Аннотация: (Кесса) О предостережениях и смертельном холоде.
Ветер над заледеневшей равниной не стихал ни на миг, налетая то с востока, то с запада, - ему просторно было в широкой долине меж Хельскими Горами и зубчатой каменной стеной Кеула. Двойной полог закрывал повозку от ледяного дыхания, но огонёк жирника чувствовал ветер - и метался, норовя погаснуть. На дне чаши с жиром едва виднелся осколок серого кварца - "дымный камень", то, что должно было защитить путников надёжнее, чем лучники на крыше.
Речник Яцек отнял руки от огня, медленно стянул рукавицы и натёр пальцы жиром. Его кожа красна была от солмикской мази. Кесса покосилась на свои ладони - охра въелась в них намертво, размыла линии давней раскраски.
- Мы стали совсем как солмики, - тихо хмыкнула она. - Река не узнает нас.
Хагван, казалось, дремал на дальней лежанке, укутавшись в шкуры - но на слово "Река" он вскинул голову и прижал к груди костяной колчан с огненными стрелами. Что олданец пробормотал, Кесса не расслышала, но пальцы его дрожали.
Повозка скрипнула полозьями и замерла, и несколько мгновений путники, похватавшие оружие, прислушивались к тишине. Затем завеса у двери отошла в сторону, и в повозку заглянул Анкалин. Солмик был спокоен.
- Кигиджала нюхает ветер, - сказал он. - Медленно идёт, не любит этот путь.
- Она умная, - вздохнул Речник Яцек, поднимаясь с лежанки. - Помочь тебе?
- Не надо, - покачал головой северянин. - Я хотел сказать - никого там нет, не бойтесь.
Кигиджала - огромный грузный хийкиммиг - призывно рыкнула и рванула повозку на себя, сани проползли пару шагов и остановились. Анкалин поспешно вышел, Кесса услышала его успокаивающий голос и тихий шелест снега под полозьями. Повозка ехала дальше, прямо на север.
- Каримас милосердный, на чём я только сплю... - пробормотал Хагван, покосившись на грубую решётку из рыбьих костей. Она делила повозку надвое, и за ней, в темноте и холоде, громоздились, приподнимая навес, добела выскобленные черепа. Кесса не бралась пересчитать, сколько их тут, но от их тяжести прогибался каркас повозки, и даже могучий хийкиммиг не мог лететь стрелой с таким грузом за плечами. Целая повозка черепов... всё, что накопилось на окраине геджатаа, обычная дань, которую солмики платили демонам льда. Шкуры, на которых лежал Хагван, постелены были вдоль решётки, не дающей черепам рассыпаться. В повозке было не так много места для ездоков - и то, чтобы взять южан с собой, Анкалин оставил двоих соплеменников в городе и поехал один...
- Хагван, дай поесть, - попросил Речник, и олданец запустил руку под настил, в холодную нишу. Извлечённый наружу рыбий пузырь, набитый жиром, он отряхнул от снега и отдал Яцеку. Жёлтая кошка, устроившаяся у огня, тут же навострила уши и обнюхала еду, но не притронулась к ней.
- Речник Яцек, - Кесса тронула Речника за плечо, - ведь Праздник Крыс уже скоро, а мы едем на север... Где же мы встретим его?
Яцек смерил её долгим сумрачным взглядом и криво усмехнулся.
- Если нам просто повезёт, Чёрная Речница, то в долине Имлегьин, если повезёт неслыханно - в гостевых покоях Владыки Льда... а если удача не с нами - на реках Кигээла, - он замолчал и поднёс ко рту размятый комок жира и мяса. Речница мигнула.
- У солмиков всё равно нет кислухи, - ткнул её в бок Хагван. - Совсем нет, ни для них, ни для нас! Как они тут живут, прокляни меня Река?!
Снова повисло молчание, прерываемое лишь громким фырканьем хийкиммига. Кигиджала совсем не торопилась, что-то тревожило её, и она то и дело останавливалась и принюхивалась к холодному ветру. Вдали провыла гуделка, и Анкалин ответил на жалобный вопль протяжным воем своей костяной пластины. Хагван покосился на раковину-рог - его так и тянуло вступить в перекличку.
Яцек Сульга был молчалив и невесел, иногда выходил и подсаживался к Анкалину, расспрашивал его о чём-то. Солмик отвечал коротко, часто качал головой и пожимал плечами. Он, как показалось Кессе, вообще был неразговорчив - и крайне удивлён тем, что к нему навязались гости с юга. Иногда Речнице думалось, что он их боится.
Речник вернул Хагвану полупустой пузырь с жиром, опустился на шкуры и задумался о чём-то, глядя на огонь. Кесса вновь протянула руку к его плечу.
- Речник Яцек, мы скоро будем в Имлегьине - но с кем мы там будем говорить? Там у демонов лагерь или сторожевая башня? Или они только приходят туда, спускаясь с гор? Как ты узнаешь, кто из них - посланник Хилменахара?
Ветер с яростью налетел на повозку, откинул костяные крюки и засыпал все лежанки снежной крупой. Речница с воплем досады попыталась свести разошедшиеся шкуры, тяжёлые, как дощатые стены, но сил ей не хватило.
- Владыка Льда, - Речник Яцек накинул крюки на петли, и разрыв в пологе закрылся. - Не называй его по имени в этих землях.
Кесса виновато вздохнула и поёжилась - слабый огонёк жирника не погас, но нелегко ему было вновь наполнить теплом промёрзшую повозку.
- Солмики сходятся в том, что мы должны искать сильнейшего демона - Амарока, - спокойно продолжил Речник, отряхивая настил от снега. - Он приходит с отрядом, когда видит черепа. Анкалин каждый раз стремится уехать очень быстро, чтобы не видеть Амарока, но видел его много раз - на своё счастье, издалека. Это огромный демон, зверь в ледяной шубе, все остальные Хелигнэй его боятся. С ним мы и будем говорить, а если он согласится отвести нас к Владыке Льда - то поговорим с Владыкой.
- Совсем как в легендах... - прошептала Кесса, не обращая внимания на хмурый взгляд Яцека. - Вот это да...
Тихий свист послышался издалека, и Речник привстал, подбирая копьё. Мгновение спустя под оглушительное шипение полог колыхнулся, и ветер ударил Кессе в лицо, вывернув наизнанку придверную завесу. Снаружи послышался изумлённый крик Анкалина. Речница сжала пальцы в кулак, глядя на качающийся полог. "Что за напасть?!"
В щель между завесами заглянул Анкалин. Удивление так и застыло на его лице, и он был чем-то смущён.
- Выгляните сюда, воины Реки, - тихо сказал он и скрылся.
- Сидите тихо, - велел Яцек, выбираясь из повозки. Хагван и Кесса, переглянувшись, подползли к завесе и выглянули наружу. Олданец сжал в руке копьё, Койя взлетела на плечо к Речнице и навострила уши, едва заметно дёргая хвостом.
Перед повозкой и пригнувшимся к земле хийкиммигом висел в полулокте над снегом огромный серебристый корабль. Кесса видела только один его бок, сверкающий пластинами рилкара, и край изогнутого крыла. Кромка его казалась острой, как нож.
У корабля, по щиколотку в рыхлом снегу, стоял сармат в белом скафандре и смотрел, как Речник Яцек подходит к нему.
- Я Гвальвен со станции "Элуа", - сказал он, наклонив голову. - Ты - Яцек Сульга, посланник Великой Реки, один из трёх посланников на севере?
Яцек кивнул. Кесса подползла ещё ближе, дрожа от любопытства. Судя по голосу, сармат был чем-то встревожен - но не зол.
- Да, это я, - спокойно ответил Речник. - Чего ты хочешь, Гвальвен со станции "Элуа"?
- Я знаю, что вы спасли Модженса, - сказал сармат; он пытался выровнять дыхание, но получалось плохо - слишком он был взволнован. - Он сказал мне о вас и ваших намерениях. Возможно, я, или Модженс, или мы оба что-то поняли не так... он утверждал, что вы ищете встречи с ледяными демонами... хотите вести с ними переговоры?
- Он не ошибся, - ответил Яцек. Глаза сармата сузились.
- Я не хочу быть неблагодарным, - сказал он, медленно подбирая слова. - Модженс - мой друг. Вас, видимо, не предупредили, но это не удивляет. Знорки очень неосторожны... Вы должны повернуть назад. Эти существа неспособны к переговорам. Их способность к речи не должна вас обманывать. Они умеют только драться или бежать. Там, где вы хотите найти их, они не побегут. Поворачивайте!
Хагван вздрогнул всем телом и прижался к боку Речницы. Кесса впилась зубами в рукав - её трясло. Речник Яцек чуть поднял голову и встретил взгляд сармата - и усмехнулся.
- Так выглядит благодарность на станции "Элуа"? - негромко спросил он. - Ты угрожаешь нам?
Гвальвен качнул головой.
- Я никого не трону. Исполняя своё намерение, вы неминуемо и бессмысленно погибнете. Я этого не хочу... и я прошу вас повернуть.
На мгновение Кесса встретилась взглядом с озадаченным Анкалином. Солмик крутил головой, глядя то на корабль, то на повозку и улёгшегося в снег хийкиммига и часто моргал.
- Что с Анкалином? - еле слышно спросил Хагван.
- Он не понимает их слов, - прошептала Кесса. - Это не его язык.
Речник Яцек пожал плечами и поднял руку. Его палец упёрся в одну из нашивок на груди сармата, и тот удивлённо мигнул.
- У тебя знак ликвидатора? - Яцек убрал руку и шагнул назад. - Если одна из подстанций однажды расплавится и зальёт всё кипящим накопителем - ты полетишь туда. И тогда человек преградит тебе путь и скажет: "Поворачивай, там горячо - обожжёшься!" Что ты ответишь ему, Гвальвен со станции "Элуа"?
Не дожидаясь ответа, он отвернулся и направился к повозке. Хийкиммиг зарычал, почувствовав хлопок по загривку, Анкалин растерянно взглянул на Речника.
- Трогай! - отрывисто сказал Яцек, забираясь в повозку. Хагван и Кесса шарахнулись от края. Полозья заскрежетали по льду, смахивая рыхлый снежный покров. Крыло сарматского корабля в последний раз мелькнуло сквозь щель в пологе - и пропало.
Кесса прижала ладонь ко рту, со страхом глядя на Речника. Он тяжело опустился на шкуры и смерил спутников хмурым взглядом.
- Речник Яцек... - прошептала Кесса. - Почему...
- Мы едем в Имлегьин, - процедил Речник, - и если приказ Короля Реки будет нарушен, то не по слову сармата. Когда им было дело до наших бед?!
Он лёг на шкуры и повернулся спиной к огню. Кесса судорожно вздохнула. Ей было очень холодно и очень жутко.
Ледяные вершины, как многогранные стеклянные шпили, сверкали в небе над долиной, и от их блеска было больно глазам. Кесса из-под рукавицы смотрела на горы и видела еле заметный снежный "мех" - как будто белая трава поднималась на камнях и качалась на ветру. Тени мелькали над вершинами.
- Страна льда, - шептала Речница, утирая слезящиеся глаза и снова поднимая взгляд к небывалым "лесам" из снега и инея. - Из самих старых сказаний...
- Каримас милосердный, - пробормотал Хагван, не выпуская из рук копьё. Жирник чадил за его спиной, из-за распахнутой дверной завесы в лицо дышали ледяные горы. Кигиджала, вздыбив шерсть на загривке, медленно брела по серому льду - а может, камню. Ветер подмёл с него снег, и равнина у подножья Гор Кеула стала ещё мрачнее. Чёрные валуны лежали на её краю - дырявая "стена", ненадёжная защита.
- Едва ли здесь властен Каримас, - тихо сказал Речник Яцек. - Если тут и росли когда-то деревья, даже земля об этом не помнит.
Хагван недоверчиво посмотрел на него и поёжился.
- Агай! - послышалось снаружи. Анкалин спрыгнул на лёд и жестом позвал путников за собой. Кигиджала негромко зарычала, скаля клыки на заснеженные вершины. Койя, прижав уши, спряталась за пазухой у Речницы и зашипела оттуда.
- Они тут живут, Койя. Ничего не поделаешь, - прошептала Кесса. - Пойдём, поможем Анкалину. Долго ему носить эти черепа...
Солмик и Речник вдвоём разворачивали полог, раскрывали огромный костяной короб. Кесса сунулась к ним, но Яцек отвёл её в сторону.
- Даже Таурт не поможет твоему сыну, если ты будешь таскать повозки, - хмуро промолвил он. - Стой тут. Эти кости обойдутся без лишнего почёта.
Он подозвал Хагвана, и они втроём налегли на изогнутые костяные зубцы, торчащие из-под повозки. Костяной каркас заскрипел - и наклонился, задним краем коснувшись льда. Черепа с громким стуком покатились на лёд. Хийкиммиг протащил повозку ещё десять шагов, Анкалин поддел копьём последний застрявший череп и с облегчённым вздохом вновь налёг на зубец. Медленно, со скрежетом повозка выпрямилась. Черепа, раскатившиеся по серому льду, молча глазели на живых.
- Вот тут, у чёрных камней, я поставлю повозку, - сказал Анкалин, подгоняя хийкиммига. - У самых костей, у тропы Амарока. Он скоро тут будет, и ты его увидишь.
Он зябко поёжился, переглянулся со зверем и снова посмотрел на Речника.
- Вождь Торнат сказал, что вы - гости солмиков, а тут вы - мои гости. Искать Амарока - искать смерть, я так сказал, но... Я буду тут, в повозке, среди вас, мой лук и мои копья будут тут - если можно вас защитить, я это сделаю.
Яцек нахмурился, и Кесса невольно вздрогнула.
- Не нужно, Анкалин, - покачал головой он. - Если тебе страшно, можешь уйти. Нам нужны будут огонь, еда и укрытие, больше ничего.
- Уйти? - нахмурился и солмик. - Как ты одолеешь Амарока?
- Я не намерен никого одолевать, и пришёл я сюда не драться, - ровным голосом ответил Яцек. - Уезжай, Анкалин. Возвращайся утром - если мы всё ещё будем тут, ты увезёшь нас в Элуатаа.
- Охотники ловят хийкиммигов на западе, там их становье, - сказал Анкалин. - Я поеду туда. Если закричит гуделка в Имлегьине, мы возьмём огненные стрелы и придём сюда. Если утро настанет, а гуделка будет молчать, я приеду один. Жгите огонь, но пусть Амарок его не видит!
Речник бережно прижал костяную пластину к груди и протянул её Хагвану. Герольд покосился на гуделку и замотал головой.
- Анкалин, мне не надо - мне есть во что дудеть, - сказал он, отстёгивая от пояса рог. - Твои охотники прекрасно всё услышат.
- Я слышал твою гуделку, - кивнул солмик. - Пусть так, пусть так. Вот вам еда, огонь и жилище - хватит на много дней.
Он указал на повозку. Гуделка снова исчезла под его накидкой. Он деловито снимал с хийкиммига упряжь. Кигиджала встряхнулась и тихо зарычала, солмик погладил её по загривку.
- Ты забыл припасы, - окликнул северянина Речник. - И шкуру возьми, вдруг поднимется ветер.
Он вручил солмику тяжёлое белоснежное покрывало - шкуру хийкиммига - и потянулся за тюками с мясом.
- Я быстро доеду, а там большие запасы, - покачал головой Анкалин. - Хорошая шкура. Буду к утру, и её привезу тебе. Чиньян!
- Чиньян! - Старший Речник отступил, пропуская хийкиммига. Обманчиво неповоротливая Кигиджала на мгновение приникла к земле - и взлетела, перемахнув через валуны. Кесса глядела ей вслед, пока со снежной равниной не слилась и она, и укрытый белой шкурой седой на её спине.
- Идём, - сказал Яцек, тронув Речницу за плечо. - Надо разжечь огонь.
Жирник разгорался неохотно. Холод наполнил повозку, и мех подёрнулся инеем. Кесса выглянула наружу. Нет, ей не показалось - с каждым мгновением становилось холоднее, а небо темнело. Что-то тёмное клубилось над дальними вершинами, медленно сползая в долину.
- Боги, боги, вот это дела... - пробормотал Хагван, копаясь в тюках. - Тут что, только один доспех был? А как я пойду к демонам?
Речник Яцек, расправляя жёсткие рукава хуллаковой брони, услышал его не сразу - а когда услышал, Хагван под его взглядом уронил тюк и втянул голову в плечи.
- Ты к ним не пойдёшь, - сказал Яцек, и голос его был холоднее льдов Кеула. - Ты и Кесса - вы шагу отсюда не ступите, пока я не позову и сам не откину для вас полог. Сидите здесь тихо, следите, чтобы огонь не гас ни на миг.
- Речник Яцек! - вскинулась Кесса, и кошка, вывалившись из-под её накидки, хрипло мяукнула, глядя на Речника. - Но я...
- Ты сделаешь так, как я сказал, - он посмотрел на неё в упор. - Только тебя там не хватало.
Она оттолкнулась от настила и взлетела к Яцеку на плечо. Её шерсть стояла дыбом.
- А ну брысь! - Яцек смахнул пустынную кошку обратно на шкуры - да так, что она шмякнулась набок, неловко вытянув лапы.
- Речник Яцек! - Кесса подхватила Койю на руки, испуганно ощупывая её бок. Кошка извернулась и повисла в её объятиях, неотрывно глядя на Старшего Речника.
- Мря-ау! Мя? Мя? Мряу!
- Койя, что ты? Больно тебе? - Кесса гладила сегона, пытаясь его успокоить. Яцек молчал, стоя у прохода в пологе. Костяные крюки уже сняты были с петель, но Речник медлил шагнуть за порог.
- Солмики правы, - тихо сказал он. - Мы все не в своём уме. И всё же я сделаю то, для чего Астанен прислал меня сюда. Следите за огнём!
Он спрыгнул с края повозки, и полог опустился за ним. Койя с хриплым воплем метнулась следом - и снова шмякнулась на шкуры, налетев на невидимую преграду.
- Ах ты ж, жри меня Имлег! - Хагван ударил кулаком по ближайшей завесе - она не шелохнулась, а он охнул и прижал руку к груди. - Кесса, он нас под щит запихал! Гляди, тут же везде воздушные стены!
Кесса вытянула руку. Невидимая стена была под её ладонью - вдоль шкур полога, между Речницей и всеми путями наружу.
- Нуску Лучистый... - выдохнула она, плюхаясь на шкуры у чадящего жирника. - Вот это да...
Койя, сердито шипя, выползала из своей "накидки", дёргала лапами, но высвободиться не могла. Её уши беспокойно мерцали.
- Что она слышит, Кесса? Что тут творится? - Хагван подобрал копьё и подполз к кошке. - Койя, кого нам бить-то?
Сегон протяжно мяукнул и прижал уши. Кесса поёжилась.
- Магия Лучей, - задумчиво прошептала она, - это основа... основа всех магий. Можно усилить чужие заклятия, а можно ослабить. Я смогу, наверное, расшатать эти стены...
- Ох ты! - Хагван схватил её за руку. - Яцек нас убьёт! Не надо, лучше сиди тихо. Будем слушать, что снаружи.
- Хм... верно, Хагван. Точно убьёт, - кивнула Речница и склонилась над жирником. - Будем жечь огонь и слушать.
За меховой стеной взвыл ветер, шкуры заколыхались, костяные крюки жалобно заскрипели - натиск ветра едва не вырвал их из петель. Что-то шелестело и позвякивало, но нарастающий вой заглушал все звуки. В узкую щель хлынул ледяной синевато-белый свет, и воздушный щит побелел, подёргиваясь инеем. Жирник замигал, как будто пламя в ужасе попыталось нырнуть на дно плошки. Речница прикрыла его ладонями, чувствуя, как пальцы коченеют.
Следом, разрушив тонкое плетение инея, расплескались блики тёмного малахита, медленно светлеющие. Хагван сощурился, пытаясь разглядеть что-то за узенькой прорехой, и неуверенно усмехнулся. Многоголосый вой на миг стал оглушительным - и оборвался, сменившись рёвом и свистом. Что-то лязгнуло и зашипело, шкуры вновь колыхнулись, и костяные крюки затрещали от удара. Вся "стена" повозки побелела от инея и застыла ледяной завесой. Что-то взвыло за стеной, громко затрещал лёд, с лязгом полетели осколки, сталь зазвенела о сталь. Хагван вскочил и выставил вперёд копьё.
- Кесса, ты слышала?! С Яцеком беда!
Негромкий, заглушённый воем ветра крик послышался за стеной - и тут же оборвался. Кесса метнулась к воздушному щиту, прижала к нему окоченевшие ладони.
- Ни-куэйя!
Два луча вспыхнули и погасли, оставив ноющую боль в руках и кольца жара на запястьях. Сегон ударил мерцающей лапой по еле заметной стене - преграда на миг поддалась и тут же спружинила, отталкивая кошку к огню.
- Туу-алиа-ири... туу-алиа... ири-ичин... айя-ири-ичин! - каждое слово отзывалось жаром в груди и болью в костях. С тихим шипением воздушная стена выгнулась и пропустила руки Речницы сквозь себя. Две прорехи, мерцающие алым - с каждым мгновением ярче - остались на преграде. Кесса зажмурилась и стиснула зубы - ей казалось, что раскалённые браслеты обвили каждое запястье и медленно ползут к плечам. Горячий зелёный свет струился по коже.
- Мра-ау! - Койя взлетела в воздух и всеми лапами вцепилась в воздушный щит. Золотая вспышка расплескалась по меховым стенам. Щит, располосованный крест-накрест багряными полосами, громко хлопнул - и развеялся, холод хлынул внутрь. Протиснувшись в щель в замёрзших шкурах, кошка вылетела наружу, и тут же тишина взорвалась воплями и визгом.
- Кесса, я туда! - ударом копья Хагван сбил крюки-засовы, с хрустом закачался обледеневший полог, и олданец скрылся в ночи. Там, снаружи, была ночь, тёмная, как воды Иннигватана, и холодная, как кровь Хелигнэй.
- Подожди! - Речница прижала к груди руки, горящие болью, и шагнула в темноту.
- Ни-эйю! - шар света вспыхнул перед ней, и синеглазая тварь, царапающая когтями лёд у повозки, взвыла и рассыпалась грудой льдинок. Золотая кошка выпустила из зубов её загривок и с жалобным воплем метнулась в темноту.
Там, отражая сияние лучистого шара зеркальными боками, из серого льда всплывали Иситоки, и ажурные белые хвосты волочились за ними. Кошка взлетела, в полёте выпуская когти.
- Ни-шэу! - закричала Кесса, растопыривая пальцы. Где там цель, кого поразит заклятие?..
- Кесса! - захрипели совсем рядом, и следом послышался хруст. Свет зеленоватого шара отразился от серо-льдистого бока Ахлута. Неживой зверь, дёргая головой, качался из стороны в сторону и бил лапами по воздуху - и древку костяного копья. Хагван, уткнув древко в камень у самой повозки, держался за копьё и монотонно выл сквозь стиснутые зубы. Кровь стекала по его рассечённому лбу, замерзая на бровях. Наконечник копья глубоко, по самую перекладину на древке, впился в брюхо Ахлута и посекундно вспыхивал, багряным огоньком сверкая сквозь полупрозрачную плоть.
- А-ай! - Кесса прыгнула к зверю, чудом увернувшись от огромной лапы, и ухватилась за гребень на ободранной спине. - Ни-шэу! Ни-шэу!!!
Багровая вспышка полоснула по глазам, Речница покатилась по осколкам льда, закрывая лицо онемевшими руками. Что-то тяжёлое упало ей на ногу.
- Мать Макега! - кто-то подхватил её, стряхивая льдинки, и поволок, пытаясь поднять на ноги. - Кесса, где кошка? Койя где?!
- А-ай-хх, - выдохнула Речница, с трудом выпрямляясь. Кто-то схватил её за плечи, пригибая к земле.
- Не смотри вверх! Опять эта лепёшка с глазами... много их! Кесса, ползи к повозке, я их отгоню!
- Не выйдет, - прошептала Речница, завороженно глядя на небо. Там черноту рассекали синевато-белые сполохи - как волны, расходились они по небосводу, а навстречу ним, колыхаясь, плыли плоские многоглазые твари, и что-то сверкающее мелькало на их спинах. Кесса чувствовала, как холодные взгляды Илуитсугов сходятся на ней. Стиснув в ладони ремешок от Зеркала Призраков, она подняла пластину стекла над головой.
- Хагван, беги!
Белый, ослепительно яркий луч распорол небо надвое, выхватив из мрака плоские силуэты демонов, лёд задрожал от оглушительного воя. Навстречу Илуитсугам, выгнув стальные крылья, летел корабль сарматов. Луч погас, сменившись чередой неярких вспышек. Демоны расступились, разевая огромные пасти, потоки синеватого свечения на миг накрыли корабль - и развеялись. Белая "лепёшка" кувыркнулась в небе, на лету роняя льдины и комья снега, остальные, резко развернувшись, скользнули над землёй, и, рассекая зубчатыми хвостами лёд, просочились в ущелье и скрылись за скалами. Стальной корабль замер над долиной, сноп белого света залил Имлегьин. Что-то взревело за спиной Речницы, она вздрогнула и повернулась, лишь через несколько мгновений распознав звук речного рога. Хагван, зажмурившись, сидел на краю повозки и трубил, судорожно прижав раковину к губам. Небо вспыхнуло, что-то огромное, полыхающее врезалось в лёд и взметнуло над долиной столб огня. Громадный золотистый факел пылал в полусотне шагов от повозки, источая жар.
Небо уже побелело, и холодное солнце Хеливы, опоясанное багряным ободком, взглянуло на долину. Сарматский корабль с тихим свистом описал над ней круг и теперь уходил к востоку.
- Сарматы, храни меня Каримас, - бормотали за спиной; раковина уже стихла. - Сарматы! Сарматский огонь!
Факел полыхал над Имлегьином, и серая плоть медленно стекала с костей Ахлутов. Кесса стряхнула с себя талые льдинки и шагнула в сторону, выглядывая в снегу жёлтый мех. Пронзительный вопль Койи раздался совсем рядом, и золотистые уши вынырнули из сугроба. Пустынная кошка рыла снег лапами, пытаясь вытащить что-то на свет.
Тут было много снега - очень много, и битый лёд хрустел под ним, и снег этот тоже таял, освобождая полозья повозки и выпуская на волю жёлтую кошку, мокрую и замёрзшую. Кесса подхватила её и затолкала за пазуху, чувствуя, как зверёк дрожит всем телом. Что-то красное, с чёрными потёками, проступало из-под сугробов. Запах крови, резкий и острый, ударил Кессе в ноздри. За спиной вскрикнул, как от нестерпимой боли, Хагван и бросился вперёд, разгребая мокрый розовый снег.
Яцек Сульга лежал, нелепо раскинув руки, и осколки стали, раскрошившейся, как стекло, лежали вокруг него в луже замёрзшей крови, а рукояти мечей примёрзли к пальцам намертво, слившись с ними в единые комки покрасневшего льда. Страшный удар рассёк его тело от шеи до пояса, вдребезги расколов пластины брони, взломал рёбра и вырвал внутренности. Кесса содрогнулась и на негнущихся ногах подошла и потянула за края разодранной одежды, чтобы закрыть жуткую рану. Одежда не поддалась - всё пропиталось льдом, и он спечатал кожу, броню и мех. Глаза Речника были открыты, иней выбелил их, и ничего уже в них не отражалось. Лёгкая досада ещё читалась на его застывшем лице.
- Яцек... - простонала Речница, опускаясь на колени в мокрый снег и дрожащей рукой прикасаясь к заиндевевшему лицу. - Но как, как же...
- Он сражался, - прошептал Хагван, один за другим подбирая осколки мечей и выкладывая их в ряд. - Он убил эту тварь, убил Амарока. Отродья льда напали на него, отвергли мир. И некому было его защитить...
Что-то хрустнуло под его коленом. Он смахнул окровавленный снег и вскрикнул. Койя, высунув мокрые уши, протяжно мяукнула.
В снегу тускло блестели синевато-зелёные осколки стекла, а среди них желтел разодранный в мелкие клочки лист велата. Вода и кровь размыли письмена, но аквамариновый свет ещё поднимался над обрывками и колыхался, как волны Реки.
За оградой из чёрных валунов нестройно взвыли гуделки, громадный белый зверь вылетел из-за повозки и остановился, стряхнув седока на снег. Хийкиммиги, фыркая и мотая головами, медленно окружали растёрзанное тело, солмики спешивались и становились рядом. Кто-то приглушённо охнул.
- Кровь Амарока холоднее льда, - незнакомый голос раздался над головой Речницы, крепкие руки подняли её с земли и завернули в меховое покрывало. - Разожгите огонь, отогрейте живых! Мы отнесём в повозку мёртвого воина. Анкалин, где шкура, которую он тебе дал? Только он может на ней лежать. Огонь тулугов скоро погаснет, хватит пучить глаза, как Иситоки у костра!..
***
- Согласно инструкции, Деркин, - Гедимин посмотрел на сармата в упор, и тот медленно склонил голову, поскрипывая пластинами тяжёлой брони. - И ни на шаг от неё не отступая.
Он отвернулся и услышал за спиной тихий щелчок - тёмный щиток скрыл глаза младшего сармата, броневые пластины сомкнулись намертво. Второй, встретив взгляд Гедимина, поспешно поднял руку к лицу, смыкая пластины на своём шлеме. Древний повторил его движение.
- Последний объект, - объявил Гедимин. - "Фриссова Башня", подстанция Стеклянного Города. Действуем так же.
Он посмотрел на сарматов. Сейчас тёмные пластины скрывали их лица, но Древний чувствовал, как они хмурятся и стискивают зубы. На двух подстанциях знорки и сиригны бледнели и пятились к стенам, встретившись взглядом со спутниками Гедимина, и едва удерживались, чтобы не шарахнуться от него самого. С самого вылета что-то было не так, и не в примитивном устройстве накопительных сборок и принимающих мачт - они, слабо затронутые вредоносным излучением с востока, работали отменно... что-то не так было в сарматах. И сам Гедимин чувствовал, как в черепе колышется тяжёлая хмарь - неудивительно, он так и не отоспался нормально с весны, и вчера лёг чуть ли не на рассвете, увлёкшись опытами с ирренцием... что-то скверное приснилось ему под утро, незадолго до пробуждения, и он подозревал, что из-за этого в черепе и плещется туман. Вспоминать сон не хотелось - и так до сих пор ныли пальцы и время от времени перехватывало дыхание. Тогда, когда это происходило вживе - на исходе Третьей Сарматской - его, наверное, забили бы до смерти, если бы их же командир не выстрелил поверх голов. Если бы не силовое поле, придавившее сармата к земле, он дотянулся бы...
- Командир! - Деркин окликнул его, заглядывая в лицо. - Мы готовы.
- На взлёт, - кивнул Древний, отгоняя бессмысленные воспоминания.
Свет "лучистых крыльев" погас над булыжной мостовой зноркского поселения. Их тут уже ждали. Знорки и многорукие сиригны столпились вокруг башни подстанции и молча смотрели на серебристые стены. Увидев сарматов, они беззвучно отступили в переулки. Толпа растаяла в один миг. Двое сиригнов в хуллаковых робах со Звездой Урана на груди стояли у приоткрытой двери, а рядом с ними - Драган Тсека, градоправитель, встревоженный и подавленный.
- Командир Гедимин! Твоё послание... мы прочли его, и всё же... это в самом деле необходимо?
Древний кивнул.
- Это опасно, Драган. Даже для нашего оборудования. Тут же защита ничтожна. Когда опасность минует, мы возместим вам убытки от простоя. То, что осталось на накопителях, можете использовать, но только ночью, после захода солнца и до рассвета.
- Понимаю, - склонил голову Драган. - Солнечный змей... Мы все готовы сражаться, если он подойдёт к городу. Мы будем защищать Фриссову Башню, даже если всё остальное рухнет. Я слышал, огненная тварь даже угрожала тебе... Вы сделаете то, что нужно, прямо сейчас?
- Немедленно, - отозвался Гедимин.
- Мы уйдём, - кивнул человек. - Малькель - дежурный этого дня. Может быть, ты дашь ему указания, что делать теперь?
Один из сиригнов смущённо посмотрел на сармата и осторожно коснулся стены.
- Пусть ждёт на безопасном расстоянии, - Гедимин указал на ближайший переулок. - Деркин, Хаген, - к делу.
Стены из серебристого рилкара сходились и расходились почти бесшумно, с тихими щелчками втягивались ветви мачты, уходя под глухой купол и снова выглядывая багровыми огнями в единственный проём, затянутый свинцовым рилкаром. Подстанция слегка просела - настолько, насколько позволила глубина фундамента, теперь вход в неё превратился в спуск, а гладкие округлые стены - в ребристые, скошенные, угловатые. Погас и окончательно почернел экран на щите управления. Клоа, прилипшие к окрестным стенам, покачивались, и их безглазые морды, как казалось Гедимину, выражали недоумение. Источник пищи, несколько лет неизменно бывший тут, вдруг исчез. Пожиратели энергии тыкали друг друга хвостами, как будто надеялись, что им это снится.
Древний смотрел на дозиметр. Излучение тут было несколько сильнее, чем вдали от подстанции, и излучала не она. Да и во время перелёта Гедимин замечал, что фон возрос - несильно, но заметно. Тот излучатель, на востоке... Слишком мощный для примитивного зноркского механизма...
- Если накопители внезапно начнут остывать, опусти до упора мачту, выйди из башни и больше ничего не делай, - бесстрастно говорил он, глядя на сиригна-дежурного. - Если начнётся нагрев - независимо от того, резкий или плавный - оставь всё и беги. Предупреди, чтобы никто не подходил к подстанции, особенно после того, как раздастся хлопок.
Малькель, с опаской глядя на просевшую башню, часто моргал и кивал на каждое слово. Гедимин подозревал, что сиригн не понимает и не запоминает ровно ничего - и не начнёт понимать, пока не успокоится, но Древний не знал, как успокаивать сиригнов.
- Командир Гедимин, - Малькель наконец перестал мигать и поднял голову. - Она же не взорвётся? Не исчезнет насовсем?
Древний, помедлив, кивнул.
- Насовсем не исчезнет. Иди на пост. И...
Он сам не понял, почему вздрогнул, услышав за спиной негромкий щелчок и шипение - и от чего намерен был закрыть Малькеля, шагнув к нему и резко обернувшись. Луч бластера сверкнул, оставив оплавленную полосу на боку, за спиной вскрикнул и застонал сиригн - и тут же лязгнула дверь подстанции.
- Фау! - крикнул Деркин, отступая в сторону. Бластер в его руках искал мишень за спиной Древнего. На тревожный крик дёрнулся и выхватил оружие Хаген, до того неподвижно стоявший в стороне. Сопло поднялось кверху, выцеливая что-то на крышах.
- Фа... - снова закричал Деркин, но тут же замолчал - рука Гедимина сомкнулась на его запястье.
- Хэта! - Древний с силой вывернул сармату руку. Бластер полетел на мостовую, что-то громко захрустело, Деркин дёрнулся и странно обмяк. Гедимин еле успел подхватить его. Отпущенная рука бессильно повисла, её локоть был развёрнут в обратную сторону.
- Командир, - прохрипел сармат, вырываясь из рук Древнего. - Он взорвёт сборку... всё взорвёт...
- Что?! - Гедимин развернулся, впился взглядом в здание подстанции - никаких признаков опасности не было и близко.
- Фа... - в третий раз выдохнул Деркин, но ладонь Древнего запечатала фильтр его шлема.
- Хэта! - повторил Гедимин сигнал, отменяющий любую тревогу, и шагнул к Хагену. Сармат, опустив бластер, смотрел на Древнего и стонущего Деркина, и оружие вздрагивало в его руке.
- Деркин ранен. Уходите! Я остаюсь, - Гедимин подтолкнул Деркина к Хагену, младший сармат поспешно подхватил его. - К Огдену, живо!
Зелёная вспышка поглотила обоих сарматов. Гедимин провёл пальцем по фрилу, вздувшемуся пузырями на боку, и повернулся к подстанции.
- Малькель! - окликнул он. Изнутри вцепились в дверь и повисли на ней - так, что захрустел прочный фрил. Что-то скрипнуло на краю площади.
- Это совмещённый ожог - тепловой и лучевой. Если тебя задело вскользь, то лучше...
Древний Сармат замолчал, глядя на окрестные крыши. На каждой стояла заряженная баллиста, и стеклянные наконечники снарядов смотрели на него. Знорки, пригибаясь к крышам, следили за сарматом.
- Не нужно, - Гедимин с трудом остановил руку, потянувшуюся к сфалту, и показал тем, кто на крышах, пустые ладони. - Я уйду. Это несчастный случай, и я о нём сожалею. Если нет лекаря, знакомого с такими ранами, то удалите обожжённый участок - так заживёт быстрее.
Знорки молчали. Тишина была и в башне подстанции. Древний помедлил и отвернулся, приводя в действие "лучистое крыло". Он не удивился бы выстрелу в спину, но никто не стал стрелять.