Аннотация: Осада, драки на мечах и не только, нелетальное гуро
― Брат Терренс, давай, не подведи нас! ― требовал священник. Его речь прерывали очереди из пулемета и забористые матюки на заднем плане.
― Легко сказать! ― рявкнул Терренс в гарнитуру. Чертов джихад. Чертовы Патриархи. Чертова Камарилья. Чертово все!
Каинит выглянул из-за стенки, в неожиданном месте, потому что в другом голову размозжило бы мощным зарядом дроби. Не то чтобы это смертельно, когда ты давно мертв. Но это как минимум на несколько минут сделало бы Терренса непригодным для боя. И псы Камарильи могли добраться до его позиции и прикончить. Камарилья выглядит безобидной только если ты стоишь достаточно далеко от нее. Оказался поближе ― лучше спрячься за стенкой.
А вот лопатоголовый клерк не проявил такой осмотрительности. Конечно. Парней отловили на дискотеке, высосали до донышка, а потом добрый прист вернул им кровь ― в виде объятий. Теперь ребятами двигал первобытной вампирский голод, в некотором роде ― единственный агрегатор прогресса в этом темном, темном, темном мире.
Парень выбежал из-за угла. Костюм порван, галстук висит на нитке, в волосах и на коже налип чернозем. Выстрелы. Раз, два, три бабаха, и тишина. Или сейчас или никогда. Терренс выбегает из-за стенки, длинная кавалерийская сабля, настоящий исторический артефакт, потому что ей махал сам генерал Ли во время войны с янки, занесена для быстрого удара.
Глаза камарильца округляются, он отбрасывает дробовик. И Терренс ступает на что-то мягкое и видит, что это несчастный клерк. Он почти успел. Одним выстрелом ему оторвало руку, другим половину ноги, и теперь лопатоголовый отчаянно пытался доползти до цели, скаля свежеприобретенную пасть и оставляя за собой след из крови и внутренностей.
Меч камми описал восьмерку в воздухе, приглашая к смертельному танцу. На слуге Патриархов были черные брюки, белая рубашка и жилетка с традиционным техасским галстуком-веревкой. Его меч был одноручным, без гарды, и наверняка очень острым. Вампиры сошлись, буравя друг друга взглядами, полными мертвой ярости, и сошлись клинки, добрая сталь не собиралась щадить себя или попавшую под режущую кромку плоть. Вдруг ками оступился, чуть не потерял равновесие. Лопатоголовый вцепился зубами в его лодыжку, собираясь забрать самую суть другого каинита. Взмах клинка ― и без того изломанная жизнь обрывается, в одну секунду от клерка остаётся только пепел.
Терренсу не жаль его. Он видит удобную возможность для атаки, использует ее на полную катушку: сабля врезается в левое плечо камми, но ответный замах заставляет Терренса отступить, лезвие свистит в миллиметре от его трахеи.
С улицы доносятся крики и выстрелы, выстрелы и крики, ночь разрезается троссирующими очередями. Две версии одной легенды сошлись, и сегодня одна или будет умерщвлена, или умертвит противницу. Окончательно умертвит, потому что большая часть боевиков с обеих сторон давно уже забыла, что такое дыхание. Смертные вжали головы в подушки, завтра им расскажут про взрыв газа, нападение исламских радикалов или мафиозные разборки, смотря какими будут разрушения и жертвы. Бедные ками, им придется иметь со всем этим дело...
Терренс задумался, его нога ступила на очень скользкое место, и вампир потерял равновесие. Ками возликовал, намереваясь покончить с Терри так же, как с клерком. Клинок больно порезал шею Терренса, но в рукаве у Терренса всегда есть туз. Туз появился, вошел прямо в грудь вампира. Раб стариков замер, он покачнулся, глаза сделались стеклянными. Кол вошел до середины, чтобы удобнее вытаскивать. Терренс ухмыльнулся, выводя вражеский меч из своей шеи и приказывая ране затянуться. Ками рухнул сверху, придавив его к полу.
― Да слезь же ты! ― потребовал Терренс и кое-как спихнул мертвяка с себя. Будь он все еще жив, дышал бы с трудом, а так ― просто лежит и пялится в потолок. Вот где-то взорвалось. Воют твари цимишей, тупые, но сильные. Умирают каждую минуту десятками, отвлекая силы и прокладывая путь своим хозяевам...
― Не слишком я молод для всего этого дерьма, ― сказал Терренс. Он тяжело поднялся, пальцы нащупали рану на шее ― меч почти дошел до позвонков, и тогда... Под подушечками пальцев нарастала свежая плоть. Ками лежал на полу, в глубине его взора читалась осмысленная ненависть. Терренс положил конец его жалкому бытию.
― Ну что там, брат Терренс? ― ожила гарнитура.
― А ты угадай, милорд, ― прошипел каинит.
― Продолжай наступление!
― Когда будет подмога?
― Скоро! Во имя Шабаша, наступай!
― Зачем нам вообще эта заброшка? ― поинтересовался Терренс. Долгое время ответ не приходил, потом что-то взорвалось, и связь прекратилась.
― Во имя Шабаша, наступай, ― повторил Терренс, когда сигнал исчез. ― Проклятье...
Вознагражденье. Терренс обожал время, когда бой закончился и пора дать себе отдых. Солнце за плотными шторами, или, еще лучше, жалюзи, а грезишь себе на мягкой перинке. Да, Терри воевал, и воевал неплохо, но каждому рубаке иногда нужно сделать паузу. Но проклятый город никак не падет! Ночь боев сменяется следующей, и конца этому не видно!
За коридором вставала лестница, Терренс перерубал клинком растяжки, которые оставили на пути коварные камарильцы. На следующем этаже он сперва не понял, откуда пришел удар, но заметил движение краем глаза, и успел увернуться. Увернуться ― хорошо сказано, потому что когда тебя рубят топором, это мало походит на увернуться. Терренс зарычал, вынул из кармана наполненную краской лампочку и с размаха метнул в стенку. Мимо ― пятно фосфоресцирующей зеленой появилось на голубом кракелюре стены, но не на коже крысы. У Терренса оставалось еще два заряда в разных карманах, но когда он сунулся в правый, то нашел лишь осколки и уже разбрызгавшуюся краску. Дрянь! Терренс вертелся волчком, истекая жизненными соками. Он встал к стенке, чтобы не зашли сзади, но крыса могла быть и не одна. Лампочка осталась в единственном экземпляре, и если потратить ее зря, это будет конец.
― Ну где ты! ― орал Терренс. Вокруг чернел тихий и пока не тронутый разборкой коридор. А это значит ― следы от мочи, дерьмо, лежбища бомжей и непристойности на стенках. Камарилья думала, что в таком квартале проще всего затеряться. Жалкие отбросы, надеющиеся скрыть себя от смертных. Недостойные жить! Терренс отчаянно вертел головой, сабля поворачивалась, когда ему казалось, что вот-вот будет атака. Борьба на улице доносилась сюда отдельными вспышками, но в целом Терренс понятия не имел, что там теперь творится. Боль вспыхнула в левой ноге, заставляя извернуться и ― наискосок, чтобы располовинить ублюдка! Где там, зато нечто острое сразу же ткнуло в правое плечо, затем рубануло по шее, и только чутье подсказало Терренсу, что следует податься назад. Меч перерезал его трахею, стоптанный кроссовок Терренса ударил крысу в живот, отбрасывая прочь.
― Мощно дерешься, ― продолжал глумиться носферату.
― Рад, что тебе нравится, ― цедил Терренс.
― Очень. Правда, мальчики для битья быстро надоедают.
― А зачем? ― раздалось насмешливое слева. Ошибка крысы. Терренс метнул лампочку на голос, без какой-либо надежды. Но сегодня сам Каин сделал замах и попал куда следует. Лампочка разбилась о носферату, выделив голубую, покрытую жестким волосом грудь и острый, похожий на купол сосок. Носферату чертыхнулся, а в следующий миг Терренс оказался рядом с ним и снес голову.
― Братья! Во имя шабаша! Сражайтесь еще яростнее! ― ожила гарнитура.
― А мы тут как деремся, вполсилы? ― осведомился Терренс.
Ответа он не получил.
Этаж за этажом. Потом ― вентру с кучкой гулей. Этого вентру Терренс прекрасно знал. Манфред, гончая шерифа, которая выставляла свое властное положение на показ. Первый гуль был так добр, что поделился с Терренсом своей кровью, пока остальные нашпиговывали Терри свинцом. Один из гулей кинул прямо под ноги Терренсу гранату, и только реакция позволила Терренсу схватить ее и метнуть обратно. Гуль вошел в стремительность, но его посекли осколки. Палаш вентру достаточно хорошо пробился сквозь ребра, прямо к сердцу. Джинсы и кардиган, из-под которого торчит темная рубашка. Терренс развернулся, успел достать врага ответным движением, но в этот момент ему подрезали ноги сзади. Проклятый гуль! Третий попытался двинуть прикладом ему в лицо. Терренс перехватил приклад прямо зубами и ими же вырвал автомат из рук ублюдка.
На каинита обрушились удары. Двое людей и вентру поставили себе целью избавить мир от этого конкретного шабашита. У них очень неплохо получалось. Стоило Терренсу метнуться в одну сторону, как его прикладывали с двух других. Даже у тела пандера есть предел, и в конечном итоге добиться его ― ничего невозможного для другого каинита и его подручных. У Терренса из руки выбили клинок, сломали ему обе ноги, пробили череп, так что Терренс буквально ощутил, как приклад автоматической винтовки врезается ему в извилины. Малоприятные воспоминания, вряд ли кто-то из смертных мог получить такое и уцелеть или рассказать о них. Терренс выплюнул сгусток крови, заполнивший рот. Он поперхнулся и замер.
― Видите, не так страшен шабаш, как его малюют, ― заметил Манфред и критические осмотрел свой наряд. Запиликали набираемые на мобилке циферки. ― Але? Нет, никаких проблем. Мы схватили одного, однако он, по ходу, успел потрепать наших. А вы там как, держитесь? Отлично. Отбросим гадов, только с маскарадом проблемы...
Один из гулей допустил-таки ошибку. Придавил ногой голову поверженного Терренса, полагая, что тот уже ни на что не способен. Но Терренс вскочил с пола и вцепился ублюдку прямо в глотку. Клыки впились в кадык, разгрызая его и делая дыхание в дальнейшем невозможным. Сладкое витэ наполнило рот, потекло глубже по пищеводу в желудок, а уже оттуда разошлось по тканям, наполняя кадавра жизнью.
Второй гуль решил двинуть прикладом, на котором еще оставались следы крови Терренса и куски его мозга. Терренс перехватил оружие здоровой рукой, и пальцы вошли в глазницы смертного, добрались до его нутра, могуществом изувечили людскую личину. Нос, губы, подбородок, все сжалось, все хрустнуло под руками Терренса. Прежде чем отойти туда, где плавают души зависимых от вампирской крови, гуль дважды дернулся, исполняя канкан умирания. Терренс отбросил ублюдка в сторону и на стремительно зарастающих, но все же переломанных ногах, незабываемые ощущения, метнулся к Манфреду. Тот выставил клинок, но все было слишком быстро, чтобы администратор успел нанести урон. Терренс наделся на оружие животом, острие вышло с другого конца его спины, прорезав позвоночник и ребра. Никогда к этому не привыкнешь. Любая рана холодной сталью словно первая. И каждая заставляет беситься. Терренс ненавидел их. И каждую ночь отхватывал по полной.
― Мерзкая тварь! ― прохрипел Манфред, отчаянно ловя взгляд Терренса и пытаясь применить доминирование. Но сегодня была не его ночь. Терренс погрузил свои клыки прямо в щеку аристократа, порвал ее, выплюнул горклое мясо мертвеца. Манфред кричал, пытаясь скинуть его, бил со всей силы, но этой самой силы не хватало. Терренс начал высасывать душу врага. Гончая вздрогнул и перестал сопротивляться. Он пропитался отчаянием.
― Не смеши меня, ― выплюнул в лицо вентру его же витэ каинит. ― Я не собираюсь тебя есть. Ты дальше от Каина, чем я. Потому сделаю с тобой другое. ― А потом, наконец, отдохну...
Водрузив проткнутого колом вентру на спину, Терренс двинулся дальше. А дальше была заброшенная парковка.
― Манфред? Манфред? Черт возьми, ответь, ― громко требовал бруха Констант, шериф города. Это был среднего роста, но широкоплечий парень в кофте с капюшоном и тонких брюках. Рядом с ним стояли трое, двое ― насколько Терренс помнил из докладов по городу, анархи, которые при виде Меча Каина поспешили испросить разрешения драться вместе с камарильей. Такие вот трусливые скоты.
Терренс прошел к ближайшей колонне и схоронился за ней.
Первый анарх был полноват, круглолиц, а перед собой держал крупнокалиберный штурмовой пулемет. Второй прикрывался настоящим щитом, а в руке был готов короткий одноручный клинок. Третья сидела на корточках, лицо почти заросло шерстью, а лапы с оттопыренными когтями покрывала кровь. Если на этой каинитке имелась одежда, в глаза она не бросалась.
― Манфред! ― последний раз пророкотал в рацию Констант. Он повесил ее на пояс и сжал кулаки. ― Не отвечает! Что смотрите, вперед, мы тут не одни.
― Ваша ярость ― это ярость Каина! ― ожила гарнитура. ― Ваше оружие ― оружие Каина! Ваша война ― война Каина!
― Спасибо, бля, ― прошептал под нос Терренс, прикидывая, что делать дальше. Четверо каинитов двигались прямо на него.
Рядом с колонной стояла легковушка. Не исключено, что на ней сюда приехал шериф со своими. Терренс пробрался к машине, выбил окно и, выпрямившись, со всей силы потянул за дверь. Замок не выдержал напора, лопнул, с громким треском дверца раскрылась, и Терренс забрался внутрь, пропихнув Манфреда на боковое сиденье, а затем положив поперек себя, словно один собирался отсосать другому. Терренс хмыкнул и утопил газ.
Ками не пришлось долго упрашивать. Не успел Терренс развернуться, как пули размером с карандаш превратили в осколки лобовой триплекс, сделали решето из крышки капота, уничтожили фары, оставили месиво из приборной доски и окончили движение внутри тела вентру.
На последнем издыхании машина врезалась в пулеметчика и вошла в стену, тонна металла перебила его спину, на время сделав не таким опасным.
― Аааа! ― вырвалось изо рта камарильца перед тем как он обмяк.
― Вот вам тренировочка, ребята. Возьмите этого ублюдка и покажите мне свои умения, ― потребовал Констант.
Впрочем, ребята сами с усами. Гангрелиха напрыгнула на расшатанную дверь, раскрыла ее, когти, выглядящие такими мощными, вблизи оказались еще страшнее. Терренс ломанулся в другую сторону, выбив дверцу и встретив клинок долбаного рыцаря своей саблей. Но у рыцаря был именно меч, так что в руке Терренса осталась ровно половина оружия, вторая отлетела прочь. Прости, генерал Ли, мы все просрали... Как ты нам и завещал.
Терренс вскочил на ноги, развернулся, половина сабли чиркнула по щиту, оставляя блестящую царапину.
― Сударь, защита! ― потребовал рыцарь, и Терренсу пришлось срочно отпрыгнуть к стенке, чтобы не получить страшную рану.
Отодвинув щит в сторону, рыцарь рубанул справа сверху, затем попытался уколоть. Терренс рычал, но вынужден был пятиться.
Гангрельша выпрыгнула слева, Терренс отошел еще дальше, разминувшись с острыми кончиками когтей всего на миллиметр, не больше.
Если сейчас что-то не случится, подумал Терренс, то ему конец. Костоломы шерифа, похоже, слишком хорошо знали свое дело, чтобы надеяться взять их голым нахрапом.
Похоже, камарильцы рассудили примерно в таком же ключе. Гангрелиха нанесла свой следующий удар едва ли в половину силы, решив, что окаянный шабашит уже не представляет угрозу. Потому когда Терренс перехватил ее лапы и подставил под меч собрата в неверной секте, вампирша удивленно уставилась на вдруг опустевшее запястья, и только потом заверещала. Терренс перехватил ее и швырнул на "рыцаря", сбив того с ног. Терренс ударил ногой по запястью, и клинок покинул латную перчатку, но ступня Терренса запела "аллилуйя, господи, мать твою" и шабашит рухнул на колено как раз в тот момент, когда его полоснули в открытую спину когтюры на левой руке гангрелицы. Терренс развернулся, и его локоть, чистое везение, Каин благоволит, Лилит одобряет, если эта мужененавистница вообще способна одобрять мужчин, врезался в разинутую пасть гангрелицы, мешая выбитые зубы с языком и челюстью. Та оглушительно хрустнула, вампирша кувыркнулась в воздухе, при падении очень удачно шмякнувшись головой.
― Адусумууууус! ― заявил "рыцарь" и врезался в Терренса, и два здоровенных кулака принялись выбивать из тела пандера всякую дурь. Вот треснули ребра справа. А вот два их собрата слева повторили судьбу правой стороны. Вот печень схватила такой тумак, что будь Терренс человеком, он бы умер от ее немедленного разрыва. А вот плечо двинулось навстречу с его носом, расквасив его до состояния сливы. "А ведь я нравился девочкам, как теперь буду?" ― подумал Терренс, чувствуя, что каждый удар вызывает глухое рычание у его зверя. С дикими ревом "рыцарь", в растрепанных волосах которого теперь безошибочно угадывался блеск неразумия малкавиан, соединил правый кулак и левую скулу Терренса. Под кожу будто песка насыпали.
― Деус Вульт! ― заявил лунатик, и его пальцы прошли точно в разрез от палаша Манфреда.
Терренс размахнулся, столкнув лоб с переносицей малка. Затем со всей силы, а ее у пандера хватало, ударил по копающейся в его ливере руке "рыцаря". Приятно захрустели не выдержавшие косточки, в то время как сочленения латной перчатки неприятно врезались в нижний полостной ливер Терренса, делая из него отбивную. Терренс вцепился левой в шею камми, а правой принялся охаживать его физиономию. Зверь изрядно помог ему, пока стойкий на первых порах малк не повалился на пол. Баюкая распотрошенный живот, Терренос прошел к мечу. По дороге двинул пяткой в лицо пытающейся прийти в себя гангрелицы, не давая ей подняться. В ответ когти полоснули его в пах, и снова: как чудесно, что большая часть людской плоти вампиру совсем без надобности. Мошонка повисла на тоненькой ниточке, а член отхватило как таковой, взвизгнув, что твой оперный баритон, Терренс метнулся к мечу. Слишком мало в теле осталось крови. Подняв клинок, Терренс первым делом обрубил острую конечность, а когда девка вскочила, чтобы провести последнюю атаку, лезвие разделило голову и шею. Тело врезалось в Терренса, заставив пандера упасть на пол, а голова улетела куда-то прочь.
― Не убоюся зла! ― заверил Терренса малкавианин, и пока целая конечность перехватила руку Терренса с клинком, сломанная прошла через отверстие в брюхе (да, опять, но больно как в первый раз!), поднялась выше, до самого мертвого сердца. У вас внутри никогда не копались грязными вампирскими пальцами? Конечно, нет, ведь вы живы. Ну или просто запамятовали. Головы каинитов одновременно отвелись назад, одновременно столкнулись, и череп Терренса затрещал по швам. Конечно, это не приклад автомата. Это мощнее будет. Малкавианин обхватил прямо сердце Терренса, а потом взял, да и перекинул шабашита через себя. Заныла располосованная спина. Терренс успел чиркнуть мечом, и тот прошил панцирь, оставив на груди "рыцаря" широкую рану. Терренс увернулся, не давая кулакам поехавшего снова приняться за дело, и одним ударом укоротил левую ногу малка. Затем вторую, а когда воин господа нашего завалился на пол, разнес одним ударом и широкий латный воротник, и плоть, и позвонки. Но это было потом. Сперва торс малка долго и нудно превращали в фарш. Наконец меч треснул, и когда голове стало не по пути с телом, Терренс раздраженно отбросил тяжелую иззубренную железяку. Он прошел к машине, выволок размятую полоску пластилина, которая была гончей шерифа Манфредом.
― Я вовсе не собирался тебя пить, но обстоятельства, ― прорычал пандер и вонзил клыки в шею вентру.
Просто сегодня он не собирался давать врагам шанс уничтожить его при посредничестве зверя. Внутренний хищник возмущенно завыл, но под напором витэ опьянел и свернулся клубочком вокруг постепенно зарастающих внутренностей. В тот момент, когда плоть вентру истаяла, а его душа поселилась в мясной тушке Терренса, пандеру удалось зарастить брюхо и спину. Сплюнув пепел и отряхнув от него руки, Терренс выломал зеркальце легковушки и осмотрел себя. Джинса испорчена без всякой надежды, изрезана, порвана. Майка ничуть не лучше. Но самое страшное ― ширинка. Терренс взмахнул ногой и увидел, что вот эта колбаска под ними ― это раньше было его членом.
― Ну вот, как же мне теперь приходовать девочек? ― спросил Терренс. Его нос вжался в череп, слева и справа под темными волосами вздулись шишки, темно-багровые синяки налились кровоподтеками, кровь заполнила припыленные белки глаз. Потрогал языком несколько зубов и раздраженно приметил, что несколько из них шатаются, в том числе правый верхний клык. Там, где заросли руки и ноги, да на теле раны подавали о себе память вспышками фантомной боли. Это его людское прошлое взимало свою суровую дань.
Терренс опустился на корточки, этот жест прятался в глубинах подсознания со времен его бытия человеком. Много тогда было другим. Очень многое. Но не все. Например ― капризные, настойчивые боссы, которым вынь да положь результат, чего это будет стоить для исполнителя, им особо дела нет.
― Шериф, ― прорычал Терренс, но не было сомнений, в этой чёртовой заброшке он остался один. Либо шериф грамотно скрывался, что не имело смысла ― сил Терренса сейчас едва ли хватило бы на то, чтоб отбиться от одинокого лопатоголового.
И черт с ним, вдруг подумал каинит. Ничто сейчас не имеет значения. Стреляют и убивают друг друга там, внизу где-то. Он сегодня добил несколько слуг стариков, теперь может спокойно присесть на бетонный пол и расслабиться. Он даст себе час роздыху, а потом подаст сигнал и присоединится к остальной стае. Да! Именно так. Он заслужил эту минутку спокойствия.
― Брат Терренс, во имя Каина, где ты?! ― ожила гарнитура. Терренс аж подпрыгнул, вызвав праведный гнев каждой из полученных им этой ночью ран. Да что там, за эту долгую чертову осаду.
Терренс уже открыл рот, чтобы ответить, когда в голову пришла другая мысль. Он протянул к гарнитуре руку и медленно вытащил ее из уха. Не подалась. Где чертов клинок малка?! Терри упер кончик меча в висок и осторожно, чтобы не вскрыть себе череп, надрезал плоть. Вытащил доставший его кусок пластика и металла, все еще раздраженно требующий что-то голосом преподобного Честера.
― Брат Терренс! Брат Терренс! Брат! Чертов каитиф!
Каинит бросил гарнитуру под ноги и растоптал одним движением. Ждать тут, наверное, лучшее решение. Раз до сих пор не пришла подмога, значит, у братьев есть занятие поинтереснее. И шериф не сунется, поскольку наверняка подумает, что здесь теперь полно каинитов.
И братья не станут соваться, тупо решил Терренс. Посчитают, что здесь, раз уж смогли раскатать быдляка-пандера, чертова каитифа, им то уж точно делать нечего.
Вот кем он оставался для Шабаша. Чертов каитиф. Упырь, не помнящий родства. Вечное бельмо на глазу, которое все посылают сдохнуть, а он все стоит и стоит.
Глаза Терренса сощурились, а плечи распрямились.
А значит, у него есть час тишины и покоя.
Терренс оскалился, провел рукой по свежей ране от клинка и уселся на холодный пол.
И тут сзади послышалась возня. Терренс обернулся, чтобы увидеть, как пришедший в себя анарх-пулеметчик, призвав на помощь всю богатырскую силушку, пытается сдвинуть чертов размазавший его по стенке автомобиль. Терренс скрипнул зубами, отчего один из них выпал. Под ногой что-то шмякнуло, и Терри осознал, что миг назад превратил свой член в жидкость. Теперь девочек ему точно не приходовать...
― Не надо... Не надо... Я приму Каина... Приму Каина... ― заверял анарх, пытаясь двигаться в направлении пулемета. На Терренса он глядел с нескрываемым ужасом.
― В жопу Каина, ― сказал Терренс. ― Давай так. Ты отведешь меня к барону, и мы с ним слегка покумекаем. А я в ответ не буду сообщать, как ты умолял меня позвать тебя в каиниты. Идет?
Не веря своему счастью, или только делая вид, бедный мятежник быстро закивал. Терренс удовлетворенно цокнул языком. Стрельба и взрывы постепенно отодвигались от заброшки куда-то на север.