Аннотация: О пробуждении Реки и о находке со дна сундука.
Холодный ветер всё так же метался по ночам над обрывистым берегом, но навстречу ему с юго-востока уже спешил тёплый, и снег ручьями сбегал со скал к недвижной Реке. Серо-жёлтые стволы Высоких Трав обнажились и шелестели на ветру, время от времени сталкиваясь с глухим костяным стуком. Земля ещё была твёрдой, как лёд, но в полдень на ней проступала чёрная грязь, вода проложила себе русла по бывшим тропам, а в солнечные дни лилась с обрыва прозрачной стеной. Пятен снега оставалось всё меньше - они белели поодаль от пещер, на границах участков, в тени гигантского Дуба и Высоких Ив. Вода вливалась в Реку, приподнимая лёд, сверху его жгло солнце, и где-то вдали, в низовьях, уже слышался раскатистый грохот - ледяная кора лопалась. У Фейра же лёд лежал прочно, и Конен Мейн, выбравшийся как-то в верховья - не слишком далеко, всего лишь до участка Нанура - говорил, что и там Река не спешит сбросить панцирь.
- Она уже проснулась, - убеждённо сказала Сима, щурясь на потемневший лёд.
- Что-то непохоже, - Онг Эса-Юг, выскочивший из пещеры без рукавиц, подул на замерзающие пальцы и переступил с ноги на ногу.
- Кто же вылезает из-под одеяла в такой холод? - пожала плечами Кесса. - Великой Реке уже много лет, у неё всё ломит от ледяного ветра.
- Ну да, как у моего деда, - хмыкнула Сима. - Хельг! Ну не может же лёд лежать вечно!
- Бывали и такие годы, - нахмурился тот. - На севере, в Хеливе, когда-то позволили льду не растаять весной. Теперь он будет лежать там вечно. Пора ломать его, вот что. Кто со мной?
Сима с опаской посмотрела на синеватый лёд. Снег давно не падал, не было и ночных холодов, и белая броня Реки стала на вид рыхлой, разбухшей от воды. На неё и посреди зимы никто не выходил, кроме перебегающих с берега на берег ледяных демонов, а сейчас старшие вовсе запретили ступать на лёд. Нагромождения снежных глыб у кромки воды ещё месяц назад поднимались на пять локтей, сейчас от этой бесконечно длинной стены почти ничего не осталось - растащили по пещерам. Кто-то и в эти секунды копошился на берегу, набивая вёдра ледышками.
- Через неделю сам треснет, - нахмурилась Сима. - Нечего там делать.
- Я этим же вечером его сломаю, - отозвался Хельг, задумчиво разглядывая ивняк. - И если тут ещё остались снежники, пусть прячутся подальше.
- А если провалишься? - неодобрительно покачал головой Онг. - Вода сейчас высоко стоит, ты не смотри, что её не видно...
- Не бывать тебе магом, Онг, - фыркнул Хельг. - И Речником тоже не бывать. Тут, у берега, всего-то по колено. А, ладно, делай что хочешь. Я пойду ломать лёд, как стемнеет, и посмотрим, долго ли он после этого пролежит.
- Я тоже пойду, - сказала Кесса, высматривая удобную ветку на треснувшей от холода и ветра Иве. "Или взять из пещеры, что потяжелее?.."
На закате к безмолвной Реке подошли не только Хельг и Айвин - едва ли не все юнцы Фейра собрались у кромки льда с дубинами и кольями. Те, кто был слишком мал, с завистью следили за ними с причала Фирлисов, старшие стояли у пещер, и даже Сьютар вышел, повесив на шапку совиные перья. Лёд на Реке ломали каждую весну - иногда поодиночке, иногда толпой, редко у жителей Фейра хватало терпения дождаться, пока он уйдёт сам...
- Хаэ-э-эй! - крикнул Хельг, раскручивая в воздухе длинный шест. Все повернулись к нему и замерли в нетерпеливом ожидании.
- Река-Праматерь! Хаэ-эй! - с пронзительным воплем Хельг остановился и ударил что было сил по льду. С громким треском шест отскочил от синеватой "брони", отбив несколько осколков, лёд как будто остался нетронутым - но Кесса увидела, как из-под снеговых глыб на берегу плеснула вода.
- Река просыпается! - крикнула она, выбегая на лёд. - Снежники, пошли прочь!
Ледяная броня затрещала под ударами. Все колотили по ней, рассыпавшись вдоль берега. Кто-то даже прыгал и приплясывал, и старшие не одёргивали их - лёд, на котором стояли все юнцы, лежал на берегу, на песке и битом известняке, и потрескайся он хоть в крошево - никто не зачерпнул бы холодной воды.
- Хаэ-эй! - закричала Кесса и засмеялась, глядя на тонкие трещины, ползущие из-под ног. Все вопили так громко, как только могли, и не понять было, эхо повторяет их крики, или с соседних участков и с дальнего Левого Берега им отзываются соседи.
- Хаэй! Лёд сломан! - крикнул Хельг и воткнул шест в истрескавшуюся корку. С грохотом, от которого у Кессы зазвенело в ушах, ледяная броня треснула и просела. Кесса, выронив колотушку, растянулась во весь рост в снеговой каше.
- Ай! - только и успела вскрикнуть она, когда за шиворот хлынула ледяная вода. "Берег! Тут же берег был! Откуда эта г-г-гадость?!" - только эти мысли и занимали Кессу, пока её вылавливали из снега и волокли к пещере. Позади во весь голос поминал Вайнега и прочих Богов Тьмы Хельг Айвин, начерпавший воды в сапоги.
- Река сыграла с нами шутку, - хмыкал он спустя пол-Акена, держа двумя руками здоровенную желудёвую чашку с отваром Мохнолиста. - Разлилась прямо подо льдом.
Кесса сосредоточенно размешивала в своей чашке затвердевший тополёвый мёд. В пещере было жарко, дверные завесы опустили и придавили к полу камнями, но Кесса слышала, как по ту сторону грохочет, лопаясь, лёд, как огромные обломки становятся на дыбы и крошат друг друга, выбрасывая мелкие осколки на берег и сваливая их в груды, и как ревёт разбуженная Река, вздымая тёмные волны. "Если выйти за дверь," - думала Кесса, дуя на горячий отвар, - "увидишь их всех - и Речных Драконов, и Агва, и Фаллин-Ри, и много-много воды..."
Этой ночью она проснулась от собственного кашля. Проснулись и все, кто спал наверху.
- Ага, - сказала Кирин, пощупав лоб Кессы, поплотнее завернула её в одеяло и прислонила к стене. - Дальше спи сидя.
- Это подземная лихорадка? - громким шёпотом спросила Ота Скенесова. Кирин, нахмурившись, молча указала на лестницу.
- Да ну... - пробормотала Кесса. В горле клокотало, как в кипящем котле.
Ота вернулась быстро, и с ней был хмурый Сьютар. Кессу, всё так же завёрнутую в одеяло, снесли вниз, в пещерку, и она обрадовалась было прохладе, но вскоре там стало ещё жарче, чем было наверху. Ещё одна чаша мохнолистного отвара появилась перед Кессой, и он был горек - даже тополёвый мёд эту горечь не отбил.
- С утра натрём тебя сурчиным жиром, - вздохнул Сьютар, глядя, как Кесса пытается лечь - но тут же, захлёбываясь кашлем, садится. - Река-Праматерь! Не время сейчас для купания.
- Ничего страшного в ночном кашле нет, - буркнула разбуженная Амора. - Спи, Кесса. Хоть сидя, хоть стоя. Во сне Гелин к тебе не подступится.
- Колдунья тут нужна? - спросила, заглядывая в пещерку, Ота. - Эмма знает, как лечить подземную лихорадку!
- Только Эммы тут и не хватало! - нахмурился Сьютар. - Ступай наверх, Ота. Никто в Фейре не болеет подземной лихорадкой - и болеть, пока я тут старший, не будет!
Утром Кесса осталась сидеть в пещерке, от шеи до пояса натёртая пахучим жиром, с чашкой мохнолистного отвара. Еды ей не приносили, да есть и не хотелось. Внутри клокотало и бурлило. На соседнем ложе тоскливо вздыхала, время от времени заходясь в кашле, Сима. Кесса думала, не приведут ли чуть позже Хельга или ещё кого-нибудь, но остальные выстояли перед заразой.
К полудню жар спал, и в голове прояснилось. Шевелиться Кессе по-прежнему не хотелось, и она лежала с закрытыми глазами, лениво прислушиваясь к шорохам и голосам в соседней пещерке. Кладовая по ту сторону прохода была открыта, и двое ворошили сундуки, до поры припрятывая летнюю одежду и вычищенные подстилки и шкуры.
- Хаэй! - один из них постучал по крышке сундука. - Здесь ты смотрел?
- Да везде мы смотрели, - проворчал второй - по голосу Кесса узнала Каннура Скенеса. - Тут тряпья больше нет. Пойдём, нам ещё шары и паруса перетряхивать.
- Ты проснись и смотри, куда показывают, - рассердилась Кега Скенесова, одна из тёток Кессы. - К этому сундуку лет пять никто не притрагивался! Пыли-то, пыли, храни меня Река...
Захрустели петли и засовы, и Кесса услышала удивлённый возглас.
- Надо же! - что-то достали из сундука и встряхнули, Каннур чихнул. - Драная куртка. Чего только у отца ни припрятано...
- Она не драная, - буркнул Каннур, недовольный заминкой. - Тут какой-то бахромы понавешено. И чешуя пришита... а-а, да она вся как в чешуе. Ну-ка, дай сюда...
Послышалось пыхтение.
- Ишь ты, прочная, - протянул дядя Кессы, что-то припоминая. - Погоди, что-то твой отец рассказывал такое...
- Вот же память у тебя, - хмыкнула Кега, отряхивая куртку и вздымая клубы древней пыли. - Зачем она тут валяется? Хорошая кожа, давно бы перешили. Да и перешивать не надо. Она как раз по росту старшим девицам. Только отрезать эти лохмотья и проветрить её как следует.
- Погоди, - Каннур отнял у неё куртку и принялся её рассматривать. - Точно, это вещь Сьютара. И он ещё когда говорил мне в сундук не лазить. Это из его родовых вещичек - бабкино, не то прабабкино. Чудное было имя у неё - Ронимира Кошка, не то Ронимира Кошкин Хвост...
- Мя-а? - послышалось из коридора. Два кота вприпрыжку выбежали из очажной залы. Каннур шикнул на них и, свернув куртку, затолкал её обратно в сундук.
- Ронимира? - протянула Кега - теперь ей что-то припомнилось. - А! Верно, рассказывал он что-то. Померла она, кажется. Ладно, пусть лежит эта одёжка, раз отцу она на что-то нужна. А лучше бы отдать её девицам.
Кесса, удивлённо мигая, приподнялась с постели. Петли сундука захрустели снова, шаги затихли - и Кега, и Каннур ушли к корабельной пещере. В другой день Кесса непременно побежала бы смотреть, как собирают по частям летучую хиндиксу - близилось время полётов, но сейчас она едва смогла сползти с ложа - и, не устояв на ногах, сесть на пол.
- Хаэй! - зашевелилась Сима и тут же закашлялась. - Кесса, ты куда?
- Посмотрю, что там, - прошептала Кесса, но встать не успела - в пещерку вошла Амора с горшком мучной болтушки.
- Река-Праматерь! - цепко схватив Кессу за плечи, Амора усадила её на постель и пощупала лоб и запястья. Увидев, что ничего плохого не случилось, она облегчённо вздохнула и вручила Кессе чашку с едой.
- Ешь, набирайся сил. Ночной кашель долго не держится, - ободряюще усмехнулась Амора. - Два дня - и сможете бегать, как раньше.
- Ба-а, - Кесса заглянула ей в глаза, - а кто такая Ронимира?
- Кто? - Амора удивлённо мигнула. - А-а... Была такая. Она давно померла, ещё Сьютар тогда не родился. Его прапрабабка. Тут никто не копался в сундуках на той стороне? Я слышала, как Кега сюда идёт, но гомонить на всю пещеру её не просили...
Амора осуждающе поджала губы и вышла из пещерки.
- Ке-ега! - пронёсся по ходам сердитый крик.
- Запасливый у тебя дед, - хмыкнула Сима. - И прадед, и прапрадед, и все прародители. Интересно, зачем они к куртке чешуйки пришили?
- Для красоты, должно быть, - пробормотала Кесса, прислушиваясь к шорохам за дверью. Бабушка ушла, так и не дозвавшись, и прочая родня, верно, сидела сейчас в корабельной пещере и готовила хиндиксу к полётам. Кесса поднялась на ноги, держась за стену. После еды слабость отступила, и она, ни разу не пошатнувшись, добралась до дверной завесы и выглянула в коридор.
- Посмотрю, что там за вещички, - прошептала она, оглядываясь. Сима уже была на ногах.
- Я с тобой, - отозвалась она.
Сундук, припорошенный пылью, стоял в самом дальнем углу кладовой, там, куда едва дотягивался свет церита, подвешенного у входа. Он был невелик, но прочен, его сколотили из настоящих досок - не из ошмётков коры, и, возможно, когда-то у него были кованые петли - сейчас его кое-как скрепляли гнутые ивовые прутья. Такой же ошкуренный прут был засовом. Кесса тихонько вынула его и заглянула в сундук, стараясь не раскашляться.
- И верно, куртка, - пробормотала она, положив странную одежду на соседний ящик. - Чья это кожа?
- Должно быть, рыбья, - пожала плечами Сима, ощупывая и обнюхивая чёрный, слегка поблескивающий рукав. С него свисала бахрома - полоски тонко нарезанной кожи, такие же висюльки шли по подолу и по бокам - будто обрывки перепонок, соединявших руки и тело. Кесса усмехнулась, взглянув на пуговицы - это были маленькие костяные Листовики, не хватало только свисающих из-под плоского туловища корней.
- Ох ты! Там ещё и ремешки! - Сима достала из сундука несколько спутанных полос чёрной кожи.
- Это пояс, - Кесса кивнула на костяную пряжку-Листовика. - Река-Праматерь! Сима, он из пластин!
- Тут какие-то петли, - нахмурилась та, прикладывая ремешки к куртке. - Как будто для меча...
Кесса вздрогнула.
- А она тебе впору, - сказала Сима. - Зачем твой дед её прячет?
- Не знаю, - пробормотала Кесса, разглядывая бахрому на рукавах и вытисненные на груди рисунки - Речного Дракона, играющего в волнах, выдру с рыбой в зубах... и кота с лезвием на хвосте. - Сима... ты помнишь ту картинку в нашей книге? Там, где Речница Ойга стоит перед Провалом и оглядывается?
- Ну да, а что... - начала было Сима - и растерянно замигала. Не веря своим глазам, она провела рукой по рисункам и вздрогнула.
- Кесса, но это...
- Это броня Чёрной Речницы, - прошептала та, завороженно глядя на чешуйчатую кожу.
Из очажной залы донеслись голоса, и Кесса, прикрыв светильник колпаком, вытащила Симу из кладовой и юркнула в пещерку, в которой должна была лежать. Кашель донимал её с удвоенной силой. Наглотавшись остывшего отвара, Кесса и Сима взглянули друг на друга.
- Откуда там эта штука?! - просипела Сима и снова потянулась за чашкой.
- Ронимира, - прошептала Кесса. - Чёрная Речница Ронимира. Ты что, не помнишь?! Это же она убила всех вампиров! И этих ночных тварей нет больше нигде! Это она выгнала с Реки нежить...
- Ух, - растерянно мигнула Сима. - Как ты помнишь их всех?! Да, Ронимира Кошачья Лапка, Речница-Некромант... Но... погоди-ка... она - прапрабабка твоего деда?!
Кесса, приподнявшись на локте, посмотрела в сторону кладовой. Её глаза сверкали.
- Нам никто ничего не расскажет, Сима, - прошептала она с досадой. - Иначе рассказали бы давно. Боги великие! Там лежит броня Чёрной Речницы...
Она покачала головой и снова зарылась в одеяло. Её лихорадило.
Через два дня Кессе и Симе принесли свежие лепёшки и по куску солёного Листовика. Они ели жадно - болезнь отступила, и Амора довольно хмыкнула и позволила им выходить - пока что из пещерки. Бегать по берегу им было ещё рано. Впрочем, они не спешили на берег.
По книге сказаний о Речнице Ойге из Кецани и Кесса, и Сима учились читать - так же, как все юнцы и девицы Фейра, и только это примиряло Сьютара Скенеса с такой дорогой и малополезной покупкой. Он и вовсе не стал бы покупать ни одной книги - выучил бы внуков по счётным свиткам и записям о погоде. Кесса хихикнула про себя, вспоминая тот день, когда книгу привезли на участок проплывавшие мимо синдалийцы. Они много чего тогда привезли - а каждая семья выкатила им по бочонку кислухи, и весь Фейр гулял и веселился. "Хвала богам, дедушка тогда не догнал их!" - подумала Кесса, вспоминая сердитого Сьютара, опомнившегося от хмеля и размахивающего книгой. Он сам не помнил, как и зачем купил её - но теперь она, со всеми странными рисунками и историями, лежала в пещере Скенесов, и Амора позволила Кессе и Симе почитать её немного. "Никуда её не таскайте," - строго сказала она, положив тяжёлый том на чистое покрывало. "За неё два корабля купить можно."
- Вот оно, - прошептала Кесса, открывая книгу на нужной странице. Долго искать не пришлось - и Кесса, и Сима давно выучили сказания до последней буквы и завитушки на полях. Сухие кожистые листья загадочного дерева Улдас негромко шуршали, переворачиваясь, от них пахло сладким дурманом.
Речница Ойга стояла у Провала - пещеры, ведущей в самые недра Хесса - и в последний раз оглядывалась на Реку, поднебесные деревья - Высокие Сосны Левого Берега - склонялись над ней, и их стволы виднелись на краях поляны, огромные, как горы. За Провалом была только тьма, и чьи-то глаза сверкали в ней.
- Ага, так и есть, - Кесса провела пальцем по чёрной броне Речницы, по причудливой бахроме, свисающей с рукавов, и по вытисненным на груди рисункам. Они были подкрашены - не чёрные, скорее бордовые - и Кесса видела каждый штрих. Выдра, поймавшая большую рыбу, Речной Дракон, выгибающий спину среди бурунов, и припавший к земле кот с лезвием на хвосте...
- А, вот как это носят, - Сима указала на пояс и ремни, перекинутые через плечо. - Этот ремешок - для ножен, тут - колчан со стрелами, а это всё не даёт поясу сползти. Смотри, у неё с собой лук!
- Угу, - кивнула Кесса. Она была растеряна и даже опасалась - только не знала, чего именно.
- Пойдём в кладовку! - Сима потянула её за рукав. - Надо примерить эту броню. Тут пишут, что её не взять когтями и клыками, и даже нож соскользнёт!
- Смотря кто бьёт, - пробормотала Кесса, плетясь за ней. "Вот это да! Чёрная Речница - мой родич... Сплю я, что ли?!" - она сильно ущипнула себя, но это не помогло. Мысли так и метались стаей напуганных чаек.
В пещере Скенесов было безлюдно - все толпились у хиндиксы, не так-то просто было поднять "заспавшийся" корабль в воздух - и всё же Кессе было не по себе, когда она при тусклом свете церита надевала на себя чёрную куртку. Та была немного велика в груди, подол сзади свисал хвостом едва ли не до щиколотки, чуть просторен был и пояс. Застегнув последнюю пуговицу и затянув потуже ремешки, Кесса сделала шаг к двери. Сима с восторженным писком отступила.
- Кесса - Чёрная Речница! Эх, жаль, тебе себя не видно! Ещё бы два меча или лук... - с сожалением вздохнула она.
Кесса ощупала пояс, и её пальцы провалились в длинные узкие карманы. Тонкая на вид кожа расходилась, открывая тайник за тайником. Кесса коснулась правого бедра, нащупывая воображаемый меч. Сима подпрыгнула на месте.
- А ведь ты... ты теперь точно станешь Чёрной Речницей! У тебя даже броня есть! Ты одета, как Чёрная Жрица, и у тебя есть ножи! Если ты вот так пойдёшь к Провалу, демоны тебя испугаются!
- Вот уж похвалила, - хмыкнула Кесса, неохотно снимая ремни. Лёгкая броня как будто приросла к коже - Кесса не чувствовала её. Сбросив куртку, она уткнулась в неё носом. Горькими травами вещи в сундуках перекладывали от жуков-кожеедов, их запах пропитал одежду, но сквозь него пробивался другой, незнакомый и дурманящий.
...Ветер свистел над обрывом, колотя друг о друга серые стебли Высокой Травы. Даже ветви гигантского Дуба едва заметно поскрипывали под его порывами. Река, медленно выползая из берегов, сердито клокотала и вздымалась пенными валами. Она сбросила ледяной панцирь, и его жалкие осколки теперь едва заметны были среди чёрных волн. Битый лёд громоздился на берегу. Земля вокруг причала Фирлисов превратилась в топкое болото, Река обошла его и понемногу приближалась к пещерам. Жертвенные чаши Реки-Праматери давно вытаяли из-под снега и сейчас были наполнены прошлогодней кислухой. Гранитные валуны в зарослях Высоких Ив и среди дубовых корней, едва обсохнув после таяния снегов, были вымочены дождями, покрывающий их мох разбух и покрылся рыжими пятнами. Осталось его немного - почти весь он плавал сейчас в остывающем котле. Котёл уже вытащили из подземной печи, и Сит Наньокетова ходила вокруг, поддевая мох палкой и принюхиваясь.
- Хватит с него, - кивнула она наконец, и Кесса, подобрав раздвоенную ветку, потянулась за пластом мха. Кусок за куском его вылавливали и раскладывали по плоским камням над печью. Серо-зелёные лепёшки разбухли и окутались паром.
Поодаль, над подземной кузницей Скенесов, сочился из обрыва тёмный дымок, время от времени прорываясь большими чёрными клубами. У распахнутых настежь корабельных пещер лежали на боках просмолённые хиндиксы - корабль Скенесов, и корабль Нелфи, и корабли Наньокетов и Санъюгов... Из-под обрыва доносился мерный стук и - изредка - грохот упавшей глыбы, - Диснар и Снорри Косг зарывались в скалы, расширяя начатые в том году туннели для новой пещеры. Чайки ещё не вернулись с незамерзающей Дельты, и их криков было не слышно, зато людской гомон не смолкал над Фейром, и даже холодный мокрый ветер никого не загнал в норы.
- Ну вот, со мхом покончено, - облегчённо вздохнула Сима, присаживаясь на нагретый камень. - Немного полежит - и просохнет. Сыграем в Ирни?
- А где Хельг с костями? - огляделась по сторонам Ота. Сит кивнула на лежащий на боку у пещеры Айвинов корабль и расписной шар, то вздувающийся пузырём, то опадающий пёстрой тряпкой. Все старшие Айвины - и Хельг с Авитом - столпились вокруг, то подставляя распорки, то подгоняя дым, но шар не спешил надуваться.
- Да, к ним сейчас не подступиться, - покачала головой Сит.
- Тогда пойдём к Эмме, - сказала Сима, глядя на закрытую пещеру Фирлисов. Дверная завеса была отведена чуть в сторону, как будто кто-то недавно выходил из норы.
Кесса первой заглянула в тёмную, пропахшую прелой травой пещеру. Фирлисы ещё не вытряхивали циновки, и запах плесени расползался из приоткрытого проёма. Где-то неподалёку стоял открытый бочонок с кислухой, и кошки, из любопытства заглядывающие в пещеру, чихали и удирали.
- Хаэй! Эмма, ты здесь? - тихонько позвала Кесса, вглядываясь в темноту.
- Тш! - колдунья словно из стены вышла в двух шагах от неё. - Не голоси так. Что там у тебя?
Она вышла на свет, морщась и протирая глаза. Вид у неё был заспанный и опухший.
- Не пойдёшь с нами? Мы сушим мох и играем в Ирни, - сказала Кесса.
- А, ты за костями, - пробормотала Эмма, ныряя во мрак. - Тут и лодки где-то были... Вот, держи весь узел. Не смотри на моё лицо - два дня, и я опомнюсь. Скоро соберёмся. Научу вас чему-нибудь, пока жива.