Аннотация: Отражение в строительстве Нефтяников взаимодействия партийных и советских органов, дирекции предприятия и подрядчиков
Формально - большую часть строительства выполнило "государство": но сказать так, значит - не сказать ничего.
Промышленная часть строительства лишних пояснений не требует: завод строился полностью на деньги государства, перечисляемые через министерство. А вот строительство жилья и общественных сооружения, для простоты именуемых социалкой, требует подробных пояснений. На их примере можно прикоснуться к особенностям советского образа жизни.
Спустя четверть века после падения СССР приходится разъяснять многие вещи, которые кажутся очевидными, но сейчас заслоняются мифологическими фигурами и умозаключениями. Моих познаний в строительном деле, наверное, достаточно, чтобы методом экстраполяции набросать примерный набросок особенностей строительства соцгорода: я сам проработал в строительном омском тресте с 1986 года на разных должностях и в разных испостасях, да и после мог наблюдать за советским наследием в строительстве в России - слава Богу, оно никуда не делось и поддерживает на плаву строительную отрасль в иных условиях.
Для оживления сухого очерка я привлеку сюжет фильма, о котором упоминал в другом месте: "Обратная связь" 1977 года - там фигурировал, правда, в качестве покойного, некто Малунцев.
Основа - одноименная пьеса Александра Гельмана "Обратная связь", выдержанная в строгих канонах производственной драмы. Фильм забыт, что, наверное, является напрасным, так как по количеству звезд, игре актеров и добротной режиссуре может быть отнесен к числу лучших фильмов своего времени - а сейчас способен много поведать об идеологии застоя.
Сюжет фильма вертится вокруг проблемы, возникшей на стройке крупного промышленного объекта - химического или нефтеперабатывающего профиля, если это интересно. Стройку достаточно успешно вела подрядная организация под руководством Малунцева. К чему была эта реинкарнация Александра Моисеевича спустя полтора десятка лет после смерти и в чуждом качестве - непонятно. Малунцев удачлив, любим подчиненными, способен выполнить поставленную задачу. Но смертен - и умирает. Его преемник не обладает харизмой и необходимыми связями в высших кругах. Он понимает, что окончание стройки в изменившихся условиях он не в состоянии обеспечить, поэтому придумывает благочестивый обман: собирается с опережением графика, досрочно, запустить одну из технологических линий (то есть формально ввести объект в эксплуатацию), а позже, уже в прежде установленные сроки, обеспечить ввод оставшихся цехов. На первый взгляд дело благое, вызывает поддержку со стороны кураторов из обкома КПСС, докладывается наверх и в качестве поощрения инициативы влечет за собой поддержку новоиспеченного директора стройтреста: он, как и при Малунцеве, снабжается бесперебойно материалами и техникой. До пуска первой очереди остается месяц.
В город - в данном случае заводской поселок, который показан уже вполне обустроенным - назначается новый секретарь горкома КПСС. Одна из важнейших задач для него - обеспечение досрочного ввода первой очереди строительства. Как его уверяют дирекция строящегося предприятия и секретарь завкома, прочие члены завкома и специалисты - дело вполне верное и решенное. Но он встречается со странной оппозицией в лице прежних сотрудников Малунцева: они утверждают, что досрочный ввод первой очереди в дальнейшем поставит под вопрос ввод в эксплуатацию всего предприятия - так завязана технология. Секретарь горкома изучает предложенные документы, пересылает их тайком в промотдел обкома - и там тоже получает подтверждение. Да, широко разрекламированная инициатива строителей на самом деле означает срыв важнейшей стройки в дальнейшем.
Секретарь горкома пытается понять - кому это нужно и как можно исправить. Директор-подрядчик честно заявляет, что он блефовал, что он, без связей Малунцева, не имел возможности окончить стройку вовремя и своим предложением обеспечил хотя выполнение части плана. Он понимает, что виноват, но из двух бед сознательно выбрал меньшую; и готов нести заслуженное наказание. Другие персонажи отговариваются кто незнанием предмета, кто - надеждой на авось. Секретарь горкома идет по инстанции выше. Секретарь обкома крайне удивлен, советуется со старшими товарищами и выясняется ситуация цугцванга. Под досрочный ввод первой очереди уже сверстаны планы смежников, фигурально выражаясь - на путях уже стоят цистерны под продукцию завода. Срыв досрочного ввода прокатится волной по смежным предприятиям, принеся значительные убытки. Да, но и отдаление пуска оставшихся линий тоже не сулит ничего хорошего - но это будет спустя какой-то срок.
"Бог из машины", в данной пьесе - секретарь обкома, после переговоров в Москве объявляет решение: досрочному вводу быть, перенос сроков обойдется слишком дорого. А потом планируется усилить по максимуму строительную организацию, оказать помощь всеми возможными способами, чтобы не затянуть ввод в эксплуатацию всего комплекса.
Все свободны, за работу, товарищи.
Название фильма проясняется в последних репликах секретаря обкома: обратная связь - это сигналы с мест, снизу, к которым не прислушиваются руководители - и из-за этого возникают казусы и неприятные ситуации. Что ж, мысль вполне здравая. Даже демократичная.
Не знаю как у кого, мои симпатии на стороне строителя, который пошел на осознанный обман ради...да, личных амбиций, но и ради общего дела, сыграл с системой в сложную и опасную игру, из которой вышел в итоге победителем - он достиг всего, чего хотел.
Я понимаю, что нарисовал весьма сложную схему взаимоотношений, хотя для тех, кто видел это воочию, она покажется весьма простой и трафаретной
Если не считать хэппи-энда по-советски, то фильм мне, как человеку, проработавшему в советском строительстве с десяток лет, кажется вполне реалистичным. Для нашей темы он служит хорошим примером сложного управления, отнюдь не напоминающего пресловутую тоталитарную пирамиду, в которой сигналы управления поступают сверху вниз по всем ярусам. Тут показывается борьба за интересы нескольких субъектов, каждый из которых обладает ведомственными интересами и личными качествами
Итак, можно считать что благослонные читатели моего опуса познакомились с основными персонажами событий 50-х годов в Нефтяниках и сложностью их взаимоотношений: не должно смущаться тем, что в фильме затрагивается тема исключительно промышленного строительства, в то время как моим героям приходилось не меньше времени уделять "социалке".
Я еще раз обращаю внимание, что в строительстве городка Нефтяников на самом деле принимало участие минимум три дирекции - нефтезавода, ТЭЦ-3 (энергетики) и сами строители, которым пришлось на голом месте обустраивать собственные строительные базы и социалку. Я уже упоминал об этом в описании плана Нефтяников - в нем присутствуют два сформировавшихся микро-городка строителей и нефтяников, а вклад третьей дирекции ограничился созданием одной улицы.
Еще одно важное отличие от фильма 70-х: стратегическую стройку такого масштаба в конце 40-х начинало строительное управление МВД и только в 1952 году нефтезавод был передан в ведение Министерства нефтяной промышленности.
И еще одно общее примечание, которое делалось неоднократно, но необходимость в нем не по-прежнему остра - поскольку не так много людей имеют реальный опыт строительства в СССР: все они, как и ваш покорный слуга, близки к пенсионному возрасту, а новые поколения не понимают многих деталей, которые являются ключами к пониманию ситуации.
Надо очень четко понимать, что бюджетные денежные средства СССР, централизованно выделяемые на строительство, носили виртуальный характер. Они никогда не существовали в намечатанном виде, без обеспечения ресурсами они представляли собой абстрактную цифирь, использовать их, помимо строго определенного назначения, было нельзя. На стройку могла быть выделена сумма в миллион рублей - стоимость многоэтажного дома - но если плановые деньги не сопровождались хотя бы одним кирпичом - стройка просто не могла быть начата. И перебросить эти деньги в другое, пусть даже более нужное место, на другую стройку, где обеспечение ресурсами было достаточным - было совершенно невозможным. Как минимум это привлекало внимание финансовых ревизоров и контролеров из партии, как максимум - уголовное дело с реальными наказаниями. Тем не менее для СССР не редкостью было внеплановое строительство, на которое денег вроде бы не выделялось, но каким-то способом изыскивались ресурсы. В таком случае финансирование открывалось задним числом и учитывало затраты на выполненные работы.
Под ресурсами надо понимать поставку на стройплощадку строительных материалов, конструкций, расходных материалов, прибытие необходимой техники, снабженной ГСМ, размещение строителей на стройплощадке. Да, теоретически выделение данных ресурсов в условиях плановой экономики закладывалось в денежной оформление, так как каждый бюджетный рубль имел реальное наполнение, а Госплан создал систему, которая позволяла сбалансировать ресурсы, имеющиеся в стране, с ее бюджетом. И, в общем, строительный бюджет страны имел под собой реальное наполнение ресурсами - ну, по мнению самих строителей, процентов на 90. Но эти ресурсы распределялись по стройкам крайне неравномерно, в зависимости от приоритетности. Например, приоритетность омского нефтезавода на несколько порядков превосходила стройку жилого дома в Омске. По этой причине нефтезавод обеспечивался ресурсами примерно на 75%, а жилой дом - на 20%. Отсюда расхождение в скорости и качестве строительства. Ресурсы могли придерживаться центральными органами, могли служить предметом торга и обмена между ведомствами - они только не могли быть проданы (хотя бы в теории) за наличные "живые " рубли.
Полноценная стройка складывалась, когда бюджетные средства в полной мере и в полном ассортименте сопровождались выделением ресурсов. Но такого практически никогда не было. Тем более в Нефтяниках 50-х...
Сначала присмотримся к основным участникам строительства, а потом попытаемся понять, как же они взаимодействовали - на примере строительства городка, а не самого нефтезавода, поскольку промышленные проблемы пока являются малоинтересными.
Дирекция строящегося нефтезавода.
В 50-е как раз складывался порядок управления строительством крупных промышленных объектов, который с некоторыми изменениями существует до сего времени в РФ: формирование полноценного заводского управления в ходе строительства и подготовку социальной сферы к моменту пуска завода. Объекты 30-х были скорее экспериментальными, чем являющими твердо установленный порядок; на основании результатов индустриализации 30-х осмыслялись удачные находки и провалы, накапливался опыт, приходило понимание выработки единых решений, кодифицировались нормативные документы.
Почему во главе стройки стал Малунцев, технолог нефтепроизводства, но никак не строитель? Тут были и положительные, и отрицательные последствия такого назначения. Положительные - один из лучших технологов страны с самого начала мог следить за выбором технологий, проектированием линий и объектов, имел возможность корректировки по ходу стройки. Отрицательные - как раз выдающийся руководитель-производственник на несколько лет превратился в строителя, то есть был принужден отвлекаться на малознакомые ему строительные задачи.
Позднее, при наличии кадров задача решалась немного иначе - во главе строящегося предприятия назначали специалиста-строителя, в общем знакомого со спецификой объекта, а непосредственно за отладку технологических решений отвечал главный инженер. После ввода объекта в эксплуатацию директор-строитель уступал место директору - технологу, главный инженер со своими службами обеспечивал преемственность и плавность передачи. Другое решение проблемы - на крупных предприятиях вводилась должность заместителя директора по капстроительству, который брал на себя всю рутину стройки.
В штате крупных предприятий чуть позднее описываемых событий появлялись ОКСы - отделы капитального строительства или УКСы - управления: разницы между ними в штатах и должностных окладах руководства. При "правильном" ведении строительства (напомню, нефтезавод как раз попал в переломный момент) этот отдел появлялся первым в дирекции. В него входили инженеры производственно-технического отдела, принимавшие проектную документацию и передававшие ее подрядчику, кураторы строек, сметчики, отмечающие выполнение и определяющие фактически выполненную работу в денежном выражении, бухгалтеры, кладовщики складов с оборудованием, специалисты будущих заводских служб: электрик-энергетик, специалист по водо-, теплоснабжению, за отвод сточных вод.
По мере стройки строительная дирекция постепенно насыщалась специалистами - технологами до штатного расписания периода экплуатации. На момент наладки и комплексных испытаний технологических линий заводской штат должен быть полностью укомплектован, так как заводские специалисты принимали участие в испытаниях и без их санкции приемка в эксплуатацию не производилась. Так что к моменту пуска нефтезавода - 1955 года - сложилось ядро будущих нефтяников из полутора тысяч человек, уже вполне сработавшихся друг с другом за несколько лет или месяцев.
Среди работников нефтезавода были те, кто должны были обеспечивать существующую и будущую социальную сферу.
Я неоднократно указывал, что в СССР предприятие помимо выполнения непосредственных производственных функций всегда исполняло определенную социальную роль. И трудно сказать, что привело к такому порядку - практика или идеология; это как вопрос, что появилось раньше - курица или яйцо. С одной стороны советы как органы власти формировались по производственному принципу, то есть на фабриках и заводах и буквально с первого же своего дня, еще в 1905 году, принуждены были исполнять функции государства. С другой - разруха и всеобщий дефицит всего в советское время заставлял предприятия брать на себя обеспечение своих работников всем необходимым. Начиналось с малого - с распределения продовольственных пайков, мануфактуры, дров, а в конце концов выросло до строительства и снабжения целых городов при предприятиях- моногородов, как их сейчас называют. Причем практика эта началась еще в 30-е, а во время строительства нефтезавода такое положение считалось само собой разумеющимся.
В дирекцие строящегося предприятия складывались две параллельные структуры, отвечающие за социалку.
Первая - специалисты, по штатному расписанию отвечающие за функционирование социальной сферы, или, по особенностям своей работы - соприкасающиеся с ней. У нефтезавода было собственное ЖКХ, то есть специализированная контора, занимающаяся обслуживанием и ремонтом всего ведомственного жилья, персонал ведомственных больниц и детских садиков. Персонал этих подразделений рассматривался как полноценные работники завода, разве что традиционно уступали место в рейтинге настоящим рабочим.
Ниже я расскажу, что строительство велось подрядными организациями, поэтому функция соцпредприятия сводилась к финансированию/выделению ресурсов, приемке выполненных объектов, и далее - организации работе на них.
Вторая - местный комитет отраслевого профсоюза. Отношения профсоюзов с дирекцией были сложными и не всегда они находились в подчиненном положении относительно дирекций собственных предприятий. В данном случае лучше рассматривать две вертикальные структуры как симбиоз, как многократно переплетенные между собой конструкции, нацеленные на выполнение одной миссии. Относительную свободу профсоюзам придавало то, что дирекциям напрямую они не подчинялись, властью для них был ВЦСПС - Всесоюзный (всероссийской) Центральный Совет Профессиональных Союзов, который имел своих представителей во власти, рычаги лоббирования, имущество и денежные средства. На моей памяти, в 70-е и 80-е, членство в профсоюзе каждого работника было обязательным, но в более ранние годы - в 20-е и 30-е в профсоюз пускали далеко не всех и это было привилегией, даже обязательным условием устройства на работу, отчего пораженный в этом праве имел неприятности по жизни.
На строящемся нефтезаводе профсоюз с момента своей организации сразу же подключал работников еще не появившегося предприятия ко всем благам солидного и уважаемого министерства - денежным доплатам, возможности отдыха в санаториях, распределению товаров и услуг. Правда, сперва, в строящихся Нефтяниках последнее сперва было эфемерным. Но главная задача профсоюза - распределение услуг социалки между нефтяниками.
Профсоюзы имели списки всех работников предприятия (по умолчанию, для того времени - поголовно членов профсоюзов). Исходя из анкетных данных практически в отделе кадров, при приеме на работу, работник писал заявление на улучшение жилищных условий при наличии детей - на получение места в детском саду. Предприятие обеспечивало его минимумом - койкой в общежитии. Это было базовым и неотъемлимым правом работника крупного предприятия, чем они выгодно отличались от мелких, которые такими возможностями не располагали. Профсоюзный комитет на основании полученных заявлений формировал списки очередников - очередные и льготные; последние состояли из особо ценных специалистов или ряда категорий граждан, определяемых государством.
С этого момента профсоюзы следили за передвижением работника в списке очередников; также они распределяли между цехами продукты питания и товары, полученные по своей линии, контролировали деятельность предприятий в столовых и общежитиях.
Взаимоотношение между социальными службами дирекции и профсоюзами можно описать так: предприятие создавало материальную базу соцуслуг, профсоюз (во многом) использовал это в соответствии с общественными представлениями (напомню, профессиональные союзы - общественная организация, в структуре советского строя имеющая некоторые властные полномочия).
Таким образом, складывалась немного парадоксальная картина, которая на тот момент никого не смущала: фактически строительство вел завод в лице дирекции и персонала, но все построенной в бОльшей части поступало в распоряжение профсоюза - и отчасти органов советской власти. Ситуация может быть объяснена тем, что все участники процесса реально ощущали себя работниками разных сфер единого хозяйственного организма, гражданами СССР, причем ни у кого не возникало ни тени сомнения в том, что права одного из участников могут быть нарушены. Точнее, подковерная борьба за расширение своей доли полученных благ велась постоянно, но аппетиты наиболее хищных игроков умерялись возможностью аппеляции куда-то выше. Куда - узнаем чуть позднее. И этой угрозы было достаточно, чтобы придерживаться хотя бы видимости приличия.
Подрядчик.
Как правило, в советское время предприятия не располагали собственными мощными строительными организациями. Были ремонтные бригады непосредственно на производстве, способные при случае замениить не только технологию, но и выполнить простейшие строительные работы. Социалку обслуживали небольшие управления, нацеленные на текущий косметический ремонт, замену внутренних коммуникаций. Они подчинялись ОКСам (УКСам).
На огромном нефтезаводе сразу образовалась достаточно солидная строительная контора, которая насчитывала несколько сотен рабочих, которая могла - опять же при необходимости-построить жилой дом или какую-то несложную установку. Но такие организации всегда рассматривались как вспомогательные, нацеленные на решение текущих оперативных вопросов.
Настоящая стройка велась исключительно подрядными организациями; таковы были масштаб и сложность строительного производства, необходимость привлечения множества поставщиков, опытных субподрядчиков, применяемых технологий, требовавших узкоспециализированных специалистов. Это справедливо для промышленного строительства - и, в меньшей степени, для жилищного, которое развивалось не так интенсивно и допускало поэтому старые формы управления.
30-е годы в СССР породили много экспериментальных форм организации строительства - потому что СССР не имел возможности использовать отечественный и международный опыт. Во-первых, масштабы и трудности строительства превосходили все мыслимые аналоги, а во-вторых государство в меру своих возможностей пыталось быть социально ориентированным - как сейчас говорят.
Что касается в Омске, то в 30-е была попытка обединить все имеющиеся строительные организации в одном Омском областном строительном тресте, подчиняющемся обл - и горисполкомам. Как мне представляется, причиной этого была нехватка техники и квалифицированных кадров - поэтому их собирали в одном месте, чтобы использовать на самых ответственных стройках, а в других случаях - разбавлять неквалифицированными кадрами. Судя по отчетам того времени, омские строители хронически не осваивали выделенные им деньги и ресурсы, так что эксперимент следовало признать скорее неудачным.
В Омске (в омском главке министерства строительства РСФСР) чуть позднее описываемых событий сложилась следующая общая схема организации строительства.
Основа - шесть строительно-монтажных трестов общестроительного профиля; за каждым трестом закреплялся определенный заказчик, на объекты другого предприятия тресты переходили только по распоряжению главка. За северо-западный промузел, то есть нефтезавод, предприятия химической промышленности, ТЭЦ-3 и ТЭЦ-4, жилищное и общественное строительство, в основном отвечал шестой трест.
Каждый трест состоял из пяти-шести универсальных СМУ (строительно-монтажных управлений), УПТК (управления производственно-технологической комплектации), которое принимало материалы, производило несложные сборочные работы и распределяло по СМУ, БРУ (для производства товарного бетона и раствора), а также неизбежной социалки. Общая численность сотрудников треста превышала тысячу человек и доходила до полутора тысяч. Как мне рассказывали очевидцы, в 40-е, когда использовалась преимущественно человеческая сила вместо механизмов, численность строителей была вдвое больше - за счет тех, кто выполнял тяжелый неквалифицированный труд вроде земляных работ, переноски грузов или поднятия тяжелых конструкций.
В распоряжени главка находились еще тресты более узкой специализации, к примеру - строймеханизации, в чьем ведении находился основной парк механизмов. По советской традиции, восходящей к колхозным МТС, технику предпочитали собирать в одном месте для удобства эксплуатации и обслуживания, чтобы потом распределять по разнарядке. Были тресты, отвечавшие за монтаж электрических сетей ("Стройэлектромонтаж"), водопровода и канализации. Также тресты не имели собственный автопарк, а обслуживались городскими автопредприятиями
Заказы на строительство промышленных и гражданских объектов между трестами распределялись главком, что сопровождалось неизбежными интригами, так как были объекты выгодные в денежном отношении - и не очень, тресты могли перенаправлять не на "свои" предприятия, а то и приказывать выполнять несвойственные работы - к примеру, строить объекты в области, когда с этим не справлялись маломощные сельские строители.
Тресты выступали генподрядчиками - то есть они полностью отвечали за ввод объекта в эксплуатацию, именно с ними предприятия заключали договора подряда. Но общестроительные тресты не могли выполнить весь объем работ, поэтому к стройке подключались специализированные субподрядные организации. Как правило, они были общесоюзными или общероссийскими, с управлениями в Москве и подразделениями в регионах. В крупных городах, вроде Омска, такие управления дислоцировались постоянно, имели свои конторы, базы, персонал, который работал на омских предприятиях или ездил по командировкам. Навскидку могу припомнить основные: трест "Сибнефтехиммонтаж" - монтаж технологического оборудования и трубопроводов, "Тепломонтаж" - оборудование котельных и ТЭЦ.
На стройплощадке крупного промышленного объекта могли одновременно работать несколько организаций, каждая из которых зависела от готовности строительных конструкций, от ритмичной поставки конструкций и оборудования, от правильности проектных решений и множества других факторов.
Сложность работы генподрядчика заключалась не только в своевременности предоставления участков работ для субподрядчиков, но и в общем администрировании, учете частных и общих интересов, гибком реагировании на сбои. Роль заказчика в основном сводилась в обеспечении материально-технического снабжения - оно шло по линии ведомства, то есть предприятия, а не закупалось строителями самостоятельно. В зависимости от амбиций, политического веса и харизматичности руководителей руководство стройкой могло оказываться в руках дирекции или генподрядчика.
50-е годы были переломными для сложения такой системы, она создавалась, опробывалась и выходила на полную мощность, которую достигла в начале 60-х - и просуществовала в СССР еще тридцать лет.
Нефтезавод начинался в рамках ГУЛАГовской экономики - как объект, возводимый в основном за счет принудительного труда в рамках одной или нескольких зон. Неквалифицированные и немотивированные зеки не могли обеспечить строительство сверхсовременного предприятия, поэтому после выполнения самых грубых видов работ, строительство перешло в ведение зарождающегося шестого треста.
Как и все омские тресты, он начинался с иногородних специалистов, имевших опыт промышленного строительства - в Омске таковые были заняты на оборонке. Трест разворачивался буквально на ходу, перенимая у строителей МВД нефтезаводские объекты разной степени готовности, переводя под свое управление бригады из вольных строителей и по необходимости используя зеков на неквалифицированном труде. Из районов нефтедобычи и с существующих нефтезаводов в Омск присылали бригады монтажников оборудования и трубопроводов, которые подключались к работе строителей. Середина 50-х пришлась на время проб и ошибок, которые обходились очень дорого, но в конце концов, ближе к концу десятилетия, позволили методом тыка хоть как-то упорядочить процесс. Опыт стройки такого масштаба за Уралом позволил многое осознать и применить в практике тогдашнего строительства.
КПСС
В практике СССР стройка крупного промпредприятия обязательно курировалась райкомом партии, и могла считаться важнейшей задачей на данном этапе работы. Но никакого районного комитета партии при строительстве нефтезавода не было - за неимением городского района как такового. Захламино находилось за городской чертой, территория стройки формально была введена в состав города, но, скорее всего, до середины 50-х партийные организации всех участников стройки подчинялись горкому - или вообще были выведены из его подчинения, а находились под контролем Москвы.
Лагерная администрация в начале, а потом - дирекция строящихся объектов и строители - обязательно имели свои низовые партийные организации во главе с партийными комитетами и секретарями парткомов. Для крупных предприятий должность секретаря парткома была освобожденной - то есть он не был специалистом, а партфункционером, назначенным извне или же выбранным среди работников предприятия.
Чтобы не останавливаться на этом вопросе постоянно, сразу же обрисую специфику "выборности" в партии: да, кандидат на партийные должности, начиная с заводских парткомов, рекомендовался - то есть назначался сверху низшей партийной ячейке, и должен был одобрен единогласно - или большинством. Это требовала традиция, которую никто не осмеливался нарушить. Но перед ритуалом рекомендации сверху и одобрения снизу кандидатура обязательно проходила скрытую процедуру оценки и согласования всеми участниками. И неоднократно вызванное неодобрение снизу действительно могло вызвать снятие кандидатуры. Можно ли назвать такой порядок тоталитарным, имея ввиду направленность решения только сверху вниз? Возможно. Но одобрение снизу было обязательным, так что термин партийного управления "демократический централизм" действительно по своему учитывал интересы низших звеньев управления. Как всегда, в советской действительности на поверхности оказываются ритуальные действия, а вот подлинная напряженная и скрытая жизнь оказывается недоступной наблюдателю, о ней мог судить только непосредственный участник.
Учитывая важность объекта, к подбору ключевых фигур низы и верхи подходили с предельной ответственностью, на посты попадали действительно энергичные и компетентные люди, способные на мобилизацию партийных и беспартийных кадров.
Секретари заводских парткомов предприятий составили костяк бюро райкома в его первом варианте. Бюро райкома дополняли партийные функционеры - руководители и специалисты профильных отделов вроде строительного и промышленного. Потом райком дополнялся исполнителями, обслуживающим персоналом и в целом мог выполнять поставленные перед ним задачи. В Нефтяниках в 50-е таковыми были ввод промышленных мощностей, на втором плане - обеспечение нормальных бытовых условий. Вряд ли Советский райком тех лет имел дополнительные задачи вроде пропаганды - те, кто оказался в Нефтяниках в этом не нуждались, это были уже вполне сформировавшиеся советские люди.
Примерно тоже самое можно сказать и о младшем брате-близнеце партии- ВЛКСМ; для упрощения описания мне лучше опускать постоянные ссылки на его работу, которая полностью лежала в русле инициатив КПСС.
Советская власть (районная и городские администрации).
В упомянутом выше фильме они отсутствуют, что вполне оправданно - интрига является ведомственной, крутилась внутри стройки промпредприятия, к чему местная власть отношения не имела.
И в нашем случае влияние "города", то есть исполкомов областного, городского и районного уровня с соотвествующими исполкомами, в начале истории Нефтяников было нулевым. Это была общесоюзная стройка, к которой город не имел ни юридического, ни формального отношения. Интеграция будущего Советского района в городскую и областную структуру советской власти произошла поздее, с появлением заводского поселка, на который распространялась юрисдикция вновь образованного райсовета - а он уже подчинялся городскому и областному советам. Омск тогда прирос за счет еще нескольких заводских поселков предприятий оборонки такого же масштаба, что определило его специфику на следующие 30-40 лет. Если условно считать, что было противостояние "традиционного" старого Омска как центра сельскохозяйственной округи и транспортного узла с "промышленным" новым Омском как комплекса оборонной и нефтеперерабатывающей промышленности, то победителем вышел именно последний. Развитие бывшего Омска было прервано ради нового Омска предприятий центрального подчинения.
Как всегда - сперва азбучные истины.
Формально государственный строй СССР представлял собой власть советов, то есть органов власти, избираемых путем прямого тайного голосования. Русские советы по ряду признаков отличались от демократии западного образца, в частности тем, что законодательная и исполнительная ветви власти не были разделены, а работали совместно: у территориального совета всегда был свой исполнительный комитет - исполком, который оперативно проводил решения совета в жизнь. Та "власть", с которой сталкивался советский человек - это именно исполнительные комитеты разных уровней, чаще всего районные.
Центральная власть (высший орган власти в СССР - Верховный Совет СССР, избираемый на всесоюзном съезде народных депутатов), общалась с территорией через исполком, а тот получал все необходимое для функционирования через Правительство СССР и министерства. В адрес исполкома от Центрального Исполнительного Комитета (ЦИК) шли денежные средства и ресурсы, выделяемые для обеспечения жизнедеятельности и развития региона, в том числе и на строительство. Плановые органы определяли нормативную потребность в жилье, дорогах, школах, больницах, мелких предприятиях пищевой и местной промышленности, сетях жизнеобеспечения - и распределяли имеющиеся ресурсы по всей стране.
Поскольку нас сейчас больше интересует строительство, то мы не рассматриваем вопросы функционирования советской власти в других областях жизни. По линии советской власти в Омск действительно поступали значительные ресурсы
К органам советской власти еще в застой было принято относиться свысока и считать их полностью подчиненными партийному диктату. Этот взгляд продолжает существать до сих пор. В определенной мере это справедливо, но не отражает всю сложность взаимодействия обеих структур в рамках единой системы власти. Справедливее рассуждать о том, что была создана довольно сложная и запутанная система управления, в которой выделялись разные уровни приоритетов и пути распределения ресурсов. В какой-то мере партийные комитеты разных уровней (районные, городские, областные) дублировали работу исполкомов таких же уровней (таких же районных, городских и областных): в территориальных комитетах КПСС были профильные отделы, курировавшие работу промпредприятий (и сельскохозяйственных - в сельской местности), ЖКХ, медицины,образования и т.д. Эти отделы ставили задачи перед своими коллегами из исполнительных комитетов, прослеживали выполнение, вмешивались в критических ситуациях. В данном случае можно говорить о совместной работе двух ветвей власти, дублировании - необходимом или напрасной общих функций. В ведении исполкомов находилась рутинная работа, которая со стороны партии не курировалась - до возникновения кризиса на данном направлении. Это было справедливо для относительно отлаженной работы исполкомов в образовании, здравоохранении и т.д., но стройка в СССР, особенно такого масштаба как ОНПЗ была явлением сверхординарным и с самого начала находилась под партийным контролем. Теоретически строительство социалки в Нефтяниках не должно было попадать в поле зрения горкома и обкома, но промышленное, общественное и жилое строительство оказались так переплетены и взаимосвязаны, что рассматривались всегда как единый комплекс - и партийным функционерам приходилось в Нефтяниках вникать в мелочи быта, хотя в остальном Омске они вряд ли удостаивались такого пристального внимания.
В условиях строящегося заводского поселка местный исполком практически не мог заниматься строительством самостоятельно: выделяемые ему ресурсы и средства были настолько мизерными, что их едва хватило бы на ввод одного дома в год. На фоне строительства жилья предприятиями, исчисляемое десятками, это не имело смысла. Если что-то и выделялось - то перенаправлялось на стройки в другие районы города или расходовалось на благоустройство, прокладку коммуникаций и тому подобные вспомогательные работы.
Тем не менее, райисполкому был нужен свой жилой фонд - на медиков, учителей, работников ЖКХ, продавцов, милиционеров и массе других специалистов, необходимых для полноценной жизнедеятельности района. В более обжитых районах жильем также требовалось обеспечивать многодетные семьи, инвалидов и матерей-одиночек, то есть людей, имевших право на льготы при обеспечении жилой площадью. Теоретически райисполком должен был вообще обеспечивать жильем всех, приписанных на его территории - но такая задача в реальной плоскости никода не ставилась.
Поэтому практиковалось выделение местных органам власти части жилплощади,построенной предприятиями. Возможно, я допускаю анахронизм, перенося в 50-е годы реалии 80-х, с которыми я был хорошо знаком: от каждого дома, построенного силами треста Љ5 в Омске райисполкому отдавалось четверть квартир (или 25% площади площади дома, введенного в эксплуатацию). Я не знаю четко, какой порядок действовал тогда и насколько строго он выполнялся в Нефтяниках, в достаточно специфических условиях. Но факт остается фактом - в домах, построенных предприятиями, было много жильцов, к этим предприятиям отношения не имеющим. Попасть иным путем они не могли: механизм передачи исполкому части квартир тогда действовал, а через него ордера получали те, кто стоял на очереди в райисполкоме.
Тут кое-что требуется уточнить, иначе трудно отделаться от чувства недоумения: почему предприятия не протестовали против отъема жилой площади, дефицитной всегда - а в 50-е сверхдефицитной?
Предприятие и райисполком были, образно выражаясь, двумя потоками, проистекавшими из одного источника - единого бюджета СССР. Если государство выделяло деньги на жилье и тут же устанавливало порядок распределения жилой площади - то это было в порядке вещей. На местах, разумеется, возникали разнообразные коллизии, но это было частным исключением из общих правил.
И второе обстоятельство. Предприятие строило именно жилой дом с подводящими коммуникациями от магистральных сетей и с благоустройством около самого дома. Представьте себе дом, стоящий посреди пустыря без сетей - каков в нем прок? Магистральные сети электроснабжения, водопровода, канализации и теплоснабжения в населенных пунктах строились за счет средств, выделяемых исполкомам, они же занимались транспортными коммуникациями. Кроме того, все сооружения социальной сферы - магазины, больницы, школы, тоже строились местной властью, она же заполняла их работниками, обслуживающими население из рабочих предприятий. В условиях плановой экономики предприятие платило какие-то суммы за подключенние к сетям, но они носили скорее формальный характер. Поэтому перераспределение части жилплощади в пользу исполкомов представлялось компенсацией за возможность пользованием общей собственностью.
Вряд ли все стороны досконально разбирались в юридических и финансовых тонкостях происходящего, чтобы оценить правомерность своих действий. Видимо, они считали что это справедливо, "так положено" - и не углублялись в дальнейшие казуистические рассуждения.
Строительство в Нефтяниках выбивалось из общего порядка: местная власть просто не успевала выполнить свою часть негласного контракта, вовремя обеспечить форсированное строительство коммуникациями и элементами обслуживания. Поэтому очень много приходилось брать на себя нефтезаводу, ТЭЦ-3 и стройтресту: частично эти затраты изначально закладывались в проект в социальном разделе, что-то в форсмажорных обстоятельствах строили предприятия, что-то являлось результатом совместных действий.
На последнем случае остановимся подробнее.
Взаимоотношения советской власти с предприятиями на своей территории развивались очень сложно - от конфликтов к консенсусу и обратно - что в каждом конкретном случае определялось личными амбициями, интригами в вышестоящих органах, реальными возможностями и степенью влияния всех сторон, вдобавок, с постоянными апелляциями в адрес третейской силы - органов КПСС.
Цели предприятия в сфере "социалки" и исполкома на своей территории совпадали в главном, но различались в частности.
Главным было обеспечение нормативных требований жизнеобеспечения всего населения на данной территории - поскольку большинство населения относилось к работникам предприятия, то завод, естественно, был кровно заинтересован в этом.
Но предприятие, как правило, не имело возможности и желания устраивать быт других категорий населения, что, в общем, было справедливо, Исполком, в свою очередь, обладал для этого куда меньшими возможностями, чем предприятие - партнер по социалке - и всеми путями принуждал предприятие брать на себя несвойственные ему общерайонные хозяйственные вопросы. На этом фоне возникали занимательные коллизии.
Попробуем рассмотреть взаимоотношения сторон на простейшем примере.
Предположим, на повестке дня стоит строительство трамвайной линии от кольца в районе остановки "Захламино" (нынешний "Кристалл") до нефтезавода.
Город - в лице горисполкома - планомерно ведет строительство трамвайных путей, они финансируются государством, под проекты поступают средства и, что важнее, ресурсы. Но в Омске масса других направлений, которые также требуют обеспеченности транспортом - в те времена самым надежным и проверенным является трамвай. Идет ремонт старых веток, проводится масштабная реконструкция всего путевого хозяйства. Насколько приоритетным с точки зрения горисполкома является строительство еще одного шестикилометрового участка на окраине для нефтезавода? Ничуть не выше чем подвоз рабочих к предприятиям оборонки на другом конце города или улучшения качества перевозки горожан. Омск регулярно получает рельсы, шпалы, провода и конструкции питающей сети, подвижной состав (для упрощения считаем, что получает регулярно, как бы само собой, в соответствии со сверстанным планом развития общественного транспорта в стране - на самом деле буквально все выбивается омскими ходоками в Москве и на предприятиях-поставщиках). Даже если, предположим, ввод нового направления до нефтезавода стоит в плане развития трамвайной сети на 1956 год и это утверждено Городским советом народных депутатов, совсем не факт, что план будет выполнен - в Омске могут появиться другие приоритеты и запланированные ресурсы пойдут в другое место.
С точки зрения горисполкома (и вышестоящего облисполкома) важен факт освоения выделенных ресурсов, при возможности - сверх плана, но не строительство конкретной линии.
Город (горисполком) со своей точки зрения сделал все возможное - он действительно довел трамвайные пути до строящегося заводского поселка, несколько стыковочных маршрутов связали город от ж.д.вокзала на юге до крайней точки застройки на северо-западе. Город мог вполне удовлетвориться достигнутыми результатами и не вести новую ветку через стройку.
Дирекция нефтезавода, наоборот, имеет насущнейшую потребность в новой ветке, так как служебный транспорт для перевозки ежедневной тысяч человек в затратах предприятия просто не запланирован, а даже будучи предусмотрен - реально бы не справился с такой задачей. Жилой массив Нефтяников достаточно удален от нефтезавода - на 5 километров, пешие прогулки тут невозможны. Нефтезавод начинает активно лоббировать свои интересы в горисполкоме, организуя компанию по давлению, используя министерство нефтяной промышленности. В игру по тем же правилам вступает еще одна дирекция - ТЭЦ-3, чье предприятие располагается рядом с нефтезаводом, и которая также кровно заинтересовано в трамвае. В какой-то момент под давлением дирекций на местах и министерств из Москвы проводится общее совещание, на котором горисполком подтверждает, что именно нефтезаводское направление будет в 1956 году одним из приоритетных и что именно туда пойдут ресурсы. Но это - не более чем бумага; положение может измениться в любой момент, стройка в Нефтяниках может быть заморожена, а вместо нее активизируется стройка, например, в Ленинском районе.
Теперь игра смещается на поле дирекций. Письма-просьбы-требования из московских министерств по законам жанра содержат в себе упоминания о возможности выделения дополнительных средств и ресурсов на прокладку линии. Министерства должны на деле подтвердить свои обещания - через свои дирекции направить в Омск что-то реальное. Причем при этом найти некую золотую середину: с одной стороны - не переборщить, чтобы совместный проект с городом не превратился в ведомственный, с другой стороны - все-таки реально снабдить стройку, а то ресурсы горисполкома в любой момент могут уйти в другое место и оживить стройку более сговорчивого министерства. Каким образом в условиях плановой экономики министерства нефтяной промышленности и энергетики получает формально не существующие свободные ресурсы от министерства транспортного машиностроения, черной и цветной металлургии - тайна сия великая есть. Бензин нужен всем и он в дефиците... Нефтезавод и ТЭЦ-3 помимо плановых поставок на промышленное и жилищное строительство, на эксплуатацию предприятий получают дополнительные ресурсы специально на трамвай. И они складываются с городскими, которых заведомо не может хватить для окончания стройки в строй в полном объеме.
Предположим, стройка действительно идет, и ситуация проясняется - она может быть выполнена так, как намечается. На данной стадии стороны принуждают делать друг друга следующие ходы. Горисполком обязан регулярно отчитываться о происходящем, стройка высокой степени готовности попадает под пристальное внимание - в отличие от только начатых, которые относительно безболезненно могут замораживаться. Горисполком - и далее по инстанции вплоть до ЦИК - заранее объявляет о выполнении плана по вводу объекта в эксплуатацию, стройка попадает в категорию подотчетчных, неисправление дел по которым может иметь неприятные последствия для руководства и исполнителей. Поэтому даже при прерывании снабжения данного объекта исполкомы теперь будут снимать людей с других строек, перенаправлять ресурсы, объявлять субботники и всеми силами выполнять намеченное. Перебои со снабжением - обязательное условие любой советской стройки- не обходит стороной и дирекции. Их принуждают восполнять недостаток, и, если министерства с этим не справляются, то из собственных запасов. На этот раз приходится изымать материалы с заводских строек. В нашем случае набор таких материалов ограничен, так как трамвайное путевое хозяйство отличается от железнодорожного, которое содержат нефтезавод и ТЭЦ-3: речь может идти о щебне для балласта, кирпиче для подстанций и депо, проводах для питающих линий электропередач и тому подобному. Дирекции могут еще выделять транспорт и своих строителей. Понятно, что степень влияния директора омского нефтезавода в Москве, в центре принятия решений, на порядок сильнее чем председателя горисполкома г Омска - да и председателя облисполкома тоже. Исполкомы в данном случае выступают скорее просителями у могущественного директора, исподволь намекая на необходимость совместных мероприятий ради общего дела.
И так до ввода объекта в эксплуатацию, до принятия трамвайных путей на баланс городского хозяйства.
Примерно так общими усилиями строилась в 1956 году трамвайная линия на участке от разворотного кольца "Захламино" - разворотное кольцо "Нефтезавод".
Схема взаимодействия, как видно, сложная. И неполная - я пока намеренно не описал роль еще одной стороны, чтобы было понятно, что вообще-то ситуация похожа на басню Крылова, в которой Лебедь, Рак и Щука подрядились вести воз - с известным результатом. Интересы всех сторон разнонаправлены, их роли и возможности для создания тягового усилия недостаточны для проведения работы; и все же при этом работа выполняется. В данной схеме нужен координатор и надзиратель, то есть КПСС.
Партийные функционеры прослеживают эпопею с самого начала и активно вмешиваются в нее на всех этапах.
У них есть свой собственный рейтинг первоочередных городских строек, который не совпадает ни с приритетами исполкомов, ни с ведомственными интересами. Без санкции горкома перемещение нефтезоводского трамвая в верхние строчки городских приоритетов не может состояться; без молчаливого согласия ЦК КПСС становятся невозможны обмены ресурсами между министерствами и главками в Москве, которые обрачиваются эшелонами в Омск; члены райкома и горкома присутствуют на всех совещаниях по строительству трамвая в роли третейских судей и надзирателей за исполнением решений; они подстегивают участников сделки, угрожая партийными взысканиями; к ним стекается вся информация, часто конфиденциальная, на основании которой они разверстывают реальный вклад сторон в стройку. Они же получают поощрения при благополучном исходе дела - или взыскания в случае провала.
Партия, формально не участвующая в хозяйственной деятельности, при этом является ведущим участником любого крупного мероприятия.
Сложность ситуации обычно усугублялась наличием нескольких предприятий на территории одного района - или, что стало привычным в Омске спустя десятилетия - расположение завода в одном районе, а его социалки - в другом. Сложность многолетних и многосторонних комбинаций при этом повышается на порядок.
Приходится сожалеть, что от того времени не осталось мемуаров и дневников, в которых бы подробно и методично описывались бы все перипетии в конкретных обстоятельствах от непосредственных участников. Действующие лица в силу крестьянско-пролетарского происхождения и крайней загруженности даже не помышляли об этом, а когда, спустя десятилетия, находили досуг на заслуженном отдыхе, то в русле сложившейся традиции сочиняли благостные мемуары-жития коммунистических святых. Жаль, это время вполне достойно увековечивания в истории со всеми своими героями и подонками, подвигами и катастрофами....
Тут приходится поневоле искать движущую силу, которая бы приводила в действие столь сложное, инерционное и противоречивое устройство советской экономики.
Наверное, движущий импульс воздействовал на двух уровнях.
Первый - внутренний, внешне незаметный: общая идеология и общая цель, ради которых активные участники стремились синхронизировать свои усилия и добиваться консенсуса в сложных вопросах, даже если это противоречило ведомственным и личным интересам. То, что можно назвать синергией. Когда я писал в других очерках ("1948"), что к 50-м вполне сложилась общность советских людей и она стала фактором преобразования страны - а поздний сталинизм сделал на нее свою ставку - то имел в виду, что это сообщество единомышленников на всех уровнях и во всех отраслях помогало сглаживать конфликты и находить приемлимые решения в общих интересах.