К моменту оккупации Претории сложилась следующая обстановка. Робертс с тридцатью тысячами солдат овладел столицей, но оставил растянутую линию коммуникаций без надлежащего прикрытия. На фланге, в восточном и северо-восточном углу Оранжевой Республики, продолжали борьбу фристейтеры, сплотившиеся вокруг президента Стейна. Их численность составляла от восьми до десяти тысяч человек, обеспеченных лошадьми и располагавших значительным количеством орудий. Во главе этих бюргеров стояли такие способные командиры, как Де Вет, Принслоо и Оливер. Кроме того, они занимали великолепную позицию - гористую и труднодоступную, откуда, как из крепости, могли совершать набеги на юг и запад. Ядро этой армии составляли коммандо из Фиксбурга, Сенекала и Гаррисмита, плюс разоренные и доведенные до отчаяния бюргеры других округов, покинувшие свои фермы и укрывшиеся в горах. На юге, для их контроля, британцы задействовали объединенные силы дивизии Рандла и Колониальной дивизии, в то время как Колвил, а затем и Метуэн преградили бурам путь на запад. В итоге началась странная игра в "кошки-мышки": Де Вет раз за разом наносил удары по нашим железнодорожным линиям и исчезал не понеся серьезных потерь. В свое время мы поведаем историю этих поучительных и унизительных эпизодов. Энергия и мастерство партизанского лидера изумляет, и мы бы искренне восхищались его успехами, не будь жизни британских солдат очками в этой игре.
Генерал Буллер всю вторую половину мая продвигался от Ледисмита к Лаингс-Неку, и июнь застал его двадцатитысячную армию перед этой преградой. Заведя неопределенные разговоры о капитуляции, Христиан Бота, командовавший бурами, сумел выиграть несколько дней перемирия, закончившегося ничем. Трансваалеры, засевшие в проходах, располагали лишь несколькими тысячами бойцов, но занимали настолько сильные позиции, что выбить их оттуда составляло немалый труд. К счастью, буры оставили без прикрытия Ван-Викс-Хилл. Эта высота позволяла контролировать Бота-Пасс, и Южноафриканская Легкая Конница, беспрепятственно овладев холмом, сделала большое дело. 8-го числа, при поддержке установленных на нем орудий, пехота атаковала и без особых потерь захватила другие высоты, таким образом, получив перевал в свое полное распоряжение. Бота поджег за собой траву и угрюмо отошел на север. 9-го и 10-го июня британские конвои прошли через Пасс, а 11-го за ними последовали основные силы армии.
Теперь акции шли в самом северном углу Наталя, зажатом между Трансваалем и Оранжевой Республикой. Преодолев Бота-Пасс, армия на несколько дней вступила в страну, уже именовавшуюся Колонией Оранжевой Реки, но основная цель маневра состояла в обходе Лаингс-Нека и вторжении в Трансвааль через Аллеманс-Пасс. Доблестная Южноафриканская Легкая Конница после жаркой стычки, стоившей шесть человек убитыми и восемь ранеными, расчистила путь армии. К утру 12-го числа обходной маневр почти завершился. Армии оставалось преодолеть Аллеманс-Нек, который выводил в ее в тыл Лаингс-Нека к трансваальскому городу Фолксрусту.
Будь это прежние буры, каких мы знали у Коленсо и на Спион-Копе, штурм Аллеманс-Нека стоил бы немалой крови. Бюргеры занимали сильную позицию, в то время как атакующие не могли ни укрыться, ни совершить обходной маневр. Британская пехота устремилась вперед с обычной решительностью, не встретив при этом обычного упорного сопротивления. Орудия подготовили атаку, а Дорсетцы, Дублинцы, Миддлесекцы, "Куинс" и Восточные Суррейцы довершили дело. Наконец распахнулась дверь, ведущая в Трансвааль. На следующий день Фолксруст был в наших руках.
Вся серия операций была великолепно задумана и исполнена. Даже памятуя о Коленсо, сложно отрицать, что генерал Буллер продемонстрировал выдающееся умение маневрировать огромными массами войск. Отступление армии от Спион-Копа, изменение направления атаки у Питерс-Хилл, фланговые марши в Северном Натале свидетельствуют о высоком уровне полководческого искусства. В данном случае позиция, которую буры готовили месяцами, изрыв траншеями и прикрыв тяжелой артиллерией, стала совершенно бесполезной благодаря умелому фланговому обходу. Общие потери во всем деле составили менее двухсот человек убитыми и ранеными. Наталь был очищен, нога Буллера стояла на высокогорном плато Трансвааля, а Робертс мог рассчитывать на дополнительные двадцать тысяч отличных солдат, подходящих к нему с юго-востока. И что самое важное - теперь британцы могли опереться на Натальскую железную дорогу, благодаря которой центральная армия получила возможность доставлять припасы из Дурбана, а не Кейп-Тауна, выигрывая почти две трети расстояния. В то время как отступавшие буры устремились на север, в направлении Мидделбурга, Буллер пошел к Стандертону, где принялся ждать, пока лорд Робертс, отправив часть войск через Хейделберг, войдет с ним в контакт.
Так обстояли дела в Натальской Армии к концу июня. С запада и юго-запада британские войска устремились к захваченной столице Трансвааля. Неугомонный Баден-Пауэлл, после долгого затворничества, искал отдыха и смены впечатлений изгоняя буров из Зееруста и Рустенбурга. Войска Хантера и Мехона встретились под Потчефстроомом, откуда, после усмирения округа, их могли перебросить железной дорогой к Крюгерсдорпу и Йоханнесбургу.
Прежде чем упомянуть о событиях, имевших место на коммуникационных линиях, следует вернуться в Преторию к лорду Робертсу и описать акции, последовавшие за оккупацией этого города. Оставляя в тылу боеспособные войска Оранжевой Республики, британский генерал шел на большой риск, прекрасно сознавая, что его железнодорожные коммуникации находятся под постоянной угрозой. Но, благодаря стремительности продвижения, он сумел овладеть столицей противника до того, как наступили предвидимые им трудности. Если бы Бота сумел задержать его у Претории, а Де Вет в это время ударить в тыл, могла бы сложиться очень серьезная ситуация. Но, решив основную задачу, Робертс хладнокровно воспринял давно ожидаемую новость, что Де Вет с мобильным отрядом более чем в две тысячи человек 7-го июня перерезал железную дорогу севернее Кроонстада у Роодеваля. И железнодорожная, и телеграфная линии были разрушены, а армия на несколько дней потеряла связь с внешним миром. К счастью, она располагала необходимыми запасами и смогла предпринять незамедлительные меры в отношении назойливого противника, который, подобно москиту, будучи согнанным с одного места, тут же усаживался на другое.
Предоставив другим восстанавливать его разорванные коммуникации, лорд Робертс взялся за Боту, который все еще имел от десяти до пятнадцати тысяч бойцов. Президент Крюгер ускользнул из Претории с огромной суммой денег (по некоторым оценкам превышавшей два миллиона стерлингов). Стало известно, что он живет в железнодорожном салон-вагоне, превращенном в резиденцию правительства, еще более неуловимую, чем резиденция президента Стейна. Из Ватервал-Бовена, за Мидделбургом, Крюгер мог или продолжить путешествие к Делагоа-Бей, таким образом сбежав из страны, или отправиться на север в дикий Лиденбургский округ, всегда объявлявшийся последней линией обороны. Но пока он продолжал сидеть на мешках с золотом и ожидать дальнейшего развития событий.
Бота со своими верными последователями оставался вблизи столицы. Пятнадцатью милями восточнее железнодорожная линия идет через узкий проход, именуемый Пинарс-Поорт, представлявший собой позицию особенно любимого бурами типа. Труднопреодолимая с фронта и защищенная с флангов высокими холмами, стесняющими обходной маневр, столь часто фатальный для бурских генералов. За проходом тянулась неповрежденная железная дорога, по которой в случае нужды можно было с легкостью отвести орудия. Вся позиция от крыла до крыла занимала пятнадцать миль, и бурский генерал прекрасно знал, что лорд Робертс не обладает превосходством в силах, достаточным для проведения охвата, как при недавнем наступлении с юга. Сила британской армии серьезно ослабла. Ее основа - конница имела настолько истощенных лошадей, что из бригады едва удавалось наскрести полк. Одна пехотная бригада (14-я) стояла гарнизоном в Йоханнесбурге, другая (18-я) выполняла специальную миссию в Претории. Бригада Смит-Дорриена отправилась нести службу на линях коммуникаций. При таком распылении сил и убыли личного состава вследствие ран и болезней, оставшиеся войска не могли предпринять решительное наступление. Армия испытывала настолько острую потребность в людях, что три тысячи пленных, освобожденных у Ватервала, поспешно вооружив захваченным у буров оружием, отправили охранять наиболее уязвимые пункты железной дороги.
Отступи Бота на безопасное расстояние, лорд Робертс, несомненно, сделал бы паузу в ожидании свежих лошадей и пополнения людьми, как он поступил в Блумфонтейне. Но нельзя позволить себе вялую войну, когда деятельный противник находится всего в пятнадцати милях и в любой момент может нанести удар по двум городам и железнодорожной линии. 11-го июня, задействовав всех, способных стоять в строю, британский генерал направился выбивать Боту с позиции. Робертс располагал 11-й дивизией Пол-Карю (около шести тысяч человек с двадцатью орудиями), солдатами Яна Гамильтона (пехотная бригада Брюса Гамильтона, кавалерийская бригада, конная пехота, всего, скажем, шесть тысяч человек с тридцатью орудиями) и Кавалерийской дивизией Френча с конной пехотой Хаттона численностью не более двух тысяч клинков и ружей. Следовательно, Робертс, намереваясь взять тщательно подготовленную позицию, которую удерживали не менее десяти тысяч бюргеров с сильной артиллерией, располагал шестнадцатью-семнадцатью тысячами бойцов и семью десятками орудий. Будь июньские буры такими же, как в декабре, шанс был бы на их стороне.
Между Ботой и Робертсом шли какие-то переговоры о мире, но новости об успехе Де Вета на юге придали бурскому генералу твердости, переговоры прервались, и 9-го июня наша кавалерия получила приказ выступать. Гамильтон начал обходить левое крыло буров, а Френч - правое. Пехота действовала в центре. Фронт оказался настолько растянутым, что атака во всех трех пунктах (на флангах и в центре) к 11-му июня вылилась в три отдельные акции. Из них последняя имела наименьшее значение, поскольку пехота ограничилась выдвижением на позицию, с которой надеялась воспользоваться успехом обходных отрядов, когда те обозначат свое присутствие. При этом центр, в отличие от других подобных случаев в Южноафриканской компании, не совершил традиционной ошибки и не начал наступление до того как ему подготовили путь.
Измотанный отряд Френча в понедельник и вторник встретил ожесточенное сопротивление, и его люди едва не потеряли присутствия духа. К счастью, Френч имел при себе три великолепные батареи Конной Артиллерии ("G", "O" и "Т"), стрелявшие столь энергично, что к концу боя в их зарядных ящиках оставалось лишь двадцать снарядов. Местность совершенно не подходила для действий кавалерии, и войска наступали в пешем строю, рассыпавшись в цепь с интервалом двадцать-тридцать шагом. Пребывая весь день под ружейным и артиллерийским огнем, не решаясь идти вперед и не желая отступать, они потеряли всего тридцать человек лишь благодаря большим интервалам в стрелковых цепях. Имея буров перед собой, с фланга и даже в тылу, Френч решительно держался, понимая, что его отход, позволит бурам увеличить давление на других участках британского наступления. Ночь его утомленные бойцы провели на боевом рубеже. Весь понедельник и вторник Френч цеплялся за Камеелсдрифт, флегматично игнорируя попытки противника перерезать его линии коммуникаций. В среду Гамильтон на другом фланге одержал вверх, и давление на кавалеристов ослабло. Тогда Френч бросился вперед, но лошади находились в таком жалком состоянии, что эффективного преследования не получилось.
Пока Френч два дня не мог сломить сопротивление буров на правом фланге, Гамильтон испытывал серьезные затруднения на левом - настолько серьезные, что в один момент поражение казалось неизбежным. Этот бой в некоторой степени взбодрил солдат, уже порядком уставших от невидимого противника с невидимыми орудиями на вездесущих копи. В данном случае присутствовали все три составляющие - буры, орудия и копи, но, стараясь сбить врага с позиции, британцы применили несколько новых приемов, на краткое мгновенье вернувших войне прежнюю колоритность. Нащупав слабое место в линии обороны противника, Гамильтон бросил вперед знаменитую батарею "Q" - прославившуюся у Саннас-Пост. И вот, второй раз за кампанию, ее орудия оказались под угрозой неизбежного захвата. Неожиданно, стремительно и дерзко к ним подскакал отряд конных буров, открывших огонь с близкого расстояния. Против бюргеров немедленно выслали 12-й Уланский. Как, должно быть, горевали уланы о прежних мощных, быстрых чистокровных кавалерийских лошадях, пытаясь выслать в галоп вялых, замученных аргентинцев! Хотя бы единожды в этой войне пика в руке кавалериста оказалась не просто обузой и пятью фунтами мертвого груза. Орудия были спасены, а буры бежали, оставив на земле дюжину своих товарищей. Но любая кавалерийская атака заканчивается перестроением и отходом. В данном случае мы получили урок, продемонстрировавший насколько опасен несломленный противник, остающийся на дистанции огня. Свинцовая метель обрушилась на ряды отходящих кавалеристов, и доблестный лорд Эрли - один из самых сдержанных и храбрых солдат, когда-либо извлекавших клинок из ножен, получил пулю в сердце. "Прошу следить за речью", - таким было его последнее характерное замечание, сделанное опьяненному боем сержанту. Вместе со своим полковником из строя выбыли два офицера и семнадцать солдат (большинство с легкими ранениями), плюс тридцать лошадей. Тем временем возросшее давление на правый фланг вынудило Бродвуда предпринять вторую атаку. В этот раз отбросить атакующих выпало Лейб-гвардейцам. Здесь победу одержал скорее внушительный внешний вид, чем клинки Гвардейцев, но кавалерия как род войск, едва ли не впервые в кампании, доказала свое право на существование. Орудия были спасены, а атака на фланге отбита. Правда, оставалась еще одна угроза - Гейделбергское коммандо (своего рода corps D'ELITE) обошло Гамильтона с фланга и могло зайти в тыл. Британский генерал, хладнокровно выделив батальон и одну секцию батареи, оттеснил буров на менее опасную позицию. В это время главные силы бригады Брюса Гамильтона получили приказ атаковать возвышающиеся впереди холмы. При активной артиллерийской поддержке британцы добилась успеха и еще до наступления зимних сумерек овладели первой линией обороны противника. Некоторое время исход продолжавшегося в темноте боя оставался неясным, но, наконец, чаша весов склонилась в нашу сторону. Суссекцы и Имперские Волонтеры Сити вцепились в левый фланг противника, в то время как 11-я дивизия сдерживала его по фронту. Следующий день обещал быть удачным.
Приказом лорда Робертса ранним утром 12-го числа Гвардейцев отправили в обход, чтобы фланговой атакой поддержать пехоту Брюса Гамильтона. После полудня все было готово к наступлению, а затем Суссекцы, Лондонские Волонтеры и Дербиширцы овладели гребнем гряды. За ними по пятам следовали три батальона Гвардии. Но гребень оказался краем обширного плато, интенсивно простреливаемого бурами, и любая попытка наступать по настолько открытой местности привела бы к значительным потерям. Пехота засела на кромке плато, но, из-за чрезмерной крутизны склона, целых два часа к ней не могло подняться ни одно орудие поддержки. Атакующим оставалось лишь ждать под градом шрапнели, роем пуль и фланговым огнем "Виккерс-Максима". Наконец майор Конноли вывел долгожданные орудия 82-й батареи на огневой рубеж. Стрелки противника находились всего в тысяче ярдов, и от артиллеристов потребовалась та же безрассудная храбрость, что и от их товарищей под Коленсо. Десять лошадей были мгновенно убиты, четверть артиллеристов получила ранения, но орудия одно за другим вступили в бой, и именно их шрапнель решила исход дня. Несомненно, Конноли и его люди честно заслужили свою славу.
К четырем часам, когда солнце склонилось к западу, исход боя решился в пользу атакующих. Подтянулись еще две батареи, каждого стрелка отправили на огневой рубеж, и ответный огонь буров стал слабеть. Искушение бросится в атаку, было очень велико, но даже теперь это могло привести к большим потерям. Гамильтон отказался от подобного жертвоприношения, и утро подтвердило его правоту. Бота бросил позиции. Его армия отходила по всему фронту. Конница следовала за противником до самой Эландс-Ривер-Стейшен (в двадцати пяти милях от Претории), но не смогла его догнать. Войти с ним в огневой контакт сумела лишь небольшая партия Австралийцев Де Лисли и Регулярной Конной Пехоты. Этот отряд, численностью не более сотни человек, занял копи, контролировавший путь отхода буров. Будь британцы многочисленнее, эффект их присутствия было бы трудно переоценить. В любом случае, Австралийцы выпустили в бегущую мимо них массу все патроны, до последнего, убив множество людей и лошадей. Следует разобраться, почему в подобном ключевом пункте присутствовал лишь этот маленький отряд, и почему, если он смог войти в соприкосновение с противником, остальные не сумели сделать то же самое. Судьба предоставила британцам несколько удивительных случаев для реванша. Ранее Паардеберг пришелся на "День Маджубы". Победоносные солдаты Буллера взяли Лаингс-Нек. Теперь спруйт (пересохший ручеек), у которого бурам так досталось от Австралийцев, оказался тем самым Бронкерс-Спруйтом, у которого девятнадцатью годами ранее был расстрелян британский батальон. Многие пророчествовали, что за это деяние бурам воздастся, но кто мог предвидеть, чьи руки свершат возмездие.
Так завершилось дело у Даймонд-Хилл (гряды холмов, преграждавшей путь Гамильтону). Затяжная двухдневная акция продемонстрировала, что боевой запал бюргеров еще не угас. Лорд Робертс не разбил их наголову и не захватил их орудия, но сумел очистить окрестности столицы, нанеся противнику потери, не уступающие собственным, Робертс доказал бурам тщетность любых попыток остановить британцев. Затем последовало долгое стояние в Претории, нарушаемое незначительными тревогами и вылазками, порожденными скорее желанием избавить людей от скуки, чем насущной необходимостью. Не смотря на постоянные удары буров по линиям коммуникаций, армия быстро восполняла запас лошадей, амуниции и продовольствия, необходимый для активных действий, и к середине июля Робертс был вновь готов выйти в поле. К этому времени Хантер подошел от Потчефструма, а Гамильтон овладел Хейделбергом, почти соединясь с Буллером у Стандертона. То там, то здесь вспыхивали спорадические бои, в том числе вновь объявился мафекингский Сниман с двумя орудиями, быстро отбитыми у него Канадскими Конными Стрелками. Противоборствующие стороны чувствовали, что пленение грозного Де Вета - единственная надежда вынудить буров прекратить сопротивление, столь противоречащее британским интересам и гибельное для самих бюргеров. Честь не позволяла Боте сложить оружие, пока его союзник продолжал борьбу. Далее мы еще вернемся к знаменитому партизанскому вождю и расскажем о некоторых из его подвигов. Но для лучшего понимания следует дать краткое описание общей военной ситуации в Оранжевой Республике.
Своим последним броском на север лорд Робертс смел с пути цвет армии Оранжевой Республики, засевшей в громадном четырехугольнике на северо-востоке этого бывшего государства. 8-я дивизия Рандла и Колониальная Дивизия Брабанта получили задачу отделять "агнцев от козлищ", не позволяя бюргерам, продолжавшим борьбу, прорываться на юг и возмущать ранее умиротворенные округа. Для этого Рандл сформировал длинный фронт, служивший как бы кордоном. Идя через Троммел и Клоколан, 25-го числа Колониальная Дивизия оккупировала Фиксбург, в то время как в сорока милях северо-западнее Рандл взял Сенекал. Небольшой отряд из сорока Йоменов, вступивший в город до подхода основных сил, был внезапно атакован бурами, и галантный Далбиак - знаменитый наездник и спортсмен был убит вместе с четырьмя своими людьми. Они (подобно многим в этой кампании) пали жертвой собственного высокомерного пренебрежения опасностью.
Буры, несомненно, отступали. Но отступая, они, как всегда, оставались опасным противником. Их поступки невозможно предугадать - поскольку в самый апогей поражения они порой решались на удивительные предприятия. Рандл, гнал буров от Сенекала. Обнаружив бюргеров, засевших на удобном для обороны копи в районе Биддулфсберга, он пытался сбить их с позиции, но потерпел неудачу. Бой сопровождался гигантским пожаром, повсюду полыхала сухая трава, и невозможно без ужаса думать о судьбе раненых. В схватке участвовали: 2-й Гренадерский, Шотландские Гвардейцы, Восточные Йоркширцы и Западные Кентцы, которых поддерживали 2-я и 79-я Полевые батареи и отряд Йоменов. Продвигаясь по открытой местности, мы потеряли тридцать человек убитыми и 130 ранеными, включая полковника Ллойда (Гренадеры). Двумя днями позже Рандл соединился с Брабантом, идущим от Фиксбурга, и между этими пунктами образовалась оборонительная линия, удерживаемая в течение двух месяцев, пока операции не закончилась взятием в плен большей части действовавших в этом районе буров. На помощь Рандлу прибыла бригада Клементса (1-й Королевский Ирландский, 2-й Бедфордский, 2-й Вустерский и 2-й Уилтширский), и теперь под его командованием имелось не менее двенадцати тысяч человек. Но это не так уж много, если учесть, что мобильный противник располагал, по меньшей мере, восемью тысячами бойцов и мог нанести удар по любой точке растянутой заградительной линии. Рандл настолько грамотно выбрал позиции, что каждая попытка прорыва, а их предпринималось немало, заканчивалась для буров неудачей. Плохо снабжаемые продовольствием, он и его полуголодные люди достойно справились с поставленной задачей, и из всей громадной армии не в последнюю очередь заслужили благодарность своей страны.
К концу мая Колониальная Дивизия, дивизия Рандла и бригада Клементса сдерживали буров от Фиксбурга (на Басутолендской границе) до Сенекала. Они не позволяли противнику уйти на юг. Но что мешало ему двинуться на запад и обрушиться на железнодорожные коммуникации? Здесь было уязвимое место британцев. Сюда с шестью тысячами человек перебросили лорда Метуэна из Бошофа, в этом же районе находился Колвил со своей Бригадой Хайлендеров. Несколько мелких отрядов прикрывавших уязвимую железную дорогу дожидались неминуемого удара, дерзкого и предприимчивого противника. Кроонстад удерживался одним милицейским батальоном, каждый отдельный отряд снабжался конвоями в сопровождении слабых эскортов. При подобном раскладе энергичный и компетентный партизанский командир, имел бы обширнейшее поле деятельности. Как на зло, такой человек нашелся и сумел извлечь максимальную пользу из сложившихся обстоятельств.
Глава 27 Линии коммуникаций
Христиан Де Вет, старший из двух братьев, к началу войны был в расцвете сил. Ему исполнилось немногим более сорока. Крепко сбитый, среднего роста бородач компенсировал недостаток образования невероятной природной энергией и здравым смыслом. Он начал сражаться с британцами еще у Манджубы, и с тех пор сохранил изрядную долю расовой ненависти, вполне объяснимой, когда ею пылает трансваалер, но совершенно непонятной со стороны фристейтера, никогда не испытывавшего каких-либо ущемлений со стороны Британской Империи. Некий порок зрения вынуждал Де Вета носить солнцезащитные очки, и вот, в конце мая 1900 года, пара внимательных глаз, скрывавшихся за тонированными стеклами, обратилась на рассеянные по вельду посты британцев и бесконечную незащищенную нитку железной дороги.
Отряд Де Вета представлял собой боковой пагонок армии фристейтеров под командованием Де Вилльерса, Оливера и Принслоо, пустивший корни на гористом северо-востоке Республики. Ему выделили пять орудий, полторы тысячи человек и лучший конский состав. Хорошо вооруженный, на отличных лошадях, действуя на холмистой равнине, усеянной копи - крепостями, созданными самой природой, его маленький отряд был обречен на успех. Перед Де Ветом лежало столько соблазнительных объектов для атаки, что он, должно быть, испытывал определенные колебания при выборе первой цели. Наконец, темные очки остановились на небольшом, одиноко стоящем городке - Линдли.
Колвил с Хайлендерской Бригадой вышел из Вентерсбурга с приказом двигаться на Хейлброн, усмиряя по пути мятежные районы. Однако районы отказывались усмиряться, и на каждой миле от Вентерсбурга до Линдли его войскам докучали снайперы. Обнаружив, что поблизости к тому же находится Де Вет со своими людьми, Колвил не стал задерживаться в Линдли, а поспешил к конечной точке маршрута. В целом марш протяженностью 126 миль обошелся ему в шестьдесят три человека, в том числе девять убитыми. Это был трудный и опасный переход, особенно для горстки всадников из Конницы Восточной Провинции, на чью долю выпала вся дозорная служба. По злополучному стечению обстоятельств отряд в пять сотен Йоменов 13-го батальона (включая Собственную Герцога Кембриджского и Ирландскую роты) были посланы из Кроонстада к Линдли на соединение с Колвилом. Их вел полковник Спрагге. 27-го мая Йомены достигли пункта назначения, но обнаружили, что Колвил уже ушел. Похоже, они намеревались денек передохнуть в Линдли, а затем следовать за Колвилом в Хейлброн, но через несколько часов после вступления в город подверглись атаке Де Вета.
Казалось, полковник Спрагге сделал все возможное. Под ожесточенным огнем он заставил своих бойцов отойти назад к повозкам, оставленным в нескольких милях от города на Кроонстадской дороге, где три удобные для обороны копи защищали долину, позволявшую укрыть скот и лошадей. Более того, по долине протекал ручей. В наличии имелись все условия для обороны, способной прославить британское оружие. Человеческий материал был особого качества - многие йомены пришли в батальон из публичных школ и университетов, и если от кого следовало ожидать борьбы не на жизнь, а на смерть, спортивного азарта и высокого чувства долга - то именно от них.
Еще один довод в пользу упорного сопротивления - они предприняли необходимые шаги, чтобы известить о своих трудностях Колвила и Метуэна. Первый продолжил движение к Хейлброну (и его трудно за это винить), а Метуэн, получив сообщение, с огромным риском доставленное ему капралом Хэнки, немедленно бросился на выручку. К сожалению, он прибыл слишком поздно, и не сумел предотвратить или хотя бы уменьшить масштаб поражения. В оправдание Колвила стоит сказать, что он имел приказ достичь Хейлброна к определенной дате, а взывавший помощи отряд, был гораздо мобильнее его собственных войск (Колвил имел в своем распоряжении лишь сотню всадников из Конницы Восточной Провинции).
Люди полковника Спрагге первые три дня блокады не теряли присутствия духа. Все это время буры вели ружейный огонь с большой дистанции, не причинявший британцам серьезных потерь. Ядром обороны был каменный крааль площадью около двадцати ярдов, защищавший от пуль, но очевидно представлявший собой смертельную ловушку, если буры подтянут артиллерию. Боевой дух британцев оставался на высоте. Осажденные под руководством капитана Хамби и лорда Лонгфорда даже предприняли несколько лихих вылазок. Последняя, завершившаяся штыковой атакой и очисткой близлежащего гребня холма, была особенно энергичной. В самом начале осады встретил свою смерть отважный Кейт. На четвертый день буры подвезли пять орудий. Читатель может заметить, что за три дня командир отряда имел возможность предпринять все необходимые приготовления против очевидного развития событий, подобно тому, как позже действовала горстка осажденных в Ледибранде. Несомненно, даже без саперов не составляло труда соорудить траншеи, как это не раз делали буры, сводя на нет огонь нашей артиллерии. Предпринятые же меры оказались абсолютно недостаточны. Противник захватил один из двух меньших копи, гарнизон которого бежал на другой. Затем сдали второй, и, наконец, главный копи, также поднял белый флаг. Эти люди не заслужили упреков, поскольку само их присутствие в Южной Африке - достаточное доказательство мужества и преданности долгу. Но уроки войны, похоже, были ими совершенно не усвоены. Особенно главный урок, гласивший, что артиллерийский огонь, губительный для плотного строя, при рассредоточении людей и наличии даже небольшого укрытия никогда не заставит обороняющихся сдаться. Список потерь (80 убитых и раненых из отряда в 470 человек) доказывает, что Йомены немало претерпели перед тем, как выбросить белый флаг, но не позволяет назвать их оборону ни отчаянной, ни героической. Следует упомянуть, что следственная комиссия сняла с полковника Спрагге все обвинения, однако отметила, что сдача была преждевременной и вызванной несанкционированным поднятием белого флага на одном из копи. Что касается последующих дискуссий: следовало ли генералу Колвилу вернуться и деблокировать Йоменов, то трудно представить, что в сложившихся обстоятельствах он мог действовать как-либо иначе.
Требуются некоторые пояснения касательно появления лорда Метуэна на центральном участке театра военных действий, поскольку последний раз его дивизия упоминалась у Босхофа (близ Кимберли), где в начале апреля он провел удачную акцию, приведшую к гибели Вильбуа. Оттуда Метуэн двинулся вдоль Вааля, а затем южнее, к Кроонстаду, 28-го мая прибыв в город. При нем находилась 9-я бригада (Дугласа), в которой шли солдаты, шесть месяцев тому выступившие с ним освобождать Кимберли - Нортумберлендские Фузилеры, Королевские Северные Ланкаширцы, Нортгемптонцы и Йоркширская Легкая Пехота. Вместе с Мюнстерцами, пятью ротами Йоменов Лорда Чесхема, 4-й, 37-й батареями, двумя гаубицами и двумя "пом-помами" общая численность его колонны достигала 6000 человек. По прибытии в Кроонстад Метуэн получил задачу - помочь британским войскам у Хейлброна, где Колвил с Бригадой Хайлендеров, Колониальной Конницей, Скаутами Ловата, двумя морскими орудиями и 5-й батареей остро нуждался в продовольствии и боеприпасах. Однако тревожное послание Йоменов из-под Линдли побудило его 1-го июня бросится к этому городу. Погоня и попытка освобождения Йоменов были столь решительными, что передовые эскадроны Южно-Ноттингемширских Гусар и Шервудских Рейнджеров буквально врезались в бурский конвой, и, вовремя получив поддержку, могли бы отбить пленных. Но приказ вернуться вынудил кавалеристов с боем прорываться обратно в Линдли. При этом отряд потерял несколько человек, включая тяжело раненого командира (полковника Роллестона). В городке оставили гарнизон под командованием Паджета, а остальные войска вернулись к выполнению первоначального приказа, касавшегося Хейлброна. Когда 7-го июня они прибыли к месту назначения, Хайлендеры уже перешли на четверть рациона и, выражая свою благодарность, прозвали освободительную колонну Метуэна "Армией Спасения".
Предыдущему конвою, шедшему им на помощь, повезло меньше. 1-го июня двадцать пять вагонов отправились к Хейлброну от железной дороги. Их эскортировали сто шестьдесят Хайлендеров под командованием капитана Корбаллиса, не имевшие при себе ни одного орудия. К несчастью им повстречался джентльмен в темных очках. "У меня две тысячи человек и пять орудий. Сдавайтесь немедленно!" Таково было послание, переданное эскорту, и британцам оставалось лишь подчиниться. Так одна беда породила другие, поскольку удержись Йомены под Линдли, 4-го числа Де Вет не наложил бы руки на наши вагоны, а не реквизируй он запасы из вагонов, еще вопрос - смогли бы буры атаковать Роодеваль - следующую точку на карте, куда мы теперь обратим наш взгляд.
В двух милях от станции Роодеваль, у железной дороги стоит хорошо заметный копи, правее и левее которого возвышаются еще два холма. Занять эту позицию отправили милиционное подразделение (4-й батальон Дербиширцев). Ходили слухи, что буры действуют вдоль линии. Майор Хейг, во главе сборного отряда численностью в тысячу человек охранявший пункт снабжения на железной дороге, был атакован 6-го июня, но отразил нападение. Де Вет, временами действовавший совместно, а иногда независимо от своего помощника Нела, высматривая добычу полегче, двигался вдоль линии и ночью 7-го июня наткнулся на отряд милиционеров, обосновавшийся на позиции, чрезвычайно уязвимой для артиллерийского огня. Неправда, что британцы по небрежности не заняли копи, под которым разбили палатки - на вершине стояли две роты. Но, похоже, люди даже не догадывались о надвигавшейся опасности, поскольку батальон, разбив палатки, беспечно предался сну безо всякой мысли о джентльмене в темных очках. Среди ночи он известил о своем прибытии свистом пуль. Едва рассвело, открыли огонь орудия буров, и в рядах британцев начали рваться снаряды. Для необстрелянных солдат это стало ужасным испытанием. Основу контингента составляли шахтеры и сельхозрабочие, которые ранее видели кровь, текущую разве что из порезанного пальца. Они пробыли в Африке четыре месяца, но их служба, как свидетельствует роскошь обоза, скорее походила на пикник. Теперь, в одно мгновение, пикник закончился. Холодным серым утром к ним пришла война - реальная война, со зловещим шипением пуль, воплями раненых, грохотом рвущихся снарядов, развороченными телами и оторванными конечностями. В безнадежном положении, которое стало бы тяжелым испытанием и для ветеранов, отважные шахтеры держались на высоте. С самого начала им оставалось лишь продемонстрировать, что они умеют достойно проигрывать. По меньшей мере, это Дербиширцы доказали. Пули летели сразу отовсюду, а враг оставался невидимым. Британцы залегли с одной стороны бруствера, но им стреляли в спину. Они залегли по другую сторону, и опять выстрелы сзади. Их полковник - Бэрд-Дуглас поклялся пристрелить любого, кто выбросит белый флаг, но, к счастью для него, был убит до того, как увидел ненавистный знак. Все же флаг пришлось поднять. Сто сорок человек выбыло из строя, многие из них со страшными ранами, причиненными снарядами. Позиция походила на бойню. Когда взметнулся флаг, оставшиеся в живых наконец увидели буров. Уступавшие по численности, без командира, без орудий, британцы не запятнали чести своих мундиров и доброго имени единственного за всю войну милиционного подразделения, втянутого в серьезный бой. Они сдали изначально безнадежную позицию, щедро полив ее кровью, разгромленные, но не обесславленные.
В двух милях южнее Реностер-Копи располагалась станция Роодеваль, на которой этим июньским утром стоял поезд с почтой для армии, шинелями и вагоном, полным гигантских снарядов. С поезда сошла разношерстая команда численностью немногим более ста человек, из них двадцать волонтеров Почтовой Службы, несколько Пионеров Железнодорожного Корпуса, немного Шропширцев и сборная солянка отставших и догоняющих. К ним-то ранним утром и подошел джентльмен в темных очках, на руках которого еще не высохла кровь Дербиширцев. "У меня четырнадцать сотен человек и четыре орудия. Сдавайтесь!" - передал парламентер. Но не в природе почтальона безропотно отдавать почтовые мешки первому встречному. "Никогда!" - выкрикнули задорные почтальоны. Вражеские снаряды тут же принялись дырявить жестяные крыши у них над головами, в то время как британцы не имели возможности даже отвечать на огонь орудий, быстро вытряхнувший из них боевой запал. Оставался один выход - сдаться, и Де Вет добавил представителей британских волонтеров и солдат регулярной армии к своей обширной коллекции милиционеров. Буры подожгли станцию и поезд. Запас шинелей был разграблен, большие снаряды взорваны, а письма сожжены. Последнее было недостойным поступком со стороны Де Вета, который до этого случая не заслужил упрека в "неспортивном поведении". Сорок тысяч человек к северу от станции могли простить ему шинели и пищу, но не долгожданные письма из дома, обгоревшие обрывки которых ветер еще долго носил по вельду. (Сноска: Фрагменты писем постоянно попадались на глаза бурам, которые, должно быть, с удивлением их читали. "Надеюсь, ты уже убил всех этих буров", - так начиналось одно попавшее ко мне письмо.)
Де Вет действовал на железной дороге три дня, и все это время он разрушал ее с неукротимой энергией. Миля за милей самым совершенным образом он уничтожал железнодорожное полотно. Реностерский мост был разрушен, та же участь вторично постигла мост в Роодевале. Рельсы корежили динамитом, до тех пор, пока они не стали напоминать незавершенную лестницу на небеса. Тяжелая рука Де Вета, все еще стоявшего лагерем на копи у Роодеваля, чувствовалась повсюду. На протяжении десяти миль не уцелел ни один телеграфный столб.
К 10-му июня две британских колонны отправились решать возникшую проблему. Одна из них - колонна Метуэна, идущая из Хейлброна. Другая - небольшой отряд, состоявший из Шропширцев, Южно-Уэльских Пограничников и батареи орудий, направлявшийся на юг вместе с лордом Китченером. Лорд Робертс всегда посылал своего энергичного начальника штаба туда, где требовалась твердая рука, и тот редко проваливал порученное дело. Первым на место прибыл лорд Метуэн, сразу же атаковавший Де Вета. Буры тут же ушли в восточном направлении. Со склонностью к преувеличениям, характерной для любой войны, случившееся преподнесли как победу. В действительности это был тактически верный и почти бескровный маневр бюргеров. Партизанской войне не свойственны решительные битвы. Получив сведения о захвате Кроонстада, Метуэн продвинулся южнее, но вскоре, выяснив, что слухи не соответствуют действительности и надеясь настичь Де Вета, он вновь повернул на восток.
Хитрый и упорный бюргер ненадолго исчезает из нашего поля зрения. Но уже 14-го июня он вновь объявился у Реностера, где ремонтные поезда под руководством прославленного Жерарда день и ночь ликвидировали последствия его предыдущего набега. На этот раз охранение оказалось достаточно сильным, чтобы дать отпор, и Де Вет вновь ушел на восток. Однако он все же сумел нанести определенный вред и чуть не захватил в плен самого лорда Китченера. У Реностера на попечение полковника Спенса (Шропширцы) оставили постоянный пост с его же людьми и несколько орудий. Смит-Дорриен, один из самых молодых и наиболее энергичных дивизионных командиров, осуществлял надзор и патрулирование линии.
В это время коммандо численностью в несколько сот буров предприняло атаку у Сэнд- Ривер к югу от Кроонстада, где располагался наиболее важный мост. Попытку захвата пресекли Королевские Ланкастерцы и Железнодорожные Пионеры, которым помогали Йомены и отряд конной пехоты. В какой-то момент дело приняло серьезный оборот, но Пионеры, на долю которых пришелся основной удар, проявили незаурядную стойкость. Этот бой также знаменит гибелью майора Сеймура (Пионеры) - доблестного американца, отдавшего свои силы, а в конечном итоге и жизнь, за дело, которое, вопреки злословию и всевозможным передергиваниям, он считал борьбой за свободу и справедливость.
После всех принятых мер предосторожности, зародилась надежда, что джентльмен в темных очках больше не появиться, но 21-го июня он вновь посетил свои любимые места. Станция Хонинг-Спруйт, расположенная приблизительно посредине между Кроонстадом и Роодевалем, стала ареной нового действа. В тот день на станции находился состав. Внезапно люди Де Вета подорвали рельсы за и перед ним. У британцев не было орудий, а охранение несли триста вчерашних военнопленных, освобожденных в Претории, вооруженных старыми винтовками "Мартини-Генри". Правда, у них был хороший командир - полковник Баллок из Девонцев, отличившийся у Коленсо. К тому же, эти полуголодные оборванцы ни за что не желали вновь пройти через пережитое в прошлом унижение. Семь часов они лежали под артиллерийским огнем, не имея возможности отвечать, но их стойкость вознаградилась прибытием полковника Брукфилда с тремя сотнями Йоменов и четырьмя орудиями 17-й батареи Полевой Артиллерии, вслед за которым к вечеру с юга подтянулся больший отряд. Понеся некоторые потери, буры вышли из боя. Британцы потеряли майора Хоббса и четырех бойцов убитыми и девятнадцать ранеными. Бой трех сотен наполовину безоружных людей против семи сотен бурских стрелков, имевших к тому же три орудия, стрелявших гранатами и шрапнелью - отличная работа.
Несмотря на полученный отпор, это же коммандо вскоре атаковало пост, удерживаемый полковником Эвансом с двумя ротами Шропширцев и пятьюдесятью Канадцами. И вновь, понеся потери, бюргерам пришлось отступить. Особенно отличились Канадцы под командованием Инглиса, оказавшие отчаянное сопротивление на открытой позиции.
Однако отдельные набеги, какой бы докучливый и разрушительный характер они не носили, не могли повлиять на общий ход боевых действий. После боя у Даймонд-Хилл, конная пехота закрепилась на отвоеванных позициях, а остальные войска вернулись на свои стоянки вокруг Претории, ожидая крайне необходимого пополнения конного состава. На других участках театра войны петля британских кордонов все туже затягивалась вокруг буров. Буллер добрался до самого Стандертона, а Ян Гамильтон в последнюю неделю июня занял Хейделберг. Неделю спустя два отряда уже могли действовать рука об руку, таким образом совершенно отрезав фристейтеров от трансваалеров. В этой операции Гамильтон, к несчастью, сломал ключицу, и командование его дивизией временно перешло к Хантеру - возможно единственному человеку, которого армия признавала достойным преемником.
Британское командование ясно понимало - пока неразгромленная армия в семь или восемь тысяч бюргеров под предводительством таких лидеров, как Де Вет и Оливер, скрывается меж холмов, тянущихся вдоль железной дороги, на коммуникационных линиях не приходится ждать покоя. Надеясь зачистить эту территории, оно предприняло решительные шаги. Благодаря соединению Гамильтона и Буллера противник лишался единственной возможности выскользнуть из ловушки. Теперь внимание шести отдельных британских колонн сконцентрировалось на дерзких фристейтерах. С юга находились дивизии Рандла и Брабанта, на крайнем левом фланге стояла бригада Клементса, гарнизон Линдли под руководством Паджета, гарнизон Хейлброна во главе с Макдоналдом, а с севера приближалось самое грозное соединение под командованием Хантера. Несомненно - близился переломный момент.
Ближайшим важным городом, остававшимся в руках фристейтеров, был Бетлехем (в русской традиции Вифлеем) - своеобразное названия для пункта на карте театра войны. Характер территории к югу от него препятствовал продвижению Рандла или Брабанта, но с запада район выглядел доступным. Поэтому действия британцев свелись к сосредоточению достаточных сил для наступления именно с этого направления. Клементс, выступив из Сенекала, к 1-му июля, у Линдли, соединился со стоявшим там Паджетом. В пути Клементс встретил определенное сопротивление, но, кроме имевшейся в его распоряжении превосходной пехоты (Королевские Ирландцы, Вустерцы, Уилтширцы и Бедфордцы) с ним был 2-й полк Конницы Брабанта (численность 600 человек, сформирован в Квинстауне в январе 1900, расформирован в Кейп Тауне 31 декабря 1900), йомены, конная пехота, две пятидюймовые пушки и 8-я батарея Полевой Артиллерии. Благодаря демонстрациям, Гренфелла и Брабанта, проведя три дня в непрерывных стычках, Клементс сумел проложить себе дорогу.
Войдя в контакт с Клементсом, Паджет совершил вылазку из Линдли, оставив "Баффс" в качестве городского гарнизона. Он имел при себе конную бригаду Брукфилда силой до тысячи бойцов, восемь орудий и два прекрасных батальона пехоты - Мюнстерских Фузилеров и Йоркширскую Легкую Пехоту. 3-го июля возле Лииув-Коп он обнаружил сильный бурский отряд, располагавший к тому же тремя орудиями. В это время Клементс был еще слишком далеко, чтобы оказать поддержку. Четыре орудия 38-й батареи R.F.A. (майор Олдфилд) и два орудия Волонтеров Сити вступили в бой. Но артиллеристы заняли слишком открытую позицию, и попали под ожесточенный обстрел. Потери были настолько тяжелыми, что на некоторое время орудия смолкли. Эскорт оказался недостаточно солен, слабо продвинулся вперед и скверно управлялся. Стрелки буров сумели, прокравшись по донга, выйти прямо на 38-ю батарею, и отважный майор вместе с лейтенантом Белчером погибли, защищая орудия. Капитан Фицджеральд, единственный оставшийся в живых офицер, был дважды ранен, двадцать человек получили пули. Выбыли из строя почти все лошади одной из секций. Капитан Маркс (бригад-майор Йоменов Брукфилда) с лейтенантом Кевилом Дэвисом и Йоменами 15-го батальона пришли на помощь дезорганизованной и почти уничтоженной секции. Одновременно угроза нависла и над орудиями Волонтеров Сити, но адъютант батареи капитан Будворт сумел организовать энергичное прикрытие. К счастью, вскоре в дело вступила пехота (Мюнстерские Фузилеры и Йоркширская Легкая Пехота), выполнявшая обходной маневр, и вражеская позиция была взята. Британцы продолжили движение. 6-го июля они были у примостившегося в весьма холмистой местности Бетлехема.
Вскоре выяснилось, что противник занимает очень сильную позицию. Войска Клементса действовали на левом фланге, а Паджета на правом. И тот и другой безуспешно пытались обойти бюргеров. Весь день Клементс прощупывал противника, ведя огневой бой с большой дистанции, в надежде обнаружить слабое место в обороне. Во второй половине дня два пехотных батальона Паджета пошли во фронтальную атаку на правый фланг и ворвались в траншеи буров. В этом доблестном деле Мюнстерские Фузилеры и Йоркширская Легкая Пехота потеряли сорок человек убитыми и ранеными, включая четырех офицеров. Большая часть потерь и славы досталась на долю солдат из Мюнстера.
В центре противник продолжал удерживать позицию, и утром 7-го июля Клементс дал инструкции полковнику Королевских Ирландцев, если тот посчитает, что обстоятельства складываются благоприятно, идти на штурм. Подобный приказ подобному батальону заранее подразумевал, что любые обстоятельства сложатся благоприятно. Ирландцы атаковали тремя растянутыми цепями, потеряв по пути сорок или пятьдесят человек. Вскоре тяжело дышащие, но полные энтузиазма, они уже стояли на гребне холма. Внизу, у его подножья, ютились дома Бетлехема. По склону отступало около сотни верховых буров, торопливо увозя с собой орудие. На какое-то мгновенье показалось, что британцам не досталось никаких трофеев, как вдруг какой-то остроглазый сержант издал радостный клич, тут же подхваченный его товарищами и волной взметнувшийся над вельдом. За гребнем, завалившись на разбитое колесо, лежала 15-ти фунтовая пушка - одна из потерянных нами под Стормбергом. Ее возврат, несомненно, был делом чести. Артиллеристы неоднократно выручали пехоту в трудные минуты. Наконец пехотинцам представился случай, пусть отчасти, вернуть долг. Вечером Клементс занял Бетлехем. Еще один город ушел из рук фристейтеров.
Теперь скажем несколько слов о войсках под командованием генерала Хантера, приближавшегося с севера. Как мы знаем, отважный и энергичный Гамильтон, худощавый, выносливый, и внешне, и повадками напоминавший хищную птицу, сломал ключицу под Хейделбергом. Теперь его заместитель, Хантер, вел эту колонну из Трансвааля в Колонию Оранжевой Реки. Большую часть пехоты он оставил у Хейделберга, взяв с собой кавалерию Бродвуда (две бригады) и 21-ю пехотную бригаду Брюса Гамильтона с конной пехотой Ридли - всего около семи тысяч человек. 2-го июля эти войска, не встречая сопротивления, достигли Франкфорта на севере Оранжевой Республики, а 3-го июля соединились с людьми Макдоналда, идущими из Хейлброна. Таким образом, Хантер оказался во главе одиннадцати тысяч человек. В его руках оказался инструмент, способный нанести COUP DE GRACE ("удар милосердия") умирающей Республике. Продвигаясь на юг, и по-прежнему не встречая серьезного сопротивления, он занял Рейтц и выслал кавалеристов Бродвуда к Бетлехему, где 8-го июля они встретились с людьми Паджета и Клементса.
Сети были расставлены и готовились принять улов, но в последний момент самая крупная рыба яростным броском сумела вырваться и уйти. Бросив основные силы Оранжевой Республики в безнадежном положении, Де Вет с полутора тысячей людей на хороших лошадях и пятью орудиями проскочил через Слаббертс-Нек между Бетлехемом и Фиксбургом. Он стремительно пошел на север, преследуемый по пятам кавалерией Паджета и Бродвуда. Свой рывок к свободе он совершил 16 июля. 19-го числа Литтл с 3-й Кавалерийской Бригадой вошел с ним в соприкосновение у Линдли. Де Вет стряхнул его с себя и тут же с вызывающей дерзостью перерезал железнодорожную линию у Хонинг-Спруйт, попутно захватив обоз и взяв в плен 200 человек. 22-го июля Де Вет прошел Фредерфорд. Бродвуд, Ридли и Литтл по-прежнему продолжали погоню, собирая по пути отставшие вагоны. Оттуда он бросился в холмистую местность, раскинувшуюся к югу от Вааль-Ривер, где скрывался неделю или более того, в то время как лорд Китченер уехал на юг руководить операциями, которые, как он надеялся, вынудят противника сложить оружие.
Оставив непокорного партизана в его убежище, вернемся к затягиванию сетей, которое все еще продолжалось, несмотря на то, что самая важная рыба ускользнула. Британцы все туже сжимали тиски, к тому же их войска были многочисленнее и лучшего качества. Стало ясно, что быстрым продвижением от Бетлехема к Басутской границе можно поймать в западню всех буров к северу от Фиксбурга. 22-го июля колонны начали движение. В этот день Паджет выступил от Бетлехема, а Рандл двинулся от Фиксбурга. К этому времени Брюс Гамильтон ценой двадцати Камеронских Горцев вгрызся в самое сердце горной страны, укрывавшей врага. 23-го числа буры сдерживали войска Хантера на сильной позиции у Ретифс-Нек, но к 24-му вынуждены были ее оставить, поскольку захват Клементсом Слаббертс-Нека угрожал их тылу. Слаббертс-Нек буры укрепили с особой тщательностью. 23-го числа Конница Брабанта и Королевские Ирландцы предприняли безуспешную попытку овладеть позицией бюргеров. Чуть позже залегли и две роты Уилтширского батальона, до наступления ночи оставаясь на расстоянии броска камня от траншей буров, хотя одна из рот потеряла семнадцать человек убитыми и ранеными. Цепи Королевского Ирландского так же лежали рядом с огневым рубежом противника. Под покровом темноты Клементс отправил четыре роты Королевского Ирландского и две Уилтширского батальонов под командованием полковника Гиннеса в обход вдоль гребня. Появление шести рот на фланге стало для врага полной неожиданностью и заставило поспешно бросить позицию. Британцы совершили труднейший ночной марш. Люди ползли на четвереньках по краю обрыва глубиной в 400 футов, но их усилия вознаградились сполна. Именно успехом этого обходного маневра мы обязаны падению Слабберс-Нека, без которого удержание бюргерами Ретифс-Нека утратило смысл. Теперь оба прохода оказались в наших руках, и пути бегства Принслоо были перекрыты.
Во всех распадках грохотали британские орудия, а головы британских колонн виднелись на каждой вершине. Бригада Хайлендеров уверенно обосновалась на бурских позициях, стоивших ей тяжелого боя, в котором сотня бойцов Хайлендерской Легкой Пехоты были убиты или ранены. Сифортцы и Суссекцы, понеся потери, также овладели преграждавшим им путь рубежом обороны противника. Стены гигантской горной крепости пали, и 26-го июля британские колонны встретились у Фориесбурга, в то время как Макдоналд удерживал Наувпоорт, лежавший на возможном пути отступления противника. Вопрос окончательного разгрома запертых в ловушке буров стал вопросом времени.
28-го числа Клементс продолжал идти вперед, сокращая пространство, занимаемое нашим упрямым врагом. В ходе наступления он наткнулся на прочную позицию у Слаапкрантца, с которой буров удалось сбить после короткого, но ожесточенного боя. В нем принимали участие Конница Брабанта, Королевские Ирландцы и Уилтширцы. Три роты последнего батальона овладели фермой на левом фланге противника, потеряв при этом десять человек, а их доблестный полковник Картер получил два тяжелых ранения. Под грамотным командованием капитана Болтона, совместно с подошедшей на помощь горсткой Шотландских Гвардейцев, Уилтширцы удерживали ферму до вечера. Под покровом ночи буры отошли, и наступление британцев продолжилось. Противник не мог больше противостоять нашему давлению. Весь день скрывавшиеся в долинах бюргеры видели мерцание британских гелиографов на холмах, и даже ночью постоянные вспышки сигнальных фонарей говорили о неусыпной бдительности обложившего их врага. 29-го июля Принслоо обратился с просьбой о перемирии, которая была отвергнута. Позже в этот же день, к Хантеру прибыл посланец с белым флагом, объявивший о безоговорочной капитуляции бюргеров.
30-го июля пестрая армия, так долго приковывавшая к себе громадные силы британцев, начала выходить из ущелий. Но вскоре стало очевидно, что, говоря от имени всех, Принслоо превысил пределы своей власти. В бурской армии дисциплина не отличалась строгостью, а индивидуализм был развит сверх всякой меры. Любой боец мог отказаться выполнять приказ своего команданта, так же как любой бюргер мог игнорировать белый флаг, поднятый его товарищем. В первый день сдались не более одиннадцати сотен бюргеров Фиксбургского и Ледибрандского коммандо с пятнадцатью сотнями лошадей и двумя орудиями. На следующий - семьсот пятьдесят человек с восемьюстами лошадьми. К 6-му августа общая численность сложивших оружие достигла четырех тысяч ста пятидесяти человек с тремя орудиями, два из которых были нашими. Но Оливер с пятнадцатью сотнями и несколькими пушками откололся от капитулировавших сил и улизнул. По этому случаю генерал Хантер, честный солдат, отметил в своем рапорте: "я считаю этот поступок генерала Оливера бесчестным нарушением доверия, за который возлагаю на него персональную ответственность. Оливер знал о том, что генерал Принслоо включил его в список безусловно сдающихся". Представляется странным, что Оливер, схваченный вскоре после этого, не предстал перед военно-полевым судом за нарушение правил войны, но Империя - наш добродушный гигант быстро, возможно, слишком быстро забывает прошлые обиды. 4-го августа Макдоналд овладел Гаррисмитом, обеспечив безопасность Ван-Риинен-Пасс и конечного участка Натальской железнодорожной системы. Это имело важнейшее значение, поскольку снабжение огромной массы войск со стороны Капа сопровождалось неимоверными трудностями. Базу снабжения сразу переместили в Дурбан, таким образом сократив дистанцию на две трети. К тому же армия оказалась у железной дороги, а не в сотне миль от нее. Этот большой успех обезопасил коммуникации лорда Робертса от серьезных атак и имел громадное значение для укрепления его позиций возле Претории.
Глава 28 Остановка в Претории
Минуло шесть недель с тех пор, как лорд Робертс овладел столицей республики. Британские войска наводнили большую часть южного и западного Трансвааля, но вопреки всем ожиданиям, буры продолжали боевые действия. В районах, номинально считавшихся усмиренными и разоруженными, то и дело вспыхивали очаги сопротивления. Жизнь лишний раз подтвердила истину, что республиканскую армию легче разбить, чем вынудить сдаться. Из Клерксдорпа, Вентерсдорпа, Рустенбурга приходили новости о мятежах против вновь назначенной британской администрации. Припрятанные "маузеры" и бандольеры извлекались из укромных уголков краалей, и фермеры вновь превращались в воинов. Молва о подвигах Де Вета распаляла боевой дух бюргеров и взывала к совести тех, кто подчинился захватчикам. Британцам удалось перехватить письмо вождя партизан к сыну Кронье, сдавшемуся возле Рустенбурга. Де Вет писал, что одержал две крупные победы и имеет в своем распоряжении полторы тысячи трофейных винтовок, которые вполне могут компенсировать сданные бюргерами "маузеры". Но восстания вспыхивали не только в удаленных районах. Буры совершали нападения даже в окрестностях Претории, а оба главных города (и Претория, и Йоханнесбург) кишели мятежниками, готовыми в любой момент вновь взяться за оружие.
Уже к концу июня стало ясно, что буры понимают беспомощность лорда Робертса, лишившегося лошадей и ожидавшего прибытия нового конского состава. Москиты вились вокруг охромевшего льва. 29-го июня противник атаковал Спрингс (рядом с Йоханнесбургом), но был без труда отбит Канадцами. В начале июля рядом со столицей подверглись нападению несколько патрулей кавалеристов и конной пехоты. В ответ лорд Робертс отдал приказ Хаттону и Мэхону зайти в тыл бурам на правом фланге и вытеснить их за Бронкхорст-Спруйт. Мероприятие проводилось 6-го и 7-го июля, но британцы в ходе наступления столкнулись с ожесточенным стрелковым и артиллерийским противодействием. Тем не менее, маневр позволил ослабить давление на наш правый фланг, способное спровоцировать обострение ситуации в Йоханнесбурге. Успех стоил нам тридцати четырех человек убитыми и ранеными, причем половина потерь пришлась на Имперскую Легкую Конницу. Этот знаменитый отряд, прибывший сюда вместе с Мэхоном из-под освобожденного Мафекинга, несколькими днями ранее проехал по улицам Йоханнесбурга мимо покинутых домов, когда-то бывших их семейными очагами. Прошло еще немало изнурительных месяцев, прежде чем оставшиеся в живых смогли туда вернуться. 9-го июля бюргеры атаковали еще раз, но вновь были отброшены к востоку.
Возможно, эти демонстрации противника на правом фланге растянутой позиции лорда Робертса на самом деле были всего лишь ложными атаками, отвлекавшими внимание от далеко идущих планов, вынашиваемых Ботой. На тот момент основные силы буров располагались следующим образом: Бота со своей армией занимал позицию вдоль железной дороги на Делагоа-Бей (восточнее Даймонд-Хилл), откуда высылал отряды, беспокоившие Хаттона на крайнем правом крыле британских позиций (юго-восточнее Претории). Вторая группировка, под командованием Гроблера, действовала севернее Претории, в то время как третья, возглавляемая Де ла Реем, скрытно перешла на левый фланг британцев северо-западнее Претории. Пока Бота отвлекал внимание лорда Робертса энергичными демонстрациями на правом фланге Гроблер и Де ла Рей предприняли внезапные атаки на левом, и в центре на участках, находящихся в двенадцати-пятнадцати милях друг от друга. Операция буров была хорошо задумана и прекрасно осуществлена, однако имела один существенный недостаток: бюргерам уже не хватало сил, чтобы, распылив силы подобным образом, добиться чего-то большего, чем смять аванпосты.
На рассвете 11 июля Де ла Рей напал на пост у Витвалс-Нек, находившийся в восемнадцати милях западнее столицы. Эта позиция не являлась частью кордонной линии лорда Робертса, скорее она представляла собой звено цепи, связывавшей его армию с Рустенбургом. Пост удерживался относительно незначительными силами в составе трех рот Линкольнцев плюс две роты поддержки, одного эскадрона "Скотс Грейс" и двух орудий батареи "О" Королевской Конной Артиллерии. Атака началась, лишь только стало сереть. Маленький гарнизон мужественно держался под убийственным огнем, ожидая помощи, которая так и не подошла. Весь день британцы не давали атакующим приблизиться, но к вечеру боеприпасы кончились, и они были вынуждены сдаться. Люди проявили себя великолепно: и пехота, и кавалерия, и артиллеристы, но положение оказалось безнадежным. Потери составили восемьдесят человек убитыми и ранеными, почти две сотни попали в плен, кроме того, бюргерам достались два орудия.
В тот же день, когда Де ла Рей нанес удар у Витвалс-Нек, Гроблер продемонстрировал свое присутствие к северу от города, изрядно потрепав два атаковавших его эскадрона 7-го Гвардейского Драгунского полка. Благодаря секции вездесущей батареи "О" и 14-го Гусарского, полковник Лоу смог выпутать своих кавалеристов из ловушки, в которую те угодили, но это стоило от тридцати до сорока солдат и офицеров убитыми, ранеными или попавшими в плен. "Блек Хорс" (прозвище 7-го Драгунского) подтвердили свою историческую репутацию и пробились из почти отчаянного положения под огнем тысячи стрелков и четырех орудий.
В этот же "день перестрелок", 11-го июля, горячая работа выпала Гордонцам, столкнувшимся с бурами в двадцати милях южнее Витвалс-Нека. 19-я бригада (Смит-Дорриена) получила приказ идти к Крюгерсдорпу, а оттуда двигаться на север. С ней шли Шотландские Йомены и секция 78-й батареи Полевой Артиллерии. По идее, британской колонне следовало оттеснить на север любые формирования бюргеров, встречавшиеся ей на пути, при этом в тылу у буров находился бы гарнизон Витвалс-Нека. Однако британцы застопорились в месте, называемом Долверкранц, крепко удерживаемом стрелками противника. Два орудия оказались слабо прикрыты, и бюргеры, подобравшись на близкое расстояние, подстрелили многих артиллеристов. Командовавший секцией лейтенант А.Дж.Тернер - знаменитый Эссекский игрок в крикет - лично работал за орудием, пока, получив три пули, не выбыл из строя. Дело принимало серьезный оборот, а, когда, к тому же пришли новости о поражении у Витвалс-Нека, британцы получили приказ отойти. Но они не могли бросить орудия, а ожесточенный огонь противника не давал возможности увести их с собой. Добровольцы из Гордонцев - капитан Янгер и еще один храбрец заплатили жизнями за тщетную попытку добраться до пушек и взять их на передки. Наконец, под покровом ночи, упряжки были снаряжены, и два полевых орудия удалось спасти. Буров, намеривавшихся их захватить, рассеяли винтовочным огнем. В итоге мы потеряли тридцать шесть человек и ничего не добились. Решительно, 11-е июля оказалось для британской армии несчастливым днем.
Бота хорошо знал, что каждый поезд, идущий с юга, везет свежих лошадей для армии лорда Робертса, и что Де Вету все сложнее этому препятствовать. В Африканской войне выигрывал тот, кто имел больше лошадей, а Империя могла использовать ресурсы всего мира. Если буры хотели что-либо предпринять, действовать следовало немедленно, поскольку и британская кавалерия, и британская конная пехота быстрыми темпами восстанавливали прежнюю боеспособность. Должно быть, подобные рассуждения побудили Боту на активные действия, имевшие место 16-го июля. Первоначально бюргерам сопутствовал успех, но затем они были вынуждены отступить. Основной удар пришелся на солдат Пол-Карю и Хаттона, при этом в схватках участвовали Королевские Ирландские Фузилеры, Новозеландцы, Шропширцы и Канадская Конная Пехота. Противник непрерывно атаковал британские позиции, но всякий раз безуспешно. При этом бюргеры понесли тяжелые потери - около сотни убитых и раненых. Британцы потеряли шестьдесят человек, в том числе двух храбрых молодых офицеров-канадцев, Бордена и Бирча (первый был единственным сыном министра по делам милиции). Так закончилась последняя попытка Боты испытать прочность британских позиций вокруг Претории. Война еще не закончилась, но ее итог вырисовывался вполне определенно. И он стал еще очевиднее с того момента, как соединение Гамильтона и Буллера отрезало Трансваальскую армию от армии Оранжевой Республики. Не имея возможности ни отослать своих пленников в тыл, ни кормить их, фристейтеры были вынуждены отпустить в Наталь пленников, взятых ими у Линдли и Роодеваля. Эти люди - батальон голодных оборванцев, преодолев Ван-Риинен-Пасс, неожиданно появились у Ледисмита. Удивительно, но, ни в этом, ни в других подобных случаях, буры не ставили никаких предварительных условий.
К этому времени лорд Робертс, уже пополнивший большую часть конского состава своей кавалерии, был готов выступить на восток и дать бой Боте. Первым городом, расположенным на железнодорожной линии Претория-Делагоа и представлявшим хоть какую-либо ценность, был Мидделбург, находившийся в семидесяти милях от столицы. Он и стал первой целью британцев, к которой с севера устремились Мехон и Гамильтон, в центре Пол-Карю, а с юга Френч с Хаттоном. Противник не оказал серьезного сопротивления, и, несмотря на отвратительную погоду, 27-го июля город перешел в руки британцев. С этой даты и до финального броска на восток здесь располагался аванпост Френча, в то время как Пол-Карю охранял железную дорогу. Слухи о проблемах на западе вынудили лорда Робертса признать, что время для развития достигнутого успеха в восточном направлении еще не пришло, и он временно перебросил отряд Яна Гамильтона на другой участок театра боевых действий. На долю великолепной маленькой армии, состоявшей из конной пехоты Мехона и Пилчера, батареи "М" Королевской Конной Артиллерии, Илсвикской батареи, двух 5-ти и двух 4,7-ми дюймовых орудий, Беркширцев, Пограничников (Королевских), Аргайл-Сазерлендцев и Шотландских Пограничников, выпало столько боев и тяжелых переходов, что их с лихвой хватило бы другому подразделению на всю южно-африканскую кампанию.
Боевые действия на западе возобновились несколькими неделями ранее, но в последние дни значительно ожесточились из-за появления на этом участке Де ла Рея и его бюргеров. В Трансваале нет округа, за который бы стоило сражаться так, как за эту прекрасную местность, усеянную фермерскими усадьбами, зеленую от апельсиновых рощ, омытую множеством чистых свежих ручьев и речушек. Первые признаки активности буров наметились 7-го июля, когда коммандо, имевшее при себе несколько орудий, появилось на холмах около Рустенбурга. Хэнбури Трейси, комендант Рустенбурга, неожиданно получил требование капитулировать. Несмотря на то, что он имел в своем распоряжении лишь 120 человек и одно орудие, Хэнбури не пал духом. При первых слухах об опасности полковник Хоулдсворт с небольшим отрядом Австралийских Бушменов выступил из Зееруста и поспел к Рустенбургу как раз вовремя. В ходе горячего боя британцы вынудили противника уйти. Вечером 8-го числа в дело вмешался Баден-Пауэлл, и гарнизон усилили людьми Пламера.
Однако коммандо буров продолжало существовать, оно получило подкрепление, а успех Де ла Рея у Витвалс-Нека горячил сердца бюргеров. 18-го июля они вновь подошли к Рустенбургу и завязали небольшой бой с Австралийцами. Дивизия Метуэна, на долю которой в последние шесть недель выпала изнурительная служба на севере Оранжевой Республики, получила приказ отправиться в Трансвааль и через беспокойные районы двигаться на север к Рустенбургу, который, похоже, оказался эпицентром шторма. Дивизию поездами перебросили от Кроонстада к Крюгерсдорпу, и вечером 18-го июля она приступила к выполнению своей миссии, двинувшись через голый, почерневший от выжженной травы вельд. 19-го числа лорд Метуэн рядом удачных маневров вынудил буров бросить сильную позицию, при этом обе стороны отделались незначительными потерями. 21-го числа, пройдя через Олифантс-Нек, он преодолел Магалисбергский хребет и установил контакт с Баден-Пауэллом, доблестные Бушмены которого, под командованием полковника Эйрея, твердо держались на позиции у Магато-Пасс, потеряв шесть человек убитыми, девятнадцать ранеными и почти две сотни лошадей. К счастью, своевременное прибытие капитана ФитцКларенса с Протекторатцами предотвратило надвигавшуюся беду. 300 Австралийцев, не имевшие орудий, попали в западню, и лишь упорство и умение этих людей выпутываться из самых трудных ситуаций спасло Бушменов от, казалось, неминуемого поражения.
Хотя Метуэн почти достиг Рустенбурга, в действительности он не соединил свои войска с Баден-Пауэллом. Без сомнения, он видел и слышал достаточно, чтобы сделать вывод - этот изобретательный солдат вполне способен позаботиться о себе сам. Узнав о присутствии буров в своем тылу, Метуэн повернул назад и 29-го июля вернулся в Фредерикстад на Потчефстроом-Крюгерсдорпской железнодорожной линии. Столь резкое изменение в планах, несомненно, диктовалось намерением преградить путь Де Вету, если последний пересечет Вааль. Но лорда Робертса по-прежнему волновал вопрос полной зачистки окрестностей Рустенбурга. Поскольку Метуэн требовался для усиления кордона вокруг Де Вета, главнокомандующий отозвал войска Гамильтона с востока и отправил их, как уже упоминалось, на запад от Претории.
Прежде чем коснуться деталей охоты на Де Вета, в которую вовлекались войска Метуэна, проследим за действиями дивизии Гамильтона. 1-го августа он выступил из Претории к Рустенбургу. В этот и последующий день его войска, проведя ряд жарких стычек, и потеряв сорок человек ранеными (большей частью Беркширцев), успешно преодолели Магалисбергский хребет. Пятого числа Гамильтон подошел к Рустенбургу, отогнав противника, блокировавшего город. Еще одна небольшая осада имела место к западу от Рустенбурга, у Эландс-Ривер, где другой мафекингский солдат (полковник Гор) отбивался от наседавших на него бюргеров. В течение нескольких дней существовали опасения (и даже объявлялось официально), что гарнизон сложил оружие. Предпринятая Каррингтоном 5-го августа попытка помочь окруженным провалилась, и положение в этом районе выглядело настолько угрожающим, что Каррингтон был вынужден (или вообразил, что вынужден) отступить до самого Мафекинга, эвакуировав людей из Зееруста и Оттос-Хупа. При этом британцы бросили значительные запасы, складированные в этих пунктах. Но, вопреки зловещим признакам и прогнозам, гарнизон продолжал держаться, пока 16-го августа не был деблокирован лордом Китченером.
Бои у Бракфонтейна на Эландс-Ривер достойны войти в список наиболее ярких деяний британского оружия в этой войне. В ходе кампании Австралийские Контингенты оказались настолько раздробленными по другим частям, что, несмотря на неоспоримые бесстрашие и сноровку этих людей, на их счету не было ни одного подвига, который они могли бы назвать собственным. Но об Эландс-Ривер они могут говорить с такой же гордостью, как Канадцы о Паардеберге. Их было около 500 человек: Викторианцы, Ново-Южноуэльсцы и Квинслендерцы (самое крупное подразделение), плюс отряд Родезийцев. Под началом Гора находились майор Родезийцев Хоппер и майор Квинслендерцев Тонбридж. Британцев блокировали две с половиной тысячи буров. Бюргеры предложили самые лестные условия капитуляции, но Австралийцы их отвергли. В течение 11 дней шесть орудий противника выпустили по нашим позициям 1800 снарядов. Река находилась в полумиле, и каждую каплю воды для людей и животных приходилось доставлять оттуда. 75 человек и почти все лошади были убиты или ранены. Но маленький отряд с такой невероятной энергией и изобретательностью зарылся в землю, что, по свидетельству очевидцев, их укрытия по глубине и надежности превосходили любые укрытия, когда-либо созданные бурами. Ни провал попытки Каррингтона, ни выход из строя единственного орудия, ни смерь отважного Аннета их не сломили. Они поклялись скорее умереть, чем поднять белый флаг. И судьба улыбнулась Австралийцам, как всегда улыбается храбрым и стойким. Вскоре солдаты Бродвуда, исполненные изумления и восхищения, въехали на позиции поредевшего, изнуренного, но несгибаемого гарнизона. Когда австралийские поэты будут искать темы для своих баллад, пусть обратятся к Эландс-Ривер, поскольку в этой войне не найти более ярких примеров солдатской стойкости. И пусть они не пожалеют строк для 130 доблестных Родезийцев, сполна разделивших с Австралийцами славу и опасности этого деяния.
7-го августа Ян Гамильтон оставил Рустенбург, взяв с собой Баден-Пауэлла и его людей. Стало понятно, что неразумно распылять силы британцев, оставляя гарнизон в каждом городке. В тот момент все внимание армии сконцентрировалось на Де Вете и его броске в Трансвааль. Однако, перед тем как перейти к охоте на Де Вета стоит рассказать о менее значительных событиях, не укладывающихся в канву основного повествования.
Одним из них стала акция у Фаберс-Пут, благодаря которой сэр Чарльз Уоррен подавил мятеж в Грикваленде. В малонаселенной местности с ее бескрайними просторами решительное подавление волнений представляло собой труднейшую задачу, которую сэр Чарльз Уоррен смог решить, благодаря отличному знанию местных условий и интересов тамошних обитателей. Мы вдвойне радуемся этому успеху, поскольку кроме победы он принес славу человеку, поседевшему на службе Империи (какой бы точки зрения мы не придерживались относительно его действий на Спион-Копе). Командуя колонной, состоявшей преимущественно из солдат колониальных войск и йоменов, он преследовал мятежников до места, расположенного в двадцати милях от Дугласа. Здесь, в конце мая, противник неожиданно повернул навстречу и предпринял ожесточенную ночную атаку, при этом бюргеры атаковали внезапно и решительно. Сумев отразить удар, генерал и его солдаты заслужили наше искреннее уважение. Бивуак британцев был атакован на рассвете одновременно со всех сторон. Большая часть лошадей разбежалась. Вражеские стрелки засели совсем рядом. Ожесточенный бой продолжался около часа, после чего, бросив погибших товарищей, буры отступили. В этой акции, способной стать достойным испытанием на стойкость даже для закаленных ветеранов, принимали участие четыре сотни волонтеров Герцога Эдинбургского, люди из Конницы Паджета, солдаты 8-го полка Имперской Йоменри, четыре канадских орудия и двадцать пять Скаутов Уоррена. Британцы потеряли восемнадцать человек убитыми, в том числе и полковника волонтеров Спенса, и тридцать ранеными. Несколькими днями ранее, 27-го мая, немного западнее полковник Адей одержал победу в небольшой стычке у Кхейз. Эти успехи британского оружия положили конец открытому сопротивлению бюргеров. 20-го июня командир буров Де Вилльер сдался сэру Чарльзу Уоррену вместе с двумя сотнями людей, оружием и боеприпасами. На какое-то время очаги пожара в колонии удалось затушить.
Остается упомянуть о нападениях на поезда и разрушениях железнодорожных линий - партизанской тактике буров, распространившейся из Оранжевой Республики на Трансвааль. 19-го июля потерпел крушение, к счастью, без серьезных последствий для пассажиров, поезд, следовавший из Потчефстроома в Крюгерсдорп. Однако катастрофа, произошедшая 31-го июля, имела кровавый итог. Мчавшийся на полной скорости состав сошел с рельс. В этом печальном происшествии тридцать Шропширцев погибло, а тридцать семь получили ранения - потери, сравнимые с понесенными в достаточно серьезном бою. 2-го августа в нескольких милях южнее Кроонстада Сарел Тэрон со своими людьми пустил под откос состав, шедший из Блумфонтейна. Сгорели тридцать пять вагонов со снаряжением и погибли или получили ранения шесть пассажиров (выздоравливающие солдаты). Подразделение конной пехоты некоторое время преследовало отряд противника (численностью около 80 человек) сумев убить и ранить нескольких бюргеров.
25-го июля буры предприняли решительную атаку на железнодорожный пункт выгрузки в тридцати милях восточнее Хейделберга, где Сотня Королевских Инженеров вела работы на мосту. Их прикрывали три сотни Дублинских Фузилеров под командованием майора Инглиша. В течение нескольких часов бюргеры при поддержке двух полевых орудий и "пом-пома" активно наседали на маленький британский отряд. Однако действия противника не произвели никакого впечатления на стойкую ирландскую пехоту, а генерал Харт, прибывший вскоре с подкреплением, рассеял нападавших, которым, к сожалению, удалось увести свои пушки.
Следует признать, что к началу августа общая ситуация в Трансваале оставалась неутешительной. Спрингс, расположенный близ Йоханнесбурга, каким-то непостижимым образом, без боя, оказался в руках противника. Клерксдорп, важный пункт на юго-западе, также вернулся к противнику, а горстка людей, стоявшая там гарнизоном, сдалась без боя. Британцы вот-вот собирались бросить Рустенбург, и уже откатились от Зееруста и Оттос-Хупа, концентрируясь у Мафекинга. Однако последующие события доказали, что из этого не стоило делать трагедию. Лорд Робертс сосредоточил свои силы на жизненно важных задачах, не уделяя особого внимания побочным делам. Вполне очевидно, что на тот момент главнейшими проблемами являлись поимка Де Вета и рассеяние главной армии буров, возглавляемой Ботой. Второе предприятие могло подождать, поэтому на две недели, в течение которых летучие колонны британцев пытались изловить чрезвычайно активного и энергичного противника, все другие действия свернули.
В конце июля Де Вет укрылся в местности с очень сложным рельефом вблизи Рейцбурга, (семь миль южнее Вааль-Ривер). В это время у Фоурисберга еще продолжались активные операции против основной армии буров, и, как следствие, сил для атаки Де Вета недоставало. Однако кавалерия и конная пехота Китченера и Бродвуда вели за ним пристальное наблюдение. После капитуляции Принслоо у британцев высвободилось достаточное количество войск, и стало ясно, что останься Де Вет на месте, ему вскоре также придется сложить оружие. Отойти еще южнее бюргеры не могли, так как там отсутствовало подходящее убежище. С присущей ему отвагой Де Вет решил прорываться в Трансвааль, в надежде соединиться с Де ла Реем, или, пробившись севернее Претории, достичь армии Боты. В его отряде находился президент Стейн, которому происходившее должно было казаться совершенной фантасмагорией - ведь его травили словно бешеную собаку там, где совсем недавно встречали, как почетного гостя. Отряд Де Вета обладал чрезвычайной мобильностью, каждый всадник имел запасную лошадь, а боеприпасы везли в легких "капских" повозках.
В начале августа британцы начали затягивать петлю, и Де Вет решил, что настало время действовать. Он устроил грандиозное шоу с возведением укреплений, введя в обман следивших за ним наблюдателей. В то же время, передвигаясь налегке, 7-го августа Де Вет стремительно бросился к броду, носящему его имя и ушел через Вааль. По пятам за ним неслась кавалерия и конная пехота Китченера. Метуэн в это время стоял у Потчефстроома, где получил приказ блокировать броды с северного берега. Но когда британцы подошли к реке, выяснилось, что авангард противника уже переправился и оседлал отроги холмов, прикрывая переправу своих товарищей. Королевские Уэльские Фузилеры при интенсивной поддержке артиллерии брали гребень за гребнем, но Де Вет, с непревзойденным мастерством переправив свой обоз через реку еще до наступления темноты, оторвался от преследователей и устремился вначале на восток, а затем на север. 9-го числа противники вновь вошли в соприкосновение, и две маленькие армии, словно два разъяренных терьера - пытающийся вцепиться в ляжку ускользающего противника Метуэн и скалящий зубы, огрызающийся через плечо Де Вет, помчались на север по бескрайнему вельду. На каждом гребне или копи бурские стрелки огнем отбрасывали наседавших преследователей, но как только местность становилась открытой, британские орудия вырывались вперед и пытались достать огнем цепочку уходящих повозок. Этот непрерывный бой продолжался миля за милей, но другие британские колонны (люди Бродвуда и Китченера) по какой-то причине все не подходили. Войска Метуэна численностью уступали отряду, который они преследовали, но британцы продолжали погоню с удивительной энергией. Буров неизменно сбивали с высот, засев на которых, они пытались прикрыть отступление. Двадцать Йоркширских Йоменов со штыками наперевес бесстрашно атаковали холм, хотя к вершине их осталось лишь двенадцать.
Всю ночь 9-го числа Де Вет уходил на север, избавляясь по пути от вышедших из строя повозок и обременявших его запасов. На встречавшихся по пути фермах он имел возможность сменить наиболее истощенных животных. Утром 10-го Метуэн повернул западнее, отправив послание следовавшим за ним Бродвуду и Китченеру с предложением принять восточнее, чтобы зажать колонну буров в клещи. Одновременно он отрядил курьера (который, к сожалению, так никогда и не прибыл), к Смит-Дорриену, стоявшему у Банк-Стейшн, с просьбой преградить путь Де Вету. 11-го числа стало ясно, что, несмотря на все усилия пехотинцев Смит-Дорриена, прикрывавших железную дорогу, Де Вету удалось прорваться и оставить всех своих преследователей южнее. Но перед ним еще лежал Магалисбергский хребет, проходимый лишь в трех местах: через Магато-Пасс, Олифантс-Нек и Коммандо-Нек. Все три прохода находились в руках британцев, поэтому было очевидно: если Метуэн перекроет Де Вету лазейку, по которой тот мог ускользнуть на запад, то неуловимый бур окажется в западне. Сзади его блокируют Бродвуд и Китченер, а с востока главная британская армия, стоявшая в Претории.
Метуэн продолжал действовать с большой энергией и рассудительностью. В три часа ночи 12-го числа он вышел из Фредерикстадта и уже к пяти часам вечера во вторник (за шестьдесят часов) преодолел восемьдесят миль. Под его началом находилось 1200 всадников Колониальной Дивизии (1-й Брабанта, Капские Конные Стрелки, Кафрские Стрелки и Пограничная Конница) и Йомены плюс десять орудий. Пехота Дугласа шла следом, и эти отважные ребята, стремясь не ударить в грязь лицом, за семьдесят шесть часов покрыли шестьдесят шесть миль. Никто не смог бы приложить усилий больше, чем люди Метуэна, поскольку каждый из них сознавал важность происходившего и стремился поскорее изловить хитрого бура, столь долго морочившего нам голову.
12-го числа авангард Метуэна вновь повис на хвосте Де Вета, возобновив прежнюю игру между заслонами бурских стрелков и нашей неутомимой артиллерией. Весь день бюргеры уходили через вельд, по пятам преследуемые британской конницей и артиллерией. Удачный выстрел 78-й батареи вывел из строя одно из орудий Де Вета, и бюргерам пришлось его бросить. Было взято много запасов, но еще больше буры сожгли вместе с фургонами. В тот день, с непрерывными стычками, противоборствующие армии прошли тридцать пять миль.
Само собой разумелось, что Олифантс-Нек удерживается британцами, поэтому Метуэн считал, что если он сможет блокировать Магато-Пасс, все будет в порядке. Он позволил Де Вету двигаться прямо, зная, что британцы по-прежнему будут висеть у того на хвосте, а сам продолжил быстрое движение, пока не достиг намеченной позиции. Теперь казалось, что неуловимого рейдера, наконец, зажали в угол. Но, увы, жаль несбывшихся надежд, и жаль напрасно растраченных сил доблестных солдат Метуэна. Олифантс-Нек оказался брошенным и Де Вет спокойно вышел через него на лежавшие внизу равнины, которые все еще контролировались людьми Де ла Рея. Тщетно измученная колонна Метуэна преодолела Магато-Пасс и спустилась к Рустенбургу. Противник вновь был в безопасности. Чья в том вина, и виноват ли кто-либо вообще - решит будущее. По крайней мере, мы можем воздать искреннюю хвалу лидеру буров за восхитительный маневр, каким он сумел избавить себя и своих людей от множества опасностей. 17-го числа, двигаясь вдоль северных склонов хребта, он возник перед Коммандо-Нек на Малой Крокодайл-Ривер, где потребовал от Баден-Пауэлла сложить оружие, на что этот весельчак ответил обычными насмешками. Затем, повернув восточнее, Де Вет отважился пройти севернее Претории. 19-го о нем слышали у Хеброна. Однако Баден-Пауэлл и Паджет преградили ему путь и Де Вет, в сопровождении небольшого эскорта отослав от себя Стейна, повернул назад в Оранжевую Республику. 22-го числа сообщалось, что он с горсткой последователей по вьючным тропам вновь преодолел Магалисберг и ушел на юг. Наконец, лорд Робертс мог уделить все свое внимание Боте.
В течение первой половины августа было раскрыто два заговора буров, один в Претории, другой в Йоханнесбурге. Каждый имел целью поднять в городе восстание против британцев. Первый из них, более серьезный, предусматривавший похищение лорда Робертса, был раскрыт благодаря аресту его организатора Ганса Кордуа - германского лейтенанта Трансваальской Артиллерии. На наш взгляд, это преступление не заслуживало такого исключительного наказания, особенно если принять во внимание, что остаются вопросы о роли агента-провокатора. Но постоянные нарушения слова, благодаря которому наши вчерашние пленники назавтра вновь появлялись на поле боя, настоятельно требовали показательного примера, и Кордуа был казнен скорее за обман доверия, чем за свой легкомысленный план. В то же время невозможно не испытывать чувства сожаления к этому юному идеалисту, умершему за чужое дело. Его расстреляли в саду тюрьмы Претории 24-го августа. Новое и более строгое обращение лорда Робертса продемонстрировало, что британский командующий начал терять терпение из-за массового возврата на поле боя отпущенных под честное слово буров. В нем подчеркивалось, что в будущем подобное вероломство будет жестоко наказываться. Печально известен факт, когда один и тот же человек попадал в плен и отпускался несколько раз. У одного убитого в бою бюргера обнаружили в кармане девять подписанных пропусков. Именно против подобных злоупотреблений и были направлены суровые меры британцев.
Глава 29 Наступление на Коматипоорт
Наконец подошло время большого общего наступления, должного отбросить главную армию противника от железнодорожной ветки на Делагоа. Таким образом, буров отрезали от источников снабжения и оттесняли в дальний гористый Лиденбургский округ, который бюргеры объявляли своим последним убежищем. Перед тем, как выступить в один из самых трудных походов, лорд Робертс полностью обновил лошадей в кавалерии и конной пехоте. Когда все было готово, первый шаг сделал генерал Буллер, поведя армию натальских ветеранов от железной дороги на позицию, откуда его солдаты угрожали бы флангу и тылу Боты, если тот попытается остановить лорда Робертса. Кавалерия Буллера усилилась с прибытием Конницы Стратконы - великолепного отряда канадцев, созданного волей неравнодушного к судьбе Империи аристократа, чье имя и носило подразделение. Его люди отличались от других отрядов великолепным телосложением, притороченными к седлам лассо, ковбойскими стременами и большими шпорами, распространенными на просторах Северо-Западных Равнин Канады.
В первую неделю июля Клери соединился с гарнизоном Хейделберга, в то время как Коук с 10-й бригадой, дойдя до самого Амерсфоорта, расчистил правую сторону железнодорожной линии. 6-го июля британцы восстановили Натальские коммуникации, а 7-го числа Буллер прошел Преторию и встретился с Главнокомандующим. Войска буров и их тяжелые орудия все еще угрожали железной дороге, и, пока их оттесняли, на участке между Флакфонтейном и Грейлингстадом произошло несколько небольших стычек. К середине июля окрестности железной дороги очистили от мародеров, пытавшихся разрушать мосты и рельсовый путь, а к концу месяца вся Натальская Армия вытянулась вдоль линий коммуникаций от Хейделберга до Стандертона, ожидая заготовки достаточного количества фуража и транспортных средств, для марша на север.
8-го августа войска Буллера выступили на север от Паардекопа, гоня перед собой небольшой отряд буров с пятью пушками. Ценой двадцати пяти раненых (преимущественно из 60-го Стрелкового) враг был оттеснен, а городок Амерсфоорт захвачен. 13-го числа, двигаясь в том же направлении и встречая слабое сопротивление, Буллер овладел Эрмело. По-видимому, это наступление произвело нужное впечатление на жителей округа, поскольку 12-го числа Стандертонское коммандо численностью 182 человека сдалось Клери. 15-го, ведя небольшие бои, люди Буллера были у Твифелаара и овладели Каролиной. То там, то здесь, на оливкового цвета холмах, угадывался силуэт всадника, напоминавший, что за британцами ведется постоянное и пристальное наблюдение, но, не считая редких выстрелов снайперов на флангах, боевых столкновений не было. Здесь Буллер вошел в контакт с кавалерией Френча, действовавшей от Мидделбурга, а чуть ранее, 14-го числа, установил гелиографную связь с бригадой Гордонцев.
Колонна Буллера приблизилась не только к своим товарищам, но и к главным силам буров, поджидавшим британцев в труднодоступном гористом районе, между Белфастом и Махадодорпом. Из этой скалистой твердыни они высылали мобильные группы, беспокоившие приближавшихся с юга британцев, и с каждым днем Буллер входил во все более тесный контакт с передовыми отрядами противника. 21-го августа он продвинулся на восемь миль к Белфасту. Действовавший на левом фланге Френч, столкнулся со значительными силами буров, но, используя кавалерию, конную пехоту и артиллерийскую поддержку, сумел оттеснить противника на север. Потери Френча составили от тридцати до сорока человек убитыми и ранеными (большей частью люди из 18-го Гусарского и Хайлендеры Гордона). В результате этого броска Френч оказался всего в пятнадцати милях южнее Белфаста. В то же время Пол-Карю с центральной колонной лорда Робертса продвигался вдоль железнодорожной линии и к 24-му августа, сломив незначительное сопротивление, оккупировал Белфаст. Вскоре он обнаружил, что противник оседлал горный хребет, лежавший между Белфастом и Далманутой, и демонстрирует все признаки подготовки к сражению, создав прочный фронт как на юге против Буллера, так и на западе против армии Робертса.
23-го числа попыткам буров сдержать наше южное наступление сопутствовал определенный успех. Весь день, не обращая внимания на сильный огонь противника, Буллер рвался вперед. Вечер застал его в шести милях южнее Далмануты - центра оборонительного рубежа бюргеров. Но, по злосчастному стечению обстоятельств, с наступлением темноты две роты Ливерпульцев оторвались от своих товарищей, и попали под ожесточенный обстрел. Слишком вырвавшись вперед, они оказались под угрозой разгрома. Ливерпульцы потеряли пятьдесят шесть человек, а тридцать два бойца, включая раненного капитана, попали в плен. В целом этот день стоил нам сто двадцать одного бойца.
25-го августа стало ясно, что надвигаются важные события. В этот день лорд Робертс прибыл в Белфаст для встречи с Буллером, Френчем и Пол-Карю. Генерал изложил им свой план, и уже на следующий день (26-го августа) итоги встречи воплотились в ряде стремительных маневров, выдавивших буров с сильнейшей позиции, которую они имели с тех пор, как покинули берега Тугелы.
Наступление лорда Робертса велось, как обычно, двумя широко раскинутыми крыльями и мощным центром. Такой боевой порядок оставлял противника в сомнении, какой из его флангов будет действительно атакован. Если для усиления флангов буры решились бы оголить свой центр, над ними висела угроза фронтального удара, способного расколоть оборону. Френч с двумя кавалерийскими бригадами представлял собой левое крыло, Буллер - правое. В центре действовал Пол-Карю. В целом операция развернулась на фронте протяженностью в тридцать миль отвратительной местности. Возможно, лорд Робертс считал правый фланг буров самым сильным, поскольку потеряв его, противник лишался возможности отступить к Лиденбургу, поэтому генерал нацелился на левый фланг противника. Этот удар 26-го и 27-го августа наносил Буллер.
В первый день наступления Буллер осторожно прощупывал подходы к позиции врага, а его люди провели ночь на только что отвоеванной земле. На следующий день, обнаружив, что дальнейшему продвижению препятствует высокий Бергендальский хребет, он тщательно подготовил атаку артиллерийским огнем и лишь затем пустил пехоту. Обе стороны сражались великолепно. У буров позицию удерживал отряд Йоханнесбургских Полицейских (в мирное время задир и хвастунов, а во время войны настоящих героев). Шестьдесят орудий два часа вели огонь по участку диаметром в несколько сотен ярдов. Полицейские, уцелевшие в адском огне, под которым даже камни пожелтели от лиддита, тем не менее, решительно поджидали наступающую пехоту. Они защищались прекрасно. 2-й батальон Стрелковой Бригады и Иннискиллингские Фузилеры - люди, прославившиеся у Питерс-Хилл, атаковали по открытому пологому склону. Под убийственным огнем доблестная пехота овладела позицией, хотя храбрый Меткалф (полковник Стрелков), восемь офицеров и семьдесят солдат были убиты или ранены. Лисли, Стюард и Кемпбелл пали, ведя свои роты в атаку - более достойную смерть трудно представить. Следует отдать должное ротам "А" и "В" Иннискиллингских Фузилеров, первыми ворвавшимся на позиции буров. Артиллерийская поддержка была спланирована прекрасно. Огонь орудий прекратился в самый последний момент. "94-фунтовый снаряд разорвался в каких-то тридцати ярдах перед нами, - рассказывал один из командиров рот, - вонь лиддита была ужасной". "Пом-пом" и двадцать пленных полицейских, включая командира - таковы трофеи, доставшиеся нам в этот день. Передовая линия обороны противника пала, и среди бюргеров поползли слухи о поражении и катастрофе. В мире нет людей мужественнее буров, но и они достигли предела человеческой выносливости. Многочисленные поражения на поле боя расшатали их нервы и ослабили боевой дух. Это уже были не те люди, что бросались на траншеи Спион-Копа и мрачным январским утром сражались с защитникам Ледисмита у Кисарс-Кемп. Голландское упрямство не позволяло им сложить оружие, но, в то же время, они понимали, всю безнадежность борьбы. Почти пятнадцать тысяч их лучших людей попали в плен, а, по меньшей мере, десять тысяч вернулись на фермы, дав слово не участвовать в войне. Еще десять тысяч были убиты, ранены или стали инвалидами. Большинство иностранных наемников уехало. Под контролем буров оставался небольшой клочок страны, они потеряли контроль над железной дорогой, они испытывали нехватку продовольствия и боеприпасов. К такому состоянию за одиннадцать месяцев войны скатилась некогда грозная армия, столь уверенно выступившая на завоевание Южной Африки.
В то время как Буллер прочно утвердился на левом крыле бурских позиций, Пол-Карю двинулся вперед, на север от железнодорожной линии, а Френч добрался до Сварт-Копис на правом фланге буров. Эти операции 26-го и 27-го августа встретили некоторое сопротивление и стоили нам сорок или пятьдесят человек убитыми и ранеными. Но вскоре стало очевидным, что урок, полученный у Бергендала, подточил боевой дух буров, и эта неприступная позиция покинута ими так же, как были покинуты другие. 28-го числа бюргеры отступили, и войска Буллера вошли в Махадодорп, где Крюгер так долго сидел в своем президентском вагоне, торжественно заявляя, что вскоре двинется не на восток, а на запад. В тот же день, направившись севернее и оттеснив небольшой отряд буров, стоявший на ее пути, кавалерия Френча вошла в Ватервалондер. Сквозь дождь и туман, британские колонны рвались вперед, но армия буров по-прежнему оставалась нерасчлененной и сохраняла свою артиллерию. Она быстро отступала, но это не было бегством.
30-го числа британские кавалеристы, находясь поблизости Нойтгедахта, увидели длинную колонну оборванцев, спешащую к ним вдоль железной дороги. Это были пленные британцы общей численностью около 1800 человек, половина из которых попала сюда из-под Ватерваля, после падения Претории, а другая была прислана Де Ветом с юга и Де ла Реем с запада. Рассматривая обращение с пленными, следует принимать во внимание, что противник сам испытывал недостаток в провианте, но трудно оправдать жестокое обращение буров с пленными из колониальных войск, оказавшимися в их власти, или бессердечное отношение к больным пленникам у Ватерваля. Унизителен, но интересен факт, что за время войны в плену противника побывало не менее семи тысяч наших людей. Все они были освобождены, за исключением шестидесяти офицеров, которых буры увели с собой.
1-го сентября, обнародовав прокламацию (напечатанную еще 4-го июля), провозглашавшую Трансвааль частью Британской Империи, Лорд Робертс продемонстрировал, что, по его мнению, эти операции являются завершающим этапом войны. В тот же день генерал Буллер, приостановивший продвижение на восток и отошедший по собственным следам до самой Хелветии, двинулся на север, в направлении Лиденбурга, расположенного в пятидесяти милях к северу от железной дороги. В этот день его войска прошли четырнадцать миль, выйдя на Крокодайл-Ривер у Бадфонтейна. Здесь 2-го сентября Буллер обнаружил, что упрямый Бота все еще продолжает сопротивление. Британцы столкнулись с настолько мощным артиллерийским огнем, ведущимся с неприступной позиции, что вынуждены были остановиться и ждать, пока какая-либо другая колонна не обойдет буров с фланга. Генерал считал, что дни бессмысленных фронтальных атак остались в прошлом, а его солдаты, по-прежнему готовые выполнить любой приказ, уже достаточно поработали в последних операциях. С 21-го августа почти каждый день они находились под огнем, и потери, пусть не слишком крупные в каждом отдельном деле, тем не менее, уже достигли цифры 365 человек. Они форсировали Тугелу, освободили Ледисмит, преодолели Лаингс-Нек и теперь именно им выпала честь преследовать врага в его последней твердыне. Как бы мы не критиковали отдельные эпизоды Натальской кампании, не стоит забывать, что на долю Буллера и его людей в этой войне пришелся ряд труднейших задач, и что эти задачи, в конце концов, всегда успешно решались. Полемика о злосчастном послании Уайту и память о потерянных у Коленсо орудиях не должны заслонять от нас деяния, совершенные этими людьми.
3-го сентября лорд Робертс, обнаружив, насколько сильна позиция, в которую уперся Буллер, приказал колонне Яна Гамильтона обойти ее справа. Кавалерийская бригада Броклехарста присоединилась к маневру Гамильтона. 4-го числа он зашел в тыл позиции противника на правом фланге, в то же время поддерживая сигналами связь с Буллером. Захват горы Зваггенхок помог бы ему чувствовать себя более уверенно. Непростую задачу ночного овладения высотой поручили полковнику Дугласу и его славным Королевским Шотландцам. Это было повторение Спион-Копа, но с более счастливым концом. На рассвете буры обнаружили, что их позиция стала непригодной для обороны и отступили, расчистив Буллеру дорогу на Лиденбург. Буллер и Гамильтон заняли город 6-го сентября. Силы буров разделились на две части. Большая, с орудиями, откатилась до Крюгерс-Пост, а меньшая отступила к Пилгримс-Рест. Среди окутанных облаками горных пиков и труднопроходимых ущелий две армии продолжали упорную борьбу за окончательную победу.
К северо-востоку от Лиденбурга, между ним и Спицкопом лежит сложный хребет, именуемый Маухберг. Здесь противник вновь занял оборону. Буры сделали больше, чем обещали: они всегда говорили, что будут сражаться до самого Лиденбурга, но теперь продолжали борьбу даже за ним. Правда, их сопротивление слабело. Даже этот прекрасный оборонительный рубеж не смог устоять под натиском Девонцев, Королевских Ирландцев и Королевских Шотландцев. Артиллеристы великолепно поддержали атаку. "Они действовали прекрасно, - рассказывал один из участников боя, - невозможно переоценить значение их поддержки. Огонь прекратился в самый последний момент. Мгновением позже они бы накрыли нас". Горные туманы спасли разгромленных бюргеров от непосредственного преследования, но высоты были взяты. В этот день, 30-го сентября, потери британцев составили тринадцать человек убитыми и двадцать пять ранеными, но из этих тридцати восьми человек не менее половины пришлось на долю одного из тех злосчастных капризов судьбы, которые невозможно ни предвидеть, ни предотвратить. Шрапнель, выпущенная с невероятного расстояния, разорвалась как раз над колонной Волонтерской роты Гордонцев. Из строя выбыло девятнадцать человек, но следует отметить, что после такого неожиданного и ужасного удара доблестные Волонтеры спокойно и уверенно продолжили развертывание. 9-го числа Буллер все еще пробивался к Спицкопу. Его орудия и 1-й батальон Стрелков подавили слабое сопротивление арьергарда буров. К 10-му числу он достиг Клипгата, расположенного посредине между Маухбергом и Спицкопом. Преследование велось настолько плотно, что отступая через горные проходы, буры в спешке сбросили с утесов тринадцать вагонов с боеприпасами, чтобы те не достались британцам. Один раз казалось, что бурские орудия слишком задержались, прикрывая отход бюргеров. Люди из Конницы Стратконы подобрались к ним совсем близко. Буров спасла лишь невероятная выдержка и отвага их артиллеристов. "Когда наши кавалеристы находились едва ли в полумиле от первого орудия, - рассказывает очевидец, - и мы считали, что оно уже в наших руках, второй "Лонг Том" неторопливо развернулся и через голову своего брата открыл огонь по преследователям, плотной группой поднимавшимся от подножья холма. Великолепный и весьма действенный прием. Бросив нескольких раненых, кавалеристы тут же отступили. К моменту прибытия наших тяжелых орудий оба "Лонг Тома" беспрепятственно удалились". Но стрелки буров не могли долго удерживать позиции. Устав от непрерывной напряженной одиннадцатимесячной борьбы, бюргеры, чувствуя себя поверженными, дезорганизованной толпой устремились на восток. Их объединяло лишь убеждение, что в столь отчаянном положении держаться вместе - спокойнее и безопаснее. Война, казалось, быстро близилась к концу. 15-го числа Буллер, подойдя с севера, занял Спицкоп, захватив там большое количество разнообразных припасов, в то время как еще 14-го Френч с юга овладел Барбертоном, освободив последних британских военнопленных и, к тому же, захватив сорок неповрежденных локомотивов. Тем временем Пол-Карю, действуя вдоль железнодорожной линии, занял Каапмуиден - железнодорожный узел, где Барбертонская линия соединяется с линией на Лоренцо-Маркес. Отряд Яна Гамильтона, после овладения Лиденбургом и последовавшей затем стычки, повернул назад, предоставив Буллеру самостоятельно разбираться с противником, и 24-го сентября достиг Коматипоорт. Таким образом, его люди, находясь в походе с 9-го сентября, без передышки действовали на одной из самых труднопроходимых территорий.
11-го сентября произошло еще одно событие, должное продемонстрировать тем, кто еще верил в стойкость буров, что их дело окончательно проиграно. В тот день Пауль Крюгер, бежав из страны, которую он погубил, прибыл в Лоренцо-Маркес. Он бросил и разгромленных коммандос, и обманутых бюргеров. Как много всего произошло с тех далеких времен, когда маленький погонщик гнал своих волов в великий северный Трек. Сколь жалкий конец всех его усилий и интриг! Жизни, которая могла завершиться почитанием нации и восхищением всего мира, судилось окончиться в бессильном и недостойном изгнании. Должно быть, в последние часы бегства его одолевали разные мысли: воспоминания о доблестной и бурной юности, о первых поселениях на этих великих равнинах, о войнах с дикарями, в которых он сурово обходился с туземцами, о триумфальных днях войны за независимость, когда пули бюргеров, казалось навсегда, остановили Англию. Затем годы процветания, годы, когда простой фермер оказался среди сильных мира сего, а его имя стало известно Европе. Его государство стало богатым и могущественным, а сундуки наполнились сокровищами, отобранными у бедных работяг, тяжело трудившихся и с готовностью плативших налоги. То были дни его величия, дни, когда он ожесточил свое сердце и не слышал их взываний к справедливости. Именно в те дни он обратил свой взгляд на родственный ему народ, живший за границей Трансвааля, в надеже, что вся Южная Африка будет принадлежать ему. А чем все закончилось? Горстка преданных спутников и старый беглец, вцепившийся в бумаги и денежные мешки. Последний пуританин старого мира - он уходил, уткнувшись в зачитанную Библию, убежденный, что во всех бедах его страны виновна не его собственная узколобая и ограниченная администрация, а отход части собратьев-бюргеров от строгих догматов допперовской секты. Так Пауль Крюгер покинул страну, которую любил и которую, в конце концов, разрушил.
Пока главную армию Боты сталкивали с позиции у Махадодорпа, рассеивали у Лиденбурга и Барбертона, в различных точках театра военных действий произошел ряд не связанных между собой инцидентов, вполне достойных внимания. Главным из них стало внезапное возобновление военных действий в Колонии Оранжевой Реки, где отряд Оливера все еще бродил по северо-восточным районам. Хантер, двинувшийся на север после капитуляции Принслоо у Фоурисбурга, 15-го августа наткнулся на Оливера у Хейлброна и в скоротечном бою потерял сорок человек, главным образом из Хайлендерской Легкой Пехоты. На какое-то время британцы совершенно потеряли Оливера из виду, но 24-го августа тот напал на небольшое подразделение, состоявшее преимущественно из Куинстаунских Стрелковых Волонтеров под командованием полковника Ридли, проводившее рекогносцировку в окрестностях Винбурга. Колониальные солдаты прекрасно оборонялись. Засев в доме на ферме Хелпмакаара и заняв все удобные позиции вокруг нее, они приняли бой, несмотря на то, что противник имел более тысячи бойцов и три орудия, подтянутые бурами позднее. По дому выпустили сто тридцать два снаряда, но гарнизон отверг предложение о сдаче. Солдаты, участвовавшие в бою у Вепенера, утверждали, что, несмотря на меньший масштаб, бой у Хелпмакаара был гораздо ожесточеннее. Утром третьего дня подоспевшая освободительная колонна рассеяла врага. В этой акции британцы потеряли тридцать два человека убитыми и ранеными. Ничуть не обескураженный неудачей, Оливер направился к Винбургу и попытался им овладеть, но его коммандо вновь потерпело поражение и распалось, а сам Оливер с тремя сыновьями оказался в плену. Этим успехом британцы обязаны отваге и ловкости горстки Куинстаунских Волонтеров, устроивших засаду в донга и разоружавших буров по мере того, как те спускались в овраг (зеркальное отражение событий у Саннас-Пост). Благодаря этой акции один из самых отважных и изобретательных голландских лидеров попал в руки британцев. К сожалению, биография Оливера запятнана постыдным нарушением договора, заключенного во время капитуляции Принслоо, и если бы не британское великодушие, то, вместо радушия цейлонских плантаторов, его ожидал военно-полевой суд.
2-го сентября другое коммандо фристейтеров во главе с Фурье выползло из горного района на Басутолендской границе и напало на Ледибранд, охранявшийся маленьким гарнизоном в составе роты Вустерцев и сорока трех Уилтширских Йоменов. Буры, имевшие при себе несколько орудий, похоже, были тем же самым отрядом, что получил отпор у Винбурга. Майор Уайт, доблестный моряк, чьи боевые качества ничуть не ухудшились из-за отсутствия поблизости соленой воды, организовал оборону на одной из высот на манер Вепенера и держался в высшей степени решительно. Силы были слишком неравны, и несколько дней нас не покидала тревога, что очередная унизительная капитуляция прервет чреду британских побед и вдохновит буров на продолжение сопротивления. События разворачивались далеко, и для оказания помощи требовалось некоторое время. Но темнокожие вожди, с вершин своих диких гор наблюдавшие за драмой, разыгравшейся вблизи их владений, вновь увидели, как отвага буров разбивается о стойкость британцев. Тонкая цепь бойцов (150 человек защищали рубеж протяженностью в полторы мили) достойно выдерживала ожесточенный артиллерийский и ружейный огонь, отражала все атаки бюргеров и не спустила британский флаг. Наконец солдаты Уайта и Брюса Гамильтона пришли на помощь отважному гарнизону. Спеша к попавшим в беду товарищам, пехота Гамильтона за четверо с половиной суток преодолела восемьдесят миль. Поджарые и выносливые, закаленные в боях, избавленные от искушения вином и женщинами на этой стадии кампании британские пехотинцы были настолько тренированные и передвигались так великолепно, что часто лишь немного уступали в скорости кавалерии. Лучший результат показали люди Метуэна во время преследования Де Вета. Тогда пехота Дугласа прошла шестьдесят шесть миль за семьдесят пять часов, Имперские Волонтеры Сити покрыли 224 мили за четырнадцать дней, при этом на один из переходов в тридцать миль они потратили всего семнадцать часов. Сорок три мили в тридцать два часа у Шропширцев, сорок пять миль в двадцать пять часов у Эссексцев, вышеупомянутый марш Брюса Гамильтона и много других аналогичных примеров прекрасно иллюстрируют боевой дух и стойкость наших солдат.
Несмотря на поражение у Винбурга и отпор, полученный у Ледибранда, в Оранжевой Республике все еще оставалось изрядное количество доведенных до отчаянья, но несломленных людей, продолжавших укрываться в труднодоступной местности на востоке страны. Одна из таких партий, объявившаяся в середине сентября, попыталась перерезать железную дорогу возле Брендфорта. Их преследовал и разбил Макдоналд, которому в этой операции во многом помог отряд скаутов, набранных лордом Ловатом в Шотландии. Они взяли нескольких пленных плюс большое количество вагонов и волов. Остатки этой же партии бюргеров напали на небольшой пост у Бултфонтейна, удерживаемый шестнадцатью Йоменами под командованием лейтенанта Слейтера, но британцы сумели продержаться до подхода помощи из Брендфорта.
В ходе этих операций буры и британцы сражались еще дважды. Один раз к северу от Претории, где коммандос Гроблера встретились с людьми Паджета. 18-го августа буры, понеся потери, были выбиты с Хорнис-Нек, расположенного в десяти милях севернее столицы. А 22-го числа еще одно, более существенное столкновение, произошло в том же районе у Пинаарс-Ривер, где люди Баден-Пауэлла, гнавшиеся за Де Ветом, столкнулись с отрядом Гроблера. Авангарды бюргеров и британцев неожиданно, на полном скаку, налетели друг на друга, и их бойцы буквально заглянули в стволы противников. Доблестные Родезийцы, великолепно зарекомендовавшие себя в ходе войны, пострадали больше всех. Полковник Спрекли и еще четыре человека погибли, а шесть или семь были ранены. Однако буры были разбиты и бежали, оставив победителям двадцать пять пленников. Баден-Пауэлл и Паджет продвинулись до самого Нилстроома, но, попав в дикую, безжизненную местность, вернулись к Претории, выставив самые северные британские посты у места, называемого Вармбад. Командование взял на себя Паджет, а Баден-Пауэлл вскоре отбыл в Кейп-Таун готовиться к принятию под свое начало полицейских сил, создаваемых для поддержания порядка на завоеванных территориях. Соотечественники в Колонии с энтузиазмом встретили героя Мафекинга. Пламер, со своей небольшой колонной действовавший из Вармбада, 1-го сентября рассеял коммандо буров, взяв несколько пленных и большое количество военного снаряжения. 5-го сентября в тех же местах произошла еще одна стычка. Противник атаковал копи, удерживаемый ротой Мюнстерских Фузилеров, но понес потери и был отбит. На этом театре военных действий британцы захватили несколько тысяч голов скота и отправили его в Преторию, обеспечивая провизией сражавшуюся на востоке армию.
Тем временем западные провинции Трансвааля продолжали бурлить, и конный отряд, направлявшийся в конце августа от Зееруста к Крюгерсдорпу, столкнулся с ожесточенным сопротивлением. После неудачной погони за Де Ветом, Метуэн дошел до самого Зееруста, а затем отвел своих солдат к Мафекингу для отдыха и пополнения. Однако, перед тем как покинуть Зееруст, он отрядил к Претории полковника Литтла. Эта колонна, сформированная из состава его собственной третьей кавалерийской бригады, включала Австралийцев Брабанта (1-й полк), Кафрских Стрелков, батарею "R" Конной Артиллерии и четыре Колониальных орудия. Она сопровождала очень большой конвой "возвращаемого порожняка". Район, который предстояло пересечь британцам, считался одним из самых плодородных в Трансваале - земля, изобиловавшая прозрачными ручьями и апельсиновыми рощами. Но населявшие ее фермеры оказались многочисленными и воинственно настроенными. Колонна в 900 всадников, пробивая себе путь, ни как не могла избавиться от снайперов, наседавших с флангов и тыла. В самом начале похода британцы лишились одного из своих доблестных командиров - полковника Литтла. Пуля нашла его, когда полковник ехал в авангарде вместе со скаутами. Командование конвоем принял полковник Далгети. Многочисленные разрозненные нападения завершились ожесточенной схваткой у Кваггафонтейна, имевшей место 31-го августа. В этом бою британцы потеряли шестьдесят человек. Дело принимало серьезный оборот, так как, похоже, на колонну обратили внимание основные силы Де ла Рея. Основной удар приняли на себя Кафрские Стрелки. Но, ускорив движение, британцы смогли выкрутиться и благополучно добрались до Крюгерсдорпа. Следует признать, что на этот раз мы едва успели вырваться из волчьей пасти. Когда колонна уже вышла на открытое пространство, люди увидели, как орудия Де ла Рея несутся к проходу, через который только что прошли британцы. В дальнейшем этот отряд отправился на юг к Кроонстаду на отдых и пополнение.
28-го августа, после долгих маршей и изнурительной работы, армия лорда Метуэна подошла к Мафекингу где надеялась восстановить силы. С момента выступления из Бошофа (14-го мая) люди непрерывно находились на марше и за это время провели четырнадцать боев. 8-го сентября, со свежими лошадьми и прежней энергией Метуэн вновь вышел на "тропу войны", и уже 9-го числа вместе с генералом Дугласом рассеял отряд буров у Малопо, захватив тридцать пленных и большое количество припасов. 14-го числа он перехватил конвой противника, вернув одно из орудий, потерянных у Коленсо и большое количество боеприпасов. 20-го числа Метуэн вновь взял трофеи. Если на ранней фазе войны буры доставили Полу Метуэну немало горьких минут, то теперь он с лихвой возвращал долги. В то же время из Претории с небольшим мобильным отрядом выступил Клементс. Перед ним стояла задача расчистить Рустенбургский и Крюгерсдорпский районы - эпицентры постоянных волнений. Колонны Метуэна и Клементса маршировали по стране, гоня перед собой разрозненные отряды бюргеров и охотясь за ними, пока те полностью не рассеивались. Клементс провел успешные бои у Кекепоорта и Хекспоорта, потеряв в последнем лейтенанта Стенли из Йоменов (Сомерсетширского игрока в крикет, сумевшего, подобно многим другим, подтвердить старую истину, что хороший спортсмен всегда хороший солдат). 12-го числа Дуглас взял тридцать девять пленных вблизи Лихтенбурга. 18-го Рандл захватил орудие у Бронкхорстфонтейна. Харт у Потчефстроома, Хилдъярд в Утрехтском округе, Макдоналд в Колонии Оранжевой Реки, повсюду британские генералы энергично гасили последние угли еще недавно грозного пожара.
Много беспокойства при не очень значительном реальном ущербе на этой стадии войны причинили нападения разрозненных бурских отрядов на железнодорожные линии. Реальное нарушения графика движения поездов было незначительным, поскольку неутомимые Саперы и толпы рабочих-басуто всегда находились под рукой и быстро исправляли повреждения. Гораздо серьезнее выглядели потери военного имущества, а иногда и жизней. Едва ли случался день без того, чтобы, машинисты или кочегары не становились жертвой снайперов, засевших на каком-нибудь копи. Иногда уничтожался весь состав (сноска: мы очень надеемся, что власти позаботятся, и эти люди получат медали или иные награды, подтверждающие нашу благодарность за их верную службу. В Колонии Оранжевой Реки один из них, рассказывая мне о многих случаях, когда он оказывался на волоске от гибели, сокрушался, что память о его заслугах сотрется, как только исчезнет потребность в его службе). Наиболее удачливым из рейдеров противника был неистовый Тэрон, командовавший многонациональным отрядом - той самой шайкой, что, как уже упоминалось, уничтожила поезд в Колонии Оранжевой Реки. 31-го августа он пустил под откос еще один - южнее Йоханнесбурга у Клип-Ривер. При этом буры взорвали локомотив и сожгли тринадцать вагонов. Почти одновременно, у Кроонстада, был захвачен еще один поезд и стало ясно, что великий Де Вет вернулся в свои охотничьи угодья. В тот же день бюргеры разрушили дорогу у Стандертона. К счастью, несколько дней спустя безнаказанность, с которой совершались эти трюки, закончилась. При дерзком нападении вблизи Крюгерсдорпа Тэрон и несколько его компаньонов расстались с жизнью.
Можно упомянуть еще о двух небольших эпизодах, имевших место в описываемый период. Одним из них стала ожесточенная стычка у Крааи-Рейлвей-Стейшн, в ходе которой майор Броук (Саперы) с сотней людей атаковал превосходившего его по численности противника, засевшего на копи, и с потерями сбросил его оттуда - дело, (если говорить с полной откровенностью), еще шесть месяцев тому совершенно немыслимое. В другом случае мы имеем прекрасный оборонительный бой, в котором 125 Канадских Конных Стрелков, охранявших железную дорогу, были атакованы большим отрядом буров с двумя орудиями. Канадцы еще раз продемонстрировали, что при наличии провизии, боеприпасов и мозгов даже самое маленькое, решительно обороняющееся подразделение, может оказаться достойным противником.
Теперь всем стало очевидно, что дело буров ковыляет к концу. Бегство Президента ускорило начавшийся процесс распада. Схалк Бюргер вступил в должность вице-президента, а печально известный Бен Вилджоен стал первым помощником продолжавшего борьбу Луиса Боты. Лорд Робертс опубликовал обращение, в котором чрезвычайно рассудительно доказывал бесполезность дальнейшего сопротивления, объявляя, что партизанские действия будут беспощадно преследоваться. Он информировал бюргеров, что уже не менее пятнадцати тысяч их соотечественников в качестве пленников находятся в руках британцев, причем ни один из них не будет освобожден, пока последняя винтовка не будет положена на землю. В ходе этой третьей недели сентября британские войска со всех сторон устремились к Коматипоорт - пограничному городу Трансвааля. Улицы Лоренцо Маркес заполонили странные люди в оборванной и затертой одежде, в боях под открытым небом проведшие почти год. Португальские обитатели взирали на них с изумлением и некоторым недоверием. Беглецы, угрюмо бродя по улицам, могли видеть своего президента-изгнанника, сидевшего в углу губернаторской веранды, с хорошо известной резной трубкой в зубах и Библией у кресла. Изо дня в день число беженцев росло. 17-го сентября в португальскую колонию прибыли специальные поезда, набитые потерявшими свои дома бюргерами и многочисленными наемниками - французами, немцами, американскими ирландцами и русскими, рвущимися домой. К 19-му числу через город прошло не менее семи сотен человек.
На рассвете 22-го сентября коммандо Эрасмуса предприняло неуверенную попытку атаковать Эландс-Ривер-Стейшн, успешно отраженную гарнизоном. Пока шел бой, Паджет обрушился на кемп Эрасмуса и захватил все его запасы. Со всех сторон: от Бушменов Пламера, от Бартона под Крюгерсдорпом, от Колониалов у Хейлброна, от Клементса на западе приходили похожие друг на друга донесения о подавлении сопротивления и покинутом скоте, оружии, боеприпасах.
24-го сентября в главе о Восточно-Трансваальской кампании была поставлена последняя точка. В восемь часов утра Пол-Карю и его Гвардейцы заняли Коматипоорт. Они совершили несколько отчаянных переходов, один из которых сквозь безводный густой буш, но никакие трудности не могли приуменьшить радостное оживление этих людей. Им выпала честь, и эта честь в ходе кампании была ими полностью заслужена, занять самый восточный город буров. Британцы ожидали встретить сопротивление и были к нему готовы, но зловещее молчание закаленной в боях пехоты лишило защитников города боевого духа. Коматипоорт был занят без единого выстрела. Мост, по которому войска могли получать снабжение через Лоренцо-Маркес, остался нетронутым. Генерал Пинаар и большая часть его отряда численностью около двух тысяч человек пересекли границу и отправились к Делагоа-Бей, где им оказали уважение и внимание, какого заслуживают отважные люди, попавшие в беду. Небольшие группы буров ускользнули на север и юг, но они были незначительными по численности и пали духом. На какое-то время казалось, что кампания окончена, но вскоре выяснилось, что бюргеры обладали большей волей к сопротивлению и меньшим уважением к произнесенным клятвам, чем можно было подумать.
Там же, возле Коматипоорт и Гектор-Спруйт на Крокодайл-Ривер, были сделаны находки величайшей важности. Великолепные орудия, столь умело противостоявшие нашей многочисленной артиллерии, были обнаружены взорванными и брошенными. Пол-Карю у Коматипоорт нашел одного "Лонг Тома" (96-ти фунтовый "Крезо") и одно меньшее орудие. Ян Гамильтон у Гектор-Спруйта наткнулся на останки многих орудий, включая две наших двенадцатифунтовые пушки Конной Артиллерии, два больших "Крезо", два "Круппа", один скорострельный "Виккерс-Максим", два "пом-пома" и четыре горных орудия.