Страх пронизывал его сознание, каждая клеточка его тела содрогалась от этого чувства.... Он чувствовал, что где то рядом... Совсем рядом... То, что уничтожит этот страх... Но он не хотел этого... Он боялся этого страха, если можно вообще бояться это абстрактное понятие... Но и терять это чувство страха перед страхом он не желал... Парадоксально, но он просто так свыкся с этим чувством, что казалось, что его никак нельзя терять...
Он не любил, слышать кашель деда, этот кашель был до того хриплый и до того казался ему противный, что он буквально убегал сразу на улицу из дома, только бы не слышать этот противный, протяжный и ужасно хриплый кашель... Иногда ему просто хотелось схватить, что-нибудь тяжелое и обрушить на голову деда, дабы тот замолчал навсегда... Вообще дед и так был очень и очень плох... Но почему то бренная земля не отпускала его...
Тюремная камера... Или не тюремная.... Просто камера... Он сгреб под себя побольше сена... И положил голову на холодный пол... И моментально уснул... В памяти всплывали все события случившиеся с ним за последние несколько дней... Как он схватил в руки тяжелую кочергу... Как бил, бил и бил... Потом. Как пьяный ходил по деревне весь в крови... А дальше... Дальше он плохо помнил, что было дальше... Но теперь он здесь... Тут было относительно тихо спокойно... Конечно воняло, так что задохнуться можно было... Но было сухо... И было мягкое и пусть и грязное, но сено... Хотя конечно по поводу мягкого, это сильное преувеличение... Но ему казалось именно так...
Дверь протяжно заскрипела... Его взору пристал человек совсем небольшого роста: чуть более метра, он был опрятно одет и в принципе изначально производил хорошее впечатление на других людей... Но стоило только поглубже взглянуть в его глаза... И все становилось ясно.. После осознания его... Его - настоящего... Появлялась ненависть... Хотелось растоптать этого человечка... Разорвать в клочья... Только вот, не все люди умели увидеть в его глазах, правду... Некоторые так и не могли разглядеть в нем, то что было на самом деле, они продолжали верить лжи, которую сами и сочинили...