Аннотация: Обломки древнего мира, величественные и пугающие.
- И что, крысы вас не беспокоят? - не без удивления спросил Фрисс у Тенсена. Тенсен из рода Повилики, деловитый наринекс, чей камышовый дом стоял на Левом Берегу, только усмехнулся.
- Крысы, конечно, не еда, но и не ужасная угроза. А вот с Сидженом не шути. Лучи слов не понимают и оружия не боятся!
- Рад за вас. Ну что, до ночи летай на моей хиндиксе, а утром я её заберу, - предупредил Фрисс. Он в самом деле был рад - и тому, что жители помнят об опасности Сиджена (ох и намучались, когда им это втолковывали!), и тому, что хитрые и злые Крысы Моджиса ещё их всех не съели. Откуда взялась такая порода крыс, и были ли они крысами, а не порождением ирренция, сказать было трудно. Зато наверняка можно было сказать, что Старый Город - их вотчина и рассадник, там они вырастают до размеров волка и отращивают стальные зубы и костяную броню. Как с ними управлялись прежние жители Города, ни один мудрец не знал. Хватало же у них отваги жить рядом с Крысами Моджиса...
А тем, кто сейчас жил у Старого Города, сами боги велели быть отважными. Тенсен Повилика перебил достаточно крыс, чтобы считать их тварями опасными, но не ужасающими. И он был другом Речника Найгиса. Но даже он удивился, что у Фрисса есть скафандр, и внимательно смотрел, как Речник в эту защиту влезает. Плотный и очень прочный материал назывался 'скирлин' - так говорил Халан - и мог выдержать укус крупной крысы, но не удар меча. Фрисс надел перевязь с мечами поверх скафандра, затянул на ногах плетёную из травы обувку - такие плетёнки надевали те, кто боялся попортить сапоги о россыпи ирренция - и, помедлив, снял свой шлем и надел сарматский, особой полосой скирлина скрепив его со скафандром. Внутри было, пожалуй, слишком тепло и душно. Речник вспомнил, что сарматы часто ходят без шлемов, и ничуть этому не удивился. Через некоторое время он привык, наловчился дышать и смотреть сквозь прозрачную полосу на глазах, и тогда уже направился к Городу.
Тропа петляла в густых камышах, поднимающихся вокруг, как настоящие деревья. В зарослях кто-то шуршал, пели птицы, но постепенно звуки затихали, а заросли редели. Под ногами появилась жёсткая колючая трава, едва по пояс Речнику, еле живого вида, но вредного нрава. Зелень эта называлась 'мекха', и все Речники остерегались уколоться или оцарапаться об неё. Хотя неизвестно было, чем она опасна, но Фрисс сейчас ступал по траве очень осторожно.
Земля вокруг города тоже несла в себе опасность, и мекха и другие искажённые растения давали об этом знать любому, кто проходил мимо. Формы, цвета, цепкие шипы и странные соцветия - всё у местных трав было неверным, изменённым. И всё же они росли здесь, и даже в самом Городе, медленно затягивая его зелёной паутиной и разрушая мёртвый камень. Халан видел в этом знак, что когда-нибудь обожжённые руины снова оживут, пусть и как часть леса. Но пока Старый Город сопротивлялся. Речник знал, что во многих его частях даже мох на стенах не растёт. И уж подавно никто из людей не живёт тут... да, должно быть, с самого Применения, с тех пор, как лучи выжгли город изнутри, оставив мёртвую каменную скорлупу. Никто не живёт и никто не ходит... Никто из тех, у кого есть голова на плечах!
У мекхи сильные корни, но даже она не смогла прорасти сквозь серый искусственный камень - рилкар, кое-где покрывающий землю. Фрисс знал, что рилкар не опаснее обычного камня, но выглядело вещество в точности как грязный лёд на Реке в начале весны и казалось таким же ненадёжным. Поэтому Речник прибавил осторожности - тем более что Старый Город уже нависал над ним. Фрисс шёл медленно, оглядываясь по сторонам и запоминая дорогу. Никакой карты Города у Речников не было - в самых запутанных травяных зарослях проще было найти тропу, чем в этом скоплении руин и лучей.
Когда-то Старый Город окружала толстенная стена - сейчас от неё осталось меньше половины. Никто не знал, зачем она была нужна древним. Такая мощная стена прекрасно защитила бы от набега олданцев или Инальтеков, но против страшного оружия Тлаканты она была бессильна. Халан думал, что на стену мог опираться защитный купол из фрила или лучей, но проверить это было некому.
Фрисс шёл вдоль края дыры в стене. Здесь прошли лучи, и рилкар оплавился и рассыпался пылью, а мох и корни трав завершили разрушение. Речник коснулся обугленного материала - пепел потёк со стены вместе с сухими волокнами мха. Странное вещество оставалось прочным - то, что выгорело, рассыпалось много лет назад. Фрисс заглянул и внутрь стены - оттуда торчали обрывки металла. Он вздохнул. Этот металл несёт в себе смертельную угрозу. Это богатство достанется крысам...
Речник мог пересчитать по пальцам всё металлическое, что у него было. А здесь пропадали тысячи мешков драгоценного вещества. Проклятые лучи!
Налетел ветер и погнал хлопья пепла между рядами домов, опутанных лозами и сетью древесных корней. Туда пошёл и Фрисс.
Странные мысли посещали его в руинах. Он хотел бы знать, какие люди жили здесь. Он поднимал голову, но не видел крыш домов. Эти здания были выше Высоких Деревьев. Он смотрел вниз - там лежали обломки стен, стекла, хлопья ржавчины и комья пепла, и травы оплетали их и силились зацвести. Фрисс, опасливо оглянувшись, создал облачко водяной взвеси и опустил на пересохшее подобие земли. 'Может, эти травы в конце концов истолкут мёртвый камень в пыль!'
Пряди мха спускались по пыльной стене. Фрисс смахнул пыль - вместе с ней слезли хлопья светло-голубой краски, проступил тусклый зеленоватый рилкар с потёками и следами оплавления. Из ближайшего окна кто-то вырезал стекло - срезы выглядели аккуратно. Остальные окна просто разбили, и возможно, это сделал взрыв, уничтоживший Тлаканту. Ветер свистел в чёрных провалах и гнал по улице пепел и пыль.
Кое-где ещё Фрисс видел следы попыток оторвать или отрезать что-нибудь от развалин - кусок металла, красивый скол фрила или гладкое оконное стекло. Он нахмурился, присмотрелся внимательнее - нет, отметины старые. С тех ещё времён, когда окрестные жители тянули отсюда всё, что могли открутить, пока волна смертей не прошла по соседним участкам. Любая вещица из развалин излучала Сиджен сильнее, чем мёртвая вода с сарматской станции. Халан уже утомился отгонять юнцов-Речников от Старого Города - а Речникам полагалось отучать от мародёрства жителей. И Фриссу, пока он был в отряде Геса Моско, пришлось заниматься просвещением. Рассказывать о крысах, стремительных убийцах-Фойстах, незримой смерти... Зато сам он помнил всё это, будто не провёл десять лет в Олдании. Будет ли прок от его знаний тут, среди серых стен и мерцающей пыли...
В переулках Старого Города стояла тишь. Обугленные стены молчали, и даже мох не скрывал их. По этому переулку пронеслись когда-то лучи и навеки впитались в рилкар. Здесь шёл Пучок...
Фрисс остановился. С ветки Дерева Ифи - правда, оно не доросло ещё до дерева и казалось скорее кустом - свисал обрывок красного плаща. Такие плащи носили Речники, и Фрисс был бы так одет, если бы плащ поверх скафандра не выглядел глупо и нелепо. Кто-то зацепился за куст - наверное, очень спешил! 'Аойген ему в помощь,' - покачал головой Речник, глядя на красный лоскут. 'Вдруг да не облучился...'
Переулок закончился, знакомые окраины остались позади. Ничего способного вспыхивать Речник пока не нашёл, горелые крысы тоже ему не попались. А дальше начиналась неизвестность.
Эта улица была широкой, как приток Реки. Рилкар лежал на ней полосами, где в два слоя, где в три. Фрисс припомнил один из рассказов Иригина, правителя Наои и знатока древностей, - о дорогах Тлаканты, которые сами двигались и везли путников к цели. Наверное, эта слоистая мостовая была такой... 'Живая дорога!' - Фрисс невольно усмехнулся. 'Чего только ни услышишь...'
Что-то, как показалось Речнику, сверкнуло за провалом двери, давно сорванной с петель и расколотой на части. Он вошёл в дом, стараясь не поднимать шума, и уткнулся в неподвижный подъёмник. Блестела одна из кнопок на его двери - древние зачем-то сделали её светящейся, она и светилась до сих пор. Фрисс постучал по ней пальцем, заметной вспышки не дождался и решил, что не её свечение насторожило Найгиса.
'Загляну в одну пещеру,' - подумал он, покосившись на бесполезный подъёмник. 'Искать тут нечего, всё давно растащили, но... И как они все жили тут без лестниц?'
Сколько металла и стекла пропадало здесь - и сколько лишних преград возвели древние на пути Речника... Фрисс хотел уже бросить эту затею, когда дверь с ужасным скрипом открылась. Странно, что сюда не сбежались крысы со всего города!
Он вошёл в коридор. Здесь до него никто не был с самого Применения, и ему тоже заходить не стоило. Одно из ответвлений Пучка вошло именно в эту комнату.
Расплавленный скирлин у стены, несколько странных предметов, слишком крупных, чтобы Фрисс мог их унести, и слишком обугленных и облучённых, чтобы он захотел их тащить. Выбитое окно и горка расколотых костей под ним. Фрисс неосторожно выдохнул, и кости осыпались пеплом. Кто-то погиб здесь, и никогда Речник ничего о нём не узнает...
Фрисс покинул мёртвый дом и пошёл дальше, разглядывая редкие полустёртые знаки неведомых письмён на стенах. По другой стороне тихо, как тень, проскользнул Фойст - изящный и быстрый демон с острейшими когтями. Речник вовремя притаился за углом - Фойсты дружелюбием не отличались.
Спрятался с одной стороны - заметили с другой: что-то зашуршало сверху, и пыль посыпалась с подоконника. Бурая крыса размером с крупную кошку спускалась по стене, подозрительно сверкая глазами. 'Разведчик!' - Фрисс прижался к стене, тихо вынимая меч из ножен. Одного удара хватило, крыса метнулась в сторону, но клинок пронзил её насквозь.
'Повезло,' - Речник выдернул меч и настороженно огляделся. 'Теперь эта пакость не приведёт сюда стаю...'
Внезапно стены перед глазами поплыли. Фрисс едва устоял на ногах, его бросило в жар, потом в холод. 'Что это?!' Он постоял у стены, выравнивая дыхание. Вроде прошло, но сразу захотелось уйти прочь. Ощущение опасности сгустилось, как облако, и окутало Фрисса. Дома-горы давили на него. Мёртвый город, город, где живёт смерть...
Странный возглас заставил его вздрогнуть и очень осторожно завернуть за угол.
- Кьяа! Моё! Верни!
Неизвестный говорил быстро, на грани визга, вроде бы по-сингельски, но так, что Фрисс еле слова разбирал - какой-то скрежет заглушал их.
- Кьяа! Дурень! Лапы! - заверещал в ответ другой голос, более низкий, но тоже писклявый.
- Конт врёт! Конт - вор! Верни! - заорал первый.
- Тихо! Дом Стинка! Стинк убьёт! - вмешался третий, тихий, но гулкий.
- Стинк убьёт, - подтвердил вполголоса четвёртый, и Фриссу показалось, что он самый младший или самый мелкий из всех. Кто может браниться посреди мёртвого города? Не крысы же, в самом деле...
За углом Фрисс обнаружил небольшую площадку, сплошь залитую рилкаром, сквозь который так и не смогла пробиться трава. Над площадкой возвышалось здание, формой похожее на башню, а над башней - высоченная ветвистая мачта, вроде тех, что высились над сарматской станцией. Но там по ветвям бегали неяркие огни, эта же мачта была чёрной и безжизненной. Одна из стен здания раскололась и осыпалась грудой рилкаровых кирпичей, и Фрисс мог увидеть внутренности - сложенные друг на друга красные бублики из чего-то, похожего на гранёное стекло. Некоторые из них свалились с общего стержня и лежали поблизости, другие перекосились, когда стержень искривился. Рилкар был оплавлен, а внешнее покрытие - кирпичного цвета фрил - почернело, вздулось и пошло пузырями. На уцелевшей стене ещё виден был чёрно-жёлтый трилистник, предупреждающий об опасном излучении, язык пламени в треугольнике и какие-то надписи на неизвестном Фриссу языке. На бубликах, обломках стены и на мостовой вокруг пролома сидели разномастные крысы - и приглушённо, но сердито ругались между собой. Фрисс неслышно подобрался к башне, крысам пока было не до посторонних. 'Где они человеческий выучили?!' - думал он в изумлении.
- Кьяа! - крикнула крупная крыса, сидевшая на задних лапах среди красных колец. На её светло-серой шкуре выделялись чёрные полосы.
- Тихо! Я говорю!
- Конт говорит! - подтвердила здоровенная серая крыса без полос и почти без шерсти, зато в броневых пластинах и иглах, которые торчали из её тела во все стороны. Ещё у неё было два хвоста и какой-то темный предмет в лапе.
- Вилзан - дурень! - заявила полосатая крыса, на что взвилась ещё одна серая, поменьше, с одним хвостом и без лишней брони. Бронированная в ответ оскалилась.
- Ключ! Нашёл! Да! А применять? Как? Знаешь? Нет! Дурень! Я знаю! Моё! - торжествующе выпалила полосатая. - Да! Нашёл! И? Главный - я! Я - полосатый!
- Нет! Ты палёный! - взвизгнул Вилзан, и ещё три крысы примерно того же вида согласно заверещали. - Кьяа! Знаешь? Ты?! Врёшь!
- Тихо! Быстро! - второй бронированный переросток (как заметил Фрисс, у него было пять лап, и это ему сильно мешало) надвинулся всей тушей на Вилзана. Стало тихо.
- Вот! Ключ! Ключ мёртвых! Все мертвы! Как применить? Кто знает? Конт знает! - продолжил полосатый. - Знает! Здесь! Пульт! Ключ! Лучи! Много! Сила! Тебе! Мне! Всем! Все - гиганты! А потом?
- Кьяа! Рвать! Грызть! Я - гигант? Кьяа! Конт - главный! - первый переросток от радости забылся и заорал на всю площадь. На него заверещали все остальные.
- А потом! - Конт подпрыгнул на кольцах и чуть не соскользнул вниз. - Станция! Станция! Вся сила! Вся мощь! Звёздный огонь! Плазма! Лучи! Море лучей! Жечь! Взрывать! Станция - наша! Вся её сила! Наша!
- Станция! Наша! - пронеслось по всей крысиной толпе. Конт ещё раз подпрыгнул.
- Ключ мёртвых! Ключ силы! Применим! Здесь! - он спустился на пару колец вниз и протянул лапу за предметом, который держала двухвостая крыса. Но взять не успел - Вилзан подскочил на месте, выхватил у двухвостой эту вещь и отпрыгнул в сторону.
- Ключ - мой! Станция - моя! Главный - я! - провизжал он, размахивая 'ключом'. Те крысы, что были помельче и без лишней брони, игл и лап, стянулись к нему и оскалили зубы на бронированных союзников Конта.
- Дурни! Вилзан! Тише! - Конт что-то почуял, пригнулся и быстро зашевелил носом. - Чужак! Шпион! Убить!!!
Фрисс не сразу понял, что речь о нём, и выхватил оба меча за миг до того, как бронированная крыса ударила его всем телом.
Речник увернулся и устоял на ногах, и броня не спасла странную тварь - мечи рассекли и броню, и плоть. Второй удар обезглавил крысу, и Фрисс смог разрубить надвое ту, что пыталась прокусить ему скафандр на ноге и саму ногу тоже. В полуразрушенной башне - как увидел он мельком - сторонники Вилзана и Конта грызли друг друга, а полосатый крыс куда-то исчез. Но думать о них было некогда - сам Вилзан сбил Речника с ног, прыгнув со стены, и потянулся к горлу. Фрисс ударил его по зубастой морде, и зубы сомкнулись уже на руке - это и было смертельной ошибкой Вилзана. Речник нанизал его на меч и на всякий случай провернул клинок в ране. Зубы разжались, и уже навсегда.
Всё как-то неожиданно стихло - только непонятная волна жара коснулась ног Речника и тут же отхлынула. Он пошарил рукой по земле в поисках опоры - скафандр наполз на глаза, искать мечи и всё прочее пришлось на ощупь - и что-то тяжёлое и холодное удобно легло в руку. Сунув найденное за пояс и нашарив меч, Фрисс поспешно вскочил - а ну как крысы о нём вспомнят?
Крысы не вспомнили. Некому было вспоминать - все, кто бегал вокруг башни, теперь лежали там же дымящимися кучками горелых костей и мяса. По кольцам внутри здания бегали зловещие зелёные искры, рилкар и фрил вокруг пролома оплавились и стекали наземь крупными каплями. В двух шагах от всего этого и в пяти шагах от Фрисса стояло существо в иссиня-чёрной броне, высокое и жуткое, и держало в руках оружие, пугающее одним своим видом. Оружие было направлено в сторону Речника, и тут он пожалел, что вообще пошёл в эти развалины.
- Дай мне это. Быстро! - приказало существо, указывая на 'ключ', который Фрисс засунул за пояс, и сделало шаг вперёд. Голос его был непохож на крысиный, Фрисс мог бы поклясться, что это говорит сармат. Но кто видел таких огромных сарматов?!
Речник менее всего хотел подходить к этому созданию. Он собирался уронить 'ключ' и уйти по стенам и крышам - сноровки хватило бы, 'сармат' в такой броне за ним не угнался бы. Но зелёное марево встало перед глазами, и Фрисс обнаружил, что сползает по стене на землю. Все силы вдруг ушли из него, как воздух утекает из пробитого шара хиндиксы. Ему стало очень холодно, и тихий звон в ушах заглушил все звуки. 'Сармат' что-то крикнул, Фрисс мотнул головой и окончательно сполз на землю. Марево разомкнулось на секунду, и последнее, что видел Речник - это иссиня-чёрные силуэты зданий и ослепительно яркий зелёный свет...
Он очнулся от сильного жжения в левой руке - она горела изнутри и как будто распухла вчетверо. Медленно приходя в себя, Речник обнаружил, что лежит на чём-то жёстком, а под голову и под левую руку (она почему-то закинута назад) подложено что-то помягче... может быть, даже его свёрнутый плащ. Или сумка. Холодный воздух касался лица - значит, шлем с него стащили... да что там - скафандр расстёгнут до середины груди и там же обвязан вокруг тела. Тянет холодом, и запах тут очень странный - не растение и не животное, скорее металл и странные вещества, которыми иногда пахнет на сарматской станции. Тревожный запах...
Речник осторожно открыл глаза. Он лежал в пустой тёмной комнате, тусклый утренний свет проникал сквозь приоткрытую дверь. Там виднелся краешек рассветного неба - оно только ещё разгоралось, нежное зелёное сияние вплеталось в серебристые облака. Обычный зелёный рассвет... по легендам, когда-то он был алым, как лепестки Кенрилла. Речник сел и ощупал руку - она так и горела изнутри, и действительно припухла и слегка покраснела. Во рту появился неприятный привкус - кровь и сажа. Он попытался выдавить из себя хоть звук - ничего, только чуть не задохнулся.
Тёмный силуэт загородил рассветное небо. В дверях стоял тот бронированный сармат с жутким оружием - сейчас оно было закинуто на плечо. Он подошёл к Фриссу и опустился на пол, рассматривая Речника, будто диковинную зверушку.
- Не трогай руку. Я ввёл тебе флоний, он не даст тебе сгореть заживо, - медленно сказал сармат, будто не был уверен, что собеседник разумен и понимает хоть слово. - Ведь ты засветился, знорк, и хотел бы я знать, где ты нашёл такую дозу...
Слово 'флоний' было прекрасно знакомо Фриссу, и глаза Речника сверкнули, хотя говорить он не мог по-прежнему. Легендарное вещество, спасающее от Сиджена! И есть оно только у сарматов, хотя Халан предлагал за это зелье большие деньги - и станциям, и алхимикам Реки... Он хотел поблагодарить сармата, но только захрипел от боли в горле. Тот кивнул, будто увидел то, что и ожидал увидеть.
- Пей, - на коленях Фрисса оказалась фляга из непрозрачного фрила.
- Вода. Не светится, - пояснил сармат. Фрисс разом осушил полфляги и почувствовал, что всё с ним в порядке - и ни крысы, ни ирренций ему всё-таки не повредили. Он улыбнулся и протянул сармату руку.
- Вот спасибо! Ты меня, похоже, спас. Я Фриссгейн Кегин...
Что он очень опрометчиво поступает, Речник понял уже тогда, когда его рука утонула в бронированной лапище. Но его кости уцелели - пожатие было крепким, но осторожным.
- Гедимин Кет, - взгляд сармата немного смягчился. - Жить будешь. Я знаю, что такое облучение...
Он медленно покачал головой. Речник видел только полоску светло-серой кожи и яркие жёлтые глаза под прозрачным щитком шлема - весь остальной сармат был закован в невероятно толстую, тяжёлую и прочную броню, и она сидела на нём как влитая - куда лучше, чем на Фриссе - лёгкий скафандр 'Флана'. Но и его броня тоже была скафандром... такой мощной защиты Речник ещё не видел. Иссиня-чёрная, со множеством странных пластин и чешуй, единственные яркие пятна - семь обычных сарматских значков на груди и странный серебристо-зеленоватый символ над щитком, закрывающим глаза. Нет, Речник запомнил бы, если бы такое попалось ему на глаза - хоть на станции, хоть на берегу! Такой огромный сармат в такой роскошной броне... Где он мог прятаться?
- Хм... Гедимин, ведь я был в скафандре, а он вроде защищает от излучений! Как тогда я мог засветиться, хм? - озадаченно спросил Речник и посмотрел на рукава от скафандра, завязанные на его груди узлом.
- Это если носить его, как скафандр, а не как мешок с дырками, - глаза сармата немного сузились, Фрисс ожидал, что он пренебрежительно фыркнет, но тот сдержался. - Ни фильтрация не работала, ни охлаждение, щели нараспашку... Ты его на дороге нашёл, что ли?
- Гвеннон ни полслова не сказал об этом, а я в сарматских штуковинах ничего не смыслю, - вздохнул он. - Гедимин! Может, покажешь, как всё это работает? А то так и помру неучем.
Фрисс немного схитрил, но это - неожиданно даже для него - подействовало. Сармат посмотрел на него изучающим взглядом, пробормотал что-то вроде 'да был бы прок...' и развязал рукава Речника.
- Смотри сюда. Когда разворачиваешь шлем...
Рассвет ещё не разгорелся как следует, когда Фрисс смог собственными руками надеть скафандр, включить всё, что было в него встроено, и пройти несколько шагов - уже не в тяжёлом душном мешке, а в защите, мешающей чуть больше, чем обычная рубаха. Гедимин, судя по глазам, был рад такой понятливости и очень удивлялся - 'как, люди разумны?!'
- Вот кстати! Теперь-то я с хранилищем разберусь. И что было Гвеннону сразу не научить меня?! Это же его хранилище и его беда, в конце-то концов, - забывшись, подумал вслух Речник.
- Стой. Ты говоришь о Змеиных Норах? - голос сармата звучал странно. - Как ты связан с Гвенноном?
- Ох. Да, Змеиные Норы... Ты ведь сармат, ты знаешь, что хранилище перекрыто. Гвеннон собрался сливать отходы в Реку, они в его подвалах не помещаются, - посетовал Речник и тоже насторожился. Гедимин кивнул.
- Видел я его подвалы. Там трещины такие, что моя рука пролезает. Станция перекошена, одни щели заварили - завтра поползут новые. Что туда, что оттуда - вода течёт спокойно, там и сливать не надо - само выльется, - задумчиво проговорил он. - Что мог, заварил, опору поправил, но там в одиночку не справиться. Да Гвеннон и не хочет справляться, ему так удобнее. Ну и? Он додумался послать в Норы знорка?!
Фрисс чуть не подпрыгнул на месте, как полосатая крыса-оратор.
- Ты чинил станцию?! Когда она качалась, и искры летели веером? Так это ты спас Реку этой весной?!
- Я чинил. Ремонтник я. Работа такая, - снова голос сармата стал медленным и размеренным, а глаза совсем сузились. - Ремонтник и ликвидатор. Так Гвеннон отправил тебя в Змеиные Норы? Знорк, а чем ты думал, когда соглашался?!
- Я знаю, что там, Гедимин, - Фрисс вздохнул и опустил взгляд.
- Но я не позволю никому отравлять Реку и тем более - убить её. Я - Речник, воин Реки и её хранитель. Это - моя работа, - он посмотрел сармату в глаза.
- Речник... - отозвался тот. - Безумен, как, впрочем, и я. Держи. Воспользуйся, если успеешь. Не надо благодарности.
На ладони Гедимина блестела красная ампула с запаянной в тонкий скирлин иглой. Драгоценнейший сарматский флоний!
- Это очень щедрый дар, Гедимин. Очень! Но почему...
- Потому что я знаю, что такое излучение, - ответил он, поднимаясь на ноги. - Ликвидатор-знорк... Правду говорили, Восток ещё способен удивить...
Гедимин сел у стены, рядом с плоским обломком рилкара, на котором в специальных выбоинах и нишах лежали какие-то детали, осколки и камешки. Фрисс опустился рядом, он уже и забыл, что терял сознание - только руку ещё немного жгло.
- Даже боюсь спросить, что занесло тебя сюда, на эту радиоактивную помойку, - усмехнулся Гедимин, перекладывая на плите непонятные железячки и стекляшки и складывая их вместе. - Тоже работа?
- По ночам тут вспышки, и кто-то сжигает то крыс, то Фойстов, - пожал плечами Речник. - Пошёл проверять. Наверное, это ты крыс сжигаешь, и вспышки твои - от твоего оружия! Так?
- Скорее всего, - сармат не стал спорить. - Но это не оружие, а сфалт. Плазменный инструмент для сварки.
Фрисс посмотрел на сфалт. 'Хороший инструмент!' - он поёжился. 'Пусть Гедимин не отпирается - это оружие, очень древнее и очень страшное!'
- Скорее для сжарки. Те крысы не сварились, они сжарились... даже, скорее, подгорели, - хмыкнул Речник. - Как ты уложил их всех одним выстрелом?
- Кто же загонял их на подстанцию? - пожал плечами сармат. - Что же я, удержусь и не зажгу накопители? Крысы-мутанты - наглые твари, совсем забыли страх. Вам трудно с ними, наверное...
Речник не очень понял про накопители, но согласился, что Крысы Моджиса - опасные и неприятные соседи.
- Гедимин, а ты здесь что делаешь? Крыс уничтожаешь? - осторожно спросил он. - И - ты говорил, мол, Восток может удивить... ты не отсюда? С западных станций?
В руке сармата вспыхивало небольшое, но очень яркое пламя - он сплавлял некоторые детали и камешки вместе, рассматривал их сочетания, разрезал и сплавлял снова. Ответил он не сразу.
- Я из Ураниума. Станция 'Налвэн'. Видишь знак на шлеме? Это и есть уран. Металл, давший Ураниуму имя.
- Ближний свет! - удивился Речник, на всякий случай запоминая знак. - Это же за Гиблыми Землями!
- Угу, - коротко ответил сармат, разглядывая камешки. - Земля, проплавленная и просвеченная до глубин. Жизни там нет и не будет. Сияющий сплав ирренция, урана и плутония. Хоть альнкит им заправляй. Моя защита - из ипрона, кеззия и свинца, но я долго валялся под корнями, когда прошёл эту пустошь...
- Ничего себе! О таком походе можно песни слагать, - Речник постарался скрыть сияние в глазах. Всё, что касалось Запада, он слушал с жадностью. Вот - существо, прошедшее Гиблые Земли! Но где Речнику найти такой скафандр, и кто поможет нести такую тяжесть?!
- Весь 'Налвэн' считает, что я не в своём уме, - сармат усмехнулся с горечью. - Безумный поиск... Наверное, бесполезный. Но я должен попробовать...
Последнее он прошептал, глядя куда-то сквозь стены.
- 'Идис'. Потерянная станция моего народа. Я возил туда уран до Применения. Она существовала. И её не так просто уничтожить. Она где-то здесь... Где-то здесь.
Речник придвинулся совсем близко, чтобы слышать тяжёлый шёпот. Сармат-изыскатель... Такого он сам не видел никогда, и легенд таких не читал. Станция 'Идис' - ну да, сарматы 'Флана', 'Эджина' и 'Скорпиона' иногда упоминали её, и когда-то вся Река была обшарена и перерыта ими, но времена тех поисков давно кончились. 'Идис' была огромной станцией - больше, чем все три вместе взятые - и тысячи сарматов работали там до Применения. А в ту ночь она опустилась под землю, как всё живое в этом мире - и больше не поднималась. И никаких её следов сарматы не нашли. Даже Иригин думал, что это всего лишь сарматская легенда - вроде той, что люди Реки рассказывают о Старом Оружии, зарытом на Западе. Но если Гедимин там был и видел её...
- Это настоящий легендарный поиск, прямо как в героических сказаниях, - сказал Фрисс, глядя на сармата с трепетом. - А можно мне присоединиться к тебе? В четыре глаза искать удобнее.
Сармат недоверчиво посмотрел на Речника - смеётся тот, что ли?
- Хочешь - ищи, - неохотно ответил он. - Здесь - укрытие, живи. Пыль с себя стряхивай у входа и без скафандра не бегай, не таскай сюда ирренций ни на себе, ни в себе. Тут чисто. Би-плазму есть будешь?
Фрисс не сразу понял, что ему предлагают, - так захвачен был будущими приключениями. Не каждый день попадаешь в легендарный поиск! Это не хранилище в Змеиных Норах... 'Ох ты!'
Он вытряхнул на ладонь кусочек Би-плазмы - вязкой бесцветной массы, контейнер с которой Гедимин достал из-под рилкаровой плиты. Би-плазма была и повседневной, и праздничной едой сарматов, совершенно безвредной - и совершенно безвкусной. Съев Би-плазму, Фрисс сразу задумался о том, какие припасы надо взять с собой из Замка. Нельзя же объедать Гедимина, и нельзя есть это вещество каждый день - оно в глотку не полезет!
- Гедимин, я только помогу Гвеннону - и сразу вернусь, - пообещал он. - В середине Айкени или даже раньше я найду тебя. Как сюда дойти от окраины?
- Будем выходить - запомни дорогу, - ответил сармат и каким-то образом съел Би-плазму, не снимая шлема. Фрисс решил пока таким фокусам не учиться, разве что соберётся сходить в Гиблые Земли - там такое умение понадобится...
- Гедимин, а что ты такое делаешь? Какой-нибудь прибор? - с любопытством спросил он, глядя на искры, летящие из-под пальцев сармата. Пахло плавленым фрилом и гарью.
- Так, цацки, - пожал плечами Гедимин и показал несколько странных украшений, приваренных к его скафандру. Собранные из мелких обломков каких-то приборов, стекла, камня, фрила, толстой фольги, они по форме напоминали то летающие корабли, то странных механических тварей, то древние машины... Одна из них выглядела как чёрно-жёлтый трилистник - яркая и жутковатая штуковина.
- Это наградные, за сбитые корабли, - неохотно пояснил сармат, увидев интерес в глазах Речника. - Бывают наградные за работу. А кто-то просто носит цацки. Их многие делают, чтобы инструмент не простаивал и навыки не пропали.
- Чтобы хорошо чинить станцию, если вдруг придётся? А эта жёлтая штука - она означает что-нибудь? - с любопытством спросил Речник. Гедимин кивнул, откладывая незавершённую 'цацку', и перевернул трилистник другой стороной. Она была чёрной, только под тремя стеклянными пластинками зеленели три набора цифр. Цифры были обычные, знакомые Речнику, а вот опознавательные значки рядом он прочитать не смог.
- Сам знак мы называем Звездой Урана. А это мой счётчик, - пояснил сармат, проведя пальцем по цифрам. - Столько раз мне пришлось войти в работающий альнкит... столько раз я взрывался... а это общее облучение. Такие есть у всех, кто лезет внутрь альнкита.
- Но как там выжить?! Он же раскалённый, как недра звезды! - поразился Фрисс, осторожно дотронувшись до трилистника. 'Всё-таки странные существа эти сарматы...'
- Век бы туда не ходил, - пробормотал Гедимин и вернулся к работе. - Два взрыва, и если бы не скафандр...
- Гедимин... Это, наверное, можно сразу заносить в летописи, - сказал Фрисс и посмотрел с надеждой. - Тебе пять тысяч лет, ты видел Применение, видел недра альнкитов и ещё уйму всякого. Расскажи что-нибудь... о сбитых кораблях хотя бы! Или об альнкитах...
Сармат тяжело вздохнул и ссыпал детали обратно в углубление на плите.
- Не уверен, что тебе это нужно. Ты уже пришёл в себя?
- Да. Спасибо тебе, Гедимин. Прости, если чем задел, - Фрисс понял, что ему пора уходить. Он подобрал сумку и плащ, надел перевязь с мечами (мечи пахли странными веществами со станции, но ни капли крови на них не было) и выбрался наружу. Гедимин вышел следом, наглухо закрыв за собой дверь.
Они были не на земле, как всё это время думал Фрисс. Между ними и мостовой было два этажа полуразрушенного здания. Гедимин выбрал укрытие так, чтобы крысы не могли добраться туда, но и человеку очень непросто было прыгать по скользким оплавленным уступам и качающимся осколкам. Гедимин, к изумлению Речника, спустился быстро и бесшумно и протянул ему руку.
- Гедимин, я сам попробую, тут тренировка нужна, - покачал головой Фрисс и всё-таки слез на землю. 'Ага, вот такое здание с раскрошенной стеной и странными округлыми окнами на первом этаже,' - проговорил он про себя. 'А сколько этажей над третьим - считать собьёшься!'
Они выбирались из города странными тропами, то по закрытым дворам, то по широким улицам-ущельям между горами домов, - Гедимин показал Фриссу самую чистую от ирренция дорогу, заодно свободную и от крыс. А с одним-двумя бурыми разведчиками он справится.
- Не могу дождаться, когда мы всё тут перероем! - сказал Речник, когда крысиные норы остались позади, и мёртвый камень сменился причудливыми растениями. И словно они отходили прочь от огромной глыбы льда - с каждым шагом воздух теплел. Из вечной ледяной осени мёртвого города они возвращались в речное лето. Гедимин молчал, Речник даже не видел его глаз - он опустил на прозрачный щиток вторую пластину, тёмную, защищающую от излучения. Сармат был очень осторожен с Сидженом...
- Запомнил дорогу? - только и спросил он. - К подстанции не ходи. Там рядом разрушенный завод - настоящий крысятник.
- Подстанция! - спохватился Речник. - Гедимин, я забыл тебе сказать... Вчера крысы - до того, как на меня напали - ссорились между собой и кричали что-то о станции. Как там... 'вся мощь станции, звёздный огонь'... Это не может относиться к твоему поиску?
Он осёкся. Даже сквозь тёмный щиток было видно, что сармат смотрит на него как на безумца, с испугом и жалостью.
- Зря недооценивают ЭСТ-излучение, - тихо сказал Гедимин самому себе. - Странно оно влияет на мозг... Мне такое и с ожогами не мерещилось...
- Гедимин, я своими ушами это слышал! - начал доказывать Фрисс, но сбился и замолчал. Было очевидно, что сармат ему не верит - и не поверит, только подумает, что ненормальных в поиск брать опасно.
- Вот и стена... Гедимин, может, сходишь со мной к живым людям, на участок? - предложил Речник. Сармат покачал головой.
- Ни к чему. Ну как, ты дойдёшь до своих? В глазах не темнеет, не светится?
- Нет, всё хорошо. Я вернусь и привезу тебе разных камней для твоей работы, - пообещал Речник. - Привезу нормальной еды. Только смотри - мы сейчас воюем с одним народом, они в мёртвый город могут не полезть, а могут и полезть. Будь осторожен!
- Фриссгейн, я-то отобьюсь, - вздохнул Гедимин и шагнул назад, в тень разрушенного здания. - Уран и торий!
- Во имя светлейшей из рек! - ответил Фрисс и помахал ему рукой. Сармат растворился в тенях и чёрных провалах, как призрак мёртвого города. А Речнику пора было возвращаться к живым. Там ничто не напоминает о великом прошлом, но зато земля там не дышит смертью...
Солнце близилось к зениту, и следовало спешить - забрать корабль у Тенсена Повилики, заглянуть к Найгису и рассказать о сармате-изыскателе. А потом лететь - и чем быстрее, тем лучше. 'Я ещё вернусь,' - думал Фрисс, щурясь на небо. 'Когда Река будет в безопасности. Вернусь и начну легендарный поиск...'