имя знаю? Никак не вспомнить после дурманного пойла, - вздохнул Речник и повернул голову, чтобы взглянуть крысе в глаза. Существо - как он и ожидал - выронило губку и шарахнулось к стене.
- Хватит уже, Водяной Стрелок, - оно недовольно шевельнуло усами и перешагнуло через его руку, подсовывая под шею неудобный валик. - Называй меня как угодно, моё имя ты не узнаешь.
"Стать бы таким магом, каким меня тут считают, я бы оружие против Тзангола не искал," - мечтательно сощурился Фрисс. "Я бы ему хвост в пасть затолкал и Гедимину сдал на опыты. В нём, небось, ирренция - на все станции хватит..."
Крыса вылила масло ему на голову и возилась сейчас с волосами, распутывая их и собирая в косу. "Выберусь - до зимы не отмоюсь," - Речник посмотрел в потолок.
- Призыватель, на кой ты меня маслишь? - недовольно спросил он. - Жарить собрался?
- Это для очищения, - ответила крыса, коротко пискнув - видно, сначала на языке вертелось другое. - А когда с тебя снимут кожу, эти мази хорошо её сохранят. Ты есть будешь?..
...Сверху часто доносился топот, и что-то похрустывало - корабль, небесная змея, извивался меж ветвей и едва успевал уклоняться от прутьев и лоз, метящих в шар. Весь корпус вакаахванчи ходил ходуном, выгибаясь во все стороны, и Фрисс бултыхался в трюме, как на дне корзины, летящей вниз по склону холма.
- Мрря-ау! Мрря, мерртвяки, что за меррзость... Мрря-а! Фррисс, где ты?! - метался в забытьи хесский кот, колотясь о пол. Его снова терзали кошмары.
- Алсаг! - крикнул Речник. За стеной завыли.
- Мерртвяки, пррочь от меня-ау! Пррочь! Мррау-у-у... - вой оборвался громким шипением, и всё стихло.
- Алсаг, чего ты кричишь? - громким шёпотом спросил Фрисс.
Корабль с треском налетел на дерево, сверху захрустели ветки, зашуршала листва. Кто-то сердито кричал, движители корабля громко шипели, весь он качался из стороны в сторону. Фрисс, уставший от болтанки, раздосадованно вздохнул.
-Хаэй! Во что вы там влетели?! - крикнул он, глядя на потолок. Никто не ответил ему. Шипение в трюме смолкло, корабль висел на месте, плавно покачиваясь. "Кажется, долетались," - Речник закрыл глаза. "Поспать бы..."
...Вокруг было темно и тихо - только лягушки надрывались на отдалённом болотце. Фрисс пошевелил затёкшими пальцами, выгнул ладони, цепляясь за удерживающий его стебель. На прочной лиане уже можно было нащупать глубокие тонкие пропилы и множество щербин.
"И ещё раз..." - Речник стиснул зубы и глубоко вдохнул.
- Лаканха!
Сквозь гул крови в ушах он услышал слабый хруст. Руки, сведённые судорогой, дёрнулись вверх. Фрисс осторожно пошевелил ими - они поддались. Ремни, обмотанные вокруг запястий, неохотно соскользнули с размочаленного стебля. Речник судорожно выдохнул и сел, настороженно озираясь. Багровые ленты огня по-прежнему опоясывали его тело и обвивали руки, под ними уже проступили розовые полосы ожогов. Фрисс подул на руки, унимая боль, и подёргал стебель, удерживающий ноги. Ещё немного наклониться и...
Несколько мгновений спустя лиана захрустела и брызнула соком. Речник оборвал разлохмаченные волокна, вытащил стебель из запутанных ремней и рывком поднялся на ноги. Голова кружилась, в груди неприятно ныло. Фрисс вслушивался в ночную тишину - кажется, его трепыхания никого не разбудили...
Хлипкая плетёная дверца выгнулась пузырём, костяные засовы повылетали из пазов. Речник придержал их и выскользнул, пригибаясь, к лестнице. Тонкая стенка захрустела под руками, прутья медленно разошлись. Фрисс отломал мешающие полосы коры и протиснулся в дыру. Несколько секунд показались ему бесконечными, но всё же костяная защёлка с громким хрустом распалась надвое, и очередная дверца качнулась на разболтанных петлях. Фрисс вошёл в клетушку, ладонью ощупывая потолок. Нецис, обвитый огненными лентами, лежал в двух шагах от двери и светился на весь трюм. Крохотная стрелка по-прежнему торчала в его груди.
- Нецис! - Речник вырвал стрелу и пропихнул сквозь решётчатый пол. Некромант прерывисто вздохнул и зашевелился, с трудом разлепив веки. Глаза сверкнули холодной зеленью.
- Сейчас, потерпи, я тебя вытащу, - прошептал Фрисс, ощупывая путы на руках колдуна. Сквозь ремни был пропущен гибкий стебель лианы - такой же, от какого недавно отделался сам Речник. От запястий до плеч руки притянуты были к полу широкими кожаными петлями, такие же петли обхватили живот и грудь - Некромант был привязан к кораблю намертво. Фрисс дёрнул ремешок, резко выдохнул и вцепился в него зубами.
- Фрисс, как ты... - прохрипел Нецис, изумлённо глядя на Речника, тут же сузил глаза и обмяк. - Оставь меня. Беги и не оглядывайся. Ну?!
- Тише. Я никого не оставлю, - сверкнул глазами Фрисс, выплёвывая пожёванный стебель. Обломки выпали из ремней, руки Некроманта дёрнулись и замерли - три браслета из тугой кожи так просто было не перегрызть...
- Дёргайся, пусть оковы ослабнут, - прошептал Речник, растерянно оглядываясь. - Я наверх. Найду, чем перерезать.
Нецис приподнял голову, тяжело дыша. От яда, влитого в кровь, пена засохла на его губах, он хрипел и судорожно сглатывал.
- Фрисс, беги, - прошептал он. - Ты ещё можешь уйти. Цо"от нирну!
- Без тебя и Алсага я не уйду, - тихо, но твёрдо ответил Речник, на цыпочках пробираясь к лестнице. Специально так, что ли, строили, чтобы доски скрипели и трещали при каждом шаге?!
Люк на палубу открылся беззвучно, и ночь показалась Фриссу светлее дня. Листья громадного дерева лежали на ограждении справа от него, слева шевелил боками огромный корабельный шар. Рядом с ним, у ограждения, блестели отполированные кольца - к ним крепились канаты, сейчас лежащие кольцами на палубе. Фрисс оглянулся - ему померещилась тень в листве, но всё было тихо.
"А вот и дорога," - усмехнулся Речник, глядя на "причал" - толстую крепкую ветку, на развилке которой, как на ладони, улёгся корабль. Земля была где-то внизу - мрак поглотил её, только блики лунного света виднелись на скользких листьях. "Как-нибудь слезем по стволу. Но - высоко же тут, прокляни меня Река..."
Он широко ухмыльнулся - из того, что сначала показалось ему скамьёй вдоль ограждения, торчали гладкие топорища. Длинная ветка, накрывшая собой полкорабля, не тянулась от дерева - это была уже гора нарубленных обломков, на которых ещё сохранились листья. "Авось кожа не крепче дерева," - хмыкнул он про себя, вытаскивая топор из скамьи и ощупывая каменное лезвие, вставленное в рукоять под странным углом. "Сгодится."
Он успел услышать тихий треск за спиной, а затем голова зазвенела от удара, и палуба качнулась под ногами и полетела в лицо.
...Что-то слабо, но неприятно кололо грудину. Фрисс попытался открыть глаза - веки не слушались. Кто-то повернул ему голову набок, Речник почувствовал, как по щеке стекает слюна, но не смог ни сглотнуть, ни шевельнуть губами. В ушах мерно шумело - словно маленькие волны одна за другой накатывались на песок.
Скрипнули половицы. Несколько пар ног прошагали над Речником и остановились. Кто-то наступил ему на грудь, придавливая к полу.
- Ты очень смелый охотник, Нкуву, - коротко хохотнули над головой Фрисса. - И очень удачливый. Славная добыча - целый коатек! Богиня не оставит тебя без награды.
Речник узнал по голосу "почтенного Яо". Другие - а Речник слышал даже их дыхание - молчали.
"Нкуву? Видно, это он огрел меня по затылку," - Фрисс поморщился бы, но лицо не слушалось. Ему казалось, что его дух вытрясли из тела и засунули в недвижный ком глины. Затылок ныл - удар был, похоже, неслабым.
Яо перешагнул через пленника и вновь поставил на него ногу. Кто-то шумно шмыгнул носом.
- Смотрите на него, - усмехнулся Ксази. - Не бойтесь, он больше вам не навредит. Видите, как отвратительны коатеки, эти могильные упыри, пожиратели сердец?!
Он схватил Речника за волосы, рывком поднял его голову, поворачивая к сопящим слушателям.
- Погляди на него, Нкуву, и ты, Акитса, не отводи глаз. У него кожа, как у недельного трупа. Посмотрите в его лицо - оно оплывшее, как гнилая чинпа! Видите слизь в его глазах, слюни, стекающие изо рта? Этому вы протягивали руку, по слову этого собирались в опаснейший поход? Экая мерзость - да на него смотреть невозможно!
Кто-то снова шмыгнул носом, другой вздохнул.
- Почтенный Яо, довольно, - дрожащим голосом сказал невидимка. - Он коатек, но он сейчас беспомощен. Недостойно нас, воинов, издеваться над ним.
Ксази выпустил волосы Речника и шагнул назад. На миг все голоса смолкли.
- Яд глубоко в твоей крови, о Акитса, - пробормотал Яо, и у Фрисса по спине пробежал холодок. - Я помогу тебе, но моей силы едва ли хватит. Впрочем, пусть решает сама Укухласи. Может, тебя очистит его кровь...
Снова заскрипели половицы. Наверное, Речник задумался и незаметно провалился в полудрёму - очнулся, когда кто-то дёрнул на себя стрелу и вытащил её из-под кожи, возвращая дух Речника в его тело. Он открыл глаза, но шевельнуться не смог - четверо южан раздвоенными шестами прижали его ноги и руки к полу. Огромная белая крыса со сверкающими глазами склонилась над ним, вытирая слюну с подбородка, и воровато оглянулась, прежде чем накрыть языком кровоточащую ранку.
- Хвала всем богам! - громко выдохнул Призыватель, увидев, что Фрисс на него смотрит. - Ты жив, Водяной Стрелок. Если богиня не пощадит тебя, я надеюсь, мне разрешат омыть лапы твоей кровью. Это было бы для меня великой честью!
- Пощадит? - язык Речника опух и еле ворочался во рту. - Бывало так, что она кого-то щадила?
Ксази-стражник над головой громко хмыкнул.
- Не надейся, коатек, - буркнул он, крепче прижимая руку Фрисса к доскам.
- Укухласи милосердна, ничья смерть её не радует, - шевельнул ухом Призыватель. - Было время, когда она призывала героев на помощь мирному народу - и никогда не оставляла просьбы без ответа. Сам Илирик, и Келга-Лучник, и Миндена - все они были под рукой Укухласи, она и дала им силу, чтобы защищать слабейших. Вы, коатеки, сделали очень много зла. Но, может быть, она сжалится и над вами...
Крыса снова сунула нос в ранку. Фрисс прикрыл глаза - тошно было смотреть на свою кровь на усах существа. "Слышал я легенды о Илирике," - думал он, лениво вылавливая мысли из вязкой каши, наполнившей череп. "Он бы посмеялся, увидев меня. Верно, Укухласи тоже повеселится..."
Умма Ксази торопились, быстро гнали корабль вперёд - движители шипели и клокотали, не останавливаясь ни на миг, печи дышали жаром. О Речнике забыли, и он лежал в забытьи, не в силах пошевелиться, то всплывая из вязкой дремоты, то проваливаясь во мрак. Когда мрак в очередной раз отступил, Фрисс почувствовал под ногами холодный металл. Стены, покрытые многогранными серыми пластинами, плавно покачивались, изогнутый коридор упирался в приоткрытый люк. На его крышке виднелись угловатые зеленовато-синие узоры, за ним что-то светилось неживым белесым сиянием. Фрисс мигнул, поднося к лицу ладонь. Тонкий серо-зеленоватый покров обтягивал руку, твёрдая маска со странными выступами закрывала лицо. Речник ощупал прозрачный щиток на глазах, втянул воздух сквозь фильтры скафандра - пахло чем-то резким, неживым и тревожащим.
Ему надо было идти к приоткрытому люку, и быстро, но он медлил - ему было не по себе. Руки против воли цеплялись за рукоятку бластера. Это оружие не блестело - его словно облили пятнистым зеленовато-серым фрилом, спрятав мерцающие кнопки и сверкающие грани. Тяжёлая рукоятка холодила руки, когда Речник бесшумно протискивался между створками толстой двери. Неживое сияние накрыло его, как ледяная вода.
Здесь был не иначе как щит управления - множество странных клавиш и рычагов с полузнакомыми значками, горящие огоньки и огромные экраны на два человеческих роста вверх, один к одному, на полукруглой стене. Двое в прочнейших тяжёлых скафандрах стояли у щита, глядя на дрожащие картинки в стеклянной глубине. Фрисс увидел золотые извилистые узоры на красной броне, глухой шлем и длинноствольный громоздкий бластер за плечом одного, чёрную броню с серебряными насечками и коротко стриженный тёмный затылок, не прикрытый шлемом, другого. Двое Древних Сарматов глядели на экраны, ничего не замечая вокруг, Речник бросил взгляд туда же и едва сдержал крик.
Там были руины - тысячи гигантских зданий, окна которых казались крохотными щербинками на высоченных стенах, разом оплавились и накренились, крыши просели внутрь, стены пошли трещинами и потёками. Внизу, в ущельях улиц, громоздились друг на друга стальные машины, что-то ещё дергалось и пыталось выползти из-под завала. Одни экраны показывали развалины сверху, издалека, оттуда, где улицы казались тонкими, как волоски - и Фрисс видел, как башни, будто от удара с двух сторон, клонятся к центру, а на двух окраинах поднимается чёрный дым. Сармат в чёрной броне смотрел туда, задумчиво потирая подбородок. Второй быстро двигал рычажки, и боковые экраны при каждом движении вспыхивали. Там сменяли друг друга пылающие здания, поваленные друг на друга небесные корабли, участки улиц с корчащимися на мостовой людьми. Они выглядели странно и странно были одеты, но Фрисс уверен был, что это люди - и что они умирают.
Некоторые уже умерли - неподвижно лежали под обломками кораблей, у стен своих домов, съёжившись и прижав окровавленные ладони ко рту. Другие ещё шевелились, пытались ползти, вставали, покачиваясь, и складывались пополам, выплёвывая кровь. Сармат в красной броне ударил "чёрного" по плечу и коротко хохотнул, тыкая пальцем в экран. Там лежал, направив нос в небо, тёмно-зелёный корабль с бластерами на крыльях, и человек свисал из его люка, лицом вверх, неестественно вывернув шею. Глаза его вытекли, на щеках засохла кровь. Речник, вздрогнув, посмотрел на свою руку... да, такая же серовато-зелёная одежда, слишком тонкая, чтобы стать бронёй...
У корабля были ещё люди - они судорожно царапали себе лица, пытаясь содрать маски. Один из них стоял, прислонившись спиной к броне, и кричал что-то в небо - бесполезный фильтр, наполовину оторванный, свисал на грудь, рот широко раскрывался. Потом его повело в сторону, и он схватился за грудь, мучительно кашляя, и сплюнул на землю чёрной слюной.
- Сработало, - довольно кивнул сармат в чёрной броне, и Фрисс вздрогнул ещё раз - будто ледяной плетью заехали по спине. "Гедимин?!"
- Ты знаешь, что делаешь, Гедимин Кет, - посмотрел на него "красный". - Ты накрыл этот обезьянник. Так бы всегда! Как считаешь, многие добежали до убежищ?
- Излучение догнало всех, - "чёрный" внимательно рассматривал развалины. - Ни к чему терять время. Успеем ударить ещё раз. Цель?
- Смотри, - "красный" щелчком кнопки смахнул всё с экранов. - Вот она. Флот и купол на нас, с тебя - красивый взрыв. Не подведи, Гедимин, пусть макаки увидят зелёное солнце!
Он с силой сжал плечо сармата. Тот хмыкнул.
- Ца атеска! Выводи на цель. Мне нужно семь или восемь секунд до нырка.
Фрисс вжался в стену, но сармат не пошёл в его коридор - скрылся в большом люке чуть левее, и тяжёлые шаги затихли. Гедимин снова хмыкнул и покосился на пульт. Стены мелко задрожали, экран замерцал, но сармат не шелохнулся - он смотрел на очертания города, выплывающие из стеклянного тумана. Ещё один Старый Город, башни, пронзающие небеса, стекло и сталь...
Что-то невидимое сбоку надавило на уши Речника, он судорожно сглотнул. Город приближался, Древний Сармат замер на месте и очень медленно потянулся к пульту. Фрисс шагнул вперёд, поднимая бластер.
- Стой!
Он не ждал, что его услышат, - обугленные стены и люди, захлёбывающиеся кровью, всё ещё стояли перед глазами, и сердце колотилось в горле. Пальцы до боли стиснули рукоять. "Обжечь лицо. Чтобы не дотянулся. Потом - в пульт," - мысли стрелами свистели в голове. Кнопка на рукояти плавно погрузилась в металл.
Сармат успел повернуться - на самую малость. Луч сверкнул, впиваясь в его затылок - чуть-чуть позади виска - и оставляя чёрную дыру, и экран вспыхнул и вздулся пузырями. Руки сармата вздрогнули и повисли, он неловко, боком, повалился на пульт - экраны полыхнули красным - прокатился по нему, ломая рычажки, и рухнул навзничь. Фрисс, выронив бластер, бросился к упавшему, уже видя выжженную дыру на месте глаза и судорожно сгибающиеся пальцы.
- Гедимин! - он обхватил ладонями голову сармата - от серой кожи ещё шёл жар. Уцелевший глаз Древнего удивлённо смотрел прямо на Речника. Губы сармата едва заметно шевельнулись.
- Фриссгейн?!
Град холодных брызг накрыл Речника, и он взвыл - но ни звука не сорвалось с оцепеневших губ. Яд сковал его прочнее оков. Он всё ещё лежал в трюме вакаахванчи, и белая крыса, вырвав из его груди короткую тонкую стрелу, украдкой слизывала кровь. Речник зажмурился и стиснул зубы, ногти до боли впились в онемевшую ладонь.
"Гедимин видел меня. Узнал меня. Он был там, не морок - это точно был он! И я... я убил его," - кровь брызнула из-под ногтей, но Фрисс ничего не заметил. "Я стрелял в него, в безоружного... в спину..."
Он тихо застонал.
- Уже воешь, коатек? - кто-то пнул его под рёбра, и крыса сердито взвизгнула, хвостом, как плетью, проходясь по ногам стражника.
- Через полдня мы будем в Джегимсе, - сказал Призыватель, вытирая Речнику лицо. - Что бы ты ни совершил, Водяной Стрелок, кровью ты смоешь вину. Да пошлёт тебе Укухласи лёгкую смерть!
- Призыватель, - язык и губы ещё подчинялись Фриссу, но слова куда-то разбежались. - Что... где Нецис? Я хочу... поговорить... с ним. Ради всех богов...
Стражники переглянулись и потянулись к стреляющим трубкам. Крыса подпрыгнула на пол-локтя вверх и метнулась к стене.
- Если позволит почтенный Яо, - пробормотала она и заторопилась к лестнице. Стражники, воткнув в Речника стрелу, пошли следом, то и дело на него оглядываясь. Он попытался закрыть глаза - получилось. Похоже, он начал привыкать к яду, - он снова чувствовал веки и губы, и даже мог шевелить ими, хоть и очень медленно.
Когда он снова открыл глаза, воины Ксази снова выстроились вокруг, а Призыватель торопливо слизывал кровь. Кожа вокруг ранки покраснела, каждое прикосновение отзывалось болью. За стеной было тихо - движители замолчали, и корабль не поскрипывал бортами на поворотах, и пол не раскачивался вместе с Речником. Дверца была открыта и покачивалась на сквозняке, снаружи едва уловимо тянуло илом, рыбьей чешуёй и мокрым камнем. Где-то совсем рядом текла большая река.
- Где мы? - прохрипел он, и крыса снова отлетела в сторону, испуганно сверкнув глазами.
- В Джегимсе, - ответила она, опомнившись, и поднесла к губам Речника фляжку с жижей, пахнущей варёной рыбой и водорослями. - Пей, Водяной Стрелок, набирайся сил. Скоро ты предстанешь перед Укухласи.
"Джегимс..." - Фрисс жадно вдыхал мокрый речной ветер. "Тут есть река. Значит, болотный туман здесь пожиже и не так выедает разум. Должен тут хоть кто-то дружить с головой и слушать, что ему говорят!"
Он залпом осушил флягу. Внутри потеплело, в голове прояснилось.
- Призыватель! - он встретился взглядом с крысой. - Кто главный у Умма Ксази? Верховный жрец? Кому подчиняется Яо?
- П-почтеннейшему Унгване Токатукуфу, - усы Призывателя задрожали. - Да, он ждёт нас внизу, он увидит тебя, прежде чем тебя отнесут в храм - но как ты узнал об этом?!
- Догадался, - Речник посмотрел на потолок. - Я хочу поговорить с ним, Призыватель. Я прошу об этом перед смертью - не отказывай.
Четверо стражников, переглянувшись, крепче прижали его к полу. Крыса растерянно мигнула.
- Поговорить с почтеннейшим Унгваной? Н-ну... я скажу о твоём желании, когда мы сойдём с башни. С-скажу. Не держи на меня зла, Водяной Стрелок.
За ним пришли быстро - те же четверо стражников принесли длинный шест и продели его в петли гибких лиан, к которым привязан был Речник. Протаскивая шест и пленника сквозь узкую дверцу, они старались к Фриссу не прикасаться. Снаружи слышен был сдавленный вой и приглушённая ругань - Алсаг изловчился и выгнулся так, что застрял в проёме, и никак было не протолкнуть его. Фрисс покосился на соседнюю дверь, когда его проносили мимо, - как там Нецис?
Воины отвязывали Некроманта от корабля - точнее, отвязывал, вытянув руки и отвернув лицо в другую сторону, один, ещё трое подбадривали его и стучали копьями об пол. Нецис не шевелился.
Ослепительный свет полоснул по глазам, и нескоро Фрисс смог посмотреть по сторонам - лишь когда над ним вместо раскалённого докрасна вечернего неба оказался каменный свод, а воины потащили его вниз по бесконечной винтовой лестнице. Мимо плыли стены, сложенные из гладких мраморных плит - белый и розовый мрамор словно врастали друг в друга, едва заметны были щели меж камнями. Иногда Речник видел узкие окна, ничем не прикрытые, и за ними, вдали, верхушки деревьев.
- Что это за башня? - спросил он, с трудом ворочая языком, - от яда тяжелело всё, не только мысли. - Изнутри - как длинная витая ракушка...
- Молчи! - дёрнулся стражник, на которого упал взгляд Речника. - Даже перед смертью ты ищешь, что ещё осквернить!
- Верно говоришь, - кивнул другой. - Почему ему не вырвали язык?!
Фрисс запрокинул голову и уставился в потолок. "А-а... башня Уджумбе, вот что это. Видел..." - усмехнулся он. "Тут такая же. А Нецис говорил, что норси в каменный город под страхом смерти не войдут..."
Ему довелось увидеть башню и снаружи - краем глаза и всего на мгновение. В закатных лучах она окрасилась пурпуром. Сбоку грохнули о камень копья, Речника сдёрнули с шеста и поставили на ноги - вернее, он повис на руках стражников. Голова упала на грудь, Фрисс с трудом поднял её и увидел Нециса. Некромант так же бессильно свисал, и воины Ксази держали его за плечи. Вокруг стрелы, впившейся в грудь, расплывалось багровое кольцо.
- Мррф, - устало выдохнул Алсаг. Его не стали отвязывать - он так и болтался на палке, свесив язык и лениво помахивая хвостом.
- Во имя Укухласи и силой её! - Речник увидел покрытую красной бронёй спину "почтенного Яо". Стражники расступились, пропуская понурых жителей Миджити. Их было всего двое - Акитса и Нкуву, и оба избегали смотреть на пленников и глядели только под ноги. Перед ними стояли шестеро в красной броне - и Фрисс видел, что у кого-то доспехи сшиты из шкуры Скарса, а кто-то выкрасил кожу Существа Сиркеса багрянцем и покрыл чем-то блестящим... или каждый день натирает маслом, чтобы от шкуры Скарса было не отличить. Речник покосился на себя - и его кожа блестела и по цвету едва отличалась от начищенной медяшки. Он подумал мельком, что доспех из него получится неважный - а потом поднял взгляд и увидел седьмого Ксази.
Его лицо перечёркнуто было красными полосами, капюшон из шкуры, снятой с головы ушастого Квэнгина, опускался до самых бровей. И этот человек был облачён в доспехи, вот только рассмотреть их Речник не смог - поверх пластин натянута была тонкая бледная кожа. Фрисс мигнул - не так часто он видел кожу, содранную с человека, но не узнать её было трудно...
- Укухласи хранит нас, - отозвался он на приветствие и поклон Яо, но сам едва наклонил голову. - Ты достоин похвалы, Яо Ксази. Я прочел донесение - и рад, что ты был тогда в Миджити и защитил его людей. Вдвойне похвально то, что ты довёз захваченных тобой до Джегимса, несмотря на то, что случилось в пути. Ты сделал всё, что должен был сделать. Теперь отойти и дай мне взглянуть на этих Нээр"иси...
Речник на мгновение встретился с ним взглядом, и ему стало не по себе. Чёрные, как провалы в Запределье, глаза не вытягивали силы - но ничего, кроме пустоты, в них нельзя было рассмотреть. Унгвана не подошёл к нему и смотрел на него недолго, не более секунды. Затем он покосился на Алсага и остановился перед Нецисом, глядя на него сквозь растопыренные пальцы. Нахмурившись, Унгвана шагнул назад.
- Я их видел. Теперь слово за богиней. Кто с тобой, Яо Ксази? Эти люди - уасига, те, кто упомянут в донесении?
- Да, они стали уасига, - кивнул Яо, выталкивая южан вперёд. - Акитса, охотник из Миджити, и Нкуву из Умма Хвани. Моей силы мало, чтобы очистить их. Они ждут твоей милости и слова Укухласи.
Верховный жрец притронулся к плечу Акитсы - охотник вздрогнул и съёжился. Унгвана сдвинул брови и кивнул.
- Вода, дым и песок не очистили их? Что же, омоем их кровью и огнём. Если и это не поможет - я дам им мясо этих Нээр"иси. Вы, уасига, живыми и чистыми вернётесь домой. Я, Унгвана Ксази, обещаю.
Он повернулся к своим воинам и указал на пленников, но тут же опустил руку и посмотрел вниз. По его наколеннику стучал лапой Призыватель.
- Что такое, Тарикча Ксази? Говори!
- Н-нерси... Водяной Стрелок - он хочет что-то сказать тебе, почтеннейший Унгвана, - выпалила крыса и распушила усы. - Хочет поговорить с тобой!
Жрец повернулся и смерил Речника тяжёлым взглядом. Фрисс усмехнулся - Унгвана выставил вперёд ладонь и нахмурился.
- Не надейся, коатек. Твои уловки уже не принесут пользы. Забирайте их!
Стражники Яо кинули пленников воинам Унгваны, Фрисс думал, что шмякнется на мостовую, но его подхватили и развернули вверх лицом. Шест не принесли - потащили так, ухватившись за лианы. Краем глаза Речник увидел понурую крысу - Призыватель сел на мостовую и подпёр голову лапами.
Сверху проплывали сплетённые из листьев навесы, иногда - столбы и перекладины со свисающими с них лозами, выступы белокаменных и красновато-жёлтых стен. Мокрый речной ветер холодил кожу. Река была совсем рядом - большая, полноводная, медлительная, но не затхлая, чистая, как хрусталь.
Когда навесы разомкнулись, и Речника вновь поставили на ноги, он изумлённо замигал. Прямо перед ним уступами поднимался к небу каменный храм - ступенчатая башня, едва отличимая от тех, что он видел в Нерси"ате. Чаши, наполненные огнём, стояли вдоль лестницы, под ней, за каменной плитой, слегка отодвинутой, зияла дыра. По ступеням, закрывая высеченные на камнях узоры, сползала цветущая лоза - Фрисс увидел на поворотах кадки с землёй, из которых свисали пучки корней, толстые, как корабельные канаты. Он усмехнулся и покосился на Нециса - что Некромант теперь скажет насчёт норси и их страха перед нерсийскими руинами?!
Нецис не сказал ничего - его вытащили вперёд, к подножию лестницы, и бросили на мостовую. Трое норцев в куртках из бледной человечьей кожи ждали там - и Унгвана, подойдя к ним, склонил голову.
- День на исходе, Унгвана Ксази, - отрывисто сказал один из них. - Ты отдаёшь их?
- Отдаю до рассвета, - кивнул жрец. - Слово за Укухласи - да не оставит она нас во мраке!
Фрисса и Алсага бросили рядом с Нецисом. Трое склонились над ними. Фрисс резко выдохнул - то, что он принял за меховой шлем, было лицом. Над ним стоял, сверкая жёлтыми глазами, Инальтек из клана Идэвага.
Речник собирался вытерпеть всё без стонов - и всё-таки не закричал, когда демон провёл ножом по его груди, оставив узкий длинный надрез. Рядом хрипло мяукнул Алсаг - с ним сделали то же. Над головой мелькнула чёрная арка, и Фрисса накрыл прохладный красноватый мрак. Его внесли внутрь храма, за толстые стены, и он увидел пролом в крыше, отчасти прикрытый огромным листом лозы. Листья, высеченные из камня, ступенями спускались по стенам, и самый нижний краем лежал на резной беломраморной чаше. Над чашей, протянув к ней руку с таким же пятипалым листком - его черешок казался таким тонким, что Фрисс удивился, как он не подломится - стояла, раскинув по стене широкие крылья, полуженщина-полукошка с двумя руками и двумя чёрными лапами. Дымчатый кварц мерцал в её глазницах. Фрисс встретился с ней взглядом и почтительно склонил голову.
- Силы и славы, о Укухласи, защитница земель и небес! - Унгвана вскинул руки, подставляя ладони под края каменных листьев. - Мы привели к тебе троих Нээр"иси. Мы схватили их, когда они ещё не сделали явного зла - но ты знаешь, что они успели сделать в тайне. Реши их судьбу так, как тебе угодно.
Блики задрожали на листьях, как будто камень качнулся под ветерком. Жрец склонил голову и повернулся к подручным, но им ни к чему были приказы - они знали, что делать.
Речника снова положили на жёсткие камни лицом вверх, и край резного листа в руке богини теперь свисал над ним, а закатное солнце светило в глаза. Рядом, на локоть от Фрисса, положили Некроманта, а за ним - Алсага.
- Здесь твой путь завершится, коатек, - прошептал над его головой Яо - Речник даже вздрогнул, он и забыл уже о младшем жреце. - Такие, как ты, не заслуживают милосердия. Скоро твоя кровь омоет эти листья.
- Яо Ксази, не торопись, - хмуро взглянул на него Унгвана. - Слово за Укухласи, не за тобой. Слушайте, Нээр"иси, это последняя ваша надежда. Кто знает - может, вы творили не только зло, и богиня пощадит вас - или вовсе сочтёт невинными? Если до рассвета с листьев прольётся роса, она смоет с вас всю вину, и никто из Ксази более не тронет вас и пальцем. Если нет - утром вы умрёте.
Он посмотрел на каменный лист и пошёл к выходу, не оглядываясь ни на жрецов, ни на пленников. Яо недобро оскалился.
- Не надейся на милость богини. Дожди давно обходят нас стороной, а туман сюда не проникает. Неоткуда взяться росе на листьях. Ты не обманешь богиню, коатек, и твой наставник, омерзительный полутруп, тебя не спасёт. Смотри в глаза смерти!
Один из южан замешкался, будто поправляя одеяние, и посмотрел на Речника. Это был Инальтек, и в его глазах читалось сочувствие.
- Богиня справедлива, - прошептал он. - Может...
- Берегись, Ксази, - крикнул от двери Яо. - Не трать сострадание на коатеков!
Тени скользнули мимо, тяжело лязгнула каменная плита, запечатывая вход. Фрисс смотрел на лицо Укухласи - её прозрачные глаза покраснели от бликов заката.
"Всё небо уже в крови," - Речник стиснул зубы. "Тзангол, должно быть, радуется. И никто ему теперь не помешает..."
Он напряг руки, попытался шевельнуть пальцами - связанные ладони чуть-чуть сдвинулись. Если бы удалось дотянуть до груди и вынуть стрелу...
Нецис не шевелился, дышал тяжело и прерывисто. Пена снова выступила на губах. Фрисс тихо зашипел от гнева и досады. "Гедимина я убил - в спину, безоружного... Нецис из-за меня умирает... Алсаг и Флона..." - он скрипнул зубами. "И Река..."
Руки сдвинулись ещё на полногтя. Фриссу казалось, что его тело вылеплено из полужидкой глины и при каждом движении растекается. Вроде бы прошло несколько мгновений - а багровые сполохи на стенах уже потускнели, и небо в проломе видится тёмно-синим и стремительно чернеет...
"Дрянной из меня изыскатель," - Речник зажмурился и дёрнул руки на себя - плечи заныли от усилия, но ладони, будто влипшие в камень, сдвинулись всего на ноготь. "Хуже некуда. Но искать больше некому. Если не выберусь я - никто ничего не сделает. И всё сгорит..."
Он остановился - от напряжения уже гудело в ушах. Теперь и из его рта текла пена. Закат догорел, и на камни бросали отсветы только магические оковы - ленты из подвижного пламени. Фрисс посмотрел на листья над головой и слабо усмехнулся. "А ведь они вырезаны так, что вода на них задерживается. Корытца с приподнятыми кромками... Этот Унгвана, верно, любит насмехаться над пленными. Что он сделает, когда с неба польётся огонь?.."
Связанные ладони коснулись макушки. Фрисс усмехнулся. Теперь поднять их, протащить над лицом... Может, и успеет до рассвета. Перетрёт верёвки о каменный лист и поднимется по ступеням. Если не подведёт отяжелевшее тело - с листа на лист можно перелезть. Храм на площади... Много ли там стражи? Надо прихватить что-нибудь тяжёлое. Отломать, что ли, от статуи каменный лист?..
Что-то маленькое и холодное упало ему на грудь. Речник дёрнулся - широкое красное кольцо вокруг ранки разом вспыхнуло болью. Что-то снова упало - на грудь, на лицо. Боль отступила. Фрисс шевельнул руками и охнул от удивления - они снова двигались, он одним махом поднял их над головой! Он растерянно замигал, глядя на тёмные листья над головой. С них капала вода - с каждой секундой обильнее. Стрела, выползшая из ранки, лежала на груди, и красное пятно под ней стремительно светлело. Речник рывком поднялся, и путы на ногах и руках расползлись, как гнилые нитки. Вслед за ними растаяли огненные ленты. Фрисс потёр мокрые запястья. Капли падали дождём, и пахло от них лепестками Ойо"Нви и - едва уловимо - жареной рыбой.
- Укухласи?! Славы и силы! - Речник широко усмехнулся, вскинул голову - глаза статуи, на миг засиявшие синевой, медленно гасли. Рядом шевельнулся и тихо застонал Нецис. Речник растерянно мигнул, помотал головой и бросился к Некроманту.
Нецис уже сбросил путы и сидел, подставив лицо под капли. Ранки и порезы на груди затянулись бесследно. Рядом, положив голову на колени колдуна, растянулся Алсаг и лениво жмурился. Капли падали ему на уши, он вздрагивал, прижимал их, но не двигался с места. Некромант рассеянно ощупал его лапу, сняв последние повязки, довольно кивнул и посмотрел на Речника.
- Боги! Нецис, я боялся, что живым тебя не увижу, - Фрисс обнял его, не обращая внимания на холод, идущий от белесой кожи. - Это я втащил тебя во всё это...
Некромант судорожно вздохнул и прижал Речника к себе.
- Ты вернулся за мной там, на корабле, - прошептал он на ухо Фриссу. - Мог уйти, должен был уйти, но вернулся. Спасибо...
- Да ну, проку от моего возвращения, - смутился Речник. - Нецис, ты встать можешь? Пора уходить отсюда. Не хватало ещё дождаться местных!
Каменная дверь лязгнула, огненный шар повис под дырой в крыше, озарив храм изнутри, и мокрые листья вспыхнули золотом и рубином. Алсаг подпрыгнул на месте, разворачивая перепонки на хвосте, Фрисс рывком поднялся, оттеснив Нециса за спину, и выставил перед собой руку.
- Ал-лийн!
Водяной шар вздулся и расплющился, превращаясь в мерцающую стену между ним и теми, кто стоял у входа в зал. Сквозь водяное марево Фрисс видел красную броню, чёрный ушастый шлем и бледную кожу на панцирях. Тот, кто в шлеме, шагнул вперёд, показывая Речнику пустые ладони.
- Отчего ты думаешь, что мы лишены чести? - спокойно спросил Унгвана; в его голосе не было ни страха, ни удивления, как будто иного он и не ждал. Сверкающие водяные капли всё падали с листьев, скатывались по плечам Речника, и он чувствовал, как уходит тупая ноющая боль из черепа, и тело наполняется силой.
- Укухласи, справедливая, сказала своё слово, и мы его услышали, - продолжал Унгвана, бесстрастно глядя на пленников сквозь водяной диск. - Вас, троих, она признала невиновными и заслуживающими жизни. Пусть это странно звучит для нас, Нор"иси, но, видимо, бывают и добродетельные коатеки, и вы - из них. Вы, трое, свободны и чисты перед богами и смертными. Я, Унгвана, обещаю.
Водяной шар разлетелся брызгами. Фрисс растерянно смотрел на жреца. Чёрные глаза-провалы по-прежнему ничего не выражали. Четверо норцев за его спиной с почтением глядели на Укухласи, прижав ладони к груди.
- Ты сказал - мы свободны? Мы уйдём отсюда, и вы не погонитесь за нами, не насажаете в нас стрел и не свяжете магией? - нахмурился Речник. - И все Ксази забудут, как нас звать, и никто не...
Унгвана склонил голову.
- Вы перенесли боль и унижения, - бесстрастно сказал он. - Я об этом сожалею. Веришь ты мне или нет - но будет так. Никто из Ксази больше не преградит вам путь. Укухласи говорит, что вы должны жить и делать то, что делаете, остальное не волнует Умма Ксази. Ты согласен, Яо Ксази?
Южанин в красной броне по правую руку от жреца вздрогнул и шагнул вперёд.
- Я повинуюсь слову Укухласи, - пробормотал он, опускаясь на колени и прикасаясь лбом к полу. - Я прошу прощения за сделанное и сказанное. Я был несправедлив к вам, о коатеки. Слово за вами.
Четверо жрецов отступили от Яо, Унгвана взглянул на Фрисса, как будто чего-то от него ожидая. Речник нахмурился и ощупал свою грудь - следа от ноги Яо, разумеется, не осталось, но кожа до сих пор горела при одном воспоминании. Он сделал шаг к стоящему на коленях. Никто не двинулся с места.
- И кто теперь похож на гнилую чинпу? - Фрисс поморщился и отвёл взгляд от Яо. - Мы не коатеки - мы люди Великой Реки, и это видно каждому, у кого не срослись веки. Разбирайся со своими жрецами сам, о Унгвана. Где мои мечи и моя Двухвостка?..
...Утро выдалось солнечным, небесный огонь без препятствий лился на мостовые и силился испепелить каждый камень и каждый лист, и слабый ветерок с речной пристани не мог развеять удушливую жару. Впору было раздеться догола, собственная кожа казалась тесной и жаркой - но Фрисс, не обращая внимания ни на духоту, ни на солнечный огонь, сидел в боевых доспехах, туго затянув все ремешки, и даже не отгонял от себя Алсага, пристроившего раскалённую голову на бедро. Нецис в тёмно-серой кольчуге из чешуй праха сидел рядом и ел так, будто его не кормили лет двести. Блюдо с жареной рыбой почти уже опустело, на нём не осталось даже костей, и теперь Некромант тщательно вымакивал лепёшками жижу, оставшуюся на дне плошки с яусурвой. Фрисс из вежливости оторвал половину лепёшки, макнул в яусурву - и так и сидел с едой в руке, давно остывшей, и не решался донести её до рта. Вторая рука у него была свободна - и он осушал уже третью чашку светло-жёлтой пенной мвенги - странного местного вина, приятного, но коварного, как нерсийская топь. Алсаг уже не косился ни на плошки, ни на оплетённый листьями кувшин - он был сыт и доволен, и что-то мерно рокотало в его горле.
На груди Фрисса белела подвешенная за хвост рыба, тщательно вырезанная из кости - Речник подозревал, что из кости кого-то разумного, и такая же подвеска добавилась к двум другим на шее Нециса. Каждый, кто заходил под навес постоялого двора у стен храма Укухласи, останавливался на пороге, впивался взглядом в лица путников, потом - в их амулеты, хватал ртом воздух и с большим трудом отворачивался и шёл дальше. Фрисс, махнув на всех рукой, сидел вполоборота к двери и глядел на Нециса. Некромант поглощал рыбу, но Речник не сомневался - его слушают, и очень внимательно.
- Он ведь узнал меня, Нецис. Узнал. У него тут дыра была... чёрная дыра, и кожа вокруг обуглилась, у него только один глаз был... и он смотрел на меня. Он удивился, но... не пытался ничего сделать мне, ничего... - Фрисс помотал головой и судорожно вздохнул. - Это Гедимин был. Не морок, не призрак - он сам. И он убивал так страшно... он же не мог, я знаю, не мог...
Нецис сочувственно покачал головой и на миг оторвался от плошки.
- Фрисс, я совсем не знаю Гедимина. Тебе виднее. Это сны о какой-то очень далёкой войне. Гедимин, возможно, знает её, а я - нет.
Речник нахмурился.
- Нецис... Я ведь пообещал ему весной... пообещал, что никогда не выстрелю в него. А теперь... Ведь я даже не окликнул его, не позвал по имени...
- Та-а... Думаю, ваша встреча во сне навряд ли навредила ему наяву, - покачал головой Некромант. - И если он видел то же, что и ты, он поймёт тебя. Куда больше мне интересен воин в красном и золотом. У него щупальца ниоткуда не свисали?
Фрисс изумлённо мигнул.
- Щупальца?!
- Солнечный змей без ума от крови. Когда он заставляет друзей и родичей убивать друг друга, это... - Нецис задумчиво сощурился. - Это для него - как для Алсага хмель, а для тебя - купание. Он непременно заглянул бы в такой сон. И красный воин, радующийся крови и приказывающий убивать... та-а, синхи... возможно, тень змея в твоём сне. В другой раз присмотрись к таким теням. Ты воюешь во сне, Фрисс, но твой враг - не Гедимин, так и оставь его в покое...
Он посмотрел на опустевшие блюда и вздохнул.
- Фрисс, я всё съел - и я не наелся. Не принесёшь мне ещё? И... ты зря не ешь, после всех этих волнений нужно восстанавливать силы.
- Я принесу, Нецис. Обо мне не беспокойся - я сыт, - покачал головой Речник и поднялся с места, переложив голову Алсага на ногу Некроманта. Кот дёрнул ухом, но глаз не открыл.
Десятком ступеней ниже, в подвале с каменными стенами, булькал над багровыми углями котёл с яусурвой, и южанин, блестящий от пота, выдавливал туда медуз. "Так и знал, что без этой дряни не обошлось!" - поморщился Речник, вспомнив, что привкус яусурвы сразу показался ему знакомым.
- Хаэй! Есть ещё рыба?
Южанин молча дотянулся до огромной каменной плиты - тонкого листа, на котором шкворчала промасленная рыба - и смахнул, сколько мог, на блюдо, подставленное Речником, заострённой палкой потянулся к лепёшкам, но тут его взгляд упал на резную рыбу - и он вытаращил глаза и чуть не уронил палку в котёл.
- Хватит уже глазеть! - рявкнул Фрисс. - С утра не надоело?!
Норси невозмутимо поддел груду ещё дымящихся лепёшек и шмякнул на блюдо поверх рыбы.
- Всегда радостно видеть, как справедлива богиня, - ответил он с усмешкой. - Маул Идхева Ксази третий год носит белую рыбу, каждый раз видеть его мне приятно. У вас достаточно мвенги?
- Даже многовато, - покачал головой Речник, чувствуя слабость в ногах. - Маул Идхева? Жрец-Инальтек из клана Идэвага? Так он тоже...
- Он был пленником в Джегимсе, его привезли из леса, - кивнул повар. - У него было много язв от хоки. Его оставили в храме на ночь, и богиня его вылечила. Он здесь теперь, с двумя жёнами. Очень приятно видеть его, когда он приходит.
- Вот как... - протянул Речник, поудобнее хватаясь за горячее блюдо и двумя пальцами подцепляя полную плошку. - Он храбрее, чем я.
Нецис благодарно кивнул и вновь накинулся на еду - Фрисс только удивлялся, как в нём всё умещается. Он стёр каплю жира с броневой пластины на боку и остановился - что-то зашуршало в задетом кармане.
- Что это? - нахмурился Речник, разглядывая сложенные листки с кривыми чертежами и наспех сделанными пометками. - А-а, водяная дорога...
Он скривился и швырнул скомканные листы в угол, в чашу дымящейся жаровни. Поток горячего воздуха приподнял их, едва не выкинул из чаши, но спустя мгновение они закорчились, быстро чернея. Фрисс отряхнул руку и тяжело вздохнул.
- Рано или поздно боль утихнет, - тихо сказал Нецис, покосившись на него. Речник махнул рукой.
- Нет никакой боли. Пусть идут, куда идётся, но от меня подальше. Ты прав был, Нецис, не стоило нам заходить в поселения. Скорее бы в путь...
- Приведут Флону - пойдём дальше, - кивнул Некромант. - Ритуалы Ксази мне, конечно, нож испортили, но поправить можно. О дороге не беспокойся.
- Может, двинемся по реке? - Фрисс покосился на дверь - оттуда тянуло мокрой травой и тиной. - Если она есть - отчего по ней не плыть?
- Та-а... си-меннэль, - хмыкнул Нецис. - Мысль неплоха, но в Риалтемгел мы по реке не доплывём. Сделаем, пожалуй, крюк по лесу, потом выйдем на берег. До Хлимгуойны по воде ближе, но Риалтемгел... есть у меня на него надежды.
Тень упала на край циновки, и кто-то шмыгнул носом над головой Речника. Тот вскочил, вырывая мечи из ножен, увидел испуганное лицо Нкуву и ошарашенный взгляд Акитсы и едва удержал руку.
- Укк... удачной охоты вам, о коатеки, - пробормотал Нкуву, прижимая ладонь к груди и низко склоняя голову. Акитса, помедлив, повторил за ним и слова, и жест. Фрисс нахмурился.
- Что нужно?
Южане переглянулись, затем Акитса молча поклонился и ткнул Нкуву кулаком в бок. Воздухоплаватель шагнул вперёд, не поднимая взгляда от циновок.
- Укка-укка... Водяной Стрелок, Укухласи освободила вас совсем? Была роса на листьях... и все, и почтенный Яо, признали...
- Да, и вы больше не уасига, - хмуро кивнул Речник. - Идите домой.
- Кэ-эс... - уши Нкуву медленно багровели, будто накаляясь изнутри, и выглядело это престранно. - Никто из нас не отравлен... и не был. Водяной Стрелок! Я встану к тебе спиной - хоть прямо здесь - а ты ударь меня по затылку, так сильно, как хочешь.
Речник мигнул.
- Зачем мне заниматься такой ерундой? - бросив мечи в ножны, он опустился обратно на циновку, не глядя на южан. Нкуву шмыгнул носом, Нецис тронул Речника за руку, глядя на норцев пронизывающим взглядом.
- Водяной Стрелок, - подал голос Акитса, - той ночью были слова... о дороге для воды и о железном городе, что там тоже есть дорога, и ты сказал...
- Домой идите, оба, - поморщился Фрисс. - Пока взаправду не проклял.
Нкуву переступил с ноги на ногу - ни подойти ближе, ни отступить он не решался.
- Водяной Стрелок, ты лучше ударь меня. Я же тебя ударил... Не злись на Миджити!
- Ничего не будет с вашим Миджити, - махнул рукой Речник. - Делайте что хотите, только от меня подальше. Что ты вяжешься ко мне, Нкуву Хвани?!
Нецис холодными пальцами сжал его запястье. Фрисс вздрогнул и удивлённо посмотрел на него.
- Нкуву Хвани очень хочет, чтобы ты за него договорился с его совестью, - тихо, но отчётливо проговорил Некромант, прозрачными глазами глядя на южан. Охотникам не по себе было под его взглядом, но они не отступали.
- А Акитса Токаджити ещё надеется, что ты проложишь ему тропу в железный город, - Нецис ухмыльнулся. - Туда, где пропали сотни смелых воинов, а по развалинам летает пламя. Множество стальных и бронзовых пластин, лезвия из лучшего обсидиана, и что ещё там лежит, под камнями и костями... та-а, илкор ан Хо"каан... всё это в его глазах, но нужна ведь тропа... Верно, Акитса Токаджити?
Вздрогнув всем телом, охотник склонил голову.
- У меня есть вакаахванча, - прошептал Нкуву. - Я всё возьму - вещи, припасы... Нецис Изгнанный, тебе подчиняются мёртвые, а Водяному Стрелку - все воды, и огонь его боится. Водяной Стрелок, ты говорил той ночью, и мы слушали - и верили. Ты очень зол теперь на нас, мы тебя ранили, но вдруг что-то можно...
- Забудь, - Речник потёр затылок, выразительно глядя на южанина. - Яо Ксази проложит тебе тропу, а твоей деревне - водовод.
Он разорвал пополам лепёшку, разломил по хребту жареную рыбину, плюхнул сверху ложку яусурвы и принялся жевать, не глядя на норцев.
- Фрисс, ты не спешил бы, - покачал головой Некромант, задумчиво разглядывая пришельцев. Они дошли уже до двери, но на пороге обернулись. Речник покосился на них и раздражённо вздохнул.
- Нецис, ты о чём? Теперь и в тебе пробудился долг Речника?
- Не в долге дело, - покачал головой Некромант. - Этот их железный город, Риалтемгел... Нам туда надо, но у нас нет Двухвостки - и ещё два или три дня не будет. А у них есть корабль и жажда приключений. Последнее - их беда, а вот первое нам пригодилось бы.
Речник удивлённо мигнул.
- Ты им так запросто спустишь, что они тебя отравили и чуть кожу не содрали?
- Дела страха, - вздохнул Нецис. - Он на многое может сподвигнуть. А я привык вызывать страх и отвращение. Но вот делу всё это мешать не должно. Если есть корабль - отчего бы на нём не лететь?..
***
Растопленный жир шипел, остывая в снегу, блестел, стекая каплями по примятой траве. Хийкиммиг настороженно обнюхивал зелень, его уши стояли торчком и вздрагивали на любой шорох. Повозка, сменившая полозья на колёса, стояла у кромки льда, и Хагван косился на неё и судорожно сглатывал - не то думал о погибшем Речнике, не то предчувствовал непрестанную тряску. За три месяца разбитая колея не стала ровнее, только скрылась под низкорослой, прибитой ветрами к земле травой. Кесса тронула землю у корней - она была твёрдой, как камень.
- Мы кормим вас, духи, охраняющие землю травы. Проложите для нас широкую тропу... - Кытугьин выплеснул остатки жира в траву и бросил ложку следом, поворачиваясь к огню. Кесса бесшумно протиснулась в щель в пологе и склонилась над огромным белым коконом.
Ещё в Элуатаа мёртвого Речника завернули в шкуру хийкиммига, её краем, как капюшоном, прикрыли лицо. Лёд пропитал тело Яцека насквозь, оно до сих пор было холодным, твёрдым и белым как снег. Кесса откинула край шкуры, дотронулась до ледяной щеки.
- Мы вернулись уже, Речник Яцек. Мы в Куо. Тут уже лето. Смотри, даже здесь, у северной границы, зелёная трава...
Она просунула пучок травинок под заиндевевшую броню, тихо всхлипнула и села на край повозки.
- У-ух, странная у вас долина, - покачал головой Икымту, растирая в ладонях зелёный лист. - Столько мягкой травы - и совсем нет ниххиков! А там, где на скалах растут копья, - там целые стада!
- Здесь мало травы, Икымту, - неохотно отозвалась Кесса. - Не хватит никакому стаду.
- Каримас милосердный... - Хагван, болезненно щурясь, глядел в небо. - Кесса, посмотри на солнце! Видишь?!
Небо, усеянное мелкими облачками, по-летнему бледное, показалось Речнице нестерпимо ярким после северного марева. Она замигала, утирая слезящиеся глаза, и кивнула.
- Солнце в красном венце. Солнечный змей ещё жив...
- И мы вернёмся ни с чем, - поморщился олданец. - Что же теперь будет?!
- У-ух, у нас нет друзей, - пробормотал Икымту, озабоченно хмурясь. - Лёд нам враг, и огонь нам теперь не друг. Плохо...
- Будем сами себе друзьями, - пожала плечами Речница. - Будем сражаться там, на Реке. Если не повезёт, Речник Яцек встретит нас в Долине Тёмных Рек. Он в Чертогах Кетта, наверное, не могли его туда не позвать, но он к нам выберется.
...Гуделка взвыла отчаянно, словно умоляла о пощаде, и с бревенчатых стен Куомиэси послышались встревоженные крики, а затем ругань - здесь непривычны были к таким воплям. Кытугьин, стоя на краю повозки, раскручивал ремешок, и вой не прекращался, пока навстречу его телеге, замершей чуть в стороне от ворот, не вылетели из города всадники-Хармаканса и очень сердитый Серый Дракон. Солмик спрыгнул с повозки и ждал их, спокойный, как льды Хеливы.
...Койя сидела на краю постели, навострив уши, и крутила головой. Что-то озадачило кошку, но что?.. Кесса поднесла руку к её усам - кошка понюхала пальцы, шевельнула ушами, потрогала руку лапой и недоумённо мигнула.
- Солмикское мыло, - хмыкнул Хагван, с трудом запихнув в рот очередной кусок пирога и тут же потянувшись за следующим. - Она удивляется - её привезли в город и не вымыли! И от тебя костяной золой не несёт.