Не шибко удачная статья. Хотел написать про мобилизацию сентября 1939-го, про последовавшие затем другие меры по подготовке к войне, про их влияние на жизнь населения, а получилось - чуть-чуть про саму мобилизацию и чуть-чуть про слухи. Какие-то фрагменты. У статьи нет стержня, есть только небольшой набор фактов.
Но, тем не менее, она напечатана.
Может, читателю будут интересны эти, по сути, наброски.
Обещаю, что потом будут новые статьи, лучшего качества, не такие фрагментарные и сумбурные, с широкой картиной происходившего. И перед началом Финской, и уже в её ходе.
А пока - вот.
Мобилизационные мероприятия и слухи в Ленинградском регионе накануне Советско-финляндской войны
30 ноября 1939 г. началась Советско-Финляндская война. СССР готовился к этому конфликту несколько месяцев - план боевых действий начали разрабатывать ещё в марте 1939 г. (См.: Мельтюхов М. И. Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу: 1939-1941 (Документы, факты, суждения). М., 2000. С. 140-142; Аптекарь П. Советско-финляндские войны. М., 2004. С. 27-32.). Закономерно задаться вопросом: как эта подготовка сказывалась на Ленинграде и окрестностях, на жизни местного населения? Ответу на него и посвящена статья.
Как представляется, первым крупным мероприятием, связанным с подготовкой скорой войны против Финляндии и при этом существенно повлиявшим на повседневность ленинградцев и жителей Ленинградской области, стала развернутая в сентябре 1939 г. мобилизация. 6 числа нарком обороны подписал приказ о проведении скрытой мобилизации, проходившей под видом так называемых "Больших учебных сборов", сокращенно БУС (Мельтюхов М. И. Указ. соч. С. 109). При этом в прессе сообщение о частичном призыве запасных "в связи с германо-польской войной, приобретающей всё более широкий и угрожающий характер", появилось 10 сентября (Правда. 1939. 10 сентября; Красная звезда. 1939. 10 сентября).
Официально призыв запасных связывался с событиями в Польше, но фактически осуществлялся он и в целях подготовки войны с Финляндией. Об этом свидетельствуют следующие факты: именно в сентябре началась переброска войск к финской границе (См.: Мельтюхов М. И. Указ. соч.. С. 142-143; Аптекарь П. Указ. соч.. С. 41-43); в том же месяце было начато формирование крупных войсковых соединений оперативного подчинения, передававшихся в подчинение Ленинградского военного округа (СССР, Восточная Европа и Вторая мировая война, 1939-1941: дискуссии, комментарии, размышления. М., 2007. С. 131). Напомним, что по секретному дополнительному протоколу к договору СССР и Германии от 23 августа Финляндия была включена в советскую "сферу интересов" (Оглашению подлежит: СССР-Германия. 1939-1941: Документы и материалы. М., 2004. С. 69).
В райвоенкоматы телеграммы об "учебном сборе" пришли утром 7 сентября. В Ленинградской области к 12 сентября на "Большие сборы" следовало призвать 125950 человек. В реальности к этому дню по данным областного военкомата мобилизовали 90538 человек, что составляло 72% от запланированной цифры (Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга (далее - ЦГАИПД СПб). Ф. 24. Оп. 12. Д. 11. Л. 11). Военный отдел обкома сообщал несколько другие данные: план призыва на 12 сентября был выполнен на 75,3%. Серьезные недостатки выявились при проведении мобилизации автотранспорта и лошадей. Заведующий отделом Соболев писал, что мобилизация "проходит неудовлетворительно. Установленные сроки призыва... не выдерживаются, выполнение моб. [мобилизационных - Т. М.] нарядов по поставке автотранспорта и лошадей во многих районах грозит срывом" (Там же. Д. 2. Л. 2). Нужно отметить, что мобилизации автотранспорта противились многие руководители предприятий и учреждений. Некоторые из них делали всё, чтобы сохранить у себя исправный транспорт - вплоть до сокрытия автомашин (См.: Ленинградский областной архив в г. Выборге. Ф. Р-3161. Оп. 2. Д. 22. Л. 135, 161-162; ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 12. Д. 2. Л. 3, 19). Видимо, некоторые руководители колхозов принимали аналогичные меры по сохранению у себя здоровых лошадей. В результате к концу мобилизации, как читаем в составленном в марте 1941 г. специальном докладе военного отдела обкома и областного военкомата, "наряды... по конскому составу были выполнены на 78%, по легковым машинам - на 57%, по грузовым на 69%, по тракторам - на 68,5%" (ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 12. Д. 2. Л. 36).
Логично предположить, что мобилизационные мероприятия не могли не породить слухов о грядущей вскоре войне. Это было ясно и руководителям советского государства. Поэтому перед местными органами власти была поставлена задача сбора сведений о реакции населения на "учебные сборы". В одном из дел, хранящихся в Центральном государственном архиве историко-политических документов города Санкт-Петербурга, можно обнаружить подборку донесений от политуполномоченных, развозивших повестки по различным сельсоветам Дновского района (Там же. Д. 8. Л. 15-27). Во всех этих сообщениях авторы обращают внимание на два вопроса: были ли пьяные, плакали ли провожавшие мобилизованных женщины? Думается, именно по таким фактам власти в то время пытались судить о степени понимания простыми гражданами серьезности происходившего мероприятия.
Из тех же документов сентября 1939 г. видно, что значительная часть населения не верила официальной версии "учебного сбора" и связывала призыв запасных с возможностью войны. Так, согласно докладной записке заведующего военного отдела обкома, "в Стругокрасненском районе имели место единичные случаи паники...". Нарочный Варфоломеев в колхозе "Букино" Логовещенского сельсовета поднял тревогу, ударив в пожарный колокол, и, собрав народ, объявил, что "началась война", чем вызвал панику среди женщин. В колхоз "Сила" Хрединского сельсовета повестки были доставлены во время колхозного собрания, на котором одна из женщин крикнула: "Война"; и этим также вызвала замешательство среди колхозников (Там же. Д. 2. Л. 6). Из Скугровского сельсовета Дновского района сообщали: "Некоторые женщины являлись и спрашивали, что это - война или маневры?" (Там же. Д. 8. Л. 19). Высказывались мнения, что придётся воевать с Японией или Германией (Там же. Л. 27; ЛОГАВ. Ф. Р-3161. Оп. 2. Д. 22. Л. 132, 136-138). Отметим, что слухов о возможном конфликте с финнами в сентябре - первых числах октября зафиксировано не было.
Появление разговоров о неизбежной войне с северо-западным соседом связано с проводившимися войсками Ленинградского военного округа мероприятиями по подготовке к наступлению. 8 октября Военный Совет ЛВО отдал приказ о выдвижении войск непосредственно к границе (Мельтюхов М. И. Указ. соч. С. 143). Естественно, бойцы и командиры становились источником слухов. Вот несколько типичных фактов. Из сообщений Управления НКВД по Ленинграду в областной комитет ВКП(б) мы узнаём, что 27 октября красноармеец Лебичев в разговоре с сослуживцами высказал мнение, что советские войска "готовы напасть на Финляндию" (ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 2в. Д. 3569. Л. 108). Несколько дней спустя, 30 октября, в ресторане "Москва" некий "неизвестный в военной форме" утверждал, что 4 ноября "Советский Союз будет наступать на Финляндию" (Там же. Л. 105).
Массовому распространению этих слухов способствовало начало антифинляндской пропагандистской кампании. 1 ноября газеты опубликовали доклад В. М. Молотова о внешней политике. Глава советского правительства впервые сообщил советским гражданам о том, что советские и финские руководители обсуждают возможность обмена территориями. Он выразил надежду на то, что "при наличии доброй воли Финляндское правительство пойдёт навстречу нашим минимальным предложениям". Однако рядом с этим спокойным текстом была напечатана прозвучавшая в Верховном Совете речь первого секретаря ленинградского горкома партии А. Кузнецова, намекавшего, что финляндских правителей может ждать судьба их польских коллег (Правда. 1939, 1 ноября; Красная звезда. 1939, 1 ноября). В результате слухи о войне с северо-западным соседом быстро стали массовым явлением.
В начале ноября весь Ленинград был охвачен разговорами о надвигающемся столкновении. Более того, то и дело возникала молва о том, что война уже началась. Согласно сводке Управления НКВД по Ленинграду от 4 ноября, на фабрике "Фотобумага" главный механик Никуличев "распространял среди рабочих слух о том, что якобы советские войска 3-го ноября перешли финляндскую границу. Это разнеслось по всей фабрике и в некоторых цехах вызвало панику" (ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 2в. Д. 3569. Л. 114). Из сводки от 5 ноября 1939 г. узнаём, что на заводе "Большевик" рабочий Суетин утверждал: "Наши войска пошли в наступление на Финляндию и прошли уже вглубь финляндской территории на 40 километров" (Там же. Л. 126).
Молва и толки были опасны тем, что могли вызвать товарный дефицит. Это осознавалось городским руководством. Как сообщал в областной комитет ВКП(б) начальник Управления НКВД Ленинграда С.И. Огольцов, распространение слухов "создаёт панику среди отсталой части населения и вызывает стремление запастись побольше продуктами" (Там же. Л. 113). Не случайно с начала ноября стали возникать перебои в торговле хлебом (Центральный государственный архив Санкт-Петербурга. Ф. Р-7179. Оп. 11-1. Д. 12. Л. 25). Появились большие очереди (См.: ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 2в. Д. 3569. Д. 3571. Л. 94-99). Ещё один признак возросших ожиданий войны: в первые недели ноября ленинградцы стали массово забирать деньги из сберкасс (Там же. Л. 83).
Таким образом, слухи о скорой войне с Финляндией получили широкое распространение среди ленинградцев и жителей Ленинградской области за месяц до начала боевых действий. Это усугубило те серьёзные организационные трудности, с которыми столкнулись власти. Речь идет о случаях паники среди населения, о дезорганизации продовольственной торговли. Не могло данное обстоятельство содействовать и ходу мобилизации. Во время войны количеству подобных проблем предстояло увеличиться.
Опубликовано: Государство, общество, церковь в истории РоссииXX-XXIвеков: МатериалыXVМеждународной научной конференции, Иваново, 23-24 марта 2016 г. В двух частях. Иваново: Ивановский государственный университет. 2016. Ч. 2. С. 685-688.
ПОСТКРИПТУМ.
Работа над ошибками.
Давайте признаемся, статья не то что, "не шибко удачная" - она достаточно убогая. Огрызки какие-то.
Плюс из-за спешки я необдуманно написал как минимум две вещи, которые сейчас бы исправил.
Пункт первый. В первом абзаце статьи сказано, что план боевых действий против Финляндии "начали разрабатывать ещё в марте 1939 г."
Действительно, были такие планы. Вот только в этих планах Финляндия рассматривалась как потенциальный союзник Германии.
То есть это не разработка плана войны с Финляндией, а разработка плана войны с Германией, в которой, с точки зрения советского политического и военного руководства, финны могут выступить против нас.
Значит, в первом абзаце - ошибка.
И довольно серьёзная ошибка.
Планы, по котором действительно начали войну с Финляндией, были созданы в октябре-ноябре 1939 года.
Пункт второй.
Теперь поведём речь о втором абзаце.
Он посвящён "Большим учебным сборам", то есть мобилизации сентября 1939 г. И он, этот абзац, гласит: "Официально призыв запасных связывался с событиями в Польше, но фактически осуществлялся он и в целях подготовки войны с Финляндией".
Да, войска сосредотачивались у финской границы. И у эстонской, кстати, тоже.
Но что примечательно - это сосредоточение соответствовало старым планам на случай войны с Германией.
И кроме того, 4 сентября Военный совет Ленинградского военного округа дал Военсовету Краснознамённого Балтийского флота указания о разработке оперативного плана флота, согласно которому одна из задач флота - при помощи подлодок "не допустить прохода линейных сил Германии в восточную часть Финского залива". А другая - "воспрепятствовать подвозу в порты Финляндии и Эстонии экспедиционных войск, оружия и снаряжения". [Полный текст документа хранится: РГА ВМФ. Ф. Р-92. Оп. 2. Д. 448. Л. 31-34. Данный документ уже цитировался в историографии: Зимняя война 1939-1940. Книга первая. Политическая история. М.: Наука. 1998. С. 114-115].
То есть эти мероприятия осуществлялись на случай, если что-то пойдёт не так и если Германия не станет соблюдать имеющиеся договорённости.
А собственно, к войне с Финляндией готовиться начали в октябре. Когда стало ясно, что переговорами поставленных целей достичь не удастся.
Примечательно, что когда договоры о взаимопомощи предлагали прибалтийским республикам, то им это предложение делали в виде ультиматума, уже стянув войска к границам. С финнами - вначале начали переговоры, лишь потом, когда эти переговоры забуксовали, начали стягивать войска для наступления. [См. по этому вопросу любопытную и полезную заметку Олега Киселёва - http://slon-76.livejournal.com/8393.html]