Когда я вышел из подъезда, было без двадцати. Честно говоря, поздновато. Но Недогреев ждал меня к девяти, и шанс успеть еще оставался. От дома до офиса езды минут десять, может, чуть побольше. Без пробок, конечно.
Осень в этом году затянулась. Холодный ветер, ночные заморозки, а снега все нет. И дождей тоже - над городом висит седая морось. Противно!
Дверь подъезда выходит на детскую площадку. По вечерам на ней собирается местная пьянь, все заплевано, усыпано битым стеклом, окурками и крышечками от пивных бутылок. Детей на площадке не было давным - давно - кто пустит своего ребенка в такую грязь? Я бы не пустил.
В то утро на углу песочницы сидел какой-то мужичок. Сначала я не обратил на него внимания, но он тихо позвал: "Молодой человек!" Я оглянулся на голос и увидел щуплого старика в потертом пальто. "Пожалуйста, помогите мне. Немного". Дядька был такой замерзший и жалкий, что я полез в карман за мелочью. "Нет, нет, что вы! Я, кажется, вывихнул ногу. Не могли бы вы проводить меня до трамвая?"
Мне это совсем не улыбалось, но не бросать же человека в такой ситуации! Злясь на самого себя, я все же помог ему подняться и поволок на асфальт. Он оказался трезвым, ничем таким от него не пахло. Седые волосы, стриженые ежиком, выцветшие голубые глаза, пальто старое, но чистое. Только брюки на колене все в глине от соприкосновения с детской площадкой.
- И чего вас в грязь понесло? - в сердцах спросил я. Понимал уже, что Недогреев меня не дождется.
- Так уж получилось... Сам не ожидал. Первые шаги, знаете ли... Мне бы только до остановочки... Вот так...
Шагал он с трудом. На фига я с ним связался? Подвезти его, что ли?
- Вам куда надо - то?
- До метро. До любой станции. Тут ведь недалеко?
- Минут пятнадцать. Но с вашей скоростью далеко не уйдешь. Садитесь в машину.
- Спасибо, у меня денег нет. Я ведь не ожидал...
- Ничего. Не надо денег. Садитесь.
Он устроился рядом со мной. Лицо его сияло, как у школьника, неожиданно отпущенного с уроков. Он постоянно моргал и доверчиво заглядывал мне в лицо.
- Я вам очень благодарен. Никак не думал, что такое случится. Но, как говорится, и на старуху бывает проруха.
Он наконец уселся, и я рванул. На десять назначена встреча с важным клиентом. Эх! Недогреев считает, что это мой шанс. Глупости, конечно. Если бы клиент был перспективный, он бы меня к нему и близко не подпустил. Но выбирать не приходится, тут уж или пан, или пропал.
Дядька мой трещал без умолку. Я особо не вслушивался, только кивал иногда и мечтал, чтобы он заткнулся. Мне надо было сосредоточиться, подумать хоть, как построить беседу. Вообще - то, клиент денежный, я справки навел. Остается только убедить его сделать заказ именно у нас.
Проходящие автомобили оставляли за собой облако мелкой грязи. Она садилась на ветровое стекло, я брызгал стеклоочистителем, но через секунду чистые полукруги снова заволакивало коричневой мутью.
- Вы понимаете, - бубнил мужичок, - никто не представляет, как это просто ... знание своих возможностей... я попробовал впервые летом. В такую погоду прелесть, как хорошо. Туман, прохожих мало... это распространяется буквально на все...
Или я сегодня заключу контракт, или можно сворачиваться. Ясно, что второй раз такой случай уже не подвернется. Между прочим, на Недогреева я зря. Он хотел все спланировать, схемы мои посмотреть. Успеть бы с ним переговорить.
Как выехал на магистраль, сразу встал. Пробка начиналась у светофора и тянулась в заоблачные дали. Хоть бросай машину и иди пешком. Мужик не обратил на пробку никакого внимания. Глазел себе в окно и трещал. Видно, спешить ему было некуда.
- Сначала я поднимался не больше, чем на метр. Страшновато, знаете ли. Сначала трудно держать равновесие, потом привыкаешь. У меня ноги больные, возраст. А тут - паришь себе, колени не утруждаешь. Я приспособился, стал в магазин ходить. Но потом меня увидела дворничиха. Хорошо, что она пьющая. Орать стала, ругаться. До сих пор на меня волком смотрит. Болтала, конечно, во дворе. К счастью, никто ей не поверил.
Я вышел на улицу взглянуть, где конец пробки. Пассажир замолчал. Понять я ничего не понял, только замерз. Холод собачий! Стоило мне сесть на место, и он принялся вещать дальше. Голос у него оказался пронзительный, так что я поневоле кое-что услышал:
- ...сколько раз давал себе слово, но не могу - тянет. Решил только по ночам... на высоте третьего этажа, потом пятого... дома сейчас высокие строят... зацепился в тумане... наступить не могу, так до утра и сидел... никто не подходит... если бы не вы... Представьте себе, это совсем просто: встать прямо и свободно, вдохнуть полной грудью и представить, что летишь... когда появится чувство полета... И главное, ни в коем случае не закрывать глаза!
Ура! Поехали! Правда, потерял я минут сорок. Совещаться и менять что-то уже некогда, хоть бы не опоздать. Говорят, заказчик - дядька тяжелый.
Я влетел в офис без пяти десять.
- Ты где болтаешься? Клиент прибыл, он ждать не любит. Леночка, через полчасика подашь им кофе. Держи папку. Ну, пошел!
К переговорной ведет длинный коридор с огромными окнами. Я шел по нему и бездумно смотрел на голубые проталины, неожиданно потеснившие серое месиво. Солнце не появилось, но один или два луча прорвали блокаду, позолотили засиявший янтарем паркет.
Стоп! Кажется, придумал...
Я вошел в переговорную ровно в десять, до секунды. Главное - без паники. Как там говорил мой пассажир? Стать ровно и свободно, вдохнуть полной грудью. И главное - не закрывать глаза...