Граф. Терентий, тебе следует отнести письмо...

Терентий, не дослушав, кланяется, разворачивается и идет к двери.

Граф. Терентий, ты куда?

Терентий. Исполнять поручение вашего сиятельства.

Граф. Но ведь я еще не написал никакого письма...

Терентий. В этом нет никакого смысла, поскольку я не знаю, кому его отнести.

Граф. Но как же ты собираешься исполнить мое поручение?

Терентий. Хороший слуга должен исполнять все поручения своего господина, и он должен доставить письмо независимо от того, написано оно или нет.

Однажды, когда граф позвал Терентия, тот вошел с мрачным лицом.

- Что с тобой, Терентий? - спросил граф. - Ты болен?

- Нет, - ответил Терентий, - просто сейчас я разговаривал с конюхом, и он сказал мне, что у него ничего нет. И мне стало его очень жаль.

- Конюх солгал, - сказал граф. - У него, по крайней мере, есть то, что у него ничего нет.

Терентий задумался.

- А ведь верно, ваше сиятельство, - через некоторое время отозвался он, и его лицо просветлело.

- Нужно завести нового кота, Терентий, - сказал как-то граф. - Старый совершенно не ловит мышей.

- Однажды ваше сиятельство сказали то же самое о кучере, но не отдали никаких соответствующих распоряжений, - возразил тот.

- Ты прав, Терентий, - сказал граф. - Распорядись, чтобы кучер сделал и расставил побольше мышеловок. В таком случае, у нас не будет необходимости заводить нового кота.

Как-то раз Терентий пришел к графу посоветоваться насчет подарка кучеру, у которого скоро был день ангела. Сам кучер попросил подарить ему новую косу, но Терентий в таком подарке сомневался.

- Вот что я тебе скажу, друг мой, - ответил граф. - В одной книге было написано, что как-то раз, когда к заключенному в тюрьму пришли друзья, он попросил их прислать ему гребешок. Друзья подумали, что он намекает на пилку, с помощью которой мог бы перепилить прутья решетки и, таким образом, выбраться на свободу. Они запекли пилку в пирог, и послали ему. Каково же было их удивление, когда они узнали, что пилка у их друга была и так, а гребешок был ему нужен, чтобы расчесывать волосы и выглядеть приятно. Ты меня понял?

- Да, - просиял Терентий, и подарил кучеру на день ангела гребешок.

Однажды граф заметил на лице Терентия следы рукоприкладства. Расспросив, он узнал, что тот повздорил с садовником о розах, поскольку Терентию нравились красные, а садовнику - белые. Слово за слово, и дело дошло до взаимооскорбления действием.

- Вы оба неправы, - мягко произнес граф. - Ты, конечно, должен был слышать пословицу: "На вкус и цвет товарища нет"? Подумай сам, насколько наш мир был бы лишен красок, если бы всем нравилось одно и то же? Подумай и о том, стоит ли распускать руки только потому, что тебе нравятся красные розы, садовнику - белые, а мне, к примеру, желтые? Подумай, передай садовнику мои слова, и помиритесь.

Терентий в точности исполнил поручение графа. Он подумал, передал слова его сиятельства садовнику и помирился с ним, поскольку желтые розы не нравились ни ему, ни садовнику.

Как-то раз Терентий пришел к графу и попросил у него ружье. Будучи спрошен, ответствовал, что нашел в лесу большое гнездо пчел.

- Помилуй, Терентий, - удивился граф, - но разве за медом ходят с ружьем?

Терентий объяснил, что, конечно, не ходят, но он собирается затаиться неподалеку и дождаться медведя, который обязательно явится полакомиться медом. Тогда он, Терентий, добудет не только пчел, но и зверя, целиком полезного для употребления.

Граф был поражен сметливостью своего слуги, дал ему одно из своих ружей и принялся терпеливо ждать результата.

Но случилось так, что Терентий, пойдя в лес, гнезда не нашел, заблудился, охрип, аукая, выпалил случайно сразу из двух стволов, чтобы кто-нибудь пришел ему на помощь, отчего стволы раздуло, попал под ливень, и лишь случайным образом, уже под вечер, выбрался на знакомую дорогу, мокрый, грязный, голодный и чрезвычайно смущенный.

Когда он рассказывал графу о своей ретираде, тот поначалу хмурился, но под конец рассказа развеселился так, что простил Терентию ружье, сказав благожелательно:

- Вот видишь, Терентий, правду говорят люди: "за двумя зайцами погонишься - ни одного не поймаешь".

Терентий подумал, что графу сегодня также не повезло в охоте - на зайцев, и дал себе слово как-нибудь отвести его сиятельство в лес, на то место, где, как говорили, водится очень много зайцев.

Сердце графа было уязвлено отсутствием внимания со стороны графини Г. на балу в дворянском собрании, и он, страдая Амуром и бессонницей, вышел прогуляться при луне.

Тишина и лунный свет оказали свое благотворное воздействие на влюбленного, и он уже повернул было к дому, когда заметил в аллее сидящего на мраморной лавке Терентия, с неизбывной тоской взирающего на небеса.

Граф знал, что Терентий давно и пока что безнадежно влюблен в дворовую девку Акулину, ничем не выделявшую его среди прочих слуг и не отвечавшую ему взаимностью. Конечно, его сиятельству ничего не стоило обвенчать своего слугу и свою же дворовую девку, но он по натуре был человеком мягким и добрым, иногда даже, страшно сказать, чуточку вольнодумцем, а потому в данном вопросе придерживался скорее новомодной свободы выбора, нежели старых традиций.

Граф несколько раз осторожно прошел мимо Терентия, но страдалец, казалось, совершенно не заметил присутствия его сиятельства.

"Интересно, сказал сам себе граф, направляясь к крыльцу, о чем думает сейчас этот бедняга?"

А страдающий Терентий думал о том, что больше никогда не будет есть свежие огурцы и запивать их свежим молоком.

Как-то раз, когда стояла жара, граф, испытывая недомогание, позвал Терентия принести ему холодной колодезной воды. Заметив хмурое лицо слуги, его сиятельство осведомился о причине и узнал, что Терентий с кучером побывали на ярмарке и купили себе по паре новых сапог. Сапожник, однако, оказался пройдохой, и всучил им сапоги на одну ногу; ему, Терентию, пару на левую, а кучеру - на правую.

На самом же деле, пока Терентий и кучер дремали в теньке, отметив покупку, проходивший мимо садовник, шутки ради, поменял один правый и один левый сапог местами.

Граф, не зная об этом, тем не менее, догадался о возможной причине, и буркнул: "Эка досада - поменяйтесь сапогами, и носите на здоровье".

Терентий и кучер так и сделали, после чего у Терентия оба сапога оказались на правую ногу, а у кучера - на левую.

- Должно быть, у его сиятельства случился от жары удар, - решили они, и оказались правы, ибо такой же диагноз поставил случившийся мимоходом земский доктор.

Неправильные сапоги они продали проходившему коробейнику за полцены, тем самым еще раз посрамив садовника. Во-первых, причина ошибки его сиятельства была подтверждена доктором, а во-вторых, садовник, пытавшийся объяснить, что менять следовало только по одному сапогу, но никак не парой, тоже явно пострадал жарой. Ибо кто же меняет сапоги не парой, а по одному, да еще левый - на правый? Конечно, с коробейником получилось неловко, ну так ведь надо же было свое возвращать, хотя бы и не в полном размере...

Его сиятельство сидел в гостиной, музицируя и размышляя над тем, чем бы ему позабавить гостей, которых он пригласил на ближайшую субботу. Неожиданно взгляд его сфокусировался на Терентии, проходившем по двору с балалайкой в руках. "Это было бы ново, и весьма презабавно", - подумал и, открыв французское окно, позвал Терентия в гостиную.

- Скажи мне, Терентий, ты умеешь играть на этом инструменте? - осведомился его сиятельство.

- Так это ведь как сказать, - скромно ответил Терентий, пожимая плечами.

- Вот что, голубчик, - сказал граф, садясь за фортепиано. - Сейчас мы с тобой попробуем jouer en duo... Ах, что я, в самом деле. Сейчас я начну играть, а ты, голубчик, мне подыгрывай.

Терентию было не привыкать к причудам его сиятельства, поэтому он принес стул, сел рядом с фортепиано и приготовился исполнить прихоть графа.

Тот самозабвенно пробежал пальцами по клавишам, и гостиную наполнили мягкие звуки "Лунной сонаты".

Терентий некоторое время прислушивался, а затем принялся тренькать по струнам указательным пальцем. Граф вздрогнул, сморщился, играл еще некоторое время, а затем резко убрал руки с клавиш и повернулся к Терентию.

- А теперь давай попробуем наоборот: ты играй, а я буду тебе подыгрывать, - и снова повернулся к инструменту.

Терентий крякнул, и гостиную сотрясли озорные звуки "Камаринской".

Граф некоторое время пытался попасть в такт, отчего настал черед сморщиться Терентию.

- Знаешь, Терентий, - сдался, наконец, его сиятельство, - пойди-ка ты к Акулине и скажи ей, чтоб поставила самовар.

"Никакого en duo у нас не получится, - с грустью подумал граф, глядя вслед Терентию. - У Терентия совершенно нет музыкального слуха".

Приблизительно то же самое, только другими словами, сказал Терентий кучеру вечером об его сиятельстве.

Однажды жарким летним днем в гости к его сиятельству пожаловала княгиня М. Когда она проезжала по подъездной дорожке, огромный овод, согнанный с крупа лошади княгини хвостом этой же самой лошади, атаковал наклонившегося садовника, приводившего в порядок клумбу, и нанес ему поражение в часть тела, прикрытую портами. Возмездие последовало незамедлительно, но садовник при этом не сдержался, и позволил себе слово, от которого княгиня зарделась.

Позже, она пожаловалась на садовника графу, и тот, вызвав Терентия, - после того, как княгиня уехала, - поручил ему проследить за тем, чтобы садовник был выпорот, однако после экзекуции вручил ему пять копеек на водку, поскольку, сказал его сиятельство, он принципиально против телесных наказаний, и вынужден прибегать к ним против своей воли, а пять копеек хоть как-то компенсируют садовнику вынужденно примененную к нему меру.

Терентий отправился исполнять распоряжение его сиятельства, однако, дойдя до двери, остановился и обернулся.

- А за два слова, значит, два раза по пять копеек на водку полагается? - спросил он.

- Так ведь и наказание будет двойное, - не понял граф.

- Ничего, - ответил Терентий. - Мы привычные.

Перед глазами его сиятельства подобно молнии пронеслось видение, как его хозяйство стремительно приходит в упадок, а его слуги слывут самыми...

- Погоди, Терентий, - промолвил граф. - Садовник ведь, наверное, уже осознал всю глубину своего проступка и раскаялся в нем, а это и есть лучшее наказание. Так что давай лучше простим его.

Терентий, тяжело вздохнув, вышел, а его сиятельство отправился в библиотеку, где сел в кресло у окна и принялся перелистывать Монтеня.

Как-то раз, vicomte dN..., гостивший у его сиятельства, позволил себе заметить, что, вопреки установившемуся мнению, нашедшему себе отражение в пословице: "Tel maоtre, tel valet", - каков хозяин, таков слуга, - в жизни он часто наблюдает картину совершенно противоположную, чему и привел несколько примеров. У графа было прекрасное настроение, и он предложил vicomte шуточное пари, - на превосходный ужин, - что представит тому доказательства верности поговорки завтра же, для чего преподаст основы науки географии своему слуге, и тот, до сей поры не имея о ней никакого представления, увлечется ею так же, как его сиятельство.

Пари было принято, и граф, позвав Терентия, постарался изложить тому в максимально доступной и занимательной форме начатки сей полезной науки. Но чем долее его сиятельство читал лекцию, тем яснее видел в глазах Терентия выражение, свидетельствовавшее о полном отсутствии интереса последнего к землеописанию. Энтузиазм его сиятельства постепенно сошел на нет, и он, тяжело вздохнув и подумав: "И впрямь, зачем Терентию эта наука?", был вынужден признать свой проигрыш, о чем и отправился сообщить vicomte.

Возможно, однако, граф не стал бы так торопиться, если бы мог прочитать мысли Терентия, подумавшего, в свою очередь: "Нам что с наукой, что без нее, все едино; жили как-нибудь, и дальше проживем".

Однажды его сиятельство, обнаружив в саду еще не ухоженное место, решил устроить на нем небольшое развлечение в виде manиge, сиречь, карусели. Мастера вырезали из дерева четырех небольших лошадок, укрепили их на жердях, жерди - на колесе, а колесо - на врытом в землю столбе. И вот, когда граф, любуясь прелестным d'attractions, приметил проходившую мимо с бельем на речку дворовую девку Акулину, он повелел ей, оставив корзину, сесть на лошадку, а когда та исполнила распоряжение, принялся собственноручно раскручивать manиge. С непривычки у Акулины закружилась голова, и, как ни старалась удержаться, она все ж таки слетела и невольно обняла его сиятельство.

Видевший это из окна Терентий тем же вечером предложил покрутить Акулину на лошадке, но та с негодованием отказалась, присовокупив, что пусть-де Терентий крутит конюха, поскольку тот к лошадям привычнее.

Но Терентий не стал этого делать, поскольку был влюблен в Акулину, а не в конюха.

Как-то раз граф обнаружил Терентия сидящим на заднем крыльце и плетущем очень изящную клетку из ивовых прутьев. Будучи спрошен, Терентий ответил, что собирался посадить в нее какую-нибудь певчую птичку, для развлечения его сиятельства. Граф же, пребывая в благодушном настроении, оглядевшись рассеянно по сторонам, сказал, что птицам, конечно же, вольно петь на свободе, лишь тогда песни их услаждают слух, и попробовал бы он сам, Терентий, петь в клетке, прежде чем лишать воли пернатого певца.

Спустя несколько дней его сиятельство, прогуливаясь по саду, обнаружил в его неприметном конце большую клетку, внутри которой Терентий, примостившись на чурбачке, пытался что-то наигрывать на своей балалайке. Постояв некоторое время, граф тихонько удалился незамеченным, а еще через несколько дней, оказавшись в том же уголке сада, нашел там небольшое свежее кострище. Добродушно улыбнувшись, его сиятельство вернулся в дом, ничего не сказав Терентию.

А Терентий, соорудив из двух клеток мережу и забросив ее в омут, поймал большого налима, которого они с кучером и пожарили в саду.

Дни стояли жаркие, и граф вышел из душного дома на прогулку. В саду, под яблоней, он нашел Терентия, скрывавшегося от зноя в тени.

- А знаешь, Терентий, - в шутку сказал ему его сиятельство, - говорят, что великий английский ученый, вот так же сидя под яблоней и увидев, как на землю упало яблоко, открыл закон природы, объясняющий, почему все тела, будучи лишенными опоры, падают на землю. Возможно, ты тоже совершишь какое-нибудь открытие?

И граф отправился дальше.

Когда его сиятельство скрылся из виду, Терентий пожал плечами. Не надо быть семи пядей во лбу и великим английским ученым, чтобы понять, почему тела падают на землю. Вот, давеча, садовник грохнулся с яблони потому, что он, Терентий, случайно убрал прислоненную к дереву лестницу.

Как-то раз, зимой, в сильный мороз, Терентий отправился в лес за дровами. Его сиятельство, очень беспокоившийся за своего слугу, места себе не находил, пока тот не вернулся.

- Терентий, - с упреком произнес граф, - по такой погоде ты мог замерзнуть и простудиться!..

- Ништо!.. - ответил Терентий, махнув рукой. - Я даже распарился, пока бежал за санями.

- Бежал за санями? - удивленно сказал граф. - Вот как? Скажу честно, я бы до такого не додумался.

"Так ведь и я тоже не додумался", - подумал Терентий, вслух, однако же, не сказав ничего.

Однажды, зимой, в сильный мороз, его сиятельство заметил Терентия вне дома, тепло одетым, но без шапки. Беспокоясь здоровьем своего слуги, граф осведомился, что заставило того выйти без головного убора.

Выяснилось, что на свой треух Терентий летом выменял у конюха несколько шелковых лент, чтобы подарить их дворовой девке Акулине на день ангела. А теплая шапка, она летом без надобности.

- Эх, Терентий, - вздохнул его сиятельство. - Не зря говорят: готовь сани летом, а телегу зимой. Вот подумал бы летом о зиме, и не пришлось бы нынче морозиться. Мой тебе совет: выменяй шапку обратно...

Терентий так и сделал, выменяв шапку у конюха на сапоги, поскольку те раньше весны никак не понадобятся.

А по весне выменял сапоги на валенки.

Как-то раз его сиятельство, вздумав немного "почудить", как он это называл, а говоря проще, внести немного экстравагантного разнообразия в текшие один за другим скучные дни, - дождь лил с утра до вечера, - выбрав погожий вечерок, приодел Терентия в свою старую одежду, а сам оделся слугой. Посадив Терентия в карету, он сам стал на запятки, кучер махнул кнутом, и они в таком виде отправились прогуляться по окрестностям. Но на пути им попалась огромная лужа, а в луже - яма. Колесо резко провалилось, подскочило, - и непривычный к такому граф упал в лужу. Видя такое дело, кучер поспешил на помощь, неудачно зацепился за брошенные поводья, и тоже упал в лужу. Почти сразу к ним присоединился Терентий, не совладавший с лесенкой.

В поместье они вернулись в таком виде, что вынуждены были, во избежание разговоров, пробраться в дом через боковую дверь.

Его сиятельство время от времени позволял себе "пописывать", - естественно, анонимно, - в некоторые газеты. Случившееся навело его на мысль, достойную краткого эссе; он сел за стол, придвинул бумагу, обмакнул перо в чернильницу и быстро начертал: "Из грязи - в князи". Затем подумал, зачеркнул, и начертал: "Из князи - в грязи". Потом еще немного подумал, смял лист, бросил его в камин и приказал подать себе чаю с малиной.

Однажды Терентию зачем-то понадобились грабли. Возвращаясь с ними из сарая, он случайно наступил на другие, нерачительно оставленные садовником без присмотра. Его сиятельство, заметив отметину на лице Терентия, поинтересовался причиной, на что тот, не словами, но примером, объяснил ее наглядно, отчего граф, вздохнув, сказал только: "Как это характерно для русского человека, дважды наступить на одни и те же грабли... " И ушел. Слова эти не давали Терентию покоя, ибо ситуация вовсе не соответствовала действительности: он действительно дважды наступил на грабли, но не на одни и те же, поскольку первые отнес и положил в том место, где на них непременно должен был наступить садовник. Вернув вторые в сарай, когда надобности в них больше не было, Терентий направился к его сиятельству, чтобы снять с себя давление несправедливости, но, думая о том, что сказать графу, случайно наступил на те грабли, которые приготовил для садовника. Было, конечно, больно, но, подумал Терентий, нет худа без добра: ведь теперь, в самом деле наступив на одни и те же грабли два раза, он избежал неприятной необходимости сказать его сиятельству, что тот неправ.

Как-то раз через соседний губернский город проезжал царь, и Терентий обратился к его сиятельству с просьбой отпустить его на пару дней, чтобы увидеть его величество, хотя бы издали. Граф улыбнулся и исполнил просьбу Терентия, присовокупив, что в Англии, например, даже существует на этот счет пословица, "a cat may look at a king", которая, будучи переведена на русский язык, гласит, что "и кошке не возбраняется смотреть на короля", сиречь даже простым людям не запрещено смотреть на важных персон.

Будучи, по возвращении, спрошен, удалось ли ему увидеть царя, Терентий ответствовал, что нет, и что виной всему городничий, никого близко к особе его величества не подпускавший, и даже приказавший выпороть каких-то бедолаг, принесших царю жалобу.

- Увы, Терентий, - вздохнул его сиятельство, - но, думаю, что даже ежели английским кошкам и дозволено смотреть на короля, им тоже вряд ли позволено подавать королю жалобы.

Однажды граф позвал Терентия и, держа в руке бумагу, спросил его о том, почему полицейский исправник жалуется на него, Терентия, а также кучера, обвиняя их в (тут граф поднес бумагу к глазам) "злонамеренном напоении уездного писаря", отчего тот "вторые сутки лыка не вяжет и пребывает в полном забвении своими прямыми обязанностями".

- Так ведь оно как вышло, - принялся объяснять Терентий. - Отправились мы давеча с кучером исполнить приказание вашего сиятельства выпить водки за ваше здоровье по случаю ваших именин. Только было мы сели за стол и выпили по паре чарочек, как явился писарь, подсел к нам и, узнав причину, сказал, что так не принято, и что ваше здоровье непременно нужно отметить по-другому. Он написал "ваше сиятельство", прямо на столе, и заявил, что нужно выпить по чарочке за каждую букву, тогда жизнь ваша будет полной и здоровье - отменным. Мы так и сделали, и он после каждой чарочки одну букву вычеркивал. Когда же букв совсем не осталось, он сказал, что ошибся, что "ваше сиятельство" должно писать с больших букв, потому как иначе невозможно и выглядит как неуважение, исправил написанное, и мы выпили еще по две чарочки. Потом он нашел еще какую-то ошибку, исправил, и так продолжалось до тех пор, пока писарь замертво не свалился с лавки и не был унесен в холодный чулан.

- А вы что? - спросил граф, которого рассказ Терентия немало позабавил.

- Мы выпили еще по чарочке, и ушли, - ответствовал Терентий. - Только я вот что думаю, ваше сиятельство. Писарь, оно, может, человек хороший, а на службе я бы его держать не стал, поскольку уж больно он грамоте совершенно не знает.

Зима выдалась мягкая, и поместье часто накрывали обильные снегопады. Садовник и конюх пробивали дорожки от дома к воротам, Терентий же отправлялся на крышу, где, обвязавшись вожжами и накинув их на дымоход, обрушивал вниз преогромные сугробы.

Граф частенько приглашал к себе гостей, скоротать время за игрой в безик или приятной беседой, или отправлялся в гости сам.

В тот вечер Терентий припозднился, занятый поручениями по дому, и отправился на крышу уже затемно. Совершая привычный маневр с вожжами, он случайно допустил оплошность, не удержал равновесия, и рухнул вниз, прямо на ступеньки лестницы, вместе с огромной копной снега.

И надо же такому случиться, что именно в этот момент его сиятельство, провожая последнего гостя и остановившись на крыльце, заканчивал свой рассказ такими словами: "...и вот представьте себе, друг мой, сверху что-то зашумело, и как снег на голову..."

- Замечательная книга, Терентий! - воскликнул его сиятельство, откладывая в сторону прекрасно переплетенный том и поднимаясь с кресла. - Очень занимательная. Весьма и весьма занятная. Автор повествует о парадоксах... - Но, видя явное непонимание на лице слуги, принялся объяснять. - Видишь ли, Терентий, парадокс, это греческое слово, означающее... ну, скажем, невозможную ситуацию, которая, тем не менее, очевидно случилась. Например... - Граф принялся подыскивать доходчивый пример, однако, не отыскав такового, решил сменить тему. - Кстати, Терентий, вот уже второй день я замечаю, что ты ходишь мрачен. Что случилось?

- Да вот, ваше сиятельство, - не стал скрывать Терентий, - нашел я давеча на дороге подкову, а вечером возьми, да и проиграй ее в карты конюху. Эх!..

И Терентий махнул рукой.