Тишаков Роман Юрьевич : другие произведения.

Бог из холодильника

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  Сон пришел внезапно, словно кто-то дернул за невидимый рубильник в голове.
  Снова эта комната с белыми стенами. Занавески на окнах слегка колышатся от ветра, на небольшом туалетном столике стоит бутылка без этикетки и граненый стакан. Дверей в комнате нет.
  Всем своим видом комната напоминает больничную палату. Белоснежные стены, белоснежные занавески. На полу и потолке - ни пятнышка. Сквозь занавески пробивается дневной свет.
  Девушка сидит чуть поодаль от меня на незаправленой постели рядом со столиком. На ней - простое белое платье, больше напоминающее пижаму. Она совершенно боса. Девушка смотрит в мою сторону, но лица не видно. Оно словно подернуто рябью, как в плохо настроенном телевизоре. Черты только угадываются, но постоянно искажаются, как будто кто-то специально не дает мне разглядеть его, создавая помехи. Она поднимается с кровати и шевелит губами, пытаясь что-то сказать, но слова не долетают до меня.
  Весь ее силуэт кривится, становится нечетким и теряет форму, утопая в помехах.
  Я пытаюсь подойти ближе, но не слышу своих шагов.
  Мое тело не здесь. Я всего лишь бесплотная тень и могу только наблюдать.
  Ее фигура то пропадает, то восстанавливается, постепенно истончаясь, и в конце концов, девушка исчезает совсем. Я остаюсь один в белой комнате, не в силах двинуться с места.
  Этот сон снится мне каждую ночь уже несколько месяцев.
  Почему она приходит ко мне? Что хочет сказать? Или может это я непрошенный гость в ее сне?
  
  На часах было полвторого дня. Сквозь задернутые шторы робко проглядывали солнечные лучи последней недели мая. Противно кричала какая-то птица. Ее крик был похож на скрежет заводимой пружины неведомого допотопного механизма. Что за птица может так кричать?
  Еще с час я лежал в кровати и изучал пятна на потолке. Мне начало казаться, что они живут какой-то своей, особой жизнью. Как будто и не пятна это вовсе, а бактерии, снующие по потолку туда-сюда и размножающиеся.
  Решив, что валяться в постели больше нет смысла, я надел домашний халат и побрел на кухню сделать себе чаю. Оглядев свое жилище, я понял что давно здесь не убирался. Дверь шкафа открыта, одежда беспорядочно свалена внутри. На полу - крошки от чипсов и печенья. Думаю, эта комната могла бы казаться чистой, если только не открывать шторы. На краешке заваленного книгами журнального стола сиротливо примостился ноутбук "Тошиба". Мой единственный друг.
  Прошло уже три года с тех пор, как я обосновался здесь. Однокомнатная квартирка досталась мне от покойной бабушки, земля ей пухом. Прожила на этом свете девяносто пять лет, не каждый такое выдержит. Я уже и то не выдерживаю.
  
   В тот день в офисе был аврал. Телефон раскалялся добела, но я не отвечал на звонки. Толстый краснорожий начальник махал у меня перед носом какими-то бумагами и что-то кричал, но я не слышал его. Его кадык ходил туда-сюда, словно поршень велосипедного насоса. Все звуки тонули в белом шуме поднимающейся откуда-то из груди странной эйфории.
  Моя поношенная оболочка сидела за столом и бессмысленно пялилась в пустоту, настоящий же я сидел внутри, сжавшись в комок и забившись глубоко в темный угол.
  Я молча встал со своего места и нечаянно задел рукой белую пластиковую табличку с именем, смахнув ее на пол. Мое имя.
  Ноги, казалось, превратились в желе. Я медленно поплелся к двери, провожаемый взглядом обалдевшего от такой наглости начальника и любопытными взглядами коллег.
  Чего они так на меня вылупились, интересно?
  Воздух стал липким и спертым, с трудом проходил в легкие.
  Дойдя до уборной, я запер кабинку сортира и плюхнулся на унитаз. Сердце стучало как взвод барабанщиков на военном параде.
  Я расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь привести себя в чувство.
  
   Остаток дня я провел, бесцельно шатаясь по улицам. Разглядывал витрины магазинов, вывески, машины, спешащих куда-то прохожих и все виделось мне каким-то ненастоящим, картонным, как декорации для дешевого спектакля. Казалось, стоит ковырнуть чуть поглубже и я увижу изнанку этого игрушечного мирка.
  Слишком неестественной была эта картина и я удивился, как не замечал этого раньше. Похоже, в тот день в моем мозгу что-то сломалось и я перестал воспринимать вещи такими, какие они есть.
  Зайдя в небольшой скверик, я сел на скамейку под старым кленом. На его коре кто-то перочинным ножиком нацарапал матерные слова и признание в любви к какой-то Вере.
  Теплый ветерок приятно ерошил волосы, напоминая о последних днях уходящего лета.
  Тогда то я и увидел ее в первый раз. В отличии от окружавшего меня игрушечного пейзажа, она казалась реальной, живой, ее фигура резко контрастировала со всем остальным.
  Воздушное зеленое платье, словно пришедшее откуда-то из далекого прошлого, развевалось на ветру, обнажая маленькие худые лодыжки, правой рукой она придерживала на голове широкую белую шляпу, какие обычно носят женщины чтобы спастись от солнца.
  Она стояла посреди сквера, устремив взгляд куда-то вверх, будто задумавшись о чем-то, а черные волосы веером рассыпались по худым плечам.
  Почему-то именно она показалась мне единственным живым существом в мире, полном заводных кукол.
  Девушка слегка повернула голову и я встретился с ней взглядом.
  Она смотрела словно куда-то сквозь меня, ее ничего не выражающее лицо, маленький нос, тонкие линии губ и странного бирюзового цвета глаза - все излучало какой-то свет, который наполнял меня чувством спокойствия и умиротворенности. Он проникал в мое воспаленное сознание, разливаясь по телу теплыми искрами.
   Я хотел было окликнуть ее, но язык не послушался.
  Я не мог ни открыть рот, ни пошевелить пальцем. Даже перестал дышать.
  Казалось, время в этот момент остановилось для всех кроме нее, а я мог лишь наблюдать за чем-то запретным, тем что не дано увидеть простому смертному.
  А потом она исчезла. Просто растворилась в воздухе, как призрак.
  Время продолжило течь как ни в чем не бывало, дул прохладный ветерок, над головой тихо шуршала листва клена. Я сидел, привалившись к шершавой спинке скамейки и глубоко вдыхал летний воздух.
  Почему-то я был уверен: она не была ни призраком, ни галлюцинацией. Она действительно стояла здесь и этот свет, исходивший от нее, был реальным.
  Ничто во всем мире не могло быть таким реальным, как она и этот свет.
  
   Пожалуй, именно это событие стало отправной точкой ко всему, что произошло в моей жизни потом. На работу я больше не вернулся. Я не видел никакого смысла в этом, мир окончательно утратил для меня реальность.
  Дни свои я проводил, запершись в квартире. Спал, ел на автомате, сидел за компьютером, бесцельно блуждая по интернету. Мое тело словно перестало мне принадлежать и само совершало какие-то автоматические, заученные действия.
  Потом она стала приходить ко мне во сне. Я не мог видеть ее лица, но знал что это была она. И по-моему она хотела что-то сказать, передать какое-то послание. А может быть мое больное воображение просто очень хотело в это верить, раз за разом рисуя один и тот же сон.
  Как бы то ни было, я всего лишь желал увидеть ее еще раз.
  
   Мать приходит раз в неделю. Приносит продукты, иногда что-то готовит.
  Сначала она не понимала, что со мной, но теперь, похоже, смирилась.
  Иногда я размышляю, что будет когда она перестанет приходить. Наверное, тогда я тихо подохну здесь, в этом игрушечном мирке, но меня это больше не волнует. Меня вообще мало что теперь волнует. Как же это хорошо - ни о чем не думать. Немногие могут себе позволить такую роскошь, а я могу. Пожалуй, в этом мое преимущество.
  
   Письмо я обнаружил, выгребая мусор из почтового ящика. Белый конверт выпал из кучи бесплатных газет и упал на заплеванную лестничную клетку. Развалившийся рядом полуслепой соседский кот противно и жалобно мяукнул. Ему было уже лет пятнадцать, на его жирной туше виднелись проплешины вылинявшей шерсти.
  Я вытащил из кармана халата невесть как оказавшийся там кусок заскорузлого печенья и положил перед ним. Кот брезгливо обнюхал печенье, скривил морду, однако принялся неспешно грызть.
  Я аккуратно надорвал конверт. Ни марок, ни адреса отправителя. Простой белый конверт, какие можно купить на почте.
  Внутри - сложенный лист А4. На внутренней стороне черной типографской краской отпечатан необычный рисунок. Что это, свастика? Какой-то сатанинский знак?
  Несимметричные линии причудливо изгибались и сходились к центру большого круга, испещренного символами, похожими на арабскую вязь. Один взгляд на этот рисунок вызвал у меня головокружение и странное щемящее чувство в груди.
  Вряд ли это было адресовано мне. Могли положить не в тот ящик, с кем не бывает. Однако вместо того чтобы выбросить листок, я сложил его пополам и сунул в карман халата, сам не знаю зачем.
  
   ***
  
   Очередь растянулась от касс до самой двери. В помещении стояла жуткая духота, в которой смешивались запахи чьих-то мерзких духов, пота и типографской краски. Все казеные помещения похожи друг на друга. Даже пахнут они одинаково.
  Когда подошел мой черед, я молча сунул в окошко кассы квитанции и деньги.
  Выбравшись на свежий воздух, я закурил, прислонившись к бетонной колонне крыльца и щурясь от бьющего в глаза солнца.
  От раскаленного асфальта шел легкий парок. Какого лешего сегодня так жарко? Рубашка прилипла к спине, я чувствовал себя как свинья, угодившая в микроволновку. За квартиру заплачено, пора было двигать домой.
  Я швырнул бычок в урну и оторвался от колонны, намереваясь покинуть это место.
  Тут-то меня и накрыло. Ноги вросли в асфальт, наотрез отказавшись повиноваться своему законному хозяину. Грудь жестоко сдавило, будто легкие кто-то зажал в огромные промышленные тиски и медленно вращал ручку, наслаждаясь моими мучениями. В глазах стремительно темнело, мир расплывался перед носом, словно я только что опрокинул пару хороших стаканов всеми любимого национального напитка.
  Снова паническая атака? Никогда еще не испытывал таких сильных симптомов.
  Я согнулся пополам, пытаясь протолкнуть наружу застрявший в горле ком, уши разрывал оглушительный писк, шедший откуда-то изнутри моей головы.
  Я вспомнил, что еще не принимал сегодня таблетки. Пожалуй, это все объясняет. Однако, прежде чем я успел всерьез испугаться, все прекратилось так же внезапно, как и началось.
  Зрение вновь обретало фокус, я привалился к колонне, жадно глотая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.
  Нужно было торопиться домой, приступ мог повториться в любой момент.
  Я вышел из тени крыльца на самое пекло и побрел вдоль улицы.
  Солнечные блики плясали в окнах многоэтажки и витринах расположенного на нижнем этаже кафе. Впереди, на перекрестке, одиноко горел светофор.
  Но что-то отсутствовало в этой обычной, будничной картине, какой-то важный кусок мозаики был утерян и это ощущение не давало мне покоя.
  Прохожие... Стоп. А ведь не было никаких прохожих. Я огляделся, шаря взглядом вокруг. Улица оказалась совершенно пуста. В кафе играла музыка, но внутри не было ни души. На круглом столике напротив витрины стояли одноразовые стаканчики, открытая бутылка "Оболони", блюдо с каким-то салатом. Все выглядело так, будто тот, кто заказал все это просто отошел в сортир и вот-вот вернется, чтобы продолжить свою трапезу. Возможно, так оно и было. Но больше всего меня поразило отстуствие машин. Оживленная улица словно вымерла. По выщербленному асфальту, сверкая на солнце хромированной поверхностью, тянулись троллейбусные рельсы. Сам троллейбус, блестящий, свежевыкрашенный, стоял возле перекрестка, ожидая сигнала светофора. Вот только стоял он там слишком уж долго, одинокий и покинутый.
  Прямо как в тех заезженных сюжетах, где в один прекрасный день герой просыпается, а все люди исчезли по неведомой причине.
  Люди-куклы, которых убрали с игровой площадки и бросили в пыльный чулан. Чадо, игравшее с ними, выросло, теперь у него серьезные, взрослые игры. Ему нет больше дела до каких-то там пупсов и оловянных солдатиков.
  Вспомнилась одна онлайн-игра, в которую я любил играть от безделья.
  Такое бывало, когда админы перезагружали сервер. Исчезали все монстры и игроки, оставался только твой персонаж. Можно было скитаться по опустевшему миру до тех пор, пока на экран не выскочит окошко, извещающее о потере связи с сервером.
  Вот и сейчас кто-то просто отключил сервер.
  Я запрокинул голову вверх, прикрывая глаза рукой от шпарящего словно калорифер солнца и взглянул в окутанное дрожащим маревом небо.
  Что же ты, админ? Разве тебя не учили, что игроков нужно предупреждать заранее?
  Глаза стали слезиться от яркого света и пришлось опустить голову, так и не разглядев виновника недоразумения.
  Как бы то ни было, нужно брать ноги в руки и возвращаться домой.
   Первая странность поджидала меня возле подземного перехода.
  Тот самый светофор, с бессменно горящим зеленым глазом.
  Тень, протянувшаяся от этого громоздкого чудовища, показалась мне какой-то неправильной. Не должен светофор отбрасывать такую тень, ох не должен. С полминуты я изучал светофор и никак не мог взять в толк, что же с ним не так. Все предметы отбрасывают тень, это естественно.
  Но где видано, чтобы тень ложилась против солнца? А эта была именно такой. Она тянулсь вдоль тротуара на добрую сотню метров, словно громадная черная змея, минуя поручни дорожного ограждения.
  Мне на секунду показалось, что тень слегка шевельнулась, сместив угол своей проекции в сторону моих кедов.
  Я сделал шаг назад - тень последовала за мной, сместившись еще сантиметров на пять.
  Во мне проснулся глупый детский страх. Вспомнилось, как я, будучи еще совсем ребенком, боялся наступать на трещины в асфальте, свято веря, что тогда обязательно произойдет что-то плохое.
  Решив лишний раз не испытывать судьбу, я перелез через дорожное ограждение и перебежал на другую сторону улицы. Темный зев подземного перехода больше не внушал мне никакого доверия.
  Глупо конечно, но если инстинкты предостерегают, возможно лучше их послушаться.
  Однако пройти по главной улице дальше оказалось не так-то просто.
  Два фонарных столба, слева и справа от проезжей части, бросали длинные перекошенные тени, скрещивавшиеся посреди дороги и периодически хищно вилявшие в мою сторону. Не было совершенно никакой возможности их миновать, не переступив.
  Это уже точно не было никаким оптичским обманом, тени действительно двигались вне зависимости от положения солнца.
  Подумаешь, какие-то тени. Я уже давно не ребенок, меня не испугать такой ерундой. Я собрался с духом и сделал шаг вперед, намереваясь в один присест пересечь их, но краем уха уловил сзади звук приближающихся шагов. Я резко обернулся, только чтобы увидеть, как чей-то силуэт стремительно юркнул за угол полуразвалившейся кирпичной пятиэтажки.
  -Эй!- окликнул я, но ответом был только быстро удаляющийся топот ног.
  Значит, кроме меня здесь все-таки есть еще люди. Мои красивые теории о конце человечества рассыпались в прах, отчего мне даже стало немного обидно.
  Я свернул в узкий затхлый переулок, последовав за звуком исчезающих шагов. Крыши ветхих зданий угрожающе нависли над головой, сквозь паутину протянувшихся между домами черных проводов глядел яркий провал неба.
  Окна в облупившихся от старости деревянных рамах пялились на меня своими бессмысленными стеклянными глазницами.
  Неужели в этом захолустье еще кто-то живет? Никогда бы не подумал, что в Москве могли остаться такие древние, нетронутые рукой градостроителей места.
  Слабый шорох. Он доносился и-за угла кирпичной арки, за которой переулок плавно загибал вбок, точно кишка. Как будто по земле тащили что-то тяжелое, вроде мешка с песком.
  Из ржавого мусорного контейнера напротив отвратительно воняло тухлой рыбой.
  Звук рвущейся ткани. Глухие удары. Что-то с металлическим звоном рассыпалось по асфальту.
  Внезапно мне захотелось отсюда уйти. Обернуться и бежать без оглядки.
  К черту тени, к черту весь этот детский бред. Только бы оказаться подальше отсюда. Но ноги уже несли меня вперед, словно зачарованные.
  Я повернул за угол арки.
  Моей первой мыслью было, что я уже видел то-то подобное по телевизору.
  Все выглядело каким-то ненатуральным, как сцена из бюджетного фильма.
  Винтики, скрепляющие мой рассудок, похоже, окончательно сорвались со своих мест. Чувства притупились. Будь я в своем обычном состоянии, я бы закричал, бросился бежать или даже обмочился. Но я не издал ни звука, только тупо уставился на стену из красного выщербленного кирпича.
  Нечто черное и бесформенное было приколочено к стене мириадами каких-то блестящих железных штучек, точно канцелярскими кнопками. Колья. Маленькие крестообразные колышки покрывали всю поверхность гротескного, висящего в нескольких сантиметрах от земли предмета, похожего на огромный раздутый бурдюк. Из-под кучи кольев сочилась темная жидкость, стекая вниз по стене и образуя на асфальте большую лужу. Свежая кровь. Похожий на бурдюк предмет был человеческим телом.
  Оно висело, будто трофейная шкура, которую удачливый охотник любовно повесил на стену своего жилища.
  Руки были широко раскинуты в стороны, прибитые кольями, глубоко вошедшими в кирпичную кладку. Нужно было обладать чудовищной силой, чтобы вогнать колья так глубоко. Изодранный пиджак и брюки трупа насквозь пропитались кровью, отчего казались черными и маслянистыми.
  На земле валялись еще десятки таких же сверкающих колышков и какие-то ошметки плоти, которые я не мог опознать.
  Я стал свидетелем убийства средь бела дня.
  Борясь с накатившей тошнотой, я услышал позади знакомые шаги.
  Сердце сжалось в тугой ком. Я медленно повернул голову и увидел виновника
  учиненной расправы.
  Позади стояла невысокая субтильная фигурка, с ног до головы укутанная в просторный, заляпанный бурыми пятнами балахон, который висел на ней мешком.
  Лицо было скрыто под низко надвинутым капюшоном. В своей маленькой, почти детской руке фигура крепко сжимала один из серебристых кольев. Я не мог понять, как она вдруг оказалась позади меня, и каким образом человеку такого, мягко говоря, небогатырского телосложения удалось в одиночку сотворить такое с телом взрослого мужчины, но думать об этом не хотелось.
  Фигура в балахоне нервно съежилась и шагнула мне навстречу.
  В свете пробивавшихся в темный тупичок солнечных лучей ослепительно сверкнул занесенный над моей головой острый железный кол.
  Я попятился, но нога наткнулась на что-то мягкое и влажное, потерял равновесие и почувствовал, что заваливаюсь назад. Словно в дурном сне я видел, как сверкающее на солнце острие неумолимо приближается к моему лицу, чтобы в следующий миг вонзиться мне в глазницу. Мир схлопнулся перед глазами, сузившись до размеров замочной скважины. даже солнечные лучи, играющие на смертоносном оружии, не казались уже такими яркими.
  Зрение угасало, тьма обступила меня со всех сторон, засасывая в липкую черную трясину небытия.
  
   ...Что-то большое и шумное промчалось мимо меня, обдав кожу потоком горячего воздуха.
  -Ты что творишь, дебил? Жить надоело?
  Я сидел на заднице прямо посреди проезжей части, мимо с ревом проносился бесконечный поток машин.
  Я бросился в сторону, уходя с пути гудящей маршрутки, бампер которой уже готовился поцеловать мой подбородок, и со всех ног рванул к спасительному "островку безопасности", отчаянно лавируя между мчащимися автомобилями.
  Слишком много стресса для одного дня.
  Перед глазами все еще стояло распятое на стене тело мужчины.
  Я не хотел думать о том, как я выбрался и как оказался посреди потока машин, важно было лишь то, что каким-то чудом я уцелел.
  Перебравшись на тротуар, я полной грудью вдохнул вонючий, загазованный воздух мегаполиса и сейчас он показался мне лучше любых духов.
  Как хорошо - просто дышать.
  Улица вернулась в норму. Солнце все также шпарило, мимо меня проходили люди - озабоченные, смеющиеся, расслабленные, погруженные в свои проблемы.
  Куклы снова были расставлены на игровой площадке неведомым кукловодом, игра продолжалась.
  
  Во сне я был ежом. Тысячи кольев торчали из моего тела, точно иголки. Я убегал от кого-то невидимого, но бежать было некуда - преследователи неизменно настигали и в меня втыкался очередной кол. А потом еще один. И еще.
  Эта увлекательная игра в кошки-мышки продолжалась до тех пор, пока я не оказывался пришпиленным к полу, словно жук булавкой.
  А потом все начиналось снова, как в зацикленном повторе. Из этой игры нельзя выйти победителем.
  Так зачем я пытаюсь победить, если знаю, что это невозможно?
  Тот, кто проектировал этот лабиринт, сделал все, чтобы завалить мне все пути к отступлению.
  Почему бы просто не сдаться на милость обидчикам? Давайте же, делайте свое черное дело побыстрей и отпустите меня.
  
  Потолок снова встретил меня знакомым узором из грязных разводов - следов давнего потопа у соседей сверху.
  Похоже, вчера я отключился так быстро, что забыл даже раздеться - на мне остались потертые джинсы и пропитавшаяся потом рубашка.
  Все та же надоедливая птица за окном опять заводила свою утреннюю шарманку.
  Старые бабушкины часы на стене мерно отсчитывали время, секундная стрелка с бабочкой медленно ползла по пожелтевшему от пыли циферблату. Было полвосьмого утра.
  В общей сложности я проспал около шестнадцати часов с того момента, как вчера вернулся домой.
  Все тело ныло от долгого сна в неудобной позе. Кажется, я отлежал ногу.
  Только сейчас я понял, что моя правая рука все это время сжимала что-то.
  Поднял руку - и не смог удержаться от вопля.
  В ней был зажат острый, похожий на крест, кол. Один из тех, с места преступления.
  Я в ужасе отшвырнул его. Кол ударился о стену и весело зазвенел по паркету.
  Волосы на затылке встали дыбом. Я съежился на постели, обхватив руками колени. Меня всего трясло.
  Значит, это правда. Убийство не было ни мороком, ни галлюцинацией.
  Я действительно там был и видел все своими глазами.
  Когда только я успел подобрать одну из тех валявшихся на земле штуковин?
  Вспомнить этого я не мог, память упорно отказывалась воспроизводить жуткие подробности вчерашнего происшествия.
  А пошло оно все. Я поднялся с кровати, на нетвердых ногах подошел к блестевшему на полу предмету. Надо сказать, кол выглядел довольно изящно.
  Длинное серебристое острие, верх в форме изогнутого креста. Интересно, есть ли у него какое-то бытовое предназначение? Хотя какое мне до этого дело. Я поддел предмет мыском ноги, загнав его глубоко под диван. Не хочу вспоминать. Не хочу больше видеть это. Оставьте меня покое. Дайте передохнуть. Странно, кажется мне даже слегка полегчало.
  Я направился в ванную, скинул с себя провонявшую потом и автомобильной гарью одежду и забросил ее в бак стиральной машины.
  Встал под живительные струи прохладного душа, ловя их ртом, как манну небесную. Как же здорово. Вытерся насухо, одел чистую футболку и джинсы. В холодильнике оказалось шаром покати, поэтому я засобирался в магазин.
  
  Супермаркет находился в двух шагах от дома. Несмотря на довольно ранние утренние часы, солнце уже ощутимо припекало. Народу в этот час было мало - в основном пенсионеры, закупающиеся картошкой и гречкой.
  Походя, я бросил в корзину вязанку бананов - очень уж захотелось фруктов - бутылку "Очаковского", пакет чипсов, две пачки пельменей, немного овощей.
  Раздумывая, что же еще купить, я был застигнут врасплох.
  Я резко развернулся в узком проходе между полками и тут же на меня налетела девушка. Она ойкнула и выронила из рук что-то, похожее на баночку фруктового желе.
  -Простите, я вас напугал?- промямлил я, попятившись.
  -Ничего, я просто задумалась, - голос у нее был мелодичный, почти детский. Да и сама она напоминала ученицу старшей школы. Милое, точеное личико, короткая клетчатая юбка, длинные золотистые волосы.
  В ушах блестели дорогие сережки. Наверное, подарил какой-нибудь воздыхатель постарше. Готов поспорить, вниманием противоположного пола она не обделена.
  -Не разбилось?- Поинтересовался я, с интересом разглядывая девушку.
  Она помотала головой, подобрав с пола баночку желе.
  -Она пластиковая. Ничего страшного.
  Девушка направилась дальше, а я стоял, провожая ее взглядом. Интересно, почему она не в школе? Каникулы вроде еще не начались. Хотя какая мне разница, я сам - ни на что не годный бездельник.
  Глубоко вздохнув, я побрел в сторону касс.
   Выходя из магазина, я почти физически ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Мне стало не по себе и я ускорил шаг, но это чувство продолжало преследовать меня до самого дома. Несколько раз я оглядывался в поисках источника беспокойства, но нигде не видел явных признаков опасности. Во дворе, под сенью берез, играли дети.
  Две молодые мамаши оживленно о чем-то беседовали друг с другом, сидя на скамейке. Старик-ветеран из соседнего подъезда неспешно выгуливал своего пса неведомой породы, похожего на огромный ходячий комок свалявшейся стекловаты. Каким же параноиком я стал. Хотя это неудивительно, как тут не стать после того, что на меня свалилось совсем недавно.
   Зайдя в грязный, провонявший мочой лифт, я протянул руку к пожелтевшей панели, намереваясь нажать на кнопку третьего этажа. Тут случилось нечто странное.
  Я еще не коснулся панели, как длинная люминесцентная лампа на потолке противно затрещала и несколько раз моргнула, точно от резкого перепада напряжения. На панели вспыхнула цифра "3". С тихим гулом, лифт тронулся вверх. Мой палец так и застыл в сантиметре от кнопки. Не веря своим глазам, я смотрел на меняющиеся красные цифры электронного табло. Первый, второй, третий. Третий этаж. Двери лифта распахнулись и я вышел в заплеванный коридор, ожидая увидеть того, кто вызвал лифт сверху, но коридор оказался пуст, за исключением все того же жирного соседского кота, вытаращившего на меня свои мутные, подернутые пленкой катаракты, глазищи.
  Я с недоумением глядел то на свои руки, то на закрывшиеся за спиной двери лифта. Неужели полтергейст - не выдумка? Или в доме завелся призрак
  какой-то бедной женщины, выброшенной из окна собственным муженьком, надравшимся до зеленых чертей и возомнившим ее живым воплощением Люцифера? А теперь привидение подрабатывает лифтером, помогая жильцам попасть на свои этажи, не марая руки о грязные кнопки. Правильно, зачем пачкаться? На них же столько бактерий и одному Богу ведомых бацилл, кто знает, что за люди их трогали?
  Однако, я не мог припомнить, чтобы здесь случались настолько драматичные истории. Разве что когда бабушка была жива, да и то вряд ли.
  Я застыл, как громом пораженный. А может это я обладаю даром телекинеза?
  Отперев дверь квартиры, я скинул в прихожей стоптанные кеды и, не мешкая, проследовал на кухню. Достал из буфета граненый стакан и поставил на стол перед собой. Однако как я ни пыжился, как ни напрягал лобные доли, какие бы ни совершал магические пассы руками - стакан не сдвинулся ни на миллиметр. Он стоял на кухонном столе, точно каменный монолит, намертво вросший в грунт.
  Этот же эксперимент я проделал с ложкой, парой вилок и спичечным коробком.
  Как и ожидалось, ни один из этих предметов никак не отреагировал на мои шаманские пляски. Светильник на потолке тоже почему-то не торопился зажигаться по мановению руки. Очевидно, никаким даром я не обладал.
  Возможно, в лифте просто что-то закоротило, и это обстоятельство совпало по времени с моим присутствием в нем. Бывают же в жизни странные совпадения?
  
  Я приготовил нехтрую стряпню, залив пельмени яичницой. Наскоро сделал что-то наподобие салата из овощей.
  И только теперь понял, насколько голоден. Немудрено, я ведь ничего не ел со вчерашнего дня. Пища скорее разжигала голод, чем утоляла.
  Мне ни с того, ни с сего вспомнилась история, которую в детстве рассказывала бабушка.
  Про человека, который залез в глубокий пустой колодец.
  К колодцу подошел селянин и спрашивает : "Зачем ты залез в колодец?"
  "Я думаю"- сказал человек.
  Селянин пожал плечами и ушел.
  На следующий день снова пришел тот же селянин и спрашивает у человека: "Ну как, что-нибудь надумал?"
  "Нет еще"- ответил человек.
  Другие селяне прознали о странном человеке и стали приходить посмотреть на него.
  "Что ты делаешь в колодце, чудак?"- спрашивали они.
  "Думаю"- отвечал он.
  "Уже надумал что-нибудь?"- спрашивали они его, приходя на следующий день.
  "Нет еще" - молвил человек.
  Самые сердобольные из них спускали в колодец еду и воду, боясь, что человек умрет от голода и жажды. Но он все продолжал думать и не хотел вылезать из колодца, изо дня в день давая одни и те же ответы.
  Прошел месяц, второй, начиналась пора сбора урожая и про чудака в колодце стали забывать. Все реже ему носили еду и воду, все чаще люди проходили мимо колодца, спеша по своим делам. Вскоре не осталось во всем селении никого, кто приходил бы к нему, а когда начались холода, колодец заколотили, чтобы никто из детей случайно не свалился в него, не заметив под снегом.
  Прошел год. На селение обрушилась страшная засуха. Река высохла, земля потрескалась от зноя. Скотина стала дохнуть. Начался голод.
  И тогда взмолились селяне Богу, стали просить его послать им хоть каплю живительной влаги. Бог услышал их молитвы и сказал: "Откройте колодец, посмотрите, он полон воды" Селяне открыли колодец и оказался он полон чистейшей воды, и было ее так много, что лилась она через край.
  Но вода все лилась и лилась, и скоро затопила все селение. Дома размокли и разрушились, поля были затоплены и невозможно было ничего посадить.
  Тогда селяне снова взмолились Богу: "За что ты так наказываешь нас? В чем наша вина перед тобой?"
  На это Бог ответил: "Почему вы ропщете? Я дал вам воду, но вы все равно недовольны. Не я ли учил вас за малое благо воздавать благом большим?
  Вы заботились о моем возлюбленном сыне в колодце, хоть и недолго, но я воздал вам за это во стократ больше."
  В последнее время я ощущал себя на месте того человека.
  Я ведь тоже живу в колодце. Интересно, опекает ли меня Бог, посылая мне все эти испытания? Считает ли меня своим возлюбленным сыном?
  
  
  -Ты видишь то, чего нет. Так? - Доктор сидел, развалившись в дермантиновом офисном кресле и покусывал ручку. Кресло скрипело, точно несмазанная телега. Винтики, держащие его, похоже, давно вылетели из своих гнезд и кресло готово было развалиться под ним в любую минуту, однако стоически выдерживало вес этого немолодого человека с изрядным пивным брюшком.
  Я слегка кивнул. На лакированом столе лежала серая папка с моей историей болезни. Доктор протянул к ней руку через весь стол - мне подумалось, что при этом он вот-вот грохнется со своего кресла -
  взял ее и принялся листать.
  -Игорь Светлов, значит? Посмотрим... шестнадцать лет - невроз, депрессии, бессонница. Двадцать два года. Диагноз: шизотипическое расстройство. Ты еще принимаешь те таблетки? - Доктор поднял глаза на меня и поправил свои старомодные очки-окуляры.
  Меня слегка коробило это его обращение на "Ты", тем более что доктора этого я видел впервые. Тот, к которому я ходил раньше, куда-то запропастился.
  -От них я чувствую себя овощем. Хотя панику вроде подавляют. - Ответил я.
  -У тебя возникали мысли о самоубийстве? - задал он дежурный вопрос.
  Интересно, почему все психиатры всегда спрашивают про это?
  -Нет, я не хочу умирать. Недавно со мной приключилась одна история...-я осекся. Что-то подсказывало мне, что доктору не следует говорить о моих недавних приключениях - да нет, ничего особенного. Чуть не попал под маршрутку. Водитель гад, пьяный наверное был, так гнал. Совести нет. Он же людей везет, в конце концов. В общем, после этого я решил, что хочу на этом свете подольше задержаться. Ну или хотя бы не так, а по другому как-нибудь. Более достойно, что ли.
  Доктор кивнул и взял со стола свою черную тетрадь, в которую начал быстро что-то записывать.
  -Да не нервничай ты так. Я тебя не укушу.- Сказал он, заметив мое напряжение. Неужели я выгляжу так странно? - Расскажи об этих видениях. Что ты видишь?
  -Странные, пугающие вещи. И они кажутся такими реальными, как будто происходят на самом деле. Еще в последнее время мне кажется, что кто-то наблюдает за мной. Я постоянно ощущаю на себе чей-то взгляд.
  -Даже сейчас ты его чувствуешь?
  -Сейчас не так сильно. Но я знаю, что он наблюдает. Будто ждет чего-то...
  -Ясно. - Доктор захлопнул тетрадь и взглянул на меня поверх очков. - у меня есть одна отличная мысль. Почему бы тебе не пройти обследование? Так мы быстрее сможем определить, что с тобой не так.
  -Обследование?- переспросил я.
  -Да. Мы проверим твой мозг, замерим биоритмы и на основе этих данных сможем поставить более точный диагноз.
  -Но это же наверное дорого...
  -Нет, все бесплатно. На самом деле, недавно больницу укомплектовали новым диагностическим оборудованием. Оно, правда, еще находится в стадии теста, но первые проверки уже дают потрясающие результаты.- На лице доктора появилось самое дружелюбное выражение.
  Оно неприятно напомнило мне дежурную улыбку коммивояжера, впаривающего домохозяйке ультрафункциональный пылесос по цене, превышающей годовой заработок ее мужа. Но раз это бесплатно, почему бы не попробовать?
  -Хорошо.- сказал я.
  Доктор кивнул и ткнул пальцем в кнопку селектора.
  -Маша? Зайди пожалуйста ко мне.
  Через минуту дверь открылась и в кабинет вошла молодая медсестра в ослепительно белом халате.
  -Проводи молодого человека к аппарату.
  -Все как обычно?- Спросила женщина.
  -Да, все как обычно.
  -Пойдемте- обратилась она ко мне и вышла в корридор. Я последовал за ней.
  Мы прошли по длинному, заставленному какими-то инструментами, больничному коридору и спустились на лифте в подвал. Выглядело здесь все совсем не так, как на первом этаже. Серые стены из голого бетона, под потолком, по всей длине прохода, тянулась сеть переплетенных проводов. За толстыми железными дверьми был слышен гул каких-то больших механизмов. Подвал больше напоминал техническое помещение, чем место для приема пациентов. Медсестра провела меня в просторную комнату, от пола до потолка облицованную белым кафелем. В центре помещения находился широкий лабораторный стол, на котором стоял аппарат, отдаленно напоминающий помесь микроволновки с осциллографом и небольшой ноутбук. В углу комнаты тихо гудели несколько металлических шкафов с каким-то оборудованием. От шкафов к аппарату шел ворох проводов, напоминающий клубок аскарид. Рядом со столиком примостилась обыкновенная больничная кушетка.
  -Лягте и расслабьтесь - сказала мне медсестра, подойдя к аппарату.
  Я скинул кеды и завалился на пружинящую подо мной кушетку.
  Женщина мягко дотронулась до моего лба и прицепила к нему несколько электродов. Руки у нее были ледяные. Электроды также покрыли мое лицо и запястья.
  -Процедура займет час. Можете вздремнуть, если хотите.
  -Чем это отличается от обычной электроэнцефалограммы?- спросил я.
  -Точностью измерений. Прибор - не более чем сверхточный энцефалограф.
  Вся суть в программе.- Медсестра постучала пальцем по клавиатуре ноутбука.
  -Самое сложное - это не измерить частоту мозговых волн, а учесть все факторы, которые могут повлиять на точность измерения. Эта программа - самообучающаяся, она безошибочно определяет эти факторы, проводит по ним корректировку в соответствии с типом полученных волн и выстраивает "слепок" вашего сознания. На выходе получается что-то вроде рентгеновского снимка, только фотографируется не сам мозг, а то, что внутри.
  -Вы можете сфотографировать душу? - удивился я. Для обычной медсестры она знала необычайно много. Кто она такая?
  -Не душу, а всего лишь сознание - женщина улыбнулась и взглянула на наручные часы - Я засекаю время.
  Она включила аппарат. Сначала я ощутил легкое покалывание от электродов, которое быстро сошло на нет. Услышал звук закрывающейся двери. Похоже, сестра меня покинула. Некоторое время я лежал, глядя в кафельный потолок с одиноко мерцающей больничной лампой, изучал черный провал решетки вентиляции и сам не заметил, как провалился в сон.
  
  Комната была такой же, какой я ее видел в прошлый раз. Но, приглядевшись повнимательней, я заметил некоторые изменения. На туалетном столике, вместо бутылки и стакана теперь стояла большая ваза со свежими гортензиями. Постель была тщательно заправлена и накрыта клетчатым покрывалом. Занавески больше не развевались. За стеклами окон в белоснежных рамах не было ничего, лишь аморфная пустота без объема и цвета. Девушка стояла напротив окна, вглядываясь в эту бессмысленную пустоту, будто пытаясь разглядеть в ней что-то. Теперь я мог ясно видеть ее лицо. Эти бирюзовые глаза, тонкий нос, острый подбородок.
  Это была она, та, что привиделась мне в день, когда мой мир изменился.
  -Уходи.- Слова отчетливо донеслись до меня, теперь уже без всяких помех.
  Она даже не обернулась ко мне, продолжая глядеть в пустоту.
  -Тебе нужно уходить. Они все знают про тебя. И те, другие, тоже уже здесь.
  Я хотел спросить, что она хочет сказать, но не смог. Мое тело осталось там, на больничной кушетке, опутанное электродами.
  -Не верь иллюзиям. Иначе они станут реальностью и навечно поймают тебя.
  Комната стала расплываться, терять очертания, как будто кто-то неистово вращал ручку настройки допотопного телевизора, пытаясь найти другой канал. Она сжалась до размеров спичечного коробка и исчезла в непроглядном мраке.
   Мрак. Я открыл глаза, но ничего не изменилось. Мрак все также окутывал меня со всех сторон. Хотя он не был абсолютным. На лабораторном столе мерцал голубой экран ноутбука - единственный источник света. Почему здесь так темно? Что-то пошло не так. Что-то здесь случилось.
  Приподнявщись на кушетке, я стал срывать с себя электроды.
  Провода запутались в клубок. Нашарив ногой кеды, я наощупь обулся и подошел к мерцающему экрану. По монитору ползли до боли знакомые строчки. "Синий экран смерти". Видимо в сети не было напряжения и ноутбук работал от батареи. Сомневаюсь, что "синий экран" мог вылезти от обычного отключения электричества, если батарея была заряжена. Тут должно быть что-то более серьезное...вроде сильного электромагнитного импульса.
  В свете монитора нащупал ручку двери. Тяжелая железная бандура со скрипом отворилась. В коридоре царила кромешная, тягучая тьма.
  Был слышен звук капающей откуда-то из трубы воды. Я нашарил в кармане джинсов свой старенький "Сони Эриксон". Экран мобильника ожил, осветив стену передо мной, в его тусклом свете заплясали роящиеся в воздухе пылинки. Как и ожидалось, связи не было. На экране застыла вечная надпись "Поиск сети". Освещая себе путь телефоном, словно лампой, я двинулся в ту сторону, где предположительно должен был находиться лифт.
  Чем дальше я шел, минуя вереницу толстых железных дверей, тем отчетливей из глубины коридора доносились звуки, напоминающие удары деревянной битой по сдувшемуся футбольному мячу. Я нащупал на стене кнопку лифта. Конечно же, он не работал. Неужели в этой больнице нет резервного генератора? Хотя, если подумать, сюда никогда не привозят критических больных, видимо он и не нужен. Устройства здешнего подвала я не знал, а перспектива блуждать в кромешной темноте в поисках лестницы совершенно не радовала.
  Я прошел еще несколько метров, опираясь рукой о стену, точно слепой, и остановился. Звуки ударов прекратились, в черной глубине прохода заметался тусклый желтый лучик фонаря, и выхватив кусок стены с потолком, тут же исчез. Где-то впереди отворилась железная дверь и послышался топот чьих-то ботинок. Наверное, кто-то из персонала больницы.
  Я двинулся на шум шагов, выставив мобильник перед собой, пока его бледное голубое свечение не выхватило из темноты очертания массивной металлической двери. Тут моя нога споткнулась обо что-то, и я чуть было не поцеловался с треклятой дверью. Я опустил телефон, чтобы разглядеть лежавший на полу предмет. Человеческая ступня. Обычная женская ступня, закованная в неудобную кожаную туфлю. Ничего необычного. Холодок пробежал по спине. Из горла против воли вырвался сиплый нервный смешок, прозвучавший до невозможности жалко.
  Дрожащими пальцами я направил мобильник дальше, в сторону стены, дабы высветить обладателя ступни. Женщина сидела, привалившись спиной к шершавому бетону, голова ее была неестественно запрокинута набок. Волосы сбились в ком и падали на лицо, точно куча уродливыХ, измочаленных водорослей.
  -Вам плохо? - пробормотал я, испугавшись звука собственного голоса. Но я уже догадывался, что никто мне не ответит. Женщина была мертва. Превозмогая себя, я откинул с ее лба прядь влажных, свалявшихся волос и рассмотрел лицо. Это была та самая медсестра, что привела меня на обследование. По ее лицу тонкой блестящей бороздкой стекала темная струйка крови. Похоже, ее сильно приложили чем-то тяжелым по голове, но этим не ограничились. Следы побоев виднелись по всему телу, левая рука была неестественно выгнута кверху, точно торчащая из воды коряга. Странно, но особого страха при виде очередного трупа я уже не испытывал, лишь легкий мандраж. Неужели начинаю к этому привыкать? Cколько еще мертвецов я встречу на своем пути?
  Опустившись на корточки, я разглядел на груди женщины приколотый к халату лакированный бэджик.
  "Зимовец Мария Сергеевна, старший научный сотрудник"
  А никакая она не медсестра, оказывается. Старший научный сотрудник. Вот так номер. Что же это за больница такая? Одно известно точно - вляпался я по самые уши, прямо как в той бородатой хохме о пионерке, провалившейся в дыру лагерного сортира. В этот раз пионеркой стал я и это оказалось совсем не смешно.
  Я отворил скрипучую дверь и вышел на лестничную клетку подвала. Совсем не хотелось оставаться в кромешной темноте наедине с трупом, но с другой стороны, тот, кто сделал это, наверняка сейчас свободно разгуливает по первому этажу больницы. От осознания этого факта по спине снова пробежал неприятный холодок.
  Пугаясь звука собственных шагов, я поднялся по ступенькам.
  В холле первого этажа оказалось гораздо светлее, чем в подвале. Из окон на лестнице лился тусклый дневной свет. Я взглянул в окно - пейзаж за ним был подернут толстой белесой дымкой, словно кто-то раскурил снаружи исполинских размеров сигару. За дымкой лишь угадывались очертания больничного дворика. Туман? Или просто окна давно не мыли?
  Я шел по длинному больничному холлу, разглядывая таблички на дверях.
  С виду обычная больница, но почему мне все здесь кажется каким-то чужим?
  Я почти физически ощущал неправильность этого места, оно стало чуждо моему восприятию. Это был уже не тот коридор, по которому меня вела так называемая медсестра Маша, не та больница, не тот город, возможно, не та реальность. Все звуки и запахи куда-то исчезли, испарились, будто вокруг меня образовался космический вакуум. Я потерял счет времени, оно словно перестало существовать. Сколько я уже шел вперед? Минуту? Десять? Час?
  Я не чувствовал, что продвинулся хоть на йоту. Казалось, с каждым моим новым шагом коридор все удлинняется, а окно на другом его конце не становится ближе ни на сантиметр. Тогда я наплевал на осторожность, на то, что рядом может находиться псих, учинивший расправу в подвале, и побежал, не слыша стука своих ботинок. Я бежал так отчаянно, как не бегал со школы, когда тщетно пытался перегнать кого-то намного быстрее меня, только теперь вместо спины и пяток оппонента я видел белый провал окна, тянул к нему руку, пытаясь схватить его и сжать в кулаке, как спичечный коробок.
  С непривычки грудь стало сводить, я уже начинал задыхаться, когда мою ногу обожгло адской болью. Я не успел увидеть, с какой стороны пришелся удар, пронесся по инерции несколько метров и рухнул на скользкую плитку, отбив себе колени и ободрав запястье. Сидя на полу, я обернулся в поисках источника опасности и тут же получил еще один мощный удар чем-то тяжелым по ребрам. Легкие вспыхнули, точно в них налили бензина и чиркнули спичкой. Я повалился на спину, как перевернутая черепаха, бессильно открывая рот, без возможности вдохнуть или выдохнуть. Из глаз брызнули слезы, все вокруг расплывалось, как будто я смотрел видео в слишком низком разрешении. Позади стоял некто, держащий в руке блестящую, изогнутую, точно рогалик, металлическую биту. Мне не хотелось даже думать, обо что он мог ее так погнуть. Лица человека я не видел - зрение отказывалось входить в фокус, разглядеть удалось лишь длинные кучерявые волосы и коричневый ни то пиджак, ни то куртку. Я инстинктивно закрыл руками голову, готовясь снова получить, но человек не двинулся с места. Он просто стоял, смотрел на меня, скорчившегося на полу в жалкой позе, и что-то тихо бормотал себе под нос. Его голос был монотонным и безэмоциональным, как у гипнотизера.
  -Двадцать, девятнадцать, восемнадцать...- Он считал, и с каждым его новым отсчетом я чувствовал, как силы покидают меня. Тело налилось свинцовой тяжестью, я ощущал себя каким-то заржавевшим железным дровосеком, неспособным пошевелиться без посторонней помощи. Я попробовал отползти, но даже эта простая операция съела слишком много сил, о том, чтобы встать на ноги, не могло быть и речи. Тем временем человек все считал, его голос все замедлялся, интервалы между цифрами становились все длиннее, а удары моего сердца гулко отдавались в ушах, в унисон с этим зловещим монотонным голосом.
  В унисон. До моего, уже угасающего, сознания, стала доходить эта простая, но шокирующая правда. Мой пульс замедлялся вместе с его голосом. Значит ли это, что когда он досчитает до нуля - мое сердце остановится? Не было сил даже испугаться, ко мне пришло лишь тупое, запоздалое осознание собственного скорого конца. Страх стал бы моим спасением, моей единственной соломинкой, способной вытащить из небытия. Если бы только я испугался, по настоящему испугался, в кровь выбросится адреналин и сердечный ритм ускорится, дав мне возможность двигаться. Но страх не шел, все, чего хотело теперь мое тело - поскорее уснуть.
  Когда мужчина досчитал до пяти, у меня помутилось в глазах, веки стали смыкаться сами собой. Уже на грани беспамятства я услышал звук распахнувшейся где-то двери и громкий цокот каблуков. Монотонный голос человека прервался и мне удалось разлепить веки. За его спиной метнулась темная фигура, в свете провала окна блеснули длинные золотистые волосы. человек обернулся на шум и фигура резко остановилась, как вкопанная. Зрение возвращалось ко мне, предметы вновь начали обретать резкость и я смог разглядеть ее.
  В коридоре стояла девушка-подросток, совсем молоденькая, почти еще ребенок. Непослушные волосы спадали ей на лоб, закрывая половину обзора, но это ее, похоже, ничуть не смущало.
  Она быстрым движением выбросила вперед руку, в которой, словно по волшебству, возник небольшой черный, отливающий хромом, пистолет. Игрушка?
  Громыхнуло так, что я испугался за целостность своих барабанных перепонок. С больничного потолка мне на голову упало несколько крупиц побелки. Человек дернулся и коротко вскрикнул, железная бита выпала у него из рук и со звоном покатилась к стене. Он скорчился, зажав левой рукой плечо, и попятился назад, мимо меня, к окну. Девушка снова спустила курок и стекло разлетелось вдребезги, осыпав меня градом сверкающих острых осколков.
  Она чертыхнулась и прицелилась в третий раз, но человек, с невероятным проворством, одним прыжком вскочил на подоконник и сиганул в разбитое окно.
  Девушка было бросилась за ним, но остановившись у самого окна, разочарованно цокнула языком.
  -...Твою за ногу. Первый этаж. Удерет.
  Я безмолвно наблюдал, как она подбирает с пола стреляные гильзы, и в моей голове начала вырисовываться четкая картина, словно я только что нашел тот недостающий кусочек мозаики, которого мне так не хватало.
  Но радости это открытие мне отнюдь не прибавило.
  На девушке был темный балахон непонятного цвета, только теперь уже чистый, выстиранный. Подогнан он был явно не по размеру и висел на ее худом тельце, точно на вешалке, руки утопали в просторных рукавах, капюшон был откинут назад и теперь уже ничто не скрывало ее миловидного личика. Оно казалось мне смутно знакомым, будто уже мелькало где-то. Та самая девушка, с которой я столкнулся в магазине. На ней уже не было тех дорогих сережек, но, без сомнения, это была она.
  -Я бы на твоем месте отсюда сваливала.- Она откинула со лба прядь волос и повернулась ко мне.
  Черный пистолет в ее руке непринужденно смотрел дулом прямо мне в живот. Я сглотнул.
  -Н-не подходи! - Я начал отползать к стене, не сводя глаз с мотающегося туда-сюда оружия.
  -Мог бы хоть спасибо сказать.- Она с деланой обидой надула губки. Ее можно было принять за совершенно обычную, милую школьницу, отраду родителей и предмет воздыханий всего мужского населения класса, если бы я только не знал, что она совершила на моих глазах.
  -О!- Она бросила взгляд на пистолет, - Извини, постоянно забываю, с этой штукой надо поаккуратнее.
  "Школьница" взвела предохранитель и, сунув оружие в рукав балахона, подошла к окну.
  -Все-таки советую меня послушаться и сваливать, скоро здесь будет очень неуютно. Ну, бывай! - с этими словами она запрыгнула на подоконник, хрустя битым стеклом, и нырнула в оконный проем. Я наконец поднялся с пола и через окно увидел, как она приземлилась на газон и, растоптав в труху любовно выращиваемые персоналом цветы, побежала к воротам больничного дворика.
  Почему она не спустила курок? Ей ничего не стоило прикончить меня на месте, особенно после того, что я видел в том тупичке. В тот раз ее намерения были более чем прозрачны. Но для того, чтобы во всем этом разобраться, нужно ответить на главный вопрос: а было ли убийство? Не привиделось ли мне все это? Я вспомнил про кол, валяющийся у меня в комнате под диваном, как доказательство моей вменяемости. Голова гудела, мозг был сейчас не в том состоянии, чтобы обдумывать все это.
  В одном она права: задерживаться здесь не стоит. Я последовал примеру этих двоих и перевалился через подоконник, приземлившись на четвереньки. Ушибленная битой нога отозвалась тупой болью. Будем надеяться, что это всего лишь ушиб, не хватало еще переломов и трещин в костях. Отряхнув испачканные в грязи руки, я заковылял по направлению к воротам. От виденной ранее белесой дымки не осталось и следа. Передо мной оказался вполне обычный больничный дворик. Тоже привиделось? Когда я уже подходил к воротам, уши буквально разорвал оглушительный хлопок за спиной, сопровождаемый звуком бьющегося стекла. Я обернулся и моим глазам предстала апокалиптическая картина, словно вырезанная из дешевого отечественного сериала.
  Из окон второго этажа больницы валили густые черные клубы дыма, осколки стекол, вместе с обломками вылетевших из проемов оконных рам, с противным звоном падали на газон.
  За первым прогремел второй взрыв, эхом прокатившийся по дворику и срезонировавший от железных ворот так, что у меня заложило уши. Что-то со свистом пролетело мимо и ударилось о забор. Черный как уголь дым, поднимающийся до самой крыши, теперь окутал и весь первый этаж. Где-то внутри громким треньканьем заливался зуммер пожарной сигнализации.
  "Неуютно", значит?
  
   Я слышал песню. Она разливалась по воздуху, наполненному ароматом первого осеннего дождя и окружала меня, заманивая в плен мелодичного, гипнотического голоса. Слова песни были мне незнакомы, более того - песня была на каком-то неизвестном мне языке со странным, переливчатым звучанием. Пела женщина.
  Туман окружил меня непроглядной белой стеной, окутал все тело, стал вязким, тягучим, словно кисель.
  С трудом продравшись сквозь него, я оказался перед дверью собственного подъезда. Железная ручка проржавела и рассыпалась в прах, стоило мне дотронуться до нее. В руке остались лишь рыжие кусочки ржавчины. Панель домофона заросла чем-то серым и бугристым, похожим на лишай. Цифры на застрявших намертво кнопках давно стерлись от времени, они больше не хранили тепло пальцев живших здесь когда-то людей. Люди эти давно умерли, сгинули, ушли под землю и превратились в перегной, дав жизнь новым существам, растениям, микроорганизмам.
  Дом был пуст и безмолвен, только песня витала в осеннем воздухе, и невозможно было определить ее направление, будто каждый кирпичик, каждый камушек под ногами источал свой, только ему ведомый ее кусочек, и все кусочки соединялись воедино, точно слияние сотен ручейков в одном большом водовороте.
  Дверь вросла в железную раму, как будто была неотъемлемой ее частью и не было никакой возможности ее открыть.
  На обшарпанной рыжей поверхности развевались три пожелтевших листка школьной тетради в линейку, прилепленные
  монтажным скотчем. Они не сгнили от старости, как все остальное, их не сорвало ветром и не размыло дождем. Листки висели вразнобой, один над другим, и на каждом из них синей гелевой ручкой, моим почерком, были старательно выведены слова:
  
  "Спокойствие, Умеренность".
  "Радость. Беспокойство. Неизвестность".
  "Депрессия, отчаяние. Level A. Гнозис"
  
  Казалось бы - полный бред, но взгляд на каждую строчку вызывал во мне бурю противоречивых эмоций, как будто их автор хотел заставить меня испытать именно те чувства, которые в них вкладывал. Я без особого труда понял, что он хотел сказать, в конце концов, этим автором был я сам.
  
  "Спокойствие, Умеренность" - Ничего не меняется. Жизнь без потрясений и значимых событий. Я продолжаю жить как жил.
  
  "Радость. Беспокойство. Неизвестность" - Я коренным образом меняю свою жизнь, неважно, к лучшему или к худшему, но это связано с потрясениями и новыми впечатлениями. Хорошими или плохими - зависит от меня.
  
  "Депрессия, отчаяние. Level A. Гнозис" - Самое трудное и самое интересное. Что я хотел этим сказать? Что такое "уровень А"? Похоже, путь к уровню "А" сопряжен с неизбежными лишениями, страданиями, может, даже смертью. Но чтобы что-то получить - нужно отдать что-то равноценное. Почему-то я знал, что награда будет достойной. "Гнозис"- знание. Награда это знание? Но какое?
  Я чувствовал себя как Илья Муромец перед путевым камнем, только вместо трех дорог передо мной была всего лишь одна дверь, да и та - запертая.
  Сам собой, из глубины дремлющего сознания, отчетливо всплыл кусок когда-то прочитанного текста, что-то о духовном смысле русских народных сказок:
  
  "Третий Путь - Мудрых Стезя - ни для зверей, ни для людей, но лишь для тех, кто дерзнёт идти за пределы всего известного, за Кромку Мира - Стезёй Вещего Бога. Это - Путь Превосхождения противоположностей и всякой двойственности, ведущий через Врата Смерти к Жизни Нетленной, Вечной. Это - Путь прозорливых волхвов, умирающих для маяты мирской и возрождающихся для Жизни и Мудрости Божской."
  
  Способен ли я пойти по третьему пути? Хватит ли мне решимости, чтобы двигаться вперед? И какова окажется цена?
  
  
  Свет обжег радужку заспанных глаз. Экран мерцал передо мной - только он освещал темноту погруженной во мрак комнаты. Я уснул прямо на клавиатуре ноутбука. Забавно, я не помнил, как вернулся домой и как сел за компьютер.
  Все тело болело, будто по мне проехался нехилых размеров грузовик. Протерев глаза ото сна, я уставился на экран. В браузере была открыта единственная вкладка Википедии. Я бегло пробежал глазами статью.
  
   "Резонанс Шумана"
  
  "Резонансом Шумана называется явление образования стоячих электромагнитных волн низких и сверхнизких частот между поверхностью Земли и ионосферой.
  Земля и её ионосфера - это гигантский сферический резонатор, полость которого заполнена слабоэлектропроводящей средой. Если возникшая в этой среде электромагнитная волна после огибания земного шара снова совпадает с собственной фазой (входит в резонанс), то она может существовать долгое время...
  
  ...Впервые эффект стоячих волн был обнаружен и проанализирован Николой Тесла. Спустя пять с лишним десятилетий этот эффект был подробно исследован для случая ионосферы и позднее стал известен как 'резонанс Шумана'. Предположение о существовании резонанса электромагнитных волн в пространстве Земля-ионосфера высказал профессор Мюнхенского университета В.О. Шуман в 1952 году. Какого-либо значения этому предположению он не придал, но опубликовал о нём три статьи. Ознакомившись с ними, врач Герберт Кёниг (Herbert Konig) обратил внимание на совпадение частоты волны, рассчитанной Шуманом, с диапазоном альфа-волн человеческого мозга. Он связался с Шуманом и они продолжили исследования. В том же 1952 году они экспериментально подтвердили существование таких естественных резонансов.
  
  Продолжил изучение Вольфган Людвиг, проводивший эксперименты в открытом море и в подземных шахтах. В. Людвиг выпустил книгу о резонансе Шумана 'Информативная медицина'.
  
  Затруднения в исследовании волн Шумана обусловлены тем, что для их приёма требуется специальная очень чувствительная аппаратура и соответствующая окружающая обстановка: даже движение деревьев, животных или людей рядом с приёмником может повлиять на его показания."
  
  Зачем я мог это искать? Скинув с себя остатки сна, я открыл ленту новостей. Один из заголовков сразу привлек мое внимание:
  
  "Теракт в московской муниципальной больнице имени N.N."
  
  Я кликнул по заголовку и на экран вылезла фотография горящей больницы. Той самой, в которой я сегодня (или уже вчера?) побывал. По двору, в жирном черном дыму, бегали люди в красных касках. Рядом со входом стояла пожарная машина, тщедушный пожарник направлял струю огромного брандспойта в окно, из которого выбивался язык алого пламени. От этого фото, с маленьким пожарником и здоровенным брандспойтом, мне почему-то стало смешно, настолько нелепо он смотрелся. Дедушка Фрейд, будь жив, нашел бы, что сказать.
  Текст под фотографией гласил:
  
  "В пятницу, 28 мая, в районе 13 часов в Московской городской муниципальной больнице имени N.N произошел теракт.
  Два взрыва прогремели с интервалом в несколько секунд, после чего в здании начался пожар. Трое человек с легкими травмами доставлены в районную больницу, других пострадавших нет. По предварительным данным, взрывные устройства были заложены в технических помещениях, вдали от местонахождения людей. Очаги возгорания были быстро ликвидированы пожарными, однако в ходе теракта уничтожено несколько единиц дорогостоящего медицинского оборудования. Ни одна экстремистская группировка пока не заявила о своей причастности к инциденту."
  
  Значит, без жертв. И ни слова про труп в подвале. Так я и поверил этим СМИ.
  Я размял онемевшие пальцы и откинулся на спинку старого офисного стула. Ничто меня больше не трогало.
  Если у этого мира какие-то проблемы, почему они должны касаться меня?
  
  ..........
  Не могу точно сказать, что меня дернуло выбраться из дома после очередного недельного затворничества в компании
  пива, чипсов и колес. Было ли это чувство бездарно слитого в унитаз времени, или у меня просто закончились чертовы колеса - так или иначе, я решил побродить по городу, с твердым намерением совершить набег на аптечный киоск.
  Стоя перед зеркалом и соскабливая тупым станком остатки щетины, я заметил, что седина в волосах стала еще гуще.
  С учетом всех последних событий и моих убитых нервов, это было неудивительно. Иногда я чувствовал себя уже дряхлым стариком, а иногда - инфантильным великовозрастным подростком, навсегда оставшимся где-то в школьных годах. Грань между этими двумя была настолько тонка, что невозможно было понять, где же я настоящий. На меня смотрело худое, изможденное лицо с ввалившимися щеками и выступающими точно акульи плавники скулами. Кожа нездорового серого цвета напоминала на вид наждачную шкурку.
  Что же случилось с тем цветущим молодым человеком, защитившим красный диплом весьма неплохого ВУЗа? Что стало с тем перспективным юношей, подававшим большие надежды? Да ничего особенного, просто его больше нет. Он сдулся, превратившись в призрак самого себя. Так могло это выглядеть со стороны.
  Но, несмотря на подобные деморализующие мысли, сейчас я ощущал себя более целым, чем когда-либо.
  То, что было когда-то мной - всего лишь маска, фасад. Она истерлась и поистрепалась от времени, по ней побежали трещины и в конце-концов, маска лопнула и пришла в негодность. На свет вылез настоящий я и смог наконец вздохнуть полной грудью. Больше нет причин носить маски. Нет причин скрываться. Кем бы я ни пытался притворяться, от себя не убежать, поэтому незачем тратить огромные силы, чтобы казаться тем, чем не являешься. Теперь эта мысль казалась мне совершенно естественной. Как я мог не додуматься до этого раньше, продолжая исполнять прихоти и желания социума, не задумываясь о собственных? Это удивительное, пьянящее чувство свободы переполняло меня.
  Я распахнул дверь в новый мир и шел по улицам, заглядывая в лица прохожих, рассматривая на них каждую морщинку, примечая каждую деталь одежды. Большинство из них - пленники собственных масок. Они наглухо застегивают их днем и снимают лишь перед избранным кругом родных или друзей, а некоторые не снимают вовсе.
  И тут до меня дошло, почему. Они боятся. Это же очевидно. Боятся быть непонятыми, отвергнутыми. Социумом, Системой, друзьями, родными, любимыми. Боятся потерять все, что у них есть. Трясутся за отношения, статус в обществе, работу, имущество и прочую подобную дребедень. Трясутся за свое будущее, в конце концов. Этот страх присущ всем, кому еще есть, что терять. Они боятся друг друга, а я боюсь их. Я - трус. Но что мне терять, кроме самого себя? У меня нет ни денег, ни статуса, ни отношений. У меня ничего нет, кроме собственной жизни, но и она настолько ничтожна, что не стоит упоминания. Так чего мне бояться? Я улыбнулся этим мыслям. Наверное, со стороны эта милая улыбка была больше похожа на оскал - проходящие мимо стали странно на меня коситься.
  Я - никто, и в этом мое преимущество. Я слаб, и в этом моя сила. Вы будете избивать меня до кровавых соплей бейсбольной битой, проткнете руки и ноги кольями, переломаете все ребра - а я буду смеяться вам в лицо.
  А потом поднимусь, избитый, изрезанный, и отниму у вас все самое дорогое, растопчу, втирая в асфальт у вас на глазах. Вам нечего отнять у меня, поэтому я сильней.
  Ноги сами несли меня куда-то. Они помнили мои старые маршруты. Я ехал в тесных вагонах метро, шел по улицам и переходам, щурясь от солнца, встречая на своем пути знакомые здания, вывески, рекламные щиты. Люди-маски, люди-манекены снова спешили куда-то с озабоченными лицами, чтобы прожить этот день также, как и сотни дней до него, вернуться в свою теплую постельку, чтобы завтра начать все сначала.
  Сквер почти не изменился. Все та же скамейка под старым кленом, те же окурки, брошенные мимо ржавой урны, к которым прибавилась пустая банка от "Ягуара" и пятно от чьей-то блевотины. Все те же матерные слова, вырезанные на коре старого дерева. Я не шел сюда целенаправленно, лишь отдался на попечение собственному сознанию и оно вынесло меня сюда само. В тот самый сквер, где я увидел ее в первый раз, два года назад. Наверное, здесь все и началось. А может, все началось еще раньше? Что дало толчок всему, запустило цепочку странных событий, произошедших со мной и, я уверен в этом, происходящих прямо сейчас с кем-то другим? Огромный, скрытый от посторонних глаз механизм пришел в движение, будто кто-то повернул ключ в скважине. Гигантские шестерни начали вращаться и, казалось, стоит прислушаться, и я услышу их скрежет под ногами.
  Я вглядывался в зарубки на дереве, в эти бессмысленные слова, нацарапанные кем-то в пьяном угаре. Они разваливались на отдельные слоги и буквы, прыгали туда-сюда, соединяясь в новые неведомые фразы и словосочетания, превращались в цифры и тут же рассыпаясь снова, пока не превратились в формулу: Fn=cn/L=7,5n Hz. Цифры и буквы, не нашедшие себе места, плясали вокруг нее в суматошном танце и складывались в мириады диких уравнений, от которых зарябило в глазах. "Level A" - все что я смог разобрать в этой круговерти чисел и знаков.
  Я сидел на той самой скамейке, как и два года назад, вдыхая ароматы нестриженной травы и листвы, смешивающиеся с дорожной гарью пролегающего за тонким деревянным забором шоссе. Достав из почти опустевшей пачки сигарету, закурил.
  Задумчивое облако белого дыма повисло в воздухе. Уставившись в одну точку, я не сразу понял, что больше здесь не один. По правую руку от меня, на скамейке сидел кто-то еще.
  Нечто неопределенного пола поймало мой взгляд и взглянуло на меня в ответ с живым интересом, обнажив белоснежные, неестественно ровные зубы в улыбке. Выглядел мой сосед крайне странно. На вид это был подросток лет тринадцати, очень маленький и щуплый. Его пестрая одежда сильно бросалась в глаза: черный джемпер с вышитой на нем улыбающейся мордой кота, один рукав которого был грубо отрезан ножницами, обнажая худенькую бледную руку, почти по локоть обмотанную целым ворохом разноцветных шнурков и ремешков на заклепках. Джемпер, как и его черные шорты-слим, был весь усыпан заплатками всевозможных цветов и оттенков. Длинные, нечесанные волосы ярко-розового цвета обрамляли трогательное детское личико без единого изъяна и были неумело заколоты сзади в подобие хвоста.
  Чудо в перьях с интересом смотрело на меня и болтало ногами в клоунских кедах. Несколько мгновений подросток изучал мое лицо, после чего потянул носом воздух и, скривившись, изрек:
  -Курить плохо. Не здорово совсем.
  Его голос мог равно принадлежать как девочке, так и мальчику, по нему, как и по внешнему виду, совершенно невозможно было определить пол.
  Прежде чем я сумел среагировать, ребенок ловко схватил лежащую на скамейке полупустую пачку сигарет вместе с вложенной в нее зажигалкой "Зиппо".
  -Эй! Ты что творишь! Тебе еще рано!- Я потянулся вперед, чтобы схватить его за руку, но подросток уклонился и принялся вальсировать перед лавочкой, вертя в руках добычу, все также хитро улыбаясь. Не то чтобы я беспокоился из-за каких-то там сигарет, а вот зажигалку хотелось бы вернуть.
  Я рванулся за сигаретами, намереваясь выхватить пачку у него из рук, но поймал только пустоту. Ребенок стоял уже в добрых десяти шагах от меня и нагло ухмылялся, подкидывая пачку в руке, словно примеряясь к чему-то. Когда он успел отскочить так далеко?
  -Мелкий засранец!- я бросился к нему. Казалось, странное бесполое существо только этого и ждало.
  -Плохо! Очень плохо! - пронзительно крикнул подросток и, широко размахнувшись, "свечкой" запулил сигаретную пачку через деревянный забор. С той стороны забора послышался характерный звук - пачка смялась о стекло проезжавшей мимо машины.
  Во мне начинала закипать злость. Я готов был выбить из пацана (или девчонки?) всю дурь сию же секунду, несмотря на то, что был раза в полтора выше и лет на десять старше. Я пошел на него, но существо даже не думало убегать. оно кривлялось, строило рожи и показывало мне непотребные жесты руками, но как я ни старался схватить его за руку или за одежду, оно всегда уклонялось, уворачивалось, изгибалось под невероятным углом, демонстрируя чудеса йоги и нечеловеческую быстроту рефлексов. Было что-то кошачье в этих ленивых, размеренных, но грациозных движениях, подросток откровенно дразнил меня и это, вкупе с моим бессилием, выводило меня из себя еще больше.
  В конце-концов я выдохся и упер руки в колени, пытаясь привести дыхание в порядок. Гоняться за ним, очевидно, было бессмысленно и выше моих сил.
  -Ты такооой скучный. Даже для взрослого. Уныло.-Протянуло существо, закинув руки за голову и вышагивая перед самым моим носом, точно на параде.
  -Кто ты, черт тебя дери, такой?
  -Ник.- Ответило создание.
  -Ник? Это вообще настоящее имя? Ты парень или девчонка? Уж определись.
  -А ты проверь! - он неожиданно подскочил ко мне, так, что его улыбаюаяся физиономия оказалась на уровне моего лица и совершенно без предупреждения лизнул меня в щеку. От неожиданности я чуть не упал на задницу.
  -Что это было? Может ты из этих, ахтунгов? Уйди от меня!- я отскочил от него как ошпаренный, утирая рукавом щеку.
  Все-таки пацан. И странный какой-то.
  Парень вздохнул и картинно закатил глаза.
  -Ты слишком много думаешь о форме, а о содержании совсем-совсем не думаешь.-Промолвил он, глядя на меня снизу вверх, будто оценивая.
  -Ты о чем?
  -О тебе, дурашка. - Он так же внезапно ткнул меня пальцем в грудь. По телу пробежала дрожь, будто меня ударило током.
  -Все взрослые такие скучные. И глупые. Не видят даже того, что происходит у них под носом. И думают странно, сложности какие-то придумывают, делают странные вещи. Вот и ты тоже неправильно думаешь. Совсем не в ту сторону.
  -Как это - не в ту сторону?
  -Про таких еще говорят, "за деревьями леса не видят". Это про тебя.
  -Что ты вообще про меня знаешь?- Разозлился я. Пацан определенно действовал мне на нервы.
  -Ты хочешь найти ее?- Спросил он вместо ответа.
  -Кого - ее?
  -Девушку из твоего сна, кого же еще.
  Я на миг потерял дар речи. Как? Невозможно, чтобы этот мелкий знал о ней. Я лихорадочно стал вспоминать, кому мог об этом рассказать, но ничего не приходило в голову. Даже психиатр не знал об этих снах. Знать о них не мог никто, кроме меня. И тут, словно черт из табакерки, выскакивает какой-то странный пацан и говорит мне такое.
  -Не удивляйся, я все про тебя знаю. Даже то, чего не знаешь ты сам. В конце-концов, мы одно и то же, братишка.- Парень схватил меня под руку и буквально повис на мне, запрокинув голову вверх. В его странных зеленоватых глазах отражались медленно плывущие куда-то перистые облака. Я хотел отдернуть руку, но почему-то не стал. Мой мозг уже был изнасилован, а телу стало все равно.
  -Одно и то же.- тупо повторил я.
  Ник кивнул.
  -Да ты шутник, я посмотрю. Я же тебя знать не знаю. - Я все-таки освободил руку. Парень снова наградил меня своей неестесственно ровной улыбкой и по-кошачьи запрыгнул на скамейку.
  -Зато я тебя прекрасно знаю. Так ты хочешь найти ее или нет?
  -Ну допустим, хочу. И что ты предлагаешь?
  -Я могу тебе помочь. Отведу прямо к ней, если хочешь. Она тут совсем недалеко.
  -Ты знаешь ее? Можешь показать дорогу?- Я задумался. С одной стороны, предложение заманчивое. Но как бы хорошо это ни звучало, всплывала куча нюансов, которых я не учел. Даже если я и увижу ту девушку, о чем мне с ней говорить? Хоть она и являлась ко мне во снах, даже предупредила об опасности в больнице, это не значит, что она меня помнит. Возможно, она делала это неосознанно, как медиумы, не контролирующие себя во время спиритических сеансов или лунатики, не помнящие своих ночных похождений.
  -Ты прав, она не помнит тебя. Потому что та, к кому я могу тебя отвести - всего лишь ее маска.
  Я опешил. Он только что прочитал мои мысли. Этот розоволосый пацан - телепат?
  Ник покачал головой так, будто столкнулся с исключительным случаем кретинизма в моем лице.
  -Я же уже сказал, мы одно и то же. Я знаю обо всем, что ты думаешь. Нам нечего скрывать друг от друга.
  -Убирайся из моей головы!- крикнул я, положив руки на виски и пытаясь мысленно отгородиться от незваного гостя. Я пожалел, что не захватил с собой шапочку из фольги.
  Ник искренне, по-детски рассмеялся.
  -Шапочка не поможет. Мне не нужно читать твои мысли, ведь они все проходят через меня. Как ты думаешь, почему ты не смог меня поймать? Я наперед знаю, что ты сделаешь в следующую секунду и могу легко предугадывать твои движения.
  -Кто ты такой и чего хочешь от меня? - Спросил я. Все это никак не могло уложиться у меня в голове и шло вразрез с привычной картиной мира. Хотя, если подумать, в последнее время все и и без того идет наперекосяк. Мир вокруг меня необратимо меняется и остается только принимать его новые законы и учиться играть по другим правилам.
  Удивляться здесь больше нечему. Реальность прочно встала на другие рельсы и что бы ни произошло дальше, нужно просто принимать это как должное.
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"