Аннотация: В заколдованной усадьбе наступает ночь. И...
Глава 6. Выстрел через два века
Из рощицы, что разделяла бассейн и бывший барский дом, странная музыка слышалась совсем отчётливо. Удалось различить перезвоны струн, звонкое сипенье тростниковых дудок, кряканье рожка или жалейки, торопливое "бумс, бумс, бумс" бубна. Мелодия была простенькая, но ужасно заводная:
Сидит бел козёл на дубу
И играет бел козёл во трубу
Сидит бел козёл на дубу...
- напевал вполголоса Родион.
- Родик! Ау! Ты чё, поехал потихонечку? Ты что такое поёшь? - Надия толкнула его локтем в бок.
- Кстати, на мотив хорошо ложится, - отметил Петя.
- Ну так пой, раз хорошо ложится! - огрызнулся Родион. - Чё, пошли дальше. Чует моё сердце, мы на пороге открытия.
- Или на краю мясорубки, - предположил Петя.
- Тем лучше. Хоть покувыркаемся перед концом. Это ж прикольно!
Путешественники осторожно просочились между кустов, которые не упускали возможности стряхнуть на них пригоршню-другую росы. Музыка звучала совсем рядом.
- Вот они! Смотрите! - прошептал Родион, который, как и в походе, шёл впереди.
Среди кустов и мелколесья, заполонивших пространство, что когда-то было лужайкой перед господским домом, была вытоптана круглая площадка шириной в несколько десятков метров. На ней белые фигуры, смутно видимые сквозь туман, водили залихватский хоровод. Плясуны кружились по одному и по двое, некоторые пары выскакивали в середину и снова возвращались в общий круг.
- Ёлки зелёные! Это же статуи! - испугано и восхищённо выдохнул Петя.
- Ах-хренеть! - отозвалась Надия.
Родион присвистнул.
- Ребят, ну скажите, что это вы придумали, чтобы надо мной приколоться! - чуть не плача, говорила Настя. - Ну, как те страйкболисты над Родионом! Мне же страшно, на самом деле! Ребят, ну это не смешно уже!
- Кто говорит, что "смешно"? Довольно красиво пляшут, кстати! - сквозь зубы проговорил Родион. - Святые матрёшки, ну дела! Мать твою налево, ведь рассказать кому - не поверят! Или это водичка так действует?
- Ага, водичка. Что-то она на всех одинаково действует, - ответила Надия.
- Ну что? Подойдём поближе, или как? - прошипел Петя.
Родион изумлённо покосился на него. Впрочем, он понимал, что чувствует его друг. В нём тоже сейчас боролись страх перед необъяснимым, крайнее изумление и любопытство. И любопытство пересилило.
- Пошли. Только тихо! - сказал он и ужом заскользил по траве. Его спутники, как по команде, легли на землю и поползли следом.
- Девушки, не задирайте задницы, не тот случай! - шипел Родион, оглядываясь назад. - Ногами отталкивайтесь!
- Родик, не все тут такие военизированные, как ты! - отвечала Налия.
Настя помалкивала. Она старалась держаться позади Родиона, ей было страшно, и в то же время хотелось получше рассмотреть, что же там происходит.
- Ах-хренеть!.. - повторяла Надия.
Зрелище было жуткое и завораживающее. Три десятка оживших беломраморных статуй неслись по поляне в весёлом вихре. Игривые сатиры отстукивали копытами чечётку, перед ними кружились стройные красотки-нимфы. Гермес плясал с Гебой, Аид чинно вёл Фортуну, которая танцевала, стоя на своём колесе, а трёхглавый пёс, сопровождавший повелителя царства мёртвых, скакал вокруг них, точно подросший щенок. Геракл отжаривал чертовского гопака с Афиной Палладой. Амур весело прыгал с Ледой, и мраморный лебедь то летал вокруг них, то взмывал в чёрное небо.
Внутри круга, образованного танцующими, восседал на трое Зевс, одобрительно качая головой. Орёл на его руке взмахивал крыльями, покрикивал, время от времени взлетал, облетал поляну и возвращался. Возле владыки Олимпа стоял Аполлон и бряцал на лире, а Пан, раздувая щёки, что было силы дул в свои дудки. Возле них подплясывали двое сатиров: один трубил в рожок, другой лупил кулаком в бубен. Оба льва, что днём сидели на крыльце, тоже участвовали в общем веселье. Они то припадали друг перед другом на передние лапы, то вставали на дыбы и в шутку боролись, то принимались носиться друг за другом по поляне.
Девять лиловых шаров, похожих на шаровые молнии, величественно плыли по кругу на высоте трёх метров, освещая это дикое сборище.
- Слушайте, а они нас не заметят? - прошептала Настя.
- Лучше бы заметили. А то стопчут и скажут, что так и было, - усмехнулся Родион.
- Чё делать будем? - прошипела Надия.
- Васька бы знала, что делать. Но у нас нет с собой нормальной камеры, - ответил Родион.
- Родик, ты чё, глумишься?
- Нет. Шучу.
- Дурак ты, боцман, и шутки у тебя дурацкие.
- А что ещё делать? Посмотрели, теперь надо уматывать. Пока нас в самом деле не заметили.
Но благие намерения Родиона так и остались намерениями. На поляне неожиданно возникли новые действующие лица. Одним из них был высокий старик в чёрном камзоле и при шпаге, с длинной сивой гривой, увязанной в конский хвост. Он без страха, но с видимым почтением приблизился к Громовержцу. За ним шли ещё трое. Юноша в офицерской форме конца XVIII века с бледным до синевы лицом; на груди его зияла рана, казавшаяся чёрной в колдовском свете. Косматый тощий бродяга, одетый в истлевшее рваньё, с железным ошейником - цепь волочилась по траве. Но самым страшным был призрак девушки в роскошном платье. У неё была раздроблена голова, и половины верхней части черепа просто не было. Дико и страшно таращился левый глаз, круглый и бессмысленный. Хищно белели обнажённые зубы в лохмотьях растерзанной плоти. Растрёпанные светлые волосы, густо залитые тёмной кровью, шевелились как будто от ветра.
Девушка ковыляла, вцепившись в руку офицера. В свободной руке у неё был зажат пистолет.
При виде мертвячки Надия и Петя синхронно выругались, Родион стиснул зубы и вцепился в ружьё, будто оно могло защитить от нежити. Настя, тихо поскуливая, вцепилась в рукав Родиона. Ей хотелось отвести глаза от кошмарного создания, но упустить чудовище из поля зрения оказалось ещё страшнее, чем смотреть на неё.
Мёртвая девушка на мгновение остановилась и повернулась в ту сторону, где прижалась к траве четвёрка. Не было никаких сомнений, что она непостижимым образом заметила их.
Зевс повелительно воздел длань кверху, и музыка смолкла. Танцоры остановились.
- ТЫ ПРАВ! СЛАВНОЕ! - раздался над поляной каменный голос.
- Только что-то гости наши скромничают, - ехидно продолжал Руднев (ясно было, что поляну почтил своим присутствием сам немёртвый хозяин усадьбы). - Ровно холопы шкодливые, что кары господской страшатся, лицом в землю уткнулись. А тем самым меня, старца немощного, срамят, нешто я злодей какой али чудовище... Дамы прелестные, господа достойные, извольте подняться да почтенному сообществу объявиться!
Последние слова Руднев проговорил, обернувшись в сторону замершей четвёрки. Злосчастные охотники на призраков, к своему ужасу, обнаружили, что давно уже лежат внутри круга, образованного каменными плясунами.
Уму непостижимо, когда статуи успели их окружить. Впрочем, на фоне всего происходящего удивляться подобным мелочам было как-то несерьёзно...
- Хорош землю нюхать, - неживым голосом проговорила Надия. - Помните, что лешак днём говорил? Что хотели - то получили.
Надия, а за ней остальные медленно поднялись. Настя, собрав в кулачок всё своё мужество, дерзко вздёрнула голову и осмотрелась.
- С прибытием вас, гости дорогие! - сказал Руднев, подходя к четвёрке. Следом за ним тащилась его свита, от одного взгляда на которую подкатывала сладкая дурнота. - Вы, сударь мой, извольте фузею-то свою опустить. Проку вам от неё не будет вовсе никакого, токмо конфузу не оберётесь. Что же вы, милостивцы, беседу не желаете поддержать? С вас-то двоих, - бледное лицо немёртвого старика подёрнула брезгливая гримаса, и он кивнул подбородком на Петра и Надию, - спрос невелик: чёрная кость, мужичьё лапотное, да холопы, да посацкие в роду. Вы и помалкивайте, покуда не спрашивают. А вы, сударь, да и вы, сударыня, - он аккуратно поклонился Насте и Родиону, - кровей шляхетских, то мне ведомо. Отчего ж нам разговором себя не распотешить? Вам бы, сударь мой, вежество явить да у старца почтенного о здравии справиться!
Родион прерывисто вздохнул.
- И рад бы, да вы, сударь, и так, гляжу я... неплохо сохранились, - проговорил он, пытаясь подстроиться под речь старика. - А свите вашей, особенно вон той девице, поздно здравия желать.
- Ахти, сударь мой, не заладится у нас так-то беседа! - с притворным сожалением сказал Руднев. - Видать, обидел я вас чем-то, коли вы мне столь предерзостно отвечать изволите! Альбо воспитание вы, сударь, в юности получили, шляхтичу не подобающее!
- О том не вам судить... сударь! - ответил Родион.
- Не-ет, государь мой. Мне, и никому другому. Вы сюда пришли незваны-непрошены, будто владение моё - гульбище какое. Любопытство, сударь мой - не порок, можно бы и простить за младостью лет, внушение изрядное сделав. А вот татьба сугубая - это уже не шутки. Думаете, не ведомо мне, что вы тут золото моё искали? Что ж, есть у меня золото, у старца скудного. Столько, что, ежели его ссыпать в преогромный котёл, да расплавить, да вас туда всех четверых разом сбросить - вмиг с головой накроет. Только золото это не ваше, а моё. И моим пребудет. Не вы первые, кто за ним охотился. Ну дак не вы и последние, кого я золотой купелью почествую.
"Это не сон!" - с ужасающей ясностью понял Родион. - "Этого не может быть, но это происходит здесь и сейчас, со мной! Этот чёртов упырь собирается сжечь нас живьём, утопить в расплавленном золоте! И ничто ему не помешает! Думай, дурак, думай, у тебя есть один-единственный шанс!"
- Золото достанется тому, кто лучше бьётся! - запинаясь, произнёс он. - Слышал я, будто вы, сударь... - он замялся, вспоминая изящное выражение, - в рапирной науке изрядны. Так думается мне, что сие ложь. Вы, сударь, точно торговка на рынке, бранитесь да попусту нас стращаете! ("Ай да Пушкин, ай да сукин сын, как ловко у тебя эти словечки вылетают!") Давайте, господин Руднев, условимся: одолеете вы - мы в вашей власти, одолею я - отдаёте нам золото и выпускаете отсюда.
- Не одолеть тебе меня, пащенок! - сказал Руднев, и в голосе его послышалась нешуточная злоба. - Слушай, какая тебе кара будет. Девок ваших я сатирам отдам, и будут козлоногие каждую ночь с ними тешиться! - Сатиры приветствовали слова радостным гоготом. - Ишь, как взреготали, ненасытные! А у них ведь каменные! Каково девицам нежным будет каждую ночь под козлищами такими? С этим смердом, что с вами пришёл, котята мои поиграют! - Каменные львы дружно рявкнули. - Может, к петушьему крику от него мокрое место и останется. А может, и нет. А на следующую ночку - всё сызнова. А ты, невежа, будешь цел и невредим оставаться. И будешь ты каждую ночь смотреть, как дружка твоего низкородного львёнки рвут, кишки разматывают. Как волочаек ваших сатиры терзают. Будешь слушать, как они тебя проклинают, за то, что ты их на такую муку обрёк. И захочешь ты умереть, чтобы не видеть и не слышать сего, но не сможешь - не позволю тебе! И так не ночь, не две - вечно пребудет! Не передумал, щенок предерзкий? А то давай - сей же час растопят вам золото в котле, да и нырнёте, и дело с концом.
- Мы будем биться, - сказал Родион.
- Подай ему шпагу! - гаркнул Руднев офицеру. Тот, как неживой ("он и есть неживой, дубина!") подвытащил шпагу из ножен и протянул Родиону.
"Нормально. Я думал, тяжелее будет. Ничего, удержу"...
- Петро, подержи ружьё, - спокойно сказал, будто не предстоит ему поединок, проигрыш в котором будет хуже смерти.
Противники стали друг напротив друга.
- Дай знак! - крикнул Руднев.
Мраморный Зевс снова воздел и опустил руку.
- БЕЙТЕСЬ! - гаркнул он.
То, что началось потом, Родион помнил смутно. Он когда-то пробовал драться на текстолитовых мечах с толкинутыми друзьями. Бывало, они повторяли запомнившиеся схватки из фильмов... Здесь не было ничего подобного. Чёртов упырь раз за разом выбрасывал вперёд свой клинок, точно таран. Родион, забыв все подсмотренные фехтовальные приёмы, не пытался ни атаковать, ни защищаться по правилам, а просто лупил со всей дури своей шпагой по рудневскому клинку, точно палкой. Толку было немного. Руднев раз за разом заставлял его пятиться, несколько раз, забавляясь своим мастерством и беспомощностью противника, кончиком шпаги рвал на нём одежду. Так, развлекаясь, он прогнал Родиона вокруг всей поляны. А потом ему наскучила игра, и Родион почувствовал, как его шпага, обвитая шпагой Руднева, выворачивается из руки. Увидел, как она отлетает в сторону и красиво втыкается в землю.
Руднев поднял над его головой шпагу.
- На колени! - тихо сказал он.
Настя, плохо соображая, что делает, бросилась к мертвячке, схватила её руку с пистолетом и вытянула в сторону Руднева.
- Стреляй, дура! Стреляй, ... твою мать, у тебя второй и последний шанс! - И, не думая уже ни о чём, положила свою руку поверх холодных пальцев мертвячки и изо всей силы нажала на спусковой крючок.
От громкого и неожиданно гулкого выстрела она едва не оглохла. Пистолет изрыгнул длинный бледный огонь странного голубоватого цвета.
По поляне прокатился вздох - точно целый лес зашумел под ураганным ветром. Руднева как никогда не было на ногах. Он лежал на земле с раздробленным черепом. Одежда на нём осела и расползлась, и стало видно, что она облегает рассыпавшийся скелет. Шпага, выпавшая из бессильных костей, на глазах покрылась ржавчиной и исчезла в траве.
Мертвячка повернулась к Насте. Та не успела зажмуриться и подумала, что вот сейчас увидит развороченное месиво с дико торчащим круглым глазом, и вот тут-то ей придёт конец. Потому что всякой храбрости положен предел...
Ясноглазая красавица с бледным узким лицом и каскадом светлых волос до пояса обняла Настю и поцеловала в щёку ледяными губами.
- Спасибо, сестрёнка! - прозвенел над ухом Насти нежный голос. Бледная девица, которую уже язык не поворачивался обозвать мертвячкой, отстранилась и улыбнулась такой нежной, радостной и печальной улыбкой, что у Насти навернулись слёзы на глаза. Она успела отметить, что призрачная девушка поразительно похожа на неё.
Офицер выдернул из земли свою шпагу, поцеловал её, после этого обтёр, затем прижал эфес к сердцу и отсалютовал Родиону. Затем с воинственным лязгом вогнал клинок в ножны. Его лицо, похожее на маску, оттаяло и обрело подвижность, и стало видно, что это - красивый, совсем юный и очень мужественный мальчишка.
- Благодарю, сударь! - произнёс он ломким тенором. Потом повернулся в сторону Насти и поклонился ей, прижав ладонь к сердцу. После этого он приблизился к своей подруге. Призрачная девушка протянула ему руку, и офицер, опустившись на одно колено, благоговейно припал к кончикам её пальцев. И вновь встал перед ней, словно не веря обретённому счастью.
Девушка повернулась в сторону Родиона и с лукавой улыбкой сделала книксен. Кивнув на прощание Пете и Надежде, офицер и его возлюбленная неторопливо удалились рука об руку. Скоро их фигуры растаяли среди клочьев тумана.
Косматый бродяга вцепился жилистыми руками в ошейник, и тот, кракнув, распался на части.
- Вишь ты... Кончилась, значится, служба-та моя вековечная? Кончилася, али как? Нешто воля? Эх, счастье тебе, Щербач, привалило, хучь и опосля смертушки! Ух! - и бегом бросился в туман.
Путешественники смотрели им вслед, не смея сказать ни слова. Прошло несколько мгновений, когда Родион догадался повернуться к Насте. У храброй девчонки дрогнули и покривились губы. Родион тоже на всякий случай прикусил нижнюю губу. Надия мёртвой хваткой вцепилась в рукав Петра.
- ПЛЕННЫЕ ДУШИ СВОБОДНЫ! ИДИТЕ И ВЫ!
Все четверо подпрыгнули, услышав каменный голос. Мраморный Зевс, поднявшись во весь рост, указывал рукой перед собой, и там, куда он показывал, нимфы и сатиры поспешно расступались. Путешественники, не совсем ещё поверив в своё избавление, на негнущихся ногах пошли вон из колдовского круга.
...Они шли, не говоря ни слова, спотыкаясь о корни и коряги, подхватывая друг друга. Сколько они так шли - неизвестно. Потом Надия наткнулась на дерево, скрытое в тумане, ушибла лоб, звучно выругалась - и наваждение пропало.
- Что это было? - спросил Пётр. Он только что заметил, что держит в руках Родионово ружьё.
- Что-то определённо было, - отозвался Родион. Его штаны и куртка были в нескольких местах располосованы. В прорехах виднелись глубокие царапины, схватившиеся коркой запёкшейся крови.
- Всё-таки вода была непростая, - сказала Надия, потирая ушибленный лоб. - Чёрт, здорово приложилась... Глючная водица.
- Мне кажется, у всех у нас были одинаковые глюки. Странно, да? - задумчиво проговорила Настя.
- Страннее некуда, - согласилась вдохновительница похода. - Интересно, куда нас занесло?
- К чёрту на рога, - определил Пётр. - Расслабьтесь, до света всё равно не разберём, куда идти. Озолотите меня, чтобы я ещё раз... - он долбанул ногой по бугристому стволу.
В вершине послышался странный шум.
- Э-э... это что за хрень? - Он поднял голову.
Наверху что-то хрустело, трещало и ломалось, стукалось об ветки и летело вниз.
- В стороны! - заорал дурным голосом Родион. А поскольку девушки медлили, он просто схватил их за руки и почти волоком потащил подальше от опасности.
Петра оттащить было некому. Он стоял, как заворожённый, и смотрел наверх, пока нечто невидимое в предутренней мгле ломало ветки над ним, потом - с визгливым треском разбилось об толстенный сук над его головой, потом треск перешёл в звон и лязг, и на него обрушился сияющий холодный поток чего-то тяжёлого.
- Ааааиии! - заверещала Настя: ей под ноги подкатился череп, дружелюбно вихляя нижней челюстью. Родион заорал матом и с перепугу дал пинка мёртвой голове.
Череп обиженно крякнул и развалился на части.
- Родик! Родик! - надия неистово трясла Родиона за рукав. - Что с Петькой?!. Родичек, ну помоги же!
Родион оставил мелко дрожащую Настю и бросился на помощь товарищу. Тот лежал без памяти в куче какой-то сияющей шелухи.
- Петро! - Родион подхватил его на руки. На его лицо было страшно смотреть. Если бы он знал, кого нужно сей момент убить ради спасения жизни друга - он бы убил этого человека, не задумываясь.
- А... уу... уггмм! - промычал Пётр. - Родион, ты чё... охренел что ли, меня так трясти? Ты мне голову отмотаешь, придурок! Поставь меня... Твою налево, хорошо меня приложило... - он обхватил пострадавшую голову и страдальчески скривился.
- Насть... Мальчишки... - такого растерянного голоса от Надежды не слышал никто и никогда. - Вы только гляньте! Золото!
Эпилог
- Нет, я одного не понимаю: как этот мертвяк с сундуком оказался на сосне? - говорил Петя.
- Обыкновенно. Взял и залез, - флегматично ответил Родион. Ему не хотелось говорить о таких глупостях. Справа и слева загибалась полумесяцем полоска белого кораллового песка. За спиной, в паре десятках шагов, топорщили перистые листья пальмы. А впереди, насколько хватало глаз, расстилалась аквамариновая гладь океана, далеко-далеко сливающаяся с небом.
Солнце жарило немилосердно - но, конечно, здешняя жара не шла ни в какое сравнение с тем пеклом на полевых дорогах, по которым они шли к заколдованной усадьбе.
- Мёртвый, что ли? - удивился Петя.
- Почему. Живой.
Петя недоумевающе уставился на друга.
- Да всё просто, Петро. Смотри. Вот нашёлся удалец, который упёр-таки рудневское золото. А его, предположим, выследили ещё какие-то ухари. И началась у них заварушка. Его, положим, ранили, но он сумел оторваться и от золота их увести. Потом вернулся к золоту и думает: чё делать? Силы на исходе, с врагами не справиться. Самому убежать можно, а золотишко куда? Бросить? Найдут, и все труды, все страдания - псам под хвост. Закопать? Долго, да и опять-таки легко найти - по выброшенной земле, например. Тут он видит крепкую высокую сосенку, приходит в восторг, лезет на неё и сундук свой тащит. Наверное, не весь сразу. Золото он, я думаю, частями поднимал. Однако залез, сундук с добычей кое-как закрепил, а спуститься уже не смог - дошёл. Ну, а те, кто за ним охотился, порыскали да ни с чем и убрались. Остальное известно.
- Хм... Логично. Как же я-то не догадался?!.
Родион индифферентно пожал плечами.
- Ну, это, положим, версия. Просто ничего другого я не придумал. Да ладно, Петро! Ты его оттуда стрясти додумался, вот это главное. Если бы не ты...
- А если бы не ты, мы бы купались в золоте. Горяченьком. - Петя поёжился.
- Ха! "Если бы не я"!.. Вот если бы не Настя, всё бы кончилось гор-раздо хуже! - ответил Родион. - А если бы не Надежда, мы бы пролетели мимо этого дерева.
- Вот именно, мальчики! - Боевые подруги незаметно, как они повадились, подкрались со спины: босые, в лёгких цветастых платьях, очень довольные жизнью. - Помните, кому вы всем обязаны!
- Помним, - серьёзно ответил Родион. - Мы совершаем подвиги ради вас, и только вас.
- "Подвиги"? Ах ты, самовлюблённый индюк! - Неизвестно, какую месть уготовила ему разгневанная Настя, но Родион, как подброшенный пружиной, подхватился с шезлонга и подхватил на руки хохочущую и брыкающуюся девушку.
- Поставь меня на землю! Немедленно! Положь где взял! - верещала Настя.
- Точно, где-то здесь я тебя тоже взял. Позапрошлой ночью, - ответил Родион, аккуратно ставя Настю на землю, точнее, на песок.
- Придурок! - стереотипно ответила Настя и ловким тактическим маневром заняла шезлонг. - Жопу поднял - место потерял! - объяснила она с лучезарной улыбкой.
- Слушайте, парни, есть серьёзная тема! - подала голос Надия (она тоже выжила Петра с шезлонга и развалилась на отвоёванном плацдарме, фривольно закинув ногу на ногу). - Вы подумали, на кого мы оставим эту несчастную кучу песка в луже солёной воды?
- То есть как это - "на кого"? Она была и останется наша. Священная и неприкосновенная частная собственность, - ответил Петя.
- Спасибо, Капитан Очевидность! - фыркнула Надия. - Каникулы имеют свойство заканчиваться! А лично я, не знаю, как вы, хочу продолжить учёбу! Я не собираюсь всю жизнь сидеть на коралловом рифе, который переплюнуть можно.
- Ну да, конечно, - кивнул Пётр.
- У меня идея! - сказал Родион. - Предлагаю нанять управляющим сладкого медвежонка. Он ведь прошёл тренинг и стал супер-менеджером, так, что ли?
- Не знаю. - Настя совсем ненаигранно зевнула. - Кажется, когда я рассказала, что мы покупаем остров, его хватил удар.
- Жаль, - вздохнул Родион.
- Ещё бы! Можно было бы привезти его сюда, скрестить с Василисой и разводить непуганых идиотов на продажу.
- Вот маленькая злючка!
- Ага. Ещё какая. - "Маленькая злючка" поднялась с шезлонга и лёгким движением совлекла с себя платье, под которым не было ничего, кроме точёного тельца. - Ну что, кто со мной до линии прибоя?