Аннотация: О драке в небесах, спрятанном городе и обитателях туч.
Дрожащий алый свет коснулся век, и Кесса, вздрогнув, открыла глаза. Разбудило её не солнце - оно спряталось в тучах. Зеркало Призраков светилось багряным, и по его глади перекатывались красные волны. Кесса с трудом села, потирая ноющую руку, подняла на ладонях древнее зеркало, подула на него - алая рябь задрожала, но стекло даже не помутнело. Оно не хотело ничего отражать, и Речница прикрыла его рукой.
Рядом заворочался Нингорс, с хрустом потянулся, разминая крылья, и выпутался из красной травы. Тонкие стебли закачались, осыпая землю невызревшими мёртвыми зёрнами.
- Воды, - буркнул Нингорс, принюхиваясь к холодному ветру. Трава шелестела, колыхаясь, как озёрная гладь, издалека долетал запах мокрых веток, стекающей по стволам смолы и горьких рябиновых ягод.
- Ал-лийн! - Кесса подняла на ладони раздувающийся водяной шар - и охнула, выронив его в траву. Чистейшая вода окрасилась болезненной желтизной, и от неё заметно попахивало гнилью.
- Что с тобой? Чего испугалась? - Нингорс подобрал помутневший водяной шар и погрузил в него морду. Его жажда была сильна - шар вмиг сдулся до пары капель и истаял. Кесса потрогала мокрую травинку, поднесла руку к лицу - гнилостный запах никуда не делся.
- Ал-лийн, - прошептала она, складывая вместе ладони. Водяной пар, сгущаясь, подул на них прохладой - и сразу же Кесса почуяла гниль и увидела, как вода, собираясь по капле, окрашивается жёлтой мутью. Речница, задержав дыхание, сделала глоток.
- Красная трава и жёлтая вода, - прошептала она, допив остатки. - Речник Фрисс рассказывал, как это бывает. Золотень - вот что это такое. Яд Волны в каждой капле воды.
- Вода как вода, - отмахнулся Нингорс, разминая крылья и растирая запястья - и его лапы онемели от долгого лежания в траве. Он оглянулся на пройденную границу, втянул воздух и негромко рявкнул.
- Улетаем, - сказал он, подбирая с земли сбрую и накидывая на плечи. - Крепи ремни!
- Улетаем, - кивнула Кесса, скрепляя разрозненные части и продевая ремешки в прорези. - Что у тебя с крылом? Оно висит криво...
Крылья хеска никак не складывались - кости топорщились, перепонки обвисали, и ни свернуть, ни расправить их он никак не мог. Сделав пару шагов, он встряхнулся всем телом и недовольно рявкнул - ноги тоже плохо слушались его. Хлестнув хвостом по траве, он пригнулся и подсадил Кессу на спину.
- Крыло цело, в брюхе пусто, - буркнул хеск, отталкиваясь от земли. - Волна была тут недавно, вся дичь разбежалась. Никого не чую...
Едва они взлетели, печальный вой падальщиков взметнулся из травы им навстречу. Над красной степью, на краю овражка, под свисающими ветвями ивы двое Войксов терзали чьи-то тела. Еды им осталось немного - Кесса увидела в серой лапе падальщика обглоданную дочиста кость. Войкс пытался разгрызть её и недовольно топорщил иглы на спине - кость не поддавалась.
- Эта битва была давно, - прошептала Кесса. - Видимо, Волна притихла... или здесь у неё не было врагов.
Горячий ветер коснулся её щеки, и знакомый жар опалил запястья. Развернувшись, Речница увидела, как границу - стену вязкого красноватого воздуха - рассекает широким лезвием клин летучих демонов. Клоа, окутанные зелёным сиянием, прорывались сквозь алую муть, и Кесса видела, как в границе появляется белесый просвет, а за ним колышется тёмной волной многотысячный отряд. Клоа выстроились в ряд, развернулись над степью, устремляясь к стене, - вырезанный ими просвет был слишком узок, и армия Волны пройти не успевала.
- Нингорс, смотри! - вскрикнула Кесса. - Они сделали ворота!
- Уррх? - недоумённо буркнул хеск. Он летел, не сворачивая с намеченного пути, только ветер свистел в ушах.
Клоа во второй раз взвились над степью, вытягиваясь в длинную цепочку и разгораясь зелёным светом, режущим глаза.
- Лаканха! - крикнула Кесса, и водяная стрела пролетела над ними, рассыпаясь тысячей брызг и взвиваясь паром на раскалённых крыльях. Клоа бросились врассыпную, цепь сбилась, и прорезанный было проход сомкнулся - но прежде он успел выплюнуть рыжевато-бурый ком, на лету разворачивающий перепончатые крылья.
- Лаканха! - завопила Кесса, вжимаясь в спину Нингорса. Над ней - так близко, что волосы затлели - сверкнул испепеляющий луч. Водяная стрела, не достигнув цели, каплями рассыпалась по траве. Демон Волны летел за Нингорсом, а тот петлял и жался к земле, пока не зацепил крылом траву. Тогда он встряхнулся всем телом, и Кесса, не успев и пикнуть, кубарем покатилась в алые злаки. Кувыркаясь по сухой земле, она увидела краем глаза, как крылатые гиены летят навстречу друг другу - и с визгом и воем сталкиваются.
Земля оказалась твёрдой, удар о неё - сильным, но всё же Речница кое-как поднялась на ноги, шипя от боли и потирая ушибленный затылок. На ладони остался пепел - несколько прядей на макушке выгорело от близко пролетевшего луча. Кесса сделала шаг, выглядывая в небе сражающихся хесков - и снова, метнувшись в сторону, кувыркнулась в траву. Ослепительный луч едва не накрыл её, а там, где он зацепил землю, остался дымящийся пятачок - три шага в поперечнике.
Двое Алгана взлетели высоко, и облачная дымка прикрыла их, но Кесса видела, как они клубком катаются по небу, и как рыжий мех багровеет от крови. Крыло одного из бойцов бессильно повисло, и он мёртвой хваткой вцепился во второго, а тот сомкнул челюсти на его загривке. Хески уже не выли и не визжали, только слышно было, как с влажным хрустом клыки входят в плоть, и как трещат разгрызенные кости. Кто-то из тучи Клоа, собравшейся вокруг, сунулся слишком близко к Алгана - и полетел к земле, разорванный надвое. Остальные так и мельтешили вокруг бойцов, медленно скользя вслед за ними по небу. Прореха в границе сомкнулась, и никто не преодолел её.
Снова сомкнулись чьи-то челюсти, за хрустом послышался торжествующий вой, и два тела, расцепившись, полетели вниз. Их изорванные крылья беспомощно трепыхались, больше не удерживая их в небе, несколько мгновений - и оба хеска рухнули в красную траву. Один приподнялся, запрокинул окровавленную морду и завыл. Стая Клоа, сбившаяся в плотный клубок, дрогнула и рассыпалась, разметав существ по небу. Они улетали, не оглядываясь.
- Нингорс! - крикнула Кесса. Красная трава скрыла тела, но заметно было, что она шевелится. Окровавленный остов крыла приподнялся над ней, хеск попытался встать, опёрся на руки, высоко подняв голову, и упал обратно с хриплым воем. Речница бросилась к нему, путаясь в алых злаках, и едва не споткнулась о бессильно вытянутое крыло. Его с телом соединял лишь окровавленный лоскут кожи - мощная основа крыла была перегрызена, и из раны торчали осколки костей. Хеск мотнул головой, посмотрел на Кессу затуманенным взглядом. Вся его морда была вымазана в крови, клыки побагровели, алая слюна стекала в траву.
Речница опустилась на землю, едва дыша, склонилась над окровавленным телом. Там, где недавно топорщилась грива, прикрывая спинные шипы, остались глубокие рваные раны - и шипы, и грива были вырваны из тела вместе с кусками плоти. Алое месиво странно трепыхалось и пузырилось, будто раны пытались сомкнуться. Нингорс привстал, опираясь на руки, он хотел подняться, но не мог - туловище ниже изгрызенного хребта лишь мелко дрожало. Алгана заскрипел зубами и рухнул в траву, крыло бессильно дёрнулось.
- Нингорс... - Кесса дотронулась до его загривка и отдёрнула руку - хеск содрогнулся, рана, приоткрывшись, с чавканьем попыталась сомкнуться, но разошлась снова, и клочья меха от лёгкого прикосновения посыпались в траву. Нингорс повернул голову к Речнице. Его взгляд, затянутый алой пеленой, медленно прояснялся.
- Шинн, ты? Живая... Хорошо, - прохрипел он. Кесса, всхлипнув, обхватила руками его голову, хеск лизнул её лоб и тихо фыркнул.
- Ты так сильно ранен... Ты вылечишься? - тихо спросила она. - Что мне сделать?
- Лети дальше, Шинн, - Нингорс лизнул её лицо и прикрыл глаза. Он ещё дышал, но дыхание пахло кровью.
- Как я полечу, Нингорс? - спросила Речница, гладя горячий нос. - Тебе нельзя тут оставаться...
Хеск открыл глаза, вывернулся из рук Кессы, смерил её затуманенным взглядом и встревоженно рявкнул.
- Где твои крылья, Шинн? Кто тебя ранил? Кто?!
На мгновение перебитая спина подчинилась ему, и он согнул ноги, но встать уже не смог. Кесса гладила обмякшее тело, содрогаясь от беззвучных рыданий, и ничего не могла ответить.
Поодаль, в траве, шевельнулось ещё одно крыло, кто-то рявкнул - и сорвался на сдавленный хрип. Нингорс приподнял голову и зарычал.
- Шинн, уходи, - прохрипел он еле слышно. - Прячься, отращивай крылья. Если буду жив, я тебя догоню.
Кесса всхлипнула и поднялась на ноги.
- Вот вода, Нингорс. Попей, - прошептала она. - Вы, Алгана, очень крепкие. Ты сам говорил, что всё заживёт, если будет еда. Вот, возьми, это мясо и бобы...
Она положила полоску копчёного мяса перед носом хеска. Тот даже не шевельнул усами. Водяной шар слегка смочил его нос и окровавленную пасть, он вяло шевельнул челюстями, пытаясь сглотнуть, но вода вытекла на землю.
- Это ничего, - Кесса снова подвинула водяной шар к его пасти. - Эта еда слишком сухая. Я найду свежую.
Красная иссохшая трава шуршала, путаясь под ногами, зато в ней хорошо видно было, куда упал убитый Клоа. Он так и лежал там, вытянув бирюзовые хвосты, и чёрная кровь запеклась на синей шкуре. От него ещё тянуло жаром, и летучее тело, едва Кесса приподняла его, налилось свинцовой тяжестью. Речница взялась за хвосты и потащила обе половины рассечённого Клоа за собой. Где-то вдалеке, устало вздохнув, подал голос Войкс, но никто ему не ответил.
Нингорс лежал недвижно, уронив голову в траву, кровавая слюна засохла на губах и носу. Маленькие серые птички сновали вокруг водяного шара, но, услышав шаги, попрятались в злаках. Кесса, едва дыша, поднесла травинку к носу хеска и уловила слабое дыхание. Он сбросил почти весь мех, но сил ему это не прибавило - страшная рана на спине уже не сочилась кровью, но и смыкаться не собиралась. Чёрные края изодранной перепонки трепетали на ветру.
Кесса расправила хвосты Клоа на земле, ударила белым клинком, с одного раза рассекая холодную плоть и тонкие позвонки. Осторожно погладив Нингорса по носу, она поднесла к его пасти отрубленный хвост. Веки хеска дрогнули, он приоткрыл один глаз.
Хеск втянул воздух, обнюхал останки Клоа, медленно приоткрыл пасть и шевельнул челюстями, но хвост так и остался висеть перед его носом, едва качнувшись от лёгкого касания. Глаз Алгана закрылся.
- Не надо спать, Нингорс. Тебе только хуже станет, - Кесса беспомощно огляделась по сторонам, и ей померещился серый силуэт в высокой траве. - У тебя же есть зубы. Что мне, жевать для тебя мясо, как для мелкого детёныша?
Хеск еле слышно фыркнул и с видимым трудом втянул хвост Клоа в пасть и проглотил. Ободрённая Кесса поднесла к его носу второй кусок. Она вспоминала, как быстро затянулись рваные раны, когда Нингорс утолил голод в болотах Скейната... но там была порвана только шкура, а кости остались целыми...
- У тебя шрамы на лапе, Нингорс, - прошептала Кесса, разглядывая безволосое бедро. Из-под облетевшей шерсти проступили крепкие мышцы, обтянутые рыжеватой шкурой, и три полосы извилистых рубцов, каждый длиной с пол-локтя.
- Кто тебя ранил? Это давно было? - спросила Кесса, потянув хеска за ухо. Кое-как проглотив два куска мяса, он затих, только трава покачивалась от тяжёлого дыхания.
- Ты ещё тут, Шинн? - недовольно отозвался он. - Почему не улетаешь?
- Я тебя не оставлю, - помотала головой Кесса. - Ты съешь этого Клоа, и твои раны заживут. Тогда мы полетим дальше. Жалко, твою сбрую порвал тот демон...
Обрывки кожаных ремней упали где-то в степи, пока хески терзали друг друга в воздухе, и Речница не взялась бы искать их. Скормив молчаливому Нингорсу ещё кусок мяса, она отрезала пару хвостов от туши Клоа и осторожно, стараясь не шуршать травой, подкралась ко второму Алгана.
Он скорчился в траве, зажав рукой рваную рану на горле, и тихо хрипел, пуская кровавые пузыри. Вторая его рука, перегрызенная в двух местах, безжизненно лежала рядом, крылья мелко дрожали.
- Хаэй, - тихо окликнула его Кесса. Хеск, испустив невнятное бульканье, приоткрыл глаза, хотел оскалиться, но едва смог приподнять верхнюю губу.
- Ты хочешь пить?
Водяной шар опустился в траву перед носом Алгана, тот захрипел, недоверчиво принюхался к желтоватой влаге, но всё же решился лизнуть её.
"Взгляд у него ясный," - думала Кесса, нерешительно поглядывая на хеска. "Может, он уже не в Волне?"
- Я оставлю тебе хвост Клоа, - сказала Речница. - Если получится съесть его, раны заживут быстрее.
Алгана ничего не ответил - он лакал воду, но боль в горле очень мешала ему, и при каждом глотке он вздрагивал и тихо стонал.
Чей-то любопытный взгляд заставил Кессу обернуться. Среди красной травы сворачивала и прятала в сумку свиток пёстрая кимея. Повертев в руках перо, она выпустила острый коготь и провела по затупившейся кромке. Речница мигнула.
- Постой... - начала было она, протянув руку к кимее, но мохнатый летописец уже сгинул среди колышущейся травы и теней, отброшенных облаками. Там, где она только что стояла, зашелестели непримятые злаки. "Нуску Лучистый, вот и я попала в летопись," - криво усмехнулась Кесса.
Она опустилась на траву рядом с неподвижным Нингорсом и сидела так, иногда - без особой надежды - подталкивая к его пасти водяной шарик или кусочек мяса. Алгана ничего не замечал, не открывал глаз, и о том, что он жив, напоминало лишь колыхание травы перед его носом. Голоса оживившихся падальщиков звучали всё ближе - существа учуяли кровь.
Что-то зашелестело за спиной, и Кесса, подобрав в траве сухую ветку, развернулась. Она ожидала увидеть проголодавшегося Войкса, но на неё смотрел... человек - точнее, коренастый карлик с широким жабьим ртом. Его макушку прикрывала, сползая на перепончатые уши, тёмно-красная шапка с яркими перьями.
- Ваак, - тихо поприветствовала его Кесса, глядя на стальной меч в его руке. Карлик мигнул, сунул два пальца в рот и пронзительно засвистел. Красная трава заколыхалась, полегла, и Кесса, вытряхивая звон из ушей, увидела десяток направленных на неё стрел и широкие раструбы странного громоздкого устройства, укреплённого на спине Двухвостки. Тяжёлый панцирный ящер подкрался незаметно - теперь он поднялся из травы, и пучки алых листьев на броне более не превращали его в неприметный холмик. Низкорослые хески выстроились полумесяцем, прижав Кессу к неподвижному телу Нингорса. Тот, кого она увидела первым, цепким настороженным взглядом рассматривал её и хеска за её спиной.
- Невежливо не отвечать на приветствие, - нахмурилась Речница, с трудом отводя взгляд от непонятных раструбов. Вид у них был тревожащий, пробуждающий воспоминания о чём-то, виденном в Зеркале Призраков, - о каком-то древнем оружии.
Карлик снова мигнул.
- Ва"к, - буркнул он и шагнул в сторону - и во все глаза вытаращился на Нингорса.
Незнакомые звуки потревожили Алгана, и он, не открывая глаз, хрипло рявкнул и приоткрыл зубастую пасть. Карлик пронзительно свистнул и растянулся на земле, раструбы на спине Двухвостки с тяжким скрежетом повернулись.
- Не смейте! - Кесса склонилась над Нингорсом, прикрывая его собой. - Он ранен, и он не враг вам!
Она зажмурилась, ожидая сокрушительного удара, но ничего не случилось. Над степью нависла тишина, и только посвист ветра в багряной траве нарушал её.
- Ты, никак, из авларцев? - скрипучим голосом протянул первый карлик, поднимаясь во весь рост. Кесса мотнула головой.
- Я знорка, - сказала она угрюмо. - Знорка с Великой Реки. Нас догнал отряд Волны, когда мы перешли границу. Нингорс ранен, ему прокусили хребет. Не знаю, кто вы, но если вы не одержимы Агалем, мы вам не враги.
- Х-хех, - широко, во всю лягушачью пасть, ухмыльнулся карлик. Посмотрев на меч в своей руке, он убрал его в ножны и снова засвистел. Из степи ему ответили, и он ошарашенно замигал и почесал в затылке.
- Знорка? Вы чудной народ. Давно вас тут не видели. Имя у тебя есть?
- Я - Кесса, Чёрная Речница, - кивнула та. - Нингорс... он называет меня "Шинн". А другой Алгана - он был одержим, когда мы его встретили. Его имени я не знаю.
- Х-хех, - снова усмехнулся малорослый хеск и приподнял шапку. - Называй меня Бренги. Чёрная Речница, стало быть? Тогда удивляться нечему. Чудные слухи тут бродят, среди трав... Говоришь, эта громадная гиена - твой друг?
- Да, - ответила Кесса, глядя на него с надеждой. - Друг и защитник.
Бренги повернулся к сородичам, странно пошевелил пальцами, и хески, спустившись со спины ящера и выбравшись из травяных дебрей, окружили раненого Алгана.
- Скажи ему, чтобы не дрался, - велел Бренги, снимая с шипа Двухвостки моток верёвки. - Поедем в город, будем лечить.
...С верёвками, подстилками и тюками возились долго, и к концу работы на спине Двухвостки стало очень тесно. Странный механизм с раструбами гордо возвышался посреди панциря, с одной стороны от него к шипам привязали Нингорса, с другой - Алгана с прокушенным горлом. Кесса ходила вокруг, с тревогой прислушиваясь к дыханию хесков. Оба были живы, но так слабы, что не могли и крылом шевельнуть.
- Не надо спать, Нингорс, - прошептала Кесса, потянув его за ухо - гривы больше не было, как и шерсти, покрывающей тело, и от оголившейся шкуры тянуло жаром. - Вот, выпей, это угощение Бренги.
Она выплеснула немного жидкости из фляги на нос хеску, он фыркнул и недовольно заворочался, слизывая влагу. От неё пахло крепким хмелем и горечью каких-то знакомых ягод и листьев, - но Кесса не могла вспомнить, как они называются.
- Тут, в Оме, давно рассказывают о Чёрной Речнице, оседлавшей Алгана, - неторопливо говорил Бренги. Он шёл рядом с Двухвосткой - почти все хески спешились, чтобы освободить место для раненых.
- Но в эти времена не знаешь, чему верить, - он досадливо махнул рукой. - Говорят, будто один корабль летел по небу, а его печь топилась водой. Говорят, что огромное когтистое чудище охраняет город в лесу, а когти у него - из священного тлиннгила. Говорят, что кислотное озеро раз вышло из берегов, но стояло, не колыхнувшись, под городом, пока не починили плотину. И говорят, что один безумный колдун сперва взрывал машины и дороги, а потом взорвал целый город - и тут-то его побрал Вайнег. Что скажешь, Чёрная Речница?
Кесса изумлённо мигнула.
- Откуда столько вестей, если никто не ходит по дорогам?.. Так и было, Бренги. Ну... вот только печь водой не топили. Это уже сказки!
Двухвостка, погрузившись в воду по брюхо, перешла извилистый ручей. У него, чуть-чуть не доросшего до настоящей реки, была широкая пойма, множество русел и стариц, и деревья окружали их стеной. Ящер, проходя мимо, срывал листья с низко наклонённых ветвей, и Кесса, затаив дыхание, разглядывала их и вспоминала заново. "Это ива. А это ольха. А это рябина... Нуску Лучистый! Рябина и ягоды на ней!"
- Тут зимой бывает снег? - спросила она у Бренги. Хеск хмыкнул.
- Тут и летом всякое бывает, - он указал на странные серебристые облака, неподвижной чертой протянувшиеся вдоль горизонта. - С гор часто спускается ледяной ветер. А уж что творится в Грозовых Воротах...
Шорох и топот донёсся издалека, и, едва панцирный ящер выбрался из заболоченной поймы, навстречу ему из редкого перелеска с дрожащими визгливыми вскриками выбежала стая мохнатых зверей. На спинах некоторых из них, держась за шею и обхватив ногами круглые бока, сидели хески - воины из народа Джаксов, такие же, какие встретили Кессу в красной степи. Рост их был не более двух локтей, существа же, которых они оседлали, холкой достигали человечьего плеча, бока у них были широкие, и Джаксов немилосердно болтало, но они не падали.
- Хаэ-эй! - махнул рукой один из воинов; из-под его шлема выбивались тёмно-русые пряди. Зверь, на котором он ехал, поднялся на дыбы, и Джакс чудом не улетел в кусты - ни седла, ни стремян, ни даже уздечки на существе не было.
- Айла! - прикрикнул на Джакса Бренги. - Не время для баловства!
- Тихо, тихо, - Айла потрепала странное существо по шее, и оно, мотнув головой, опустилось на все четыре ноги. - Где ты видишь баловство? Мы ведём табун в Ому. Тут, снаружи, чем дальше, тем больше злыдней.
Зверь согласно качнул головой, и его хвост, длинный, свитый из множества нитей, как розоватый мех Ифи, хлестнул по бокам. Подъехал другой Джакс - за его спиной, кое-как привязанная к ездовому существу, темнела волчья туша.
- Мы убили волка, - сказала Айла. - Они почуяли, что некому охранять табуны, скоро их будет много. А что нового у вас?
- Поймали двух гиен, - Бренги широким жестом указал на поклажу Двухвостки. - Езжай, предупреди Каддана. Нужна будет свежая кровь.
Джакса изумлённо присвистнула и пришпорила зверя, объезжая Двухвостку по кругу.
- Алгана! Как есть, Алгана, - она щёлкнула языком. - Каддан всё узнает. Хэ, хэ, шевелись!
Стая развернулась и унеслась в степь, и Кесса едва успела взглянуть на хвосты странных зверей - они у всех были такие же, как у вожака, длинные и нитчатые.
- Узнала? - Бренги посмотрел на Кессу с прищуром. - Кони Илирика. Знорки ехали на них, когда Илирик пришёл сюда. С тех пор эти кони тут. Они ещё пасутся вдоль Великой Реки?
Кесса покачала головой.
- Я никогда не видела таких зверей, - сказала она. - И в легендах о них не рассказывают. Вы ездите на них, как воины Илирика?
- Х-хех, - усмехнулся Бренги. - Юнцы балуются. А так нам эти звери не по росту. Да и хрупкие они - кожа тонкая, чуть что - слезает до мяса. Мы ездим на существах, которых пальцем не проткнёшь. Хаэй! Куда?! Левее, мимо камней!
Тёмные каменные столбы торчали из травы там и тут, слишком редкие для ограды, а тем более - для стены, без резьбы и рисунков. Кесса поднялась во весь рост и увидела, что они складываются в слегка нарушенный узор - огромную спираль. Два столба на дальнем краю повалились, и Кесса видела, как трава рядом с ними странно шевелится, и из неё проступают то длинные шипы, то пёстрые перья на шапках. Двухвостка, упираясь в камень боком, медленно поднимала его, Джаксы направляли свободный конец столба в вырытую ямку.
- Ловушки для Волны, - прошептала Кесса, погладив Нингорса по безволосой лапе. - Она не пройдёт тут, и тревожиться не о чем...
Тут везде была высокая трава, и Двухвостка громко шуршала, пробираясь по высохшим кочкам, и Кесса не заметила, когда невидимая тропа упёрлась в окованные железом ворота. Путников ждали - рог затрубил, и решётка приподнялась, пропуская панцирного ящера и его седоков.
Таких широких улиц Кесса не видела давно - две Двухвостки прошли бы, не зацепившись шипами, по прямой, как стрела, мостовой, между двумя невысокими каменными ограждениями. А между ограждениями и стенами приземистых домов ещё оставалось место для трёх-четырёх пеших путников. И эта улица была пустынна - так пустынна, что Кесса видела, как она пролетает сквозь всю Ому и упирается во вторые ворота. Языки пламени, выкованные из меди и ярко начищенные, отмечали их, а над воротами, за каменной стеной, возвышались то ли башни, то ли одетые в броню холмы.
Суровый отряд стражи вывернул из переулка, предводитель кивнул Бренги, и тот кивнул в ответ. Кесса чувствовала пристальные взгляды - из каждого приоткрытого окошка, из каждого проулка, с каждого крыльца, выходящего на главную улицу, на неё и её спутников глазели, но никто не вышел, и никто ни о чём не спросил. Узкие крутые улочки сбегали по склонам двух холмов, нависших над дорогой, чем дальше от неё, тем круче был уклон, тем, кто жил на окраине, только и оставалось, что прыгать со ступеньки на ступеньку. Где-то вдалеке стучал о наковальню молот, что-то скрежетало, шипело и лязгало, в невидимых стойлах за оградами всхрапывали кони Илирика, похрюкивали хурги, и пёстрая кошка на крыше провожала приезжих ленивым взглядом. Ещё одна - уже крылатая, красновато-бурая йиннэн - лежала на крыльце.
- Как тихо, - прошептала Кесса. - Будто город вымер...
- Да уж, тихо, - вздохнул Бренги. - Как в пустом погребе. С тех пор, как поднялся Агаль, никто не ездит к нам, никто не летает. Все сидят по норам. И мы погасили печи - а чему тут шуметь без них?
- Печи? - мигнула Кесса.
- Улица ведёт к ним, - Бренги указал на высокие башни. - Стальные печи Омы. Таких нет даже у форнов. Сюда за железом приезжали огромные караваны. Повозки выстраивались от Огненных Ворот до городской стены! Видишь, какие выбоины в мостовой? Это от колёс и лап. Даже камень не выдерживал...
- Волна всех прогнала? Но разве против неё не нужно оружие? Не нужна сталь? - удивилась Кесса.
- Храни нас Илирик от сражений с Волной, - скривился Бренги. - Твой друг сразился, и что вышло?.. Хаэ-эй! Каддан! Открывай ворота!
На столбе у двери - настоящей, из прочного дерева, с железными шипами, чуть-чуть - на одну ступеньку - приподнятой над землёй - был подвешен аккуратно выжженный на дощечке рисунок - чёрный крылатый кот. Он же красовался на всех ставнях на двух этажах, и резная кошка с крыльями была на коньке крыши. "Кошатник!" - всплыло в голове Кессы, и она невольно усмехнулась. "Дом, где ночуют Речники! "Кошатник", постоялый двор Короля Астанена..."
Дверь открылась без единого скрипа, на порог неспешно выбрался приземистый Джакс, поправил шапку с меховой опушкой и кивнул приезжим. Длинные мягкие усы свисали ему на грудь, сплетаясь с тёмной бородой. Вслед за ним, столкнувшись в дверях, выглянули наружу четверо Джаксов, йиннэн и синекрылый дракончик-Ойти.
- Айла предупредила, - сказал бородач, подходя к Двухвостке. Джаксы расступились, и Кесса, поняв, что он идёт к Нингорсу, подалась в сторону. Хеск пощупал лапу Алгана, легонько прикоснулся к его носу и провёл пальцем по макушке. Нингорс шумно вздохнул и обмяк, едва не скатившись с панциря Двухвостки.
- Они живучие, - буркнул Каддан, встретившись взглядом с Кессой. - Хаэй! Тащите доски. Осторожно отнесите обоих вниз, этот ляжет на живот, а тот - на спину!
Джаксы, застрявшие в дверях, возмущённо запыхтели друг на друга, но возня продолжалась недолго - мгновение спустя проём освободился, и толпа Джаксов собралась вокруг Двухвостки. Кессу оттеснили.
- Каддан сперва не поверил, - хмыкнула Айла, подойдя к ней. - Не бойся, им помогут. Ты, наверное, есть хочешь?
- Я пойду с Нингорсом, - покачала головой Кесса. - Я его не оставлю.
...Маленький зелёный церит горел на двери, алый свет заката сочился в узкие оконца под потолком, факелы унесли, и комната медленно погружалась во мрак. Открытого огня не было, но одна из стен, выложенная узорной плиткой, дышала теплом. Одна из тёмных дверей открылась, выпустив наружу запах речной тины, мокрых камней на берегу и рыбьей чешуи, аквамариновые блики расплескались по потолку, но дверь захлопнулась, выпустив Джакса с двумя пустыми вёдрами, и сияние пропало. Джакс подошёл к опустевшему чану из-под крови, заглянул внутрь, вздохнул и поволок его к светящейся двери.
Теперь в комнате было тихо и почти темно - закат догорал. Кесса сидела на полу, обхватив руками колени, и смотрела, как трепещут усы Нингорса. Засохшей крови на них не осталось - Речница смыла её, едва хеск выпил всё, что было в чане... точнее, всё это ему влили в пасть, и Кесса боялась, что он захлебнётся. Теперь он дышал спокойно, размеренно, и жар не прокатывался волнами по лишённому меха телу, но растёрзанная плоть на спине шевелилась, хлюпала и чавкала, и смотреть на неё было страшно. Ещё хуже смотрелись крылья - то, что оставили от них Джаксы, голый остов со срезанными перепонками. "Так легче вырастут новые," - пообещал Каддан, но сейчас Кесса боялась даже взглянуть на них.
Второй Алгана отделался легче - ему зашили раны, привязали переломанную руку меж двух досок, и он, допив кровь, мерно сопел. Кесса тихо подошла к нему, посмотрела на широкие браслеты, чудом уцелевшие на предплечьях. Алгана, унесённый Волной, потерял даже набедренную повязку, но эти знаки рода были при нём, и Кесса долго вглядывалась в едва различимые клейма. Браслеты Нингорса были отмечены молнией и луной - символами Полуночной Грозы, тут же виднелись маленькие волны и извивающееся тело змеи. "Значит, Нингорсу он не родич," - кивнула Кесса собственным мыслям. "Хорошо, не то бы он расстроился..."
- Хаэй! - кто-то дёрнул её за рукав, она вздрогнула и обернулась. Рядом стояла тёмноволосая Джакса, и её перепончатые уши любопытно трепетали.
- Пусть они лежат, - сказала она. - До утра им нужен покой. Идём, тебе давно пора поесть.
- Нингорс... с ним всё хорошо? - спросила Кесса, и её голос дрогнул. - Ему лучше станет за ночь?
- За ночь нарастёт хребет - кости и жилы, - шевельнула ушами Джакса. - И если срастётся ровно, завтра он будет есть мясо, откроет глаза и поговорит с тобой. Жаль, ты не знаешь имени второго одержимца...
Она подошла к свисающей с лавки руке Нингорса, поправила узкий кожаный браслет с осколками аметиста, подняла руку и положила рядом с телом.
- Идём. Дела подождут до утра.
...Кесса сидела за длинным столом, хлебала из маленькой чашки - третьей по счёту - вязкое белесое месиво, не чувствуя вкуса, иногда вспоминала о лепёшках и макала их в чашку. Огромная крылатая кошка дремала на лавке, прислонившись к Кессе боком. Пучок из трёх лучинок, освещавший стол, усыпляюще мигал, свет был скуден, и Речница клевала носом.
- И ушла прямо из-под носа у стражи, - доносилось с другого конца стола, оттуда, где поблескивали тёмно-синяя чешуя и аккуратно расчёсанная серая шерсть. - Лигны всё перерыли, но не нашли и следа.
- А до манхорцев они не докопались потом? Слышал, что Лигны очень обидчивы...
- Докапывались, но ничего не нашли. Манхорцы им украденное вернули, а вода... вроде как нет закона, запрещающего ей течь и менять русло. Вот только Чёрная Речница... как она ушла от них?! Я ведь знаю Лигнов, если они сядут кому-то на хвост, то... - не договорив, рассказчик многозначительно пошевелил крыльями. Кесса прикусила палец - ей очень хотелось хихикнуть. "Легенды о Чёрных Речниках," - думала она, дрожа от сдерживаемого смеха. "И обо мне."
Кесса проснулась ещё до рассвета от мокрого холодного дуновения, скользнувшего по коже. За приоткрытыми ставнями колыхался предутренний мрак, сонно ворочались в загонах хурги, по мостовой цокали копыта, мягко вздрагивала земля от неслышных, но тяжёлых шагов панцирного ящера. Кесса на цыпочках добралась до двери, миновав кровати, составленные вместе лавки и подвесные коконы. В комнате не было свободного места - даже на полу, на чисто выметенных циновках, спали йиннэн, и Речница осторожно обходила их, высматривая в темноте лапы и хвосты. На порог скользнул зеленовато-синий блик, дверь еле слышно скрипнула, выпуская Кессу на лестницу. Там плыла аквамариновая рябь - как на потолке приречной пещеры, когда откинуты дверные завесы, и Река заглядывает внутрь.
- Эту грязь нельзя отцедить, - кто-то говорил негромко, но гулко, и его голос давил на уши, как вода на глубине. - Воду очистит только зима.
- Скверно, - щёлкнул языком Каддан - Речница узнала его по голосу. - Эта тухлятина портит любую стряпню. А у нас тут и раненые, и ослабшие... Эта жёлтая муть не усиливает зов Агаля?
- Если вдруг усиливает, я ничего, кроме молока, в рот не возьму, - отозвался из зеленоватого полумрака другой Джакс - кажется, Айла.
- Нет, - ответил невидимка, и Кесса наклонила голову - ей померещилось, что вода натекла в уши и теперь там булькает. - Но силы она подтачивает.
- Нельзя же прожить без воды пол-лета и всю осень! - подал голос кто-то из Джаксов. - Ты совсем ничего не можешь сделать, могучий Вайган?
- Даже моя вода отравлена, - с тяжёлым вздохом ответил кто-то. - Кипятите её, бросайте в неё горькие и пряные листья и не пейте сырым то, что течёт из земли. Больше я вам ничем не помогу.
Кесса, задыхаясь от любопытства, выглянула из-за косяка. Тут аквамариновый свет был ярче и затмевал тусклые цериты у стены. В облаке синеватого сияния, в колышущейся дымке висела в воздухе, протянувшись от двери до двери и высунув хвост наружу, огромная бронированная рыба. Бугристые, будто мхом поросшие, пластины покрывали её тело, оставляя узкие прорези для глаз и широких сильных плавников. Кесса видела три из них, ещё один спрятался за дверью, и на той стороне туловища, которая была от Речницы скрыта, их навряд ли было меньше четырёх. Сомкнув тяжёлые челюсти, рыба беззвучно всплеснула толстым хвостом и медленно поплыла по воздуху, втягиваясь в дверь. Джаксы шли за ней, приподнимая плавники там, где она могла бы зацепить утварь. Аквамариновое сияние потускнело.
"Это точно не фамс," - думала Кесса, прислонившись к стене. Её бросало то в жар, то в холод. "И даже не ро. Река-Праматерь что-то знает о них, а вот нам никто ничего не рассказывал..."
...Утром в общей зале ничего не изменилось, даже снедь была та же, и Кесса долго её обнюхивала, гадая, что это за белесая жижа, и чего туда намешали.
- Можно спуститься к Нингорсу? - спросила она, увидев знакомую Джаксу, пробегающую мимо стола. - Как он там?
- Намного лучше, - закивала Джакса, широко улыбаясь. - На рассвете ему принесли рублёного мяса. Посмотришь, чтобы он всё съел. Молоко ему не на пользу, а вода сейчас дрянная, - отнесёшь ему яртисовый отвар.
- Друзья, - вмиг помрачнела Джакса. - Так же, как и мы, скрывающиеся от Агаля. Ты не спала ночью?
- Я никогда не видела таких существ, - покачала головой Кесса. - Должно быть, они очень сильные. Можно посмотреть на них?
- Они не любят жара, чужого дыхания и лишних взглядов, - нахмурилась Джакса. - Если дверь будет открыта, загляни, если нет - отойди.
На яртисовый отвар Джаксы не поскупились - Кесса спускалась в погреб с полным ведром, стараясь не расплескать его. Дверь была приоткрыта, из-за неё доносилось сосредоточенное чавканье, изредка прерывающееся рычанием. На скамье, застланной досками, как и вчера, лежал Нингорс, но теперь он развернулся, свесил голову и руку к чану с мясом, зачёрпывал и ел. На покрытой светлеющими шрамами спине топорщились отросшие шипы, вдоль них начала пробиваться тёмная шерсть.
Второй Алгана сидел на полу, рядом с чаном, время от времени опуская в него клыкастую морду. Рваные раны на шее и груди затянулись, только рука ещё не слушалась и по-прежнему висела вдоль тела, примотанная теперь уже к одной дощечке - вторую убрали. Проглотив мясо и подняв голову из чана, он коротко взрыкнул и издал несколько лающих звуков. Нингорс, зачёрпывая еду полной горстью, ответил похожими звуками и слизнул мясо с ладони.
На звук шагов обернулись оба хеска, и Нингорс, увидев Кессу, усмехнулся во все клыки и рявкнул на сородича - тот отпрянул от чана и навострил уши.
- Иди сюда, детёныш, - сказал хеск, повернув голову к Речнице. - Садись, ешь. Тебя там хоть накормили?
Он подцепил лапой чан и подвинул к Кессе. Запах свежей крови и потрохов ударил ей в ноздри.
- Ешь ты, Нингорс. Тебе надо лечиться, - покачала она головой, стараясь не заглядывать в чан. - Я принесла вам воды. Ох ты! У тебя уже есть грива! А можно посмотреть крыло?
Хеск ухмыльнулся и свесился с лавки, резким движением разворачивая крылья. Кесса осторожно взялась за хрупкий остов и погладила нарастающую перепонку. Кожистый покров рос от кости, и его тонкие розоватые края трепетали, готовясь сомкнуться и намертво срастись.
Второй Алгана отпил из ведра, издал несколько лающих и рычащих звуков, приподнял сосуд и подставил под морду Нингорса. Тот немного выпил, фыркнул и сполз ещё ниже - теперь он держал полтуловища на весу, опираясь на руки. Рыжеватая шкура, лишённая шерсти, казалась непривычно тонкой, просвечивающей насквозь, Кессе даже боязно было её трогать.
- Теперь я похож на знорка, - шевельнул отросшими усами Нингорс. - Как вы живёте в такой коже? Дичь какая-то, хоть на глаза не показывайся...
- Грива уже растёт, скоро будет и шерсть, - пообещала Речница, присаживаясь на пол рядом с лавкой. - А как твоя рука? Я думала, её напрочь отгрызли.
Она обратилась к второму Алгана, и тот, покосившись на Нингорса, подался назад и негромко рявкнул. Нингорс положил руку на плечо Кессы.
- Можешь говорить, Могнон. Шинн - мой детёныш, мы летим вместе. Могнон - из Холма Змеиного Ручья, мы жили по соседству. Он был в моей стае, когда я впервые полетел с Икеми. Она прокусила ему тогда кончик крыла...
Нингорс ухмыльнулся во всю пасть, вспомнив что-то радостное и весёлое. Кесса мигнула.
- А теперь я отгрыз тебе всё крыло, - насупился Могнон. - Икеми, наверное, съест меня живьём. Где были мои глаза?! Агаль - проклятая зараза, выедает череп изнутри...
- Ты сам никогда бы не напал на родича, Могнон, - сказала Кесса, протянув руку к его плечу. - Это всё из-за Волны.
- Ты чудной детёныш, - шевельнул ухом хеск. - Такой маленький и слабый. Ты совсем ничего не боишься?
- Боюсь, - призналась Кесса, отгоняя стаю непрошеных видений. - Но это неважно. Если ты - сосед Нингорса... ты знаешь, что сейчас с его семьёй?
- Не надо, Шинн, - Нингорс слегка сжал пальцы на её плече. - Мы уже поговорили, а тебе это знать незачем. Однажды я вернусь в холм, и хорошо, если будет кому меня встретить.
- Хоатиг, наверное, поддался Агалю, - буркнул Могнон. - Если он жив. Его выгнали, и не добром. Я видел кровь на клыках изгонявших, когда они возвращались. Мы даже смутились тогда. Изгнание он заслужил, но убивать...
- Тебя не сдавали в рабство, - оскалился Нингорс. - Он сказал, зачем это сделал? Чем я провинился перед ним?
- Я не узнавал, - опустил взгляд Могнон. - Спроси у Икеми. Она была в большой ярости в те дни, не говорила ни с кем из чужих.
- Хорошо, что его нашли и наказали, - прошептала Кесса, гладя руку Нингорса. - И хорошо, что вы оба живы и свободны.
Могнон заглянул в опустевшее ведро, сунул нос в чан из-под мяса, лизнул его стенки.
- Набили брюхо, - пробурчал он. - Пойду отсыпаться на полгода вперёд. Тебя поднять на лавку, сосед?
- У меня руки на месте, - фыркнул Нингорс, заползая обратно на лежбище. - Что тут в воде? Так и тянет в сон. Иди к местным хозяевам, Шинн, возьми у них еды. Ты худеешь с каждым днём, скоро ходить не сможешь. Я посплю, пока в голове не прояснится.
Он сунул руку с аметистовым браслетом под голову и закрыл глаза. Кесса долго сидела рядом, осторожно гладила коротенькую жёсткую гриву на широкой спине, пока дыхание хеска не стало глубоким и размеренным.
За соседней дверью еле слышно плескалась вода, и аквамариновые блики выползали из щелей и холодили кожу. Кесса робко постучалась, но никто не ответил ей.
- Хаэй, - тихонько окликнула она. - Могучие Вайганы, повелители рек и дождей, живут тут?
Блики вспыхнули ярче, но дверь осталась закрытой. Утерев выступившую на лбу испарину, Кесса на цыпочках вышла на лестницу. "Хвала богам, что Вайганы не в Волне," - думала она. "А вот Фаллин-Ри, и Речные Драконы, и Агва... Что с ними сейчас?"
...Когда Нингорс и Могнон впервые вошли в общую залу, хески, сидевшие там, замолчали, а кто-то даже перебрался от них подальше, - только йиннэн, дремлющие на лавках и неспешно лакающие яртисовый взвар, лишь покосились на чужаков и вернулись к своим занятиям. Кесса обрадовалась, увидев на общем блюде жареное мясо, но радость её длилась недолго - перед ней поставили чашку знакомой белесой жижи, только не жирновато-пресной, а кислой.
- Детёныши пьют молоко, - хмыкнул Нингорс. - По крайней мере, пока не вырастут зубы.
- Я не детёныш, - нахмурилась Кесса. - И у нас в Фейре никто не пьёт молоко. Только Речник Фрисс пил, когда жил в степях. Там так заведено. Дай мне мяса!
Макая кусок в кислое месиво, она жевала и слушала вполуха разговор Нингорса и Могнона с Джаксами - сперва с Кадданом, потом подошли и другие.
- Я не полечу, - ворчал себе под нос Могнон. - Налетался уже. Один детёныш не удержит нас двоих в здравом уме. Я останусь тут, в Оме, до зимы. Буду чинить стены, если надо - сражаться.
- Тут никто не хочет драк, - вздохнул Каддан. - Но все к ним готовы. Хорошо, что ты, могучий воин, будешь с нами. Пока ты тут, носи на руке аметист. Жаль, с собой мы камень дать не можем - сюда постоянно привозят одержимых, всем нужны защита и лечение.
- А я не могу здесь остаться, - покачал головой Нингорс. - Когда Волна схлынет, постараюсь заглянуть на Холм Змеиного Ручья, но раньше мы не встретимся. Мне нужна прочная выделанная кожа - шкура большой хурги или кумана. Платить мне нечем, но я могу отработать.
- Я могу заплатить, - поднялась с места Кесса. На её ладони лежала гладкая серовато-зелёная яшма, камешек со дна древней реки.
...Главная улица не всегда была такой широкой, и постоялые дворы никогда не стояли посреди пустырей - их окружали плотно составленные лотки и навесы, сотни маленьких торговых лавок. Сейчас их все разобрали, унесли и навесы, и подпирающие их столбы - остались только глубокие отверстия между камней мостовой да сами камни. Торговать было некому и нечем, время раздачи городских припасов ещё не пришло, и Кесса, спрятавшись за глухой стеной постоялого двора, осталась в одиночестве. На светлых камнях мостовой удобно было чертить мишени.
- Айю-куэйя! - Кесса, отойдя подальше от стены, раскинула руки. Жар волной прокатился по ладоням, мерцающая волна захлестнула на миг камни и растаяла. Речница, опустившись на корточки, потрогала мостовую - та ещё хранила тепло. "Да, сил у меня маловато," - вздохнула про себя Кесса. "Но заклятия уже не путаются!"
- Ни-куэйя! - она указала на чёрный крест, углём выведенный на камне. Золотистый луч ударил в мостовую, булыжник задымился.
"А луч Нингорса прожёг бы в камне дырку," - снова вздохнула Речница.
- Ни-куэйя!
"Когда-нибудь я стану сильным магом," - думала она, потирая онемевшее запястье. "Таким, как Речница Ойга, и как Ронимира Кошачья Лапка. Или как Нингорс..."
- Хорошее занятие, детёныш, - Алгана бесшумно вышел из-за её плеча. В руках он нёс множество широких и узких ремней и листов кожи, скреплённых вместе и свободно свисающих.
- Ох ты! Это новая сбруя? - Кесса осторожно пощупала болтающийся ремешок. - Тут не одна шкура хурги, или это очень большая хурга!
- От хург много пользы, - буркнул хеск, распутывая ремни. - Тут есть седло, не слишком удобное, но больше ты не будешь елозить по моим лопаткам. Есть маленькие петли для ног. Опробуем сегодня, завтра на рассвете - в путь.
...Совсем недавно степные травы были серебристыми, листья и хвоя - зелёными, а ягоды рябины и неимоверно колючего иргеса - медно-рыжими. Сейчас Кесса видела, заглядывая в бездну под крыльями Нингорса, только кровь и тёмный багрянец, и ягоды покраснели до срока. Мёртвые злаки сухо шелестели, роняя недозрелые зёрна, и шишки фаманов раскрылись, осыпая семенами красный мох. Одно летучее семечко Кесса поймала в воздухе, попробовала на зуб - оно было крошечным, на вкус - как пепел.
- Нингорс, слева! - Речница тронула поводья, увидев под крылом пёструю орду. Многотысячный отряд лавиной катился по степи, не выискивая дорог. Лабиринт стоячих камней, выстроенный здесь, уже не мешал одержимым - все столбы повалили, а некоторые раскололи на части. С лесистого пригорка, не спускаясь к Волне, её провожал тоскливыми воплями Войкс, и сородичи подпевали ему с дальних холмов.
Нингорс повернул в сторону, быстро набирая высоту, и вскоре отряд заволокло белесой дымкой - хеск поднялся на границу облаков. Кесса, приложив ладонь ко лбу, видела сверкающие зубцы ледяных скал и предгорья, словно залитые кровью.
- Видишь Ворота? - спросил Нингорс, широко раскинув крылья. Попутный ветер уносил его прочь от гор, к широкому просвету между ними.
- Только серый туман, - ответила Речница. - И ветер дует мне в спину. Может, Ворота откроются к вечеру?
...Отдалённый гром потревожил её в мягком коконе, но Кесса лишь заворочалась во сне. С тихим свистом приблизилась земля, и Речница, не успев охнуть, очутилась на толстой ветке. Ухватившись за сучок, она села и провела рукой по глазам - сон отступал неохотно.
- Уэ-эх, - зевнула она, сонно щурясь на сияющие диски лун. - Смотри, там чёрный шар между двумя светящимися. И он их закрывает. Вон там кромка, а там другая. Будто третья луна идёт перед двумя и скрывает их.
- Проснись, Шинн, - Нингорс лизнул её, накрыв языком пол-лица. Ему, рослому и тяжёлому Алгана, нелегко было умоститься на ветке - дерево покачивалось и жалобно скрипело под ним.
- Почему мы приземлились? - спросила Кесса, оборачиваясь лицом к мокрому ветру и рокочущему грому. Впереди ночную мглу озаряли сотни серебряных сполохов. На миг они вырывали из тьмы багряные деревья, алую траву и чёрные бока грозовых туч, впивались в землю - и новый раскат раздирал небо в клочья. Среди молний, не боясь небесного огня, реяли стаи пурпурных искр.
- Ворота закрыты, - Нингорс принюхался к ветру и фыркнул. - Корабли тут не летают - жить всем охота.
- Сколько воды в этих тучах? - Кесса вглядывалась в озаряемый молниями мрак. - Неужели к утру она не выльется?
- Ворота закрыты, когда не дует горячий ветер, - Нингорс глубоко вдохнул, пробуя воздух языком. - А его я не чую. Забирайся в кокон, до утра мы никуда не полетим.
На рассвете холодный ветер тронул волосы Речницы, скользнул по лицу, и она заморгала, выглядывая из кокона. Нингорс прижал его к себе, обернув крыльями, и дремал, свесив тяжёлую голову Кессе на плечо. Речница приподняла её, освобождая онемевшую руку. Алгана втянул воздух и нехотя открыл глаза.
- Всё по-прежнему, Шинн. Нужного ветра я не чую, - проворчал он, расправляя крылья. - Полетим с тем, что есть.
Солнце не взошло над алой долиной - небо по-прежнему было затянуто, разве что тучи в просвете меж горами из чёрных стали серыми, и молнии больше не сверкали в них. С гор тянуло холодом и сыростью.
- Я поговорю с облаками, - сказала Кесса, сжимая в ладони камешки-подвески - память о Реке. - Может, они прольются и освободят дорогу.
- На их место придут новые, - Нингорс указал на горные цепи, тонущие в серой дымке. - Сворачивай кокон и проверь все ремни - мы полетим высоко и быстро.
- Как высоко? Выше всех этих туч? - растерянно мигнула Речница.
- Под самыми сводами, - буркнул хеск, разминая крылья. - Если ты выдержишь, детёныш. Вы, знорки, слишком хрупкие создания...
Тучи клубились под крыльями, плотным туманом окутывая всё вокруг. Кесса лежала на спине Нингорса, обхватив его шею, и её волосы трещали от клубящихся повсюду мелких искр. Где-то с оглушительным грохотом проскакивали меж облаков мощные разряды, мех Нингорса колыхался и потрескивал, заряжаясь от сияющих туч. Хеск поднимался всё выше.
"Нуску Лучистый! Сколько же тут облаков?!" - Кесса вглядывалась в трескучий туман и видела скользящие в нём смутные тени. Хеск осторожно огибал их, пролетая в приоткрывшиеся просветы.
Из тумана вылетела заблудившаяся рыба-ро, с размаху ударилась о локоть Кессы и сгинула в облаках. Речница охнула.
- Держись крепче, - проворчал Нингорс, разворачивая крылья во всю ширь. Они затрепетали, поймав ветер, и Алгана стрелой взлетел над облачным морем, на лету переворачиваясь вниз брюхом. Пару раз ударив крыльями, он замер, всплывая на воздушных потоках. Горячий влажный ветер хлестнул Кессу по лицу, и она, едва не задохнувшись, судорожно глотнула воздух ртом. В нём был привкус пепла и оплавленного камня.
- Нингорс, горячий ветер! Ворота открылись! - крикнула она, приподнимаясь на руках. Вокруг колыхалась тающая белесая дымка, внизу ворочались тяжёлые серые тучи. Земля исчезла.
- Это другой ветер, - отозвался Алгана, чуть шевельнув кончиком крыла. Его швырнуло в сторону с такой силой, что Кессу едва не сдуло с его спины, и она повисла на стременах и поводьях, потрясённо глядя вверх - туда, где должно было быть небо.
Это похоже было на перевёрнутые кверх ногами горы, вросшие в громадную каменную плиту. Гигантские сталактиты, окутанные красноватым туманом, нависали над Кессой, а между ними, по выщербленному своду, змеились багряные разломы. Оплавляющийся камень вздымался пузырями, капал вниз, испаряясь на лету, и трещины вновь смыкались. Свод дышал жаром, и длиннохвостые тени мелькали среди свисающих скал, то и дело вспыхивая неприятным зеленоватым сиянием.
- Мы у самых сводов, - выдохнула Кесса, подтягиваясь на ремнях и рывком возвращаясь в седло. - Ты летал тут раньше, Нингорс?
- Я проходил Грозовые Ворота, - ответил хеск, вырываясь из разорванной в клочья дымки. Его тень скользила по облакам, и оттуда вылетали потревоженные ро. Ветер от сильных крыльев сдувал туман, и Кесса завороженно смотрела на огромные острова, проплывающие внизу. Небесная тина тут срасталась в бесконечные полотнища, и несметные стаи ро кружили над ней. Тучи, как волны, захлёстывали острова, и тина шипела, втягивая и выдыхая влажный воздух. Тысячи многоцветных созданий копошились в ней, распустив щупальца и плавники. Острова медленно скользили в облаках.
- Уф, - Кесса утёрла стекающий на глаза пот. Раскалённые своды источали жар, и вязкий влажный воздух был едва пригоден для дыхания. Речница расстегнула ремешки на броне, оттянула ворот рубахи, - прохлады не прибавилось. Нингорс с тяжёлым вздохом высунул язык, чуть снизился, отдаляясь от перегретых скал. Ро, напуганные его тенью, бросились навстречу, но, не увидев врага, развернулись и нырнули в тучу. Под ней, едва прикрытый серой дымкой, колыхался остров небесной тины.
Тёплый ветер скользнул по ладони Кессы. Он дул снизу, то затихая, то усиливаясь, и Речница, приглядевшись, увидела, как трепещут края водорослевого полотнища. Остров тины зашевелился, медленно отползая в сторону, ро, подчиняясь неслышному приказу, взвились над ним, стягиваясь к дрожащему краю. Тёмно-серое облако подползало к острову, и тонкие мерцающие нити выглядывали из него.
Полотнище тины вздулось, выгнулось и с громким шипением просело - в его середине зияла большая дыра. Из неё, уцепившись за края, торчали колючие крючья. Среди них - так быстро, что Кесса не успела и мигнуть - распахнулась чёрная пасть, и стая ро, взлетевшая над островом тины, сгинула в ней. Сомкнув челюсти, существо дёрнуло полотнище на себя. С изодранных краёв посыпались, разбегаясь во все стороны, пёстрые обитатели.
Тина зашипела, затрепетала всеми краями, пытаясь вырваться, но поздно - четыре сгустка серого тумана повисли на ней с разных сторон, отрывая крючковатыми когтями кусок за куском. Кесса видела, как из дымки, скрывающей их тела, выглядывают острые шипы, реют по ветру полупрозрачные нити-щупальца, но ни крыльев, ни лап она не видела.
Ещё одно существо выбралось из тучи, взлетело над полотном тины, выбирая себе кусок посочнее. Четверо сородичей дружно лязгнули челюстями. Их серые коконы затрещали, наполняясь синеватыми искрами, и четыре разряда с громким треском сошлись на пришельце. Тот замер в воздухе, бессильно повесив щупальца, и мелко затрясся. Его кокон стремительно таял, обнажая округлое туловище с рядами гранёных шипов и трепещущий хвостовой плавник. Опомнившись, существо раздуло бока и юркнуло в тучу, шипя и осыпая облака трескучими искрами.
Остров тины, распавшись на жалкие клочки, вырвался наконец из челюстей пожирателей и рассеялся в небе, жалкая стайка уцелевших ро бросилась врассыпную. Круглые существа не спешили улетать - висели на месте, распустив щупальца по ветру. Тень Нингорса скользила по ним, и они озадаченно дёргались, но дотянуться до него не могли.
- Так это их щупальца вечно свисают с неба! - хмыкнула Кесса. Существа, лениво шевелящие плавниками внизу, были больше неё - каждое могло бы проглотить её за один присест - но вот ушей у них не было, и едва ли они могли её услышать.
- Тихо! - рявкнул Нингорс, прижимая уши. Его чёрная грива поднялась дыбом. Внизу, окружённая белесым сиянием, тихо скользила против ветра огромная грозовая туча. Хеск рванулся к небесному своду, и его крылья затрепетали в сильнейшем вихре - в туче открылась чёрная пасть, втягивая всё, что не успело улететь.
Нингорс взвыл, его шерсть вспыхнула жёлтым огнём. Зелёный луч ударил в глотку хищной тучи, и пасть захлопнулась так резко, что вихрь отшвырнул хеска с седоком далеко в сторону. Туча замерла на месте. Маленькие тёмные облачка сновали вокруг неё, среди острых шипов, окутанных роем синих искр. Нингорс летел над ней, и его тень на её огромном теле казалась крохотной.
- Замри, детёныш, - прошептал он. - Тшш...
Туча, недовольно зарокотав, неожиданно проворно развернулась и разинула пасть, втягивая в себя огромный остров небесной тины. Ро взвились в воздух, впиваясь в щупальца и ребристые бока. Мелкие "облачка" помчались к ним. "Туча" широко раскинула щупальца и молниеносно втянула их в рот вместе с повисшими на них рыбами. Все облака затрепетали - уцелевшие острова разлетались в разные стороны, теряя по дороге обитателей, сталкиваясь и роняя клочья тины.
Стайки фамсов и ро, внезапно оставшихся без укрытия, растерянно метались над хищными тучами, поодаль от их щупальцев. Маленькие "тучки" жадно отрывали от большой тех ро, которые в неё вцепились - иногда вместе с кусками мяса, хватали на лету разодранные клочья тины и упавших рачков и не замечали снующие над ними рыбьи косяки.
Тень широких крыльев скользнула по тучам, но это были не крылья Нингорса - другое существо промчалось над ним и развернулось в небе. Оно было не одно - три длиннохвостых ящера сужали круги над растерянной стаей рыб. Солнце сверкало на их чешуйчатых телах, яркие высокие гребни горели огнём. Проскользнув под крылом Нингорса, ящеры бросились к рыбьему косяку, на лету разевая длинные пасти, и Кесса вздрогнула, увидев острейшие тонкие зубы.
Почуяв крупную добычу, хищная туча заворочалась - и неуловимым движением вскинула ловчие нити. Малые "облачка" развернулись следом, вплетая свои щупальца в общую сеть. Полупрозрачная ловушка поднялась над стаей рыб и затрепетала, не замечая прилипших к нитям фамсов.
Ящеры летели прямо, не замечая преград, но за миг до того, как ловушка захлопнулась, двое вырвались вперёд, и из их пастей хлынул серый шкворчащий дым. Кесса, неосторожно вдохнув, закашлялась. Щупальца дрогнули, чернея и съёживаясь, - и трое летунов врезались в рыбий косяк. Две пасти, извергнув дым, захлопнулись, но под третьей, открытой, вмиг вырос отвисший кожистый мешок - и когда последний ящер закрыл рот и взлетел высоко над облаками, его ощутимо тянуло к земле. Кесса видела, как кожа мешка вздувается пузырями - рыба вырывалась так, что летучего хищника мотало из стороны в сторону. Отлетев подальше, он раскинул крылья и повис в небе, поймав попутный ветер. Двое с пронзительными воплями кинулись к нему, тыкаясь мордами в нос. Ящер приоткрыл пасть, и другой сунул в неё голову. Теперь и его мешок наполнился и раздулся. Разделив добычу на троих, существа неторопливо поднялись к огромным сталактитам и спрятались в них.
"Какие шустрые!" - хихикнула про себя Кесса, выглядывая в скалах хвостатые тени. Растёрзанные острова тины и пожирающие их создания остались позади, и Речница видела, оглядываясь, как вторая тройка летунов кружит над ними и высматривает косяк покрупнее. Одинокий ящер, испугавшийся тени, вылетел из-под крыла Нингорса и повис в небе рядом с ним, вертя головой в поисках сородичей. Теперь Кесса видела и острые зубы-иглы, во все стороны торчащие из пасти, и блестящие чешуи на лёгком теле, и пучок ярких перьев на самом кончике хвоста, и крохотные, едва заметные когтистые лапки по бокам. Это существо не могло висеть на сталактите, как летучая мышь, - оно и секунды не продержалось бы.
- Хаэ-эй, - Кесса протянула руку к ящеру и тихонько засвистела. Ещё одна крылатая тень скользнула над ней, уронив на неё щепотку рыбьей чешуи. Третий летун вынырнул из облаков и пристроился за крылом Нингорса, покачиваясь на воздушных потоках.
Красные блики ударили Кессе в лицо - Зеркало Призраков оживало, наливаясь алым огнём. Волна прокатилась по нему, едва не захлестнув оправу, за ней - вторая и третья...
Небо содрогнулось. Ящеры с испуганными воплями бросились к сводам, облака всколыхнулись. Шипение и свист слышались отовсюду - все, кто летал, втягивая и выпуская воздух, сейчас мчались кто куда. Молния вспорола тучи - она ударила не вниз, а вбок, огромная, ветвистая, ослепительная, и Кесса распласталась на спине Нингорса, зарываясь в рыжую шерсть.
Алгана вздрогнул вместе с небом, и его крылья неестественно выгнулись и мелко затряслись. С оглушительным воем он прижал их к телу и ринулся к земле. Мех поднялся дыбом, хеск выл, не замолкая, и крылья беспомощно трепыхались на ветру.
- Нингорс! - крикнула Кесса, впиваясь пальцами в жёсткую гриву. Она дёрнула сильно, едва не выдрав клок меха, Алгана рявкнул, дёрнувшись от боли, перевернулся через крыло.
- Вверх! - Речница с трудом дотянулась до основания правого крыла, дёрнула его на себя. Спинные шипы Алгана со скрипом скользнули по её броне. Схватив и левое крыло, Кесса распласталась на спине хеска, попыталась качнуться назад, - и крылья развернулись во всю ширину, остановив падение. Хеск рявкнул, мотнул головой и с силой ударил ими по воздуху. Речницу едва не сдуло.
- Нингорс, лети! Не слушай Волну! - вскрикнула Кесса, хватаясь за поводья. До сих пор она не упала только чудом. Вокруг клокотали тучи, и чьи-то щупальца уже ощупывали бока Речницы.
Мотнув головой, он забил крыльями по туману, как по воде, и стрелой промчался сквозь тучи, отшвырнув в сторону хищное облако. Кесса едва успела пригнуться, когда Алгана выскочил из дымки у самого острия огромного сталактита. Из пещерок в его "склонах" градом посыпались перепуганные ящеры, заплёвывая всё вокруг едким дымом. Нингорс чихнул, снова мотнул головой и в один взмах крыльев оставил сталактит и всех его жителей позади. Горячий ветер подхватил его под крыло, и хеск со вздохом улёгся на воздушные потоки. Его грива всё ещё топорщилась, и Кесса, прижавшись к горячей спине, слышала, как часто и гулко бьётся его сердце - и рядом с ним второе, чуть тише, но быстрее.
- Скоро осень, и тогда Агаль замолчит, - прошептала Речница, осторожно проводя пальцем вдоль спинных шипов. - Он заткнётся навсегда и перестанет тебя мучить! Если бы можно было засунуть его обратно в Бездну...
- Даже безмозглые медузы устояли перед Агалем, - прохрипел Нингорс. - Даже они. Только не я. Если он позовёт ещё раз... Ты успеешь убежать, Шинн? Сможешь отбиться?
- Я никуда не побегу, - хмуро отозвалась Кесса. - Я тебя не оставлю. Мы доберёмся до Орина, там найдём Речника Фрисса. Он знает, что делать.
"Аметист," - Речница зажмурилась, собирая в кучу разлетающиеся мысли. "Аметист помог бы Нингорсу выстоять. В городах должны быть аметисты. Надо найти..."