Точеная Алена : другие произведения.

Зов Души

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:

    (Обновление от 08.04.14)

    Это мир - совсем не похожий на наш. В нем нет людей, только эльфы. Но и у них идет своя война - война между магией и душой... Молодая эльфийка идет по Зову Души, в надежде вернуться домой - в Священный лес, куда можно попасть лишь обретя целостность своего Я. Удастся ли ей это? Не факт. Слишком мало времени, и слишком много опасностей впереди.

    Вы не прочтете здесь о тот, как главная героиня сильна, умна, и остроумна - она не обладает такими качествами. Но вы узнаете, с какими эльфами ей пришлось встретиться на пути, и какие ситуации они вместе пережили. И, может быть, лишь в самом конце, при помощи чужих наставлений, она, наконец, проявит себя))))

   Глава 1
  
  Аэлин лежала на земле Священного леса. Лежала без сознания уже довольно давно, примерно четыре полных цикла луны, и четверть солнечного перехода. Солнце, золотившее кроны деревьев, совершенно случайно сквозь зеленые листья пустило луч вниз, туда, где лежала молодая эльфийка. Луч, словно живой, осыпал блеском ее длинные светло-зеленые волосы, разбросанные по траве, а потом, будто нарочно, остановился на закрытых глазах.
  Сначала всё так и оставалось неподвижным, не было даже ветра. Только на деревьях невидимые птицы издавали удивительной красоты трели, создавая гармоничную, прекрасную лесную песню. Но потом Аэлин вдруг подняла руки, закрывая глаза от солнечного света, и тихо зевнув, сладко потянулась, будто спала целую вечность.
  Лишь сейчас она поняла, что находится в лесу, и лежит на земле. Привстав, она медленно осмотрелась. Ее взору открылись все красоты Священного Леса, о которых мечтали многие эльфы Внешнего Мира.
  Но конечно Аэлин не знала об этом. Или не помнила.
  Справа рос большой лиловый куст Каар-ан-ни. Цветы этого кустарника цвели всего один раз за двести лунных циклов, но если их поливать дождевой водой, они могли долго не увядать.
  Рядом стояло высокое дерево, листья которого на солнце меняли цвет, словно хамелеон. В особо засушливые сезоны оно давало сочные сладкие плоды, тая в них влагу из глубоких недр священной земли. Именно эти плоды помогали эльфам выжить в сезоны без дождей.
  Далее, прямо перед девушкой, расположился огромный дуб. С его разлапистых ветвей свисали лианы, а толстые корни прорывали землю глубоко в лес.
  Вокруг были миллионы разномастных деревьев и кустарников, цветов и трав. Красота Священного Леса поражала своим необыкновением. Аэлин на мгновение даже показалось, что она в раю, но в реальности происходящего ее убедила внезапно осознанная боль в затылке.
  Эльфийка схватилась за голову. Затылок заныл, но раны там не оказалось.
  "Должно быть, я упала с дерева и ударилась - подумала она, убедившись, что не ранена. - Или кто-то хорошенько меня огрел чем-то"
  Что случилось на самом деле, гадать было бесполезно, потому что память девушки ей отказывала.
  "Не удивительно, - сказала она сама себе. - Голова не дубина, нельзя ею биться обо всё подряд. Остается надеяться, что со временем я всё вспомню"
  Прошло еще несколько мгновений, прежде чем Аэлин выбрала направление, и пошла, упиваясь красотой окружающего ее мира. Ее одолевали такие противоречивые чувства, что затылок начинал ныть еще сильнее.
  С одной стороны всё вокруг ей казалось знакомым. Как дежавю, казалось, что она уже когда-то ходила этим путем, видела все эти деревья и цветы. При виде одного из плодовых деревьев ей даже показалось, что она вспомнила каковы эти плоды на вкус.
  Но с другой стороны всё вокруг ей казалось чужим. Незнакомым. Далеким. Будто она видела этот лес лишь на картинке, и предпочитала, чтобы там он и оставался.
  С одной стороны ее привлекала вся эта красота. Эти запахи, источавшиеся цветами, эти оттенки листьев, меняющиеся при солнечном освещении, эти птичьи голоса, ласкающие слух. Всё это влекло ее, как и любого лесного эльфа.
  А с другой - этот лес отталкивал ее. Его красота казалась чужой, отрезанной от реальности, отдаленной от самой Аэлин.
  Девушка сама не понимала, как могут сочетаться такие противоречивые чувства, ей было трудно разобраться в собственных мыслях, а попытки только усиливали боль в затылке. Но она шла вперед, в заданном наобум направлении, надеясь, что чувство дежавю всё-таки приведет ее куда-нибудь...
   Через некоторое время боль ушла, будто ее никогда не было. Аэлин чувствовала, что идет не вглубь леса, а наоборот, к его окраине. Дежавю это было, или что-то иное, но она не хотела менять направление, что-то внутри подсказывало девушке, что она идет по верному пути, и с него ни в коем случае не следует сворачивать.
  Иногда в лесу встречались эльфы. В зависимости от их возраста они вели себя при этом совсем по-разному. Сначала Аэлин встретила старого эльфа, на лице его не было морщин, но волосы и борода были цвета серебра. Это и подсказало девушке, что он, наверняка, один из самых старых эльфов в Священном Лесу. Увидев молодую эльфийку, он остановился, и стал молча на нее смотреть, будто чего-то от нее ожидал. Аэлин, слегка смутившись, фальшиво улыбнулась, и сказала: "М... Здравствуйте...".
  "А может он меня знает? - в это время размышляла она. - Потому и смотрит на меня вот так, удивленный тем, что я его не узнала?"
  Старый эльф не ответил на приветствие Аэлин, но в его взгляде что-то изменилось. Теперь он смотрел на нее как на избалованного и невоспитанного ребенка. Поморщившись, он отвел свой взгляд и продолжил свой путь, вновь оставляя девушку в одиночестве.
  Позже ей встретился эльф примерно того же возраста что и она сама.
  Возможно, он посчитал ее привлекательной, потому что как только увидел, быстро пригладил свои волосы, и широко улыбнулся ей. Когда Аэлин была на достаточно близком от него расстоянии, эльф вдруг стал на одно колено, взял ее руку, и, наверно, хотел поцеловать, но девушка не ожидала такого поворота, и испуганно выдернув свою руку, отпрыгнула в сторону.
  Молодой эльф расценил этот жест оскорбительным, он быстро встал, демонстративно повернув головой, и уцепившись за ближайшую лиану, быстро скрылся из виду.
  Когда Аэлин встретила двух маленьких эльфиек-близнецов, обе склонили головы и в унисон произнесли приветственные слова: "Да благословит Священный Лес уважением старшего". Лишь тогда Аэлин подумала, что, возможно, именно этого ждал от нее тот пожилой эльф, которого она встретила первым.
  Но и сейчас эльфийка не знала, как себя вести, должна ли она что-то ответить на такое приветствие, должна ли склонить голову в ответ. На всякий случай она кивнула обеим девчонкам, и когда они уходили, еще долго разглядывала их, пока они вовсе не скрылись за кустами и деревьями. У обеих волосы были темно-зелеными.
  Аэлин предположила, что чем старше эльф, тем светлее становится оттенок его волос. Так у самых младших волосы совсем темные, болотного цвета, а у самых старых они приобретают цвет серебра. Возможно, различая миллионы оттенков, таким образом, эльфы могут знать возраст друг друга. Это было всего лишь предположение, но Аэлин почему-то казалось, что оно действительно верное.
  Чем темнее становилось в лесу, тем меньше людей встречала Аэлин, и наконец, когда совсем стемнело, а ноги так устали, что девушка уже не могла идти, вокруг не было никого, даже птицы перестали петь. Было так темно и тихо, что могло показаться, будто жизнь вокруг закончилась, всё вокруг исчезло, и звуки, и живые существа, и весь Священный Лес исчез, а остались только мрак и тишина.
  Сначала Аэлин испугалась этого, она медленно присела на землю, и ждала, всматриваясь в темноту. Но долго ждать ей не пришлось, один за другим в темноте начали вспыхивать маленькие разноцветные огоньки. Девушка завороженно наблюдала за этим, пытаясь понять, что это. Огоньки загорались повсюду, со всех сторон, слабо освещая всё вокруг себя. Через несколько мгновений огоньков было так много, что весь Священный Лес был освещен достаточно хорошо, чтобы можно было идти куда-либо, они были везде, на земле, на деревьях, в бутонах цветов, и даже просто летали в воздухе, такие маленькие и легкие, как разноцветные пушинки.
  Не выдержав, Аэлин подошла к одному из таких огоньков очень близко, он тускло освещал ее нежным сиреневым светом. Эльфийка поднесла свое лицо так близко к сияющему огоньку, чтобы можно было его получше разглядеть. При близком рассмотрении маленький шарик показался ворсистым, а каждая тоненькая ворсинка, казалось, шевелилась. Но даже не это так сильно удивило девушку. Точно посредине маленького шарика виднелись два черненьких глазика.
  Девушке захотелось дотронуться до этого чуда, она подняла руку, и одним пальцем ткнула шарик в бок. Он вдруг издал пронзительный звук, словно визг, и очень быстро улетел вверх, на безопасное расстояние, где Аэлин не смогла бы его достать. И оттуда сверху вниз осторожно наблюдал за ней.
  Спать пришлось на траве. Аэлин нашла широкий куст с большими мягкими листьями, и из них устроила себе ложе. Ей очень хотелось есть, от чего трудно было уснуть, но выбора не было - плодовых деревьев поблизости не наблюдалось. Когда же она наконец уснула, ей приснился странный сон: небо, усеянное черными тучами, скрывающими солнце от внешнего мира. Серые скалы, закрывающие горизонт. И высокий замок, возвышающийся, словно еще одна скала, такой же огромный и серый. Аэлин бежит к замку, но в один момент, когда она уже совсем близко, она бьется о невидимую стену, не может идти дальше, что-то не пускает ее.
  Но тут из замка выходит кто-то, в сером длинном балахоне. Его лицо скрыто за капюшоном, а в руках он держит стеклянный сосуд, в котором Аэлин заметила маленький зеленый шарик, точно как те, что она видела ночью. Только этот шарик уже не так ярок. Его слабое сияние уже почти угасло. И он уже не движется. Просто лежит на дне стеклянного сосуда.
  Вдруг Аэлин решает бежать. Она со всех ног бросается назад, прочь от зловещего замка и страшного человека в балахоне, но натыкается на новую стену, такую же невидимую, но крепкую. И тогда эльфийка начинает понимать, что она точно так же заключена внутри невидимого глазу сосуда. В ловушке. И скоро ее жизнь тоже закончится. От отчаянья Аэлин со всех сил закричала, и проснулась от собственных воплей. Но больше уснуть в эту ночь ей не удалось.
  
   * * *
  
  Уже было почти светло, когда Аэлин решила продолжить свой путь. Кое-где еще летали маленькие цветные шарики, но их было мало. Девушка старалась не думать о том кошмаре, не хотела портить себе весь день страшными мыслями. Это утро было менее солнечным, чем прошлое. Но в лесу от этого не стало прохладнее. Священный Лес не стал менее красивым. Но не стал он и менее чужим.
  Аэлин задумалась о том, что она будет делать, встретив эльфов сегодня. Она ничего не помнит из своего прошлого, но ее прошлое наверняка ее не забыло. Вдруг она встретит своих родственников? Но конечно не узнает в них свою родню. Как они отреагируют на это? Поймут ли, что она их не помнит, или посчитают, что она отреклась от своей семьи? Аэлин не хотела причинять боль кому-либо. Но и не знала, как себя повести в данной ситуации.
  "Правильнее всего, наверно, будет сказать правду, - решила она. - Когда я встречу какого-нибудь эльфа, скажу, что потеряла память, и попрошу помочь мне найти моих родных" - но чем дальше Аэлин уходила к границе Леса, тем меньше ей хотелось делать это. Возможно, она просто начала привыкать к одиночеству, а может быть, просто боялась обмана.
  Когда солнце было на четверти оборота, девушка ускорила шаг. Она чувствовала, что уже близко к цели, и хотела как можно скорее достичь ее. Вдруг из-за широкого дерева выступил эльф в коричнево-зеленом одеянии. Его волосы были вдвое светлее, чем волосы девушки, но в них еще не было серебряных прядей. В руках этого эльфа был лук, но он скорее служил символикой, чем оружием, потому что стрел Аэлин не заметила.
  - Куда ты идешь? - добрым голосом спросил он молодую эльфийку. Аэлин замерла, обдумывая свой ответ. - Ты же знаешь, что из Священного Леса нет пути! Мы - стражи Леса, не пропустим ни одно существо через границу! Это запрещено, - шутливо пригрозил он.
  - Простите...- запнулась девушка. - Я...заблудилась... - ответила она. Эльф рассмеялся в ответ.
  - И память потеряла? - спросил он улыбаясь. Аэлин кивнула, понимая, что он всё равно не поверит. Но ей больше ничего не оставалось, и под пристальным взглядом она побрела в обратную сторону. Вернее, сделала вид, что в обратную.
  Аэлин решила просто пройти подальше от сторожки, и подойти к окраине Леса чуть поодаль.
  Она не думала выходить из Священного Леса. Она просто шла туда, куда ее звало чувство дежавю. Что-то подсказывало ей, что цель там, на краю. А какая цель - девушка не понимала и сама. Она просто шла, не оборачиваясь.
  Тучи сгустились за это время, и начался дождь. Сначала это были редкие мелкие прохладные капли. Их почти не было слышно. Но дождь усиливался. Капли становились всё больше и чаще, но вместе с тем, почему-то, теплее. Аэлин нравился этот дождь. Он был теплым и нежным, как мягкое одеяло, эльфийка была полностью мокрая, но ее не покидало чувство комфорта. Настроение поднималось, девушка чувствовала себя такой счастливой под этим дождем. Она высоко занесла голову, открыла рот так, чтобы капли дождя могли попасть на язык, и даже на вкус этот дождь казался ей сладким и приятным. Возможно, причиной тому служил Священный Лес. Всё плохое в нем превращалось в хорошее, даже ливень был частью чего-то доброго, потрясающего. Но, может быть, Аэлин так казалось только потому, что она была очень голодна. Ведь она ничего не ела уже как минимум второй день.
  Но теперь ей даже не хотелось.
  Сначала Аэлин танцевала с дождем, ловила ртом капли и радовалась всему этому. Но потому она увидела краем глаза какой-то свет между деревьев. Это не могло оставить ее равнодушной, девушка обернулась, и пошла в ту сторону, к свету. Лес редел.
  Это и была та окраина, к которой Аэлин так долго шла. Только... Что-то было не так. Аэлин не видела конца Леса. Пройдя еще дальше, девушка поняла почему. Прямо перед ней, от самой земли и до самого неба простиралась едва различимая, как будто водяная стена. Местами изображение в ней искажалось на доли секунды, как будто капля упала в воду, образовав круги.
  За этой стеной была широкая протоптанная дорога, отделявшая Священный Лес от другого, не менее красивого и густого леса. Казалось, они очень похожи, два леса, отделенные полосой-дорогой, как братья близнецы. Только там, за границей, за едва видимой стеной не было дождя. И это было единственное отличие.
  Аэлин стало любопытно. Эти чувства, которые она испытывала всё это время, ей казалось, должны оборваться в этой стене. Как будто граница - это и есть ее цель. Будто отойди сквозь нее Аэлин обретет всё, чего так долго ждала. Девушке казалось, что здесь она найдет ответы на все свои вопросы. Что проход сквозь стену вернет ей память. Она подняла руку, чтобы прикоснуться к гладкой поверхности границы, но ее действие оборвал тонкий детский голосок.
  - Не делай этого! - закричала маленькая эльфийка позади Аэлин, непонятно откуда взявшаяся там. - Ты же знаешь, это запрещено!
  - Почему запрещено? - недоумевала обернувшаяся Аэлин. - Потому что, - ответила малышка. - Эта граница между Священным Лесом и Внешним Миром. Нам туда нельзя! Это страшный и злой мир!! - кричала она.
  - Ты посмотри туда - это самый обыкновенный лес. Точно такой же как этот. Посмотри, там так же красиво, - уговаривала ее Аэлин.
  - Нет, - только и ответила та. Но Аэлин не хотела слушать детские суеверия. Она видела как красиво по ту сторону границы. И, кроме того, она знала, чувствовала, что именно там закончатся все ее переживания. Девушка вновь повернулась к стене, по которой только что прошлась рябь, намереваясь пройти сквозь нее. Но детский крик вновь остановил ее.
  - Не делай этого, не уходи!! Ты больше никогда не сможешь вернуться!
   Аэлин лишь на мгновение заглянула в испуганные глаза маленькой эльфийки, и быстро шагнула сквозь еле видимую стену...
  
   Глава 2
  
  Один шаг - и Аэлин оказалась по ту сторону отделяющей завесы. Лишь ощутила на себе легкую прохладу, "стена" была как будто соткана из влажных вязких нитей. Сделав этот шаг, Аэлин сразу обернулась назад, желая показать маленькой эльфийке, что ничего не случилось, всё в порядке, и что она зря так волновалась. Но малышки не было. Казалось, прошел лишь миг, разве она могла так быстро уйти? Но ее не было видно ни на прежнем месте, не на деревьях вверху, ни вдали, за стволами и листьями.
  Прохладный ветер бросил длинные волосы в сторону, и заставил кожу девушки покрыться мурашками. Лишь теперь Аэлин, опомнившись, отвернулась от прозрачной занавеси, взглянув на Внешние Земли собственными глазами, вживую, и увиденное крайне ее потрясло. Здесь не было тех деревьев, не было кустов и травы, которые виднелись с той стороны. Здесь не было ничего, лишь холодный ветер, перегоняющий пыль со стороны в сторону, и путающий кудрявые зеленые волосы эльфийки. Совсем не это видела Аэлин глядя через завесу, когда маленькая девчушка предупреждала ее... Нет. Эти "Внешние Земли" впору было называть "пустынными". Впрочем, вполне возможно, что "внешними" они назывались Только в пределах Священного Леса.
  Аэлин хотела вернуться, ей не хотелось оставаться здесь, в этом сером, холодном, и пустынном мире. Но когда ее рука вновь коснулась прозрачной преграды, сначала легко пропуская, будто сквозь воду, стена стала стремительно сгущаться, и не успей девушка вовремя отдернуть руку, она рисковала навеки оставить ее в недрах этой прохладной массы, отгораживающей Священный лес от серой пустыни. Путь назад был закрыт. Как предупреждала маленькая эльфийка, вернуться назад было невозможно...
  Аэлин захлестнула волна страшных мыслей: "Ну почему я не послушала совета? Ну почему я ушла из такого прекрасного места, ради этой холодной пустыни? - думала она. - Я же не выживу здесь!"
  Но выбора не было. К тому же, то чувство внутри нее, тот зов, который вел ее за черту, обещая успокоение - не прекратился. Напротив, он усилился, зазывая эльфийку куда-то вдаль, за горизонт серой пустыни. И не имея возможности вернуться в Священный лес, Аэлин пришлось вновь следовать внутреннему зову.
  
  Аэлин зашагала вперед. Холодный ветер спутал зеленые волосы, а пыль покрыла замерзшую, некогда мокрую кожу. Кое где на пути попадались одинокие кустарники или деревья, но не такие, как в Лесу, а какие-то серые, высохшие, без единого зеленого листика. В небесах кругами летали огромные черные вороны, наблюдая за Аэлин, словно ожидая, когда она уснет, чтобы стрелой броситься к ее не движущемуся телу, и растерзать на маленькие кусочки, насытиться самим, и накормить своих птенцов. Девушка с ужасом наблюдала за птицами, понимая, что одна ничего не сможет противопоставить целой стае... Слишком огромным казался размах их крыльев, и слишком хищным был их взгляд, направленный на ее тонкую фигурку.
  Время шло, начинало смеркаться. На горизонте появилась полоса зелени, и Аэлин с надеждой направилась именно туда. Но чем темнее становилось, тем бледнее различалась эта полоса на фоне неба...и черные вороны позволяли себе кружить всё ниже. Богиня Луна всё четче проявляла свое наблюдающее око, а ветер суровел, что не почувствовать было очень трудно.
  Когда совсем стемнело, и желанная полоса на горизонте совсем слилась с черным небом и землей, Аэлин была готова свалиться в пыль от усталости, впереди появилась маленькая белая искорка, превратившаяся в маленький огонек. Он становился то ярче, то слегка бледнее, будто дрожал на ветру, а иногда угасал, лишь на миг, загороженный чем-то или кем-то. Это походило на кострище.
  Аэлин поспешила к огню, к тем, кто развел его, ведь не могло же пламя вспыхнуть само собой. У костра сидел молодой эльф, его длинные волосы, связанные сзади в ровный хвост, были абсолютно черными. Он ответственно подкидывал сухие ветки в огонь, и рассказывал что-то другому эльфу, сидящему рядом на старом поваленном дереве. Волосы второго были точно такими же ровными и смольными.
  - ...пока варвары не застали нас. - услышала девушка обрывок фразы. - Сегодня твоя очередь дежурить, не забыл?
  Его собеседник замялся, будто его застали на воровстве. Видимо дежурить ему очень не хотелось.
  В это время из-за большого валуна вышло еще двое эльфов, таких же темноволосых, как и эти. Они сели у костра и стали доставать из дорожных мешков свертки с пищей.
  Один из эльфов, сидящий лицом к Аэлин увидел ее. Но, ничего не сказав своим друзьям, стал молча и с интересом наблюдать за ней. Понимая, что скрываться больше смысла нет девушка решила подойти к компании. И пока она медленно подходила к костру все эльфы успели ее заметить, и все четверо с любопытством наблюдали за ее движениями.
  Аэлин остановилась всего в нескольких локтях от их пристанища. Двое эльфов уже откровенно смеялись с нее, но эльфийка делала вид что не замечает этого.
  - Здравствуйте... - поприветствовала она четверых мужчин. - Можно... - Аэлин подбирала слова, она не хотела показаться невежливой или наглой. - Разрешите погреться у вашего костра? - выпалила она быстро, чтобы не запнуться.
  Эльфы переглянулись и заулыбались. Лишь один, тот, который разводил костер, безразлично бросил в огонь еще несколько сухих хворостин и стал делить еду на четверых. Он лишь мельком оглядел девушку отсутствующим взглядом, и больше не смотрел на нее. Зато тот, чья была очередь дежурить сегодня, повел себя более гостеприимно.
  - Конечно, присаживайся. - сказал он освободив ей немного места рядом с собой.
  Аэлин присела. Тепло от костра обдало жаром ее замерзшее лицо. Она осторожно поставила руки поближе к теплу.
   - Тебя что, выгнали из Священного Леса? - спросил один из эльфов напротив нее.
  - Почему выгнали? - не поняла девушка.
  - За какие-нибудь грешки, кто вас знает, лесных... - засмеялся он
  
  - Нет. Я сама ушла. - ответила Аэлин и убрала руки от огня, который грел ее спереди, обжигал лицо и руки, но спина эльфийки до сих пор мерзла, а поворачиваться спиной к костру и одновременно к собеседникам было не удобно.
  Эльфы переглянулись, очень удивленные ее ответом.
  - Ни за что не поверю, что Лесной Эльф покинет Священный Лес! Зачем тебе было уходить? Это же "злой мир"! Вы же считаете нас "существами тьмы"! - вопросил второй эльф, сидевший так же, напротив. Он чуть ли не задыхался от смеха.
  Аэлин ничего не ответила. Она сама не знала ответа, не знала зачем ушла из такого красивого, светлого и доброго места в эти мрачные и холодные внешние земли...
  - Я просто...всё забыла...- пробурчала она очень тихо, но все услышали ее.
  - Что значит всё забыла? Амнезия? - смеялись эльфы. Аэлин опустила голову и промолчала. Она пыталась насладиться теплом огня, пока ее не выгнали.
  - Так может ты лишилась души? - всерьез задумался тот, кто пригласил ее сесть рядом. Когда Аэлин с сомнением посмотрела на него, будто он сморозил полную чушь, парень поспешил объяснить свою догадку. - Существуют легенды, что лесные эльфы, те, что из Священного Леса, имеют две души. Одна - душа существа, то есть самого эльфа. Она хранит чувства и эмоции. Другая - Душа Леса. В ней хранятся знания и воспоминания Леса. Именно поэтому, по легенде, туда не пускают ни одно существо из Райомских Пустошей. Потому что мы однодушны. У нас есть только одна душа существа. И нам никогда не обрести Душу Леса. Таким не место в Священном Лесу.
  - И что..? - протянула девушка, ожидая продолжения. Она действительно ничего такого не помнила.
  - А то, что если лесной эльф потеряет Душу Леса, он всё забудет! Как ты, наверно. Всю свою жизнь в Священном Лесу. Но эта Душа, пока она жива, зовет эльфа за собой. Такое уже было. Ведь так, Руф? - эльф кивнул разведшему костер другу, тот подкидывал в огонь мелкие хворостинки в этот момент. Он безразлично согласился, и не глядя ни на кого пошел в стоящий неподалеку маленький шалаш. Девушка подумала, что, возможно, он самый старший из них, как вожак, всё знающий и понимающий эльф. Но волосы всех мужчин были одинаково черными, особенно в свете костра, и было трудно понять кто из них старше, а кто младше.
  - То есть, если я лишилась Души Леса, у меня еще есть шанс вернуть ее? - спросила Аэлин. Маленькая искорка надежды загорелась где-то внутри. Она не смогла вернуться обратно. Не смогла потому, что была однодушной на тот момент. Но если она вернет себе душу...она сможет вернуться! Ее пустят обратно!!
  - Наверно. - ответил добродушный парень. - Если ты успеешь вернуть ее до того, как она умрет. Ведь когда Душа находится вне Священного Леса, она умирает. Медленно, но безвозвратно.
  - Но как я могла ее потерять? И как мне ее вернуть? - запаниковала Аэлин.
  - Я не знаю. - ответил тот перейдя на шепот так, чтобы его могли слышать только девушка и двое сидящих рядом парней. - Этого Руфион никому не говорил, может быть он и сам не знает этого. - Но мы можем помочь тебе в поисках твоей Души, если хочешь. Ведь ты ничего не знаешь о мире вне Священного Леса, тебе понадобится наша помощь. - улыбнулся он. И Аэлин согласилась. Ведь она должна была хотя бы попытаться вернуться домой. Должна была сделать хоть что-то, но не сидеть сложа руки.
  - Э нет, брат, у меня другие планы на ближайшее время. - заспорил один из сидящих напротив темноволосый эльф, показавшийся Аэлин слегка нагловатым типом. - Ты же знаешь куда мы направлялись с Ореисом, и ты, на сколько я помню, обещал составить нам компанию.
  - Но Эсран, - взмолился парень, - это не должно занять много времени, может быть, мы еще успеем...это сделать... - он украдкой глянул на Аэлин, надеясь, что она не понимает о чем зашел их разговор. - Это ведь не так срочно!
  - Это для тебя не срочно, Сунар! - запротестовал другой эльф. А мы прошли такой долгий путь не для того, чтобы почти придя к цели повернуть назад. Я и мой брат долго ждали этого, скольким мы рисковали чтобы прийти сюда. И мы не повернем назад ради какой-то, уже наверняка мертвой, Лесной Души...
  Демонстративно, взяв свою часть еды, оба эльфа пошли в шалаш, оставив Аэлин и Сунара наедине.
  - Сегодня моя очередь дежурить... - промямлил он деля предназначенный ему кусок хлеба на две относительно равные части. - В этих местах водятся хищные вороны, и я не буду спать всю ночь, дабы они не полакомились мною и моими друзьями... - Сунар протянул хлеб девушке. Она молча взяла его, и нерешительно надкусила с краю, видя как эльф уплетает за обе щеки. Понравилось ей, или нет, но долгий голод взял своё, и Аэлин с жадностью впилась в слегка почерствевший кус. Ее одолевала буря вопросов к темноволосому эльфу, но Сунар о чем-то крепко задумался, уставившись прямо в центр пламени, и Аэлин не решалась заговорить с ним. Наконец, когда его кус хлеба был доеден, он первый начал разговор.
  - Ты извини их, они вовсе не такие плохие, какими наверняка тебе показались. Просто... В чем-то они правы, сейчас у них нет времени помогать тебе, им нужно спешить...а я ведь действительно обещал помочь им. Обещания нужно сдерживать, иначе доверие исчезнет, а доверие - это то, что я ценю больше всех других качеств в эльфах...поэтому я не смогу тебя проводить именно сейчас. Лишь после того, как помогу своим друзьям.
  - Да ничего...- печально вздохнула Аэлин. Конечно было бы лучше, если бы кто-то помог ей отыскать утерянную душу, но ведь она не могла настаивать, все эльфы имеют свои дела и заботы, и никто не обязан бросать всё ради какой-то Лесной беженки. - Справлюсь как-нибудь сама, у меня ведь нет выбора.
  - Эй, нет, самой тебе никак не выжить! - встревожился эльф, - Даже если ты надеешься на помощь кого-то еще - ближайшее селение слишком далеко, и одна ты вряд ли сможешь туда добраться! Ты не правильно меня поняла. Я хотел предложить тебе пойти с нами. Вряд ли наше дело займет слишком много времени, но сделать это мы должны в определенные сроки. И тогда я со спокойной душой смогу провести тебя хоть на край Веремейи. Может быть,-подумав добавил он, - И мои друзья не откажутся пойти с нами.
  Аэлин призадумалась. С одной стороны - ей тоже нужно спешить. Ведь если ее Душа умирает так быстро, как говорит Сунар, то кто знает сколько времени у нее есть в запасе? У каждого эльфа свое понятие на счет "быстро", для кого-то это несколько лунных циклов, а для кого-то - лишь один солнечный оборот. С другой стороны - она совсем не приспособлена к жизни на территории Внешних Земель (или как они называются здесь?) и без чьей-то помощи не то, что Душу не найдет, но наверняка даже не выживет. А жизнь, какой бы она не была, пока еще девушке не надоела.
  - А сколько времени займет ваше...дело? - скорее для приличия спросила она, но специально надавила на последнее слово, в надежде, что Сунар объяснит ей, о чем идет речь.
  - Если поспешить, то три-четыре Заката, не больше. - парень сделал вид, что не заметил намека в голосе девушки (Закатами отсчитывается время, если речь идет от ночи до ночи, Рассветами же - от утра до утра. В общем же время от утра и до ночи считается Солнечными Оборотами/Переходами. Лунный цикл - время от полнолуния до полнолуния. Десять Лунных Циклов же составляют один Селериант).
  - Ладно, - согласилась девушка. Собственно, что еще она могла ответить?
  - Отлично! - глаза эльфа засветились какой-то странной надеждой, а губы расплылись в радостной улыбке. - А как тебя зовут... звали... Ты помнишь?- спросил он, поняв вдруг, что не знает как обратиться к собеседнице.
  - Не уверена, - задумавшись ответила молодая эльфийка. Она действительно не помнила ничего из своей жизни, но в уме у нее постоянно крутились какие-то мысли, издали напоминающие воспоминания. В том числе и имя, но принадлежало ли это имя ей, или же кому-то из ее давешних знакомых - девушка не могла знать точно. - Кажется Аэлин... Саион... но может и нет...
  - Ну и ладно. - обрадовался Сунар. - Мне нравится это имя, даже если оно не твое. Надо же тебя как-то называть. Мое имя ты уже знаешь?
  - Сунар, - произнесла Аэлин, словно пробуя это имя на вкус. - Твое имя я запомнила хорошо, а вот остальных...
  - Ой, не беспокойся! Я тебе сейчас обо всех расскажу. - Сунар казался очень добрым и приветливым эльфом. Из тех, с которыми можно легко общаться, и быстро стать хорошими друзьями. Аэлин словила себя на мысли, что ему она доверяет беспрекословно. Что бы он ей не сказал, но верить ему легко. Впрочем, сейчас речь вовсе не шла о сомнении в его словах. Эта мысль исчезла так же стремительно, как и появилась в голове девушки.
  - Те двое парней - Эсран и Ореис - братья. Они даже немного похожи, заметила? - на самом деле Аэлин ничего такого не заметила. Может быть днем она сможет получше разглядеть их, но в свете костра они вовсе не казались похожими. Один из них, тот что был выше, имени его эльфийка не запомнила, казался старше, черты его лица были грубее, взгляд наглым, а движения - более уверенными и острыми. Другой же - слегка пониже, имел более нежные, правильные черты лица, его движения были наполнены грацией, а глаза - аристократической надменностью.
  - А Руфис - это тот молчаливый парень. - продолжал Сунар. - Эсран - лучший воин ближнего боя среди нас. Он обучался боевому мастерству у самих Покорителей! - парень на миг задумался, а потом пояснил, - Это...очень древний род самых могущественных по воинской части эльфов. Не знаю, как там у вас в Лесу, а здесь, в Веремейе, не каждый эльф имеет право на второе имя. Его дает народ за определенные перед ним заслуги. Но заслужить второе имя не так уж легко.
  - Ясно, - пробормотала Аэлин. Она с трудом удерживала зевок, но и дослушать тоже хотела. Сунар улыбнулся, украдкой посмотрел в сторону палатки, и шепотом продолжил.
  - А Ореис - еще тот разбиватель женских сердец! - Аэлин заметила, что Сунар не стал объяснять свою точку зрения сразу, а дождался ее реакции, пока она не уставилась на него вопросительным взглядом. - По нем многие эльфийки плачут, влюбленные безответно...
  - Да что в нем такого? - искренне удивилась она.
  - Ну, - замялся эльф, - Многие эльфийки считают его достаточно привлекательным.
  - И только? - Аэлин недоверчиво вскинула брови.
  - Вернее, ОЧЕНЬ привлекательным. И обая-тель-ным! - отчеканил Сунар, украдкой наблюдая за реакцией Лесной беженки. - Так что, советую тебе быть с ним осторожной. Сама не заметишь, как влюбишься - а Ореисэль у нас птица свободная.
  - Ореис...Эль? - не поняла эльфийка.
  - Ну да, - удивился Сунар. - Приставка "эль" - означает принадлежность эльфа к роду аристократов. Разве у вас не так?
  - Сложно сказать... Я же потеряла память, помнишь?
  - Точно, прости. - Эльф забавно прикусил нижнюю губу, выдавая свое смущение.
  Аэлин вновь подавила зевок. Подобрала с земли тонкую тростинку, должно быть, выбившуюся из охапки хвороста, которым поддерживали костер, повертела ее в руках, пытаясь определить ее принадлежность к какому-либо из деревьев, и бросила в огонь, совершенно не осознанно для себя прошептав: "прости". Веточка моментально загорелась со всех сторон, наполняя костер маленькой долей своего тепла.
  - Если хочешь, можешь прилечь отдохнуть... - неуверенно предложил Сунар, видя, как Аэлин старательно скрывает зевки.
  - Да нет, я лучше посижу здесь, - девушка с тревогой покосилась на темные палатки.
  - Подожди меня здесь, я не на долго, - попросил эльф, и направился к валуну. Аэлин пожала плечами, и уставилась в огонь, наблюдая за тем, как горит брошенная ею веточка. Через несколько мгновений на ее плечи лег толстый дорожный плед. - Думаю, так тебе будет уютней. - улыбнулся Сунар, и вновь занял свое прежнее место. Поблагодарив, Аэлин поудобнее завернулась в теплую ткань, села на землю, спиной облокотившись о бревно, на котором сидела прежде, а через еще несколько мгновений сама того не заметив опустила голову себе на колени, и наконец-то уснула.
  
  Глава 3
  
   Сунар.
  Сидя у костра, и подкармливая пламя новыми ветками, я украдкой наблюдал за спящей эльфийкой. Сложно было не заметить, как она хороша собой, и, уверен, Ореис не сможет пропустить мимо ее тонкую точеную фигурку, сейчас плотно укутанную в мой дорожный плед, и удивительные зеленые глаза. Да, в наших краях не часто встретишь зеленоглазых эльфов, откровенно говоря, я не встречал ни одного. А ее волосы? Они такого же нереального цвета, как и глаза - зеленые! К тому же, вьются, словно терьеневая лоза, в то время как у всех эльфов, коих я только видел, волосы прямые. Я слышал много россказней о Священных эльфах, о их необычайной красоте, и природной магии, но, честно говоря, сомневался в правдивости этих легенд. Нет, я не скажу, что та же моя сестра чем-то хуже. Да и любая другая эльфийка Веремейи. С одной стороны внешность Аэлин ничем не отличается от внешности моих знакомых - маленький рот, со слегка пухлыми губами, ровный нос... Но цвет ее глаз и волос, а так же белая, почти светящаяся кожа, придавали ее образу некой таинственности... Да, Ореисэль обязательно захочет приручить это волшебное создание. А мне, почему-то, так не хочется это допустить, хотя он и является одним из самых верных моих друзей. Может, мне поговорить с ним днем, и попросить? Вряд ли он поймет мои намерения оградить от него совершено неизвестную эльфийку. Разве только сказать ему, что она мне нравится?
  Пока я сидел, размышляя о своем друге и новой знакомой - незаметно подкрался рассвет. А за собою, как это обычно бывает, он привел и хищных воронов. Днем они редко нападают на людей, даже одиноких путников - лишь если те, забывшись, засыпали, или по каким-либо иным причинам теряли контроль над собой. Ночью их можно прогнать огнем. А вот на рассвете опасные птицы обретают невиданную днем смелость и наглость, осмеливаясь открыто нападать.
  Внезапное воронье ворчание послужило для меня знаком обнажить клинки. Конечно, я не был таким славным бойцом как Сунар или Руфион, но достаточно хорошим, чтобы справиться с десятком хищных воронов. И когда сразу с двух сторон на меня бросились огромные птицы - я, лишь вскинув в стороны руки с обоюдоострыми клинками, одним мгновением отрубил напавшим тварям головы. Если бы их плоть не была столь ядовитой, моей компании не пришлось бы голодать в путешествиях.
  Еще три твари бросились на меня вслед за убитыми, а две другие наметились на спящую эльфийку, которая не могла защититься. Вспоров одной живот, и увернувшись от остальных, мне пришлось прыжком преодолеть расстояние до Аэлин, чтобы принять на себя удар хищных тварей. Несколько быстрых движений клинком, и птицы трупами упали на землю. Одна из них, правда, успела зацепить когтями мое плечо, но особого ущерба не нанесла - уже к самому солнцепеку я успею регенерировать, а рубаху зашить - и вовсе дело не долгое... Главное, что спящая эльфийка не пострадала. И даже не проснулась - так крепко спала.
  Не убирая клинки я вновь сел на свое место, дожидаясь, пока окончательно рассветет, чтобы разбудить своих спутников. Огонь уже почти угас, но я не стал подкидывать хворост - все равно скоро мы двинемся в путь, и пламя придется гасить. Вместо этого я завороженно уставился на еле горящую тростинку среди тлеющих поленьев, единственную, которая не успела еще сгореть дотла, вопреки своим размерам.
  
   * * *
  
  Аэлин проснулась когда уже совсем рассвело. Несколько эльфов шептались около остывшей груды пепла, один собирал палатку. В последнем эльфийка опознала Руфиса. Не зря Сунар назвал его молчаливым. С виду он походил на отшельника - тихий, задумчивый, отчужденный.
  Остальные эльфы копошились у остатков костра, и шепотом что-то обсуждали.
  - Но как это возможно? - доносились до Аэлин обрывки фраз. Ей вдруг стало интересно, что же они там обнаружили. И, главное, почему не пригласили к обсуждению отшельника Руфиса.
  - Что вы там нашли? - поинтересовалась эльфийка, вставая с земли. Все тело затекло после сна в неудобной позе, и с трудом слушалось ее.
  Эльфы обернулись в ее сторону. Все, кроме того же Руфиса, который, казалось, вообще не замечал никого и ничего вокруг.
  Эсран насмешливо хмыкнул, глядя на Аэлин, словно не веря своим глазам: "Она еще здесь?" Ореис как будто что-то хотел сказать, но новый друг эльфийки опередил его.
  - Вот, взгляни, кажется это твое, - он достал из пепла небольшую хворостинку, и протянул ее девушке. Маленькая веточка, очень похожая на ту, что еще ночью была брошена в огонь руками эльфийки. Одно НО - эта ветка цвела. Маленькими бледно-голубыми цветками.
  - Спасибо, - только и вымолвила она, размышляя, кто же из них таким необычным способом проявляет к ней интерес - Сунар, или все же Ореисэль?
  "Подумать только - достать цветы из пепла. Неужели они думают, что я всерьез решу, что это волшебство? Бросили цветок в остатки костра, пока я спала. Это же очевидно." - решила она. Но, что ни говори, все равно ей было приятно получить такой знак внимания.
  Удивленно переглянувшись, эльфы стали собираться в путь. Помогли Руфису собрать последнюю палатку, убрать следы костра. А после двинулись к югу.
  Сунар дал девушке короткий меч, чтоб она могла защитить себя, на случай атаки. Аэлин не умела владеть оружием, но это было лучше, чем и вовсе без защиты.
  - А когда мы вернемся - я обязательно покажу тебе терьеневую лозу. - рассказывал Сунар по дороге. Она растет только возле чистых водоемов, таких как водопад Шаал-Ли в моем поселке.
  - А что это за лоза? - спрашивала Аэлин, совершенно не помня названий цветов в Священном Лесу, и тем более не зная здешней флоры.
  - О, пусть это будет сюрприз! - восклицал он в ответ. - Но я знаю, тебе понравится. - остальные эльфы лишь ухмылялись слушая, как Сунар развлекает девушку. Но не вмешивались в разговор, если только эльф сам не спрашивал их о чем-то. Братья часто шептались, глядя на эльфийку, а Ореис пару раз ей подмигнул, когда их взгляды вдруг встречались. Аэлин старательно делала вид, что не замечает этого. Но украдкой все же наблюдала за своими новыми знакомыми.
  Обедали прямо по дороге - Руфис раздал каждому по ломтю хлеба, и по небольшому куску вяленого мяса. Аэлин он тоже не оставил без обеда, хотя та была почти уверена, что он забудет про нее, как, например, прошлой ночью.
  Ноги эльфийки неумолимо ныли, требуя отдыха, но ей было стыдно просить о привале. К тому же, она надеялась, что без привалов они смогут сэкономить немного времени - и хоть чуть-чуть увеличить шанс найти Душу вовремя. Потому она не обращала внимание на ноющие ноги, на бушующий ветер, постоянно бросающий ее волосы ей же в лицо, на хищных больших воронов, наблюдавших за компанией с высоты птичьего полета, и шла вперед наравне со всеми. При этом Аэлин была босиком, и одета была совсем легко - в тонкое платье из паучьего шелка, в котором вышла из Священного Леса. Платье, некогда имевшее бледно-зеленый оттенок, сейчас было скорее серо-коричневым - от пыли, осевшей на влажную материю.
  Солнце уже взяло курс к горизонту, когда вдруг Руфус вскинул руку, давая товарищам знак остановиться. Все четверо эльфов, переглянувшись, медленно обнажили свои клинки. Аэлин, ничего не понимая, все же последовала их примеру, достав из ножен короткий меч, подаренный Сунаром.
  - Руфион? - окликнул друга Эсран. - Гарры?
  - Не уверен... - задумчиво ответил тот, постоянно оглядываясь по сторонам. Эльфы поспешно обшаривали местность глазами, вместе с ним.
  Аэлин поняла, что Руфис почувствовал какую-то угрозу. Но сама она не видела и не слышала ничего необычного. Просто из приличия она начала точно так же оглядывать горизонт со всех сторон. Ничего. Песок, пыль, редкие валуны, но не слишком большие, чтоб хоть как-то загородить опасного хищника.
  - Почему вы думаете, что нам что-то угрожает? - вслух произнесла свои подозрения эльфийка. - Вокруг никого не видно, и спрятаться негде.
  Руфис, как обычно, будто и не слышал вопроса. Эсранэль закатил глаза, и раздраженно выдохнул, как будто объясняя глупому ребенку прописные истины:
  - Вороны! Их нет!
  - Ну и что? Это же хорошо! - удивилась Аэлин.
  - Это ОЧЕНЬ плохо! - объяснил Ореис. - Хищные вороны могут сутками следить за своей предполагаемой добычей. И никогда не бросают слежку. Лишь в двух случаях: если их убьют, и... - эльф криво ухмыльнулся своим мыслям. - И если чувствуют близость более опасного хищника, чем они сами.
  Аэлин пораженно посмотрела на всех поочередно, словно надеясь в их глазах найти хоть тень намека на то, что это была штука. Но, не найдя оного, с ужасом уставилась в горизонт.
  "Да уж, вся красота Внешнего мира, - думала она. - И почему мне кажется, что в Священном Лесу подобные твари не водятся?"- но вместо этого произнесла, обращаясь к Эсрану:
  - Не нужно считать меня глупой только потому, что я не читаю мыслей.
  Эльф уже было хотел ответить что-то колкое в ее адрес, но Сунар стал девушке в защиту:
  - Стой, хватит собачиться. Она права. Аэлин лишь гость в Веремейе. Откуда ей знать все то, чем мы были вскормлены чуть ли не с младенчества.
  Эсран задумался на мгновение. Посмотрев сначала в лицо Сунару, после - брату.
  - Ладно, извини. - обратился он к Аэлин. - Пожалуй, я действительно к тебе как-то предвзято отношусь.
  - Да ладно, ничего. - ответила эльфийка, стараясь улыбнуться как можно дружелюбнее. Но тут ее взгляд с лица Эсрана автоматически скользнул по горизонту, голос дрогнул, а рука с мечом указала в нужную сторону. Эльфы обернулись, и увидели...
  
   Эсранэль.
  Когда дружелюбная улыбка священной эльфийки резко сошла с ее лица, а в глазах появился ужас - я даже не сразу сообразил, что случилось. Но, проследив за ее взглядом, и обернувшись, понял в чем дело. Черный скорпион. Он выбирался прямо из земли, всей своей гигантской тушей навевая животный страх.
  - Что это? - испуганно вскричала девчонка, инстинктивно отступая назад. Ореис, правильно оценив ситуацию, бросился к ней, и зажал рукой рот, не давая ей кричать, и вместе с тем двигаться. Все мы застыли на месте, как изваяния, стараясь не издать ни звука. Потому что все мы знали, что это за существо.
  Скорпион вылез из-под земли, перебирая четырьмя парами ног, и помогая себе непропорционально большими, казалось бы, клешнями впереди. Все его тело было покрыто слоем твердого хитина, который можно пробить лишь колющими ударами, не иначе. Именно поэтому Черных скорпионов - самых больших скорпионов пустыни - стараются избегать. Свою добычу эти твари чувствуют благодаря специальным волоскам на нижней части брюха, которые улавливают малейшую вибрацию воздуха. Стоит живому существу зашевелиться, или издать какой-либо звук - колебания в воздухе известят скорпиона о присутствии жертвы. При этом Черные Дьяволы, как их еще называют, очень быстры, и могут настигнуть свою жертву в считанные мгновения. Правда, обычно охотятся они ночью, избегая перегрева на солнце днем, и я совершенно не могу понять, почему это чудовище вылезло именно сейчас.
  Эльфийка перестала сопротивляться, и брат осторожно убрал свою руку от ее лица. С ужасом она взирала на черное чудовище, но не издавала больше ни звука, видимо, правильно оценив наше поведение. Это хорошо. Если она ненароком привлечет к нам внимание Черного Скорпиона - кто-то может серьезно пострадать. Конечно, противоядие мы с собой захватили, и, если понадобится, его хватит на всю нашу компанию... Вот только не ядом страшен этот противник. Точнее, не только ядом. Но и своей хитиновой броней, благодаря которой его сложно убить. Есть несколько слабых мест у скорпиона... Но не так уж легко к ним подобраться.
  Тварь двинулась в нашу сторону. Имея пять пар глаз скорпионы обделены хорошим зрением, их основным органом осязания являются те самые волоски. Поэтому можно было с уверенностью сказать, что скорпион пройдет мимо нас, не обратив внимания. Если кто-то по незнанию не выдаст себя.
  - Он нас заметил! - обреченно прошептала девчонка, вытаращив глаза до размеров золотой монеты. Ее можно понять. Если бы не знал точно - сам бы сделал подобные выводы, видя, как тварь с поднятым хвостом, и выставленными вперед приоткрытыми клешнями, идет в нашу сторону. Только, к сожалению, даже этого тихого шепота хватило, чтобы тварь обнаружила нас.
  Черный Дьявол моментально принял угрожающую позу, круто загибая хвост над головогрудью, и размахивая им из стороны в сторону. Если бы Аэлин стояла одна, не держи ее мой братец, я не стал бы даже шевелиться, спасая ее священную персону. Но жизнью Ореиса я рисковать не мог, поэтому принял оборонительную стойку, не давая скорпиону приблизиться к ним, предварительно не повстречав преграду в виде меня. Все-таки я учился боевому искусству у самого Сцейнсэля из рода Покорителей, и смогу выиграть время для друзей. Конечно, от Черного скорпиона трудно уйти, и не менее сложно убить, но, возможно, он будет слишком занят мною, чтобы следить за остальными. И друзья придумают что-то. А может, мне повезет, и я смогу добраться до его слабых мест.
  Скорпион двинулся ко мне, и я, посильнее сжав клинки в своих руках, бросился в атаку. Броня твари защищала от скользящих ран, а чтобы нанести колющие - нужно было подойти рискованно близко, чего я, пока, не мог себе позволить. Не хотелось познакомиться с его клешнями, и тем более с большой ядовитой иглой на кончике хвоста.
  - Иди сюда, тварь, - я старался отвлечь скорпиона не только движениями, но и голосом. - Ну что, кто и кем сейчас пообедает?
  Сунар и Руфис, а потом и отпустивший девчонку Ореис, обступили врага со всех сторон, и осторожно, по-очереди, пытались вонзить лезвия в его тело, или рубануть по сочленению конечностей. Но тварь была не так уж проста. Скорпион успевал справляться со мной при помощи клешней, и одновременно с этим пытался тяпнуть каждого из них иглой, яд из которой может парализовать, а потом и убить эльфа. При этом скорпион издавал необычный, журчащий звук, как бы извещая жертву о своих намерениях. Рискуя поплатиться жизнью за свою "дерзость", парни ловко отпрыгивали на безопасное расстояние, и каждая их новая попытка заканчивалась одинаково.
  Наконец я рискнул подойти чуть ближе, и саданул тварь по глазам, в надежде причинить боль. Так и вышло, скорпион издал пронзительный визг, и будто взбесившись, схватил меня одной клешней за левую руку. Жуткая боль охватила конечность, а членистый хвост с ядовитым наконечником, угрожающе направился в мою сторону.
  К счастью, тварь не успела уколоть меня, я смог увернуться. Увернуться, но не высвободиться. Схваченная скорпионом рука подозрительно хрустнула, причинив слепящую боль, а опасная игла скользнула совсем рядом с моим лицом.
  Трое эльфов, сменив тактику, теперь напали одновременно. Оно и правильно, хвост один, а их трое, и скорпион не сможет ранить их всех одновременно, ему придется выбирать кого-то одного... И почему-то выбрал он именно Ореиса, самого неопытного из всех нас. Как будто знал, словно чувствовал...
  Скорпион последний раз издал предупреждающий журчащий звук, и его хвост метнулся к моему младшему брату. Игла была почти у его плеча, Ореис просто не успел среагировать... Он всегда был слишком самонадеян, и терял концентрацию в неподходящее время.
  Священная эльфийка, все это время с ужасом наблюдавшая за боем, быстро метнулась в нашу сторону, закрыв глаза, и, зачем-то, извинившись перед чудовищем, на удачу рубанула своим коротким мечом... Кто бы мог подумать, что неопытная в бою девчонка, с закрытыми глазами махающая острым оружием, попадет не в кого попало, не куда попало, а прямо в хвостовое сочленение, одним махом отрубив опасный наконечник. Скорпион завизжал, отпустив мою руку, а Руфион с Сунаром успели пронзить тело скорпиона почти насквозь с двух сторон. Воспользовавшись замешательством Черного Дьявола, еще целой правой рукой, я изо всех сил вонзил клинок ему в голову.
  Последний раз тварь тщетно попыталась уколоть меня несуществующим жалом, пару раз взбрыкнула ногами... и окаменела.
  - НИКОГДА! Больше НИКОГДА НЕ ШЕВЕЛИСЬ И НЕ РАЗГОВАРИВАЙ рядом с Черными скорпионами! - почти в истерике закричал я на девчонку, слегка придерживая сломанную руку. - И НЕ МАХАЙ МЕЧОМ С ЗАКРЫТЫМИ ГЛАЗАМИ!
  Аэлин виновато уставилась на меня, а из глаз ее вдруг потекли две прозрачные струйки. Но слезы не могли разжалобить меня так быстро - ведь она подвергла всех нас смертельной опасности!
  - Меч - не игрушка! Ты могла покалечить Ореиса! - вопил я, вымещая на эльфийке свою злость. - Зачем вообще боги послали нам такое недоразумение как ты! Чтобы лишить части провианта, и подкинуть парочку смертельных проблем?
  - Я могу оставить вас в покое, - девушка вмиг посерьезнела, вскинула вверх подбородок, и ее голос стал сухим, как песок под ногами. - Я уйду своей дорогой, и НЕ буду вам мешать.
  - Не надо, - вдруг подал голос мой брат. - Останься с нами.
  Девушка даже не взглянула на него, в отличии от меня.
  - Может ты не заметил за своими претензиями, но я обязан Аэлин жизнью! - объяснился он, в ответ на мой вопросительный взгляд. - И если ты заставишь ее уйти - я отправляюсь вместе с ней.
  Ну вот. Приехали. Мы в двух закатах от вожделенного Храма Жизни - а он грозится уйти вместе с ней. Похоже, мне придется вновь извиняться перед эльфийкой. Черт возьми, как же неприятно ощущать свою неправоту.
  
  Глава 4
  
  После борьбы с Черным скорпионом компания потеряла много сил. Эсранэлю нужно было перевязать сломанную руку, сначала установив кости в прежнее положение, чтобы при регенерации они правильно срослись. Поэтому эльфы вынуждены были сделать привал раньше, чем планировали, дабы заняться пострадавшим. Руфион, как обычно, ставил палатку, Ореис разжигал огонь. Аэлин стояла в стороне, не зная кому помогать.
  - Жаль, что при регенерации кости сами не возвращаются на место, - смеялся Сунар, которому поручили вправление конечности. - Это бы избавило от многих проблем. - он извлек из сумки небольшой коричневый мешочек, из него - пару сухих листьев, которые растер в ступке до порошка. Этот же порошок он ссыпал в кружку, и залил обычной на вид холодной водой. Немного помешал, и протянул Эсранэлю.
  Тот сделал два глотка, и отодвинул кружку подальше, прокомментировав свои действия:
  - Сам справлюсь, и не такое терпел без болеутоляющих листьев.
  Сунар с недоверием покосился сначала на сломанную руку, потом на кружку. Но все же решил приступить.
  Сев слева от друга он несколько мгновений просто смотрел на сломанную руку. Потом медленно потянулся к конечности. Предвкушая новую волну боли Эсран закрыл глаза. Именно этого и ждал Сунар. Немного помедлив, дав эльфу слегка успокоиться, он резким нажатием с двух сторон вправил кость в положенное место, что заставило Эсрана на одно лишь мгновение сильно зажмуриться. Одновременно заскрипели его зубы, сжатые от страшной боли, но мгновение спустя уже никто не смог бы заметить ни единого признака боли ни в глазах Эсрана, ни в чем-либо еще. Конечно, это не значило, что ему вовсе не больно. Нет. Просто он не считал нужным показывать эти чувства на всеобщее обозрение.
  - Придется перевязать, - покачал головой Сунар. - Нужно зафиксировать руку в одном положении, чтоб, в случае чего, не пришлось вправлять заново. И не вздумай ближайшие три заката брать в руку клинок. Во всяком случае в эту. Это может плохо закончиться.
  - Что? Ты хоть понимаешь о чем говоришь? - взбесился Эсранэль. - Как по-твоему я пойду в Храм Жизни? Или ты предлагаешь подождать пока не регенерирую?
  - Послушай, давай без истерик. У меня нет права говорить, что тебе нужно было быть осторожнее со Скорпионом. Ведь ты защищал всех нас, ты старался как мог. - Сунар легко покачал головой, будто говорил подобное тысячу раз. - Но раз уж тебе не повезло, раз так случилось, что ты сломал руку - побереги ее. Ты же знаешь - это для твоего же блага.
  Эсран окинул друга недовольным взглядом, но промолчал. Взяв в руки кружку, он демонстративно выпил воду с листьями, а оставшийся на стенках порошок сгреб пальцем, и тоже отправил в рот.
  - Теперь доволен? - вопросил он у своего "целителя".
  - Да-а, - засмеялся тот. - Почти.
  Эсранэль раздраженно уставился на Сунара, всем своим видом выражая вопрос: "Ну что еще?"
  - Пожалуй, тебе придется пропустить свою очередь дежурства! - выпалил "лекарь", и, почему-то, поспешил отбежать от разъяренного пациента подальше.
  - Что? - повторно взбесился Эсранэль. - Ты намекаешь что я, Самый опытный среди всех здесь присутствующих воин, не способен защитить вас от стаи хищных воронов? Да я с закрытыми глазами изрублю в фарш целую сотню, орудуя лишь одной рукой!! А если ты сомневаешься, я прямо сейчас докажу тебе свою боеспособность в поединке!
  - Так-так! Нам не нужны жертвы. - ввязался в разговор Ореис. - Никаких поединков!
  Аэлин, некогда с завидным интересом изучавшая собственные волосы, с долей ужаса посмотрела в их сторону. Вряд ли ей хотелось наблюдать за новым боем, в котором теперь по обе стороны могли оказаться эльфы.
  Пришлось дать Эсрану возможность реабилитировать свое достоинство, разрешив ему дежурить этой ночью. И Аэлин, которая до сих пор чувствовала себя виноватой, решила постараться тоже не спать эту ночь, чтоб если подвернется возможность - помочь Эсрану. Правда, она никому не сказала о своих намерениях. А пока напросилась помочь друзьям варить похлебку с рисом.
  Уже совсем стемнело, когда эльфы разлили кушанье по мискам. К счастью, каждый эльф взял с собой по лишнему столовому прибору, и никому не пришлось становиться в очередь на ужин. Похлебка представляла из себя редкий бульон, в котором изредка встречались плавающие крупинки риса, и небольшие кусочки мяса.
  Покончив с едой, или, скорее всего, с питьем, Руфис сразу пошел в палатку. Возможно, устал за день, и решил поспать. А может быть все дело в его отчужденности. Немного поговорив о прошлом дне, следом ушли Сунар и Ореис. Оба при этом, будто сговорились, предложили девушке свою палатку для ночевки, но Аэлин сделала вид, будто совсем не хочет спать, и осталась с Эсраном у костра.
  Сначала они молча сидели, наблюдая за игрой пламени. Его языки жадно оплетали каждую веточку, и танцевали какой-то таинственный танец. Словно соревновались - кто выше поднимется, иногда вовсе отрываясь, и исчезая в темноте.
  - Ты извини меня... - смущенно пробормотал Эсран, пряча глаза. - Не знаю почему я так разозлился... Оторвался на тебя, как цепной пес.
  - Да ничего, я все понимаю. Это ты прости за скорпиона. - замялась Аэлин. - Я не знала, и предположить не могла, что все так...
  - Да что ты, я сам виноват, что ранее не рассказал об этих тварях.
  Эльфы смущенно переглянулись, и расхохотались, прикрывая рты руками, чтоб не разбудить друзей слишком громкими воплями.
  Отсмеявшись, Эсран решился все-таки задать один вопрос.
  - Скажи, Аэлин... А как ты оживила ту ветку Таслина?
  - В каком смысле? - не поняла девушка.
  - Ты бросила ее в огонь, а она, вместо того чтобы сгореть - расцвела.
  Аэлин с иронией посмотрела на эльфа, немного задетая его словами.
  - Ты издеваешься надо мной? Я может быть не самая умная, но и не до такой степени глупа, чтоб всерьез воспринять такое заявление! - обиделась она.
  - Не понимаю...
  - Зато я все хорошо понимаю. - перебила эльфийка своего собеседника. - И не трудно догадаться, что цветок бросил в пепел кто-то из вас.
  - Никто из нас этого не мог сделать, Аэлин.
  - Да ну?
  - Сама подумай, поблизости не было ни одного цветущего дерева, это же Рийомские пустоши!
  - Может быть... вы принесли его с собой...- в голосе лесной беглянки скользнула неуверенность.
  - Не выдумывай, ближайшее селение слишком далеко, чтоб растение не завяло по пути.
  Аэлин замолчала. Она хотела придумать еще несколько вариантов внезапному появлению цветка в остатках костра, но в голову не приходило ничего дельного.
  - Странно... - улыбнулся Эсран. - Наверное, это легендарная магия священных эльфов.
  - Но я ничего не помню о магии, - удивилась девушка. - Как я могла колдовать, не помня и не зная, как это делается?
  - Возможно, ты это сделала неосознанно. Вспомни, о чем ты думала тогда, может что-то особенное говорила?
  - Да нет... Я подобрала хворостинку с земли. Мне стало жаль растение - когда-то оно было живым... Я думала, что, может быть, эта ветка когда-то цвела или плодоносила, прежде чем попасть в охапку хвороста, преданного огню...
  - И ты извинилась перед ней, прежде чем бросить в костер? - испуганно вопросил Эсран, зачем-то вынимая из ножен клинок, и внимательно осмотревшись вокруг.
  - Кажется, так и было, - подтвердила девушка.
  - Вот дрянь! - взвыл эльф. - Я не тебе, просто... Кажется, нас ждет новая встреча с Черным скорпионом. Причем с тем же самым.
  - Почему это? - испугалась эльфийка, оглянувшись в ту сторону, где по ее мнению располагалась туша убитого скорпиона.
  - Потому что твоя магия его оживит! - не поддаваясь истерике тихо объяснил Эсранэль. - Смотри. Ты извинилась перед сухой веткой - и она расцвела. Значит, это простое слово "прости" из твоих уст что-то значило?
  - Ну, может и так. Но причем тут наш скорпион?
  - Так ведь перед тем, как отрубить ему хвост - ты тоже сказала это слово! Помнишь?
  Испуганная эльфийка вновь посмотрела в сторону, где проходил поединок с Черным Дьяволом. Перевела взгляд на палатки. И вновь повернувшись к Эсрану облегченно улыбнулась.
  - Ффу-ух. Зачем же так пугать? - выдохнула она. - Я не извинялась перед скорпионом, в этом можешь даже не сомневаться.
  - Но я же точно помню, ты сказала...
  -Не-ет! То есть, я сказала слово "прости", да...
  - Ну вот. - перебил ее Эсранэль.
  - Но предназначено оно было не скорпиону! Не бойся ты так, - девушка уже еле сдерживала смех.
  - А кому же? - не сразу понял эльф.
  - Ну кому же еще - брату твоему! - объяснила она, и все-таки весело рассмеялась. А пару мгновений спустя облегченно засмеялся и сам Эсран.
  - Ладно. Кажется, я ответила на твой вопрос. Теперь твоя очередь. - сказала Аэлин, когда наконец смогла успокоиться.
  - Хорошо. Спрашивай, что хочешь, - разрешил парень.
  - Раз уж я иду с вами, объясни, наконец, куда и зачем мы идем. - попросила девушка. Не ожидая, впрочем, честного ответа.
  Эльф неуверенно окинул ее взглядом. Немного подумал, взвесив все положительные и отрицательные стороны. И все же решил сказать правду.
  - На юго-западе отсюда, за рекой Шейной, доверху занесенный пустынными песками, покоится Священный Храм Жизни. - повествовал он. - Еще первородные эльфы, самые величайшие маги, возвели его, в честь жизненной Силы, которая течет в жилах любого живого существа, во всех растениях, и не только. Почитая Жизнь во всех ее проявлениях, первородные создали артефакт, который может вернуть жизнь любому существу, даже эльфу, если только он умер не слишком давно. Всего один солнечный оборот дается для того, чтобы воспользоваться артефактом Жизни. Потом он уже бесполезен. Но, владеющий магией, зная секреты древних ритуалов, может воспользоваться артефактом, даже век спустя.
  - Это похоже на какую-то легенду, - прошептала Аэлин, когда эльф вдруг замолк.
  - Так и есть. - пожал он плечами. - Это древняя легенда об артефакте Жизни, который мы и собираемся найти.
  - Но ты же сказал, что Храм засыпан песком доверху? Не собираетесь же вы откапывать его лопатами?
  - По легенде, каждых 5 веков, раз в 500 селериантид, Храм Жизни поднимается вверх, чтобы вобрать в себя силу двух сестер Лун - королев ночи, и Солнечных лучей - детей светлого дня. Но не каждый сможет увидеть его, и войти. Лишь тот, у кого есть Ключ.
  - И у тебя он есть? - глаза Аэлин засияли от восторга. Эсранэль достал из-за ворота медальон, похожий на огромную золотую монету, с отверстием посредине. Но, когда эльфийка протянула руку, намереваясь прикоснуться к нему - он вновь спрятал амулет под рубахой.
  - Только я знаю, как воспользоваться амулетом. Даже Ореис не знает этого. И когда мы придем на место - я использую свои знания, чтобы войти в Храм Жизни, и взять артефакт.
  - Эсран, - обратилась девушка. - Скажи, если не секрет, а кого ты хочешь оживить? Кто у тебя умер?
  - Моя жена... - послышался тихий ответ.
  - Жена? - удивилась Аэлин.
  - И ребенок. РанаэвИль как раз носила моего ребенка, когда в наш город пришла армия из Сереона. Как ни защищали мы свой город, Сереонцы подавили нас численностью. Многих убили тогда... и Ранаэвиль тоже.
  - Прости, это ужасно. - оторопела девушка. Но Эсран, похоже, ее уже не слушал, погруженный в свои воспоминания.
  - Солдаты Сереона сначала надругались над ней! - говорил эльф, сжимая кулаки до хруста. - А потом просто зарезали, как режут скот! - Аэлин подсела ближе к эльфу, и коснулась рукой его плеча, надеясь хоть как-то успокоить, но он раздраженно сбросил ее руку. - А я ей не помог! Я висел совсем рядом, на дереве, связанный по рукам и ногам, и не спас ее!
  Эсранэль низко опустил голову, и замолчал, не в силах вымолвить ни слова. Дышал но тяжело, но больше ничем не выдавал своего настроения. Ни криков, ни слез, ни ярости. Только тяжелое дыхание, и опущенная долу голова.
  Хоть Аэлин ничего не помнила о магии, и не знала, как ею пользоваться, зато она точно знала, что лучший способ помочь эльфу в данной ситуации - это дать ему побыть наедине со своими мыслями. Поэтому, извинившись перед ним за то, что заставила его углубиться в неприятные воспоминания, эльфийка ушла спать в маленькую палатку, которую эльфы недавно поставили специально для нее.
  
  * * *
  - Вставай, вставай, вставай! - Сунар легонько потряс Аэлин за плечо. - Нам пора уже идти, Аэлин.
  Эльфийка с трудом разлепила веки, потянулась, и высунула голову из палатки, вглядевшись в темноту.
  - Еще ночь? - удивилась она, наконец проснувшись.
  - Скоро рассветет, - улыбнулся Сунар. - Я совсем забыл вчера предупредить тебя. Мы раньше времени устроили привал, и нужно компенсировать потерянное время. - дождавшись положительного кивка эльфийки парень выбрался из палатки, и направился к огню, где сидел не спавший всю ночь Эсранэль, и совсем недавно поднятые Сунаром Руф и Ореис. Ему налили кружку травяного чая, и дали сладкий сухарь. Когда же к эльфам присоединилась Аэлин - ей выделили точно такой же завтрак.
  Друзья едва успели допить остатки чая, когда первые лучи солнца привели с собой хищных воронов. Их, правда, было совсем не много - около дюжины - и эльфы очень быстро расправились с птицами.
  - Сегодня нам предстоит небольшое плавание вниз по Шейне. Надеюсь, ты не страдаешь морской болезнью? - поинтересовался Сунар у эльфийки, когда, собрав все свои вещи, компания двинулась на юго-запад.
  - Это что? - не поняла Аэлин.
  - Сунар, в Священном Лесу нет судоходных рек, и морей тем более! - засмеялся Ореис, пристраиваясь аккурат между друзьями.
  - Тьфу ты, точно! Как я мог забыть! - хлопнул тот себя по лбу, и, как бы невзначай обойдя друга сзади, продолжил путь справа от Аэлин. - Ну ничего. Если понадобится, я приготовлю тебе специальный мятный отвар, и никакая морская болезнь тебя не побеспокоит.
  - Да что это вообще такое? - Эльфийка уже начинала злиться от того, что никак не могла понять о чем толкуют друзья.
  Эльфы, словно сговорились, резко остановились, и вперились в зеленовласую эльфийку удивленными взглядами. Все, кроме, разве что, Руфиона, который будто и вовсе не заметил заминки.
  - Ты хочешь сказать, что не знаешь что такое болезнь? - пораженно вопросил Эсран.
  - Я знаю что такое болезнь. - Пожала плечами девушка. - Но как это - морская?
  - Ну, иногда эльфов мутит в плаваниях, кружится голова... - перечислял Сунар. - Но ты не переживай, мой мятный отвар хорошо помогает, - и добавил вполголоса, когда все они наконец возобновили движение. - Руфион ни разу не жаловался.
  - Значит где-то рядом есть река? - обрадовалась девушка, всплеснув руками. Ей, как никогда, хотелось банально вымыться. Все-таки она не видела воды уже около трех дней. А остальные, наверное, и того больше.
  - Да. Сам я никогда не бывал на Шейне, но, говорят, это не обычная река. - мечтательно улыбнулся эльф.
  - Зато я с братом бывал, - Ореисэль довольно расправил плечи. Правда, Эсран?
  - Были, были. - отмахнулся его брат.
  - И ничего особенного в этой реке нет. - начал рассказывать он девушке. - Правда, Шейна очень широкая. Честно, я никогда еще не видел более широкой реки. Но это единственное ее отличие.
  - Неужели врут о ее волшебных свойствах? - спросил Сунар. - Говорят ведь, что Шейна - лечит душу.
  - Ага, а еще чистит совесть, и убивает ненависть. - с сарказмом отозвался Эсран.
  - Да, сказки все это. - согласился с братом Ореис. - обычная река. Просто очень широкая.
  - Во всяком случае по сравнению с теми, что нам пришлось увидеть за всю жизнь. - уточнил Эсран.
  - Послушай, Аэлин. - Ореис вдруг с интересом осмотрел девушку. - Может быть меня подводит память, может - глаза... Но, мне казалось, что еще вчера твои волосы были слегка светлее.
  Аэлин смущенно осмотрела пару прядей своих волос, и призналась.
  - Честно говоря, мне тоже так показалось.
  - Всего на пару оттенков...
  Руфис, который все это время шагал глядя в одну, известную лишь ему точку, лишь на одно мгновение взглянул на зеленую копну, словно хотел сам убедиться. Но его интерес угас так же быстро, как и появился, и эльф сразу же отвернулся.
  - Не знаю, мне так не кажется, - хмыкнул Сунар.
  - Они просто в пыли, вот и все. - добавил свою лепту в обсуждение Эсран. - Очень скоро мы доберемся до Шейны, и все сможем смыть с себя пыль и песок.
  - Очень скоро? - уточнила лесная эльфийка.
  - Да, посмотри вон туда, - указал он рукой направление.
  И действительно. Серая песчаная бесконечность горизонта вдруг прорезалась светло-голубой полоской, которая, с одной стороны, глубоко вспарывала сушу портовой гаванью, с искусственным парным молом. Там же расположился и небольшой портовый городишко.
  - Это - Ихтиар. Единственный город в пустыне. - объяснил он. - Давным-давно, когда Рийомские Пустоши еще не были пустыней, а славили великим эльфийским государством Рийомом - в Шейнесской гавани построили торговый Порт. Пески Рийома были богаты залежами каких-то редких магических минералов, в порт прибывали торговые судна - привозили фрукты и растения, которые не росли в этих условиях, закупали магические камни и что-то, что могли найти только в Рийоме. Так было давно, наверное, еще до создания Священного Леса. Но потом, после войны первородных, от Рийома осталась лишь пустыня. И каким-то непостижимым образом спасшийся речной порт, прозванный тогда пустынным. Но все эльфы, если не успели сбежать подальше - погибли. Не осталось ни единой души. Поэтому эта местность, Рийомские Пустоши, стали считаться проклятыми. Порт не использовался - ведь не у кого было что-то покупать, и некому продавать. Века спустя эльфы, по каким-то причинам изгнанные из своих городов, преступники, жаждущие наживы, а может и нормальные обычные эльфы - уходили в Пустоши, и селились недалеко от заброшенного порта. Когда численность поселения выросла до нескольких сотен - кто-то решил восстановить порт, городку дали название Ихтиар, а порт стал называться Ихтиарским.
  - А что за война первородных? - осведомилась Аэлин.
  - О, это одно из самых таинственных преданий. По легенде существовало четыре первородных эльфа - величайших мага в мире - Трое могущественных эльфов, и одна не менее великая эльфийка. Все они служили на благо народу, но, однажды, один из них, имя его Малум, воспылал жаждой власти над всеми живыми существами. Он решил забрать дар магии у всех эльфов, чтобы еще больше обогатить свои возможности, обрести вечную жизнь, и сделать своими рабами великих магов. Все банально, как и в большинстве легенд.
  - А что было дальше?
  - Трое оставшихся великих магов не позволили Малуму осуществить задуманное. Они нашли предателя в Рийоме, где тот, с помощью магических камней накапливал силы, и объявили ему войну. Малум напитался большим количеством магической энергии из камней, но все же он был один, а противников трое. Тяжело им дался этот бой, но маги сумели пленить его. Пленить, но не убить. Поэтому они отобрали у него душу существа, и заточили Малума в центре Елейских Скал, потратив уйму сил, чтобы возвести вокруг этого места мощную преграду, не позволяющую войти или выйти однодушному. И последние силы первородные потратили на то, чтобы оградить, на всякий случай, эльфов, имеющих дар к магии. Собрав их в Священном Лесу, и возведя почти такую же преграду. Ради всего этого всем троим магам пришлось умереть. Только так на долгие века можно было уберечь мир от Малума.
  - Значит, магией обладают только такие как я? Эльфы из Священного Леса? - удивилась Аэлин.
  - Нет, в Веремейе тоже рождаются эльфы с даром, хоть и редко. - объяснил Сунар. - Моя младшая сестра Триша - маг. Кроме нее в нашей деревне есть только один маг - Доральд, незнающий поражений...
  - Незнающий поражений? Он великий боец? - обрадовалась эльфийка.
  - Нет, - руки Сунара непроизвольно сжались в кулаки. - Он заслужил это имя несколько другим способом...
  - Он лучник? Или лучший среди магов? - продолжала девушка опрос. Сунар тихо зарычал, а костяшки его пальцев побелели.
  - Лучше не спрашивай его об этом, - посоветовал Эсран, и похлопал эльфа по плечу, от чего тот слегка успокоился. Аэлин так и не поняла, что произошло, что так расстроило ее друга, но решила все же последовать совету, и сменила тему. Благо, было на что менять.
  - Вода! - весело закричала она, потому что за небольшим песчаным холмиком, который они только что пересекли - оказалось мелкое с виду побережье. И со всех ног побежала к вожделенному чуду. Следом за ней побежали мигом повеселевшие братья. Сунар же в этот раз остался таким же непоколебимым, как Руфис.
  Аэлин на мгновение остановилась у самой кромки воды, размышляя, стоит отойти подальше от мужского пола, чтобы иметь возможность раздеться, и постирать платье. Но бегущие позади эльфы по-своему восприняли ее замешательство, и с разбегу толкнули эльфийку в воду.
  Аэлин.
  Внезапно я потеряла равновесие, и холодная до омерзения вода накрыла меня своими объятиями с головой. На некоторое время я потеряла ориентацию, не понимая, где должна быть земля, а где небо, куда мне плыть, чтобы вдохнуть хоть толику воздуха. Потом меня захлестнуло прочными сетями, обвило сотней веревок, потянуло за волосы. Возможности пошевелиться, развести в стороны руки, не было, не давали веревки... Я барахталась в воде, то закрывая глаза, и лицезрея черноту, то открывая их - но не видя ничего, кроме серо-зеленой массы. И ни в коем случае не собиралась сдаваться.
  Потом же меня вновь потянуло за волосы, уже много сильнее, вытягивая вверх, к воздуху, или еще глубже засасывая на глубину. Глаза ослепило ярким светом, то ли солнечным, то ли уже загробным. Меня еще пару раз тряхнуло, обожгло обе щеки, и из легких судорогами начала пробиваться наружу жидкость, которой я успела наглотаться, во время борьбы с водной стихией.
  - Ра-тхарра! Ты что, не умеешь плавать? Дыши! - кричал кто-то, но я не могла понять смысла слов, и разобрать, кому этот голос принадлежит. Щеки снова обожгло, кашель наконец вытеснил воду из легких, и в глазах потихоньку начало проясняться, сквозь яркий свет стали пробиваться контуры, очертания...
  - Ра-тхарра! - тряс меня за плечи Ореис.
  - Замолчи, она пришла в себя. - одернул брата Эсран.
  Раздались новые всплески воды, и повернув голову я увидела обеспокоенное лицо Сунара. Подбежав, он высказал братьям все, что думает об их умственных способностях, а после вновь повернулся ко мне.
  - Ты в порядке? Все нормально? - участливо спросил он. - Можешь стать на ноги?
  Я честно попыталась сесть. И это у меня получилось. Оглядев себя я поняла, что никаких сетей и веревок небыло. Я запуталась в собственных волосах, которые сейчас мокрыми лохмотьями облепили меня со всех сторон. Платье задрано выше колен. Я попыталась как можно непринужденнее опустить его обратно. Братья смотрели на меня по-щенячьи виноватыми глазами. Даже Руфион подошел ближе, и в его глазах промелькнуло легкое беспокойство.
  Лезть в воду совершенно расхотелось. Пока все мылись и веселились в воде, я просто сидела на песке, дрожа от внезапно охватившего меня холода. Правда, пришлось слегка обмыться у берега, ведь кто знает, будет ли такая возможность в ближайшее время. Но это не принесло мне такого удовольствия, как парням.
  Уверив их, что со мной все в порядке, и попросив не ругаться и не устраивать драк, я села на песок, и стала наблюдать за портом вдалеке. Отсюда почти все было видно, как на ладони: маяки, причалы, вокзал для пассажирских судов, ремонтные доки. Там беспрерывно сновали жители Ихтиара, и его гости. Честно говоря, эльфов там было пугающее множество. И мне стало как-то непосебе при мысли, что мы направляемся в этот муравейник.
   ***
  После удачного - а для кого и не очень - купания, компания отправилась в Ихтиар. Свежие чистые эльфы, переодевшиеся в сухую одежду, были в хорошем настроении. Старую одежду они как сумели выстирали, и, предварительно слегка подсушив на солнце, сложили в сумки. Авось и так досохнет. Кто-то из них даже выделил девушке что-то вроде верхней рубахи, ведь у нее не было с собой сменного комплекта, а ее платье из паучьего шелка хотя и быстро высохло, уже имело не особо приглядный вид. Пусть мужская рубаха поверх платья не очень-то хорошо смотрелась, но эльфийке, не привыкшей к пустынным ветрам, в ней по крайней мере было хоть как-то теплее.
  Хорошее же настроение завело компанию в трактир. Сегодня ребята решили порадовать себя и девушку хорошим обедом. Только Руфион не присоединился к трапезе, он в то время пошел искать нужный им корабль. Парни не забыли и о нем, они купили с дюжину душистых пирожков, и ему, и вообще всем, просто чтобы перекурить в течении дня, ведь около воды всегда легче проголодаться. А Ореисэль еще приобрел небольшенькую бутыль какого-то красного вина, чтобы распить вечером, уже на корабле. В трактире было столько народу, что компания едва нашла столик, а вместо двух стульев трактирщик прикатил пару пустых деревянных бочек. Эльфийки, видимо, здесь и так были редкими гостями, а зеленовласых народ тем более еще не видал, поэтому на Аэлин открыто пялились все, кто только мог, обсуждали что-то с друзьями, указывая на нее. Девушке было сложно делать вид, что она ничего не замечает, и когда друзья доели свое пряженое мясо, с удовольствием чуть ли не бегом выбежала из помещения.
  Через некоторое время все четверо эльфов поднимались на палубу парусного судна. Им была выделена одна единственная коморка на всех, но и того было достаточно, ведь путешествие обещало быть не долгим. Капитан корабля, такой же черноволосый эльф с несколькими шрамами на левой щеке, посоветовал эльфийке не высовываться из коморки в течении всего плавания.
  - Я ручаюсь за своих людей, - сказал он. - Но я не могу поручиться за остальных пассажиров. - и ушел, не считая нужным давать объяснения. Тогда Аэлин вопросительно взглянула на Сунара.
  - Забудь, - улыбнулся он. - Просто последуй его совету, а я уж прослежу за тем, чтобы последовала. - Братья нашли в этих словах какой-то подвох, переглянулись, и весело рассмеялись.
  Аэлин сидела в коморке, когда судно отчалило от берега. Сунар и Ореис на палубе разговаривали с капитаном, о чем-то разузнавали. Руфион молча разбирал тюки с добром, складывал вещи, приводил содержимое в порядок. А Эсранэль просто сидел у окна, с закрытыми глазами о чем-то размышлял.
  На деревянном ящике стояла железная кружка с каким-то отваром, который заранее приготовил Сунар. Пока что из нее валил легкий парок, но Аэлин пока и не чувствовала никаких неудобств, от которых пришлось бы спасаться лекарством. Судно легко покачивалось на волнах, словно убаюкивая. Может быть, девушка даже сумела уснуть, если бы выделенная лавка не была столь жесткой.
  Она решила прислушаться к собственным чувствам, что они твердили ей. Все это время ее внутренние порывы благополучно подавлялись, Аэлин не хотела думать ни о чем, что могло принести ей беспокойство. Но когда-то же следовало впустить в себя этот внутренний голос, и наконец выслушать его. Какая-то тонкая нить связывающая эльфийку с чем-то далеким трепетала внутри, звеня тихим звоночком. Девушка мысленно проследила за ней, ухватилась за нить, и потянула на себя, как вдруг ее швырнуло к стене, словно за нить сильно дернул кто-то по ту ее сторону. Эсран резко вскочил, не понимая, что происходит, он лишь спросил: 'Что ты делаешь?' - но Аэлин не могла ответить, ее будто парализовало, и, то ли от удара, то ли от чего-то более страшного, она словно разучилась дышать.
  Заметив это, Руфион бросил свой тюк, и бросился на помощь, задев по пути ящик, на котором стояла горячая кружка с мятным отваром. Ящик перевернулся, железо полетело на пол, выливая содержимое. Руф выхватил свой клинок из ножен, так стремительно, что Эсран даже не успел задуматься, зачем он это делает, а Эльфийке наблюдать за окружающим сейчас было недосуг, она пыталась оборвать ту нить, что держала ее, но ничего не получалось. Лезвие скользнуло по ее руке, причинив резкую боль, и из груди девушки наконец вырвался вопль ужаса, выдавливая со звуком еще и остатки воздуха. Но возможность дышать возвратилась, и Аэлин обмякла на мужских руках, жадно работая легкими.
  На крик прибежали Сунар и Ореис, которые как-раз были неподалеку от выделенной всем им коморки. Резко открывшаяся дверь едва не была сорвана с петель, а вбежавшие вовнутрь парни с недоумением и ужасом уставились на представшую перед ними картину: Руфис, с окровавленным клинком в одной руке, и повисшая на другой его руке Аэлин, жадно глотающая воздух, и истекающая кровью; а также чуть поодаль Эсран, держащий руку на рукояти своего оружия.
  - Что... здесь происходит? - еле слышно выдавил Ореис, не зная, как реагировать. Сунар уже был рядом с девушкой, и Руф, по всей видимости, с некоторым облегчением избавился от поклажи. Когда все убедились, что эльфийка жива, и никаких претензий к Руфиону не предъявляет, он все же ответил на их вопрос.
  - Думаю, это связь с Лесной душой. Или с тем, кто сейчас держит ее в своих руках. - объяснил он. - Это что-то вроде предупреждения, или даже призыва - если она не поспешит... - он не стал договаривать, но каждый из присутствующих понял, что он имел ввиду. К всеобщему удивлению девушка только улыбнулась.
  - Все-равно корабль уже слишком далеко от берега, чтобы я могла вернуться. Так что у меня нет иного выбора - только идти с вами.
  - Выхода нет. - подтвердил Ореис, поднимая перевернутый ящик. - Но есть еще один вариант. Зов Души, на сколько я понял, идет с северо-запада, так? - Аэлин кивнула, подтверждая. - А Храм Жизни находится на юго-западе. От Храма, если спуститься подальше на запад, есть одно место, где река сужается достаточно для того, чтобы можно было переплыть ее на обычном плоту, на бревне, если хотите. - он положил на ящик карту, и указал пальцем, - Вот оно. Вот тут река разветвляется, более широкая ее часть, по которой ходят суда, уходит в сторону, но она нам и не нужна. Мы с братом не пошли той дорогой по той причине, что место, где был спрятан ключ, заставило бы нас сделать огромный крюк, и мы как могли экономили время. Но когда дело в Храме жизни будет закончено, возвращаться проще и ближе именно через это сужение. Пара солнечных переходов - и вы будете в нашем поселении, наберетесь сил, отдохнете, и продолжите путь прямо на север, к скалам.
  - А высадят нас довольно скоро, - согласился с ним Сунар, - Попутный ветер выиграл для нас немного времени, и возле самого ближнего к Храму берега мы будем проходить не завтра, а уже сегодня ночью.
  - Вот как? - удивился Эсран.
  - Так сказал капитан, - подтвердил Ореисэль.
  - Отлично. - удовлетворенно улыбнулся Эсран. Тогда давайте перекусим, и на боковую - нам нужно хорошенько отдохнуть перед этим приключением, и силы нам еще понадобятся, не сомневайтесь. - и он достал из своей дорожной сумки некогда купленные пирожки, а Ореис поставил на деревянный ящик красное вино.
  
  
   Глава 5
  
  - Вот и хорошо, что твой отвратительный отвар остался на полу, смеялся Ореисэль, наполняя кружку на четверть. - Зато есть сосуд для настоящей амброзии! - Первым кружка направилась к его брату. Эсран пригубил, и, едва проглотив, широко распахнул глаза. - Да-да, это то самое вино. - гордо объявил младший.
  - Но оно же безумно редкое! Неужели ты потратил столько денег на... На вино!? - не мог поверить Эсранэль.
  - И что с того? Я, может быть, вообще последний закат живу, так почему я не могу побаловать себя, и своих друзей чем-то особенным?
  - Что? Ты что, умереть собрался? Или ты сомневаешься, что я смогу тебя защитить? - Эсран шутил, но все же в его голосе промелькнуло легкое беспокойство. Не о брате - он защитит его любой ценой, да и друзья наверняка не подведут. Он беспокоился о чем-то другом...
  Покончив с остатками вина, и задержав последний глоток, смакуя, Эсран вернул кружку брату. Тот налил еще с четверть, и передал Руфису, который сделал несколько мелких глоточков, и лишь затем кивнул, одобряя напиток. Потом кружка перекочевала к Сунару, у коего от выпитого сразу же вспыхнули румянцем щеки, и заблестели восторгом глаза.
  - Действительно, великолепное вино! - сказал он, улыбаясь. - Никогда еще такого не пробовал!
  Следующей была Аэлин. Напитка было всего на несколько глотков, но его потрясающий запах - сочного винограда и каких-то особых пряностей, да и нежный, сладкий вкус, с едва заметной терпкостью где-то в самой глубине, заставляли мечтать о большем количестве, чтобы уж наверняка распробовать и запомнить - а может быть даже понять, что же именно делает это вино таким неповторимым. Впрочем, как оказалось, девушка не была приспособлена к распитию спиртных напитков, и даже этих нескольких глотков хватило для того, чтобы в последствии ее быстро сморило в сон, а ноги, по пути к лежаку, сами собой выделывали невообразимые пируэты. Или это вино было таким коварным? На парней-то оно явно не подействовало так же сильно.
  Ореис последним налил себе в кружку оставшееся вино, и долго сидел с ним, о чем-то размышляя.
  
  Ближе к ночи Аэлин снова приснился похожий сон. Те же скалы, тот же серый капюшон, только уже ближе. Теперь эльфийка обращала меньше внимания на бледный шарик в призрачном сосуде, ей больше хотелось заглянуть под капюшон, увидеть лицо. Однако, как ни старалась, ничего не выходило, а невидимые стены стали сжимать ее со всех сторон, грозя и вовсе раздавить. Сон оборвался резко, когда кто-то из матросов постучал в дверь, дабы предупредить эльфов, что корабль почти прибыл к месту, пора готовиться к высадке.
  Капитан направил корабль в небольшую бухту, но не намеревался вести судно слишком близко к берегу, поэтому друзьям была выделена аккуратная, но крепкая лодчонка, в которой их опустили прямо на воду, и оставшееся расстояние эльфы преодолевали уже сами. От тяжести четырех тел лодка вдавалась в воду почти по самые края, но отсутствие волн облегчало задачу, и очень скоро друзья уже искали тайник для своего транспортного средства. Братьям еще нужно будет возвращаться сюда, по завершении приключения в Храме Жизни они обещали вернуть суденышко хозяину, а таскать лодку с собой было бы уже слишком.
  - Вот и конец нашего пути, - как-то даже грустно проговорил Эсран, всматриваясь в темное-синее небо на юге от бухты. - На рассвете мы будем там...
  - Это еще не конец, брат, - отозвался Ореис. - Конец - это смерть. А я ни за что не дам тебе умереть.
  Эсран усмехнулся, думая при этом, что именно он будет защищать друзей, как лучший боец, а не они его. Хотя на сном деле он не знал, какие испытания лягут на их плечи, и как Храм будет защищать вверенный ему артефакт.
  - Но стоит ли спешить? - говорил он сам себе. Теперь, когда цель его пути была почти достигнута, он вдруг... Не испугался, но засомневался. А что если он не сможет уберечь кого-то из своих друзей, того же, например, Сунара. Руф и сам о себе прекрасно позаботится, эльфийку он и вовсе намеревается оставить снаружи, чтобы не мешалась под ногами. Брата он защитит любой ценой, даже ценой собственной жизни, но что, если помочь Сунару ни он, ни Руфис просто не успеют? Ореис вдруг крепко обнял его, наверное, заметив настроение брата.
  - Все будет хорошо, - тихо вымолвил он. - Ничего не бойся. Что бы не случилось - ты должен спасти жену, помни об этом. То должен использовать артефакт на ее жизнь, ведь спасая ее - ты оживишь сразу двоих. Женщину и ребенка. Так что, что бы ни случилось - оно стоит того. Стоит! - и когда младший брат отстранился, Эсран заметил на его лице улыбку. А глаза, от чего-то, блестели задором.
  
  Ореисэль.
  Последнюю часть пути шагать было одно удовольствие. За время, проведенное на корабле, мне надоело сидеть, хотелось какого-то движения. Хотя Аэлин наверняка бы со мной поспорила, ведь ночами здесь холоднее, чем в Лесу, и ей сложнее дается эта дорога, чем всем нам вместе взятым. К тому же, большую часть пути она прошагала босиком, и ее ноги, наверное, сейчас саднят мозолями. Впрочем, она не подавала виду, что ее что-то беспокоит, то ли хорошо скрывала, то ли и сама не обращала внимания на боль. Сунар все поглядывал на нее украдкой, старался помочь чем может, и искоса наблюдал за мной. Неужели, друг мой, ты так и не заметил, что я давно отступил? Не бойся. Я не причиню ей вреда. Тем более, я скоро уйду... И ты больше не будешь разрываться между дружбой и соперничеством.
  Руфис, молчаливый чужак. Он всегда отличался от нас, в нем никогда небыло этой жизненной силы, желания радоваться каждой мелочи в жизни, стремиться к общению... Но за последние несколько рассветов и он немного изменился. В нем появился какой-то стальной стержень, который сделал его еще более молчаливым, но и более беспокойным. Вряд ли кто-то еще заметил эту перемену, но я наблюдал... Я хотел запомнить, все до мельчайших подробностей, насладиться общением с самыми дорогими мне людьми, с верными друзьями. Не знаю зачем мне нужны эти воспоминания. Они все-равно сотрутся, иначе и быть не может. Но это единственное, что я мог сделать - попробовать понять каждого из них. И Я понял. Я много размышлял в последнее время, и многие тайны открылись мне, словно страницы книг. И пусть я не имел права обсуждать с ними эти секреты, но я был счастлив, что понимал близких людей лучше, чем кто-либо еще.
  Ничего. Скоро я уйду. И втроем, Руфион, Сунар, и Аэлин, отправятся по зову Лесной души эльфийки. Ее душу, по крайней мере, еще можно спасти...
  Мой брат снял, наконец, с руки повязку, хотя я был уверен, что до конца она так и не зажила. Да только его не переубедишь.
  Мы шагали то по песку, то по каменным насыпям и завалам, то и дело встречая хищных воронов, и легко расправляясь с ними. Ночь грозила нам новой встречей с черными скорпионами, но мелкие вороньи стаи давали уверенность, что поблизости нет никого страшнее этих глупых летучих тварей.
  Ближе к рассвету нам все же пришлось сделать привал, количество хищных воронов стало угрожающим, и легко двигаться вперед уже не представлялось возможным, всего несколько шагов, и впереди виднелась новая стая. Потому мы решили остановиться, и разжечь костер, а пока эльфийка стряпала нам что-то вроде завтрака - подкрепиться перед входом в Храм - мы вчетвером отбивались от наглых птиц.
  Когда солнце поднялось достаточно высоко, а вокруг нашего маленького лагеря чернели горы изрубленных тушек, их сородичи уже растеряли весь свой запал, и только кружили неподалеку, наблюдая. Мы же сели поесть и восстановить потраченные силы, которые, без сомнения, скоро нам очень понадобятся.
  Незадолго после того, как мы восстановили движение, Эсран вытащил из дорожной сумки собственную карту с пометками, и стал сверяться, прямо на ходу.
  - Ага, еще немного сюда! - воскликнул он, и направился чуть западнее, и потом, возле груды абстрактно разбросанных серых валунов остановился. - Вот здесь! - сказал он довольно.
  - Что здесь, Храм Жизни? - удивилась эльфийка. - И когда же он поднимется?
  Сначала брат хотел что-то ответить, но через мгновенье передумал, и сказал совсем не то, что ожидала Аэлин.
  - К стати, ты остаешься здесь. - предупредил он. - Изначально мы собрали компанию хорошо владеющих оружием эльфов, да и с опасностью знакомых не понаслышке. А ты наверняка соберешь по пути все ловушки, мне некогда следить за тобой, и я не хочу, чтобы всем нам приходилось о тебе беспокоиться.
  Девушка понуро посмотрела в лица каждому эльфу, то ли ища поддержки, то ли ожидая возражений. В ее глазах я различал разные чувства, такие как разочарование - что она не увидит Храм Жизни своими глазами изнутри, и приключения обойдут ее стороной; страх - вдруг мы не вернемся, или вернемся слишком не скоро, когда хищные вороны и Черный Дьявол не оставят от нее и мокрого места; понимание - ведь она действительно не может владеть клинком, и сама себя защитить, и даже если будет идти позади всех след в след, все равно она будет только мешаться и задерживать эльфов.
  Тяжело вздохнув, она так ничего и не сказала, где стояла - там и села прямо в пыль, уложив голову на руки в ожидающей позе. Сунар при этом виновато смотрел на нее, но в защиту не стал - так у нее было больше шансов выжить, а им без нее будет гораздо проще. Я тоже взглянул на эльфийку. Ее волосы, еще более темные от пыли чем раньше, отяжелели, и уже не так напоминали терьеневую лозу, как в тот вечер, когда она присоединилась к нам. Да и кожа уже не была такой белой, подрумяненная пустынным солнцем. Я хотел подбодрить ее, но не знал, как, не мог сосредоточиться на нужных словах, мысли витали уже в Храме.
  - Не волнуйся, - снисходительно улыбнулся ей Эсран. - Ты и оглянуться не успеешь, как мы вернемся. И поклажу нашу посторожишь, чтоб мы лишнее с собой не таскали. - Аэлин ничего не оставалось, как только грустно улыбнуться в ответ.
  Мы сгрузили свои тюки наземь, забрав только самое необходимое, то, что готовили специально для этого похода. И тогда Эсран достал из-под рубашки свой ключ-медальон, помедлив, последний раз посмотрел на него, и, резко вскинув ввысь, прикрыл глаза, будто мысленно вознося какую-то тайную молитву.
  ***
  Медальон засверкал в солнечных лучах, вращаясь в полете, но не долго набирал высоту, замедлил ход, и с той же стремительностью рухнул вниз. Песок вдруг разверзся, принимая подношение, и земля затряслась. Серые валуны одновременно раскололись, пронзенные пиками, вздымавшимися из-под земли, а за пиками небольших башенок стал подниматься Храм из белого-белого мрамора. Он словно всплывал из пучины песков, подбирая их под себя, а цветное стекло множества витражей играло на солнце всеми цветами радуги, создавая потрясающее зрелище. При этом земля легко содрогалась под ногами, а песок, некогда покрывавший Храм до высоких шпилей, тихонько шипел, исчезая в ее недрах.
  Наконец ритуал был произведен, и перед эльфами стоял белоснежный Храм Жизни. Стекло витражей своими отблесками бросало на землю вокруг него радужную полоску, словно барьер. Впрочем, так оно и было. Когда друзья все одновременно шагнули за эту разноцветную солнечную черту, окружающую белое здание, Эсран тихо произнес какие-то слова, и барьер вознесся до самых небес, не оставляя возможности попасть в Храм кому-либо еще. А когда эльфы вошли внутрь, Храм Жизни сделался почти прозрачным, точно мираж, видение.
  
  Внутри помещение поражало своей красотой до самых глубин души. Сквозь витражи пробивался солнечный свет, и, преломленный (наверное каждое цветное стеклышко устанавливалось в самых различных положениях и направлениях), он разбросал по всему Храму, снизу и доверху, разноцветные сияющие лучи, окрашивая все и вся каким-то волшебным, возвышенным свечением. Ни один, даже самый искусный художник, не смог бы передать всех тех красок, изобразить эту радужную сеть, пронизывающую весь Храм Жизни. На несколько мгновений эльфы потеряли дар речи, пораженные зрелищем. Но Эсран первым опомнился, сбрасывая наваждение, и стал осматривать помещение. Какие трудности могут ждать их здесь, в этом волшебном светлом месте? Все-таки это Храм Жизни, а не Смерти, может ли быть, чтобы такая Священная часть мира грозила своим гостям опасными испытаниями? Эльф осмотрелся, и еще раз убедился, что атмосфера святости и спокойствия не обманчива. Его брат и друзья тоже замечали это. Все они сейчас находились в достаточно большом круглом помещении, в цветной сети солнечных лучей витали мелкие пылинки, по сторонам, у стен, стояли лавки для прихожан, расположенные треугольником здесь били прохладной священной водной три небольших мраморных фонтанчика.
  Посреди огромной залы возвышался белоснежный алтарь, из тех, что по легендам хранили священные артефакты. Из небольшого окошка в центральной башенке пробивался столб яркого света, полностью укрывающий этот алтарь, и словно ограждая его. Столь яркого, что все цветные лучи витражей рассеивались внутри этой колонны, теряя весь свой цвет и сияние. Не трудно было догадаться, что столб света в действительности содержит великую магию, защищая алтарь и его содержимое от чужих рук. Он не даст подойти слишком близко, да подходить и не было ненужно. Алтарь был просто-напросто пуст.
  
  
  Глава 6
  
  - НЕТ! Этого не может быть! - вскричал Эсран, замахнувшись кулаком неизвестно на кого. - Здесь должен быть артефакт!
  - Как видишь, его здесь нет, брат, - бросил Ореис, и, закрыв глаза, начал массировать свои виски. Сунар наблюдал за ними, не зная, как реагировать. Руфион молча осматривал помещение.
  - Нет, ты не понимаешь! - паниковал Эсран. Он запустил пальцы в волосы, и с силой дернул их. - Артефакт ДОЛЖЕН БЫТЬ в Храме Жизни, ДОЛЖЕН!
  - Успокойся, что с тобой? Я тебя еще никогда не видел таким... - Ореис подошел к брату, и попытался в поддержку сжать его плечо, но тот резко оттолкнул протянутую руку.
  - Здесь что-то не так, - вдруг зашептал он. - Артефакт здесь, я знаю. Просто он не хочет, чтобы мы забрали его... Он спрятал его...
  - Что ты несешь? - удивился уже Сунар, его взгляд встретился с непонимающим взглядом Ореисэля. Но Эсран вдруг распростер руки, словно для объятий, и неистово закричал.
  - Я пришел сюда, чтобы забрать Артефакт Жизни! - Руфис в это время подошел к одному из фонтанов, и нагнулся к нему, наверное, хотел умыться, или сделать несколько глотков. - И я найду его, слышишь? Найду и заберу!
  Эхо несколько раз повторило вопль, но больше ничего не произошло. Со стороны фонтана послышался глухой щелчок, и вода вдруг прыснула высокой струей, до самого потолка, вернее, до стекла витража в потолке. Через мгновение поток вернулся к прежней размеренности. Руф пристально вгляделся ввысь, потом быстро перебежал к другому фонтану, коснулся резной коймы, и снова - струя прыснула вверх, в стекло витража. Эльф не стал идти к третьему фонтану, мгновение поразмыслив, он перехватил взгляды друзей, и тихо, голосом, не терпящим возражений, приказал:
  - Сунар, Ореис, подойдите к фонтанам. - Те выполнили указание. - На серебряной кайме найдите изображение бабочки, оно не четкое, лишь напоминает развернутые крылья. - Парни начали осматривать рисунок, и, когда нашли что требовалось, кивнули. - Теперь, на счет три, прикоснитесь к ней. Раз... Два... Три!
  Все три фонтана одновременно брызнули высокой струей, ударяясь о стекла витражей. Сейчас было понятно, что фонтаны были направлены одинаково на синие стеклышки, которые тотчас сорвались со своих мест и рухнули вниз, в воду фонтанов. Раздался слаженый плеск, и стекла в воде начали растворяться, дымным узором окрашивая жидкость в яркий синий цвет. Как только окрашивание завершилось, вода закипела-забурлила, и, перелившись, ровными тонкими ручьями потекла с трех сторон к центру, где высился белый алтарь. Добравшись до него, синие ручейки не прекратили своего движения, стали подниматься вверх, по светлой колонне. Когда же и этот путь был пройден, мраморный пол под ногами эльфов внезапно исчез, и они, не готовые к подобному, в унисон закричав, полетели вниз.
  Ни одному из них не составляло труда сгруппироваться в полете, и реакция позволяла, поэтому падение не принесло никому серьезных повреждений. Потолок сомкнулся над их головами, и в помещении, где теперь находились эльфы, стало совсем темно. Друзья встали, прижавшись друг к другу спинами, пытаясь разглядеть хоть что-то во тьме. От чего-то произошедшее успокаивающе подействовало на Эсранэля, видимо, наличие испытаний давало ему надежду на то, что он все-таки найдет искомый артефакт.
  Когда стало ясно, что глаза, как ни привыкнут к темноте, все равно не смогут различить ни стен, ни предметов, которые могли бы здесь находиться, Сунар снял с плеча небольшую сумочку, прихваченную ссобой, и наощупь что-то извлек оттуда. Эльфы услышали тихий звук сыплющегося порошка, потом - льющегося густого масла, и в руках у Сунара вспыхнула небольшая бутыль, до половины наполненная зеленоватой светящейся жидкостью.
  - Не дневной свет, но все же лучше, чем ничего, - оправдывался Сунар.
  - Этого достаточно. Надеюсь, мы найдем из чего сделать факелы, и тогда в твоем масле уже не будет нужды, зря ты потратил так много. - высказался Эсран.
  - Не рассчитал в темноте, - еще больше смутился лекарь. - Да и поджигать факелы тоже чем-то надо. Он опустил светило ближе к полу, и бледный свет выхватил из мрака пыльный скелет предшественника. Голая кисть, лежащая на полу, обвивала пальцами клочок бумаги, который рассыпался в прах от малейшего колебания воздуха. Возможно, это была карта. Если вообще могла существовать карта подземелья под Храмом Жизни. Подземелья, о котором не говорилось ни в каких легендах, и о котором, видимо, не знал даже тот, кто направил Эсранэля за воскрешающим артефактом.
  Рядом валялся остов факела. Подобрав его, Сунар слегка наклонил свою бутыль с сияющим маслом, и пролил немного на остов, чтобы тот загорелся сверху. Новое светило перекочевало в руки Руфиса. Пока Сунар осматривал пол, он решил осветить стены, и почти сразу обнаружил темный коридор, а рядом с проходом в него, на стене висел новый факел, который Руф снял с держака и бросил Эсрану, а тот в свою очередь передал лекарю, чтобы он промаслил остов. Ни на полу, ни на стенах здесь больше не нашлось ничего, что можно было бы приспособить под освещение, поэтому компания двинулась в темный коридор. Но уже через несколько шагов на стене обнаружились новые остовы, расположенные друг за другом на расстоянии пятнадцати шагов. Собственно, здесь их было достаточное количество, чтобы осветить весь коридор, только бы хватило масла. Но эльфам не к чему было так расточительствовать, они уговорились зажигать факелы лишь в тех случаях, когда коридор будет разветвляться - а такое случалось довольно часто - чтобы пометить ту ветвь, из которой вышли.
  - Почему ты думаешь, что артефакт все еще здесь? - поинтересовался Ореис, пока все они шли по длинному лабиринту коридоров, таких узких, что приходилось следовать друг за другом попятам. - Вполне возможно, что здесь уже побывал кто-то до нас, и забрал его.
  - Он здесь, - пробормотал старший из братьев. - Разве ты не понимаешь? Ты сам своими глазами видел эту магию, но ты должен знать, что Храм наполняет магией именно артефакт. Не будь его здесь, мы не то, что не погрузились бы в подземелье, Храм просто напросто не поднялся бы из песка на мой зов.
  Руфион, который шел впереди, но прекрасно слышал их тихий разговор, резко остановился и обернулся к братьям. Эсран вовремя замедлил ход, и сам словно застрял, так что Ореис, шедший третьим, чуть не наскочил на него, а Сунар все же наткнулся на его спину.
  - Насколько я знаю, чтобы обеспечивать такую сильную магию, любому артефакту нужна подпитка, и связующее звено в виде алтаря. - Сказал Руф, и глаза его в этот момент горели зеленым огнем, отражая свет факела. Эсран кивнул, соглашаясь, но потом понял, какой вопрос последует дальше, и опустил голову. - Если Храм Жизни не поднялся бы из песка, не будь в нем артефакта, скажи, что же случится, когда ты снимешь его со связующего алтаря, и всякая магия, подпитывающая Храм прекратит всю свою силу?
  - Не знаю... - тихо вздохнул эльф.
  - Почему ты не сказал об этом раньше? - поразился Сунар.
  - Вы не понимаете... - попытался объяснить воин, но его вновь перебил Руфион.
  - Все мы стали на опасный путь, как ты говорил, полный жестких испытаний. Но теперь, когда мы уже здесь, оказывается, что испытания будут не просто жесткими, а смертельными? Причем безысходно-смертельными, ведь любых тварей, сколько не пошли на нашу долю, мы наверняка одолеем без труда, да вот только что это дает, если потерявший магию Храм вернется обратно в пески, из которых нас уже никогда не откопают, даже если будут знать, где искать?!
  - Может быть, он останется на поверхности! - бросил Эсран.
  - МОЖЕТ БЫТЬ? - в унисон взревели и Руф, и Сунар, и даже Ореисэль. Эсран вновь запустил пятерню в свои волосы, тяжело дыша.
  - Ладно. Я скажу вам кое что. Хотя, видят Первородные, мне не следовало бы вам этого говорить. - он убрал со лба руку, и серьезно посмотрел в глаза Руфису, словно объяснялся он в первую очередь именно с ним. - Тот, кто послал меня сюда, тот, кто дал наводку на ключ, и сделал нужную пометку в карте - он не отправил бы меня за артефактом, если бы наперед знал, что я не смогу вернуться. - шесть глаз пораженно вперились в него, но взгляд Руфиона был особенно выразительным, словно его обладатель вдруг что-то понял, что-то, что давно крутилось на грани сознания, но никак не хотело быть поймано разумом. И теперь, когда понимание наконец озарило его, Руф очень тихо, едва слышно бросил Эсрану в лицо:
  - Что не сможешь принести артефакт Ему... - Воин сжал губы, и, наверное, хотел еще что-то сказать, но не успел. - Видят Первородные, говоришь... - Руф как-то саркастически усмехнулся. - Надеюсь Первородные оградят тебя от необдуманных действий. Надеюсь, ты понимаешь, что творишь, и у тебя есть выход из этого положения. - Он развернулся, и продолжил путь, не обращая внимания на недоуменные возгласы остальных эльфов, которые, в отличии от него, пока еще ничего не поняли. Он предоставил разбираться с их вопросами Эсранэлю, раз уж он заварил эту кашу, пусть объясняет теперь все сам.
  
  Несколько поворотов спустя Руф снова остановился. Вскинув руку к лицу, он дал знак молчать спорящим эльфам, и вслушался. В полной тишине послышался тихий скрежет.
  - Есть предположения? - скорее для виду поинтересовался Сунар. И так было ясно, что никто не знает какие опасности могут ждать их здесь. - Крысы? Пауки? Какие-нибудь страшные твари?
  - Разве что магического характера. - предположил Ореис. - Должны же твари чем-то питаться, пока не придут новые искатели приключений.
  - Крысами, уж они-то здесь наверняка есть. - не унимался лекарь.
  - А крысы что едят, грызут гранит? - усмехнулся его собеседник. - Или что это здесь... - он потянулся к ближайшей стене, хотел прикоснуться, но Эсран быстро перехватил его руку, за долю мгновения до того, как Руф крикнул: бежим!
  Эльфы сорвались с места, и устремились за Руфионом. Никто не знал, осознанно ли он выбирает путь, или бежит куда глаза глядят. Никто не знал также и от чего они так стремительно спасаются. Но Руфис, будучи самым молчаливым в их компании, тем не менее не зря имел репутацию "тихого мудреца". Он поистине редко снисходил до объяснений своих действий, и говорил, обычно, только по делу, ни словом больше. Но ему доверяли как никому, потому что еще ни разу он не подвел, ни разу его советы не принесли вреда, и не оказались бесполезными. Вот и теперь, стоило Руфу сказать одно слово, и друзья беспрекословно исполнили его указание, точно зная: так действительно надо.
  Конечно же, на бегу ни у кого не было времени зажигать факелы перед поворотами, едва выходило следить за впереди-бегущим, чтобы не отстать, а также освещать дорогу под ногами, чтобы не споткнуться о лежащие камни и кости предшественников.
  Скрежет послышался снова, гораздо отчетливее, теперь не нужна была полная тишина чтобы услышать его.
  - Сунар! Огонь! - быстро бросил Руф, и тот сделал первое, что пришло ему в голову - бросил свою бутыль на пол, слегка проливая масло в полете, так, чтобы зеленоватая масса прочертила огненный барьер от стены до стены. Бутыль разбилась, расплескивая остатки жидкости на ближайшую стену, и как раз в этот момент, словно споткнувшись о невидимую преграду, возле огня остановилось чудовище, коего Сунар не видел ни в жизни, ни в книгах, ни в кошмарных снах. Он невольно замер, рассматривая странное существо. Черного, или, может быть, темно-коричневого цвета длинное тело имело множество тонких, но мягких мохнатых лапок, и, перебирая ими, существо имело возможность двигаться достаточно бесшумно. Лишь впереди, у самой головы, к стати довольно большой, имелись две лапы-иглы, которыми оно, видимо, тормозило, или придавало телу направление. На голове не видно было глаз, зато отчетливо виднелись истекающие дымящейся слюной зубы. Сама тварь полностью блестела, словно измазанная слизью.
  Чудовище открыло свою пасть, распахнуло так широко, что внутри - именно в пасти - обнаружилась еще одна голова, вдвое меньше, с тремя парами маленьких глазок, но безо рта. Пораженный странной конструкцией твари Сунар даже не сразу понял, что его пытаются тащить за руку дальше, а криков "идем же!" он не слышал и подавно. Когда же эльф все-таки очнулся, и вновь осознал происходящее, постарался как можно быстрее, вместе с Ореисом, догнать маякующие впереди зеленые огоньки факелов. Это не составило труда, ведь Руфион и Эсран сейчас возвращались обратно.
  - Назад, назад! - кричал Эсранэль, махая на ходу факелом. - Там второе!
  Не было времени подробно все объяснять, ни тем ни другим, поэтому приходилось обходиться короткими фразами, и слушаться, даже если не смог понять их смысл. Все четверо бросились в другой проем, где коридор был чуть шире, и здесь рядом могли бежать уже двое. Позади снова раздался этот странный скрежет, и Руфион бросил свое светило прямо твари в пасть, выжигая, должно быть, ее маленькие глазки внутри. Чудовище взревело, и этот рев не меньше был похож на скрежет, только был яростнее и громче. А предыдущий, видимо, означал лишь что-то вроде предупреждения.
  Новый поворот, коридор вновь сузился, но впереди профессии теперь бежал Эсран. И когда послышался еще один скрежещущий звук, еще один факел канул в пасти, и друзья снова повернули назад, словно загнанные тараканы. Сколько они так бегали, от одного коридора, к другому, шарахаясь, и то и дело поворачивая обратно? Сейчас у них остался только один факел на четверых, а чудовища могли застигнуть их с двух сторон! И, как на зло, стены коридоров уже давно не держали на себе никаких признаков былого освещения, никаких ламп или факелов, ничего. Будто эти ходы были заброшены даже в те времена, когда возводился Храм.
  Этот коридор оказался слишком длинным, и слишком узким, эльфы постоянно ударялись о стены плечами, но не прекращали движения. Сунар, который бежал сейчас впереди, внезапно споткнулся обо что-то, и упал. Руфион, следовавший за ним, помог парню подняться, и эльфы не слишком-то замедлили ход, однако незадолго после того Сунар, будучи более осторожным, уже не споткнулся о новую преграду, но полным весом наступил на нее, а его нога, занесенная в следующем шаге, не нашла опоры, и лекарь полетел вниз, в только что открывшийся люк. Руф не успел перехватить его руку, а видеть камень-рычаг он не мог, ведь бледный факел сейчас был позади, в руках Ореисэля. Хотя и не факт, что в этом, вроде бы, обычном камне, он узрел бы подвох.
  Сунар исторг хрипящий стон, он успел в полете зацепиться за выступающий острый шип. Мало того, что он чуть не вывихнул себе руку этим действием (но, по крайней мере, пока не разбился там, внизу), так теперь его пальцы резало острое лезвие шипа, и кровь заливала лоб и глаза. Лезвие шипа, острого не настолько, чтобы отрезать конечность с одного толчка, но достаточно, чтобы сделать это по истечении некоторого времени. Если эльфа не вытащат прямо сейчас, он рискует так и улететь вниз, причем отдельно от своих пальцев или даже кистей.
  И вновь раздался противный предупреждающий скрежет. Руфион в отчаянии смотрел то вниз, на Сунара, до которого не было возможности дотянуться просто рукой, то назад, на Эсранэля, решительно перехватившего их последний факел из рук брата. Лишившись единственного источника света, смогут ли они вообще найти хоть какой-то путь? В темноте они могут блуждать здесь до самой смерти, и не найти выхода, если оный здесь вообще имеется.
  - Выиграй для меня немного времени! - скороговоркой выпалил он Эсрану. - И постарайся сохранить огонь. - воин сразу же схватился за рукоять клинка.
  Ореис, вовремя разобравшись в ситуации, уже доставал из дорожного мешка прочную веревку, но то время, пока он снял с плеч мешок, и развязал его, как ни спешил, чуть не лишило Сунара руки. Он все же успел сменить руку, и теперь кровь текла уже со второй, медленно перерезая пальцы. Чуть медленнее хотя бы потому, что на эту руку он оперся не так резко, не с такой большой высоты, и с гораздо меньшей скоростью.
  Эсран с яростью бросился на подоспевшую тварь, огнем он лишь пугал ее, заставляя слегка податься назад, а клинком пытаясь подрубить ее лапы-иглы. Ничего не выходило, иглы были словно каменные, а разъяренная тварь начала огрызаться, вскидывая их, словно рапиры, практически молниеносно. Конечно, Эсранэль не зря хвастался, что учился у самого Сцейнсэля Покорителя, его собственной скорости и реакции хватало бы и на защиту, и на попытки атаковать. Да только коридор был слишком узок, и эльф был стеснен в движениях. Он то и дело бился руками и локтями о стены, но боролся как мог. Помочь ему было просто невозможно, ведь места не хватало даже одному эльфу, его брату оставалось лишь наблюдать за происходящим из-за спин, с одной стороны - брата, с другой - Руфа, который, сбросил Сунару всю веревку, оставив себе всего один конец. Лишнее, ведь, за собой не утянет, а вот времени на неспешное перебирание, совсем не было.
  Веревка серпантином прыгнула вниз, и натянулась. Сунар схватился за нее одной рукой, кривясь от боли, потом рискнул отпустить шип, и ухватился другой рукой. Лишь после этого Руфион начал быстро поднимать друга.
  Рассчитав положение, где он может хоть чем-то помочь, Ореис взялся за край веревки, и стал тянуть вместе с Руфом, чтобы поскорее вытащить друга, но руки Сунара столь обильно истекали кровью, что вдруг заскользили по влажному волокну вниз, бередя свежие раны. И все же лекарь приложил все оставшиеся силы, что бы чуть ли не в последний момент остановить скольжение, и держаться, как можно крепче держаться, пока друзья не втащили его на твердую землю.
  Сделав это, Руф с силой наступил на рычаг-камень, и, как он и предполагал, люк снова закрылся, давая эльфам надежную дорогу.
  - За нами! - бросил он воину, и вместе с Сунаром и Ореисом посеменил вперед. Эсран же шел за ними задом, отбивая очередные атаки твари, и вновь и вновь отпугивая ее зеленым огнем. Длинный коридор, казалось, не имел ответвлений, и друзья уже было начали паниковать, ожидая тупика в конце. Когда тоннель наконец закончился, выпуская их в более просторное, и даже немного освещенное помещение, эльфы чуть ли не с воплями радости упали на пол. Только Эсран, идя последним, обнаружил на входе в эту комнату дверь, и перебросив факел брату, поскорее запер ее на тяжелый железный засов. Чудовище заворочалось по ту сторону, попыталось пробить толстую дверь своими каменными иглами, но быстро потеряло интерес, и затихло. Может, ушло, а может быть просто ожидало.
  
   Глава 7
  
  - Что это было, Руф? - тяжело дыша спросил Ореис.
  - Если бы я только знал... - задумчиво протянул парень.
  - Что это за двухголовое чудовище мы разберемся позже, помогите мне лучше с руками - сидящий на полу Сунар придерживал одну больную кисть другой, чуть более здоровой. И Ореис, пожалев друга, присел рядом.
  Пребывая в относительно спокойной обстановке, эльфы осмотрели помещение, в котором оказались.
  Комнатка была небольшой, воздух здесь был особенно влажным и спертым. Свет, хоть и бледный, давала небольшая лампа под потолком. По всей видимости в ней горел магический огонь, вроде масла Сунара. Только этот магический огонь без магии не затушить, а промасленный факел почти не отличается от обычного огня, точно так же дрожит на ветру, и боится большого количества влаги, разве что не съест политые им дрова, используя их в качестве опоры, а не топлива.
  В углу, возле еще одной открытой настежь двери, стоял высокий постамент, точно так же пустой, но на полу, прямо под ним, лежал еще один скелет. Тряпье его одежд еще даже не до конца истлело, а сухая рука тянулась чуть поодаль к небольшому пыльному кинжальчику, лезвие которого было переломлено надвое. Но главное, что приковывало взгляд - это толстый браслет из розового золота, сделанный таким образом, что походил на длинный ус терьеневой лозы, в несколько раз обмотанный вокруг руки. Даже сквозь слой пыли розовый металл слабенько поблескивал в бледном освещении.
  Руфион подобрал украшение, сломав при этом костлявую кисть - иначе невозможно было снять браслет, струсил пыль, и вдруг довольно улыбнулся. Он стоял спиной к друзьям, которые сейчас хлопотали над руками Сунара, по его указаниям доставая из сумки какие-то фляжки и порошки, обрабатывая раны. Поэтому никто из них не видел его улыбку, хотя она действительно могла их поразить. Молчаливый мудрец очень редко улыбался, и обычно его улыбки показывали либо сарказм, либо предупреждали об исходившей от него опасности. Таким уж он был, все знали Руфа как угрюмого молчуна, не умеющего радоваться. Такой его улыбки эльфы не видели ни разу. Впрочем, они не увидели ее и теперь. Эсран, оставив младшего брата перевязывать лекарю руки, подошел к Руфу, а потом присел, и подобрал сломанный кинжал.
  - Узнаю эту работу, - сказал он. - Кинжал наверняка когда-то был зачарован.
  Закончив перевязку, его брат подошел сзади, и взглянул на инкрустированную рукоять.
  - Ты раньше его видел? - удивился он.
  - Конечно нет, этому оружию не один селериантид, его вряд ли мог видеть даже наш дед. Нет, дело не в этом. У Сцейнсэля есть подобный кинжал, есть и меч этого мастера. Он рассказывал мне, что давным-давно существовал некто, создающий зачарованные мечи. И магия в них была самая разная - например оружие могло не даваться в руки никому, кроме хозяина. - Ореис охнул, и в глазах у него горел огонь мечтаний. - Или, допустим, наносило удар даже на некотором расстоянии. На небольшом, но не знающий нужной дистанции враг был заведомо в проигрыше.
  - И такое бывает? - Сунар раскрыл рот от удивления.
  - Бывало. Великий кузнец за свою недолгую жизнь успел сделать всего шесть или семь уникальных клинков, три из которых были уничтожены из-за своей разрушительной силы, и все они носили скорее экспериментальный характер. Учитель говорил, что великий кузнец, зачаровывая оружие, сам не знал какой эффект получится. Если выходило что-то стоящее, он бесплатно дарил свои детища тем, кто просил. Но был не особо разборчив в выборе претендентов, и очередной эльф, взявший в подарок его волшебный клинок, в тот же день опробовал обновку на самом мастере. Кузнец был молод, и не имел еще детей, которым мог бы передать секреты своего мастерства, поэтому с тех пор, и по сей день, тайна создания такого оружия погребена вместе с великим кузнецом-мастером зачарований.
  - Интересно, какая магия была заключена в этом кинжале? - мечтательно поинтересовался Ореис.
  - Кто его знает. - подал плечами старший брат. -Но сейчас ее в нем точно нет. На лезвии было клеймо, вот, посмотри. Оно раскололось на две части, как и само лезвие. Это говорит о том, что магия, заключенная в металл, вырвалась на свободу, и скорее всего давно растворилась в этих бесконечных коридорах.
  - Почему вырвалась? - поинтересовался Сунар.
  - Ну, либо обладатель клинка затребовал больше, чем клинок мог дать, либо виной всему другое колдовство, не совместимое с тем, что было заключена здесь. Да это и не важно.
  - И откуда ты знаешь столько всего о том, как ведет себя магия? - удивился лекарь.
  - Так у кого я учился? У Сцейнсэля, из рода Завоевателей. А ты прекрасно должен знать, что все они были не только воинами, но и магами.
  - Вот уж не думал, что тебя учили даже этому.
  - Это лишь малая часть из того, чему меня могли бы научить, останься я там и по сей день. А будь во мне хоть капля магии, меня бы на полных правах приняли в их род.
  Сунар наконец встал, набросил на плечи свою сумку с лекарствами, размял пальцы перевязанных рук.
  - Болеутоляющее подействовало, можем идти дальше. - бодро заявил он. Руфион бросил что-то ему в руки, и, словив, Сунар удивленно рассматривал розовый браслет. - А себе почему не отравишь? - спросил он.
  - Я похож на девчонку, носить цацки? - вскинул Руф брови.
  - Я вроде тоже не похож, - усмехнулся лекарь.
  - У тебя есть не малый выбор, кому его можно отдать. - он имел ввиду Аэлин, которая, явно видно, нравилась Сунару, а также его младшую сестру.
  - Ты же сам знаешь. Триша была бы вне себя от счастья, если бы ты соизволил сделать ей подарок. Она давно тебя выбрала, только ты все противишься, делаешь вид, что ничего не понимаешь. - грустно пробормотал эльф, но браслет все-таки положил в карман. Руф ничего не ответил, но посмотрел на парня с таким выражением, что сразу стало ясно: это только его дело, и он никому не позволит совать в него свой нос.
  - Мы теряем время... - только и сказал он, едва слышно, и, подхватив магическую лампу, подвешенную к достаточно низкому потолку, вышел из помещения в новый коридор. Сунар, и братья поспешили за ним, в новую тьму коридоров.
  Пару пролетов спустя эльфы уперлись в тупик. Повернули назад, но блуждания приводили их то назад, в комнату из которой они только что вышли, то снова сюда же, к тупику.
  - Может стоит попробовать отпереть дверь, и пойти назад? - предложил Эсран. - Тварь наверняка уже ушла. - Руф вскинул руку, останавливая.
  - Так и сделаем, если не сможем открыть эту дверь, - бросил он, осматривая преграждающую путь стену. Хорошенько ответил ее лампой снизу и доверху, но если эта стена и являлась дверью, никаких ручек, замков, и других опознавательных признаков она не имела. Потом Руфион начал осматривать стены рядом с ней, и здесь толку было на много больше - на дряблой поверхности красовались небольшие, но вполне заметные кирпичики. Заметив один такой рядом с собой Эсранэль прикоснулся, и с силой надавил на него. С потолка на него вдруг посыпалась дюжина тонких лезвий, никто не успел даже понять, что случилось. Эльфы лишь увидели, как Эсран внезапно перекувыркнулся в воздухе, издавая при этом, почему-то, звук звенящего металла, и словно неудачно приземлившись, упал на землю, яростно шипя. А в его плече и левой руке уже красовались три острых иглы.
  Ореис и Сунар мигом очутились рядом, поднимая друга.
  - Не трогайте ничего! - рявкнул Руф, раздраженный. И пока лекарь вынимал иглы, и обрабатывал колющие раны, он тщательно изучил каждый выпирающий камешек, в том числе и тот, на который только что нажимал его друг. - Пользовались тремя кнопками, одна из которых, как мы уже знаем - ловушка. Осталось две.
  Дав сигнал немного отойти назад молчаливый мудрец подобрал один из упавших с потолка ножей, и метко бросил в ближайший к предполагаемой двери кирпич. Опять с потолка что-то упало, вернее даже полилось, какая-то густая тягучая масса, от которой исходил едкий парок. Хорошо, что все эльфы находились достаточно далеко оттуда, не сложно угадать, что бы с ними произошло, попади это вещество на обнаженную кожу.
  - Значит, этот, - уверенно выдохнул Руф, и с силой нажал на кирпичик, который был как раз с ним рядом. Земля под его ногами исчезла, и эльф полетел вниз.
  - Руф! - закричал Сунар. - послышался звук падения.
  - Я цел, давайте сюда, - послышался спокойный голос эльфа. - Прыгайте!
  Парни все таки задумались, стоит ли. На несколько мгновений, потом они единогласно решили довериться тому, чье мнение всегда уважали, и спрыгнули вниз. К сожалению, факел остался наверху, эльфы напрочь о нем забыли, но в руках Руфиона по-прежнему горел магический огонь лампы, освещая лестницу, ведущую к широкой двери.
  Первым к ней подошел Эсранэль. В полной тишине он дернул за ручки, раздался громкий скрип. Двери шли тяжело, видно их очень давно не открывали, но и воин был не слабым эльфом, он отворил их даже с больной рукой. Как только Эсран сделал несколько шагов, в найденном помещении по одной начали загораться свечи. Множество свечей вокруг высокой белоснежной статуи, изображавшей стройную красивую эльфийку, в старинном широком балахоне, держащую в руках - наконец-то - искомый Артефакт Жизни. Последний представлял собой нечто вроде окаменелого мотылька, со сложеными крыльями. Хотя это вполне могло быть обманом зрения, и артефактом был непроизвольный кусок камня.
  Вся комната была усеяна горящими свечами, освещая статую со всех сторон так ярко, что отчетливо просматривалась каждая складка ее балахона, и если бы не мраморно-белый цвет кожи и волос - можно было бы подумать, что она жива.
  - Должно быть, это Первородная... - словно в трансе пробормотал Эсран, и направился к статуе. Сделал один лишь шаг, совсем не глядя под ноги, и нечаянно задел одну свечу, та, упав, задела вторую, та - третью, и высокие свечи волной обрушились практически все. Воск стекал прямо на пол, и его было невообразимо много, целые восковые ручьи стекались в лужи, подбираясь потихоньку и к статуе, и к ногам воина, который неспешно приближался к мраморной эльфийке, глядя то ли ей в лицо, то ли в поднесенные к лицу руки, держащие артефакт. Эсран словно не замечал происходящего вокруг, завороженный. Подойдя к статуе он остановился, и просто смотрел. Руфион отдал лампу лекарю, и поспешил к другу, огибая восковые потеки, резко вырвал из холодных рук каменного мотылька, ощущая своей кожей вязкое сопротивление магии, и начал с силой пихать Эсрана обратно к выходу. Внезапно словно загремел гром, громкий, продолжительный.
  - Будет обвал! - закричал Руф, и потащил друга к выходу с удвоенной силой. Ореис подхватил брата под руку, опирая на свое плечо, и стал помогать. Все четверо вывалились из залитого воском помещения, Эсран подвернул могу на ступеньках, но его надежно держали с обеих сторон, и он не упал, только начал хромать, ведомый, все еще оглядываясь на белую статую.
  - Она так похожа на РанаэвИль... - бормотал он про себя. - Так похожа... А они надругались над ней...
  Руфион взглядом спросил у младшего брата, что тот несет, и Ореис, так же взглядом, дал понять, что это всего лишь горячечный бред.
  Под шум сыплющейся со всех сторон каменной крошки, эльфы двинулись вперед, не зная, смогут ли вообще отсюда выбраться. Впереди они обнаружили лестницу, и еще один темный коридор. Потом еще, и вот они вернулись в ту комнату, где некогда нашли спасение от скрежещущей твари. Здесь потолок тоже грозил свалиться им прямо на головы, поэтому эльфам пришлось рискнуть отпереть дверь, и попытаться найти освещенные ими коридоры.
  Узкий длинный тоннель оказался пуст, но вести Эсрана стало совершенно невозможным. Руф взял это дело на себя, сгрузив его себе на спину, как мешок с яблоками.
  Снова начался темный лабиринт, Сунар вел друзей скорее не по памяти, а наугад, потому что запомнить дорогу, столько раз в панике возвращаясь назад, было абсолютно невозможно. На голову все чаще сыпались мелкие камешки, а кое где падали и действительно здоровенные кирпичи, но эльфов, к счастью, пока миновала участь слишком близко с ними познакомиться. Зато где-то совсем рядом раздался уже знакомый им отвратительный скрежет, потом еще один, потом еще и еще.
  - Сколько же их? - испуганно крикнул Сунар, чуть ли не теряя надежду, но все еще продолжая бежать вперед, куда глаза глядят. Вот они миновали накопленную стену, которая показалась ему смутно знакомой - значит они уже пробегали здесь. Руфион хотел сбагрить еле шевелящегося друга на его брата, чтобы иметь возможность защищаться от пастеголовых тварей, но тот решительно отмахнулся, и сам обнажил клинки, готовясь к яростному бою. Еще поворот, и в глаза бросился бледный зеленый свет факела, давая надежду, однако же позади вновь раздался скрежет не двух, не трех, и даже не десяти тварей. Когда друзья пробрались вперед, Ореис снял факел с держака, и бросил на пол, надеясь задержать. Не сумев приостановиться вовремя, одна тварь напоролась на пламя, мгновенно покрываясь волдырями, и неистово крича. Но остальные чудовища, то раскрывая свои пасти с головами, то захлопывая их, зубами издавая предупреждающий скрежет, просто напросто стали двигаться дальше, вслед убегающим эльфам, используя тело кричащего сородича в роли моста над огнем. Потолок вновь опасно загремел, стены начали складываться, словно карточные, одна придавила двух тварей, вызвав неистовый крик, но чудовищ все равно было слишком много.
  Ореис снимал все новые и новые факелы, отпугивая ими особо настырных тварей, и бросая в самую гущу, как только добирался до следующего.
  Какое-то шестое чувство помогло Сунару не заблудиться и в этих коридорах, поэтому эльфы все-таки добрались до пункта назначения, и сейчас созерцали закрытый люк. Ореис же немного отстал, сражаясь с чудовищами где-то в начале пролета.
  - Должно быть что-то... - в панике Руфион начал думать вслух. - Какой-то рычаг, что-нибудь, что откроет люк с этой стороны. И надеюсь, что это не связано с магией, ведь артефакт уже не...
  - Отойдите в коридор. - бросил лекарь, и подавая пример, отошел сам. Поставив лампу на пол, и раскрыв свою сумку, он снова принялся смешивать какие-то порошки и жидкости. Все они были в очень малых количествах, сколько позволяла носить с собой небольшая сумочка, но, видимо этого хватило. Лекарь закрыл бутыль пробкой, хорошенько взболтал, и резко подбросил вверх, так что бутыль разбилась о потолок, а ее содержимое расползлось по каменной поверхности, местами обволакивая ее, и... пожирая, как кислота. Бледно-голубая субстанция, смешиваясь с жидким камнем, меняла цвет, и стекала на пол, не причиняя уже никакого вреда, оставшиеся без опоры участки камня просто падали вниз. Когда от потолка остались лишь небольшие островки над ррамами, пол был полностью укрыт серо-бурой жижей, и тогда Сунар просто бросил на землю лампу с магическим огнем. Вновь раздался звук бьющегося стекла, огонь перескочил на землю, и в считанные мгновения охватил всю жидкую субстанцию. Когда пламя погасло, земля была чистой, без единой пылинки, словно комнату только что вымели и вымыли, исчез даже лежавший там скелет. Теперь можно было без опасений ступить в комнату, что эльфы и сделали.
  Руфион передал апатичного Эсрана в руки лекарю, а сам стал вновь разматывать веревку, привязал ее к небольшому, но крепкому крюку, который выудил из своей уже сумы, и с силой забросил вверх, на один из островков. Новый толчок заставил стены содрогнуться, и на эльфов сверху посыпались цветные осколки. Крюк упал, не найдя опоры. Где-то за углом послышался хриплый вскрик, и Эсран вздрогнул, словно какая-то доля понимания, всего на мгновение, все-таки достигла его сознания. Руф еще раз забросил крюк, но и эта попытка не увенчалась успехом. Крик повторился, уже громче, и из-за угла показалась спина Ореисэля.
  - Все в порядке, - крикнул он, не оборачиваясь. - Я справлюсь, беспокоитесь лучше о том, как выбраться!
  Руфион хотел было бросить веревку, и пойти парню на выручку, но его опередил Сунар, облокотив Эсрана о стену, он побежал к его брату. Втроем там делать было нечего, коридор был не столь широким. Поэтому Руф взялся вновь и вновь забрасывать крюк, меняя направление, надеясь зацепиться хоть за что-нибудь. Во время очередного броска новая вспышка стеклянных осколков грозила оставить эльфа без глаз, но он вовремя успел прикрыть лицо руками, поэтому оставшееся расстояние крюк преодолевал уже без чьего-либо участия. В который раз набирая высоту веревка спружинила назад... но не упала вместе с крюком, а так и осталась болтаться. Руфион подергал за нижний ее край, приложил всю возможную силу, и постановил, что одного эльфа она точно выдержит.
  - Ореис, лезь первым, я передам тебе брата. - Предложил Руф, но младший эльф и сейчас его не послушал.
  - Пусть идет Сунар, я отвлеку тварей! - тяжело дыша крикнул он. Лекарь хотел возразить, ведь Ореис итак всю дорогу боролся, он устал, это было видно, к тому же его правая рука истекала кровью, своим запахом еще больше распаляя в чудовищах энтузиазм. Но спорить было некогда, стены вот-вот рухнут, и Сунар все же сделал то, что от него ждали - полез вверх, так быстро, как только мог. Взобравшись на свой островок он обнаружил, что крюк едва держится, цепляясь за край чаши фонтана. Одного эльфа крюк выдержал, но двое подняться вряд ли смогут, поэтому Сунар закрепил крюк покрепче, обмотав веревку вокруг фонтана - благо длина позволяла. До двери было слишком далеко, и добраться до нее, по тонкому парапету у стены, было бы очень сложно, тем более с Эсраном, который не проявлял желания двигаться самостоятельно.
  Но зато совсем рядом тряслось надбитым цветным стеклом витражное окно, которое лекарь тут же освободил от выпирающих осколков, открывая выход наружу.
  - Давай, - крикнул он Руфиону, и, опасно свесился вниз головой, готовый принять недвижущегося друга. Руф с видимым усилием забросил воина себе на правое плечо, и, придерживая одной рукой, начал подниматься вверх. Левая рука дрожала от напряжения, когда он поднимался, помогая себе ногами, но эльф упорно взбирался, не давая себе возможности расслабиться. Наконец Сунар подхватил недвижущееся тело подмышки, и потянул на себя, облегчая Руфиону подъем. Руф посмотрел вниз, оценивая обстановку: Ореис пока что нормально справлялся с тварями, не выпуская их из коридора.
  - Давай сюда, стены скоро рухнут! - громко крикнул он, и убедившись, что его указание тотчас выполнили, продолжил подъем, чувствуя, как веревка натянулась внизу.
  Стены снова затряслись, кое где, вместе с цветными осколками, посыпались мраморные ошметки. Руфион быстро влез на островок, помог вытолкать в окно Эсранэля, и подал руку поднимающемуся другу. Внезапно Ореис неистово закричал, и чуть не упал вниз, но Руф успел ухватить его руку, в которую младший вцепился не хуже клеща.
  - Они не отпустят меня... - как-то обреченно произнес он. - Твари... Они вцепились в мои ноги! - Руфион сильнее потянул эльфа на себя, чувствуя сопротивление. Это причинило парню еще больше боли, и он завопил во всю силу, отпуская веревку. Теперь он держался на весу только за счет Руфа.
  - Я вытащу тебя! Не сдавайся! - орал тот. Но в этот момент стены начали рушиться.
  - Я знал, что так будет... - уже спокойно произнес Ореис. - Так должно быть...
  - Нет! Держись! - глаза Руфа неестественно расширились.
  - Это положенная жертва...- улыбнулся Ореис, и разжал пальцы. Руф мог бы вытащить его и сам, но тварей вцепившихся в ноги эльфу было слишком много, они тянули вниз, и все-таки рука младшего выскользнула из его рук. Он только стоял так, на коленях, свесившись вниз, и протянув руки, и смотрел в спокойные, словно даже улыбающиеся карие глаза удаляющегося эльфа. Падающего в гущу пастеголовых тварей, которые разорвут его на куски. Этого он уже не видел. Когда стены начали полностью обваливаться, Сунар за шиворот поставил Руфа на ноги, и, очнувшись, он поспешил выскользнуть в окно за лекарем, за пару мгновений до того, как Храм жизни полностью опал грудой мраморных обломков.
  
  
  Глава 8
   Аэлин.
  Я долго так сидела, не смея ни сдвинуться с места, ни хотя бы пошевелиться. Мысли то и дело блуждали рядом с Сунаром и остальными. "Как долго они пробудут внутри Храма? Почему не взяли меня с собой? А вдруг я могла бы помочь им чем-то? Ведь должна же я хоть на что-то сгодиться... А вдруг они не вернутся вовсе?"
  Я старалась гнать от себя страшные мысли, но тогда в груди начинал бурлить водоворот Зова, который почти ощутимо тянул меня туда, на север. Опасаясь, что повторится то, что случилось на корабле, я все же возвращалась к мыслям об эльфах. Ничто иное не разрывало "связь" так, как беспокойство о ком-то.
  Я сидела, недвижимая, абсолютно не переживая за саму себя. Может быть позже, ближе к ночи, я и задумалась бы о своей предполагаемой участи, но не сейчас. Солнце обошло чуть больше трети горизонта, когда прозрачная дымка, окутывающая Храм спала, являя его во всей красе. Еще некоторое время ничего не происходило, как вдруг земля начала подрагивать, сначала легонько, потом сильнее. Я встала, намереваясь подойти ближе - даже и не подозревала как затекли мои руки и ноги, столько времени пребывая в одном положении. Пришлось немного поразмять и то и другое, приводя в чувства.
  Потом по белоснежному мрамору начали проходить трещины, где тонкие, где шире, словно накрывая Храм паутиной. Стекла витражей лопались с оглушительным звуком, и я не на шутку испугалась за своих новых друзей. Я подошла еще ближе ко входу, дернула ручку тяжелых дверей, но те не поддались, как, впрочем, я и предполагала. Постояв немного у запертой двери я решила пройтись вокруг здания - может удастся заглянуть в окна - и обошла не один круг, не зная, чем еще себя занять. Пришлось вернуться к брошенным тюкам. Новые хлопки разбивающихся стекол каждый раз заставляли меня вздрогнуть, поэтому я решила занять себя разведением огня. Много времени на это не потребовалось, и ужасные мысли вновь принялись штурмовать мое сознание.
  Послышались новые звуки битья стекол, но уже иного характера, словно теперь их разбивали намеренно. Подбежав к Храму, и обойдя его немного с левой стороны я увидела Сунара, выбирающегося из окна. Обе его руки были перевязаны, и красные пятна проступали сквозь ткань.
  Оказавшись по эту сторону он принялся кого-то вытаскивать из того же окна. Испугавшись еще больше я бросилась на помощь. Впрочем, она понадобилась только когда тело Эсрана уже лежало на песке. Сунар взвалил мне его на спину, вытянув руки поверх плеч и вниз, и я потащила эльфа подальше от разрушающегося Храма Жизни.
  Из окна раздались какие-то крики, но разобрать слов я не могла - слишком далеко отошла-отползла с Эсраном на плечах. Он, должно быть, был тяжелым, но в тот момент я не замечала этого, мои мысли были заняты совсем другим: что же случилось?
  Добравшись до огня я осторожно присела, и прогнувшись спиной назад, облокотила его на сваленные тюки. Позже мы, может быть, установим палатки, но сейчас пусть лежит тут. Наскоро набрав в котелок воды, я поставила ее над огнем, и как могла быстро побежала обратно, к разбитому окну, предоставить свою помощь, если она еще потребуется, ведь именно сейчас мраморные стены задрожали особенно зловеще, и начали потихоньку крениться внутрь, а крыша уже начала рушиться, разбрасывая огромные плиты и стеклянные осколки во все стороны, вздымая песочные облака вокруг здания.
  Долю омовения у окна никого не было, но потом из него вновь вылез Сунар, а за ним и Руфион. Я все ждала, когда же вылезет и Ореис, но эльфы, с обеих сторон подхватили меня под локти, и силой потащили подальше от совсем уже обрушивающегося здания.
  
   * * *
  
  Глаза Эсрана бесцельно блуждали по небу до самого вечера, пока на него не подействовало какое-то зелье, сваренное эльфийкой по наставлениям лекаря (израненные руки сейчас плохо слушались его), и влитое в глотку насильно. Когда же это произошло, он вздрогнул всем телом, и резко сел. Осмотрел их маленький лагерь - костер, над которым ворковала эльфийка, сидящие рядом друзья, с железными кружками в руках, две палатки, возведенные неподалеку. Младшего брата нигде не было видно, и воин решил, что тот, наверное, уже увалился спать. Вопрос, почему палатки всего две, ему в голову не пришел.
  Эсран встал, встряхнул головой. Подошел поближе к огню. Аэлин так жалобно на него посмотрела, что эльф оскорбленно скривился, но принял из ее рук горячую кружку с отваром.
  - Голова так раскалывается, - пробормотал он друзьям. - И ничего не помню... Будто мы пили неделю напролет. Что хоть было?
  - Защитная магия... - ответил Сунар. - Ты чуть не лишился рассудка. От статуи Первородной нам пришлось тащить тебя на своих горбах.
  - А артефакт? - спросил он. Руфион бросил другу небольшой кожаный мешочек, из которого Эсран извлек какой-то предмет, и улыбнулся, рассматривая его. - Представляю, как Ореис будет подтрунивать надо мной. Скажет: "Порывался всех защищать, а самого пришлось всю дорогу тащить на горбу, как мешок с яблоками!" - и весело засмеялся.
  Эльфы напряглись, и уставились в землю, а в глазах Аэлин появились сочувственные слезы. Ее губы дрожали, и эльфу, глядя на все это, уже не требовалось идти в палатки, проверять. Ноги Эсранэля будто подкосились, он пошатнулся, но не упал. Кружка с отваром выскользнула из расслабленной ладони, выплеснув горячую жидкость, и покатилась по песку. Воин отвернулся, и побрел в темноту. Впрочем, далеко он не ушел, может, хватило благоразумия, а может наоборот, не хватило сил. Он рухнул на колени, и стал с силой колотить кулаками песок, а потом просто затих, уткнувшись лицом в землю. Эсран не издавал ни звука, но по тому, как часто вздрагивала его спина было понятно, что он оплакивает своего брата.
  Аэлин хотела подойти, утешить эльфа, и все не решалась. Сунар, словно по лицу читая ее намерения, поймал ее взгляд, и покачал головой, мол, не стоит, он же воин.
  - Может быть, можно оживить его, если воспользоваться вашим артефактом? - шепотом спросила она, чтобы слышал только Сунар, сидевший ближе всего к ней. Тот задумался, и его лицо стало еще мрачнее.
  - Не уверен, что Ореис хотел бы этого, - ответил он, не утруждая себя шепотом. - Он не раз повторял брату, что тот должен, что бы не случилось, использовать артефакт на воскрешение своей жены. И в самом начале нашего похода он говорил нечто подобное, и в конце... Он словно знал, или чувствовал, что должно случиться! Будто намекал, но мы не слышали его намеков, мы даже не рассматривали такого исхода, и просто пропускали его слова мимо ушей, не желая ничего понимать! - Сунар вдруг закрыл лицо руками, и Аэлин услышала всхлип. Только теперь эльфийка поняла, как много для него значила эта дружба, как дорог был для него Ореис, и насколько страшной оказалась для него эта потеря.
  - Не важно чего он хотел, - раздался решительный голос, и, подняв голову, Аэлин увидела Эсрана, который, должно быть, уже взял себя в руки, и возвратился к огню. - Мне наплевать чего там хотел этот эгоист! - в его голосе появились нотки ярости. Эльфы, включая и Руфа, с недоумением смотрели на него. - Я принял решение. Принял, хотя только Первородные знают как тяжело оно мне далось.
  - Что за решение? - подал голос молчаливый Руфион.
  - Я оживлю его! - ответил воин. Сунар ахнул, а эльфийка даже обрадовалась, ведь вполне логично было оживить и брата, и жену. Но радости ее не суждено было длиться слишком долго.
  - Но артефактом можно воспользоваться только один раз, - напомнил Эсрану Руф, и лицо его было непроницаемым, словно не он сегодня потерял друга, не он держал его за руку, пытаясь спасти.
  - Я знаю. - Эсранэль вновь погрустнел. - Это то решение, которое мне нужно было принять. Сделать выбор, между беременной женой, с чьей смертью уже давно смирились все, кроме меня одного. И своим братом, который принес себя в жертву моим глупым надеждам вновь увидеть ее...
  - Но как ты сделаешь это, ведь он там, под завалами, - пораженно вопросил Сунар. - К тому же, твари... Они могли разорвать его на части, как ты сможешь вернуть его к жизни?
  - Я, - ответил воин уверенно, - Не смогу. Как не смог бы самолично возродить и РинаэвИль. Это может сделать кое-кто другой.
  После этих слов Руф как-то странно улыбнулся, то ли злорадно, то ли с сарказмом, и, допив остатки отвара одним большим глотком, ушел в палатку.
  Оставшиеся эльфы некоторое время просто молчали, думая каждый о своем, или, может быть, об одном и том же. Аэлин сидела, прижавшись спиной к Сунару, Эсран размеренно болтал в кружке остывший отвар. Потом он посмотрел в огонь, и заговорил сам с собой.
  - Лечили лекаря, защищали воина, и умер тот, кто, как все мы думали, обязательно должен был выжить. Только Руфион не изменил себе, оставаясь таким же спокойным и немногословным, как обычно. Хотя нет, даже он, было, выходил из себя. - Эсран запустил пальцы в волосы, растрепав их, и горестно засмеялся. - Этот Храм словно перемешал все, поставил с ног на голову! Все должно было быть иначе!
  Друзья слушали, но молчали. Им нечего было сказать, и нечего добавить. Оставалось лишь молча размышлять, и ничего более. Сожалеть о прошлом, и надеяться на доброе будущее, вот и все.
  
   * * *
  
  Рано на рассвете Эсран собрал свои вещи и направился назад к берегу, за лодкой. К половине солнечного оборота, как уговаривались, должен был прибыть тот самый корабль, на котором эльфы путешествовали вчера по Шейне, и забрать двух братьев. Вернее, уже только одного.
  Руфион сухо подал ему руку, прощаясь, а Сунар крепко обнял, словно расставаясь с братом.
  - Верни его, - попросил он напоследок. - Думаю, он действительно этого заслуживает.
  - Мы обязательно еще соберемся вместе, - кивнул воин. - Не сомневайся в этом.
  Так они и расстались. Эсран отделился от остальной компании, и ушел восвояси, а Сунар, Аэлин, и Руфион отправились на север.
  Хищные вороны летали над прохудившейся компанией, не решаясь напасть под ясным солнечным светом. Сейчас Аэлин совершенно не обращала на них внимания, уверенная, что эльфы расправятся без труда хоть с целой стаей. Руки Сунара почти зажили, во всяком случае уже не кровоточили и почти не болели. Хотя повязки он пока не снимал, но и не избегал лишнего движения пальцами, как вчера, и вполне проворно шевелил ими, не кривясь и не испытывая каких-либо неудобств.
  Солнце обошло уже половину горизонта, когда друзья вновь встретили на своем пути Шейну. Только в этом месте она спадала небольшим водопадиком, и, выходя из него, река была на много уже. Парни решили сделать небольшой привал, и пока эльфы разбирались с огнем и едой, Аэлин решила освежиться в холодной воде водопада. За последние дни ее волосы совсем потемнели и отяжелели. Всему виной пыль и песок, а также сухой ветер. Поэтому девушка решилась хорошенько ополоснуть некогда зеленые кудри, чтобы вернуть им прежний вид, такой необычный, по мнению обитателей Веремейи. Благо, здесь было совсем не глубоко, и эльфийка могла не бояться, что утонет.
  Сунар пообещал, что оба эльфа ни в коем случае не станут смотреть в ее сторону, поэтому девушка может постирать и свою одежду. Руфион же посмотрел на нее так, словно хотел что-то сказать. Но не нарушил молчания, и вновь принялся за котелок с водой и травами, так что Аэлин без опасений направилась к водопаду.
  Вода обжигала своим холодом, но чистое тело словно начинало дышать свежим воздухом, ободряя, и это ощущение свежести без сомнения стоило даже целой вечности пребывания в холодной воде. Отстирав свое светлое платье из паучьего шелка, вернув ему свой прежний нежный цвет эльфийка надела его, мокрое, вот так стоя прямо под водопадом. Она знала, что эта ткань очень скоро высохнет, потому не было нужды сушить платье специально. Следом она принялась и за свои длинные волосы, прочесать которые насухо было уже невозможно. Оставалась надежда лишь на то, что начисто вымытые их легче будет расчесать под напором воды, которая будет разглаживать их естественным путем в своих потоках. Она решила лишь немного помочь воде, легко проводя гребнем по прядям, и делала это наощупь, с закрытыми глазами, чтобы ледяная вода не попала в них. Когда с делом было покончено, девушка отбросила мокрые волосы на спину, и, довольная донельзя, направилась обсыхать к огню.
  Руфион лишь мельком оглянулся на эльфийку, на ее волосы, и, словно убедившись, что они никуда не делись, отвернулся обратно. Сунар немного чему-то удивился, и быстро усадил Аэлин спиной к огню, чтобы длинные пряди поскорее просохли от жаркого воздуха. Пока эльфийка сидела так, с миской простой похлебки, он подсел ближе к молчаливому мудрецу, и шепотом, который, впрочем Аэлин без труда разобрала, спросил.
  - Ты знал, что так случится?
  - Это неизбежно. Лес слишком далеко, в Веремейе он уже не имеет той священной власти над своими детьми. - Тихо ответил тот. Сначала Аэлин не понимала о чем говорят эльфы, но при упоминании о ее доме она резко обернулась, желая вклиниться в их разговор. Резкий разворот, и легкий порыв ветра бросили ей на плечо одну прядь, и девушка чуть не выронила из рук свою миску, испугавшись, что над ней кто-то склонился. Она даже не сразу поняла, что эта блестящая ровная прядь черных волос принадлежит ей. Пораженно, Аэлин сгребла из-за спины весь шелковый пучок, переложив на плечо, так осторожно, будто эти волосы принадлежали вовсе не ей, и она могла причинить кому-то боль, слишком резко дернув за пряди. Бережно она рассматривала блестящий шелк в своих руках, не зная, как реагировать, и начиная понемногу понимать, что в действительности ее волосы с самого начала становились темнее и ровнее с каждым закатом, но раньше она находила этому другие объяснения.
  - Теперь ты знаешь, что священные эльфы - точно такие же как мы. - Заговорил вдруг Руф, не глядя в лицо девушки. - Вторая Душа, и энергия Леса делает вас иными, но потеряв Душу, и перейдя Границу, ты перестала отличаться от нас с Сунаром, и от любого эльфа, которого ты встречала и встретишь еще на своем пути.
  Аэлин удивленно смотрела на эльфа. Удивленная не только услышанным, но и вообще тем фактом, что Руфион заговорил с ней. Ей это показалось чем-то вроде признания, ведь до сего дня он не слишком-то хорошо с ней общался, скорее терпел, чем признавал полноправным спутником. Чувствуя на себе взгляд, Руф поднял вверх свое лицо, и они встретились взглядами, на одно лишь мгновение - он очень быстро отвел глаза в сторону, к грязному котелку. Именно сейчас он вдруг решил помыть его у водопада.
  - Мне жаль, что так получилось, - почему-то виновато посмотрел на нее Сунар, хотя, ясное дело, что его вины в этом точно не было.
  - Да ладно. Думаю, это даже к лучшему, - печально произнесла Аэлин, глядя вслед странному мудрецу. - Во всяком случае, теперь на меня не будут таращиться, как на ошибку природы. Наверное, так я больше внушаю доверие.
  
   * * *
  
  Разбирали вещи парни, а собирать их обратно пришлось Аэлин, чтобы они тоже искупались под свежим потоком Шейнесского водопада. После втроем они спустились немного вниз, по речушке, и нашли небольшой дряхлый мостик, по которому перебрались на другой берег.
  Настроение эльфийки блуждало между отчаянием и надеждой. С одной стороны она боялась, что такие изменения в ее внешности - это знак, что ее Душа Леса уже почти мертва, и она не успеет вернуть ее. С другой же, она чувствовала какое-то внутреннее облегчение, так как теперь путь лежал по линии Зова, а не против нее. Сейчас "связь" не натягивалась, рискуя спружинить, а наоборот, расслаблялась, медленно, но верно сближая Душу и тело.
  Новый путь несомненно был легче. Теперь Аэлин уже не боялась ни Воронов, ни Черных Дьяволов, ветер, который так обжигал ее пару закатов назад сейчас ей казался даже приятным, а сон в палатке стал крепким и спокойным, хотя совсем недавно ее тело ломило каждый рассвет от твердого лежака. Эльфийка привыкла ко всему этому, научилась варить похлебку из кое-каких трав и вяленого мяса, а также бодрящий отвар. И ей вдруг стала нравиться эта атмосфера путешествия.
  Примерно два солнечных оборота спустя компания приблизилась к лесу, в глубине которого, как говорил Сунар, живет его родня. И девушке было особенно приятно шагать здесь. Пусть этот лес был не таким ярким и волшебным, как Священный, но даже дышать этим воздухом было легче и приятнее, чем сухим пустынным, от чего и настроение поднималось, и энергия била через край.
  - Мы почти пришли, вот Триша обрадуется! - улыбался Сунар, искоса поглядывая на Руфа. - А родные снова праздник устроят!
  - Для них праздник знать, что ты жив, не то, что видеть. - пробурчал тот.
  - Ты знаешь, что мне там нечего делать. Я лекарь и воин, какой-ни-какой. Я не могу представить себе скучную жизнь на одном месте. - Если раньше Аэлин, может быть, и поспорила с ним, то сейчас она понимала его как никогда. - Ну и как ты думаешь, кому из нас Триша прыгнет на шею первому? - издевательски засмеялся парень. Руф только закатил глаза, и вздохнул.
  Внезапно из-за толстого дерева послышался скрип. Эльфы насторожились, и немного замедлили шаг. Несколько мгновений спустя из-за того же дерева выпрыгнуло юркое и шумное существо, с черным лоснящимся хвостом, оказавшееся миловидной смеющейся эльфийкой. Глаза ее были так же темны, как и у всех эльфов Веремейи, но в них горели какие-то удивительные радостные огоньки. А улыбка, такая сияющая и искренняя, заставляла улыбаться в ответ любого, кому она направлена.
  Руфион был к ней ближе, чем остальные, и когда девчонка оказалась с ним рядом, напоровшись на его взгляд, словно на невидимую глазу преграду, остановилась на мгновение, а потом прыгнула на шею стоящему рядом с Руфом Сунару, и обняла так крепко, что лицо его покраснело, от невозможности дышать. Парень комично изобразил умирающего, высунул язык, и завалился прямо на хрупкую эльфийку, и оба они оказались на земле, смеясь и щекоча друг друга, говоря на каком-то неведомом для Аэлин языке.
  - Это и есть Триша, моя младшая сестренка. А это - Аэлин, мой друг. - Радостно представил девушек Сунар, говоря на языке, который знаком всем присутствующим. Девчушка быстро обняла Аэлин, словно говоря: друг моего брата - и мой друг. Представлять сестру Руфу лекарь не стал, ведь они и так уже были знакомы. А девчушка постоянно поглядывала на молчаливого мудреца, ища его глаза.
  - Только давай без праздников, хоть на этот раз, - умолял Сунар сестру, пока компания шла к поселению.
  - Ну уж нет! - протестовала эльфийка. - Это событие стоит праздника!
  - Зачем столько растрат? Эти продукты, вам еще понадобятся, зачем выбрасывать их на ветер, из-за такой мелочи?
  Триша остановилась, и вдруг очень строго посмотрела на парня.
  - Мой брат - не мелочь для меня. Сын - не мелочь для наших родителей. Внук, или даже просто друг - это не мелочь! Не смей так говорить! - И обиженно вздернув свой узкий подбородок, она зашагала вперед.
  - Казалось бы - такая маленькая и хрупкая... Но мне еще ни разу не удавалось одолеть ее в спорах, тут она непреклонна, как камень! - произнес Сунар, все равно довольный.
  Очень скоро эльфы подошли к лесному селению. Там и сям встречались небольшие деревянные домики, овитые толстой вьющейся лозой, или же диким виноградом.
  Сунар подвел Аэлин к этой лозе, показал пышные зеленые завитки, и, с какой-то печальной улыбкой произнес:
  - Именно эту терьеневую лозу я хотел тебе показать когда-то. Раньше... Твои волосы напоминали мне о ней...
  Аэлин не опечалилась, при виде напоминания о своей прежней внешности. Во всяком случае, не подала виду. Поэтому эльфы не стали развивать тему дальше, и просто продолжили путь, разглядывая домики и небольшие огородики рядом с ними.
  Видно было, что дома строились из больных и сухих деревьев, а не из молодых и крепких, и этот факт дал повод Лесной эльфийке уважать поселившийся здесь народ.
  - Когда-то все мы жили в городе, очень далеко отсюда. Но однажды город был разрушен, и оставшиеся в живых были вынуждены искать убежище в лесах. - Объяснял Аэлин Сунар, пока они направлялись к его дому. - Это было давно. Но с тех пор мой род привык к жизни в лесу, и здесь, пожалуй, мы смогли бы дать отпор любому врагу!
  - Ну ты уж не преувеличивай! - отозвалась издали его сестра. - Лес могут просто сжечь, и здесь уж мы ничего поделать не сможем.
  - Это правда, воды у нас мало, несколько родников рядом, но ближайшая река - ты сама знаешь, в двух солнечных оборотах отсюда. - продолжал он. - Родников хватает для того, чтобы было что есть и пить. Мы набираем бочки, чтобы можно было содержать в чистоте себя, свою одежду, и свой дом. Для этого воды хватает, но для тушения лесного пожара этого слишком мало.
  - Вот-вот! - подтвердил тоненький голосок.
  Сказать что-то еще никому не дали, потому что с разных сторон посыпались эльфы, начавшие галдеть на своем языке, осыпать Сунара какими-то вопросами, кто-то обнимал его, кто-то подходил пожать руку Руфиону. На Аэлин только с интересом поглядывали, но с объятиями, ясное дело, к незнакомке не лезли. И Сунару приходилось всем представлять ее, хотя сама эльфийка не запомнила и четверти имен, и половины лиц - так их было много. Наверное, вся деревня собралась поприветствовать возвратившегося путника, и это показывало, как сильно его здесь любят. Впрочем, и Руфиона здесь не мало уважали, и особенно радушно его встретили родные Сунара - почти как второго сына. Они крепко обняли по очереди обоих эльфов, ничем не выделяя родного от названного. И не принимая никаких возражений принялись готовиться к празднику, который состоится после заката.
  
  
  Глава 9.
  
  Праздник начался, как только стемнело. Из домишек вынесли столики, заставили их едой, поставили бочку со сладким вином, разожгли костры - тут Триша постаралась, создавая магический огонь, который не принесет вреда лесу. Умеющие играть на музыкальных инструментах эльфы принялись ансамблем исполнять то веселую танцевальную музыку, то нежную и печальную. Они играли с таким удовольствием, что было ясно: для них праздник - это еще один повод заняться любимым делом, и они нисколько не чувствовали себя обделенными, занятые музыкой, пока остальные веселятся. Впрочем, если кому-то из них хотелось потанцевать или выпить вина, он уходил, закончив песню, и возвращался, когда сам того желал.
  Сейчас играла медленная чувственная музыка. Аэлин, Сунар, и Руфион сидели у одного огня, и наблюдали за искусными танцами здешних эльфиек, завлекающими, завораживающими саму душу, так что не оторвать глаз. Освещенные только ближайшими костерками, танцующие эльфийки походили на ночных нимф, их распущенные длинные волосы порхали, словно полу-прозрачные крылья мотыльков, а стройные фигурки изгибались, как змеи. Среди них была и сестра Сунара. Танцуя, она смотрела только на одного эльфа, и все ее движения были направлены только ему, но, кажется, тщетно.
  Сунар привлек Аэлин к своему плечу, облокотив ее голову о свою грудь. Одной рукой он обнял ее, другой взял за руку, и как-то легонько, одним движением, надел на тонкое запястье золотой браслет, напоминающий тонкую терьеневую лозу.
  - Если бы твои волосы остались как раньше, зелеными и кудрявыми, он был бы более уместен, - перекрикивая музыку сказал он ей на ухо. - Ну, а так пусть он будет тебе просто напоминанием.
  Аэлин счастливо улыбнулась, и крепко прижала к себе его руку, не имея возможности обнять - для этого требовалось бы повернуться, а ей хотелось подольше посидеть так, слыша стук сердца Сунара.
  Эта песня закончилась, и музыканты заиграли что-то быстрое, веселое, призывающее двигаться даже сидя, раз уж вы не вышли танцевать к огню. Танцующие девушки бросились искать себе пары. Распаленная предыдущей музыкой Триша подошла к Руфиону, и потянула его за руку, вызывая на танец. Немного помедлив, он все-таки поддался, разрешил увлечь себя в гущу танцующих веселых эльфов, хотя сам двигался очень неуверенно, словно танцует впервые в жизни. Эльфийка показывала ему как нужно делать, и он, вроде бы, пытался повторять за ней. А когда запутался в собственных ногах и упал, смущенно рассмеялся.
  - Оказывается, и он умеет веселиться, - громко сказала Аэлин в подставленное ухо Сунара, и указала на смешную парочку.
  - Вот это да! Он впервые пошел с ней танцевать! - удивился лекарь. Поглазел, пораженный, и объяснил. - Триша уже давно добивается его расположения, она влюблена в него, и все это знают. Как и сам Руф. Родители давно поженили бы их, да только он никогда не отвечал на ее попытки. Не отвергал прямо, но всегда избегал ее общества, и тем более танцев и объятий. - Сказав следующее Сунар улыбнулся. - Раньше я думал, что Триша от чего-то не нравится ему, хотя она умна и красива, талантлива к трудолюбива, имеет дар магии Огня, а танцует вообще лучше всех, кого я видел! Лучшей жены нельзя и представить, и я не понимал, почему он игнорирует ее чувства! А сейчас я вижу, что лед сломлен, видимо, сестра каким-то образом его все-таки привлекла! О, Первородная, пусть все так и будет!
  Аэлин согласно кивнула, и продолжила наблюдать за милой парочкой. Руфион действительно казался довольно красивым эльфом. Может не таким, как красавчик-Ореисэль, но его внешность была совсем иной, и красота была совсем другого склада. Если подумать, он просто отличался от всех эльфов, которых Аэлин знала сегодня, он одновременно и походил на них, и был каким-то совсем другим. Так что не удивительно, что красавицу Тришу, словно мотылька, привлекла его таинственная внешность, его грустные, но спокойные глаза. Ведь даже Ореис, по сравнению с Руфом был каким-то простым. Более красивым, но вместе с тем и обычным.
  В свою очередь Триша была просто идеалом. Очень красивое лицо, очень хорошая фигура, необычная, но интересная прическа, пластичные движения, и ласковый тонкий голосок. Аэлин показалось в тот момент, что ей до Триши не дотянуться и по локоть - в плане красоты и подачи себя, так как росту в Аэлин было все-таки побольше. Рано или поздно сердце Руфиона просто обязано было дрогнуть перед такой эльфийкой, в нее невозможно было не влюбиться, в отличии от той же Аэлин. И эта мысль, отчего-то, больно кольнула у нее в груди.
  Закончилась и эта веселая песня, Триша увлекла своего возлюбленного куда-то далеко, к другим кострам, может быть к своим друзьям. Сунар тоже отошел не на долго, вернувшись с двумя кружками вина, и мисой сладких медовых слоек, если Аэлин захочет поесть. И хотя это вино ни в какое сравнение не шло тому, что они пробовали на корабле,Аэлин выпила полную кружку, пару раз откусив слойку. Когда уснула, эльфийка не заметила, только на мгновение, сквозь сон, почувствовала, что ее куда-то несут, обвила эльфа руками, и вновь погрузилась в забытье. Но снился ей опять некто в сером капюшоне, среди холодных скал, и теперь Аэлин слышала его зловещий смех, от которого ее кожа покрылась мурашками, и она поневоле сжалась в постели, от чего и проснулась. Открыв глаза эльфийка обнаружила себя в простой маленькой комнатке, с узкой кроватью, на которой она сейчас лежала. Чуть поодаль стоял небольшой стол с какими-то склянками.Никакой другой мебели здесь небыло. Девушка подошла к закрытой двери, дернула за ручку, и та поддалась. Аэлин вышла, и очутилась в узком коридоре, с еще несколькими дверьми, но заглядывать в каждую комнату она не стала, решила выйти сразу на улицу, в приоткрытую деревянную дверь.
  Оказалось, что солнце уже во всю палило, хотя здесь, в лесу это было не столь заметно, как в пустыне. От праздника не осталось и следа - и когда эльфы успели все убрать? Ни потухших костров, ни столиков с едой, ни пустых винных бочек. И никакого мусора.
  Около домика рядом сидел Руфион. Как и раньше, с угрюмым видом, он чистил свои клинки. Руф мельком взглянул на эльфийку, и, взглядом пригласил ее сесть рядом. Аэлин села.
  - Сунар собирает воду и пищу для нашего похода. Как только он вернется, мы отправляемся в путь. - сказал он, очередной раз удивив эльфийку.
  - Спасибо, что ты тоже идешь с нами, - поблагодарила Аэлин, потому что понимала, что на самом деле он вовсе не обязан помогать им, и может остаться здесь, вместе с Тришей. - Даже представить себе не могу, почему ты помогаешь мне...
  Руф как-то напрягся, и отвернулся, ничего не сказав, продолжил начищать лезвие. "Да он, наверное, не мне помогает, а своему другу, Сунару" - подумала Аэлин.
  Ждать лекаря пришлось долго. Молчаливый Руфис все занимался своими клинками, а эльфийке нечего было делать. Свой короткий меч она не доставала с тех самых пор, как компания повстречала Черного Дьявола, и не имела никакого желания снова брать его в руки. Во всяком случае, без резкой на то необходимости. Поэтому Аэлин со скуки принялась рассматривать свой браслет. Он так точно копировал завитки терьеневой лозы, сплетенные между собой тонкие усики полетали руку несколько раз. Им бы, для правдоподобности, зеленый цвет - такой, как у настоящей лозы, или... Или у волос Аэлин, пока они еще не изменились. Девушка коснулась ровной черной пряди у себя на плече, и ей казалось, будто это не она сидит здесь сейчас, словно это кто-то другой... Ей казалось нереальным то, что происходит с ней, словно она в чужом теле, но тем не менее она всего лишь наблюдатель. Отчего ей стало как-то не по себе.
  - Они вернутся, - тихо пробормотал Руфион, который, как оказалось, наблюдал за девушкой. Когда она вопросительно взглянула на него, эльф объяснил. - Волосы. Если ты вернешь душу, и возвратишься обратно в Священный Лес - все снова станет на свои места. - Аэлин ничего не ответила, лишь мысленно задала сама себе вопрос: а если нет? Не задала его вслух, потому что ответ итак был ей известен, но через некоторое время, когда вниманием Руфа вновь завладел клинок, она решилась спросить кое-что другое.
  - А бывало ли вообще, чтобы кто-то возвращался в Священный Лес?
  - Конечно. - ответил эльф, с некоторой задержкой. Но при этом он так пристально смотрел девушке в глаза, что она тотчас поняла: даже если кто-то и возвращался - то не на его памяти.
  - Хватит бездельничать, нам давно пора в путь! - раздался позади веселый голос Сунара, который тащил за собой три тюка. Один бросил Руфу, второй оставил на своих плечах. И последний, поменьше, достался Аэлин.
  Вскоре пришла родня лекаря, дабы благословить его путь. Они обняли все по очереди, даже Аэлин. Здесь была и Триша, но она обняла только брата, Аэлин помахала рукой, а на Руфиса даже не посмотрела. Развернулась, махнув искусно сплетенной необычной косой, и ушла первой.
  - Мы еще вернемся! - радостно крикнул Сунар на последок, и трое эльфов пустились в путь.
  
  Новая дорога началась радостно и бодро. Сунар то и дело рассказывал какие-то истории, новости, которые узнал в своей деревне от старых друзей и родных. ,.Пусть Аэлин чаще всего не знала о ком он говорит, ей было интересно слушать.
  В тех краях, где компания сейчас проходила, порой встречались деревья, и кусты, это уже был не лес, но и далеко не пустыня. А еще здесь не водились хищные вороны, зато, как предупреждал Сунар, здесь иногда можно было встретить врага в обличьи эльфов. Такая перспектива пугала Аэлин больше, чем даже встреча с Черным Скорпионом, ведь эльфы, в отличии от всякого рода иных тварей, не имели возможности мыслить. Их было всего трое, а эльфийка, к тому же, совершенно не умела пользоваться мечом.
  - Сунар, может мне стоит научиться хоть немного фехтовать, хотя бы отбивать самые простые удары, что бы иметь возможность себя защитить? - попросила она однажды.
  - Что? Нет, тебе незачем этому учиться, - ответил эльф, и Руф даже обернулся, удивленный таким ответом. - Мы защитим тебя, поможем вернуть Душу Леса, а потом проводим к барьеру. Это не займет слишком много времени, а научиться чему-либо за несколько солнечных оборотов все равно невозможно.
  Аэлин не чувствовала себя в праве возражать. Да и действительно, в Священном Лесу ей этот навык вряд ли понадобится. Зато далеко впереди она увидела серые очертания скал. Вчера они сливались с облаками, но теперь четко выделялись на фоне чистого, почти безоблачного неба. Эта кривая скального горизонта показалась девушке знакомой, и она поежилась при воспоминании о своих жутких снах.
  - Что случилось? - испугался лекарь. - Ты же не обиделась? Если ты так хочешь, я научу тебя, правда!
  - Да нет, - замялась девушка. - Просто эти скалы вдали...
  - Жуткие, я знаю. - Согласился эльф. Это потому, что как раз там заключен Малум, отделенный от всей Веремейи стеной-щитом, вроде того, который не пускает в Лес однодушных, я же говорил? - Аэлин неопределенно кивнула. - Та стена наоборот, не пустит вовнутрь эльфа с двумя душами, а оттуда не сможет выйти эльф только с одной.
  - А почему так? - удивилась эльфийка.
  - Потому что Малум имеет одну душу. Ему нужна вторая, чтобы выйти.
  - Так может это он украл мою Душу Леса, чтоб иметь возможность пройти барьер? - ужаснулась девушка.
  - Нет, нет, ему нужна как раз Душа Существа, а не Душа Леса, - успокоил ее лекарь. - Хотя, в чем-то ты права, если бы хоть один эльф благополучно прошел к скалам по Зову своей Лесной Души, возможно, он каким-то образом смог бы отобрать Душу его Существа...
  Аэлин расширила глаза, и резко остановилась.
  - Да нет! - продолжал рассуждать сам с собой Сунар, не заметив, что эльфийка осталась позади. - Даже такой сильный маг не смог бы просто взять, и забрать Душу Существа. Она ведь, считай, часть нашего тела, ему пришлось бы наоборот, вселить СОБСТВЕННУЮ душу в чужое тело! - Теперь стал на месте Руфион, но не от удивления, а чтоб обратить внимание лекаря на заминку. Маневр подействовал, Сунар повернулся назад, и ему пришлось остановиться. - Так что не беспокоитесь. Для подобного магического ритуала даже ему понадобился какой-то мощный артефакт. Просто наверняка!
  - Например, артефакт Жизни, - с иронией улыбнулся Руф.
  - К примеру он, да, - последовало согласие. - Но он сейчас у Эсранэля. Так что действительно, нам не о чем беспокоиться. Пойдемте! - и возобновил шаг, думая о своем.
  Аэлин последовала его примеру, и тоже зашагала вперед. Когда она поравнялась с Руфом, позволила себе шепотом спросить.
  - А Эсрану можно верить?
  Молчаливый эльф нерешительно пожал плечами, нисколько не рассеяв сомнения эльфийки, а скорее усилив их.
  - Скорее, идите сюда! - прокричал веселый Сунар откуда-то спереди. Он успел не мало обогнать Аэлин, и тем более Руфа, который чуть-чуть отстал. - Это мой любимый обрыв! Отсюда открывается потрясающий вид на разрушенный город!
  Эльфийка поспешила к парню утолить свое любопытство. Руфа зрелище, наверное, вовсе не привлекало, потому что он не выказал интереса ускорением шага. Он был еще достаточно далеко, когда из-за ближайшего широкого куста разом вышли двое смуглых эльфов. Лица их были закрыты черными повязками, оставляя лишь темные глаза. Одеты они были одинаково в темно-серые льняные рубахи, и коричневые кожаные жилеты поверх рубах. Штаны на них тоже были кожаные, а в руках сияли отполированными лезвиями обнаженные мечи. Скорее всего их привлек громкий зов Сунара, хотя не исключено, что они давно наблюдали за небольшой компанией, и только ждали, когда захлопнется ловушка. Впрочем, нет. Все еще спокойно идущего к друзьям Руфа они, похоже, до сих пор не заметили.
  - Ну что, кто первый? - засмеялся один из разбойников. - Девчонка или Паренек? - Сунар испуганно пытался решить, как в этой ситуации защитить Аэлин. Позади него красовался обрыв, и эльф рискнул выступить вперед, закрывая девушку собой.
  - Что вам нужно? - скрипя зубами осведомился Сунар. Но ему ответили только дерзким хохотом.
  - Раз ты так просишь - будешь первым! - ответил второй, а потом, облизав свои губы, продолжил. - А девчонку мы оставим на десерт, и хорошенько позабавимся! -И оба разбойника замахнулись своими клинками.
  Не замеченный ими Руфион преодолел оставшееся расстояние в один миг, выдав себя, но уравняв количественные силы. Он набросился на ближайшего эльфа, в то время, как Сунар отбивал удары другого. А Аэлин нерешительно вынула из ножен свой маленький меч, и выставила его прямо перед собой, когда схватка вынудила ее защитника отойти на пару шагов в сторону. Это ее неумелое действие вызвало новую волну хохота со стороны нападавшего, а своим злорадным взглядом он словно говорил: вот ты и попалась! Сильным ударом отбросив Сунара подальше разбойник сделал еще шаг по направлению к ней, но тут подоспел Руф, а там и лекарь успел подняться на ноги. Схватка вспыхнула с новой силой, а растерявшейся эльфийке приходилось все дальше отступать назад, чтобы не попасть под свистящие в воздухе лезвия. Сунар явно был слабее своего противника, но он все же умудрился выбить оружие из рук врага. В замен тот с бешеной скоростью ухватился обеими руками за его запястье, не давая нанести удар, или вообще пошевелить им. Что-то хрустнуло, кажется запястье было сломано, потому что клинок Сунара выпал из его руки. Руфион выигрывал, и заставлял своего противника шарахаться любого его движения, и при очередном взмахе блестящих лезвий Руфиона разбойник вдруг решил нанести урон если не ему, то хоть кому-нибудь. Он с силой оттолкнулся от земли, и направил свое тело на отступающую эльфийку, дабы сбить ее с ног, и бросить в пропасть, пусть даже умрет вместе с ней - он уже понял, что от такого бойца, как Руфис - столь спокойного, будто схватка нисколько не пугает его, словно он даже не прилагает усилий, отбивая удары, и атакуя - живым ему не уйти. Руфион распознал его замысел, и, не успевая догнать, просто метнул один свой клинок, попавший точно в голову. Бег прекратился, тело заломилось, словно сломанная игрушка, но по инерции все равно долетело до ног эльфийки, не сбивая с ног полностью, но лишая ее равновесия. Сейчас она рисковала упасть в пропасть, и эта мысль пронзила все ее существо, точно удар молнии. Она уже почти опрокидывалась назад, когда с ее вскинутой руки сорвалась тонкая зеленоватая нить, а если присмотреться, не нить это была вовсе. Это была тонкая терьеневая лоза, которая в один миг произросла из золотого браслета, будучи его продолжением. Длинная нить вцепилась в первое, что нашлось на ее пути - а это оказался противник Сунара, и обвила его за шею, чтобы задержать падение девушки. Ее руку больно сжал розовый металл, сжимаясь, чтобы рука не выскользнула, а тело, от резкого рывка, бросило обратно, на голую землю. Да только теперь в пропасть несло уже разбойника, который не пожелал умирать, не нанеся компании достаточного вреда, и он крепко вцепился в руки Сунара, увлекая его за собой. Лекарь едва дышал, то ли от боли в запястье, вновь ослепившей его, то ли еще от чего-то, но сил воспрепятствовать падению у него не нашлось, и двое эльфов полетели с обрыва. Зеленая лоза, соединявшая руку Аэлин, и шею разбойника, вновь натянулась, и если бы Руф не успел разрубить нить мечом, эльфийка точно так же была бы увлечена вниз. Остатки зеленой нити втянулись в браслет, и металл ослабил свою хватку, оставив заметные красные следы, которые, впрочем, очень скоро пройдут. Когда Аэлин осознала, что сейчас произошло, она бросилась к обрыву, неистово крича:
  - Нет! Сунар! Прости-прости-прости! - Руфион крепко держал девушку, не давая броситься вниз.
  - Это не поможет! - громко, но относительно спокойно произнес он, не отпуская эльфийку. - Твоя магия действует иначе! - эльфийка обмякла на его руках, мечтая, чтобы это был очередной сон.
  - Откуда ты знаешь, как именно работает моя магия?
  - спросила она несколько мгновений спустя, и голос ее был каким-то сломленным, безжизненным, а из глаз ручьями текли прозрачные слезы.
  - Ты же не первый Священный эльф, оказавшийся в Веремейе. - напомнил он. - Я позже тебя научу, но сейчас ты должна успокоиться.
  Эльфийке было решительно все равно. Ни магия, ни Лесная душа сейчас ее не волновали. Все мысли были только о милом и веселом Сунаре, которого она чуть ли не своими руками толкнула в пропасть. Ей хотелось посмотреть вниз, куда она так и не успела взглянуть. Вдруг Сунар смог зацепиться за какой-нибудь выступ, хоть за что-нибудь, и сейчас ждет помощи друзей. Но она понимала, что будь это так - он подал бы голос. И эта тишина разрывала ей сердце.
  Некоторое время Руфион просидел рядом с эльфийкой, на всякий случай загораживая собой путь к обрыву, но Аэлин не порывалась никуда идти, она словно увяла, как цветок. Потом он встряхнул своим наспинным мешком, и поднял сидящую девушку. Она покорно встала, и пошла следом, когда он потянул ее за руку, но когда Руф отпустил кисть, она вновь остановилась.
  - Мне всю дорогу вести тебя за ручку, как ребенка? - спросил он, но голос его был не раздраженный, а скорее снисходительный. Так как Аэлин ничего не ответила, ему пришлось вновь взять ее за руку.
  - Придется нам пойти более безопасной дорогой, но и более дальней. - сказал он, но эти слова были оставлены без ответа. - Зато по дороге мы зайдем кое-куда передохнуть. В следующий закат мы будем уже там.
  - Куда мы зайдем? - все-таки подала свой высохший голосок эльфийка.
  - Да так... В брошенную лачугу отшельника. - ответил Руф, и немного ускорил шаг, заставляя поспешить и ведомую им девушку.
  - Ты хочешь сказать, в твою лачугу? - с сарказмом бросила Аэлин, вовсе не ожидая, что Руфис согласится.
  - Именно так, - серьезно ответил он. Эльфийка так удивилась, что не нашла что сказать на это.
  
  Когда совсем стемнело эльфы шли по новому леску, только этот лес не был жилым. Руф решил устроить привал в темной гуще, чтобы никто не обнаружил их огонь в ночи на открытой местности. Аэлин не возражала. Парень терял свое время и рисковал своей жизнью, чтобы помочь ей, и хотя эльфийка не понимала, зачем он это делает - она все же была благодарна за эту помощь. У нее не было денег или драгоценностей, чтобы отблагодарить защитника, кроме, разве что, странного браслета, подаренного Сунаром, а его она никак не могла отдать, желая сохранить хоть какую-то память о погибшем эльфе. Поэтому девушка не препятствовала помощи своими претензиями или капризами, дабы максимально облегчить Руфиону эту ношу. Она твердо решила помогать ему всем, чем сможет, ведь это единственный друг, который у нее остался в этом пугающем мире. И без его помощи она сдалась бы еще там, у обрыва. Так что, когда Руф выбрал место для привала, и принялся ставить палатки, девушка без просьб и напоминаний взялась собирать хворост для костра. Некоторое время спустя они вместе уничтожали редкую похлебку - большинство продуктов осталось в рюкзаке лекаря. Аэлин не хотела есть, но не желала, также, чтобы ее уговаривали. Поэтому заставляла себя глотать ложку за ложкой, с неохотой прожевывая изредка попадающиеся куски.
  - Ты наверное не знаешь - это были сереонцы... - завел Руф разговор.
  - Не утруждай себя разговорами, вряд ли это доставляет тебе удовольствие. - тихо перебила Аэлин.
  
  - Я чувствую, что тебе это нужно, - еще тише произнес парень, и недолго помолчав дополнил. - И мне не трудно.
  Аэлин устыдилась своих снов. Разве имеет она право так обрывать кого-то на полуслове?
  - Сереонцы, убившие жену Эсрана? - примирительно спросила она, и когда Руф кивнул, задала еще один вопрос. - Почему они нападают, убивают ни в чем не повинных эльфов?
  - Таковы их законы. - Ответил Руфион, глядя в огонь. - Армия Сереона пришла с острова Сереон. Это оплот убийц и предателей. В основном все они - достаточно опытные воины, и на жизнь себе зарабатывают кражей, убийством, всяческими преступлениями. Но их предводитель - маг. Они его почитают и боятся - в Веремейе магия вообще явление редкое, поэтому владеющие даром автоматически причисляются к непосредственным потомкам Первородных. Они непобедимы, ведь нет оружия против магии. А этот маг - Доральд - еще и считается посланником самого Малума.
  - И это правда?
  - Вряд ли. Если бы Малум имел посланника, думаю, тот скрывал бы всякое отношение к нему.
  - Надеюсь, что Эсран не его посланник, - тихо пробормотала девушка.
  - Я в этом уверен... - сказал Руф, словно сам себе. Аэлин не стала уточнять, уверен ли Руфион в том, что Эсранэль является посланником, или же наоборот, что он им НЕ является. Она боялась услышать ответ, от которого ее точно бросит в дрожь.
  
  
  Глава 10
  
  Аэлин всю ночь не смыкала глаз. Когда они затушили огонь, и разошлись по разным палаткам - которые, впрочем, стояли очень близко друг к другу - она просто лежала, закутавшись в плед, и думала. Мысли ее метались от Сунара к Руфису, от Ореисэля к Эсрану. От добра к злу. Ей не хотелось верить в плохое... Как мечтала она сейчас уснуть, а проснувшись обнаружить, что все друзья живы, и на самом деле не было никакого Храма Жизни. Много раз она возвращалась в своих мыслях в тот миг, когда Эсран оставлял ее ждать снаружи Храма, и Аэлин каждый раз задумывалась, что могло случиться, если бы она все-таки пошла с ними? Возможно, тогда все пошло бы совсем иначе.
  Эльфийка не уснула даже к рассвету, хотя обычно в такое время ее особенно клонило ко сну. Поэтому Аэлин без труда различила в лесной предрассветной тиши какие-то звуки. Прислушавшись, она поняла, что это Руфион собирает свою палатку, и вышла к нему. Руф молча, одним кивком, поприветствовал ее, и принялся собирать палатку, из которой девушка только что вышла.
  - Давай не будем делать привала днем, - попросила эльфийка. - Я бы хотела поскорее попасть под настоящую крышу, и провести там побольше времени. Мне до тошноты надоели эти дороги и палатки...
  - Выйдем сейчас же, перекусим по пути, - рассчитал план Руф. Он благоразумно не стал замечать, что совсем недавно Аэлин все это, вроде как, нравилось. Просто понял причину. - Если пойдем без заминок, прибудем еще засветло.
  - Хорошо, - согласилась эльфийка, помогая ему, чтобы поскорее двинуться в путь.
  Лес медленно просыпался, оглашая это событие все новыми птичьими голосами. Их песнь завораживала, но эльфы не стали задерживаться, дабы послушать. Собрав палатки в сумку эльфа, достав слегка почерствевший хлеб из заплечного мешка Аэлин, они направились к выходу из леса, жуя прямо по пути.
  Сегодня дорога была особенно каменистой, и камни под ногами были столь острыми, что Аэлин чувствовала каждый из них сквозь свою тонкую подошву. Руфион не подавал виду, что чувствует боль - наверное, он уже привык к подобным походам.
  Когда среди сплошных камней, валунов, и скалистых подъемов обнаружилась зеленая точка, Аэлин не знала, радоваться или удивляться. Подойдя ближе, эльфийка поняла, что это вьющийся плющ, и хотела было коснуться зеленых листьев, но Руф схватил ее за кисть.
  - Он ядовитый! - пояснил парень, отпуская ее руку. - Все в Веремейе знают, что нельзя даже прикасаться к этому растению - не убьет, конечно, но доставит уйму неудобств в виде зуда, слабости, и временного ухудшения зрения.
  - Он растет в камнях! - пораженно констатировала Аэлин, рассматривая как зелень водопадом спадает откуда-то сверху, из каменной глыбы.
  - Не совсем, - усмехнулся эльф. - Отвернись, ты не должна это видеть. - Аэлин вскинула брови, но послушалась. Через несколько мгновений Руф пригласил ее обернуться, и эльфийка увидела в гуще зеленых листьев деревянную дверь, которая до этого была полностью скрыта зарослями. Теперь же витые лианы свисали по бокам, словно откинутые в стороны шторы. Руфион отпер дверь, и указал девушке на вход.
  - Это... Пещера! - воскликнула Аэлин, войдя внутрь.
  - Я и не говорил, что лачуга будет комфортабельной, - хмыкнул Руф.
  Каменные стены и кривой потолок пещеры, скрытые ядовитым плющом, все же были настоящим убежищем. Хотя здесь была только небольшая кровать, стол и стул, а еще бочка с землей, из которой произрастал тот самый плющ, выходя наружу через отверстие между дверью и стеной. Руфис подошел к столу и принялся выкладывать некоторые вещи из своего рюкзака. Аэлин села на кровать. Пока он возился со скудным ужином девушка, желая прилечь, решила взбить подушку, под которой обнаружилась небольшая масляная картина. Взяв ее в руки Аэлин всмотрелась в изображенные лица: два зеленовласых эльфа, один из которых был еще совсем ребенком. В последнем эльфийка узнала - и в этом не было сомнений - того самого молодого эльфа, встреченного ею когда-то в священном лесу. Только здесь, на картине, он был намного младше. Второй эльф, изображенный на картине, был похож на него, как старший брат и, глядя на это лицо, Аэлин будто потеряла дар речи. Пусть на картине у него были зеленые волосы и глаза, но это точно был Руфион.
  Пораженная эльфийка нерешительно обернулась к своему проводнику, не зная, как спросить. Он уже хмуро наблюдал за ней, опираясь на стол.
  - Да, - тихо произнес Руф, пристально глядя ей в глаза. - Именно так...Когда-то я тоже был Лесным эльфом, как и ты.
  - И твои друзья не знают об этом? - С трудом произнесла девушка.
  - Никто не знает, - усмехнулся эльф и подошел к ней ближе, чтобы забрать картину. - Таким я был когда-то, а это мой младший брат - Герион.
  - Руфион... - начала было Аэлин, но эльф ее перебил.
  - И это не мое имя! - Аэлин удивленно заглянула ему в глаза. - Сам не знаю, почему я так назвался...
  - Так как же тебя зовут на самом деле?
  - Фимион. - Как-то печально произнес парень.
  Аэлин села на кровать, обдумывая услышанное. Волосы Руфа, или, вернее, Фимиона были черными, как у любого эльфа Веремейи. И глаза не были зелеными, как изображены на картине. И он совсем не походил на Лесного эльфа. Но тоже самое можно было сказать и об Аэлин, ведь совсем недавно ее зеленые кудри тоже преобразились в блестящий черный шелк.
  - Значит, ты тоже когда-то лишился Лесной души? - Поинтересовалась эльфийка.
  - Да, и я вернул ее, - горько ответил Руф, - но слишком поздно. Я уже не успевал вернуться в Священный Лес и Душа все равно умерла... Но умерла внутри меня, оставляя мне все воспоминания. Я помню все, почти с самого рождения и по сей день, но вернуться домой я уже не смогу никогда.
  - Вот откуда ты знаешь про магию, вот как намеревался меня учить... - Аэлин вдруг посетило просветление. - Вот откуда ты знал так много о Лесных Эльфах, и их судьбе во Внешнем мире... Но почему ты никому об этом не говорил?
  - А зачем? - Фимион иронично улыбнулся. - Я не хочу вопросов, не хочу притворства, не хочу сочувствий, мне ничего из этого не нужно.
  - Наверное, в чем-то ты прав... - пробормотала девушка, на самом деле не представляя что еще можно сказать.
  - Я помогу тебе спасти Душу, и вернуться в Священный Лес! - Вдруг серьезно обратился Фимион к эльфийке. - Но ты должна полностью довериться мне. Будут вещи, в которые ты не захочешь верить. Будет нечто трудновыполнимое, но эти правила нерушимы. Ты должна - слышишь? - должна полностью довериться мне, иначе я не смогу тебе помочь. И дело даже не в отсутствии времени...
  Аэлин остановила его.
  - Почему ты говоришь все это только сейчас? - спросила она, пристально вглядываясь в темные глаза, будто ища в них ответ. Но Фимион не ответил. Лишь отошел подальше от кровати.
  - Просто верь мне, и делай что я скажу, - сказал он, не глядя в ее сторону. - Тогда ты вернешься домой, я обещаю. - И эльф принялся стелить себе лежак из их дорожных пледов, всем видом давая понять, что не намерен разговаривать дальше. И хотя мысли путались в голове Аэлин, новые факты поражали, и даже пугали ее - она все же очень быстро уснула, так и не укрывшись одеялом, только успела положить голову на подушку. И даже не вспомнила о еде, ведь она совсем не спала всю прошлую ночь.
  А некоторое время спустя Руф, или вернее Фим, сгреб один из пледов, и накрыл им тонкую фигурку, спящую на кровати.
  - Нас ждет сложное время... - грустно шепнул он тишине. - И особенно тебя.
  
   Фимион.
  На рассвете первой проснулась эльфийка, и такое случилось впервые. Вставая с постели она нечаянно уронила на пол плед, которым я укрывал ее вчера, и легкий ветерок, последовавший после падения тяжелой ткани, заставил меня резко потянуться к клинкам. Перед сном я положил их под импровизированную подушку рукоятями в стороны, чтобы в случае опасности легко вынуть, и воспользоваться силой холодной стали. Так я делал всегда, что не раз спасало мне жизнь, но сейчас эта сила не понадобилась. Эльфийка вздрогнула от моего резкого движения, но быстро расслабилась. А я даже немного устыдился своей излишней осторожности - кто войдет в пещеру под ядовитым плющом, который иначе как магией не убрать с дороги? Тем более, что о существовании самой пещеры знать никто не мог - я был ее творцом, владельцем, и единственным хранителем этого секрета. До прошлого заката. Теперь о моем убежище знает и Аэлин, но единственный раз, когда она сможет еще здесь побывать - это на пути к Священному Лесу.
  - Где ты научился так владеть клинками? - удивилась она.
  - Этому учат и в Священном Лесу, только там это скорее развлечение. - ответил я, вставая, и садясь на единственный стул. - Остальную часть навыка я добывал уже на практике в Веремейе.
  - Значит, ты можешь научить меня? - замялась эльфийка.
  - Могу, но... Не сейчас, а по пути назад. Сегодня по расписанию уроки магии, а завтра - урок артефактоведения! - я засмеялся, наблюдая за изменениями в ее лице. Аэлин сначала скривилась, а потом недоуменно покосилась на меня, смешивая эти два выражения. И мой смех заставил ее в миг посерьезнеть.
  - Ты стал разговорчивей в последнее время, и даже научился смеяться, - тихо констатировала она. - Неужели любовь сотворила с тобою чудо?
  Сперва я опешил от такого заявления, но потом понял, что именно Аэлин имеет ввиду.
  - Я не выбирал Тришу. - начал я объяснение. - Я согласился с ней танцевать, чтобы наконец раз и навсегда покончить с этим. Как глупо, но я столько времени не отвергал ее, надеясь, что она найдет кого-то получше, и все закончится само собой.
  - Но не отвергая - ты давал ей надежду!
  - Я знаю. Я понял это, когда мы гостили в лесной деревне. Я ведь давно уже здесь, в Веремейе. Знаешь, после того, как умерла моя Душа - я часто искал утешения в обществе. Хотел доказать себе, что и здесь я могу жить полноценной жизнью. И в то время я очень часто и долго гостил у Сунара. Триша тогда была еще совсем ребенком, и я был моложе, считай подросток. Я ожидал, что она это перерастет. Потом я понял, что все равно чужой в этом мире, и стал путешествовать, дабы оказаться подальше от ее внимания, опять же, надеясь, что она забудет меня, если некоторое время не будет видеть. Но каждый раз, как я возвращался - эта девчонка встречала меня одинаково - танцы, угощенья, попытки угодить и понравиться... Последнее мое отсутствие в деревне было самым долгим, а эльфиек ее возраста обычно выдают замуж ДО начала цветения терьена. Ты видела лишь лозу и листья, потому что цветы давно собраны, ведь их лепестки, во время цветения, очень полезны для беременных. Я надеялся, что за это время ее выдадут замуж, и, вернувшись, смогу чувствовать себя свободно, но и тут я ошибся - родные не стали губить ее чувства вопреки традициям, и она все равно ждала меня, тая надежду. Тогда я и понял, что пора, наконец, объяснить ей. Я согласился потанцевать, и этот танец был чем-то вроде прощального извинения перед тем, как я прямо отвергну ее чувства. Я сказал ей все то же самое, что говорю сейчас тебе, когда мы были далеко от толпы. И ты, скорее всего, представляешь, какой была реакция... Нужно было сделать это раньше.
  Аэлин вдруг подошла ко мне, и сочувственно положила руку на плечо. Моя кисть дрогнула, словно желая накрыть сверху руку эльфийки, но я не позволил себе этого, сдержал порыв.
  - Ладно, хватит пустых разговоров! - сказал я, вставая. - Нам нужно перекурить перед дорогой, собрать палатки, пледы, кое-какую еду, и поскорее отправиться к границе.
  - А как же уроки магии? - спросила Аэлин, не слишком-то обратив внимание на мои последние слова.
  - По дороге, все по дороге!
  И мы вместе принялись собирать вещи.
  
  Перекусив, мы двинулись в путь. Сейчас наши рюкзаки были на много свободнее: третий плед, лишний комплект посуды и одежды мы оставили в лачуге. Так же Аэлин предложила взять с собой одну лишь палатку, чтобы сэкономить и время, затрачиваемое на ее сбор-разбор, и место в заплечном мешке. По пути я стал объяснять эльфийке, как вызвать в себе магию.
  - Управлять мы можем только растениями, иногда породой, но живые существа нам не подвластны. Магия Леса дает тебе право распоряжаться всем этим, и ты просто должна научиться чувствовать в себе это право!
  - Никаких особых слов и движений? - интересовалась она.
  - Никаких. Только ощущение полного права управления природой, и точно сформулированное в голове действие, чего ты хочешь добиться. Оживить ли ветку, или из одного цветка вырастить целую поляну...
  - Даже такое можно? - ее глаза забавно расширились от восторга.
  - Если хватит сил - хоть всю землю от горизонта до горизонта накрой новым лесом - но пока ты не чувствуешь границ своей власти - лучше воздерживайся от подобных выбросов силы.
  - А иначе что?
  - Иначе сгоришь...
  Эльфийка в миг погрустнела.
  - И такое, значит, бывает... - пробормотала она.
  - Не важно, лучше попробуй вырастить в своей руке цветок, - попросил я.
  - Из ничего? - удивилась она.
  - Именно. Просто почувствуй право на это, и четко сформулируй свое желание.
  - Хочу чтоб вырос цветок! - громко сказала эльфийка, глядя на выставленную вперед руку.
  Конечно же, ничего не произошло.
  - Не словами! Формулировка должна быть в мыслях. Ты должна как бы увидеть то, что требуешь от своего дара.
  Аэлин попробовала вновь. И опять ничего не вышло. Потом еще раз, и еще - бесполезно.
  - Ты уверен, что магия во мне вообще есть? - раздраженно спросила она, когда ей надоели эти бесплодные попытки.
  - Уверен. Любой эльф Священного Леса владеет этой магией. - ответил я, но на самом деле мои сомнения были отброшены не этим фактом, а той расцветшей веточкой таслина, которая не только расцвела, но и не сгорела в огне. - Остановись. Я знаю, ты ничего не помнишь. Ты должна понять... Любой эльф Священного Леса имеет полное право распоряжаться природой. Лес верит тебе, как мать доверяет своему детищу. Он знает, что ты не обманешь его доверие, и твои действия направлены на добро. Не отказывайся от его доверия своими сомнениями.
  Эльфийка с трепетом слушала мои слова, которые, видимо, производили на нее особое впечатление, а потом выставила обе руки вперед, и продолжая смотреть мне в глаза, вырастила на них два красных полевых мака.
  - Именно так! - обрадовался я. - Но потренируйся еще, я должен быть уверен, что ты правильно поняла суть урока. - И продолжил путь, ведь нам нужно было спешить.
  
   * * *
  
  Увлеченная эльфийка до темноты испытывала свои возможности, то вырастив цветок, то целый куст, радовалась, наблюдая результат, и, казалось, сама не замечает, что выдыхается с каждой новой попыткой все больше.
  - А если вырастить дерево, например яблоню, или куст овощей, мы ведь сможем нормально питаться! - констатировала она, и вновь подняла руки, видимо желая испытать свою догадку.Фимион накрыл ее руки своими, не давая сделать это.
  - Хватит. Магия истощает тебя, остановись. - Сказал он. - И усилия, потраченные на осуществление твоего плана не стоят того.
  Эльфийка погрустнела, и убрала руки. Друзья пошли дальше, но очень скоро все же сделали привал.
  - Осталось научить тебя пользоваться артефактом, - произнес эльф, когда они сидели уже у огня. Аэлин посмотрела на свой браслет.
  - Да я уже вроде поняла принцип его работы... - ответила она.
  - Я не о том. Пользоваться им легко, сложнее понять границу его возможностей. Ведь если затребовать от него больше, чем он сможет дать - магия вырвется, и убьет тебя.
  - В этом мире есть хоть что-нибудь безопасное? - закатила она глаза. Эльф рассмеялся.
  - Безопасно в Священном Лесу, а здесь об этом можешь и не мечтать! - ответил Фимион, отсмеявшись.
  - Ну ладно. - вздохнула девушка. - Давай тогда свою очередную лекцию, и я пойду спать.
  - Хорошо. Ты всего лишь должна вслушаться в его сердце. Эльфы не обладающие даром к какой-либо магии не могут сделать этого, из-за чего не раз погибали от своих артефактов. Ты сможешь. Просто почувствуй!
  - И все? Я и так чувствую, думала речь о чем-то более сложном! - возмутилась она.
  - Ну, если чувствуешь - тебе же лучше. - серьезно сказал эльф. - Можешь лечь спать раньше, потому что завтра тебя ждет Малум!
  - Что? - Аэлин вся напряглась после этих слов. - Так значит, Душа у него? Ты уверен?
  - Уверен, - печально ответил Фим. - Нет никого и ничего, кто мог бы украсть чужую Душу на расстоянии, кроме Малума, да и ему приходится не мало времени копить силы для подобного ритуала.
  - Но если он такой могущественный древний маг, как я смогу забрать у него свою Душу? - Аэлин бросило в дрожь при мысли об этом.
  - С помощью своей Лесной магии. - Ответил эльф, а потом сел ближе, взял руку девушки, чтобы успокоить, и продолжил. - Знаешь почему он это делает? Он все еще пытается выбраться из-за преграды. Для этого ему нужна Душа Существа, без которой он даже не эльф - призрак, скованный рамками магической стены. С помощью определенного ритуала, требующего много сил и времени, он призывает к себе одну Душу из Леса, случайную - кто попадется. И потерявший память эльф идет к нему, по зову своей Души.
  - А если он заберет мою Душу Существа?
  - Не заберет. Лесная Душа нужна для того, чтобы его посланник смог без препятствий выйти из-за преграды, истинный же владелец ему нужен разве что затем, чтобы выпить его магическую силу, пополнив истощенный запас, не более того. - Аэлин не успокаивалась, ее глаза метались в разные стороны. - Знаю, тебе трудно в это поверить, но этот посланник - Эсран. Я не виню его, не вини и ты - он попался на эту удочку, мечтая воскресить сначала жену, теперь брата. Его искалеченное сердце не может уступить разуму, и это понятно. Но принеся ему артефакт Жизни - Эсран вряд ли получит желаемое. Малум отдаст ему ТВОЮ Душу, дабы тот мог выйти из его обители, и прикажет закончить некий ритуал, который на самом деле изменит его самого. Эсран станет Малумом, или, если точнее, Малум захватит его тело, и Душу Существа. Находясь, при этом, уже ВНЕ отделяющей завесы. И тогда Первородный сможет отомстить всему миру за эту вечность заточения, которую он провел за стеной, в скалах.
  - Я не понимаю, ты так спокойно об этом говоришь, словно ничего страшного не произойдет! - поразилась Аэлин.
  - И не произойдет, если мы с тобой не допустим этого, - пробормотал Фимион.
  - Что мы можем сделать?
  - Ты пойдешь сквозь преграду, и постараешься забрать свою Душу. - ответил эльф со всей серьезностью. - Я буду снаружи ждать прихода Эсрана, если он еще не там, о чем ты сама сообщишь мне, как только будешь на месте.
  - Но как?
  - Ты вырастишь цветок, но сделаешь это на расстоянии, - Фим пожал плечами. - Увидев цветок я пойму, что Эсранэль уже внутри, и пойду к тебе.
  - А как мне забрать Душу? - спросила эльфийка.
  - Я не знаю... Обманом, хитростью, как угодно. Посмотришь по ситуации. Но не обманывайся, это не будет помехой Малуму забрать ее вновь, хотя бы без ритуала, а при помощи убийства. Вся надежда на благоразумие Эсрана.
  - На благоразумие безумного... - Аэлин закрыла лицо свободной рукой, потому что ей показалось, что оно сейчас вспыхнет огнем от безысходности.
  - А теперь пойдем спать, - доброжелательно предложил парень. - На рассвете мы отправляемся к магической стене.
  
   * * *
  
  Аэлин не раз слышала, что эта стена схожа с преградой у Леса, но сейчас, стоя прямо перед завесой, она могла с уверенностью поспорить с этими утверждениями. Стена у Священного Леса была тонкой прозрачной пеленой, а эта представляла собой что-то вроде густой темной гущи пыли, тянущейся далеко вперед и в стороны. Столь темной, что даже солнечный свет не мог справиться с этой тьмой. Проходить сквозь эту стену не хотелось, но вопрос об этом не стоял - она пройдет внутрь. Фимион стоял рядом, его волосы раздувал ветер, и наблюдая за ним сейчас Аэлин впервые обратила внимание на тонкие морщинки у его глаз. Видимо, вечно-молоды только эльфы живущие в Лесу. Опасности во внешних землях все же сказываются на внешности. И теперь эльфийка поняла, что парень старше ее. Не годится еще в отцы, но как минимум в старшие братья.
  - Страшнее всего пройти эту стену, - предупредил он. - Ты должна идти ровным шагом, не сворачивая, не отступая, и не издавая ни звука, иначе - смерть! Ясно?
  - Ясно... - Аэлин затаила дыхание.
  - Пойми, со всех сторон на тебя будут наваливаться ужасные видения, чтобы сбить тебя с шагу, но ты должна четко отдавать себе отчет в том, что это только видения! Не больше и не меньше!
  - Ясно... - повторила эльфийка едва дыша, и сделала шаг вперед. Фимион вдруг схватил ее за руку, останавливая, и с искренним беспокойством заглянул прямо в глаза.
  - Обещай, что не оступишься, не испугаешься, что дойдешь до конца! Обещай! - попросил он девушку, боясь, что сейчас она вновь повторит слово "ясно", и тогда он точно не отпустит ее одну в это средоточие ужасов.
  - Обещаю... - прошептала она, сжимая его руку в ответ, и пошла вперед. Сцепленные руки натянулись, и пальцы девушки выскользнули из руки Фимиона, которому оставалось лишь со страхом в глазах смотрел ей вслед, пока Аэлин не скрылась в стене серой пыли.
  Оказавшись внутри эльфийка почувствовала озноб, и горький страх попытался сковать ее движения - но она не позволила этому случиться, отбрасывая негативные мысли подальше, как она умела делать это, спасаясь от тетивы Зова. Потом она вдруг четко услышала позади себя, в этой темноте, тонкий детский голосок: "Не делай этого! Ты больше никогда не сможешь вернуться!" Аэлин стоило огромного труда не обернуться к маленькой эльфийке, которой наверняка там не было. Девушку с каждым шагом атаковали слова и фразы, которые магия стены находила в ее памяти. Она хотела громко запеть, чтобы не слышать этого, но Аэлин помнила - нельзя издавать никаких звуков.
  Внезапно откуда-то сверху посыпались острые лезвия, и девушка едва не отскочила назад, спасаясь. Но вовремя себя остановила. Следом, Аэлин увидела прямо перед собой высокую каменную стену - и заставила себя пройти сквозь нее. Магия преграды изменила тактику. Теперь впереди девушки появился длинный тоннель, и не сложно было определить, что он не слишком-то ровный - если идти по его коридору, она рано или поздно свернет, слегка сменит направление, что наверняка повлечет за собой смерть. И тогда эльфийка просто закрыла глаза, чтобы они не обманывали ее.
  Магия стены вновь атаковала слух, призывая то журчащие звуки атакующих Черных Дьяволов, то свист от взмахов мечей, то голоса ее умерших друзей, которые говорили ей остановиться, опомниться, посмотреть им в глаза. Они неистово кричали, словно их пытают, и просили о помощи, говорили о том, что Руфион таким образом пытается убить девушку, и отправил ее сквозь стену на страшную смерть, но Аэлин старалась ничему не верить, и просто идти дальше, не сбавляя шаг.
  Их слова были так логичны и правдоподобны, что эльфийка уже сама запуталась, где правда а где ложь, и не раз испытывала острое желание остановиться, броситься назад, чтобы задушить коварного эльфа собственными руками. Однако, она уже сделала свой выбор, и даже если он окажется неверным, даже если она действительно умрет в конце - девушка решила довериться этому печальному парню, ведь больше ей некому верить в этом опасном мире.
  Слезы ручьями текли по ее лицу, и Аэлин с огромным трудом подавляла в себе всхлипы, когда наконец ее глаза, даже сквозь веки, пронзил яркий солнечный свет. Девушка решила открыть глаза лишь на миг, проверить, вдруг это очередное ухищрение магической стены - и увидела перед собой серые скалы, и замок из ее сна. Она не знала, явь это, или видение, поэтому на всякий случай решила не сбавлять шаг, и не менять направления. Но закрывать глаза вновь, к счастью, не требовалось.
  Внезапно Аэлин споткнулась о выпирающий камень, не замеченный ею, и упала, с ужасом ожидая своей смерти. Но ничего не произошло. Обернувшись, девушка убедилась, что стена позади, и облегчение дало ей возможность наконец всхлипнуть пару раз, и успокоиться. Она встала, вытерла лицо рукавом, и пошла дальше, взбираясь по каменным выступам.
  Наконец из замка вышел некто в сером балахоне. Среди таких же серых скал и камней Аэлин не сразу заметила его, пока он не подошел достаточно близко. Его пустые руки были широко расставлены, словно отец встречал свою единственную дочь из далекого путешествия.
  - Ну наконец-то! - произнес эльф под капюшоном, и его голос был скрипучим, как старое дерево. - Я ждал тебя много раньше! - произнес он. Аэлин ничего не ответила, пытаясь сообразить, что ей делать дальше.
  - Проходи, что же ты стала на пороге, - Малум попытался изобразить радушный голос, но девушка не верила ему. - Иди же сюда!
  Аэлин осталась на месте, силясь понять, знает ли древний эльф о том, что она прекрасно информирована на его счет. Если бы он думал, что девушка ничего не знает, можно было бы попытаться обманом выудить у него Душу, сделать вид, что она приняла его за отца, или хотя бы доброжелателя, но тут из замка вышел еще один эльф, в котором Аэлин без труда узнала Эсранэля. Надежды на притворство рухнули - ведь парень наверняка рассказал Малуму о Лесной эльфийке, чью Душу он примет в себя очень скоро. В его руках, к стати, был тот самый прозрачный сосуд из ее сна, в котором лежал небольшой потухший шарик. Казалось, его огня едва хватит на несколько мгновений, после чего он уже на веки угаснет, навсегда разделяя Аэлин и Священный Лес...
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"